Валентин с каждым днем все больше и больше проявлял беспокойство. Его внутренне чутье бывшего оперативника из отдела организованной преступности подсказывало ему, что еще неделя две и сводка о федеральном розыске его и Соньки появится на всех постах и отделах полицейских участков. С одной стороны Москва был тем городом где можно затеряться и прожить до смерти, а с другой — с другой это был муравейник, где любой полицейский мог выхватить тебя среди толпы и проверить документы.

— Соня, я срочно уезжаю в Смоленск. Вещует мне сердце, мне нужно выправить новый паспорт. Со своей фамилией я могу влететь уже через пару недель. Менты идут по моему следу и я знаю, что скоро меня определят в федеральный розыск.

— А ты, не можешь купить себе паспорт в Москве? — спросила Сонька, не понимая цели его визита в Смоленск.

— Мне не нужен липовый паспорт! Мне нужен настоящий — законный, чтобы комар свой хобот не подточил! У меня в Смоленске, человек в паспортном столе работает, а с ним сохранились старые связи. Мне нужно всего три дня и я обстряпаю свои дела. Ты не успеешь даже соскучиться.

— Ты так считаешь? А может, я за день соскучусь!? — спросила Сонька.

— Устрой себе шопинг! — ответил Валентин. — Смени свои наряды. Развейся!

Он достал пачку долларов и бросил на стол перед Соней. Она взяла, взглянула на Валентина и разделив пачку пополам, отложила в сторону.

— У нас не так много денег, чтобы ими швыряться направо и налево. Мне и половины хватит.

— Как знаешь, — сказал Валентин, и взяв со стола оставшиеся доллары, сунул их в свой карман. — Завтра ячейку в банке открою, там будет надежней прятать наши сбережения. На всякий случай нужно держать их в безопасности. Мало ли!? Мы ведь с тобой Соня, ходим по лезвию ножа.

Сонька подошла к Циклопу и, обняв его, присела ему на колени.

— А может бросить все!? Может уехать к черту на куличики и начать новую жизнь? Я боюсь! Я Валентин, каждый день боюсь! Мы ввязались с тобой в какую-то кровавую игру и еще не известно получим мы от этого дивиденды или вновь сядем на долгий срок?

Валентин приподнял Соньку, переместив ее на диван. Привстав, он подошел к бару и налил себе коньяка.

— Я Соня, тоже хочу закончить эту игру еще до наступления тепла. Но без координат, без карты, мы никогда не найдем эти сокровища. Я не могу содержать тебя на двенадцать тысяч рублей своей пенсии. Я хочу дом, машину, семью и детей. Я хочу иметь то, что должен иметь нормальный человек. Ни кто, ни одна душа не помешает мне сделать тебя счастливой, — сказал Валентин, и одним глотком проглотил коньяк.

Санников поставил бокал на стол и, подойдя к Соньке, обнял ее с такой нежностью, как никогда не обнимал. Ком подкатил к ее горлу. Не удержавшись, Сонька захныкала и пустив горючую слезу прижала к себе Валентина.

Ближе к вечеру Санников покинул Москву. Не рискуя быть задержанным на вокзале, он укатил на автобусе в сторону Смоленска. Его первостепенной задачей, которую он наметил себе на время визита в Смоленск, была необходимость сменить паспорт. Майор Ковалев начальник паспортного стола, вряд ли смог отказал ему в этой услуге. Ведь Валентин знал про него такое, что эта информация, всплывшая в высших кабинетах МВД, могла коренным образом изменить его ментовскую судьбу. Санников в своей голове прокручивал вариант разговора с бывшим коллегой и чувствовал, что за новое имя ему придется напомнить о существовании компромата.

Уже с утра Валентин занял наблюдательный пост невдалеке от паспортного стола. Он курил, ожидая открытия. Майор Ковалев был обязан Санникову тем, что еще во время работы в УБОПе, Циклоп нахлобучил его сына с несколькими килограммами маковой соломки. Если бы отец, не вмешался бы в его судьбу, то тот давно был бы на зоне. Циклопу удалось вопреки инструкций, замылить это дело таким образом, что сын майора из преступника, превратился в потерпевшего. Валентин знал, что Ковалев ему не сможет отказать. Папка с информацией на его сынка была еще актуальна. Она только ждала времени, чтобы стать объектом торга.

