Весеннее тепло уже скоро должно было растопить зимний «асфальт» российских дорог. Иван, предчувствуя грядущую распутицу, решил, что это последний шанс. В деле об убийстве отставного майора Афанасьева еще не была закрыта страница посещения псковской области. Как заядлый рыбак, Ивану было интересно, где и на каких озерах проводил свободное время покойный. При осмотре холодильника убитого, Селезнев еще тогда обнаружил в морозилке озерную рыбу. Этот факт заставил Селезнева задуматься и проверить знакомства Афанасьева вне зоны его юрисдикции. Было возможно, что покойный купил рыбу на базаре, но наличие в рыболовном ящике дохлого мотыля и удочек, пропахших рыбой, говорило об обратном.

— Алло, Тимофеевич, приветствую тебя, — сказал Селезнев, перезвонив в Москву. — Я тут завтра на рыбалку собираюсь. Ты не хочешь, ко мне присоединится?

— А у тебе Ваня, что выходной выпал? Завидую!

— Да нет же. Хочу прокатиться и узнать где наш покойник рыбачил накануне своей кончины. Может зацепка, какая будет? Ты мне завтра не звони, я буду вне зоны сети.

— Как порыбачишь, мне телефонируй, я всегда на связи, — сказал Тимофеев предчувствуя, что Селезнев идет по правильному пути.

Из разговора с Тимофеевым, Иван помнил, что из архива пропали координаты озера куда упал самолет. Этот факт означал только одно, что найдя свидетелей его рыбалки, можно было сузить круг поисков и выйти на заказчика с противоположной стороны. Как правило на рыбалку, один Афанасьев не ездил. Необходимо было искать его компаньона. Селезнев, напрягая мозги, старался сократить до минимума всех любителей подводного лова. Местные браконьеры отпадали сразу. А любителей зимней рыбалки было половина города. В один из весенних дней Иван, чисто случайно на городском базаре, встретил соседа погибшего Афанасьева. Юрий Александрович, был подполковник в отставке. Раньше он служил в ВДВ и общался с отставником. Иногда он даже навещал Афанасьева, чтобы испить с ним бутылочку пивка. По выходным иногда даже посещал его баню. Подполковник, был мужиком общительный, и в силу своего социального статуса и душевной открытости, никогда не стал бы юлить. Иван подошел к десантнику и ненавязчиво начал разговор:

— О, Юрий Александрович, приветствую вас! — сказал он, раскручивая десантника на откровенный разговор.

— А Ваня! Ты какими судьбами тут на базаре трешься?! Карманников вынюхиваешь, али рыбу крупную ловишь? Народ говорит в прошлую субботу, на базаре три сумочки подрезали. Теперь вас шеф, наверное, заставил всем отделом искать залетных «щупачей». Был слух, что у тещи начальника РОВД семнадцать тысяч сперли, — сказал Саныч, подкалывая Ивана.

— Было дело! Он так был зол на всех, а теперь словно взбесился. Отродясь, в нашем районе не было карманников, а тут как назло! С Афанасьевым, никак разгрести не можем. Все свидетели покидают сей мир еще до нашего с ними общения. Ты Саныч, часом не знаешь, куда последний раз Афоня на рыбалку ездил? — Сказал Иван, закидывая «леща».

— Да хрен его знает. Он то на Усмынь, то в Усвяты, то в Голодье мотался. Ему все самолет с золотом мерещился, — ответил Александрович, продолжая шутить. Приглашал он меня пару раз на рыбалку. Говорил, что на Усмынь едет. У него знакомый мужик там живет. Вот с ним он последнее время и терся. Я не поехал потому, что он на своем «крокодиле» ездил туда. Ты же представляешь, что машина без крыши и печки, в феврале — прямое самоубийство. У меня радикулит тогда был, я неделю на блокаде провалялся. А ты, что Ваня, подозреваешь того мужика? — спросил Саныч, сам не веря своему вопросу.

— Я же тебе говорил Саныч, что убийцу тоже убили! Буквально через неделю! Я у твоего соседа в холодильнике, килограмм десять леща, окуней, налимов нашел во время обыска. Я хочу съездить на рыбалку, — сказал Селезнев. — Пойду я Юрий Саныч, спасибо тебе за то, что пролил свет на мои проблемы, — сказал Иван.

— Давай Ваня, я пойду, пивка хлебану, пока моя Нинка по базару ходит. А ты Ваня, найди, убийцу, ведь Сашка, хороший был мужик! — крикнул вслед десантник.

Иван, шел по дороге домой и прокручивал сказанное полковником. Необходимо было ехать на Усмынь, чтобы найти там этого отставного вояку. Надо было проверить круг его интересов к местным озерам. Со дня на день должен был уже сойти лед. Иван знал, что с мая «черные археологи» приступят к розыску трофеев войны.

