Когда борт приземлился на поле к нему подъехали три машины скорой помощи. Виктор, Сергей и Вика покинули борт и расположились невдалеке в беседке летного состава. Многочисленные следователи составляли протоколы, опрашивали прилетевших, желая узнать, что же приключилось с теми, кто вернулся назад под кодом «груз-200».

Вика, достав из сумки мобильный телефон, позвонила отцу и когда тот взял трубку она тихо сказала:

— Папа! Я жива!

Разговаривать сейчас не было ни сил, ни желания. Скорбь по погибшим сковала душу, и Вика не могла произнести в эту минуту даже слово. Она отключила телефон и кинула его в сумку, решив перенести важный разговор с родителями на потом.

Сергей, достав спутниковый телефон, набрал номер матери, которая жила в Калининграде и сказал:

— Мама, здравствуй! Я жив, здоров и, кажется, скоро стану папой, а ты бабушкой! Позвоню позже, прости, — Сергей выключил телефон и отдал его Виктору.

— На, Витек, держи, только спрячь подальше, чтобы он к ФСБешникам не попал.

— В чем дело? — спросил удивленно летчик, пряча телефон за пояс брюк.

— А дело, Витя, в том, что Копченый перед смертью проговорился, что у Росомахи была прямая связь с каким-то ФСБешником из красноярского управления. И, якобы, он контролировал не только ваш полет, но и отдал Росомахе приказ на убийство твоего второго и этих ребят из ФСБ.

— Ну, ни хрена себе! — сказал Виктор. — Нужно спрятать телефончик, чтобы цел был. Это штучка может еще пригодиться. Я за своего напарника достану любую гниду из любого управления.

Виктор осмотрелся и направился в сторону аккумуляторной, которая находилась рядом с бортной площадкой.

— А куда Виктор делся, — спросила Вика, озираясь по сторонам.

— Виктор, Викуся, в туалет пошел, — ответил Лютый, — что-то у него в животе заурчало…

Негодованию начальства по факту гибели шести человек просто не было предела. Многие понимали, что за их смерть и придется отвечать всему руководству. Теперь оставалось найти крайнего, чтобы переложить вину на его плечи и этим крайним должен был стать Сергей, как ярый представитель уголовного мира.

Лютый, как никто подходил на роль «козла отпущения». ФСБешники, учитывая его «послужной список», уже знали, что это был для этого дела человек с идеальными данными. Ловкая манипуляция уголовного закона и потерпевший, как мановению волшебной палочки, становится подозреваемым.

Уже через час после приземления Сергея вместо того, чтобы отпустить встретил следственный изолятор Красноярского УФСБ. В отличие от тюрьмы это заведение было необыкновенно ухожено и смотрелось довольно-таки пристойно. Камеры на одного-двух человек, белые простыни, довольно сносное питание и хорошая библиотека. Согласно закону его содержание не должно было превысить трех суток, поэтому Сергей особого волнения не испытывал, а отключившись решил отоспаться после такого стресса. Уже на третий день в изоляторе появился помощник прокурора.

Он ознакомил Лютого с предъявленным обвинением, которое по всем канонам юриспруденции было абсолютно абсурдно. Четыре статьи из уголовного кодекса сулили Сергею почти пожизненное заключение в колонии строгого режима. Склонение малолетки к сожительству, хранение оружия и взрывчатых веществ, уничтожение военного имущества, вот весь набор, вмененный ему следственным управлением.

Никто из руководства следственного управления не обратил внимания на то, что он почти в одиночку покончил с бандой, которая терроризировала всю Эвенкию. Сергей ходил по камере, словно туча. Он почти неделю не находил себе места.

Каждую ночь приходили видения, связанные с Кавказом и его таежным заточением. Не было в этих снах только одного — ни тюрьмы, ни колонии, и это вселяло в него надежду. Сергей, словно пророк, мог сам предсказать свою судьбу на ближайшие сутки. Сегодня он знал с точностью до минуты, что его ждет какой-то сюрприз. Уже с утра он томился в каком-то странном ожидании. «Кормушка» в камеру открылась, и противный казенный голос дежурного спросил:

— Фамилия, имя, отчество, статья обвинения, — сказал четко поставленный голос в дверное окошечко.

Лютый без запинки исполнил этот тюремный ритуал, будто в этой камере сидело еще человек двадцать, и снова услышал:

— От кого ожидаете посылку или передачу?

— Возможно, от матери, а возможно, от Виктора Господарского, моего друга?

— Кем вам, доводится Ермакова Виктория? — спросил голос, вытягивая из Лютого информацию.

Сергей задумался. К его горлу поднялся комок, который мешал ему говорить. Он вспомнил лицо милой его сердцу девчонки, которая сейчас снаружи следственного изолятора боролась за его освобождение.

— Потерпевшая, — с издевкой ответил Лютый и, взяв ручку, расписался в получении передачи.

— Слушай, шутник, она сказала, что она твоя невеста. Забирай свой мешок, да смотри не обожрись. А то получишь несварение желудка, придется тебя потом к врачам таскать, или обдрищешь тут всю камеру от потолка до пола.

Сергей схватил мешок и вытряс его содержимое на нары. Ему страсть как хотелось видеть от этой девчонки хоть маленькую записочку. Среди белья, колбасы, сигарет, сала, халвы он обнаружил вожделенный конверт с письмом, который не был запретом. С дрожащими руками Сергей вскрыл конверт. Почерка Вики он раньше не видел, но сразу оценил его каллиграфическую аккуратность. Буковки, словно штампованные, были как бисеринки, надетые на шелковую нить, радовали глаз безукоризненной красотой.

Здравствуй милый, любимый Сережка!

Мой дорогой и бесценный «человек-волк», с первых строк своего письма хочу сообщить тебе, что я вернулась домой к родителям. Мои старики были в шоке, когда увидели меня в полном здравии и порядке, да еще с прибавлением семейства. Первые дни даже собрался весь поселок, чтобы посмотреть на меня. Никто не предполагал, что я жива и здорова. Отец уже заказал мне памятник. Как только он увидел меня живой и здоровой, то сразу снял заказ. Когда родители узнали, что я жду ребенка, они были беспредельно счастливы. Мой отец, узнав о тебе, очень обрадовался и пообещал сделать все, чтобы у тебя был хороший адвокат. Я написала заявление начальнику следственного управления, что хочу стать твоей женой. В случае твоего подтверждения нас обещали расписать уже через пять дней. Адвокат сказал, что если мы поженимся, статья за совращение малолетней будет снята. Сейчас я живу у нашего майора-«летуна». У него очень милая жена, которая взяла меня под свою опеку. Витя говорил, что дойдет даже до Министра обороны Сердюкова, но тебя мы из тюрьмы вытащим. Мы все ждем тебя, и надеемся на скорую встречу. Очень тебя люблю, твоя Вика.

Сергей сидел на наре и несколько раз перечитывал письмо. Он старался выучить каждую букву, каждую запятую. На глаза накатили скупые мужские слезы, а в голове мгновенно нарисовался образ милой сердцу девчонки. От её письма вкусно пахло дорогими французскими духами и он, уткнув в письмо свой нос, с жадностью пылесоса втягивал в себя его благоухание. Не успев насладиться этим ароматом, как возле двери снова зазвенели ключи.

— «День полон сюрпризов», — подумал Сергей и приготовился.

Дверь в камеру открылась, в её проеме показалась фигура дежурного прапорщика с синими петлицами и в синей фуражке.

— Лютый, на выход!!!

Лютый вышел из камеры и по-привычке повернулся лицом к стене, держа руки за спиной.

— Вперед! — скомандовал прапорщик.

Сергей двинулся по коридору, следом за ним шел корпусной. Возле каждой решетки Сергей останавливался, и строго по инструкции поворачивался лицом к стене. В конце коридора была лестница, которая вела вниз, где располагались комнаты для допросов. Зайдя в одну из них, он присел на прикрученный к полу стул и, достав из кармана сигарету, закурил в ожидании следователя. Через несколько минут в комнату вошел мужчина лет сорока пяти с черным кейсом в руках. По всему было видно, что это адвокат.

— Будем знакомы, Сергей Сергеевич, я ваш адвокат, меня зовут Виталий Александрович Францев. Я буду в суде представлять ваши интересы. Меня нанял Еремин Николай Николаевич. Он, если не секрет, кем вам доводится?

Сергей пожал плечами, совсем забыв, что фамилия его будущей жены тоже Еремина. Тут до него дошло, что Николай Николаевич, это тот «бурундук Чип» в росомашьей шубе, которого он видел после освобождения из зоны, и с которым стояла Вика в здании аэропорта. От этих воспоминаний он засмеялся.

— Я ознакомился с вашим обвинением и могу констатировать факт фабрикации против вас уголовного дела. Эпизод, связанный с принуждением малолетней к совместной жизни, будет нами развеян, как прах над волнами Тихого океана. Вика Николаевна написала заявление на регистрацию вашего брака, а это означает, что состав преступления по данному обвинению полностью отсутствует. Статья же 222 ч. I УКРФ (новой редакции) в случае добровольной сдачи оружия освобождает от уголовной ответственности. В момент прилета борта вы оружие сдали добровольно, правда протокола об этом нет, но есть свидетели. Доказать, что вы испортили военное имущество, значит необходимо провести следственный эксперимент. В ближайшее время, вас Сергей Сергеевич, вывезут на место объекта. Но я не думаю, что там обнаружатся какая-то порча. У вас просто в управлении ФСБ есть некто такой, кто хочет вернуть вас на зону, — сказал адвокат.

— Я не знаю, кто это, — сказал Сергей, вспомнив про спутниковый телефон.

— Н-да, теперь я понимаю всю его предвзятость к этому делу. Но ничего, хочу вас заверить, что в суде все обвинения против вас будут сняты. Я могу это гарантировать. Правда придется поработать. Сильно серьезные силы желают на вас переложить свои промахи. Вас стараются обвинить по той статье, которая предусматривает ваше пребывание в пределах именно этого заведения. Это связано, наверное, с тем, что вас просто хотят контролировать.

В один из дней, когда полеты были закончены и пилоты после трудного дня собирались домой, возле КПП военного аэродрома остановился черный «Порше Кайен».

Офицеры выходили из КПП и тут же, попрощавшись, расходились в разные стороны. Кто шел к своей машине, стоящей на стоянке неподалеку, кто — на городской автобус. Вдруг из «Порше» кто-то окрикнул майора Господарского. Виктор остановился. Из машины вышел гражданский, и протянул руку, здороваясь с майором.

— Я, уважаемый господин майор, вам представляться не буду. В наших кругах это не приветствуется. Зовите меня просто Иван Иванович. Я, майор, хотел бы с вами поговорить в неофициальной обстановке.

Новый знакомый показал удостоверение сотрудника ФСБ и, не раскрывая его, вложил обратно во внутренний карман.

— Вы не возражаете, если я угощу вас пивом? — сказал незнакомец, любезно приглашая Господарского в кафе, находящееся напротив КПП.

Виктор гневить представителя спецслужб не желал, да и его секретность вызывала подозрение. Ему сейчас хотелось знать, что же хочет от него этот «оборотень в погонах» и что он такое замышляет?

Устроившись за столиком кафе, Иван Иванович заказал официанту две кружки пива. В ожидании заказа он выложил из кармана сигареты «Парламент» и прикурил от золотой зажигалки, которая явно была ввезена в Россию не из социалистического Китая.

— Я, майор, хотел поговорить с вами о вашем новом друге, которого вы подобрали в тайге. Мне кажется, вы не понимаете всю тяжесть совершенного им преступления. Тем более что вы где-то и сами виновны. Возможно, вы были связаны с бандитами и знали о том золоте, за которым охотился Иван Росохин. Вот только мне пока неизвестно, что заставило вас с ним поссориться? Я думаю, что следствие тоже докажет вашу причастность к этому делу?

Майор был ошарашен до глубины души. Прошло почти две недели, как прокуратура установила все нюансы по данному делу. Было непонятно, чего же хочет этот неизвестный фээсбешник? Возможно, что это служебное рвение, возможно — личная корысть? Но моральная атака продолжалась до тех пор, пока от нервного напряжения у «летуна» не затряслись руки. В эту минуту ему хотелось просто застрелить этого чекиста, который так нагло ворвался в его жизнь. Фээсбешник намекнул, что в случае, если он надумает жаловаться, то ему придется пожалеть об этом.

Виктор находился явно в какой-то гипнотической прострации. Но он где-то сердцем чувствовал, что незнакомец желает окончательно определить Сергея на баланду. Все это наводило на мысль, что он лично питает к Лютому какие-то неприязненные отношения. Вероятно, он боится, что Лютый вскроет его неблаговидные деяния и тогда суд воздаст ему за его заслуги.

Иван Иванович, ехидно улыбаясь, откланялся, видя, что «запугал» майора. Он понял, что Виктор обескуражен и теперь не будет так страстно помогать Лютому. Незнакомец просто не мог представить, что летчик, прошедший горнило Кавказа и разборки с бандой Вани Росомахи, не только закалил в себе волю и дух, но и по новому взглянул на жизнь и на её ценности.

Виктор никогда не думал, да и наивно предполагал, что офицеры такого ранга из компетентных служб могут быть настолько прогнившими. Необходимо теперь было продумать по какому пойти пути, чтобы выявить истинные настроения полковника. Всю дорогу до дома Господарский в голове прокручивал всевозможные варианты. Первым делом, как он считал, необходимо было дать знать Сергею, что на его хвосте сидит некий тайный человек. Чем так не угодил Лютый этому незнакомцу, Виктор пока не понимал.

— Что случилось? — спросила жена, увидев лицо мужа. — У тебя, что были трудные полеты?

— Вика дома? — спросил майор свою жену, интересуясь состоянием невесты.

— Дома, ведь она готовится к своей свадьбе, — ответила жена, улыбаясь.

— Мне нужно срочно поговорить с ней.

В комнате на диване сидела девчонка и ловко орудовала иголкой, приводя свадебное платье в соответствии со своей поправившейся фигурой. По её виду было видно, что Виктория, несмотря даже на положение Сергея, беспредельно счастлива. Даже суровый приговор суда вряд ли мог серьезно повредить их сложившимся отношениям.

— Вика, а у тебя, когда роспись с Сергеем? — спросил летчик.

— Через три дня.

— Ты сможешь ему записку передать? Мне нужно, чтобы Сергей кое о каких нюансах меня через адвоката проинформировал.

— Я не знаю, как это сделать! Надо написать записку молоком, как это делал Ленин?

Виктор засмеялся.

— Я тебе, девочка, все расскажу, а ты вполне сможешь исполнить мою просьбу. Я читал детективы, так там описана целая технология уголовного мира, как записки передают во время свидания. Нужно написать записку и запаять её в целлофановую пленку. Когда вас распишут, вам разрешат поцеловать друг друга, вот тогда ты и передашь записку изо рта в рот. Он все поймет. Тебе необходимо только держать эту записку за своей щекой.

— Это я даже и не знала, а ведь правда, так же можно передать то, что не скажешь на свидании. Я, дядя Витя, обязательно это сделаю.

— Какой я тебе дядя Витя, мы же с Сергеем друзья. Не хочешь звать меня Виктор, зови просто Николаевич.

День росписи подошел удивительно быстро. Девчонка уже с самого утра была сама не своя. На свадьбу дочери, которая должна состояться в тюрьме, прилетели даже отец с матерью. Они не перечили Вике в ее выборе, считая, что ей повезло, даже, несмотря на то, что зять был старше её почти на пятнадцать лет. Родители знали своенравный характер своего чада, да и зять по её рассказам был человеком честным, благородным и удивительно смелым.

Отца приятно удивила его правдивость, когда Лютый вернул государству золото, которое уже считали пропавшим. Все личные вопросы складывались в пользу Сергея, как в сказке о царе, который обещал руку принцессы тому, кто совершит подвиг. Вот такой подвиг и совершил Сергей. Он спас девчонку от явной смерти в холодной тайге. Да к тому же успел одарить её таким даром, против которого у родичей не было никаких аргументов.

На тюремную свадьбу посмотреть собрался весь персонал изолятора. Невеста хоть и с выступающим животом, но все равно была чертовски собой хороша. Жених-арестант в новом костюме также был довольно приятен. В таком виде он даже и не был похож на государственного преступника, который сидел в изоляторе ФСБ под следствием. После непродолжительной процедуры бракосочетания влюбленные молодожены слились в страстном поцелуе. В это самое время, когда их губы сомкнулись, он почувствовал, как изо рта его возлюбленной перекочевывает какая-то палка. Он сперва хотел было отпрянуть от такой неожиданности, но руки молодой жены удержали его от этого поступка и он сдался. Инородный предмет проник внутрь рта, и Сергей ловко определил «маляву» за щеку. Лишь только сеанс передачи «секретной почты» был удачно завершен, влюбленные разомкнулись. Администрация СИЗО ФСБ умиленно смотрела на молодых и даже разрешила им испить бутылочку шампанского, надеясь на то, что жених пьяный дебош в камере устраивать не будет.

