Пьер Рише, выступал на всемирном симпозиуме по проблемам социального развития Земли. Ему долго аплодировали, затем вручили огромный букет цветов. Почему-то цветы очень дурно пахли.

— Что за противный запах? — Рише оттолкнул от себя букет, а юноша, который его принёс, почему-то влепил ему пощёчину. И тут Рише открыл глаза.

— Отец, да проснитесь же, наконец!

Перед ним стоял его сын Эверт и тормошил его изо всех сил, держа у носа какую-то склянку.

— Что случилось?

— Отец, необходимо ваше присутствие на Большом Совете Станции.

— Какой Станции? И перестань меня так трясти!

— Ну вот, Сара, ваше снадобье не помогло, он как обычно ничего не помнит.

— А что я должен помнить?

— Ладно, бесполезно объяснять. Сейчас вас поместят на два часа в установку ультразвукового душа, и вы сами всё вспомните. Жду вас на мостике.

— Какого душа? Но Эверт уже вышел и вместо него, к нему подошла миловидная дама в форме медсестры.

— Лежите спокойно, Советник Рише, вы каждый раз после пробуждения испытываете амнезию. Сейчас мы всё исправим.

Через минуту, лёжа в барокамере, Пьер Рише вспомнил, где он находится, и почему спал.

Когда Рише старший вошёл в Комнату Совета, Эверт, сидя за столом, что-то быстро писал. Увидев отца, он молча кивнул ему и продолжил своё странное занятие.

— Что ты пишешь, сынок?

— Прошение об отставке с поста Верховного Магистра. Кажется, это вы придумали название для должности председателя Совета Станции? И это была ваша идея подавать прошение об отставке только в письменном виде на простой бумаге?

— Да. А что такого могло случиться, что ты покидаешь этот почётный пост?

— Вот именно, почётный. При первом же осложнении, ваш почётный сынок растерялся как мальчишка. Советом должен руководить другой человек, способный в любой ситуации сохранять трезвость мысли и не впадать в панику. Словом нести ответственность за принятые решения. А я, как выяснилось, на это не способен. Советник Мадук попросил меня до начала экстренного заседания Совета показать вам вот эти записи. Он прибудет через час, весь день он находился с разведгруппой у пролома. Вместе с ним прибудут Билл Кортни и Таян Шехем. Сначала мы поговорим впятером, затем соберутся остальные члены Совета. Смотрите.

Эверт включил запись, собрал со стола свои бумаги и вышел.

Один за другим сменялись сюжеты на экране. Когда закончился последний, Пьер Рише закрыл лицо руками, но тут прозвучал знакомый до боли, скрипучий голос Таяна Мадука.

— Ты досмотрел, Пьеро?

— Да, Советник! — Рише отнял руки от лица и понял, что Мадука в комнате нет, он смотрел с экрана.

— Видишь, до чего мы доигрались! Советую подготовиться к разговору, пока мы ещё в пути. Думаю, настал тот самый момент истины. Только твоя светлая голова может придумать способ, как рассказать правду населению Станции и объяснить, почему её так долго скрывали.

Экран погас. Пьер Рише — знаменитейший учёный Земли, инициатор и научный руководитель проекта тысячелетия "Станция Времени", уронив голову на руки, разрыдался.

— Ну, видимо это у нас семейное — рыдать от собственного бессилия!

Рише не слышал, как вошёл Эверт. Наскоро смахнув слёзы, попытался отшутиться:

— Да вот, после анабиоза, всегда почему-то…

— Не надо отец! Вы рыдали потому, что оказались не готовы к свалившейся на вас информации, и к тому, что теперь нужно искать достойный выход из сложившейся ситуации. Ведь именно вы, в своё время настояли на том, что нужно скрыть от потомков первого экипажа, чем на самом деле является Станция. Но к чему теперь упрёки. Мадук и Кортни уже в лифте, через минуту они будут здесь. С ними правнук Мадука Шехем и моя внучка Лайза.

Первым в Комнату Совета вплыл Советник Мадук.

— Здравствуйте, мсе Рише, надеюсь, вы не возражаете, что я на гравитаторе? Прошу знакомится — мой правнук Таян, остальных ты знаешь. Хотя я сомневаюсь, что ты Пьеро, когда-нибудь лично встречался с Лайзой.

