В целом, погода благоприятствовала путешествию и шхуна уверенно приближалась к месту назначения. Море казалось спокойным, отражая в своих водах кучевые облака, плывущие в бесконечность. Синева неба, на горизонте, сливалось с синевой морских глубин, таящих в себе неизвестность. В прибрежных тавернах моряки рассказывали небылицы, одна нелепее другой. Об этом можно было судить хотя бы потому, что в этих водах никто не видел более-менее приличного корабля, крупнее шхуны. А на таком паруснике уходить в сторону «Великих вод» не решится ни один безумец. С точки зрения настоящих «морских волков» — безрассудно. Про рыбацкие джонки разговор попросту не шёл…

Слева вырастал остров «Каменный Гриб», на котором имелась одна единственная скала, в форме «хищной поганки». Каменистый берег, кажется, не интересовал никого, в том числе и рыбаков. Следы поселений отсутствовали и это говорило о том, что остров необитаем.

— Откуда здесь памятники повальской культуры? — поинтересовался Грог у Рэндора, показывая рукой на скалу.

— А кто его знает? — последовал лаконичный ответ, выраженный в форме вопроса.

Селиться здесь наши герои не собирались и поэтому проследовали мимо, даже толком не взглянув на беспорядочно разбросанные камни.

Прошли ещё сутки и рано утром, «Люська» готовилась бросить якорь на рейде города «Акулий глаз». Стоящий на правобережье залива, он, в своей основе, имел восточную архитектуру. Шарообразные купола крыш, разных размеров, покрывали каждый дом и как сказал Борн: «В этом городе все куполами накрылись». «Или тазами, — добавил Грог. — Все под колпаком у местного правителя». Идея с постановкой на якорь вскоре приобрела проблематичные черты. Ещё на подступах к рейду вокруг корабля стали появляться лодки торговцев, мал мала меньше, но, очень быстроходные. Парусное вооружение отличалось разнообразием и пестрело всеми цветами радуги: прямые, зелёные, косые и серобурмалиновые с продрисью — все стили смешались на одном маленьком водном пространстве. Заваленные товаром, по самую макушку, лодки рисковали перевернуться, в любой момент. Риск, видать, оправдывал себя или конкуренция была настолько большая, что разъездным торговцам не оставалось ничего другого, как рисковать. Из-за разнообразного барахла, наваленного в утлые лодчонки, торчали только чурбаны их владельцев, такие же пёстрые, как паруса торгового флота. Возможно, они и были свёрнутыми парусами — запасными. Грог, глядя на это торжище, напоминающее торжество жизни и пиратский набег — одновременно, только тяжело вздохнул. Повернувшись к Дроуту, он сказал:

— Кажется — кабак отменяется.

— Во всяком случае — в этом городе, — согласно кивнул орк.

К разговору подключился Борн, показав рукой в сторону торгового набега:

— Вон — одно корыто чуть тазом не накрылось. Продавец так спешил показать свой товар…

Грог, глядя на огромную чалму на голове лодочника, выдвинул свою догадку:

— Я теперь понял, почему профессиональные матросы ходят в парусиновых штанах.

— Почему? — спросила Эллима и, как показалось Авантюристу, хлопая ушами.

— Когда парус сорвёт штормом, а парусина в запасниках закончится — можно содрать со всей команды портки и, распоров, сшить вполне сносный парус. Я думаю, он с успехом заменит утерянный. А по вантам можно и без штанов ползать…

Грог подмигнул любопытной девице, а эльфийка нахмурилась.

Между тем, на акватории города происходили бурные события. Один, особо нетерпеливый делец, забрался на самый верх наваленного в лодку барахла, рискуя перевернуться. С высоты «Олимпа» он размахивал семейными трусами синюшно-чёрного цвета. Может быть, это были и не трусы, но, Грогу показалось, что это именно они: уставные, канолевые, то есть новые и, соответственно, ни разу не стиранные.

