Амазонка, река амазонок… Название настолько привычное для одних — живущих по ее берегам, и настолько же экзотическое, окутанное ореолом загадки и мифа для других, жителей Старого Света. По-испански имя реки — «Rio de las Amazonas», по-английски — «Amazon River». Для большинства, когда они слышат это слово, в сознании мгновенно рисуются картины величественной тропической реки вкупе со всем остальным, что вкладывают в этот расхожий образ. А сегодня, как, собственно, и пятьдесят, и сто лет назад, Амазонка превратилась в ничего не значащее чередование звуков, порождающих вполне конкретные ассоциации, навеянные книгами, телевидением и кинематографом. Амазонкой заманивают туристов из Европы и Северной Америки. Каждый, кто пишет или снимает фильмы о великой реке, давшей название всему огромному региону в центральной части южноамериканского континента, имеет собственное видение и представление о предмете своего творчества. И я не исключение, раз взялся на страницах этой книги утомлять читателя очередным опусом.
Шутка! Я ограничусь лишь обязательной «протокольной» информацией и не стану в этот раз описывать свои приключения на Амазонке. А затем я предлагаю вместе с вами попытаться разобраться, откуда же пошло название реки.
Итак, немного цифр. Бассейн Амазонки раскинулся более чем на шесть миллионов квадратных километров. О ее точной длине спорят до сих пор. Если считать, что она составляет шесть тысяч семьсот двенадцать километров, то эта река длиннее Нила на восемьдесят километров. Однако Амазонка великая река не потому, что она такая длинная, а потому, что выносит в океан огромное количество воды — до одной пятой общего стока всех рек мира! В дождливые сезоны расход воды в Амазонке — двести тысяч кубических метров в секунду! Заир, занимающий второе место в мире по стоку, уступает по этому показателю не только самой Амазонке, но и ее притокам — Мадейре и Риу-Негру — каждый из них приносит в главный водоток больше воды, чем африканская река в Атлантику. В бассейне Амазонки огромное количество притоков, которые собирают воду с территорий шести государств: Колумбии, Эквадора, Перу, Бразилии, Боливии и Венесуэлы.
На последних четырехстах километрах своего пути к океану Амазонка местами достигает пятидесяти шести километров в ширину, а ее глубина на многих участках превышает девяносто метров. Глубокая, широкая и спокойная на большей части нижнего течения, река судоходна для океанических судов приблизительно на три тысячи семьсот километров от устья.
Амазонка берет начало на западе южноамериканского континента, в Андах, высоко в горах, в каких-то ста девяноста километрах от Тихого океана, и очень быстро спускается — на четыре тысячи восемьсот метров за девятьсот пятьдесят километров пути. Затем река и притоки широко разливаются по обширной низменности, имеющей такой малый уклон, что вода просачивается в прилегающие земли, на которых разросся огромный влажный лес многокилометровой ширины. Его площадь не только вдвое превосходит водосборный бассейн любой другой реки, он является и самым большим в мире тропическим дождевым лесным массивом. В верхнем течении Амазонка сменяет одно за другим несколько названий: Уарако, Торо, Сантьяго, Апуримак, Эне, Тамбо, Укаяли, Солимойнс и, наконец, собственно Амазонка. Впрочем, в Перу реку называют Амазонкой от места слияния Мараньона и Укаяли, а за ее исток принимают Мараньон. В былые времена исследователи и путешественники называли этот огромный речной бассейн зеленым адом, поскольку через него было трудно или даже почти невозможно пробраться. А тех, кто все же пробирался, косили желтая лихорадка, малярия и еще тысяча и одна неизвестных болезней. С тех пор ситуация сильно изменилась, появились наземные пути коммуникаций, однако многие районы по сей день остаются труднодоступными дикими углами. Случись что — и ваш легкий одномоторный самолетик отыщут нескоро.
