Владимир Павлович Бирюков прожил 83 года, из них более сорока лет в зауральском городе Шадринске. Лишь в последнее время, когда Бирюков передал свое уникальное собрание редчайших материалов и документов Свердловскому областному госархиву, он переехал в Свердловск.
Кто не знал Владимира Павловича! Этого почтенного энергичного человека с живописной внешностью хорошо знали на Урале. Суховатое лицо, небольшие усики, шапка седых волос с оставшейся прочернью, всегда сосредоточенный взгляд зорких и светлых глаз невольно привлекали внимание. Непокорный вихорок на высоком лбу, статная и подтянутая фигура, уверенная и быстрая походка напоминали что-то суворовское. Кажется, за ним не мог угнаться и молодой.
В Шадринске привыкли к его обязательной утренней прогулке на почту за свежими газетами и письмами. Я слышал, как люди дружески приветствовали его:
— Доброе утро, Владимир Павлович!
— Гладенькой дорожки! — обычно отвечал он, называя встречных по имени и отвешивая им низкий поклон.
Летом и зимой без головного убора, торопливым шагом ходил он по улицам, с любопытством всматривался в афиши, витрины книжных магазинов, задерживался в музеях, посещал школы и библиотеки. С ним всегда неизменный спутник странствий — потертый портфельчик из коричневой кожи, не раз чиненный, набитый книгами и газетами, фотографиями и редкими рукописями.
Надо обладать чутьем разведчика, чтобы безошибочно находить ценные документы. Владимир Павлович обладал таким счастливым даром.
В каких только городах и рабочих поселках горнозаводского края не побывал Бирюков! Всюду его радушно встречали, всюду у него — многочисленные друзья — студенты, школьники, учителя, библиотекари, литераторы. Всюду он был желанным гостем.
Писатель, краевед, книголюб. В этих трех словах раскрывался смысл жизни удивительного знатока истории Урала, добытчика его живого слова.
Учтивый по натуре, предупредительный в обращении с людьми, Бирюков всем, кто встречался с ним, обязательно и как можно полнее передавал свои знания об Урале, накопленные за долгие годы. Таков уж был характер этого приветливого человека.
Друзья в шутку называли Владимира Павловича «ходячей энциклопедией» края. И в этом не было преувеличения. Он знал говоры и словарь уральцев, как и песни со времен Пугачева. Память его бережно хранила неисчислимое количество поговорок и пословиц, народных песен и их мотивов, сведения, передаваемые устно от одного поколения к другому о богатствах, что таят горы Урала, его реки и леса.
Он легко объяснял происхождение уральских фамилий и географических названий, время возникновения тех или иных поселений, как будто был свидетелем происходивших событий.
Владимир Павлович — знаток истории родного края и летописец. Поэтическая душа народов, населяющих огромный Урал, как бы заключена теперь в книге Бирюкова «Урал в его живом слове» — книге, ставшей библиографической редкостью. Ей автор отдал долгие годы упорного труда собирателя, знания краеведа, любовь и вдохновение писателя. Эту книгу дополняют другие труды неутомимого исследователя: «Дореволюционный фольклор на Урале», «Исторические сказы и песни», «Литературное наследство Урала», «Уральские сказки», «Крылатые слова на Урале», «Урал советский», многочисленные статьи и очерки, опубликованные в печати.
Знания Владимира Павловича не ограничивались сферой устно-поэтического творчества народов. Он археолог и этнограф, собиратель уникальных памятников уральской старины, быта и культуры народов родного края. И неудивительно, что Бирюкова знали и любили не только на Урале. Имя его было знакомо краеведам многих областей и республик нашей Родины и за рубежами ее. В небольшой зауральский город приходили письма с зарубежными штемпелями. Писал Бирюкову молодой учитель из Познани Збигнев. Он перевел на польский язык одну из книг уральского краеведа. Среди корреспондентов Владимира Павловича был греческий драматург Георгис Севастикоглу.
А сколько в редкостном собрании уральского краеведа писем виднейших советских ученых и писателей, деятелей культуры и искусства! Тут и переписка с академиком С. П. Обнорским, известными фольклористами братьями Б. и Ю. Соколовыми, М. Азадовским и И. Розановым, скульптором Шадром, поэтом Д. Бедным, писателями П. Бажовым, Е. Федоровым, Е. Петряевым, Ю. Курочкиным, литераторами В. Бонч-Бруевичем, Н. Здобновым и другими. Коллекция автографов и редких изданий, накопленная краеведом почти за 60 лет, могла бы восполнить крупнейшие музеи и библиотеки нашей страны. Он собрал уникальный, единственный в своем роде, комплект уральской журнальной периодики от первых ее номеров и до последних, вышедших в наше советское время.
Владимир Павлович Бирюков принадлежал к людям, которых можно назвать словом, ныне редко употребляемым — подвижник. До конца жизни он был предан и влюблен в свое трудное дело собирателя-краеведа, он был одержим этим делом.
