По мере изменения политики в Украине, Зиновий почувствовал к себе более пристальное внимание со стороны российских спецслужб. Его мечта иметь свою маленькую армию могла в любую минуту завершиться. Допусти он хоть мимолетную оплошность и весь его бизнес придется свернуть и перетащить в скупую Европу. Вся ранее придуманная им схема, начала давать сбои. В этом он винил покойного Кота, который так запустил дела, что те расшевелил третьи силы. Служба охраны Меера, ни днем, ни ночью не спускали глаз со Стефании. Такая несогласованная игра следствия и службы безопасности банка Меера, забавляла Валентина, который наблюдал издалека. Они явно мешали друг другу, совсем не замечая, как сила по кличке Циклоп, давно держит эти службы в сфере своего внимания и влияния.

— У меня господин Меер есть для вас новость, — сказала Сонька, выкладывая перед банкиром письмо от швейцарцев. Тот взял, открыл конверт и прочел его от начала до конца.

— Черт бы побрал, этих швейцарцев. Первый блин комом, — сказал банкир и швырнул письмо в корзину.

— Что плохие новости, — спросила Сонька, прикидываясь простушкой.

— Да по страховке еще в семьдесят четвертом году вдова этого обер-лейтенанта получила страховые выплаты почти три миллиона долларов. Черт! Черт! Ну ничего мы пробьем эту стену! — сказал Меер. Он сунул руку в карман и, вытащив коробочку духов Шанель Љ5, поставил на стол перед Сонькой. Спасибо вам госпожа Винтовская! Мне кажется, пришло время раскрыть наши карты. Я приглашаю вас на уикенд к себе на Рублевку, — сказал Меер. — В пятницу Алик, заедет за вами в конце рабочего дня.

— Я пожалуй должна согласиться, — вопросительно посмотрела Сонька на Меера.

— Я приглашаю вас, как работодатель. Ваше присутствие госпожа Стефания, желательно. Я должен объявить коллективу о смене стратегической политики нашего банка и компании «Измайловский вернисаж».

Зиновию, хотелось глядя ей в глаза последний раз раскрыть перед Сонькой свои крапленые карты. Особой злости, на эту милую проказницу, он не испытывал. Ему банально хотелось знать, кто тот режиссёр или сценарист, который так четко прописал Сонькину роль. По мнению Зиновия, за Сонькой стоял какой-то таинственный незнакомец. Он по данным отдела безопасности банка был явно наделен извращенным умом, и какой-то невиданной звериной хваткой. Зиновий понял, что ссорится с обаятельной госпожой Стефанией ей не с руки. Ему хотелось вместо идиота Кота, иметь в своем арсенале незаурядную личность который мог бы настроить службу охраны на нужную волну и постоянную готовность.

Санников умышленно засветив свою тень, рассчитывал на интерес, который проявит банкир к его личности. Изучив методы действия и работы службы безопасности банка, Валентин, закинув наживку, «поймал» нарушителей своего спокойствия, дав подойти к себе на расстояние выстрела. Меер был противником сильным с разветвленной сетью информаторов, и купленных полицейских, имеющих допуска, к базе данных МВД. Меер мог в одно мгновение вычислить Циклопа и замуровать его в бетонную плиту, но не сделал этого. Банкир чувствовал, что Санников будет нужен в его беспокойном хозяйстве и его не следовало светить.

Телефонный звонок отвлек Валентина от очередной комбинации, которую он разрабатывал в своей голове. Сонька сообщила, что в пятницу вечером ее пригласили в загородный дом на уикенд.

Валентин, лежа диване, глядел в потолок, рисуя на нем мысленные образы дальнейших действий. После приезда Меера из Франции, он как-то сразу сел на измену построив невидимый виртуальный забор. Возможно, доклад службы безопасности повлиял на его отношения к ней, а возможно, что Сонька сама допустила какой-то косяк, отчитавшись за месяц полуторной прибавкой. Как Санников не крутил, а в его голову почему-то плохие мысли не лезли, и это было хорошим знаком. Разведка банкира ничего про него не знала, кроме места жительства, которое он, засветив, тут же сменил на другую квартиру, чтобы ввести Мееровских филеров в эдакий конфуз перед боссом.