— По-моему, он нам что-то сигналит, — сказала Руди, вопросительно посмотрев на Авантюриста.

— Посемафорит, посемафорит и перестанет, — лениво ответил тот.

Сигнальщик, всё-таки не удержался и, в обнимку со своей тряпкой, рухнул за борт. Повинуясь морскому закону, ближайшие лодки бросились на спасение утопающего, но, когда они протягивали тонущему вёсла, складывалось такое впечатление, что они пытаются утопить конкурента. Галдя на всех языках мира, морской разбой, прикрытый видом благородной торговли, продолжал процветать. Аборигены всё делали одновременно: одной рукой спасали утопающего, а другой — предлагали товар на продажу.

На всех парусах «Люська» уносила «ноги» подальше от слишком гостеприимного города. К попутному ветру подключили двигатель и было непонятно: помогал он или наоборот — мешал, тормозя винтом.

— Пинк! — крикнул Грог. — Смотри, чтобы машина не взорвалась!

Борн, озираясь на, гонящихся за шхуной, торговцев, почесал затылок и сделал разумное предложение:

— Обратно этим путём не пойдём! Лучше всего вернуться назад мимо острова «Каменный гриб» — вдоль левобережья.

— Нельзя! — возразил Рэндор, держась одной рукой за ванты, а другой поддерживая шляпу, чтобы её не сдуло ветром.

— Почему?! — крикнул варвар, стараясь перекричать свист корабельных снастей.

— Там сплошные рифы…

Торговый город остался далеко позади. Требовалось совсем немного времени, чтобы добраться до «Акульего носа». Грогу ещё долго будут сниться пёстрые тюбетейки, лодки и паруса… Тонущие в пиве города и отдельные особи в «Повальском отстое».

* * *

С часу на час, на горизонте ожидалось появление земли. Ада стояла возле бушприта, как чёрный обелиск: невозмутимая, независимая, неразговорчивая — само воплощение ассасинки. Эллима крутилась рядом, являя ей прямую противоположность: чрезмерно любопытная, доверчивая и очень болтливая — эльфийка, одним словом. Особняком державшаяся Ламуна сводила с ума Пинка: загадочная, эфемерно-ветреная и, при разговоре, взвешивающая каждое слово; она, казалось, воплощала идеи вероломства и преданности фей — одновременно. Пинк поник. Руди и Миранда сидели рядом и ничего не воплощали собой. Они уставились в Сюзин свиток, разглядывая каракули. Владелица этих каракуль наклонилась над ними и что-то объясняла. Борис, в своём белом покрывале, напоминал покойника, которого запеленали и везут на захоронение, а Жора с Люськой просто радовались жизни, резвясь на палубе. Рыцарь Рэндор, облокотившийся о леера, являл собой само воплощение хладнокровия. Все собрались на баке, в ожидании появления земли. Дроут подошёл сзади и, думая о чём-то своём, со всей дури врезал по фок-мачте ладонью. Паруса затрепыхались, но, такелаж выдержал, а часть команды рядовых матросов посыпалась на палубу. Плотник Карл перевернулся с боку на бок. Остальные подпрыгнули на месте. Пинк даже упал. Сидя на пятой точке, он испуганно спросил орка:

— Ты чего?

Дроут посмотрел на него рассеянным взглядом, затем удивлённым и растерянно ответил:

— Ничего…

Грог ткнул Борна локтем в бок и, широко улыбаясь, сказал:

— Ишь — замечтался! Если у них так в стойбище любовно хлопают… Ваши бабы скоро бы сбежали, не выдержав любовного натиска, а наши… Наши погибнут сразу.

— Ничего — пусть пар выпустит. У нас запасная мачта есть.

