Пролог

Орбита Земли. Орбитальный комплекс "Пионер".

Он строился совместными усилиями, для чего пришлось организовать акционерное общество и обещал своим вкладчикам огромную прибыль, уже в недалёком будущем. Акционеры радовались окончанию строительства и подсчитывали скорые барыши: кто мысленно, а кто и на бумаге — строя собственные планы на безбедное существование. Даже богатое… Брифинг, по поводу пуска станции в эксплуатацию, проходил помпезно. Торжественное интервью с главным конструктором больше напоминало заранее спланированное и срежиссированное телевизионное шоу, чем долгожданное открытие объекта. Создатель орбитального шедевра отвечал на вопросы корреспондента бойко и уверенно:

— По плану заселения и освоения околоземного пространства, орбитальная станция "Пионер" должна выйти на передовые рубежи современной науки. Станция — это целый комплекс научных лабораторий и заводов, выведенных в ближний космос. Невесомость, при отключенной искусственной гравитации, даёт отличные результаты в некоторых производственных процессах, а так же, при выращивании кристаллов. Это делает возможным привнести в кристаллообразование новую струю современного дыхания науки. Их и раньше выращивали в небольших спутниках, но целое орбитальное поселение вносит в этот процесс дополнительные возможности.

— Колонисты будут жить на полном самообеспечении? — спросил корреспондент, явно удивившись этому факту.

— Естественно…

— А чем же они будут питаться?

Главный конструктор пожал плечами, состроив недоумённое лицо. Сразу было видно, что он: или не был готов к такому вопросу, или искренне не понимал суть проблемы, для него, таковой, по всей видимости, не являвшейся. Затем, несколько растерянно, ответил:

— Ну, на первое время, конечно же, мы завезли массу продуктов, но в дальнейшем, когда все производственные линии выйдут на полную мощность, колонисты перейдут на полное самообеспечение.

— То есть — будут предоставлены сами себе? — уточнил корреспондент.

— Что-то в этом роде… Но не забывайте о том, что в комплексе размещена обширная оранжерея, имеются заводы по выработке синтетической пищи и производства искусственного белка, для тех же целей. Есть бассейны, где плещется вкусная рыба. В лаборатории синтеза растений имеется грибница. Ну, в общем, всё остальное — в том же духе. Производственные площади — ого-го! К тому же, как мне подсказывает снабженец, это только эксперимент и в случае крайней необходимости, можно будет завозить продукты с Земли, хоть это и бешено дорого. Но повторюсь — всё должно пойти по плану и самообеспечение будет гарантировано…

— А как же невесомость? Она не помешает работе?

— Она будет касаться только тех лабораторий, у которых в этом есть необходимость. В остальных помещениях предусмотрена работа искусственной гравитации, близкой к земной. Если быть кратким, то это маленький научный город, с развитой инфраструктурой. Чего там говорить — имеется, даже, химчистка с прачечной!

"Интересно, — подумал корреспондент, — как её в скором времени будут называть?" Тем временем, конструктор бодро продолжал:

— Отсутствие земной пыли — вот главный козырь многих научных изысканий, которые будут вестись в лабораториях комплекса.

"Зато наличие космической, — выдохнул руководитель проекта. — Вот отстой!" Он предпочёл временно остаться на Земле, пока станцию не запустят на полные обороты. Своё решение он постарался весомо аргументировать, чтобы не быть заподозренным в дезертирстве. Зарплата, всё-таки, немаленькая. Сославшись на кучу незавершённых дел на Земле, руководитель проекта оставил на своём месте своего зама.

Корреспондент силился вникнуть в конструкцию станции, но, судя по выражению его лица, на котором отразился усиленный мыслительный процесс, ему это плохо удавалось. Он ещё раз напрягся и спросил:

— А как же всё-таки действует искусственная гравитация?

— Ну, если вкратце, то система выглядит следующим образом: громадный маховик выполняет роль установки, обеспечивающий, за счёт своего быстрого вращения, привычную человеку гравитацию. От быстрого вращения самой станции вокруг своей оси, для тех же целей, мы отказались на самых ранних этапах разработки комплекса. Причина простая: это бы означало наличие силы тяжести на всей станции — одновременно. Маховик же, в силу особенностей хитрых приводов, дает возможность применять гравитацию там, где это удобно и отказаться от неё — где это необходимо.

Корреспондент почесал голову и задал мучивший его вопрос:

— Мне непонятно — при чём тут вращение?

— За его счёт создаётся центробежная сила. Это — простая центрифуга.

— А на какие хитрые механизмы вы намекали?

— Ну, есть привод на один отсек, который вращается на шарнирах. В нём повышенная сила тяжести, за счёт очень быстрого вращения.

— Зачем? — искренне удивился корреспондент.

— Сок из огурцов отжимать! — разозлился Главный конструктор. — Если Вам так любопытно — полистайте техническую документацию станции.

Главный конструктор ещё долго распространялся насчёт достоинств станции, а колонисты резво заполняли помещения комплекса: вначале жилые, а уж затем знакомились и с рабочими местами.

…

Дальняя орбита Плутона. Орбитальный комплекс "Пионер".

Второй по счёту брифинг, но, уже по поводу прощания с комплексом, проходил в нервозной обстановке.

— Товарищи! — надрывался оратор.

— Какие мы тебе товарищи?! — раздался недовольный голос из толпы. — Здесь все поголовно господа!

"Господствующий класс" поддержал разъярённого индивида и недовольный ропот пронёсся по рядам митингующих. Опять вмешался всё тот же господин, с пресно-кислой миной:

— Что случилось со станцией, в которую мы вбухали все свои средства?!

Выступающий, от имени акционерного общества, печально покачал головой и поведал короткую, но — грустную историю:

— Удар крупного метеорита в инженерный отсек спровоцировал запуск маршевых двигателей и мелодии "Прощание славянки" в центре связи.

Вместе со славянками, с Землёй прощались представители негроидной и азиатской ветви амеро-африканского ствола, австралоидной, центральноевропейской, североазиатской, европеоидной ветви евро-африканского ствола — поделённые на локальные расы. В общем — дружба народов, нарушенная неожиданным катаклизмом.

Дикий рёв возмущённой толпы заглушил мегафон оратора.

В стенах самого общества проходило шумное разбирательство. Дебаты рисковали перерасти в полноценный мордобой. Иногда, в него, споры и перерастали, даже по причине совсем мелких неприятностей, а тут — такое…

— Какой дурак сконструировал маршевые двигатели для орбитальной станции, а другой неумный, их там установил?! — громко вопрошал назначенный, по этому делу, инспектор.

Главный конструктор всего комплекса решительно отказывается от того, что в проект изначально были внесены ходовые установки:

— Манёвренные двигатели? — Да! Были и есть — для удержания станции в нужной точке на орбите и разворота всего комплекса, в соответствии с нуждами обсерватории и некоторых других лабораторий. Но — откуда взялся мощный фотонный двигатель?! Откуда такое огромное количество антиматерии, которую едва удерживает электромагнитное поле вакуумного хранилища. К тому же, лабораторный вакуум желает оставлять лучшего качества. Не дай Бог, хоть на секунду прекратится подача электроэнергии в этот отсек и всё — мощная реакция аннигиляции похоронит весь комплекс в одно мгновение. Станция на такой огромной скорости пронеслась мимо Юпитера, что даже не отклонилась от своего курса. Под воздействием мощного гравитационного поля газового гиганта, её могло разорвать на части. Странно — почему-то этого не произошло.

— Вы не отвлекайтесь от темы! — сурово предупредил его инспектор.

Шум ещё долго стоял в стенах акционерной компании, пока все не поняли, что шуметь бесполезно, а надо что-то решать с возвращением станции на родину.

— Как развернуть дюзы в противоположную сторону, я не знаю, — заявил главный конструктор. — Нужно попробовать проделать манипуляцию разворота с помощью маневренных двигателей. Только скорость необходимо сбавить, а не то, размажет всех по стенкам. Вместе с кефиром…

— Каким кефиром? — опешил инспектор.

— По иронии судьбы, снабженцы что-то перепутали и кефира на склад завезли больше, чем надо. Даже больше, чем понятие — в "изобилии". Это передали из центра связи, работники которого, подслушали разговор служителей складских помещений.

Снабженец, обеспечивавший станцию комплектацией продуктов и присутствующий тут же, машинально втянул голову в плечи. Затем осмелел и включив "сицилианскую защиту", пошёл в контр-атаку:

— Чего у них? Кефира много? Так это же хорошо! Лёгкий поход в отхожее место обеспечен. А чего тужиться? Заплесневелые сухари не самая лучшая пища, для полноценной работы кишечника.

— Но это будет жидкий стул, — вмешался незнакомый голос. — Не всегда, кстати, удобный, в условиях орбитального комплекса… Короче — оно же жидкое будет!

— Ничего подобного — средней степени одеревенелости. Это я по своему коту знаю.

Динамик долго скрипел, передавая новости с орбиты Плутона, а конструктор слушал и без конца переспрашивал:

— Двигатели не крутятся? Заклинило? Гетеродины не работают? Заварены наглухо, ещё в процессе установки? Вот рабочие — уроды! Лишь бы побыстрее сдать объект и деньги хапнуть! Кстати, а почему пилоты из ангара эвакуироваться не смогли?

По ту сторону связи хриплым голосом ответили:

— Половина лётного состава, на тот момент была пьяна в стельку, а остальные подумали, что это плановый манёвр перемещения комплекса. Но, когда они сообразили, что к чему, было уже поздно — ни один из челноков не приспособлен к самостоятельному длительному путешествию в открытом космосе.

Голос, оставшийся неизвестным и сильно смахивающий на снабженческий, посоветовал:

— Кстати, пока комплекс находится в пределах досягаемости лазерной связи, передайте им наилучшие пожелания. И приятного аппетита… Кефира там ещё очень много, надо только найти…

…

На пути к звёздам.

Прошло около года с тех пор, как орбитальная станция "Пионер" отправилась в самостоятельное и бесконтрольное путешествие. В течение этого времени, в космическом поселении произошли разительные перемены. Институт правопорядка на станции отсутствует. В каждом регионе, да и почти в каждом отсеке существуют свои законы. Полицейский участок на станции имеется, но, в связи с неординарной ситуацией, личный состав полицейских подразделений переквалифицировался в бандитский притон. Естественно, как можно догадаться, зовут их "Полицаи". Как бы там ни было, даже они не могут захватить продовольственный склад, охраняемый тяжёлым пулемётом "Браунинг М2". Кто может устоять против такой пули! Этими подразделениями неоднократно предпринимались попытки атаковать базу, защищающую общие харчи. Всякий раз атака захлёбывалась, так как "Хранители" считали их своей единоличной собственностью. Бандиты отступали, оставляя на подступах к складу убитых товарищей. Толкового оружия у них не было, так как главный полицейский не успел прибыть на станцию, не предполагая, что она способна отшвартоваться, а шифр от арсенала знал только он.

Главный аргумент для общения между группировками — что-нибудь предложить для обмена. Банковская система отсутствовала напрочь, а денежные купюры, завалявшиеся у отдельных граждан, потеряли котировку. На драгоценный металл, так же смотрели с подозрением — кому он нужен в открытом космосе? Разве что физикам, для конструирования новых систем. Вот они-то и были главными потребителями этого товара. Выковыривая бриллианты из оправы, физики, разве что не швыряли ими в лицо принёсшего украшения. Ростовщичество, так же, не приобрело массовый характер, потому что неизвестно будущее занимателя. Сегодня он жив, а завтра… Нет, на первых парах ростовщики развелись, как грибы после дождя и даже с избытком, но, как правило, им ничего не возвращали. В ответ на настойчивые требования заимодавца вернуть кровные сухари с процентами, их просто-напросто сбрасывали в "Таинственные туннели".

Находились люди, которые пытались изобразить из себя всеобщего лидера. Их участь оказалась сходной с участью ростовщиков. "Таинственные туннели" пополнялись и в результате, мутанты плодились бесконтрольно, большей частью благодаря стараниям откровенно бандитских формирований.

По станции прокатился ряд бунтов, грозящих перерасти в мятеж. Требования митингующих сводились к банальному девизу: "Хлеба и зрелищ!" "Хранители" складов никак на это не отреагировали, разве что мимоходом бросили фразу: "За хлеб платить надо, а зрелище… Можем выставить бутылку кефира за бронированным стеклом — любуйтесь! Кстати, предупреждение "Телепатам": в стекло вплавлена тончайшая платиновая сетка, визуально невидимая, но способная противостоять потугам любителей испить кефирчику на-халяву".

…

Интервью главного конструктора, всё тому же, корреспонденту. На вопрос о том, какая участь ждёт колонистов, респондент ответил уклончиво:

— Трудно сказать что-либо определённое, чтобы при этом, одновременно, не послать куда-нибудь подальше…

 

Глава первая

Кефирная драма

Склад. Распечатанная дверь в ещё одно секретное хранилище, которое только что нашли. "Хранитель" держал в руках стеклянную бутылку кефира с зелёной крышкой из алюминиевой фольги.

— Кефир с зелёной крышкой, — задумчиво протянул он, не скрывая своего удивления. — Почему в стеклянной посуде?

— Экологически чистый материал, — со знанием дела пояснил его товарищ и коллега по совместной деятельности. — На орбите инфекции и отравления ни к чему.

— Почему такое огромное количество?

— А-а-а, — второй "Хранитель" лениво махнул рукой. — Снабженец что-то напутал, наверное…

Первый призадумался и у него по лицу пробежала тень сомнения, после чего неожиданно осенило:

— Постой-ка! Кефиру, за это время, должен был давно прийти логический конец…

— Э-э-э, брат. Согласно найденным накладным, и несомненно секретным, в него вбухали таких консервантов, что кисло-молочному продукту ещё лет тридцать ничего не будет. Я подозреваю, что выпившего этот кефир постигнет участь полной консервации, как муху в паутине паука. Вроде бы живой…

— Да, — согласился первый "Хранитель". — Похоже на то. Иж как бутылки спрятали — еле нашли хранилище!

Второй наклонился к уху товарища и прошептал, как- будто их могли услышать:

— Мне кажется — на станции собирались проводить опыты. В них должны были участвовать обитатели всего комплекса, в полном неведении этого.

— Надо испытать действие кефира на "Телепатах" из "Административного корпуса".

…

Административный корпус жил своей, странной и, отличной от остальных, жизнью. В его комплекс входят: административные помещения, пост управления станцией, пост управления полётом и навигационный пост. Все подходы к административному корпусу, на сегодняшний день, перекрыты баррикадами, потому что населяли этот анклав загадочные люди, неожиданно мутировавшие, в процессе полёта станции.

Первые — простые "Телепаты". Раньше они питались примитивно — тем, что получилось выменять на базаре. Так как внешне мутанты ничем не отличаются от обычных людей, то сразу не поймёшь, с кем имеешь дело, а когда, после ряда неприятных инцидентов, их стали узнавать в лицо, простое блуждание по орбитальному комплексу стало невозможным. В обычные будни, "Телепаты" силой мысли перемещали к себе всё, что входит в зону действия телепатической энергии. В основном и предпочтительней — продукты. В связи с этим, вокруг администрации и возведены баррикады. Препятствия сотворены из металлического хлама и укреплены с помощью сварки. Если и можно их разобрать, то, только динамитом. Внешне, баррикада больше напоминала металлический экран, чем препятствие. У "Телепатов" был секретный проход, которым они не пользовались, во избежании утечки информации о том, что коллектор существует. Он хранится в строжайшей тайне. Пока внешний туннель был слишком коротким, но мутанты намеревались достроить его, с помощью мысли, до самых складов и чтобы он не выходил в коридоры станции. Вот тогда-то, можно будет потихоньку тырить продукты…

В зону действия "Телепатов" входил "Полицейский участок" и "Полицаи" страдали от мутантов чаще других. Получалось забавно: "Я знаю, где надо есть! — поделился секретом один страж правопорядка с другим. — Вон там, в углу — безопасно, если пригнуться к самому полу". "А слабое притяжение, которое присутствует в том углу — не помешает?" — усомнился другой. Первый снисходительно улыбнулся, но, только он поднёс кусок хлеба ко рту и успел сжать челюсти, как харч растаял на глазах всех случайных свидетелей. "Продвинутый Телепат" на другом конце связи удовлетворённо разглядывал добытый трофей…

Это были они — вторые обитатели "Административного корпуса" — "Продвинутые телепаты". Они выгодно отличаются от своих младших товарищей, силой мысли перемещая к себе еду через портал подпространства. Действие их сигнала превосходит сигнал простых коллег почти в два раза, но и "Продвинутые" сильно ограничены в своих возможностях. Склады в сферу их влияния не входят. Правда, модернизированные мутанты не теряют присутствия духа. Они ежедневно тренируются в коллективном поднятие тяжестей, учась работать в команде и практикуются в увеличении дальности сигнала, за счёт, всё того же, коллективного воздействия. А пока, апгрейдженные, частенько воруют еду у других старым привычным способом, отчего потерпевшим приходится скрываться в дальних уголках отсеков или экранировать себя с помощью металлической сетки. В общем — за решёткой… Вскормлённый…

Ходят слухи, что существуют ещё "Особо продвинутые телепаты", от которых не спасает даже экран, но, никто посторонний их никогда не видел. Существование "Особых" смахивает больше на легенду. Ещё одни обитатели комплекса — "Яйцеголовые". Учёные сильно напоминают паразитов, по словам самих "Телепатов", так как не обладают экстрасенсорными способностями, а сидят на шее у своих мутировавших сожителей по корпусу. Их бы давно вытолкали взашей, если бы от них не поступало столько рацпредложений, на всех уровнях бытия и теперь, совместное проживание напоминает устойчивую форму симбиоза.

…

Два "Хранителя" складов с бутылкой кефира пробирались по вентиляционной шахте в сторону "Административного центра". Они собирались проверить свою версию на поле боя, зная о том, что простое стекло не является непреодолимым препятствием для Телепатов. Продукты мутанты чувствуют с поразительной прозорливостью. Белая жидкость в бутылке почти не бултыхалась и "Хранитель", нёсший диверсионный груз, энергично встряхнул посуду.

— Зачем? — поинтересовался его товарищ.

— Не знаю — показалось, будто бы жидкий кефир быстрее привлечёт внимание "головастых", чем густая консистенция.

Диверсанты находились на территории базара, который сегодня пустовал. Торговые дни наступят нескоро, поэтому, сейчас здесь было слишком спокойно, чтобы с опаской озираться по сторонам. За стеной находились помещения супермаркета, в котором уже было неспокойно. Административный корпус находился прямо за бывшей торговой зоной и "Хранители" ломали головы, как им подобраться к "Телепатам", безопасно минуя их беспокойных соседей. Супермаркет входил в "Западный сектор" верхней горизонтали комплекса и давным-давно не выполнял своей изначальной функции. По станции ходили слухи о том, что странные дела творятся в этих стенах… Населяли эти залы люди, получившие свои прозвища по роду прежних дел: "Кондитеры", "Кассиры", "Барыги" и "Мясники". Кроме витрин магазина, сюда же относились отсек подсобных помещений, разделочная, и холодильники, которые некоторые аборигены называли на американский манер — "Рефрижераторная".

Неожиданно, бутылка вырвалась из рук "Хранителя" и полетела по отсеку. Так как она не растворилась в воздухе, а направилась прямо к вентиляционной отдушине, говорило о том, что клюнул простой "Телепат". Бутылка сверкнула на прощание стеклянным боком и скрылась в вентиляции. Световой блик зелёной алюминиевой крышки мелькнул в темноте и потух. Через секунду, кефир уже пролетал по территории супермаркета. Крышка, под воздействием телепатических полей искрилась голубым светом, как электродуговая сварка. Поначалу обитатели секции растерялись, но быстро взяли себя в руки.

— Кефир летит! — заорал "Мясник", выпучив глаза от перевозбуждения.

— Держи его, мерзавца! — подхватили "Кондитеры". — Перегораживай выход бутылки к вентиляции!

"Кассиры" с "Барыгами" ничего не закричали, а молча пытались поймать беглянку. Кто-то схватился за сачок для ловли бабочек, кто-то применил более простую тактику, пытаясь поймать кефир голыми руками. Посередине разделочной, огромный ржавый топор торчал в самом настоящем дубовом пне. Почему его оставили без присмотра? Может быть потому, что он слишком тяжёлый и не совсем подходит на роль оружия для самообороны? На стене висела схема разделки туши, по всем правилам мясницкого искусства, с пометкой каждой части коровы и свиньи. У свиньи вымя отсутствовало принципиально, но, только не для наших людей. Старательно нарисованное фломастером, оно было раскрашено гуашевыми красками и заметно обременяло тушу животного с короткими ногами. Рядом, другой шутник, а может быть и всё тот же, нарисовал контур человека, а снизу приписал: "Здесь могли бы быть ваши данные!" Кефир заметался по помещению, кружась вокруг рыжего топора. Выход к вентиляционной отдушине был надёжно перекрыт, то есть, выхода не было и летящая бутылка разбилась об стену; стекло осталось, а питательная жидкость протекла в нижние коридоры, прямо в открытый рот "Телепату", который лежал под струёй кефира. Хлебать обитателям супермаркета больше было нечего и они, от огорчения, раскрыли хлебала. "Миссия благополучно выполнена!" — с удовлетворением думали "Хранители", удаляясь на свою территорию. Им, собственно, было всё-равно, кто употребит кефир: "Телепат" или "Мясник". Главное — это проверить свою догадку на практике. Они бы не возражали, если бы белоснежный продукт употребили оба отсека — все понемногу. Тогда бы эксперимент можно было считать более полноценным…

…

В "Отстойном коллекторе" обосновались "Изгои". Изначально, он строился как перевалочный пункт, куда со всей станции будут стекаться фекалии, чтобы впоследствии быть распределёнными между заинтересованными лабораториями, в качестве удобрения. Сейчас здесь живут "Изгои". Постепенно в "Отстойном коллекторе" стало сухо и тепло. Влажность исчезла, так как вся мочевина шла на удобрение в "Лабораторию синтеза растений" и на "Завод синтетической пищи". В битву за навоз подключился "Завод по производству белка для получения полноценной синтетической пищи", где, из-за постоянного перебоя с электроэнергией, наладили выращивание шампиньонов, которые легко обходились без освещения. На "Заводе по производству белка" так же выращивали шампиньоны, так как освещение отсутствовало почти постоянно. Кое-кто поговаривает, что и белок неплохо получается из фекалий — безотходное производство замкнутого цикла. Из выделяемого жителями пота, как в схеме жизнеобеспечения космического скафандра, снова получали воду. На станции глобальная система очистки не функционирует, поэтому вода получалась не очень… Выросла целая отрасль по сбору органических удобрений состоящая из членов таинственной организации "Золотари". Кто они и откуда взялись — никто не знал. Поговаривали, что это и есть те самые загадочные мутанты из "Таинственных туннелей". Даже не поговаривали, а ходили про это упорные слухи, но, если бы не они, сбывающие фекалии "Лабораториям синтеза растений" и прочим подобным лабораториям, то биотуалеты комплекса уже давно были бы переполнены отхожим материалом. Входил в этот "скорбный" список и "Завод по производству белка".

Ванька Мутант постоянно крутился вокруг Лёши Проводника. Тот знал о станции и её обитателях почти всё. По совместительству, Лёша являлся ещё и разведчиком, так что свои знания он приобрёл не в пивнушке. Самого Ваньку нашли совсем недавно в "Таинственных туннелях": грязного, обросшего, с бешено вращающимися глазами и на грани умственного помешательства. Это обстоятельство являлось несколько настораживающим, но, особого внимания этому не придали. Тем более, как выглядят мутанты "Таинственных туннелей", никто не знал. Опасный коллектор находился несколько в отдалении от местообитания "Изгоев", поэтому сюда не доносились ужасные завывания — только проклятия "Гоблинов" из соседнего отсека. Трёхэтажный мат, время от времени, нарушал тишину, в те моменты, когда беспокойные соседи готовились к очередному набегу и устраивали языческие пляски вокруг бочки с токсинами. Зелёные отблески ядовитой жидкости отсвечивал на перекошенных лицах воинственных Гоблинов, а те самозабвенно отплясывали немыслимые па.

Ваньке было порядка двадцати лет. Телосложение он имел среднее, ничем не выдающееся. Постепенно он свыкся с обстановкой и не отставал от Проводника ни на шаг. Ваньку сразу же окрестили Мутантом, а вот откуда взялось первоначальное имя, никто уже не помнил: назвали и назвали… Вопросов у новенького было больше, чем ответов у наставника, поэтому Лёше приходилось молоть языком чаще профессионального лектора, натаскивая Мутанта.

— А кто такие эти "Золотари", — спросил как-то Ванька у Лёши, — они что — золотишко моют?

— Можно сказать и так… В наших условиях: ни на золото, ни золото — не пожрёшь. А вот…

Мутант брезгливо поморщился, не совсем ясно представляя себе круговорот веществ на станции. На Земле, оно понятно — она огромная. Но здесь…

— Да удобрения это, — пояснил Проводник.

— А-а-а, — понятливо протянул Ванька.

Стоящие рядом Проныра, Экономист и Диггер едва устояли на ногах от смеха, представив себе подобный обед интеллигента. Все трое входили в группу разведки, которой руководил Лёша и по роду деятельности, приходилось хлебнуть всякого, поедая подножный корм, но до такого, ещё доходить не приходилось. Проныра имел щуплое телосложение, которое позволяло ему пролезть там, где другим это не удавалось. Происхождение прозвища Диггера уже давно все позабыли, а вот американец Адам Смит получил кличку, именно благодаря своему родному имени и фамилии, хоть настоящий и знаменитый экономист — здесь ни при чём. Проныра почесал затылок и тихо сказал:

— Поговаривают, что в "Обсерватории" смонтировали деревянный туалет. Белый. Дурно пахнущий… Интересно — откуда они доски взяли?

— Действительно странно — откуда, но, самое главное — зачем? — поддержал недоумение Диггер. — Ведь есть-то, всё-равно, практически, нечего, соответственно, и шлак отбрасывать незачем: пойдёт, в организме на дополнительную переработку — по второму кругу. Там, глядишь, ничего и не останется…

Его настоящее имя и фамилия, вместе с отчеством, звучали просто: Копала Николай Николаевич, что не оставляло никаких сомнений в его национальной принадлежности к недалёкому российскому зарубежью. Страна рождения и произрастания может быть разная, но вот произношение не спрячешь в карман. Его любимым музыкальным произведением была Аргентино-Украинская песня всех времён и народов "Бэссамэ мучо", на перевод которой, он имел собственную точку зрения. Исполнял её Диггер в своеобразной интерпретации, используя собственное мировоззрение, в котором отразились все чаяния последнего времени. В его любимой песне адские муки приобрели новые черты пыток: "Без салла — без сала му-у-у-чаюсь!" Вот и сейчас, он в очередной раз бередил душу трогательной песней про нехватку витаминов. У Ивана Фёдоровича в животе скрутило и он громко одёрнул горлодранца:

— Ты чего размычался, как недоенная корова?! Сало только для праздника!

Он понял, что проговорился. Глава отсека — старейшина Иван Фёдорович Метёлкин, которого все звали не иначе, как Крузенштерн, не на шутку испугался за спрятанный кусок засвеченной свинины, которая, кое на кого, воздействовала, как сильнейшее наркотическое средство. "Отправлять их надо отсюда, пока не поздно!" — подумал старший и погрузился в раздумья, ища удобоваримый предлог для заброски разведгруппы в тыл врага.

На следующее утро он собрал всех в актовом зале. Группа людей с печальными лицами стояла над небольшой горкой колбасных очисток. Картофельные лежали рядом и ждали, когда их поместят в кастрюлю. Вода в ней ещё не закипела и посиневшая кожура корнеплодов, выращенных в оранжереях "Лаборатории синтеза растений", отсвечивала синевой, в ожидании своей очереди погребения в кастрюле. Кастрюля отсвечивала грязными боками. Лаборатория выращивала растения для того, чтобы они производили кислород, не полагаясь на станцию регенерации воздуха. Кое-что произрастало в пищу. Например, такие культуры, как пшеница и картофель. Помидоры и прочие ягоды считались деликатесом и их наличие тщательно скрывалось. Теперь, после изъятия из оборота определённого количества корнеплодов, кислорода будет меньше. Пищи, кстати, тоже… Крузенштерн с мрачным лицом огласил приговор ближайшей действительности, которая в перспективе не сулила ничего хорошего:

— Кожаных ботинок нам будет не хватать. Придётся съесть, кажется и ремни.

— А у меня боты искусственные — из дерматина, — радостно заявил Экономист.

— Ну и что, Адам! — возразил Диггер. — У нас бананы в заначке — из воска.

— Ещё два апельсина и три груши, — добавил Проныра.

— Для чего? — не понял Ванька, растерянно оглядывая собрание.

— Мы ими пойманных диверсантов пытаем, — пояснил Проводник.

— Это как?

— Да проще простого — привязываем лазутчика к стулу, а перед ним аккуратно раскладываем натюрморт. Многие быстро не выдерживают…

Ничего радостного старейшина не сказал. В самое ближайшее время предстояла серьёзная вылазка за продуктами и все, как-могли, к ней готовились. Лёша Проводник практиковался в трёх дисциплинах метания холодного оружия: от уха, от правого бедра — снизу вверх и от левого бедра — по горизонтали. Метание двух ножей одновременно, пока ощутимых результатов не принесло. Про оперирование сразу пятью стилетами и говорить нечего.

Крузенштерн подошёл к Ваньке и сообщил пренеприятное известие:

— Пора сынок отправляться на разведку. У нас заканчиваются продукты.

— Куда? — растерянно спросил Мутант.

— В оранжереи.

— Там живут Органики, — хихикая, пояснил Проводник, оторвавшись от своего занятия.

— Мутанты? — насторожился Ванька, пугливо рассматривая довольные лица товарищей по отсеку.

— Чего тебе всё мутанты мерещатся? — недоумённо воскликнул Крузенштерн, искоса поглядывая на Ивана. — Обычные люди. Мутанты живут в "Таинственных туннелях". Хоть я, в этом, уже начинаю сомневаться…

— Почему тогда у них такое странное название? — не отставал новенький.

— Это не название, а прозвище, — поправил его старший. — Надо же их как-то величать. На станции все объединения получили своё рабочее прозвище, согласно местоположению своего обитания.

— А — а - а…

— Б — э - э! — резко оборвал его Иван Фёдорович. — Ну так вот. Жратва у нас, как я сказал, на исходе и кому-то просто необходимо пойти на разведку. Выбор пал на тебя. Гордись: ты — избранный.

Мысленный мат долго стоял в голове Ваньки, постепенно вырываясь наружу и всё сильнее перерастая в слышимый, который потрясал своды станции стандартным, но — крепким набором нецензурных выражений. Если вкратце, то речь шла о материнстве, коневодстве и всеобщей любви, под покровительством тотальной содомии. "Гоблины" засуетились в своём, соседнем отсеке, опасаясь нападения, которому сопутствуют подобные воинственные кличи. Прислушиваясь к наступившей тишине, соседи быстро успокоились, осознав то, что у них, собственно, брать нечего. Совсем. Решительно. Они хоть и не дружили со своими соседями, но, сосуществовали вполне мирно, не тратя силы и людские ресурсы на бессмысленное кровопролитие. Как сказал мудрый вождь Токсин: "Им не нужны наши токсины, а нам без надобности ихние фекалии". В последнее время и дерьмо перестало поступать в "Отстойный коллектор". Его с мордобоем делили между собой, как уже было сказано, нуждающиеся в нём лаборатории и заводы, так что наводнения в отсеке давно канули в лету.

"Гоблины" из "Запретных территорий" жили только набегами, потому что другого выбора у них не было. Загнанные в "Глухой карман" они позеленели: то ли от злости, то ли от влияния паров токсичных отходов, которые скапливались здесь годами, ещё со времён закладки станции, то ли — освещение такое… Токсичные отходы отсвечивали зловещим изумрудом. На запретных территориях их скопилось огромное количество: в бочках, в больших чанах и прочих ёмкостях. Чем занимались лаборатории станции, производящие эти отходы — оставалось только догадываться.

Ещё на территории "Гоблинов" находился неизвестный отсек. Они и сами не знали, что скрывается в его стенах. Отсек, вроде бы, есть. Есть и дверь, но, запертая на такой хитрый запор, что никакие ухищрения не позволяют его взломать, а ещё шестое чувство подсказывает — не стоит! Решительно! Даже более того — категорически! Время от времени из-за ржавой двери доносились подозрительные звуки, напоминающие скрежет когтей по железу… Посередине владения торчал родовой тотем.

Когда все "Гоблины" успокоились в своём отсеке, а "Изгои" в своём, осталось договориться о связи. Её не было. Проводник привык обходиться без болтовни, так как все рации и прочие переговорные устройства остались во власти "Бездельников" из "Центра связи".

— Ладно, — смягчился Крузенштерн. — Я пошутил — пойдёте впятером. Одному и правда стрёмно. Да и страшно, наверное. В группу войдут Проводник, Диггер, Экономист, Проныра и ты, Иван. Лёша, объясни суть дела.

— Да какая тут суть? — пожал плечами Проводник. — Что найдём, то и приволочём. На склады нам не пробиться, но, я намедни договаривался с одним челом и тот пообещал подсобить.

— Вот и хорошо, — согласился старейшина. — До открытия рынка ещё очень долго. Тут ещё меня предупредили, что "Телепаты" совсем распоясались, так что и базарный день могут испортить. Ну, Лёша, давай дальше вводную.

— Впереди "Запретные туннели", — продолжил Проводник. — Лучше всего их пройти по вентиляции. Оружия у нас нет никакого, кроме моих ножей и в случае непредвиденной агрессии, полагаться придётся только на кулаки и ноги.

— Ноги — в каком смысле? — уточнил новичок.

— Во всех! Можно врезать со всей дури, а можно сделать ноги. Короче — бежать, сверкая пятками. Но, ты меня не перебивай. Оружие добудешь сам, в процессе перемещения по станции. Во всяком случае, постараться надо. У нас в отсеке даже электродов нет. Вообще — никакой железячки, завалявшейся. Кстати, при перемещении по станции, остерегайтесь ловушек! У каждой группировки могут быть свои, так сказать, фирменные примочки, но, есть и "общевойсковые", присущие всем коалициям.

— Что за ловушки? — насторожился Иван.

— Не перебивай, а слушай! — строго предупредил его Алексей. — Ну, так вот: самые примитивные — механические. Самая известная — "Растяжка". Оснащена толстой прозрачной мононитью, практически невидимой в полумраке переходов. Работает, как рычаг, когда об неё запнутся ногой. Сверху на пришельца сыплется всё подряд — хлам, который можно найти в отсеках; у кого чего завалялось, вплоть до гирь и гантелей. Другая ловушка, не менее знаменитая — "Волчья яма". Древняя, как мир и самая примитивная, но, предельно эффективная. Посетитель проваливается сквозь непрочный пол и падает в яму, в данном случае, в подпол. Внизу — торчащая заточенная арматура. Ещё одна ловушка — "Металлический душ". По принципу действия, сходна с "Растяжкой", но, отличается механизмом срабатывания. Посетитель наступает ногой на панель, под которой находится не очень упругая пружина, способная только вернуть панель в исходное состояние. Нога, естественно, проваливается и натягивает скрытую верёвку, которая и освобождает "собачку" механизма. В результате, на голову незадачливого путешественника, падает всё, что угодно. Перед растяжкой с мононитью, эти имеют преимущество: леску, всё-равно, можно разглядеть, а тут — попробуй…

— И что — никак? — насторожился Иван.

— Находят выходы и в этих ситуациях, — успокоил его Проводник. — В подозрительных местах катают свинцовый шар на верёвке.

— А верёвка зачем? — не понял новичок.

