Точно в назначенное время начальник связи ГРУ генерал-лейтенант Авдонин входил в кабинет своего шефа с довольно объемной папкой. Уже пятый день где-то в районе Центрально-Тунгусского плато, засоряя эфир, работал коротковолновый радиопередатчик большой мощности. Каждый день он прокручивал в эфире тупые рэп-песенки, «Виагру» и Диму Билана, от которых у операторов радиоразведки развилась настоящая мигрень.

— Присаживайся, Василий Сергеевич, — предложил начальник штаба вошедшему генералу.

Поздоровавшись, он сел рядом и внимательно приготовился выслушать доклад начальника связи. На журнальном столе, вокруг которого расположились генералы, лежала толстая папка. Начальник связи открыл её и коротко по-военному стал излагать:

— Мы установили, Николай Иосифович, что источник нашего беспокойства находится на Центрально-Тунгусском плато. Вся эта территория с 1908 года сплошные аномальные зоны. Еще в 1927 году при изучении этого феномена пропало три экспедиции. Академик К.П. Флоренский в 1958 году в двухстах километрах от эпицентра между Подкаменной и Нижней Тунгусками обнаружил то ли ядро этого метеорита, то ли какой-то другой объект из дальнего космоса. Он, разогретый докрасна, пробил гору, словно кумулятивный снаряд и застрял в граните на глубине семидесяти метров. Химический состав ядра, «Гостя», как назвали его ядерщики, не имеет аналогов в периодической системе Менделеева. По заключению физиков, данное вещество является самым мощным катализатором ядерного синтеза. При наличии этого вещества в ядерном процессе даже легкие химические элементы вступают в цепную реакцию, освобождая миллиарды калорий энергии. Строительство лаборатории велось там с 1958 года, но в 1964 году «Проект Гость» был закрыт в связи со сменой политического руководства КПСС. Благодаря этому материалу академики Сахаров, Петров и Харитон в 1961 году создали младшую сестру «Кузькиной матери», которую испытали на ядерном полигоне «Новая земля». Взрыв тогда превысил 57 мегатонн, а ударная волна трижды обогнула земной шар. Естественно, что после этого апокалипсиса саму «Кузькину мать» демонтировали и сдали в музей. По расчетам физиков-ядерщиков, в случае подрыва такого «монстра» в цепную реакцию вступит простая вода, которая содержит в своем составе дейтерий и тритий. Вся наша планета превратится во второе солнце в нашей солнечной системе.

— Василий Сергеевич, а что с этим проектом?

— «Проект Гость» на данный момент заморожен. Точнее сказать, про него просто забыли. Сахаров, как вы сами помните, попал тогда в опалу, Петров занялся в те годы межпланетными химическими связями и ушел из ядерной физики. Годы перестройки из них никто не пережил, а документация по исследованиям легла глубоко в секретный архив Академии Наук СССР. Я связывался с академиком Велиховым, и спрашивал, почему исследования по проекту «Гость» не возобновлены. Ситуация, Николай Иосифович, просто банальная, у нашего государства нет денег на дальнейшие исследования. Все лучшие умы уже давно покинули нашу страну, и теперь работают на оборону других государств.

— Да, это хорошо, что еще этот «булыжник» с собой не прихватили. Возможно, что когда-нибудь этот самый гость и нам пригодится. Я не сомневаюсь, Сергей Васильевич, что исследования будут продолжены, — сказал генерал-полковник.

— Я думаю, Николай Иосифович, что необходимо доложить об этом руководству страны.

— Естественно, мне придется доложить нашему министру обороны, но я думаю, что ему сейчас нет дела до этой лаборатории, он ведь покупает «Мистрали» у французов и бронетранспортеры «Кентавр» у итальянцев. Вот если бы там лежала тонна золота, вот тогда бы его интерес к этому объекту был весьма здоровый.

— Николай Иосифович, возможно, что стоимость этого метеорита во много раз превышает стоимость всех швейцарских «закромов». Это источник самой дешевой энергии!

— Вы, Сергей Васильевич, с диджеем этим разберитесь и, наверное, пора этот объект нам «приватизировать», чтобы его другие не приватизировали. Я боюсь, что когда бомжи прознают, они оттуда всю медь и весь алюминий сдадут в приемные пункты. А если доберутся до этого «Гостя»?

— Я распорядился, наши люди из Красноярского филиала уже, наверное, в пути. Туда ведь только на борте можно добраться. Там на сотни километров ни одного населенного пункта нет. Народ там издревле селился только по берегам больших рек.

— Держите меня в курсе, Сергей Васильевич.

— Разрешите идти, товарищ генерал-полковник!? — спросил Авдонин.

— Да, да, идите…

Лютый еще издалека увидел, как над плато кружит борт МИ-8. Он наматывал круги, подбираясь все ближе и ближе, пока не завис над местом катастрофы. Радости Сергея не было предела, и он решил сообщить об этом Виктории. Словно горный козел, он, прыгая с камня на камень, уже через несколько минут, влез в «трубу».

— Давай, быстрее собирайся, — сказал он девчонке, целуя её от радости, — наконец-то наши таежные мытарства закончены, и ты может уже скоро увидишь своих маму и папу! — сказал Сергей, хватая оружие.

Пока Вика собирала вещи, он отключил передатчик. Сергей знал, что подобная система может «угробить» любой самолет, связь которого работает на этих же частотах. От радости тряслись руки, и он не знал, что ему сейчас хватать. Казалось, что в один момент ему понадобились вдруг все вещи, с которыми он коротал долгие зимние ночи. Каждый день он прокручивал в своей голове сценарий срочной эвакуации, но реальность совсем иначе расставила акценты. Все планы рушились и в конечном итоге Лютый плюнул на всё и решил выдвинуться вперед навстречу спасателям. Схватив по привычке автомат, он выскочил через «нору» и вылез на гору. Спустившись в распадок, Сергей, продираясь через бурелом и скользя по замшелым камням, все ближе и ближе стал подбираться к борту. До него оставалось не более пятисот метров.

Вертушка стояла на плато, метрах в трехстах от места падения самолета. От радости сердце Сергея выпрыгивало из груди. В своем уме он уже репетировал слова приветствия и предполагал, что после спасения вопросам журналистов не будет конца. Сергей уже видел себя в лучах софитов под прицелом телекамер. Он ощущал, что выжив в тайге после катастрофы, он непременно должен стать «звездой телеэкрана» и даже зеки на зоне будут рады его спасению. Пока он обдумывал ответы на вопросы журналистов, ноги привели его к последней точке. До борта оставалось не более трехсот метров. Вдруг в воздухе появилась еще одна «вертушка». Точно по такому же маршруту, она, наматывая круги, вышла на место посадки первой.

До счастливого исхода своей таежной «одиссеи» оставалось совсем ничего, и Сергей решил перевести дух. Когда до спасателей оставались не более трехсот метров, он взглянул в бинокль. Там на месте посадки обоих бортов, Сергей отчетливо увидел, как из прилетевшего борта вышли шесть человек в камуфлированной одежде. Люди с первой «вертушки» копались в остатках разбитого Ан-2. Они ходили, рассматривали обломки, вытаскивали какие-то тряпки. По всей вероятности, спасатели старались найти тела людей, или возможно бортовой самописец, который в народе назывался «черный ящик». Сергей отчетливо видел, как прилетевшие подошли к своим «коллегам». После непродолжительного разговора они хладнокровно расстреляли их из автоматов. Вот тут в одно мгновение у Сергея изменились планы. Он присел за камень и, зарядив автомат, замер, чтобы остановить сбитое бегом дыхание. Он не ожидал такого расклада событий. Сергей даже не мог поверить своим глазам, надеясь, что это был обман зрения, но никакого обмана не было. Сергей понял, что произошло настоящее убийство. В голове закрутились вопросы. Кто и что эти люди, и почему они так уверенно себя ведут?

Сейчас Сергею становилось ясно, что прибыли они сюда явно не с благотворительной и спасательной миссией. После увиденного в нем сработал инстинкт разведчика. Лютый, словно призрак растворился в местном ландшафте. Профессионально и бесшумно он, словно уж скользил меж камней, пробираясь все ближе и ближе. За скалой его внимание привлек человек в кожаной лётной куртке. Он явно прятался, потому что держал в руке пистолет «Макарова».

Пилот борта сидел за скалой с глазами полными ужаса. Его трясло от нервного потрясения и страха за свою жизнь. В таком состоянии он мог быть абсолютно непредсказуем. Сейчас Сергею было необходимо сделать так, чтобы этот перепуганный убийством своих сослуживцев человек не стал стрелять, привлекая внимание бандитов.

Лютый бесшумно, словно рысь подобрался к нему на расстояние прыжка. Он поднял камень и отбросил его в сторону. В тот момент, когда летчик повернул голову в сторону упавшего камня, Сергей, словно снежный барс, прыгнул на незнакомца, и в мгновение ока лишил его оружия. Летчик никак не ожидал такого развития событий. Он хотел было броситься в рукопашную, но направленный на него ствол остудил его горячую кровь. Сергей, приставив палец к губам, показал, что шуметь не стоит. После чего, он, глядя «летуну» прямо в глаза, подал ему пистолет. Этим жестом он выразил свое доверие к нему. Летчик, потрясенный случившимся, принял назад свое оружие, и засунул его в специальный карман куртки.