За многие годы я пригляделся к его жизни, чаете бывая в деревянном пятистенном домике на тихой Пионерской улице нешумного Шадринска. Владимир Павлович вместе с женой и другом Ларисой Николаевной скромно жили на пенсию, получаемую от государства. Добрую половину этих средств они ежегодно тратили на пополнение фондов собрания, на подписку газет и журналов, на приобретение книг молодых и уже имеющих имя писателей Кургана, Челябинска, Свердловска, Оренбурга, Уфы, Перми и других городов. Так создавалась редкая коллекция первых произведений и последующих книг уральских авторов, насчитывающая теперь десятки сотен названий.
Владимир Павлович с утра уже за письменным столом. Перед ним лежат стопки свежих писем, газет и журналов — его ежедневная почта. Тут же под руками — папки с рукописями, газетными вырезками, горка старых книг, ящичек с картотекой, сделанный самим хозяином. Все приготовлено, тщательно подобрано для того, чтобы написать обстоятельные ответы корреспондентам, запросы которых не поддаются учету.
Заглянем в некоторые из писем. Вот одно из них: оно от хранителя фондов Куртамышского музея В. Бондарева.
«В одном из номеров газеты «Красный Курган» за 1945 год помещена статья «Куртамышу 200 лет», автором ее были Вы. Все записи на стенде нашего музея «Историческое прошлое Куртамыша» сделаны на основании Вашей статьи. Однако совет музея желал бы еще глубже познакомиться с материалами, которыми Вы руководствовались… Мы верим, что Вы не оставите без внимания нашу просьбу и раскроете нам первоисточники возрождения Куртамышской слободы».
Учитель из Ставрополя Ф. Алексеев запрашивает В. П. Бирюкова о ранних произведениях Юрия Либединского, напечатанных в сборнике «Огниво», вышедшем в Челябинске в 1921 году. Этого сборника нет ни в одном книгохранилище страны. Учителю нужны также данные о жизни и деятельности уральских большевиков Е. Васенко, С. Цвиллинга, М. Локацкова, послуживших прототипами героев повести «Неделя».
Кировского писателя краеведа Е. Петряева интересуют сведения о забытом поэте Бальдауфе.
«Очень хочу найти сведения о Билимбаевском заводе конца 30-годов XIX века; где там был госпиталь, кладбище, какого они вида и проч. Там похоронен Бальдауф в 1839 году. Может быть, могила отыщется? Нет ли у Вас корреспондента в Билимбае?»
Сколько таких писем получено, сколько дано обстоятельных ответов, требовавших утомительных поисков в специальных справочниках, картотеках и записях. Аккуратно уложенные пакеты с письмами и ответами исчисляются у краеведа тысячами. Диву даешься: какой труд и любовь заключены в каждом из этих конвертов, бережно хранимых и составляющих теперь неоценимое богатство.
Заглянем в несколько самодельных пакетов. Московский инженер-лесотехник М. Пономарев просит сообщить все, что знает краевед из истории использования наплывов древесины на Урале, так называемых «капов». Эти сведения нужны ему для диссертации. Профессор А. Георгиевский запрашивает, не сможет ли Владимир Павлович сообщить ему что-либо об авторе книги «Хозяйственное описание Пермской губернии» Н. Попове (1802 г.) и где о нем имеются материалы. Челябинскому краеведу А. Козыреву, работающему над «Историей Южно-Уральской магистрали», необходимы сведения о строительстве железной дороги ст. Богданович — Островская — Шадринск. Он спрашивает Владимира Павловича, не сохранились ли фотографии первого поезда, прибывшего в Шадринск, книжки расписания движения поездов за 1911—1913 годы. Из Третьяковской галереи заведующий отделом скульптуры В. Шалимова убедительно просит помочь ей материалами о знатном земляке краеведа скульпторе Иване Шадре.
«Я знаю Вашу любовь к родному Уралу, хорошее отношение к Ивану Дмитриевичу, — говорится в этом письме, — поэтому надеюсь, что моя просьба не будет неприятной».
«…Мы должны в срочном порядке приступить к восстановлению и расширению антирелигиозного музея, — писали из Свердловска. — Вы можете принести большую пользу в этом деле советами и указаниями. Особенно было бы интересно знать хронику прежних лет, которая характеризовала бы реакционную и контрреволюционную деятельность на Урале церковников…»
«Мною предпринята научно-исследовательская работа на тему «История музыкальной культуры дореволюционного Урала, — пишет один из музыковедов. — В собирании материалов по этому вопросу Вы, по всей вероятности, можете оказать мне помощь».
