Прошло чуть меньше недели и воровка на доверии Винтовская Сонька под псевдонимом Стефания, снова оказалась на Рублевке в апартаментах банкира Меера. Предсказание Валентина по поводу ареста Котовского не сбылось и это еще больше напрягало его нервы. По всей вероятности менты не спешили брать его, оставляя за собой возможно более щепетильно отработать его связи и собрать более обширную доказательную базу.

— Рад приветствовать вас госпожа Винтовская в моей скромной келье. — сказал Меер и подойдя к Соньке, имел удовольствие даже чмокнуть ее в щечку. — Вы, как всегда хороши и очаровательны.

— Рада, рада, господин Меер видеть вас. Еще не успел мой след простыть, как вы снова с приглашением ко мне. Муж прямо начал ревновать, — сказала Сонька, кокетливо хихикая. — Еще мгновение и он убьет меня, как убил Отелло свою Дездемону.

— Он что у вас такой ревнивый?

— Он умный, от того если он и ревнивый, он не показывает вида. Но это не означает что он не решительный. Я бы на вашем месте господин Меер, не старался совратить жену представителя банка «ZIС», ибо это чревато.

— Милая госпожа Стефания, вы просто свет в моем оконце. Вы радость моей души. У меня для вас есть первая ласточка. Уже в ближайшие дни мы можем обстряпать дельце, — сказал Меер и показал первый смертный медальон немецкого летчика.

— О, да вы неплохо приготовились, — господин Меер. — Вы меня удивили.

— Удивлять госпожа Стефания, есть мое хобби. Контракт уже готов и мы можем сегодня подписать его, — сказал банкир, увлекая Соньку в свой кабинет.

— Вы, господин Меер, прямо торопыга. Не успела дама переступить порог вашего дома, как вы уже меня в апартаменты тащите, — шутливо сказала Сонька, следуя за банкиром по дубовой лестнице. Сзади следом понурив голову, шел Котовский. После того как ему позвонил покойный Сэм он был вне себя. Его лицо осунулось, а под глазами появились синяки усталости.

— Игорь Александрович, — сказал Меер обращаясь к Котовскому. — Спуститесь голубчик на кухню и просите Олесю через пятнадцать минут подавать перепелов. А мы пока с госпожой Винтовской отведаем для аппетита по бокальчику Шато Ла Флер.

— «Черри бренди», только «Черри» — господин Меер. Я постоянна и не люблю изменять ни любимым мужчинам, ни любимым напиткам, — сказала Сонька улыбаясь.

Кот в одно мгновение потупил свой взор. Босс первый раз назвал его по отчеству, и это было или предупреждение или охлаждение отношений. В его душе с самого утра нагадили кошки, и он очень изменился, чувствуя, что банкир изменяет своим пристрастиям. После первого приезда Стефании в его дом, банкир очень изменился. Все эти дни он смотрел на Кота с каким-то чувством брезгливости и это его отношение передавалось Коту какими-то невидимыми волнами.

— Так значит подавать перепелов через десять минут? — переспросил Котовский.

Меер ничего не сказал. Обернувшись, он посмотрел на Котовского холодным взглядом и Кот понял, что нужно срочно исчезнуть, чтобы не гневить босса.

— А что у нас по делу моего компаньона? — лукаво спросил Меер, подавая Соньке любимый ею «Черри».

— Я всего лишь жена дипломата, а не следователь следственного комитета. Это в полиции знают все нюансы о его будущих перспективах в местах пожизненного проживания, — ответила Сонька.

— А что, судьба Котовского, вас не трогает госпожа Стефания? — спросил банкир. — Игорь же славный парень.

— А кого трогает судьба убийцы, — ответила Сонька резко, как отрубила. Я думаю, что две недели слежки за ним, да телефонные разговоры с вами, о внезапном воскрешении покойного, Сергея Маслова сейчас уже приобщены к уголовному делу. Вас Зиновий, полицейские могут просто сделать заказчиком этой групповой мокрухи, если Котовский скажет хоть слово. Ваши телефоны господин Меер прослушиваются и вы уже пару недель, как под колпаком.

— А что же делают в таких случаях?

— В таких случаях нужно просто нейтрализовать угрозу. Я никогда не поверю, что у вас господин Мартынюк, нет таких людей в России, которые бы могли исполнять подобные поручения.

— Люди это не проблема! Только я не могу позволить, чтобы в эпоху тяжелых отношений Украины с Россией на мой бизнес падала хоть какая-то тень. Это надо понимать. Малейшая оплошность и мой бизнес полетит в тар-тара-ры. У нас и так в Украине на днях намечаются большие перемены, которые приведут к полному переделу украинского рынка и финансовых потоков.

