— Старпом Шехем! Примите мои поздравления!

— Рена, ты опять болтаешь с пассажирами!

— А где я ещё смогу тебя поздравить.

— На официальной церемонии вручения старпомовских документов. Ты же не проигнорируешь такое событие?

— Если позовёшь. По статусу я там не могу присутствовать.

— Рена, о чём ты говоришь!

— Ладно. Третья палуба. Вы приехали Советник Мадук и Старпом Шехем.

Дед, не проронивший в лифте ни слова, набросился на Таяна, как только они вошли в лабораторию.

— Что такого могло случиться, что Рена, второй раз за неделю нарушает регламент, только чтобы поговорить с тобой?

— Не знаю, дед. Словно зеркало треснуло. После событий с Лайзой, я сам не свой. Даже мысли о Рене меня раздражают. И я понятия не имею, как себя поведу при встрече. Раньше я об этом не задумывался, просто радовался, что мы встретились, всё было само собой. А теперь мысли всякие лезут, что я ей скажу и тому подобное. Словно мне есть, что скрывать от неё.

— А скрывать, в самом деле, нечего?

— В том то и дело, что было нечего. До сегодняшнего утра.

— А что случилось утром?

— Ты же знаешь, я ночевал в лаборатории Мэя, чтобы утром принять участие в его эксперименте. Когда он разбудил Лайзу, и она вдруг потеряла сознание, я словно ошалел, от нежной страсти, и разревелся, как маленький. Потом Лайза пришла в себя, доктор Ден выпроводил меня, чуть не силой. Я не хотел оттуда уходить! Накануне Вейс рассказал мне, что Лайза очень сильно меня любит. Из-за этого они расстались. Но это не была реакция на сообщение Артура, что-то неуловимое происходит со мной уже давно. Пожалуй, со дня, когда мы подумали, что она погибла при обрыве троса подъёмника. А разобраться в собственных чувствах времени не хватает. Знаю, что всё равно придётся наводить порядок в сердце. Но пока — не могу! Рена видимо обижается на меня, а как я скажу: "Погоди, Рена, я должен решить, кого я люблю на самом деле, тебя или Лайзу!"

— Да, Таян, похоже, ты влип в любовный треугольник! Кстати, Дункан пережил нечто подобное в молодости.

— Отец? И что же это было?

— Не знаю, вправе ли я тебе рассказывать, ведь я в курсе событий только потому, что пристально следил за твоим отцом. Он мне ничего не рассказывал, мы познакомились гораздо позже, когда они с Блюмом пришли работать на Американскую палубу.

— Расскажи, вдруг, это пример для меня.

— Ладно, только ты меня не выдавай. Когда Дункан окончил Курсы Совета, он уже был помолвлен с твоей матерью. Вопрос о месте работы не стоял. Тогдашний руководитель аналитиков не мог дождаться, когда они с Блюмом отучатся и, наконец, приступят к работе в его лаборатории. Они проходили у него выпускную практику. Старый Норманн, не был членом клуба шестнадцати, и торопился ввести в курс дела этих талантливых парней. Его внучка Габи, в последние годы помогала ему в лаборатории, она была его глазами, Норманн начал слепнуть. Вот в неё то и влюбился твой отец. Мы с Веем, наблюдали со стороны и очень переживали, чем может закончиться эта история. Их с Габи любовь была красивой, но короткой. Она не захотела разрушать отношения Дункана и Лины. После смерти Норманна больше ни разу не показалась в лаборатории. Капитан позволил ей работать на нижних палубах. Потом Дункан и Лина поженились, родились вы с Эрной и всё пошло своим чередом.

— А где сейчас Габи?

— Ты что, хочешь посмотреть на неудавшуюся любовь своего отца?

— Ну, можно и не смотреть, просто интересно, как сложилась её жизнь после любви.

— Как ты красиво выразился — жизнь после любви. Да ты романтик! Но все, в общем, просто. Габи ваша соседка. Ты называешь её фрау Вейс.

— Мать Артура! Не может быть! Они каждую субботу пьют с мамой чай и играют в бридж! У них ещё две приятельницы по бриджу фрау Хельга Фальк, и миссис Лора Картер! А фрау Габриэла Вейс, кажется, работает вместе с мамой. Точно! Она Хранитель отдела европейской флоры. Её муж давно умер.

— Не умер.

— Как не умер? А где же он?

— Зря я завёл этот разговор. Придётся выбалтывать тебе все станционные сплетни тридцатилетней давности. Она не была замужем. Никто не знает, кто отец Артура.

— Так может быть, это мой отец и мы с Артуром братья?

