По ходу следования разведчиков располагался «Ремонтный отсек», куда не мешало заглянуть, так как в нём, всё-равно, предстояло выяснить кое-какие детали по сборке плазменной винтовки, а также, имелась возможность разжиться холодным оружием, пусть и примитивным. Узнав, куда они направляются, Мутант спросил Проводника:

— А кто там живёт?

Алексей склонил голову в его сторону и посмотрев снисходительным взглядом, ответил:

— Банально — «Ремонтники». Вооружены и очень опасны. Одни арбалеты чего стоят. А уж «Чёрный Ремонтник»!

С этими словами он угрожающе посмотрел на Ивана и, выкатив страшные глаза, продолжил:

— Напрашивается что-нибудь отремонтировать. Все отказываются, но, в скором времени, обязательно что-то сломается и скорее всего то, что он порывался отремонтировать.

— У него ещё к тому же «чёрный глаз», — добавил Диггер.

— Слушай, ты, копальщик, — перебил его Проныра. Шёл бы ты лучше своё заныканое сало откапывать. Оно уже, поди, почернело от времени…

— О — проснулись, — хмыкнул Проводник, оценив взглядом почерневшего, от злости, Диггера. — Ты, Ваня, их не слушай, а лучше посматривай себе под ноги.

— А что — можно чего-нибудь найти?

— Насчёт того, что ты чего-нибудь найдёшь — я не знаю, а вот в ловушку угодить легко.

— Какую? — упадническим голосом спросил Мутант.

— Самострел, — равнодушно ответил Алексей. — «Арбалет». Он в ходу у «Ремонтников». Ловушка представляет собой обычный замаскированный арбалет, но, с рессорой от трактора «Беларусь». Кто и когда поставил в отсек эти запчасти, так и осталось загадкой. Не оставалось сомнения принадлежность снабженца к славянской группе народов. Такая штуковина способна пуляться целыми брёвнами и на сраной кобыле к ней не подъедешь.

— И мимо не проскочишь, — согласно кивнув головой, добавил Копала.

— Типун тебе на язык, — беззлобно отреагировал Проныра. — Если, Ваня, ты не встанешь на замаскированную панель, являющуюся спусковым механизмом самострела, то всё будет — «чики-пуки!»

* * *

«Ремонтный отсек» жил своей обычной жизнью. В отличии от некоторых, «Ремонтникам» приходилось не так худо. Всегда ломаются нужные вещи и не подлежат восстановлению собственными силами. Как про умельцев поговаривали злые языки: «Может быть, на хлеб с маслом им и не хватает, но бутерброды с дерьмом водятся постоянно». Отсек напоминал среднее, между технической лабораторией и занюханными мастерскими из древнерусской глубинки. Кругом чернели пятна отработанного масла и валялись грязные спецовки. Они мирно соседствовали с компьютерной техникой, которая так же была перепачкана отработкой. Впрочем, это не мешало ей выполнять свои функции. Мыслимые и немыслимые запчасти от неизвестных агрегатов горами лежали по углам, неизвестно для чего извлечённые из складских помещений. Это добавляло, к общей картине, сходство с блошиным рынком. Только покупатели отсутствовали…

В одном из помещений, одна группа рабочих устраняла внушительный пролом в полу, образовавшийся в результате небольшой химической аварии, а другой коллектив трудился над транспортировкой бочки с маслом. После небольшой перекантовки, неплотно закрытая крышка не выдержала гидроудар и масло из железной ёмкости хлынуло на ступени, ведущие вниз — в подсобное помещение. В это время, как раз возвращалась с перекура первая группа рабочих, о чём-то отчаянно жестикулируя руками. Матерные слова они активно подкрепляли языком жестов и не смотрели под ноги.

Главный носильщик, он же бригадир всех прочих бездельников, крикнул ротозеям, предупреждая об опасности:

— Васька! Витька! Осторожней! Эта лестница вся в машинном масле!

— Хренота — та — та — та — та!

— Наплевать — бать — бать — бать — бать!

Сидя на полу, они потирали ушибленные части тела и угрюмо смотрели в пролом, ведший на нижние палубы, в подпаёльные воды. Там скопилось отработка, ставшая уже давно эмульсией. Чего только не входило в её состав: вода, масло, дерьмо — это только малая часть перечисленного. Пролом предполагалось заделать в кратчайшие сроки — хоть досками от белого сортира.