Рише младший подбежал к девушке и прижал к себе.

— Девочка моя, я счастлив, что с тобой всё в порядке!

— Дедушка, я тоже рада тебя видеть в добром здравии!

— Вот познакомься — Пьер Рише, мой отец и твой прадед.

— Но это же не возможно, он, кажется давно…

— Как видишь, жив и здоров и только что из омолаживающего анабиоза.

Лайза подошла к Рише-старшему, он поднялся на встречу:

— Ты так похожа на свою прабабушку!

Лайза, обняла старика.

— Ну, хватит! Семейные дела мы уладим после!

Эверт Рише занял своё председательское место, голос его снова гремел. Шехем подумал, уж не приснилось ли ему, как Великий Магистр, ещё утром рыдал навзрыд в этой самой комнате.

— Эверт, ты не возражаешь, если мы превратим Комнату Совета в капитанский мостик?

— Как вам будет угодно, Билл!

Капитан Кортни, снял чехол с одного из пультов.

— Господа! Прошу вас сделать два шага назад!

Пробежав пальцами по кнопкам, Кортни зачем-то щёлкнул пальцами. И тут старинный стол, стулья вокруг него, конторка секретаря и председательская трибуна плавно ушли вниз, и на смену им выплыл круглый стеклянный стол и удобные кресла на колёсах. Напротив каждого кресла на столе появился монитор, на столешнице высветились сенсорные кнопки.

— Вуаля! Фокус покус! Для тех, кто не знает, перед вами центральный пульт управления космического корабля "Станция Времени"!

— Ладно тебе, Зануда, — проворчал Мадук — давайте, наконец, присядем и поговорим.

Заседание Большого Совета заканчивалось. Слово взял Советник Мадук.

— Теперь ясно, господа Советники, что время большой тайны истекло. Все вы знаете, как неудобно и накладно в последние время было её хранить. Верхние палубы остро нуждаются в рабочих руках, а мы не имели права привлечь людей с нижних. Бог знает, сколько времени мы потеряли! Если бы было достаточно людей, мы не собирали или ремонтировали каждый прибор годами. Вспомните, как мы задержали четвёртый переход, из-за того, что не хватало людей на монтаже лазерной установки. Завтра утром объявлен всеобщий сбор в Большой Кают-компании. Надеюсь, Советник Пьер Рише найдёт те самые подходящие слова, для населения Станции, а люди поймут и строго не осудят Отцов-Основателей.

И о самом главном. Вы уже слышали о том, что во время спасательной операции, разведгруппа Командора Шехема встретилась с инопланетянами — идонами, которые и спасли Лайзу Блюм. Они прилетели на Землю из системы эпсилон Лиры. Но это не их родная система. В далёком прошлом, их предки, превратив планету Идона в космический корабль, улетели от своей звезды Лум, которая должна была вскоре превратиться в сверхновую. Их путь лежал в систему бета Гончих Псов. Эта звезда очень похожа на Солнце, имеет три планеты, но они безжизненны. Там жители Идоны рассчитывали обрести новую родину. В пути свершилось неожиданность, Идона пролетая мимо системы четырёх звёзд эпсилон Лиры — отклонилась от курса и была притянута их мощным гравитационным полем. Теперь она вращается по очень вытянутой орбите вокруг общего центра масс этих звёзд. А это не что иное, как чёрная дыра, которая постепенно затягивает планету. Чтобы удержать Идону хотя бы на этой вытянутой орбите, тем более, улететь, нужна колоссальная энергия. Исчерпав собственные ресурсы, идоны вынуждены искать планеты, где есть природные условия генерации топлива для двигателей их планетарного корабля. Земля оказалась одной из них. То, что ввергло нашу Станцию в столь плачевное положение, спасение для Идонов. Выбросы плазмы у молодых звёзд, как правило, рассеиваются в космосе и очень редко покрывают планеты. Земле в своём роде повезло. В её недрах сосредоточено несметное богатство, — звёздная плазма. Так сказать, в законсервированном виде — в составе вещества земной мантии. Идоны владеют технологией высвобождения звёздной плазмы в чистом виде, методом, отдалённо напоминающим электролиз. Волею судьбы, место погребения нашей Станции оказалось рядом с самым близким подходом мантии к земной коре — со дна разлома до верхнего слоя мантии всего двенадцать километров. Поэтому именно здесь идоны построили реактор, высвобождающий плазму из пород мантии. Теперь, когда они узнали, что планета, считавшаяся необитаемой, населена, пусть людьми из далёкого будущего, считают своим долгом оплатить использование земных недр. Но проблема в том, какую именно плату мы будем в состоянии принять. Они предлагают помощь в освобождении Станции и выводе её в открытый космос, откуда мы беспрепятственно сможем переместиться в любую временную точку. Прошу каждого проголосовать за или против сотрудничества с идонами в письменном виде, желательно обосновав своё решение. К вашим услугам запись встречи с идонами. Завтра перед всеобщим сбором, Совет Станции изучит всё, что вы напишите, и выработает общую точку зрения. Если мы не сможем прийти к единому мнению, будет проведено всеобщее голосование населения Станции. Если нет вопросов, мы можем разойтись.