— Мой телефон не прослушивается, — сказала Сонька и подарила Мееру свой мобильник. — Номер этот безымянный и кому принадлежит установить невозможно. Это для нашей дальнейшей связи.

— Вы графиня не Стефания Винтовская! Вы настоящая мадам, Мата Хари! Вы настоящая Индиана Джонс, только в юбке! Я, наверное, должен согласиться с вашими весомыми доводами!? Как я погляжу вы, необычайно умны и прозорливы! — сказал Меер, и опрокинув бокал, влил в свою глотку Шато Петрюс. — Мне очень импонирует ваша решительность. Я ради дела предполагаю, что вы всю ответственность за акцию берете на себя!? — спросил Зиновий, желая услышать положительный ответ.

— Несомненно! — ответила Сонька, довольно твердо. Я и так много ответственности беру.

Меер подошел к стене и, нажав на небольшой портретик, открыл дверки, за которыми скрывался сейф. Достав договор о сотрудничестве, банкир сказал:

— Мои юристы так составили контракт, чтобы у наших ваших органов не появился соблазн уличить нас во лжи. По этому договору вы госпожа Стефания работаете у меня консультантом и экспертом по российскому рынку антиквариата. Я плачу вам ежемесячное жалование в размере…

— И что мне еще полагается зарплата? — перебивая, спросила Сонька, читая договор.

— Ну, если десять тысяч долларов вас устроят то да…

— Меня устраивают ваши условия господин Меер. Я уже согласна, — сказала Сонька.

— Тогда примите от меня премиальные в размере пятидесяти тысяч. — Сказал Меер, протягивая конверт. — А, это зарплата за месяц.

— Хорошо господин Меер, я все прекрасно поняла, — ответила Сонька, расписавшись. — Пусть эти премиальные полежат пока в вашем сейфе. А эти десять тысяч — я, пожалуй, возьму, сказала она и положила конверт в свою дамскую сумочку.

Исполнив поручение, Котовский с улыбкой вошел в комнату и, как бы запыхавшись, произнес:

— Босс, кухарка сказала, что ваш ужин, готов! Стол для произведения трапезы, накрыт!

— Игорь Александрович, я вынужден просить вас съездить по этому адресу и привезти жетончик летчика, которого летом нашли наши археологи в тверской области. Будьте добры соколик! Госпожа Стефания просто должна увидеть его для нашего общего дела! Ну и для проверки личного номера.

Кот, вновь сделав недовольную физиономию все же сдался. Желание шефа, есть желание Бога. Ему не хотелось ехать в столицу. Возвращаться обратно в период часа пик, да на голодный желудок было явным перебором. Банкир просчитал, что Котовский, рассчитывает на банкет, поэтому добавил:

— Вы Игорь Александрович, сходи на кухню да на дорожку перекусите. — Ну, чтобы часом не останавливаться у Макдональдса и не терять драгоценное время. А мы не куда не спешим. Мы можем и здесь перекусить.

— Вы, госпожа Стефания, будете забирать свои сапожки из машины? — спросил Котовский.

— Да пускай пока лежат! — Ответила она. — Вы же сегодня вернетесь, чтобы забрать меня?

— Ну часа через два, — сказал Кот, и откланявшись, покинул кабинет.

Кот ничего не подозревая отведал хозяйских деликатесов и вышел на улицу. Поглаживая себя по животу, он с удовольствием закурил и, сделав глубокую затяжку, выпустил из себя дым. Выкурив сигарету, он завел свой «Ауди-ТТ», включил музыку и, надавив акселератор, выехал из ворот замка.

Появление машины Кота, слегка насторожило ментов. Старший опергруппы наружного наблюдения, принял решение разделится. Одна машина устремилась в сторону Москвы, а другая осталась следить за особняком банкира.

Кот в зеркало заднего вида заметил, как за ним уже несколько километров следует какая — то подозрительная «десятка». Тусклый свет фар и ходовые огни уже несколько километров висели в зеркале, мешая, сосредоточится. Кот поддал газу, и, проехав пару километров определил, что к нему села на хвост наружное наблюдение. Выехав на МКАД, машина, тащившаяся сзади, вдруг резко пошла на обгон. Сердце Кота в этот миг ёкнуло. Вспомнив недавний звонок покойного Сэма, он, в страхе ареста надавив на газ.