Как только дверь в хату захлопнулась за его спиной, Сергей, усевшись поудобнее на унитаз, развернул «тюремную почту».

Сергей!!!

Поздравляю тебя с днем бракосочетания, но отмечать будем тогда, когда ты выйдешь. Некий Иван Иванович из ФСБ выходил со мной на связь. Он предупредил, что если я в твое дело буду «вставлять свой пятак», то меня ждет участь Росомахи. Он боится чего-то такого, о чем известно только тебе. Как мне кажется, его интересуют дела давно минувших дней и тех времен, когда ты воевал на Кавказе.

Виктор.

Сергей понял всю озабоченность Виктора. Он теперь точно знал, что это месть за его характер, дерзкий и независимый. Ему со времен войны на Кавказе было многое известно о каналах наркотрафика, который устроили офицеры высшего звена. Их желание заработать на продаже наркотиков, оружия и даже фальшивой валюты выходило за все допустимые пределы, и даже по прошествии стольких лет Сергей мог помешать сложившемуся ходу подобного бизнеса.

Не откладывая в долгий ящик, Лютый написал подробный инструктаж по запросу летчика и аккуратно спрятал «маляву» в сигарету. Уже завтра должна состояться встреча с адвокатом. Эта записка должна была открыть новый путь для его защиты. Да, сейчас тюрьма связала ему руки морскими узлами, и подобраться к тем, по чьей вине он оказался в зоне, было практически невозможно.

Сегодня Лютый был чрезвычайно счастлив, счастлив тем, что он не одинок в своем горе. Эта милая девчонка разделила его нелегкую судьбу и за эти месяцы так вошла в его сердце, что никакие силы не могли ее оттуда вырвать.

Переодевшись в спортивный костюм, он завалился на нары и, заложив руки за голову, погрузился в размышления. Лютый уставился в потолок и стал вспоминать свою прожитую жизнь. Возможно, что это судьба-злодейка специально вмешалась в его жизнь и свела его с этой девочкой? Он чувствовал и видел, что она до беспамятства любит его и словно «декабристка» пойдет за ним на край света. В нем еще тлела надежда, что следствие разберется в его проступках и точно определит степень его вины, но постепенно его глаза стали смыкаться и сон мягким покрывалом накрыл его с головой.

Краски цветного телевизора вновь ворвались в его голову. Картинки, словно на киноэкране, с огромной скоростью стали сменять одна другую. Ему снилось, что он сидит за столом со знаменитым Денисом Давыдовым, будто с залихватской удалью они срубают горлышки шампанского и распивают его под звук семиструнной гитары. На столе горят свечи, и вся комната наполнена духом русского гусарского братства.

На смену пьяного кутежа вдруг в сознание врывается гусарская конная атака. Будто летит Лютый на коне с саблей, словно птица, и рубит, рубит, рубит убегающих врагов. Французы, фашисты, бандиты, все смешалось в его голове. Они бегут по заснеженному полю, а «эскадрон гусар летучих» рубил им головы, словно капустные кочаны. Вдруг это все перемешивается, и гусары вдруг оказываются в Чечне. Кони идут атакой на боевиков по маковым полям и, махая саблями, рубят головы не бандитам, а растениям. И среди поля возникает лицо Ивана Росомахи, который хохочет, хохочет и хохочет ему в лицо. Лютый, махая саблей, старается срубить его голову, но сабля проходит через неё, как через масло, не нанося врагу никаких увечий.

Странный звук разбудил его и вдруг в замке его камеры стал лязгать замок. Через мгновение дверь открылась и в «хату» ворвались пятеро здоровенных мужиков в камуфлированной одежде. Лица их были скрыты черными масками. Но по их поведению было видно, что это настоящие профи из команды «маски-шоу». Они орали, махали руками, разбрасывали вещи, наводя тем самым ужас на арестантов. В одно мгновение Сергей оказался на полу, на руках застегнулись «браслеты». Создавалось такое впечатление, что его кто-то поднял с кровати и в долю секунды положил на пол лицом вниз. Несколько секунд в камере гулял настоящий торнадо. Он разметал по «хате» все личные вещи и вывернул наизнанку все тайные «курки». На блатном жаргоне «курками» назывались тайники арестантов, где могли храниться не только «заточки», «колеса» и «марафет», но и тайные архивы, которые имели ценность для следствия. Но Сергей был чист и абсолютно не боялся инсинуаций от этого шоу черных масок.

«Буря», поднятая «гусарами» стихла, и дверь с грохотом захлопнулась. Сергей поднял свою голову и, отряхиваясь, поднялся с пола. Сев на нару, он почесал затылок и, достав сигарету, закурил.

— «Чтобы это значило? — пронеслась в голове первая мысль. — Такой сон, блин, перебили долбаные «гусары», — сокрушался он в сторону фээсбешников, и с дрожащими от нервного напряжения руками, затянулся ароматным дымом.

Возможно, что это был очередной психологический прием, а возможно, что и некая проницательность оперативного отдела, просчитавшего возможную передачу «малявы». Хорошо, что он после того как ознакомился с посланием, поспешил придать компромат огню, а пепел отправить на волю по канализационной трубе.

Лютый был уже «калач тертый» и знал все тонкости арестантского бытия. Недаром за его плечами были долгие годы тренировок выживания в пенитенциарной системе.

Снова звук замка заставил насторожиться. По законам артиллерии снаряд дважды в одну воронку не попадал, а значит «гусары» его тревожить не могли.

В камеру вошел «гражданский» и распорядился собираться. Это, как и предсказывал адвокат — настал час следственного эксперимента. Выйдя во двор СИЗО Сергей, глазами полного равнодушия, взглянул в голубое небо, висевшее над «колодцем» этого заведения. В данный момент его не радовала хорошая погода, так как она была не для него. «Форд-транспортер» стоял с открытыми дверьми. Застегнув наручники на его руках, Сергея усадили на заднее сиденье. По обе стороны от него сели бравые крепкие парни в гражданской одежде. «Стечкин» был пистолетом, излюбленным в подобного рода «компетентных» органах. Вот именно его и почувствовал Сергей своими ребрами, когда фээсбешник сел рядом.

Военный аэродром гудел как шмелиное гнездо. «Сухари» и «мигари» то и дело отрывались от земли и на форсаже разрывали окрестность рокотом своих турбин. Народу собралось намерено: следователи, эксперты, адвокаты, охрана стояли на бетонке в ожидании борта. Предстояло сегодня проделать тот путь, который он когда-то дней десять назад, преодолел, вырвавшись из крепких лап тайги.

МИ-8 махая своими лопастями, словно такси, подкатил к месту посадки. Вся эта команда в ожидании приключений влезла в «вертушку». Лютый сидел с наручниками на руках и, закрыв глаза, отдался во власть своих былых воспоминаний.

Он все заново и заново старался восстановить в своей памяти прожитые дни и месяцы. Он старался хоть как-то зацепиться за эти воспоминания, чтобы хоть виртуально определить состав своего преступления. Но, ни одна мысль не приблизила его к заветной цели, все его деяния целиком и полностью соответствовали законодательству.

Тайга удивительно преобразилась. Свежая изумрудная зелень покрывала безграничные просторы, лишь вблизи горизонта эта гамма переходила в голубизну, напоминая воды безбрежного океана.

Часа через три полета борт мягко приземлился на том месте, где была поставлена точка не только в жизни Росомахи, но и в жизни творений рук человеческих. Сгоревший остов МИ-2 и разбитый фюзеляж АН-24 напоминали о бушующих в этой местности техногенных катаклизмах. Труп Росомахи был истерзан всякого рода животными, и от него оставался лишь обглоданный скелет, который был растаскан по каменному плато. Было невооруженным глазом видно, что за это время тут не ступала нога человека. Даже на обглоданных руках бандита оставались золотые перстни, как бы указывая на социальный статус покойного.

Специалисты, вооружившись огромными лупами, на карачках стали изучать место схватки, чтобы найти детали недостающие в уголовном деле. Автомат так же валялся в стороне, покрывшись за это время легким налетом рыжей ржавчины.

Глазам экспертов предстала картина падения самолета, остатки которого точно также сохранились без изменений. Лютый ходил по месту катастрофы и с точностью указывал на все интересующие следствие особенности. Вскоре был найден и «черный ящик», который хранил в себе всю информацию о катастрофе самолета. Пока все показания Сергея сходились с официальным расследованием, но впереди еще был «таинственный бункер», который мог преподнести замысловатые сюрпризы.

Примерно через полтора часа почти вся команда перелетела в сторону гряды, где все также валялись тела убитых боевиков, которые были объедены медведями. Обглоданные фрагменты костей были растянуты по всей площади каменистого плато. Только труп Семена сохранился довольно прилично. Вряд ли в кабину ГТСки мог кто-то из зверей добраться. По царапинам на дверях было заметно, что медведь и здесь оставил свои следы.

После осмотра этого места криминальной бойни вся следственная команда перешла изучать секретный объект. Никто из присутствующих не мог найти вход в подземелье, и тут Сергею пришла идея. Он не стал показывать «подземелье» следователям, ссылаясь на потерю памяти.

Следователи обошли всю гряду, влезли в каждую расщелину, но так ничего и не нашли. Сергей с ухмылкой наблюдал за действиями «профессиональных» Пинкертонов и специалистов, изредка хихикая и удивляясь их беспомощности. Теперь стало ясно, что все обвинения по данному делу будут просто аннулированы. Ни один прокурор не сможет доказать факта совершения преступления, как превышение самообороны. Естественно, что следствие будет заниматься этим объектом, получив его точные координаты из Академии наук Новосибирска, но это будет уже потом. Сергей понимал, что, запустив в бункер этих людей, процедура следствия затянется еще на несколько месяцев, да и запасы элитного алкоголя будут просто ими разграблены.

Судя по унылым лицам следственной бригады, они устали. Теперь из собранного ими оружия, баллисты установят, что сотрудников ФСБ расстреляли бандиты, а они в свою очередь, убиты тем оружием, которое сдал Лютый.

Иван Иваныч, скрывавший свою истинную личину, был вне себя. Прокурор отказался продлить следствие, а суд отказал в содержании под стражей Сергея. Всё обвинение в отношении Лютого рушилось. Необходимо было теперь изыскивать более радикальные меры к устранению Сергея, как признака потенциальной опасности.

Как прожженный опер Иван Иванович знал, что самое лучшее решение проблем, это физическое устранение объекта раздражения и возможных неприятностей. Как говорил великий Пилат: «Есть человек — есть проблемы, нет человека — нет проблем». Вот на этой ноте он и закончил свой анализ сложившейся ситуации, решив подтянуть к этому делу своих старых друзей, которых он когда-то спас от пожизненного срока. За деньгами вопрос не стоял. В свое время он удачно решил финансовые проблемы, а теперь наслаждался сбором довольно «жирных сливок» из алюминиевого сектора края. По своей работе он знал много уголовных авторитетов, но никаких дел вести с ними не хотел.

Иван Иванович прекрасно понимал, что любая связь «братками» тут же станет достоянием его руководства. А на старости лет ему не хотелось потерять то, что он скопил за всю свою «трудовую деятельность».

Уже вечером Лютый должен был покинуть стены следственного изолятора по причине снятия с него всех уголовных обвинений. Искать надежного киллера было уже поздно. И он решил действовать самостоятельно….

В одном из его секретных гаражей, которыми он располагал, стояла простая «Калина». Собранному за годы службы на Кавказе оружию мог позавидовать любой полевой командир, поддерживающий идеи салафитского крыла на Кавказе.

ТТ приятной тяжестью холодил руку. Иван Иванович не любил этот пистолет, потому что он особой надежностью не отличался. Да и его убойность ввиду маленького калибра была не настолько высока, чтобы одномоментно поставить точку в жизни жертвы. Единственным достоинством данного оружия была довольно хорошая прицельность и низкая себестоимость. После сделанного «мокрого» дела его не жалко было выкинуть и забыть о нем как о кошмарном сновидении.

Злоба горела в груди Ивана Ивановича, и он как бы отключился от реального мира. Цель его была определена, и теперь было просто необходимо дождаться Лютого в укромном переулке.

Сергей около девяти вечера покинул изолятор. Города он толком не знал. Он уже собирался поймать такси, как вдруг к нему подъехала «Приора». Двери машины открылись, и из неё вылез майор Господарский. Виктор по-дружески обнял Сергея и, похлопывая по плечам, сказал:

— Садись, старик. Адвокат поздно позвонил, что тебя сегодня выпустят. Обвинение против тебя полностью снято. Да, отец Вики, написал какое-то представление, чтобы тебе за то золото выписали премию, а это такая сумма…

— Знаешь, летун, я до глубины души тронут твоим вниманием. Поехали, Вика, наверное, у тебя. Я вообще-то соскучился и страсть как хочу её видеть. — сказал он, и Виктор завел двигатель.

Машина майора тронулась и устремилась в направлении дома Виктора. В это время, как дешевый грабитель, Иван Иванович сидел в засаде. Правда, сегодня был не его день. Долгожданная добыча ушла у него прямо из-под носа. Теперь даже не было смысла преследовать машину майора, так как по роду своей службы он точно знал, где живет этот летчик.

Оставалось одно — взять под «колпак» все связи и все действия Лютого. Этот бывший десантник довольно много знал. А любая просочившаяся в прессу информация могла поставить его дальнейшую карьеру под вопрос.

Иван Иванович понимал, что еще есть время, чтобы устранить опасность и суетиться не стоит. Он знал, что уже в ближайшие дни из Академии наук России прибывает научный десант по вопросу изучения того, что многие годы назад было так скоропостижно забыто.

Москва требовала доклад о проведении официального расследования. В данный момент начальник оперативного отдела ФСБ имел все козыри, чтобы снять ответственность по факту гибели своих коллег. Истина в их смерти установлена, а бандиты уничтожены. Оставалась только единственная помеха, которую стоило не брать измором, а привлечь себе в союзники. Пригрев и прикормив своего врага можно было в момент утраты им бдительности вонзить в его спину свой острый кинжал.

В квартире семьи Господарских все было готово к встрече бывалого «каторжанина». Стол ломился от всевозможных яств, соблазняя своим чарующим видом и благоуханием. Вика, заботливая и любящая жена, облаченная в фартук, как могла изгалялась с продуктами питания, колдуя на кухне. Она старалась поразить воображение мужа, поэтому не отрывала своего взгляда от поваренной книги. С ювелирной точностью она воспроизводила блюда, изображенные на цветных фотографиях. Правда, иногда все же вносила в их законченность свой авторский колорит.

При виде Сергея она с криком индейца идущего в бой, бросилась на шею возлюбленного. Словно спрут Виктория обвила своего суженого всеми щупальцами, даже, несмотря на свое интересное положение. Со страстью голодной к ласке самки, она впилась в его рот и присосалась с такой силой, что губы Сергея онемели, и их даже свела судорога. От подобного проявления любви его нижняя губа посинела и вздулась, напоминая своими размерами украинский вареник из вишни.

Дружный хохот присутствующих на какое-то время разрядил эти бушующие страсти. Сергей умиленно смотрел на себя в зеркало и смеялся наравне со всеми. Губа его оттопырилась, и ему приходилось прикладывать к ней холодную бутылку водки из морозильника, чтобы вернуть её в нормальное состояние.

После столь страстного и романтического вступления все было готово к трапезе. Гости расселись за столом в предчувствии праздника желудка и с огромным вниманием уставились на виновника этого торжества.

Сергей был приятно удивлен. На столе стояли до боли знакомые бутылки, которые были экспроприированы из секретной зоны, водочной базы тайных запасов дедушки Хрущева.

Виктору здорово повезло. Пока следователи ФСБ, занимаясь трупами своих коллег, на приватизированные запасы алкоголя никто внимания не обратил. Летчик даром времени терять не стал и за две бутылки коньяка успешно доставил аэродромным транспортом весь этот груз в свой гараж. В подвале гаража у Виктора был свой маленький «мужской клуб», где в часы досуга он прятался от жены. Жене, детям и теще вход в эти чисто мужские покои настрого был заказан. Майор после службы отдыхал здесь от семейной рутины, а часть свободного времени он иногда посвящал своему любимому хобби. Летчик в тиши своего маленького, но личного «секретного бункера» творил великолепные модели машин, изготавливая их всегда с удивительной точностью.