— Не торопись с выводами. В базе Вея хранятся образцы крови всех жителей Станции. И однажды Вей нашёл отца Артура — на девяносто девять целых и девять десятых процента.

— И?

— Что, и?

— Кто он?

— Не Дункан это точно. Сам понимаешь, что я не из любопытства просил Вея делать сравнительные анализы ДНК. А кто отец Артура, это тайна Габриэлы. И я не могу тебе её вот так запросто рассказать. Я знаю, когда и при каких обстоятельствах был зачат Артур. Поэтому понимаю Габи, столько лет хранящую свою тайну.

— Ну, дед, прямо тайны мадридского двора!

— Скорее станционных палуб. Обрастаем историями! Кстати об истории. Будет нам история, если до вечера не приготовим ролик о Станции. Вей, ты собираешься с нами работать, или так и будешь подслушивать?

— Фи, Мадук. Я просто вежливо дожидался окончания вашего разговора. Можно подумать вы сказали что-то новое для ЦКС.

Пока два Таяна монтировали ролик, наступил вечер. Система освещения плавно приглушила свет за "окнами" станции и даже включила "дождь". На календаре было двадцать восьмое сентября, и пейзаж и погода за окном должны были соответствовать сезону. Таян младший потянулся.

— Ну, всё, кажется, учли все требования Совета. Теперь не стыдно будет показать гостям.

— Как сказать. Дельфины намекнули Вею, что у них своя система ценностей, которая запросто может отличаться от нашей. Им может не понравиться то, чего мы вообще не ожидаем. Но впрочем, это не принципиально. Из беседы Ники с гостями, я понял, что главное у них толерантное отношение к тому, как живут другие.

— Дед, как думаешь, какие они?

— Судя по тому, что идоны и зелёные практически не отличались от нас анатомически, то и обитатели Титании, не должны сильно от нас отличаться.

— Но почему же они не показались нам и вступили в контакт только при посредничестве дельфинов?

— Скорее всего, их техника кардинально отличается от нашей. И мы просто не можем принять их передачу. Но меня занимает не это. Почему они спросили дельфинов о нас, как о неразумной биологической массе. Ники сказал на Совете, что мы лишены коммуникативных органов большого мира. Может поэтому, гости не слышат наш разум?

— Да, задачка. Как только люди не представляли контакты с инопланетянами! А на самом деле выходит, что в этот контакт нужно ещё суметь вступить.

— Они не выдвинули никаких технических требований. Думаю это знак того, что они, во всяком случае, не больше нас. И про дыхание ничего не было сказано. Я попросил Вея уточнить у дельфинов, среду обитания гостей. Вдруг они водоплавающие. Ники ответил кратко — нет, не водоплавающие.

Резкий звонок заставил Таяна вздрогнуть. Дед же невозмутимо включил камеру обзора. У дверей лаборатории стояли Капитан Кортни и Рише младший.

— А почему прибыли лично? — Спросил Мадук, открывая дверь.

— Дедуля, я ничего не понимаю. — Капитан Кортни стремительно вошёл. Великий Магистр, еле поспевал за ним. — Новый сюрприз. Хочу пообщаться с Веем на его территории.

— Что-то не так, Билли?

— Ещё как не так. Дублёр Вея показывает, что уже в течении трёх часов, Вей ведёт внешние передачи, через ретранслятор Латино.

— Минуту. Астрофизическая лаборатория имеет своего Вея.

— То есть?

— На Латино установлен, так называемый малый Вей. Создатели Станции хотели, чтобы доступ к ЦКС был строго ограничен. Поэтому для нужд астрофизиков был изготовлен ещё один аквакерпласт — агрегат для их сложных расчетов. Его функции дублируют Вея в компетенции восьмой палубы.

— Значит, этот малый Вей способен самостоятельно вывести ретранслятор астрофизиков из под термокаустики?

— Да.

— А что, большой Вей его контролирует?

— Конечно. У малого Вея на этот счёт малые возможности.

— Так, почему же тогда, он посылает в космос, то, что передаётся по внутренней трансляции Станции? Сейчас, например, повторяется фильм, который показывали на Всеобщем собрании. И он одновременно транслирует в космос все фильмы и передачи, которые жители Станции выбирают для самостоятельного просмотра из базы библиотеки! И самое непонятное, что на Латино разводят руками, они не причастны к этим загадочным трансляциям.

— Погоди Билл, сейчас поговорим с Веем.

Мадук снова запустил, отключенную было связь с ЦКС.

— Мадук, ты что-то забыл? Ой, здравствуйте, Капитан и Советник Рише! Что-то случилось?

— Вей, это ты объясни нам, что происходит. Почему аквакерпласт Латино, ведёт телетрансляцию в космос?