— Господин Мадук, а то, что идоны сейчас выбирают звёздную плазму из земной мантии, это не повредит Земле в будущем?

— Судя по тому, что Земля была на месте и процветала через полтора миллиарда лет после посещения идонов, нет, Советник Клод. Идоны объясняют, что даже если они будут работать на Земле ближайшие миллионы лет, без перерыва, они смогут добыть только одну десятую долю запасов плазмы в мантии. А для того чтобы освободится от пут гравитации эпсилон Лиры, достаточно будет работы реактора в течении двух земных лет.

— Понятно. А вы не думали о том, что они просто хотят избавиться от так внезапно появившихся хозяев планеты?

— Не думаю. Цивилизация идонов существует больше двух миллиардов земных лет. Я вкратце ознакомился с их историей и социальным устройством жизни. Приведу только один факт. В системе звезды Лум была ещё одна планета — Вела, населённая разумными существами. К моменту, когда Лум угрожал взрывом сверхновой, велайцы ещё не достигли уровня межзвёздных перелётов. Идоны взяли велайцев с собой, тем самым спасли их цивилизацию от гибели.

— А как они превратили свою планету в космический корабль?

— Я сам не совсем понял, дорогой Клод. Знаю, что двигатели установлены на полюсах, но как они работают, не имею представления. Всё население обеих планет — путешествует в недрах Идоны. Я видел их подземные города, освещённые искусственными солнцами, поля, леса, реки и даже моря. Идона больше Земли раза в два, и гораздо старше. Поэтому ресурсы её давно исчерпаны, и чтобы поддерживать благоденствие народа, требуется всё больше и больше усилий. Не говоря уже о том, что надо следить, как бы не свалиться в чёрную дыру. А звёздная плазма — панацея от всех проблем этих космических пленников гравитации.

— Но как они используют плазму?

— Как мы атомную энергию, Командор Шехем. Их технологии достигли высочайшего уровня, КПД от трёхсот граммов плазмы равен КПД крупнейшей атомной станции Земли за год. Ещё вопросы будут? А то я хотел бы выспаться, с завтрашнего дня на Станции начинается беспокойное время.

— Да, Советник. А идоны путешествуют во времени?

— Нет, Пьер. Они говорят, что это крайне опасно для жизни и то, что случилось с нами, пожалуй, самое безобидное, что могло произойти. Торсионные поля для них надёжное средство связи и не более того. Они очень удивились, что земляне открыли их на столь раннем этапе развития своей цивилизации.

Шехем попрощался с дедом, условившись встретиться за два часа до всеобщего сбора, нужно было подготовиться, ведь наверняка придётся выступать. Заседания Большого Совета проводились в станционной библиотеке, Комната Совета не могла вместить триста человек. Таян, радовался, что не придётся возвращаться домой в лифте Совета, он сейчас не хотел встречаться с Реной, ему нечего было ответить на её расспросы. Прежде нужно упорядочить свои мысли. Денёк выдался — один на миллион. В отсеке было пусто, мать и сестра ещё не вернулись. Приняв душ, с удовольствием растянулся на кровати. Ещё утром покидая свою каюту, Таян и представить себе не мог, сколько всего сегодня свалится на его голову. "Я же ужасно голодный" — но сил вставать уже не было. Командор Шехем уснул как ребёнок и не слышал, как пришла Эрна. Она была не одна.

