Склад. Распечатанная дверь в ещё одно секретное хранилище, которое только что нашли. «Хранитель» держал в руках стеклянную бутылку кефира с зелёной крышкой из алюминиевой фольги.

— Кефир с зелёной крышкой, — задумчиво протянул он, не скрывая своего удивления. — Почему в стеклянной посуде?

— Экологически чистый материал, — со знанием дела пояснил его товарищ и коллега по совместной деятельности. — На орбите инфекции и отравления ни к чему.

— Почему такое огромное количество?

— А-а-а, — второй «Хранитель» лениво махнул рукой. — Снабженец что-то напутал, наверное…

Первый призадумался и у него по лицу пробежала тень сомнения, после чего неожиданно осенило:

— Постой-ка! Кефиру, за это время, должен был давно прийти логический конец…

— Э-э-э, брат. Согласно найденным накладным, и несомненно секретным, в него вбухали таких консервантов, что кисло-молочному продукту ещё лет тридцать ничего не будет. Я подозреваю, что выпившего этот кефир постигнет участь полной консервации, как муху в паутине паука. Вроде бы живой…

— Да, — согласился первый «Хранитель». — Похоже на то. Иж как бутылки спрятали — еле нашли хранилище!

Второй наклонился к уху товарища и прошептал, как- будто их могли услышать:

— Мне кажется — на станции собирались проводить опыты. В них должны были участвовать обитатели всего комплекса, в полном неведении этого.

— Надо испытать действие кефира на «Телепатах» из «Административного корпуса».

* * *

Административный корпус жил своей, странной и, отличной от остальных, жизнью. В его комплекс входят: административные помещения, пост управления станцией, пост управления полётом и навигационный пост. Все подходы к административному корпусу, на сегодняшний день, перекрыты баррикадами, потому что населяли этот анклав загадочные люди, неожиданно мутировавшие, в процессе полёта станции.

Первые — простые «Телепаты». Раньше они питались примитивно — тем, что получилось выменять на базаре. Так как внешне мутанты ничем не отличаются от обычных людей, то сразу не поймёшь, с кем имеешь дело, а когда, после ряда неприятных инцидентов, их стали узнавать в лицо, простое блуждание по орбитальному комплексу стало невозможным. В обычные будни, «Телепаты» силой мысли перемещали к себе всё, что входит в зону действия телепатической энергии. В основном и предпочтительней — продукты. В связи с этим, вокруг администрации и возведены баррикады. Препятствия сотворены из металлического хлама и укреплены с помощью сварки. Если и можно их разобрать, то, только динамитом. Внешне, баррикада больше напоминала металлический экран, чем препятствие. У «Телепатов» был секретный проход, которым они не пользовались, во избежании утечки информации о том, что коллектор существует. Он хранится в строжайшей тайне. Пока внешний туннель был слишком коротким, но мутанты намеревались достроить его, с помощью мысли, до самых складов и чтобы он не выходил в коридоры станции. Вот тогда-то, можно будет потихоньку тырить продукты…

В зону действия «Телепатов» входил «Полицейский участок» и «Полицаи» страдали от мутантов чаще других. Получалось забавно: «Я знаю, где надо есть! — поделился секретом один страж правопорядка с другим. — Вон там, в углу — безопасно, если пригнуться к самому полу». «А слабое притяжение, которое присутствует в том углу — не помешает?» — усомнился другой. Первый снисходительно улыбнулся, но, только он поднёс кусок хлеба ко рту и успел сжать челюсти, как харч растаял на глазах всех случайных свидетелей. «Продвинутый Телепат» на другом конце связи удовлетворённо разглядывал добытый трофей…

