В поход выступили в час черного тотсвета, как говорят на Темной Стороне, перед самым началом, когда сумерки так темны, что кажется, что свет не наступит никогда. Я зябко куталась в широкий шерстяной плащ и старалась не думать о плохом. Перемещаться к резиденции Чернобога можно было только под надежной защитой — волшебным пологом, надежно скрывающим магию и маскирующим следы. Чтобы держать его, требовалась вся сила пяти магов — Лиодора, Авлата, Анвара, меня и Луизы. Некромантка и слышать не хотела, чтобы остаться в замке. Слишком она себя чувствовала виноватой перед Динеке и Авлатом. А может, просто не хотела отпускать Анвара одного. Вроде бы внешне Луиза никак не проявлялась к нему, даже наоборот, стала более резкой и отчужденной, но я видела, какие чувства были написаны на ее лице, когда придворный боевой маг Авлата любовался статной, величавой богиней. На военном совете он глаз с нее не спускал. Я даже забеспокоилась о нем, не разгневался бы на него супруг светлой богини. Спасибо, кстати, Деване — мелкие остались у нее, никто из нас не хотел рисковать. Михея, то есть старшину Руста, оставили там же. Как и коловертыша. Я подозреваю, что тролль согласился на функцию дополнительной охраны детей вовсе не из природного человеколюбия — нет его у троллей, но и не из жажды наживы. Согласно легендам, по большей части Девану в землях светлых богов окружают прекрасные небесные девы — лесные русалки да охотницы. Правда, светлая богиня ликом прекраснее их всех и выше на голову, ну так она и замужем, причем за грозным светлым богом. А девы, все, как одна незамужние, потому как ясноокая богиня особо не жалует мужское племя. И, согласно легендам, да и недавним событиям в той же Менфере, непонятно, что она вообще замужем делает. Впрочем, побывав на божественном военном совете, смело могу сказать, если бы не Святобор — нелегко пришлось бы всему мужскому роду. Словом, в отличие от нас, не скучно Михею придется в ближайшие дни, особенно, если зеленоглазая богиня проведает о его намерениях, а что-то мне подсказывало, что это не заставит себя ждать, уж больно женщины всех рас падки на троллей. Хотя сказать, что в течение следующих дней скучала наша компания — значит, бессовестно соврать.

Полог невидимости нещадно выпивал все наши силы, изматывал до крайности, и держать его при всем желанием можно было только впятером, причем в течение часов шести — семи, больше никак не получалось, учитывая, что среди присутствующих Посвящение проходили все, кроме меня и Авлата. Ему, в силу особого происхождения и образования, оно было ни к чему.

Когда останавливались на ночлег, мужчины по очереди несли вахту, поддерживая охранный контур. Нас с Луизой, для того, чтобы использовать наш магический резерв, не будили. К своему стыду, мы и не протестовали.

В остальное время мы передвигались по межпространственным коридорам, и в этом и заключалась помощь светлых богов. Не сами, а через нас, они прокладывали эти самые коридоры между Матерью Сырой Землей и миром, где расположилась резиденция Черного бога.

— За раз к убежищу Черного не подступиться, — развел руками светлый Хорс, — В лучшем случае, за неделю доберетесь, ничего не поделать.

Я вспоминала эти слова весь первый день перехода, потому что перемещаться по межпространственному коридору оказалось тем еще удовольствием. Для того, чтобы Чернобог нас не засек, мы шли, как я поняла, по одному из низших уровней межпространства. На более низком мы бы просто не смогли остаться в живых более нескольких хвилин. Да и здесь мне постоянно казалось, что вот-вот придет конец. Пробовали когда-нибудь бежать под водой? Не стоит, неблагодарное это занятие. Передвигаться по уровню межпространства оказалось в сто раз тяжелее. Мысли медлительные, вязкие, тупые. Тело как будто не свое, не родное. Непослушные руки постоянно остаются сзади, из пальцев выскакивает поклажа, ежели приспичило взять что-нибудь в руки. Тело постоянно отклоняется назад и каждую секунду чувство, что падаешь навзничь. И что сейчас упадешь — и больше не поднимешься, вязкая субстанция, которая здесь вместо воздуха задавит, поглотит под собой. Не думаешь ни о ком и ни о чем, кроме себя, кроме того, чтобы сделать очередной шаг, не упасть, двигаться вперед. Задыхаешься, слепнешь, кажется, что здесь царят вечные сумерки, хотя, как заранее предупредили боги, это не так. Забываешь, что ты вообще здесь делаешь, потому что ничто на свете не стоит таких мучений. В первый же день перехода я медленно, очень медленно, потому что мысли слабо ворочались в голове, да и опасно было на них отвлекаться, думала, как все-таки мало, оказывается, в нас человеческого. Стоит поместить Йагиню вроде меня в столь отвратительные условия — и где мысли о высоких идеалах, где беспокойство за близких? Мысль одна — выжить. Любой ценой. К своему ужасу я поняла, что если бы сейчас кому-нибудь понадобилась помощь, я бы постаралась забыть о том, что я — целительница. Дарующая жизнь. Эта мысль так ужаснула меня, что закружилась голова, я ослепла, и начала медленно, как в кошмарном сне, заваливаться назад. Сейчас я упаду и больше не поднимусь. Потому что все в столь плачевном положении, что и я. Они физически не смогут прийти ко мне на помощь. Это конец.