Теперь Валентину предстояло аналитически продумать все её поведение в гостях у банкира. Сонька, должна была напустить тень на плетень, чтобы уже сегодня отбить у босса, всякое желание лезть ей в душу. За время скитаний, Валентин довольно быстро обосновался в столице и обзавелся новыми довольно интересными связями. Для себя он уяснил одно, что просить милости в этом жестоком мире это удел людей слабых и безвольных. К таковым Циклоп себя причислять не имел желания, он шел к своей цели твердой и уверенной поступью. Он предполагал, что рано или поздно менты раскопают его причастность к нескольким убийствам, поэтому он поставил себе задачей чаще менять окраску подобно хамелеону. На первых порах, его прикрывал новый паспорт, который он себе состряпал в Смоленске, но рано или поздно, этот документ мог вполне сыграть с ним коварную шутку, и тогда его свобода, была под конкретной угрозой. Он как бывший мент, понимал, что вряд ли ему придется отсидеть наказание, в ментовской спец. зоне на Нижнем Тагиле. Бывшие коллеги из чувства мести постараются упрятать его в самую «черную зону». В таких местах, как правило, администрация колонии, плясала под дудку «коронованных воров», а значит его присутствие в таком месте, сопряжена не только с изменением сексуальной ориентации, но и с самой жизнью. Валентин, не мог допустить этого, поэтому ему приходилось играть — играть со своей судьбой, балансируя на острие опасной бритвы. Сейчас он лежал в новой квартире и всматривался в бетонный давно не беленый потолок. В его голове прокручивались варианты дальнейших ходов, и он совсем не ощущал, что уже в ближайшее время вся его жизнь коренным образом изменится.

Как и подобает светскому рауту, замок украинского банкира был полон гостей московского бомонда. Деловые люди всей Москвы, прохаживались на заднем дворе особняка, ведя до неприличия абсолютно пустые разговоры. Там в горящих мангалах готовились шашлыки и всевозможные барбекю, руками опытных поваров, нанятых Меером в крутых столичных ресторанах. Дамы и их богатенькие мужья, дефилировали под ручку, глазами выискивая жертв, своих новых сексуальных приключений среди столичной тусовки. Все это, напоминало избитую тему старинных барских балов и стародавних разгульных купеческих приемов, где все шло по накатанной колее обоюдного флирта.

Стефания, своим присутствием, просто очаровала гостей вечеринки. Её шикарное вечернее платье четко подчеркивало точеную фигуру, а вырез, обнажив ножку до самых трусиков, прямо взбудоражил воображение всей мужской половины. Она подобно богине, плыла по ухоженным дорожкам, словно по подиуму. В руках Сонька держала маленький клатчь из черной замши, который был украшенный чешскими стразами. На золоченой цепочке, накинутой на запястье, болтался позолоченный портсигар с вмонтированной шпионской видеокамерой и диктофоном. Валентин не мог не обеспечить подружку подобным гаджетом, который был не простой забавой, а был лишним свидетелем на случай экстраординарной ситуации. При необходимости Сонька могла тайно делать полноценные видеозаписи абсолютно не заботясь об управлении. Санников любил такие маленькие шпионские штучки. Они помогали ему в работе получать нужную информацию, ведь порой даже сказанное и записанное слово могло решить многие информационные проблемы. Сонька сидела возле барной стойки и делала вид, что потягивает через трубочку свой любимый «Черри». В самый разгар вечеринки, когда гости слегка расслабившись шампанским мило беседовали друг с другом к Стефании подошли двое охранников. Зная Сонькин статус, они деликатно пригласили её пройти в кабинет к боссу. Сонька, ожидала этого приглашения и не заставляя себя ждать поднялась по ступеням в его офис. За дубовым столом откинувшись в кресле сидел Меер. В его руке дымилась кубинская сигара. Начальник охраны банка по имени Казимир Плышевский, сидел на диване из кожи. Судя по их выражению лица, они беседовали как раз, обсуждая деятельность нового директора вернисажа. Сонька вошла в кабинет и поздоровалась с Меером, кивнув в сторону Плышевского.

— О, мадам Стефания, вы как всегда безупречно очаровательны! Давненько я вас не видел, — сказал Зиновий, и поднявшись с кресла, склонился над протянутой ручкой и вытянув губы в трубочку со свистом её чмокнул. — Михалыч, мне уже поведал о ваших успехах на деловом фронте, госпожа Стефания. Будь ласка присаживайтесь! Я хотел бы с вами побеседовать в теплой и дружеской обстановке. — Сказал Меер, приятным размеренным голосом.

Сонька, ощутила своим внутренним женским чутьем, что шестерки хозяина, что — то нарыли в её биографии. Не зря в кабинете Меера сидел его «серый кардинал» и начальник охраны. Он, словно мент, смотрел на Винтовску, пронизывающим взглядом, опытного сотрудника компетентных служб. По спине Соньки, прокатилась тоненькая струйка пота, но она как женщина бывалая мгновенно расслабилась, не подав даже вида что ей страшно. Гордо приподняв голову, она с чувством достоинства взглянула на Плышевского и улыбнулась, обнажив жемчужины зубов. Не спуская взгляда с Казимира, она раскрыла позолоченный портсигар, приводя видеокамеру в действие, и улыбнулась еще раз.

