— Капитан, датчики, у шахты зафиксировали постороннее присутствие.

— Картинка есть?

— Да, и довольно чёткая.

— Сообщили Советнику Мадуку?

— Я уже здесь, Билли.

— Отлично, давай посмотрим.

В зоне видимости появилась и исчезла неясная тень, резкие, гортанные звуки чужой речи пронзили тишину капитанского мостика. И вот на мониторах появились люди. Именно люди, смуглые и статные в зелёных скафандрах, их лица были прикрыты лёгкими масками.

— Значит, дышать на поверхности ещё нечем…

— Да, Мадук. Что они делают?

Один из четверых пришельцев подошёл к краю шахты, заглянул вниз, начал что-то говорить остальным. Было видно, они очень огорчены. Двое отделились от группы и скрылись из зоны видимости.

— Доктор Блюм, можно дать панорамный вид?

— Да, только чёткость ухудшится.

— Не важно, включай.

Когда на мониторах снова появилась картинка, те двое уже садились в дискообразную машину. Её остов действительно походил на воздушную подушку. Но вдруг, по всему периметру "подушки" заструились молнии, и машина пришла в движение.

— Что это ещё за способ передвижения, тебе ничего не приходит в голову, дедуля?

— Понятия не имею, Билли.

— Погоди, газовые разряды! У нас такие фокусы делали только в закрытых керамических сосудах. Молнии это ни что иное, как стримеры, наполненные плазмой!

— Зануда, ты опять!

— Мадук, долго объяснять. Потом посмотришь в справочнике, про электрические разряды в газах. Сейчас скажу только — чтобы газ стал электропроводящим, он должен быть ионизирован и что мощные, сильноточные разряды в водороде служили первыми шагами на пути к управляемому термоядерному синтезу. Выходит, что эта машинка имеет ионизатор, катод и анод. Но как она приходит в движение? Да уж, неисповедимы пути разума! И, что они все помешаны на плазме?

— Смотри, они подъехали к краю шахты!

— Нет, они уже зависли над шахтой! Опускаются вниз! Теперь будем ждать картинку датчика на месте залегания Станции.

Долгие десять минут на мониторах ничего не было видно. Люди оставшиеся на поверхности тоже скрылись из поля зрения. И вот сработала камера датчика в шахте, машина пришельцев не торопясь, проплыла мимо.

— Блюм, на какой отметке стоит датчик?

— Два с половиной километра, Капитан.

— Значит, дна они достигнут через десять минут, с какой скоростью они опускаются?

— Двести пятьдесят метров в минуту.

— Не торопятся.

— Или элементарная осторожность.

— Нет, Мадук, они рассматривают, как Лекс отполировал стенки шахты. Так, они уже в нашей пещере. Включили прожектора. Ой, чего мы только там не побросали! Смотрите, зависли над нашем ложем! Идут на посадку.

Доскообразная машина приземлилась точно в центр площадки, где ещё несколько часов назад была Станция. Один из пришельцев вышел наружу, держа в руках предмет очень, напоминавший обычный полевой планшет. Но он ничего не писал, просто держал его перед собой.

— Блюм, можно посмотреть, на этот планшет поближе?

— Сейчас, выведем на мониторы то, что показывает другая камера — справа.

— Мадук, на планшете экран, и он показывает события недавнего прошлого!

— Да, Билл. Миниатюрный генератор Моро!

— Смотрите, голубой шаттл вылетает из шлюза Станции, вот створки шлюза закрываются. Как интересно видеть Станцию со стороны, да ещё на устройстве инопланетян! Он смотрит в том направлении, куда улетал шаттл.

В это время от дисколёта отделился ярко сиреневый луч и пронзил пространство в направлении пролома.

— Что на планшете нашего следопыта?

— Какие-то значки, буквы или цифры. Он возвращается в машину!