На пороге подсобного помещения появился ещё один персонаж из дальних мастерских. Он ещё ничего не знал про случившееся и вёл себя крайне безалаберно. Обведя присутствующих рассеянным взглядом, пришедший приветственно помахал рукой и уверенным шагом направился к стеллажам, стоящим у противоположной стены помещения. Кубарем скатившись по скользкому лестничному маршу, он выругался на аглицком языке и продолжил движение. Не успев предупредить его о предательской лестнице, бригадир успел предостеречь его о другой опасности, крикнув гневным голосом:

— Джон! Смотри куда прёшь! Там в полу провал образовался!

— Херня — а — а — а — а — а!

Затухающий голос скоро ознаменовался слабым бульком, донёсшимся до места начала падения. Вскоре его сменил недовольный вой, нёсшийся оттуда же и громкие ругательства, сыпавшиеся сверху.

В соседнем помещении два рабочих клепали какую-то конструкцию. Со стороны это напоминало игру в «Салочки»: один старательно пытался попасть по пальцам другого молотком, а тот, не менее старательно, всячески этого не допускал, проворно уворачиваясь от ударов. Молотобоец, от усердия, высунул язык, а обороняющийся весь трясся от напряжения, покрывшись крупными каплями пота. Наконец-то у них всё получилась и работа была завершена, а то бы неизвестно, чем бы эта «игра» закончилась. Скорее всего, госпитализацией обоих.

«Ремонтный отсек» жил своей обычной жизнью, в которой во всём чувствовалась рутина. Сюда можно было включить купание в подпаёльных водах, отбитые пальцы и прочие части тела…

* * *

Разведчики медленно, но уверенно приближались к владениям «Ремонтников», внимательно глядя себе под ноги и осматривая каждый подозрительный винт в стенах. Пока всё шло гладко и компаньоны несколько расслабились. Постоянно находиться в напряжении очень трудно, но, также трудно и сосредоточиться в нужный момент. Внезапно, за поворотом послышалась какая-то возня. Некоторые, от неожиданности, подскочили на месте, а в целом, все в нерешительности остановились. Фриц тихо подошёл к самому краю облезлой зелёной переборки и осторожно попытался выглянуть за угол. Заметив это, Проводник зло зашипел на него и отодвинул назад. У Алексея было «чёрное зеркало», не бликующее на свету. Хитрое покрытие позволяло видеть то, что находится за углом, не опасаясь быть обнаруженным и не отражало яркого света. Его Проводник и выставил на короткой палочке в соседний переход общего коллектора — у самого пола.

— Крысы, — сплюнув сказал Алексей и убрав зеркало в карман, спросил Мэнса: — Куда ты харю выставляешь?

— Э-э-э, — только и смог, что ответить немец, протягивая обе руки в сторону соседнего коллектора.

— Бэ-э-э! — передразнил его Проводник. — Если тебе так приспичило заглянуть за угол, то ложись на пол и выглядывай у самого плинтуса, а то так недолго и гайку из пращи словить по лбу. Или в глазик…

— А если у самого потолка? — оживлённо подхватил идею Калахари.

— Не пойдёт, — отрицательно помотал головой Алексей. — Что посередине угла голова появится, как грыжа на здоровом теле, что под потолком, как осиное гнездо — всё это вызывает в сознании противника отторжение и тут же привлекает его внимание.

— А у пола? — засомневался Виктор.

— У пола — другое дело. Во-первых: на нём постоянно валяется всяческий мусор и разбросанные вещи, в отличие от прочих мест, не говоря про потолок. Твоя башка, просто-напросто — затеряется среди хлама, а во-вторых — это психологический эффект.

— Как это-как это? — затараторил «Дармоед», под вопросительные взгляды остальных коллег.

— Просто, — заверил их Проводник. — За счёт высунутой «репы», посередине стены появляется нездоровый выступ. Наверху, голова, в подсознании наблюдателя, зрительно утяжеляет пейзаж, отторгая его от действительности. Все массивные устойчивые постройки строятся внизу шире, что делает их в глазах смотрящего очень устойчивыми и надёжными. Попробуй перевернуть пирамиду вверх ногами… Она, в твоём воображении, падать начнёт. Так же и с покраской: от тёмной краски внизу — к светлой наверху. Сделаешь наоборот — и в сознании всё перевернётся с ног на голову. Так что башка, вылазящая внизу, больше гармонирует с подсознанием наблюдателя, чем под потолком, как воздушный шарик… И хорошо, если на твоём пути попадётся простофиля, а не опытный разведчик. Тот сразу же залепит тебе в глаз чем-нибудь тяжёлым.