— Капитан, трансляция инициирована и санкционирована "пауком". Вы знаете, что я не могу блокировать такие санкции.

— Ясно! Я так и знал! Но сообщить, чей это "паук", ты можешь?

— Если вы санкционируете сообщение своим пауком.

— Точно, забыл. Сейчас.

Капитан расстегнул куртку, вытащил, какую-то пластинку на цепочке, и вставил в считывающее устройство.

— Санкция получена! Операция по активации ретранслятора Латино, была дана VP? 2, Советником Рише старшим, три часа, семнадцать минут, двадцать восемь секунд назад.

— Вей, а почему используется аквакерпласт Латино?

— Мадук, ты забыл, что он малыш, ему достаточно бреши в термокаустике. А чтобы использовать меня или даже дублёра — железяку, нужно убирать чулок полностью. Да и зачем такая сила, шар гостей уже набирает скорость для сближения.

— Покажи!

На экране появился край Солнца, его свет был приглушен мощными фильтрами.

— Где они, не вижу. — Таяну показалось, что Капитан просто уткнулся носом в экран Вея.

— Билли, смотри в правый нижний угол. Видишь чёрная точка?

— Теперь вижу, судя по всему, они не торопятся.

— Такими темпами они разгонятся за два часа до первой космической. Но что-то мне подсказывает, что минут через десять они будут на расстоянии десяти километров.

— Вей, скажи, честно, откуда ты это узнал.

— Мадук, я живой компьютер, у меня интуиция.

— Начинается. Вот моя интуиция мне подсказывает, что тут не обошлось без Ники.

— Мог бы сделать вид, что поверил. Когда вы снова ко мне подключились, я заканчивал беседу с Ники. Гости сообщили ему время своего прилёта в окрестности Станции. А сейчас он ждёт нового сеанса связи, они должны договориться, как мы будем с ними общаться. Визуально или прямым контактом.

— То есть устроим телемост или навестим друг друга на наших кораблях?

— Ты душка, Зануда. Теперь распорядись, что делать с работой ретранслятора астрофизиков. Для остановки нужно набирать пароль. И желательно сделать это, всем троим присутствующим Советникам.

Вей выдвинул маленький сенсорный экранчик и Советники по очереди набрали свои пароли.

— А теперь заверьте "пауками".

Когда всё было сделано. Капитан снова вставил в считывающее устройство свой "паук" и сказал, чётко проговаривая каждое слово:

— До особого распоряжения блокировать Советника Рише старшего в его апартаментах. Если он не захочет покинуть лабораторию, блокировать его в лаборатории, отключив электропитание и опустив защиту на аппаратуру.

Таян посмотрел на Эверта Рише. Тот невозмутимо слушал то, что, говорит Капитан, и даже кивал головой в знак согласия. Мадук же отвернулся и прятал в нагрудный карман "паука".

— Дед, а что такое "паук"?

— Тебе дадут такой же. Это карта особого доступа к Вею. Пока их всего шесть, с твоей — будет семь. Образно выражаясь — золотая карта. У Капитана — платиновая. И у Хун была платиновая.

— А чем они отличаются?

— Можно отдать Вею любую команду. Но золотые не отменяют команды друг друга, а платиновая отменяет любую команду золотых карт. Есть ещё алмазный "паук", но его активизировать могут, только все остальные "пауки" вместе взятые. И у него одна единственная функция.

— Какая?

— Самоуничтожение Станции.

Таян присвистнул. Он хотел ещё поговорить с дедом о "пауках", но Капитан закончил давать распоряжения Вею и повернувшись в их сторону загадочно улыбнулся.

— Зануда, ты чему радуешься? Посадил своего заклятого приятеля под замок и душа поёт?

— Дедуля, ты зря не смотрел, как Вей выпроваживал Пьеро из лаборатории. С него опять свалились штаны.

— Ну-ну. Впадаете в детство, господин Кортни. Запиши в дневник, что маразм у тебя начался на четыреста семидесятом году жизни. Стыдно обижать Научного руководителя Станции.

— Маразм, говоришь? Пусть будет маразм. Но Пьеро не выйдет из своих апартаментов, пока мы не разберёмся с гостями. Ты послушай, что он кричит мне в камеру. Вей, выведи трансляцию на экран.

— А может не надо? Здесь, молодой человек…

— Он уже не молодой человек, он уже Старпом и член Совета. Пусть послушает Рише старшего в оригинале. Когда ещё доведётся.

На экране появился Советник Рише. Вид у него был комичный. Брюки окончательно сползли, куртка расстегнулась, взлохмаченные волосы и налитые кровью глаза делали его похожим на злодея из ужастика средней руки. Он не просто кричал, он вопил не своим голосом.