— Ты кто? — спросил его Сергей, наконец-то включив звук.

— Я пилот с этого борта Красноярской базы. Сюда привез фээсбешников, они должны были найти какой-то свой секретный объект. Но тут вдруг увидели разбитый самолет и решили посмотреть, что там. Такая информация у них была. А тут эта вертушка приземлилась неизвестно откуда. Этот борт не наш, это я точно знаю по номеру. Остальное, наверное, ты видел сам. Когда они расстреляли мою команду, я рассматривал кабину пилота. Они не видели, как я ушел по этой лощине. Меня зовут Господарский Виктор, я майор ВВС, — протянув руку, сказал летчик.

— Меня Сергей зовут. Мы летели на этом самолете еще осенью. В живых остались только я и моя жена Виктория. Пошли со мной, я дам тебе настоящее оружие. С этой «пукалкой» ты не вояка.

Увлекая за собой летуна, Лютый вывел его подальше от бандитов. Минут через двадцать передвижения по камням, они скрытно взобрались на гору. Вид весенней тайги завораживал свежестью зеленой листвы да бескрайними просторами.

Лютый приподнял камень и пригласил нового знакомого в «свой дом». Удивлению летчика не было предела. Он впервые видел такой объект в столь безлюдном и удаленном месте. Спустившись в бункер, летчик окончательно был поражен. Лютый вел его по гулким бетонным коридорам, а офицер все крутил головой и цокал языком от восхищения. Собака встретила гостя совсем не радушно. Она хотела было броситься, чтобы укусить летчика, но Сергей перехватил её за ошейник, который он сделал из солдатского ремня. Тузик завилял хвостом, приветствуя хозяина.

— Знакомься, Витя, это Вика, — сказал Сергей, доставая карабин.

Вика, протянув руку, тихо сказала:

— Меня звать Вика, а муж меня зовет просто Пятница. Мы уже тут полгода робинзоним.

Летчик по-джентельменски поцеловал вытянутую женскую руку.

— Располагайся пока тут. Я пойду, опущу антенну, это единственный демаскирующий фактор, который нас может выдать снаружи.

— Сергей, если можно, я прогуляюсь с тобой. Хочу осмотреть это довольно любопытное сооружение, — сказал майор.

— Пошли, если призраков не боишься!

— Призраки, Сережа, по тайге с автоматами не шляются. Нам бы с большой землей связаться.

— Я думаю, уже поздно. Если мы сейчас выйдем на связь, то мы демаскируем себя, и они отсюда не уберутся, пока нас, как крыс не выморят. Тут, Витя, над нами двести тонн взрывчатки и я не хотел бы, чтобы она сдетонировала и похоронила нас с тобой, а еще сто килограммов золота и целый склад коньяка. Лучше подождем немного, через сутки тут будет все Красноярское ФСБ и МВД со своими «Альфами» и «Витязями». Они же не кинут своих. Вот только совсем неизвестно, сколько человек еще погибнет, пока этих тварей всех не уничтожат.

— А что тогда делать? Нам бы в борт пробраться, может быть успели бы взлететь? — сказал Виктор.

— Я вот, что предлагаю, майор. Нам нужно самим как можно больше ликвидировать этих «отморозков». Я же бывший десантник-разведчик, думаю, что за восемь лет я не утратил профессиональных навыков.

— Так ты, что офицер? — удивленно спросил летчик.

— Представь себе, да! Только я — бывший. Я сюда прямиком с Кавказа на валку леса прибыл. Меня, сука, наш начальник особого отдела круто подставил.

— Знаешь, а я ведь тоже в Чечне был. Наша база в Гудермесе стояла, мы колонны на МИ-24 прикрывали от боевиков. А как твоя фамилия? — спросил удивленный майор.

— Гвардии старший лейтенант Лютый, разведка, сто четвертый полк ВДВ, база в Шали, — представился Лютый по-военному.

— Слушай, а это не в вашем полку вся шестая рота полегла? — спросил майор.

— Да, Витя, это рота была из нашего второго батальона. У меня тогда на этой высоте друг погиб, Сергей Панов из Смоленска. Я со своим взводом был в рейде юго-восточнее Улус-Керта. Мы тогда блокировали Хаттабу отходы по руслу реки Абазулгол, а полк стоял от места боя всего в пяти километрах. Вот за эти подвиги меня Родина и отблагодарила, как настоящего героя. Особист, сука, меня на нары определил.

— Да не волнуйся, Серега, справедливость должна восторжествовать. У тебя еще будет возможность доказать свою правоту. Возможно, ты еще встретишься со своим обидчиком и разберешься с ним.

— Да уж, обязательно встречусь. Надо будет его найти и с ним потолковать с глазу на глаз. Я, Витя, из-за него и погон лишился, и части своей жизни.

— Слушай, Сергей, ты же с осени здесь, что это за объект такой? — спросил майор.

— Я, Витя, до сих пор не знаю. Я тут полгода обитаю, так и не понял, наверное, какая-то военная лаборатория? Здесь около двухсот комнат. Там за бронированными дверьми с кодовыми замками не белых мышей прячут, а двести тонн тротила не закладывают для новогоднего фейерверка. Лазил я туда, смотрел, что там лежит какой-то кусок инопланетного железа, а что это за хрень, выяснять не стал. А так больше ничего интересного нет. Пошли, майор, перекусим и пойдем воевать. Братки, наверное, уже расслабились и сейчас занимаются поисками золотишка.

— Какого золота? — с удивлением спросил майор.

— Золотого, майор, золота золотого, — ответил Сергей.

— А откуда оно здесь взялось? Тут, что прииск рядом или это сокровища Чингисхана?

— Его, майор, еще полгода назад этот самолет в Красноярск вез с приисков.

Килограммов восемьдесят, наверное, я точно не взвешивал. Братки эти, что ФСБешников завалили, золотишко это ищут. Я знаю, на это способны только люди Ивана Росомахи, местного таежного царька. Они никогда не оставляют свидетелей и довольно хорошо вооружены. Они до последнего будут прочесывать тайгу, пока не найдут его или нас. Правда, в этом бункере, мы можем отсидеться. Но мне кажется, что наступил тот шанс, когда раз и навсегда можно разобраться с теми уродами, чьи руки по локти в людской крови. Ты идешь со мной, майор? — спросил Сергей, рассовывая патроны по карманам.

— А куда я, Сережа, денусь. Они же, суки, завалили моего напарника Сашку Боровика. А я жить спокойно не буду, пока не отомщу.

Сергей и летчик вернулись в квартиру. Виктория уже накрыла стол и сидела в ожидании мужа. На столе стояла бутылка хорошего вина и жареное мясо косули с макаронами. Вика сложила вещи и ждала своего героя, чтобы эвакуироваться из опостылевшего за шесть месяцев бункера.

— О, видал, майор, какой ассортимент встречает нас, как самых дорогих гостей! — сказал Сергей. — Хочешь выпить за упокой души твоего второго и этих фээсбешников? Чтобы земля им было пухом!

— Выпьем, Серега, только после победы над врагом, — ответил летчик, осматривая помещение «Руководителя проекта», где квартировал Лютый с женой. — Откуда, откуда у тебя все это? Вино, коньяк, тут вроде до ближайшего магазина час полета на борте. Неужели твоя, Серега, жена уже сбегала? — с иронией в голосе спросил Витька-летчик, рассматриваю диковинную бутылку.

— У меня, Витя, этих запасов на десятилетия. Вино, коньяк, водка, тушенка, боевые рационы, сгущенка, масло оливковое замороженное. Можно лет пять сидеть без проблем. Если хочешь, оставайся с нами, пока все не выпьем. Будем тут сидеть, как суслики в норе. Тебе, наверное, сейчас не очень-то платят?

— Слушай, Сергей, ты говорил про золото, покажи мне, я ведь его кроме, как в ювелирном магазине никогда не видел. Да и то, когда жене кольцо обручальное покупал.

Лютый достал из-под кровати холщовый мешочек, опломбированный свинцовой пломбой, и ножом разрезал веревку. На стол посыпались корявые самородки цвета окислившейся латуни. Майор с любопытством взглянул на золото и, взяв в руки один самородок, несколько раз подбросил его.

— Ах, вот ты какой, «презренный металл»! Не скажешь, что драгоценность, просто какая-то безделица и все.

— Да, Витя, представь, из-за этой безделицы погибли твои сослуживцы. Бандюки видно подумали, что вы их конкуренты? Поэтому они от них и избавились. Нам пора с тобой идти воевать, держи автомат и патронов возьми побольше. А я себе вот эту винтовочку возьму.

Лютый вытащил из-под кровати снайперскую винтовку «Драгунова».

— Я с этой игрушки кабана на восемьсот метров уложил, он даже и не дернулся. Надо и Росомаху положу. Есть у меня предположение, что он в составе этой команды. Этот парень такого шанса никогда не упустит. Я за него наслышан еще с зоны, где свой срок свой отбывал.

— Ты, Сергей, тут самый главный, ты мне вот что скажи, каков будет наш план?