Фриц состроил удивлённое лицо и, глядя грустными глазами куда-то в пустоту, разочарованно выдохнул:

— Так вы тут психологией занимаетесь, вместо того, чтобы урожай выращивать?

— А як же! — радостно подтвердил Диггер. — Как ты собираешься распахивать железную делянку, пытаясь засеять её зёрнами кукурузы?

За следующим поворотом разведчики вышли на финишную прямую. Проводник заметно нервничал, причём, при каждом посещении неуравновешенных обитателей этого отсека. Впрочем, подобную ситуацию неуравновешенности можно было применить теперь ко всем жителям орбитального комплекса. Недоверие и подозрительность порождали желание избавиться от нежелательного посетителя, но чувство голода подсказывало другое — так всех клиентов разгонишь и никто уже больше не придёт к тебе ремонтировать никому не нужный пылесос.

Алексей подошёл к переговорному устройству, точно такому же, какие применяются на морских кораблях для связи командного пункта с машинным отделением. Естественно, в обычное время ими никто не пользуется. Для этого имеется современная трансляция: громкая и убедительная. Можно и по-тихому, чтобы не слышали верхние палубы, но, электроника всегда может выйти из строя, а это устройство надёжно, как сам торговый флот. Дёшево, просто и сердито. К тому же, здесь динамиков не было, а облезлая труба — была. Проводник приставил к ней пересохшие губы и громко позвал хозяев:

— Эй там — на вахте!

— Кто Гамлетов зовёт?! — отозвалось переговорное устройство глухим утробным звуком.

— Я — Лёха Проводник.

— А-а-а, — разочарованно ответила труба, понимая, что жратвы много не выкружить, во всяком случае, в ближайшее время, а только в перспективе…

— Заходьте, товарищ фашист, — великодушно разрешили на том конце связи, оперируя терминами, над которыми не задумывались ни на секунду. — Давай, не мешкай, а то в глухом кармане недавно видели подозрительные тени. Ловушки я отключил…

Эти слова подстегнули наших героев не хуже кнута и уже через пару секунд все пересчитывали друг друга во владениях «Ремонтников». Проводник сразу же уединился с начальником для душевно-рабочего разговора, а остальные разбрелись по отсеку, предоставленные сами себе и своим мечтам. Мио с удивлением разглядывала валяющиеся в углу несколько ржавых рессор от трактора «Беларусь» и искренне недоумевала: «Зачем на космической станции запчасти от сельскохозяйственного трактора. Или просто — трактора… Да какая разница?!» Душа истинной вьетнамской женщины отказывалась понимать русскую душу. С ней оказался солидарен Адам Смит, но больше всего возмущался Фриц, привыкший, как истинный немец, к непоколебимой практичности. Непробиваемой. Пьер Тарантул пребывал в неопределённости. Он мог не понять горячую русскую баню, с её берёзово-дубовыми орудиями пыток, а вот насчёт рессор… Полной уверенности, в окончательных выводах, не было. Когда он, ещё давным-давно, задал вопрос русским товарищам про песню Высоцкого и его намёки на ненужность в бане пассатиж и лыж, то они ему доходчиво объяснили, что Владимир был неправ: лыжами можно растопить печку, а пассатижами открыть печную дверцу, у которой сломалась ручка. Дёрнул за торчащий конец проволоки… Или дёрнуть заклинившую печную заслонку — она же горячая! Даже через рукавицу чувствуется. На лыжи, в конце концов, можно просто сесть в парилке, чтобы не касаться заиндевелым филеем разогретых досок лежанки.

Пока все предавались вынужденному безделью, Проводник выяснял условия ремонта плазменной винтовки. Начальник осмотрел сломанное оружие, поцокал языком и почесал затылок. Ознакомившись с технической документацией, он крепко призадумался. Держа в руках пожелтевшие листки бумаги, начальник ремонтников напоминал египетского сфинкса, пребывающего вне времени и пространства и вынужденного стоять посередине грешной земли. Алексей не решался выводить его из состояния прострации, а в голове постоянно крутилась мысль: «Когда это листки успели пожелтеть?» Побыв ещё немного в другом измерении, начальник наконец-то вернулся обратно.