— Так и куда они дальше? Понятно, к пролому. Едут быстро и все прожектора включили, как будто знают, что мы на них смотрим. Эй, Шехем, такую бы скорость твоему вездеходу! Дежурства у пролома были бы куда короче!

— Наверняка, Капитан.

— Ты где пропадал? Я не видел тебя с момента старта.

— Я был у Лайзы.

— Всё ещё без сознания?

— Да, только начала бредить. Всё время называет моё имя. Поэтому доктор Ден меня и вызвал. Я просидел с ней целый час, но ничего нового не произошло. Она только повторяет: "Таян, ты здесь?" Сейчас с ней мать и Магистр Рише.

— Смотри, Кортни, пришельцы уже подъехали к пролому, они направили прожектора на нашу лабораторию!

— Вейс, надеюсь, вы ничего ценного там не оставили?

— Только моего каменного идола. Командор не разрешил забрать, тяжёлый очень.

— Какого идола?

— Артур, любил дежурить у пролома и долгими ночами выдалбливал из каменной болванки портрет своей невесты.

— Какой невесты?

— Лайзы Блюм, Капитан.

— И что, похоже, получилось?

— Более, менее…

— Смотрите, они открыли лабораторию, входят туда! Мы не можем их видеть, там нет датчиков!

— Блюм, а внешние сканеры не имеют режима рентгена?

— Нет, Капитан, рентген "съел" бы все генераторы.

— Понятно. Вот это да! Вейс, они выносят твоего идола.

В дверях лаборатории показался идол, он плыл в горизонтальном положении головой вперёд. Следом вышли люди, один из них взмахнул рукой, и идол плавно вплыл в открытый боковой люк дисколёта. Затем туда же вошли пришельцы, люк закрылся.

— Что дальше, господа?

— Не торопись, Зануда, они думают.

И тут дисколёт сорвался с места и на бешеной скорости исчез в проломе.

— Вот специально для вас расчищали стартовую площадку и увеличивали проход в проломе! Засекли, в какую сторону они улетели?

— Да, Капитан, в сторону реактора идонов.

— Там датчиков у нас нет, и если они полетят в сторону базы, там тоже датчиков нет. Прошу внимательно следить, когда они вернутся к пролому или пролетят мимо. И, кстати, что поделывают те, кто остался рядом с шахтой?

— Два дисколёта стоят на приколе. Людей не видно.

Но время шло, и дисколёт не появлялся. Через час Капитану сообщили, что закончено полное сканирование поверхности планеты и околоземного пространства.

— Блюм, кто будет рассказывать?

— Доктор, Каришма Рой, Капитан!

— Здравствуйте, Капитан! Перед нами, вероятно первый суперконтинент Земли — Ваальбара. Для удобства мы наложили на него сетку привычных очертаний материков — вы видите, каким образом, примерно от трёхсот до шестьсот миллионов лет спустя, произойдёт раскол этого гиганта. Еще, будучи под землёй, мы определили возраст горных пород сразу тремя методами — уран-свинцовым, калий — аргоновым, рубидий — стронциевым и с полной уверенностью можем сказать, что сейчас — эон Архей, эра Мезоархей и Земле всего три миллиарда лет. Основная масса суши сосредоточена в районе Атлантического океана, лишь на севере, сильно вытянута на восток, это будущая Евразия. Соотношение размеров акватории мирового океана и суши примерно те же, что и в третьем тысячелетии нашей эры — тридцать процентов суша, семьдесят процентов океан. В прибрежном мелководье множество анаэробных бактерий. Атмосфера, так называемая вторичная, ещё очень горяча и содержит минимальное количество кислорода. Вулканическая деятельность отличается особой интенсивностью, например, в данное время извергаются сразу десять вулканов, доставляя на поверхность в виде лавы громадные массы разнообразных горных пород — гранитов, диабазов, габбро и сиенитов. В том числе золото, серебро, медные и железные руды, драгоценные камни — изумруды, турмалины, хризобериллы и тому подобные, очень распространены в архейских породах. Видите красную точку — это местонахождения Станции под землёй. "Наш" вулкан находится в состоянии покоя уже очень долгое время — примерно две тысячи лет.