— Лайза, Таян спит.

— Я посижу с тобой, если не возражаешь, может, проснётся.

— Наверняка. Судя по всему, он ничего не ел, а голодный долго не проспит — ему снятся кошмары.

Командора разбудил запах свежезаваренного чая. "Сколько я проспал? Ого, почти полночь, кто это чаёвничает у нас в такое время. Впрочем, очень кстати, пойду и я смоделирую себе пару бифштексов".

В столовой сидели Эрна и Лайза.

— Девчонки, вы чего? Спать давно пора.

— А ты чего, лихой Командор, проголодался?

— Да, сейчас что-нибудь соображу, а то опять тонул во сне. Не хотите бифштексов?

— Нет, мы уже поужинали. Я же говорила тебе, он ещё проснётся. Ладно, я спать. Завтра перед всеобщим сбором нас зачем-то собирает Координатор. Таян, Лайза тебя дожидалась. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, сестричка!

Таян присел напротив Лайзы. Без снаряжения она выглядела такой хрупкой.

— Что-то случилось?

— Нет, просто хотела поговорить. Я мало что поняла, когда мы были у идонов. Советник Мадук и господин Кортни говорили с ними о непонятных вещах. Ты что-то пояснял Артуру, а я сидела в стороне и помалкивала. Когда попыталась расспросить Артура, он только что-то пробурчал, что устал и ушёл к себе.

— Хорошо, я расскажу тебе, всё что знаю. Только сначала мои бифштексы!

Когда Таян выключил запись, Лайза долго молчала.

— Где ты взял эти материалы?

— Ты же видела, мы подключались к центральному компьютеру Станции.

— Нет, я не так спросила, откуда у тебя доступ ко всему этому?

— Дед разрешил доступ.

— Советник Мадук?

— Он самый. Я сам только сегодня узнал, что он мой четыре раза прадед. Ему скоро пятьсот лет исполнится. Он из тех шестнадцати человек, кто "заразился жизнью" во время катастрофы Станции.

— И мой прадед ещё жив…

— Знаю, это Пьер Рише, отец Верховного Магистра.

— Он больше не Магистр.

— Да, эту должность вообще упразднили. Теперь в Совете главный Мадук.

— Оказывается, Пьер Рише последний раз стал отцом всего тридцать лет назад. За время пребывания на станции он женился четыре раза! И всего у него было девять детей. Дочери и внучки стареют и умирают как все, а сыновья и внуки наследуют его долголетие.

— У нас, такая же история. Мой отец и я первые мужчины из его внуков и правнуков. Только он в отличие от Рише старшего был женат только однажды. И как сам пошутил — еле дождался парней. Подожди, кажется, кто-то ещё пришёл.

Таян открыл дверь и радостно вскрикнул:

— Отец, ты вернулся!

— Здравствуй, сынок, теперь я каждый вечер буду возвращаться домой. Совет отменил, наше отшельничество на верхних палубах!

— Да, я сам присутствовал при этом. Но не думал, что вас отпустят так быстро.

— Мне повезло, сегодня не моё дежурство… Девочки, родные мои!

В следующее мгновенье главу семейства Шехем обнимали жена и дочь.

Когда Таян опомнился и хотел позвать Лайзу, познакомить с отцом, её не было. Видимо не стала дожидаться, пока семейство наговорится, и ушла никем не замеченной.

— Почему нет Рише старшего?

— Он уже в лифте, Советник Мадук.

Пьер Рише, вошёл, держа перед собой какой-то прибор.

— Пьеро, ты, почему опаздываешь? Мы ждём тебя уже двадцать минут, скоро нужно будет идти в Большую Кают-компанию…

— Подожди, Таян. Я искал свой дневник. Думал, больше не пригодится, перестал его вести уже лет сто назад.

— А зачем он тебе сегодня понадобился?

— Там есть запись Совета, где мы приняли решение засекретить Станцию…

— И ты решил показать это сегодня на всеобщем сборе?