— Да-а-а, — многозначительно протянул он. — Солидный геморрой ты себе подцепил. Ну, когда все запчасти будут в комплекте — милости просим. Попробую собрать всё это воедино… За определённую мзду, естественно.

— Ну конечно, — поспешно согласился Алексей, у которого всё-равно не было другого выбора, разве что самому собирать.

Все данные теперь были согласованы, собраны в кучу и оставалось только искать недостающие звенья в этом механическом пазле. Его фрагменты разбросаны по всей станции чьей-то щедрой рукой или злым провидением, но создавалось впечатление, что никак не случайно. Про случайности Проводник давно забыл, постоянно встречаясь с жёсткими закономерностями. Он уже было собрался уходить, как вспомнил ещё одно дело, приведшее горемык в этот отсек. После секундного раздумья, похожего на отсчёт такта пьяным солистом, Алексей протянул руку вперёд и мотнув головой, спросил:

— А холодным оружием разжиться нельзя?

— Есть кое-чего, но, в нерабочем состоянии, — ответил начальник. — Вот арбалет без тетивы. Плетёные металлические тросики, используемые в конструкциях арбалетов, быстро рвутся и их почти не осталось. Достань синтетические нити в «Лаборатории синтеза растений», для супертетивы и считай, что он твой. У нас будет запас, да и тебе с десяток синтетических тросиков сплетём, тоже про запас — на всякий случай.

Алексей мысленно выругался, но делать было нечего. Он обречённо вздохнул и задал последний волнующий его вопрос:

— А как насчёт сварочных электродов — для метания?

— Что ты, что ты! — возбуждённо запричитал начальник. — Только для работы осталось, по прямому, так сказать, назначению. Пока сваривали конструкцию баррикад, вокруг «Административного центра», чуть ли не все потратили. Да спёрли, половину… Ворьё…

— Ладно, — обречённо махнув рукой, сказал Алексей и попытался встать из-за стола.

Получилось это у него плохо. Спиртное ударило по мозгам и подкосило ноги. Собравшийся консилиум решил вынос тела не производить до теоретического утра. Там оно должно было само пойти, тело. Тоже — в теории.

Гном с удивлением разглядывал странный агрегат, вмонтированный в большой шарообразный резервуар и возвышающийся над людьми медным исполином. Во всяком случае, Сосо, с его маленьким ростом, показалось именно так. Он крутился вокруг него, как кот вокруг миски со сметаной. Заглянул или попытался заглянуть во все щели, но так и не пришёл к какому-либо выводу. Подошедший Пьер, бросив мимолётный взгляд на конструкцию, кратко резюмировал:

— Самогонный аппарат.

— Ректификационная колонка, — поправил его один из проходивших мимо ремонтников. — Жрёт, зараза, много!

— Энергии? — сочувственно спросил Тарантул.

— Закуски!

Все понятливо кивнули головами, уже не в силах отойти от чуда техники. На ночлег расположились табором прямо в цеху словно не желая расставаться с полюбившимися рессорами и особенно, с чудо-агрегатом. Рюкзачок под голову и баиньки. В темноте раздался чей-то голос: «Мио — перестань чмокать!» В ответ, вьетнамка разразилась страшной руганью, а мнения коллектива разделилось на два лагеря: одним представился употребляемым втихаря харч, а другим… И только одному привиделась нестандартная картинка — пожелтевший шмат сала.

Утром болели головы и всё остальное. Качественная очистка оставляла желать лучшего, несмотря на грозные размеры колонки. Или, как сказал неизвестный: «Пить надо меньше!» «Фраза настолько потрёпана в фольклорных высказываниях, что за неё скоро начнут бить!» — высказался второй неизвестный. Потом что-то сказал третий и в итоге — высказались почти все. Кто-чего сказал, осталось за кадром, и поэтому, так никто и не понял, кто с кем разговаривал.

Начинались суровые серые будни, после короткой вспышки яркого праздника. Не на другом конце станции находился «Центр связи» и предстояло идти туда. Некоторых смущали чёрные тени, которые, якобы, видели в глухом кармане, а путь, как раз, проходил мимо. Совсем рядом.

