Марат Юрьев свои профессиональные амбиции культивировал, словно завзятый садовод экзотический сорт орхидей. В узком кругу позволял оценивать себя как журналиста справедливо, по достоинству: острое перо, щепетильность в подборе фактов, гражданская смелость и все такое, бла-бла-бла. Самому себе, так сказать, «глядя в зеркало» он признавался честно: желает «Русского Буккера», публикаций в «Коммерсанте», презентации своего шоу в «Крокус-сити холле». Вожделеет аккредитации для интервью первых лиц государства, миллионов посетителей страницы в Твиттере, возможности увидеть в записной книжке своего телефона фамилии Соловьев, Собчак и Латынина или, на худой конец, — Эрнст, Михалков или Венедиктов. Хочет, говоря по чести, то ли конституции, то ли осетрины с хреном. Но лучше — осетрины.
Нельзя сказать, что у него совсем не существовало принципов. Таковые имелись — маленькие, но хорошие, твердые. Не бить женщин, подавать старушкам у гипермаркета, не пробовать кокс, не ругать Президента. А присвоить чужой материал, подставить коллеге подножку, утаить от редакции кое-какие факты, придержать новость, пусть и в ущерб социальной пользе, но во благо своей карьеры — это не принципы, это завсегда и со всем нашим уважением. Таково жизненное кредо, «завсегда». Журналюги, которые стадом бегут переводить бабушек через дорогу, кропают статьи о протекающих водопроводах и «зажатых» ветеранам квартирах — суть жалкие щелкоперы, унылые креветки, «бесперспективняк». Но… пусть их. Кто-то и такие крошки со стола должен подбирать. А ему бы кровавый теракт, утонувший теплоход, миллиардные хищения! Подойдут и грязные истории с детским насилием, массовые отравления в интернатах и домах престарелых или, на худой конец…
Тренькнул смартфон. Марат аккуратно пристроил только что раскуренную гондурасскую Rocky Patel на краешек хрустальной пепельницы размером с тазик для варенья, близоруко прищурился на экранчик. Пришла непонятная СМС. Номер неизвестен, и даже не местный. Почитаем.
«Марат, приветствую! Меня вы не знаете, но я наслышан про вас. Хочу предложить информацию для журналистского расследования. Обещаю, что материал будет резонансный. Взамен ничего не прошу. Следующей СМС я пришлю название вашего нового почтового ящика и пароль к нему. С уважением и надеждой на сотрудничество. Hopkins».
Интрига, однако. По роду деятельности Марат разных встречал. Хронических неудачников, сумасшедших изобретателей (с чертежами вечного двигателя), жертв политических заговоров, хранителей тайных сокровищ (с подробными картами клада), матерей-одиночек, родивших от знаменитостей (с фотографиями потомства). Среди этой шизофренической чепухи нет-нет, да и попадались жемчужины. Юрьев, покряхтев — никак не получалось избавиться от привычки кокетничать даже перед самим собой, а ведь здоровьем похвастать мог отменным — выбрался из кресла и направился на кухню. Там лучше думалось, да и ноутбук почему-то работал шустрее рядом с баночкой дижонской горчицы. Может, они симпатизируют друг другу? По дороге пришло еще одно сообщение, вероятно, обещанный доступ к почте. Активировал почтового клиента, ввел пароль. Ага, письмо. Прочитал, хмыкнул.
«Марат, прошу решить и ответить сегодня. Я обладаю информацией о гигантских доходах одного из членов правительства Излучинской области. Речь идет о К. В. Нестерюке. Эти доходы Нестерюк скрывает, поскольку суммы космические и получены преступным путем. Вы меня не знаете меня, поэтому вам понадобятся убедительные доказательства. Они будут. Но сначала ответьте на два вопроса. Первый — вас интересует этот материал? Второй — если я предоставлю факты, готовы ли вы следовать моему сценарию? Hopkins».
Юрьев обладал несомненным журналистским даром, и с удовлетворением осознавал это. Расчетливый авантюрист — так он характеризовал себя. Оксюморон? Возможно. Однако авантюризм — жизненно необходимое для журналиста качество — лишь один из оттенков стиля художника, оттенок благородный, спору нет, но недостаточный. Добытые с риском для карьеры или даже жизни эксклюзивные материалы, а также гражданская смелость, воля к победе, готовность противостоять сильным мира сего — ничто без точного расчета. Расчетливость — суть профессиональный инструмент, коим пренебрегать никак невозможно. А еще — интуиция. У Марата она выработалась, что нюх на трюфеля у правильно воспитанного спаниеля. И сейчас эта интуиция била в колокола — не упусти, соглашайся, хватай удачу! Аккуратно, бережно, не помни ей шерстку, но хватай крепко!
«Я полезных перспектив завсегда не супротив. Первое — да. Второе — если не противоречит закону и журналисткой этике». Следовало же и тылы обеспечить, мало ли что? Всю переписку Марат предусмотрительно хранил.