Утром следующего дня Иван, выехал на полицейском УАЗе на Усмынь. Во время весенней распутицы дорога на Усмынь была не проходима. «Жидкий асфальт», растаявший после студеной зимы, мог быть побежден, только отечественным внедорожником. Эти тридцать километров были для УАЗа настоящим испытанием на прочность. Через час после выезда из отдела, по самые стекла в грязи, полицейская машина подъехала к местному магазину. Для деревенского народа это было поистине удивление. С этой стороны в деревню почти давно ни кто не ездил. Иван, зашел в магазин и, оглядев очередь, спросил:

— Здрасте! Кто мне подскажет, где мне найти местного участкового? — спросил Иван местных селянок.

— А это соколик, тебе надо проехать метров сто в перед в сторону Куньи. Вон, видишь антенны над домом торчать. Вот там и живеть наш участковый. Он из наших — местный, — сказала одна бабка, показывая крючковатым пальцем в сторону участка…

Селезнев, поблагодарив бабушек, сел в машину и подъехал опорному пункту, где через стенку была квартира участкового. Звук тормозов полицейского УАЗа привлек внимание старшего лейтенанта. Он выскочил на крыльцо, но увидев машину из соседней области, махнул рукой и, вернулся обратно. Иван, зацепив офицерскую планшетку, проследовал за старшим лейтенантом. Зайдя в участок, Селезнев поздоровался и, достав корочки, показал их участковому.

— У смолян, наверное, случились проблемы, раз прикатил нам по такой грязи? Что привело к нам сосед? — спросил старлей. Он прикурил сигарету и откинувшись на стуле, сказал: — Ничего Иван Васильевич, что сразу на ты!? Я ведь узнал тебя. Помнишь, мы вместе водку пили на Алексеевском озере. Три года назад виделись на рыбалке…

— Помню — было дело. Сейчас я Коля по другому поводу, мне не до рыбалки. Месяц назад, наш мужичок приезжал к вам рыбачить, хотелось бы знать, где он мог квартировать? Говорят, был у какого-то отставника. То ли майора, то ли полковника, ты Коля, часом не в курсе? — спросил Иван.

— Это у афганца Михалыча! Он возле озера живет. Пошли я тебе его дом покажу, — ответил участковый и встал из-за стола, вышел из помещения на крыльцо.

Иван вышел следом за ним. Участковый вытянул руку и указательным пальцем показал на хату, небесного цвета с резными окнами, которая стояла на пригорке возле озера.

— Как звать полковника? — спросил Иван.

— А как и тебя только Иван Михайлович, — ответил старший лейтенант. — А что случилось?

— Убили Коля, нашего рыбака. Две пули в голову и всё — труп….

Участковый бросил сигарету и сказал:

— Михалыч, не при делах, я знаю точно. Он хозяйство держит и из дома ни ногой.

— Я тоже знаю, но допросить то я должен. Таков Коля, у нас порядок.

Селезнев сел в машину завел и уже через минуту подъехал к дому отставного полковника.

Отставник жил добротно. Пятистенная хата не мене чем в сто квадратных метров, по обеим сторонам имела холодные постройки типа веранд. Высокий кирпичный фундамент из красного старинного кирпича был когда-то достоянием поместья помещика разобранного еще до войны. Весь участок был обтянут высокой металлической сеткой, внутри которой бегала немецкая овчарка. Навстречу Ивану, из дома вышел сам хозяин. Седовласый худощавый мужичок, с армейской выправкой подошел к калитке и дружелюбно спросил:

— Чем могу быть полезен уважаемый?

— Я следователь из соседнего района, капитан Селезнев Иван Васильевич. — Представился он, и вытянув удостоверение, показал его военному пенсионеру.

— Проходи капитан в хату! — сказал отставник, и открыл калитку. Селезнев, вошел в дом, который внутри был скорее похож на городскую квартиру. Стены хаты были обшиты листами гипсокартона и поклеены дорогими импортными обоями. Пол по — городскому был исполнен из дубового паркета, на котором лежал большой ковер.

Иван разулся и прошел следом за хозяином на кухню.

— Присаживайся капитан, а я чайник поставлю. Чай со зверобоем и чабрецом попьем. Что привело тебя? — спросил тот, ожидая от полицейского расспросов.

— Я Иван Михайлович, к вам из соседнего района пожаловал. Месяц назад у вас гостил военный пенсионер отставной майор Александр Афанасьев, — сказал Селезнев.

— Да, был у меня Сашка. Дня два на Алексеевском озере рыбачил! Он тогда удачно половил. А что случилось капитан, — спросил полковник. — Он что не имел права рыбачить?