«Из последнего номера «Литературной газеты» я вычитал, что Вы благополучно здравствуете и фольклорно просвещаете челябинских посетителей, — писал Демьян Бедный. — В свое время Вы и меня «просветили», прислав мне книгу «Дореволюционный фольклор на Урале»… У вас имеются свои труды. Я жадно хочу познакомиться с ними. Все, что касается Урала, интересует меня крайне…»
Писателя В. Юрезанского глубоко влекла старина Урала, его предприимчивые люди. Он долго собирал материал для романа, в котором хотел показать талантливых горнозаводских рабочих, край, в котором они жили и работали. В этом ему помогал Владимир Павлович. В 1938 году Ю. Юрезанский встретился с уральским краеведом в Свердловске и услышал от него волнующую историю о маленькой девочке, брошенной в Невьянске на базаре, которую воспитал железнодорожный сторож башкир Валеев. История захватила автора, и он написал об этой девочке рассказ «Анка». В нем ярко раскрыт образ Валеева и заводского рабочего Василия Максимовича, помогавшего воспитывать Анку.
У В. П. Бирюкова сохранилось письмо, в котором Ю. Юрезанский горячо благодарит краеведа за присланные фольклорные записи, использованные им в рассказе, и просит его впредь присылать интересные песни и легенды, связанные с происхождением гор и рек, рудников и самоцветов, поверья и заговоры.
«Для будущего романа меня очень интересует все, что Вы можете услышать из уст народа о Никите и об Акинфии Демидовых, о их характере, повадках, богатстве, отношении к людям, о демидовских рабочих и приказчиках…» «Нужен материал, который позволил бы представить и описать древний Урал, его суровое своеобразие».
Из переписки В. П. Бирюкова, если ее привести в строгую систему, можно составить интереснейшую книгу, но сам автор не любил говорить об этом. Он привык держаться в тени и искренне любоваться светом тех, кому оказал помощь.
— Я у всех на подхвате, — как-то сказал Бирюков. — Роль моя — роль помощника, этим и счастлив я…
Поистине неоценима эта безвозмездная, большая работа человека, дающего самые различные справки на запросы корреспондентов. Когда исследователи, писатели, студенты обращаются в государственные хранилища — архивы, музеи, библиотеки, им отвечают люди, специально ведущие справочную работу. Это их обязанность. Владимир Павлович делал это не по обязанности. Он знал, что ответы его приносят корреспондентам радость в труде, и поэтому отвечал на письма всегда с чувством большой ответственности, любовно, аккуратно. Он понимал, что ответ его может быть единственным источником для молодого или убеленного сединой исследователя, а сообщаемые им сведения трудно или совершенно невозможно перепроверить. И ответы краеведа писались с научной добросовестностью и точностью.
Мне много раз приходилось обращаться к В. П. Бирюкову по вопросам литературного краеведения. Из Шадринска, а позднее из Свердловска, всегда приходил исчерпывающий ответ. И был он тем ценнее, чем реже встречался источник, разысканный Бирюковым. В самом деле, в его собрании есть книги, изданные на Урале, которых не имеет ни одно хранилище страны. Они были выпущены в Кургане, Челябинске, Омске, Свердловске в предреволюционные и революционные годы, в мятежное время гражданской войны, бесследно уничтожившей многие культурные памятники и документы.
Обрабатывая свои записи после поездок, составляя различные картотеки, ведя изо дня в день на протяжении полувека дневник, сидя за рукописями и, наконец, отвечая ежедневно на письма своих корреспондентов, Владимир Павлович совершал незаметный, но настоящий трудовой подвиг. Силы ему в этом благородном деле давала глубокая вера и любовь к народу, высокое сознание полезности своего труда для истории и культуры родного Урала.
Самое большое и трудоемкое, что подготовил писатель-краевед, — «Словарь народного языка на Урале». На изучение и собирание материалов для этого словаря потрачено свыше сорока лет. Объемистая рукопись в сотни печатных листов пока еще не издана. Чтобы по-настоящему оценить этот труд Бирюкова, не лишне вспомнить имя Владимира Даля — составителя толкового словаря, посвятившего всю свою жизнь собиранию и обработке слов, говоров, пословиц и поговорок русского народа. Владимиром Павловичем проделана тоже большая собирательская работа, она отняла много сил и энергии. И хотя труд краеведа географически охватывает меньшую территорию, чем у Даля, значение его работы выходит далеко за пределы интересов диалектологов и филологов Урала. Им тщательно изучены народные говоры. Труд неистового краеведа ценен для науки тем, что раздвигает границы понимания русского языка в его исторических связях со славянским языком.
В самом деле, разные народы, проходя Урал в разное время, на протяжении многих веков оставляли здесь свои словесные сокровища, неизбежно пополняли его культуру. И рукопись «Словарь народного языка на Урале» В. П. Бирюкова представляет кладовую этих чудесных языковых сплавов.
Однажды по инициативе литературной общественности Владимир Павлович подготовил передвижную выставку из материалов своего собрания и показал ее трудящимся Шадринска, Кургана и Челябинска. И хотя экспонировалась незначительная часть собранного богатства, впечатление от выставки осталось самое благоприятное.
