Покидая наутро гостеприимный дом главы в уже знакомом нам обоим экипаже, запряженном все теми же сразу понравившимися мне, меринами, с манжетами у копытцев, я чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Конечно, графство Менфера, чью границу мы должны были пересечь к вечеру, вызывало определенную тревогу и даже панику, но я решила просто взять и довериться подорожной от сударя Хориуса. К тому же меня сопровождает настоящий оборотень с ипостасью в виде элсмирского волка, по совместительству боевой маг и наследник самого крупного герцогства империи, чего мне бояться?

Жалко было только, что мы не заедем в Лиссу, Квакушин и Грезу, как давеча собирались, так хотелось одеть новые платья и шляпки… Правда, для этого возможность еще будет, а время сейчас дорого. Говорят, Лисса — настоящая законодательница мод на Светлой Стороне империи. И столичные модницы наперебой раскупают кружево тамошних мастериц. Я думала, что самой представится такая возможность, раньше у меня ничего из Лиссы не было. А теперь, как сообщила все та же приветливая горничная из дома главы, целых три комплекта исподнего! А из Грезы родом многие великие менестрели и сказители. Говорят, там театральных подмостков — не счесть, и на всех с утра до ночи идут представления! Даже не верится, поглядеть бы самой… Чем знаменит Квакушин, я не знала, но наверняка тоже есть в нем что-то особенное… Я же, кроме Штольграда да весок и не видела больше ничего…

Для транспортировки коловертыша пришлось взять отдельную удобную корзинку для еды, с крышкой, на дно которой постелила старое одеяльце Игрека и его подушку, любезно предоставленные мне хозяином дома. Похоже, мелкий бесенок знатно его повеселил.

В пути маг был учтив и вежлив, и даже воздерживался от своих неприличных намеков. Не знаю, может его смущало присутствие Даньки, а может близость графства. Вот ей-богу, если бы не братец с сестренкой и не то, что мы итак задержались в Штольграде, нипочем не сунулась бы туда. Ни за какие коврижки. Одно радует, что троллям для того, чтобы обойти сие графство предстоит сделать нехилый крюк, а мы, если удастся без проблем проскочить эти земли напрямую, восполним потерю драгоценного времени.

О графе де Менферском ходила очень дурная слава. Мол, и людоед, и душу самому Чернобогу продал, и заблудших путников умерщвляет, а потом очень медленно воскрешает и опять по новой… Словом, играет мужик в некроманта. Однако, со слов мага, императорские проверки неизменно показывали, что в графстве стоит тишь да гладь, ну оно и понятно. Это ж какой нормальный маньяк, не окончательно тронувшийся разумом, будет сам себе могилу рыть? Понятно, что прибывающих сюда с посольской миссией хлебом-солью встречали и отправляли восвояси подобру-поздорову, с отчетом, что все в графстве в полном порядке.

Однако более никого, кроме императорских послов в графство не пускали, отваживали и отваживали порой очень жестоко. Ходили нехорошие слухи об отрезанных частях тел путников, складываемых оным же в карманы, и части эти сами-собой прирастали на те же места, откуда и были отрезаны, стоило им покинуть границы Менферы. Мне всегда казалось, что это все бабские россказни, детей пугать, но сейчас, приближаясь к проклятому графству, проверять, правда это или ложь, на своей шкуре не хотелось. И кому пожалуешься? Кому признаешься, что тебе страшно? Магу? Который снисходительно улыбнется и начнет рассказывать о своих не самых приличных планах в отношении меня, а чего доброго еще, руки начнет распускать, дескать, чтоб утешить? Нет, уж, спасибо, от марша взбунтовавшихся гормонов как-нибудь воздержусь. Или коловертышу? Так бесенок с самого начала, утром еще сообщил нам, о том, что решение ехать через графство Менфера могло прийти в голову только малоумным, оглашенным, баламошнутым балябеням. Столько эпитетов в адрес наших с магом умственных способностей лесной бесенок редко за один раз выдавал.