— А теперь, срочное сообщение, руководителя космологической лаборатории Мигеля Гарсиа Мартинеса.

— Капитан, наша лаборатория получила сенсационные данные о Луне. Спутник Земли вовсе не естественного происхождения или это не Луна! Либо гигантский космический корабль, либо рукотворная планета — идеально круглая и металлическая. И гораздо меньше привычной для нас Селены — экваториальный радиус всего 1000,17 километров, а должен быть — 1738,14! На её поверхности имеется гигантская, ровная щель, от полюса до полюса, и мы понятия не имеем что это такое. Самое простое, что приходит в голову — открытый шлюз. Но никакого движения, ни на поверхности, ни в самой трещине не наблюдается.

Спутниковая сеть, над планетой, не действует и невозможно установить её предназначение. Разве что стащить один из спутников с орбиты.

Теперь об искусственных объектах на Земле. Мы обнаружили несколько строений на востоке, тоже идеально круглых и построенных как "Луна" — из того же металла. А вот на крайнем востоке материка — гигантская металлическая стела, высотой около семисот метров. Это тоже может быть космический корабль. Материал, из которого он сделан совсем другой — какой-то тугоплавкий сплав. У нас несколько версий об его составе.

— Что-нибудь ещё?

— Пока, всё.

— Хорошо, подготовьте информационный ролик, для населения Станции и запустите в общедоступную базу. Блюм, дисколёт из подземелья не появлялся?

— Вообще никакого движения в зоне наших датчиков.

— Сколько времени датчики ещё смогут проработать?

— Они запрограммированы реагировать на изменение внешних условий — движение, повышение, понижение температуры и так далее, и отключаться, как только всё приходит в норму. Зарядов внизу хватит на сорок часов активного состояния. В верхние датчики встроены солнечные батареи, и если их не повредить, прослужат лет десять.

— А почему, не двадцать пять?

— Атмосфера пока ядовитая.

— Понятно. Переходим в режим наблюдения. Когда будет готов подробный отчёт?

— Через час.

— Оповестите Советников, что заседание Совета состоится сразу по получении отчёта.

В лифте Совета, набирая код, Таян вздрогнул, когда услышал голос Рэны:

— Командор Шехем, вы не вставили карту доступа.

— Прости, Рэна, задумался. Третья палуба, пожалуйста.

— Таян, ты сегодня опять очень занят?

— Через час Совет, а сейчас меня ждёт доктор Ден Мэй.

— Ладно. Просто я соскучилась, и поговорить хотела, столько всего произошло за последние две недели, а мы ни разу не смогли встретиться.

— Знаю, Рэна, я тоже скучаю. Если Совет не затянется надолго, я загляну к тебе вечером, не возражаешь?

— Ты приехал! То есть, третья палуба, лаборатория доктора Мэя, Командор Шехем!

— Тебе не влетит, за личные разговоры с пассажирами лифта?

— Влетит. Но это будет завтра. Постараюсь не уснуть и дождаться тебя.

Когда Шехем вошёл в палату, где лежала Лайза, кто-то поспешно отпрянул от её кровати.

— Здравствуйте, доктор Блюм!

— А, это ты, Таян! Здравствуй!

— Как она?

— Час назад пришла в себя, но теперь спит. Ден вколол ей лошадиную дозу снотворного. Обследование показало, что нервная система Лайзы крайне истощена. Теперь только полный покой в течении месяца может поставить её на ноги. Доктор ждёт тебя.

Когда Шехем вошёл в небольшую лабораторию, Ден Мэй склонился над микроскопом, но, услышав шаги, вскинул голову. Командору показалось, что он осунулся, черты лица заострились, неизменными остались только вишни его раскосых глаз.