Город «Акулий Нос» появился так же неожиданно, как появляются клопы. Для горожан, видимо, это название показалось слишком длинным, чтобы произносить его полностью и они именовали своё поселение коротко — «Нос». Кратко, ёмко, лаконично… Город показался Грогу колючим: острые чёрные скалы, остроконечные шпили серо-чёрного цвета — прямая противоположность «Акульему глазу». Тёмные однотонные тона преобладали во всём. Унылость — тоже… Прямые остроугольные улочки и такие же углы домов. Дошло до того, что после швартовки товарищи не сразу решились войти в город, а топтались на его окраине. Кругом располагались товарные доки, но они были пусты, как-будто все докеры вымерли. Кое у кого возникли подозрения об эпидемии, выпотрошившей весь город. Эти подозрения не сулили ничего хорошего и требовалось осторожно разузнать о ситуации в городе. Как всегда, лучшим местом мог оказаться трактир. Он не замедлил дать о себе знать вульгарной музыкой. Портовый кабак жил обычной пьяной жизнью, что несколько успокоило товарищей. Даже расспрашивать никого не пришлось, итак всё было ясно — в городе простой застой. Поговорив с трактирщиком, Грог выяснил любопытную деталь — все торговые сделки перехватывал город «Акулий Глаз» и местный правитель, в скором времени, собирался идти на него войной. На вопрос, а нельзя ли её избежать, трактирщик отрицательно покачал головой:

— Нельзя! Мы и так тут скоро с голода сдохнем, так что разница выбора между смертью в пустом амбаре и на поле боя — небольшая. Кругом нас безлюдные места, на многие мили. Некоторые жители подались на заработки в другие города.

— А кто же воевать будет? — удивился Грог.

— Как кто? — в свою очередь удивился трактирщик. — Для этого есть наёмные армии, которые только этим и живут, а наше ополчение будет у них, разве что под ногами мешаться. Но — будет! Жажду трофеев не остановит угроза смерти…

— Так что же, — вмешался Борн, — у вас тут ничего не работает? Кабак, я смотрю, вовсю пашет…

— Нет, почему же — работает, — успокоил посетителей хозяин пивных кружек. — Есть ещё магазины. И много. Но, вы просто не знаете: мы раньше жили очень хорошо. Даже слишком хорошо, пока, не известно откуда взявшиеся черти, не основали город «Акулий глаз». Он перегородил доступ к нашему полису. А посетители моего трактира глушат вино от безделья.

— А почему вы не торгуете с ними? — удивился Рэндор несерьёзному подходу, в таком обычном деле.

— А нам нечем…

— Ну, а раньше-то чем промышляли? — ещё больше удивился рыцарь.

— Раньше вокруг города были богатые поля и цветущие сады. Торговцы привозили на продажу иноземные товары, а увозили полные корабли шёлковых тканей и экзотических пряностей. Бурдюки сушёных фруктов горами лежали в доках, а погрузка кораблей не прекращалась ни на минуту. Всего того, что отсюда развозилось по всему миру, перечислить и дня не хватит. Теперь, вокруг города каменистая земля… Исчезли сады…

— Так что же, всё-таки, произошло? — спросил Грог, готовясь прослушать душещипательный рассказ.

Трактирщик неопределённо пожал плечами и ответил:

— Слухи разные ходят, но самый популярный такой: в землях этих пришельцев что-то бабахнуло и теперь там пустыня. У нас тоже всё завяло, зачахло и… Ну, вы сами можете увидеть последствия. А эти… ломанулись сюда.

— А что бабахнуло-то? — допытывался Авантюрист.

— Говорят, на юго-западе есть огромная пустыня и пришельцы, основавшие «Акулий глаз», именно оттуда. Ещё болтают, что пустыня, не всегда была пустыней. Там раньше тоже цвели сады и зеленела трава, но, эти жадные дегенераты где-то раздобыли лампу. Слышали про такую?

— В общем-то — да, — подтвердил Грог, почёсывая затылок пивной кружкой. — Это с джинном внутри?