В числе прочего он сказал, что нам еще аукнется наше твердолобие, «елдыги вы дуботолкие». И что ежели у нас своего ума нету и отродясь не бывало, и своих жизней нам не жалко, то пощадили бы его безвинно обязательно канущую в Навь молодую душу. Увидев, что ни оскорбления, ни угрозы, ни мольбы на нас не действуют, Данька забрался в свою корзиночку и крышечкой ее закрыл, чтобы «глаза мои вас дураков не видели». Что на такое скажешь? Я отчаянно храбрилась и через силу улыбалась магу, а тот снисходительно поглядывал на меня, мол, и не из таких приключений сухими из воды выходили.

Сударь Лиодор попробовал было отвлечь меня от тяжких раздумий своими глупостями — мол, как я хороша в этом дорожном платье, и цвет мне как к лицу, и перчатки подчеркивают изящество запястий, но когда он дошел до хрупких, словно из мрамора выточенных светлыми ангелами щиколоток в дорожных башмачках в тон платью, я не выдержала, и держа перед собой на вытянутой руке заговор, хмуро пообещала:

— Навек лысым оставлю!

Судя по тому, что маг поперхнулся и замолчал, подействовало. Ну, что-то там пробурчал себе под нос о современных эмансипированных барышнях, которые и комплиментов-то толком слушать не умеют, и все. Но, главное, что замолчал. Потому что нервировал знатно.

— Данечка, — пропела я, положив руку на корзиночку с бесенком.

В ответ корзиночку изнутри лягнули задней лапкой, и ничего не ответили.

— Данечка, — повторила я попытку вызвать коловертыша на разговор.

— Ты такой умный, все знаешь, — начала я разливаться соловьем, чем привела в движение брови сидящего напротив мага.

— Такой красивый, сильный, ответственный, — продолжала я, поскольку из корзиночки лягаться перестали, стало быть, внимательно меня слушали.

— Дань, ты самый большой умница, из всех коловертышей, которых мне доводилось встретить, — пела я.

О том, что он был всего лишь третий коловертыш в моей жизни, и что первым был совсем древний, почти выживший из ума дедушка, который состоял раньше помощником в доме Берегинь, а после почивал на печке, пожиная плоды своих прежних заслуг, а вторым был маленький несмышленыш, которого Берегини же взяли в Дом на вакантное место, еще не вошедший в силу и возраст, я благоразумно умолчала.

— Данечка, — опять протянула я, и тут крышка приподнялась, и на меня с недоверием уставилась кошачья усатая морда с заячьими ушками.

— Ты такой умный, — начала я бессовестно повторяться.

— Да что надо-то? — добродушно спросил бесенок, вылезая целиком.

— Расскажи о графе де Менферском, — попросила я, — Только не ругайся, мы итак поняли, что совершили большую ошибку, не посоветовавшись с тобой, — торжественно соврала я и пнула попытавшегося было возмутиться мага, исподтишка показывая ему кулак. И нечего строить мне такое лицо — мы оба впервые в это графство едем, а коловертыш, похоже, что-то знает, раз так ругался. И что, что он постоянно ругается? На этот раз больше ругался. Нет, я не боюсь вовсе, но надо же приготовиться к тому, что нас ждет.

Коловертыш задумчиво слушал нашу перепалку, переводя взгляд с одного на другого и нарочито устало вздыхал. Правда, как показала практика, нас с магом пронять этим было трудно. Наконец все же маг признал молю правоту и попросил бесенка «поведать нам истину». На что Данька демонстративно отвернулся, скорчил сердитую мордочку, но все-таки соизволил ответить.

— Графа этого, де Менферского, у себя же на земле не иначе, как Синяя Борода кличут.

— Что же, у него было семь жен и все умерли? — не пытаясь даже скрыть свой сарказм, осведомился маг.

— Семь — не семь, а трое точно были, — заявил бесенок.

— И все трое погибли? — уточнила я.

— Погибли, говорят, да не совсем, — ответил Данька, — Говорят, в упыриц они превратились. Их, всех троих, граф в своих подземельях на цепях держит, да только цепи эти сдерживают их только днем, — тут бесенок сделал особо таинственную мордочку, — А ночью пьют они кровушку-то у детей малых да дев невинных, — коловертыш выразительно посмотрел на меня, а потом решил добавить, — Правда, когда некого больше кушать, они никем не брезгуют, даже заезжими магами! — и он победоносно посмотрел на оборотня.

