Щелк — и тусклый свет лампы с помещенным внутрь нее магическим светлячком осветил бурый мохнатый бок. Ей-богу, я готова была поверить в то, что вижу перед собой медведя, вставшего на задние лапы. Только что вот этот медведь забыл здесь, в скромном уютном домике? К тому же откуда медведю уметь пользоваться магической лампой, в которой, кстати говоря, давно пора бы обновить заклинание магического светлячка — вон как тускло светит? Правда, что тускло — это нам повезло. Свет не дотягивал до нас, мы пока оставались надежно скрытыми границей, за которой царил беспросветный мрак. Существо тем временем развернулось к нам спиной и подошло к комодику у противоположной стены. Поставило лампу. А потом сделало какой-то неуловимый жест, я совершенно не поняла, что именно — но в следующий миг (спасибо Дару, если бы вовремя не среагировал, точно бы взвизгнула — не от ужаса, так от удивления) это неведомое страшилище раздвоилось. Ой, светлая Макошь, вот оно почему его ни к чему и причислить-то невозможно, окаянного. Он двуликий, как языческий бог!

Бабай тем временем как-то странно сложился и повис безвольной тряпочкой на вешалке, покачиваясь в такт ветру из окна. А вот то, что от него отделилось — оно было куда меньше ростом и по-моему, не такое косматое, хотя в такой темноте и при обманчивом тусклом свете я не поручусь… но все же… Когда это нечто поднесло лампу близко к лицу, оно оказалось сухоньким на вид, невысоким дедушкой! Кстати, вполне безобидным с виду. Теперь уж мы оказались в весьма неловком положении — как не напугать этого божьего одуванчика? Потому как старичок, сдается мне, в любой момент может щелкнуть пальцами и натравить на нашу компанию этого страшного бабая…

Тем временем старичок подошел к столу, смачно захрустел сочным яблоком. А потом неожиданно позвал:

— Кузя! Козьма — а! Нут-ка, иди сюда, не дуйся, от глянь-ка, что я тебе из вески принес!

Дедушка что-то налил из небольшого бутылька в блюдечко и поставил на стол.

— Кузя! Осерчал, что меня так долго не было, да ведь?

— Не осерчал я, — раздалось с печки, а наша компания почувствовала себя актерами, которым назначили главные роли в пьесе абсурда, — Боюсь.

Что же это получается? Бабай не раздвоился вовсе, а расстроился? Мы же на границе с Темной Стороной, здесь и не такое встретиться может… Ой, Макооошь!

Опешивший вид дедушки показал, что хозяин этого уютного домика находится в крайнем недоумении по поводу опасений того, кто спрятался на печке.

— Ладно придуриваться то, Козьма! Выходи, попробуй — молоко знать какое жирнющее! Как ты любишь.

— Гости у тебя, Ефстафий. Покуда они здесь — не выйду! — упрямо заявил голос.

— Да какие гости-то? Что ты несешь? Что им здесь делать, в мой халупе-то? Да и взять вроде как, у нас нечего, — старичок почесал седую, как лунь голову, — И дверь заперта была! — добавил он уже серчая.

— Так ведьма то с ведьмаком, боевые зело, со своей нечистью пришли, жирной! Огромной!

— Да что ж ты врешь, окаянный насчет жирного-то?! — обиделся Данька, а старичок подпрыгнул на лавочке и обернулся к нам, подслеповато щуря глаза.

Вот и все. Мы обнаружены.

Я осторожно кашлянула. Потом столь же осторожно кашлянул маг.

— Точно, гости, — пришел в себя дедушка, — Нут-ка, выходите на свет, посмотрю, кто на огонек к Бабайке пожаловал — добрые люди али лихие разбойники?

В следующую секунду раздались два щелчка пальцами — и я, и маг одновременно зажгли над головами магических светлячков, которые осветили нас во всей красе.

— Сударь, — начал маг, кашлянул и продолжил, — Мы просим прощения за несанкционированное проникновение на частную территорию вашего жилища, мы обязательно возместим ущерб и оплатим пребывание.