— Кортни, ты ещё положишь на стол своего "паука"! Дай мне время, я соберу Большой Совет, и мы лишим тебя полномочий! Я Научный руководитель и имею право принимать решение о телетрансляциях! Да, я подслушивал, о чём вы говорили на Совете, когда я ушёл! Зачем тратить время на какой-то ролик, когда и так уже всё готово! Пусть смотрят всё, как есть, а не прилизанное стариной Мадуком! И вообще, это я их всю жизнь искал, мне и налаживать с ними контакты!

— Ты всё сказал, Пьеро? Ты вспомнил про полномочия? Хорошо! Сейчас у тебя будет достаточно времени, чтобы освежить в памяти изначальный Устав Станции, а не твой, высосанный из пальца Кодекс. Только Капитан Станции имеет право принимать решения о внешних сношениях! Ты не заметил, что сегодня заседание Совета проводил не Мадук — его председатель, а я — Капитан Станции? Так вот, глава восьмая, пункт пятый Устава гласит: "При встрече с инопланетным разумом, все полномочия по принятию решений относительно контактов принимаются единолично Капитаном. Во избежание фатальных ошибочных решений либо их минимизации всю ответственность за внешние сношения несёт Капитан. Члены Большого и Малого Советов, имеют право совещательного голоса". Какого чёрта, ты включил эту трансляцию в космос, если они об этом не просили. Может они, вообще не имеют возможности её принять. Они попросили приготовить обзорный ролик к их прибытию на Станцию и всё. Пока не знаешь о гостях ничего, нечего и торопиться с инициативами. Зато ты сдвинул термоакустику, чем засветил Станцию для других потенциальных сил, присутствующих в Солнечной системе! Отдохни, дорогой, денёк, другой, а там решим, как с тобой быть. Заодно и форма твоя будет готова. А то бегаешь по Станции полуголый, ещё и жалуешься всем встречным, что вынужден так ходить, потому, что Зануда распорядился, в служебное время носить форму!

Рише старший выслушав эту тираду, отвернулся и не проронив не слова, уселся на диван. А Капитан, отключившись от апартаментов Научного руководителя, продолжил:

— Вей, вспрысни Пьеро Рише, успокоительную воздушную смесь. Он после своих анабиозов, то впадает в панику, то агрессивен, как мартовский кот, то плаксив, как баба.

Эверт, вы подтверждаете согласие семьи на обследование вашего отца в лаборатории доктора Мэя?

— Да, Билл! Только можно сделать так, чтобы не он не мог общаться там с Лайзой?

— Безусловно! Пока там Лайза, Пьеро будет сидеть у себя взаперти. Пусть пишет мемуары.

— Капитан, дельфины сигнализируют, что гости подлетают и через пятнадцать минут земного времени выйдут с нами на связь доступными для нас средствами. Но, к сожалению сами, наши сигналы принять не смогут. Несовместимая техническая система.

— А как же они будут передавать свой сигнал нам?

— Ретранслятором будет Кецей.

— Что? И каким же образом?

— Примерно так — он примет их передачу и передаст на нашу антенну дальней космической связи, как телесигнал.

— А наш он им передать не сможет?

— Он его и принять то не в состоянии. Но почему-то может передавать их сигнал.

— Спасибо, Вей! Почему и как потом разберёмся. Главное сделать дело. Уже не успею на мостик. Продублируешь мой пульт здесь?

— Не вопрос!

— Спасибо, Мерлин! — Кортни удобно устроился в кресле, в котором только что сидел Таян. Остальные расположились по бокам от Капитана. — Внимание, Станция! Слева по борту искусственное тело! Через пятнадцать минут ожидается сеанс связи с так называемыми гостями. Прошу всех быть предельно внимательными.

Вей, выведи на большой экран передачу обзорной камеры.

— Что-то часто мы стали произносить: "Внимание Станция!". Может, на этот раз стоило провести переговоры с гостями в закрытом режиме?

— Брось, Мадук. Опять спорить с Советниками. Они же настояли на открытом режиме контакта.

На экране появилось грандиозное сооружение чужого корабля. Капитан так и замер с открытым ртом. Да что Капитан, всё население Станции прильнуло к экранам.

В приглушённом, мощными фильтрами, свете Солнца, к Станции приближался гигантский правильный квадрат, диагональные углы которого были подняты вверх, как крылья. Было понятно, что он больше Станции раза в три и, тем не менее, очень легко маневрирует. Он обошёл Станцию так, чтобы оказаться со стороны космоса. Эверт Рише восхищённо прошептал:

— Наверное, они хотят, чтобы мы его как следует, разглядели, без солнечных фильтров.