Плышевский, корча из себя джентльмена поднес зажжённую зажигалку. Прикурив, Сонька не привлекая внимания, положила шпионский комплект на стол перед боссом, направив объектив на Меера. Затянувшись полной грудью, она, вытянула трубочкой губы, выпустила тоненькую струйку дыма.

— Я вас хотел спросить дорогая госпожа Стефания, в какой колонии обучают таким светским манерам, какими владеете вы? — спросил её босс и откинувшись в кресле, расплылся в улыбке.

В этот миг Сонька поняла, что Плышевский уже что-то поведал шефу и теперь с ней начинается игра подобная той, которую ведет сытый кот, поймав маленькую мышку.

— Я вас господин Меер, не понимаю! — сказала она, делая вид, что поправляет разошедшийся вырез на платье.

— Знаете, госпожа Стефания, мой начальник охраны, наверное, не зря получает деньги. Он благодаря своему опыту может выследить любую уголовную личность. Ведь мое имущество, нажитое вот этими руками, нуждается в надежной охране. Оно для меня бесценно! А то если у меня там украдут, здесь украдут, смотришь, через год воровать будет нечего, — сказал многозначительно Зиновий, переводя разговор в криминальную плоскость. Вот, к примеру, взгляните на это.

Босс, включил лежащий на столе ноутбук, на экране которого появилось все воровское досье на знаменитую Соньку Винтовку. Меер развернул монитор в сторону Соньки и растянул рот в ехидной улыбке.

— Так вы, мадам говорите, что вы графиня Стефания Винтовская? А может, вы знаменитая в криминальных кругах Сонька Винтовка? Которая из вас имеет две судимости за кражу личного имущества граждан и денежных средств? Не хорошо Сонечка, скрывать такие подвиги. Я вам доверился как настоящему другу, а вы! Я же раскрыл перед вами свою ранимую душу! А вы мне какое-то ко-зе-бе строите! Не хорошо это госпожа Винтовская, не хорошо! — Сказал Мейер. — Нет не хорошо!

Меер не подозревал, что зря затронул эту тему. Сонька стеснялась своего прошлого и любое напоминание о нем всегда вызывало в ее душе ответную и порой даже резкую реакцию.

— Меня в чем-то обвиняют!? Я имею право на этом судебном процессе взять последнее слово? — спросила Сонька, нагло заглядывая в глаза своему работодателю.

— Попробуйте! — ответил Меер. — Хотелось бы слышать вашу позицию.

— Коли у меня господин Меер, был бы против вас злой умысел, то я, наверное, не хранила бы свои деньги в вашем сейфе!

— Ах, да, я забыл — простите! — Сказал банкир.

— А еще, зная про ваши дела с Котовским, я могла бы вполне поделиться информацией со следователями следственного комитета. Неправда ли? — сказала Сонька. — Но я этого не сделала. Поднявшись с кресла, она стала ходить в зад и в перед, больше привлекая внимание на себя.

— Если мне будет суждено сгинуть в небытие в застенках вашего замка, то мои компаньоны и друзья знают, куда передать запись моих откровений с откровениями упокоенного Котовского. Вам господин Меер, надо меня теперь беречь, как самое драгоценное сокровище. На руках Котовского кровь трех человек и я знаю об этом! Во избежание не нужных разговоров в прессе, да и в криминальных кругах Москвы, прошу вас господа, держаться от меня подалее. — Спокойно казала Сонька и подойдя к столу, затушила в хрустальной пепельнице окурок. От такой наглости у Мейера, даже отвисла челюсть.

— Зиновий Михайлович, а мне сдается, девка блефует! — Сказал начальник охраны Казимир Плышевский, — стараясь, еще больше расшатать и без того дырявую лодку подорванных отношений.

— Что касается вас, пан Плышевский, то вы, отдельная песня в этой оперетте. — Сказала Сонька. — Думаете я не знаю кто вы такой и куда исчезают деньги господина Меера? — сказала Сонька внося раздор и сомнения в партнерские отношения.

— Ладно, помолчи пока, — сказал босс. — Допустим, ты Стефа, играешь с нами в честную игру? Как ты можешь подтвердить это!?

— Я ей нэ вирю господин Меер, — ответил пан Плышевский. — У нее две ходки на зону. Ей гроши вообще доверять неможно! Це же голимый криминал!

— А если за ней стоят серьезные силы, — спросил Меер, — ведь её кто-то по этой жизни ведет. Да и выручку за месяц она сдала с прибавкой в пятьдесят шесть процентов в отличии от Кота.