— Я пока не знаю сам, на месте сориентируемся, я всегда предпочитал действовать экспромтом. За два года боев в Чечне в моей группе было всего четверо убитых. До сих пор я виню себя только за одного сержанта Аверина, который прикрыл меня своей грудью в самый последний день. Прикинь, Витя, я писал представление на «Героя России», а ему только «Орден мужества» дали посмертно. Ты скажи мне, как офицер офицеру, где в этой стране справедливость? Почему мы — защитники Родины живем словно бомжи!? Почему, такой, как этот сучий Росомаха хозяин в этой жизни!? Знаешь, майор, я еще на зоне глушил таких, как мог. Они твари, даже тюрьму поделили. Кругом одни смотрящие. «Смотрящий» за зоной. «Смотрящий» за бараком. «Смотрящий» за телевизором, за педерастами, за столовой. «Смотрящий» за «смотрящими», за сортиром и то, бля….смотрящие. Кругом одни «смотрящие», ни достоинства, ни чести у этих смотрящих. Куда смотрят? За каким хреном смотрят? Ходят по зоне с протянутой рукой, у мужичков посылки да передачи трясут, а потом устраивают оргии в бане с «петухами». В зонах блатные, а по жизни просто неудачники, подонки и гомосеки. Ладно, пошли, я больше не хочу вспоминать это грязное педерастическое кубло, — сказал Сергей и, взяв оружие, вышел из «квартиры».

Судя по душевному расположению, Лютый был настроен довольно решительно. В одной из комнат он взял с собой вещевой мешок, который по размеру весил, не менее десяти килограммов.

— Это что? — спросил майор, глядя на солдатский вещевой мешок.

— Это, братец, я тротильчику взял, буровых шашечек и снарядил их детонаторами. Хотел сегодня рыбы глушануть на реке, да тут вы прилетели, мне рыбалку испортили. Теперь придется глушить этих залетных окуней. Я им, Витя, сегодня устрою «сюрпризы» от Санта Клауса и деда нашего, так сказать Мороза!!! — сказал Лютый, и было видно по его глазам, по его настроению, что он настроен довольно решительно.

Было такое ощущение, что от ненависти даже слышался скрежет его зубов, насколько он ненавидел этих отморозков.

Офицеры по вентиляции выползли из своего укрытия, и залегли на каменной гряде. Сергей прильнул к биноклю и метр за метром стал рассматривать местность. Судя по отсутствию движения в районе гряды и далее можно было приступать к скрытному передвижению. Сливаясь с окружающей местностью, мужики словно тени двинулись в сторону севшего борта. Времени прошло немного и бандиты вряд ли убрались восвояси. Жажда наживы и блеск ценного металла вот, что удерживало их в этих краях. Они будут искать, будут прочесывать метр за метром в надежде найти вожделенные самородки, которые станут наградой за их труд и риск.

Борты, стояли, как и прежде. Невдалеке горел костер, а возле него суетились люди. Вероятно, что они старались скрасить своё дальнее путешествие и подкреплялись жареным мясом перед поиском сокровищ. Запах мяса и дым от костра далеко расходились по тайге и были прекрасным ориентиром для Сергея.

— Михалыч, в натуре, где мы будем искать это рыжъе? — спросил Копченый своего босса.

Погоняло «Копченый» он получил во время одного из бунтов в зоне. Вовремя вооружившись заточками и металлическими прутами, «блатные» решили навести порядок на зоне, подчинив всех своей блатной власти. Но на их головы мужики и «козлы-активисты» стали бросать зажженные предметы. Копченый, находясь в наркотическом опьянении, ничего не почувствовал, когда ему на голову упал зажженный матрац. Его голова наполовину обгорела, и врачи еле-еле спасли жизнь подонку. Теперь от ожога его рожа стала походить на лицо Фреди Крюгера из фильма «Кошмар на улице вязов». Женщины, даже самые последние шлюхи и те страшились его внешности. Она наводила ужас даже на самых отмороженных. Бабы за глаза называли его «Копченым некрофилом», потому что только мертвецки пьяные они могли польститься на его любовь и ласку.

Копченый мечтал заработать у Росомахи денег, чтобы поменять кожу на своей роже, сняв её излишки со своей задницы. Братва смеялась над его затеей, так как на его заднице красовалась цветная татуировка волка из мультфильма «Ну погоди», которую он наколол сидя еще на малолетке.

— Копченый, твое дело исполнять мои пожелания. Я и сам вижу, что золото пропало. Но ведь кто-то его взял? Возможно, это был какой-то охотник, а может залетный геолог, который тут что-то искал?

— Михалыч, геологи работают только летом, а ведь только недавно зима кончилась, вон еще снег не везде растаял.

— Значит, это был охотник или еще какой-нибудь мудак. Мне мэр говорил про какой-то объект, что там военные крутились в свое время!? Может вот эти уроды и знали где золото? Тогда на хрена мы их завалили!? Надо было попытать малость, они бы и раскололись.

— Михалыч, делать дело нужно сегодня. Завтра уже тут вся армия будет со своей авиацией. Если борт не выйдет на связь, то его будут искать всеми воздушными силами, включая банду спасателей Шойгу.

— Семен, а ты на МИ-8 летать можешь? — спросил Росомаха своего пилота.

— А как же, это же мой базовый борт, я на нем, как Шумахер на «Формуле»!

— Семен, ты и будешь наш Шумахер. Ты должен отогнать эту «вертушку» отсюда подальше и посадить её куда-нибудь в болото или в тайгу. Пусть его вояки ищут, но только не здесь, а километров за сто от этих мест.

— Михалыч, так может, его с покойниками отправим? Он километров за триста отсюда гробанется в скалу, да и сгорит с трупаками? Я его на автопилот поставлю, а по дороге с парашютом выпрыгну?

— Ну, Семен, ну ты и голова! А мы тем самым временем тут все прочешем до той горы, — Росомаха указал в сторону гряды, где и была скрыта секретная лаборатория.

Лютый с «летуном» каким-то шестым или седьмым чувством поняли замысел бандитов, когда они стали грузить в борт трупы фээсбешников. Решение пришло мгновенно. Необходимо было борт захватить, но только так аккуратно, чтобы никто ничего не понял.

Витя взглянул на Лютого и они без слов поняли друг друга. Прокравшись ближе к борту, они незаметно для бандитов влезли в него. Спрятавшись за последним рядом кресел, они замерли в ожидании.

Пилот-бортчик у них был один. Он надел парашют и занял место основного пилота. Погрузив покойников в салон, братва отбежала от вертушки подальше к своему костру, чтобы ветром не унесло шашлык и не перемешало его с пылью и грязью.

Двигатель борта запустился, а лопасти подобно огромным самурайским мечам со свистом начали рассекать холодный воздух. Через несколько минут МИ-8 плавно оторвался от земли и, задрав хвост, плавно пошел в набор высоты. Бандитский пилот вышел из кабины и, почистив карманы покойников, с чувством выполненного долга отправился вниз, чтобы похвастаться перед братвой корочками фээсбешников и их мобильными телефонами. Как только он вывалился, Сергей и Витька, закрыв дверь, чтобы не растерять убитых, заняли места в кабине.

— Ты видал, суки мародерские, что делают? Давай, Витек, ты рули, — сказал Сергей, развязывая рюкзак, — а я сейчас им устрою Хиросиму и Нагасаки.

— Ты, что ищешь? — спросил пилот, глядя, как Лютый, готовит бомбу.

— Сейчас мы, Витек, жахнем по их вертушке. Ты когда зайдешь над бортом, то слегка зависни, а я сброшу этот чудный мешочек. Я выставляю запал всего на пять секунд. Самое главное точно попасть так, чтобы мешок упал на редуктор. Без борта они никуда не денутся, а мы потом перещелкаем их, как сусликов.

Бандитский пилот видно не хотел добираться до своих друзей по тайге. Подняв машину в воздух, он почти завис над костром на высоте около пятисот метров. Поставив борт в режим автопилотирования, он покинул машину. Братва увидела, как Семен, сиганув с аппарата, раскрыл парашют и стал опускаться прямо на поляну, где полным ходом шла пьянка.

— Семен, красава, давай садись сюда! — проорал Копченый и, налив стакан водки, стал встречать пилота, как встречал советский народ первого советского космонавта.

— Давай, давай, Семенчик, сюда заруливай! Молодчага, реальный перец….

Бортчик потянул стропы и плюхнулся прямо в раскрытые объятия Копченого. Братва восторженно заорала, подняв за пилота всей компанией пластиковые стаканы.

— Вот чуваки, наш Семен реальный пацан. И на вертушке, как Шумахер, и с парашютом прыгает, как настоящий десантник, — сказал Копченый.

— Ну что, братва, за Семена, за нашего аса из асов пьем до дна и стоя, — сказал Иван Росомаха.

Братва, услышав призыв босса, восторженно заревела и, осушив стаканы, перешла к трапезе, поглощая ароматное мясо.

План Лютого мог войти во все формуляры диверсионного искусства. Борт, сделав большой круг, вновь стал возвращаться на то место, откуда он взлетел десять минут назад.

— Витя, заходи, я сейчас подготовлю шнур, будем бомбить их вертушку. Без «кобылы» они обречены на скитания в тайге.

В голове он принялся рассчитывать длину огнепроводного шнура. Зная законы физики, скорость горения шнура, можно было с точностью до миллиметра рассчитать место взрыва. Нельзя было допускать, чтобы тротил упал на скалы, так как от удара он, прорвав мешок, просто мог разлететься по сторонам. От такого взрыва эффекта никакого не было бы, а это могло сорвать дерзкий план по нейтрализации банды.