Те, кто хоть немного интересовался Южной Америкой, индейцами и джунглями — пусть хотя бы в далеком детстве или юности, — наверняка читали, что Амазонка получила свое нынешнее название благодаря бравому испанскому капитану франсиско де Орельяна, монаху-доминиканцу и еще нескольким десяткам солдат, сопровождавших его в авантюрном путешествии. В бесконечно далеких 1541–1542 годах они, выступив из незадолго до того завоеванного испанцами Перу — из крепости Сантьяго-де-Гуаякиль, вице-губернатором которой Орелья-на являлся по совместительству — присоединились к экспедиции Гонсало Писарро, перевалили через Анды и набрели у экватора на неведомую реку. Следуя вниз по ее течению, преодолев несчетные испытания, Орельяна, покинув Писарро и его людей, вместе со спутниками добрался до Атлантического океана. Таким образом, в Европе узнали, что южноамериканский континент необычайно широк у экватора. Так они прослышали о царице земных вод — реке Орельяны, реке Амазонок, а позже — Гран-Пара и Риу-Бранку, как ее также называли.
В этом путешествии, о котором мы знаем из записей брата Гаспара де Карвахаля из ордена Святого Доминика, испанцы столкнулись с массой трудностей. И, честно говоря, я до сих пор удивляюсь, как этим парням удалось не только остаться в живых, но и не тронуться рассудком.
Впрочем, Орельяна хоть и увидел первым из европейцев Великую реку, однако к ее нынешнему названию причастен лишь косвенно. Да и то благодаря тому, что в отчете о плавании упомянул об амазонках, которые встретились им и с которыми испанцы успели повоевать. Эти женщины-воины — были они в действительности или нет, вопрос открытый — и стали причиной того, что впоследствии реку окрестили Рио-де-лас-Амасонас, то есть рекой Амазонок. Или как мы говорим по-русски — Амазонкой.
Однако давайте посмотрим, что же в действительности писал святой отец по итогам путешествия в компании капитана Оре-льяны в своем «Повествовании о новооткрытии достославной великой реки Амазонок». Ниже я приведу несколько отрывков, где упоминаются амазонки.
«Индейцы с превеликим вниманием выслушали то, что им сказал капитан, и сказали нам, что если мы желаем увидеть амазонок (на их языке они называются „коньюпуйяра“, что значит „великие сеньоры“), то прежде должны взять в толк, на что отваживаемся, ибо нас мало, а их много, и они нас перебьют.
[…] Мы видели воочию, что в бою они сражаются впереди всех индейцев и являются для оных чем-то вроде предводителей. Они сражались так вдохновенно, что индейцы не осмеливались показать им спины. Того же, кто все-таки показывал врагу свою спину, они убивали на месте прямо у нас на глазах своими палицами.
Сии жены весьма высокого роста и белокожи, волосы у них очень длинные, заплетенные и обернутые вокруг головы. Они весьма сильны, ходят же совсем нагишом — в чем мать родила, и только стыд прикрывают. В руках у них луки и стрелы, и в бою они не уступают доброму десятку индейцев, и многие из них — я видел это воочию — выпустили по одной из наших бригантин целую охапку стрел, а другие, может быть, немногим меньше, так что бригантины наши походили на дикобразов.
[…] Индеец сказал, что это были женщины, которые живут внутри страны в четырех или пяти днях пути от побережья реки, и что они пришли ради местного сеньора, их вассала, чтобы защитить от нас побережье. Еще капитан спросил, были ли они замужними и есть ли у них мужья сейчас, и индеец сказал, что мужей у них нет. Индеец поведал о том, что обитают они внутри страны и что он сам бывал там много раз и видел, как они живут, и знает, каковы их обычаи, ибо, будучи их вассалом, он относил им дань по велению своего сеньора. Капитан спросил у него, много ли тех женщин, и индеец ответил, что да — много, что он помнит по названиям семьдесят селений и что в некоторых он бывал сам, и перечислил их нам всем, кто при сем разговоре присутствовал. Капитан спросил, не из соломы ли строят они свои жилища, и индеец ответил, что нет — не из соломы, а из камня и устраивают в них ворота и что из одного селения в другое ведут дороги, огороженные как с одной, так и с другой стороны, и на тех дорогах в некотором удалении друг от друга устроены заставы, где размещается стража, коя взимает пошлины с тех, кто дорогами пользуется. Капитан спросил его, очень ли велики их селения, и индеец ответствовал, что да — очень велики.