— Таян, извини, что снова вызвал тебя. Я пишу отчёт для Совета о состоянии Лайзы, и у меня есть несколько вопросов, на которые можешь ответить только ты.

— Я?

— Да. Во — первых, ты присутствовал на первой встрече с идонами, где вместо Лайзы вам подсунули киборга. Мне важно как киборг вёл себя в первые часы контакта с вами. Потом ты плотно общался с лжелайзой на Станции. А ещё… Родители Лайзы дали согласие на сканирование её мозга, и я получил довольно любопытные результаты, совсем не то, что ожидал и что обычно бывает у людей. Такое впечатление, что организм Лайзы полностью перестроен на иную систему функционирования. Анализ крови вообще нереальный — изменён не только её химический состав, но и отчасти физический!

— Что это значит?

— У неё очень высокий гемоглобин, а плазма наполовину ионизирована. Как будто только она подверглась радиоактивному излучению. Речь не идёт об обычных для людей неорганических ионах содержащихся в плазме крови — ионизирована половина воды в плазме, а воды, если ты не знаешь, в плазме крови девяносто процентов. Но самое поразительное, что лейкоциты — являющиеся частью иммунной системы организма, находящиеся в крови нейтрализованы! Они же в лимфе работают как обычно.

— Это опасно для жизни Лайзы?

— Не знаю. Прости, может это прозвучит жестоко, но не это сейчас меня интересует. Меня интересует, зачем идоны так избирательно изменили состав её крови. Причём ионизированная вода плазмы чиста, в ней ничего не растворено, как обычно, во второй же половине всё в норме — растворены белки и другие органические и минеральные соединения. И эти два вида воды в плазме Лайзы никак между собой не пересекаются! В одной кровеносной системе два независимых кровотока. Вернее один кровоток и ионизированная вода. Чем дальше я исследую эту ионизованную часть, тем больше подозрение, что просто не вижу в ней того, что там присутствует, возможно, на субатомном уровне! Мы запустили ядерный микроскоп, но нужно время для его отладки, слишком долго он бездействовал. А прежде чем я расскажу тебе о результатах сканирования мозга Лайзы на генераторе Моро, припомни, пожалуйста, всё о поведении её копии — киборга. Чем оно отличалось и чем не отличалось от поведения настоящей Лайзы.

— Доктор Мей, я даже не знаю. После школы мы редко общались. Вот Артур Вейс, они даже были помолвлены…

— Артур уже был здесь. Единственное, что он заметил, это изменение тембра голоса, у лжелайзы он немного ниже.

— Тогда расскажу всё по порядку. Когда лжелайза с идонами вышла нам навстречу, я удивился, что она держит в руках шлем. Ведь воздух вне Станции был сильно разреженный и без снаряжения трудно дышать, хотя в последнее время уже было не смертельно. Поэтому не обратил на это внимания. Потом она бросилась мне на шею, как делает Рэна, если мы долго не видимся, это тоже, в общем, не похоже на Лайзу. Мы никогда не были настолько близки. Когда мы общались с идонами, я не очень помню, что делала Лайза, её кресло стояло позади кресла Капитана Кортни, мы с Вейсом сидели по бокам от него, и она была вне поля нашего зрения. Я пару раз оглядывался, но ничего особенного не заметил, она поглядывала то на нас, то на идонов, один раз улыбнулась мне. На обратном пути в шаттле, она, кажется, дремала на плече у Вейса. Потом, уже на Станции, мы разговаривали наедине у нас в блоке, она попросила показать ей материалы о Станции. А когда неожиданно вернулся отец, она незаметно ушла. Я ещё подумал, не захотела мешать нашей встрече, ведь отца долго не было дома. Утром Эрна мне рассказала, что когда, накануне возвращаясь, домой, столкнулась с Лайзой в коридоре шестнадцатой палубы, и та прошла мимо неё, как совершенно незнакомая женщина. Но уже через минуту догнала её возле лифта, и как ни в чём не бывало, поздоровалась и попросилась в гости, чтобы дождаться меня. А я уже спал дома. На следующий день мы не стали смотреть вместе со всеми фильм в Большой кают-компании, и пошли в библиотеку. Там уже были Кортни и Вейс, они громко ругались, но не настолько громко, чтобы оглушить. А Лайза зажала уши, как будто услышала душераздирающий звук. Потом мы старались утихомирить спорщиков. Вот и всё.