— Дурень! А как шар назад возвращать? Бегать, что ли, за ним? А так — подтянул к себе приспособление и по-новой его — в работу. Правда, грохот стоит… Да, на скрытное перемещение, с таким шариком, рассчитывать не приходится. Ладно — осталось рассказать немного. Есть ещё ловушки электрические. Тоже, старо, как мир… Например, контактная. Самая примитивная, когда два провода подводят куда надо и посетителю остаётся только взяться за ручку двери. С этой ловушкой можно бороться с помощью диэлектриков, таких, как резиновые перчатки, но — где их взять? Про остальные ловушки расскажу позже, по мере следования по комплексу.

Крузенштерн отвёл Проводника в сторону и тихо прошептал:

— Послушай, Лёша. Жратва жратвой, но, рано или поздно, она на складе кончится и ни заводам, ни "Синтетикам", вместе с "Комбайнёрами", никогда не справиться с задачей по обеспечению станции продуктами. Поэтому, ваша главная задача — не кефир. Это я сказал для успокоения рядовых обитателей отсека. Вы должны, во что бы то ни стало, пробиться к двигательным установкам и повернуть полёт комплекса вспять. Ещё полтора — два года, мы может быть и продержимся, а затем, всем настанет хана.

За ржавой железной стеной "Гоблины" пели воинственную и, как кому-то послышалось, дурацкую песню. Поначалу, не вникая в смысл слов, могло показаться, что она, даже, патриотическая. Судя по топоту ног, оттуда же, зелёные ещё и плясали. Иван сидел молча, долго переваривая услышанное и не решаясь лезть к Проводнику с дополнительными расспросами. В конце концов природное любопытство взяло вверх и он спросил:

— А приметы, у народа, какие-нибудь, существуют?

— Сколько угодно, — охотно ответил Алексей. — Вот, например, примета о чёрной кошке.

— Да разве на станции водятся подобные животные? — искренне удивился Мутант.

— Ха! — кратко воскликнул Проводник. — Есть на станции чёрный кот — редкостная скотина! Этот козёл поджидает прохожих в тёмных переходах комплекса и специально перебегает им дорогу. Сколько нервов подточил этот моральный урод… Однажды, Гоблины везли бочку с токсинами на продажу. Для чего, кому-то, понадобились эти отходы — нетрудно догадаться, но, вот кому именно пришло в голову устроить ловушку из бочки яда, это — вопрос!

— Ну и что? — осторожно спросил Иван.

— А ничего! — несколько эмоционально, ответил Алексей. — Перебежал этот чёрный "чёрт" им дорогу: не прошли "Гоблины" и десяти метров, как бочка опрокинулась. Один носильщик сломал руку, другой ногу, а бочка несанкционированно устроила вонючую лужу в неположенном месте, или, во всяком случае — там, где её делать не планировали.

Выход решили отложить до утра, чтобы со свежими силами тронуться в путь. Постепенно ночные шорохи затихли и ржавый отсек погрузился в повальную спячку. На станции день сменялся ночью, согласно кодекса земного времени и каждая коалиция сама выбирала для себя удобное расписание. Кто привык грабить по ночам, кто воровать, пока все отдыхают… Только шаги стражников нарушали тишину…

…

Экономисту снился сон про то, как он с русскими товарищами пошёл в разведку. Адам готовился идти позади группы, которая готовилась к серьёзной передряге: Иван, уверенными движениями рук, завязал шапку-ушанку под подбородком бантиком, поправил за спиной сползающую балалайку и подозвал полудикого, но, дрессированного медведя. Под звуки балалайки животное пустилось в пляс, а руки сопровождающих его лиц потянулись к стаканам, в которых зеленоватым светом искрился вонючий токсин. Он с успехом заменил собой самогон. На вопрос Экономиста: "Почему?", таинственный голос ему вкрадчиво ответил: "Первач ещё вонючей." Глаза слезились и перед ними плыло марево зелёного тумана. Что именно нужно было разведывать, потеряло всякий смысл…

…

Ваньке приснился огромный чёрный кот, сильно смахивающий на покемона. Светящиеся красным светом глаза пожирали всё вокруг, а его голову украшали козлиные рога…

 

Глава вторая

Пролетарии всех стран — соединяйтесь!

Утром Мутант встал раньше всех. Он очень сильно волновался, не столько за успех предприятия, сколько за собственный вклад в него. Хватит ли сил? В раздумьях, Иван бродил по отсеку, пока не наткнулся на ржавую дверь, на которой была прикреплена поясняющая табличка: "Фекальная насосная". Дверь оказалась незапертой и Мутант осторожно потянул ручку на себя. В помещении было сухо и тепло. Засохшие фекалии сталактитами свисали с потолка и сталагмитами возвышались над бренностью бытия, коричневым цветом навевая уныние. Кое-кто провёл параллели с собственной жизнью, сравнивая результаты и подведя конечный итог, наглядной агитацией сваленной в этом отсеке, а в выводах написанных на стене. В целом, эти выводы оказались неутешительными… Эта "шахта" требовала освоения производителями растительной пищи и входила в резервный план разработки органических удобрений. Правда, промедление грозило минерализацией отходов и в последующем, без отбойного молотка, здесь делать будет нечего. По крайней мере, обойтись без кайла, про существование которого, все шахтёры успели благополучно позабыть, станет проблематично, а вот отбойными молотками — станция не укомплектовывалась. Но, это обстоятельство Ивану даже на ум прийти не могло. Так как здесь человек он был новый, то и детали предыдущей жизни отсека его касались постольку-поскольку, то есть — не касались никак… Утвердясь в правильности этой мысли, он решительно захлопнул дверь. "Пусть Крузенштерн думает!" — решил Мутант.

Постепенно отсек проснулся. Ночные сторожа сменились на вахте и пошли смотреть свои дневные сны. Десантники-разведчики готовились к выходу. Проводник собрал короткий брифинг, на котором огласил задачу команды, заключённой в короткой вводной:

— Впереди у нас "Фильтратор — отстойник". В нём живут "Дармоеды" и к сожалению, это единственный путь от нас — в цивилизованные места. Миновать их не получится никак. Попробуем пробраться по вентиляции.

— А в чём проблема? — спросил Иван.

— Само название жителей тех мест говорит за себя! — несколько возбуждённо ответил Проныра. — Пристанут — потом не отвяжешься…

— Ну, так лишние руки ещё никогда не мешали, — неожиданно для окружающих, подвёл итог Мутант.

— Да ты ещё и дипломат! — удивился Диггер. — А насчёт лишних ртов ты не подумал?

— В нашем положении, сначала нужно подумать о единстве с теми, кто стоит у нас на пути, — философски изрёк Иван. — Если нельзя исключить "Дармоедов" из пищевого оборота, так пусть помогают, чем могут. Силой, оружием…

— Ну, вот ты и будешь договариваться, — равнодушно промямлил Экономист, не слишком веря в силу дипломатии.

— Попробую, — согласился Мутант. — Во всяком случае — это соседи, а с соседями лучше не ссориться.

Все с подозрением поглядели на новичка и каждый подумал про себя: "Откуда он взялся, такой умный?! Не засланец ли это врагов?"

Но, гадать было некогда.

— Ну, так вот, — продолжил Алексей. — Впереди "Запретные туннели". Их два. Они ведут из фильтратора в "Свинцовый отсек", где нас прибьют сразу же, и в "Глухой карман" к "Гоблинам", которые нам не нужны, сами знаете как и каким боком. Наиболее правильное решение пробираться через медсанчасть, пути, из которой, простираются в более цивилизованные места проживания и работы.

— А что известно про этих "Дармоедов"? — спросил Иван Проводника.

За него ответил Крузенштерн, к собственному удивлению обнаруживший, что о них почти ничего неизвестно:

— Ни хрена! Есть они и точка.

— Мы всегда их проскакивали по вентиляции, — пояснил Алексей. — Я что и слышал о них, так только о "Чёрном Дармоеде". Кое-кто называет его "Чёрный дерьмоед". В принципе, способен заменить собой навозного червя. Перерабатывая фекалии, пропуская их через свой желудок, он готовит навоз к удобрению земли.

— А на живую нельзя удобрить, что ли? — растерянно уточнил Иван.

— Свежим навозом? — задумался Проводник. — Это плохая идея — корни растений могут сгореть.

— Колоссальные познания! — обрадовался Проныра. — В нашем деле, я думаю, без этого — никуда!

Его циничное высказывание пропустили мимо ушей, а с брифингом решили заканчивать. В противном случае, как известно, заседать можно бесконечно.

Наступил час "Х", когда пришло время выходить на задание и оттягивать его выполнение, дальше было некуда. Проводник настоял, всё-таки, на своём, чтобы идти в обход, то есть вентиляционной шахтой, не полагаясь на дипломатические уловки. Последняя оказалась сильно задымлена и это наводило на мысль о планомерной диверсии. В подполе коллектора, зеленела подозрительная жидкость…

— Кто-то очень не хочет, чтобы мы воспользовались услугами обходных путей, — мрачно прокомментировал это событие Алексей. — Противогазов у нас нет и, кажется, придётся воспользоваться твоим, Ваня, планом.

— Я тут не при чём! — оправдывался Иван, чувствуя на себе подозрительные взгляды. — У меня и зажигалки-то нет! И спичек — тоже…

— Я про другой план! — перебил его Алексей.

— И я про него…

"Изгои" уже хотели сколачивать делегацию для переговоров с "Гоблинами", но их опередили. В дверь тихо постучали и возникла немая пауза. Провисев в воздухе несколько секунд, она стала угнетать обитателей отсека. Первым не выдержал Крузенштерн и подойдя к железной переборке, он тихо спросил:

— Кто там?

— Я гонец из Пизы! — ответил, с той стороны, бодрый голос.

— Откуда?! — опешил Иван Фёдорович, подпрыгнув на месте.

— Да соседи, это! — донеслось из-за двери. — Дело есть…

Все удивлённо переглянулись, а старший недоумённо пожал плечами. Металлическая задвижка скрипнула и, с характерным скрежетом, отъехала в сторону. Ржавая дверь, с ещё более противным скрежетом, медленно отворилась. На пороге стоял представитель "Дармоедов" Витя Калахари — американец русского происхождения. В каком колене он эмигрант, Виктор уже и сам не мог вспомнить. Он поднял руку, в приветствии, и без обиняков огласил цель и причину своего визита:

— Это мы напустили вони в вентиляционную шахту, чтобы вы мимо нас не прошли. Нам тоже жрать охота! Ну, как — вместе пойдём?

Крузенштерн опять пожал плечами и в этом телодвижении, трудно было определить степень согласия или отказа. Удивлённое выражение лица, так же, не вносило ясности в окончательное решение старшего по отсеку. Ситуацию выровнял Алексей, согласно кивнув головой и жестом пригласив заходить. "Дармоеды" вошли и Калахари представил хозяевам помещения своих спутников. Среди них был немец Фриц Мэнс и вьетнамка Мио Тхибить Тхуи. Иван сначала не поверил своим ушам, но, Виктор его заверил, что это самое обычное вьетнамское имя и фамилия.

Проводник задумался и спросил старшего делегации:

— Я слышал, что "Гоблины" не пользуются вентиляцией. А как же они совершают свои набеги, минуя вас, если игнорируют обходные пути?

— Как же — мимо нас, — усмехнулся Виктор. — Вместе с нами! Кстати, они тоже выделили трёх человек, для похода за провиантом. О ваших планах известно всему ближайшему окружению.

— Как же так? — удивился Крузенштерн. — Мы всё держали в большом секрете.

— Как-как?! — лениво зевнул Калахари. — Шпионаж — такая же древняя профессия, как и проституция. К тому же, подслушать разговоры — плёвое дело. Кругом есть уши… А вот и представители "Гоблинов".

Тут только все заметили, как за дверью топтались ещё три человека, робко заглядывая внутрь. "Гоблины" переминались с ноги на ногу, а Калахари, не откладывая дело в долгий ящик, представил ихнюю делегацию:

— Вот, знакомьтесь: Сосо Гомиашвили, по кличке Гном, Васька Дервиш и Пьер Тарантул. Последний, даже фамилию свою забыл. Помнит, только, про родную бормотуху.

По словам Ивана Фёдоровича, команда подобралась та ещё, но, именно благодаря этому, путь в сторону "Медотсека" был открыт. Там незваных гостей не жаловали и даже больше — могли и прибить, порезав на органы. Самый простой и безопасный вариант — ползти по вентиляционной отдушине.

…

Жизнь "Медотсека" была не то, чтобы нервная, но нервозная — это точно. Наличие запасов спирта не давали покоя многим авантюристам, не ограничивающих себя вульгарным поглощением пищи. Она для них являлась только закуской — побочным продуктом бытия и в связи с этими соображениями, запасы этила берегли пуще зеницы ока. Секреты тайников, которых было множество, знали даже не все сотрудники отсека, а только самые высокопоставленные. Наличие множества укромных мест, замаскированных и скрытых от посторонних глаз, обусловлено банальным расчётом: "Не клади все яйца в одну корзину". Из-за рассредоточенности стратегического сырья по всему помещению, шпионаж сотрудников друг за другом совершенствовался изо-дня в день. Оттачивались навыки слежки и закалялись шпионские характеры. Никто никому не доверял и это становилось всеобщим девизом не только "Медиков", но и остальных обитателей — всего комплекса.

В состав "Медотсека" входила медсанчасть. Населяют его "Медики", где они, так же, работают. Другие их называют не иначе, чем убийцы в белых халатах, хоть и халаты у них были зелёные и, к тому же, давным-давно грязные. Как уже было сказано, у них полно спирта, в связи с чем они подвергаются повышенному риску, отчасти от того, что сами пьяны, а под мухой сопротивляться не всегда сподручно. Храбрости — да, не занимать, а вот силы тают быстрее, чем у трезвых налётчиков. Риск у них даже больше, чем у хранителей складов. "Медики" почти сотрудничают с химиками и физиками, будучи соседями. Оружие, часто используемое медиками — скальпели, которые отлично подходят для метания.

Проводник, через вентиляционную решётку изучал обстановку в медсанчасти. В ней, как ни странно, никого не было. Аккуратно заправленные простыни на кроватях гармонировали грязными пятнами с немытым белым кафелем с желтоватым налётом, устилающим пол строгими квадратами. От былой свежести не осталось и следа: воду экономили и употреблять живительную влагу на мытьё полов ни у кого рука не поднималась. Да ни в одну больную голову не могло придти решение, на такое расточительство. От этого прачечная простаивала. Это заведение носило статус самого загадочного пункта станции, функциональным назначением которого являлось бытовое обслуживание населения. Временами, оттуда доносилось протяжное жуткое завывание. От него кровь стыла в жилах и рождались непроизвольные позывы. Обитатели медотсека настораживались, а главврач успокаивал подчинённых первым, что приходило на ум: "Опять, наверное, Прозерпина об пряник зуб сломала"… Посередине помещения стояла кровать, прикрытая чёрным одеялом. И "Гоблины", и "Дармоеды" прильнули к многочисленным решёткам вентиляции. Что их насторожило во вполне безобидной картине, они наверное, и сами не смогли бы доходчиво объяснить. Вьетнамка-дармоедка Мио только и смогла, что спросить, повысив голос на выдохе:

— Что это?

— "Чёрного медика" хоронят, — ответил Алексей, не придумав ничего умнее, как подшутить над перепуганной девушкой.

— А что — бывают и такие? — поинтересовался Иван.

— Сколько угодно! — охотно ответил за проводника Диггер. — "Чёрный Медик". Зловещая фигура, сам по себе, но, не он пугает обитателей станции, а его появление. Работает в паре с "Чёрным Суперсветлячком". Есть такие из реакторного отсека. Радиацией разит — близко не подходи. Приходя к потенциальным жертвам, медик предлагает купить у него лекарство от радиационного облучения, а если те отказываются, то вскоре появляется "Чёрный Суперсветлячок", которого зовут "Торшер". Все прелести облучения: он ещё на подходе, за сотню метров, а во рту обитателей отсека уже стоит металлический привкус радиационного облучения. Если не подсуетиться и не пообещать выставить в условленном месте требуемую мзду, Торшер подходит ближе. Метров через пять у всего отсека из носа начинает идти кровь и как правило, на этом сопротивление заканчивается. Редко кто впадает в безумие, идя до конца, но, если такое случается, это служит хорошим назидательным уроком другим обитателям комплекса и в итоге, они становятся покладистее. Притом, на первом этапе торгов, покупая препараты, порой, не просто втридорога, а откровенно говоря — по бешеным ценам и считая это, не иначе, как ограблением.

— Вах! — воскликнул грузинский гоблин Сосо. — У нас "Чёрный медик" не был…

— Ха! — весело ухмыльнулся Проныра. — На хрен ему не нужны ваши токсины! А больше у "Гоблинов" и брать нечего…

Дервиш с Тарантулом гордо подняли головы и попытались отстоять честь отсека:

— Как это нечего? У нас есть секретная комната, в которой…

Что там хранится, они и сами не знали, а больше крыть было нечем и "Гоблины" только махнули руками.

— Да тише вы! — предупредил всех Проводник. — Забыли, что ли, где мы находимся? Берите пример с "Дармоедов"…

Мио, Мэнс и Калахари так и не поняли, в связи с чем с них стоило брать пример. Порешив, каждый про себя, что за молчание, они успокоились. Вот только слово "Дармоеды" не давало покоя, обидным диссонансом проехавшись по ушам. Освещённый светом, пробивающимся сквозь решётку, Алексей сделал жест рукой, давая понять, что пора двигаться дальше. Вентиляция оказалась заполнена пылью по самый не балуй и членам похода за провиантом стоило большого труда воздерживаться от чиханья. Приходилось ползти почти в полной темноте, от решётки к решётки, которые оставались неизменными ориентирами на всём протяжении нелёгкого пути. Продолжая ползти по-пластунски, Проныра задал Проводнику неожиданный вопрос:

— А крысы чихают?

— Только попробуй! — зашипел Алексей, протягивая кулак в темноту, примерно в то место, где предполагалось местонахождение Петра.

Продвинувшись ещё на несколько метров, Проводник неожиданно поднял правую руку вверх, предупреждая спутников о возможной опасности. В этом знаке слились все предупреждения воедино: остановиться, замолчать и, по возможности, не дышать. Вот только виден этот сигнал был очень плохо, поэтому он продублировал его тихим шёпотом:

— Тихо! Всем не двигаться — под нами операционная.

Сквозь вентиляционную решётку было хорошо видно, что творится внизу. А там царило оживление… Обитателей этого отсека все звали "Хирургами". По иронии судьбы, они ими и были. Перед эскулапами стоял странный пациент. Два дня назад ему вживили имплантат в районе уха. Больной страдал расстройством вестибулярного аппарата и искусственный орган должен был обеспечить ему сохранность равновесия и правильное восприятие всего остального. Соединили имплантат электродом с вестибулярным нервом, но, миниатюрный гироскоп работать отказывался. Соответственно, и возвращать равновесие. Теперь у пациента на голове покоилось не весь что. Главный хирург скептически осмотрел творение собственных подчинённых и, обращаясь к своему заместителю, спросил:

— Что это?

— Мы ему хотели поставить стандартный гироскоп с микросхемами, а этот "Х", влупил больному, вместо негодного миниатюрного маховика, шестерёнку от дизеля — вон она над головой крутится, на шпильке шлёма… Шлём вживлён…

— А что у него было, — озабоченно спросил начальник, — падучая?

— Расстройство вестибулятора, — ответил зам, шмыгнув носом. — Теперь поспать толком не может, по-человечьи — только стоя… Несколько тысяч оборотов… И отойти, по нужде, не может…

— Так выдерни аппарат из розетки! — возбуждённо посоветовал старший подчинённому.

— Упадёт и — тут нагадит!

— Пусть с уткой лежит.

— В обнимку? — осведомился зам.

— Сами разберётесь.

Главный хирург продолжил обход, пройдя в угол операционной, в которой жужжал биологический 3-D принтер, "печатающий" человеческие органы. Женщина неопределённого возраста с азартом следила за процессом, от возбуждения высунув язык. По нему, на замызганный халат, тонкой струйкой стекала слюна. Глаза горели от возбуждения, а взгляд неотрывно сопровождал все движения печатающей головки. С помощью "биочернил" на свет рождалась запчасть для человека. Причём, запчасть — с большой буквы, а судя по её размеру, человек — с маленькой. Комплекс… Главный тяжело вздохнул и выдал женщине полезную рекомендацию:

— Саманта — не увлекайся! Такой размер может убить вас обоих, к тому же, трансплантолог наверняка откажется пришивать твоему партнёру такое изделие. У мужиков соперничество в этой области проходит ещё болезненнее, чем у вас…

Его заместитель удивлённо пожал плечами и спросил начальника:

— Ну, её-то понятно — прибьёт на первом этапе, а вот что угрожает мужику?

— Голодание! Представляешь, сколько мегакалорий понадобится для поддержания жизненного тонуса?

— А-а-а, — понятливо протянул подчинённый. — Да-да… Конечно… Сэм не жилец…

— Чего вы меня хороните, раньше времени?! — донёсся, из-за ширмы, возмущённый голос. — Я вам ещё покажу!

— А мы уже видели, — равнодушно ответил Главный хирург, махнув рукой в сторону операционного стола.

Революционный лозунг ХХ-го века "Пролетарии всех стран — соединяйтесь!", в хирургическом отделении прикладной трансплантологии приобретал двоякий смысл, если не сказать больше — зловещий. Бродить по отсекам о двух головах и с гирляндой… Ходить мешает! Собравшийся консилиум о чём-то долго совещался, как раз в том месте, над которым находилась вентиляционная решётка. Кто-то, из врачей, нервно дёргал руками, размахивая ими так, как-будто выступал за сборную страны по боям без правил; кто-то стоял, как вкопанный монумент, а кое-кто пытался отвернуться, избегая, по всей видимости, скользкой темы. Казалось, что они не уйдут никогда… От однообразного положения в вентиляционной трубе, тела разведчиков стали постепенно затекать. От невозможности пошевелиться, в точном соответствии с известным принципом — начинало чесаться всё подряд: от носа — до паха, как у шелудивых ишаков. Желание от души прочихаться, становилось маниакально-навязчивым. Ванька, кряхтя, неуклюже повернулся и от этого оступился. Под ногой что-то хрустнуло, а труба отозвалась глухим утробным звуком.

— Закуска внутри вентиляции ползает, — сказал Главный хирург, подозрительно всматриваясь в контуры квадратной трубы, перечеркнувшей всё помещение от стены до стены.

— Какая? — спросил заместитель, а Ванька, замерев на месте, внутри предательской железной ловушки, чуть его не продублировал.

— Крысы, — равнодушно ответил старший. — Давно надо было поставить под решёткой газовую горелку, срабатывающую от лазерного датчика движения.

Мутанту тут же захотелось крикнуть: "Не надо!" Положение спасло то, что всё внимание медицинского персонала переключилось на вошедшего пациента отделения трансплантологии выращенных искусственных органов человеческого тела. Смысл операции сводился к следующему: имплантат из гиалуроновой кислоты и синтетического полимера впрыскивается под кожу. Благодаря пластичности материала, ему можно придать любую форму посредством массажа. То есть, действие напоминает лепку из пластилина. Затем, лучами определённой частоты, облучают вживлённую и сформированную смесь и та "схватывается" навсегда. Заместитель посмотрел на пациента и обомлел. Единственное, что он смог произнести, была единственная фраза:

— Не нос, а… прирос.

— Саманта — я тебя на колбасу отправлю! — угрожающе произнёс Главный хирург. — Или на органы сдам… Ты что — замечталась?

— Напилась, скорее всего, — предположил его зам, энергично почёсывая переносицу.

— Кажется: и то, и другое, — тяжело вздохнул начальник.

— А нечего было сифилис запускать! — взорвалась лаборантка. — Довёл до последней стадии… А что я ему вместо провалившегося носа слеплю? Я же его фотографию в глаза не видела.

Главный пристально всмотрелся в лицо пострадавшего и неожиданно сделал неадекватное заключение:

— Что-то мне пациент индюка напоминает — такая же мотня под носом — ниже подбородка…

— А мне, ещё — маленького слоника, — добавил заместитель, радуясь неожиданной развязке, как ребёнок огромной конфете.

— Пусть будет гибридом, — донёсся из-за ширмы голос новоявленного Геркулеса.

— Лежит там, уж! — перебил его старший. — Маньяк…

Ещё раз пристально посмотрев на Индюка, он озвучил свои мысли вслух:

— Что теперь с этим делать?

— Надо что-то делать! — жалобно заскулил пострадавший.

— Потом отрежем, — заверил его Главный хирург, выставив вперёд открытую ладонь.

— А?!

— Ну — исправим, — поправился Главнюк, а его заместитель скорчил такое злорадно-садистское лицо, что Индюку стало дурно.

В медблоке, совместно с работой биологического принтера, полным ходом велись исследования по внедрению в живую плоть умных имплантатов и выращиванию человеческих органов из материала пациентов. Дверь открылась и в помещение вошла медсестра, ведя за руку очередного пострадавшего. Она с ходу пожаловалась:

— Имплантат ведёт себя крайне неприлично и чрезмерно вызывающе. Надо же было додуматься пришить такую каркалыгу, а пациенту мечтать, о таком размере.

— Комплекс неполноценности, развитый с годами в манию, — устало сделал заключение Главный хирург, не глядя на больного — А в чём заключается неадекватное поведение?

— В обнюхивании…

— Чего?! — не понял старший и посмотрел на пациента, у которого нос давал фору мотне Индюка.

— В обнюхивании, — подтвердила медсестра. — Нос, помимо воли своего хозяина, суёт себя во все щели и, с шумом, втягивает воздух. Залезает под каждую юбку, в строгом соответствии с инстинктом кобеля…

— Э-э-эх, — вздохнул заместитель. — Дело в том, что умный имплантат наделён обонятельным рецептором, который был скопирован с собачьего, для пущего восприятия, а сам нос ему вырастили в лаборатории. Каким-то образом в мозгу хозяина блокируются собственные команды, заменяясь "умными".

— Тебе не кажется, что шнобель, несколько, великоват? — спросил начальник подчинённого.

— Сам виноват! — парировал, вошедший в помещение, трансплантолог, которого все звали Портным. — Мы выращивали человеческий орган строго по технологии — у него на руке, пока он не обзаведётся кровеносными сосудами. Потом пациент куда-то исчез… Оказалось, что он в базарный день загулял на месяц — в ресторане. Вот и результат…

— Зато под юбку нырять удобно — не надо сильно нагибаться, — засмеялся больной из-за ширмы.

— Да, — добавила медсестра. — Пациент ещё жалуется на лёгкое головокружение, при каждом нырянии под подол.

— А-а-а, — понятливо кивнул трансплантолог. — Это умный имплантат вводит лекарство, при каждом приближении к опасной зоне. И вообще — это ещё что!

Он показал рукой на своего подопечного:

— Вот до тебя был пострадавший: у него, выращенные причиндалы, когда мы находились на ранних этапах исследований, получились то, что надо. По-моему разумению… На компьютере, оператор так отредактировал программу, что вместо носа у пациента выросло… Страшно сказать! К тому же, была проблема: как протез-имплантат будет функционировать, если в нём отсутствуют кровеносные сосуды? На первых этапах работ их ещё не было. Это сейчас выращивают части тела, хоть на пятке и протез, за пару недель, обзаводится кровеносной системой.

— А у меня?! — донёсся тревожный голос из-за ширмы. — Мне же "прибор" в коленку не вживляли!

— Ну, ничего! — бодро успокоил Сэма трансплантолог. — К твоему прилагается аварийные принадлежности — качок, например…

— Чего?! — заорал недовольный пациент, ожидающий своей очереди на операцию, как только Саманта закончит работу на принтере.

— Автомобильный воздушный насос, говорю! — повторил врач. — А для транспортировки, я его тебе размещу прямо на месте.

— А-а-а…

— А для особо ленивых предусмотрен газовый баллончик. В нём воздух под давлением. Дёрнул за шнурок и…

— А как же он на месте будет располагаться, — задал Сэм провокационный вопрос, — прикручен синей изолентой, что ли?

— Карманы вживим, — успокоил его "портной" по человеческой плоти.

— А как насчёт ментальных ощущений? — осторожно осведомился заместитель.

— Ерунда! — отмахнулся трансплантолог. — А впрочем, главное — это участие. Силой воображения… Ну — дальше по инструкции психолога.

— Нет у меня никаких инструкций! — очнулся из небытия психотерапевт, с тоской размышляя о том, как он будет успокаивать искусственно сотворённых монстров.

— Саманта, — проинструктировал технолога Главный хирург. — Ты Сэму кусок умной кожи пришпандорь — прямо на место. Пусть отслеживает состояние здоровья пациента.

— Как, — донёсся голос из-за ширмы, — опять пришивать?!

— Ну да! — засмеялся Портной. — В одном кармане качок, во втором инструкция по применению, а в третьем…

— Успокойся! — крикнул Геркулесу зам. — Умная кожа крепится временно — на воду.

Последним, в обходе, значился пациент, перенёсший операцию по пересадке уха. Он лежал под простынёй подозрительно тихо и не подавал признаков жизни. Главный насторожился и тихо спросил:

— Помер, что ли?

— Да нет, — успокоил его Портной. — Спит. Я ему вкатил такую дозу анестезии, что он не скоро очухается.

— Если очухается, — злорадно добавил заместитель.

— А где у нас анестезиолог? — опомнился главный. — Что-то я его давно не видел.

— Где-где! — недовольно отозвалась Саманта. — Как всегда — валяется, где-нибудь, обжаханный… Вот кого давно пора на колбасу сдать.

Все согласно закивали головами. На грязно-серых стенах забегали чёрные тени, трясущиеся, как паралитики. Светильники поблёскивали тусклым светом: не в целях экономии, а в силу обстоятельств. От этого медотсек напоминал не больницу или поликлинику, а разделочный цех, где рубят туши и упаковывают продукцию в полиэтиленовые пакеты. Как раз в это время, вопреки прогнозу трансплантолога, пациент начал подавать признаки жизни. Сначала он открыл один глаз, и то, только наполовину, словно боясь увидеть перед собой своего мучителя. Затем, неспеша, приоткрыл и второй. Подозрительно смотря сквозь две узкие щёлки на Главного хирурга, он задал идиотский вопрос:

— Я где?

Хор "им. Пятницкого" уже приготовился выпалить заученную, до автоматизма, фразу, но, начальник их опередил, сказав не то, что хотел коллектив:

— На том свете!

— А, ну тогда — полный порядок, — удовлетворённо произнёс пациент, сразу же успокоившись.

Если бы люди в белом начали убеждать его в обратном, то, именно это, вызвало бы подозрение в том, что они говорят неправду. А так — всё в порядке…

Сотрудничество медиков с "Троглодитами" только-только набирало обороты и последние, частенько, искренне не понимали, что от них требуется. В этот раз, они вырастили пострадавшему, от химического ожога, ухо из стволовых клеток на оборудовании завода по производству белка для изготовления синтетической пищи. А так, как уже было сказано, с регенеративной медициной "Троглодиты" не были знакомы даже понаслышке, результат получился, несколько, неожиданный. Пациент ощупал пришитый розовый имплантат и обомлел: размерами ему проигрывал серый ушастый осёл из самых страшных азиатских сказок. Главный хирург уже ничему не удивлялся, но, всё-таки, спросил трансплантолога о причине несоответствии размеров видимых и положенных:

— В этот раз что пошло не так? Как это называется?

Тот неопределённо пожал плечами и предложил:

— "Чебураш".

— Почему не Чебурашка? — зло отреагировал начальник.

— Потому что ухо — одно, — объяснил Портной. — Было бы два, таких огромных, тогда — другое дело. А так — извините… Одно… Большое и красное…

Пострадавший разразился грязным матом и если верить его словам, то от него родит не только трансплантолог, но и все остальные обитатели отсека, включая "Троглодитов" — скопом.

— Ты не выпендривайся! — резко оборвал его словесную тираду Портной. — Чего троглодиты вырастили, то тебе и пришили. У нас рабочих площадей не хватает, а у них оборудование простаивает. Ну да: большеватое чуть-чуть, зато — не бутафорское. Понимаешь, проглядели на заводе — праздники отсека у них были, вот процесс роста и остался неконтролируемым. Да ты не волнуйся — лучше слышать будешь! К тому же — тебе в футбол не играть…

— При чём тут футбол?

— Был случай. Дяде Феде прилепили, то что было, вместо потерянных ушей на химической аварии и поставили в ворота. После первого же удара нападающего команды соперников по мячу, он угодил дяде по лицу. Бутафорские уши отлетели, а нападающего увезли с инфарктом…

Геркулес выглянул из-за занавески, служившей, вместо безвозвратно потерянной ширмы, и с неподдельным любопытством разглядывал пришитое ухо. "Лопух", — родилась в голове мысль, навеянная увиденным. Критически оценив потенциал приобретения Чебураша, он сделал медицинское заключение с чисто технической точки зрения:

— Да, с таким сонаром из тебя получится отличный охотник за кефиром. Любое подозрительное бульканье за пятнадцатью переборками слышать будешь.

— И слюной исходить, — добавил Портной.

Главный хирург, которого подчинённые ласково называли "Главнюк", осмотрел место хирургического вмешательства и сказал трансплантологу:

— Пошло загноение. Опять весь выделенный спирт сам вылопал? Ты что его — хочешь к Трупу отправить.

Сослуживцы так звали патологоанатома. Он оторвал взгляд от сейфа, в котором хранились некоторые запасы потенциальной выпивки и перестав гипнотизировать кодовый замок, вяло отозвался:

— Чего опять я? Сразу его Мяснику продать и нечего мучиться. Для кого отчёт о вскрытии составлять?

Старший устало махнул рукой, в сторону расчленителя и посоветовал Портному:

— Вкати ушастому банальный пенициллин…

— Сам нажрётся в кладовке — там сухари зелёной плесенью покрылись. Доэкономились…

— Так его Сухарь туда и пустил! — усмехнулся заместитель.

Завхоз, услышав своё прозвище, встрепенулся и спрятал пустой стакан за спину. Занюхав рукавом, он, сморщил страдальческое лицо и на выдохе сказал:

— Так я вам их и дал…

Скупость его не знала границ, собственно, как и у всех его коллег по нелёгкому ремеслу учёта и хранения вверенного им имущества. Безразличный к чужим нуждам и страданиям, он высох, как спёкшийся хлеб. От этого его крючковатый нос приобрёл ястребиный профиль, готовый проткнуть любого, покусившегося на хранимые припасы. Воспалённые, подслеповатые глаза постоянно слезились, но не потеряли своей зоркости, а скрюченные пальцы — цепкости. Дежурный стакан весь покрылся мелкими царапинами, не потеряв, при этом, своей профпригодности. Вот только запасы спиртного таяли, прямо на глазах, что отравляло существование. Об этом старались не думать, но не всегда получалось. Главнюк сурово посмотрел в его сторону и покачал головой. В этом действии выразилось всё, что накопилось за долгое время существования под одной крышей, если переборкам отсека можно придавать земные понятия. Портной отвлёк его от тяжёлых раздумий, выдав короткую справку:

— У пациента аллергия на антибиотики — может концы отдать.

Очухавшийся анестезиолог приоткрыл глаза. Его звали "Народный Комиссар Внутренних и Внешних Дел", а так как это звучало неудобоваримо и крайне длинно, при произношении, все обращались к нему просто — Нарком. Он обхватил руками больную голову и посоветовал:

— Достань личинок мясных мух. Я слышал — в зоопарке осёл сдох…

— А им самим они не нужны? — засомневался патологоанатом.

— Опарыши, всё-равно, мелковаты для местной рыбалки, — со знанием дела ответил ему анестезиолог, смотря куда-то вдаль, сквозь несколько железных переборок, за которыми плещется голубовато-грязная вода бассейнов.

— Почему опарыши?! — испугался Чебураш.

Главный хирург вкатил из фляжки пару глотков подозрительной жидкости и разразился длинной речью:

— Способ старый, нисходящий к древним культурам. Личинки насекомых подавляют иммунную систему, способствуя заживлению ран и обеспечивая защиту от бактерий, резистентных к антибиотикам.

— Чего? — ещё больше насторожился пациент.

— Ну — устойчивы, — пояснил Главный хирург. — Не берёт их пенициллин, а опарыши выделяют в рану слизь, которая и способствует её заживлению. Области, подвергшиеся омертвлению, в связи с загноением, личинки, просто-напросто — сожрут…

— А-а-а, — с хрипотцой в голосе простонал больной.