Это были они — вторые обитатели «Административного корпуса» — «Продвинутые телепаты». Они выгодно отличаются от своих младших товарищей, силой мысли перемещая к себе еду через портал подпространства. Действие их сигнала превосходит сигнал простых коллег почти в два раза, но и «Продвинутые» сильно ограничены в своих возможностях. Склады в сферу их влияния не входят. Правда, модернизированные мутанты не теряют присутствия духа. Они ежедневно тренируются в коллективном поднятие тяжестей, учась работать в команде и практикуются в увеличении дальности сигнала, за счёт, всё того же, коллективного воздействия. А пока, апгрейдженные, частенько воруют еду у других старым привычным способом, отчего потерпевшим приходится скрываться в дальних уголках отсеков или экранировать себя с помощью металлической сетки. В общем — за решёткой… Вскормлённый…

Ходят слухи, что существуют ещё «Особо продвинутые телепаты», от которых не спасает даже экран, но, никто посторонний их никогда не видел. Существование «Особых» смахивает больше на легенду. Ещё одни обитатели комплекса — «Яйцеголовые». Учёные сильно напоминают паразитов, по словам самих «Телепатов», так как не обладают экстрасенсорными способностями, а сидят на шее у своих мутировавших сожителей по корпусу. Их бы давно вытолкали взашей, если бы от них не поступало столько рацпредложений, на всех уровнях бытия и теперь, совместное проживание напоминает устойчивую форму симбиоза.

* * *

Два «Хранителя» складов с бутылкой кефира пробирались по вентиляционной шахте в сторону «Административного центра». Они собирались проверить свою версию на поле боя, зная о том, что простое стекло не является непреодолимым препятствием для Телепатов. Продукты мутанты чувствуют с поразительной прозорливостью. Белая жидкость в бутылке почти не бултыхалась и «Хранитель», нёсший диверсионный груз, энергично встряхнул посуду.

— Зачем? — поинтересовался его товарищ.

— Не знаю — показалось, будто бы жидкий кефир быстрее привлечёт внимание «головастых», чем густая консистенция.

Диверсанты находились на территории базара, который сегодня пустовал. Торговые дни наступят нескоро, поэтому, сейчас здесь было слишком спокойно, чтобы с опаской озираться по сторонам. За стеной находились помещения супермаркета, в котором уже было неспокойно. Административный корпус находился прямо за бывшей торговой зоной и «Хранители» ломали головы, как им подобраться к «Телепатам», безопасно минуя их беспокойных соседей. Супермаркет входил в «Западный сектор» верхней горизонтали комплекса и давным-давно не выполнял своей изначальной функции. По станции ходили слухи о том, что странные дела творятся в этих стенах… Населяли эти залы люди, получившие свои прозвища по роду прежних дел: «Кондитеры», «Кассиры», «Барыги» и «Мясники». Кроме витрин магазина, сюда же относились отсек подсобных помещений, разделочная, и холодильники, которые некоторые аборигены называли на американский манер — «Рефрижераторная».

Неожиданно, бутылка вырвалась из рук «Хранителя» и полетела по отсеку. Так как она не растворилась в воздухе, а направилась прямо к вентиляционной отдушине, говорило о том, что клюнул простой «Телепат». Бутылка сверкнула на прощание стеклянным боком и скрылась в вентиляции. Световой блик зелёной алюминиевой крышки мелькнул в темноте и потух. Через секунду, кефир уже пролетал по территории супермаркета. Крышка, под воздействием телепатических полей искрилась голубым светом, как электродуговая сварка. Поначалу обитатели секции растерялись, но быстро взяли себя в руки.

— Кефир летит! — заорал «Мясник», выпучив глаза от перевозбуждения.

— Держи его, мерзавца! — подхватили «Кондитеры». — Перегораживай выход бутылки к вентиляции!