И в самом деле, корабль замер на мгновение, затем начал медленно вращаться, показывая себя во всей красе. Он был белоснежный и походил на гигантскую птицу. Обернувшись вокруг своей оси, корабль снова замер и через мгновение "крылья" начали опускаться вниз. Затем плоский четырёхугольник "встал" на один из углов и начал демонстрировать чудеса трансформации. Сначала получилась гигантская юла, затем сложилась четырехгранная пирамида, далее шар, овал, торпеда. И вот снова перед изумлёнными землянами первоначальная форма — квадрат с поднятыми, как крылья углами.

— Я думал, что готов ко всему! Но это! Интересно, сколько лет существует цивилизация, построившая такое чудо техники?

— Дельфины сказали, что шестьдесят тысяч галактических лет.

— Да ну! Нашей вселенной всего-то тринадцать миллиардов земных или около того. А шестьдесят тысяч галактов, это уже триллионы! Сколько точно, Вей?

— Пятнадцать триллионов, Капитан.

— Они, наверное, уже выродились в лучистую энергию чистого разума.

— Не думаю, Капитан. Системы дальней космической связи Станции приняли устойчивый телевизионный сигнал пришельцев. Смотрите!

На экране появились улыбающиеся люди. Высокие, белокурые. Они стояли полукругом в помещении, напоминающем подземную базу идонов. Женщина в центре протянула вперёд руки и что-то сказала.

— Вей, что она говорит?

— В моей базе нет идентичного языка, Капитан. Но есть похожий.

— Какой?

— Латынь, Билли. А если подтянуть её слова к латинскому, то перевод довольно странный: "Здравствуйте те, которых нет!"

— Ответь, в том же духе: "Здравствуйте те, которые есть".

— Брось сарказм, Билли, пусть просто поприветствует, от имени людей Станции Время. — Не удержался Мадук.

— Да, Вей, именно так и ответь.

— Я, кажется, понимаю, почему они говорят про нас — те, которых нет. Мы же — из будущего.

— Да уж. Ты опять прав Таян. Что значит молодые мозги. Вей, что дальше.

— Они отвечают, что готовы к прямому контакту. Их устраивают условия жизнеобеспечения Станции, Значит и нас устроят условия их корабля. Они тоже дышат кислородом.

— Надо же, как нам везёт за последнее время! Все встречные пришельцы дышат одним с нами воздухом. И разговаривают, одни на древнем месопотамском, другие на латыни. Назначай свидание! Поболтаем! Какое время их устроит?

— Через два земных часа. Гости подготовят переходной трап и подойдут вплотную к Станции.

— То есть нам беспокоиться не о чем?

— Нет. Только подготовить соответствующее помещение, и открыть малый шлюз.

— Вот и займись, а я на мостик. Гудбай, парни! Не провожайте меня! — Капитан стремительно направился к выходу.

Как только за ним закрылась дверь, Советник Рише, откинулся в кресле.

— Ну и денёк, сегодня. Мадук, у тебя ещё остался чай, от Лины?

— Не просто остался. Лина недавно прислала мне новый урожай! Заварить?

— Сделай одолжение. Пока Зануда тут командовал переговорами, я подумал, что, в самом деле, всё новое, это хорошо забытое старое.

— Ты о чём, Эверт?

— О языках пришельцев! Видимо всё-таки не всё в порядке с теорией происхождения видов. Старик Дарвин где-то упустил самое главное. И история человека на Земле, это совсем другая история.

— Да. Извини, пойду за чашками. — И Мадук вышел в свои апартаменты. Там зайдя за ширму, вполголоса проговорил:

— Вей, ты зачем морочил голову Капитану?

— Ты о чём?

— О том, что твоя сила и мощь не нужна, для такой передачки.

— Ну, во первых, она и в самом деле не нужна…

— Нет, дорогой, ты сейчас же свяжешься с Капитаном и объяснишь, что малый аквакерпласт, это всё, на что хватило полномочий "паука" Рише. И попросишь, чтобы Билли заново просмотрел инструкции станционного ранжира. Он видимо кое-что подзабыл. А тебе, как не стыдно, при каждом удобном случае хвастать своей мощью! Разве этому тебя учила Хун?

Вей молчал.

— Что притих? И про латынь. Почему ты не сказал, что это Ники передает тебе сообщения гостей в переводе на латынь?

— Прости, старик. Я давно так плотно не работал с людьми. Переиграл. Сейчас всё объясню Капитану.

— Принято. Теперь отключись, чай я заварю сам.