Париж. Законодатель моды и родоначальник всех революций Новой и Новейшей историй. Избитая фраза: «Увидеть Париж и умереть», в нём приобретает зловещий символ. Город на костях. В его катакомбах покоятся останки более шести миллионов человек, уложенные штабелями. Увидели, наверное… Витрины фешенебельных магазинов регулярно бьются футбольными фанатиками. Это ж надо так не любить свой город… Над Парижем пролетает не только гипотетическая фанера. Три летящих над крышами бомжа, появившиеся на рассвете, переполошили всю французскую столицу. Освещённые первыми лучами восходящего светила, они величаво проплыли над городом, пару раз обогнув Эйфелеву башню и скрылись где-то в районе пригорода, перемещаясь по воле ветра. Средства массовой информации всё списали на мираж, успокаивая горожан, переполошившихся, не на шутку. Жмотьё — даже воды не предложили…

Свалка.

Свалка — поставщик продуктов для бомжей. Очистка контрафактной копчёной колбасы от плесени с помощью растительного масла. Масло добывается тут же. Почти всё — является НЗ.

От обильной смазки контрафактным подсолнечным маслом палка колбасы с ускорением выскользнула из рук бомжа, угодив прямо в рот его товарищу. Неожиданно нагрянувшая на место происшествия подруга первого персонажа, сразу же набросилась на его друга:

— Тебе что, скотина, «Докторской» колбасы не хватает?! Копоть на продажу пойдёт!

Пищевые конкуренты, жужжащей тучей, вились вокруг. Чёрные, зелёные, с синеватым отливом — мухи занимали свою нишу в этом празднике жизни. Мириться с этим было нельзя, хотя бы в душе, а натурально — невозможно. Бесполезно! Бессмысленно предпринимать какие-либо действия и этот факт портил настроение сборщикам провианта. Наступит зима и эти твари сами исчезнут. Какой бомж не любит русской зимы… И ненавидит… Холодно, однако…

— Рыбаков на них нет! — посетовал первый.

— На кого? — поинтересовался его приятель.

— На мух.

— И на их личинки! — добавила подруга. — Холодильника тоже нет…

— Да заткнись ты! — не выдержал сожитель. — Не трави душу…

Насвистывая себе под нос весёлую мелодию, второй персонаж жаловался на новые времена:

— Рыбаки нынче ленивые пошли — всё динамитом, да электроудочкой промышляют. Даже сети ставить ленятся, не говоря про то, чтобы их плести…

— Свистунов в… Ну, в общем, к началу жизни вести, — передразнил его приятель и перевёл разговор в другое русло.

Он пожаловался на свою подругу:

— Вчерась пришёл пустым, но поддатым, так она мне даже хлеба не дала.

— Гуманный поступок, имеющий светлый взгляд в будущее.

— Почему?

— Потому, — пояснил приятель. — Захочет, когда-нибудь, Дуська попрекнуть тебя куском хлеба, а ничего не получается… А это грех куда больший, на мой взгляд — попрекать.

— Да-да, — добавил чей-то голос из глубины землянки. — Ещё она больше никогда не сможет угрожать: «Придёт голодное время — попросишь у меня кусок хлеба!»

— Это точно! — обрадовался несчастный сожитель. — Уже просил…

Органически слившись с натюрмортом на столе: с бутылкой, со стаканом, со скудной закуской — он переосмысливал своё положение в семейной иерархии. Вспомнил все нанесённые ему обиды. Запустил солёным огурцом в невидимого врага. Чтобы запустить бутылку, такое, несчастному, даже на ум не пришло. Зашедший товарищ спросил:

— А где твоя Дуська?

— Ползают с приятелем по огромной кровати, в поисках компромисса…

— А чего это у тебя уголки рта заклеены пластырем?

— Пасть порвали, пока искусственную улыбку двумя пальцами растягивали… натягивая на угрюмую физиономию… Этикет!

— Должны соблюдать все, — согласился пришедший.

Душа требовала выхода в виде грустной песни пострадавший полез в угол за гитарой. Стряхнув с неё паутину, он мрачно сказал:

— Испанский галстук.

— Шестиструнная гитара, — удивился посетитель, — почему испанский?

— Потому что это их строй — шестиструнный, а так как испанцы народ горячий, то часто гитара оказывалась надетой, с размаха, на голову соперника самым грубым и вульгарным способом. Притом, сильным ударом и заменяла на шее галстук, который грифом упирался в паховую область. Впрочем, сам барабан больше походил на объёмное фанерное жабо.

Средняя полоса России.

Относительная благоустроенность и, в меру, приличные дороги.

В свете фар, на асфальте показалась жирная буква «У», нарисованная белой краской.

— Что-то я первую букву не заметил, — сказал водитель попутчице.

Через несколько метров появилось второе предупреждение — жирная жёлтая буква «В».

— Стоп! — заорала пассажирка. — Я кажется, начинаю догадываться — впереди пост ГИБДД!

— Гоп-стоп…

Подошедший патрульный, остановивший автомобиль для проверки, представился, вытирая пот со лба:

— Инспектор ГИБДД старший сержант Упыридзе. Ваши права и техталон. А почему вдвоём за рулём?

— Как?

— Рядом кто — жена?

— Да…

— Ну, значит вдвоём… Не действием, так ценным советом создаёт аварийную ситуацию на дороге.

Сержант обошёл машину вокруг и подойдя к багажнику, потребовал:

— Откройте аптечку и покажите огнетушитель.

— В аптечке?! — удивился водитель.

— Раз умничаешь — значит пьяный, — сделал вывод инспектор. — Пройдёмте в машину.