* * *

«Центр связи». Проживающие в нём «Бездельники», как их окрестили остальные обитатели комплекса, фактически таковыми и являлись. Центр имеет сеть наружных антенн, а связываться, практически, не с кем. От Земли, время от времени, доносятся только отдельные обрывки увещеваний, в которых говорится, что всё хорошо. От скуки, они тоже, как и остальные участники полёта, поделённые на группировки, пытались защитить себя от назойливых посетителей. Те не шли, но на всякий случай, в лаборатории связи разработали кое-какие ловушки, способные сдержать агрессора на подступах к центру. Например — звуковая. Её «Бездельники» назвали «Понты». Используется, как чисто психологическая. Особенно, такая команда, как: «Стоять, собака!» Вторая более внушительней и, одновременно, опасней — «Шило». Если не срабатывает пункт «А», переходят к следующему пункту — ультразвук. Ну, тут только успевай уши зажимать, если нет надёжного гермошлёма. Беруши тоже не помогают.

В глубинах центра шли работы по созданию мазера — излучателя СВЧ. «Бездельники» пытались пускать «Белый шум» по трансляции комплекса, но, после ряда неординарных событий, от этой безумной затеи пришлось отказаться. Во-первых, при походе на рынок, «Бездельникам» ничего не смогли продать, в результате невменяемости продавцов. Другие воротилы мелкого бизнеса их чуть не побили. Во-вторых, на «Центр связи» стали нападать, и напирают, в основном, безумные. В-третьих, «Бездельники» сами стали шуршать черепицей. К тому же, народ догадался раскурочить ретрансляторы, какие было возможно, чтобы не фонили… Хоть таких оказалось немного, но, чуть полегчало… По воле конструктора комплекса динамики громкой связи были надёжно вмонтированы в переборки станции и за здорово живёшь, невозможно отключить транслирование того, что хочет начальство. По секрету передавалось из уст в уста, что в планах учёных было запланировано проведение опытов с «Белым шумом». Исходя из этих соображений, динамики укрепили сверхнадёжно.

В результате первого запуска мазера, «Бездельники», практически, остались без двери… Эти неудачи не сломили воли связистов. Мужественные защитники своей вотчины уже мечтали о толпах нападавших, с которых можно разжиться трофеями, но, никто не желал покорять героический «Центр связи». Тогда они стали мстить. По громкой связи на всю станцию «Бездельники» транслировали чтение «Поваренной книги». Диктор смаковал каждое слово, обгладывая кости гипотетической свинье. Затем последовали омары, креветки, колбасы и шашлыки. Слюни текли ручьями, в том числе и у самого диктора, что добавляло в диверсию дополнительные пикантные нотки. Смачное описание некоторых блюд увеличило голодные обмороки в отсеках. В народе росло недовольство. Готовится бунт, подогреваемый раздражёнными лидерами голодающих отсеков. По станции прошла волна митингов, на которых возмущённые высказывали свои претензии «Центру связи». Только на складах было предотвращено два бунта, а ведь там народ не страдал от недостатка пищи. Волнение перекинулось на территорию хлебозавода и «Главному Хранителю» стоило большого труда предотвратить обжорство личного состава. «Пекари» с «Ватрушками», от переживаний, сварганили огромный бисквитный торт, украсив его сверху фрикадельками. Диктора из студии, с сильными резями в желудке, прямиком отнесли в медблок. Кроме этого, он чуть сам не захлебнулся. В противовес настойчивым требованиям населения комплекса прекратить этот балаган, «Бездельники» выдвинули свои условия: «Жрать несите!»

Главный связист, от безделья, конструировал ультразвуковой радар, позаимствовав идею у одного из университетов запада. В карманы, пришитые на жилетке вкруговую, он поместил несколько датчиков, которые вибрацией, напоминающей давление на тело, возвещали приближение постороннего объекта. С какой стороны исходила угроза, с той и трепыхался прибор. Когда коллеги спросили его: «На кой тебе это нужно?», Главный ответил: «В базарный день поможет уберечься от воров». «Ты бы лучше сделал радар, оповещающий об атаке телепатов», — посоветовал ему, кто-то из сослуживцев. «А что — это идея! — загорелся начальник. — Можно попробовать настроиться на волну ихнего сигнала, вот только необходимо провести полевые испытания». Крайне возбуждённый, он скрылся в недрах центра, гремя железяками и шурша чертежами. «А лучше бы ты сконструировал радар для поисков тайников, где заныкана жратва!» — понеслось ему вслед.