Капитан также задал вопрос, рожают ли эти женщины, индеец сказал, что рожают, и тогда капитан удивился: как же это возможно, могут ли они родить, если живут незамужними и среди них нет мужчин. Индеец ответил, что они вступают в общение с мужчинами в определенную пору и когда им на то приходит охота. Мужчины же происходят из некой провинции одного очень важного сеньора, которая сопредельна с землею оных женщин; они — белые, только что нет у них бороды, они и приходят к тем женщинам, чтобы с ними общаться. Говорят, если эти женщины, забеременев, рожают мальчика, то его убивают или отсылают к отцу; если же у них рождается дочь, то ее пестуют с превеликой радостью и говорят, что у этих женщин есть главная сеньора, которой все остальные повинуются, и зовут ее Корони.
Индеец сказал также, что там полным-полно золота и других богатств и что все важные сеньоры и знатные женщины пьют и едят на золоте и у каждой огромные сосуды. У остальных же — у простолюдинок — вся утварь из глины либо из дерева.
Он сказал, что в городе, где живет названная сеньора, имеется пять „домов солнца“, где они держат идолов из золота и серебра в образе женских фигур, а также много всякой посуды для этих идолов и что сии дома со всех сторон, от самого своего основания и до половины человеческого роста в высоту, выложены серебряными плитами и что сиденья в этих домах из такого же серебра и поставлены они перед серебряными же столами, за которыми они сидят в часы своих возлияний. Эти кумирни и уже упомянутые дома индейцы называют „карана“ и „очисемомуна“, что значит „дома солнца“; потолки в этих домах украшены разноцветными перьями попугаев и гуакамайи.
Сии женщины носят одежду из шерсти, так как, по словам индейца, у них много овец, таких же, как в Перу; все они также носят на себе много золотых украшений. Он говорил, что золото зовется „пако“, а серебро — „койя“. Насколько мы поняли, у них есть верблюды и другие очень большие животные с хоботом, но таких животных мало. Он говорил, что в той земле имеются два маленьких озера с соленой водой, откуда добывают соль.
Еще он говорил, что есть закон, по которому все индейцы, прибывшие, чтобы торговать и принести свою дань, должны с заходом солнца покинуть города и уйти из них прочь. Многих сеньоров они держат у себя в подчинении. Сих подвластных им сеньоров зовут так: одного Рапио, другого — Ягнарэстороно. Эти — важные властелины, и их земли граничат с владениями других сеньоров, с которыми они ведут войну. Все то, о чем он нам поведал, он видел воочию и доподлинно знает.
Его спросили, жаркая ли та земля, где они обретаются. Он ответил, что нет — не жаркая, но сухая. Из-за того, что поблизости нет дров, жители той страны жгут уголь. В той стране много еды. И действительно, все, о чем говорил тот индеец и еще о многом другом, нам рассказывали и выше по реке.»
Вот, собственно, практически и все, что нам известно об амазонках от капитана Орельяны и брата Карвахаля. И тут есть над чем поразмыслить, прежде чем пускаться в объяснения о происхождении названия «Амазонка». Карвахаль, ссылаясь на собеседников-индейцев, свидетельствует, что женщины-воины жили далеко от берегов реки, «в четырех или пяти днях». При этом он же утверждает, что во время столкновения с испанцами они использовали луки и стрелы, причем мастерски. Здесь не заметить противоречия, если не знать одной тонкости. А именно: омагуа-тупи были традиционно речными жителями и обитателями островов, не селившимися в глубине лесов. Именно для их культуры было характерно использование такого оружия, как лук и стрелы. Прочие индейцы, их соседи, населявшие междуречья и верховья небольших рек в глубине джунглей, использовали копья и духовые трубки, о которых испанцы, кстати, ни разу не упоминают. Это была одна из главных черт, которую отмечали сами омагуа еще во времена испанских колоний, отделяя себя от «тапуйя», как они называли своих лесных соседей. Итак, где же правда?