— Вот именно, — подтвердил кабатчик, согласно кивнув головой.

— По мне, так лучше джин в бутылке, — зевнув, заявил Авантюрист, отхлёбывая из кружки вполне правдоподобное пиво «Козлотопский кентавр».

— Так он и полез тебе в бутылку, — усмехнувшись, возразил трактирщик.

— Да я про спиртное…

— А-а-а…

В этот момент дверь в таверну открылась и в неё вбежал запыхавшийся посетитель. Цокая по полу: то ли копытами, то ли подбитыми ботинками, он с разбега подскочил к стойке, чуть не опрокинув последнюю.

— Что-то случилось? — испугался хозяин заведения.

— Пить хочу!

— Тьфу-ты! Я уж подумал…

Пока жаждущий опрокидывал третью кружку подряд, заглатывая пиво жадными глотками, трактирщик порекомендовал его иностранцам, как знатока местного фольклора. Ему купили ещё три порции спиртного и приготовились слушать рассказ. Короткий или длинный — наших героев это не слишком беспокоило. Главное, чтобы рассказал. Как известно — в каждой сказке есть доля истины и на пустом месте легенды не возникают. Они только обрастают дополнительными подробностями, которые необходимо отсекать, в процессе анализа прослушанной байки. Рассказчик порядком окосел, видимо, положив пиво на старые дрожжи и не спешил с повествованием. Он ещё отхлебнул из кружки и закатив глаза к потолку, начал:

— Вот что рассказывал мне мой отец, когда я был маленьким о том, как произошло образование «Великой Пустыни». Кое-кто называет её «Ифрит». В те времена, к слову сказать, и кентавров-то никаких не было; ни сатиров, ни прочих копытных гибридов — они появились после того случая, когда сыновья короля, по его совету, вызвали ифрита из «Золотой Лампы», чтобы тот помог им справиться с врагами. Кентавр — означало название народа. Так именовались разрозненные племена обычных людей. Никто не мог предугадать последствий сделки. Могучим исполином, ифрит поднимался над цветущей долиной, чтобы через несколько мгновений превратить её в безжизненную пустыню. Подпирая плечами облака, он страшным рёвом возвестил окрестности о своём появлении. Сияние демонических глаз затмило солнце и ослепило просителей, моментально сжегши дотла. И не только их… Он уничтожил всё живое, насколько хватало глаз. Плавя камни в жидкое стекло, а в озере испаряя воду, огненный джинн огромными и длинными руками вырывал деревья с корнем, а те, что не сгорели мгновенно, отбрасывал далеко от себя пылающими брёвнами. В озере обуглилась рыба, а плодородная почва была уничтожена страшным огнём, до основания. Теперь там жёлтый песок, а не зелёная трава…

— Говорят, что ифриты умом не отличаются, по сравнению с обычными джинами, — посочувствовала Сюзи, сама не зная кому.

— А зачем ему ум, — удивился и одновременно согласился рассказчик, — обременять себя раздумьями?

— А дальше-то что? — поторопил его Борн.

— А ничего. От Золотой Лампы остался один, чудом уцелевший осколок, который забросило, аж на «Нефилимские Скалы».

Фольклорист закончил повествование и поник головой, как будто только и ждал того момента, когда закончив рассказ, можно рухнуть. Его усадили за стол и купили ещё спиртного.

— Проснётся — опохмелится, — пояснил Грог женщинам свой поступок, которые возражали против этого действа, не понимая его тайного смысла.

Они не хотели понимать. Постоянно задавали вопрос: «Зачем человеку без движения покупать выпивку, если он сейчас не сможет ей воспользоваться?»

— Ну что, — спросил Борн Авантюриста, — может, сразу туда?

— Куда?

— На «Нефилимские Скалы». Куда же ещё?