В этом тихом крике интонация прозвучала как-то неопределённо размыто-расплывчато. От этого было неясно, что Чебураш хотел им сказать: то ли выразить полную понятливость, то ли утвердиться в крайнем отчаянии.

— Да ты не волнуйся, — успокоил его начальник. — Этот способ, ещё в дремучие годы, описал в своей книге "Очерки о гнойной хирургии" гениальный русский хирург Пирогов. Кстати, она актуальна до сих пор, а уж в нашей ситуации…

Лежащим, в неудобной позе, разведчикам, в этой ситуации было жалко только осла, а остальным они желали участи ушастых — и того, и другого! Как назло, в этом месте вентиляционная труба шумела сильнее всего, при малейшей попытке к ней прикоснуться. Все члены участников эпопеи давно затекли, а внизу, по всей видимости, люди расходиться не торопились, продолжая глумиться над лопоухим… Медсестра подошла к кровати больного. Она брезгливо поморщилась, подняв его правую ногу за большой палец, и держа её на весу своими двумя пальцами, внимательно пригляделась к пятке. Понюхав немытую ступню, медсестра тихо сказала:

— Ноги грязные…

— Так помой! — не выдержал Главнюк.

Её ещё больше скукожило.

— Их проще ампутировать, — тихо сказала медсестра, возвращая культю на место. Она ещё раз посмотрела на ногу и нахмурилась. Плюнув на грязную пятку, она протёрла её грязной тряпкой. Смотря в медкарту больного, Портной зачитал:

— Иванов Иван Иванович.

Он захлопнул книжку и растерянно спросил:

— А как его зовут?

— Хруев Аполлинарий Григорьевич! — рявкнул хирург и пошёл к медицинскому шкафу.

 

Глава третья

Жертвы и трофеи войсковых манёвров

Казалось — целая вечность замерла в железных стенах вентиляции. Диггер без конца ныл о бесконечности лабиринта эскулапов.

— Эти медотсеки никогда не кончатся! — вторил ему Проныра, постоянно почёсывая переносицу и ковыряясь в каждом ухе — по очереди.

В соответствии с понятием: "ухо, горло, нос" — в горле першило. Создавалось впечатление, что полумрак помещений плавно перетекал во мрак вентиляционной отдушины, обволакивая и душа каждого, кто рискнёт забраться в его жестяное чрево. Лёжа в неудобной позе, даже пожевать было нечего. Насчёт тайников, в вентиляционной шахте, также оказалось пусто. Здесь уже давно никто ничего не прятал, от ближнего своего, потому что дальние, шаставшие по утробе железяки туда-сюда, всё-равно найдут заныканое и сопрут, не моргнув глазом. Вездесущие крысы сожрут то, что не нашли разведчики, а табак и спиртное экспроприируют свои же, ещё на первых этапах закладки тайника. Такие рейды устраиваются регулярно и, надо сказать, не всегда безуспешно. Остаётся только удивляться — откуда что берётся… В поисках чужих закладок, некоторые индивиды проводят значительную часть свободного времени, которого становилось всё больше и больше…

Сил терпеть уже не было и кто-то из разведчиков задел вентиляционную коробку затёкшей конечностью. Обитатели отсека обратили внимание на подозрительный шум. Главный хирург подошёл к трубе вплотную и прислушался, не переставая пристально всматриваться в грязно-жёлтые бока техногенного устройства. Осторожно постучав по коробу пальцем, он неуверенно заявил:

— Что-то не очень на крыс похоже…

Мио, как опытный охотник Индо-Китайских джунглей, запищала, имитируя брачные игры серых крыс:

— Пи-пи, пи-пи, пи-пи!

Трансплантолог сразу же убежал в отхожее место, не в силах бороться с приступом энуреза, а патологоанатом с подозрение покосился в сторону странных звуков. По его задумчивому лицу пробежала тень сомнения, относительно правдоподобности бездарного озвучивания, но, выяснять, так это или нет — было неохота. Он ещё раз посмотрел в сторону вентиляционной решётки, а вслух сказал:

— Странные, какие-то, крысы — азиаты, наверное…

Врачи сразу же потеряли всякий интерес к обитателям вентиляции. Все, кроме Наркома. Со словами: "Это жесть!", — анестезиолог двумя увесистыми палками пробарабанил по вентиляционному коробу весьма продолжительную дробь, как раз напротив уха Мио, которое она прислонила к внутренней стенке. Хорошо что она сразу же лишилась дара речи и в связи с этим обстоятельством, не могла заорать благим матом. Вьетнамка только смогла широко открыть рот и выпучить глаза, подражая персонажам японских комиксов. Возможно, это спасло её от разрыва барабанных перепонок: раскрытая пасть выровняла внутреннее и внешнее давление, созданного талантливым барабанщиком. Он, безусловно, мог бы выступать в составе какой-нибудь рок группы или того хлеще — в металлическом квинтете, заменяя своим шумом половину играющего состава и экономя, на, не менее трети, звукоусиливающей аппаратуры. Но, на этом дело не закончилось. С криком: "От "металла" лабораторные крысы дохнут!", он с такой силой врезал по жестяной коробке, что она чудом удержалась на месте и не рухнула, вместе со всем содержимым. Уши заложило уже у обитателей медотсека. Не дав им опомниться и вставить слово, Нарком добавил к сказанному: "Серые, конечно, не белые, но, тоже — долго не протянут!" Тут уже поднялась такая пыль, что в происходящее, пришлось вмешиваться Главнюку. Антисанитария и так стояла страшная, а после этого дебоша, отсек рисковал никогда не восстановить чистоту медицинского учреждения. Положение, в котором оказались разведчики, спас внезапно возникший инцидент у входа в отсек. Дверь неожиданно заходила ходуном под градом ударов и "Медики" испуганно заметались, ища кто что: один — что-либо тяжелее скальпеля, другой — лучшее место для отражения нападения, а остальные — куда спрятаться…

— Налёт! — заорал Главнюк и все, опомнившись, схватились за скальпели.

Дверь, под натиском нападавших, неожиданно распахнулась и на пороге появился монстр. Угрожающе рыча, он шатался из стороны в сторону и подпрыгивал на месте. Весь медотсек уже не на шутку переполошился и передислоцировавшись, занял круговую оборону, не зная, откуда ещё ждать возможного супостата-сообщника. Через пару секунд все опомнились и в монстра полетели скальпели, втыкаясь в него с глухим стуком. Когда штук десять пронзили грудь чудища, из-за него раздались радостные голоса:

— Спасибо за инструмент, а то мы поиздержались!

После этого дверь захлопнулась и всё стихло. Главный хирург состроил скорбное лицо и в сердцах воскликнул:

— Опять купились на старый трюк! Как пацаны, честное слово… Давно уже пора было привыкнуть к этому размалёванному фанерному пугалу!

— Куда они их девают, — возмущалась медсестра, — и что это значит — поиздержались?

— Налётчики из скальпелей метательные ножи делают, — пояснил Главный хирург. — Так как метатели из них никудышные, то они приделывают к скальпелям картонное оперение. На дальней дистанции метод действует весьма эффективно.

Наконец-то все разошлись по своим делам, в уме подсчитывая материальные потери и разведчикам можно было осторожно двигаться дальше. Преодолев самый опасный участок вентиляции над территорией медотсека, в котором всегда было многолюдно, разведгруппа с облегчением вздохнула, растирая затёкшие конечности. Можно было чуть-чуть расслабиться и даже постонать. Последнее проделали почти все, причём — с явным удовольствием. Удивительно, но — факт, который каждый отметил про себя: казалось бы, что может быть проще, чем просто лежать и не двигаться, но, устаёшь так, как-будто разгружал вагон с углём. Напряжение растёт прямо на глазах, а расслабиться получается не у каждого. Это обстоятельство отметил про себя Проводник: "Тренироваться всем ещё и тренироваться!" По возвращении в родной отсек он решил отдавать этой дисциплине больше времени. Стать тенью можно только в том случае, если станешь эфиром, растворившись в окружающей атмосфере, а когда каждая мышца напряжена, как натянутая гитарная струна, ни о какой скрытности не может быть и речи. Опытные "воины тени" ощущают чужое присутствие с закрытыми глазами. Напряжение — это сила и, как всякая мощь, она создаёт вокруг себя силовое поле, уловимое чужими сенсорами восприятия.

Диггер, сладко потянувшись, уже готовился открыть рот, как Проводник приставил к его губам грязный палец. Песню про сало, измученное долгими вынужденными голодовками, сознание просто не выдержало бы. Тишину нарушил шёпот одного из "Дармоедов". Фриц почесал пальцами за ухом и тихо сказал:

— Ходят упорные слухи про то, что под нож хирурга лучше не ложиться.

— Почему? — не понял его сподвижник Калахари.

— Потому! Говорят, что сначала ты попадаешь к нему, а уж от него — прямиком к патологоанатому, где уже дежурит мясник. При дележе открываются грандиозные перспективы; открыты разнообразные пути: в гастроном, на рынок — в чебуречную. Там же шашлычные, шаурма и прочее… К ресторанам и стрипбарам…

— И твой немецкий разум принимает подобные байки? — искренне удивился Витя. — Я понимаю — Мио. Там, в Китае, жрут всё подряд…

Вьетнамка зло сверкнула глазами и зловеще прошипела:

— Так то в Китае — идиот!

— Да-да, — быстро согласился главный "Дармоед". — То ж в другой стороне… У них в Германии петух гамбургский попал в гамбургер.

— Повезло, кому-то, — мечтательно вздохнул Мутант, блаженно закатив глаза и мысленно облизываясь.

— Чего повезло-то? Его при строительстве станции использовали, как рабочую силу, выписываемую из исправительно-трудовой колонии.

Проводник улыбнулся дурацкой шутке и прищурился, пытаясь высмотреть в темноте лаза неведомого противника. В трубе, дальше двух шагов, ничего не просматривалось, а фонарь зажигать не следовало — сразу же засекут. "Изгои" ползли в авангарде, принимая возможный лобовой удар на себя, "Дармоеды" оказались зажаты со всех сторон, а "Гоблины" замыкали процессию, подставляя преследователю, фактически, незащищённый зад. Гном постоянно оглядывался, опасаясь удара с тыла и беспрестанно ворчал, сыпля на грузинском языке неведомые остальным проклятия и без конца норовил поменяться местами с Пьером Тарантулом, которому не привыкать к французской любви. Заодно удалить искушение. Именно так Гомиашвили думал и постоянно делился этой мыслью с Васькой Дервишем. Последнему не улыбалось ползти: ни перед Сосо, ни перед Пьером, поэтому, он и оказался замыкающим, поменявшись местами со своими любвеобильными товарищами.

— Адью! — сказал он Тарантулу, когда тот проползал мимо него.

— "Чего "адюльтер?" — встрепенулся Гном. "

— Ползи давай! — зло прошипел Дервиш, глотая скопившуюся пыль, поднятую передними рядами разведгруппы.

— А "Чёрный Хирург" бывает? — неожиданно спросил Ванька.

— Бывает, — ответил Проныра. — Фриц уже рассказывал, что у него тесная связь с "Чёрным Мясником". Зловещие истории из уст в уста передаются по отсекам. Были попытки собраться толпой, да проверить холодильник мясника, но, различные сообщества никак не могут договориться про объединение, потеряв доверие друг к другу. А ржавый топор у него большой…

— Ладно вам! — зло зашипел Проводник. — Нашли время байки травить! Ползём дальше…

Но "Чёрные" персонажи всплыли в сознании и повисли в воздухе, как-будто материализовались. Они не отпускали мысли недоразвитой части разведчиков, будоража неокрепшие умы. Внизу, как-раз показался отсек "Амбулатория-стационар". Проныра нахмурил лоб и наклонившись к Ванькиному уху, тихо прошептал:

— Говорят, будто бы здесь обитают "Няньки".

— Ну и что? — не понял Мутант.

— А то! Не простые няньки, а "Чёрные"… Не приведи Бог, чтобы они с вами возились!

— Почему? — вмешалась Мио.

— Потому! — Нырков сделал серьёзное лицо, как у проверяющего прокурора. — Занянчит: или сдохнешь, или сбежишь. Без одежды. Она, с некоторых пор, тоже дефицит. Вещевой склад не торопится делиться своими припасами — за просто так.

— Пётр Семёнович! — не выдержал Алексей. — Хватит…

Стационар пустовал и поэтому, его миновали без осложнений, несмотря на громкий шёпот псевдокрыс. Разведчики вели себя как мутировавшие грызуны: пищали, толкались и ругались матом. Выглянув в очередную решётку, Проводник озвучил название следующего отсека:

— Инфекционное отделение. Здесь всем замолчать — впереди "Бациллы".

— Какие? — удивился Мутант. — При чём тут вирусы и наш шум?

— Бациллами называют инфекционистов, — пояснил Проводник. — Вон, опять какой-то опыт ставят…

На столе, под белой простынёй, лежал, по всей видимости, подопытный. Его взгляд уставился в пустоту и казалось, пациента ничто не интересовало на этом свете, если не сказать больше: на том — тоже… Чуть поодаль, два человека в белых халатах разговаривали между собой.

— Вирус уже внедрили? — спросил врач, который был выше ростом своего коллеги.

— Он не желает приживаться, — последовал краткий лаконичный ответ. — Откуда его вообще взяли?

— Об этом тебе лучше не знать, — мягко заверил его Верзила.

Так коллегу звали сослуживцы и что-то в его облике было отталкивающее. Что-то неуловимое: невыразимое словами, но присутствующее, буквально, в помещении. Неприязнь витала в воздухе, заставляя остальных обитателей отсека ёжиться. Иногда вздрагивать. Собеседника Верзилы величали Вирус. Вероятно, сослуживцы не придумали ничего умнее.

— А я уже знаю, — заверил он Верзилу. — Вирус был законсервирован ещё на земле и доставлен в медотсек для проведения дальнейших опытов на орбите.

— Может быть ты знаешь, откуда он взялся на Земле? Не боишься раскрывать секретные сведения?

— Какие? — с глубокой иронией произнёс Вирус.

Длинный призадумался, вспомнив, в какой ситуации они находятся в данное время и только махнул рукой. Его коллега добавил:

— Выделили бациллу после крушения НЛО, под городом N-ском. Об этом каждый дурак знает, хоть это тщательно скрывалось. Только я не пойму одного — на хрена тебе это нужно?

— Что именно? — настороженно спросил Верзила.

— Опыты. Кого теперь будут интересовать результаты?

— Меня — дурак! Ты знаешь, какая иммунная система была у инопланетян?

— Ну и какая? — поинтересовался коллега длинного.

— О-го-го! — заверил его Верзила. — Если удастся выделить ДНК, то мы сможем несколько изменить свой генотип, приобретя феноменальную живучесть. Про знания я не говорю, но вот жрать всё подряд, без последствий для здоровья, нам бы не помешало… А инородная бацилла, говоришь, приживаться не желает… Между вирусом и объектом внедрения должна существовать тесная эволюционная взаимосвязь. Видимо — она отсутствует…

— Или причина в другом, — перебил его Вирус. — Не верю я в длительную эволюцию. Вот от этого у нас и могут возникнуть технические проблемы — изначально.

— Не знаю деталей, — неуверенно отозвался Верзила. — Но, я знаю, практически точно, что из-за этого возник межвидовой барьер, не позволяющий инфекции передаваться от инопланетянина человеку.

— Во всяком случае, внеземное венерическое заболевание пациенту не грозит… О! Давай ему тогда вживим генетически модифицированный вирус — электрический генератор.

— Зачем? — подозрительно покосился Верзила на своего коллегу.

— Хоть какая-то польза от бездельника будет! — весело пояснил Вирус. — Лампочку в одно место воткнём — пусть отсек на-халяву освещает.

На двух столах, помимо отрешённого, лежали ещё два пациента, примерно в таком же состоянии, как и их товарищ по палате. Верзила почесал живот через грязный халат и предупредил лежащих:

— Сообщайте мне о любых изменениях в состоянии вашего организма.

Один подопытный приподнял голову и заявил:

— Док — я какать хочу!

— А я захотел писать, — добавил другой.

Третий оживился и поделился своими впечатлениями:

— Доктор, я на медсестру, год назад, смотреть не мог, без ужаса, а теперь…

— Я не о том состоянии! — резко оборвал высказывания больных Верзила. — Я о другом…

— А о чём тогда? — спросил за всех первый пациент.

— Сам не знаю…

Проныра наклонился к уху Проводника и прошептал:

— На добровольцах опыты ставят!

— Наверное, за бутылку кефира, — вынес свои соображения Диггер.

В этот момент Проныре показалось, что ухо у Проводника, в которое он разве что не тыкался носом, покраснело до неприличной поросячьей розоватости и значительно увеличилось в размерах. Пётр Семёнович зажмурил глаза и потряс головой, отгоняя наваждение. Когда он открыл глаза, на уровне прищуренности и дёргающихся век, всё вернулось к прежнему состоянию — ушная раковина Алексея выглядела, как у всех обычных людей. Даже повышенная волосатость не портила умиротворённости законченной картины совершенства.

Вирусологи внизу о чём-то возбуждённо совещались. После непродолжительных дебатов, оба удалились в дальний конец помещения и без труда можно было догадаться, чем врачи там занимаются, даже не слыша бульканье разливаемого по стаканам спирта. Вирус, опрокинув свою порцию, сразу же покинул помещение, а Верзила, разомлев от горячительного, прилёг на кушетку, расположенную прямо под вентиляционной решёткой. Через минуту, лёжа на спине с разинутым ртом, он уже спал, сотрясая своды инфекционного отделения богатырским храпом, как трактор "Беларусь" необработанные поля одноимённой республики. Проводник с презрением сморщился и заявил:

— Сейчас я ему покажу опыты!

Алексей достал из кармана волосатый шпагат и маленькую бутылочку кефира с красной крышкой. Верёвка, выпущенная российской промышленностью из отходов бумажного производства, поразила иностранцев, привыкших ко всему синтетическому. Волоски на шпагате торчали в разные стороны — хоть носки вяжи. Это обстоятельство не смутило нашего героя, но, могло помешать задуманному. Воска с собой не было, чтобы натереть верёвку и пришлось положиться на авось. Проводник аккуратно спустил шпагат вниз, целясь им прямо в рот спящему Верзиле. По волоскам потекли капли кефира, нацеленные в гортань невольному подопытному. Вьетнамка тут же прозрела до европейского стандарта и удивлённо спросила:

— Зачем?

— Говорят, кефир с красной крышкой — отличное слабительное, а главное — моментальное, — пояснил народный мститель.

— Он сразу в сортир убежит? — уточнил Иван.

— Не-а, скорее — в прачечную…

Проводник сделал несколько неловких движений и в итоге, у него ничего не получалось — кефир каплями стекал по шерстинкам шпагата, который мотало, как при шторме. Продукт не попадал по назначению. Капли падали куда угодно: на нос, на щеки, на лоб, но — только не в рот. Алексей разозлился и раздражённо прорычав: "А-а-а!", вылил всю бутылку прямо в харю Верзиле. Пока тот спросонья успел что-либо понять, шпагат исчез в вентиляционной отдушине, а вылитый кефир проник внутрь организма. Вирусолог упал с кушетки, отжался — ничего не получилось. Опять отжался, пытаясь подставить колено под непослушное тело, чтобы выровнять центр тяжести, перенеся его на ногу. Опять ничего не получилось. Сопровождая свои неудачные действия грязным матом, он продолжал кувыркаться на потеху развеселившейся публике. Вскоре доктор устал и притих, прислонившись к стойке головой. Затем он сладко зевнул и начал засыпать. Вирусолог почмокал, пошамкал губами и повернувшись на бок, благополучно заснул.

— Сытый сон, — завистливо прошептал Тарантул.

— Да и действие спирта вошло в полную силу, — облизываясь, добавил Дервиш.

Расслабляться было некогда. В любое время могли заявиться враги и поджарить разведчиков прямо в трубе. По ходу их следования находилась ниша с приличной отдушиной, в которой можно было немного перевести дух и расправить затёкшие члены. После путешествия по вентиляции в неудобной позе, место привала оказалось как-нельзя кстати.

— Что там внизу? — тихо спросил Фриц Проводника.

— Общая клиника: фельдшера, медсёстры, стоматологи и так далее.

Проныра о чём-то задумался и неожиданно задал всем вопрос:

— Кто-нибудь слышал о "Чёрном фельдшере?"

— В чём прикол? — вопросом на вопрос отозвался Диггер.

— "Чёрный Фельдшер", — продолжил Пётр. — Работает в паре с "Чёрной Медсестрой". Сделает такую перевязку, что будешь выглядеть, как египетская мумия и на длительное хранение — до выкупа. А кто будет вызволять? Кому нужен лишний рот? Разве только тому, у кого бойцов мало. Что скажешь, Адам?

— Я ваших русских приколов не понимаю, — поморщился Экономист.

— Тихо! — в предупреждающем жесте поднял руку Проводник. — Внизу кто-то есть…

Внизу, в принципе, ничего неординарного не происходило. Два врача обсуждали достоинства и недостатки умных медицинских устройств. В настоящий момент, один другому рассказывал случай, произошедший с пациентом при внедрении тому внутрь новейшей "умной таблетки":

— Представляешь, пока она ползла по пищеводу, на принимающее устройство поступал дикий ржач. Затем она констатировала факт своего местонахождения и…

— Вышла?

— Растворилась… Ни магний, ни медь, из которого изготовлено устройство, не выдержали действие желудочного сока отпетого алкоголика.

— Ничего удивительного: у наших людей даже нанопластырь на коже окисляется и разрушается…

Врач, повыше ростом, наклонился к своему маленькому коллеге и ехидно улыбнувшись, спросил:

— Помнишь, как сделали первый аппарат для редактирования ДНК человека?

— Конечно помню, утвердительно ответил невысокий. Что "они" хотели там менять, так и осталось неясно, но, всяко не пьяницам помогать. Полезли первые мутанты…

— Ха! — согласился высокий. — После того, как самопроизвольно произошло инверторное переключение между генами…

— Сегодня одно, завтра — другое…

— То умный, то — дурак…

Разведгруппа поспешила прошмыгнуть по вентиляции, как можно быстрее. Что-то в этих нанотехнологах им показалось настораживающим. И пугал не меткий бросок скальпеля в зад, а что-то другое — неуловимое… Зловещее…

Оказавшись по другую сторону нанолаборатории, Проводник осторожно выглянул из вентиляционной решётки, чтобы трезво оценить обстановку. Внизу лежала станция переливания крови. В данный момент она пустовала. Видимо, хозяева промышляли где-то вдалеке и Алексей немного осмелел.

— Кровососы, хреновы, — недовольно обозвал он медперсонал.

— Почему, — удивлённо спросил Калахари.

— Потому что кровь отбирают и неважно каким способом.

— А "чёрные" у них есть?

— Имена Васьки Клопа и Гоши Комара, тебе о чём-нибудь говорят? По-моему, они свидетельствуют сами за себя. Руководит ими Дракула, и мне кажется — в особом представление не нуждается. Какие ещё "чёрные" тебе нужны? Рожи красные — во…

Проводник раздвинул руки на ширину косой сажени. Витя только махнул рукой, давая понять, что он полностью проникся в расклад ситуации. Алексей призадумался и добавил:

— Вот только на станции, почему-то, отсутствует родильное отделение и акушерство, в целом.

— А действительно — почему? — удивлённо спросила Мио.

— Как сказал руководитель проекта комплекса, объект строился не для размножения похотливых индивидов, а совсем для других целей.

Пробирающимся в тишине медицинского учреждения разведчикам уже казалось, что его помещения не закончатся никогда. Унылое однообразие вентиляционной отдушины не оставляло места для романтических мечтаний. Глотая удушливую пыль, экспедиция терпела и ползла к своей цели. Судя по схеме, имеющейся у Проводника, за этим поворотом должна находиться стоматология. Вопреки ожиданиям, помещение не пустовало. В нём вовсю кипела работа, ибо зубы болят у многих, если не у всех…

Стоматолог по кличке Изувер наблюдал за тем, как техник Ганс на слесарном верстаке вытачивал напильником зубные протезы. Материалом для псевдофарфоровых коронок послужил фаянс пожелтевшего унитаза. Он скептически осмотрел свою работу, а стоматолог критически, а потом задал первому вполне закономерный вопрос:

— А куда мы теперь гадить будем?

— А у тебя есть чем?

— Представь себе! — насупился Изувер.

Ганс усмехнулся и пробурчал себе под нос:

— Странно… Но — всё-равно: канализационная система уже давным-давно не работает.

Полненькая медсестра по кличке Плюшка, напомнила обоим о достоинствах сантехники:

— А, между прочим, унитаз-то был "умным"…

— Да уж, — согласился зубной врач. — Последние достижения в области нанотехнологий.

За пациентом, которому установили искусственные зубы, быстро закрепилось прозвище "Нужник".

— Кстати — откуда он? — между делом осведомился Изувер.

— Кто — унитаз? — не понял техник.

— Пациент! — сплюнув, прорычал стоматолог.

— Из таксопарка… А что?

— Да ничего… — А что принёс, в качестве оплаты?

— Много чего вкусного, — заверил его Ганс.

— Это хорошо, — расплылась в блаженной улыбке медсестра, предвкушая сытный обед.

Настало время завершающих испытаний зубного протеза. Только Нужник засунул в рот заныканый сухарь и попытался его разгрызть, как зубы заявили о несварении желудка: "Плохо запечённая мука, в которой семьдесят пять процентов отрубей — совершенно не переварена. Доля экскрементов в вашем отброшенном "шлаке" составляет всего десятую часть от общего количества "выброса", и то — свинячьих!"

На это событие незамедлительно откликнулся техник:

— Ха! Вот у меня дома, на Земле, стоял нужник, который оказался с юмористическим модулем. Какой идиот его программировал? Юмор — тупой и недалёкий. Сделаешь своё дело, как он тут же: икнув, отрыгнув и сплюнув, утробным голосом вещает о том, чтобы я не забыл воспользоваться туалетной бумагой с запахом клубники.

— А про голубику он не намекал? — мрачно спросил Изувер.

Ганс только весело махнул рукой и добавил к сказанному:

— "Умники" не прижились в среде толстосумов.

— Почему? — удивилась Плюшка.

— Представь себе: сходил ты себе, казалось бы, по обычному делу, а сколько из этого шума и помпы? Данные, о состоянии твоего здоровья, обрабатываются и отправляются всем подписчикам, которые стоят на учёте и, соответственно, платят за информацию. Ими являются частные клиники, где тебя уже ждут и готовятся ободрать, как липку. Налоговая служба, в соответствии с законодательством, так же имеет доступ к телу, а точнее — к продуктам его жизнедеятельности. Если ещё точнее, то — к результатам анализов. В сферу интересов этой организации входят продукты, содержащиеся в экскрементах, такие, как: трюфели (чёрные и белые), чёрная икра из столетнего осетра, сам столетний монстр, а так же разнообразные вина. Повышенный интерес налоговой службы вызывает пойло от пяти тысяч за пузырь и выше. После этого вы уже не скажете, что банкрот или то, что живёте на зарплату жены… Особенно это касается спиртного.

Уползая по трубе прочь от стоматологии, Мио неожиданно сказала Проводнику:

— В одной азиатской стране два бизнесмена пичкали друг друга овсянкой.

— Слышал, — кивнул Алексей головой, в знак согласия. — Их арестовали…

— За что? — удивился Мутант.

— Обвинили в укрытие активов за границей.

— А причём тут овсянка?

— Молод ты ещё, Иван, — снисходительно ответил Проводник. — Компетентные органы доказали, что бизнесмены тренируются, перед тем, как войти в английский истеблишмент, купив его на ворованные деньги.

— Да, что ни кушай — всегда найдётся повод для обвинения, — донёсся неопределённый голос из дальнего конца трубы.

…

Стоит отметить, что в последствии, к Нужнику на дегустацию начали носить все продукты подряд. Никто не хотел быть обманутым. Плату он брал небольшую — всего пять процентов от принесённых харчей, но, нашлись и завистники. Нужник не раз страдал от их действий, бесплатно наедаясь, от пуза, чистого дерьма.

 

Глава четвёртая

Галактическая пуповина и недетский конструктор

Вентиляционная отдушина, расходящаяся по станции "Пионер" хитроумной системой ходов и переходов, напоминала галактический рукав, в котором пуповиной оказались застрявшие там разведчики. Впереди маячила развязка и Алексей предупредил спутников об этом:

— Дальше нас ждёт два пути: в таксопарк или дальше по кольцу — к химикам, где забаррикадировались, собственно, "Химики".

— В чём соль? — поинтересовался Гном.

— Да, — поддержал его Дервиш. — Какая разница?

— Таксопарк является практически свободной зоной, — пояснил Проводник. — Их услугами пользуются все, но, платить таксистам нам нечем. Жратвой… Её надо экономить!

Все понятливо закивали головами и продолжили путь через негостеприимную зону.

…

В кабинете "психа" у пациента лечили заикание. Как сказал один "светило науки" — клин клином вышибают. Медперсонал и без него знал этот эффект: испуг лечат испугом. Вошедший в помещение профессор бодро спросил:

— Ну, как там наш подопечный?

— После применения третьей степени устрашения, пациент, не переставая заикаться, ещё и сраться начал. Разговор про непроизвольное мочевыделение, в этой ситуации, как-то неуместен…

— Больной кипятком писает! — не согласилась медсестра.

— Да-да, — вяло подтвердил психолог.

Профессор пожал плечами и хмыкнул:

— Ну, батенька, ничего страшного — это же просто оборот речи такой.

— Ничего себе — оборот! Он ноги кипятком ошпарил!

Дверь отворилась и в помещение заглянуло страшенное лицо. Внутри вентиляции все вздрогнули.

— А-а-а — мутант! — заорал заика, сразу же избавившись от своего недуга.

— Да нет, — возразил профессор. — Это Гришка. — Пациент центра трансплантологии. Жертва медотсека, как говорится…

Задумавшись, профессор уставился в потолок, в своей задумчивости почёсывая затылок. Что-то вспомнив, он обратился к окружающим:

— Я чего пришёл-то! В нашей кладовке крысы выгрызли в стене такое отверстие, в которое без труда можно протащить мотоцикл, а если поднапрячься, то и бегемота протиснуть. Забравшись, таким образом, внутрь, они выпили весь запас праздничного спирта. Хорошо, что основной запас я надёжно закрыл.

— Крысы? — усомнился заика.

Психолог тоже не очень-то поверил сказанному наивным профессором. Пройдя в кладовку, он принюхался к воздуху и в его душу закрались сильные подозрения, переходящие в твёрдую уверенность насчёт виновности личного персонала медотсека, а не серых тварей. Он рассматривал следы от зубов на стене, которые очень смахивали на следы от режущего металлического инструмента.

— Неужели Гоблины орудуют? — сделал предположение профессор.

— Непохоже, — возразила медсестра, под одобрительное кивание сидящих над головами врачей разведчиков.

— Да уж! — согласно закивал головой заика. — Гоблины, при набеге, подбадривают себя громкими криками и улюлюканьем. К тому же, чтобы грызть железные переборки…

— Ты хочешь сказать, что орудовали настоящие мутанты? — испугался профессор.

— Ага — в белых халатах, — ехидно скривилась в подлой улыбке медсестра.

— Я даже предположить это боюсь! — вздрогнув, согласился с ней психолог. — Я, всё же, склонен к мысли о проделках своих сослуживцев.

Профессор задумался ещё сильнее и растерянно сказал:

— Да-а-а? А вот мне в стоматологии сказали, что на нас Гоблины бочку катят!

— Это тоже в переносном смысле? — ещё ехиднее скривилась медсестра.

— Да нет — с токсинами! Зелёными…

— Это наверное психологи, — засмеялась она.

Психолог посмотрел на неё исподлобья и немного подумав, сказал:

— А вот на Земле, в моей практике был случай, когда под видом медсестёр являлись воры и стали очищать закрома одиноких старушек от излишков наличности, а так же от обременительных драгоценностей.

— Почему это — обременительных? — опешил заика.

— Потому что драгоценный металл тяжёлый, а цветные камни сомнительного качества покоя не дают: то перепрячешь, с одного места на другое, то пересчитаешь — нет душевного покоя. Нет душевного равновесия. Но, ты меня не перебивай. Не исключено, что под эту дудку и настоящие эскулапы начали заглядываться на закрома, не только пенсионеров… Заявлений в отделениях полиции скопилось столько, что невозможно стало работать: ни правоохранительным органам, ни медперсоналу. Под девизом: "Не пускать посторонних в квартиру!", дошло до того, что голые задницы, для инъекций, выставляли прямо в распахнутые двери, ещё до приезда бригады скорой помощи.

— Ха-ха-ха! — заржал заика. — Я уже догадываюсь, какая волна преступлений прокатилась, в связи с этими событиями!

— Тьфу, ты, — брезгливо сплюнула медсестра.

Ржущий заика не согласился:

— Провожу промедикацию…

Быстро ретировавшись, разведчики пулей пронеслись по вентиляции, несмотря на то, что ползли.

— Ну всё — последний отсек проклятой больницы, — облегчённо вздохнул Алексей и вместе с ним облегчённо выдохнули остальные. Проводник выглянул из трубы и встретился взглядом с фельдшером, который втихаря что-то поедал. От неожиданности, врач только и смог, что сказать:

— Я тебя вижу!

— Я тебя тоже! Стой — не дрыгайся!

Рогатка взвизгнула мощной резиной и от удара по лбу гайкой под ключ ╧17, на лбу фельдшера вздулась шишка гораздо больших размеров, чем прилетевший объект. Он без сознания свалился на пол и оставалось его только связать. Когда пострадавший очнулся, от его харчей мало что осталось. Само по себе это подкосило и без того раненного эскулапа, но, когда на его глазах Гном употребил стакан казённого спирта, запив его порцией дармового кефира, разум врача совсем помутился.

— Пытки запрещены международной конвенцией! — кричал обездвиженный фельдшер.

— Твоя конвенция осталась далеко позади, вместе со своими решениями, — пояснил ему суть дела Проводник.

Это были только цветочки и когда на глазах несчастного стали кушать содержимое просроченной банки рыбных консервов, фельдшер уже не кричал, а орал благим матом:

— Сволочи! Изуверы!

Заткнулся он только после того, как Мио запихала ему в рот ложку сардин в масле, а ведь могла бы и промасленный кляп вставить…

…

Таксопарк являлся практически тупиковой веткой. Ведущие из него кольцевые переходы были слишком опасными для пешего перемещения и поэтому, спутники направились в сторону "Обсерватории". Проводник постоянно ворчал о том, что кругом засада. Его коллеги Изгои молча поддерживали предводителя: Проныра с Диггером, время от времени, прикладывались к украденной бутылке со спиртом, Экономист брезгливо морщился, а Ванька только недоумённо пожимал плечами — ему было неведомо состояние эйфории, вызываемое принятием внутрь этой жидкости. У бригады Дармоедов тоже имелись экспроприированный спирт и Калахари с Фрицем, также не гнушались, иногда, отведать горячительного напитка. Мио, входившей в их команду, как и Адаму, вкус спирта был неизвестен и она тоже морщилась, от одного запаха. Не сказать, чтобы команда Гоблинов держалась особняком, но, она замыкала процессию и в ней, в отличии от прочих, разногласий с выпивкой не возникало — пили все: и Гном, и Васька Дервиш, и Пьер Тарантул. Правда, Сосо постоянно гундосил про хорошее грузинское вино. К этому уже все привыкли и не обращали внимание на маленького, но гордого сына гор. Он на горы постоянно обижался и напоминал товарищам, что Гомиашвили родом из долины, а в каменных нагромождениях живёт совсем другая национальность — в основном сваны, не имеющие, по его мнению, к грузинам — никакого отношения.

Впереди ожидались непредвиденные трудности. Предстояло миновать опасные места и, в связи с этим, Диггер тяжело вздохнув, сказал:

— Эх, жаль что Лариска сдохла, а то послали бы сейчас с ней весточку Крузенштерну.