Я не знаю, как долго я падала — может быть, мгновение, может, целую вечность, но только когда почувствовала под своей спиной что-то твердое, поняла, что дальше падать не собираюсь. С трудом открыла глаза и попыталась сфокусироваться. Меня держали Лиодор и Луиза, крепко взявшись за руки. Любимый Дарнийский оборотень и отважная маленькая некромантка. Я видела, каких трудов им стоило удержать меня от падения. Пришлось приложить все усилия, чтобы принять вертикальное положение и продолжить путь. Потому что нельзя вот так просто взять и уйти в небытие, когда рядом те, кому ты нужна. И кто нужен тебе — еще больше. Сил, чтобы хотя бы взглядом поблагодарить мужа и магиню за то, что только что сделали, не было.

Когда я окончательно отупела от усталости и думать забыла не только о цели нашего путешествия, но и о том, как меня зовут и кто я вообще такая, мы выпали из межпространства, и нужно было срочно активировать полог защиты. Пришло время привала.

Насчет привалов нас также предупредили особо. Если для того, чтобы наше перемещение оставалось тайной для Чернобога, приходилось идти по одному из нижних уровней межпространства, то и места для привалов на нашем пути, где можно было несколько часов отдохнуть под пологом магической защиты, были соответствующие. То есть такие, где никому в голову не пришло бы искать нас.

Первую ночь, или что там — на время путешествия я потерялась во времени суток — мы провели в крохотной темной пещере на крошечном летающем островке. Было холодно, отчего-то сыро, и страсть как неудобно. Правда, я практически сразу провалилась в глубокий сон, и не помню, то ли мне приснилось, как Лиодор растирал мои онемевшие в межпространстве руки и ноги, то ли это было на самом деле. Казалось, что я проспала несколько хвилин, час от силы, но оказывается, наш общий магический резерв оказался практически на нуле, и пора было опять нырять в межпространство. Тут-то, подумала я, мне и конец придет, ан нет, второй день дался успешнее, чем первый. Может, я начала привыкать, а может, просто отупела окончательно и думать забыла о том, как это все невыносимо. Просто набор движений — тяжело вздымается грудная клетка, вязкий, плотный воздух разрывает изнутри легкие, все силы направлены на соблюдение равновесия и движение вперед. Шаг за шагом. Главное — идти. Вторую ночь предстояло провести в похожей на первую пещере, практически до середины кишащей змеями.

— Убейте меня, делайте потом что хотите, а я туда не пойду! — возмутилась придворная некромантка, оказавшись на пороге, стоя на одной ноге. Вторую ставить было просто некуда.

— Потерпи, Луиза, сейчас мы расчистим место, — заверила ее я и подумала, хорошо, что кроме меня, в походе есть женщина. Сейчас я не бьюсь в истерике только потому, что успокаиваю некромантку. А была бы одна — кто знает, может уже заревела бы и запросилась домой, к бабулям.

Общими усилиями мы расчистили несколько метров для ночлега. Думать о том, что скользкие, гибкие, шевелящиеся твари, могут проникнуть внутрь охранного контура, пока мы спим, не хотелось.

— Мы глубоко под землей — или вообще далеко за пределами Матери Сырой Земли? — спросила я Авлата, не очень представляя себе, что значит — «другой мир». Как это? Есть миры, кроме Матери Сырой Земли, божественного и Пекельного Царства?

Вместо Темного Рыцаря ответил Дар:

— Мы по-прежнему между мирами. Эти летающие островки — изъятые из Земли богами куски. И изымают они так, чтобы потом незаметно вернуть обратно, и из таких мест, которые труднее всего отследить.

— Могли бы и поживописнее что изъять, на время же, — сонно пробормотала Луиза, засыпая на плече Анвара, и я была с ней совершенно согласна. Хотя богам, конечно, виднее.

Разбудило не только меня, но и всех нас, лязганье зубов. Я не сразу поняла, что проснулась, первая мысль была о кошмарном сне — сквозь охранный контур к нам пытались пробиться отвратительного вида летающие челюсти. По какому принципу эти приспособления летают, было непонятно — у этих существ не было ничего, кроме светящихся неярким зеленоватым светом контуров в нескольких рядов огромных, с палец величиной, острых зубов.

Луиза пробормотала их название, но я не запомнила, не до того было.