— В общем да.

— Понятно. Не смог сочинить речь?

— Не смог, Мадук. Четыре раза переписывал, и всё равно выходило пошло и высокопарно.

— Кто бы сомневался. Придётся выступить тебе, Эверт. Люди пока не в курсе, что ты больше не Верховный Магистр. По крайней мере, начнёшь. Советник Клод, готов анализ голосования Большого Совета?

— Да. Огласить?

— Оглашай.

— Сто сорок голосов за сотрудничество с идонами, сто семь против, сорок три человека воздержались.

— Кто-нибудь обосновал своё решение?

— Все.

— И что пишут?

— Сомневающиеся едины в своём сомнении. Им нужно время, чтобы лично познакомиться с идонами, их технологиями и так далее. Они не могут вслепую доверять невесть откуда взявшимся гуманоидам…

— Слово то, какое, гуманоиды. Идоны люди, только с другой планеты. Их ДНК совпадает с нашим на девяносто пять процентов, а велайцы практически наши родственники, и отличаются от нас не больше, чем европеец от китайца.

— Вот поэтому-то многие против сотрудничества. Они полагают, что в далёком прошлом, произошла экспансия Земли инопланетянами, а мы являемся их далёкими потомками. Возможно, это были велайцы, перелетевшие сюда с Идоны, оставшейся в плену гравитации эпсилон Лиры. Противники считают опасными любые связи как с идонами, так и с велайцами. Ведь исследования при помощи генератора Моро показали, что на Земле до того как появилась цивилизация людей, существовали другие разумные существа — рептилии, предками которых были динозавры. Но даже в торсионном поле невозможно определить, почему они вымерли. Информация как будто стёрта. Помимо того существует много исторических хроник, где описываются люди похожие на идонов якобы жившие высоко в горах Памира, Кордильер и Анд. Несколько человек думают, что идонов интересует Станция, как машина времени, ведь они сами не додумались путешествовать во времени при помощи торсионных полей…

— Понятно. Первые, обижены на предполагаемых предков. Истребивших динозавров, чтобы занять удобную планету, и подарить жизнь человечеству. Вторые подозревают идонов в желании захватить Станцию.

— Совершенно верно. Самые ярые противники сотрудничества с идонами, предлагают, немедленно переместиться во времени, привычным, подземным способом, чтобы прекратить все контакты, пока не случилось чего-нибудь экстраординарного.

— А что сторонники?

— Сторонники не так едины в своих резонах. Большинство хотят просто оказаться на орбите Земли, а там уже решить, как быть дальше. Группа доктора Ден Мэя, голосует "за", потому, что желает закончить то, с чего Станция начала свою работу — эксперимент по спасению застрявших в прошлом. Есть и особое мнение, одного из Советников, он пожелал высказать его лично.

— И кто же это?

— Билл Кортни, господин Мадук.

— Хорошо, Билли, предоставляю тебе слово.

— Моё особое мнение основано на последних исследовательских работах Русской палубы, под руководством Лекса Панкратова. Вы все знаете, что именно на Русской палубе была построена лазерная установка станции. Если мы запустим водородный реактор, то сможем выбраться на поверхность и без помощи идонов. Над нами всего пять километров породы. Мощность лазера при нормальном снабжении энергией, позволяет за сутки пройти до пятисот метров вверх. Теоретически мы сможем выбраться за десять дней, что и планировалось в случае удачного перехода в нужную временную точку. Единственное сомнение — сможет ли Станция самостоятельно выйти на орбиту, на сегодняшний день отброшено. Инженеры Панкратова сумели усовершенствовать установку, придав ей новую функцию — работать как антигравитационный лазерный ускоритель. А на необходимости для Станции фотонных двигателей, настоял ещё Тери Лайсон, утверждая, что они могут, пригодится при маневрировании в дальнем космосе. Я проверил их состояние, сделав пробный запуск — работают практически идеально. Ещё вчера была запущена система по закачке кислорода в резервуары водородного реактора. Они наполнились почти до половины. Через два дня мы сможем начать запуск, а ещё через сутки, выйти на расчётную мощность.