Налив в бокалы вино, все присутствующие встали. Каждому хотелось в эти счастливые минуты выпить за героя и виновника торжества бракосочетания. До глубины души тронутый таким вниманием, Сергей поднял бокал и перехватил назревающий тост за его здоровье и освобождение:

— Я хочу, дорогие мои друзья, выпить сей лучезарный напиток дедушки Хрущева за свою жену. За эту милую девочку, которая прошла со мной через огонь, воду и медные трубы. За это милое существо, которое в самом начале нашего семейного пути, спасла мне жизнь. Огромное тебе, Вика, спасибо. Я очень-очень тебя люблю и хочу быть с тобой всю жизнь!

Все присутствующие, с умилением посмотрели на смущенную девчонку, и дружно заорали:

— Горько! Горько! Горько!

Лютый, предчувствуя сексуальную экспансию своей супруги, вытянул губы в трубочку, чтобы она вновь не смогла превратить их в перезрелую сливу. Он всеми силами старался избежать «садистского» посягательства столь страстной женщины. От кипящего в ее груди счастья она могла не только его губы травмировать, но и перегрызть рельс.

Но было поздно. Вика со страстью всосала в себя его губы и долго удерживала его в таком положении. Подобный наполненный страстью поцелуй вызвал у друзей бурные и продолжительные аплодисменты, переходящие в овации.

За долгие годы пребывания в неволе, Сергей оказался в кругу довольно верных и надежных друзей. Ему было в эти минуты удивительно приятно и от этого мурашки бежали по его спине. Среди этих милых ему людей было очень хорошо и даже как-то по-домашнему уютно. Вокруг стола сидели добрые друзья, а на столе стояла настоящая закуска. Вот, вот это и было ощущение настоящего и неподдельного счастья.

К удивлению Сергея Виктор, несмотря на столь короткий срок, так сдружился с ним, будто прошел плечом к плечу не одну боевую операцию. Лютый верил летчику, как самому себе. Внутреннее ощущение подсказывало Сергею, что судьба возможно на долгие годы свела его с Виктором. Лютый чувствовал, что Господарский настоящий русский мужик способный сохранить их дружбу в любой жизненной ситуации.

Первый день на воле вскружил голову Сергея и он, стараясь взять себя в руки, вышел на балкон. Широта и великолепие местного ландшафта до глубины души поразили его воображение. В оранжевом свете уходящего на запад солнца было что-то символическое.

Там далеко на западе, где уходящее солнце пряталось за линию горизонта, вдали от сибирских просторов его ждала мама. Вот уже десять лет, как он не видел её лица, не слышал ее голоса. За радостью долгожданной свободы в его душу вошла легкая и приятная грусть. Он вспоминал её добрые глаза, нежные и ласковые руки. Он вспомнил родной Калининград, его улицы уложенные брусчаткой, черепичные крыши, форты, озера, золотой берег Куршской косы и россыпи янтаря после шторма Балтийского моря.

— Витя, ты не возражаешь, если я поживу у тебя пару дней, пока мы с Викой не найдем себе квартиру?

— Бога ради, Сергей, можешь жить сколько хочешь! Я не возражаю, ты же тоже принимал меня в своей квартире как своего, — сказал летчик.

— Я уеду с Викой в Калининград, но пока я хочу разобраться, кто это такой таинственный Иван Иванович, который спит и видит, что я возвращусь на зону. Я поэтому хочу задержаться здесь в Красноярке до выяснения. Мне просто хочется довести дело до логического конца и поставить в этом деле точку, чтобы через суд реабилитироваться. Мне на гражданке места нет. Как закрываю глаза, так вижу голубое небо, купол парашюта и свист в ушах ветра. Я, Витя, ведь кроме того, как Родине служить, вообще ничего не умею. Вся наша семья служила отечеству. Прадед мой еще до революции воевал с японцами и за время своей службы стал полным Георгиевским Кавалером. Четыре креста украшали его грудь. Первый крест он получил за то, что взял в плен пятерых япошек, которые сами хотели его пленить. Он набил им рожи, забрал оружие и зимой босиком доставил в штаб. Потом были еще подвиги. Знаешь, Витек, моя фамилия вписана в Кремле в Георгиевском зале на мраморной доске золотыми буквами. В 37 году комиссары хотели снять с него царские кресты, но прадед послал их и сказал прямо в глаза: «Награды эти на мою грудь не царь вешал, а Отчизна, которую я защищал и не вам голодранцы их трогать»! Прадеда тогда хотели этапировать в город, чтобы судить по 58-й, но до города было около ста верст. Его просто расстреляли. Начальник конвоя в тот день опаздывал на свадьбу. Он не хотел тащиться в областной город. Проще было пристрелить при его «попытке к бегству». Дед мой воевал и дошел до Кенигсберга, после ранения он демобилизовался и там же остался жить. Отец тоже был офицер — майор, но он погиб в 78 году в Праге на десятилетие входа наших войск в Чехословакию. Мне тогда только год исполнился. Мать всю жизнь прожила одна и старалась воспитать меня в духе нашей семьи, но……

На глаза Лютого навернулась слеза. Он вытер ее тыльной стороной ладони и сказал:

— Черт, я на зоне стал такой сентиментальный. Как подумаю, что теперь я никому не нужен, так меня сразу начинает колбасить. Знаешь, как в народе говорят вот про таких, как мы?

— Не знаю, — ответил майор, — ну-ка, изобрази!

— А вот слушай! Как надену портупею, все тупею и тупею. Как сниму я портупею, ни хрена я не умею! Вот и я, Витек, ни хрена не умею, кроме как воевать!

Сергей глубоко затянулся и, покрутив в руках окурок, щелчком отправил его в дальний полет. Окурок, словно сбившийся с курса «трассер» описал дугу и упал на асфальт, разлетевшись россыпью искр.

— Ой, ой, слушай, что ты стонешь? У тебя тесть — директор золотого прииска. Он тебе баксов на раскрутку своего дела даст. Откроешь свою туристическую фирму, и будем с тобой делать бортные прогулки по местам секретных объектов времен развитого коммунизма. А еще будем потихонечку зелень стричь и рассказывать, как погиб известный на всю Сибирь Иван Росохин по кличке Росомаха.

— Да, погиб он очень страшно. Как сейчас вижу, волк ему глотку рвет…. Нет, Витя, за чужие бабки я не хочу устраивать свой бизнес. Хоть он и тесть, но это не в моих правилах. Если начинать с нуля, то я лучше бы нашим коньячком поторговал, не в каждом магазине купишь коньяк с пятидесятилетней выдержкой, да к тому же со звездочкой на этикетке.

— Да, звезду в те времена только на продукцию военпрома ставили. Вот качество было! До сих пор холодильники ЗИЛ со звездами работают как швейцарские часы. Нужно что-нибудь более радикальное придумать.

— Что ты предлагаешь? Тротил с бункера продать ментам по 200 рублей за сто граммов, как они покупают? Или америкосам то, что там под бронированным стеклом лежит?

— А что там?

— Ты меня спрашиваешь, будто я это знаю? Лазил я туда, ну видел. Лежит этот булыжник на постаменте под стеклом, словно музейный экспонат, а больше ни хрена нет. Я подходить туда вообще не имел никакого желания. Может там какая «химия или физика»? Получишь дозу радиации, будешь потом свой член на палец, как шнурок накручивать. А у меня вон жена, какая молодая!

— Пошли, выпьем, шалунишка! — сказам Виктор, приглашая Сергея в квартиру.

Свадьба выдалась на славу. Уже к полуночи все основные мероприятия вокруг накрытого стола были закончены. Женщины наводили порядок, а мужики стояли снова на балконе и наслаждались теплой майской ночью.

Естественно, что с утра для Сергея начнется новая жизнь, и сейчас было просто необходимо наметить план. Первым делом необходимо предпринять все меры, чтобы себя полностью реабилитировать. А значит, нужно было уже в ближайшие дни вступить в настоящую схватку с коварным врагом. Лютый понимал, что согласно русской пословице «один в поле не воин» он мог противопоставить свой профессионализм. В свое время Родина научила его не только из подручных средств делать оружие, но и аналитически мыслить. Сейчас просто необходимо применить это знание на практике, и Сергей был готов к этому.

Впервые в жизни Тощий столкнулся с настоящей «электричкой». Не успев открыть свой гараж, как в его лицо воткнулся кулак высокого покровителя. Через несколько минут, придя в себя, он открыл глаза и, наведя резкость, увидел лицо Иваныча. Инстинктивно Тощий полез за пояс, но ствола там он уже не обнаружил. Прямо перед ним своим смертельным зрачком на него глядело дуло австрийского «Глока».

— Тощий», а ведь за тобой должок? — проговорил слащавый и гадкий голос тайного покровителя.

— Я сейчас могу твои мозги разметать по всему гаражу. И знаешь, мне за это ничего не будет. Ты ведь знаешь, сука, — сказал покровитель, уперев ему в грудь свое колено.

Тощий, мутными от удара глазами, хотел сфокусировать свой взгляд на объекте, но приставленный к голове ствол, мешал сосредоточиться. Легкое постукивание по щекам привело его в сознание. Теперь он мог спокойно рассмотреть и выслушать доводы своего высокопоставленного куратора.

— Ну что, черт, очухался? — спросил тайный «инвестор», убирая ствол.

Тощий, глубоко вздохнул, и стал понемногу приходить в себя. Перед ним стоял Иванович, играя пистолетом, который мог в любое мгновение решить его судьбу.

— Я, Тощий, к тебе в гости приехал, а твои «тузики» очень оказались негостеприимны, скалятся суки. Пришлось им клыки малость укоротить. Ты, видно, совсем забыл, кто тебя, козла, трахает и кормит? Надо быть благодарным, а ты, ты же, член моржовый, совсем забыл своего любимого инвестора!

— Иванович, Иванович, не суетись, объясни, в чем мои грехи? Я тебе, по-моему, отстегиваю аккуратно, а ты мне рожу бить. Ребят вот моих покалечил, за что? Неужели нельзя было решить все полюбовно?

— Тощий, у меня к тебе любовь будет, когда мы с тобой вместе в одной хате на «централе» сидеть будем. Ты думаешь, что я дело твое в огонь кинул? Да нет уж, хрен, оно у меня в сейфе лежит. И ждет, когда ты косяки пороть начнешь. Понял? — спросил тайный покровитель.

— Иванович, да скажи ты мне, наконец, что от меня надо? — взмолился Тощий.

— Короче, слушай. Тут один крендель с зоны откинулся. Так вот он по дороге пока ехал до Красноярска успел привалить Росомаху и всю его бригаду. Ты ведь с Иваном Росохиным в корешах ходил? Или мне память изменяет? Ты же ему наш героин и оружие из моих запасов продавал. Ты знаешь, что автоматы, которые я из Чечни вывез, проходят по делу хищения со складов ВДВ?

— Ты что, Иванович, в своем уме? Росомаху с бригадой порешить? Да кто же это такой былинный герой? Это часом не Илья Муромец? У Ивана под стволами половина Сибири стоит. Да с ним бы сам Гитлер не справился! — удивленно сказал Тощий.

— Тощий, шутки твои неуместны. Я с этим былинным, как ты говоришь, героем, на Кавказе вместе служил. За его голову сам Хаттаб бабок давал, больше, чем ваш воровской общак за год имеет. Так вот, я тебе прощу твой долг, если ты мне его приговоришь. Не нужно, чтобы он начинал ворошить прошлое. Я не для того из Москвы в эту глухомань спрятался, чтобы с ним встречаться, а он вдруг тут возник. Он ведь в курсе, как я героин и баксы фальшивые от Хаттаба и Гелаева поставлял в Россию. Ты с этого товара свой бизнес раскрутил. Ты же, некрофил, гробы не распаивал аккуратно, как я просил, а консервным ножом вскрывал? А теперь в этих гробах разворованных найдут твои пальчики или твою ДНК. Я чувствую, что ты, сука, потом меня явно сдашь, — сказал тайный покровитель, скрипя зубами.

— Иванович, а кто же знал, что наступят такие времена? Мы же тогда думали, что все чисто сработано.

— Я, Тощий, тоже думал, а вышло совсем иначе. Нужно привалить этого мерина. Я не хотел тебя впутывать, но вижу без братвы не обойтись. У тебя не получится, придется чеченов напрягать. На вот, держи его адрес. Да смотри, этот парень не промах. Он из таких передряг выходил, что ваши криминальные разборки под уличными фонарями — это просто «Зарница» в пределах одной школы, — сказал тайный покровитель.

— Я понял, Иванович, я сделаю твоего Рэмбо. Сделаю, комар носа своего не подточит. Будь спокоен, и не о чем не задумывайся.

— Тощий, если ты завалишь дело, то я твои бумажки в следственный отдел передам. Я думаю, что за военные склады, которые ты грабил тебе как «коню» навалят. До седых волос тебе за часовых придется зону спичечными коробками мерить без права на помилование. А может на «Огненный» отправят? Вот тогда ты прочувствуешь, что значит Родиной торговать.

— Иванович, зачем так говоришь? Сделаю я твоего кренделя. Без базара сделаю. Ты только бумажки мои спрячь куда подальше.

— Ладно, я вижу, ты понял меня, сучий потрох. Займись им. На свою пушку. Я вам, идиотам, удивляюсь! Ты две с половиной штуки баксов заплатил за это австрийское говно? Для чего? По бутылкам стрелять? Девчонкам показать, как ты крут? А если привалишь кого? Пушку выкинь вон. Купи себе лучше «стечкин», и стоит дешевле, да и лучше всяких забугорных «глоков», — сказал тайный покровитель и кинул пистолет в руки Тощего.

Иван Иванович вышел из гаража. Он знал, что теперь его подопечный на крючке и ничего не сможет сделать. По тому досье, что он собрал на Тощег, можно было, не глядя давать пожизненное заключение. За продажей движков японцам еще стоит смерть всего караула из десяти человек, а это уже было на его совести Жени Мощенко по кличке Тощий.

Уже через час Тощий приехал на стрелку к Американцу и поведал о разговоре с тайным Ивановичем. Американец выслушал его очень внимательно и спросил данные на клиента. Тощий, ничего не подозревая, выложил ему все, что знал о Лютом. Американец вспомнил своего протеже по Иркутскому «централу» и, чуть-чуть подумав, сказал:

— Тощий, сдается мне, дорогой друг, что это лично твоя проблема. Я предполагаю против кого все эти мусорские интриги. Могу только констатировать, что явно ты своей задницей, нарвешься на «надроченный член». Этого бойца я знаю по иркутскому централу, да и Туруханский лагерь его тоже знает. Если блатные пронюхают, что ты собираешься привалить авторитета, я думаю, что врагов у тебя будет больше, чем все управление ФСБ. Я знаю, что мужик он довольно справедливый и по нашим воровским понятиям жить старался. Да к тому же я слышал, что он многих каторжан отмазал от отсидки, а некоторым срока резал, как президент амнистией. В законах шпилит, как сам адвокат Резник. Так что в этом деле я тебе не союзник. Ты должен сам решить для себя, на чьей ты стороне. Тянуть «мазу» за своего тайного мусора или потом перед братвой ответ держать?

— Американец, гадом буду, мне нет резона его мочить! Я просто хотел, чтобы он малость поделился своим кушем. Ведь часть денег пойдет в общак, ты же знаешь, я, я аккуратен в этих платежах, а там рыжья, как железа на металлобазе…

— Ты, Тощий, дурак! Он может поделиться с тобой по-немецки «Хальб унд Хальб».

— Это как? Я что-то не врубаюсь?

— Это если перевести на русский, называется «пятьдесят на пятьдесят». Гильзы у него останутся, а пули застрянут в твоей тупой голове, понял, идиот!? — сказал Американец.

Тощий подобного расклада не ожидал, в его голове все перемешалось. Вопросы, вопросы, одни вопросы сыпались в мозги, как из рога изобилия. Ему хотелось знать, чем же славен этот бывший каторжанин, и почему братки не хотят вмешиваться в это дело.

Он старался проанализировать все, что сказал Американец, и от этих мыслей становилось просто не по себе. С одной стороны фээсбешник поджимал его с часовыми, а с другой, из-за некого Лютого была перспектива попасть в немилость к братве. Из двух зол всегда выбирают меньшее, и он решил дело сразу не делать. Нужно было сперва прощупать возможности Лютого. Ведь легче было свалить Ивановича, которого никто не поддерживал, чем биться с тем, кто порешил самого Росомаху. Это было круче, чем теорема Пифагора. Необходимо было все проанализировать, чтобы принять одну из сторон. Возможно, что встав на сторону Лютого, он мог бы привалить Ивановича. А встав на сторону пресловутого Ивановича, он мог нажить себе срок до конца жизни.