«Кассиры» с «Барыгами» ничего не закричали, а молча пытались поймать беглянку. Кто-то схватился за сачок для ловли бабочек, кто-то применил более простую тактику, пытаясь поймать кефир голыми руками. Посередине разделочной, огромный ржавый топор торчал в самом настоящем дубовом пне. Почему его оставили без присмотра? Может быть потому, что он слишком тяжёлый и не совсем подходит на роль оружия для самообороны? На стене висела схема разделки туши, по всем правилам мясницкого искусства, с пометкой каждой части коровы и свиньи. У свиньи вымя отсутствовало принципиально, но, только не для наших людей. Старательно нарисованное фломастером, оно было раскрашено гуашевыми красками и заметно обременяло тушу животного с короткими ногами. Рядом, другой шутник, а может быть и всё тот же, нарисовал контур человека, а снизу приписал: «Здесь могли бы быть ваши данные!» Кефир заметался по помещению, кружась вокруг рыжего топора. Выход к вентиляционной отдушине был надёжно перекрыт, то есть, выхода не было и летящая бутылка разбилась об стену; стекло осталось, а питательная жидкость протекла в нижние коридоры, прямо в открытый рот «Телепату», который лежал под струёй кефира. Хлебать обитателям супермаркета больше было нечего и они, от огорчения, раскрыли хлебала. «Миссия благополучно выполнена!» — с удовлетворением думали «Хранители», удаляясь на свою территорию. Им, собственно, было всё-равно, кто употребит кефир: «Телепат» или «Мясник». Главное — это проверить свою догадку на практике. Они бы не возражали, если бы белоснежный продукт употребили оба отсека — все понемногу. Тогда бы эксперимент можно было считать более полноценным…

* * *

В «Отстойном коллекторе» обосновались «Изгои». Изначально, он строился как перевалочный пункт, куда со всей станции будут стекаться фекалии, чтобы впоследствии быть распределёнными между заинтересованными лабораториями, в качестве удобрения. Сейчас здесь живут «Изгои». Постепенно в «Отстойном коллекторе» стало сухо и тепло. Влажность исчезла, так как вся мочевина шла на удобрение в «Лабораторию синтеза растений» и на «Завод синтетической пищи». В битву за навоз подключился «Завод по производству белка для получения полноценной синтетической пищи», где, из-за постоянного перебоя с электроэнергией, наладили выращивание шампиньонов, которые легко обходились без освещения. На «Заводе по производству белка» так же выращивали шампиньоны, так как освещение отсутствовало почти постоянно. Кое-кто поговаривает, что и белок неплохо получается из фекалий — безотходное производство замкнутого цикла. Из выделяемого жителями пота, как в схеме жизнеобеспечения космического скафандра, снова получали воду. На станции глобальная система очистки не функционирует, поэтому вода получалась не очень… Выросла целая отрасль по сбору органических удобрений состоящая из членов таинственной организации «Золотари». Кто они и откуда взялись — никто не знал. Поговаривали, что это и есть те самые загадочные мутанты из «Таинственных туннелей». Даже не поговаривали, а ходили про это упорные слухи, но, если бы не они, сбывающие фекалии «Лабораториям синтеза растений» и прочим подобным лабораториям, то биотуалеты комплекса уже давно были бы переполнены отхожим материалом. Входил в этот «скорбный» список и «Завод по производству белка».

Ванька Мутант постоянно крутился вокруг Лёши Проводника. Тот знал о станции и её обитателях почти всё. По совместительству, Лёша являлся ещё и разведчиком, так что свои знания он приобрёл не в пивнушке. Самого Ваньку нашли совсем недавно в «Таинственных туннелях»: грязного, обросшего, с бешено вращающимися глазами и на грани умственного помешательства. Это обстоятельство являлось несколько настораживающим, но, особого внимания этому не придали. Тем более, как выглядят мутанты «Таинственных туннелей», никто не знал. Опасный коллектор находился несколько в отдалении от местообитания «Изгоев», поэтому сюда не доносились ужасные завывания — только проклятия «Гоблинов» из соседнего отсека. Трёхэтажный мат, время от времени, нарушал тишину, в те моменты, когда беспокойные соседи готовились к очередному набегу и устраивали языческие пляски вокруг бочки с токсинами. Зелёные отблески ядовитой жидкости отсвечивал на перекошенных лицах воинственных Гоблинов, а те самозабвенно отплясывали немыслимые па.