— Если я правильно тебя понял, ты тоже предлагаешь обойтись без идонов и переместится во времени — сбежать без объяснения причин, воспользовавшись тем, что теперь достаточно свободного кислорода для наших целей?

— По-английски — не прощаясь я бы даже спасибо за кислород не сказал, ибо никто не доказал, что это их заслуга.

— А что наш научный руководитель, какого мнения придерживаетесь вы?

Пьер Рише поднялся, несколько раз вздыхал, теребил в руках какую-то бумажку, но так ничего и не сказал.

— Пьер, чего ты мямлишь, у нас всего несколько минут, а ты тянешь время.

— Я не знаю с чего начать. Безусловно, это было моей целью и мечтой — встретить братьев по разуму. Но сегодня ночью, со мной связывались Советники и высказывали свои опасения. Много лет назад я читал монографию одного греческого историка о цивилизации атлантов. Если его выводы верны, то атланты не Земляне. Они прилетели из космоса и как написано в старинных хрониках, были малочисленны, но привезли с собой другое, многочисленное племя смуглое и малорослое и было то племя рабами атлантов. Атлантам не подходил климат Земли, жить они могли только в условиях высокогорья, поэтому бросили на произвол судьбы остров, где первоначально поселились, а затем утопили его. Дабы не достались рабам великие их знания. Рабы же расселились по всему свету и дали начало народам многочисленным, забывшим кто были, и откуда пришли их предки. Атланты, говоря современным языком, вырождались, но не хотели оставлять свои знания людям — потомкам их рабов, и устроили потоп, смывший всё, что ещё оставалось на Земле построенного по их, атлантов, науке. Я внимательно просмотрел ролик об истории идонов. Поразительное сходство архитектуры Идоны и острова Крит. Даже письменность напоминает нерасшифрованные надписи на ископаемых артефактах, найденных во многих уголках Земли.

— Так ты предполагаешь, что идоны и есть атланты, а велайцы их рабы?

— Да. И очень сомневаюсь в том, что мы должны с ними сотрудничать. Специалисты Американской палубы, проанализировав изображение реактора идонов, пришли к выводу, что это генератор кислорода, который выбрасывается в атмосферу Земли.

— А как же всё сказанное о добыче звёздной плазмы из земной мантии?

— Она и является топливом их реактора. Идоны, по всей видимости, меняют состав атмосферы, делают её пригодной для своего дыхания.

— Можно добавить?

— Говори, Кортни.

— И вы сомневаетесь, что нам надо убираться отсюда, чем раньше, тем лучше? Я ещё на базе идонов заподозрил, что, так сказать, из плоти и крови только этот старик Камт. А голубоглазые блонди, похожи друг на друга как две капли воды и у каждой на запястье что-то вроде татуировки, похоже на метки киборгов. Поэтому, полоумный Рише на этот раз не далёк от истины — надо сматываться. Думаю, идонам не очень понравилось, что они встретили, в самом начале освоения Земли нас, потомков их рабов, да ещё самостоятельно построивших машину времени. Для них это значит, что все усилия напрасны и Земля станет местом гибели их великой цивилизации, а доминируют недоразвитые рабы. Как бы вы поступили на их месте, господин Мадук?

— Вот уж не знаю. Но фантазия у вас разыгралась не на шутку. Прошу Испанскую палубу проработать развитие различных сценариев и к полудню предоставить расчёты возможных итогов сотрудничества с идонами. Я думаю, нам нужно как-то проследить во времени, что на самом деле здесь делают идоны, а для этого и вправду лучше выбраться в космос. Но, так или иначе, сначала должно оповестить население Станции о грядущих переменах. И, кстати, Зануда, извинись перед Пьеро.

— Это почему ещё?

— Ты при всём честном народе, назвал его полоумным.

— Правда? Вырвалось, по старой памяти. Прости Рише, что выболтал твой секрет при посторонних. Больше не буду!

Пьер Рише только покачал головой. Все присутствующие знали, Билл Кортни никогда не перестанет называть полоумным первого научного руководителя Станции. Старые счёты.