Сударь Лиодор нахмурился:

— То, что ты описываешь, Данила, никак под классификацию упырей не попадает. Не может быть такого, чтобы упырь круглые сутки напролет мог кровь хлестать. Упыри днем в могилах спят, а ночью на охоту выходят, и кровь они пьют — и у людей, и у животных.

Мне от этих всех описаний стало не по себе.

— А упыри эти, — я беспомощно посмотрела на мага и коловертыша, — Как появляются?

И в ответ на их снисходительное переглядывание пробурчала:

— И нечего так на меня смотреть, я — дарующая жизнь, а не боевая магиня. Мне это знание было ни к чему. А про себя расстроилась даже от того, что дожила до девятнадцати лет и понятия до сих пор не имею, откуда упыри берутся.

Маг так тепло-тепло на меня посмотрел, как на несмышленыша, а коловертыш глаза демонстративно закатил — мол, сколько можно-то, но все-таки ответа я дождалась:

— В упырей, а в данном случае в упыриц, превращаются маги и колдуны, умершие особенной смертью.

Сударь Лиодор вздохнул:

— Сомневаюсь я, чтобы все три жены графа де Менферского при жизни обладали магическими способностями. Это, в конце концов, нонсенс, слишком большая редкость, пояснил он фыркнувшему коловертышу.

— А какой особенной смертью должна умереть магиня, чтобы превратиться в упырицу? — спросила я дрогнувшим голосом.

Коловертыш нехорошо посмотрел на оборотня и буркнул:

— Говори уж, раз начал.

Маг помялся немного и продолжил. При этом он взял меня за руку, и я не сопротивлялась, более того, как-то даже приятно было ощущать тепло его ладоней, как бы говорящее мне «не верь, этого просто не может быть, какие еще упыри и упырицы, это просто россказни, сказки, ты здесь и я здесь, мы оба живы и нам ничего не угрожает».

— Для того чтобы магиня превратилась в упырицу, надо ее держать под полом, на цепи из особого сплава, и морить голодом и жаждой, только раз в седмицу подносить сырое, еще теплое мясо и стакан крови. Через четыре седмицы можно приводить уже живое существо, к тому моменту начнется мутация, и полуупырица сама умертвит свою жертву. Сначала приводят домашнюю птицу, скот, потом… потом сажают к ней маленького ребенка.

Я онемела от ужаса. И это у нас что, Светлая Сторона империи? Мама дорогая, что же нас ждет в Темной?!

Сударь Лиодор, тем временем, продолжал:

— Когда полуобращенная упырица убивает ребенка, ее умертвляют саму — для окончательной мутации она должна испытать болевой шок: ей надрезаются сухожилия на ногах и руках, а затем с помощью особых приспособлений ломаются кости. Медленно умирая от боли, упырица встает из своей могилы уже настоящим орудием. И орудием очень злым и кровожадным.

— Светлые боги! — я открывала и закрывала рот, от ужаса даже перехватило дыхание, но сударь Лиодор нажал на какие-то точки на ладони и воздух со свистом ворвался в легкие.

— Сударыня, мне жаль, что расстроил вас этой информацией, — виновато пробормотал он, — Я и подумать не мог, что вы настолько впечатлительны…

Настолько? Магиня жизни, целительница, преклоняющаяся перед чудом рождения, рассвета, начала… Узнает о том, какие существуют надругательства над этим волшебным, неведомым никому, таинством. По щекам текли слезы, и я не заметила, как оказалась на сиденье мага, прижатая к его боку, а рука с платком с уже знакомыми мне инициалами вытирала мои слезы. Коловертыш сидел нахохлившись, хмуро наблюдая за нами.

— Теперь скумекала, почему я был супротив того, чтобы ехать через Менферу?

У меня не было сил даже, чтобы кивнуть ему.

— Перестань, — попросил его маг, — Сударыня Хессения, то, что вы сейчас услышали, является не более чем ознакомительной лекцией, экскурсом в историю, а точнее в предвестие Смутной Войны. Подобных случаев, — он запнулся, но продолжил, — Было всего… несколько, и с тех пор повторений не фиксировалось.

— А что же тогда Даня говорит?

— Это просто россказни. Я лично знаю магов, посещавших графство Менфера, и все они вернулись живыми и здоровыми, и не заметили никаких изменений магического фона.