Ваньке было порядка двадцати лет. Телосложение он имел среднее, ничем не выдающееся. Постепенно он свыкся с обстановкой и не отставал от Проводника ни на шаг. Ваньку сразу же окрестили Мутантом, а вот откуда взялось первоначальное имя, никто уже не помнил: назвали и назвали… Вопросов у новенького было больше, чем ответов у наставника, поэтому Лёше приходилось молоть языком чаще профессионального лектора, натаскивая Мутанта.

— А кто такие эти «Золотари», — спросил как-то Ванька у Лёши, — они что — золотишко моют?

— Можно сказать и так… В наших условиях: ни на золото, ни золото — не пожрёшь. А вот…

Мутант брезгливо поморщился, не совсем ясно представляя себе круговорот веществ на станции. На Земле, оно понятно — она огромная. Но здесь…

— Да удобрения это, — пояснил Проводник.

— А-а-а, — понятливо протянул Ванька.

Стоящие рядом Проныра, Экономист и Диггер едва устояли на ногах от смеха, представив себе подобный обед интеллигента. Все трое входили в группу разведки, которой руководил Лёша и по роду деятельности, приходилось хлебнуть всякого, поедая подножный корм, но до такого, ещё доходить не приходилось. Проныра имел щуплое телосложение, которое позволяло ему пролезть там, где другим это не удавалось. Происхождение прозвища Диггера уже давно все позабыли, а вот американец Адам Смит получил кличку, именно благодаря своему родному имени и фамилии, хоть настоящий и знаменитый экономист — здесь ни при чём. Проныра почесал затылок и тихо сказал:

— Поговаривают, что в «Обсерватории» смонтировали деревянный туалет. Белый. Дурно пахнущий… Интересно — откуда они доски взяли?

— Действительно странно — откуда, но, самое главное — зачем? — поддержал недоумение Диггер. — Ведь есть-то, всё-равно, практически, нечего, соответственно, и шлак отбрасывать незачем: пойдёт, в организме на дополнительную переработку — по второму кругу. Там, глядишь, ничего и не останется…

Его настоящее имя и фамилия, вместе с отчеством, звучали просто: Копала Николай Николаевич, что не оставляло никаких сомнений в его национальной принадлежности к недалёкому российскому зарубежью. Страна рождения и произрастания может быть разная, но вот произношение не спрячешь в карман. Его любимым музыкальным произведением была Аргентино-Украинская песня всех времён и народов «Бэссамэ мучо», на перевод которой, он имел собственную точку зрения. Исполнял её Диггер в своеобразной интерпретации, используя собственное мировоззрение, в котором отразились все чаяния последнего времени. В его любимой песне адские муки приобрели новые черты пыток: «Без салла — без сала му-у-у-чаюсь!» Вот и сейчас, он в очередной раз бередил душу трогательной песней про нехватку витаминов. У Ивана Фёдоровича в животе скрутило и он громко одёрнул горлодранца:

— Ты чего размычался, как недоенная корова?! Сало только для праздника!

Он понял, что проговорился. Глава отсека — старейшина Иван Фёдорович Метёлкин, которого все звали не иначе, как Крузенштерн, не на шутку испугался за спрятанный кусок засвеченной свинины, которая, кое на кого, воздействовала, как сильнейшее наркотическое средство. «Отправлять их надо отсюда, пока не поздно!» — подумал старший и погрузился в раздумья, ища удобоваримый предлог для заброски разведгруппы в тыл врага.

На следующее утро он собрал всех в актовом зале. Группа людей с печальными лицами стояла над небольшой горкой колбасных очисток. Картофельные лежали рядом и ждали, когда их поместят в кастрюлю. Вода в ней ещё не закипела и посиневшая кожура корнеплодов, выращенных в оранжереях «Лаборатории синтеза растений», отсвечивала синевой, в ожидании своей очереди погребения в кастрюле. Кастрюля отсвечивала грязными боками. Лаборатория выращивала растения для того, чтобы они производили кислород, не полагаясь на станцию регенерации воздуха. Кое-что произрастало в пищу. Например, такие культуры, как пшеница и картофель. Помидоры и прочие ягоды считались деликатесом и их наличие тщательно скрывалось. Теперь, после изъятия из оборота определённого количества корнеплодов, кислорода будет меньше. Пищи, кстати, тоже… Крузенштерн с мрачным лицом огласил приговор ближайшей действительности, которая в перспективе не сулила ничего хорошего:

— Кожаных ботинок нам будет не хватать. Придётся съесть, кажется и ремни.

