«Поэма о топоре» Николая Погодина для начала 30-х годов была значительным явлением в советской драматургии. Это одна из первых пьес, рассказывающих о жизни заводского коллектива. Она как бы открыла в драматургии новую страницу, связанную с показом в театре созидательного труда советских людей.

Вслед за «Поэмой о топоре» Н. Погодина о жизни рабочих Урала, появилась пьеса «Стройфронт» А. Завалишина. В той и другой пьесах нарисованы образы вдохновенных тружеников — рядовых рабочих, показаны трудовые будни металлистов на Златоустовском заводе имени Ленина и строителей плотины на реке Урал для Магнитогорского металлургического комбината.

В пьесах совершенно точно обозначены места действий. Если внимательно проанализировать их содержание, то нетрудно будет установить прообразы героев и конкретные факты, легшие в основу драматургических конфликтов. Н. Погодин и А. Завалишин увлечены огромнейшей перспективой, открывающейся перед Уралом в годы первой пятилетки. Н. Погодин на Златоустовском заводе. А. Завалишин на Магнитострое увидели процесс коллективного труда, помогающий формировать сознание рабочего человека, и им захотелось воспеть его.

Как раз в те годы на Златоустовском заводе имени Ленина происходили события, к которым было приковано внимание всей страны. Внедрялась новая технология изготовления топора — самого простого орудия массового предназначения. Это была в те годы весьма важная хозяйственная задача.

Н. Погодин, побывав на Урале как журналист — корреспондент «Правды», ознакомился с работой завода. В газете появились его очерки, рассказывающие о важности дела, начатого на заводе имени Ленина. Первый очерк был опубликован в «Правде» 27 сентября 1927 года под названием «Юж-Урал». Затем появились и другие очерки, имевшие подзаголовки: «Третий рудник мира», «Горящий камень», «Чудесный порошок» и «Бакальская руда», рассказывающие о магнезитовом производстве и железных рудниках Бакала. Продолжением очерков «Юж-Урала» были «Пушки», «У расплавленного металла», показывающие труд рабочих механического и металлургического заводов Златоуста.

В очерках, написанных с журналистской оперативностью, рисовалась не только картина производства, показывался трудовой героизм рабочих, раскрывался быт, делалась попытка дать портреты конкретных живых людей — инженера, мастера, сталевара. В журналисте Погодине уже угадывался будущий драматург, по образному выражению М. Горького — «человек, способный к писательству, с хорошим зорким глазом и с хорошим сердцем».

Вскоре Н. Погодин возвращается к опубликованным в «Правде» зарисовкам и создает цельные очерки «Юж-Урал» и «Поэма стальная» с более рельефной обрисовкой характера своих героев — мастера Ногина и сталевара Крутицкого. Он полнее раскрывает в них ростки нового человека, коммунистическое отношение к труду. Эти яркие страницы, отражающие создание советской индустрии на Урале, потом войдут живыми картинами-сценками в «Поэму о топоре» — произведении, показывающему, как в процессе преодоления технических трудностей воспитывался и мужал советский рабочий Урала.

Уже в очерках бросалась в глаза лаконичность и предельная сжатость описания, характерные для драматурга.

«У дверей, откуда вывозят топоры, нас встретил очень способный вождь златоустовских точильщиков. Он нежно, как будто брал в руки белое перо страуса, подал мне голубоватый теплый топор, молча указал на железные полосы и предложил рубить.

Я ударил.

Мастер усмехнулся снисходительно, как факир: засучил рукава, рука его с топором свистнула в воздухе, и завыла железная полоса под чудовищным ударом. Мастер ловко обернул топор острием вверх — оно было так же ровно, так же остро.

Поглядев на нас, мастер ушел, не оборачиваясь.

— Добились своего ребята, — сказал директор».

Или еще одно место из очерка.

«Года два назад рабочий как-то попросил мастера мартеновского цеха Крутицкого:

— Крутицкий, свари мне сталь, чтобы не ржавела. Клещи мне надо. А то вон в чанах, где окисляем сталь, клещи быстро портятся. Беда!» {95}

Молодому мастеру эта мысль понравилась. Он сварил такую сталь, не думая, что совершил важное открытие, а потом забыл способ ее приготовления и долго затем мучился в поисках «секрета».

Этот диалог мастера Крутицкого с рабочим и мучительные поиски «секрета» целиком были перенесены Погодиным в пьесу «Поэма о топоре». Так, скромные труженики своими руками создающие новую жизнь, стали героями «Поэмы о топоре».

Очерковый стиль был характерен и для пьесы «Стройфронт». Это было неудивительно. Ведь А. Завалишин так же, как Погодин, был журналистом.

Прежде чем написать пьесу о строителях плотины, на страницах газеты «Магнитогорский рабочий» публиковались очерки и фельетоны, в которых рассматривались конфликты, послужившие основой для пьесы «Стройфронт».

И, если Н. Погодин называет первую пьесу «Темп», а следом за ней появившуюся «Поэму о топоре» — «сценическим очерком со всеми особенностями очерка», то А. Завалишин свой «Стройфронт» определяет как «драматический плакат в трех действиях», подчеркнув, видимо, этим самым жанровые особенности письма — документальность и очеркизм.

Обе пьесы — «Поэма о топоре» и «Стройфронт» — были поставлены Театром революции, примерно с годовым интервалом.

Таким образом, эти две пьесы сближало и роднило не только то, что они были созданы на уральском материале, увидели свет рампы одного и того же театра, но и авторский почерк — сценическая очерковость. Это был тогда один из наиболее верных путей сближения литературы и жизни, показа созидательного труда, определивший их успех у зрителей.