Сергей третий день находился в поисках жилья. Он мог сразу же ехать домой к матери в Калининград вместе с молодой женой, но он хотел размотать этот клубок, из-за которого он и оказался на зоне. Ему не хотелось упускать такого случая.

Телефон с номером заказчика был у него, и теперь оставалось дело за малым. Предстояло вычислить этого тайного ферзя, который был самой главной фигурой на этой сибирской доске.

Не попади он в катастрофу, он не встретил бы Вику. Да и про дивизионного особиста майора Брайцева вряд ли бы вспомнил. А так, он теперь точно знал, что это был промысел господний, который давал ему шанс вернуть себе доброе имя русского офицера.

Лютый чувствовал, что он под колпаком. Наружка следственного отдела УФСБ не упускала его из виду. Сергей старался на их глазах вести себя достойно, не привлекая внимания. Каждое утро он вместе с Викой выходил из дома летчика и, дойдя до трамвайной остановки, растворялся в толпе.

В один из дней ему повезло. В ожидании получения паспорта в паспортном столе, он познакомился с приятной на вид дамой, которая выезжала к жениху в Италию. Та искала приличных постояльцев на свою квартиру и Сергей, несмотря на завышенную цену, согласился сразу.

Уже к вечеру, сделав отвлекающий маневр, он с Викой перебрался в новое жильё. Дабы не привлекать внимания, они поднялись по лестнице на крышу дома, и перешли по ней в крайний подъезд. Нарядившись в летную военную форму своего нового друга, он никакого подозрение у «наружки» не вызвал. Преспокойно покинув дом офицерского состава, он скрылся, оставив гончих фээсбешников с большим носом.

Начальник следственного отдела, узнав об исчезновении Лютого, был вне себя. Узнав, что его подчиненные просто так упустили его, он рвал и метал, почувствовав, что его спина осталась без прикрытия. Потеряв Сергея из виду, он рисковал, что Лютый начнет свою игру и спутает ему все карты. А уже эта игра могла закончиться для его карьеры довольно плачевно. У десантника теперь были развязаны руки, и он не мог забыть той услуги, которую ему оказал начальник особого отдела полка. Ладно, если его выгонят на пенсию, а если делу дадут другой формат? Эти вопросы теперь доминировали в его сознании, и даже коньяк не спасал от сердечных переживаний.

Подполковник Брайцев не знал, что делать. Лютый растворился в огромном городе и, зная его умение маскироваться, теперь можно было ставить крест на его поисках. Где искать его, он абсолютно не ведал. Всю надежду он возлагал на бригаду Тощего, который будет грызть землю лишь бы найти объект его беспокойства. Проныры бригады Тощего могли отыскать любого человека в этом городе, и теперь оставалось только ждать. Подполковник понемногу успокоился. Он скинул с себя решение проблемы, перезагрузив ее, таким образом, на своего должника Тощего. За те преступления, что он совершил в своей жизни, обычно срок давали абсолютно равный сроку оставшейся её части. Брайцев точно знал, что этот парень, чье рыло было в пушку, будет резать на ходу подошвы, но достанет Лютого, где бы тот ни прятался.

* * *

Женя Мощенко по кличке Тощий, предчувствуя, что попал в вилку, незамедлительно собрал всех своих «бригадиров». Стрелка состоялась на даче в тот же день после беседы с Американцем, и он начал военный совет.

— Мужики, у нас довольно серьезная проблема. Нам поставлена задача найти человека, который два дня назад исчез из нашего поля зрения.

Тощий не стал заострять внимание на своих отношениях с ФСБ, потому что это могло повредить его репутации среди уголовных элементов города.

— Его зовут Лютый Сергей, местонахождение может быть где-то в городе. В первую очередь, нужно проверить аэропорт, вокзал и другие места на предмет этой фамилии. Далее, есть подозрение, что он может снять где-то квартиру. Пошевелите ментов из ОВИРов и определите, кто в последнее время из города выезжал за границу. На все про все даю вам три дня. В случае, если обнаружите этого кренделя, срочно сообщить мне на мобилу. Я днем и ночью буду на связи. Далее, его подружка беременна и, наверное, будет в ближайшее время обращаться в гинекологию. Так вот, прошерстите все поликлиники и отделения в больницах на предмет нашего объекта. А теперь, мужики, расход на работу. У нас всего три дня. Вот фотографии. Раздайте всем нашим на участках от вокзала до базара, пусть ищут.

Три черные БМВешки 5 серии ближе к полудню покинули дачу Тощего. Уже через час все базарные торгаши, все бомжи и проститутки города знали о разыскиваемом объекте.

Не прошло и трех дней, как Сергей Лютый и Виктория вновь попал под колпак уже криминальных структур.

Теперь, когда объект был установлен, бандюки Тощего решили снять с этого кренделя те фантастические бабки, про которые шли сплетни по всему Красноярску. Кто-то из следаков случайно слил информацию о том, что Лютый владелец ста килограммов золота, которые уже лежат в банке «Красноярскинвест». Это и стало поводом для интереса Тощего. Только после этого Евгений Мощенко решил передать его в руки подполковнику Ивану Ивановичу.

Радость легкой добычи затмила глаза местному авторитету, которого в городе никто не любил по причине его отмороженности и беспредельной сущности. На этой волне он проигнорировал предостережение своего куратора. Забыв о погибших братках Росомахи, он без остатка погрузился в разработку Лютого, желая урвать кусок пожирнее.

Тощий зарылся на даче и, вооружившись бутылкой виски, принялся разрабатывать коварный план. Ему хотелось как можно быстрее раскрутить «лоха» на бабки. Уже на следующий день было известно, что судьба Лютого уже предрешена, а с трупа взять было нечего. Сидя в сауне со своими «бригадирами», Тощий как бы ненароком завел разговор о возможном поступлении денег на общак группировки.

— Мужики, у меня есть тема. Мне один авторитет слил инфу, что у нашего клиента есть большое количество бабла. Я предлагаю грузить его на бабосы, а уже потом, выжатого скинуть заказчику, — сказал Тощий, потягивая американский бурбон. — Если мы его не окучим, то заказчик сам с него потом возьмет. У него бродяги сто кило рыжъя, а это такая сумма, мама не горюй! Его брюхатая подружка, дочка директора и совладельца прииска «Удачливый». Как-то по осени она с этим челом гробанулась в тайге на самолете. Так вот, папик её отстегивал полста кило рыжухи только за одно место, куда этот лайнер саданулся. Он хотел там поставить памятник своей дочке, ну типа под видом всех жертв. Она осталась в живых благодаря нашему клиенту, который её тогда спас. Ну и на правах героя рыцаря он запистонил ей и стал зятем этого директора. Я хочу предложить поиметь с него это рыжъе. Я предполагаю, что его тесть отстегнул ему от души за свою дочурку.

Распивая пиво, братки призадумались. Идея босса довольно сильно затронула их алчные душевные струны и они, словно шершни, загудели возле пчелиного улья, в предчувствии лакомого куска легкой добычи.

— Тощий, это сколько крестов можно братве из этой кучи рыжъя отлить? — спросил Маклай. Свое погоняло он получил в зоне из-за сочетания имени и отчества — Николай Николаевич. Даже менты, проводящие проверку, никогда не называли его так, а всегда изгалялись его кличкой.

— Маклай, ты что совсем с головой дружить перестал? Да за бабки с этого золота мы поставим спиртзавод, и будем такие деньги по трубе качать! Или наркоты накупим, можно процентов пятьсот наварить на этом деле. А ты крестики лить собрался! Ты смотри, как бы тебе крестик не отлили из цементного раствора!?

— Ты, Тощий, поведай нам о деталях. Может эта работа не стоит овчинки? Сдаст нас мусорам, будем потом на нарах с петухами париться, а не в сауне с телками.

— Я все четко продумал, этот «конь» типа в розыске у ФСБешников. Они на него зуб имеют. Так, что ни к ментам, ни к чекистам он не сунется. К тому же, он завалил всю бригаду Росомахи, у него сейчас врагов, больше чем у самого Березовского. Да и жизнь его вообще никого не интересует — он просто лох. А лохи они на то и лохи, чтобы ими удобрять близлежащие лесные массивы. Мы его подружку брюхатую зацепим, и с него рыжъем возьмем. Когда он золотишко притаранит, вот тут мы их обоих и привалим, чтобы у них не было искушения к ментам податься в поисках правды.

— Это. Тощий, круто, я думаю, что мы справимся с этим чертом, — сказал Ниндзя, открывая очередную банку пива. — Только телку эту нам еще нужно затарить понадежней. На восьмом километре федералки стоит наш АБЗ, я купил его для одной темы. Там уже лет пять никто не работает. Все раскрали да похерили, осталась там только целая лаборатория, где асфальт испытывали. Помнишь, Тощий, у нас там своя лаборатория была, где мы «винт» из солутана варили? Вот туда мы его подружку и определим. Там еще печи для варки асфальта остались, если что, то мы им крематорий устроим и с битумом перемешаем. Можно будет даже дозняк асфальта сварить и дырки на трассе заштукатурить. Трупы спрячем, да еще и бабки с ДРСУ за ремонт дороги снимем.

— Да, Ниндзя, ты извращеннейшего ума мужик. «Коза Ностра» трупы в бетонные блоки прятали да в Гудзоне топили, а ты решил со жмуриков асфальт варить, это еще круче. Такого сам Копала со Спилбергом не снимали. Я еще такого не слышал. Вот ты и займешься этой телкой. А мы с Маклаем постараемся лоха этого взять в оборот.

Скрепив договоренность рукопожатием, братки приступили к осуществлению намеченного плана. Дабы не привлекать внимание, уже на следующий день возле снятой квартиры Лютого появился старый горбатый «Запорожец». По расчету Тощего «горбатый» не мог вызвать никакого подозрения ни у Сергея, ни у потенциальной жертвы. Все было до банальности просто.

В один из дней, когда Вика направилась с утра в магазин, она, ничего не подозревая, поравнялась с «народным автомобилем». Мужичок с невзрачной внешностью неудачника крутился возле машины. Он страстно пинал её ногами и хотел завести. В адрес «украинского броневика» как из рога изобилия сыпались проклятия, которые отражали всю суть происходящего. На заднем сиденье сидела старая бабка, которая называла мужика сынком и просила его не волноваться по причине сердечной болезни. Когда девчонка поравнялась с машиной, мужик обратился к ней с просьбой повернуть ключ. Вика, видя возбужденное состояние мужчины, в его просьбе не отказала. Сев в «Запорожец», она повернула ключ зажигания. «Запорожец» чихнул и моментально завелся. Бабка, налив на платок хлороформ, закрыла им рот девчонке. Сладковатый привкус хлороформа мгновенно ворвался в рот, голова закружилась, а тело Вики полетело и провалилось в какую-то большую черную яму.

Сколько времени она находилась в состоянии наркоза Вика не знала. Очнулась она в странном холодном помещении. Возле двери на табурете сидел молодой парень с автоматом в руках. На руке были наручники, которые другим концом крепились к старинной никелированной кровати. Все указывало на то, что её похитили и, вероятно, будут что-то требовать. Парень иногда вставал с табуретки и удалялся на несколько минут, после чего возвращался в помещение и вновь занимал свой пост, глядя в окно.

Вика поняла, что дискутировать с этим ублюдком по вопросу морали не стоит. По его глазам было видно, что в его умственном активе находится не более четырех классов образования. Окончательно придя в сознание, она стала рассматривать и изучать помещение. Как ей показалось, кровать находилась как бы в прихожей. Далее следовала дверь в другое помещение, из которого невыносимо пахло уксусной эссенцией. Кругом валялись бутылки из-под водки и пивные банки, которые указывали на популярность данного места. Кровать явно использовалась в этом помещении для скоротечных совокуплений с представительницами древнейшей профессии. Количество использованных упаковок из-под презервативов лишь подтверждало догадку о целенаправленности данного объекта.

Охранник возле двери привстал с табурета и выглянул в окно. С улицы послышался шум приближающейся машины и уже через несколько секунд в комнату вошли молодые мужчины в хорошей дорогой фирменной одежде.

— О, глянь, Тощий, коза наша очухалась, — сказал один парень, подойдя к девчонке.

— Ты, Маклай, товарчик-то ручками не трогай, нам нужно блюсти рыцарские манеры, да и денег эта девочка стоит немалых. Поэтому упаковочку нарушать не стоит. Ты ей лучше пожрать дай. Баба брюхатая и нуждается в питании. Может ей сидеть тут придется несколько дней, пока её мужик нам золотишко с прииска привезет?

Тут до Вики дошло, что она стала заложницей людской алчности. Она не подозревала, что это еще только начало новых приключений, уготованных ей судьбой. В такой ситуации в конфронтацию с бандитами Вика решила не вступать ради своего ребенка. При всем её положении нужно было сохранить самообладание, чтобы дай Бог, не родить досрочно, тем более в этих антисанитарных условиях. Ей было неизвестно, как повлияет на её ребенка незапланированный наркоз, который применили эти подонки.

— Кормить её вон тот Савуля будет, — сказал Маклай, указывая на охранника. — Ему один черт делать не хрен, сиди себе и сиди. Через пару дней привезем замену.

— Эй, Савуля! — обратился он к парню с автоматом. — Ты за девку головой своей отвечаешь! Все её пожелания будешь исполнять как маг и волшебник. Не додумайся расстегнуть ей наручники или проверить её на предмет непорочности. Сам будешь вместе с ней сидеть, а потом я тебя, суку, в горячей смоле утоплю. Тут её сколько, мама не горюй. Если в сортир захочет, то вон там ведра есть, пусть ссыт в ведро.

Тощий и Маклай вышли из помещения, и Вика услышала, как машина отъехала. Теперь оставалось только ждать. Девчонка знала, что отец не пожалеет ради неё никаких денег, но она не знала сколько времени будет продолжаться это заточение.

Лютый уже несколько часов был сам не свой, потому что Вика пропала в неизвестном направлении. Какое-то чувство тревоги не оставляло его в эти минуты. На звонки телефона она не отвечала, и все это было очень странно. Он уже хотел было звонить своему другу, как вдруг трель телефонного звонка разорвала пустоту квартиры. Он взял телефон в надежде услышать голос жены, но из трубки донесся незнакомый хрипловатый звук.

— Эй, это ты что ли Лютый? — спросил его мужской голос.

— Ну я, — ответил Сергей, стараясь держать себя в руках.

— Слушай, мудила с Нижнего Тагила, если ты хочешь видеть твою брюхатую подружку, то поспеши приготовить то золотишко, которое отваливал её папочка за памятник. В противном случае тебе даже хоронить некого будет. Я перезвоню завтра в десять утра.

В трубке телефона послышались короткие гудки. Сергей в какой-то миг утратил контроль над собой и стал яростно ругаться, будто это должно было помочь. Собрав в кулак всю волю, он включил мозговой компьютер. Тот в последнее время работал в режиме ожидания и этот час пришел.

Первым делом он схватил листок бумаги и ручку. Сев за стол, Сергей подпер руками голову. Посреди листа написал свой армейский позывной «лютик». После чего, он обвел его кружком и нарисовал три стрелочки. Под каждой из них он написал Витя, Брайцев и Адвокат. Он очертил их так же кружочками. Только три человека в этом городе знали его военную кличку и фамилию «Лютый». Было необходимо теперь найти источник утечки этой информации. Виктор его новый друг на это никогда не пойдет. Если бы он страдал золотой лихорадкой, то вполне мог убрать его с девчонкой еще в тайге. Ведь там было золота намного больше, чем сейчас требуют вымогатели. Опер из ФСБ мог знать его кличку, но только от подполковника. Вряд ли опер смог бы нанять братву, чтобы потрясти его финансовые погреба. Кружочки с подозреваемыми сразу же были перечеркнуты крестиками кроме одного.

Брайцев в роли подозреваемого был единственным реальным кандидатом. Во-первых, он знал кличку и фамилию Сергея. Второе, еще на Кавказе он был замечен в беспредельной жажде личной наживы. В-третьих, только полковник желал избавиться от него как от свидетеля его нравственного и морального падения.

Анализ показывал, что удар необходимо было наносить на опережение, и первым объектом должен был стать подполковник. Но подполковник без доказательств его вины был пока еще лицом неприкосновенным. Единственное, что приходило на ум, это было выйти на исполнителя.