Дальше. На мой взгляд, перевод слова «куньюпуйяра» как «великие сеньоры» далеко не идеален. Скорее всего, это искаженная форма «куньятуйяру», более точное значение которой восстанавливается из языка кокама группы тупи-гуарани: «cuna-tua-uyaru», т. е. «женщина (или „сестра мужчины“) — большая, храбрая (суровая, злая)». Маловероятно, что сестрой назовут женщину-иноплеменницу, да к тому же из культурной среды, столь чуждой самим омагуа. Теперь о слове «карана». Не исключено, что это искаженное или диалектное «куарачинуа» или «куаражина» — «большое, великое солнце», восстанавливаемое из языка кокама и гуарани «cuarachi-nua» и «cuaraji-na», соответственно. Что касается «очисемомуна», то, возможно, это искаженное «укатсемута», т. е. «дом, где кормят, дают пищу»: из кокама «uca-tsemuta». Имя же одного из индейских вождей, Яг-нарэстороно, может в действительности состоять из двух слов: «yawara» и «uturuncu», оба из которых переводятся как «ягуар». Первое мы находим во многих языках тупи-гуарани, а второе сегодня широко распространено среди кечуаговорящих жителей перуанской и эквадорской Амазонии, хотя его происхождение неясно.
Так вот на практике обстоят дела. К чему я все это написал? А к тому, что полностью полагаться на сведения Орельяны и Карвахаля все же не стоит. Они многое видели, о многом слышали, но, кажется, еще больше недопоняли и превратно интерпретировали. Это уже потом, когда испанцы и португальцы принялись досконально исследовать внутренние районы центральной части Южной Америки и покорять населявшие их индейские племена, слухи о женщинах-воинах, живущих без мужчин, стали шириться. И не только среди неграмотных и полуграмотных колонистов-метисов, но также и среди образованных людей своих эпох, снаряжавших экспедиции с целью отыскать легендарных амазонок.
Итак, традиционная, «официальная» версия о происхождении названия реки — по названию реальных или выдуманных капитаном Орельяной амазонок, обитавших в ее окрестностях. Версия вполне правдоподобная, даже весьма убедительная, хотя и не лишенная слабых мест, как мы уже смогли убедиться. Но так ли все просто на самом деле? Я недоверчив и любопытен, поэтому однажды позволил себе усомниться. Были на то более веские причины, нежели запутанные свидетельства вице-губернатора Сантьяго-де-Гуаякиля и монаха. И чтобы до конца проверить состоятельность или несостоятельность «официальной» версии, пришлось обратиться к топонимике и лингвистике.
Каждый раз, когда я раскрываю перед собой карту Северо-Западной и Западной Амазонии, то обращает на себя внимание названия рек, начинающихся на «Ama». Конечно же, прежде всего это толстая извилистая голубая лента — величественная «Ama-zonas». Пробежимся взглядом по северным притокам Великой реки и среди прочих обнаружим реку Морона, один из левых притоков которой носит имя «Ama-sa». Взглянем на юг, и среди правых притоков Укаяли найдем «Ama-quiri». И это далеко не полный список.
Регулярно бывая на Амазонке и проводя в экспедициях по нескольку месяцев, я волей-неволей сталкивался и сталкиваюсь с необходимостью общаться с лесными индейцами из различных племен и так или иначе учить их языки хотя бы на самом примитивном уровне. Часто они или вообще неродственны между собой, или же состоят в очень отдаленном родстве. Но вот что интересно! Во многих из них есть слова, происхождение которых восходит к одному языку, когда-то широко распространенному на территории Западной и Северо-Западной Амазонии и из которого они были переняты соседями.
Какой это язык, или, быть может, несколько близкородственных языков? Наиболее вероятен вариант — тупи-гуарани, ибо именно племена, говорившие на его диалектах, были подлинными хозяевами Великой реки и обогатили многие индейские языки Средней и Верхней Амазонки.
Какие это слова? Как ни удивительно, среди них много тех, что начинаются на «ama-». В языке современных лесных кичуа Эквадора и Перу анаконду зовут «ama-run». Не исключено, что даже столь привычное для нас «anaconda» таит в себе лексему «ama-», но в данном случае звук «m» заменился на «n» — частое явление. Тут уместно сказать, что в некоторых диалектах гуарани анаконду называют «ama-fi». Кстати, со словом «amarun» созвучны слова из языков индейцев сапаро и родственных им арабела, которыми они окрестили «дьявола, демона, духа»: «ts-ama-ru» и «s-ama-ru» соответственно. В различных диалектах языка кичуа, или кечуа, есть слово «s-ama-y», имеющее несколько значений, и среди прочих «дыхание», «душа, дух живого человека или животного».