— А мне начальник, врать нет резона. Надоела мне воровская жизнь. Хочу дом иметь. Семью иметь и детей. Хочу честно жить, чтобы не прятать глаза от людей, — сказала Сонька, вернувшись назад в кресло.

— Допустим, пан Плышевский, что сегодня, мы упакуем её в бетонную плиту? А завтра — шо будет? Завтра, собранный ей компромат всплывет на Петровке 38, и вси москали будут знать об этом. Ты, что ли будешь потом ответ держать перед ментами? Ты же Михалыч, как последняя крыса, побежишь с моего корабля за кордон земли русской! Или будешь первый давать на меня показания в застенках НКВД! А я, почему-то верю госпоже Винтовской! Раз она решила играть с нами честно, то пусть работает дальше. Баба она с гонором, да и харизма у нее нечета твоей! — Сказал банкир.

— А я думаю господин Меер, что лучше её всё-таки похоронить! Ты телка, врубаешься, что ты вляпалась по самые херсонские помидоры? — перешел на грубость начальник охраны.

Сонька улыбнулась и закинув ногу на ногу, показала Котовскому средний палец, выставив его прямо перед его носом.

— Ты бандерлог, свою пасть на портянки зря не рви это тебе не майдан! Перед тобой не голожопая хохлушка с тверской. Перед тобой сочная русская баба возраста расцвета ума и тела. Если надо я и коней целый табун остановить могу, и не один десяток горящих изб затушить! Так что если ты меня хоть пальцем тронешь — завтра этот жидомассонский притон, будет штурмом брать московский спецназ. И не потому, что я так хочу, а потому, что весь телефонный трёп босса с Котом записан на маленькую такую флэшечку. А за три мокрухи к которым Кот, имеет отношения, и тебе, и твоему боссу придет маленький кирдык. Ты меня зрозумил?

Услышав подобное, Зиновий от злости даже покраснел. Он не представлял, что Сонька в состоянии так яро защищать свою позицию. Он не знал, верить ей или нет, но точно знал, что если она и вправду имеет компромат на него, то тюрьмы ему уже не избежать.

— Кота, завалили за то, что он любил жалом своим чесать, и много лишнего наговорил! Мало знаешь, пан Плышевский — крепче спишь! — Сказала Сонька, с такой убедительной наглостью, что у начальника охраны задрожали руки.

— О, видишь! Девка, Михалыч, прикрылась со всех сторон! Хрен ты, к ней подъедешь на гнилой козе! Я же говорил тебе, что она не блефует! — сказал Зиновий, Плышевскому. Поэтому не будем больше будить русского медведя. Пусть идет работать. Дело по Коту, когда закроют, там видно будет.

Сонька, в душе торжествовала победу. Это было временное перемирие и Плышевский сделает все, чтобы убрать ее, как свидетеля. Сонька понимала это, поэтому и шла ва-банк. Терять ей кроме своей жизни было нечего, но в ней жила уже другая жизнь, которая не должна была угаснуть.

Меер, чувствовал, что Сонька держится достойно и смело, что говорило о неуязвимости. Можно было закрыть ее в подвале, расчленить на мелкие части и спрятать в лесах московской области, но следственный комитет сидел на хвосте уже больше полутора месяцев. Меер чувствовал дыхание северных лагерей за своей спиной, поэтому не хотел еще больше накручивать себе срок. Он открыл сейф достал из него деньги и положил перед собой на стол.

— Извините Стефания Владимировна, такие проверки мы устраиваем почти всем работникам нашего банка. Я хотел бы за вашу работу выдать вам премиальные. Вот здесь двадцать тысяч долларов. Хотите, можете забрать, а хотите пусть лежат в моем сейфе. Здесь будет надежней. Люблю работать с надежными людьми.

Сонька, словно пешка, прошедшая в ладьи, была в это мгновение вся на куражах. Она взяла деньги и улыбаясь Казимиру Плышевскому, положила их себе в клатч.

— Так будет надежней! Я могу идти к гостям, — спросила она босса? — Так выпить хочу Зиновий Михайлович, аж шкура по швам моим трескается вся.

— Да пожалуйста Стефания Владимировна, — ответил Меер, и поцеловав ей ручку, проводил до двери.

Зиновий достал сигару и, откусив кончик, закурил.

— Вот же сука, как крепко она нас за жабры ухватила. Дрянь какая! — Негодовал Меер расхаживая по кабинету. — И заметь Никитич, какая у нее выдержка. Ни один мускул не дрогнул на её лице. Что будем делать?

— Мочить будем суку! — ответил Плышевский, переходя на украинский язык. Шкода зараз не можна на хвості мусорів цілий кримінальний відділ північно-західного району. А якщо вони ще спецназ підтягнут?