— Между вами не было телесного контакта?

— В каком смысле?

— Ну не касались ли вы друг друга, может руку пожали или обнялись.

— Нет, ничего такого.

— Знаешь, Таян, по данным камер наблюдения, лжелайза появлялась одновременно в нескольких местах на Станции. Капитан и Блюм решили, что это были плазменные голограммы киборга, последняя "растаяла" на пороге зала лазерной установки. Но я не уверен, что они правы. Если моя догадка подтвердится, то тело Лайзы превратили в передающую антенну, которое транслирует само себя. И помимо киборга и голограммы по станции бродили фантомы, обладающие всепроникающей способностью. Цель более, менее понятна — изучить внутреннее строение и оснащение Станции. Когда мы сканировали мозг Лайзы, она, вернее её фантом неожиданно подошёл к нам сзади и прошёл сквозь нас и установку. Я и моя ассистентка почувствовали лёгкое покалывание, как если бы нас пронзило слабым разрядом электрического тока. И так повторялось трижды! Фантом появлялся сзади нас, проходил через установку и исчезал в противоположной стене. Когда я спросил об этом Лайзу, не помнит ли она, как ходила мимо нас. Она ответила утвердительно, что видела как бы со стороны, что лежит в установке, а мы с ассистенткой склонились над экраном монитора. А теперь посмотри на этот снимок. На нём отчётливо видно, что эпифиз или шишковидное тело мозга, у Лайзы увеличился, изменил форму — стал конусовидным. И при большом увеличении видно, что его слоистая ткань, состоящая в основном из фосфатов и карбонатов кальция, фосфатов магния, напоминает конструкцию антенны. Я попытался настроить генератор Моро на приём импульсов не всего мозга Лайзы, а только эпифиза. Посмотри запись.

На экране монитора появилось изображение кабины установки генератора Моро, доктора Дена и его ассистентки. Затем то же под другим ракурсом. И вдруг изображение "пошло" по помещению лаборатории, далее сквозь стену в коридор, опять сквозь стену в апартаменты Советника Мадука и, не задержавшись снова в коридор, но с противоположной стороны.

— Такое впечатление, что кто-то идёт с камерой по всем помещениям вашей палубы и снимает окружающее пространство!

— Вот именно, Таян! Но смотри дальше.

Неведомая "камера" без помех продвигалась по помещениям палубы. Если где-то не был включен свет, то что-то светилось голубоватым светом, освещая путь.

— Я предполагаю, что это светится сам фантом Лайзы.

— Я тоже так подумал, доктор Ден. Смотрите, он уже преодолел обшивку внутреннего шара Станции и движется по нулевой палубе! Вон эстакада, далее поворот к складам, но он направляется вниз к фотонным двигателям!

— Нет, он направляется к большому шлюзу, видимо хочет прорваться наружу, но не получится, сейчас повернёт обратно.

И действительно, "камера" "повернула" и "вернулась" в лабораторию. Снова "прошла" сквозь установку, где над Лайзой склонились Ден Мэй и ассистентка, "ушла" в противоположную стену, и снова проделав путь до внешней обшивки Станции, уже в другой стороне, вернулась обратно. Мэй выключил запись.

— Она, как я уже говорил, "гуляла" так три раза, пока была включена установка. Каждый раз, меняя направление движения, ровно на пять градусов вправо. Добравшись до внешней оболочки Станции, возвращалась обратно к телу Лайзы, как к исходной точке. Словно её что-то не пускает наружу…

— Доктор Мэй, перед стартом была включена термоакустическая защита Станции. Возможно, это она препятствие, для фантома.