В машине сидел офицер полиции, который немедленно представился:

— Инспектор ГИБДД младший лейтенант Вулдараков. Дуй!

— В трубу?

— Не умничай…

Он хищно посмотрел в то место, где должна находиться сонная артерия.

— Может денег на водку не хватает? — подумал водила. — Получают, вместе с кровью…

— Интересный случай — вдвоём за рулём! — не переставал удивляться офицер. — А ведь у женщины за рулём инверсированное восприятие действительности.

— Это как? — не понял задержанный.

— Если она включает правый поворотник, то поедет налево — железобетон!

Система Трихансад. Автозаправка, на одной из дорог.

Летающий робот-заправщик приставал к очередной жертве:

— Суньте деньги в приёмный лоток, расположенный на рулевой панели вашего автомобиля.

— Суют только…, - ворчал водитель, вставляя купюры по одной в ненасытное чрево аппарата. — Не могли до сих пор на карточки перейти. Нал, видите ли, надёжней. Конечно надёжней! Дутые электронные деньги в любой момент могут испариться.

Дрон засунул пистолет в горловину бензобака; там же забрал деньги и залил мазута.

— Сбой в программе, — спокойно проинформировал он клиента и медленно удалился в сторожевую будку. — Счастливого плавания, сухогруз грёбаный! Гребите в северо-западном направлении.

— Ты — железяка долбанная! Верни деньги и заплати за ремонт.

— Это выполнить невозможно, а вот станция техобслуживания будет дальше — по пути вашего следования.

Незадачливый водитель открыл капот и обнаружил под ним инопланетян. Два негра-кочегара подкидывали в топку уголь…

— Что умывайся, что не умывайся… Это сколько же они на мыле экономят?

Средняя полоса России. Полицейское отделение.

Неопределённого возраста человек, в ожидании оформления протокола о появлении в обществе в нетрезвом состоянии, сидел на скамейке и пел мягким густым басом:

— …Я ж тебя хвирую, аж до хатыноньки, сам на руках отнесу.

В помещение зашла дородная тётя, про которых ходят легенды, связанные с горящими избами и неуправляемыми конями. Она критически оценила потенциал, заложенный в певуне и строго приказала:

— Давай — дерзай…

— Сам напросился, да?

В помещение завели, с разных сторон, по одному задержанному. Каждый удивился неожиданной встрече.

— А ты что здесь делаешь? — спросил первый.

— Не видишь, что ли? Выписываюсь!

— А за что замели?

— Шли мы с корешем по центральной улице, а на ней, в это время, несколько акций проводилось. На первой, нам вручили презервативы сомнительного качества, с пожеланием безопасного секса и содействию в предотвращении распространения венерических заболеваний.

— А СПИД?

— Ну, и его, в том же числе…

— А дальше что?

— Дальше, по пути нашего следования, шла реклама каких-то конфет, которые раздавались детям. Это действие снималось на камеру, а детишек просили помахать фантиками перед объективом.

— И что?

— Мой кореш и помахал, на пару с дитём, только резиновым изделием.

— Ну, не такое это большое хулиганство.

— Да, вот только зачем было махать надетым…

Средняя полоса России.

Лес, в которой бомжам живётся не так вольготно, как на помойке, хоть аборигены свалки и не считают последнюю отхожим местом.

Холодно. Костерок совсем не греет, а большой огонь разводить сил не осталось. Дед Мороз не пришёл, Санта Клаус — тоже…

— Надо разжечь не один, а несколько сигнальных костров, сделав из них коридор, — предложил один из бомжей.

— Зачем? — устало спросили остальные.

— Может примут нас за партизан и сбросят чего-нибудь похавать…

— Да-да! Или сбросят пару авиабомб, подумав, будто бы немцы свиней коптят.

— Тогда пусть не забудут к бомбам прикрутить изолентой пару бутылочек с коптильной жидкостью…

Неопределённое место России. Авиастроительный завод. Испытательный полигон.

На авиазаводе испытывали новый самолётный движок. Прикрученный наглухо стальными тросами к металлической платформе, он ревел так, что уши закладывало, у местных жителей в соседнем микрорайоне.

— Скрутили орла, — высказался один из испытателей.

— Да… Он так рвётся в небо…

— А может он к родителям стремится, в КБ напротив.

Напротив стояло здание КБ, хоть и далеко, но для возможностей этого двигателя, возвращение в родные пенаты не представлялось проблемой…

Проходящий мимо завхоз хотел сделать какое-то замечание, но его послали, куда-подальше. На это событие отозвался один из конструкторов:

— Чему орла может научить таракан? Как грамотно планировать? Как…

Слов у него не хватило, да их и не требовалось.

Средняя полоса России. Мастерская по ремонту бытовой техники.

Мастер успокаивал клиента, заверяя последнего в надёжности сделанного им выбора:

— Не беспокойтесь, у нас мастер — всё в руках горит!

— Э-э-э… Слющай, вах! Трындец магнитоле…

Далёкий галактический рукав Млечного пути.

— Может быть домой?

— Обратного пути нет…

— Но бывают же возвращения…

— Бывают. Можно свернуть в обратную сторону, а ждут ли тебя там?

— Да-да. Мы нужны и ненужны — одновременно. Иногда кажется, что одиночество — полное, но при этом, к тебе умудряются постоянно приставать…

— И призывать, при этом выгоняя.

— Невозможно, без видимых последствий, склеить разбитую чашу. Трещины, всё-равно, будут виды. Клей постепенно начнёт темнеть, напоминая о результате падения; отравлять содержимое, так, что без опаски пить поостережёшься. Только земля всех помирит, уравняет, приютит… — Всё со временем стирается из памяти, а вот осадок горечи остаётся навсегда…