— Я завтра піду на Україну. Покатаюсь напередодні виборів, а ти закатай її в асфальт або яке ДТП організуй, але тільки щоб моє ім'я, ні твоє не з'явилося в «Кримінальній хроніці» або в «Чергової частини» каналу Росія. Ти мене зрозумів?

— Бос, а можна я її, перед тим, як мочити-трахну!? — спросил Плышевский. — Я її як бачу, у мене насіннєвий фонд крізь засіки лізе на волю. Ох, як хочу її — спасу немає!

— Так роби ти з нею що хочеш, але тільки без мене. Щоб навіть молекул від неї не залишилося. И помни Казик, немає тіла — немає справи!

Плышевский встал с дивана и, допив стоящий на столе коньяк, сказал:

— Піду, я мабуть периметр омину. Охорону просканирую, щоб не обростали жиром наші щиры українськи парубки.

— Давай Микитович, дій, а я піду до гостей, — сказал Меер, и бросив окурок сигары в камин, вышел следом за начальником охраны. — Скучили без Господаря.

Тем временем Сонька, спрятавшись в туалете, сквозь щель в двери наблюдала за Меером и Казимиром. Как только они вышли из особняка во внутренний двор она, сняв туфли, словно мышь прошмыгнула в кабинет и, схватив лежащий на столе портсигар с видеокамерой, выскочила назад в зал. Прикинувшись слегка «принявшей на грудь», она достала сигарету, и не прикуривая, пошла за Меером, покачивая шикарными бедрами.

— Кто даст даме прикурить, — сказала она суровому парню в темных очках. Охранник, стоявший у входа в особняк, вытащил зажигалку, и, не сводя глаз, с публики, подал Соньке огонь.

Все ее действия были еще вчера срежиссированы Циклопом и многократно отрепетированы. Валентин, оставаясь в стороне, наблюдал за тем, как охрана банкира следила за ней, собирая на его пассию досье. Через «Механика» Циклоп в течении дня пробил Плышевского, который, словно белая акула, нарезал круги вокруг Соньки, стараясь подобраться к ней поближе. Толи он влюбился, толи хотел просто затянуть её в постель, а то ли завидовал ей, что она сделала такую карьеру, было пока не известно.

Соня делала вид, что много пьет. Она постоянно перемещалась с бокалом «черри» по территории особняка, приставая то к одному, то к другому гостю. Вечер, организованный Меером удался на сто процентов и приглашенные были в восторге от шведского стола, ломившегося от деликатесов. По мере того, как солнце стало прятаться за линию горизонта, друзья банкира, стали по — английски покидать его особняк. Сонька, спрятав в одном из цветочных горшков клатч с деньгами, завалилась в гостевой комнате на диван, задрав платье до самых трусиков. Она разулась, бросив на полу туфли. Со стороны могло показаться, что она пьяна, но Сонька была в себе и ждала того момента, когда на сцену этого криминального театра выйдет главный герой Циклоп.

Все шло по сценарию Санникова. Сонька, прослушав запись босса с Плышевским, поняла, что ее жизнь находится под угрозой. Связавшись по телефону с Валентином, она вкратце рассказала ему о планируемом похищении и попросила о помощи. Санников, находившийся по другую сторону забора, сделал все, чтобы легально попасть к Мееру на вечеринку. Нейтрализовав аккуратно, приехавшего из ресторана повара, он переоделся в его одежду. Жертву спрятал в багажнике машины предварительно замотав скотчем. После чего заняв его место беспрепятственно въехал на территорию банкира. Валентин в силу своей профессии обладал талантом быть везде и не быть нигде. Он так мастерски сливался с людской массой, что становился практически незаметным для внимания охраны.

К полуночи, когда все гости разъехались по домам, Циклоп, надев поварской колпак и фартук, стал изображать из себя ресторанного стряпчего. Он так вошел в роль, что даже поварская команда приняла его за своего. Валентин, как истинно свойский парень подобрался к алкогольным напиткам и незаметно накинув петлю на горлышко дорогого виски, скрыл бутылку в складках рабочего костюма. Так же непринужденно он, влил в нее ампулу клофелина и спрятал бутылку до начала акции.

— Что мне делать с оставшимися продуктами, — спросил он, обращаясь к начальнику охраны Казимиру.

— Во, шо я знаю! Хочешь в помойку, а хочешь, забирай с собой, там дома сожрешь!

— Вы что папаша! В помойку икру, семгу, крабов, трюфеля? Ты начальник явно не дружишь с головой! Тут закуски на десять штук зелени, — сказал Валентин. — У вас, что брат, на Украине все такие богатые?