— Это как вы намедни не заметили наличие светлой целительницы в пригороде Штольграда? — ядовито, но каким-то дрожащим голосом, поинтересовалась я. Коловертыш был со мной солидарен. Он больше не ругался на нас, а был непривычно серьезен. И это вызывало еще большую тревогу.

— Сударыня Хессения, — предпринял иную попытку достучаться до моего здравого смысла маг, — А как же почтенный Хориус, выдавший нам подорожную к своему родственнику? Он, по-вашему, послал бы нас на верную погибель?

Эти слова немного утешили меня. По крайней мере, стучать зубами о край стакана с водой, услужливо подаваемого мне магом, я перестала. Да и Данька не нашелся, что возразить. По всему было видно, давешний хозяин ему понравился. А интуиции коловертышей смело можно доверять. Недаром они представляют особую ценность, в качестве помощников ведуний.

Вспомнились пухлые щечки Демки и родинка над губой Йожки… Голубые, доверчиво распахнутые глазенки малышей… Нет, решительно надо все эти страхи… Перешагнуть через них надо, вот что!

* * *

— Уважаемые! Потрудитесь-ка приостановиться!

— Проверочка, господа, проверочка!

— С вещами на выход!

Просьбы остановиться прозвучали, как приказы — уверенно, нагло, даже как-то издевательски, что ли. Мне понадобилась секунда, ну ладно, десять, чтобы взять себя в руки. Магу надо отдать должное — ни один мускул не дрогнул на его красивом, аристократичном лице. Коловертыш спрятался в свою корзинку.

Въехав на территорию графства, мы все втроем оказались поражены открывшейся нам картиной. Как будто дверь между мирами прошли. Если за спиной остались цветущие, ароматные, зеленые луга, и веселая извилистая дорога, кокетливо виляющая, огибающая холмы, то сейчас оказались в каком-то царстве серости, затхлости, мрака и общей, какой-то крайне неуютной атмосферы. И дело даже не в том, что мы въехали в лес. Я, Йагиня, знала, какими бывают леса, пусть даже не Лес Йагинь, но этот не поддавался никаким описаниям. Такое ощущения, что сами сумерки были здесь единым живым организмом — плотным, хищным и опасным, как будто высматривающим — кто первый высунется из по ошибке попавшего сюда экипажа, кто чужой посмел вторгнуться в это серое, сумеречное царство.

Стражники появились так внезапно, как будто возникли прямо из воздуха, были сотканы за мгновение из тумана светлым шутником Колядой, известным пристрастием к несколько темному юмору. Только их приказы прозвучали в этом странном спокойствии серого леса еще более жутко, нежели была сама эта тишина, окутавшая экипаж, как только мы въехали на территорию графства Менфера. Удивительно, что мы перестали слышать даже бодрый перестук копыт наших шайров, и если мне было жутко до нытья в зубах, то что говорить о нашем кучере, сидящем снаружи, на облучке?

Быстрота, с которой маг распахнул дверцу экипажа и выскочил наружу, сделала бы честь тени самого алконоста — священной птицы светлого бога Хорса. Мы с коловертышем остались стучать зубами внутри.

— Я тебе сейчас покажу уважаемых с вещами на выходе, — раздался тихий, ровный тон наследного герцога Дарнийского.

— Не признал, ваш высокблагородие, — уже менее уверенно ответили ему, — А карету вашу проверить мы все-таки обязаны, служба как-никак.

— А вот с этой бумагой? — снаружи раздался хруст разворачиваемой подорожной и почему-то звон мелких монет.

— Благодарствую, ваш высокблагородие, карета гостей нашего графа и впрямь неприкосновенна. Прошу проследовать за нами — мы покажем вам дорогу к замку Менфера.