— Витя, выходим на объект, высота метров тридцать! Я хочу с братвой побазарить о судьбе нашей скорбной. Как только я махну рукой, ты поднимай машину.

— Серый, ты только не промахнись! А то потом нам придется удирать отсюда, а они из нас решето сделают.

— Ты, майор, не писай в компот, я еще и не в таких передрягах бывал. Эх, у меня кураж попер! Вот она — жизнь настоящего десантника. У меня такое ощущение, что я очнулся после долгой спячки. Давай, поехали, жми свои педали! — сказал Сергей и, машина нырнув, пошла над самым лесом.

Сейчас в груди бывалого разведчика горел огонь. Адреналин выбрасывался в кровь все новыми и новыми порциями. Вот она та жизнь, о которой он мечтал восемь лет. Чувство опасности, чувство боевого азарта, вот, что проснулось в нем.

Лютый по-привычке запел. Восемь сантиметров шнура, пять секунд и от борта бандитов останутся только заклепки.

Вертушка вышла на боевой курс и, выскочив из-за леса, зависла над поляной.

— Братва, глянь, в натуре, наш бортик вернулся! — сказал Копченый, задирая свою жареную физиономию. — Во, покойнички зажигают!

— Ты че, Копченый, совсем двинулся? Это же другая вертушка! — стал оправдываться Семен.

Сергей открыл дверь борта и помахал братве, которая недоуменно таращила глаза в небо, стараясь рассмотреть новоявленных спасателей.

— Эй, давай к нам! Глянь, поляна накрыта, водка есть, шашлык есть! Бабу, если надо, то надуем, у нас резиновая в рюкзаке лежит!? — проорал Феделя, махая Сергею.

— Ну вот, подмога прикатила, — сказал Росомаха. — Хорошо мы тачку на вольные хлеба запустили.

— Так че, Сеня, в натуре, это наш или не наш борт?

— Да не наш. Там же, кроме покойников никого не было. Ну не воскресли же? — сказал Семен.

— Ну что? Ты тут так и будешь теперь висеть, как глист на веревочке? Пока у тебя, урод, солярка не кончится? — заорал Росомаха, и помахал кулаком Сергею.

Сергей тоже помахал в ответ и улыбнулся. Достав рюкзак, он показал его Ивану и, подпалив шнур, скинул вниз. Мешок упал точно на автомат перекоса борта бандюков и завис на нем.

Сергей махнул рукой, и борт свечой пошел вверх, удаляясь от братвы, которая смотрела то на улетающий борт, то на свою вертушку, на которой висел рюкзак…

— Это, наверное, подарок, — сказал Копченый.

И в этот самый момент взрыв оглушительной силы разорвал автомат перекоса так, что лопасти отлетели в разные стороны. Борт, вспыхнув факелом, загорелся ярким пламенем и повалился на бок. Черный и белый дым, перемешиваясь, стал столбом подниматься вверх.

Братва, придя от взрыва в состояние полнейшей паники, бросилась врассыпную, прячась за камнями. На таких разборках, когда на головы падают подобного рода фугасы, им еще не доводилось бывать.

Ваня Росомаха, упав на четвереньки, в страхе, словно гепард промчался метров пятьдесят, забыв даже про цель своего визита. А в это время, стрекоча лопастями, борт МИ-8 улетал вдаль, оставляя за собой взорванный борт, дым, огонь и до смерти перепуганную братву.

Лютый за результатом бомбометания наблюдал сквозь открытую дверь. Закрыв ее, он влез в кабину и с чувством полного удовлетворения пожал руку пилоту.

— Вот это настоящий кайф! Красиво, Санек, у нас получилось. Они теперь вряд ли очухаются. Теперь можно и домой лететь. Хочешь, отметим нашу первую победу, а хочешь, возьмем еще тротила и снова, как жахнем! Мы им, сукам, устроим падение Берлина! — сказал Лютый, еле сдерживая смех.

Ваня Росомаха, придя в себя, изрыгал из себя проклятия и потоки ядреного русского мата. В истерике он собрал братву и, стараясь найти виновного, стал придираться к каждому своему боевику, чтобы отвести от себя подозрение в своей несостоятельности.

— Это что было, мать вашу? Кто мне скажет, почему нас бомбил какой-то мудак? Что теперь мы будем делать? Как будем теперь добираться до дома? Ты, сука, Семен, во всем виноват! Ты, тварь, всех нас подставил!!!

— Чего, я? А Копченый? А Витек? А Мотыль? Да и ты сам, Михалыч, что говорил? — заорал Семен. — Летите сюда, мальчики, мы вам бабу резиновую надуем!!!

— Бля… Бля…Сука, ни золота, ни борта… Я вернусь, я этому херову мэру устрою! Я ему, бля, жопу вместо рожи натяну! Будет, сука, знать, как честных людей баламутить! Так, братва, диспозиция такая: идем на восток на Стрелку-Чуни или на северо-запад на Учами. Что туда, что туда — около двухсот верст. Мы как раз посреди этого гребаного плато. Мать бы его….

— Не суетись, Михалыч, давай попробуем в свои сети загнать вертушку. На хрена нам по тайге переться, с комфортом полетим!? МИ-8 это не МИ-2, - сказал Семен, беря разум в руки.

— Точно, Михалыч! Они же явно вернутся. Нужно только отследить, куда они тарятся?

— А кто, кто эти они!? Может быть, это покойники воскресли? Тогда откуда у них бомбы!? Так, братаны, я вас понял. Будем ловить эту тварь, отступать нам некуда, иначе придется по тайге километры наматывать. Нас искать никто не будет, потому что наш вылет совсем не вписывается в схему полетов! — сказал Росомаха и в отчаянии выпустил длинную очередь из своего автомата в сторону улетевшего борта.

* * *

Тем временем, посадив машину за каменной грядой, Лютый со своим новым другом майором уже грузил ящики с тротилом. Необходимо было все сделать очень быстро, пока бандиты не ушли в тайгу и след их остыл. Четыре ящика по двадцать пять килограммов, это уже был солидный арсенал для маленькой такой компании. Высыпая брикеты в вещевые мешки, которых в бункере было предостаточно, они, таким образом, собирали «бомбы». В течение часа было все готово и можно было лететь, проводить повторное бомбометание.

Борт взмыл в воздух и вновь направился к месту, где братва Росомахи так зверски расправилась с офицерами ФСБ. Используя складки местности и всевозможные укрытия, машина незаметно вынырнула из-за скалы. Мгновенно вниз полетел мешок и уже через несколько секунд прогремел взрыв. Бандюки разбежались, кто куда.

Машина, сделав вираж, поднялась на высоту пятисот метров. В её сторону потянулись пунктиры трассеров из автоматов братков, но, ни одна пуля в машину не попала. Виктор, боевой пилот, знал и владел противопульным маневром. Работа в Чечне, на Кавказе наложила свой отпечаток.

Лютый через открытую дверь бросил еще одну «бомбу».

— Воздух! — заорал Иван и упал между камней в расщелину.

Тут же грянул взрыв и камни, разорванные тротилом, посыпались с неба на землю.

Сейчас задачей Сергея было подавить огневые точки, чтобы уничтожить как можно больше боевиков. Необходимо было морально подавить противника и заставить его играть по правилам настоящих профессионалов и хозяев тайги.

Тротил рвался то в лесу, то на скалистом плато, то в воздухе, наполняя всю тайгу жутким грохотом, щепками и дымом.

Дикий ужас и паника охватили бандитов. Такой массированной бомбардировки они не ожидали. Постепенно братки стали приходить в себя. К тому моменту, когда борт ушел на «базу» за очередным запасом, они перегруппировались. Росомаха переориентировал действия своей группы. Отойдя от первоначального шока, он и вся его криминальная бригада собрались на военный совет.

— Так, бродяги, что мы имеем? — спросил Иван Росомаха. — У нас уже три трупа. Что делать будем?

— Валить нужно, босс, отсюда пока федералы не вызвали подмогу, а менты не заблокировали весь район, — стал ныть Копченый.

— Не ной, сука! Валить никуда не будем. Нужно постараться выманить их на простор и захватить борт, чтобы навязать им свою волю.

— Пацаны, в натуре, какая-то падла мешает нам убраться домой! Нам объявлена война, и я считаю, что мы должны доказать, кто в «доме хозяин»! Я предлагаю идти на поиски этого борта. Он дважды уходил в район вон той гряды! Судя по данным навигатора, это как раз и есть то место, где у военных была база, — сказал Росомаха, глядя в прибор. — Вон военком мне в этом месте на карте крестик нарисовал. Сейчас они никуда не полетят — впереди ночь. По всей вероятности, федералы прячутся где-то в подземелье. Поутру они должны прогревать мотор, и тогда есть шанс захватить вертушку, пока она будет тарахтеть.

Копченый включился в дискуссию и высказал свою мысль. Хоть он и был слегка отморожен, но иногда в его голове проскакивали логические рассуждения. Опыт вязания интриг на зоне научил его просчитывать свои шаги на несколько ходов вперед.