Тупая наглость и самоуверенность в собственной безнаказанности — все эти факторы говорили о криминальном подтексте похищения жены. Сергей погрузился всем своим существом в некое подобие транса. Картинки в голове сменяли одна другую и Лютый анализируя их полезность, произвел полную «дефрагментацию файловых систем». Было абсолютно ясно, что на данный отрезок времени необходимо выявить связи этого подонка в погонах подполковника.

Звонок Сергея застал летчика в ванне. Тот после очередных полетов любил смыть с себя пот и хронический запах авиационного керосина, который въедался через робу прямо в кожу.

— Алло, Витя, ты сейчас чем занят? — спросил Сергей, задерживая дыхание.

— Я сижу в ванне….

— Мы можем сегодня увидеться? — спросил Лютый, намекая на острую необходимость.

— Сергей, у тебя что-то случилось? — спросил Виктор.

— Это не телефонный разговор, но дело довольно серьезное.

— Хорошо, будь дома, я приеду к тебе минут через сорок, дай мне хоть пот смыть, — сказал Виктор.

Сергей в ожидании друга ходил по комнате, словно тигр в клетке. В его голове не укладывалось, каким образом и с чего начать? Времени абсолютно не было. Завтра уже должен был состояться сеанс связи с похитителями. Сигареты горели со скоростью огнепроводного шнура. Он от волнения закуривал, закуривал и закуривал, пока перед глазами не побежали какие-то видения.

В дверь позвонили и Сергей, пошатываясь, двинулся её открывать. На пороге стоял Виктор с глазами полными удивления.

— Ты что, браток, болен или анаши обкурился? — спросил Виктор, увидев болезненный вид Сергея.

— С чего ты взял!?

— Ты себя видел в зеркало? Ты, пойди, посмотри на себя, ты же зеленый, как бледная поганка!

Сергей взглянул на себя в зеркало и увидел, как слезы отделились от его глаз и покатились по щекам. Впервые в жизни он ощущал себя каким-то беспомощным и слабым. Он не понимал с чего начать в этом чужом и незнакомом городе, где не было ни друзей, ни знакомых. Даже ствол купить и то он не знал, где и как. На память приходил родной Калининград, где вопросы с оружием решались в десять минут. Немцы, уходя из города, оставили в нем столько сюрпризов, что даже детишки по прошествии почти тридцати лет, иногда играли в войну с настоящими карабинами и автоматами, из которых были удалены затворы. В Красноярске же подобного не было, потому что немец до этих мест не дошел.

— Витя, ты знаешь, Вику похитили, — с горечью в голосе сказал Лютый.

— Сергей, ты не шути, вы что поссорились? — спросил летчик, присаживаясь на стул.

— Такими вещами, Витя, не шутят. Вика с утра пошла на базар и до сих пор не вернулась. Часа три назад позвонил какой-то мудак и сказал, что если я не привезу то золото, которое папочка обещал за её розыск, то они её убьют. Завтра они выйдут на связь, чтобы сообщить мне подробности передачи. Мне необходимо было с тобой посоветоваться, поговорить. Я знаю точно, чьи это происки. Кроме тебя и того подполковника, что тебе угрожал, никто не знал мою фамилию. По телефону меня назвали Лютый. Тебя, Витя, я исключил сразу. Ты настоящий друг и вполне равнодушен к блеску золота. Остается один человек — это подполковник. К этому уроду сейчас без доказательств не подберешься. Заявить на него, что он переправлял с Кавказа героин, оружие и доллары в гробах? Так за давностью времени, там возможно следов ни хрена не осталось?

— Мне кажется, нужно выведать его связи с криминалом. С этого надо начинать.

— Слушай, у вас завтра есть полеты? — спросил Сергей.

— Да есть, у нас каждый день кто-нибудь летает. А что ты хотел?

— Первое, мне нужна километровая карта города. Второе, необходимо поделиться с российской армией. Достань мне боевую головку от НУРСа там, наверное, килограмма три взрывчатки. Вы же летаете на стрельбы?

— Летаем, но очень редко, тем более, что не так давно наша эскодрилья МИ-24 уже отстрелялась.

— Витя, Витя, не там ты ищешь. Подойди к кладовщику артвооружения, он тебе за три бутылки коньяка продаст не только головку от НУРСа, он водородную бомбу достанет. И еще мне необходимо купить ствол и патронов побольше, я чувствую тут без стрельбы вряд ли обойдется, — сказал Сергей.

— У нас, Сергей, это просто, как в Чикаго. Любой ствол можно достать через таксистов, они знают все адреса и точки. У тебя есть бабки?

— Конечно есть, мне же тесть отвалил малость. Я собирался ехать в Калининград домой. Так он на свадьбу подарил пятьдесят тысяч баксов.

— Бери с собой пару штук и поехали, мы сейчас купим тебе любой ствол, только заедем ко мне домой и возьмем пачку патронов. А то эти жулики могут тебе продать пистолет, взять деньги и снова забрать ствол. Я слышал, что у нас это практикуется.

— Слушай. Витя, а откуда здесь оружие, тут же немцев не было?

— Как откуда? Ведь здесь в Сибири собран весь российский арсенал. Со Златоуста везут, с Ижевска везут, с Урала везут, из Китая везут. Этого добра хватает! Давай, поехали!

Сергей взял две тысячи долларов и вместе с Виктором вышел на улицу. Вечерело. Город постепенно оживал совсем иной ночной жизнью. Световая реклама магазинов зазывала изобилием товаров. Жрицы любви постепенно занимали свои «рабочие места» в ожидании клиентов.

Виктор уже через пятнадцать минут подъехал к своему ДОСу. Сергей остался ждать в машине, а Виктор на какое-то время скрылся за воротами своего гаража. В свете фонаря Лютый увидел, как майор нырнул в гараж и через пять секунд закрыл гаражные ворота.

— На, держи, пригодится, — сказал летчик и бросил в руки Сергея две пачки патронов от пистолета Макарова.

Машина тронулась и направилась сторону центра. Припарковав «Приору» на платной стоянке возле ресторана, друзья вышли в «люди». Желтые «Форды»-такси стояли в ожидании клиентов. Сев в первую же попавшуюся машину, Сергей вытащил сто долларов и, показав их водителю, спросил:

— Шеф, заработать сто баксов хочешь?

— Мы валютой не берем, — с показной суровостью ответил водитель, и с завистью посмотрел на зеленую бумажку.

— Хозяин-барин, ты не хочешь, другого найдем, вас тут вон, как грибов в лесу. — Сергей уже приоткрыл дверь, собираясь вылезти из машины, как таксист на полпути остановил его.

— Что надо?

— Вот видишь, шеф, это совсем другой базар. Я вижу, что ты здраво мыслишь. Я плачу тебе сотку баксов, если ты поможешь мне найти ствол. Счетчик я оплачу отдельно в оба конца, договорились?

— Э, мужики. Не-а, я в эти дела не хочу влезать, может вы мусора какие? Потом затаскаете по судам. Можетсрок за посредничество намотаете!?

— Шеф, на вот посмотри, видишь справка об освобождении? — Сергей покрутил перед глазами таксиста голубой полоской «волчьего билета».

— Да ладно, браток, не обижайся, — сказал таксист и завел двигатель.

Где-то на окраине города, где тянулись железнодорожные пути и высились двухэтажные каменные особняки за трехметровыми заборами, машина остановилась. В одно мгновение такси обступили цыгане от 13 до 16 лет, и наперебой стали предлагать, кто «героин», кто «винт», а кто и анашу. Водила выглянул в окно и сказал одному пацаненку о проблеме пассажиров. В одно мгновение они залопотали на своем языке, после чего один цыган подошел к компании уже более старших ребят, сидевших на лавочке. После недолгого разговора с лавочки поднялся парень лет двадцати. Блатной походкой он продефилировал к машине.

— Что надо? — спросил цыган.

— Браток, мне нужен ствол, желательно «Стечкин».

— Ромала, ты знаешь цену?

— Знаю. Рома, знаю, — перейдя на блатной жаргон, ответил Лютый.

— Штука зеленых и мне десять процентов за сделку, — сказал цыган и, вытащив сигарету, закурил.

— По рукам. Только, Рома, я беру с собой пятьсот, а пятьсот оставляю своему другу, как только я осмотрю товар и признаю его годным, мы подходим к машине и я отдаю тебе бабки, договорились!?

— О, Рамала, не вопрос, базара нет. У нас с таким товаром не разводят. Давай пошли.

Сергей вышел из машины и двинулся с парнем к солидному особняку, у которого и забор и сам дом был выложен из красного кирпича. Парень подошел к железной калитке. На них с забора смотрела видеокамера охраны. В домофоне послышался цыганский голос. Парень что-то ответил и калитка, щелкнув электрозамком, открылась. Зайдя во двор, Сергей удивился. Уложенные камнем дорожки обрамлялись крашеным бордюром. Фонари аля-антиквариат освещали не только двор, но и дорожки вокруг дома. На зеленых газонах стояли диковинные русские хатки, трехглавая церковь и мельница. В окнах каждого крытого соломой домика горели лампочки, создавая ощущение какой-то сказки в стиле «Диканьки». На высоком крытом крыльце стоял охранник, который пригласил покупателя в дом, предварительно проверив его металлоискателем. Дом внутри напоминал царские покои.

Хрусталь, зеркала, мрамор говорили о серьезности хозяина этого скромного замка. Навстречу Сергею вышел пожилой мужичок в китайском халате, расшитым золотыми драконами. За его седой бородкой проскальзывали знакомые для Сергея черты. Через отвернутые лацканы халата его взору предстал девятикупольный храм, наколотый на груди старичка. По этой татуировке он узнал того деда, с которым восемь лет назад он встретился на Иркутском централе.

— Американец? — удивленно сказал Сергей, выпучив на него глаза. Никак он не предполагал, что судьба сведет его с этим человеком повторно. Благодаря ему, все инсинуации вокруг персоны Сергея мгновенно в тюрьме тогда утихли.

Дед, хитро прищурив глаза, всматривался в лицо Сергея, пока не сказал:

— А, служивый Лютый, какими судьбами? — сказал дед и протянул руку.

Сергей поздоровался и похлопал деда по плечу.

— Да вот, батя, пришел за помощью, мне ствол нужен.

— Давай, каторжанин, проходи. Я рад тебя видеть, смотрю мои уроки пошли тебе на пользу. Наслышан, наслышан я, Лютый, твоими подвигами. Не всякий мужик мог сладить с Росомахой, — сказал Американец, удивляя Лютого своей информированностью.

У Сергея, от сказанного старым вором, глаза стали вылезать из орбит, задыхаясь от удивления, он спросил:

— Слушай, откуда ты знаешь, батя, про Росомаху?

— А я, каторжанин, все знаю. Я даже знаю, кого ты будешь убивать из этого пистолета.

— Кого? Скажи?

— Э, браток, нет, это тайна как в швейцарском банке. Я вор, но не стукач. Ты же знаешь, в нашем мире так устроено все. Скажу одно, что ты без проблем решишь свои вопросы. Да и мне будет комфортней. Избавишь мою вотчину от беспредельщиков, — сказал вор. — Пошли, каторжанин, за мной, я что-то покажу тебе.

Американец по винтовой лестнице спустился в подвал, где был оборудован настоящий тир, как в американских фильмах. Открыв потайное помещение, он пригласил Сергея и показал ему весь свой арсенал.

— Выбирай, каторжанин, что твоей душе угодно.

Сергей растерялся от изобилия разнообразного оружия: макары, стечкины, беретты, револьверы, словно в магазине радовали глаз своим богатым ассортиментом.

— Слушай, откуда у тебя все это великолепие? — спросил Лютый, растерявшись от увиденного.

— Вопрос, каторжанин, неправильный.

Сергей понял, что ответ может последовать такой, как учил его этот старик восемь лет назад.

— Извини, Американец, я просто поражен до глубины души. Ты же знаешь, у меня рыло автоматное, как говорят ваши блатные.

— Блатной — это статус, а автоматное рыло профессиональная принадлежность. Вот ты, к примеру, за что уважение снискал на зоне? За то, что спину перед мусорами не прогибал. За то, что был хозяином своего слова. И за то, что свою пайку не жрал под подушкой, а делился с корешами. Поэтому и ты тоже блатной. Что тебе нужно, Лютый?

— Стечкин наверняка мне подойдет, — утвердительно ответил Сергей.

— Выбирай, у меня этого добра как грязи.

Сергей посмотрел на весь арсенал и выбрал тот пистолет, который ему «улыбнулся». Взяв его в руку, он со знанием дела мгновенно вытащил обойму и передернул затвор. По скорости движения его рук было видно, что Лютый не просто профессионал в этом деле, он ас.

— Сколько стоит? — спросил Сергей у старичка.

— Для тебя, каторжанин, как своему, всего пятьсот зеленых. Ведь ты мне, что брат родной. Мы же вместе на киче парились.

— Слушай, Американец, давай два по пятьсот и расходимся!?

— Бери, каторжанин, бери. Пробовать будешь?

— Да надо, я все же на дело собираюсь.

Сергей зарядил две обоймы патронами, которые тут же дал ему дедок. После чего, одев наушники, в доли секунды разрядил один пистолет в мишень «мента», висевшую в конце тира. После этого взял в руку другой пистолет и снова выпустил в него целую обойму.

Дед нажал на кнопочку, и мишень подъехала к огневому рубежу. В груди «мента» красовалась одна общая дыра. Вторая дыра была выбита в голове. Дедок внимательно, но без удивления посмотрел на мишень и без всяких эмоций сказал:

— Хорошее оружие выбрал, сынок, я вижу, ты толк в нем знаешь! — дед похлопал Сергея по плечу.

— Патроны тебе нужны? — спросил Американец.

— Конечно, нужны.

— Сколько брать будешь? Доллар — патрон.

— Давай штук двести, я думаю, что мне хватит перестрелять этих куропаток.

Дедок достал двадцать пачек патронов и положил их перед Сергеем.

— Слышь, Петрович, а у тебя есть взрывчатка? — спросил он хитро, глядя старику в глаза.

Дед улыбнулся и, подумав, сказал:

— Слушай, Лютый, ты, что на фронт собрался или решил в Москве алмазный фонд взять? — шутя, спросил дед.

— Да нет же, у меня жену украли, выкуп требуют в пятьдесят килограммов золота. Вот поэтому мне кажется, без войны тут никак не обойтись. Пятьдесят кило рыжъя, это не пятьдесят килограммов угля. Это очень большие деньги.

— Взрывчатки у меня, браток, нет. Я же не террорист, да и стар я для этих дел. Но у моих знакомых есть. Тебя устроит пластид? Только он по триста долларов за кило — ты имей ввиду, это товар специфический, дорогой.

— Это, батя, мой любимый товар, я возьму килограмм и штук десять детонаторов.

— Ладно, каторжанин, я желаю тебе удачи. Работай спокойно, не суетись. У тебя все получится, потому что ты стоишь за правое дело. А правда она всегда побеждает. Если, что будет надо, то приходи, я постараюсь помочь тебе. Иди в машину, я сейчас позвоню, и тебе принесут то, что ты хочешь, там с пацаном и рассчитаешься. Давай, держись, браток. А теперь откровенно. Желаю тебе, Лютый, удачи!!!

Сергей покинул воровскую хату и направился к такси. Через несколько минут к машине подошел цыган с целлофановым пакетом. Лютый, согласно договоренности, рассчитал пацаненка и удовлетворенный покупкой сказал дремавшему водителю:

— Давай, шеф, поехали!

Витя посмотрел на умиленную физиономию Сергея и понял, что визит в цыганский рай прошел довольно удачно. Спрашивать о покупках он не стал. Лютый хвастаться в присутствии таксиста вряд ли будет, да и ни к чему это. Все идет рабочим планом.

Дорога назад оказалась намного короче и уже через полчаса друзья прибыли к тому месту, где садились в такси. Спешить в «Приору» они не стали. Обойдя близлежащие магазинчики, убедились, что «хвоста» за ними нет. Виктор, сев в машину, проехал метров триста, подобрал Сергея, с которым он уже обговорил место встречи. Рисковать своей свободой, когда на кону стоит жизнь Виктории ни Сергей, ни Виктор не имели права.

— Давай, хвастайся, что ты там приобрел? — не удержался летчик.