— Плохо наше дело, — сказал Авлат, — Чернобог пока лично не пожаловал, но вскоре как пить дать узнает о месте нашего отдыха.

— Сегодня нужно пройти как минимум в два раза больше, — согласился с ним муж, и я чудом сдержала в груди стон. Луиза украдкой вытерла слезы, и я сжала ее холодные пальцы. Некромантка ответила слабым пожатием.

Следующий день в межпространстве прошел даже намного тяжелее, чем первый. Совершенно не представляю, как мы все-таки продержались столько времени. Мысль о том, что Чернобогу стало известно о месте нашего отдыха и он приложит все усилия для того, чтобы обнаружить нас, неумолимо гнала вперед. Да и если честно страшно было останавливаться на очередной ночлег. Лично меня гнали вперед еще и воспоминания о копошащихся клубках змей. Судя по мрачному выражению лица Луизы, не меня одну.

Приспособившись за эти дни к межпространству, если это было вообще возможно, я начала с трудом вглядываться в окружающие лица. Хорошо, что эти дни я не смотрелась в зеркало. Судя по всем остальным, выглядеть я должна так себе. Тонкие черты лица мужа заострились, глаза запали, обычная бледность в неверном свете межпространства отливала голубизной. Наше перемещение проходило в молчании, никому не хотелось тратить драгоценные силы на болтовню, или лишние движения, даже такие, как поворот головы. Но время от времени длинные, твердые пальцы мужа сжимали мою руку, напоминая мне, что я не одна. А у меня, в большинстве случаев, не было сил ответить ему тем же. Правда, когда Луиза чуть было не упала навзничь, как я когда-то, я непонятно как умудрилась ухватить ее за плечо. С другой стороны некромантку поддержал Анвар. К концу перехода, как и в первые два дня, я уже и думать забыла об отдыхе, о ночлеге. Очередная пещера возникла из ниоткуда также неожиданно, как и в первые два раза. Я с облегчением успела отметить, что она пуста, и никаких неприятных неожиданностей, вроде змей, или летающих челюстей, в ней нет. Впрочем, это все, что я успела заметить, прежде, чем провалиться в темноту. Темноту и пустоту. Поэтому смело можно сказать, что третья ночевка прошла без меня. Как и все последующие.

* * *

Я падала, падала, падала — как тряпичная кукла, которую бросили с обрыва. Только из-за того, что кругом была одна только темнота, непонятно было, куда я падаю — вниз, вверх? А может, в сторону?

Это конец. Думала я. Не удержалась в межпространстве. Здесь никто меня не найдет. Даже забыла, что хвилину назад стояла на твердом, каменном полу очередной пещеры. Хвилину? Здесь непонятным было течение времени. Я даже испугаться толком не успела, потому что попала в странное состояние, похожее на сон, когда все воспринимается как нереальное, не происходящее. Странно, мне показалось даже, что я слышу голоса. Точнее, голос. Он звал меня по имени.

— Хессения. Наследная Йагиня. Энергия, дающая жизнь. Иди сюда, я ловлю тебя.

Темнота вроде бы начинает принимать какие-то очертания, но тут я слышу уже другой голос, в отличие от первого, холодного, безликого, этот — теплый, живой.

— Сеня, внученька, не слушай. Не слушай. Думай о муже.

О муже? У меня есть муж? Очень странно.

— Хессения. Наследная Йагиня. Энергия, дающая жизнь. Иди сюда, я ловлю тебя.

Кого это зовут? Здесь никого, кроме меня, нету… Наверно, это все-таки меня…

— Сенечка, внучка, держись. Помощь уже близко. Ты справишься!

Это тоже мне? Бред какой. За что прикажете держаться? За что? В полной, абсолютной темноте. Светлее становится, только когда я прислушиваюсь к первому голосу.

— Хессения. Наследная Йагиня. Энергия, дающая жизнь. Иди сюда, я ловлю тебя.

Падение переходит в чувство полета.

— Сенечка! Дитя! Нет!

— Ефстафья. Ты утомила меня. Не поняла еще, что не тебе, ничтожный призрак, тягаться со мной?

Ефстафья? Странное имя. Такое впечатление, что я его слышала. Недавно. Где-то. Ну вот совсем недавно слышала!

Пустота внезапно закончились, потому что в следующий миг я упала на что-то мягкое, упругое. Тело подпрыгнуло, опять приземлилось.

Тот самый голос, первый, сказал уже очень близко, где-то совсем рядом со мной.

— Так-то лучше. А теперь спи. Набирайся сил. Мне не нужны мертвые Йагини.

И опять проваливаясь, на этот раз в сон, я услышала продолжение фразы.

— Эти светлые не придумали ничего лучше, как в конец ее измотать…

Это было последнее, что я услышала, потому что в следующий миг уже крепко спала.