Посетители выставки, организованной Шадринским государственным пединститутом и экспонированной в Челябинском Дворце культуры железнодорожников, высказывали пожелание: использовать собрание Бирюкова, создать Уральский литературно-краеведческий музей.
В Шадринске, с которым связана большая половина жизни краеведа, Владимир Павлович оставил добрую память о себе, организовал в городе музей, начал при нем выпускать сборник различных работ, связанных с изучением истории города и его округи. Долгие годы краеведческий музей являлся, да и теперь является образцом. Сюда ездили и ездят за опытом многие музейные работники Урала, и тут, действительно, есть что посмотреть и чему научиться. И вполне заслуженно в галерее знатных людей города и организаторов музея выставлен портрет В. П. Бирюкова, а в областном музее — бюст его, работы курганского скульптора А. И. Козырева.
* * *
Владимир Павлович родился 22 июля 1888 года. Его родина — старинное зауральское село Першино, расположенное на берегу тихой речушки Теча. Первоначально я узнал это село по этюдам, написанным родным братом краеведа. Они были развешаны на стенах бирюковского дома. Потом мне удалось побывать в Першино, полюбоваться его живописными окрестностями.
Отец Бирюкова — бедный дьячок. Он вынужден был одновременно работать и счетоводом ссудно-сберегательного товарищества, чтобы прокормить свою многодетную семью. С раннего детства Владимир Павлович, тесно связанный с жизнью простого народа, слышал и запоминал его песни, прибаутки и поговорки, присматривался к красоте першинской природы.
Вспоминая те ранние годы, Владимир Павлович говорил:
— В нашем домике ежедневно было нечто вроде клубного собрания: тут и шутка, тут и смех, тут и горе, нередко со слезами, особенно женскими, тут и пословицы и поговорки, анекдоты, часто острые, направленные против царской власти…
С годами собирание сказов, сказок и преданий стало страстью. И Бирюков посвятил себя изучению народного творчества, меткого и образного слова, дающего начало фольклору, научился улавливать его малейшие оттенки, в совершенстве познал и изучил родной язык.
В. П. Бирюков сформулировал довольно точно свой принцип работы собирателя:
«Через устное народное творчество, через народный язык — к познанию родного края».
Именно этот принцип полнее всего выражен краеведом в книге «Урал в его живом слове».
В одном из очерков «Как я стал собирателем живого слова» Владимир Павлович писал:
«Мне часто выражают сожаление, что я «кисну в глуши». Меня обижает это, точно уголок, в котором я живу, — не уголок моей великой Родины. Краевед нигде, никогда не закиснет, тем более собиратель творчества своего народа».
Эпиграфом к жизнеописанию патриота своего края могла бы служить старинная русская пословица: «Где родился, тут и сгодился».
Первые знания Владимир Павлович получил в сельском начальном училище. Затем он был отдан в Камышловское духовное училище. После его окончания в 1902 году Бирюков поступил в Пермскую духовную семинарию.
Годы учебы в духовной семинарии совпали с нарастанием рабочего движения в России, вызванного первой русской революцией 1905 года, брожением умов интеллигенции, ростом ее общественной активности. Не был в стороне и Бирюков. Он втягивается в подпольное движение семинаристов и редактирует нелегальный журнал «Наши думы».
С этого времени сотрудничество в газетах и журналах становится его духовной потребностью.
После окончания семинарии В. Бирюков отказывается от духовного звания и поступает в Казанский ветеринарный институт. Наряду с учебными лекциями Владимир Павлович посещает заседания учебных обществ естествоиспытателей, археологов, историков и этнографов. Здесь он слушает доклады по диалектологии, фольклору и этнографии, активно сотрудничает в газете «Камско-Волжская речь», московском журнале «Ветеринарная жизнь» и других периодических изданиях.
В 1911 году по поручению Казанского университета Бирюков совершает поездку по реке Южная Сосьва и собирает гербарий лишайников, а через два года участвует в экспедиции Пермского губернского земства по реке Сылве, затем едет в Камышловский и Ирбитский уезды с целью изучения состояния животноводства. Кто знает, может быть, именно эти первые поездки по уральским рекам и селениям сделали из него позднее неутомимого путешественника по родному краю, великого ходока — собирателя фольклора Урала!
Специальность ветеринарного врача открывает перед В. Бирюковым возможность побывать на юге России, пожить в Подмосковье — Подольске, Волоколамске и других городах. Тяга к знаниям приводит В. Бирюкова в Московский археологический институт и одновременно в сельскохозяйственный — ныне Тимирязевскую академию.
В 1914 году Бирюкова призывают в действующую армию. Он попадает в прифронтовую полосу на Запад России. И там он верен себе. Так, в Хороле Владимир Павлович производит раскопки, организует археологическую выставку, помогает открытию местного краеведческого музея.