— Да нет Иван Михайлович, убили его на второй день, как он вернулся от вас! — сказал капитан Селезнев с сожалением в голосе.

— Да не может быть — за что!? Он же мужик был спокойный! Нужное дело делал. Людям дарил надежду! — сказал полковник, и как-то сразу огорчился такой новости.

— Да за это его, наверное, и убили? — Сказал Иван. — У нас же всегда самые лучшие погибают.

Полковник налил себе и Селезневу чай, и достав из буфета мед и варенье, поставил перед Иваном.

— Угощайся Иван Васильевич! Я чувствую, что разговор у нас долгий будет! Да, не повезло парню. Афган прошел, жив остался, а здесь на тебе! Он же еще молодой был? Ему лет сорок пять, наверное, было? — спросил отставник, наливая в кружки заваренный на зверобое чай.

— Да сорок пять! Сына оставил. Правда жена с ним, еще лет пять, как развелась, он за эти годы, так себе бабу и не нашел. Все надеялся, что его бывшая к нему вернется! Любил он видно жену? — сказал Селезнев, размешивая ложкой чай.

— А как — как, его убили? — Спросил полковник, — Если это конечно не секрет!? — интересуясь подробностями, спросил пенсионер.

— Застрелили его Иван Михайлович, как кабанчика в хлеве! Взяли и застрелили из трофейного пистолета. Прямо в лоб две пули подряд, — сказал Селезнев, с чувством непонятного сарказма и глубочайшего сожаления.

— Да, мне очень жалко мужика. А я то, я чем могу помочь вам? — спросил отставной полковник.

— Вы мне расскажите Иван Михайлович, о чем вы говорили с ним в последний раз. Может он говорил, где и на каком озере ловил? Может за самолет немецкий, что — то говорил? Вспомните пожалуйста это очень важно! — Стал расспрашивать Селезнев, обхватив обеими руками кружку.

— Я помню! — Да — да! Он говорил про немецкий самолет, который упал где-то в нашем районе в озеро! Петрович, даже ходил к одной бабке, которая и рассказала ему, что на озеро Голодье, зимой 1941 или 42 года, сел на лед немецкий бомбардировщик. Его наши зенитки подбили. А за ним следом сел еще один, хотел стало быть забрать экипаж, но взлететь тогда не смог. Не хватило ему расстояния для разгона. Так и утонули по весне, эти два сраных «Хенкеля». Но Афанасьев, мне сказал, что это не то. А тот, который он искал, упал летом 1942 года, где-то в районе Алексеевского озера. Но там их несколько, и в какое именно, упал он не знал. Афанасьев, ездил туда на рыбалку, дырки сверлил, и целыми днями раком стоял, все под лед смотрел. У него еще приборчик такой американский был. Вот он им и сканировал местные водоемы. Представь себе Иван, нашел же он тот самолет! Нашел! Да точно нашел! Приехал, когда уже темно было… Достал бутылку водки, мы выпили с ним, а утром чуть рассвело, он сел на свой драндулет, и укатил домой, — сказал полковник, вспоминая последние минуты жизни Петровича.

— Через день после его приезда домой, его и застрелили! Из архивных данных министерства обороны стало известно, что этот самолет, перевозил из Берлина награды в штаб армии Центр в Смоленске. Было там и денежное довольствие на всю армию за зимнюю кампанию 41 года. Там по подсчетам экспертов, которые производили оценку груза по архивам добра фашистского на миллионы долларов, — сказал Селезнев. Иван чувствовал, что полковник не будет эту информацию сливать в народ. Полковник был из тех людей, которые пройдя все перипетии жизни, оставались верными не только принятой присяге, но и слову чести.

— Эх, повезет тому, кто найдет такое богатство! Кто бы знал, что так сложится!? Был бы я моложе, я бы сам бы под воду полез. Озера здесь старинные еще с ледникового периода. Глубина в них от десяти метров до восемнадцати. Наверное, по весне здесь начнется настоящая бойня за эти цацки — пецки.

— Никого Михайлович, тут не будет! Кто об этом грузе знал, те уже землю парят. За этим делом уже трупов столько, что московский следственный комитет с ног сбился. Спасибо вам Михайлович, за мед, за чаек и подробный рассказ. Пора мне уже домой собираться, а то у нас всего две машины в отделе. Случись, что вдруг на происшествие не на чем будет выехать. Вот тут распишись в протоколе, что прочитал лично и замечаний не имеете. Полковник чиркнул там, где показал Селезнев, и глубоко выдохнув воздух, выпил налитую рюмку самогона.

— За упокой души Петровича. Пусть пухом ему земля…

— Бывай….

Селезнев, встал из-за стола и вышел в прихожую. Там надев свои сапоги, он откланялся хозяину и вышел на улицу. Следом за ним двинулся отставной полковник, на ходу причитая по усопшему.