Большая Кают-компания была заполнена до отказа. Дисциплинированный народ Станции расположился строго по порядку палуб, на которых или для которых работали. У каждой палубы был свой цвет комбинезонов. Впереди Оранжевые американцы и зелёные англичане, и австралийцы, далее золотистые индийцы и белые русские, синие французы и немцы, красные китайцы и серебристые итальянцы, и испанцы, пурпурные Латино. В чёрном были разведчики и члены Большого и Малого Советов. По национальной принадлежности палубы называли только по привычке. Уже давным-давно население Станции перемешалось, и каждый мог похвастать, что среди его предков, были уроженцы от трёх до десяти стран. Члены Совета поднялись на небольшой подиум в центре идеально круглого помещения. Над подиумом была подвешена панель с круговым панорамным экраном, где транслировались крупные планы выступающих. Стало так тихо, что было слышно, как перегоняется воздух в вентиляционной системе. Вперёд выступил Эверт Рише.

— Дорогие друзья! Сегодня на нашей Станции самый необычный день, со времён катастрофы. Сейчас вам будут продемонстрированы видео документы, из которых поймёте, что ваша родная Станция совсем не то, что вы о ней думали. Прошу внимательно посмотреть всё, что здесь покажут. Это займёт около двух часов, затем, после небольшого перерыва, члены Совета ответят на все ваши вопросы.

Таян Шехем стоял рядом с Лайзой Блюм. Им двоим, незачем было смотреть наскоро смонтированный фильм об истинной истории Станции.

— Пойдём в библиотеку, там сейчас никого нет.

— Хорошо, Таян, пойдём.

Но они ошиблись, в библиотеке у самого входа стояли Билл Кортни и Артур Вейс, и громко о чём-то спорили, вернее, орали друг на друга так, что Лайза зажала уши.

— Эй, друзья, вы чего так расшумелись?

— Вот, Командор, твой водила упрекает меня, как Капитана Станции в том, что скрывали от людей правду. У него, видите ли, был свой мир, свои жизненные планы и установки, а теперь всё будет порушено.

— Да, да, скажи-ка командир, что делать минералогу в открытом космосе?

— Вейс, тебе-то работы будет выше крыши. Про пояс астероидов слышал? Вот и будешь там отлавливать каменюки, и определять, откуда они прилетели…

— Спасибо, утешил.

— Значит, мир?

— Мир, мир. Я посмотрю, что скажут люди, когда досмотрят рекламный ролик, состряпанный за ночь. "Мы хотели как лучше…"

— Брось, Артур, несколько поколений прожили нормальную жизнь на Станции, никто ни в чём не нуждался. Оснащение корабля позволило снабдить людей всем необходимым.

— Ты что, заговорил, как твой бессмертный прадед? А если Станция уже не сможет функционировать в космосе? А если гравитационно-торсионная установка даст сбой и мы снова свалимся в какую-нибудь неприятность почище этой?

— Погоди, Вейс, по-моему, ты нервничаешь совсем не из-за этих гипотетических возможностей, скажи прямо, почему ты так завёлся?

— Завёлся, завёлся. А вы подумали, что будет, если удастся вернуться в ту самую нулевую точку, о которой так мечтают члены клуба шестнадцати? Ведь Центр управления полётами не знает о тех метаморфозах, что произошли со Станцией и экипажем. И смогут ли нынешние люди Станции адаптироваться к жизни вне?

— Ты слишком далеко заглянул, приятель. Сейчас задача номер раз смотаться от идонов и их подозрительной готовности сотрудничать и помогать. Я сторонник того, чтобы мы выбрались самостоятельно из нашей преисподней. Всё равно это пришлось бы сделать рано или поздно. Надо радоваться, что у нынешнего поколения Станции появляется шанс добраться до Земли. Если бы обстоятельства не форсировали события, то в лучшем случае, туда попали бы их внуки.

— Вот сколько раз вы сказали "Бы"? Вам легко говорить, Капитан Кортни, вы родились, выросли на Земле. А что делать там мне? Всю свою сознательную жизнь, проторчавшем в этой, как вы говорите, преисподней?

— Артур, если захочешь, можешь не покидать Станцию. Мой дед, например, уже решил, что останется жить и работать здесь. Я, наверное, тоже. Хотя вряд ли смогу работать по своей специальности, в космосе альпинисты не нужны, придётся переучиваться.