— Зачем? — спросил Алексей.

— Уточнить, что делать в данной обстановке.

— А то я не знаю, что он ответит — "Пробивайтесь!"

— Какая Лариска, — удивился Мутант, — и как она смотается туда-сюда за пару минут? Мы вон сколько топали! Точнее ползли…

— Лариска — это ручная крыса, — пояснил Проныра. — Сам понимаешь — в любую щель пролезет. Записку ей вешаешь на шею и… Понеслась почта! Жаль — век у грызунов слишком короткий.

Иван долго переваривал прошедшие похождения и неожиданно спросил Проводника:

— Неужели люди так озверели, что убивают друг друга не спрашивая фамилии?

Алексей вздохнул и ответил:

— С людьми ещё можно договориться. Не со всеми, правда, но — с большинством. Ходят зловещие слухи о мутантах, появляющихся внезапно, как-будто из ниоткуда — даже из самой маленькой щели. Это обычно происходит в тёмных переходах и тупиках. На свету их нападение зафиксировано не было. Кроме того, упорно муссируются слухи про зомби.

— Настоящие зомби? — насторожился Мутант.

— Не совсем… С виду это обычный человек и даже взгляд осмысленный. Это, практически, достоверный факт. Всплески агрессии у зомби проявляются по разному: у кого неконтролируемо, а у кого-то — вполне осознанно.

— А зачем? — удивился Иван.

Алексей задумался, подперев подбородок кулаком. Он молча пожал плечами, а затем шумно — хрустнув всеми костями. Расправив плечи, словно проверяя собственную версию, Проводник ответил:

— Как известно, у человека, не совсем нормального, недюжинная сила, а у буйных — ещё больше. Иногда десяток здоровенных мужиков с одним справиться не могут. Естественно, что с такой способностью зомби легко расправляются со своими жертвами.

Мио поперхнулась остатками консервов и тихо спросила:

— Так они что — их поедают?!

— Ну, зачем же, — успокоил её Алексей. — Просто забирают у пострадавших то, что им нужно. Скорее всего — всё. Банальное ограбление. Да и защитить собственное барахло никогда не вредно…

— Так мы из-за них перемещаемся по станции в неудобной позе?

— Из-за них — тоже, — подтвердил Проводник. — А вообще-то — лучше лишний раз на глаза никому не показываться.

В рюкзаке Проводника лежала плазменная винтовка в нерабочем состоянии. Он извлёк её на свет Божий и, насупившись, внимательно рассматривал. Все молча уставились на непонятный агрегат, не зная что и думать, в ответ на это явление. Первым из ступора вышел Экономист, тихо спросив:

— Что это?

— Плазменная винтовка с функцией электролазера. Это очень полезная функция, с помощью которой можно открывать электронные замки, но основное и главное достоинство оружия — испарение всего встреченного на пути плазменного сгустка энергии. Правда, винтовка в нерабочем состоянии.

Адам, как продвинутый американец, полагал, что только в их стране всё самое лучшее и передовое и лучевое оружие, показанное в художественных фильмах, существует на самом деле, под клеймом "Made in USA". Он гордо расправил плечи, нисколько не сомневаясь в собственных выводах и утвердительно спросил:

— Сделано в нашей стране?

— В Китае! — зло смеясь, ответил Проводник. — А ещё лучше — на Полинезийских островах.

Экономист обиделся. Если русским за державу обидно по одним соображениям, то американцы испытывают те же чувства, но, с диаметрально противоположной идеологией. Алексей не стал высказывать дельцу с Уолт-стрит своё мнение, а готовился приступить к прочтению документов, сопутствующих оружию. Он перелистывал страницы, когда Мутант неожиданно спросил:

— А что такое электролазер?

— Лазер, который уничтожает электронику, — пояснил Проводник. — В результате ионизации воздуха, по узкому токопроводящему каналу подаётся высокое напряжение. Отдача отсутствует.

— А на хрена нужна эта функция, — удивился Проныра, — если можно пучком плазмы снести все замки, к такой-то матери?

— Ну, при вскрытии сейфа могут сгореть бумаги — деньги, например, или ценные активы. Они страдают при "горячем" откупоривании несгораемых ящиков автогеном, а уж при воздействии плазмы — просто испарятся. Слово-то какое придумали — несгораемый…

Ещё давно, инженеры дали Проводнику этот список недостающих деталей. Их у винтовки не хватало множество, и Алексей приступил к перечислению:

— Параболическое отражающее зеркало. Его можно добыть в обсерватории. Она у нас под боком — это хорошо! Наверное…

— Чего хорошего-то? — возразил Проныра. — Я слышал — "Астрономы" боевой лазер строят, для встречи непрошеных гостей. Ради этого даже большой рефрактор разобрали. Или рефлектор…

— Чего? — не понял Мутант.

— Телескоп, — пояснил Пётр Семёнович. — Рефрактор устроен на компоновке системы линз, а рефлектор — зеркал.

— А-а-а, — промычал Иван, строя понятливое лицо.

Меду тем Алексей продолжил чтение, почти не обращая внимание на дискуссию коллег:

— Фокусирующий кристалл. Его можно достать в "Лаборатории синтеза кристаллов".

— Знаем мы эту лабораторию! — вставил своё недовольное слово Диггер. — Там тоже освоили боевой лазер. Правда, я слышал, что у них какая-то лажа вышла, но, в целом, всё удалось.

— Пробьёмся, — отмахнулся Проводник. — Не впервой… Так — что дальше. Ага! Микрочип. Чего он там вычисляет — хрен его знает. Наиболее вероятное местонахождение — "Информационно вычислительный центр".

Все переглянулись. Гном, от имени товарищей, с характерным грузинским акцентом спросил:

— Что это значит — наиболее вероятное местонахождение?

— А то и значит! — раздражённо ответил Алексей. — Возможно, его следы отыщутся в "Центре связи".

— Час от часу не легче! — сплюнул Проныра.

— А что такое? — вздрогнула Мио.

— А то, — вздохнул Пётр. — Если "Юзеры" из "Информационно-вычислительного центра" могут только интеллигентно-очкастыми рожами пугать, то "Бездельники" из "Центра связи" встречают непрошеных гостей ультразвуком.

— А если гости в порядочных шлемах заявятся? — задал провокационный вопрос Тарантул.

— Тогда, Пьер, они тебя мазерам завалят, — заверил его Проныра.

— Мазером я не согласен! А что это такое?

— Излучатель СВЧ, — пояснил за Петра Дервиш.

Все представили жаренную человеческую тушу в дырявых носках, с румяной, красно-коричневой хрустящей корочкой и сразу же невзлюбили французскую кухню. Фриц брезгливо поморщился, а Витю Калахари чуть не стошнило, благо, что было практически нечем, а ворованными консервами — непозволительная роскошь.

— Не хватает аккумуляторных батарей — энергетических элементов. — продолжил чтение Проводник. — Придётся топать в "Аккумуляторную".

Проныра почесал затылок и задумчиво сказал:

— Там хозяйничают "Батарейки". Чего от них ожидать — не знает никто.

— Ну и ладушки, — мягко сказал Алексей, удовлетворённо потирая руки. — Пошли далее — заправка этих аккумуляторов антиматерией. Ни хрена себе!

Все до единого члена команды синхронно повторили его слова:

— Ни хрена себе!

— Да-да, — кивнул головой Проводник, а топать нам в "Топливные секции". Заправкой занимается робот — дрон, у которого для этого имеется специальная программа. Все дроны находятся в "Ангаре". Помимо функции заправщика они имеют довольно внушительные боевые характеристики.

— А что, — спросил Диггер, — в секции нет собственного заправщика?

— А я знаю? — раздражённо ответил Алексей.

— Не уверен насчёт робота, — заявил Проводник. — А вот насчёт их обитателей — "Кочегаров", ходят самые противоречивые слухи.

— Ничего противоречивого, — возразил Проводник. — Люди, как люди. Разве что подозрительные, как и все. В любой момент готовые сорваться. Ну и жизнь пошла…

Он поводил пальцем по бумаге с одновременным блужданием глазами, видимо, ища потерянную строчку. Наконец-то найдя нужное место, Алексей продолжил чтение:

— Заправка микрореактора винтовки, обеспечивающего работу её вспомогательных систем. Место заправки — реактор.

— Там же убийственная радиация! — рассмеялся Проныра, истерический смех которого постепенно переходил в демонический хохот.

Кое-кому даже показалось, что замигала красная тревожная лампочка. Диггер устало вздохнул и добавил к сказанному:

— Обслуживающие ядерный реактор "Светлячки" мутировали в непонятных монстров, которых не берёт радиация, а вот от них самих ионизирующее излучение заставляет зуммер дозиметра звучать одним непрерывным гудением.

— Разберёмся, как-нибудь, — растерянно предложил Проводник дальнейший план действий.

Дальнейший план обещал жизнь, насыщенную смертельно опасными приключениями: видимыми, невидимыми и уже успевшими войти в местный фольклор, как легенды. Кефир отступал на второй план, вместе с плюшками, ватрушками и прочими пончиками, хотя как сказать — кушать хочется постоянно… Алексей почесал макушку и озадаченно хмыкнул. Дальнейший план предполагал посещение библиотеки.

— Техническая документация на винтовку, — прочитал Алексей.

Обведя всех удивлённым взглядом, он добавил:

— Без неё "Головастики" в инженерном ничего не смогут сделать. Придётся посетить отсек "Библиотека и архив".

— Заодно и кругозор расширим, — зло отозвался Витя Калахари.

Суперклей для постановки на место деталей с проблематичным креплением, уже озадачил буквально всех.

— Как это возможно? — возмущался Фриц Мэнс. — Что это за оружие?!

В его немецкой голове не укладывалось такое. Он, потомственный оружейник, привыкший к скрупулёзности и педантичности во всём, никак не мог понять, почему в корпусе винтовки невозможно использовать механическое крепление или наоборот — как это винт с гайкой можно заменить клеем? Это всё-равно что крепить всё подряд синей изолентой! Многим сразу же стала известна страна изготовления винтовки.

— И куда в этом случае ползти? — подала робкий голос Мио.

— Э-э-эх, — тяжело вздохнул Алексей. — на этот раз к "Химикам". С них начали, во всяком случае хотели, ими же практически и придётся закончить.

— Это всё? — с надеждой в голосе спросил Васька Дервиш.

— Почти, — обнадёжил его Проводник. — Почти последнее: облучение кристалла, для повышения интенсивности его светопередачи. Эту манипуляцию могут провести только "Физики". Значит — затем к ним… К длинному списку прилагались чертежи с размерами и фотографиями деталей, так что ошибиться, при их поиске, было практически невозможно. Где добыли саму винтовку, оставалось загадкой для всех, в том числе и обитателей отсека Изгоев, а Проводник не говорил, где он её раскопал.

— Так, — заканчивал он свой подзатянувшийся спич. — После добычи всех компонентов — к "Ремонтникам", чтобы вставить всю эту хренотень на место. Короче, полная сборка всей винтовки. Затем уж к инженерам — отрегулировать и привести оружие в боевое состояние.

Проныра устало зевнул и с глубокой иронией в голосе произнёс:

— Алёша, а тебе не кажется, что слишком многих компонентов не хватает?

— Кажется, а что делать?

— Плюнуть на это дело и без неё справляться.

— Без неё нам через "Коридор смерти" не пробиться…

Проводник ещё раз озвучил это сомнение, постепенно переходящее в твёрдую уверенность.

Мутант молча прислушивался к разговору и наконец спросил Алексея:

— А что такое "Коридор смерти?"

Алексей пожал плечами и ответил:

— Перед "Складами" расположен КПП — контрольно-пропускной пункт. В нём заправляют "Сторожа". Естественно, они заодно со всеми работниками, входящими в складской комплекс. Вход охраняет пулемёт "Браунинг" М2хБ. Калибр.50 БМГ (12,7х99 мм). Лента на 50 или 100 патрон. Страна производитель США. В помощь ему прикреплён тяжёлый огнемёт. Помимо всего прочего у каждого охранника имеется огнемёт ЛПО — 50 — лёгкий пехотный огнемёт. С лёгким стрелковым оружием проблема на всей станции, кроме "Полицаев", но, они не могут попасть в арсенал.

Длинный коридор перед КПП, именуемый в простонародье "Мясорубкой", весь испещрён вмятинами от крупнокалиберных пуль. Кое-кто называет его "Коридор смерти". Рваные каски и обрывки кевлара прикрывают обожжённые кости нападавших. Сторожа избавляются от трупов просто — включают вентиляцию и огнемёт… Кое-кто предположил, что это похоже на кухню: "Там пахнет жаренной человечиной и каннибализмом". Как мрачно подтвердил другой: "Восполняют нехватку белка в организме".

— Целая неприступная крепость получается, — мрачно подтвердил Диггер.

Иван хотел было раскрыть рот, но Проводник его опередил:

— "Чёрные" — есть! "Чёрный Сторож" великодушно приглашает всех на экскурсию — посетить "Коридор смерти". Желающих пока не нашлось, так как все прекрасно осведомлены о пулемёте и огнемёте, которые горячо встречают всех гостей — званых и незваных.

Все заулыбались, а Проводник продолжил:

— Ладно — пора в путь. "Астрономы" живут на отшибе… Я знаю короткую секретную дорогу. Кстати — "Чёрный Астроном". Приглашает всех желающих посетить обсерваторию и поглядеть на удаляющуюся Землю, а телескоп нацелен на ближайшую звезду, которая уже не хило пригревает. Говорят, рядом с "Таинственными туннелями" видели одноглазых мутантов…

 

Глава пятая

Оружие титана и газон с кристаллами

В астрономическом комплексе жизнь текла своим чередом. Каждый занимался своими делами, но, в связи с тем, что вести наблюдения было не за чем, да и ни к чему, многие астрономы бездельничали.

— Земля! — заорал седобородый профессор, глядя на удаляющуюся планету и оторвавшись от окуляра, заплакал.

Однако, не все предавались ностальгическим воспоминаниям и отдавались душещипательным порывам. В технической лаборатории кипела работа по разработке "Греческого зеркала", для защиты обсерватории от вторжения извне. Для этого пришлось разобрать зеркальный телескоп — рефлектор. Когда оказалось, что этого недостаточно, "Астрономы" разобрали рефрактор. Линзы разнообразного диаметра они собирали в единую схему. По этому сценарию должно было получиться что-то вроде лазера, работающего от лампочки. Кое-кто высказывал сомнения по поводу его мощности, особенно с применением такой немощной накачки…

— Ты бы лучше думал о том, как самому под луч не попасть! — отвечали пессимисту хором маститые учёные.

Систему линз и зеркал ласково назвали "Солнечный зайчик". Они и не подозревали, что параллельно с ними точно такие же изыскания вели "Стеклодувы".

…

По задумке конструктора космического комплекса вентиляция в этом месте заканчивалась, обрываясь внезапно. Это не огорчило Проводника, так как всё-равно пришлось бы покинуть место невидимого перемещения, если бы разведчики в нём находились. После чёрного мрака вентиляционного короба, окружающее пространство казалось светлым и жизнерадостным. Такие же светлые и жизнерадостные лица встретили разведгруппу у входа в обсерваторию. Краткое приветствие почти всех умилило:

— Алёха — друг!

А вот Проводника, такое вежливое обращение, насторожило. Алексей исподлобья осмотрел каждого из встречающих. Оказалось всё до банального просто: "Солнечный зайчик" от лампочки только щекотал нервы и прогревал радикулит. Требовался серьёзный источник питания, следы которого вели всё в те же места, куда предстояло топать Проводнику с командой. Он облегчённо вздохнул. Не переставая коситься на обитателей обсерватории, Алексей с любопытством изучал развороченное хозяйство "Астрономов". Он показал фотографию искомого отражателя седовласому профессору. Проводнику указали рукой на разбитое зеркало от разобранного большого рефлектора: "Забирай!". Зеркало пострадало в результате варварского ремонта наоборот. Подсобный рабочий дядя Вася оступился, при размахе кувалдой по непослушному креплению и врезал со всей дури по оптическому стеклу. Астрономический прибор имел астрономическую стоимость и самое дорогое в нём было именно "Большое зеркало", на изготовление которого пошло около семидесяти тонн лучшего оптического стекла. Два года выдержки при постоянной температуре, которая постепенно опускалась на доли градуса до полного остывания. В результате этих манипуляций удалось избежать воздушных пузырьков, неизбежно возникающих при форсировании процесса остывания. Обработка зеркала достойна отдельного описания и нет смысла пересказывать весь процесс — это титанический труд. На завершающей стадии — только начинается воистину ювелирная работа по обработке стекла. При диаметре шесть метров — нетрудно подсчитать его площадь и вот все эти труды перечеркнул дядя в грязной спецовке. Нет — зеркало не треснуло и на нём, даже не было видно никаких следов механического воздействия, но, как сказал дядя профессор… Алексей вопросительно посмотрел на него, а тот только усмехнулся. Затем вздохнув, седовласый сказал:

— Есть у нас такая штука. Её получишь в обмен на заряженный аккумулятор.

— Попались, — вздохнул Алексей. — Впрочем, всё-равно туда топать.

Экономист с лёгкой долей презрения и собственного имперского превосходства показал пальцем на огромное зеркало телескопа и сказал:

— У нас делали.

— У вас пионерский сделали, — возразил Проводник. — Диаметром всего пять метров, а у нас БТА построили в семидесятых, с диаметром большого зеркала шесть метров, тем самым надрав вам задницу и поставив на место.

На слове задница Алексей сделал особое ударение, подчёркивая любимое выражение заокеанских соперников, применяемое в кинематографе — когда нужно и не нужно. По любому поводу: от покупки туалетной бумаги до спасения собственной души, которой они нашли альтернативное название. Адам определённо обиделся, но Алексея это не смутила. Его уже давно ничего не смущало, а такая малость не просто оставила равнодушным к чужому душевному терзанию, но даже порадовало.

Заручившись его помощью, "Астрономы" не стали рисковать и отказались от идеи самим идти в "Аккумуляторную" и далее по списку. Пока профессор с Проводником обсуждали условия сделки, остальные разведчики разбрелись по лаборатории, дивясь на чудный погром. То, что осталось от дорогостоящих приборов, даже у дилетантов вызывало недоумение.

Из заброшенного сортира Диггер извлёк вполне сносное зеркало, ещё пригодное к выполнению своих функций. Это событие по своему прокомментировал Проныра:

— Пора идти к "Стеклодувам" и пусть они посмотрят в зеркало на свои глупые рожи…

…

"Лаборатория синтеза кристаллов". В ней заправляли "Стеклодувы". Почему их так назвали остальные обитатели комплекса, теперь уже никто не помнил. Наверное, выращиваемые кристаллы, кстати, не только кварцевые, кое у кого, вызвали ассоциацию с кварцевым стеклом. После общего сбоя компьютерных программ станции "Пионер", произошёл сбой в мозгах её обитателей. Затем наступил всеобщий хаос и некоторые процессы приняли необратимый характер.

Растущие кристаллы запомнили все слова, когда-либо произнесённые в этих стенах и теперь гудели, как потревоженный улей. Они сыпали советами направо и налево, общаясь с человечеством посредством монитора. Кое-кто умел воспроизводить человеческую речь, вибрируя всем телом, но, это, до поры до времени, скрывалось.

— Нет ли у вас стеклянной колбасы? — вопрошал прозрачный недоросток, предпочтя остаться неизвестным.

— Вань — дай им пробирку, — великодушно разрешил один из лаборантов. — Пусть растут мордастыми…

По ночам кристаллы предавались воспоминаниям. Один из самых старых кварцев, достигший двухметровой длины, долго и томно рассказывал своим товарищам события прошедших дней:

— В полумрак помещения вошли двое, весело о чём-то щебеча. Второго я не знаю, а вот первой была лаборантка. Я помню её тёплые руки, когда она упиралась в меня. Я помню её загадочные глаза и прерывистое тяжёлое дыхание… Иногда мне казалось, что лаборантка хотела задушить меня, а неизвестный — убить её… Подкравшись сзади, он недолго предпринимал попытки прикончить нашу хозяйку, после чего измождённый сполз на пол. Сил, наверное, не хватило…

В настоящий момент инженеры лаборатории были заняты конструированием боевого лазера на базе выращенных кристаллов. Точнее — его отладкой. Среди кристаллов ходили слухи про ужасы, которым подвергаются их товарищи, попавшие в схему лучевого оружия. Каждый день они с трепетом ждали, чья очередь на сей раз идти на заклание… Молоденький кристаллик вырвали с корнем и потащили к выходу из лаборатории. "Прощайте товарищи!" — успел крикнуть он на прощание, отчего лаборантка чуть не выронила его из рук. Боевые революционные гимны ещё долго доносились из глубин коридора, пока всё не стихло.

В какой-то момент, в следствии несанкционированного запуска лазера, в двери образовалось смотровое окно. Старший лаборант скептически осмотрел выжженное отверстие и сказал:

— На обратной стороне двери стоило бы пометить это место мишенью и снабдить поясняющей надписью: "Улыбайтесь сюда! Чиз — плиз!"

В отличие от "Астрономов", "Стеклодувам" удалось разжиться топливными элементами, которые оказались немного "непослушными", а в целом…

Чтобы "заглянуть за угол", "Стеклодувы" долго экспериментировали с рассеянными фотонами, но, это оказалось не так-то просто. Всё дело тормозило время на идентификацию пришельца, на которое уходило до нескольких минут. Пока лазерный импульс обработается компьютером… Как сказал один из умельцев: "И нескольких секунд много! Пока на мониторе появится изображение скрывающегося за углом врага, он уже покрошит обитателей отсека в винегрет!" Проблему решило зеркало на стене, а точнее — система зеркал. Эта конструкция также отлично подходила для атаки лазером из-за угла. Если нападающие что и смогут повредить, так это ближайшее зеркало, но, за следующим углом их опять встретит невредимое лучевое оружие. и так далее… Бывали случаи, и не раз, когда налётчики поступали просто — забрызгивали зеркала грязью, но, учёные отсека, на то они и учёные — претворяют в жизнь большинство новейших разработок современной физики и химии: все зеркала покрыты тончайшей плёнкой диоксида титана. Сама по себе плёнка не имеет никакого практического значения, без вспомогательного элемента. Им, в данном случае, являются скрытые в стене излучатели ультрафиолета, расположенные напротив отражателей. Когда недоброжелатель выплёскивает на зеркало порцию грязи, автоматически срабатывает реле и включаются УФ устройства. Лучи, попадают на стекло, реагируют на слой диоксида титана, а тот, в свою очередь, вступает в реакцию с грязью. Содержащиеся в ней частицы органики расщепляются на воду и углекислоту. В принципе, система работает как фотокатализатор: вода стекает по стеклу, при этом, не препятствуя его работоспособности; углекислота испаряется, а хулиган топает в центр трансплантологии. Наращивать сожжённое…

…

Чем ближе разведчики приближались к точке назначения, тем сильнее возрастало напряжение в группе. Неопределённость рождала сильное подозрение в целесообразности посещения данного отсека, но, выбора, как всегда, не было. Иван постоянно оглядывался по сторонам и в один прекрасный момент не выдержал. Показывая рукой на вентиляцию, он возбуждённо спросил проводника:

— Почему мы не можем воспользоваться привычным путём? Там как-то чувствуешь себя уютнее…

— Не знаешь ты ещё станции, — задумчиво ответил Алексей. — Ты думаешь, что мы одни такие умные? Все вороватые пути уже давным-давно под контролем. Вот у "Стеклодувов" — вентиляция-ловушка.

— Это как? — насторожился Мутант.

— Да просто, — невозмутимо ответил Проводник. — Заслонка, преграждающая путь, довольно крепкая. Пока злоумышленники её ковыряют, пытаясь убрать с дороги, внизу работает странный аппарат-"Водяные качели". Две банки с водой качаются, как на весах, постоянно переливая содержимое из одной ёмкости в другую. Бульканье не прекращается ни на секунду.

— И чё? — не понял Иван.

— Чё-чё! — усмехнулся Алексей. — Энурез. В принципе — эта система опознания "Свой — Чужой".

— А как она различает, кто свой, а кот посторонний? — подверг сомнению сказанному Фриц.

— Если пошёл шухер в трубе — значит, чужие ползут, а своим там делать нечего, — снисходительно пояснил Проводник.

— Серьёзная разработка, имеющая претензию на применение в средствах ПВО, под девизом: "Чужие здесь не ходят!" — иронично согласился Дервиш.

— Слышь, Вась, — поддержал его Экономист. — Мне это напоминает один наш штат, в котором, сначала стреляют, а уж потом спрашивают: "Кто идёт?"

— Ну а дальше то что, — недоумевал Иван, — после того, как наступит, этот самый, энурез?

— Через щели в конструкции на головы хозяев потечёт моча, а снизу её будет испарять автоматически включенная мощная газовая горелка, зажаривая, заодно, и то, что находится внутри жестяного короба.

Иван вернулся к своему репертуару и спросил Алексея:

— А "Чёрный стеклодув" бывает?

— Бывает, — подтвердил Проводник. — Прикидывается бутылкой с кефиром и когда потенциальная жертва тянется за находкой…

— А как его определить?

— Содержимое бутылки сероватого цвета…

Не имея возможности пробраться по вентиляции, мимо ненавистного боевого лазера, работающего от автоматики, но и не желая подвергаться его воздействию, Проводник вызвал старшего лаборанта по громкой связи. Уединившись в укромное помещение, они долго о чём-то разговаривали, горячо обсуждая волнующие каждого, из переговорщиков, темы. Обрывистые фразы, высказанные на повышенных тонах, время от времени, доносились до слуха оставшихся в стороне членов экспедиции, но, понять общий смысл обсуждаемого было невозможно. Вскоре Алексей вернулся и посвятил товарищей в смысл их разговора со старшим лаборантом:

— Им нужен микрочип для компьютерной техники. Чипом можно разжиться в "Информационно-вычислительном центре". Что он там вычисляет — хрен его знает… Чтоб им пусто было!

— А что не так? — осторожно спросил Мутант, чувствуя внутреннее беспокойство.

— Посмотрел бы я на тебя, когда тебе не на что будет жратву выменять…

— Да, — согласился Проныра. — Кому теперь нужны их вычисления…

После долгого плутанья по серым коридорам и безопасным переходам вентиляции, разведчики оказались на подходе к "Информационно-вычислительному центру".

— А кто там живёт? — спросила Мио, прищурив и без того узкие щёлки глаз, отчего зрачков стало почти не видно.

— Юзеры, — устало ответил Проводник.

— А-а-а, — начал было Иван.

Алексей раздражённо махнул рукой, предупредив следующий дурацкий вопрос и сказал:

— Бывает. "Чёрный Юзер". Постоянно пытается вмешаться в работу комплекса, но, так как вся электроника дверей и тому подобное, давно вышла из строя, у него ничего не получается. Самое главное его достижение, это передача на Землю недостоверных сведений. Фальшивые данные о богатстве здешних мест настолько ошеломляющие, что на Земле начали планирование постройки второй станции — разжиться на-халяву.

…

Пользуясь возможностями вычислительной техники и поставленного в лабораторию оборудования Юзеры наладили 3D — печать. Программируемая материя оказалась не такая уж и программируемая: из неё создавались предметы по заранее написанной программе, но, материал оставался с теми свойствами, с какими его загружали в аппарат, то есть, материально-несъедобными. Как хотелось младшему лаборанту напечатать на 3D принтере сочный бифштекс, но без качественной съедобной органики это было невозможно. Чернила из своеобразного пластика заменить было нечем. Однажды его поймали подкрадывающегося к принтеру с куском дерьма и научно-популярным языком объяснили положение дел: принтер не может преобразовывать одно состояние органики в другое. Старший лаборант нашёл технике другое, более приземлённое применение: он пытался создавать на аппарате вещи, которые можно будет с успехом обменять в базарный день на съестные припасы. Результатом его деятельности оказались уродские башмаки, больше похожие на лапти. Массивные. Несуразные. Они и предназначались для фарцовки. Сандалии из однородной массы выглядели нелепо — до картриджей, включающих разнообразные материалы, ещё не доросли. Только "чёрно-белая" печать…

…

Вопреки опасениям, Юзеры встретили разведчиков с распростёртыми объятиями, что только добавило подозрений. Чипа для винтовки у них не оказалось. Оказалась слёзная просьба — пожрать. Как не хотелось Проводнику делиться скудными запасами продовольствия, но, сострадание взяло вверх. Когда-то, давно, Юзеры, сами того не желая, оказали Алексею неоценимую услугу. Теперь, в благодарность за подаяние, они намекнули, где искать этот злосчастный чип — в "Центре связи".

От потерянных харчей многим стало дурно; Васька Дервиш лишился дара речи, а Гном Сосо чуть не упал в обморок. Мио Тхибить Тхуи отпаивала Витю Калахари каплями, состав которых был известен только ей одной, да ещё давно-давно почившей на кладбище Индо-Китая прабабушке. Значит, кроме вьетнамки — больше никому. Фриц Мэнс, из солидарности с коллегой-дармоедом, крутился рядом, желая тоже испить дармового зелья, но, ему доходчиво объяснили про невозможность сего действа, процитировав избитую истину: что русскому хорошо, то немцу — смерть. Пьер Тарантул, как несуществующую жвачку, машинально жевал потерянную жратву, вяло ворочая языком в пересохшей полости рта. Обильное слюноотделение не помогало справиться с засухой в глотке и от возникших противоречий, его грустные глаза просяще смотрели теперь уже на Юзеров, которые, незадолго до этого, смотрели на Проводника — куда веселее. Диггер, Николай Николаевич Копала, утешал себя тем, что среди потерянного не было сала, а Проныра, Нырков Пётр Семёнович, успокаивался надеждой: "Ещё добудем!" Экономист, Адам Смит, в мыслях подсчитывал убытки, переводя харчи в звонкую монету, не имевшую хождения на станции и только Ванька-Мутант, так ничего и не понял…

В итоге и перспективе, пришлось топать в "Центр связи", на что Проводник бросил короткую фразу:

— Час от часу не легче!

— А что? — насторожился Иван, не решаясь произнести большего, особенно про "Чёрных".

— Слышал бы ты, какие трансляции они устраивают по громкой связи, — ответил за Алексея Проныра.

После этих слов наступила гробовая тишина, которую постепенно стали нарушать тяжкие вздохи.

 

Глава шестая

Вооружены и очень опасны

По ходу следования разведчиков располагался "Ремонтный отсек", куда не мешало заглянуть, так как в нём, всё-равно, предстояло выяснить кое-какие детали по сборке плазменной винтовки, а также, имелась возможность разжиться холодным оружием, пусть и примитивным. Узнав, куда они направляются, Мутант спросил Проводника:

— А кто там живёт?

Алексей склонил голову в его сторону и посмотрев снисходительным взглядом, ответил:

— Банально — "Ремонтники". Вооружены и очень опасны. Одни арбалеты чего стоят. А уж "Чёрный Ремонтник"!

С этими словами он угрожающе посмотрел на Ивана и, выкатив страшные глаза, продолжил:

— Напрашивается что-нибудь отремонтировать. Все отказываются, но, в скором времени, обязательно что-то сломается и скорее всего то, что он порывался отремонтировать.

— У него ещё к тому же "чёрный глаз", — добавил Диггер.

— Слушай, ты, копальщик, — перебил его Проныра. Шёл бы ты лучше своё заныканое сало откапывать. Оно уже, поди, почернело от времени…

— О — проснулись, — хмыкнул Проводник, оценив взглядом почерневшего, от злости, Диггера. — Ты, Ваня, их не слушай, а лучше посматривай себе под ноги.

— А что — можно чего-нибудь найти?

— Насчёт того, что ты чего-нибудь найдёшь — я не знаю, а вот в ловушку угодить легко.

— Какую? — упадническим голосом спросил Мутант.

— Самострел, — равнодушно ответил Алексей. — "Арбалет". Он в ходу у "Ремонтников". Ловушка представляет собой обычный замаскированный арбалет, но, с рессорой от трактора "Беларусь". Кто и когда поставил в отсек эти запчасти, так и осталось загадкой. Не оставалось сомнения принадлежность снабженца к славянской группе народов. Такая штуковина способна пуляться целыми брёвнами и на сраной кобыле к ней не подъедешь.

— И мимо не проскочишь, — согласно кивнув головой, добавил Копала.

— Типун тебе на язык, — беззлобно отреагировал Проныра. — Если, Ваня, ты не встанешь на замаскированную панель, являющуюся спусковым механизмом самострела, то всё будет — "чики-пуки!"

…

"Ремонтный отсек" жил своей обычной жизнью. В отличии от некоторых, "Ремонтникам" приходилось не так худо. Всегда ломаются нужные вещи и не подлежат восстановлению собственными силами. Как про умельцев поговаривали злые языки: "Может быть, на хлеб с маслом им и не хватает, но бутерброды с дерьмом водятся постоянно". Отсек напоминал среднее, между технической лабораторией и занюханными мастерскими из древнерусской глубинки. Кругом чернели пятна отработанного масла и валялись грязные спецовки. Они мирно соседствовали с компьютерной техникой, которая так же была перепачкана отработкой. Впрочем, это не мешало ей выполнять свои функции. Мыслимые и немыслимые запчасти от неизвестных агрегатов горами лежали по углам, неизвестно для чего извлечённые из складских помещений. Это добавляло, к общей картине, сходство с блошиным рынком. Только покупатели отсутствовали…

В одном из помещений, одна группа рабочих устраняла внушительный пролом в полу, образовавшийся в результате небольшой химической аварии, а другой коллектив трудился над транспортировкой бочки с маслом. После небольшой перекантовки, неплотно закрытая крышка не выдержала гидроудар и масло из железной ёмкости хлынуло на ступени, ведущие вниз — в подсобное помещение. В это время, как раз возвращалась с перекура первая группа рабочих, о чём-то отчаянно жестикулируя руками. Матерные слова они активно подкрепляли языком жестов и не смотрели под ноги.

Главный носильщик, он же бригадир всех прочих бездельников, крикнул ротозеям, предупреждая об опасности:

— Васька! Витька! Осторожней! Эта лестница вся в машинном масле!

— Хренота — та — та — та — та!

— Наплевать — бать — бать — бать — бать!

Сидя на полу, они потирали ушибленные части тела и угрюмо смотрели в пролом, ведший на нижние палубы, в подпаёльные воды. Там скопилось отработка, ставшая уже давно эмульсией. Чего только не входило в её состав: вода, масло, дерьмо — это только малая часть перечисленного. Пролом предполагалось заделать в кратчайшие сроки — хоть досками от белого сортира.

На пороге подсобного помещения появился ещё один персонаж из дальних мастерских. Он ещё ничего не знал про случившееся и вёл себя крайне безалаберно. Обведя присутствующих рассеянным взглядом, пришедший приветственно помахал рукой и уверенным шагом направился к стеллажам, стоящим у противоположной стены помещения. Кубарем скатившись по скользкому лестничному маршу, он выругался на аглицком языке и продолжил движение. Не успев предупредить его о предательской лестнице, бригадир успел предостеречь его о другой опасности, крикнув гневным голосом:

— Джон! Смотри куда прёшь! Там в полу провал образовался!

— Херня — а - а — а - а — а!

Затухающий голос скоро ознаменовался слабым бульком, донёсшимся до места начала падения. Вскоре его сменил недовольный вой, нёсшийся оттуда же и громкие ругательства, сыпавшиеся сверху.

В соседнем помещении два рабочих клепали какую-то конструкцию. Со стороны это напоминало игру в "Салочки": один старательно пытался попасть по пальцам другого молотком, а тот, не менее старательно, всячески этого не допускал, проворно уворачиваясь от ударов. Молотобоец, от усердия, высунул язык, а обороняющийся весь трясся от напряжения, покрывшись крупными каплями пота. Наконец-то у них всё получилась и работа была завершена, а то бы неизвестно, чем бы эта "игра" закончилась. Скорее всего, госпитализацией обоих.

