Наталья в своей жизни новых людей не любила. Не чуралась, а, скорее, тщательно выбирала из массы внешне дружелюбных и общительных лишь тех, кто пришелся ей по душе, с кем комфортно разговаривалось или уютно молчалось. Как ладно скроенные перчатки из оленьей кожи облегают кисть, так и Лифшиц, Лазарев, Анечка, пара институтских подруг, с десяток не близких, но теплых оранжевых людей обволакивали Наташино личное пространство. Сюда причислялась и бессменный парикмахер Марина — сверстница, добрый человек и внимательный собеседник. В ней явственно угадывалась тюркские корни, почти наверняка ее предки лет двести тому назад откочевали с берегов Сырдарьи в Семиречье.

Мариной называлась для простоты, а настоящее имя Маржан (по-казахски — «ожерелье из кораллов») многие перевирали. Семья Маржан гнездилась ныне в Оренбуржье, в обширном казахском селе, куда перебралась после бегства из благополучного до девяностых Темиртау. Отец, в те времена подполковник, замкомандира части по вооружению, скрипел зубами и страшно матерился, оставляя новенькую трехкомнатную квартиру на произвол судьбы. Этнический казах, он пошел против тейпа, отказался принимать присягу новому государству и выбрал единственную родину и русскую жену. Пришлось бросить все и уносить ноги буквально «в чем были» — пахло кровью и пожарами.

Родина поступок не оценила, в России службы не хватало и для своих, не говоря о пришлых. Стал преподавать в школе, жена занялась хозяйством, а старшая, тихая и заботливая Маржан, принялась ухаживать за младшими. Терпимость, смирение и преданность семье воспитывались у казахских девочек сызмальства.

Младшие поперли, как грибы после дождя, пятеро уродилось, и все пацаны. Шли годы. Братья подросли, выучились, женились да и разлетелись кто куда. Здоровые еще родители жили обстоятельно, хоть и небогато, в опеке не нуждались и благословили дочь налаживать свою собственную жизнь.

На четвертом десятке это было ох как непросто. Маржан, по образованию педагог, с пятнадцати лет видела себя в парикмахерском ремесле. Еще студенткой, учась в соседней Излучинской области и пытаясь подработать, попробовала сделать это профессией. Тогда почти получилось, просто не хватило жизненного опыта. В этот раз деваться было некуда. Яркая восточная внешность, густые прямые волосы цвета воронова крыла, оливковая кожа и миниатюрная фигура гимнастки быстро способствовали образованию собственной клиентуры. Маржан, поднапрягшись и заняв денег у братьев, арендовала подвальчик и открыла маленький салон красоты. В нем сейчас и сидели.

Завершив обязательную часть программы с чак-чаком и зеленым чаем, приятельницы перешли к парикмахерскому креслу. Хозяйка салона, обкладывая Наталью невесомыми пахучими салфетками, внезапно замерла, склонившись над ухом подруги.

— Наташа, простите меня, но вы что-то сделали с вашими волосами?

Такие деликатные вопросы всегда застают врасплох. Что не так? Ну, да, она давненько не занималась прической, запустила. Наталья вдруг не на шутку испугалась.

— Марина, что там такое?

— У вас корни волос потемнели, — Маржан бережно обхватила прохладными ладошками Наташину голову, чуть повернула, рассматривая.

— Н-ну… это обычное дело. Не так ли?

— Да, но… Корни потемнели у седых волос. Ваша седина — уж простите меня, она есть — исчезает. Месяца через два-три ее вообще не будет.

— Да, действительно. Это странно, — внезапно осипшая Наталья постаралась не выдать волнения. Гулко забилось сердце и заложило уши. — Наверное, это витамины. Точно! Я ведь на днях начала принимать новый комплекс витаминов, я вам их покажу!

— Может быть, может быть. Наверное, это очень хорошие витамины, — задумчиво отозвалась Маржан. — Во всяком случае, мы это сейчас аккуратненько уберем. А знаете, я встречала такое раньше. Один раз, давно. Это был совершенно седой мужчина, молодой еще, под семьдесят примерно.

— Вот как? — Наташа позволила себе улыбнуться, хотя руки под простыней предательски подрагивали. У восточных женщин необычные представления о мужской молодости. Ну, да это дело тонкое, не ее ума. — И что же?

— По-моему, он был отставным генералом. Молчаливый такой, строгий, приходил раз в месяц. Так вот, однажды его долго не было. А потом появился, да с женой! Радостные, цветы мне какие-то принесли, тортик, смеялись, шутили, — Маржан принялась наносить кисточкой на Наташины волосы зеленоватую вонючку, отдающую аммиаком. — Пришел, значит, сел. А я никак не пойму, что с ним не так. «Как всегда», — говорит. Я присмотрелась — о, Жасаган ием! Он же черный, как смоль!

— И… что это было?

— А было вот что. Оказывается, у него была опухоль мозга, и он ездил на операцию в Москву, в госпиталь Бурденко. Операция был успешной, вот после нее с волосами это и произошло. Он потом долго ходил, лет десять. Постепенно опять поседел, но нескоро. А сейчас не заходит. Может, и помер, — Маржан критически осмотрела поле своей деятельности и удовлетворенно кивнула. — Посидите минуточек десять, я сейчас.

Через пару часов, уже дома, после душа и стакана грушевого узвара Сапарова немного пришла в себя. Ее потряхивало. Специалисты-мозгоправы говорят, что направление вектора психологического потрясения, воздействующего на здоровье, не столь важно. Гораздо большее значение имеет скалярная величина стресса. Иными словами, загнуться от сердечного приступа можно и вследствие радости, чего всерьез опасалась Наталья. Слова наблюдательной Маржан открыли какие-то шлюзы — хлынувшие мысли приобрели лазерную четкость. Впервые появилась не надежда, а уверенность в будущем. И твердая убежденность в успехе Плана. Ей хватит не только воли, но и здоровья довести план до логического конца.

А сейчас нужно черкнуть пару строк Юрьеву. Точнее, одну строку. Это будет ссылка на страницу Главного управления организации торгов правительства области, а на странице будет протокол, в котором черным по белому констатируется: победитель аукциона — ООО «Вулкан-Т».