— Простите нас, дедушка, мы не нарочно, — перебила Дара я.

— Не нарочно? — переспросил дедушка, все еще не пришедший в себя от увиденного. И его можно понять, неизвестно, как бы я повела себя на его месте, если бы по возвращению домой увидела разлегшихся на полу взлохмаченную девицу, довольно крупного мужчину и коловертыша, выглядывающего из-за спины того, кого он обычно именовал остолбенем.

— Не нарочно, дедушка, — затараторила я, — Просто понимаете, там был такой ливень, и я заблудилась, и ваш домик.

— Заблудилась она, — раздалось с печки, — Она тебе, Ефстафий, дверь-то и взломала. Наглая такая! Еще и яблоко слямзила.

— Простите, — прошелестела я.

— Яблоко значит, — удивленно повторил за тем, кто прятался на печке, старик, и в следующую секунду затрясся мелким смехом, — Ну так и на здоровье.

Я правильно его поняла? На нас не будут, по крайней мере, сегодня, натравливать бабая? Уже хорошо.

— Ну, идите сюда, боевые ведун с ведуньей, и нечисть свою прихватите, знакомиться будем, — надо же, какое чудесное начало!

— Боевой маг только я один, сударь, — подал голос оборотень, — Лиодор де Эллар Дарнийский, имею честь сопровождать сударыню Йагиню по семейному делу.

— Хессения из дома Йагинь, целительница, — присела в реверансе я, — А это — Данила, наш коловертыш.

— Закатай губу, остолобень, — заявила невоспитанная нечисть широко улыбающемуся магу, — Сенин я, а не «ваш». С домовым твоим, дедушка, мы уже познакомились.

С печки слез вышеупомянутый Козьма, недобро щурясь на нашу компанию:

— Поразвели свету, — бормотал он себе под нос, — Чай, не белый день, да и светлячков ентих экономить надо.

— Подожди, Кузя, — перебил его дедушка, — А я Ефстафий Наконоилович, бабай. Да ты не боись, девонька, — усмехнулся старичок, — Не на работе я сейчас, — и неожиданно озорно, по-мальчишечьи, подмигнул магу.

Оборотень ответил такой же задорной усмешкой.

— Как — не на работе? Как — бабай? Ничего не понимаю. Я сама видела, как бабай зашел в дом, потом раздвоился, и появились вы.

Старичок тем временем быстро и ловко накрыл простой деревенский стол — хлеб, соленые грибочки, холодные блины, деревенский сыр и простокваша, холодный вареный картофель, и жестом пригласил нас разделить с ним трапезу.

— Вы уж простите за скудость, — попросил он, — Ну да мы с Козьмой гостей не ждали.

— Да как можно, — возмутилась я, — Что вы!

Тем временем вытряхнула наши запасы вяленого мяса, ароматной розовой колбасы с тмином и бекона — нужную температуру в седельных сумках поддерживал Лиодор, не допуская меня до святая святых, ну и слава светлым богам, если честно! Я добавила на стол печенье Агриппины, сушеные абрикосы, вяленую дыню — последние запасы из дома, и ароматные сухарики с изюмом и ванилином, а небольшой банкой вишневого варенья, похоже, зело угодила Козьме. А бабай Ефстафий Наконоилович пришел прямо-таки в детский восторг от увесистого мешочка ароматного красного чая. Еще бы, бабулям из-за Лукоморья привозят! Такой чай и самому императору не стыдно в подарок преподнести, но последний обойдется, нечего светлым целительницам житья не давать.