Мне показалось, или когда прозвучало в воздухе «Менфера», где-то вдалеке раздалось карканье целой стаи ворон? С каждой хвилиной все больше и больше не по себе от этого графства! Скорей бы уж проехать его! Маг говорил, что территория графства, которую нам надлежит пересечь, невелика. Однако, если бы мы, как все нормальные путники огибали его по границе, пришлось бы сделать нехилый крюк. Впрочем, огибая его с другой стороны вдали от населенных пунктов, к самой границы, троллям придется намного хуже. Точнее уже пришлось. Лесавки, полудницы, трясовицы — всего одни лишь из немногих каверз бога-Коляды, которыми он украсил в свое время Светлую империю. А пересечь границу они не смогут — ввиду этих самых вышеобозначенных каверз. Пойдут до Кабаньего Лога. Тут-то им и крышка! Наследная Йагиня, знаете ли, бывает страшна в гневе! Особенно, когда меня сопровождает боевой маг…

— С какой стати, почтенный, нам следовать за вами? — в неприятной тишине раздался холодный голос мага, выведший меня из раздумий, — Разве подорожная от родственника вашего графа ничего не значит?

— Значит, ваше высокблагородие, как же не значить. Однако порядок есть порядок — никаких путешествий по графству после наступления темноты. Указ графа. Ради вашей же безопасности. Поэтому смотрите сами. Или вы добровольно следуете за нами, или мы ведем вас в гости силой.

Я осторожно выглянула в окошко. Стражников было шестеро — по крайней мере, я видела пятерых, и еще от одного слышала голос — того, кто беседовал с магом. Их старшина, видимо, или как его правильно называть.

Для боевого мага с кровью оборотня разобраться с шестерыми стражниками — вообще не проблема. Другое дело в этих странных здешних порядках — ведь не просто так здесь запрещены передвижения после наступления ночи. Я вспомнила рассказ мага и коловертыша об упырицах, и меня затрясло. Верно, безопасней для нас принять «приглашение» стражников. Видимо, маг рассудил также, потому что он приказал кучеру:

— Трогай, Топат, — и ободряюще похлопал мерина по холке.

Хотя… Все в мире относительно. Это надо еще посмотреть, что безопасней — рискнуть, и, не смотря на сказки про упыриц, попробовать прорваться через графство Менфера, или поехать в гости прямо в гостеприимные объятия хозяина, у которого хобби такое — обращать магинь в чудовищ?

Я похлопала по корзинке с коловертышем, и дрогнувшим голосом прошептала:

— Не бойся, Данечка, мы тебя в обиду не дадим, — ответа я так и не дождалась, и подняла испуганный взгляд на мага. У оборотня на лице был написан серьезный мыслительный процесс, но увидев, что я смотрю на него, он пояснил свое решение:

— Сударыня, я действительно чувствую странные эманации магического поля этого места, но с уверенностью могу сообщить, что от сиих доблестных стражей они не исходят, и, согласно моему чутью, в замке, куда мы едем, нам угрожает куда меньшая опасность, чем за его пределами.

Меньшая опасность? Так-себе повод для того, чтобы перестать стучать зубами от страха, решили мы с Данькой.

— Этот их старшина, — ага, все-таки «старшина», — Или кто он там, — хм? — Он не врал мне. Почти не врал.

— Почти?

— Как-то непривычно у него выходил этот простой говор… «Высокблагородие»… И вообще… Не ставят обычные замковые стражники на свою ауру такую мощную защиту.

— Вы хотите сказать, что он маг?

— Я хочу сказать только то, сударыня, что кроме его лжи о себе, лжи больше не было. Нам действительно следует проехать в замок ради собственной безопасности.

— А вы уверены, сударь, что в замке мы будем в безопасности? — я хотела задать этот вопрос спокойно, но голос опять предательски дрогнул.

— Сударыня Хессения, поверьте, со мной вы в безопасности даже за Межой.

Спасибо конечно, но надеюсь, что так далеко ходить, чтобы подтвердить ваши слова, мне не придется. Но оборотень при этом так посмотрел на меня… Так нежно-нежно… Как я сама, знаю, смотрю на Йожку с Демкой, когда мы сидим на мансарде, дома, ночью, в сезон дождей, слушаем шум потоков воды, мчащихся по крыше и раскаты грома, мелкие жмутся ко мне с двух сторон и вздрагивают каждый раз, когда раздается оглушительный треск, а вспышка белого света освещает мансарду. Потому как окна не задергивать в такой ситуации — оно еще страшней. И мелкие глаза так смешно жмурят, и носы морщат… А все равно тащат с собой под крышу — слушать грозу ночами им нравится, а самим боязно. И — что поделаешь, я же старшая — иду с ними, и сижу ночь напролет, стерегу будущих боевого мага и некромантку от громовых раскатов и молний, которые могут, конечно, «непременно залететь» в дом к Йагиням, сквозь недюжинную силу оберегов, установленных на нем лучшими магинями империи. В том числе и противогрозовых.