Сергей достал из-за пояса два «стечкина», а из пакета высыпал на стол десять квадратных пачек пластида. От удивления у летчика даже начался нервный тик. Его глаз задергался и он, взяв в руку пистолет, приставил к нему ствол. Холодок металла снял неприятный эффект и восстановил жизнедеятельность органа. Эту неприятную болезнь он заработал на Кавказе, когда приходилось маневрировать на вертушке, уходя от пуль боевиков Хаттаба. Уже десять лет глаз дергался в момент обострения душевного волнения.

— Это что? — спросил летчик, взяв в руку пачку пластида. — Мыло что ли?

— Это, мой друг, очень классная вещь. Называется пластифицированный гексоген. Он мягкий и податливый, словно пластилин. Им можно обернуть любую вещь и придать любую форму. Мощность пластида в несколько раз сильнее тротила. Так что он очень-очень изумительно хороший продукт отечественного производства. Я надеюсь, что тебе доведется увидеть, как он работает.

— Так, Сергей, извини, я уже двигаю домой. Мне с утра нужно на службу. Если у тебя какие прояснения будут, позвонишь мне на мобильник, я сразу же приеду!

— Ты, Витя, не забудь мне карту города достать. Ни один генерал не может воевать с врагом без карты места сражения. А еще нам бы спутниковый телефончик пробить. Входящие, исходящие номера и владельцы этих номеров.

После того, как Виктор удалился, Лютый еще раз осмотрел оружие. Он зарядил патронами четыре обоймы и, завернув оружие в тряпку, положил в прихожей на обувную полку. Все было готово к бою. Он, как две недели назад, вновь ощутил прилив адреналина и азарт предстоящей схватки с местными гангстерами.

Как всегда предчувствие боевой операции возбуждало нервную систему. Было трудно уснуть. Перед глазами мелькали рваные картинки сновидений, и Сергей несколько раз за ночь просыпался. Лишь только забрезжил рассвет, он вскочил с дивана и прямиком направился в душ. Было необходимо освежиться после кошмаров прошедшей ночи. Несколько минут он стоял под душем, распаривая свое тело потоками горячей воды. Потом, резко отключив горячую, он окунулся в холодный дождь, который накрыл все его тело. Несколько раз он повторил эту процедуру, а когда организм пришел в норму, Лютый вылез из ванны. Завернувшись в махровый халат, сварил себе крепкий кофе и блаженно закурил.

Постепенно темень ночи уходила под лучами утреннего солнца и предметы все четче и четче стали просматриваться в окно. Времени до назначенного звонка было еще много. Ближе к восьми часам утра он собрался и второпях выскочил на улицу.

На городском базаре можно было купить все, что было необходимо для организации диверсионной деятельности. В рядах по продаже «радиотоваров» он обнаружил довольно приличную лавку. В ней было все необходимое.

Миниатюрные радиостанции, обыкновенные домашние дистанционные звонки, все это могло стать превосходным сырьем для радиовзрывателей. Паяльник, припой, провода, батарейки, какие-то транзисторы и много всевозможных радиодеталей и схем легли в полиэтиленовый пакет. В отделе детской игрушки он купил еще два радиоуправляемых детских танка. Китайские радиоигрушки были довольно надежны и пригодны для ведения партизанской войны.

Уже в девять часов, вооружившись паяльником, он приступил к работе. Когда все было готово, Сергей присел в кресло и закурил. Легкая дрожь бежала по его телу и от такого нервного напряжения ладони рук заметно повлажнели. Лютый слышал, как кровь пульсирует у него в висках, а сердце, подобно барабану, отбивает тему рок-н-ролла.

Стрелки часов медленно ползли по циферблату. Сергей от волнения курил одну сигарету за другой, стараясь успокоиться. Жизнь преподносила все новые сюрпризы и за таежными приключениями нежданно последовали испытания уже городской жизнью.

Ровно в десять часов трель звонка возвестила, что гангстеры вышли на связь. Как только Лютый поднял трубку, мгновенно заработала вся система, спаянная им за полчаса. Чувствительный микрофон записывал каждое слово, каждый шорох, который доносился по волнам сотовой сети.

— Эй, на связи, ты еще не передумал? Может ты нашел себе другую подружку? Короче «лютик», на тебе твою девку, она тебе все расскажет.

В трубке телефона послышался голос Вики:

— Привет, Сережка, ты не волнуйся, со мной пока все хорошо.

— Они тебя, Вика, не бьют? — спросил Лютый.

— Нет, нет, все хорошо. У меня охрана и служанка, которая обращается со мной, как с младенцем. Я думаю, Сергей, у тебя все получится, ты же любишь меня.

— Не волнуйся, я сделаю все, чтобы ты вернулась домой. Самое главное, не нервничай, подумай о нашем малыше, — сказал Сергей.

В эту секунду один из отморозков перехватил трубку.

— Ну что, Лютый, убедился, что твоя баба жива? Теперь слушай и запоминай. У тебя три дня. Через три дня ты привозишь двадцать килограммов рыжъя. Где и как мы произведем обмен, сообщим в рабочем порядке.

— А что, почему двадцать, а не тридцать или даже сорок? — переспросил Сергей, издеваясь.

— Слушай, Лютый, это что типа, шутка? Смотри, дошутишься, босс возьмет и поменяет условия обмена, — сказал гангстер и выключил телефон.

Делать было нечего, необходимо лететь к тестю. Похитители возможно уже сидели на его хвосте и отслеживали каждый его шаг. Необходимо было сделать все, чтобы убедить их в том, что он улетел. У него будет три дня, чтобы решить свои семейные проблемы и вернуть жену в лоно любви и домашнего очага.

Сергей набрал мобильник летчика, и тут же услышал:

— Что у тебя, Серж, есть какие новости?

— Да, есть, похитители выходили на связь. Дали мне три дня сроку. Мне необходимо лететь в Туруханск к тестю. Короче, я через час подъеду на аэродром. Ты выйдешь, мы поговорим, — сказал Сергей.

— Да ты не волнуйся так, приезжай в аэропорт в Емельяново и смело бери билет на самолет. Я у диспетчеров узнаю, какой это рейс. До регистрации я в самолет пилотам передам для тебя парашют. За сотку баксов они тебя выкинут там, где ты пожелаешь. Я подойду к посадке и буду тебя ждать. Ты еще не разучился прыгать с парашютом, десантник?

— Слушай. Витька, а ты гений! Я сейчас перезвоню в справочную, и узнаю, во сколько летит самолет на Туруханск.

Сергей тут же через справочную связался с кассой аэропорта и узнал, что самолет Красноярск-Туруханск авиакомпании «Nordstar» вылетает в 15–00. Времени было предостаточно и он, не спеша, стал обдумывать дальнейший план действия.

Он еще несколько раз прослушал запись разговора с Викой, стараясь за его звуками услышать хоть какие-то звуковые ориентиры. Номер телефона, который дешифровал определитель, явно принадлежал телефону-автомату. Вместо двух последних цифр стояли только прочерки. Можно было методом подбора найти нужный абонент, но для этого понадобилось бы несколько часов, которых у Сергея не было. Сейчас необходимо выполнить условия, выставленные похитителями. Зато трех дней ему бы вполне хватило, чтобы найти то место, откуда был произведен звонок.

По логике, если с ним разговаривала жена, то явно, это вряд ли происходило из телефона-автомата. Бандиты не захотят привлекать внимание прохожих. Лишние свидетели им не нужны. Значит, телефон должен находиться где-то рядом с тем местом, где держат Вику.

Сергей достал из коробки радиоуправляемый детский танк и попробовал его возможности. Целый час он гонял его по дому из одной комнаты в другую, заставляя выделывать такие маневры, которые невозможны были даже его стальному собрату. Аккуратно сняв с танков башни, он набил все пустоты в детских игрушках пластидом, предварительно перемешав с шариками от пневматического оружия. Вот теперь такими самоходными минами можно было рвать «местную мафию».

Из курсов диверсионной подготовки он знал технологию передачи заложника и выкупа за него, поэтому приготовил подобные сюрпризы, которым в свое время его научила любимая Родина.

Витя ждал его в аэропорту в назначенное время. Не успел Сергей подойти к кассе за билетом, как сзади к нему пристроился его друг. Не привлекая внимания, он рассказал Сергею, что все вопросы с его десантированием с экипажем он уже решил и урегулировал, введя их в курс дела. Командир борта настолько проникся к этой истории, что попросил Виктора сделать ему от Лютого автограф. Пилоты должны были подсказать ему, где покинуть самолет, чтобы летчик смог подобрать его там на машине.

Витя отошел от кассы и, вооружившись черными очками, стал внимательно выискивать подозрительных лиц, которые, как ему казалось, наблюдали за Сергеем со стороны. Его внимание привлекли двое молодых людей. Суетясь возле газетного киоска, они через разглядываемые журналы, косились в сторону Лютого. Отсутствие подобного опыта моментально выдавало их намерения и это стало вызывать у летчика смех. Набрав номер мобильника Сергея, майор поведал ему о «шпионах», пасущих его отлет.

Догадка Лютого подтвердилась. Действительно, гангстеры не сводят с него глаз. Прыжок с парашютом это единственный вариант, как можно было выйти из-под слежки и расслабить похитителей. АН-24, который курсировал из Красноярска в Туруханск, как ни один другой самолет был пригоден для того, чтобы выйти из него на ходу.

Мотор самолета затарахтел, и Сергей условным сигналом постучал в кабину пилотов. Дверь открыл командир. Лютый, вопреки всем требованиям безопасности полетов вошел внутрь.

— Мне о вашем горе говорил Виктор, бортчик. Я сочувствую вам, Сергей, и помогу по мере моих сил. Я с экипажем в курсе истории нашего борта и то, что вы спаслись с женой и как хоронили наших товарищей по авиакомпании. Пилот протянул руку, и Сергей пожал ее.

— Спасибо, командир. Сколько у нас есть времени до выброски? — спросил Сергей.

— Минут пять, не больше.

Взяв парашют, он, как подобает десантнику, визуально осмотрел его. Самолет оторвался от земли и начал набирать высоту. Через фонарь самолета было видно, как город, дымя трубами промышленных объектов, остается где-то внизу.

— Пора, — сказал пилот Сергею, и вышел из кабины вместе с ним, чтобы отправить.

Пассажиры с испугом наблюдали за действиями пилота и какого-то пассажира, который решил на ходу выйти из самолета.

— Прошу без паники, господа пассажиры. Наш самолет в полном порядке и летит по заданному маршруту. Просто этот господин ошибся рейсом. А так как наша авиакомпания располагает дополнительным сервисом, этот господин решил покинуть наш самолет. Пожелайте ему приятного приземления!

Пассажиры захлопали в ладоши, как на концерте. Пилот открыл двери и Лютый, помахав пассажирам, шагнул в бездну. В голове как-то сразу начался отсчет — 501, 502, 503. Он дернул кольцо, где-то над головой раздался хлопок, и купол парашюта раскрылся. Достав мобильник, Сергей с высоты птичьего полета тут же вышел на связь.

— Эй, мужчина, где вы? — спросил Сергей, — Обозначьте мне точку приземления.

— Я вижу тебя, падай, я уже близко.

Виктор зажег дымовую шашку оранжевого цвета и Сергей, потянув стропы, изменил направление спуска. Поджав ноги, он коснулся земли и тут же погасил купол. Собрав парашют в охапку, он пролез через кусты, и вышел на открытую местность.

Сергей, не скрывая на своем лице удовольствия, направился к «Приоре» возле которой догорала сигнальная шашка.

— Как прыжок? — спросил Виктор, делая шаг навстречу Сергею.

— Как в молодости. Давно не испытывал я такого блаженства. Боялся, правда, что меня снесет ветром далеко отсюда, и ты потом будешь меня искать.

Сложив парашют в багажник машины, Сергей тут же уселся на переднее сидение.

— Сергей, ты знаешь, эти щенки тебя пасли до последнего момента, пока самолет от земли не оторвался. Я проследил за ними и записал номерок машины. Теперь их будет легко отследить, у меня есть знакомый мент-майор из управления МВД. Уже сегодня у нас будут данные на её владельца и на все номера из спутникового телефона. Я сегодня взял отпуск по семейным обстоятельствам на три дня, я думаю, что мы управимся?

— Давай, Витя, поехали, сегодня началась настоящая игра. Мы сегодня должны узнать знать, где искать этих глубоко законспирированных идиотов. Я им, бляха медная, устрою маленькую войну шку. Как говорит русская поговорка — «не буди лихо, пока оно тихо», не стоило им меня трогать. Ой, не стоило…

Приехав домой к майору, Витя незамедлительно связался по телефону со своим знакомым ментом.

— Алло, Сергеевич, привет! Как жизнь молодая? Слушай, я вот тебе по какому поводу звоню. Я сегодня влетел на бабки. Да так, рассадил одной «Бэхе» задний фонарь. Оттуда вылезли два гоблина и заставили платить пятьсот баксов. Это за фонарь, прикидываешь? Мне хотелось бы знать, что это за крутизна тут такая сраная объявилась? Ты пробей мне, пожалуйста, их номерок, да и так, общие данные, а с меня, знаешь, коньячок армянский причитается, пятидесятилетней выдержки. Хорошо жду.

Пока Виктор варил кофе раздался телефонный звонок. Сергеевич сообщил все данные на владельца и Витя, записав их, поблагодарил мента.

— Ну вот, Сергей, ниточка стала разматываться. Сегодня вечером можно будет брать говнюка за жопу.

— Это кто такой?

— Это некий Николай Николаевич Ростоцкий, проживает улица Лазо, 16 кв. 37. Мы вечером зайдем к моему другу, он тоже майор-мент. Он пообещал достать на этого Маклая всю подноготную. Он под колпаком у оперативников сидит с того момента, как освободился из зоны.

Ближе к семи вечера Витя вместе с Сергеем пришли к Сергеичу домой. Майор держал в руке бутылку армянского коньяка, который он обещал и торжественно вручил, как только двери открылись.

— Проходите, — сказал мент, впуская гостей, — я давно жду. Закусочку приготовил.

— Знакомься, Валера, это тот парень, с которым мы братву туруханскую мочили в районе Подкаменной Тунгуски.

— А, наслышан, — сказал майор. — Меня Валерий звать.

— Сергей. Сергей Лютый, бывший разведчик ВДВ, — сказал он и протянул менту руку.

Расположившись на кухне, Валерий на правах хозяина разлил по рюмкам коньяк и подвинул блюдце с нарезанным лимоном.

— Танька моя сегодня в ночь, — сказал майор, — можем мужики погулять малость. Так какие у вас ко мне дела? — спросил майор.

— Не гони гусей, майор. Давай выпьем, а потом и поговорим, — сказал Виктор и, взяв рюмку, влил коньяк в рот.

— Короче, Витя, слушай, что я сегодня нарыл, — сказал майор, закусывая долькой лимончика после выпитого коньяка. — Этот Маклай входит в состав бандитской группы некого Евгения Мощенко, под кличке Тощий. Банда эта контролирует городской рынок и почти всю наркоторговлю в городе. Мы давно сидим у них на хвосте, но пока материала для ареста всей группировки маловато. Но вот, вот мышеловка захлопнется. Есть правда, предположение, что у них есть в нашем ведомстве какой-то тайный покровитель. Они как-то узнают о проведении наших оперативных мероприятий. Слушай, Витька, а у тебя коньячок-то отменного качества. Я давненько такого не пил, — сказал Валерий.

— Это ты вон поблагодари Сергея. Это он у нас спец по ретронапиткам. Он говорит, что этот коньячок из личных запасников самого дедушки Никиты Сергеевича Хрущева.

— Да ну, иди ты, не верю, не верю, — сказал мент, тараща глаза на бутылку.

— А ты, Сергеевич, посмотри на дату его изготовления.

Валерий взял в руки бутылку и как опытный следователь стал внимательно разглядывать обратную сторону пожелтевшей от времени этикетки. На ней стояли цифры — 63 год. Сергеевич, при виде этих знаков даже присвистнул. После чего засмеялся:

— Слушай, Витя, это что выходит, когда его делали, я еще не родился?

— А ты, какого года?

— Какого, какого, 75-го!!!

— Этот коньяк мог пить только твой батька, до того момента пока не повстречал твою мамку. И то, если у него деньги водились. Советскому человеку коньяк был не по карману.

— Ни хрена себе. Я кому скажу, так ведь мужики никогда не поверят.

— А ты никому, Валерка, не говори. Вот пробей с этого телефона номера и все звонки за последний месяц. И ты к звездам подполковника получишь еще десять бутылок такого коньяка.

— Это что, я по-твоему, значит, должен стать «оборотнем в погонах»? — спросил мент.