— Михалыч, я вот, что хочу сказать. Мы с тобой нашли самолет? Нашли. Мы расстреляли этих вояк? Расстреляли. Тогда скажи мне, кто портит нам нервы? Ведь не трупы же? А я скажу тебе, кто! Это тот, кто остался жив после падения самолета. Это тот, кто взял наше золото! Это тот, кто сейчас бомбит нас, словно немецкий «Юнкерс»! Теперь ты, Михалыч, мне скажи, может ли один человек и бортом управлять и бомбить нас одновременно? Нет, не может! Отсюда вывод — их двое! Мы видно упустили пилота. Семен, скажи, на МИ-8 два пилота?

— Ну, два, а что? — спросил Семен.

— Мы когда трупы в вертушку грузили, сколько было летчиков? Один? — спросил Копченый.

— Ну да, в натуре, был один в кожаной куртке, — включился в разговор Шаман.

— А где делся второй в такой же кожаной куртке? — спросил Копченый. — У летунов форма такая — дресс-код.

— Он, наверное, в борте прятался, — ответил на вопрос Росомаха.

— Михалыч, в борте нет места, где можно спрятаться. Кабина пилота и салон.

Слушай, а этот же борт не транспортно-десантный!? Это же был пассажирский. Там несколько рядов по четыре кресла, да и аппарель имеет прорезиненную штору. Они видно за шторой прятались. Надо было проверить вертушку.

— А кто у нас отвечал за зачистку вертушки? Кто проверял ее, когда мы этих ментов жмурили? — спросил Иван Росомаха, осматривая братву.

— Витек, — ответил Копченый, — только его разнесло в клочья, когда рядом с ним бомба упала.

— Я бы его, суку, сам в клочья разнес, — сказал Росомаха.

— Так! Дай договорить, Михалыч. Ты видел того что мешок бросал? Он же был похож на чеченца с бородой. Я думаю, что это и был тот пассажир, который после катастрофы жив остался. Он где-то тут рядом живет. У него просто нет бритвы, чтобы побрить рожу…

— Слушай, Копченый, это ты так мыслить начал, когда тебе матрац на голову упал? Или сейчас, когда над твоей башкой бомба разорвалась? — спросил Иван Росомаха и засмеялся.

— Михалыч, я тебе высказал простую мысль. Самолет мы нашли, а золота нет! Кто его забрал? Забрал тот, кто остался жив после того, как этот чемодан с рыжьем тут на плато гробанулся.

Росомаха задумался, и после недолгой паузы сказал:

— Так, бродяги, идем в сторону гряды. По темноте они летать вряд ли смогут. А поутру мы их возьмем тепленьких. Вот тогда мы и предъявим им за наших погибших пацанов и вертушку счет.

Росомаха, реорганизовав свою команду, направился на поиски борта. Шансов найти винтокрылую машину было мало, но его блатная команда боевого духа пока не теряла. Впереди была ночь, и за это время можно было прочесать этот район. Распределив свои силы, они принялись шерстить лес, словно это была охота на одинокого раненого вепря.

Ночь, словно воровка подбиралась с востока. В таких условиях летать было трудно, да и первую победу торжествовать тоже рано. Был риск, что бандиты постараются найти борт, но сейчас им было не до того и по мнению Сергея они зализывали свои раны. Да и таежные просторы вселяли надежду, что сделать это в условиях ночи практически невозможно.

— Витя, слушай и только не перебивай. Давай высаживай меня и вали отсюда в свой Красноярск. Там все расскажешь как есть и вернешься сюда уже с ОМОНом и подмогой. Мы с Викой засядем в бункере, а оттуда нас даже атомная война не выкурит.

— Ты, Сергей, идиот? Ты об этом долго думал? Завтра ребята прилетят и без меня.

А тебя я один на один с бандитами не оставлю. Ты понимаешь, что они также случайно могут найти ваше пристанище и тогда вам придется туго. Я предполагаю, что их человек десять и если….

— Ха, десять! Витя, я один раз в Аргунском ущелье держал один две сотни боевиков, у которых и автоматы были и даже гранатометы. И знаешь ничего — не жужжу. Вот сижу рядом с тобой. Ладно, раз решил остаться, будем прятать машину. Я знаю тут одно место.

Сергей Лютый решил спрятать борт среди остатков брошенной техники, которая так вросла в местный антураж, что обнаружить ее можно было только при огромном желании. Место это было широкое и прикрытое со всех сторон. Высокая скала с одной стороны и тайга с другой закрывали его от визуального обнаружения.

Борт просто плюхнулся в распадок, поднимая клубы пыли. Двигатель его остановился, и над тайгой повисла звенящая тишина. Виктор поставил борт на «секретку» и мужики покинули машину, предварительно закрыв борт на все замки и запоры.

Лютый словно «Робинзон» ориентировался в своей «вотчине» и поэтому даже в сумерках без труда влез вместе с майором в трубу. Девчонка была вся в слезах, она уже думала, что больше не увидит своего возлюбленного.

Ей хотелось как можно быстрее выбраться отсюда, и она абсолютно не понимала, зачем её Сергей вступил на тропу этой непонятной войны. Сейчас все её мысли были о будущем ребенке, ей как можно быстрее хотелось попасть домой, обрадовать отца и мать. Хотелось рассказать, что она не только жива, но и беспредельно счастлива. Все мысли её были заняты только этим, а ее Лютый никак не мог понять её озабоченность.

Вечер за столом, несмотря на погибших ФСБешников, прошел удивительно весело и эмоционально. Сергей не переставал пересказывать детали своей удачной «бомбардировки». Только ему удалось видеть, как мешок тротила разметал борт бандитов. Он вспоминал, вспоминал и вспоминал, как они в ужасе бежали на четвереньках кто куда. Но сейчас не стоило обольщаться первой победой. Разъяренные бандиты шли по следу с желанием взять реванш за свой проигрыш.

Пополнив боекомплект и подкрепившись, Лютый с майором сквозь ночь бесшумно подкрадывались в стан врага. Им не терпелось укрепить победу и добить его на собственной территории.

Многочасовые поиски ни к чему не привели. Братки, которые еще час назад были здесь на плато, словно растворились в таежных просторах. Теперь было неизвестно, с какой стороны они нанесут свой ответный удар.

Около трех часов Сергей и Виктор занимались поисками. Ни следов, ни самих бандитов они не обнаружили. Ночь укрыла тайгу своим темным одеялом, и лишь звезды своим мерцанием указывали им путь. Возможно, что братки ушли совсем. Хотя эти данные проверены не были и потому этот факт, заставлял насторожиться.

Лютый из своего боевого опыта знал одну вещь — врага из виду никогда нельзя упускать. Внутренне чутье подсказывало, что сейчас, когда место бандитов не установлено, нельзя полагаться на авось. Ни в коем случае нельзя было возвращаться сейчас в свое убежище. Враг на плечах отступающих мог ворваться в «крепость» и уничтожить всех до единого и завладеть не только золотом, но и объектом.

— Витя, нам придется сегодня ночевать в тайге, — сказал Сергей, — мы ведь не знаем, где наши враги, возможно, они следят за нами. Я не хотел бы подставлять безопасность Вики. Она не в том положении, чтобы вступать в эту войну. Ты понимаешь меня?

— Базара нет, я с тобой. Нам нужно было сразу сваливать отсюда. Я предлагаю завтра с утра грузиться и возвращаться в Красноярск. Пусть менты и спецназ разбираются с ними, у них на это есть все приспособления и оружие. Я предполагаю, что завтра они уже будут здесь. Я бы мог выйти на связь, но надо подниматься на большую высоту. Сейчас это сделать практически невозможно, потому что я потом не смогу сесть. Будем ждать до утра.

— Нет, майор, я пока не добью последнего, отсюда не двинусь. Мне не хочется, чтобы эти подонки еще кого-нибудь убили. Возможно, завтра уже нас будут искать. Ты представь себе, что прилетят спасатели, у которых кроме топоров и ножей не будет никакого оружия. Теперь ты понял меня?

— Я вижу ты прав, и нам необходимо уже с утра снова начать поиски. Вот только где мы будем их искать? Есть предложение утром выйти на место последней «бомбардировки», возможно, что мы отыщем их следы? Не могут же они просто так раствориться в этой тайге!?

— Я, Витя, хочу предложить тебе более рациональное использование нашей энергии и сил. Я уже с рассвета выдвигаюсь к месту «бомбометания». Ты постарайся оставаться здесь, чтобы в случае чего запустить вертушку и свалить отсюда. Если я найду следы Росомахиной банды или же еще что-нибудь, я подожгу остатки самолета. Там еще масла осталось столько, что можно и твою «винтокрылую тачку» заправить. Ты увидишь костер и тогда сваливаешь в Красноярск за подмогой. Этот ход будет называться научной организацией труда.

Ночь постепенно начала уходить, проявляя тайгу, словно фотографию в огромной ванне с проявителем. Сначала стали прорисовываться контуры скал, деревьев, елей. После чего, более четко, стали просматриваться мелкие детали. На востоке небо окрасилось утренним багрянцем, яркость которого усиливалась с каждой минутой. Постепенно тайга начала наполняться звуками. Где-то затинькала синичка, где-то зашуршал по еловой коре бродяга-клест. Вот так, медленно и уверенно, майское утро наливалось красками и волшебными лесными звуками.

Майор, взглянув в глаза Лютому, пожал ему руку. В сердце Сергея что-то оборвалось, и странное чувство мгновенно полосонуло душу, будто острым ножом.