"Ремонтный отсек" жил своей обычной жизнью, в которой во всём чувствовалась рутина. Сюда можно было включить купание в подпаёльных водах, отбитые пальцы и прочие части тела…

…

Разведчики медленно, но уверенно приближались к владениям "Ремонтников", внимательно глядя себе под ноги и осматривая каждый подозрительный винт в стенах. Пока всё шло гладко и компаньоны несколько расслабились. Постоянно находиться в напряжении очень трудно, но, также трудно и сосредоточиться в нужный момент. Внезапно, за поворотом послышалась какая-то возня. Некоторые, от неожиданности, подскочили на месте, а в целом, все в нерешительности остановились. Фриц тихо подошёл к самому краю облезлой зелёной переборки и осторожно попытался выглянуть за угол. Заметив это, Проводник зло зашипел на него и отодвинул назад. У Алексея было "чёрное зеркало", не бликующее на свету. Хитрое покрытие позволяло видеть то, что находится за углом, не опасаясь быть обнаруженным и не отражало яркого света. Его Проводник и выставил на короткой палочке в соседний переход общего коллектора — у самого пола.

— Крысы, — сплюнув сказал Алексей и убрав зеркало в карман, спросил Мэнса: — Куда ты харю выставляешь?

— Э-э-э, — только и смог, что ответить немец, протягивая обе руки в сторону соседнего коллектора.

— Бэ-э-э! — передразнил его Проводник. — Если тебе так приспичило заглянуть за угол, то ложись на пол и выглядывай у самого плинтуса, а то так недолго и гайку из пращи словить по лбу. Или в глазик…

— А если у самого потолка? — оживлённо подхватил идею Калахари.

— Не пойдёт, — отрицательно помотал головой Алексей. — Что посередине угла голова появится, как грыжа на здоровом теле, что под потолком, как осиное гнездо — всё это вызывает в сознании противника отторжение и тут же привлекает его внимание.

— А у пола? — засомневался Виктор.

— У пола — другое дело. Во-первых: на нём постоянно валяется всяческий мусор и разбросанные вещи, в отличие от прочих мест, не говоря про потолок. Твоя башка, просто-напросто — затеряется среди хлама, а во-вторых — это психологический эффект.

— Как это-как это? — затараторил "Дармоед", под вопросительные взгляды остальных коллег.

— Просто, — заверил их Проводник. — За счёт высунутой "репы", посередине стены появляется нездоровый выступ. Наверху, голова, в подсознании наблюдателя, зрительно утяжеляет пейзаж, отторгая его от действительности. Все массивные устойчивые постройки строятся внизу шире, что делает их в глазах смотрящего очень устойчивыми и надёжными. Попробуй перевернуть пирамиду вверх ногами… Она, в твоём воображении, падать начнёт. Так же и с покраской: от тёмной краски внизу — к светлой наверху. Сделаешь наоборот — и в сознании всё перевернётся с ног на голову. Так что башка, вылазящая внизу, больше гармонирует с подсознанием наблюдателя, чем под потолком, как воздушный шарик… И хорошо, если на твоём пути попадётся простофиля, а не опытный разведчик. Тот сразу же залепит тебе в глаз чем-нибудь тяжёлым.

Фриц состроил удивлённое лицо и, глядя грустными глазами куда-то в пустоту, разочарованно выдохнул:

— Так вы тут психологией занимаетесь, вместо того, чтобы урожай выращивать?

— А як же! — радостно подтвердил Диггер. — Как ты собираешься распахивать железную делянку, пытаясь засеять её зёрнами кукурузы?

За следующим поворотом разведчики вышли на финишную прямую. Проводник заметно нервничал, причём, при каждом посещении неуравновешенных обитателей этого отсека. Впрочем, подобную ситуацию неуравновешенности можно было применить теперь ко всем жителям орбитального комплекса. Недоверие и подозрительность порождали желание избавиться от нежелательного посетителя, но чувство голода подсказывало другое — так всех клиентов разгонишь и никто уже больше не придёт к тебе ремонтировать никому не нужный пылесос.

Алексей подошёл к переговорному устройству, точно такому же, какие применяются на морских кораблях для связи командного пункта с машинным отделением. Естественно, в обычное время ими никто не пользуется. Для этого имеется современная трансляция: громкая и убедительная. Можно и по-тихому, чтобы не слышали верхние палубы, но, электроника всегда может выйти из строя, а это устройство надёжно, как сам торговый флот. Дёшево, просто и сердито. К тому же, здесь динамиков не было, а облезлая труба — была. Проводник приставил к ней пересохшие губы и громко позвал хозяев:

— Эй там — на вахте!

— Кто Гамлетов зовёт?! — отозвалось переговорное устройство глухим утробным звуком.

— Я — Лёха Проводник.

— А-а-а, — разочарованно ответила труба, понимая, что жратвы много не выкружить, во всяком случае, в ближайшее время, а только в перспективе…

— Заходьте, товарищ фашист, — великодушно разрешили на том конце связи, оперируя терминами, над которыми не задумывались ни на секунду. — Давай, не мешкай, а то в глухом кармане недавно видели подозрительные тени. Ловушки я отключил…

Эти слова подстегнули наших героев не хуже кнута и уже через пару секунд все пересчитывали друг друга во владениях "Ремонтников". Проводник сразу же уединился с начальником для душевно-рабочего разговора, а остальные разбрелись по отсеку, предоставленные сами себе и своим мечтам. Мио с удивлением разглядывала валяющиеся в углу несколько ржавых рессор от трактора "Беларусь" и искренне недоумевала: "Зачем на космической станции запчасти от сельскохозяйственного трактора. Или просто — трактора… Да какая разница?!" Душа истинной вьетнамской женщины отказывалась понимать русскую душу. С ней оказался солидарен Адам Смит, но больше всего возмущался Фриц, привыкший, как истинный немец, к непоколебимой практичности. Непробиваемой. Пьер Тарантул пребывал в неопределённости. Он мог не понять горячую русскую баню, с её берёзово-дубовыми орудиями пыток, а вот насчёт рессор… Полной уверенности, в окончательных выводах, не было. Когда он, ещё давным-давно, задал вопрос русским товарищам про песню Высоцкого и его намёки на ненужность в бане пассатиж и лыж, то они ему доходчиво объяснили, что Владимир был неправ: лыжами можно растопить печку, а пассатижами открыть печную дверцу, у которой сломалась ручка. Дёрнул за торчащий конец проволоки… Или дёрнуть заклинившую печную заслонку — она же горячая! Даже через рукавицу чувствуется. На лыжи, в конце концов, можно просто сесть в парилке, чтобы не касаться заиндевелым филеем разогретых досок лежанки.

Пока все предавались вынужденному безделью, Проводник выяснял условия ремонта плазменной винтовки. Начальник осмотрел сломанное оружие, поцокал языком и почесал затылок. Ознакомившись с технической документацией, он крепко призадумался. Держа в руках пожелтевшие листки бумаги, начальник ремонтников напоминал египетского сфинкса, пребывающего вне времени и пространства и вынужденного стоять посередине грешной земли. Алексей не решался выводить его из состояния прострации, а в голове постоянно крутилась мысль: "Когда это листки успели пожелтеть?" Побыв ещё немного в другом измерении, начальник наконец-то вернулся обратно.

— Да-а-а, — многозначительно протянул он. — Солидный геморрой ты себе подцепил. Ну, когда все запчасти будут в комплекте — милости просим. Попробую собрать всё это воедино… За определённую мзду, естественно.

— Ну конечно, — поспешно согласился Алексей, у которого всё-равно не было другого выбора, разве что самому собирать.

Все данные теперь были согласованы, собраны в кучу и оставалось только искать недостающие звенья в этом механическом пазле. Его фрагменты разбросаны по всей станции чьей-то щедрой рукой или злым провидением, но создавалось впечатление, что никак не случайно. Про случайности Проводник давно забыл, постоянно встречаясь с жёсткими закономерностями. Он уже было собрался уходить, как вспомнил ещё одно дело, приведшее горемык в этот отсек. После секундного раздумья, похожего на отсчёт такта пьяным солистом, Алексей протянул руку вперёд и мотнув головой, спросил:

— А холодным оружием разжиться нельзя?

— Есть кое-чего, но, в нерабочем состоянии, — ответил начальник. — Вот арбалет без тетивы. Плетёные металлические тросики, используемые в конструкциях арбалетов, быстро рвутся и их почти не осталось. Достань синтетические нити в "Лаборатории синтеза растений", для супертетивы и считай, что он твой. У нас будет запас, да и тебе с десяток синтетических тросиков сплетём, тоже про запас — на всякий случай.

Алексей мысленно выругался, но делать было нечего. Он обречённо вздохнул и задал последний волнующий его вопрос:

— А как насчёт сварочных электродов — для метания?

— Что ты, что ты! — возбуждённо запричитал начальник. — Только для работы осталось, по прямому, так сказать, назначению. Пока сваривали конструкцию баррикад, вокруг "Административного центра", чуть ли не все потратили. Да спёрли, половину… Ворьё…

— Ладно, — обречённо махнув рукой, сказал Алексей и попытался встать из-за стола.

Получилось это у него плохо. Спиртное ударило по мозгам и подкосило ноги. Собравшийся консилиум решил вынос тела не производить до теоретического утра. Там оно должно было само пойти, тело. Тоже — в теории.

Гном с удивлением разглядывал странный агрегат, вмонтированный в большой шарообразный резервуар и возвышающийся над людьми медным исполином. Во всяком случае, Сосо, с его маленьким ростом, показалось именно так. Он крутился вокруг него, как кот вокруг миски со сметаной. Заглянул или попытался заглянуть во все щели, но так и не пришёл к какому-либо выводу. Подошедший Пьер, бросив мимолётный взгляд на конструкцию, кратко резюмировал:

— Самогонный аппарат.

— Ректификационная колонка, — поправил его один из проходивших мимо ремонтников. — Жрёт, зараза, много!

— Энергии? — сочувственно спросил Тарантул.

— Закуски!

Все понятливо кивнули головами, уже не в силах отойти от чуда техники. На ночлег расположились табором прямо в цеху словно не желая расставаться с полюбившимися рессорами и особенно, с чудо-агрегатом. Рюкзачок под голову и баиньки. В темноте раздался чей-то голос: "Мио — перестань чмокать!" В ответ, вьетнамка разразилась страшной руганью, а мнения коллектива разделилось на два лагеря: одним представился употребляемым втихаря харч, а другим… И только одному привиделась нестандартная картинка — пожелтевший шмат сала.

Утром болели головы и всё остальное. Качественная очистка оставляла желать лучшего, несмотря на грозные размеры колонки. Или, как сказал неизвестный: "Пить надо меньше!" "Фраза настолько потрёпана в фольклорных высказываниях, что за неё скоро начнут бить!" — высказался второй неизвестный. Потом что-то сказал третий и в итоге — высказались почти все. Кто-чего сказал, осталось за кадром, и поэтому, так никто и не понял, кто с кем разговаривал.

Начинались суровые серые будни, после короткой вспышки яркого праздника. Не на другом конце станции находился "Центр связи" и предстояло идти туда. Некоторых смущали чёрные тени, которые, якобы, видели в глухом кармане, а путь, как раз, проходил мимо. Совсем рядом.

…

"Центр связи". Проживающие в нём "Бездельники", как их окрестили остальные обитатели комплекса, фактически таковыми и являлись. Центр имеет сеть наружных антенн, а связываться, практически, не с кем. От Земли, время от времени, доносятся только отдельные обрывки увещеваний, в которых говорится, что всё хорошо. От скуки, они тоже, как и остальные участники полёта, поделённые на группировки, пытались защитить себя от назойливых посетителей. Те не шли, но на всякий случай, в лаборатории связи разработали кое-какие ловушки, способные сдержать агрессора на подступах к центру. Например — звуковая. Её "Бездельники" назвали "Понты". Используется, как чисто психологическая. Особенно, такая команда, как: "Стоять, собака!" Вторая более внушительней и, одновременно, опасней — "Шило". Если не срабатывает пункт "А", переходят к следующему пункту — ультразвук. Ну, тут только успевай уши зажимать, если нет надёжного гермошлёма. Беруши тоже не помогают.

В глубинах центра шли работы по созданию мазера — излучателя СВЧ. "Бездельники" пытались пускать "Белый шум" по трансляции комплекса, но, после ряда неординарных событий, от этой безумной затеи пришлось отказаться. Во-первых, при походе на рынок, "Бездельникам" ничего не смогли продать, в результате невменяемости продавцов. Другие воротилы мелкого бизнеса их чуть не побили. Во-вторых, на "Центр связи" стали нападать, и напирают, в основном, безумные. В-третьих, "Бездельники" сами стали шуршать черепицей. К тому же, народ догадался раскурочить ретрансляторы, какие было возможно, чтобы не фонили… Хоть таких оказалось немного, но, чуть полегчало… По воле конструктора комплекса динамики громкой связи были надёжно вмонтированы в переборки станции и за здорово живёшь, невозможно отключить транслирование того, что хочет начальство. По секрету передавалось из уст в уста, что в планах учёных было запланировано проведение опытов с "Белым шумом". Исходя из этих соображений, динамики укрепили сверхнадёжно.

В результате первого запуска мазера, "Бездельники", практически, остались без двери… Эти неудачи не сломили воли связистов. Мужественные защитники своей вотчины уже мечтали о толпах нападавших, с которых можно разжиться трофеями, но, никто не желал покорять героический "Центр связи". Тогда они стали мстить. По громкой связи на всю станцию "Бездельники" транслировали чтение "Поваренной книги". Диктор смаковал каждое слово, обгладывая кости гипотетической свинье. Затем последовали омары, креветки, колбасы и шашлыки. Слюни текли ручьями, в том числе и у самого диктора, что добавляло в диверсию дополнительные пикантные нотки. Смачное описание некоторых блюд увеличило голодные обмороки в отсеках. В народе росло недовольство. Готовится бунт, подогреваемый раздражёнными лидерами голодающих отсеков. По станции прошла волна митингов, на которых возмущённые высказывали свои претензии "Центру связи". Только на складах было предотвращено два бунта, а ведь там народ не страдал от недостатка пищи. Волнение перекинулось на территорию хлебозавода и "Главному Хранителю" стоило большого труда предотвратить обжорство личного состава. "Пекари" с "Ватрушками", от переживаний, сварганили огромный бисквитный торт, украсив его сверху фрикадельками. Диктора из студии, с сильными резями в желудке, прямиком отнесли в медблок. Кроме этого, он чуть сам не захлебнулся. В противовес настойчивым требованиям населения комплекса прекратить этот балаган, "Бездельники" выдвинули свои условия: "Жрать несите!"

Главный связист, от безделья, конструировал ультразвуковой радар, позаимствовав идею у одного из университетов запада. В карманы, пришитые на жилетке вкруговую, он поместил несколько датчиков, которые вибрацией, напоминающей давление на тело, возвещали приближение постороннего объекта. С какой стороны исходила угроза, с той и трепыхался прибор. Когда коллеги спросили его: "На кой тебе это нужно?", Главный ответил: "В базарный день поможет уберечься от воров". "Ты бы лучше сделал радар, оповещающий об атаке телепатов", — посоветовал ему, кто-то из сослуживцев. "А что — это идея! — загорелся начальник. — Можно попробовать настроиться на волну ихнего сигнала, вот только необходимо провести полевые испытания". Крайне возбуждённый, он скрылся в недрах центра, гремя железяками и шурша чертежами. "А лучше бы ты сконструировал радар для поисков тайников, где заныкана жратва!" — понеслось ему вслед.

…

Забыв про все меры предосторожности, разведчики брели в сторону "Центра связи". Серые стены медленно проплывали мимо. Несмотря на весёлый салатовый цвет, в глазах бредущих мимо, они выглядели именно серыми, впрочем, как и всё остальное. Иван, в связи с молодым возрастом, быстрее других избавился от похмельного синдрома и постепенно приобрёл жизнерадостный вид, под завистливые взгляды попутчиков. Он бодро крутил головой по сторонам и, как всегда, задал свой коронный вопрос Проводнику:

— А "Чёрные бездельники" бывают?

— Бывают, — мрачно ответил Алексей, исподлобья взглянув на назойливого исследователя быта и нравов аборигенов космической станции. — Только зовут его не "Бездельник", а "Чёрный связист". Однажды, он взял, да объявил по общей трансляции ложный базарный день.

— Ну и что? — растерялся Мутант.

— Да ничего. Все собрались на рынке и благополучно обменялись, между собой, кому чего нужно. Только после этого и начались эти странные трансляции, с описанием вкусной и жирной пищи.

— Жирное вредно для здоровья! — вмешался Фриц.

— Дурак, что ли?! — взорвался Алексей. — Это в нашем-то положении? Наплевать на здоровье — без жратвы оно ни к чему! Здоровье-то…

— Обиделся, значит, — укоризненно сказал Калахари.

— Кто — я? — удивился Проводник, сурово посмотрев в сторону заявителя.

— Да не ты, а "Чёрный связист".

— А чего он хотел? — задал вопрос Экономист всем сразу. — Я, лично, не понял…

Постепенно, длинный коридор повернул направо и упёрся в "Центр связи". Дверь отсутствовала. Это сильно насторожило разведчиков; гораздо сильнее того, если бы из-за двери раздавались звуки набиваемой пулемётной ленты. Стояла зловещая тишина, а тёмный проём являлся преградой, такой же неприступной, как самая бронированная дверь. Проводник, превозмогая внутреннее напряжение, распаляемое настойчивым голосом разума, осторожно заглянул внутрь. Напрягая зрение до предела, Алексей пытался пробиться пламенным взором сквозь непроглядную мглу, но его взгляд тонул во мраке. Включить фонарик он не решался…

— Фаер бы туда кинуть! — возбуждённо посетовал Экономист. — Да нету…

— Мля! — возмутился Проводник. — Это у вас в Голливуде фальшфейер швыряют во все мыслимые и немыслимые дырки, вместо того, чтобы фонариком посветить! А если в помещении концентрация взрывоопасного газа превышает все мыслимые и немыслимые пределы? Огненные шашки применяют только на открытом пространстве, дубина!

— О! — оживился Диггер. — Этой пиротехникой необходимо шахтёров вооружать. А на хрена нам лишние рабочие руки?

Наконец-то, сквозь пугающую темноту пробился слабый лучик света и уже через несколько шагов разведчики вышли прямо на раструб мазера, интуитивно отшатнувшись от грозной конструкции. Кроме злополучной двери, он, вероятно, снёс и все источники освещения, расположенные в зоне его воздействия. Далее, за столом сидела группа "Бездельников". Они молча и тупо смотрели на пришедших, искренне не понимая, что им тут понадобилось. После изложения дела связисты оживились и даже обрадовались такому исходу событий. За компьютерный чип для "Стеклодувов" хозяева "Центра связи" потребовали жратвы. Можно в перспективе, но, желательно сейчас, хотя бы частично. Провиант таял прямо на глазах и Проводнику мерещились мрачные перспективы голодной смерти ещё задолго до взятия складов. Остро встал вопрос пополнении провианта и в голову, кроме банального грабежа, ничего не лезло. Оставалась надежда на "Супермаркет". Пусть и слабая… У Проводника защемило сердце, при одной мысли о встрече с полубезумным "Мясником". Чип, в его руке, отливал матовым чёрным блеском, готовый поместиться на своё место в плазменную винтовку.

 

Глава седьмая

Троянский конь

До "Супермаркета" было далеко. Самое близкое, что лежало на пути разведчиков, оказался "Инженерный отсек". Идти туда пока что рано, но и пройти мимо нельзя. Проводнику предстояло провести предварительную разведку на предмет готовности инженеров блока отладить плазменное оружие. Иван долго мучился, понимая, что он уже достал Алексея своими расспросами, но удержаться не смог: ни про обитателей отсека, ни про количественное членство данного братства, ни про чёрных приживальщиков. Проводник выдал информацию пакетом, как заранее заученный текст:

— В состав отсека входят сплошь инженеры, кладовщица и одна уборщица. Посторонние называют их ёмким словом — "Головастики". "Чёрный инженер". Вполне конкретная личность, безо всякой мистификации. Постоянно ошивается в отсеке и никуда не пропадал. Без конца конструирует "Троянского коня". Каких только моделей народ не видел! Один раз, возвращаясь домой, он приполз даже под ванной…

— Зачем? — заинтересовался Пьер Тарантул, не понимающий русскую баню, но привыкший к изысканной сантехнике, которую у него на родине используют исключительно по назначению.

— Тупой, потому что! Таким образом он хотел проникнуть на вражескую территорию. Хорошо что полез в оранжерею, а не на склады, через КПП. Там бы из него быстро на огнемёте консервы сварили, а здесь просто настучали по ванне ломами так, что он временно оглох.

Не давая Ивану опомниться, Алексей быстро продолжил:

— Оружие и ловушки инженеров строго засекречены. Проскальзывали слухи о таинственных жучках-киборгах и боевых роботах, но достоверно известно только про одну огненную ловушку — "Зажигалка". В принципе, это огнемёт, который освоили обитатели "Инженерного отсека". Срабатывает по принципу пьезоэлектрической зажигалки. Нога посетителя наступает на панель, под которой размещён соответствующий механизм. Два металлических шарика разбегаются в разные стороны и тут же сталкиваются, в результате чего бело-голубая электродуга поджигает горючую смесь. Её подача осуществляется одновременно с искрой, как в банальной пьезоэлектрической зажигалке. Пламя зажаривает противника, начиная с причинного места. Горючей смесью выступает бытовой газ пропан-бутан. Впрочем, фантазией колонисты не обделены, так как выяснилось, что их тщательно отбирали из числа претендентов на проживание в орбитальном комплексе.

— Огненные пожары опасны в невесомости, — заметил Фриц.

— Так то же — в невесомости! — усмехнулся Алексей.

Мутант вопросительно посмотрел на своего наставника и задал вполне предсказуемый вопрос:

— А что это значит?

— То и значит, — равнодушно ответил Проводник. — При невесомости нет конвекции и поэтому, горячий воздух не идёт вверх, как мы привыкли замечать и нет притока кислорода к месту горения. Огонь равномерно распространяется в разные стороны и ты не увидишь языков пламени — ты просто истлеешь, а отсек задохнётся угарным газом, так и не успев понять, что же всё-таки произошло. В общем, со стороны пожар будет казаться незначительным. Эта обманчивость может стоить жизни всем обитателям отсека, в котором произошло возгорание.

— А как это применимо к нашему огнемёту? — растерялся Иван.

— А хрен его знает, — пожал плечами Алексей. — Не уверен насчёт жизни, но вот любознательность многих покалечила.

— Как это? — испугался Мутант.

— Ну, как-как! Например — любопытной Варваре нос оторвали…

— А соседский кобель Тобик кастрированным бегает! — засмеялся Проныра. — Потому что всё-таки сунул, на всякий случай, причинное место туда, куда не должен совать ни при каких обстоятельствах и куда не рекомендуется совать свой нос Ивану…

…

"Инженерный отсек".

Обхвативши голову обеими руками главный инженер сидел в согбенной позе, предаваясь тягостным раздумьям. С давних пор его увлекала идея создания терминатора или, как теперь принято говорить — андроида. Увлёкшая его идея настолько укоренилась в сознании, что снилась по ночам, приходя порой в самых смелых снах, от которых проснувшийся человек обязательно устыдится, если, конечно, он не полный "бионик" — с искусственными мозгами, а не только с конечностями. Для претворения своих планов в жизнь, изобретателю пришлось вступить в союз с физиками. Для металлического пугала были необходимы искусственно выращенные человеческие органы и успешно помещённые на свои места. Для выполнения этой части плана возникла необходимость подключать медиков. Это, в свою очередь, натолкнула инженера на мысль о смежниках, которые часто подводят и в результате, и это естественно, множественность поставщиков отрицательно сказывается на производстве. Физики, медики… Делать было нечего, как только продолжать сотрудничество. Его союзники не надеялись на положительный результат, но если вдруг каким-нибудь чудом идея главного инженера воплотится в жизнь, можно было рассчитывать на успешное взятие складов боевыми машинами, которые, в отличие от людей, не чувствуют боли. В процессе работы выяснилось, что выращенную в пробирке человеческую кожу на металле бионической конечности закрепить очень сложно. "Инфекция, пёс бы её побрал!" — зло ворчал главный инженер, смотря на опухшие члены создаваемого члена общества. В подтверждение его слов, распухший опытный образец стоял в углу, как колобок и не подавал признаков жизни — изначально. В процессе своей экспериментально-творческой деятельности, изобретатель пытался, даже, обратиться к ферромагнетикам. Взвешенные наночастицы в жидкости создали, таки, "жидкий металл" и на него конструктор пытался воздействовать электромагнитным полем. Пока что внешним источником. Как он будет выглядеть внутри андроида, у инженера, так же, пока не было никаких соображений, даже в уме, не говоря про чертежи. Единственное, чего он успешно добился с помощью сильного магнетизма, так это увеличение носа, ушей и причинного места, которые потерялись на пышных просторах терминатора. Руки, ноги и голова имели жёсткий металлический скелет и увеличиваться в размере не желали, как и менять свою первоначальную форму. Это же относилось к груди. Теперь этот распухший гибрид из жидкого металла и бионики пугал приходящих в "Инженерный отсек".

В помещение заявилась уборщица с полным набором инструментов, подобающих этому случаю.

— Здорово касатик, — с ходу поздоровалась она с учёным мужем и не дожидаясь ответа, тут же приступила к уборке подведомственной ей территории.

Главный инженер считал все приветствия, с пожеланиями здоровья и прочих благополучий, не более чем дежурным лицемерием. На все попытки мимолётного контакта, он отвечал просто: "Э…". При этом, он сопровождал высказывание вялым поднятием правой руки, напоминающую, в данный момент, недоработанную культю больного андроида. Уборщица тётя Груня странно посмотрела на него и продолжила заниматься своими делами. Старое полузабытое имя удивительным образом гармонировало со щётками и швабрами, а также с остальными моющими средствами, в изобилии завезёнными именно в этот отсек. Логичнее было бы завести такой арсенал у вечно чумазых "Ремонтников", но… Словом, уборщица — типичный, вечно ворчащий персонаж. Слово "ироды" звучало в её лексиконе автоматически, не обременённое смыслом первоначального значения. Под этим термином подразумевается всякий, покусившийся грязной обувью на чистоту стерильных полов, даже тогда, когда эти самые полы не мыли уже неделю. Черенку швабры всё-равно, кто стоит перед ним: главный инженер или рядовой сотрудник. Кладовщице, так вообще, тётя Груня пообещала заменить шваброй…

В противовес уборщице, кладовщица и, одновременно, хранитель документации Аделаида Петровна Бекендорф, никак не гармонировала со своим местом, напоминая переодетого чекиста. Казалось, что большая кладовка и канцелярия приданы не ей, а к ней, как придаток. Имелся странный и необъяснимый факт — никто не знал отчества Аделаиды, которое она тщательно скрывала. Очки, которые носила кладовщица, были обуты в тонкую позолоченную оправу, а отнюдь не в роговую, как привыкли думать все, кто в своём сознании рисует отрицательных и полуотрицательных персонажей. Не мудрствуя лукаво, сослуживцы за глаза называли её Плезиозавровна.

Один раз тётя Груня, предаваясь своим раздумьям, если это слово можно было считать применимым по отношению к ней, нос к носу столкнулась с раздувшимся терминатором. В "ирода — колобка" уборщица запустила швабру, помимо сказанного, обзывая его и другими нехорошими словами. Среди незатейливого словарного запаса тёти Груни не раз промелькнуло слово Квазимодо, значение, которого, уборщица не знала, в связи с необременительным, для людей её профессии, образованием. Через некоторое время все обитатели отсека называли неудавшийся образец Квазидроид, совместив изначальное понятие с навязанным тётей Груней иноземным именем. В результате, гибрид получил гибридное имя, в строгом соответствии с причинно-следственными связями, управляющими поведением людей. И вот сейчас, шваркая по полу облезлой шваброй, тётя Груня злобно поглядывала на своего недруга, который, собственно говоря, не подавал никаких признаков жизни, не говоря уже о проявлении какой-либо недоброжелательности.

Пока шла уборка территории, в помещение вошла Плезиозавровна. Она появилась, как всегда, неожиданно, в первую очередь для тёти Груни. Путаясь в швабрах и вёдрах, Аделаида подскользнулась на мокрой тряпке. С громкой руганью она грохнулась на пол, а ведро с грязной технической водой, от удара ноги, улетело на середину помещения, обдав Квазидроида потоком нечистот. Потирая ушибленный зад Петровна ещё сильнее разразилась страшной руганью, которая с каждой секундой крепчала. Из-за поломанного инвентаря и обезображенного грязью пола намечалась междоусобица и если бы не внушительный перевес сил в пользу Плезиозавровны, то побоище было бы неминуемо. Тётю Груню увели отпаивать валерьянкой, а Плезиозавровна принялась давить на главного инженера теми фактами, с которыми она и явилась к нему:

— Этот урод что — у меня на балансе висеть будет?!

С этими словами она ткнула пальцем в сторону Квазидроида, злобно сверкая в его сторону стёклами очков, чей блеск, с каждой секундой, становился всё зловещей и зловещей.

— Можем даже документ выдать, — равнодушно ответил начальник, мрачно наблюдая за тем, как Аделаида массирует ушибленное место.

— Необходимо заполнить брачный контракт, — язвительно заявил вошедший помощник в сопровождении глухонемого коллеги.

От возмущения хозяйки и возникшего, в связи с этим, волнения, стёкла очков Плезиозавровны запотели настолько, что она потеряла возможность видеть, пока не протёрла их пальцами. Ещё раз взглянув в сторону Квазидроида, она в сердцах сплюнула и, понимая, что сегодня ни о чём договориться не получится, не переставая ругаться, покинула помещение.

Спутник помощника долго и упорно пытался донести до главного инженера свою мысль, отчаянно жестикулируя руками и мыча на повышенных нотах:

— У-у-у, а-а-а, э-э-э, у-у-у!

Начальнику это порядком надоело и он настойчиво посоветовал подчинённому изложить свои соображения на бумаге, вручив тому комплект письменных принадлежностей. На грязном клочке тетрадного листа, бывшего в употреблении, тщательно выведенные каракули гласили: "У-у-у, а-а-а, э-э-э, у-у-у!"

— Это трындец — разговаривать с неграмотным глухонемым! — в отчаянии воскликнул главный инженер. — Чего он хочет-то?

— Понять его несложно, — ответил помощник. — Кое-что я понимаю в языке жестов. В первую очередь он хочет жрать и в связи с этим, жаждет получить комплект обмундирования "стелс", в которую входит "шапка-невидимка" и "нанокостюм", для того, чтобы пробраться на продовольственный склад.

— Вы что оба — обалдели? Где я вам возьму то, чего нет? Этих разработок даже в зачаточной стадии не существует.

— А глухонемой утверждает, что они есть. И не просто в мыслях буйной головы, а в готовом виде,

— Откуда он это может знать, если писать не умеет? — усомнился главный инженер.

— Это он писать не умеет, а вот читать — вполне, — возразил помощник. — И кажется, даже на японском языке…

— Ну, и где этот умник про костюм вычитал?

— В каком-то японском журнале…

— А-а-а, — разочарованно промычал начальник. — Речь там шла вовсе не о нанокостюме, а о плаще. К тому же, плащ больше подходит про описание эффекта хамелеона. Притом, это такая муторная технология: камера спереди снимает то что находится сзади и проецирует спереди и так в секторе, поделённого на триста шестьдесят градусов.

— А шляпа? — поинтересовался помощник.

— Примерно та же байда, больше напоминающая фантастику, притом, двумя веками позже нашего времени….

— Как-то это просвистело мимо меня, — удивлённо пожал плечами помощник и замахнувшись в сторону глухонемого, не перестававшего без устали семафорить, в сердцах крикнул: — Да заткнись ты! Уши режет…

Главный инженер посмотрел на расстроенное лицо глухонемого и оно ему напомнило ГМО, в связи с чем он не замедлил отпустить скабрезную шуточку, при этом, бросив мимолётный взгляд на помощника, которого звали Геннадием:

— У тебя такое мрачное лицо, как будто ты Геной модифицированных продуктов объелся.

— Чего? — спросил Геннадий, смотря попеременно: то на начальника, то на своего спутника-просителя.

— Дерьма, говорю…

Так как глухонемой, к которому было обращено высказывание, не мог ничего услышать, то помощник принял сказанное на свой счёт и окончательно запутался в своих умозаключениях. Начальник махнул рукой и посоветовал обоим оставить его в покое. Когда они ушли, учёный подошёл к стене и нажав на скрытую панель, открыл секретный ящик. В нише стояла его гордость — нанокостюм "Стелс". Также, как и Квазидроид, он не поддавался окончательной доработке. В конструкции существовало масса промахов и недоработок, выявленных в процессе испытания. Весь поверхностный материал костюма состоял из нанокамер и наномониторов, построенных по сотовому принципу. Грубо говоря, левая сторона нанокамерами снимает открывающуюся перспективу и передаёт её на наномониторы правой стороны. Правая сторона, соответственно, делает тоже самое. Это грубое пояснение. На самом деле всё сложнее. Весь костюм поделён на сектор в 360 градусов и каждый сектор принимает передаваемое изображение противоположной стороны, передавая, в свою очередь, видимое им изображение на противоположный сектор. И так по всему периметру. С руками несколько хуже обстоят дела и строго говоря, полной невидимости с этой технологией не добьёшься. Это он и пытался донести до своего помощника, скрыв сам факт существования костюма.

Он тяжело вздохнул и сказал в пустоту:

— Поэтому технология и называется "Хамелеон", а не "Шапка-невидимка". Как всегда — что-то, да не работает!

Он долго осматривал изделие, постоянно что-то ворча себе под нос. Вытащив костюм на середину помещения, главный инженер обошёл вокруг него кругом, время от времени ощупывая поверхность. Он закатил глаза к потолку и тяжело вздохнув, вслух сказал, словно обращаясь к невидимому собеседнику:

— Блин — не работает чётный сектор костюма. "Стелс" выглядит как зёбра или, что больше соответствует истине — ходящая расчленёнка.

— Может, всё-таки — зебра? — переспросил неожиданно вернувшийся помощник.

— Да какая разница — арбуз полупрозрачный, да и только! — машинально ответил начальник и вздрогнул.

Он неожиданно понял, что забыл запереть за ушедшими дверь. Секретный костюм был увиденным посторонними и его тайна оказалась раскрыта. Главный инженер помахал кулаком перед носом Геннадия, одновременно сурово предупредив:

— Смотри — никому ни слова! Тем более, что ещё недоработок куча. Я-то думал — мы будем незаметно на склад лазить… Вот интересно — откуда глухонемой узнал про существование нанокостюма?

Помощник неопределённо пожал плечами, скорчив удивлённую гримасу. Конечно, осведомлённость человека, не имеющего к данной лаборатории никакого отношения, вызывало кучу подозрений, но их к делу не пришьёшь. Пока Геннадий не уставал кривляться, в помещение забрёл робот-дворецкий, хоть дворцовыми помещениями здесь не пахло — изначально. На ногах он стоял плохо, часто оступаясь и некоторые обитатели инженерного отсека склонялись к мнению о необходимости возврата к гусеничному ходу, на котором техника наиболее устойчива. Даже лестница не является помехой передвижению. Учёная парочка скептически разглядывала дворецкого, как будто видя его впервые. Простая роботизация оказалась более успешной, чем создание андроида, маскирующегося под человека. Робот уже давно без дела мотался по отсеку, не зная, куда бы ещё приложить свои металлические руки. В этот раз он заявился с пластиковым букетом цветов в руках. Начальник с удивлением посмотрел на красочный натюрморт и спросил помощника:

— А чего это он мне пластмассовые цветы принёс?

— Так он же робот. И харя у него пластиковая…. У роботов свои представления о прекрасном.

— Пусть к резиновой кукле пристаёт!

— Слушай, Андреич, — рассмеялся Геннадий. — А он к ней и пристаёт!

Робот оказался в помещение проездом и скоро ушёл, в одном ему известном направлении.

Посмотрев ему вслед, помощник неожиданно опомнился и спросил начальника:

— Я чего вернулся-то — как у нас дела с жучками-киборгами?