— Да! Я и забыл про "чулок" Лайсона. Значит сочетание кремния и углерода не по зубам чудесным фокусам идонов!

— Не по зубам?

— Не обращай внимания, Командор! Это старая присказка. Термокаустика не пропускает фантом наружу, и он вынужден бесконечно кружить по станции! Из этого напрашивается вывод, что эпифиз Лайзы на самом деле работает как передающая антенна. Но это только половина со стороны правого полушария. А со стороны левого, он работает, как принимающая антенна!

— И что он принимает?

— Сейчас ничего. Видимо сигналы так же не могут пройти внутрь Станции. Но генератор Моро считал прежние передачи. Смотри!

На мониторе появились, какие-то значки. В их расположение была определённая логика, но Таян не мог понять какая.

— Таян, это, по-видимому, идонский код. Мы не можем его расшифровать, потому, что в принципе не знаем, что это буквы или цифры.

— Такие же значки были на экране прибора инопланетянина, когда он восстанавливал события на месте залегания Станции! Они должны быть в базе Мадука и Кортни.

— Тогда сейчас их найдём и сравним. Вот, изображение планшета инопланетянина. Немного неудобный ракурс, но значки видно отчётливо. Да! Это знаки одного и того же алфавита.

— Доктор, мне они напоминают какую-то древнюю письменность, которую мы изучали на уроках истории. Только вот не помню, какую именно.

— Интересно, кто-нибудь занимался этими знаками на седьмой палубе?

— Сейчас свяжусь с лингвистами.

Шехем, включил медальон связи.

— Внимание, говорит Командор Шехем. Прошу соединить меня с лингвистической лабораторией Кауэра.

— Дитрих Кауэр, слушает!

— Здравствуйте, доктор Кауэр! Вы уже работаете над знаками с планшета инопланетянина?

— Да, работаем. Занятная вещь, я вам скажу, Командор. Несколько знаков идентифицируются как знаки клинописной системы, так называемой аккадской.

— Сейчас доктор Ден Мэй перешлёт вам ещё одно изображение похожих знаков.

— А где вы их нашли?

— В мозгу Лайзы Блюм.

— Извините, Командор, мог бы и сам догадаться, раз вы у доктора Мэя…

— Ничего, бывает, до связи.

— Теперь может лингвисты что-то раскопают.

— Надеюсь…

Ден Мэй не договорил, раздался резкий звук вызова срочной связи.

— Командор Шехем слушает.

— Таян, ты всё ещё у Мэя?

— Да, Капитан.

— Захвати своего дедулю и на мостик.

— Что-то случилось?

— Да. Похоже "стела" стартует.

— Уже иду!

Таян стремглав выбежал из лаборатории. И только столкнувшись у лифта с дедом, сообразил, что даже не попрощался с доктором Деном.

Панорамные экраны капитанского мостика показывали как из основания "стелы" вырываются клубы белого пара, поднимая вокруг себя тучи жёлтой пыли.

— И давно они так пылят, Капитан?

— Уже полчаса "греются", интересно, какие у них двигатели.

— Не фотонные это точно.

— Сам вижу, дедуля.

— Капитан, к нашей шахте подлетел очень большой дискообразный аппарат. Он завис, над вездеходами, и нам не видно, что там происходит.

— Откуда он взялся?

— Не знаю, он просто возник над шахтой. Похоже точный выход из гиперпространства или ещё что-нибудь почище.

— Спасибо, Блюм. Переведи наблюдение за поверхностью на центральный пост. Винс, доложите, как прошло переключение, операторы готовы?

— Всё нормально, Капитан, оборудование работает в штатном режиме, операторы тоже.

— Хорошо. Докладывать о малейших изменениях.