— «Вот же суки уже здесь» — сказал сам себе Кот, и еще прибавил ходу. Ауди-ТТ набрав скорость, маневрировала среди машин по всей ширине пятиполосной дороги, словно играл в «шашечки». Боковым зрением Кот увидел, как от поста ДПС, набирая скорость, оторвался полицейский мотоцикл. Его проблесковые маячки были все ближе и ближе, пока Котовский не увидел в окно машины инспектора ДПС.

— Водитель автомобиля ЭМ восемьсот пятьдесят шесть ММ семьдесят семь. Остановитесь! Примите вправо! — услышал Кот, сквозь закрытые окна свои номера.

— Ха, хрен возьмешь с тарелки деньги, нарисованы они, — сказал он, и показав средний палец, гайцу, вновь вдавил акселератор в пол. Ауди — ТТ, послушно набрал скорость, оставив мотоцикл ДПС далеко позади и понесся по МКАДу на Север.

— Водитель автомобиля — ЭМ восемьсот пятьдесят шесть ММ семьдесят семь, остановитесь! Примите вправо! — вновь услышал Кот и увидел в окно правой двери полицейского на мотоцикле, который на скорости 180 километров в час, стучал полосатой палочкой в окно.

Кот почувствовал, что дальше гнать по покрытой инеем дороге он не может. Скинув скорость, он послушно съехал на обочину и остановился, ожидая вердикта инспектора.

— Лейтенант Казаков, старший инспектор ДПС. Вы остановлены за превышение скорости. Предъявите водительские права и документы на машину! — Попросил полицейский, отдавая честь.

Тут до Кота дошло, что он впопыхах, забыл свою барсетку на кухне у Мейера. Его руки слегка задрожали в предчувствии разборов. Достав мобильник, он позвонил.

— Алло, босс, я кажется влип. Меня тут на МКАДе остановили гайцы, — сказал он нервничая. — Я забыл барсетку с документами на кухне. Что мне теперь делать?

— Это Игорь Александрович, теперь ваши проблемы. — ответил Меер, и Кот услышал короткие гудки, которые рассказали ему больше чем голос Зиновия.

— Это был Котовский? — спросила Сонька, промакивая краем салфетки уголок рта.

— Да, черт бы его побрал. Опять влип, этот хренов неудачник. То его менты приняли, то у него бабки сперли. Не помощник, а какой-то урод.

— С вашего позволения я позвоню, — сказала Сонька, вытаскивая из сумочки телефон.

Сонька набрала номер Валентина и, дождавшись трех гудков, отключила его.

— Вне зоны доступа, — ответила она Мееру. — Что за связь!? За что я плачу деньги!? — сказала она и положила телефон на стол перед банкиром, чтобы он оценил штучный экземпляр китайского «Верту», в титановом корпусе инкрустированного позолотой.

Валентин, сидевший наготове приняв вызов. Три гудка это был условный сигнал от подельницы, указывающий на то, что объект его охоты покинул логово банкира. Валентин, не торопясь по памяти набрал номер Кота, и нажал кнопку с зеленой трубкой.

Кот, швырнув мобильник и заорал — Сука, сука, сука, — . Сейчас он понял, что босс его слил, как ненужную вещь. Как презерватив, использованный после сеанса пламенной и страстной любви.

— Я командир, забыл барсетку на Рублевке у моего босса, — сказал Кот, через открытое окно.

Сигнал вызова абонента запущенный Циклопом, дошел через вышки оператора до телефона, который был спрятан в пакете за спиной Котовского. Реле замкнулось, и вспыхнувшая платиновая нить, запалив каплю азида свинца, привела в действие детонатор. Кот даже не почувствовал, как мгновенно и безболезненно умер. Его тело силой взрыва разорвало на клочки, выкинув вместе с водительским креслом сквозь лобовое стекло. Отделившаяся от плоти душа, покинула труп быстрее чем, «Ауди — ТТ» надулся, принимая от взрывной волны округлю форму. Не очень яркое, но резкое пламя, разорвав стекло и металл, с грохотом вырвалось наружу, превращая машину в горящий факел. Стоявший рядом ДПСник, вместе с дверью, которая была вырвана из Ауди взрывной волной, отлетел на несколько метров.

Ни Зиновий, ни Сонька, не могли слышать этот взрыв, они были далеко от подобного кошмара. В то время когда гексоген рвал на куски тело Котовского, они спокойно сидели в кабинете, и, выдавливая из себя аристократов, наслаждались перепелами, запеченными в сливках с картофелем и нежными бургундскими трюфелями, запивая все это Шато Ла Флер-Петрюс, урожая 1976 года.