Дойдя до калитки, Иван напоследок пожал ему руку и, еще раз, поблагодарил старика. Селезнев уже было хотел влезть в машину, но что-то, вспомнив, остановился:

— Да Михайлович, а скажи мне, как дорога через Усвяты? А то я когда сюда ехал чуть ни сел на брюхо. Боюсь, что вытянуть будет нечем. Ваши колхозник всю технику давно на металлолом сдали, а деньги пропили, — спросил Иван.

— Правильно Ваня, ты лучше туда езжай! Там, через семь километров грейдера пойдет асфальтированная дорога. Хоть по кругу, зато быстрее доедешь, — сказал полковник и перекрестил Ивана по русской традиции.

УАЗ тронулся с места и, развернувшись, выехал из села в сторону указанную пенсионером. По асфальту до Холмогорска, километров на тридцать было дальше, но на этой дороге не было той жуткой грязи, в которой немцы тонули еще во время войны. Селезнев, ехал домой и прокручивал в своей голове версию, которая теперь проясняла логику всех событий. Теперь картина из отдельных пазлов, стала приобретать окончательную форму. Узнав о том, что Афанасьев нашел самолет Иван, был приятно удивлен. Настойчивость убитого отставника вызывало только восхищение. Сашка нашел этот самолет, но неизвестные пока силы явно были заинтересованы в том, чтобы эти сведения не стали достоянием государства. Вероятнее всего его московский друг похвастался находкой, за что и был жестоко убит. Ивану становилось ясно, что впереди его ждет жаркое лето. Десятки «черных археологов» вполне могут дестабилизировать обстановку в районе да и причастность их к убийствам будет очевидна. Теперь останется только ждать лета, когда вода прогреется до комфортной температуры. По Алексеевке предстояла большая работа. Озеро было вдали от населенных пунктов. Его акватория огромна и где искать «черных водолазов» было Ивану не ясно. Были нужны точные координаты, но где взять их. Из разговора с полковником, Иван узнал, что от деревни Алексеевка, что стояла между двух озер осталась только одна хата. Там проживал дед с бабкой, которые наотрез отказались от переезда в колхоз. Дед всю жизнь рыбачил на озере и знал в нем каждую корягу. По мысли Селезнева деда можно было завербовать. В его интересах был порядок и спокойствие на этом водоеме, который кормил его и старуху.

Вернувшись в РОВД, Иван расположился за столом и достав телефон набрал Тимофеева.

— Алло Тимофеевич, это Селезнев тебя беспокоит! Привет! — Как сам, как поживает жена? — Спросил капитан, начиная, из далека.

— Ты, Ваня, видно, что-то нарыл, раз решил мне отзвониться? — спросил Тимофеев.

— Нарыл! Я нашел то место, где рыбачил покойный. Он квартировал у знакомого пенсионера. Под видом рыбалки искал утонувший самолет. Полковник подтвердил, что Афанасьев нашел его. Но к сожалению, он не знает координатов.

— Ты, составил протокол? — Спросил майор.

— Обижаешь начальник. Все как положено.

— А что там за озеро такое?

— Ты не поверишь Тимофеевич, не хватит всей московской полиции, чтобы взять его под контроль. Глубина местами до двадцати метров. В ширину километра четыре, а в длину одиннадцать.

— Ни хрена себе. А самолет то где искать? — спросил Тимофеев, даже присвистнув.

— Там на озере живет дедок с бабкой. Вот я думаю, его напрячь. Пусть агентом поработает. Как увидит незнакомых людей, пусть звонит участковому. А может он сам знает, где самолет упал. Он же там прожил с детства.

— Спасибо Селезнев, ты меня порадовал. У меня тоже есть новость. Наши эксперты установили, что телефон, с помощью которого взорвали Котовского, принадлежал твоему отставнику Александру Афанасьеву. Так что дорогой, вырисовывается ясная картина. Тот, кто взял у Афанасьева и Маслова телефоны, тот и является киллером. Убийца хитер и изворотлив. Он использует в своих делах только телефоны покойных. Он играет с нами, как кошка с мышкой, потому что все наши действия просчитывает на сто шагов вперед.

— Ничего придет лето и мы возьмем его прямо здесь на месте. — Сказал Иван, предчувствуя, как в нем пробуждается азарт охотника.

— До лета его надо брать, до лета. Я каждый день от генерала выслушиваю упреки. Живу Ваня, как на вулкане. Если у тебя, что будет новое, то звони. Да, агентуру на озере, постарайся все же организовать. Все Селезнев, до связи — привет семье и детям! — сказал Тимофеев и Иван услышал гудки. Положив телефон на стол, он отключил его и, достав из стола бумагу, принялся рисовать схемы отработанных связей.