— Тебе же сказали, что вначале нужно найти «Чёрный Цветок», — возразил Грог. — Кто его знает, какая там охрана и какую роль этот цветок играет. Пусть всё идёт, как идёт — по плану. К тому же — не всему нужно верить. Этот рассказ — всего лишь легенда.

Довод был железный и спорить никто не стал. Выйдя на улицу, товарищи последовали совету трактирщика и внимательно присмотрелись к окрестностям. Серо-коричневая земля действительно вызывала уныние. Чахлые деревца никак не тянули на цветущие сады, а заброшенные доки, на торговое благополучие. От былого величия не осталось и следа. На фоне угрюмого пейзажа, сатир на кентавре вспахивал плугом землю…

Пройдя по немноголюдным городским улицам, товарищи наткнулись на городской рынок. На нём сидел всего один человек, торгующий баклажанами. Сиротливо жмясь к своим овощам, он тоскливо разглядывал пустые прилавки.

— Такого базара я ещё не видел — восточный отдыхает! — усмехнулся Грог.

Обращаясь к одинокому продавцу, он спросил:

— У вас тут что — катаклизм?

— Поздно уже — все разошлись, — ответил владелец баклажанов.

— Как поздно? — удивился Рэндор. — Всего-то четыре часа после полудня! И этих склянок ещё отбить не успели…

— Да у нас после трёх уже никого нет, а вы говорите — рано!

Покинув пустующую базарную площадь, друзья пошли вглубь города. Следуя по узким мрачноватым улочкам, они постоянно озирались по сторонам и заглядывались на верхние этажи домов. Грог предупредил всех, о возможных последствиях ротозейства:

— Кто его знает, как утилизируются отходы в этом поселение. Я знаком с нравами некоторых городов в странах, соседствующих с моей родиной, где помои выливаются из окон, прямо на мостовую, а если по ней идёт какой-нибудь франт, то и ему на голову. Нечего, понимаешь… Смотреть, что ли, куда выплёскивать?! Так что запашок там — тот ещё, а если на крышах, в добавок ко всему, просушивают выделанные звериные шкуры — смрад стоит невыносимый.

— Но здесь отбросами не пахнет, — робко возразила Эллима.

— Вот это и смущает. Но! Также смущает отсутствие сточной канавы и я не видел ни одного входа в предполагаемую клоаку. Поэтому, под вопросом и её существование…

— А может им нечего выбрасывать? — засмеялся Борн.

Рэндор усмехнулся и сделал самое рациональное предположение, вот только получилось у него это, как-то, грустно:

— Наверное, они всё на поля увозят. Земля-то — скудная.

В обувном магазине «Резиновый лапоть», Грог увидел необычную обувь. На его расспросы, владелец заведения со странным именем Чукау, рассказал, что это водонепроницаемая обувь, особенно охотно раскупаемая охотниками, промышляющих на болотах. Авантюрист ощупал её руками и спросил:

— А откуда она такая?

— В одном месте, растут деревья, дающие липкий сок. Вот этим соком и обмазывают обыкновенную обувь. Застывая, он создаёт изумительную непромокаемость. Сапоги, на телеге, отвозят туда, а обратно привозят уже готовую продукцию.

— Ясно — каучук, — кивнул головой Грог. — А почему не привезти латекс в город и уже здесь преобразовать его в каучук, вместо того, чтобы возить, туда-сюда, целую телегу обуви? По-моему, так проще.

— Пробовали — сок по дороге застывает, — разочарованно пояснил Чукау.

— Как, — удивился Авантюрист, — без алхимической обработки?

— Да-да, — подтвердил трактирщик. — Ко мне прибывает мягкий и эластичный, но, бесполезный кусок бывшего сока. Вон, мальчишки во дворе его пинают…

— Ну, а если сюда привезти саженцы? — предложила Ада. — Это же так просто. У нас в стране — все так делают.

— Это долго, — объяснил владелец магазина. — Пока деревья вырастут; то да сё, а бизнес у меня сейчас идёт — сиюминутный. Мне ждать некогда!