— Да, Капитан.

— Ну вот, теперь Станция потихоньку начинает работать, как положено. Без переноса функций одних подразделений на другие. — Вздохнул Кортни.

— Зануда, что-то не очень походит на старт!

— О чём ты, Мадук? О, боже!

"Стела" начала вращаться с бешеной скоростью. Затем её вершина раскрылась, как гигантский цветок и из него ввысь взметнулась струя чего-то буро-жёлтого цвета.

— Смотрите, эта струя направлена прямо на Луну!

— Да, Командор. Похоже, они её уничтожают.

— Не торопись, Капитан, смотри, что происходит!

— Включить всеобщую трансляцию! Пусть вся Станция видит! — Голос Капитана хрипел.

Струя в считанные минуты достигла металлической поверхности спутника, и начала аккуратно по ней распределяться.

— Наматывается как нитка на клубок! Но что это такое? Блюм, ради всего святого, что показывают приборы?

— Похоже на расплавленную породу, Капитан. Пока струя в пределах атмосферы, она очень горячая, практически жидкая. Пройдя в космосе, почти триста восемьдесят пять тысяч километров, становится вязкой как пластилин, и, по всей видимости, приклеивается к поверхности шара. Кстати, то, что мы считали шлюзом, медленно закрывается, а сама Луна вращается со скоростью совпадающей со скоростью наслоения породы. Я даже боюсь думать о том, что это за технология и почему этот фонтан достигает Луны с такой скоростью.

— Получается, они маскируют свой корабль, под естественный спутник Земли?

— Вы, верно, поняли Капитан, другого объяснения подобрать трудно. Если они не сбавят темп, то всего через пять часов, Луна будет полностью покрыта слоем породы от полюса до полюса!

— Вовремя мы покинули свою пещерку! Такое зрелище не приснилось бы в самом дурном сне, ни одному человеку! Как думаешь, Мадук, наше присутствие обнаружено?

— Думаю, давно.

— А что же они не гонятся за нами или не пытаются, как-то связаться?

— Билли, ты, что не видишь, люди заняты собственными делами. Мы просто оказались случайными свидетелями каких-то событий в жизни чужой цивилизации. Наверное, им пока не до нас. И Вей, показал, что Станция, одетая в оболочку термоакустической защиты выглядит для чужого радара как прозрачное НЛО, и то если этот радар лазерный. Мы зависли на безопасной орбите и там и останемся, если всё правильно рассчитали и нас ни куда не сдвинет гравитационное поле Земли.

— Так то оно так, дедуля, но за последние сутки, мы узнали слишком много нового, и ни черта не поняли. Поэтому я и опасаюсь подвоха со стороны идонов. Зачем им было калечить Лайзу — превращать её в живую антенну? Судя по докладу Ден Мэя, фантом Лайзы постоянно пытается покинуть пределы Станции. И меня так и подмывает снять термоакустику, хоть на пять минут, чтобы проверить идёт ли от идонов передача для Лайзы.

— А вдруг придёт команда на самоуничтожение?

— Ты, как всегда прав, Советник Мадук! Нам только и остаётся, что наблюдать со стороны, как забавляются на Земле пришельцы. Кстати, в тех испанских прогнозах, было хоть что-то похожее на происходящее в действительности?

— Был один, очень лаконичный — Станция будет втянута в межзвёздный конфликт!

— Ого! Этого нам только не хватало. Значит, не даром работают наши гуманитарии, если почти сбылся один из их ста с лишним прогнозов.

— Капитан Кортни, говорит центральный наблюдательный пост Станции. Вездеход пришельцев, спустившийся в шахту, возвращается, он уже прошёл пролом и завис под входом в шахту.

— А что на поверхности?

— Дискообразный объект завис над шахтой, и перекрывает всю видимость. Наши наземные камеры видят его, как размытое серое пятно, он огромен. Внимание! Вывожу картинку на ваши мониторы, вездеход начал подъём по стволу шахты. Скорость подъёма намного выше, чем та, с которой он опускался вниз.