В государстве инков Тайантинсуйю были люди, своего рода ученые — не знахари и не лекари, — которых называли «amaw-ta».
Словом «ama-na» индейцы чайяуита называют диких лесных людей, обросших густыми волосами, живущих группами в покрытых джунглями горах и не умеющих пользоваться огнем. Так же зовут и одного из злых духов чайяуита. Для индейцев ачу-ар «ama-na» — это дух-хозяин и хранитель животных. Точнее, по их мнению, каждый вид животного имеет своего собственного «amana».
Ачуар, шивиар и лесные кичуа с рек Курарай, Конамбо и Бобонаса говорят, что в джунглях живет одинокий охотник, который прежде был человеком, а потом превратился в духа. Иногда сегодняшние лесные кичуа — потомки древних сапаро — отзываются о нем как собственно о самом главном духе сельвы и хозяине над всеми животными. Имя его — «Ama-sanka» или «Ama-shanka», как его именуют кичуа и сапаро, или «Ama-sangk», согласно охотникам за головами ачуар.
Позволю себе привести еще ряд примеров. В языке индейцев ашанинга с берегов Верхней Укаяли, что за тысячу с лишним километров от мест, где живут ачуар и даже родственные последним ауахун, есть слово «ama-tsenca», что переводится как «персона, человек». У близких им по языку и культуре ашенинга есть слово — «ma-tsi», то есть «ведьма, колдунья». А родственные ашенинга индейцы амуэша знают слово «ama-shinich» в значении «шаман».
Однако тут свет на загадку может пролить слово из языка уже упомянутых сапаро — «ama-shaniki», что означает «два». Очень похоже на «Amasanka» и схожие формы имен, не так ли? Кроме того, это соотносится по смыслу со словом «mai» — «оба, вдвоем» и глаголом «ma-tsamsatsa» — «жить вместе» (о нескольких людях) из языка индейцев уамбис, родственных ачуар, шуар и ауахун.
Прямо скажу, неявная связь между числительным «два» и главным духом джунглей (как его представляют сегодня) становится более очевидной, если вспомнить сказку индейцев сапаро с дикой эквадорской реки Конамбо. В ней говорится, что Ама-санга, или Амашанга, когда-то в действительности был не одним человеком, но двумя братьями, поссорившимися с мужем сестры из-за того, что тот убивал слишком много животных. Шаманы индейцев кичуа говорят еще, что существует два Амасанга, внешне абсолютно одинаковых. Но один из них хороший, а второй — злой, так что различить их непросто.
Ну а возвращаясь к индейцам ашанинга, замечу, что в их языке есть еще слова «ama-joncari», которым называют знахарей, и «k-amaa-ri» — злой дух. Вообще же «amaa-» или «ma-» у ашанинга и ашенинга так или иначе связано с водой, жидкостью, и данная морфема присутствует в именах рыб и околоводных птиц. Любопытно, но и в словаре индейцев уамбис имеется слово «amain», что означает «противоположный берег реки» и глагол «mai-tasa» — купаться. У чайяуита купаться будет «ama-rin», а у кичуа — «arma-na».
Примерно на полпути между ашенинга и ачуар сегодня живут кокама-кокамилья. По языку они родственны ныне почти исчезнувшим омагуа с берегов Мараньона. И — прямые потомки великих тупинамба, тех самых тупи-гуарани, еще до прихода испанцев широко расселившихся по всей Амазонке. От Атлантического океана до самых Анд, где их немногочисленные потомки уже во время испанских колоний промышляли речным пиратством, как в случае с омагуа-йете с верховьев рек Напо и Типутини. Удивительно, но и в языке кокама мы находим слова «mai-sangara» и «mai» в значении «дух, демон». Есть еще слово «ma-boya» в том же значении и, очевидно, семантически связанное с анакондой: на гуарани водяного удава зовут «mboi», а на тупи «muywaso». Для лингвиста очевидно, что и здесь, и там присутствует все та же загадочная морфема «ama-» Кроме того, в языке кокама дождь называют «ama-na», что опять же связано с водой.