Когда я разобралась, в чем дело, долго краснела от собственной глупости и наивности — Ефстафий Наконоилович — самый обыкновенный человеческий дедушка, а никакой не бабай. Но работает самым что ни на есть настоящим бабаем — причем за хорошую плату, ведь пособия от империи не сильно-то и большое, даже для бывалого стража, служившего еще при покойном батюшке нынешнего графа Менферского. Ефстафий Наконоилович сравнительно вовремя покинул пределы проклятого графства, а ежели учесть, что он не являлся тамошним уроженцем, помешать ему ничто не могло — виной тому стала памятная встреча с нежитью, то ли с упырем, то ли с какой другой. Прокушенная рука была успешно залечена Природной магиней, но только мужчина понял, пока отлеживался в лазарете, что больше всего он любит Мать Нашу Сыру Землю и лес, а охранное дело — оно вроде как и не для него. Купив на полученную плату за свои заслуги кусочек земли рядом с границей, Ефстафий Наконоилович официально поступил на должность лесничего. Места здесь, несмотря на близость с Темной Стороной, спокойные. Через пару лет новой службы бывший страж привел в дом хозяйку — веселую хохотушку Шелену.

— Твою родственницу, видать, — улыбнулся дедушка магу, — Только она в рысь перекидывалась.

— Вы увидели, что я — оборотень? — удивился Лиодор, и я разделяла его удивление: в дедушке совершенно отсутствовала волшба, напрочь. Как же тогда он считал ауру элсмирского волка?

— Поживете с мое с оборотнем бок о бок сорок пять годков, по духу их распознавать будете, — пояснил Ефстафий Наконоилович, — Четыре года, как голубка моя ждет меня за Межой.

Сорок пять лет вместе, ого! Ладно оборотни — у них продолжительность жизни высокая, а дедок-то самый настоящий долгожитель. Однако какое он отношение имеет к работе бабаем?

Оказалось — самое непосредственное! За границей — то есть на Темной Стороне как раз бок о бок находятся два поселения — оборотней и вампиров, и все бы ничего, вроде им делить нечего, да только детишки двух деревенек «про между собой враждовать начали», а школа для нелюдей в тех местах пока одна. «Да оно и правильно, потому как дружить надо, да ведь?» И никакие родительские увещевания на них не действовали, пока кому-то из почтенных поселенцев в голову не пришло начать пугать маленьких нелюдей таинственным бабаем, «который обязательно заберет к себе тех, кто не умеет дружить, особливо с другими темными расами». Сия светлая — или темная? — идея пришла в голову почтенному Датардаилу Егофьевичу — дедушке нынешнего правителя вампиров Владислава Драконавича, по совместительству — уже много лет близкому другу Ефстафия Наконоиловича. Возник только вопрос — кому изображать перед детворой бабая? Своих — и вампиров, и оборотней, они за версту почуют. Вот как-то за чаепитием со своим Ефстафий Наконоилович и предложил свою кандидатуру, обряженную в несколько шкур — от медвежьей до овечьей, да с тех пор ходит ночами по вескам, попугивает местных ребятишек, заглядывая к ним в окна.

— А что мне? — Все какой-то кусок к пособию от нашей империи. Да и старческая бессонница давно. Спешу жить, ребятушки. Чует сердце — скоро проводит меня симуран через Звездный мост к моей горлице-Шеленушке. Чай, заждалась меня, родимая.

Детей паре обычного человека и женки-оборотня светлые боги не дали. Ну да они и не сильно печалились — просто жили душа в душу.

— А зачем тебе столько денег, дедушка? — внезапно нагло и абсолютно бестактно поинтересовался Данька, чем вынудил меня запустить ему пальцы в теплую шерстку на загривке. Однако Ефстафий Наконоилович не обиделся.

— Твоя правда, бесенок, — кивнул ему «бабай», — Зарок я дал: обрядить вот ее в платьице из драгоценных камней и самоцветные черевички, — и старик достал из сундука и показал нам куколку — точную копию богини любви Лады. Точеная деревянная фигурка светлой богини была вырезана так реалистично, что на миг показалось, что сама Лада почтила нас своим присутствием. И это была не просто кукла — вырезанная из ценного белого дерева фигурка Лады символизировала собой именно тот фрагмент Древних Песен, где богиня является земному жениху, превращаясь из лебедя в Царевну. Тоненькая женская фигурка выходит из вороха лебединых перьев — по сторонам от нее взметнулись в последний раз два белоснежных крыла, а крохотные ступни, обутые в самоцветные черевики, стоят на белом покрывале лебяжьего пуха. Богиня оглядывается назад, как бы прощаясь с родным Лукоморьем, и рука ее, украшенная маленькими перстенечками со сверкающими камнями, придерживает тонкое, как паутинка, белое покрывало. На голове — корона с горящими в ней самоцветами и ниткой жемчужных бус, тяжелая русая коса до пят угадывается под белоснежным покрывалом. А платье почти до самого низа усыпано россыпью драгоценных камней, сверкающих, как звезды. Я просто онемела от восторга.