После ранения В. Бирюков возвращается на Урал.
Это был уже 1917 год. Владимир Павлович обосновывается в Шадринске. Здесь он развертывает бурную краеведческую деятельность: организует музей и библиотеку при нем, художественную галерею и местный архив, создает постоянный лекторий и проводит массовые экскурсии, а самое главное — изучает уральский словарь и говоры.
Все это Бирюков делает с огромнейшим воодушевлением. Он как бы находит себя окончательно и таким образом определяет свое призвание.
— Кто хочет знать историю и быт народа, должен прежде всего изучить его язык, — говорил краевед. — Это — ключ к пониманию души народа, его прошлого, его чаяний на будущее…
Осенью 1919 года, мобилизованный в Томск ветврачом, Владимир Павлович посещает в качестве вольнослушателя историко-филологический факультет университета, участвует в конкурсе на лучшую работу по изучению местных наречий. Здесь он знакомится с профессорами С. Обнорским и А. Григорьевым, сыгравшими в его судьбе немаловажную роль.
Как-то однажды Бирюков показал мне изящную коробку, где лежала серебряная медаль. На одной стороне медали был барельеф Аполлона, а на другой надпись: «Преуспевшему».
— Это оценка моей работы на конкурсе, — сказал он, — моя путевка в жизнь…
Серебряная медаль Томского университета, присужденная В. П. Бирюкову за диалектологическую работу, окрылила краеведа. Он с увлечением принялся за собирание материалов по говорам местного населения. Одна за другой в печати появляются его работы по этим вопросам, статьи и заметки в газетах и журналах. В январе 1915 года за дипломную работу «Описание древностей, найденных в Балканской волости Шадринского уезда», которую В. П. Бирюков защитил на отлично, археологический институт наградил его золотой медалью и присвоил ему звание ученого археолога.
По приглашению Академии наук, возобновившей издание «Словаря русского языка», Бирюков в 1920—1930 годах принимает живейшее участие в его составлении: вносит поправки, дополнения, замечания. Многие слова, записанные Бирюковым на Урале, вошли в словарь русского языка и прочно утвердились в нашем разговорном обиходе.
В. Бирюков.
К этому времени становятся ощутимыми и результаты книгособирательской работы Владимира Павловича. У него накапливается множество старых книг, журналов, газет, листовок, бюллетеней, афиш, календарей, рукописей разных авторов. Свое собрание краевед передает Челябинской областной библиотеке. В нем — 80 тысяч экземпляров книг, брошюр и годовых комплектов различных газет. Собирал он их на протяжении 32 лет.
«Самой ценной частью подарка тов. Бирюкова, — писала «Правда», — является собрание периодических изданий Урала, которое составлялось с той целью, чтобы иметь в одном месте эту периодику, а также составить научный указатель к ней» {114} .
Далее «Правда» отмечала, что отныне Челябинская областная библиотека является единственным на Урале местом, где имеется самое полное собрание уральской периодики, и подчеркивала, что если это собрание снабдить печатным каталогом-указателем, то периодическая печать Урала — «эта лучшая летопись наших дней» — явится широкодоступной для массового пользования.
Владимир Павлович делал свое дело, часто отказывая себе во многих удобствах жизни. Другой на его месте, имея такое богатство, похвалялся бы этим, а Бирюков говорил о своем собрании неохотно и то в случае необходимости. Человек редкой честности и правдивости, Владимир Павлович не терпел в людях фальши.
Прошли десятилетия после того, как Бирюков вручил свой бесценный дар Челябинской областной библиотеке, собрание его снова пополнилось новыми находками.
Диву даешься, какое богатство собрано им, сколько вложено в него кропотливого труда, потрачено средств. Бесценные сокровища книжного собрания стоят на деревянных стеллажах, плотно притиснутых один к другому, как соты. «В тесноте, да не в обиде», — говорят. Всякий раз, чтобы достать необходимую книгу, рукопись или автограф, которые лишь сам хозяин знал, где они лежат, Владимиру Павловичу приходилось буквально протискиваться между стеллажами.
Ревностный хранитель многогранного уральского устно-поэтического наследия, Бирюков вел собирательскую работу беспрерывно и всюду — на улице, вокзале, в поезде, в доме отдыха. Длительные поездки по самым отдаленным и глухим уголкам родного края, где сохранились еще нетронутыми жемчужины народного творчества, были обычными в его жизни. Он участник бесчисленных экспедиций, проводимых различными научными учреждениями Урала.
Я был свидетелем одной из поездок краеведа в старинный город Сибири Тобольск и наблюдал Владимира Павловича непосредственно в его живой работе: беседах с людьми, в поисках старины, в страстной и всегда удачной охоте за самобытным выражением или словом.