— Здравствуй Леша, — сказал Валентин, выйдя навстречу Ковалеву, когда тот вылезал из внедорожника. — Я смотрю у тебя тачка шикарная.

В какое-то мгновение, сердце начальника паспортного стола, ёкнуло. Он в одно мгновение понял, что пришел тот час расплаты, который несколько лет висел над ним, как дамоклов меч. Циклоп по натуре своей, как ему казалось, был «кредитором» судьбы его сына. Время шло и на этот кредит выданный Санниковым пять лет назад, наросли проценты, которые по всей вероятности тот вернулся, чтобы снять. Что он на этот раз надумал, Ковалев не знал, но почувствовал неладное.

— Привет Валентин, ты снова в Смоленске? — спросил он, и поздоровался. — Я слышал, тебя из органов уволили, — сказал Ковалев, протягивая руку.

Валентин поздоровался.

— Я к тебе Алексей! Не буду темнить, но мне нужен паспорт.

— Ты же знаешь, это невозможно.

— Невозможно было тогда, когда мы всем отделом твоего пацана из тюрьмы вытянули. Ты думаешь, что срок давности уже прошел?

— Ничего я не думаю, — сказал Ковалев, чувствуя, как потеют его ладони. — Я постараюсь сделать, но только в течение недели. Сейчас это просто невозможно.

— Сегодня Леша — сегодня! Никакой недели у тебя нет! За неделю меня с моим паспортом могут уже убить. Я же не от наших коллег прячусь. Я прячусь от бандюков, которые уже режут подметки на моих ботинках. Мне довелось быть свидетелем убийства. В меня уже стреляли. На вот — погляди.

Валентин снял кепку и показал рубец шрама на его голове.

— А если бы на сантиметр ниже, я бы с тобой уже бы не разговаривал. Так, что делай дело, и я отдам тебе папку с протоколами на твоего сынка, — сказал Циклоп с такой убедительностью, что Ковалев не смог ему отказать.

Для него просьба Циклопа словно тупым серпом, резанула по самому живому. Отказать он не мог, а исполнить его просьбу, было хоть и трудно, но возможно. Немного подумав, майор сказал:

— Ладно, Валентин, долг платежом красен. Я же не сука какая…

— Я Алексей, криминалом не занимаюсь — это мое кредо. Как говорил Остап Бендер: Я чту уголовный кодекс. Я простой свидетель заказного убийства. А пока у нас нет программы защиты свидетеля, я вынужден сам прятаться по укромным местам.

— Хорошо я все понял. Давай фотографии, когда он будет готов, я отзвонюсь тебе.

Ждать с моря погоды было дело не благодарным, особенно в своем городе, где каждый мент, каждый сексот знал тебя и мог опознать. Валентин не знал, в каком состоянии находится дело о смерти Сэма, но он чувствовал, что со дня на день ловушка захлопнется. Бродить по городу или рынку Валентин не хотел. После того, как он забрал с тайника папку, он скрылся от глаз полицейских в кинотеатре «Современник». Заняв место в партере на последнем ряду, он сомкнул глаза и погрузился в легкую дремоту. Фильм его не интересовал, но уши его были настороже. Ему нужно было просто убить время до того момента, когда февральская мгла скроет его лицо и сделает его образ недоступным, для всякого рода свидетелей. Ближе к обеду, когда фильм окончился, телефон Санникова зазвонил трелью полифонии. Достав его, Валентин ответил:

— Слушаю…

— Ты где? — спросил Ковалев.

— На Колхозной площади, по базару шляюсь. — Ответил Валентин, вводя майора в заблуждение.

— Давай через пятнадцать минут встречаемся на Блонье в «Русском дворике», — сказал Ковалев. — У меня обеденный перерыв. Вот там и обменяемся папками.

Голос майора Ковалева обрадовал Валентина. Натянув шапку на глаза и кутаясь в куртку, он посеменил в сторону парка Блонье. Валентин не хотел оказаться схваченным врасплох, поэтому решил подстраховаться и занять место таким образом, чтобы видеть людей входящих в кафе. Ковалев появился один. Валентин осмотрелся по сторонам и вошел следом.

— Я здесь, — сказал он майору, обозначив свое присутствие за его спиной.

— Ты Санников в своем духе. Не надоело еще играть в шпионов? — сказал Ковалев, стоя в очереди.