— Шелена сама выткала для Нее одежу, — сообщил Ефстафий Наконоилович, — Очень уж она светлую Ладушку почитала. Говорила, если б не Она — мы бы так никогда и не встретились. Ну да это долгая история, а вам, поди, еще выспаться надо.

Я кивнула и без лишних слов вытащила из ушей сережки, которые родители привезли мне откуда-то издалека. Сапфиры в них, самые что ни на есть, настоящие — и они достойны послужить красоте светлой богини! У мага были написаны на лице самые противоречивые чувства: с одной стороны, ему ничто не мешало одним разом положить конец зароку нашего хозяина, с другой стороны — ведь Ефстафий Наконоилович ясно сказал, что как только закончит, сразу отбудет за Межу, к своей Шелене.

Я ласково улыбнулась магу и незаметно кивнула — он понял, и подарил дедушке-«бабаю» перстень с крупным сапфиром — для Лады, а для него самого протянул мешочек с монетами. Ефстафий Наконоилович не хотел брать «такие огромные деньжищи», но мы и умруна уговорим. Верлиоку, ага. В конце концов, светлые боги сами решают, когда призывать кого-то из нас за Межу, несмотря на все данные зароки вместе взятые. А поучаствовать в подношении богине любви нам обоим почему-то очень хотелось. Даже Данька непонятно откуда достал серебряную монету. Правда, ворчал при этом что-то нелицеприятное в наш адрес, как обычно. Ну, да мы привыкшие!

Посидев еще немного с приветливым хозяином, все же решили поспать. Совсем скоро, на рассвете, нам предстоит, наконец, логически завершить наше путешествие. Я долго ворочалась, думала о мелких, о том, какая опасность ожидает завтра Дара, молилась Макошь и Перуну, чтобы все прошло гладко, никак не могла уснуть. Данька тихонько трущал под боком, но его всегда такой умиротворяющий труст этой ночью не действовал. Подумать только, через несколько часов я смогу обнять брата и сестру!

А потом я неожиданно проснулась — точно, это Лиодор собирается, а за окном еще темно. Совсем несмело только брезжит преддверье начала, но до него самого еще далеко.

— Тсс, Сения, спи еще, — прошептал мне маг. Он что, серьезно? Как я могу спать, когда там решается судьба моих брата и сестры. Я с ним!

— Ни в коем случае, — безапелляционно заявил оборотень, — Еще спугнешь их. Здесь жди. Ждите, сударыня Хессения.

— И правда, неча тебе там делать, девонька, — согласился с магом Ефстафий Наконоилович, — Здеся ждем.

— Девке в мужскую драку лезть — опоследнее дело, — проскрипел солидарный с хозяином Козьма с печи.

Драку? Какую еще драку? Нет, точно иду!

— Успокойтесь, сударыня! — голос мага стал немного строже, — Ну зачем так нервничать! Какая драка? Там надежные магические ловушки. Но если понадобится боевая магия — уж извините меня, но вы в этом слабый помощник.

Я обиженно засопела. Какой же я слабый помощник? Я могу например… могу…

— Я могу навек их лысыми сделать! — сказала и сама почувствовала себя… тем самым словом, которым нас регулярно коловертыш величает.

— Думаю, это не сильно их огорчит, — серьезно заявил мне сударь Лиодор.

— Сеня, я прослежу, чтобы этот остолобень сделал все правильно, — пообещал мне Данька и похлопал мягкой лапкой по руке.

Я вздохнула. Похоже, я и вправду могу помешать. Ну, что ж…

— Ефстафий Наконоилович, вы уже не спите? Давайте я вам хоть по дому помогу, все равно заснуть больше не смогу…