— Нет, майор. Это значит, что ты получишь звездочку. Это телефончик самого Вани Росомахи. Разве тебе не интересно знать, кому, когда и куда звонил знаменитый таежный князь Росомаха?

В оздоровительном центре «Афродита» гуляла братва в предчувствии богатых дивидендов. Девочки мелькали перед ними, дефилируя голыми ягодицами.

— Тощий, Жека, а прикинь, а чувак метнулся на самолет, как будто его в жопу оса ужалила. Мы с Маклаем пасли его до самого конца, пока тот не улетел.

— Да, Саня, правильно говорит, торопился очень мужик. Весь нервный такой. Все глазами своими зыркал туда, сюда.

— Ну что, пацаны, мне такой расклад нравится. Если полетел, значит, бабки привезет обратным рейсом. Это будет завтра. Идет мужик с опережением графика, — сказал Тощий, поднимая бокал.

В эту минуту зазвонил телефон. Тощий взял трубку и увидел знакомый номер. Он приставил палец к губам и ответил:

— Слушаю вас, Иван Иванович.

— Ты нашел Лютого? — спросил куратор.

— Иванович, мои люди сбились с ног. Ищут по всему городу, — ответил Тощий, стараясь пустить в глаза пыль.

— А ты знаешь, урод, что Сергей Сергеевич Лютый сегодня зарегистрировался на рейс Красноярск-Туруханск туда и обратно. Завтра в 13–43 он будет уже здесь.

— Иваныч, век мне воли не видать! Если бы у меня такие связи были и такие информаторы, я бы уже давно вместо Американца за всем городом смотрел, — сказал Тощий, показывая братве вылупленные глаза.

— Хорошо, что тебя Американец не слышит, — сказал тайный куратор и в трубке послышались гудки.

— Ну, ни хера себе! Бродяги, а наш клиент в курсе, что лох улетел в Туруханск.

Недалеко от оздоровительного центра, притаившись, словно щука в зарослях речной травы, стояла неприметная «Приора» цвета мореного помидора. Внутри машины сидели двое мужчин. Они не сводили взгляда со стоявшей невдалеке черной БМВешки. Около часу ночи металлические двери центра со скрипом отворились. На крыльце появились те, кто решил Сергею испортить нервы. Ничего не подозревая, они договорились о завтрашней встрече и, по-пацански распрощавшись, разъехались по домам. «Приора» не торопясь, тронулась за машиной Маклая. Не упуская её из виду «Приора» плотно села на хвост. Судя по маршруту движения «бэхи» было видно, что гангстер после «трудного рабочего дня» едет домой. Недалеко от него находилась платная стоянка, на которой всегда и парковался Николай Ростоцкий, опасаясь за свою бесценную тачку.

Завывая себе под нос севшую на язык мелодию, он ничего не подозревая, шел на встречу своей нелегкой бандитской судьбе, пока его путь не пересекся с Лютым.

Что с ним случилось при встрече, он так и не понял. Очнулся он только тогда, когда «Приора» уже въезжала в гараж. Двое мужиков, закрыв изнутри железные ворота, подошли к машине и, открыв двери, посмотрели на живого Маклая. На руках его были застегнуты наручники таким образом, что он глазами видел собственную задницу.

— Ну что, Маклай, очухался? — спросил незнакомый голос, и чьи-то сильные руки выволокли его из машины на холодный бетонный пол.

Кто-то присел рядом на корточки и внимательно стал рассматривать его. Окончательно придя в себя, Маклай навел резкость и увидел Лютого. В первые секунды он не поверил глазам. Сегодня своими собственными глазами он видел, как этот мужик сел в самолет и улетел, а сейчас он смотрел на него, как ни в чем ни бывало. В голове молнией мелькнула мысль, и он понял, что его, возможно, сейчас будут убивать или зверски пытать.

— Ну что, сучонок, обгадился? — спросил Сергей. — Это тебе не с бабами беременными воевать. Золотишка захотелось? Вот тебе теперь, милый, будет золотишко! Сейчас ты, сука, будешь каяться в своих грехах, а я буду твоим домашним священником. Жизнь твоя, сын мой, теперь зависит только от тебя.

Мужики подхватили под руки молодого гангстера и, открыв люк в подвал, спустили его по лестнице.

Маклай, увидев бункер, понял, что только блеф поможет ему избежать зверских пыток или побоев. Он решил показать свой бандитский гонор. Но Сергей легонько пнул его ногой и спокойно сказал:

— Слушай меня, тварь, у тебя отсюда только два пути. Первый — это кладбище, второй — сразу на зону. Ты подумай, какой путь тебе выбрать, а мы пока перекурим и приготовим инструменты.

Виктор достал коробку с блестящими инструментами, которые он использовал для модельного хобби. Они были блестящие, никелированные и чем-то напоминали инструменты хирурга или профессионального палача.

Маклай лежал на полу и молчал, как партизан, глядя, как мужики, на кусок какой-то тряпки перед его носом выкладывают аксессуары для пыток. Маклай огрызался на каждое слово, надеясь, что зверские истязания его не коснутся и ему удастся выдержать любую боль.

— Блин, я вижу, что ты, сука, совсем не понимаешь цель своего визита к нам? Так вот я хочу тебя немного вразумить, что в отличие от твоих друзей тебе необычайно повезло. Ты можешь остаться в живых, а вот у них такого шанса уже нет. Где девчонку спрятали? — спросил Сергей, схватив двумя пальцами кожу на кадыке Маклая.

— Да пошел ты, хорек. Я блатных корешей не выдаю, а сучку твою уже завтра в асфальт закатают.

Сергею было неприятно слушать такие слова о своей жене, и он сжал пальцы с такой силой, что Маклай обоссался. Моча потекла по его штанам. Гангстер молчал.

— Я вижу, Маклай, до тебя не дошло. Только поверь мне, ты сейчас будешь исповедоваться в том, чего даже не совершал. Ты понял меня? А это только начало нашего пути к твоему духовному очищению.

— Да ни хрена ты мне, сука, не сделаешь…

Сергей пнул его в живот, тот поджав ноги, скорчился от боли.

— Да с тебя завтра мои кореша ремни будут резать, — начал грубить Ростоцкий.

Мужики подняли его и положили на ящик на живот. Затем Сергей снял с него штаны и оголил прыщеватые ягодицы.

— Ну что, петушок, будешь кукарекать? — просил Лютый, обозначив цель своих действий.

— Ты что? Ты что, сука, хочешь делать? Да я вас поубиваю, твари, что вы делаете, что вы творите, суки!?

— А мы сейчас тебя будем голубой краской красить, чтобы твою голубизну потом браткам подкинуть для лагерного просмотра. Витя, вытянул видеокамеру и стал снимать момент «опущения» Маклая. Это было его второе хобби, о котором не знал даже Лютый. Они изгалялись над Маклаем, как хотели. В какой-то миг, когда летчик показал бандиту, как он выглядит со спущенными штанами, тот заплакал и сломался.

— Ладно, ладно, мужики, я все расскажу, только не надо меня опускать. Я прошу вас, я знаю, где девчонка. Знаю, кто подкинул нам эту идею насчет рыжъя. Я все скажу, — по щекам юного гангстера потекли слезы и он зарыдал.

— Я ведь тебя предупреждал? Я говорил, что ты будешь каяться, а ты мне не верил? Теперь пришло время расплатиться. Но я тебя опускать не буду, мы только сделаем маленький монтажик, чтобы ты осознал, что с нами шутить не стоит. Если ты, сука, на суде откажешься от своих показаний, то это кино увидят все зоны нашей необъятной страны. Тебе нигде не будет места, ты меня понял? А теперь, браток, извини!

Лютый снял штаны, показав в объектив свой детородный орган, после чего пристроился сзади Маклая. Витя, словно профессиональный оператор, старался запечатлеть все таким образом, чтобы у зрителя создавалось правильное представление о происходящем. После этого он показал кино бандиту. От увиденного тот был растроган до глубины души. Это был момент восхождения новой порнозвезды с ним в главной роли. Когда сеанс был окончен, Сергей перешел к допросу.

— Теперь, браток, ты видишь, как мы твою репутацию можем подпортить. Хорошо подумай. А теперь говори, где спрятана девчонка?

— В восьми километрах от города на федеральной трассе Москва-Владик стоит заброшенный асфальто-бетонный завод. Там осталась лаборатория. Вот в этой лаборатории и находится твоя жена. Ее охраняет один отморозок по кличке Савуля. В случае штурма, тот Савуля разнесет там все на хер. Тощий разработал эту схему совместно со своей крышей, — сказал Маклай.

— А теперь, браток, тебе придется все это написать в явке с повинной на имя прокурора. Возможно, что суд учтет твои чистосердечные признания. Я обещаю тебе, если сделаешь все как надо, то мы эту кассету зароем в землю до конца твоей жизни. Если ты преподнесешь нам сюрприз, то извиняй, браток. Короче, ты нас надеюсь, понял!

Сергей снял с Коли наручники и, посадив его за стол, дал ему ручку и бумагу. Тот, видя всю серьезность намерений, словно на пишущей машинке стал строчить на себя явку с повинной.

Пока Маклай занимался написанием криминальных мемуаров, Лютый вместе с Виктором пили кофе и под струящийся дымок сигарет разрабатывали план спасения Вики.

Дело на сегодня было сделано и теперь спокойно можно было ехать за женой.

Приковав Маклая наручниками к цепи, Виктор уложил его на свой диван. Изъяв у него мобильник, Сергей теперь с легкостью мог спокойно вычислить всю банду Тощего. Сделав дело, ближе к утру, они завели «Приору» и покинули гараж. Времени на обдумывание планов не было, необходимо было спасать девчонку. Заехав к Лютому домой, Сергей взял весь свой арсенал, и они с летуном помчались в сторону заброшенного АБЗ.

Не доезжая до завода несколько сот метров, мужики, вооружившись пистолетами, подкрались к лаборатории. Лютый от Маклая знал, что внутри находится охранник с автоматом, теперь оставалось только ждать, когда этот отморозок выйдет помочиться.

Солнце уже поднялось довольно высоко и до встречи с охранником оставались считанные минуты. Где-то минут через сорок в железной двери лаборатории заскрежетал ржавый замок. Лютый подошел к ней вплотную. Передернув затвор «стечкина», Сергей словно тень встал вне поля визуального обнаружения. Ничего не подозревая, отморозок отворил двери и, расстегивая на ходу ширинку, стал выходить на улицу, чтобы помочиться. Его глаза были заняты рассматриванием своего члена, и он не заметил, как неведомая сила ударила его по голове. Закатив глаза, Савуля, как подкошенный, рухнул на землю. Его член вывалился из штанов, и струя мочи, пробив себе путь, окатила брюки до самых ботинок.

Когда отморозок очнулся, то было уже поздно. Его руки профессионально были связаны за спиной простым пластиковым хомутом. Сергей спокойно вошел в помещение и увидел Вику. Она лежала на кровати, а её рука была пристегнута наручником к спинке. При виде Сергея она заплакала. Лютый гвоздем открыл замок наручников и обнял девчонку. Слезы текли по её щекам, и она от радости не могла вымолвить ни слова.

— Все, все, милая, успокойся. Все уже кончилось, тем более тебе вредно волноваться.

— А я, Сережа, чувствовала, что ты освободишь меня. Ты же мой рыцарь, и ты мой герой. Я верила и молила бога, чтобы нашел меня. Сережка, милый мой. Я так сильно тебя люблю, ты даже себе не можешь представить!

В комнату вошел Виктор и подошел к Сергею.

— Привет. Викуля! Соскучилась?

— Ой, Витя и ты здесь!

— Так, давайте, ребятки, собирайтесь, нам пора сваливать, — сказал Сергей и, подняв жену на руки, вынес на улицу.

Охранник пришел в себя на кровати, куда его перенес Виктор. При виде незнакомцев он начал грубить и угрожать всем физической расправой. Удивлению Лютого не было предела. Он терпел, терпел и в какой-то миг его терпению пришел конец. Сергей, собрав все свои нервы в кулак, со злости ударил его ботинком в голову. Отморозок вновь потерял сознание и откинулся на спинку кровати, к которой его пристегнул Виктор. Вернувшись через несколько минут в реальный мир, юный гангстер, словно оглушенный окунь, хлопал глазами, ничего не понимая. Он так и не понял, что это за мужики, которые так безжалостно его бьют.

Теперь, когда он осознал свое положение, Савуля замолчал. Он тупым взглядом наблюдал за действиями незнакомцев, которые неизвестно, что монтировали под несущие стены помещения. После того, как Лютый искусно заминировал всю территорию, он подошел охраннику и, глядя глазами полными ненависти, сказал:

— Слушай меня, ублюдок. Если ты хочешь жить, то постарайся сделать то, что я сейчас скажу тебе.

— Я все сделаю. Все сделаю, только не убивай меня, — дрожащим от страха голосом проговорил Савуля.

— Так вот слушай и запоминай. Ты сейчас будешь звонить всем своим браткам и сообщишь страшную новость. Ты скажешь, что сюда на АБЗ приехал со своей братвой Американец. Ты скажешь, что он забивает тебе стрелку. Скажешь, что он забрал девчонку себе и хочет сам вести дело. Скажешь, что Маклай продался Американцу. Ну, типа он с ним заодно.

— Слушай, Сергей, а может Тощий обдрищется, возьмет и не приедет.

— Ой, Витя, это исключено. Даже под страхом смерти они прикатят сюда, потому что иначе они всё потеряют. В этом городе даже бомжи с ними считаться не будут. Это претит бандитским понятиям. Правда, гоблин? — обратился он к сидящему отморозку.

Тот понял, в чем дело и закивал своей побитой головой.

— Теперь, Витя, нужно отвези Вику на автобус. Пусть домой едет к тебе. Ей тут не место, не исключено, что эти уроды начнут стрелять, но это в самом худшем случае.

— Вика, милая моя девочка. Здесь очень опасно оставаться. Через час-два тут будет очень-очень жарко. Ради нашего ребенка, ради Христа, уезжай ты к Виктору домой. Там с Ленкой чаю попьете с тортом, пока я их тут упаковывать буду.

— Я никуда не поеду. Я хочу остаться здесь, — утвердительно сказала жена. — Дай мне оружие, я хочу отомстить им….

Лютый в эту минуту взглянул на неё таким взглядом, что Вика испугалась и безропотно сдалась.

— Прости, — сказала она и направилась к выходу. — Я, Сережка, буду тебя ждать!

Виктор, взяв Вику под руку, пошел в направлении машины. Летчик уехал, и Сергей облегченно вздохнул. Пока Виктор отвозил его жену на автобус, гвардии старший лейтенант ВДВ Сергей Лютый продолжил минирование вражеской территории. Он знал, что эффект внезапности решал восемьдесят процентов боевой задачи. В эту минуту он не принадлежал себе. Он был карающим мечом справедливого суда, который рубил только повинные головы. Минут через двадцать вернулся летчик. Он поставил машину в один из брошенных гаражей, так чтобы её не было видно. Подойдя к Сергею, он сказал:

— Ну что, маршал, я готов, как пионэр. Пора звонить нашим «друзьям».

Сергей взглянул на Виктора и, выдержав паузу, сказал:

— Слушай, Витек, а может, ты тоже уедешь? Я ведь один справлюсь. У меня здесь все под контролем. К тому же, это моя война, а не твоя и мне лишние жертвы не нужны.

— Извини, браток, ты спас мне жизнь, и я помню это. Я останусь здесь, и ни одна сила не заставит меня покинуть это поле боя. Я же должен видеть, на что способен парень из разведроты 104 полка ВДВ.

— Ладно, оставайся, — сказал Сергей и, вытащив «стечкин» отдал его Виктору.

Друзья пожали друг другу руки и….

— Савуля, что ты хотел, я блин еще сплю? — спросонья сказал Тощий, продирая глаза после ночного кутежа.

Савуля, словно попугай, повторил все слово в слово, что ему говорил Сергей. Из разговора с боссом стало ясно, что Тощий в гневе. В течение часа он обещал быть со всей бригадой. Лютый отволок охранника в «Приору» и застегнул ему руки в наручники, через ногу. Таким образом, возможность его побега была пресечена изначально.

Через сорок минут на территорию АБЗ въехало три машины. Они остановились, не доехав до здания лаборатории. Тощий, размахивая помповым ружьем, выскочил из машины и ворвался в лабораторию, изрыгая рулады отборного мата. И тут же выскочил из него в полном недоумении. Он ожидал, что здесь собралась вся бригада Американца, который положил глаз на его ожидаемый богатый куш. Отсутствие боевиков смотрящего за городом, еще больше разгневало Тощего. Он уже настроился на крутые разборки, но объекта его негодования нигде не было.