— Смотрите, Капитан, его воздушная подушка не светится!

— Значит, идёт на какой-то другой тяге, Командор.

— Может, это дисколёт втянул его наверх? — проскрипел Мадук.

— Дедуля, ты умница! Точно! Боюсь, что сейчас, эта махина в один миг, растворится у нас на глазах, точно так же, как появилась!

Считайте секунды — раз, два, три, четыре, пять…

— Капитан, дисколёт исчез!

— Видим, Винс. Отправьте запись в лабораторию Моргана. Пусть они изучат её досконально. Что-то же должно происходить в момент исчезновения. Видимо это что-то длится доли секунды и человеческий глаз не в состоянии это уловить.

— Капитан, на связи начальник лингвистической лаборатории.

— Слушаю, доктор Кауэр!

— Доктор, Кортни! Зелёные говорили на языке, отдалённо напоминающем земные языки древней Месопотамии. Возможно, мы столкнулись с одним из праязыков нашей планеты! Знаки напоминают аккадскую систему письма — самую распространенную и сложную, просуществовавшую многие века, из всех клинописных систем известных истории! Только усовершенствованную что ли. Хотя мой коллега, доктор Хольц, считает, что это даже не аккадская, а более древняя шумерская клинопись, предшественница аккадской…

— Хорошо ты их назвал — "Зелёные". Дорогой Дитрих, я прекрасно понимаю твою радость исследователя, напавшего на новый источник знаний. Но, будь добр, сообщи мне то, что для меня важнее на данную минуту — вы смогли хоть что-то понять из их разговора?

— Простите, Капитан, я как всегда увлёкся. Да, хотя мы ещё не закончили исследование, можно с уверенностью сказать, что в их разговоре несколько раз упоминалось имя Камт, они произносят — "Камту" и слова "ушёл", "упадок", "узнать", "успеть". Тексты с планшета и э…, из лаборатории доктора Мэя, по всей вероятности не буквы, а цифры. Поскольку их расположение напоминает какой-то компьютерный код. Но я в этом не специалист.

— Это всё?

— На данный момент всё.

— Тогда до связи!

Не успел Капитан дать отбой, как на мостике раздался дружный хохот.

— Что? Что смешного я сказал? Ты то, Мадук, чего смеёшься громче всех?

— Да, так, Зануда. Ты очень невежливо оборвал беднягу Кауэра, когда он пытался поделиться радостью открытия…

— Почему не вежливо, я просто ни черта не смыслю в этой его клинописи, и зачем мне тратить время, выслушивая подробности.

— Ну-ну, мой мальчик. Помни об этом, когда тебя самого опять занесёт в дебри научных терминов, в присутствии нас сирых и необразованных…

— Понял. Почему ты не добавил свою любимую пословицу?

— "Чего в другом не любишь, того и сам не делай"?

— Вот-вот. Кстати, компьютерные коды, твоя прерогатива, господин Главный Программист Станции.

— Я в курсе. Мы с Веем, уже вторые сутки анализируем значки с планшета Зелёных и часа три второй документ. Вей, пишет, что ему нужно ещё шестнадцать часов.

— Ладно, Вею, я верю. Шестнадцать, так шестнадцать. Давайте посмотрим как дела на Луне. Шехем доложи, что видел, пока мы тут занимались языкознанием.

— Процесс перемещения расплавленных горных пород из земных недр на Луну идёт своим чередом. Примерно через полчаса укладка дойдёт до "экватора". Шлюз закрылся полностью. Но почему-то на "северном полюсе" осталась небольшая площадка не закрытая грунтом.

— Поживём, увидим почему. А пока предлагаю всем разойтись отдохнуть. Как только произойдут, какие-то изменения, все будут оповещены. Хотя, что вас оповещать, всё равно будете торчать у мониторов.