— Как-как — они уже ползут на разведку в сторону складов. Пока эти тараканы дотуда доберутся…

— А их не обнаружат? — забеспокоился Геннадий.

— Как отличить таракана-киборга от настоящего насекомого? — вопросом на вопрос ответил главный инженер.

— По антеннам…

— Правильно, — подтвердил начальник. — Но они слишком маленькие и их можно рассмотреть только под лупой.

— Слишком долго они ползут, — нахмурился подчинённый. — Говорил же я, что нужно было мух делать.

— Их точно бы сразу прибили, — раздражённо махнул рукой главный инженер. — Тараканы скрытней.

Они оба помолчали, после чего Геннадий с озабоченностью высказал свою точку зрения на предшествующие этому визиту события:

— Андреич, вот мы сделали по заказу "Завода синтетической пищи" комбайн, перерабатывающий дерьмо в съедобную биомассу. Разработки ХХ-го века. В жизни "Изгоев", с их запасами, всё может резко измениться.

— Надолго ли хватит этих запасов?

Они ещё некоторое время помолчали, задумчиво разглядывая потолок. Помощник почесал затылок и нерешительно спросил шефа:

— Слушай-ка, Андреич, я что-то не помню, подошли суперпроводники к тараканам?

— Гена, мы их выкинули на хрен!

— Зачем?

— Охлаждения требуют — минус 140 градусов по Цельсию, что сводит на нет энергосберегающий потенциал, а других материалов, работающих с тем же эффектом при комнатной температуре, так и не нашли. Этот придурок, из "Лаборатории квантового вычисления", до сих пор корпит над сложными расчётами, а результат нулевой. Там записываемой информации на десятку с тремя цифрами в степени…

— А-а-а…

Они ещё немного помолчали, продолжая изучать облупившийся потолок. На нём выступило изображение голой женщины с пышными формами.

— Слушай, Гена! Меня этот "умный пластиковый потолок" уже задолбал!

— Ха! Во всех земных офисах была такая байда! Не успеешь подумать о сокровенном, а неумная техника уже реализует твои тайные мечты в жизнь. Самые сообразительные уже давным-давно закрасили "умные стены" контор толстым слоем масляной краски, а фирму производителя посылают куда подальше, с её нововведениями и дополнительными услугами.

Начальник усмехнулся и поддержал коллегу:

— Помнишь, Геннадий, нашего чудика из восьмой лаборатории, когда он купил только что появившиеся в продаже контактные интернет-линзы? Моргнёт глазом и он уже в сети… и, как правило, на порносайте. Пришёл его начальник, а он смотрит на него так томно и слюни пускает…

Они оба посмеялись над курьёзным случаем и снова продолжили рисовать на потолке вожделенные образы. На этот раз потолочными панелями дело не ограничилось и "умные обои", на основе модернового пластика, стали создавать объёмные скульптуры голых женщин, в натуральном размере. Цвет полностью соответствовал человеческому телу, а в купе с волосатой растительностью создавал полную иллюзию женской бани в час пик. Главный инженер сплюнул и снёс кувалдой секцию, отвечающую за построение нового дизайна, чтобы не выставлять напоказ свои тайные желания. Трансформация остановилась, а вот фигуры остались, разве что немного поблёкли, утратив первоначальный контраст.

— Весело у вас тут! — раздался посторонний голос.

Это было явление Проводника со-товарищи. Они с удивлением и неподдельным интересом разглядывали дизайн лаборатории. Мио покраснела, а главный инженер, с невозмутимым видом, пожал плечами и сослался на брак в производстве "умных обоев":

— Вот — присылают, пень знает что!

Все понятливо закивали головами, а вьетнамка отвернулась, внутренне чувствуя себя сопричастной к созданному барельефу. Гном поразился увиденному больше остальных, вытаращив глаза на оголённые тела, которым в руках не хватало только берёзовых веников. Оставив его и остальных созерцать художественное творение, порождённое человеческим воображением и созданного компьютерным разумом, Алексей поздоровался с начальником лаборатории:

— Здорово, Андреич! Давненько не виделись…

— Да уж — давно, — согласился главный инженер. — Кстати — по вентиляции больше не ползайте!

— Почему?

— Слухи о ваших похождениях уже облетели всю станцию и "Телепаты" только и ждут того момента, когда можно будет разжиться харчами на халяву. Сами не заметите, как опустеют ваши рюкзаки.

— Так мы к ним не приближаемся, — растерянно возразил Проводник.

— Дело в том, что эти уроды научились усиливать свой телепатический сигнал в системе вентиляции, как в волноводе, — пояснил главный. — За её пределами он не действует. Кажется… На всякий случай, к вентиляции лучше вообще не приближаться.

После непродолжительной доверительной беседы "Головастики" отправили Проводника за элементами питания, нужные для винтовки к "Батарейкам" в "Аккумуляторную". Затем их было необходимо заправить у "Кочегаров" в "Топливных отсеках". Проводнику уже казалась идея со сборкой оружия бегом по замкнутому кругу, но делать было нечего. За труды праведные главный инженер попросил достать ему синтетические нити, которые производят в "Лаборатории синтеза растений". По официальной версии они была ему необходимы для укрепления наноцеллюлозы при производстве сверхпрочных бронежилетов, но на самом деле для боевого каркаса своего творения. Наноцеллюлозу в "Инженерном отсеке" делали сами, а вот синтетические нити, почему-то, не получались. "Странно всё это, — думал Проводник. — Вопросов больше, чем ответов. Ну, да ладно — хоть что-то по пути и в одном месте".

Мигающая лампочка синюшного света давно требовала замены и в её бледном свете передвигающаяся группа выглядела если не зловеще, то таинственно. Впереди ожидали новые порции приключений и тщательных поисков. Иван тоскливо обернулся, словно что-то почувствовав, но вокруг было тихо. Свет синим сполохом промелькнул по его лицу и потух. Ещё раз прислушавшись к таинственным шорохам, Мутант подумал, что ему всё померещилось и догнал удаляющихся товарищей.

 

Глава восьмая

Мы кочегары, а не плотники!

"Аккумуляторная".

Здесь всем заправляли "Батарейки". Так другие жители станции называли обитателей этого отсека. Он, от стен до стен, был забит солнечными батареями, предназначенными для замены вышедшим из строя внешним элементам. Не беда, что солнце уже почти не видно. Главное — вся аппаратура в полной исправности. Пустые аккумуляторы, по непонятной причине, хранились именно здесь, а не в топливных отсеках. Наверное, в чью-то начальственную голову, не потрудившуюся заглянуть в сопроводительную документацию, пришла здравая мысль объединить одно с другим в строгом соответствии со схожими названиями. Не менее странным было название отсека. Большинство его обитателей, не слишком обременённые раздумьями, но отличающиеся любопытством, гадали на эту тему в меру безделья и, в конце концов, порывали с этим занятием, так и не придя к какому-либо конкретному мнению. Начальник с подчинёнными молча и мрачно прохаживались вдоль рядов батарей, не зная что делать с этим богатством. В голову ничего не приходило, а ждать приближение ближайшей звезды, чтобы заработали приёмные элементы, казалось ненаучной фантастикой. Полученную энергию можно было бы продавать, а так… Стекло батарей, покрытое специальным составом на базе жидких кристаллов, пыталось автоматически подстроиться хоть под какие-то лучи света, но — тщетно. Аппаратура молчала. Вместе с ней молчали её владельцы, усиленно соображая, где добыть хлеб насущный. Во время этих раздумий дверь неожиданно приоткрылась и в образовавшейся щели показалась голова Проводника.

— Здрасть! — бодро поздоровался Алексей.

"Батарейки" молча и удивлённо смотрели на незваного гостя, усиленно гадая о причинах его появления. Брать-то у них было нечего! Молчаливое противостояние длилось непродолжительное время, пока аккумуляторщики не узнали причину нежданного визита. За три аккумулятора хранители стеклянных элементов выменяли пять банок бесценной тушёнки и обещание, что после захвата складов, разведчики не бросят товарищей в беде. Рюкзаки приключенцев легчали, а надежды на благополучный исход дела росли, вместе с грустью о потерянной провизии. Проныра с Диггером тяжело вздохнули и высказали своё мнение Алексею:

— В своём отсеке картофельные очистки жрём, а тут провиантом разбрасываемся.

— А что делать? — поинтересовался Проводник.

Оба неопределённо пожали плечами, а предводитель пояснил:

— Эти запасы собирали и хранили долгое время, чтобы воспользоваться именно в такой трудный момент. Винтарь нам просто необходим для захвата "Складов". Сейчас не вложишься — потом ничего не возьмёшь.

Теперь вздохнули уже все. Экономист с буржуйским подходом прикидывал в уме целесообразность таких расходов. Больше всего его интересовало — а не объегорили его, с консервами? Алексей заверил, что нет, будучи сам твёрдо в этом не уверен. Витя Калахари с отрешённым видом смотрел куда-то в сторону, а Фриц — в другую. Мио ничего не подумала, привыкшая на генетическом уровне питаться рисовой шелухой. Васька Дервиш с Тарантулом таинственно улыбались, глядя на Сосо. Они уже давно заметили, что Гном неровно дышит в сторону вьетнамки, пытаясь постоянно оказать ей знаки внимания. Ростом они были примерно одинакового, и это спасало Гомиашвили от комплексов.

— Интересно, — спросил Дервиш Пьера, — теперь он будет её подкармливать, отрывая от себя лишнюю ложку концентратов?

— Пошли уже! — засмеявшись, воскликнул Алексей. — Скоро доберёмся до "Супермаркета" и там есть возможность кое-чем поживиться. Я там знаю кое-какие лазейки…

Обещание возымело действие и товарищи повеселели, отправляясь в дальнейший путь, а он обещал быть долгим и трудным. Радовало одно — "Топливные отсеки" располагались неподалёку, да и "Хранилище антиматерии" находились не за горами.

Иван с удивлением рассматривал коридор и его переходы, по которым разведчики пробирались к намеченной цели. Пол, в некоторых местах, был выкрашен красный краской, а в некоторых — в жёлтой. Стены, в одних местах, покрашены в синий цвет, а в других — в зелёный.

— Это что за феерия красок? — опешил Дервиш.

— Да уж, — согласился Тарантул. — Какой-то безумный маляр получил подряд на этот отрезок станции. Палитру выбрал — о-го-го!

— Японцы, что ли, тут орудовали? — предположил Алексей. — Мне эти попугаистые стены напоминают их завод, где всё упорядочено до мелочей: красный цвет — без специального допуска проход запрещён и так далее. Каждый оттенок имеет своё значение.

Иван внимательно слушал своего наставника и, как всегда, интересовался всем, что приходило в голову и куда вели их пути. Дождавшись, пока Проводник закончит свои размышления вслух, Мутант спросил:

— А что это за место — "Топливные отсеки"?

— Сам что ли не можешь догадаться? В "Топливной секции" хранится ядерное топливо для реактора, обеспечивающего станцию электроэнергией. Ещё отсек называют "Кочегарка", а тех, кто там заправляет — "Кочегарами".

— Интересно, а "Чёрный Кочегар" есть? — завёл мутант свою привычную песню и, как всегда, оставаясь в своём репертуаре.

— Есть, — хмыкнул Алексей, поражаясь любопытству своего визави.

— А в чём суть его проявления?

— Да ни в чём! — отмахнулся Проводник. — Иногда он проходит по отсекам. Те, кто с ним встречался или только видел издалека, утверждали, что он весь чумазый, перепачканный соляркой и угольной пылью. Где только уголь нашёл?

— А для чего на станции солярка? — удивился Калахари. — Классической кочегарки, вроде бы, нет.

— А хрен его знает, зачем она нужна… Так — на всякий случай… Ещё "Чёрного Кочегара" видели у ходового двигателя, когда он в конвективную зону установки совковой лопатой уголь забрасывал…

Пошутил Алексей или нет, так никто спросить и не решился, продолжив нелёгкий путь.

…

"Кочегарка" развлекалась, как могла. Чего только не сделаешь, от скуки. Вот и сейчас некоторые несознательные элементы устроили варварские танцы с подопытными мышами, которых раздобыли невесть где. Танцполом выступал небольшой пол — аккумулятор энергии, изготовленный из проседающих панелей. Они довольно чувствительны, чтобы мыши могли эти панели продавить собственным весом, когда начнут прыгать. Так как бессловесные твари танцевать отказывались наотрез, к панелям подвели электрические провода, несущие в себе довольно чувствительный разряд электричества. Мышки попискивали, но шевелились вяло.

— Поддай-ка им газку! — воскликнул один из садистов.

Стрелка дрогнула и поползла, с каждой секундой всё быстрее и быстрее перемещаясь в правый край циферблата.

— Хватит ерундой заниматься, — прикрикнул на экспериментаторов вошедший начальник. — Ту энергию, которую вы получили — ту же и потратили. Когда люди пляшут добровольно, они расходуют на это дело свою энергию, полученную с пищей, а тут… Лучше бы дрона-заправщика отремонтировали.

Начавшийся опыт бесславно закончился, не принеся никаких результатов. "Кочегарка" снова погрузилась в скуку.

…

Когда наши герои подходили к "Топливным отсекам", произошло сильное сотрясение станции, приведшее к потере равновесия разведгруппы, в результате чего они попадали на пол. В добавок ко всему, сверху на них рухнул вентиляционный короб, не выдержавший толчка. Хорошо что он был изготовлен из тонкой жести и удар по головам оказался не смертельным. Прибежавшим на шум "Кочегарам" представилась забавная картина: им показалось, что туристы кубарем высыпали из вентиляции, предварительно её обрушив и теперь выбираются из-под обломков, потирая шишки и ушибы. Кряхтя и охая, пришельцы поднимались на ноги, дико озираясь по сторонам. "Кочегары" попрятали разводные ключи по карманам, когда поняли, в чём дело. Старший отсека скептически посмотрел на Проводника и удивлённо спросил:

— Лёша — вы сумасшедшие, что ли, по вентиляции ползать?

После короткого пояснения сути произошедшего, он всё понял и сделал заключение:

— Опять в ходовой установке произошёл сбой…

После этих слов наступила вопросительная тишина, повисшая в воздухе лёгким недоумением. Спрашивать подробности никто не решился. Проводник знал про это, но не стал ничего объяснять своим спутникам. Так же, оказалось, он знал почти всё население станции и соответственно, имел обширные связи. Такое не каждому удаётся. Одного обаяния мало, да и везения недостаточно — тут нужно что-то другое, которое для большинства людей остаётся тайной. Необъяснимым явлением. Этим Алексей пользовался на полную катушку, да и выбора у него просто не оставалось, кроме того, чтобы вертеться, как белка в колесе.

Начальник отсека посмотрел на разрушенную вентиляцию и задал вопрос пустоте:

— И что теперь с этим делать? Мы же не плотники…

— Не жестянщики, — поправил его один из техников.

— Да какая разница?!

— Пусть так валяется, — предложил один свободный консультант, из числа всё тех же техников. — В случае чего можно будет легко соорудить небольшую баррикаду.

Начальник махнул рукой и все толпой ушли вглубь "Топливных отсеков", где можно было спокойно обсудить цель прибытия "именитых" гостей. Глава "Кочегаров" внимательно выслушал прошение, постепенно вникая в его суть и тяжело вздохнув, сказал:

— Вы уже, наверное, знаете, что заправкой аккумуляторов занимается специальный дрон.

— Наслышаны, — осторожно подтвердил его догадку Алексей, прищуривая глаза и подозревая худшее.

— Ну так вот — он сломан. Напрочь! Есть один в "Ангаре", но вот захотят ли "Трактористы" с ним расставаться — вопрос. Правда, им уже давно заправлять нечего. Только для вашего дела, вначале нужно принести микрокапсулу. За работающего дрона, который останется у нас, сделаем вам всё честь по чести, а то я чувствую, что наши техники свою машину никогда не отремонтируют. За микрокапсулой топайте в "Хранилище антиматерии". Без неё ваша винтовка будет лишним грузом, которым, разве что, можно пугать доверчивых дурачков.

Проводник, обречённо уронив голову на грудь, с расстановкой прошептал:

— И про это — тоже наслышаны…

В его голове уже давно всё смешалось в кучу: винтовки, аккумуляторы, пассатижи, чипы, капсулы и еда, еда, еда… В этот раз Алексей не стал ждать, пока Мутант задаст свой коронный вопрос, а первый завёл разговор про "Хранилище антиматерии":

— А ты знаешь, Ваня, что такое антиматерия?

Иван неопределённо пожал плечами, не решаясь умничать и Проводник, не дождавшись ответа, продолжил:

— Вкратце: она содержится в мощном электромагнитном поле и случись что-нибудь с ним, то всё — хана. Поэтому обитателей того отсека прозвали "Самоубийцы".

— Всей станции придёт трындец! — перебил его хозяин "Кочегаров".

— Это точно! — бодро согласился Алексей. — Ну так вот: ты, Иван, конечно ничего не слышал про "Чёрного Самоубийцу". "Чёрный самоубийца"… Звучит, несколько, несуразно. Даже нелепо. Он таскает за собой контейнер с антиматерией. Электромагнитное поле гудит, как реактивная турбина во время испытания.

— Зачем? — удивился Мутант.

— Что зачем? — не понял Проводник.

— Зачем таскает?

Алексей усмехнулся и ответил:

— Приходит в какой-нибудь отсек и заявляет: "Жрать не дадите — всё! Отключаю электричество в капсуле и кончаю жизнь самоубийством!" "А мы?" — отчаянно вопиют обитатели данного анклава. "Вы? А вы — жертвами теракта".

Кто улыбался, кто-то смеялся, но никто, кроме Мутанта, не принял рассказанное за чистую монету.

…

"Хранилище антиматерии".

Группа учёных и техников, из числа "Самоубийц", стояли возле приборной доски "космической ловушки — уловителя антиматерии" и молча взирали на счётчик-регистратор, который тоже упорно молчал. Наконец, тишину нарушил один младший научный сотрудник, задав вполне логичный вопрос всем присутствующим:

— Интересно, почему ловушка была заранее собрана, если на неподвижной станции, коей мы должны были быть, толку от неё никакого? Впрочем, как и сейчас…

— Потому что нас изначально собирались отфутболить в межзвёздное пространство! — зло ответил старший — руководитель отсека. Неужели непонятно? А я — дурак…

— Почему? — удивлённо спросили почти все.

— Потому что когда ловушку устанавливали, я подумал, будто бы это регистратор античастиц, приходящих из глубин космоса, а он оказался их активным уловителем.

— Что это меняет? — с усмешкой спросил его заместитель.

— Хрен бы я уселся в это корыто! — крикнул начальник.

Народ задумался… Трансформатор натужно гудел, обеспечивая электроэнергией "Большую капсулу", в которой хранилась антиматерия в полном вакууме и отжатая от стенок хранилища мощным электромагнитным полем. Старший отсека стоял рядом и в его голову лезли нездоровые мысли: "Случись что с подачей электричества и всё… Трудно даже представить себе, какие будут последствия слияния нашего мира с веществом отрицательной полярности. Впрочем, мощность реакции аннигиляции вполне предсказуема — закон сохранения энергии ещё никто не отменял: сколько энергии было затрачено на производство антиматерии, столько же и выплеснется наружу. Полностью — одним махом!" Его размышления прервал робкий стук в дверь. Все "Самоубийцы" подскочили на месте, как ужаленные: в эту облезлую, некогда белую дверь, ещё никто и никогда не стучал. Взламывать пытались и потом отсек долго судачил о том, кому это могло понадобиться. А сейчас, в слегка спёртом воздухе, запахло дипломатией… Все члены данного сообщества, во всеоружии, приготовились вести деликатные переговоры: кто с кочергой в руках, кто с лопатой, а кое-кто, где-то, раздобыл даже неработающую бензопилу. Пауза затянулась… Младший научный сотрудник, от нервного перенапряжения, получил нервное расстройство и попытался покончить жизнь самоубийством, предприняв попытку отключить электропитание "Большой капсулы". За этим занятием его и застукал главный инженер. Кое-как успокоив несмышлёныша, он заверил последнего в том, что это не мутанты стучатся в дверь — те их выламывают. Наконец дверь отворилась и в открывшийся проём заглянул Лёша Проводник, так и не дождавшийся разрешения войти.

— Жратва идёт! — догадался начальник и громким криком, известивший об этом, как минимум, пять прилегающих к ним, анклавов.

Героический пафос, с которым были произнесены эти слова, возымел своё действие — Ивану стало дурно… Гнома догнали на входе в запретную зону. Ещё немного и он бы покрылся румяной корочкой, а в воздухе остался бы стоять запах палёной шерсти — всё, что могло напоминать об усах и натуральном свитере, в виде несвязанного волосяного покрова, покрывающего всё тело Сосо. Перед его глазами стояла бензопила с устрашающими зубьями, не хуже акульих. Гомиашвили больше склонялся к сравнению с крокодильими зубами, но Витя Калахари убедил его в том, что они не способны пилить плоть, как акулья челюсть, а только удерживать добычу, таща жертву под воду. Там она благополучно тонет и пресмыкающемуся только остаётся вытащить её на берег, где и происходит раздел туши. Крокодил крутится вокруг своей оси и таким способом отрывает большие куски мяса, заглатывая их целиком. От таких рассказов Гному стало её хуже и он взмолился о прекращении трансляции про жизнь хищников. Витя великодушно согласился и помог несчастному снять испорченную одежду. С его помощью Сосо скинул слегка оплавленную синтетическую рубашку, которая встала колом и остался в одном свитере.

— Блин! — воскликнул Тарантул, критически осматривая густую растительность. — Тут блохи заплутают…

— Ничего! — возразил Васька Дервиш. — Джунгли — привычная среда обитания Мио.

Проныра скептически оглядел низкорослую фигуру пострадавшего и равнодушно заметил:

— Рогов не хватает…

Откуда-то прибежал Диггер и с ходу крикнул:

— Где это шерстяное мудило?! Ты чего в запретную зону полез?!

— Ладно не в конвективную, — примирительно заметил главный инженер. — Тогда бы не кого было спасать.

Когда беготня прекратилась и обе стороны разобрались в ситуации для пострадавшего нашёлся старый синий халат, штопанный-перештопанный и весь насквозь промасленный. Чего он только не повидал за свою короткую жизнь. Халат оказался размеров на пять больше, чем требовалось и Сосо пришлось заворачиваться в него, как новорожденному в пелёнку. Грязно-синий пояс, завязанный красивым бантиком, завершил переодевание. Гном с тоской посмотрел на свою, некогда цветастую рубашку и на испорченные узоры. К ним он имел прямо-таки страсть, а не просто любовь. В разноцветных попугаях и цветущих ветках сакуры он считал себя неотразимым мачо, но теперь это красочное богатство оказалось безнадёжно испорченным. Засаленный рабочий халат, по мнению Сосо, сильно проигрывал жизнерадостной синтетике, но зато, уже по мнению Проводника, член разведгруппы, из числа "Гоблинов", не демаскирует себя и остальных гонцов весёленькой распашонкой с попугаями, в которой он сам похож на попугая.

За время спасательной операции все основательно забыли, зачем они здесь собрались. Хозяева с удивлением разглядывали в своих руках шанцевый инструмент и только жалобное причитание Гомиашвили о неудобстве большого халата напомнило учёным про странных визитёров. Проводника они знали в лицо, а вот остальных видели первый раз. Старший отсека состроил удивлённую гримасу и вопросительно посмотрел на Алексея. Тот изложил суть дела и по плотоядным взглядам учёных мужей, разведчики поняли, что попросят у них не звёзд с неба, а банальный провиант. Так и случилось: хозяева отсека, в обмен на услугу, скромно потребовали жрать, так что поход в "Супермаркет" стал кровной необходимостью. Дело, которое откладывать с каждым часом, становилось невозможно откладывать на десерт. Ещё можно было потерпеть, но совсем немного.

Получив на руки вожделенную "микрокапсулу", Алексей оценил порядочный вес изделия и про себя отметил, что винтовка будет иметь порядочную массу. Предстояло идти в "Ангар" и Диггер обеспокоенно поделился своими сомнениями с учёными "Хранилища антиматерии":

— Говорят, в "Ангаре", а точнее в "Причальном комплексе", есть ловушка — "Чёрная дыра".

— Да какая ловушка! — возразил главный инженер "Самоубийц". — Обычный шлюз, через который осуществляется вылет челноков. Неопытный путешественник туда попадает и сзади двери закрываются, а вот спереди… Добро пожаловать! Он остаётся один на один с открытым космосом.

— Жаль, что это не миничёрная дыра, — задумчиво сказал начальник отсека. — А то бы можно было организовать спагеттификацию на службе у сексологов.

— Каким образом? — удивился Диггер.

— Когда пациент страдает от недостатка роста, причём не собственного, а отдельной своей части, его надо направлять на приём к сексопатологу при "Ангаре". У них на службе будет состоять "суперминичёрная дыра".

Сосо напрягся, а Копала переспросил:

— Ну и что?

— Что-что, — пожал плечами начальник. — Сунул конечность в агрегат… От гравитационного притяжения её вытянет — будь здоров.

— Да-да, — согласился главный инженер. — Потом смотал изделие в бухту и бежать.

— Забыл её на плечо забросить, — поправил его заместитель.

— Это как сказать! — возразил оппонент. — Возможно, что и тачка потребуется…

— А мощное излучение акреционного диска не испепелит его раньше, чем гравитация вытянет? — усомнился младший научный сотрудник.

Начальник отсека поднял правую руку вверх и прервал бесполезную дискуссию:

— Ладно — это всё пустой трёп, а вот слухи про "Чёрного Тракториста" вполне обоснованы. Он вешает объявление на рынке, в день сбора, которое извещает о том, что через полчаса один единственный челнок отправляется к Земле. Что тут начинается… И так, все ловились на эту уловку раза три. Видимо — частить нельзя, а то привыкнут.

— А в чём суть? — поинтересовался Проныра.

— В наживе — в чём же ещё. Его напарник, "Чёрный техник", во всеобщей суматохе, попросту очищал котомки ротозеев от излишков. Для "Чёрного техника", когда стоит всеобщий хаос, это дело техники.

…

В "Ангаре" стояла непривычная тишина. Создавалось такое впечатление, что он попросту вымер. Обитатели отсека гордо именовали себя "Пилотами". Остальные жители комплекса "Пионер" называли их "Трактористами". Помимо них в отсеке проживали "Техники" и остальной обслуживающий персонал, включая повариху Дусю.

Несколько исправных челноков и дронов, выстроенные вдоль стены ожидали команды на "выход", но лететь всё-равно было некуда, а роботов некуда отправлять — все забаррикадировались. Рабочие скафандры, в исправном состоянии, стояли в углу рядами, поблёскивали новизной, но, были абсолютно бесполезны. Систему жизнеобеспечения давно раздербанили, а запасы кислорода пустили на окисление бражного сусла.

Когда разведчики приблизились к "Ангару", тишина стала ещё напряжённее, звеня в ушах и создавала в душе неприятное ощущение гнетущей обстановкой. Проводник прислушался к непривычному молчанию "Ангара" и задумчиво сказал странную фразу:

— Неужели правда?

— Чего? — наперебой спросили спутники, испуганно крутя головами.

Тревога передалась им, как эпидемия. Разведчики не находили себе места, а Алексей рассказал один подозрительный слух, который уже долгое время витал в воздухе орбитальной станции, совершающей свой путь в неизвестном направлении: "Уже давно по комплексу ходят рассказы о посещении "Причального комплекса" "Ангара" неизвестным космическим аппаратом. Это известие взбудоражило всех жителей "Пионера". Что это: случайная встреча или запланированная акция; тайная эвакуация отдельных лиц или похищение, тех же; вывоз оборудования или завоз взрывчатых веществ для подрыва станции? Народ гудел, гадая, какой из домыслов ближе к истине. Последнее казалось самым маловероятным: кому и зачем понадобилось взрывать и так уже обречённый комплекс, но, не исключалось из сплетен. Да и про сам космический аппарат никто не мог сказать ничего вразумительного. Ответов не было, как и достоверных свидетельств". Охотники за провиантом молча выслушали сплетню, которая, казалось, вот-вот обретёт реальные черты. Тишина не прерывалась и упорно продолжала висеть в воздухе. Осторожно, шаг за шагом, разведчики осматривали брошенные помещения, пока всё не выяснилось — работники "Ангара", в полном составе, собрались в "Причальном комплексе". Ситуация оказалась неординарной, но, до банального простой — повариха Дуська, по прозвищу Короед, оказалась за бортом в открытом космос. Характер она имела несносный, отчего страдали все обитатели микромира и вот, при череде случайных обстоятельств, скандалистка вывалилась, в обнимку с массивным половником, в шлюзовую камеру. Она медленно удалялась от станции, а от декомпрессии, тело поварихи раздулось в два раза. Глаза, от лопнувших капилляров, налились кровью, не хуже, чем у вурдалака. У Дуськи появился отличный шанс затеряться в космосе, но она быстро взяла себя в руки. Повариха отбросила от себя массивный половник не из-за плеча, а от бедра; почти от пупка, интуитивно угадав центр собственной тяжести. Это её спасло от мучительной смерти, вернув в шлюзовую камеру. Командир лётного звена мрачно усмехнулся и повернувшись к помощнику, сказал:

— Догадалась бросить половник от бедра.

— Да, — согласился тот. — Если бы из-за уха, болталась бы наша Дуська в космосе, живописно кувыркаясь.

С разинутым ртом и выпученными глазами повариха сидела возле иллюминатора, не имея возможность открыть дверь декомпрессионной камеры и злобно заглядывая внутрь "Ангара". Первый пилот с ужасом наблюдал за этой картиной и вдруг закричал:

— Мужики — спасайся кто может! У неё слюна на языке кипит!

Все вздрогнули, разглядывая необычное явление.

— Спокойно! — решительно заявил главный инженер. — Слюна всегда закипает в вакууме, испаряясь с языка. Из носа — тоже…

— А почему она не замёрзла? — поинтересовался один из техников.

— Кто — слюна?

— Дуська.

— Это фантастика. Космос — вакуум и при полном отсутствии газов, человеческое тело — отличный скафандр. Ты покинешь этот мир не от замерзания, а от декомпрессии, в купе с кислородным голоданием.

— Да, — мрачно процедил второй пилот. — Сейчас Дуська не только слюной, но и желчью брызгать начнёт…

Помощник командира посмотрел в сторону иллюминатора и и высказал свою точку зрения на произошедшие события:

— Глаза выпученные, язык высунут — ну, точно моя жена в день получки. Э-э-эх! В те времена, когда я жил на Земле…

— А может она решила покончить жизнь самоубийством? — выдвинул свою версию техник.

— Кто?! — возмутился первый пилот. — Дуська?!

— Да уж — погорячился, — поспешно согласился технарь.

— Слюна закипела! — усмехнулся командир. — Представляете, что творится в желчном пузыре?

— У Дуськи декомпрессия, а у тебя скоро будет депрессия, как только она покинет невольничье помещение, — мрачно заявил первый пилот.

Техник судорожно сглотнул слюну, а командир согласно кивнул головой. Через иллюминатор декомпрессионной камеры на собравшийся консилиум смотрело озлобленное, полное ненависти женское лицо. Кое-кто, из числа присутствующих, выдвинул предложение, чтобы повариха осталась там навсегда — в целях безопасности отсека, а то и всего комплекса. Пострадавшая сидела внутри с половником наизготовку…

— Откуда он взялся? — удивился командир. — Дуська же выкинула его…

Помощник неопределённо пожал плечами и неуверенно предположил:

— Под полой скрывала, наверное…

Внезапно, у Дуськи отошли сортирные воды и она разродилась грязной руганью, в которой, отхожему месту отдавалось предпочтение. С ним связывалось утопление обитателей отсека в глубинах фекалий. Их бездна и распространение были настолько велики, что наблюдатели не на шутку перепугались. На втором месте стояло зачатие, предшествующее рождению отхожих мест и зловещих мутантов, издали смахивающих на Змея Горыныча. Только после длительны переговоров и взятие клятвы с поварихи в том, что никто не пострадает, её вернули в отсек. Дуська, с выпученными красными глазами и открытым ртом, вломилась в отсек. Рявкнув, для острастки, на присутствующих, она убежала переваривать пережитое в свою каюту.

Только сейчас хозяева "Ангара" заметили присутствие посторонних, которые с открытыми ртами наблюдали за происходящим. Их раскрасневшиеся лица сияли рубиновым цветом не хуже, чем нос Деда Мороза в день получки. Увиденное до глубины души поразило разведчиков, которые, от волнения, даже забыли, за чем пришли. Методом тыка и с помощью наводящих вопросов, хозяева кое-как добились от гостей цели их визита. То ли от растерянности, в следствии произошедших неординарных событий, то ли от благополучного исхода дела, но "Трактористы" почти за так согласились расстаться с дроном, ограничившись небольшим количеством продуктов. Получив в помощь дрона, для дальнейших боевых действий, которые заключались, в первую очередь, для заправки аккумуляторов, нужно было транспортировать его в реактор на заправку. Какой-то мудак поставил роботов, не озаботясь о заряженных ядерных батареях. Пришлось его под руки, как пьяного, волочить к выходу. Здраво рассудив, что без провианта будет совсем туго, приняли решение пока дрона оставить в "Ангаре", а самим посетить потаённые места Проводника в "Супермаркете. Ломать шапку, насчёт услуги заправки, перед "Светлячками" без гостинцев, как-то не с руки. Гости потянулись к выходу, а главный инженер крикнул куда-то в глубину отсека:

— Дусь, тебе кофе в вакууме сварить?!

Из-за запертой двери каюты послышалось злобное рычание и все попытки угодить сварливой даме сошли на нет.

Калахари усмехнулся и спросил:

— Почему такое странное прозвище — Короед?

— Почему?! — зло воскликнул "Тракторист". — Мозги точит, грызёт, кусает… Соответственно, начинает с коры головного мозга.

Разведчики окончательно распрощались с ангаровцами и уже на выходе, Проводник спросил Мутанта:

— Иван, ты что-нибудь слышал про космическую почту?

Тот отрицательно помотал головой.

— "Чёрный почтальон", — продолжил Алексей. — Его часто видели у швартового шлюза, где он отправлял космическую почту. Запечатывал послание в бутылку из-под кефира и отправлял за борт…

 

Глава девятая

Сельпо местного значения

"Супермаркет" располагался в "Западном секторе" комплекса, практически в стороне от больших дорог и переходов. Ряд мрачных заброшенных помещений добавлял ещё больше таинственности и без того дурной славе развалинам торговых точек, развёрнутых, когда-то, для облегчения быта колонистов. Зловещая репутация почти сразу же окружила эти стены, в которых, где-то, притаился "Чёрный мясник" с огромным топором и полным отсутствием мозгов. Сюда же входил комплекс магазинов: одежда, за стеклом витрин, которого, рядами стояли разноцветные манекены; обувь, на прилавках которого торчали одни только пластиковые ноги; бытовая техника, от которой давно не осталось и следа; галантерея, хозтовары и ряд других, более мелких магазинчиков. Так же, существовали, по несколько штук: кафе, бары, рестораны. Всё это в настоящее время находилось в заброшенном состоянии. В этих стенах обитали только "Кассиры" с "Барыгами", оказавшиеся не у дел, так как продавать было больше нечего, да и некому. Постепенно они деградировали и окончательно одичали, доставляя немало хлопот остальным сообществам станции "Пионер". Среди слухов, которые распространялись на зону "Супермаркета", приходилось много легенд, в которых фигурировали: "Чёрный манекен", "Чёрный продавец", "Чёрный бармен", "Чёрный повар", "Чёрный официант" и ещё ряд колоритных персонажей.

Решётка секретного лаза осторожно отъехала в сторону и в открывшийся узкий проход выглянула голова Проводника. Тут же, мимо его носа, просвистело лезвие огромного топора, с грохотом опустившегося на железную палубу. Алексей не растерялся и бросил в сторону опасности свето-шумовую гранату, обильно сдобренную дополнительными примочками. Модернизация оказалась настолько эффективной, что страшный рёв Мясника не заставил себя ждать.