— Лайза, ты уже говорила об этом с дедом?

— И с прадедом тоже. Вот он, так и сказал, что как только окажется на Земле в своём времени, больше ни за что не покинет её пределов.

— Будет искать инопланетян на генераторе Моро?

— Да, Капитан. А как вы догадались?

— Просто я знаю твоего прадеда, скажем так, не одну сотню лет. И, прости, за откровенность, считаю, что именно он виноват в том, что случилось. Хотя за давностью, уже не имеет значения. Давайте включим трансляцию из Кают-компании, там обещали показать легендарное заседание Совета, где приняли решение всё засекретить от новых поколений. Помнится, наш дорогой Пьеро, сказал там блистательную речь, после которой даже самые ярые противники засекречивания, проголосовали "за". Только я и Мадук остались при своём мнении. Что до меня, я до сих пор уверен, что это было безумием. Оставь тогда Совет всё, как есть, сейчас не пришлось бы морочить голову, как сказать людям правду.

Билли Зануда подошёл к экрану и включил трансляцию. Фильм уже заканчивался, и Капитан перевёл объектив на людей его смотревших.

— Ты посмотри, смотрят так, как будто давным-давно обо всём догадывались!

— А вы, что думали, конечно, догадывались. Мне ещё на курсах кто-то по секрету рассказал, что Станция не может быть подводной лодкой, двигатели не те. Я изучал геологию, и особо не вникал в такие разговоры, а на курсе Шехема, только об этом и судачили. Интересно, тот, кто составлял тест Навигатора, считали курсантов полными идиотами? Там же только про управление космическими кораблями и вообще летательными аппаратами.

— Тест составлял лично я. И мне очень приятно, что курсанты намёк поняли. Жаль, раньше не знал об этом. Сколотил бы коалицию за правду и ничего кроме правды.

— Вы серьёзно, Билл?

— Конечно, Таян. Только твой прадед меня и удерживал. Каждый раз, когда не хватало людей на верхних палубах, я срывал голос на заседаниях Совета, убеждая прекратить эту мистификацию. Так нет. Научный руководитель ставил свой эксперимент, по созданию ячейки социально развитого общества в отдельно взятом замкнутом пространстве Станции. Ещё и отчёты свои зачитывал, как продвигаются дела по увеличению рождаемости и особенностях семейной жизни в условиях Станции. В этих делах он большой специалист. Прости, Лайза, но его за глаза так и звали — практикующий теоретик — семьянин. Не успеет похоронить одну жену, глядь уже снова женился. Специально для него Китайская палуба сконструировали аппарат омолаживающего анабиоза. Поспал лет десять, опять готов жениться на благо науки. Испытывал на себе, как отражается изменение в геноме человека на репродуктивной функции. Ты у него, которая правнучка?

— Кажется, двадцать вторая…

— Вот видишь, наверное, он и сам со счёта сбился. А время всё равно расставило всех и всё по местам. Кто-то из великих говорил: "Время — самый честный человек". Я думал, что Рише опять будет упрямиться, ведь встретить инопланетный разум было его голубой мечтой.

— Он сказал, что другого варианта уже не было…

— Да, это его любимое занятие — просчитывать варианты. Смотрите! Фильм кончился, уже задают вопросы, мне нужно быть там, чтобы никто случайно не убил нашего дорого Пьеро. Не пугайся Лайза, я пошутил.

Когда люди спокойно разошлись по своим делам, Пьер Рише на подгибающихся ногах добрался до дивана и рухнул на него как подкошенный.

— Что, приятель, кишка тонка, отчитываться за свои научные авантюры?

— Отстань, Зануда, всё прошло хорошо. Я просто не привык так долго стоять на ногах.

— Долго? Каких-то сорок минут позора. Вон господин Мадук, как огурчик. Дедушка, как твоё самочувствие?

— Билли, тебе не пора на мостик? Через час пробная проходка.

— Да, конечно, удаляюсь. Позволишь забрать с собой Командора? Хочу назначить его своим первым помощником.

— Валяй. Всё равно разведгруппа пока на приколе. Я приду, как только навещу испанцев, они насчитали мне больше ста прогнозов развития событий.

— Значит, ни один не сбудется. Гудбай!