— Ясно, — хором ответили посетители.

Полагая, что Чукау ни за что не захочет раскрывать тайну местонахождения каучукового леса, об этом решили расспросить в ближайшей таверне. Как и везде, за деньги в этой стране выведываются абсолютно любые секреты. Вернувшись в знакомый трактир, от которого они не успели уйти далеко, товарищи застали рассказчика на месте, в отличии от торговца баклажанами, которого они на рынке уже не застали. Объединяло обоих персонажей одно: ни того, ни другого — невозможно было допросить.

— Он скоро проснётся, — обнадёжил трактирщик. — Наш сказитель быстро пьянеет, но, также быстро трезвеет.

На стойке стоял букет пионов. Такие заведения вазами себя не обременяют, поэтому, цветы стояли в пивной кружке. Имея смешанный характер, цветовая гамма выражалась в широком спектре: от фиолетового до красного. Имелись даже ахроматические цвета, близкие к чёрному. Ламуна потянулась всем телом к букету и воскликнула:

— Ой — какие цветочки!

— Откуда? — спросила Сюзи. — Я в городе ни одной клумбы не видела.

— А-а-а, — равнодушно простонал трактирщик, устало поглядев на занятую ерундой, по его мнению, кружку. — Это мои друзья сегодня вечером на свидание собрались. Нужны были цветы и они пошли прошлой ночью пионы тырить, пока дятлы спят.

— Пёстрые? — уточнил Грог.

— Нет! — растерялся трактирщик. — Они обычные…

— Кто, — не поняла Сюзи, — дятлы или пионы?

— Кто-кто! — зло сплюнул кабатчик. — Хозяева, конечно.

— При чём тут хозяева? — опять вмешался Авантюрист. — По легенде, лесные пионы охраняют пёстрые дятлы и, выклёвывают глаза всякому, кто покусится на цветы.

— Какой, к гоблинской бабушке, лес?! Они в огород залезли — на краю города имеются такие!

— В сад, наверное? — уточнил Грог.

— Ну, да-да — в сад…

В это время мифосказитель начал приходить в себя. Он оглядел мутным взглядом присутствующих, а рукой пытался нащупать ручку пивной кружки. Борн ухмыльнулся и предложил Сюзи подсунуть ему букет. «Вот удивится!» — сказал он ей. Она сердито ткнула варвара локтем в бок. Мужик всё-таки нащупал искомое и быстро заглотил всю порцию пива целиком. Авантюрист опомнился и предупредил Пинка:

— Надо быстро начинать опрос, пока он опять не отрубился!

В целом, это получилось. Из несвязного и сбивчивого рассказа, друзья выяснили, что каучуковый лес произрастает на юге, прямо на границе с «Дикими Степями», недалеко от города «Коровяк». Выудив у рассказчика всё необходимое, Грог с Рэндором обратились к атласу Козлотопья, но ни о каком лесе в нём не было и намёка. Каких только лесопосадок не нанёс картограф на контурную карту! Возможно, даже таких, которых и в помине не существовало. Но — обувь была и это не вымысел. Оставалось довериться рассказчику, потому что опрос других жителей не дал никаких результатов. Все отрицательно мотали головами, из стороны в сторону и недоуменно пожимали плечами. Телега с добытчиками и сапогами, видимо находилась в пути, так что их тоже расспросить не удалось.

— Ладно! — махнул рукой Грог. — Всё-равно, пока туда не попадём, ничего не узнаем. Не переживай Пинк — сам переживаю. Такой материал нам бы пригодился. А уж тебе колёса делать!»

Лучше бы Авантюрист этого не говорил. Поняв, какие перспективы ждут его впереди, найди они каучуконосы, гном зажмурил глаза. Ему было плохо от того, что он здесь, а деревья там… Пинка быстро отрезвили клятвенными обещаниями, иначе таверну пришлось бы покидать, ведя его под руки, как пьяного.