— А у меня боты искусственные — из дерматина, — радостно заявил Экономист.

— Ну и что, Адам! — возразил Диггер. — У нас бананы в заначке — из воска.

— Ещё два апельсина и три груши, — добавил Проныра.

— Для чего? — не понял Ванька, растерянно оглядывая собрание.

— Мы ими пойманных диверсантов пытаем, — пояснил Проводник.

— Это как?

— Да проще простого — привязываем лазутчика к стулу, а перед ним аккуратно раскладываем натюрморт. Многие быстро не выдерживают…

Ничего радостного старейшина не сказал. В самое ближайшее время предстояла серьёзная вылазка за продуктами и все, как-могли, к ней готовились. Лёша Проводник практиковался в трёх дисциплинах метания холодного оружия: от уха, от правого бедра — снизу вверх и от левого бедра — по горизонтали. Метание двух ножей одновременно, пока ощутимых результатов не принесло. Про оперирование сразу пятью стилетами и говорить нечего.

Крузенштерн подошёл к Ваньке и сообщил пренеприятное известие:

— Пора сынок отправляться на разведку. У нас заканчиваются продукты.

— Куда? — растерянно спросил Мутант.

— В оранжереи.

— Там живут Органики, — хихикая, пояснил Проводник, оторвавшись от своего занятия.

— Мутанты? — насторожился Ванька, пугливо рассматривая довольные лица товарищей по отсеку.

— Чего тебе всё мутанты мерещатся? — недоумённо воскликнул Крузенштерн, искоса поглядывая на Ивана. — Обычные люди. Мутанты живут в «Таинственных туннелях». Хоть я, в этом, уже начинаю сомневаться…

— Почему тогда у них такое странное название? — не отставал новенький.

— Это не название, а прозвище, — поправил его старший. — Надо же их как-то величать. На станции все объединения получили своё рабочее прозвище, согласно местоположению своего обитания.

— А — а — а…

— Б — э — э! — резко оборвал его Иван Фёдорович. — Ну так вот. Жратва у нас, как я сказал, на исходе и кому-то просто необходимо пойти на разведку. Выбор пал на тебя. Гордись: ты — избранный.

Мысленный мат долго стоял в голове Ваньки, постепенно вырываясь наружу и всё сильнее перерастая в слышимый, который потрясал своды станции стандартным, но — крепким набором нецензурных выражений. Если вкратце, то речь шла о материнстве, коневодстве и всеобщей любви, под покровительством тотальной содомии. «Гоблины» засуетились в своём, соседнем отсеке, опасаясь нападения, которому сопутствуют подобные воинственные кличи. Прислушиваясь к наступившей тишине, соседи быстро успокоились, осознав то, что у них, собственно, брать нечего. Совсем. Решительно. Они хоть и не дружили со своими соседями, но, сосуществовали вполне мирно, не тратя силы и людские ресурсы на бессмысленное кровопролитие. Как сказал мудрый вождь Токсин: «Им не нужны наши токсины, а нам без надобности ихние фекалии». В последнее время и дерьмо перестало поступать в «Отстойный коллектор». Его с мордобоем делили между собой, как уже было сказано, нуждающиеся в нём лаборатории и заводы, так что наводнения в отсеке давно канули в лету.

«Гоблины» из «Запретных территорий» жили только набегами, потому что другого выбора у них не было. Загнанные в «Глухой карман» они позеленели: то ли от злости, то ли от влияния паров токсичных отходов, которые скапливались здесь годами, ещё со времён закладки станции, то ли — освещение такое… Токсичные отходы отсвечивали зловещим изумрудом. На запретных территориях их скопилось огромное количество: в бочках, в больших чанах и прочих ёмкостях. Чем занимались лаборатории станции, производящие эти отходы — оставалось только догадываться.