Виктор бесшумно удалялся, петляя среди деревьев и торчащих каменных глыб. Сергей глядел ему в след, но чувство беспокойства не отпускало и сжимало его сердце. Через несколько минут, не выдержав, Лютый, словно снежный барс, мягкой поступью двинулся следом. Он держал майора на расстоянии и старался идти за ним, не упуская его из вида. Было заметно, что летчик волнуется. Он постоянно останавливался и прислушивался к звукам утренней тайги. Весь путь, который ранее Сергей проходил всего за сорок минут, занял у него более часа. До борта оставались считанные метры.

Лютый, взглянув в бинокль, заметил какое-то слаборазличимое движение. Возле вертушки в кабине ржавой ГТСки мелькнуло лицо одного из бандитов. Сергею хотелось закричать. Хотелось броситься на помощь новому другу, но он поймал себя на мысли, что демаскирует себя и тогда ничем не поможет. Тогда даже шанса на спасение майора у него не будет. Прильнув к оптическому прицелу, Сергей поймал в перекрестие лицо бандита. Времени на раздумье не было и он, задержав дыхание, плавно-плавно нажал на спуск.

Звук выстрела разорвал утреннюю тишину и эхом прокатился по тайге. Было видно, как пуля пробила ветровое стекло и влетела внутрь тягача, разворотив голову спрятавшегося там бандита.

Майор, услышав выстрел, сразу упал, но очередь из автомата, выпущенная «росомаховцами», прижала его к земле не давая подняться. Было видно, что бандюки не стреляют на поражение. Это вселяло хоть какую-то надежду на его спасение. Вероятно, что теперь Виктор станет их заложником. Бандиты почти всегда прикрываются живым щитом, чтобы иметь превосходство в требовании жизни или выкупа.

Лютый еще не знал, что его выстрел поставил точку в жизни бандитского пилота Семена. Теперь, чтобы вернуться домой, браткам нужен был новый пилот. А значит, им было невыгодно лишать его жизни. Перепутать его с кем-то другим было в тайге невозможно. Лётная фуражка и коричневая кожаная куртка с молнией типа «трактор» выдавали его профессиональную принадлежность.

Пока Сергей менял свою позицию, чтобы лучше видеть все действия бандитов, майора подвергли легкому физическому избиению.

— Ну что, господин «бомбист», вы видно за своей «кобылкой» вернулись? — спросил вежливо Росомаха, улыбаясь и разглядывая пленника в упор.

Сейчас он ощущал свое превосходство, так как чувствовал, что теперь может диктовать свою волю.

— А мы, браток, уже ждем вас с вечера и знали, милейший, знали, что вы тут появитесь! Систему ГЛОНАС не обманешь. Зоркий космический глаз видит все, — сказал Иван.

— Я один был, — ответил Виктор, вытирая ладонью кровь, которая текла из рассеченной губы.

— Михалыч, дай мне этого летуна, я порву его, как Тузик грелку, — сказал Копченый, хватая летчика за грудки.

— Отставить, Копченый! Не лезь к мужику. Он откуда знает, что его новый кореш наше золотишко прикарманил? Ты мне скажи, майор, где же твой дружок сейчас тарится? Зачем он, сука, убил нашего пилота? Теперь нам придется тебя нанимать, а так хотелось тут бросить с этим сумасшедшим Тарзаном.

Виктор чувствовал, что попался, но внутренний голос почему-то говорил, что Лютый сделает все, чтобы его вытащить. Да он не был так подготовлен, как этот старлей-десантник. Но тот был профи, и это вселяло надежду, видя, что бандюки недооценивают его возможностей.

— Мужики, я тут человек случайный. Меня наняли, я прилетел. Я как таксист, куда сказали, туда и повез, а что делает мой клиент в салоне, меня это не волнует, — сказал Виктор, стараясь потянуть время.

— Я вижу, что твой клиент очень стрелять любит? А знаешь, мы тебя убивать не будем. Мы люди гуманные и насилия совсем не приемлем. Ты, летун, как таксист нас по домам развезешь. Но это только после того, как я получу свое золото. А золото я получу за твою бесценную голову. Как ты думаешь, стоит твоя репа сто килограммов рыжъя? Вот пусть теперь твой кореш рассчитывается. Он убил нашего пилота, вот пусть теперь оплатит неустойку. А я, майор, гарантирую тебе жизнь, если только этот Тарзан вернет нам золото. Я даю стопроцентную гарантию, что оно у него.

— Ты, наверное, таежный князь Иван Росомаха? — спросил майор, вновь вытирая кровь с рассеченной губы.

— О, братва, глянь, меня этот летун знает. Я же говорил вам, что я в восточной Сибири популярнее Филиппа Киркорова.

Бандиты засмеялись от такой шутки своего босса.

— Только ты знаешь, Иван Росомаха это я для своих друзей. А для тебя — Иван Михайлович Росохин! Я не думаю, что твой дружок теперь тебя сможет спасти, вон смотри, сколько у меня телохранителей. Мне кажется, майор, что наш обмен абсолютно справедливый. Я же должен, господин «бомбист», компенсировать свои затраты? Вот только, как мне с твоим другом договориться? Может он уже как Маугли разучился разговаривать по-русски? А может тебя отпустить? Не, майор, я знаю, как твоему другу сообщить о наших требованиях. Я ему сейчас записочку напишу. Я думаю, что он видит нас через свой прицельчик. Я думаю, он пока стрелять не будет, он видно ждет какого-то момента.

Лютый как раз через оптический прицел просматривал всю местность. Он видел, что майор стоит перед бортом и с кем-то разговаривает. Вокруг Виктора обступили боевики. Сергей при всем желании и скорострельности винтовки не мог стрелять. Все равно кто-нибудь успел бы нажать на спусковой крючок. Тогда ничего исправить было бы уже невозможно. Майор бы погиб смертью героя в схватке с бандитами. Сергей знал, что Росомаха прилетел за приисковым золотом, и поэтому с ним можно было бы поторговаться, чтобы выиграть время.

Сейчас в голове Сергея крутилась только одна мысль, как выйти на связь с бандитами. Тут Сергей увидел в прицел, как один из боевиков выстрелил в воздух и положил свой автомат на каменную глыбу. Он поднял руки вверх, словно фашист, сдающийся в плен. В одной руке он держал белый платок парламентера. Лютый понял, что это переговорщик. И что он будет представлять интересы князя тайги, ведя переговоры от его имени.

Сергей увидел, как борт завелся. Все бандиты погрузились на борт и он, раскрутив пропеллер, взлетел. Парламентер остался в одиночестве. Сейчас Сергей мог без всякого труда всадить братку между глаз пулю, но по законам войны человек без оружия с белым флагом в руке был лицом неприкосновенным.

Сергей понял. Он скользнул, словно змея в расселины между камней и беззвучно проследовал к месту встречи.

— Ты кто? — спросил Лютый парламентера.

— А ты кто, и почему я тебя не вижу? — спросил Копченый, стараясь рассмотреть Лютого.

— Я твой кошмарный сон, — ответил Сергей, — разуй глаза.

Копченый отреагировал на голос и только сейчас увидел, что под камнем сидит мужик с маской на лице под цвет этого же камня. Он так ловко прятался, что Копченому стало не по себе.

— Ты не зубоскаль, Тарзан, твой дружок у нас на мушке сидит. Если ты дернешься, то вряд ли он останется жив, — сказал Копченый, сплюнув через плечо.

— Что ты хочешь от меня? — спросил Сергей, держа наготове ствол.

— От тебя, Тарзан, нам ничего не надо. Мой босс предполагает, что ты спрятал наше золотишко!?

— Оно, браток, не ваше, а государственное!

— Во-во, золото нашего таежного государства. А в борте наш царь сидит и твоего дружка держит на прицеле. У тебя, что, Тарзан, выбор есть? Может ты, как Шварцнегер сможешь и золотишко сохранить и своего летуна выручить? Не смеши ты жопу, она и так смешная. Нет у тебя ни одного шанса! — сказал нагло Копченый.

— Мне нужны гарантии, что вы его не убьете, — сказал Сергей, опустив ствол.

— А нам тоже гарантии нужны, что мы долетим до дома, и ты больше не будешь бомбы по тайге раскидывать. Вот теперь усекай, браток, нам придется в аренду взять вашу вертушку. Я от Росомахи уполномочен заявить, что летун твой будет жив! Это я тебе авторитетно заявляю. Век мне свободы не видать, — сказал он, проведя по шее ребром ладони.

— Каким образом вам сообщить о принятом решении?

— На держи, Росомаха сказал, чтобы я тебе рацию оставил. Ты, браток, не тяни с ответом. Мы знаем, что вы подмогу ждете, только ее пока не будет. У нас в Красноярске свои люди на связи.

— Что ты мне мозг колупаешь, тут нет связи. Здесь мобильные телефоны не работают.

— Ты дремуч, как настоящий Тарзан, у босса есть спутниковый телефон.

— Золото отсюда далеко, мне потребуется не менее трех часов, чтобы его сюда притащить.

— А ты сюда не тащи, мы заберем его там, где ты назначишь стрелку. Ты рацией умеешь пользоваться? А то давай, научу. Два часа времени тебе, Тарзан. Ты что, сука, думаешь я не понимаю, что ты спасателей ждешь? Через два часа, чтобы рыжье лежало на этой горе! — Копченый снова плюнул и двинулся в тайгу.