Меня поразила замечательная способность краеведа — извлекать материал всюду, иногда при самых коротких встречах с людьми. Он удивительно быстро умел располагать к себе. Пока мы переплывали через Тобол, Владимир Павлович успел разговориться со старым паромщиком и занести в свою книжку несколько записей, связанных с названиями проезжаемых сел. Они многое могли подсказать краеведу, изучающему историю заселения здешних мест.
От него не ускользало меткое словцо или образное выражение, отрывок или пересказ песни, он тут же брал их «на карандаш». Владимир Павлович буквально преображался на глазах, когда встречал интересного для себя человека. Тот не сразу догадывался, кто перед ним: интеллигент-ученый, знающий иностранные языки и окончивший два высших учебных заведения, или веселый старичок, балагур и шутник. Прежде чем услышать или выведать что-либо, Бирюков частенько рассказывал сам присказку или занятную побасенку, а потом уже был сполна вознагражден собеседником.
Известный уральский археолог М. О. Клер в свое время очень метко охарактеризовал деятельность Бирюкова:
«Владимир Павлович является исключительно сильной, самобытной, активной личностью в истории краеведения на Урале, он плоть от плоти, кровь от крови Шадринского края. Он здесь родился, он здесь работал. И здесь он продолжает сейчас создавать широкое, новое дело изучения фольклора и местной истории» {115} .
И хотя эти слова сказаны были давно, они не утратили своей остроты и значения до последних дней жизни Бирюкова. Краевед оставался неутомимым и неистовым. Он выступал с докладами о своей работе по фольклору на ответственнейших научных заседаниях, то в Свердловском филиале Академии наук СССР, то в Институте мировой литературы в Москве. Без него не проходила ни одна научная конференция, посвященная фольклору и народному творчеству.
В Свердловске состоялось Всесоюзное совещание по рабочему устному поэтическому творчеству, организованное Академией наук СССР совместно с Уральским государственным университетом им. А. М. Горького. Сюда собрались работники Академии наук СССР и уральские фольклористы. В нем приняли участие представители Российской Федерации, Украины, Белоруссии, Казахстана, Грузии, Молдавии, республик Прибалтики. Это был форум фольклористов нашей страны. С докладом о рабочем фольклоре Урала выступил В. П. Бирюков.
Ему было что сказать любой аудитории, студенческой ли, рабочей или научной. Почти полвека В. П. Бирюков изучал и записывал фольклорные тексты на Урале, встречался с краеведами, сказителями, писателями, учеными.
До последних дней жизни все так же молода была в нем мысль исследователя родного края. Краевед умел всегда заинтересовать собеседника чем-то новым.
Он был природный педагог и воспитатель. Неудивительно, что лекции его по методике сбора фольклорных текстов, говоров и слов студенты слушали с огромнейшим вниманием, и сказанное им сразу «западало в сердце». Часто учеба со студентами не ограничивалась лекциями в аудитории института, а продолжалась на дому краеведа за длинным столом. Тут студенты проводили свои практические занятия по изучению тех или иных текстов, документов, редких древних письмен и писем наших современников.
К этим часам занятий со студентами Владимир Павлович совместно со своей женой, незаменимым «ассистентом» Ларисой Николаевной вели большую подготовку. Они вдвоем подбирали нужные тексты и документы.
Лариса Николаевна, в прошлом учительница, окончившая в Казани Высшие женские курсы, позднее училась в Московском археологическом институте и окончила его, получив звание ученого археолога.
Однажды мне потребовалось точно расшифровать бумаги конца XVIII века, прочитанные неполностью. То были интересные письма, присланные с Курильских островов в Иркутск великому землепроходцу Григорию Шелехову его приказчиками.
— Прочитаем! — заверил меня Владимир Павлович, а позднее я узнал, что письма эти Бирюковы расшифровывали вместе.
Лариса Николаевна прекрасно знала не только археологию, но и литературу с древнейших времен до наших дней. Совместно они обсуждали планы фольклорных походов по Уралу, вдвоем занимались поисками живого слова. Лариса Николаевна систематически просматривала десятки получаемых газет и журналов, отбирала наиболее важные материалы, как бы предварительно библиографировала их, чтобы затем Владимир Павлович смог их занести на карточки.
И если говорить о накопленном собрании, то значительная доля в его систематизировании легла на плечи трудолюбивой и заботливой Ларисы Николаевны.
83 года прожито писателем-краеведом, книголюбом, педагогом. Оглядываясь, он мог с полным правом сказать: за плечами — большая и интересная жизнь. Да, это так! Жизнь прожита не зря. Она целиком отдана Родине, любимому Уралу. Какую бы сторону многогранной деятельности этого человека мы ни взяли, она подчинена одному — изучению жизни народа, его прошлого и настоящего, его культуры, искусства, языка.
Страстность и трудолюбие Владимира Павловича вызывали восхищение и добрую зависть. Хотелось подражать ему, так же вкладывать душу в свой труд, верно служить народу, как это делал уральский краевед.