— Шо ти пристав до менэ!? Хочеш в дитбудинок відвези, а хочеш, мої хлопці, з'їдять. Тобі бабки заплатили? Заплатили! Бомонд скинчился? Скинчился! От і вали, давай до дому, до хати!

— Свалю, только соберу посуду, — ответил Валентин, складывая в коробки рюмки, столовые приборы и всевозможные ресторанные тарелки.

Санников ждал. Он ждал той минуты когда отъедет последний гость, а хозяин, уставший от гостей отойдет ко сну. Подойдя к одному из охранников, который видел его общение с паном Плышевским, Валентин сказал:

— Слышь земеля, там харчи остались: семга, форель, икра всякая, трюфеля, сало. Начальник сказал, чтобы вы шли ужинать. Только шевелите батонами, меня тоже дома жена ждет! Ехать пора. Не хочу до утра тут торчать. Если будете жрать, то собери своих мужиков в беседке, я там поляну накрыл.

Охранник улыбнулся и, достав радиостанцию, сказал:

— Хлопці, пора вечеряти! Приходьте до менэ! Тут москалі нам поїсти залишили! Пан Казимир, сказав, щоб ми повечеряли тому що кухарю пора їхати додому.

Валентин, видя, как охранники собрались за одним столом, подал им на мельхиоровых подносах все оставшиеся деликатесы, которые не доели гости Меера. Разлив по рюмкам виски с клофелином он, как заправский официант поставил их перед охраной.

— Шо, то горилка? — спросил один из охранников, закручивая казацкие усы.

— Виски! — ответил Валентин.

— Що, то за горилка така? Смачно смэрдить!

— То панове, знаменитый американский Бурбон из кукурузы! Одна бутылка стоит пятьсот долларов! — Ответил Санников, ставя поднос перед казаками на стол. — Пейте на здоровье здесь все оплачено!

— Що правда, що одна така пляшка п'ятсот доларів коштує? Ну, раз так, тоді треба випити! Не кожен день нам таку горілку москалі подають!

Хлопцы, подняли рюмки и чокнулись.

— За здоровля! Слава Украине! — сказал один из украинцев, высоко подняв рюмку.

— Героям слава! — хором ответили казаки, и разом вылили напиток себе в глотки.

— Сала Украине! — ответил сам себе под нос Валентин, глядя, как парубки наяривают торжественный ужин российских олигархов. Не прошло и трех минут, как хлопцы стали терять сознание, пока и вовсе не попадали со своих стульев.

— Героем сала, — сказал Валентин, — Ну теперь и мне пора браться за дело!

Переступая через тела, он прошел в особняк. Вооружившись клюшкой для гольфа, которая торчала из кожаной сумки стояще в спортивной комнате. Валентин, смело двинулся в ту комнату где отдыхала Сонька. Еще из зала он услышал доносившийся голос. Осторожно на цыпочках Санников подошел к двери и занял место за спиной, стоящего на коленях перед Сонькой, пана Казимира.

Начальник охраны Казимир Плышевский, стоя на коленях и наглым образом стягивал с Соньки колготки. Он что-то причитал себе под нос, стараясь завладеть телом пьяной женщины. Он так увлекся, что даже не заметил вошедшего Валентина, который смотрел прелюдию к порнографическому сюжету. Все было бы ничего, если бы это была не его подружка. Валентин почувствовал, как в его жилах закипает от ревности кровь.

Казимир не знал, что Сонька трезвая как стекло. Она только и ждала того момента когда тот решиться утолить свою страсть. Ей хотелось так ему самой врезать в пах, но она до последней минуты играла роль пьяницы. Казимир расстегнул штаны и спустил их ниже колен, приготовившись вступить с Сонькой в интимную связь.

— Что это вы, такое делаете пан Плышевский? — спросила Сонька, пьяным голосом. — Вы что меня будете насиловать?

— Ви, пані Стефа, прямо ріжете мене своїм поглядом прямо на частини. — тяжело дыша, сказал начальник охраны, задирая, ей платье. У вас такі гарні ноги! Такі груди! Така красива попочка що я не можу терпіти!

Он стоял перед ней на коленях и щупая Сонькины ягодицы, старался стянуть с нее трусики.

— Вы пан Казимир, глупенький дурачок, давайте лучше выпьем! А потом я и сама раздвину перед вами свои гарни ножки, — сказала Сонька, разжигая в нем неудержимый сексуальный «аппетит».

— А ты, не врешь — ведьма? Точно дашь мени, — спросил Плышевский, глядя на неё снизу вверх. От предчувствия желания и неудержимой страсти все его тело задрожало, и он окончательно потерял чувство реальности.

— Она не врет тебе пан Казимир! — сказал сзади него Валентин….