Включив радиостанцию, Сергей услышал:

— Алло, босс, Тарзан сказал, подумает и тебе перезвонит. Будьте на месте, я иду к вам.

Сергей вмешиваться в разговор не стал. Поставив станцию в режим приема, он ловко забрался на гряду и нырнул в трубу, прикрыв вход муляжом камня.

Сергей прекрасно понимал, что посулы Вани Росомахи оставить Виктора в живых не соответствуют действительности. Как только майор доставит их на таежную заимку, они непременно его убьют. Иван Росохин никогда не оставлял свидетелей в живых, поэтому его все боятся.

Необходимо было потянуть время, и еще тлела надежда, что с минуты на минуту тут появятся спасатели. В голове Сергея четко работал компьютер. Он просчитал все варианты исхода выдвинутых Росомахой требований. Как ему казалось, он предусмотрел все, кроме одного. Сейчас время было на его стороне. Братки дали ему два часа времени. Если бы золото могло гарантировать жизнь майору, он не скупясь, отдал его все без остатка.

— Вика, ты как? — спросил Сергей жену, которая сидела на диване, поджав под себя ноги, и плакала, вытирая слезы.

— У тебя нет совести, Сергей. Я тут умираю от одиночества. Я схожу с ума, и знать не знаю, жив ты или нет…

— Я обещаю тебе, что через три часа все будет кончено, и мы поедем домой, — сказал Сергей с такой уверенностью, что Вика перестала плакать и, вытерев лицо, спросила:

— А где Виктор?

— Виктор в машине, готовит ее к полету. Ты пока здесь сиди, а я сейчас вытащу на гору золото, чтобы его легче было забрать.

Сергей, разложив золото по солдатским вещевым мешкам равными порциями килограммов по двадцать, перенес его в вентиляционную шахту. Привязав к одному мешку капроновый шнур, он приготовил все к подъему наверх. Вернувшись в квартиру, он вместо снайперской винтовки взял автомат и, поцеловав Вику, сказал:

— Вещи собирай, через пару часов улетаем домой. Я пойду, золото погружу в борт, а ты помоги мне. Будешь веревку привязывать к мешкам.

Девчонка улыбнулась, услышав радостное известие, и впилась в губы Сергея.

— Боже, как я, Сережка, счастлива! Мне даже не верится, что мы скоро будем дома.

Сергей поднял наверх все мешки с золотом. Его план был прост, как две копейки. На вершине гряды все пространство просматривалось на десятки километров. Подобраться к ней незамеченным было практически невозможно. На вершине было достаточно места, чтобы Виктор посадил вертушку на камни. Все летчики, которые прошли через Афган и Кавказ с такой задачей справлялись с закрытыми глазами.

Сергей вытащил золото на гряду, и разложил мешки так, чтобы он мог видеть их сквозь дыру, которую сделал ножом в «камне-колпаке», что пятьдесят лет прикрывал вход в эту трубу. Последний мешок он разрезал ножом, а мешочки с золотом вспорол, освободив их от пломб. Рассыпавшееся золото должно было стать ему сигналом. Именно здесь на этой гряде бандиты не ждут его. Именно здесь он должен был принять свой последний бой, как принял его на высоте 776 под Улус-Кертом его друг капитан Сергей Панов.

Прямо над входом в трубу он выложил мхом крест, который должен был увидеть Виктор из борта и посадить вертушку именно сюда.

Включив радиостанцию, Сергей нажал на тангетку. Его сердце забилось от впрыска адреналина, как бьется в предчувствии боя. Сейчас было важно, чтобы Витька понял его замысел и сделал так, как ему подскажет его офицерская смекалка.

— Алло, гараж, — сказал он голосом покорного барашка, которого приговорили к съедению в качестве шашлыка, — я ваши условия выполнил, теперь хочу слышать, жив пилот или вы его уже порешили?

— Слушай меня, Тарзан, я передаю трубу твоему корешу. Пусть он подтвердит, что его здесь любят и лелеют, как самого дорогого друга, — Росомаха передал радиостанцию Виктору и сказал:

— Вот видишь, летун, дружок твой выдохся. Решил золотишком откупиться. Я же говорил, героев тут нет. На, говори с ним.

— Алло, Сергей, на связи «Алдан», — сказал летун.

В этот миг на глаза Лютого накатили слезы. Он вспомнил те годы, когда воевал на Кавказе и то время, когда каждый услышанный позывной становился рукопожатием, протянутым сквозь пространство.

— «Алдан», «Алдан», я «лютик», я тебя слышу. Ты как сам?

— «Лютик», у меня все в полном порядке. Ситуация под контролем.

— Не, Михалыч, глянь на него, он же треплется, как настоящий военный. Эй, разведка или как тебя там, господин Тарзан, хорош базлать, давай координаты, где мы можем рыжъе свое забрать, — сказал Копченый, выхватив радиостанцию.

— Слушай ты, хер жареный, верни рацию майору, я буду ему диктовать, что делать и куда садиться.

— Ты слышал, Михалыч, он меня жареным хером назвал, — обиженно сказал Копченый, передавая радиостанцию Виктору.

— Слушай, «лютик», я бортовую станцию настрою на твою частоту, чтобы мне было удобней. А то эти «товарищи» с автоматами мне не дадут сориентироваться.

— Короче, «Алдан», слушай меня и запоминай. Сядешь на гряду. Место посадки помечено крестом на камне. Золото лежит тут рядом. Ориентир кусок красного кумача. Сядешь прямо на крест, площадка позволяет, — сказал Сергей.

— Я тебя, «лютик», понял, сажусь на крест.

Вертушка взмыла в небо. Сквозь дырку в куполе Сергей увидел, как борт, выйдя над грядой на бреющем полете, идет к месту посадки, указанному Лютым.

Сергей поставил радиостанцию в режим приема и замер. Он снял автомат с предохранителя и, загнав патрон в патронник, поставил его в автоматический режим. Сергей почувствовал, как вертушка села прямо на купол. Сквозь дыру он увидел, как один из бандитов вышел из борта и направился, озираясь, к красному куску кумача. Тот словно флажок над баней трепыхался от ветра, который поднимали раскручивающиеся лопасти.

— Эй, босс, тут в натуре рыжъе, — услышал Сергей по радиостанции.

— Тащи сюда, — ответил Иван Росомаха.

— Я что тебе, Геракл? Тут пять мешков. Я вон еле один поднимаю, — сказал бандит.

— А там этого Тарзана не видно? — спросил Росомаха.

— Да нет тут никого. На сотни верст все просматривается, — ответил бандит.

— Что, Иван Росомаха, ты меня боишься? — спросил Сергей в рацию, издеваясь.

— А что мне тебя бояться? Не я у тебя на мушке, а твой кореш. Я его сразу в расход пущу, если ты что удумал.

— Да не бойся, я вон стою под елкой, видишь, — сказал Сергей, — а если ты его убьешь, то тебе самому придется за штурвал сесть.

В этот момент Росомаха, взглянув в иллюминатор, увидел в пятистах метрах черную фигуру, стоящую внизу горы под елью. Там Сергей еще до начала операции оставил комбинезон, набитый ватой из матраца, для того, чтобы отвлечь внимание.

Сергей в этот миг увидел, как к бандиту, ковыряющемуся в мешках с золотом, подошли еще четверо вооруженных автоматами людей. Он понял, что в вертушке остался один Росомаха. Взяв по мешку на двоих, они стали переносить золото в борт. Сергей сквозь бронированное днище вертушки почувствовал, как Росомаха, увидев самородки, потерял бдительность. От жадности его руки затряслись.

Вернувшись за остальной партией, бандюки хотели уже его поднять, как один из мешков треснул и золото рассыпалось.

— Босс, тут мешок порвался, — сказал Копченый, — давай сюда всех мужиков, собирать будем.

Сергей торжествовал победу. Он предчувствовал, что ситуация пойдет по его плану, а не по плану Росомахи. Сдвинув в сторону «лжебулыжник», Сергей вылез на улицу и, привязав веревку за стойку шасси, обвязался сам. Пока бандиты ковырялись с золотом, складывая его в мешок, Лютый прицелился из автомата и как на войсковом стрельбище нажал на спуск. Тела бандитов, разорванные пулями «калаша-7,62» осунулись и замерли, не подавая признаков жизни. Сергей стрелял по ним и стрелял, пока не убедился, что они все мертвы.

Росомаха из-за шума турбины выстрелов не слышал, но видел в открытые двери, что остался один. Его реакция была незамедлительна, и Лютый по рации услышал агонию бандита.

— Гони, сука, он их всех убил.

Борт стал набирать обороты и медленно подниматься. Сергею было достаточно времени, чтобы разместиться на стойке шасси, зафиксировав себя капроновым шнуром.

Росохину никак не верилось, что из всей его банды он остался один. В его голове никак не могло уложиться то, что какой-то дикий таежный человек по кличке Тарзан смог так перехитрить его и расправиться с его торпедами. Ему хотелось застрелить пилота, но он понимал, что только с его помощью он сможет выбраться из этой таежной глухомани.

Жажда наживы горела в его душе больше, чем жажда жизни. Даже в этих условиях не хотелось упускать свою добычу. Он словно щука вцепился в это золото, как в блесну и даже страх попасть на сковородку не мог его остановить. Где-то в сердце еще тлела надежда, что с помощью летчика он сможет погрузить остатки золота, которые были так от него близко. Только этот майор под прицелом вполне мог сделать то, что он надумал.