Вторым изданием в большой серии библиотеки поэта, основанной А. М. Горьким, вышла книга «Песни русских рабочих» (XVIII — начало XX века). Сколько удивительных песен уральцев, записанных в свое время В. П. Бирюковым, вошло в этот интереснейший сборник, представляющий своеобразную поэтическую летопись героического прошлого Урала.
Кстати, об этих песнях, особенно военно-исторических, начиная с XVI века и кончая нашими днями. Долгое время считалось, что историческая песня, как жанр, «изжила себя». И заслуга краеведа состояла в том, что, собрав песни разных эпох и опубликовав их в едином сборнике, он как бы расширил наше представление о жанре исторических песен, показал его эволюцию в XIX—XX веках.
Многие записанные краеведом песни, вошедшие в книгу, продолжают жить в народе, их поют и теперь. Отдельные из этих песен исполняют хоровые коллективы. Так, «Песня о Пугачеве», записанная В. Бирюковым в Челябинской области, включена в репертуар Уральского народного хора. Песня о прощании партизана с сыном, записанная от рабочего Белорецкого завода, полна глубокого лиризма. Музыку к ней написал композитор В. Захаров. Песня вновь ожила, ее часто передают по Всесоюзному радио.
В Челябинском государственном педагогическом институте проходила межвузовская научная конференция, посвященная проблемам изучения литературы и устного народного творчества Урала. Непременным участником ее был Владимир Павлович. Он выступил с удивительно интересным сообщением об антирелигиозных частушках и песнях, созданных народом, острых и едких, направленных против церковников. Содержание текстов, когда их читал Бирюков, вызвало оживление среди участников конференции.
— А на какой мотив их пели? — вдруг послышался голос из зала.
— На мотив известных народных песен и даже церковного богослужения, — ответил Бирюков.
— Интересно было бы послушать, но нет ведь записей мелодий, — высказали сожаление в президиуме.
Владимир Павлович лихо встряхнул седовласой головой и срывающимся голосом с хрипотцой затянул одну из песен. Певец он был, как говорят в народе, неважнецкий. Но мотив отчетливо улавливался.
Мне припомнился давний, совершенно случайный разговор с Бирюковым о русских композиторах.
— Глинка мне ближе всех, — сказал он.
Владимир Павлович — хороший знаток народной музыки и тонкий ценитель классического музыкального наследства. Некогда он сам с Ларисой Николаевной «поигрывали» на фисгармонии, занимающей почетный угол в бирюковском доме. Не беда, что вот уже многие годы этот вышедший из моды инструмент молчал и за него никто из хозяев не садился. Он бережно хранился здесь, как и другие предметы старины, утратившие свое практическое назначение.
Однажды я обратил внимание на черепки какого-то глиняного сосуда отдаленной эпохи и спросил, где они найдены. Владимир Павлович помедлил с ответом, а потом в шутливом тоне, слегка посмеиваясь над тем, что так было в молодости, сказал:
— Свадебные подарки! — и поведал, как июльским днем 1911 года в разгар своей свадьбы, узнав, что в урочище Татарский бор крестьянские дети обнаружили черепки и старинные монеты в песчаных дюнах, он оставил веселье и отправился на раскопки. Удача сама шла в руки: Бирюков обнаружил богатые археологические трофеи времен Казанского ханства.
Кто-то из гостей упрекнул вернувшегося жениха в исчезновении.
— Помилуйте! — ответил он. — Да там такое историческое богатство, такие ценные вещи! Разве можно допустить, чтобы их растащили мальчишки…
В бирюковском доме за каждой вещью своя история, каждая из них ценна не только для науки, но еще тем, что некогда была дорога сердцу хозяев, была связана приятными семейными воспоминаниями.
«Каждому овощу свое время», — говорят в народе. Так и в коллекции Бирюкова все оказывалось полезным и нужным к определенному моменту в его большой работе. И тут Владимир Павлович руководствовался мудрым изречением археологов: «Взять можно раз, а выбросить всегда».
И хотя предметы этой давней старины были отодвинуты в доме на второй план, без них невозможно представить духовные интересы Бирюковых, их жизнь такой, какой она была в действительности.
Комната краеведа — это часть его заветного музея. Стены ее сплошь увешаны картинами, фотографиями в рамках, уставлены археологическими находками самого различного содержания. Тут и бронзовые кувшины полуторавековой давности, изделия уральских камнерезов, чугунное литье, иконы старого письма, образцы кружев, вышивки, аппликаций начала XIX столетия, гончарные поделки двухтысячелетнего возраста, голова барана из камня скифских времен, фарфоровая и фаянсовая посуда разных эпох. Нет, это не просто украшения коллекционера-любителя, это продолжение бирюковского собрания самых разнообразных материалов по истории, быту, материальной и духовной культуре населения Урала.