— Ишь, как мается, дитяти! — зло крикнул Проводник, слушая, как тяжёлые шаги дегенерата затихают вдали. — Прознал, гад, про мои ходы!

— Это "Чёрный мясник"? — испуганно спросил Иван.

— Ещё какой! Что лежит у него в холодильнике, давно вызывает неподдельный интерес у остальных обитателей комплекса. Подозрение подогревает и нездоровый запашок, просачивающийся через рваный уплотнитель дверцы рефрижератора и распространяющийся, через вентиляцию, по всей станции. Вот только заняться мясником некому! Хоть добровольную народную дружину организовывай…

— Он что — людоед? — спросила Мио, робко сжавшись в упругий комок оголённых нервов.

— Похоже — да, — подтвердил Алексей. — Мясник рассматривает остальных обитателей станции, как потенциальные ходячие окорочка… Или сосиски…

Как-будто в подтверждение его слов, компаньоны, через несколько метров, наткнулись на схему разделки свиной туши. Обобщённая, она, размещённая на ржавой стене мясного отдела, не вызывала никаких подозрений, если бы не висящая рядом схема разделки человека. То, что её повесил какой-то шутник, не вызывало никаких сомнений, так как у Мясника для этого не хватило бы мозгов, но, всё-равно — спутники почувствовали себя неуютно, тем более, что слухи про здешний народ ходили ещё те.

— Здесь все ненормальные, кто тут живёт? — поинтересовался Экономист, с опаской оглядываясь по сторонам.

— Не волнуйся, — успокоил Адама Алексей. — Мы в безопасной зоне, про которую эти дегенераты не знают. У меня тут много тайников, которые в одиночку вывезти трудно, да и ни к чему. Здесь, на станции, всегда существует постоянный риск того, что тайник будет найден, куда бы его не засунули, а сюда народ ходить боится.

— Значит — здесь все уроды? — спросил Фриц, тяжело вздыхая и сквозь решётку разглядывая разделочную схему.

— Нет, почему же, — возразил Проводник. — Есть просто ненормальные. Как, например, "Кондитер".

— "Чёрный"? — задал свой коронный вопрос Мутант.

— Да нет — извращенец. Ты варенье из ливерной колбасы пробовал?

Неожиданно, Алексей почувствовал хватку "Телепата" и раздал всем мелкие металлические сетки, которые, в основном, размещались в рюкзаках, что значительно снижало способности "Телепатов", особенно неопытных. Так как разведчики ещё не успели затариться спрятанными консервами, "Телепат" плохо ловил сигнал, который, в добавок ко всему, блокировался хитроумным приспособлением.

— Сейчас может быть шоу, — предупредил Проводник остальных товарищей и приготовился через решётку понаблюдать за этим действом.

Все прилипли к прорезям в металлической заглушке, не зная, чего ожидать от безумных обитателей деградировавших отсеков, чьи интересы столкнулись на этой территории. Посередине отсека, в воздухе возник и продолжал висеть артишок, напоминающий нераскрывшийся зелёный лотос. Он медленно вращался вокруг своей оси, как чудо в ботаническом саду.

— Что это? — удивлённо спросил Васька Дервиш, ткнув Тарантула в бок.

— А я знаю?! — огрызнулся Пьер, для которого увиденное самому представлялось неразъяснимой загадкой.

Ситуацию, как всегда, прояснил Проводник:

— Это "Особо продвинутые телепаты" ловят на приманку наивных дурачков.

— Неужели их съедают?! — прошептала Мио, со страхом ожидая развязки представления.

— Да нет — освобождают кишечник, клюнувших, от только что полученной, переваренной, но, ещё не усвоенной пищи. То есть, путём телекинеза получают переваренную еду из желудков случайных жертв.

— Фу, какая мерзость! — возмутился Экономист, состроив брезгливое лицо.

— А что им остаётся делать? — спокойно ответил Алексей. — Один продвинутый учёный из места, которого я называть не буду, сказал, что в результате эксперимента, начавшегося, как оказалось, ещё на орбите Земли, "Особые" лишились желудка. Его потеряли, но приобрели сверхъестественные, даже по фантастическим меркам, телепатические способности. Так и живут за счёт телекинеза, а в целом, их существование напоминает образ жизни мух — разве что не летают.

— Да паразиты они! — выругался Гном, для которого национальная кухня имела огромное значение и по его же мнению, лучше повеситься, чем питаться подобным образом.

Все задумались. Тарантул, как знаток французской кухни, был полностью согласен с Гомиашвили. Между тем наступала развязка. Артишок раскручивался всё сильнее и сильнее, пока вибрация не привлекла к себе внимание охотников до халявных харчей и, наконец-то, у "Особого" клюнуло. С разинутым ртом к артишоку устремился тупой, невесть откуда появившийся, Мясник. Видимо, он постоянно устраивал засады на потерявших бдительность граждан и вот теперь сам угодил в подстроенную западню. Его желудок освободился, но, с той стороны, "на берегу", раздался ужасный вопль.

— Представляю, чего до этого нажрался Мясник, — с ужасом, с толком, с делом, с расстановкой, прошептал Проводник.

— Телепат, наверное, уже окуклился, судя по крику и наступившей тишине, — добавил Диггер.

— Да уж — это тебе не сало жрать! — зло усмехнулся Проныра.

— Это что! — снисходительно усмехнулся Алексей, потрепав Мутанта по плечу. — Один раз "Особый", не имея возможности видеть, что творится за металлической переборкой, спутал человека с ослом, сбежавшего из зоопарка и случайно забредшего на территорию базара. Сверходарённый телепат освободил желудок ишака от, ещё не усвоенной, растительной жвачки.

— И что? — смеясь, спросил Дервиш.

— Да — какой результат? — давясь от хохота, поддержал вопрос Тарантул.

— Чего-чего! Впоследствии — ария над унитазом. А вначале… Такой отчаянный вопль я слышал только один раз в жизни, когда какого-то чиновника поймали на крупной взятке. "Особый" потом долго отплёвывался, но, ещё дольше отсиживался в клозете, загаживая отхожее место нестандартными выбросами. С тех пор, он всегда задавал провокационный вопрос, если слышал за переборкой чьи-то шаги: "Кто там?" Ему, находившемуся за пределами видимости, люди неизменно отвечали: "Иа- иа!"

Затаривание в тайнике консервами прошло без эксцессов. Мясник, частично, оказался морально выведенным из строя, а "Телепаты" были заняты своими проблемами. Топороносец завывал где-то вдалеке, не имея возможности понять, как так: только что был почти сыт и вот сидит голодный, а "Телепат" не мог понять, что ему досталось в качестве трофея. Манекены, из-за стёкол витрин, смотрели немигающими глазами и навевали нездоровые мысли, что поторопило гонцов к выходу с территории "Супермаркета".

Настал психологический момент для возвращения в "Ангар" и транспортировки обездвиженного дрона в "Реакторную". Что ждало там, Проводник предпочитал не думать.

…

"Свинцовый отсек". В нём размещался ядерный реактор и электроподстанция. Населяли "Реакторную" особенные люди — "Светлячки". За время своего пребывания в отсеке они мутировали в странных существ — светящихся в темноте не хуже лампочек Ильича. В составе комплекса, так же, имелось хранилище радиоактивных отходов. Там прозябали уже "Суперсветлячки". Эти не светились, а полыхали, излучая в открытое пространство жёсткое ионизированное излучение. "Трансформаторная" входила в общую связку, но по какой-то причине всем до неё было до фонаря. Распределительная подстанция имелась в другом месте и электрики не торопились посещать опасные места — они их просто старательно избегали.

Первый энергоблок работал на обеспечение станции электричеством, а второй работал на тепло, обогревая масляными радиаторами отсеки и переходы комплекса. Третий энергоблок оставался в консервации, а вот функции четвёртого не знал никто…

…

Проводник сотоварищи, скрипя зубами, молча волокли на себе обездвиженное тело дрона-заправщика, лишь иногда перекидываясь парой, другой, фраз. Наконец Алексею это надоело и он объявил всеобщий перекур:

— Всё — шабаш! Обеденный перерыв.

Все с облегчением попадали на пол. Дрон рухнул туда же. Проныра посмотрел на Проводника и обеспокоенно спросил:

— Что-то ты напряжён, последнее время и чем ближе мы подходим к ядерному реактору, тем угрюмее ты выглядишь.

— А чего веселиться-то? Как мы будем пробиваться через радиационные пояса и чем расплачиваться с аборигенами отсека? Я всегда избегал этих мест. Я даже не знаю — жрут ли они что-нибудь вообще. Хотя, ходят слухи, что продукты тырят… Блин — и выбора у нас нет, как только к ним переться! К тому же я слышал про местные ловушки. Нормальная такая… Электрическая — бесконтактная. "Молния" зовётся. Говорят, что этой ловушкой активно пользуются "Светлячки", так как у них в отсеке собственная атомная станция и энергии завались. Опасна, так как требует значительной энергии. Пришелец проходит между двумя электродами и получает мощный разряд. Не экономична, с точки зрения трофеев. Может получиться так, что от посетителя, даже башмаков не останется…

— А зачем им это нужно? — удивился Диггер. — Никто, в здравом уме, к ним в отсек не полезет!

— Значит — нужно, — задумчиво ответил Алексей.

— А больше никаких ловушек нет? — поинтересовался Мутант.

— Есть! — подтвердил наставник. — Естественная ловушка в "Отсеке ядерных отходов" — повышенная радиация. Убийственная! Живут там мутанты, похлеще, чем простые "Светлячки". Настоящие — супер. Кстати, Ваня. Говорят, что среди них есть "Чёрный Светлячок". Являлся очевидцам в виде чёрного бесплотного сгустка энергии, светящейся непостижимым образом. Вероятно, это свечение обусловлено излучением рентгеновских лучей или чего-то подобного. Он светится, а всё, вокруг него, погружается в непроглядную тьму. После этого отсек недосчитывается припасов: ровно столько, сколько может унести один среднестатистический человек. Но главный среди них — "Чёрный Суперсветлячок". В принципе, занимается тем же, что и его вышеописанный коллега, только припасов пропадает значительно больше. Кроме того, у обитателей отсека вскоре обнаруживаются все признаки лучевой болезни, различной степени тяжести. Погоняло у этого ворюги — "Торшер".

— Да — диарея обеспечена, — вздохнул Фриц.

— Это не считая остальных побочных неприятностей, которые вскоре приведут к медленной и мучительной смерти, — поддакнул Экономист.

"Задолбали эти буржуи своими измышлениями!" — подумал Алексей, а вслух сказал:

— Испепеляющая жара, при подходе к зоне конвекции, уже отсюда чувствуется! Надо что-то придумывать, а не то ваши прогнозы сбудутся со стопроцентной вероятностью!

— А что можно придумать? — обеспокоенно спросила Мио, не желающая поджариться заживо. — Не хочется покрыться румяной корочкой.

Дервиш засмеялся и Сосо, подозревая свою связь с этим, спросил:

— Ты чего ржёшь?

— Да вот представил вас, на пару с Мио, двумя цыплятами "табака" а промасленных халатах!

Гном надулся, а вьетнамка, игнорируя нападки, повторно спросила Алексея о возможности проникновения в опасную зону:

— А всё-таки — как нам попасть в реактор?

— Есть одна идея, — обнадёжил её Проводник. — Тут неподалёку находится "Электроподстанция". У "Электриков" должна быть какая-нибудь связь со "Светлячками". С электриками консервами расплатимся, а те уже сами договорятся с хранителями реактора. Кстати, Вань — твоя любимая тема: существует такой "Чёрный Электрик". Ставит прерыватель на линии подачи электроэнергии. Свет мигает с такой частотой, что приступы эпилепсии начинаются даже у того, кто этим заболеванием никогда не страдал и эпилептиком не являлся. Свет мигает до тех пор, пока его не покормят.

— Весьма познавательно, — проворчал Дервиш, поднимаясь с пола и растирая затёкшие конечности.

…

"Электрики" встретили не то, чтобы прохладно… Но, впрочем, консервам обрадовались. Связь нашлась и дрона, вместе с микрореактором плазменной винтовки отнесли на нейтральную территорию. Вскоре явились "Светлячки" и забрали это хозяйство на заправку. "Сколько в той палке реакторов и аккумуляторов! — с досадой думал Алексей. — Этак, для её переноски может тачка понадобиться!" Хозяева реактора не заставили себя долго ждать и вскоре доставили обе запчасти на место встречи. Дрон-заправщик уже перемещался самостоятельно, что вносило хоть какую-то радость в монотонные будни. "Жаль, что его придётся оставить "Кочегарам", в качестве вознаграждения! — сокрушался Проводник. — Неплохая боевая единица… Хотя, можно будет попробовать убедить хранителей антиматерии на время повременить с присвоением железного помощника".

Дрон топал в сторону "Топливных отсеков", громыхая железными лапами по металлическому полу и Проводник сразу же подумал о том, что робот демаскирует всю команду похлеще расписной рубашки Гнома, погибшей в неравной борьбе с конвективной зоной. С каждым шагом желание оставить железного слугу себе оставалось всё меньше и меньше.

Дальнейшее путешествие предстояло по пройденным местам. "Инженеры" обрадовали тем, что без технической документации, которая хранится в "Библиотечных архивах", ничего невозможно понять, а "Ремонтники" тем, что без суперклея, которым можно разжиться у "Химиков" — ничего нельзя собрать. Это повергло в шок буквально всех или вызвало, по крайней мере, полное недоумение.

 

Глава десятая

Книжный червь и лампочка Ильича на масляной тяге

"Библиотека и архив".

В этих пыльных помещениях заправлял "Книжный червь". Здесь, помимо художественной и специальной литературы, хранилась техническая документация всего комплекса. "Юзеры", из "Информационно-вычислительного центра", недоумевали: "Зачем держать столько макулатуры, когда почти всё прогрессивное человечество уже давно перешло на электронные носители? Это же неудобно — в бумаге! А в "цифрах" — удобно!" На это им ответили компетентные органы: "Удобно читать — удобно спереть те данные, которые рядовым обитателям станции знать не положено!" Это заявление только подогрело интерес некомпетентных товарищей и количество абонементов в читальный зал резко увеличилось. Естественно, вся ценная информация хранилась в глубинах хранилища и любопытствующие элементы довольствовались прочтением той литературы, которая на Земле, без проблем, была доступна любому рядовому обывателю. Впрочем, невольные путешественники оставались довольными сложившимся положением вещей, так как на станции царила скука и, зачастую, кроме чтения, делать было просто нечего. Послонявшись без дела по коридорам комплекса, ноги сами несли в те места, в которых можно было найти хоть какое-то развлечение.

…

Путь в библиотеку оказался не таким долгим, каким были предыдущие скитания и уже через пару часов, товарищи приближались к заветной цели. Проводник повернулся к Ивану и сказал:

— Там нас ждёт "Чёрный книжный червь". Жрёт всё подряд, кроме железа. Простой хранитель библиотеки в подобном замечен не был.

Довольный произведённым эффектом, он продолжил путь, но в рассказ вмешался Проныра:

— Он их варит, что ли, книги-то?

— Сырыми ест.

— А если, всё-таки, варить книжку, часов, так — десять, — не унимался Пётр.

— Получишь пластмассу, — заверил его Алексей. — На основе целлюлозы…

Библиотека встретила тишиной и вековой пылью, которую умудрилась накопить всего за год. В носах защекотало. Первым не выдержал Витя Калахари: "Ап-чхи!" — раздалось его громкое чиханье.

— Кто там? — послышался в ответ скрипучий голос.

— Свои! — не замедлил отозваться Васька Дервиш.

— Свои на цыпочках не ходят, — проворчал в ответ всё тот же голос и тут же не удержался от чиханья.

— Будьте здоровы! — крикнули все хором.

Из-за стеллажей вышел старичок с крючковатым голосом и проворчал недовольным голосом:

— Смотрите — сами не зачахните…

— Постараемся, — заверил его Проводник и отвёл в сторону.

По их жестикуляции, пришедшие могли только догадываться, о чём шёл разговор, так как слова доносились неразборчиво, но и так можно было понять, что вредный старикан ни за что не желает открывать хранилище. По тому, как Алексей крутил у виска пальцем, все поняли, что он убеждал "Книжного червя" в том, что кому теперь нужны эти секреты. В ответ, старик тыкал ему в нос каким-то циркуляром, запрещающим передачу документов посторонним лицам, минимум, лет двадцать, а то и тридцать. "Да кто его будет снимать, через тридцать лет, твой гриф секретности?! — не выдержав, крикнул Алексей. — Мы уже через год тут все загнёмся!"

Довод, на хранителя запретных знаний, подействовал слабо, зато банка тушёнки, прокрученная перед его носом, заставила старичка заблестеть глазками. Вторая подкосила ноги в коленях, а третья вызвала глухой стон и ноги уже сами несли библиотекаря к секретному хранилищу.

Папка оказалась весьма внушительной. После того, когда старик заныкал свои консервы, он, вместе с гостями, вовсю угощался халявными. Пока библиотекарь чавкал, между ним и Проводником продолжался разговор, в котором остальные участники экспедиции предпочитали помалкивать и больше налегать на тушёнку, чем на бесполезный трёп. "Книжный червь" умудрялся разговаривать, не переставая, при этом, активно жевать, и вскоре гости уяснили, что на станции есть ходовая установка и кроме маршевых двигателей, есть ещё маневренные. Заправляют там: то ли "Тахионы", то ли "Рулевые".

— А кто сказал, что кроме манёвренных двигателей, у станции есть ещё и ходовые? — подал голос Сосо.

— А на каких же мы летим, болван?! — рявкнул Проводник, покрутив у виска пальцем.

Гном обиделся и уткнулся в свою банку, повинуясь авторитету рекламы, в которой утверждалось, что лучше больше жевать, чем задавать глупые вопросы, а старик, между тем, продолжал:

— Прошёл слух о модульной схеме станции "Пионер", при которой каждый отсек может быть отделён от комплекса и отправлен в самостоятельное путешествие.

— Чего? — насторожился Алексей.

— Чего-чего! Отделён, говорю, отсек! Выведен из общей схемы и…

— Это плохие новости! А зачем это было нужно?

Библиотекарь пожал плечами и неуверенно ответил:

— Сказали, что при проектировании комплекса возникли проблемы с отключение гравитации в тех отсеках, где это было необходимо в производственных целях. То есть: или все модули плавают в невесомости, или во всех — искусственная гравитация. Поэтому и сделали конструкцию разделяемой.

— А как же потом соединяться? — спросила Мио, прищурив и без того узкие глаза.

— А маневренные двигатели зачем? — усмехнулся "Книжный червь".

— Так это что же получается — движки есть во всех модулях? — уточнил Проводник.

— Вот именно, — подтвердил старик, тяжело вздохнув.

Кому-то показалось, что он устал разговаривать, а кому-то, что жрать, а он, тем временем, продолжил:

— А потом…

— Что потом? — перебил его Проводник, не дав договорить.

— Потом проблему устранили, а маневренные двигатели остались, вместе с механизмами стыковки-расстыковки.

— Это что же получается — продовольственные склады могут отделиться и дать дёру? — ещё больше заволновался Алексей.

— Угу… Главное, чтобы они про это не прознали. "Хранители" малообразованные люди и не слишком любопытные, в техническом отношении. Их задача — обеспечивать жратвой комплекс.

— А эти козлы её зажилили! — воскликнул Проныра.

— Ничего — скоро мы её добудем, — заверил всех Диггер. — Уже зреют народные волнения, а эти дураки этого не понимают…

Кроме этого, пришедшие ещё раз услышали про то, что случающиеся на станции глобальные катаклизмы, такие, как станцетрясения, являются результатом сбоя в ходовом двигателе. Из-за возникающих разногласий между "Самоубийцами" и "Тахионами", случалась несвоевременная подача вещества на смешение с антиматерией. Это и вызывало сотрясение недр всего комплекса. Настоящее землетрясение, которое на станции можно было оценивать по двенадцатибальной шкале, как и на Земле. Всё зависело от времени задержки.

…

Распрощавшись со сварливым старичком и серо-жёлтой пылью книжных полок, спутники направили стопы в сторону "Химиков". Разжиться суперклеем было просто необходимо, а так же, не мешало приобрести хоть какое-нибудь химическое оружие. На пути у них лежала "Станция регенерации воздуха". "Элементали" — так называли служителей этого отсека. В связи с их жизненной необходимостью, к ним относились с трепетом, стараясь не раздражать служивых, от которых зависело благополучие всех обитателей комплекса. Однако, это не мешало многим с подозрением коситься в сторону "Элементалей", потому что про них ходили самые противоречивые слухи. Одна из таких баек заключалась в следующем: рассказчик убеждал слушателей в том, что на станции случаются настоящие бури. Это происходит тогда, когда на "Станции регенерации воздуха" на суперповышенную мощность включали вентилятор, гонящий обогащённый кислородом воздух. А если "Элементали" подключают систему к аварийному модулю… Это режим повышенной мощности. В чрезвычайной ситуации, когда необходимо продуть отсеки комплекса за короткий промежуток времени, есть другие средства, про которые предупреждать надо! А пьяницы хулиганят, от широты души, нелегально добавляя дополнительные мощности от высоковольтного кабеля, в результате чего по коридорам гуляет настоящий торнадо. В связи с тем, что переходы достаточно узки, скорость воздушного потока, порой, достигает воистину ураганных значений. Бушует стихия до тех пор, пока техники не проспятся. От этих выходок страдают все… Могут, конечно, и предупредить, но, из-за того, что "Элементали" и "Бездельники" из "Центра связи", живут в отдалении друг от друга и, соответственно, бухают раздельно, штормовое предупреждение по громкоговорящей связи звучит, несколько, запоздало. Тогда, когда стихия уже вовсю наносит разрушения. Самое странное, что никто из слушателей решительно не помнил про такие ситуации, но, как всегда, находились такие, которые с пеной на губах утверждали обратное: да — было, да — помним, да — мы свидетели! И уже оппоненты начинают сомневаться в своей правоте… Может быть — проспали?

Ещё одна из баек разительно отличалась от первой. Эта шутка "Элементалей" заключалась в следующем: внесение в струю воздуха дезодоранта, имитирующего тухлые яйца. Тот самый ароматизатор, добавляемый в бытовой газ. Каждому школьнику известно, что пропан-бутан не имеет: ни запаха, ни цвета, а определять утечку зажжённой спичкой — имеет известные последствия. Поэтому его ароматизируют, а "Элементали", которые должны очищать воздух, безнадёжно его портят. По крайней мере комфортное существование…

…

На "Станции регенерации воздуха" народ скучал. Один из техников, подслушавший в коридорах станции то, о чём говорит про них остальной народ, рассказал про вторую байку своим товарищам. Те только усмехнулись. Продолжая улыбаться, главный инженер вспомнил один случай: "Газ пропан-бутан не имеет запаха и, в целях безопасности населения, в него добавляют одорант этилмеркоптал или этилмеркаптан. На химическом предприятии его производят в концентрированном виде и когда на рабочего цеха, где разливают одорант по бочкам, попала одна-единственная маленькая капелька этого вещества… Он и и разбавленный вызывает приступы тошноты, а тут… Но, исходя из того, что у постоянных работников таких заводов чувства притупляются, мужик не особо обратил внимание на этот факт. Он и не подозревал, как от него воняет! А разило знатно — скунс бы задохнулся. Без этих мыслей, он залез в общественный транспорт… Не все жители городка работают на химпредприятиях…

Выслушав этот рассказ и вдоволь посмеявшись, второй техник предложил:

— Неплохо бы пустить по вентиляции нервно-паралитический газ, например — иприт. Подойдёт зарин или заман. Или, как учили в школе — V - газы, но, где их взять? Харчей мало, а так бы мы здорово разрядили обстановку!

— Ты что — рехнулся?! — поверив в шутку, вопросил главный инженер. — Как потом проводить дегазацию всей станции? Например, если в этой комнате поместить каплю синильной кислоты, то здесь лет десять и муха не пролетит! Противогаз не снимешь, вместе с костюмом. Жрать-то как — через шланг?

— Ну да! — радостно поделился своей идеей второй техник. — Помещаешь в регенеративный патрон шмат сала и вдыхаешь ароматные пары…

Третий техник устало зевнул и перебил зубоскала:

— Ты бы лучше подумал о том, как эффективнее удалять из воздуха углекислый газ, а то щелочные кондиционеры уже работают на полную мощность, а регенеративных патронов мало и они требуют экономии.

— Да и про освещение неплохо бы подумать, — поддакнул первый. — Если в ближайшее время не разжиться недостающими светодиодами в лампах, то, через некоторое время, отсек рискует оказаться в полумраке, а ещё позже, и вовсе погрузиться в темноту.

Главный инженер почесал затылок и задумчиво сказал:

— Надо по-новой изобретать свечи Эдиссона.

— Лампочку Ильича сконструируй! — сказал кладовщик, вошедший в помещение бодрой походкой.

— Ты что — Петрович! Где вольфрам взять?

Все техники мрачно закивали головами, а первый прогнусавил:

— Ты бы лучше в своей кладовке порядок навёл! Регенеративные патроны валяются где попало; сухой кислород, в пластинах, сложен штабелями без всякой упаковки, а гранулированная регенерация, так та вообще — в углах кучами лежит.

— Да-да! — встрепенулся главный инженер. — Взорвёмся тут все, к такой-то матери!

— Наведу! — бодро заверил всех Петрович и скрылся в лабиринте помещений.

— Факелы надо делать, — авторитетно заверил всех первый техник.

— Из чего? — спросил второй, скорчив ироничную рожу, с которой можно только классическую музыку слушать.

— Как из чего! Палка, тряпка и нитрокраска. Мы так в детстве делали, когда лазили по монастырским подвалам.

— Не пойдёт! — резко возразил третий техник. — Дым, копоть и ненадолго.

— Тогда масляные лампы налепить из глины, как в древнем мире, — не унимался первый. — А чего — хорошо себя зарекомендовали: дёшево, сердито и надёжно. Глину можно взять на болотах — в "Бассейнах".

Главный инженер помотал головой, в знак несогласия, и прочитал нотацию:

— В те времена использовалось оливковое масло, а ты сейчас и кукурузного не найдёшь! Лучше сидеть в темноте, но сытым, чем голодным при свечах… И так думает большинство обитателей станции!

— Вот — правильно! — обрадованно подхватил идею первый. — Наделать парафиновых свечей, пока не поздно.

— А где его взять? — спросил второй, оценивая товарища недоверчивым взглядом.

— Кого?

— Парафин.

— Тогда восковых! — не сдавался первый.

— А воск откуда? — спросил второй, так же не собираясь сдавать позицию ни на миллиметр.

— Как откуда! Из "Лаборатории синтеза растений". В оранжерее находятся ульи.

— Зачем? — искренне удивился третий.

— Ты что — совсем спятил? — встрял в разговор главный инженер. — Кто будет растения опылять — работники, что ли? Они могут только х… груши околачивать! Или абрикосы…

— Хлебное дерево, тоже — неплохо, — поддержал идею первый.

— По балде как навернёт, сорвавшимся плодом, килограмма, эдак, на три, с двадцатиметровой высоты! — усмехнулся второй.

— Ну и что? Заменит тупой предмет.

— Кстати, сгоревшие свечи можно отправить на переплавку и сделать новые, — поддержал его главный инженер.

— Всё равно, какой-то процент сгорает без возврата, — возразил второй.

— Ну и хрен с ним! — взорвался первый техник. — Что — сейчас будем об этом думать? Пессимист, хренов…

Он почесал затылок, подражая главному инженеру и тут его осенило:

— А что, если снять лампы в коридоре?

Его кумир, по примеру почёсывания разнообразных мест, возразил:

— Не выйдет! Конструкторы станции, видимо, предусмотрели такой исход событий и вмонтировали в стены такие светильники, что их уже не выковырять.

— Это ещё почему? — удивились все.

— Они завязаны со стенами и если снимать источник освещения, то придётся выпиливать солидный кусок железной переборки, в которой, потом, не найти: ни концов, ни контактов, ни самой лампы — новейшие технологии.

— А-а-а! — догадался первый техник. — Это как стена-батарея?

— Вот именно.

— А почему же, тогда, в жилых и рабочих помещениях освещение устроено по-другому? — усомнился второй.

Главный инженер усмехнулся и пояснил:

— Не всегда это удобно, если не сказать, совсем неудобно. В коридорах одно дело — там свет горит постоянно, не выключаясь никогда. А в жилых помещениях как быть? Один хочет поспать в темноте, другой почитать при свете небольшой лампы, а третьему нужно пододвинуть лампочку к… Ну, тут понятно — мобильность…

— Изготовить жировые свечи, — предложил третий.

Главный инженер тяжело вздохнул и устало возразил:

— Та же история, что и с растительным маслом.

— У меня идея! — обрадованно воскликнул первый. — Наловить в "Лаборатории синтеза растений" или, на тех же болотах, светлячков. Природный люминофор и никакого вреда здоровью! Не в пример белому фосфору, который так и норовит самовозгореться на воздухе, да к тому же, его постоянно надо подзаряжать светом, что само по себе нелепо, в нашей ситуации.

Если сказать, что идея не нашла поддержки среди коллектива, значит ничего не сказать. Все сидели с угрюмым видом, пока не вернулся кладовщик Петрович. После допроса с пристрастием, которой чуть не перерос во внушение, выраженное физическим воздействием на допрашиваемого, материал на свечи, у него, всё же нашёлся. Солидный кусок воска был припрятан кладовщиком на случай заделки трещин в щелочных кондиционерах. Природный материал давал фору многим замазкам и шпатлёвкам. Техники, под предводительством главного инженера, немедленно ушли изготавливать пробную партию свечей, а Петрович, со скорбным видом, удалился оплакивать потерю.

В это время, на кухне, уборщица и посудомойка тётя Маша приготовилась мыть грязную посуду после обеда. "Элементали" не были избалованы изысканным бытом и посудой пользовались алюминиевой, с которой знакомы большинство воинских частей. В большой солдатский лагун она налила горячей воды и высыпала туда миски и кружки, совместно с ложками и вилками. С последней деталью сервировки стола, так же, большинство солдат срочной службы знакомо не было, ограничиваясь одними ложками, но здесь они имелись. Затем Мария достала большую кружку гранулированного сухого кислорода и высыпала в общую кучу. Так она никогда не делала. Видимо, ей кто-то посоветовал и реакция получилась непредсказуемой: всё как-будто взорвалось, ослепив посудомойку синей вспышкой. Она уже давно мыла кафельный пол кухни пластинами регенерации, спёртыми из кладовой Петровича. Реакция с упавшими на пол каплями масла была, в виде сине-голубых вспышек, но не такая взрывная. Наблюдавший эту картину техник из дальних лабораторий сразу понял, в чём дело. Он только и смог, что сказать: "Во свиньи! Жир с ложек совсем не облизывают!" Собирая разбросанные по кухне ложки с вилками, тётя Маша укладывала их обратно в лагун. Такой бурной реакции в воде уже не было и она оставила посуду "замачиваться". Вернувшись, через некоторое время, она обомлела: некогда светлый, металл почернел. Пока она отмывала посуду, в голове пронеслась куча мыслей: "Будут бить или нет? Повредит такая ложка здоровью или чернение останется только на декоративном уровне? Выгонят из отсека или ограничатся строгим выговором? Выкинут посуду или заставят соскабливать налёт?" Ответов не было… Она уже собиралась идти сдаваться, когда обратила внимание на просушенный столовый инвентарь — посуда посветлела. Вздохнув с облегчением, тётя Маша решила никому не рассказывать про случившееся, а ворованный сухой кислород выкинуть подальше от "Станции регенерации воздуха". Возвращать ценное сырьё в кладовку было рискованно — Петрович мог застукать на месте преступления. Итак, решено — выкинуть ворованный лист регенерации подальше от отсека! Только валенки надо надеть, дабы не наделать шума, при ходьбе по железному полу тоннелей.

…

Разведчики осторожно приближались к владениям "Элементалей". Неяркий свет редких стационарных светильников освещал угрюмые стены и пол, отражаясь тусклыми бликами в потолке. Мрачные переходы не освещал совсем. В одном из них промелькнула подозрительная тень и раздался негромкий шлепок. Все насторожились, но тишину больше ничего не нарушало. Как не прислушивался Проводник, никаких посторонних шумов не обнаружил: ни подготовки к нападению, ни топота удаляющихся шагов.

— Да крысы, наверное, — неуверенно предположил Проныра.

Других эта гипотеза не то, чтобы не устроила, они в неё просто не совсем верили. Хотели, до глубины души, но в душе оставалась тень сомнения. К тому же, в экранированных рюкзаках лежали продукты и одно это наводило на две мысли одновременно: первая заключалась в уверенности, в завтрашнем сытом дне, а вторая роила сонм сомнений, насчёт личной безопасности — за такое богатство могут запросто голову открутить. Правда, нужно быть железно уверенным в наличии продуктов, чтобы нападать на группу из одиннадцати человек, но это утешало слабо. Алексей достал мощный фонарь, которым пользовался редко, экономя заряд аккумулятора, и посветил в проход. Там никого не было. Это успокоило товарищей, а Проныра ещё раз выдвинул свою версию:

— Ну, я же говорю — крысы.

Проводник дал отмашку рукой и негромко скомандовал:

— Ладно — пошли. Всё-равно обходных путей нет, а нам прямиком в этот проход. Только идите осторожней, на всякий случай…

Все молча кивнули головами, в знак согласия, а Гном проявил чудеса героизма, вырвавшись вперёд. Васька Дервиш ткнул Пьера Тарантула вбок и сказал:

— Ишь, как наш герой выделывается перед дамой. Если так дальше дело пойдёт, то в скором времени "Гоблины" к "Дармоедам" сватов засылать будут.

Не успел он это сказать, как Сосо, недавно наступивший ботинком в машинное масло, наступил на сухой кислород… Хлопок, сопровождающийся синей вспышкой, был сильным, но не настолько, чтобы сравнивать его со взрывом — больше сработал фактор неожиданности. Гном орал, прыгая на одной ноге, а остальные суетились вокруг: кто осматривался по сторонам, нервно выискивая пристальным взглядом невидимого противника, кто успокаивал Сосо и только Проводник оставался невозмутим. На ловушку это было не похоже и это его смущало. Алексей внимательно осмотрел место происшествия и сопоставив воедино все факты, сделал заключение:

— Сработала регенерация, прореагировав с маслом. Кто-то положил лист сухого кислорода от регенеративного патрона, а скорее всего — выбросил. Но зачем?

Диггер покосился на товарища и, с нотой недоверчивости в голосе, спросил:

— А почему ты решил, будто бы его просто выбросили, а не специально разместили здесь?

— Зачем?

— Ну, как зачем? Если это не смертельная ловушка, то возможно, предупредительная. Произошёл хлопок — значит, кто-то идёт.

— Неубедительно, Николай Николаевич, — мягко возразил Алексей.

— Почему же? — не сдавался Копала.

— Ну, во-первых: пластина слишком мала, чтобы перегородить весь проход и гарантированно предупредить хозяев о приходе посторонних.

— А во-вторых?

— Во-вторых, и это самое главное — на сухой ботинок регенерация не среагирует никак. Да даже на мокрый. Так — лёгкий шип… Надо знать заранее, что гости где-то в масле извалялись.

— Ну, а я что говорю?! — несколько возбуждённо воскликнул Диггер. — Вляпался же Сосо в лужу, как раз недалеко от этого места!

— Опять не сходится, — не согласился Проводник. — Если бы масло разливали, как контрольную полосу, измазались бы все, а тут, только один гражданин, не смотрящий себе под ноги, то есть — в маленькую лужу. Я думаю: и то и другое явление — чистая случайность.

— Ну, дай-то Бог, — примирительно согласился Диггер с железными доводами старшего группы.