Росомаха понял, что перед ним не просто дикий таежный человек. Перед ним настоящий профессионал, который так умело расправился со всей его бригадой.

Борт сел возле сгоревшего МИ-2. Виктор по требованию Ивана заглушил мотор. Росохин понимал, что компаньон пилота остался далеко возле гряды. Бегать по тайге со скоростью летящей «вертушки» он вряд ли бы смог.

Первым из машины показался майор. Он нехотя спустился на землю, заложив руки за голову. Следом вышел Иван Росомаха, держа летчика на прицеле своего автомата. Ему необходимо было что-то придумать, чтобы забрать остатки золота. Росомаха не видел, что на стойке шасси, словно филин на ветке уже сидит Лютый. Он смотрел на него, улыбаясь через прицел пистолета.

Сергей слегка присвистнул и Иван Россохин обернулся с глазами полными ужаса. Он не мог поверить, что какой-то доходяга, какой-то дикий таежный Тарзан переиграл его, как самого последнего бомжа. Иван повернул в его сторону автомат, уже хотел было выстрелить, но Сергей сделал это быстрее.

Пуля, выпущенная из пистолета «Макарова», случайно попала в «калаш», мертвой хваткой покореженного металла заклинив затвор. Оружие Росомахи пришло в негодность. Иван бросил автомат в сторону и, вытащив свой знаменитый на всю тайгу нож, двинулся на Сергея. Глаза его налились кровью и он, поставив свою жизнь на кон, бросился на Лютого.

— Ну что, козел, поговорим по-мужски? Или ты привык убивать людей только из автомата? Слабо на кулаках разрешить наш мужской спор? — спросил Росомаха, махая ножом.

Сергей, улыбаясь, бросил пистолет на землю. В его душе горело нестерпимое желание своими руками удавить эту гниду, на руках которой было столько людской крови.

Росомаха стал отходить назад, выманивая Лютого на оперативный простор.

— Слушай ты, гоблин, я бы пристрелил тебя, как последнюю тварь, но мне хочется тебе так уделать, чтобы тебе весь свой пожизненный срок вспоминать этот неудачный для тебя день. Я не буду тебя убивать, я хочу одного, чтобы ты, сука, сидел на зоне и жрал всю жизнь перловую кашу, как ел ее я восемь лет.

Сергей чувствовал, что в одно мгновение уложит этого таежного царька. Его не мог спасти даже нож, потому что Лютый дрался не за себя, а за тех ребят, которых расстрелял Ваня Росомаха.

Рассвирепевший Иван Росохин хотел было уже броситься на Сергея, как вдруг какая-то странная серая тень в сотую долю секунды сбила его с ног. Сергей опешил и даже отступил на несколько шагов назад. Словно в замедленном фильме Лютый увидел, как дикий зверь одним прыжком уложил Ивана на землю. Волк, не обращая внимания на Лютого и летчика, вцепился в горло Ивана Росохина, разрывая зубами артерии, связки и трахею. Росомаха старался отбиться, махая ножом, но волк грыз ему горло, глубже и глубже вгрызаясь в его плоть. Жизненные силы покинули тело князя тайги и он, захрипев, умер, несколько раз дернувшись в агонии. Кровь из рваных артерий пульсирующими фонтанчиками хлестала в разные стороны, пока ее сила не иссякла.

Зверь, чувствуя, что исход поединка предрешен, отпрянул от своей жертвы, вывернув наружу трахею. Волк, сделав свое дело, посмотрел на Сергея умными глазами и, встав лапами на убитую жертву, зарычал, торжествуя победу.

По спине Лютого и летчика пробежал холодок. Сергей впервые в жизни видел такое. В его голове не укладывалась мысль, что сердце хищника помнит то добро, которое всего пару месяцев назад сделал Сергей волкам. Он тогда ведь не просто спас жизнь волчице, он спас жизнь их волчатам. Словно в сказке волк пришел на помощь человеку, увидев в этом свое предназначение. Зарычав, волк не спеша направился в лес, оставляя в полном недоумении двух людей наделенных природой разумом.

Виктор несколько минут стоял в остолбенении, ничего не понимая. Он словно пораженный и даже контуженый случившимся, заикаясь, проговорил:

— Что это такое было!?

Лютый улыбнулся и сквозь выступившие на глазах слезы, сказал:

— Это Витек, мой давний друг. А это наша общая победа. Наверное, на сегодня все испытания закончились? Мы, Витя, их сделали, как щенка собак, как говорил мой пулеметчик. Вот так вот! И волки, браток, сыты и золотишко цело, — сказал Сергей, а в его памяти застыл образ волка с окровавленной пастью.

Он смотрел на Лютого умными желтыми глазами. В этот миг Сергей вспомнил слова Киплинга: — «Мы с тобой одной крови».

Тело Ивана Росохина лежало на каменистом плато. Разве мог Иван предположить, что вот так бесславно закончатся его дни на этой бренной земле. Его руки держали разорванное горло, как бы стараясь вернуть все на место, чтобы воскреснуть. Мужики постояли, посмотрели на остывающий труп «таежного короля», и с иронией в голосе почти в унисон сказали:

— Собаке и смерть собачья!!!

— Ну что, шеф, давай двигай домой, я плачу два счетчика, — с шуткой в голосе сказал Лютый, и похлопал Виктора по плечу.

Сейчас душа Сергея пела. Кончились бесконечные дни ожидания, и ему не терпелось скорее добраться туда, где окунувшись в суету города, забыть обо всех этих неприятностях.

— Человек-волк, — сказал он себе под нос и, нагнувшись, поднял ментовский «макар» и нож бывшего таежного князя Росомахи.

— Ты знаешь, Витя, выпить хочу так, чтобы прямо мордой в оливье…

— Я тебя понимаю, брат. Занимай места, поехали домой.

Виктор запустил движок и лопасти, раскрутившись, стали поднимать тяжелое тело машины над тайгой, где прошли самые счастливые дни жизни Сергея Лютого. Сейчас он об этом не знал, но буквально через несколько дней он поймет, что жить среди людей гораздо сложнее, чем среди тех, кого считают хищниками. Волк в отличие от человека никогда не предаст, и будет помнить то добро, которое ему сделал человек.

Борт взмыл в небо, оставляя на месте боя трупы бандитов. Сейчас в бункере, как и все эти дни Лютого ждала Вика. Борт сел рядом с центральным входом на поляне. Сергей поднял огромные ворота и впервые за все это время рассмотрел всю масштабность этого строения. Собака, виляя хвостом, со счастливым лаем встретила своего хозяина. Несколько минут Лютый стоял перед огромным входом, как стоит дирижер перед симфоническим оркестром. Сейчас он испытывал необыкновенное чувство. Душа пела от удивительного настроения, которое чувствует человек при переезде на новую квартиру. Радость долгожданного жилья сопровождалось одновременно ностальгией утраты, чего-то более ценного, чем приобретение. Возможно, это была просто привычка, а возможно тоска — глубокая тоска по прожитым годам и счастливым дням. Так и Лютый испытывал сейчас в эти самые минуты странные парадоксы своей судьбы. Радость одновременно сопровождалось незначительной, но довольно ощутимой тоской.

Вика, словно фантом выплывала из мрака бетонного грота, идя навстречу к своему герою. Навстречу своей новой жизни. Её заплаканное лицо прямо светилось в лучах солнца, которое пробивалось внутрь.

С того момента, как Сергей покинул их уютную квартиру, она не находила себе места. Десятки раз она хоронила его и представляла, как сама умирает от одиночества. Сергей бросился навстречу. Он нежно обнял её и поцеловал заплаканное лицо, чувствуя на своих губах вкус ее соленых слез. Витька стоял в стороне и, созерцая сцену встречи влюбленных, завидовал им. Выжив в катастрофе, они не только пережили зиму, но и, встретив друг друга, полюбили и вышли победителями из тех испытаний, которые уготовила им судьба.

— Ну вот, милая, пришло наше время собираться домой, — сказал Лютый, улыбаясь.

— Боже, мне не верится, что наши приключения закончились, — сказала Вика, обнимая Сергея.

— Наши приключения, Викуся, только начинаются, — сказал он и, обняв девчонку за талию, вошел вместе с ней внутрь объекта.

Борт мягко оторвался от земли и на несколько секунд завис над каменной грядой. Он как бы попрощался с добрым духом этой горы, который так по-хозяйски приютил Сергея и Вику и обогрел их теплом своих недр в злые и холодные сибирские морозы. Только сейчас Лютый пожалел, что за шесть месяцев пребывания здесь ему так и не довелось открыть тайну этой горы и этого странного объекта, который был спрятан посреди безмолвного безбрежья тайги.

А была ли так необходима эта тайна? Что скрывала она, теперь уже было все равно. Так думал Сергей, что это навсегда останется вопросом.

Оставалось всего несколько минут и поисковые службы МЧС, словно «гончие псы» на своих винтокрылых машинах бросились бы в поиск пропавшего борта. Майор опередил сложившуюся ситуацию. Он вышел на связь с базой, и устало сказал:

— «Алдан» на связи. Идем домой, у меня груз «двести». Приготовьтесь принять…