Ему давно хотелось разобраться со старым пердуном, который, словно заправский мент, хранил «воровские традиции». Тощий считал, что время «воровского порядка» безудержно прошло. Во время великих потрясением и всеобщего накопления капитала, вряд ли была необходимость в сохранении этих архаических традиций, которые терзались криминальными авторитетами новой формации. Только сильнейший, только вооруженный бандит, мог выстоять в этой нелегкой схватке за теплое место под солнцем Сибири.

Братки, вооруженные помповыми ружьями, автоматами, а кто и пистолетами, присели на корточки возле своих машин. Судя по их настроению, они находились в полнейшей непонятке. Тощему предстояло решать проблему, но непонятно с кем. Бригады Американеца, как говорил Савуля, тут не было и в помине.

Тощий схватил телефон и, набрав номер, замер в ожидании.

— Маклай, сука, — завопил он в ту секунду, когда Лютый принял вызов.

— Ну и что? — спокойно спросил Сергей. — Что ты пузыри надуваешь?

— А ты кто? — спросил Тощий.

— А я, Женька, тот, кто тебя будет убивать, — ответил Лютый, наблюдая со стороны за реакцией гангстера.

— Слушай ты, хрен моржовый, где сейчас Маклай? Дай ему трубку, я хочу поговорить с ним.

— Твой Маклай явку с повинной в прокуратуру пишет, — спокойно ответил Сергей.

— Слушай, я твою маму…

— Ты мою маму, чмо, не трогай, а то я сейчас приеду, надеру тебе уши, — сказал Сергей.

— Приезжай, приезжай, хоть на танке, сука, — прошипел от злости Тощий.

Теплый июньский ветерок трепетал листья деревьев, да запах разогретого солнцем битума агрессивно перебивал благоухание лета.

Вдруг внимание местных гангстеров привлек странный звук, который исходил откуда-то со стороны. Два детских танка смело двигались в сторону бандитов. Братки в силу выкуренной для храбрости анаши, были слегка заторможены, поэтому появление «бронетанковой техники» восприняли не иначе, как подколку.

— Во, Тощий, глянь, Американец, в натуре, на танках на разборки прикатил. Слушай, может у него такие новые «мульки», братву детскими игрушками пугать? Старик точно на старости лет умом свихнулся, — смеялись бандиты, совсем не понимая, что ждет их с минуты на минуту.

— Погоди, Ниндзя, тут что-то не то! Да я вижу, совсем старик головой тронулся. Я ему давно говорил, что пора ему на покой, а он все в «Терминаторов» играет.

Пока бригада Тощего хохотала, обсуждая смотрящего, один танк подъехал под одну из машин. Сергей выдержал небольшую паузу и нажал на кнопочку. В то самое время два мощных взрыва слились в один. Джип, подброшенный взрывной волной, перевернулся в воздухе и упал на крышу, объятый пламенем. Оторванное колесо пролетело метров тридцать и исчезло в кустах, ломая сухие ветки. Огонь и дым накрыли всю площадь завода. Бандиты, упав на землю, открыли беспорядочную стрельбу во все, что им казалось подозрительным.

Две других машины были растерзаны так, что их восстановление, возможно было только через переплавку. Несколько человек в панике бросились бежать, забыв о цели своего визита. Кто-то был контужен, а кто-то уже валялся в луже крови. Шарики от пневматического оружия со скоростью около двух тысяч метров в секунду прошивали любой металл, несмотря на свой малый вес.

Кто-то бросился в лабораторию, ища себе укрытие, но третий взрыв вырвал двери и окна бандитского притона, окончательно деморализовав боевиков. Тощий, видя, что летальный исход для него просто неизбежен, пригнувшись, выскочил из бушующего огня и под покровом дыма бросился бежать. Не зная особенностей данной местности, он со всего разгона влетел в огромный бассейн с битумом, который уже разогрелся на солнце. Словно Шурик из кинофильма «Операция Ы» он влип в эту массу и теперь медленно-медленно стал погружаться в густую массу.

Лютый на летальное поражение не стрелял, предпочитая лишь ранения, которые выводили бандитов из боя. Три минуты скоротечного боя и восемь раненых гангстеров валялись в луже крови, побросав свое оружие. У них не было никакого желания погибать за криминальную идею.

— Вот и всё, — сказал Лютый, покидая свою позицию. — Как говорил мой взводный пулеметчик-дагестанец Тинов Алисултан: «Мы. Витька, их сделали, как щенка собак!».

— Слушай, Сергей, как это у тебя так все быстро получилось? Я даже выстрелить ни разу не успел. Я теперь понимаю, за что Хаттаб платил такие бабки. Я, Серый, в шоке. Ну ты, блин, молодец! Где ты научился так воевать?

— Я, Витек, просто русский офицер, а это, это же бандиты. Ты ощущаешь разницу? Звони, Валерке, вызывай мента. Будем паковать пленных. У него доказательств хоть отбавляй, еще на сто человек хватит.

Через минут сорок к территории АБЗ подъехал автобус со спецназом. СОБРовцы мгновенно поставили всех выживших на колени и собрали все оружие. Машины догорали, оставляя покореженные металлические остовы, которые некогда были крутыми тачками.

Майор подошел к летчику и Сергею и, улыбаясь, спросил:

— Я вижу, Витя, что ты сполна рассчитался за разбитый фонарик. Давно в нашем городе не было таких крутых разборок.

— А с ними, Сергеевич, никто не разбирался. Они тут сами приехали, да подорвались на чем-то? Мы тут с Серегой проезжали мимо. Мы на Енисей рыбачить ехали. Вот и попали с Лютым в эту перестрелку, — пожимая плечами, сказал летчик.

— Ты хоть сам, майор, веришь тому, что придумал, — спросил майор. — За банду, мужики, вам огромное спасибо! За ними грехов, как на Стеньке Разине.

Мент пожал обоим руки и обернулся на смех, который доносился из-за здания лаборатории. Было непонятно, что же такое случилось и почему все СОБРовцы смеются?

Лютый и Виктор подошли к краю бассейна и от увиденного залились смехом. Они так смеялись, как не смеялись никогда в своей жизни.

В бассейне по колено в битуме торчал Тощий. Он старался вытянуть одну ногу, как другая тут же уходила вглубь. После он тянул другую, и она также уходила в битум. «Крестный отец» местной мафии, словно муха на липкой ленте, переминался с ноги на ногу. Он старался освободиться, но у него так ничего не получалось.

— «Бандитский папа» конкретно влип, — сказал Лютый с такой интонацией, что эта реплика вызвала среди СОБРовцев новый приступ истерического смеха.

Тощий, видя, что стал посмешищем, ругался, как последний сапожник. Он старался вырваться из битумного плена, но все попытки были тщетны. Менты ржали, словно перед ними был не местный уголовный авторитет, а клоун из цирка Шапито.

— Сергеевич, там, в машине возьми еще одного. И еще один в моем гараже, он там явку с повинной накатал, словно Лев Толстой, в трех томах. А вот этот ублюдок прилипший, очень много знает. Ты бы, Сергеевич, время зря не терял. Они тут такие дела крутили, у них грешков, почище, чем у банды братьев Толстопятовых. Ты бы его допросил, пока спасатели приедут, а то вдруг он потом колоться не захочет, или они ему просто ноги вырвут по самые уши.

— Расколется, Сергей, как гнилой орешек, расколется, — сказал Валерка.

— Сергеевич, ты еще пьешь армянский коньяк? — лукаво, словно «предлагая взятку», спросил Лютый.

— Пью, пью, мужики, а сколько выпить-то надо? — заинтригованно спросил майор.

— А вообще-то сегодня ты наливать должен. Мы за тебя твою работу сделали. Тебе теперь звезду на погон и премию выпишут. Я. Сергеевич, хочу пригласить тебя сегодня к себе в гости, будем коньяк пить. На твоем месте я бы отпуск бы взял дня на три. Вот там за столом мы тебе все показания дадим. Договорились?

— Базара, мужики, нет. У вас, что коньяк по водопроводу бежит?

— А ты что, сомневаешься? — спросил Сергей и, пожав руку майору, побрел в сторону машины.

— А ты, Серега, знаешь, как называют машину, которая столкнулась со столбом или придорожным растением? — спросил Виктор Лютого.

— У меня никогда не было машины. Откуда мне знать.

— Облепиха…

— Облепиха? — переспросил Лютый, представив машину, которая врезалась в столб.

— Облепиха, — ответил Виктор.

— Ну, давай, майор, заводи свою «Облепиху», я так устал….

Через два дня после разборок на АБЗ в кабинет начальника оперативного отдела УФСБ Красноярского края вошел прокурор.

Брайцев, ничего не подозревая, привстал из-за стола и, улыбаясь, хотел было протянуть руку, приветствуя представителя братской прокуратуры. Но прокурор, сурово глядя в глаза подполковнику, демонстративно раскрыл свою папку. Следом за прокурором вошли еще несколько человек в гражданской одежде. Они заняли место возле двери, скрестив по-футбольному руки. Вот тут подполковник понял, что его авантюра провалилась. Теперь придется отвечать по закону за все, что он совершил. В какое-то мгновение он хотел было броситься к сейфу, где лежал пистолет. Удар ногой в лицо одного из оперов на долго избавил его суицидальных поползновений.

Следствие было в самом разгаре, и Сергей почти целыми днями проводил то в милиции, то в управлении ФСБ, давая свидетельские показания. Вика вдруг почувствовала, что пришел тот час, который она ждала все девять месяцев. Позвонив мужу на мобильный телефон, она с радостью поведала о случившемся, и тут же уехала в роддом на карете скорой помощи. Сергей, взволнованный таким событием, кинулся следом и уже через три часа под окнами палаты раздалось:

— Вика, я тебя люблю!

— У нас родился сын! — написала жена записку и выбросила ее в форточку.

Проблем с именем у него не было. Еще восемь лет назад он поклялся, что если когда-нибудь у него будет сын, его имя обязательно будет Сергей и будет сын его полным тезкой — Сергеем Сергеевичем Лютым. А значит, это уже династия. А значит, не умрет фамилия Лютый.

Это имя носил сержант Аверин, который не думал, когда подставлял своё сердце под пулю бандита, спасая жизнь своего командира. Сергей должен был увековечить память о храбром сибирском парне.

В какое-то мгновение перед его глазами прокатилась вся его жизнь. Все восемь лет он шел к этому моменту.

Лютый сел в кресло в коридоре родильного отделения и, достав платок, вытер вновь накатившую слезу.

Пришла зима, и Сергей вспомнил, как год назад он мечтал выбраться из тайги. Сейчас было наоборот. Городская суета достала до мозга костей, и он поймал себя на мысли, что хочет вернуться назад в тайгу, где прошли его лучшие дни вдвоем с Викой.

В один из вечеров Валерий Сергеевич, словно пуля ворвался к Лютому домой. Он вручил Вике огромный букет роз и сказал:

— Короче, Сергей, тут до нашего Президента страны дошли слухи о твоих подвигах. Он хочет лично познакомиться с тобой и в Георгиевском зале вручить тебе награду «За мужество», проявленное при нейтрализации преступной группировки и за раскрытие крота в недрах ФСБ.

Сергей не понял, за какие такие заслуги его вызывает к себе столь высокопоставленное лицо.

Странное предчувствие не оставляло его. В сопровождении охраны он по ковровой дорожке Кремля поднялся в Георгиевский зал и, открыв крытые сусальным золотом двери, вошел. В ту секунду казалось, что сердце его выскочит из груди и волна приятного волнения накрыла прямо с головой. Сам Президент России подошел к нему и крепко, словно отец, пожал руку:

— Мне тут доложили про вас, Сергей Сергеевич Лютый. Вот я решил посмотреть, кто это такой Лютый, за голову которого Хаттаб десять лет назад платил четверть миллиона. Что это за былинный богатырь такой, который замочил в красноярском крае две бандитских группировки и раскрыл оборотня в рядах ФСБ. Вы, почему еще в гражданской одежде, майор? — спросил президент.

— Я, господин Верховный главнокомандующий, не майор, меня разжаловали согласно приговору Иркутского военного трибунала. За незаконный оборот валюты я был осужден на восемь лет лишения свободы с лишением воинского звания и всех правительственных наград, — ответил Сергей коротко по-военному. Ему абсолютно не было стыдно за свое прошлое, потому он был невиновен.

— Вы, Сергей Сергеевич, присядьте в кресло. Разговор у меня к вам будет долгий, да и не ровен час завалитесь тут в обморок, как кисейная барышня. Потом желтая пресса напишет: «Десантник не выдержал удар славой».

Президент взял со стола красную папку с золотым гербом России и стал читать:

— Постановлением Верховного суда Российской Федерации приговор Иркутского трибунала отменен в связи со вновь открывшимися обстоятельствами. Вам, Сергей Сергеевич, присвоено звание майора, с выплатой всего денежного содержания за все эти годы из расчета должностного оклада командира роты. За проявленный героизм во время спасения российских солдат из плена во время военных действий на Кавказе, вы, майор Лютый, указом Президента Российской Федерации награждены «Орденом Мужества». За борьбу с бандитизмом руководством МВД по Красноярскому краю вам вручается именной пистолет «Макарова». За раскрытие оборотня в рядах Службы Федеральной Безопасности руководством ФСБ вам вручаются именные «Командирские часы». Только убедительная просьба, вы их, Сергей Сергеевич, вновь на «Ролекс» не поменяйте, — с улыбкой сказал Президент. — За золото, которое вы вернули государству, вам, Сергей Сергеевич, выписана премия в размере 25 % от его стоимости. Так что вы, майор Лютый, теперь самый богатый майор Российской армии. За спасение волчицы от неминуемой смерти партия Зеленых награждает вас и вашу жену двумя билетами в московский зоопарк.

— Служу отечеству! — сказал Лютый, и тут же проснулся в холодном поту.

— Что с тобой? — спросила Вика, видя, как Сергей глубоко дышит и вытирает влажный лоб.

— Ты представляешь, мне сон приснился, что меня Президент России к себе вызвал. Сняли с меня судимость. Дали мне орден. Вернули звание, наградили именным оружием и даже премию дали за спасение золота. Дали квартиру, машину и путевку в Хургаду и два билета в зоопарк, чтобы посмотреть на слона.

— Это сон в руку, — сказала Вика и, закинув свою теплую ножку на ноги Лютого, прижалась к нему всем телом, представляя, как мужа-героя покажут по телевизору.

А уже через неделю в доме Сергея собрались все друзья. Столы были накрыты, как на свадьбу, а виновник тожества гордо расхаживал по комнате, скрипя новыми берцами. Новый камуфляж сидел на нем, как влитой, а грудь новоиспеченного майора украшал «Орден Мужества» третьей степени.

Запах новых кожаных изделий распространился по всей квартире, и все эти приятные мелочи наводили воспоминания былых лет, опаленных войной на северном Кавказе.

Когда застолье было в самом разгаре, а майорские звездочки плавали в стакане с водкой вместе с орденом, вдруг в квартиру кто-то позвонил. Все гости были в сборе, и это удивило Сергея, ведь он уже никого не ожидал. Он встал из-за стола и открыл дверь.

На пороге Лютый увидел пожилую женщину, которая в руках держала букет цветов. Сергей не узнал её. Включив память, он старался припомнить, но в голову ничего не приходило.

— Я вижу, ты сынок, не узнаешь меня!? — спросила женщина, вытирая слезы.

— Простите, мамаша, я что-то не припоминаю вас.

— Я мама Серёжи Аверина, вы, наверное, его помните? — робко спросила женщина. — Я тут проездом…

Тут до Лютого дошло, кто это! Это была мать сержанта, который десять лет назад спас ему жизнь. Это мать того человека, чьим именем он назвал своего сына.

Женщина вдруг стала опускаться перед ним на колени. Сергей подхватил ее.

— Прости, прости, меня, сынок! Прости за то, что мы испортили твою жизнь! Прости за то, что я, винила тебя за смерть Сереженьки. Прости меня, Бога ради, прости!

Сергей поднял женщину с колен. К его горлу подкатил комок, и он от волнения не мог сказать ни слова. Слезы на этот раз обильно текли по его лицу, а перед глазами вдруг возник образ сержанта Сергея Аверина, простого русского парня в тельнике и берете цвета неба и его бездонно глубоких глаз.

— «Неужели, все же есть Бог на свете? Неужели, после стольких страданий, унижений все так благополучно закончилось?», — подумал Сергей и, наклонившись, поцеловал руки солдатской матери….