И блестящая клюшка для гольфа, сокрушая черепные кости, отправила украинского пана в глубокий нокаут.

— Господи Валентин, ты не мог прийти раньше!? — завопила Сонька. — Этот идиот, меня чуть не изнасиловал! Вон гад, уже колготки с меня стянул, — сказала Сонька, и снова надела их на себя. — Еще бы минута и у тебя бы появились рога!

— Вот это мне и не понравилось! Я не мог больше смотреть на этот порнографический беспредел, — ответил Валентин. — Еще мгновение и он бы запрыгнул на тебя, как кобель на суку.

— Я бы не дала! Я бы поджарила его электрошокером, — ответила Сонька, разыскивая глазами потерянное «средства самообороны».

— Вот и оставь тебя одну! Ладно, проехали, — сказал Санников. — Теперь он уже никогда очнется, сказал Санников, и, расстегнув костюм Казимира, вытянул у него из оперативной кобуры ПСМ. — На, держи, вот тебе надежный электрошокер! Только аккуратней снимай с предохранителя, курок может палец закусить.

— А что с ними будет, — спросила Сонька, схватив ствол.

— Уходить будем, я добью! Таким мразям на этой земле не стоит жить, — сказал Валентин, и, закинув начальника охраны себе на спину, потащил его на второй этаж в кабинет Меера. Он скинул его на диван и, отдышавшись, спросил:- А где этот пузатый гомосек?

— Зиновий в своей комнате, — дрожащим голосом сказала Сонька, видя, как Валентин начинает не на шутку заводиться, теряя тормоза. — Ты и его тоже так беспощадно убьешь?

— Нет, буду щекотать, пока не обосрется! Они, же тебя хотели закатать в асфальт, а тебе что их жалко? — Сказал Санников, и, утерев рукавом нос, закинул на плечо клюшку. Открыв двери, он прошел в спальню. На белых простынях почивал подвыпивший банкир. Валентин тронул его за плечо. Зяма открыл глаза, и, увидев повара, улыбнулся так, будто на него смотрела родная бабушка.

В этот миг Валентин с сарказмом сказал:

— Зямочка, Россия щедрая душа!

И вновь клюшка для гольфа, со свистом разрезав воздух, рассекла череп от виска и до нижней челюсти. Меер даже не пискнул. Кровь фонтаном оросила подушку, а рука безжизненно повисла с кровати.

— Это тебе сука за Сэма, за майора и за Донбасс. — Сказал Валентин, и тут же опомнившись запричитал:-Черт! Черт я, наверное, убил тебя, сука! Кто же теперь нам код сейфа скажет?

— Я знаю код, — тихо подойдя сзади, сказала Сонька. Она встрепенулась и, не говоря ни слова, побежала вниз во внутренний двор. Там в беседке вокруг накрытого стола в клофелиновом сне «почивали» смертным сном пятеро охранников. Забрав из цветочного горшка свой клатч, она достала видеокамеру, которую дал ей Валентин для тайной съемки, и понеслась обратно в кабинет. Циклоп в это время уже ходил по апартаментам банкира и ощупывал каждую деталь, стараясь найти секрет, благодаря которому можно было добраться до сейфа.

— Тут, тут сейф, — сказала Сонька, и, тронув на стене картинку в рамочке из бронзы, запустила механизм, который открыв створки дверок, обнажил тело железного ящика. Валентин увидев кодовый замок, почесал затылок. Придвинув к сейфу кресло босса, он сел перед ним, стараясь сообразить с чего начать и достав сигарету закупил. Добраться до его содержимого мог или профессиональный взломщик или профессиональный минер. Санников не был ни минером, ни взломщиком, но на всякий пожарный случай он обзавелся болгаркой. Не было ни одного сейфа, который бы устоял перед абразивным камнем, который вращается со скоростью восемь тысяч оборотов в минуту. А еще у него было необузданная жажда добраться до содержимого. А это каждой минутой перерастала в настоящую фобию.

Сонька, включив ноутбук, лежащий на столе Меера, всунула флешку от видеокамеры в слот и вывела на монитор всю последнюю запись.

— Потрясно! Короче у меня есть то, что нам надо! — сказала она Валентину. — Я как чувствовала.

— Что у тебя есть?

— Есть код сейфа, что еще тебе надо? Камера была включена, когда Меер лез в сейф. Он спиной повернулся ко мне, а камера вместе с клатчем лежала с краю стола и все записывала.

Валентин обернулся и увидел на мониторе четкую запись момента вскрытия сейфа Меером.

— Ну, ты Сонька, молодец, — сказал Циклоп, уставившись в экран. Он так напряг свои глаза, что они чуть не «лопнули» — Повторить можешь еще раз, чтобы я запомнил последовательность!?