Более того, я подозреваю, что и в названии «священного» галлюциногенного растения бругмансия — «mai-kua» на языках ачу-ар, шуар и уамбис — и «ma-rikawa» у индейцев кичуа с низовьев Пастасы сокрыт все тот же корень. Как и в «ma-ritha» у ашенинга и «k-ama-rampi» у ашанинга, именующих так айягуаску (суффикс «kawa», по всей видимости, можно перевести как «растение»: ср. «a'kawa» — кустарник, ядовитыми листьями которого индейцы чайяуита травят рыбу).
Итак, подведем итоги. Мы увидели, что название «Amazonas» (Амазонка) с точки зрения лингвистики далеко не одиноко на южноамериканском континенте. По сей день здесь бытует множество однокоренных ему слов в языках, часто не родственных друг другу. Причем все они заключают в себе либо наименования духов, либо так или иначе связаны с водной средой. А в мифологии индейских народов, населявших и населяющих Западную и Северо-Западную Амазонию, духи или «иные люди», «водные люди» сплошь и рядом ассоциируются с подводным или с подземным мирами. Между последними разница зачастую стерта или же она незначительная. Основная характеристика обоих — потусторонность, «инородность» по отношению к «миру людей».
Можно даже предположить, что в случае с собственно духами животных из названий проступает двойственность: сам зверь и его «хозяин», покровитель из «другого мира». Ну а Амасанга или Амашанга, Амасанг, Аматсенга — все они «инородные двойники» людей, точнее, мужчин. Мужской архетип охотника и воина, так сказать.
Вряд ли это совпадение. Следовательно, я считаю вправе предположить, что Орельяна и его спутники, плывя вниз по Великой реке, встретились с индейцами сапаро, омагуа и, возможно, другими, о чем и пишет Карвахаль. А как я уже сказал, многочисленные омагуа говорили на языке той же семьи, что и современные кокама, а также вымершие тупинамба и прочие индейцы тупи-гуарани, населявшие чуть ли не всю Амазонку и крупные притоки. От них испанцы узнали о неких «людях», принятых ими за женщин, которых и окрестили амазонками. Затем они, возможно, действительно встретились с какими-то женщинами, воевавшими вместе с мужчинами, и утвердились в своей правоте. Однако собственно имя «амазонки» испанцы присвоили им, скорее всего, по созвучию с каким-нибудь индейским названием для «жителей потустороннего мира». Предположим, что оно было «amatsuna» или «amasuna». Но только предположим, ведь неоспоримых доказательств тому нет.
Важно учитывать, что свободное взаимопонимание между командой капитана Орельяна и индейцами было весьма затруднено вследствие языкового барьера, который — вне всяких сомнений — существовал. Поэтому вполне вероятно, что индейцы рассказывали именно о духах. Испанцы же истолковали эти откровения по-своему: сказались и недостаточное знание языка, и сверхзадача, решать которую они отправились на Восток — поиски Страны Корицы, золота и всякого рода чудес. А там, где недопоняли, там додумали. И вот в результате подобных неоднократных домыслов родилось и прижилось имя реки. За века оно обросло мифами, под грудой которых была погребена первичная этимология слова, его значение. Зато расцвела пышным цветом так называемая народная этимология, то есть когда люди объясняют происхождение того или иного непонятного слова, исходя из созвучия его с другими, более понятными им.
Я не лингвист, и — увы! — мне катастрофически не хватает познаний в языковых дисциплинах для сколько-нибудь качественного, более или менее научного анализа. Но хочется надеяться, эта глава заинтересует и подтолкнет кого-то из вас, уважаемые читатели и путешественники, заняться изучением исчезающих языков и исследованием культур индейцев Южной Америки. И в будущем, быть может, именно вы объясните многое из того, что сегодня скрыто под толстым слоем пыли современных теорий, гипотез и мифов белого человека, безосновательных утверждений, а иногда и откровенных спекуляций. Докопаетесь до истины. Ведь загадок и труднообъяснимых аналогий — великое множество. Конечно, что-то можно объяснить совпадением. Но все ли?