— Мне драники с мясом, борщ и сто пятьдесят водки. Я займу столик, там и поговорим, — сказал Валентин и исчез в зале, заняв освободившийся столик. —.

— Ты, что совсем Валентин из ума выжил? На хрена тебе вся эта конспирация? — спросил Ковалев, расставляя тарелки с обедом.

— Я же тебе говорил, что меня хотят убить, или ты думаешь, я шучу?

— Ты, наверное, сошел с ума. На вот держи свою ксиву, — сказал майор и под столом протянул Валентину паспорт.

Валентин спрятал паспорт во внутренний карман и, достав папку, протянул ее Ковалеву.

— На, вот, держи. Кабы, не нужда, я бы давно ее сжег, а пепел бы развеял по ветру.

— Я так и сделаю. У меня на работе есть резчик для бумаг. А потом отправлю на макулатуру, — спокойно ответил Ковалев.

— Ладно, Леша, ты меня выручил. Спасибо тебе. За твое здоровье.

Валентин отпил половину водки и занюхав, послевкусие хлебом, с аппетитом навалился на борщ.

— Так ты сейчас где? — спросил Ковалев.

— Я Леша, в Питер перебрался. Хочу там счастья попытать. Может дворником каким устроюсь, а может таксистом, — сказал Валентин, пристербывая первое. — Меня уволили по здоровью а пенсию мне дали двенадцать тысяч. Попробуй прожить на такие деньги. А тут еще этот геморрой. Теперь меня и менты ищут и бандиты. А с новым паспортом я Леша, буду как неуловимый мститель.

— Что мстить будешь? — спросил майор, доедая суп.

— Кому? Киллеру? Да пошел он в задницу. Прятаться буду пока не устаканится.

— Да нет, своему начальству будешь мстить, — сказал Алексей Ковалев и принялся за второе блюдо.

— Да и хрен с ним с начальством! Бог им судья! — сказал Валентин и допил водку. — Я уж теперь сам свою жизнь делаю. Родина меня и так без глаза и без работы оставила.

Циклоп поднялся из-за столика, и сунув майору пятьсот долларов, на прощание сказал:

— Не поминай Леша, меня лихом. Ты уж извиняй если что. Дай бог нам больше не встречаться.

Валентин пожал руку майору и вышел из кафе. Морозный воздух свежестью наполнил ему легкие, от чего Валентин испытал какую-то легкость и свободу от свалившихся на него фобий. Валентин достав сигарету и закурил. Через минуту следом за ним вышел Ковалев. Майор тоже закурил, и прощаясь, последний раз протянул Циклопу руку. Ни один, ни другой не заметили, как подполковник Елена Васильевна Скорошевская смотрит на них сквозь оконное стекло «Русского дворика». Нет, это не было предательством Ковалева. Это была та банальная случайность, которая коренным образом ломает не только судьбы людей, но и хорошо проработанные планы. Подполковник, держа в памяти недавнюю встречу с Селезневым увидела, как Валентин, подняв воротник, шел по улице. Она не могла ошибиться. Ведь он проработал в ее отделе почти десять лет. Елена Васильевна узнала бы его из сотен и даже тысяч человек. Как опытный опер, она незаметно проследовала за Санниковым. Тут — то она и стала свидетелем встречи с майором Ковалевым, зафиксировав их обмен на камеру мобильного телефона.

Окликать Валентина, она не стала. Не стала пугать и Ковалева. Достав визитку Селезнева, она одним пальцем набрала номер.

— Алло Холмогорск!? Иван Васильевич, это из Смоленска, подполковник Скорошевская. Вы еще разыскиваете бывшего капитана Санникова?

— Да, разыскиваем, как свидетеля убийства. А что у вас есть свежая информация?

— Я его только, что видела его в Смоленске. Если вы допросите начальника паспортного стола ленинского района майора Ковалева, то я думаю, он вам поведает, о чем они общались. А я постараюсь найти следственную связь их встречи. Я скину вам ММСку с фотами их встречи. До свидания.

В памяти Скорошевской еще были свежи те времена, когда Санников служил под ее началом. О деле, где фигурировал сын Ковалева, она знала, как должен знать начальник отдела, но не знала всех подробностей, которые могли быть скрыты. Возможно, встреча Валентина и Ковалева была случайна, а возможно, что и нет. Этот факт заставлял напрячь мозг и проанализировать ситуацию.