Пьеса «Стройфронт» была поставлена Магнитогорским драматическим театром к 50-летию Советской власти. Спустя 37 лет романтика и пафос гигантской стройки оказались созвучны нашим дням. «Поэма о топоре» больше не возвращалась на сцену, тем не менее — значительное и важное произведение в драматургии Н. Погодина никогда не утратит своего значения как пьеса, правдиво рисующая картины уральской заводской жизни. Пьеса начинается с чтения перед занавесом газетного очерка.

«За горой Таганай, между сопками, над прудом, как на пятаке, расположен главный город Южного Урала — Златоуст… От крепостных плавильщиков, кузнецов, слесарей, от крепостного народа и до сей поры, от поколения к поколению передается высокий опыт златоустовских мастеров… Поэтому на весь мир златоустовские мастера сделали единственную булатную сталь…» {98}

Н. Медведев, главный режиссер Челябинского драмтеатра и Н. Погодин.

Это пролог пьесы. Здесь все точно, верно, как и картина нарисованного рабочего города, видимого с Александровской сопки. Погодинская фотографичность в описании места действия пьесы понадобилась для того, чтобы убедить зрителей, смотрите, все это не выдумка, а жизнь, правда жизни!

«Ты видишь своими глазами, что самое существенное для людей — это печи, пламя, станки, металлы, завод, — продолжает читать ведущий, — ты вдруг начинаешь понимать, что тут начало и конец всему, и если однажды в стране остынут ее печи, возникнут ужас, голод, мор. И дальше и выше ты видишь, что люди, хозяйствующие у печей, по единственно справедливому праву, по великому праву, утверждают, что владыкой мира будет труд» {99} .

Пролог кончается, начинаются эпизоды. В центре пьесы — мастер мартеновского цеха Степан, который «на спор», за пару пива отливает клещи из нержавеющей стали. Клещи теряются. Степан забывает состав плавки, ее метод. Чуть позднее, когда до сознания его доходит значительность утраченного секрета, Степан решает вновь отлить нержавеющую сталь. 26 плавок не отходит он от печи. После 16-й плавки кажется, что нужная сталь найдена, но она рассыпается, как хрусталь под ударами молота. Степан не оставляет свой поиск и, наконец, после 26-й плавки, когда усталость сваливает его окончательно, он угадывает рецепт, выдает плавку нержавеющей стали.

Одновременно с этим основным конфликтом, позволяющим нарисовать сильный характер, упорного в достижении цели Степана, драматург развивает вторую сюжетную нить пьесы — сложность реконструкции цеха и его оборудования, дающего возможность резко поднять производство топоров, и тем самым избавиться от необходимости ввозить топоры из-за рубежа.

И вот в девятом эпизоде, как в прологе, снова перед зрительным залом появляется ведущий. Он, как бы обобщая все показанное на сцене, говорит:

«— Не ради театральной эффективности мы вынесли действие в зрительный зал. Мы выносили его дальше и шире, в фойе нашего театра. Мы стремились дать на сцене живую действительность, подлинную быль, подлинную героику эпохи. Замечательная история с топором, когда в борьбе с иностранной зависимостью рабочие реконструировали производство, героическая история открытия советской нержавеющей стали в действительности происходит на заводе Южного Урала в городе Златоусте. Не бутафорские вещи показывает вам участник спектакля. И в фойе театра мы приглашаем вас, зрителей, осмотреть выставку уральского завода имени Ленина» {100} .

«Поэма о топоре» — это поэма о талантливости русского народа, побеждающего своим созидательным трудом, своим творчеством вековую отсталость, борющегося со своей технической неграмотностью. И в этом было ее огромное значение.

Когда пьеса была представлена в Театр революции, началась ее сценическая доработка. А. Попов, народный артист СССР, режиссер, рассказывает интереснейшие подробности подготовки «Поэмы о топоре» в театре. Постановщику спектакля захотелось «увидеть пьесу в жизни». С этой целью он, Погодин, художник театра И. Шлепянов выехали в Златоуст и решили «пожить в атмосфере завода, среди прототипов будущего спектакля».

«Драматург на месте, то есть в Златоусте, дорабатывал пьесу, художник изучал завод, искал принцип и образ будущего оформления, а я всматривался в людей, — пишет А. Попов, — ежедневно совершающих высокие трудовые подвиги, улавливая атмосферу в старых заводских корпусах, хранивших следы екатерининского времени, в корпусах, где сейчас бились сердца советских энтузиастов, слушал музыку заводского грохота, всматривался в характеры уральских металлургов, запоминал «массовые мизансцены», каких никогда не увидишь в театре, смотрел плавки знаменитых сталеваров и артистическую работу кузнецов, орудующих у механического молота» {101} .

Ведущий в прологе пьесы верно заметил, что

«теперь, в наши дни, высокое мастерство златоустовских пролетариев обрело иное содержание. Простые вещи теперь не так просты, как можно думать о них. И в примерах простых дел златоустовского или какого-нибудь другого завода вы без особого труда раскроете международные проблемы» {102} .

С тех пор как были написаны эти слова Николаем Погодиным, рабочие и инженеры завода имени Ленина ушли далеко, сделали большой шаг вперед по пути технического прогресса. Но «Поэма о топоре» не устарела — она славит созидательный труд советских людей, как славит труд строителей магнитогорской плотины А. Завалишин в пьесе «Стройфронт».