Времени, до наступления сумерек оставалось предостаточно и товарищи продолжили экскурсию по городу. В магазине одежды «Франт», Грог обратил внимание на шляпы и плащи странного покроя: и на тех, и на других имелись сильно выступающие рёбра, чередующиеся через небольшой, но, равномерный промежуток.

— Что это за прикид такой? — поинтересовался он у владельца магазина. — Кактус напоминает.

Хозяин, к которому прилипло прозвище «Напёрсток», удивлённо посмотрел на Авантюриста, выгнув брови дугой и ответил:

— Вы что, никогда не видели такой одежды?

— Нет! — почти хором ответили посетители.

— Это специальная защитная форма. Под палящими лучами солнца «Диких Степей», а особенно пустыни «Ифрит», она оберегает владельца от перегрева.

— Каким это образом? — засомневался Пинк, интересующийся последнее время всем подряд.

— Простым, — сказал Напёрсток. — С какой бы стороны не падали палящие лучи светила, рёбра всегда будут отбрасывать тень.

«Что-то я сомневаюсь! — подумал Авантюрист, но вслух не стал озвучивать свою версию. — Если постоянно быть в движении… Разве что сидеть в кругу, да чаи гонять, весь день». Пинка одели в этот нелепый наряд и всех одолел непроизвольный смех. Он стал похож на белый сморчок из родного леса, разве что извилины были прямыми. Особенно смешно смотрелась шляпа.

— Пинк, — высказал ему Грог своё мнение. — Ты, как кактус — альбинос.

Пока не проверишь амуницию в деле, не поймёшь её эффективность и было принято решение, в связи с небольшой ценой, купить каждому, по комплекту.

— Будем, в случае опасности, в пустыне суккуленты изображать, — заявил Грог продавцу.

— Да и на болоте — тоже можно, — добавил Напёрсток, радуясь продаже.

— На болоте это будет выглядеть, не менее странно, чем дирижабль под водой, — возразил Авантюрист.

Продавец возражать не стал — ведь дело сделано. Он с азартом упаковывал проданный товар, просто искрясь от счастья. Как же — оптовая покупка большая редкость в этих местах. В дверь заглянул его конкурент, из соседнего магазина, видимо начиная слепнуть от излучения. То, что его, ко всему прочему, настигло радиационное облучение — он об этом даже не догадывался. Последствия инфаркта скажутся быстрее…

При возвращении на корабль, по пути попалась почта. Не астральная связь, к которой все здесь привыкли, не доставка горячих обедов на дом… Грог посмотрел на заведение, прочёл название и пропел: «Когда я на почте служил ямщиком»…

Дроут внимательно присмотрелся к нему и спросил:

— А что такое ямщик?

После короткого объяснения орк понятливо кивнул головой и промычал:

— А-а-а! Ну, тогда я тоже ямщиком работал.

— Хорош заливать! — вмешался Борн. — Лошадью, что ли?

— Почему лошадью? — пробурчал Дроут.

— Потому что к тебе в сани ни один здравомыслящий человек не сядет, — пояснил варвар. — Изначально! А если ты будешь настаивать, то ему твои услуги, тем более не потребуются.

— С чего бы это? — окончательно надулся орк.

— Слишком много почему, — ответил Борн. — Потому что пассажир, после твоего настойчивого предложения, до места назначения сам добежит — быстрее твоей кобылы. Без дозаправки в пути, игнорируя попадающиеся на глаза кабаки.

* * *

В эту ночь Грогу снилось, как из порта неизвестного города уходили корабли, доверху набитые резиновыми сапогами, так что, для шёлковых тканей места не оставалось… Гранаты, апельсины и прочие финики везли без счёта, просто насыпая их на палубу, формируя из них огромные кучи. Для того, чтобы рационально использовать дефицитное место, финики насыпали прямо в сапоги…