Ещё на территории «Гоблинов» находился неизвестный отсек. Они и сами не знали, что скрывается в его стенах. Отсек, вроде бы, есть. Есть и дверь, но, запертая на такой хитрый запор, что никакие ухищрения не позволяют его взломать, а ещё шестое чувство подсказывает — не стоит! Решительно! Даже более того — категорически! Время от времени из-за ржавой двери доносились подозрительные звуки, напоминающие скрежет когтей по железу… Посередине владения торчал родовой тотем.

Когда все «Гоблины» успокоились в своём отсеке, а «Изгои» в своём, осталось договориться о связи. Её не было. Проводник привык обходиться без болтовни, так как все рации и прочие переговорные устройства остались во власти «Бездельников» из «Центра связи».

— Ладно, — смягчился Крузенштерн. — Я пошутил — пойдёте впятером. Одному и правда стрёмно. Да и страшно, наверное. В группу войдут Проводник, Диггер, Экономист, Проныра и ты, Иван. Лёша, объясни суть дела.

— Да какая тут суть? — пожал плечами Проводник. — Что найдём, то и приволочём. На склады нам не пробиться, но, я намедни договаривался с одним челом и тот пообещал подсобить.

— Вот и хорошо, — согласился старейшина. — До открытия рынка ещё очень долго. Тут ещё меня предупредили, что «Телепаты» совсем распоясались, так что и базарный день могут испортить. Ну, Лёша, давай дальше вводную.

— Впереди «Запретные туннели», — продолжил Проводник. — Лучше всего их пройти по вентиляции. Оружия у нас нет никакого, кроме моих ножей и в случае непредвиденной агрессии, полагаться придётся только на кулаки и ноги.

— Ноги — в каком смысле? — уточнил новичок.

— Во всех! Можно врезать со всей дури, а можно сделать ноги. Короче — бежать, сверкая пятками. Но, ты меня не перебивай. Оружие добудешь сам, в процессе перемещения по станции. Во всяком случае, постараться надо. У нас в отсеке даже электродов нет. Вообще — никакой железячки, завалявшейся. Кстати, при перемещении по станции, остерегайтесь ловушек! У каждой группировки могут быть свои, так сказать, фирменные примочки, но, есть и «общевойсковые», присущие всем коалициям.

— Что за ловушки? — насторожился Иван.

— Не перебивай, а слушай! — строго предупредил его Алексей. — Ну, так вот: самые примитивные — механические. Самая известная — «Растяжка». Оснащена толстой прозрачной мононитью, практически невидимой в полумраке переходов. Работает, как рычаг, когда об неё запнутся ногой. Сверху на пришельца сыплется всё подряд — хлам, который можно найти в отсеках; у кого чего завалялось, вплоть до гирь и гантелей. Другая ловушка, не менее знаменитая — «Волчья яма». Древняя, как мир и самая примитивная, но, предельно эффективная. Посетитель проваливается сквозь непрочный пол и падает в яму, в данном случае, в подпол. Внизу — торчащая заточенная арматура. Ещё одна ловушка — «Металлический душ». По принципу действия, сходна с «Растяжкой», но, отличается механизмом срабатывания. Посетитель наступает ногой на панель, под которой находится не очень упругая пружина, способная только вернуть панель в исходное состояние. Нога, естественно, проваливается и натягивает скрытую верёвку, которая и освобождает «собачку» механизма. В результате, на голову незадачливого путешественника, падает всё, что угодно. Перед растяжкой с мононитью, эти имеют преимущество: леску, всё-равно, можно разглядеть, а тут — попробуй…

— И что — никак? — насторожился Иван.

— Находят выходы и в этих ситуациях, — успокоил его Проводник. — В подозрительных местах катают свинцовый шар на верёвке.

— А верёвка зачем? — не понял новичок.