И вот сударь Лиодор так на меня посмотрел, что вдруг совсем страх пропал, абсолютно. Так, немного мандраж остался, видно от переизбытка адреналина, но и самой уже захотелось посмотреть на этого графа-то, разобраться, в конце концов — так ли страшен тролль, то есть в данном случае граф де Менферский, как его малюют?

Правда запала отваги мне надолго не хватило, признаюсь. Тут же в оглушающей этой тишине сумрачного графства что-то заскрежетало, загрохотало, послышалось хлопанье крыльев и довольное уханье совы. И так оно зловеще прозвучало, отозвавшись где-то совсем близко волчьим воем, что я опять забоялась. А у графа его синие глаза неожиданно желтым светом блеснули, и зрачки удлинились, но тут же все прошло, как и не было. И он меня опять за руку взял, и опять я себя как-то поспокойней почувствовала.

Несмотря на ожидания, и вроде как возникший интерес к хозяину этого мрачного места, увидеть нам графа не довелось — вопреки обычаю, по которому надлежит хозяину самому встречать гостей, нас просто-напросто никто не встретил. Более того — стоило нам въехать в ворота замка, как оказалось, что и провожатые наши исчезли. То есть, когда мы вышли из кареты, и оказались стоящими прямо перед огромным, серым, очень негостеприимного вида, замком, оглянувшись, увидели, что во дворе мы одни. Я на всякий случай сделала шаг в сторону мага, а он покрепче сжал свой магический жезл. Ко всему еще внезапно обрушился ливень, а ворота замка оставались все также закрытыми. Если бы не маг, я бы так и стояла, ожидая приглашения, но он крепко взял меня за руку — в другой я несла корзинку с Данькой — не смотря на длинную ручку, чувствовалось, как он дрожит, махнул головой кучеру, и направился прямо к воротам из черной стали. По-моему, он буркнул себе под нос что-то типа «так, значит, здесь принято встречать гостей», злобно так буркнул, надо сказать, но почему-то это возымело действие. Тут же из боковой двери, которую мы не заметили, вышел человек в черном плаще, впрочем, плащ мог быть какого угодно цвета, просто в темноте было особо не разглядеть, который нес перед собой лампу с магическими светлячками внутри, мерно покачивающуюся в такт его шагам.

— Прошу господ последовать в замок, — сделал он приглашающий жест рукой, — Я, главный конюший, позабочусь о ваших лошадях и о кучере вашем, конечно, тоже. Будьте благонадежны, его покормят вместе с прислугой, и позаботятся о вымокшем платье.

Маг переглянулся с кучером — мол, все в порядке, но чуть что, зови, — для этого он снабдил того специальным талисманом еще заведомо, на подъезде к графству. Впрочем, по кучеру особо и не скажешь, что он чего-то боится. Оно и понятно: молодой, горячий парень, косая сажень в плечах, скучно ему, поди на спокойной службе у главы. А с нами-то конечно, приключение как-никак. Но в следующее мгновение кучер удивил нас с магом еще больше. А именно — он поприветствовал человека в плаще, как старого знакомого:

— Здарова, Ехорыч, да я помню, что тут и куда, — и направился вместе с экипажем куда-то в темноту, за бок самого замка. Мы с магом переглянулись и в этот момент себя совсем уж дураками почувствовали. Точнее, я точно почувствовала, а как маг — не знаю. Ведь могли бы заранее у кучера спросить — бывал ли он тут раньше, вместо того, чтобы слушать исторические сводки предвестия Смутной войны!

Человек в плаще последовал почему-то за Топатием, что опять-таки безмерно меня удивило. Однако когда мы проводили его и наш экипаж взглядом, и уставились опять на ворота, не буду проводить аналогий, как кто, да и ворота были не новые, увидели, что эти самые ворота уже распахнулись нам навстречу.

Маг подхватил оба наших саквояжа, а я не выпускала из рук корзинку с Данькой. Так мы и вошли в странный, не сказать, чтобы гостеприимный, замок.