Много счастливых открытий для краеведения сделано Бирюковым за годы его работы. О некоторых он сам рассказал в книгах и трудах, о других сообщили те, кто писал в печати о деятельности Владимира Павловича.
Но об одном из них хочется напомнить еще раз — краевед впервые открыл для нашей литературы П. П. Бажова, который принял участие в сборнике «Дореволюционный фольклор на Урале» как собиратель рабочего фольклора. С тех пор горной вершиной поднялось имя Бажова, о нем заговорили сразу как о талантливом писателе вслед за Маминым-Сибиряком, заново открывшем богатство духовной культуры уральцев.
С этого времени началась дружба и переписка П. Бажова с уральским краеведом, за книгами которого ревниво следил и нетерпеливо ждал их появления автор знаменитой «Малахитовой шкатулки». Тема трогательной дружбы и глубокого взаимного уважения двух больших знатоков народного творчества на Урале особая тема. Здесь лишь хочется подчеркнуть, что эта дружба была творчески плодотворна и обогащала новыми материалами Бажова и Бирюкова. Ярким подтверждением служит неопубликованное письмо Павла Петровича, адресованное С. С. Глебову — редактору курганской областной газеты.
«От одного из литпутешественников слышал, что у Вас издается книга В. П Бирюкова «Фольклор Курганской области», — писал П. Бажов. — Работами Вл. Павл., как известно, широко интересуются. Не случайно, Ю. М. Соколов в своем фундаментальном труде так часто упоминает это имя, как не случайны и теплые отзывы председателя фольклорной секции ССП проф. И. Н. Розанова о работах Бирюкова. Нам же, уральцам, и независимо от этой оценки авторитетов фольклористики работы В. П. Бирюкова особенно близки. В частности, мне, как литератору, работающему на основе фольклора, каждая новая работа Бирюкова дает всегда что-нибудь новое. Естественно поэтому, что с нетерпением жду выхода в свет новых изданий нашего в сущности единственного на 4 области фольклориста. Вот и хотел бы узнать непосредственно от Вас, когда можно рассчитывать получить новую книгу, и одновременно прошу Вас о распоряжении выслать наложенным платежом два экземпляра этой книги по моему адресу…» {116}
С отроческих лет В. П. Бирюков неустанно прислушивался к речи русского человека, вникал в смысл слов нашего языка, в котором выразилась глубокая мысль народа-языкотворца. Он записывал народные песни, сказки, легенды, рассказы, изучал язык земли — археологию.
Все это вместе со своим богатейшим собранием оставил в дар Уралу.
В последние годы у В. П. Бирюкова вышли две книги: «Записки уральского краеведа» и «Уральская копилка» — неотъемлемые страницы каждодневно творимой народом богатой истории родного края. Владимир Павлович приоткрыл только частично свою кладовую. Это незамысловатые и простые рассказы о знаменитых уральцах в прошлом и настоящем, имена которых с гордостью произносят все советские люди, о редких книгах, письмах и автографах, найденных рукописях.
Книги В. П. Бирюкова находят своего читателя, которому дороги именно «бирюковский» тон и его точность. Он говорит о том, что ему всего роднее и ближе, пережито, перечувствовано и осознано как полезное, нужное народу.
К тому, что делал и чему посвятил всю свою жизнь В. П. Бирюков, имеет отношение замечание В. И. Ленина, высказанное В. Бонч-Бруевичу по поводу рассказа Кокарева «Саввушка». В своих воспоминаниях о вожде Бонч-Бруевич об этом пишет так:
— Вот небольшой писатель, — сказал Владимир Ильич, — совершенно забытый, а как необходимо было бы переиздать его «Саввушку». Это такая прелестная повесть! У него есть и другие, не сильные, но все-таки интересные бытовые рассказы.
Далее В. И. Ленин разъяснил, как нужно относиться к наследству таких писателей: таких писателей мы должны вытаскивать из забвения, собирать их произведения и обязательно публиковать отдельными томиками. Ведь это документы той эпохи, а писатели-народники, надо отдать им справедливость, умели собирать большой материал. Они не сидели по домам, а шли в низы, изучали жизнь рабочих, крестьян, ремесленников и очень хорошо, подробно записывали их язык, условия быта. Иногда они перебарщивали, впадая в этнографические описания и вводя в литературу не общелитературный язык, а местные наречия, диалект, что, конечно, не придавало им художественности. У нас обращают внимание преимущественно на больших писателей, которые своими прекрасными произведениями приобрели славу. Это правильно, что их переиздают, так как на их произведения большой спрос, но, повторяю, и маленькие писатели должны быть извлечены из забвения и должны войти в библиотеки наших читателей {117} .
В. П. Бирюков как бы следовал этим замечательным словам В. И. Ленина. Всю свою краеведческую деятельность он отдал тому, чтобы напоминать современному читателю о редких книгах и полузабытых именах писателей, обо всем, что мы не должны предавать забвению, а брать на вооружение.