— Дурень! А как шар назад возвращать? Бегать, что ли, за ним? А так — подтянул к себе приспособление и по-новой его — в работу. Правда, грохот стоит… Да, на скрытное перемещение, с таким шариком, рассчитывать не приходится. Ладно — осталось рассказать немного. Есть ещё ловушки электрические. Тоже, старо, как мир… Например, контактная. Самая примитивная, когда два провода подводят куда надо и посетителю остаётся только взяться за ручку двери. С этой ловушкой можно бороться с помощью диэлектриков, таких, как резиновые перчатки, но — где их взять? Про остальные ловушки расскажу позже, по мере следования по комплексу.

Крузенштерн отвёл Проводника в сторону и тихо прошептал:

— Послушай, Лёша. Жратва жратвой, но, рано или поздно, она на складе кончится и ни заводам, ни «Синтетикам», вместе с «Комбайнёрами», никогда не справиться с задачей по обеспечению станции продуктами. Поэтому, ваша главная задача — не кефир. Это я сказал для успокоения рядовых обитателей отсека. Вы должны, во что бы то ни стало, пробиться к двигательным установкам и повернуть полёт комплекса вспять. Ещё полтора — два года, мы может быть и продержимся, а затем, всем настанет хана.

За ржавой железной стеной «Гоблины» пели воинственную и, как кому-то послышалось, дурацкую песню. Поначалу, не вникая в смысл слов, могло показаться, что она, даже, патриотическая. Судя по топоту ног, оттуда же, зелёные ещё и плясали. Иван сидел молча, долго переваривая услышанное и не решаясь лезть к Проводнику с дополнительными расспросами. В конце концов природное любопытство взяло вверх и он спросил:

— А приметы, у народа, какие-нибудь, существуют?

— Сколько угодно, — охотно ответил Алексей. — Вот, например, примета о чёрной кошке.

— Да разве на станции водятся подобные животные? — искренне удивился Мутант.

— Ха! — кратко воскликнул Проводник. — Есть на станции чёрный кот — редкостная скотина! Этот козёл поджидает прохожих в тёмных переходах комплекса и специально перебегает им дорогу. Сколько нервов подточил этот моральный урод… Однажды, Гоблины везли бочку с токсинами на продажу. Для чего, кому-то, понадобились эти отходы — нетрудно догадаться, но, вот кому именно пришло в голову устроить ловушку из бочки яда, это — вопрос!

— Ну и что? — осторожно спросил Иван.

— А ничего! — несколько эмоционально, ответил Алексей. — Перебежал этот чёрный «чёрт» им дорогу: не прошли «Гоблины» и десяти метров, как бочка опрокинулась. Один носильщик сломал руку, другой ногу, а бочка несанкционированно устроила вонючую лужу в неположенном месте, или, во всяком случае — там, где её делать не планировали.

Выход решили отложить до утра, чтобы со свежими силами тронуться в путь. Постепенно ночные шорохи затихли и ржавый отсек погрузился в повальную спячку. На станции день сменялся ночью, согласно кодекса земного времени и каждая коалиция сама выбирала для себя удобное расписание. Кто привык грабить по ночам, кто воровать, пока все отдыхают… Только шаги стражников нарушали тишину…

* * *

Экономисту снился сон про то, как он с русскими товарищами пошёл в разведку. Адам готовился идти позади группы, которая готовилась к серьёзной передряге: Иван, уверенными движениями рук, завязал шапку-ушанку под подбородком бантиком, поправил за спиной сползающую балалайку и подозвал полудикого, но, дрессированного медведя. Под звуки балалайки животное пустилось в пляс, а руки сопровождающих его лиц потянулись к стаканам, в которых зеленоватым светом искрился вонючий токсин. Он с успехом заменил собой самогон. На вопрос Экономиста: «Почему?», таинственный голос ему вкрадчиво ответил: «Первач ещё вонючей.» Глаза слезились и перед ними плыло марево зелёного тумана. Что именно нужно было разведывать, потеряло всякий смысл…

* * *

Ваньке приснился огромный чёрный кот, сильно смахивающий на покемона. Светящиеся красным светом глаза пожирали всё вокруг, а его голову украшали козлиные рога…