* * *

Забыв про все меры предосторожности, разведчики брели в сторону «Центра связи». Серые стены медленно проплывали мимо. Несмотря на весёлый салатовый цвет, в глазах бредущих мимо, они выглядели именно серыми, впрочем, как и всё остальное. Иван, в связи с молодым возрастом, быстрее других избавился от похмельного синдрома и постепенно приобрёл жизнерадостный вид, под завистливые взгляды попутчиков. Он бодро крутил головой по сторонам и, как всегда, задал свой коронный вопрос Проводнику:

— А «Чёрные бездельники» бывают?

— Бывают, — мрачно ответил Алексей, исподлобья взглянув на назойливого исследователя быта и нравов аборигенов космической станции. — Только зовут его не «Бездельник», а «Чёрный связист». Однажды, он взял, да объявил по общей трансляции ложный базарный день.

— Ну и что? — растерялся Мутант.

— Да ничего. Все собрались на рынке и благополучно обменялись, между собой, кому чего нужно. Только после этого и начались эти странные трансляции, с описанием вкусной и жирной пищи.

— Жирное вредно для здоровья! — вмешался Фриц.

— Дурак, что ли?! — взорвался Алексей. — Это в нашем-то положении? Наплевать на здоровье — без жратвы оно ни к чему! Здоровье-то…

— Обиделся, значит, — укоризненно сказал Калахари.

— Кто — я? — удивился Проводник, сурово посмотрев в сторону заявителя.

— Да не ты, а «Чёрный связист».

— А чего он хотел? — задал вопрос Экономист всем сразу. — Я, лично, не понял…

Постепенно, длинный коридор повернул направо и упёрся в «Центр связи». Дверь отсутствовала. Это сильно насторожило разведчиков; гораздо сильнее того, если бы из-за двери раздавались звуки набиваемой пулемётной ленты. Стояла зловещая тишина, а тёмный проём являлся преградой, такой же неприступной, как самая бронированная дверь. Проводник, превозмогая внутреннее напряжение, распаляемое настойчивым голосом разума, осторожно заглянул внутрь. Напрягая зрение до предела, Алексей пытался пробиться пламенным взором сквозь непроглядную мглу, но его взгляд тонул во мраке. Включить фонарик он не решался…

— Фаер бы туда кинуть! — возбуждённо посетовал Экономист. — Да нету…

— Мля! — возмутился Проводник. — Это у вас в Голливуде фальшфейер швыряют во все мыслимые и немыслимые дырки, вместо того, чтобы фонариком посветить! А если в помещении концентрация взрывоопасного газа превышает все мыслимые и немыслимые пределы? Огненные шашки применяют только на открытом пространстве, дубина!

— О! — оживился Диггер. — Этой пиротехникой необходимо шахтёров вооружать. А на хрена нам лишние рабочие руки?

Наконец-то, сквозь пугающую темноту пробился слабый лучик света и уже через несколько шагов разведчики вышли прямо на раструб мазера, интуитивно отшатнувшись от грозной конструкции. Кроме злополучной двери, он, вероятно, снёс и все источники освещения, расположенные в зоне его воздействия. Далее, за столом сидела группа «Бездельников». Они молча и тупо смотрели на пришедших, искренне не понимая, что им тут понадобилось. После изложения дела связисты оживились и даже обрадовались такому исходу событий. За компьютерный чип для «Стеклодувов» хозяева «Центра связи» потребовали жратвы. Можно в перспективе, но, желательно сейчас, хотя бы частично. Провиант таял прямо на глазах и Проводнику мерещились мрачные перспективы голодной смерти ещё задолго до взятия складов. Остро встал вопрос пополнении провианта и в голову, кроме банального грабежа, ничего не лезло. Оставалась надежда на «Супермаркет». Пусть и слабая… У Проводника защемило сердце, при одной мысли о встрече с полубезумным «Мясником». Чип, в его руке, отливал матовым чёрным блеском, готовый поместиться на своё место в плазменную винтовку.