Сонька вновь запустила фрагмент, когда Зиновий Меер открывал сейф, чтобы отдать ей деньги и подписать новый контракт. Циклоп по памяти нажал кнопки на кодовом замке сейфа и услышал, как механизм сейфа приятно щелкнул.

— Открывай, — тихо сказала она, придавая уверенность своему мужчине!

Валентин потянул дверку и та послушно открылась. Деньги около двухсот тысяч евро и долларов. Пистолет «Глок-19», три пачки патронов, шкатулка с золотыми изделиями с изумрудами и бриллиантами, документы и та заветная карта с пометкой покойного Афанасьева на полях, стали добычей Соньки и Валентина.

— Вот она Сонечка! Вот она родная! — радостно заорал Валентин — Я, я, я же ее держал в своих руках еще тогда, когда Сэм был жив. Циклоп огляделся, и, увидев кейс банкира, стоящий под столом, сложил в него все содержимое. — Всё детка, теперь пора нам с тобой сваливать!

— А как же этот и тот? — спросила Сонька, показывая на труп Плышевского.

— А что с ними будет? Они уже мертвые им спешить некуда. Вот сейчас зачистим следы и поедем домой считать наши денежки. Валентин подошел к камину и, открыв заслонку, повернул газовый вентиль. Газ с шипеньем вырвался из форсунки, и начал понемногу наполнять кабинет банкира, создавая взрывоопасную смесь. — Через час Соня, весь этот особняк наполнится газом! А потом? А потом, как бабахнет — мама не горюй! — спокойно сказал, Циклоп. — Знаешь, огонь имеет свойство скрывать все следы.

— Там, там, еще комната охраны есть. У Меера ведется запись со всех камер наблюдения особняка. Я когда тут была раньше, то видела там охранника, который сидел в этом кабинете.

Санников передернул затвор пистолета, загнав в ствол патрон. Спустившись на первый этаж, он открыл маленькую комнату с кучей светящихся мониторов и его взору предстал пульт управления всеми камерами. Выдрав шнур с системного блока, он, ногой выломал боковую стенку, вскрыл его, и, достав жесткий диск, сунул его себе за пазуху.

— Доказуху Сонечка, нужно удалить всю, — сказал он.

Валентин прошел на кухню и открыл все газовые краны. — Это чтобы уже наверняка жахнуло так жахнуло. А то эти московские эксперты даже по одному волосу могут вычислить злодея, а нам это не надо. Нам Соня, теперь фора нужна в месяц и тогда мы оторвемся от ментов на всю оставшуюся жизнь. Часа должно хватить, чтобы весь дом наполнился газом. Сегодня, ночью Сонечка, Рублевка содрогнётся от этого огненного кошмара! Мужайтесь нувориши, час расплаты идет!

Валентин достал мобильник, к которому был изолентой примотан электрозапал. Положив «адскую машинку» на конфорку газовой плиты, он с Сонькой вышел из кухни, бесшумно прикрыв за собой двери.

— Ну, вот и всё Сонечка! Наша Рублевская одиссея закончена! Теперь, как говорил мой старшина — «ноги мои ноги — несите мою жопу» Пора нам с тобой сваливать! Не дай бог, кто — то на ночь глядя приперся, — сказал он и пропустив Соньку вперед вышел во двор. На парковке стоял фирменный пикап ресторана «Гусятникоff», на котором он под видом приглашенного повара въехал на территорию особняка Меера.

— Ты уверен, что адская машинка сработает? — спросила Сонька. — Что-то меня гложут смутные сомнения.

— Можешь тут остаться, заодно проверишь. Я через час тебе позвоню!

— Дурак! — сказала она обидевшись на Санникова.

Валентин завел машину и подъехал к воротам. Вся «доблестная» украинская охрана Казимира Плышевского пребывала в состоянии полного покоя. Валентин четко просчитал национальный характер украинских парней и сделал ставку на клофелин. Он не ошибся. Собравшись за столом полным элитной закуски, они не удержались от такого искушения, как старый добрый американский «Бурбон». Выживут они или нет, это уже Санникова не волновало. Сонька, взяв в сторожке охраны дистанционный пульт, открыла ворота. Расположившись в машине, она спряталась под панель, прикрыв себя пледом, чтобы быть недоступной для глаз полицейских. Валентин выкатил на улицу и нажав кнопку следом за собой закрыл ворота, прямо перед носом оперов. Они целый месяц ошивались, рядом, с особняком банкира, отслеживая все его связи. Как показалось Валентину, подобная практика слежения давно утомила следаков. Включив видеорегистратор, они мужественно отошли ко сну, и нежась под теплым одеялом, погрузились в просмотр сновидений.