Неизвестный собеседник со странным никнеймом «Хопкинс» отреагировал мгновенно. Видимо, письма были заготовлены заранее, что говорило о прозорливости корреспондента.
«Не противоречит ни этике, ни закону. Сценарий таков. Через несколько месяцев состоится электронный аукцион. Аукцион крупный и важный для региона, цена огромная. Заказчик — министерство транспорта и автомобильных дорог Излучинской области. Вы сейчас назовете мне наименование компании — любое, на ваш вкус, но уникальное. Я сделаю так, что эта компания победит в аукционе, удостовериться в этом не составит труда. Победа компании будет подтверждением того, что я владею ситуацией. Все это — исключительно в целях получения вашего доверия к последующей информации, ведь я понесу значительные и невосполнимые убытки. Марат! Сейчас, сегодня определяем и утверждаем: факт победы компании в аукционе свидетельствует о достижении необходимого уровня доверия между нами. После этого мы будем верить друг другу без „страховки“. До конца года я передам вам информацию о доходах Нестерюка. Информация может быть подтверждена впоследствии из независимых источников. Вы предадите публичности факты, изобличающие Нестерюка, сразу после их получения. Советую сделать это в два приема. Сначала — публично задать вопрос Нестерюку о его скрываемых активах. Он возмутится инсинуациям, а вы подвергнетесь критике, возможно, даже обструкции, но ненадолго. Второй шаг — заявление в печатных и электронных СМИ о конкретных нарушениях закона гражданином Нетерюком. Факты я обеспечу. У вас будет два дня до той даты, когда в игру вступят фискалы и правоохранители. Гарантирую эксклюзивность материала, никому, кроме вас, я эти сведения не передам. Согласны? Hopkins».
Бомба. Термоядерная бомба регионального значения, на взрывной волне которой, если правильно разыграть партию, можно впрыгнуть на тот уровень, которого он достоин, на уровень федеральных СМИ. «Такой профессиональный лифт создан для меня, он мой!» — обдумывал Марат предложение анонима, от волнительного предчувствия сенсации кроша сигару. Вообще-то он почти не курил. Точнее, он редко курил обычный табак.
Журналистская этика, ха! С профессиональным целомудрием Марат окончательно простился… когда же, дай бог памяти? Еще в областной газетенке, куда пристроился на третьем курсе журфака. Даже и вспоминать неловко, какие трогательно-наивные представления о журналистике пришлось тогда спустить в сточную канаву реальной жизни. Ну а его однокашники, не нашедшие в себе смелости признать, что заплесневелая «гражданская позиция» и карьера настоящего журналиста несовместимы? Почти все или сочиняют идиотские слоганы для рекламы в лифтах, или заняты литобработкой косноязычных сочинений удельных царьков вроде Каркушкина. Их карьера окончилась, не начавшись, — как журналисты они стали не примечательнее бутерброда с докторской колбасой.
«Согласен рискнуть. Но если увижу, что вы водите меня за нос, то денонсирую нашу договоренность и буду использовать материалы на свое усмотрение. Кто вы такой? Зачем это вам? Какие цели преследуете?»
«Зачем — это мои коммерческие интересы, вам неинтересно. Назовите имя компании. Любое».
Юрьев задумчиво почесал голень. Он во всем любил точность, даже в мелочах. Вот, любой другой чесал бы ногу. Юрьев же почесал кожный покров в области короткой малоберцовой мышцы. И компания должна быть не какой-нибудь «Лютик», а со смыслом. Подошло бы яркое, взрывное, динамитное. Сейчас бы дунуть, вот бы креатив и уродился! Хороший ганджубас есть лучший движитель креатива на все времена. Казалось бы, банальный сорняк, но как втыкает? Что характерно — десятки сортов, каждый штырит по-разному, а название одинаковое. Мозг превращается в вулкан, извергающий мысли. Да-а, трава — это тема. Минуточку, да вот же оно, название! Вулкан-трава!
В адрес неведомого Хопкинса ушло письмо: «Я нарекаю компанию Вулкан — Т».
Собеседник замолчал на долгие полчаса. Видимо, действительно проверял уникальность названия. Марат успел сходить на кухню, съесть творожок с изюмом, просмотреть вечерние новости на портале Blumberg.com. Сплошная желтизна, как и следовало ожидать. Вот Александр Вершбоу, утомившись на должности посла в Москве, теперь уже в Вашингтоне сочиняет страшилки про Россию. А вот Дональд Трамп, вращая в разные стороны глазами, крошит в пыль действующего американского президента. Клоуны… Ага, ответ пришел!
«Вулкан-Т» — годится. Ждите сообщения, понадобится месяц или полтора для того, чтобы представить убедительный результат. Обещаю, что вы не пожалеете. И уверен, что не передумаете. До связи. Hopkins».
Марат посмотрел на горчицу и улыбнулся так, будто у него в Техасе умерла бездетная тетя, крупный миноритарный акционер Google.