Копала был опытным разведчиком, но Алексей был опытнее. Тем более, в таких мелочах, которые теперь, после его разъяснения, казались, более чем, убедительными. Это успокоило остальных членов группы и даже Сосо, который перестал дёргаться, как паралитик и вспомнил, что он должен держать марку перед лицом мадам. Проводник поднял остатки сухого кислорода и упаковал в пластиковый пакет. На вопрос некоторых членов группы: "Зачем?", он ответил просто: "Пригодится". Он пока и сам не знал — зачем…

Сосо стоял, как обделавшийся: обмотанный халатом, с дымящимся башмаком и всклокоченной шевелюрой. Он напоминал настоящего гнома, только что вылезшего из забоя, в котором случился взрыв метана. Напротив стояла живописная троица "Дармоедов", как приёмная комиссия, встречающая героя-шахтёра: Мио посередине, а по краям Витя Калахари и Фриц Мэнс, до боли похожие на телохранителей. Остальные стояли кто-где и только Экономист залез на переборку — повыше, справедливо полагая, что сейчас не время спускаться на грешную землю, которую заменило холодное железо. Проныра с Диггером ничего не думали, в следствии быстротечности произошедшего. Иван Мутант, разумом находился где-то посередине, целиком и полностью полагаясь на поведенческие рефлексы своего наставника, а вот коллеги Сосо глумились над своим товарищем, как могли. Васька Дервиш, с ехидной улыбкой, наклонился к уху Пьера и прогнусавил, не менее ехидным голосом:

— Гном чуть не обделался! Похлеще, чем при виде бензопилы…

Тарантул, в точном соответствии со своим ядовитым членистоногим прототипом, посмотрел на Гнома и вежливо спросил:

— Что — халатик потяжелел? Ну, ничего-ничего…

Кидаться Гомиашвили было нечем и он только плюнул в сторону пересмешников, гордо расправляя поникшие усы.

Постепенно все пришли в себя и тронулись в дальнейший путь. Заходить на территорию "Элементалей" не входило в планы Проводника. Пройти мимо или, ещё лучше, прошмыгнуть незамеченными. Меньше вопросов, меньше ответов и риска делиться харчами, но не тут-то было. Невольных гостей встретили с зажжёнными свечами в руках. "Элементали" стояли, как покойники на кладбище, когда те готовятся к шабашу. Тусклый неровный свет отбрасывал на стены зловещие тени. Они вяло подрагивали и слегка покачивались в такт небольшому сквозняку, робко гуляющему по коридорам станции. Вход в лабораторию чернел, зияя непроглядной мглой и казалось, что любой лучик света, попавший в эту черноту, исчезал в ней, как в чёрной дыре. По иронии судьбы или по чьему-то злому умыслу, но стационарные лампы не работали именно в этом месте. По этой причине, свечи, в данный момент, являлись единственным источником света. Он освещал суровые лица "Элементалей", создавая резкий контраст с тьмой. Персонажи не мигали, беспристрастно разглядывая странную процессию. У Сосо опять поникли усы, а у остальных сразу же появилась куча вопросов, на которые, как это ни парадоксально, они не хотели получать ответов. Гном побелел, почувствовав себя еретиком. Перед глазами всплыли картинки горящих костров по всей Европе, хоть подобные церемонии, по национальной принадлежности, были ближе Фрицу и Тарантулу. Пусть не им самим, а их предкам, но генетическая память хранится на удивление долго. Как ни странно, они были спокойны, в отличии от любителя грузинских вин. Наконец Проводник пришёл в себя и, узнав знакомые лица, разрядил обстановку первым пришедшим на ум вопросом:

— У вас тут что: похороны или экзекуция?

— Испытания…

— Чего? — удивился Алексей, машинально вытягивая шею в сторону экзекуторов.

— Испытания самодельных свечек, — подтвердил первоначальный ответ главный инженер.

Свечки без конца тухли, несмотря на практически полное отсутствие сквозняков. Их снова зажигали, закрывали пламя ладонями и в целом, всё это действо напоминало небольшой рок-концерт, на котором этими свечками машут: то ли балдея, то ли освещая путь к сортиру. Не было только задушевной музыки… На вопрос Проводника: "На-хрена вы вышли в коридор?", — никто из испытателей не смог дать вразумительного ответа. "Вышли и вышли", — слышались со всех сторон неуверенные оправдания. Ещё немного и всем надоело бесцельно освещать полумрак коридора. С силой дунув, каждый на свою свечку, хозяева и гости скрылись в глубине станции, повинуясь внезапно охватившего всех единому порыву обмыть успешно проведённые испытания. Процесс этот, как известно, неподконтрольный его участникам и он затянулся до утра, перейдя сначала из дружественной посиделки в полноценный банкет, а потом уж и вовсе в разнузданную вакханалию.

 

Глава одиннадцатая

Химия и жизнь

Утром сильно болели головы и душил сушняк грозного "бодуна", не раз проклятого большинством народонаселения Земли самыми последними словами. Снова и снова проклинался, но снова и снова, на него шли с гордо поднятыми головами. Какой охотник пойдёт в лес, если точно знает, что его загрызёт медведь? Сколько наберётся безумцев? Скорее всего — ни одного! А вот на "зелёного змия" идут. Без вил… Бредя по коридору, так же треклятой станции, Проводник с грустью рассматривал серые стены скудно освещённых переходов. Жить не хотелось, но опохмелиться — означало провалить задание, потому что риск плюнуть на всё и загулять на всю катушку был велик… Направляясь в сторону "Химлаборатории", у него перед глазами стояли все змеевики мира, перегонные кубы и ректификационные колонки, вместе с ретортами и сухопарниками, с помощью которых перегоняли бражное сусло в полноценный самогон. В подсознании всплыл барботер, так же входивший в систему очистки этила, но его назначение Алексей забыл напрочь. Почему-то сравнил агрегат с унитазом, начинённым ароматизатором. Народ роптал, стонал и почти плакал. Никакие уговоры перетерпеть искусственный катаклизм на него уже не действовали. Пришлось сделать привал… Идти стало веселее и кое-кто уже мурлыкал себе под нос весёленькую мелодию, постепенно повышая голос, пытаясь выйти на полноценную силу личных вокальных данных.

— Связки порвёшь! — грозно прикрикнул Алексей на Сосо, пребывающем на вершине блаженства.

— Закрой рот — спирт испаряется, — цинично добавил Проныра, расплываясь в блаженной улыбке.

Остальные ничего не сказали, уже готовые слаженным хором подхватить любой мотив, вплоть до траурного марша, в котором известный советский самолёт отправляется в свой последний полёт. Даже Тарантул, который в далёкой французской действительности ничего о нём и слухом не слыхивал.

На подходе к "Химлаборатории" явственно запахло продуктом перегона. "Химики" занимались, в сущности, своим делом.

— Шинок! — заорал Копала, уже слабо понимая, где он находится.

Ванька Мутант робко дёрнул Алексея за рукав и спросил:

— Это что — ловушка такая?

— Да что тебе всё ловушки мерещатся?! — не выдержал Проводник.

— Так все же перепились и не то что под ноги не смотрят, а и по сторонам, потому что смысла нет — всё-равно ничего не видят. Вот я и подумал: может, Диггер, всё-таки, обнаружил нечто такое.

— Шинок — это украинская питейная забегаловка, — снисходительно пояснил наставник. — Николай Николаевич их по запаху вычисляет. А ловушки есть. В последнее время их меньше стало. Видимо — поизрасходовались все, а новые делать лень. Сейчас относительно спокойней стало, чем раньше. Вот полгода назад были войны… Самый пик! Сейчас несколько поутихло.

— Почему? — поинтересовался Иван.

— Не знаю точно, — неопределённо пожал плечами Проводник. — То ли сферы влияния поделились окончательно, то ли все поняли, что таким "Макаром" никого в живых не останется. Ну, как на Диком Западе в лихие времена. Там до сих пор есть штаты, в которых сначала стреляют, а уж потом спрашивают — кто идёт. Про что это я? Ах да — ловушки… Самая опасная, это взрывная — "Попрыгунчик" называется.

— Как это?

— А так: два хрупких герметичных пакета с разными химическими веществами размещаются под свободнолежащей половой плиткой. Наступает на неё незваный гость и механизм срабатывает. Пакеты рвутся и их содержимое вырывается наружу. При объединении химических веществ происходит самовозгорание гремучей смеси, в следствие чего происходит взрыв.

— А почему "попрыгунчик"? — не понял Иван.

— Потому что некоторых пришельцев приходилось, в буквальном смысле, отскрёбывать с потолка!

— Весело, — грустно сказал Мутант, с опаской поглядывая себе под ноги.

— Ещё как, — согласился Алексей и немного подумав, продолжил: — Так же имеются газовые ловушки. Например: "Горчичная каша". В общем, полно всего: от баллончиков с ипритом, в простонародье именуемого горчичным газом, до баллона с "Циклоном Б". Также, "Химики" не брезгуют нервно-паралитическими и V — газами; зарином, заманом и далее по списку. Весёлые ловушки — кислотные. "Химики" освоили много этих подлых устройств, но самое популярное у них — "Дезодорант". Под свободнолежащей панелью помещается пластиковая ёмкость с кислотой. Шланг ведёт к распылительной головке, замаскированной в стене или потолке. А может быть, что и там и там, да ещё на противоположной стене головку поставят — не побрезгуют. Радиус поражения около метра-двух в диаметре. Это зависит от веса незваного гостя.

Иван машинально прикрыл голову рукой и сильно пожалел о том, что у разведчиков в комплекте обмундирования нет кислотоупорных плащей с капюшонами. Сошёл бы и простой полиэтиленовый плащ, но дождей на станции не предвиделось… Такой простоты не было даже в центральной кладовке, где хранилось всевозможное барахло. При этих размышлениях его вдруг осенило.

— Постой! — крикнул он Проводнику. — Сейчас эта пьяная толпа запросто может угодить в такую хрень!

— Не волнуйся, — вяло успокоил его Алексей. — У меня есть карта прохода, а до "минного" поля ещё далеко.

Он почесал пальцами за ухом, соображая, что бы ещё добавить к сказанному и вдруг вспомнил:

— Ах — да! Есть ещё одно устройство — "Кислый дождь" называется. Ушат кислоты на голову сверху. Принцип действия сходен с "Металлическим душем".

Иван, в свою очередь, тоже почесал за ухом. Этого ему показалось мало и он приложился пятернёй к затылку. Собрав, таким образом, мысли в кучу, Мутант спросил Проводника:

— А есть средства борьбы с кислотными ловушками? Да и не только с кислотными… Что делать тому, у кого нет карты прохода?

— Есть приспособление — свинцовый шар с длинной верёвкой, — объяснил Алексей. — Прокати его перед дверью и, если есть на полу панель-выключатель, от которой ловушка срабатывает, она непременно должна сработать.

— А зачем к шару верёвка приделана?

— Ты что? А если с первого раза не попадёшь? Тут подтянул шар к себе и снова пробуй. Или ты хочешь получить на голову ушат дымящейся кислоты?

— Или носить с собой пару тонн свинца? — добавил подошедший Проныра. — Ходи — разбрасывайся шарами.

— Нет — не хочу, — и возразил, и согласился мутант. — Я писать хочу.

Проводник удивлённо посмотрел на подопечного и миролюбиво посоветовал:

— Вань, если ты боишься стенку запачкать, то можешь прямо под себя — в штаны.

— Под себя не хочу, — нахмурившись, ответил Иван. — А если каждый на стены гадить начнёт, то на станции скоро эпидемия дизентерии начнётся.

— И чего теперь, — усмехнулся Проныра, — пойдём сортир искать? Мы не в том положении, чтобы заботиться о санитарии.

Мутант пристроился к стенке, а полупьяный Диггер злорадно пропел:

— Писай, писай! Тут "Чёрный химик" как раз оголённый высоковольтный кабель замаскировал.

Иван подскочил, как ужаленный, а Проводник, смеясь, успокоил его:

— Делай быстрей своё дело! Нет тут никаких проводов, как и самого химика.

— А его правда нет? — спросил Мутант, застёгивая ширинку.

— Кого? — не понял Алексей. — Кабеля или "Чёрного химика"?

— И того, и другого.

— Правда — кабеля нет. А насчёт гуталинистого малого… Да все "Химики" не отстают, по части пакостей, от "Физиков".

Проводник, в отличии от остальных членов команды, шагал вперёд бодрым, размашистым шагом, в результате чего те едва поспевали за ним. Наконец Дервиш не выдержал и попытался укротить пыл ведомого:

— Куда ты несёшься, как курица-рекордсменка?!

— На север! — зло огрызнулся Алексей, хорошо понимая тот факт, что земные географические понятия на космической станции неуместны, даже если их условно определили ещё при строительстве. — Если вы так будете плестись, то консервы из резерва у нас закончатся быстрее, чем мы выполним задание. Вот — каламбурчик родился.

Дальнейшая картина, открывшаяся на пути разведчиков, их несколько отрезвила, как в прямом, так и в переносном смысле. Путь к лаборатории "Химиков" преграждал огромный пролом в полу, образовавшийся, по всей видимости, от воздействия сильной кислоты. Оплавленные края, прожженного кислотой металла, почернели. Проводник поспешно достал из рюкзака карту прохода ловушек и нахмурился. Судя по картографическому шедевру, выполненному от руки, до "минного" поля было ещё метров пятьдесят. Ничего не понимая, он внимательно осмотрел место техногенной катастрофы и в недоумении пожал плечами, сопровождая ужимки словами:

— Ничего не понимаю…

— Понимай — не понимай, а на ту сторону перебираться надо, — грустно заметил Проныра, освещая фонариком мрак нижнего уровня. — Хрен его знает, сколько этажей уходит вниз.

Диггер икнул и возбуждённо добавил:

— И самое главное — что там притаилось?!

— Всяко не доброжелатель, со шматом сала наперевес, — угрюмо ответил Проводник.

— Вот это я понимаю — забаррикадировались! — сказал подошедший Витя Калахари и в его голосе чувствовалось уважение к обороняющимся, разбавленное горечью досады. — И как мы теперь туда переберёмся? Навскидку — тут метров десять будет. До противоположной стороны…

— Да, — поддержал его Экономист. — Деревянного сортира поблизости не наблюдается.

Иван искоса посмотрел на Виктора и неуверенно возразил:

— Зачем? Я уже сходил…

— Задолбал! Ты из какой пещеры выполз? Я имел в виду доски, из которых можно сколотить хоть какое-то подобие моста.

— А-а-а, — понятливо протянул Мутант знакомые буквы, которые, как правило, говорили о том, что высказавшему их — ничего непонятно.

Проводник быстро оценил обстановку и решительно снял с себя толстый пояс, сплетённый из парашютного стропа. Резво распутывая верёвку, он медленно оглядывался по сторонам, почти не глядя на то, что делает. Это напоминало вора, занимающегося своим привычным делом и следящего за тем, чтобы его не застукали на месте преступления. Закончив, Алексей привязал на конец титановый якорёк и расправил складывающиеся лапы.

К этому времени Дервиш с Тарантулом приволокли окосевшего Гнома и тупо уставились в пролом, ничего, естественно, не понимая.

— Что это? — вопросил Пьер.

— Жертвенная яма! — злорадно ответил Проводник. — Кидайте Сосо туда, тогда, может быть, языческие боги будут к нам благосклонны.

— Чего? — испуганно воскликнул Гном, едва не протрезвев.

Алексей с досады сплюнул и обратился уже к носильщикам:

— Чего-чего! Как эту пьянь на ту сторону переправлять будем?

— Сетку бы, — неуверенно предложил Дервиш. — Типа люльки…

— Точно, — согласился Тарантул. — А где взять?

— Есть у меня, на ваше счастье, — угрюмо сказал Алексей, под вздохи облегчения всей команды "Гоблинов". — Сначала, как минимум, пару человек надо переправить на ту сторону, а уж потом и Гнома транспортировать.

Он закинул строп на стрингер, находившийся на противоположной стороне пролома и у которого был зазор между несущей конструкцией и потолком, попав с первого раза, к удивлению окружающих. Все, кроме Сосо, уважительно посмотрели на Проводника. Гном просто не мог оценить всей прелести альпинистко-шпионского искусства, в силу своей недееспособности. Свой конец Алексей привязал к стрингеру на этой стороне, стараясь разместить его повыше. Проложив таким образом трассу, он достал из рюкзака роликовое приспособление, на котором и предстояло прокатиться по натянутой верёвке.

— А это надёжно? — засомневался Мутант, заглядывая наставнику в глаза.

— Паракорд — парашютный строп, — авторитетно заявил Проводник. А этот ролик, вообще, титановый. Можно обойтись и без него, но с ним приятнее.

Подвесной верёвочный мост заработал. "Дармоеды" в полном составе уже были на той стороне. Настала очередь "Гоблинов". Калахари, Мио и Мэнс готовились принять в свои объятия Гнома, которого, как обезьяну, посадили в капроновую сеть, из которой он злобно поглядывал на окружающих и без конца пытался протестовать против произвола. Проводник ему сказал, что надругательства над личностью нет никакого. Есть осторожность и никто не хочет услышать глухой хлопок падающего тела на нижние палубы. Не хочется, так же, слышать стоны, оттуда же… Тарантул с Дервишем раскачали люльку и резко отправили узника клетчатой кошёлки в свободный полёт над пропастью. Если с кем-нибудь что-то постоянно случается, то, как правило, в самый неподходящий момент. Сосо застрял посередине и ни туда, ни сюда… Хвалёный ролик закусило и как не тянули "Гоблины" страховочный фал на себя, ничего не помогало. Наконец, нервы Проныры не выдержали и он крикнул Экономисту:

— Да ткни ты его в задницу палкой!

— А разве это поможет? — удивился Адам.

— Пихай — не сомневайся!

— Да где её взять-то? — огрызнулся Экономист, начиная понимать, что русские псевдотоварищи дурят его самым бесстыдным образом.

— Пётр Семёнович, — вмешался Алексей. — Палки нет и не предвидится.

— Нет? — растерялся Проныра.

— В том-то и дело, что нет!

— Может — из пращи попробовать? — предложил Диггер.

— Ага! — злорадно согласился Проводник. — Только меться в голову. А ещё лучше — между ног.

В разговор вмешался Витя Калахари, с безумным, с точки зрения Копалы, запоздалым предложением:

— Говорил я — салом надо было смазывать верёвку:

— Да-да, — поспешно согласился Алексей. — Не сделав этого, мы только что предотвратили самоубийство. Николай Николаевич на этой же верёвке и повесился бы. Кстати, и мыла бы не потребовалось — уже смазано…

Команда "Дармоедов", на той стороне, периодически тянула страховочный фал на себя и отпускала, а остальные, в этот момент, на себя. В результате, люльку раскачало так, что у Сосо обнаружились устойчивые признаки морской болезни. Он уже не мог бороться с приступами тошноты и рвотные позывы взяли вверх. Содержимое желудка улетело на нижние палубы, а колёса ролика встали на место. В этот момент "Дармоеды", разозлённые безуспешными попытками сдвинуть люльку с места, сделали особенно мощный рывок — с остервенением и матерными словами. Они едва успели отскочить, вовсе не собираясь ловить Гнома, смягчая его падение своими телами. Тот с грохотом прокатился по металлической палубе, коверкая акцентом великий и могучий русский мат, как будто он мог смягчить падение. Если верить сказанному — сегодня умрут все, причём самыми ужасными смертями, среди которых предпочтение отдавалось очень близким связям.

Вскоре, на противоположную сторону перебралась вся группа, под несмолкаемые стоны Сосо. Кое-кому даже показалось, что в этих стенаниях прослеживаются элементы хорового пения, такого популярного у пострадавшего на родине. Кое-как приведя его в порядок и поставив на ноги, группа продолжила движение. Остаток пути провели в напряжении, остерегаясь вражеских ловушек "Химиков". Проводник без конца сверялся с картой, заглядывая во все щели и наконец сказал:

— Ни одной ловушки не осталось.

— Расслабились, — задумчиво вторил ему Проныра.

— Здравый смысл победил, — не согласился с мнением коллеги Экономист.

Диггер посмотрел на него исподлобья и хмуро высказал свою точку зрения:

— Сильно сомневаюсь. Наверное, реактивы закончились или их только готовят, чтобы зарядить ловушки по-новой.

— Нечего гадать! — перебил его Алексей. — Ваня — за мной.

Периметр химической лаборатории поразил наблюдателей. Все железные стены выглядели как один странный барельеф. Стена, входившая во владение "Химиков" и за которой те окопались, сильно напоминала чеканку, выполненную безумным художником. Она состояла из людей, зачастую, запечатлённых в самых нелепых позах.

— Это что за народное творчество? — изумился Витя Калахари, с разинутым ртом разглядывая причудливое творение.

Проводник коротко пояснил:

— Это химическое творчество — результат испытания взрывчатых веществ внутри лаборатории без защитного экрана. Хорошо что половина личного состава отсека в это время была на базаре. Вот эта рожа! Я знал его — то был электрик…

Ещё один поворот и разведчики упёрлись бы в дверь "Химлаборатории". Обосновались в ней, соответственно, "Химики".

В состав отсека входила ещё "Станция дегазации, дезактивации и дезинфекции", что, собственно, свойственно всем химическим подразделениям. "Химлаборатория" регулярно производила выбросы ядовитых газов в вентиляционные шахты: то ли из вредности, то ли по чьей-то халатности, которая случалась с завидной регулярностью. Газы были очень опасны, так как токсичностью не уступали тем веществам, которые скапливались в "Глухом кармане" у "Гоблинов" — на "Запретной территории". Выброс газов от "Изгоев", со стороны "Отстойного коллектора", катаклизмом не являлся. Так, мелкая неприятность… Пользуясь этими данными, о которых было известно всем, Проводник скомандовал:

— Газы!

— Противогазы к бою! — продублировал команду Проныра, со смехом наблюдая за тем, как неумело пользуются обмундированием "Гоблины" с "Дармоедами".

На пол посыпалась заначка, а у Копалы в клапане застрял кусок засвеченного сала.

— Вот и шхера нашлась! — потирая руки, воскликнул Алексей.

Диггер злобно сверкал покрасневшими от натуги глазами и сорвав с себя резиновую маску, одним махом проглотил полусъедобную улику. Никто не успел даже слова сказать, как сало исчезло в животе Николай Николаевича.

— А где газы? — недоумевала Мио.

— Я пошутил, — ответил Проводник, с угрюмым видом уже обдумывая варианты обмена с "Химиками". — Учебная тревога, считай.

В его голове роился сонм разрозненных мыслей и желаний: разжиться взрывчатыми веществами, обменять, украсть или отнять, чего-нибудь… Насчёт второго и третьего, он конечно, подумал просто так. "Химики" были его хорошими знакомыми. Алексей вспомнил, как он смотрел у них в отсеке пахучий телевизор, который только что внедрили в производство, а станция ещё болталась на орбите Земли. До сих пор целесообразность запахов, сопровождающих показ телевизионных программ, оставался под большим вопросом. Больше всех в этом оказались заинтересованы рекламодатели, а вот зрители — нет. Фильмов с запахами ещё не выпустили, а тратить деньги на модуль в угоду рекламщикам… Даже на западе большинство телезрителей не хотело, а уж в России и подавно. Руководитель "Химиков" Брюкман Израиль Гиршевич приобрёл модуль чисто из научного интереса. Доработав силиконовые капсулы, он усилил электрический сигнал, подогревающий в них ароматическую жидкость. В общем — смотреть так смотреть и включил телик при собравшихся гостях. В это время, как раз, шли новости, в которых освещался самый крупнейший в мире прорыв канализации. Под недовольные стоны собравшихся Израиль быстро переключил канал и попал на передачу о животных, в которых ведущий в противогазе рассказывал о жизни скунсов…

На входе в "Химлабораторию" гостей встретил сам руководитель отсека Брюкман Израиль Гиршевич, пребывавший в крайнем возбуждении. Впрочем, в этом состоянии он находился практически всегда. Даже во сне… Внешне он был похож на всех знаменитых химиков мира — одновременно. Все знаменитости причудливо соединились в одной личности, которую, судя по всклокоченным волосам, основательно шандарахнуло током. Вследствие этого, в его чертах прослеживалось сходство и с некоторыми физиками, безрассудно дразнящих гусей. Вскоре к руководителю присоединились его коллеги, с любопытством разглядывая гостей. Сквозь лохматую шевелюру это получалось плохо. У некоторых совсем не получалось и любопытствующим пришлось выглядывать между ног учёного мужа, отчего тот стал походить не на двуличного Януса, а на многоголовую гидру. Из глубин химической лаборатории несло серой и аммиаком, что ещё более усиливало сходство этой местности с болотами и их мифологическими обитателями.

Кое-как втолковав Брюкману суть дела, из которого исходила цель визита, Алексей ждал, пока до того дойдёт. С учёными это часто случается, когда они полностью отсутствуют, при своём визуальном присутствии. Пребывая в астрале, в котором руководитель искал нужные решения, он не торопился его покидать, а поторапливать его не было смысла — может произойти критический сбой всей программы, заложенной в голове учёного. Наливать ему спиртное тоже казалось нецелесообразным — Израиль Гиршевич мог заблудиться в астрале на довольно продолжительное время, а ждать было некогда. И ещё одну главную особенность помнил Проводник — ни в коем случае не заводить научные разговоры, затрагивающие больную, для химика, тему. Она может оказаться неисчерпаемой, как астрал, в который Брюкман нырял, как "Винд" в свой дистрибутив. Наконец-то, в глазах руководителя отсека стали появляться первые признаки сознания, вначале едва уловимые, но постепенно принимающие почти материальные черты, выраженные в осознанном взгляде. Тот факт, что мысль материальна, Проводник явственно понял только сейчас. Можно сказать — увидел собственными глазами. Брюкман вперил в него пристальный взгляд и растерянно спросил:

— Ты что-то сказал, Алексей?

— В общем-то — да… На телепатической волне я уже давно взываю к пробуждению.

— А что, собственно, привело тебя сюда, да ещё в такой странной компании?

Алексей без обиняков изложил суть проблемы, не отвлекаясь на посторонние разговоры и дурацкие приветствия:

— Нужен клей. Суперклей. Ещё лучше — супер-пупер клей. То что он у вас имеется в наличии, скрывать не имеет смысла.

— Да мы и не скрываем, — несколько растерянно ответил Израиль Гиршевич, почёсывая растрёпанную шевелюру.

В диалог вмешался заместитель Брюкмана — Колобков Василий Лаврентьевич:

— До сих пор клеем никто не интересовался. Вы — первые.

Брюкман опять обратился к шевелюре, усиленно расчёсывая всю поверхность головы, а не только затылок. Именно поэтому, это выглядело не как жест крайней задумчивости, а как интенсивную охоту на вшей. Наконец-то он опять пришёл в себя и задал вполне невинный вопрос, не столько из любопытства, сколько по-инерции, как дежурную фразу:

— Алексей, голубчик, а зачем вам такой клей? Вы что там, у себя в отсеке, замуроваться хотите, что ли?

С руководителем "Химиков" Проводник был знаком давно и находился, как говорится, "на короткой ноге". Да и с остальными обитателями лаборатории — тоже. Поэтому, он без опаски продемонстрировал Израилю плазменную винтовку, в которой сумасшедший конструктор применил клеевую технологию. Израиль Гиршевич тупо смотрел на агрегат и казалось, что каждая волосинка на его голове повернулась в сторону изделия, разглядывая его и, как оптоволоконные кабеля, передавая изображение через череп непосредственно в мозг. Сбежавшимся на просмотр плазменной винтовки остальным обитателям отсека, загадочная технология мало что сказала. Особенно оставался неясен принцип действия оружия. Они больше разбирались в химических лазерах, то есть непосредственно по своей теме. Неясным оставалось и предназначение клея: "Химики" никак не могли взять в толк, почему это некоторые детали непременно нужно склеивать между собой, а не присобачить на банальный крепёж, в виде винтов и гаек. Кое-как вникнув в конструкцию винтовки, Брюкман тут же, как истинный учёный и патриот своей науки, выдвинул свою версию на конструктивные особенности оружия:

— Вот здесь я бы применил химическую накачку лазера, преобразующего материю в плазму; раскалённый воздух пустил бы через газоотвод с охладителем, а не разбрасывался бы раскалёнными капсулами-гильзами", которых не напасёшься…

— Э-э-э, — вежливо перебил его Алексей. — Остынь батенька. У нас нет времени модернизировать оружие. Оно, хотя бы, в таком виде заработало и то уже мясо…

Один из лаборантов, всё лицо, которого, было в прыщах и бородавках, вероятно, связанных с его деятельностью, неуверенно сказал:

— Я слышал, что плазменное оружие уже изобретали и оно имело совсем другие характеристики.

— Например? — уточнил Колобков.

— Это мощный энергетический импульс, выводящий электронику из строя и практически, никак не действующий на живую силу противника.

— Это всё не то! — снисходительно ответил зам. — Выдача желаемого за действительное. Эта винтовка, судя по документации, пуляется настоящей плазмой, раскалённой до шести тысяч градусов. Температура, как на поверхности солнца. Там, кстати, все металлы тоже пребывают в газообразном состоянии. Ну, далее школьная программа… Так вот — такой шарик прожигает всё на своём пути, включая зеркала, которые отражают лазерный луч.

— А почему они плазму не отражают? — задал вопрос Мутант, вмешиваясь в разговор.

— Потому что лазерный луч имеет световую природу, а плазма — тепловую, а значит — материальную, — ещё более снисходительнее пояснил Василий Лаврентьевич прописную истину.

— А что служит материей в нашей винтовке, — заинтересовался Иван, — что является "патроном"?

— Вольфрамовый стержень. Лазер его расплавляет в многоярусной зеркальной камере, вращающейся с бешеной скоростью, до состоянии плазмы и вперёд…

— Да?

— А ты что думал, — искренне удивился Колобков, — из ничего?

— Ну, я полагал, что из воздуха или типа того…

Зам тяжело вздохнул, не имея возможности избежать незапланированной лекции, и снизошёл до следующего пояснения:

— Если бы в стволе концентрировался плазменный шар, состоящий из окружающего воздуха, то стрелок просто-напросто задохнулся бы. Масса для концентрации маловата…

— А что — "патроны" из простого вольфрама? — вмешался Проводник.

— Кажется нет, — неуверенно возразил Василий Лаврентьевич. — Не совсем простой. Какие-то добавки присутствуют. Документацию штудировать надо.

— А когда вольфрамовые стержни закончатся? — не отставал Алексей.

— Это я уже выяснил, — кивнул головой зам, в знак удовлетворения собой и собственной любознательности. — В этом случае заряжать можно чем угодно — любыми железяками. Правда, мощность теряется и весьма значительно, но всё-же.

— Это мне напоминает средневековое монгольское войско, — вмешался в разговор Проныра. — Тогда металл, который можно закалить, был страшным дефицитом и в связи с этим, у каждого воина в колчане находилось два вида стрел — с сырыми и калёными наконечниками. Калёных, как правило, немного. На тот случай, когда необходимо пробить тяжело бронированную цель.

— Вот и мы будем экономить! — обрадованно воскликнул Диггер.

— Тоже верно, — согласился Проводник, задумчиво изучая начинку плазменной винтовки. — Что-то я об этом не подумал…

Внутри лаборатории происходило действо, куда более важное, с точки зрения "Химиков", чем бесцельное лицезрение неработающего оружия. Квалифицированных рабочих рук, по всей видимости, на местах не хватало и из глубины лабиринта помещений раздался истошный вопль:

— Прыщ! Ты где там застрял?! Таскай свой морда к реторта!

"Зелёный змий" требовал тщательного ухода при своём появлении, поэтому лаборанта как ветром сдуло. Свежий ветер, поднятый убегающим Прыщом, смешался с ароматным сквозняком со стороны перегонного куба и прочими приспособлениями настоящего химика, ударной волной расходясь по всей лаборатории. Запах проник в коридор и по нему распространялся дальше, смущая соседей. Они завистливо поглядывали в сторону "Химлаборатории" и тяжело вздыхали, так как предложить на обмен, зачастую, было нечего. Алексей и сам прокручивал в голове варианты обмена. Наконец остановился только на двух: жратва или спиртное, но когда из глубин лаборатории основательно пахнуло свежесогнанным первачом, второй вариант отпал сам собой. Остался первый — самый простой и самый нежелательный. Второго оказалось в изобилии и экспедиция затягивалась…

 

Глава двенадцатая

Большой переполох в малом коллайдере

Утром опять болели головы. Алексей уже стал теряться в очерёдности посещения отсеков и чего-куда нести и где-чего просить. И у кого… Тюбик клея в кармане несколько успокаивал. Единственное, что он чётко помнил — нужно посетить "Физиков" и облучить фокусирующий кристалл плазменной винтовки для повышения его светопередачи. Он, с угрюмым видом, медленно шёл в сторону злополучной "Физлаборатории". Остальные плелись позади. Сосо, с обречённым видом законченного алкоголика, еле передвигал ноги, замыкая траурную процессию, громко шаркая стоптанными башмаками. Брюкман не поскупился и, кроме клея, снабдил Проводника бутылью с жидкостью собственного изготовления. Со стороны уныло бредущей толпы раздавались весомые аргументы в пользу немедленной расправы с ней. Самый козырный заключался в нежелании плодить хвосты и спаивать трудолюбивых "Физиков". Озвучивалось и то, как вредно держать этил в пластиковой ёмкости длительное время. По их мнению, самогон настаивался уже целую вечность и в нём начинали происходить необратимые изменения. В конце концов Проводник не выдержал и швырнул бутыль с живительной влагой в центр толпы, которая немедленно приговорила её к уничтожению и через несколько минут всё было кончено. Гном, только что тащившийся в арьергарде, быстро перебрался в авангард, заняв место форварда компании.

Дервиш нагнулся к Тарантулу и весело сказал тому на ухо:

— Он теперь как каток на минном поле. Всё, что может случиться, Сосо возьмёт на себя.

— Впрочем, как всегда, — согласился Пьер.

…

"Физлаборатория". Здесь находятся выключатели обоих коллайдеров: Большого и Малого. Сами коллайдеры расположились внутри всей станции и затрагивали, прямо или косвенно, большинство отсеков комплекса. Оба кольцевых коллайдера соединены между собой многочисленными переходами. В обычное время по ним сновали люди, а во время испытаний или накопления антиматерии — высокоэнергетические частицы. В настоящее время, из простых обывателей, никто не был уверен в том, что БАК И МАК работоспособны и откуда подаётся команда на их включение. Вертикально переходы и помещения делятся, в основном, на три части: вентиляция, обычные туннели или помещения и подвал — коллектор. Магнитный монорельс такси не в счёт. График работ на обеих установках морально устарел уже давно, да и мишень-улавливатель частиц на станцию не завезли изначально, поэтому пьяные "Физики" развлекались по-своему. Подготовить настоящую пластину требуется около года, а вот поставить, вместо неё, картонный ящик — дело пары минут. Руководитель "Физиков" старый немец Манфред Крафт, по кличке Эйнштейн, предавался ностальгическим воспоминаниям. Он вспомнил историю про разгон вонючих носков в малом коллайдере и смахнул слезу умиления. Носки полностью сгорели на третьем витке, а запах, от них, ещё долго не выветривался, деморализуя потенциального противника. Старый башмак, уже в Большом кольцевом коллайдере, продержался значительно дольше носка. Он полностью разложился только на пятом витке, а до этого, на четвёртом, успешно поразил выставленную мишень, в виде картонной коробки. Главный инженер, китаец Шон Вон по кличке На-хрен, данной русскими товарищами, не ограничился плотной бумагой. Для пущего эффекта он засунул в ящик свинцовую пластину от испорченного аккумулятора. Кстати, русские товарищи дали ему более длинную кличку — Шёл На-хрен! но, пользовались ей редко. Ботинок, это вам не элементарная частица — пробив свинцовую пластину, он разделился на три части: собственно, сам башмак, шнурок и подошву. Гвозди из неё, летящие отдельно, решили не считать участниками эксперимента. Судя по оставшемуся запаху, кожа была не совсем натуральная. Второй ботинок пропал ещё на первом витке. Пока физики проводили свой эксперимент, "Лаборатория синтеза растений" утилизировала экскремент членов экипажа станции, которые в это время оказались в непосредственной близости от кольцевых переходов и тем самым, экономили "Органикам" химические и прочие удобрения, включая азотные. Волнения случились от того, что помимо носков и башмаков, в ускорителях частиц принимал участие прочий мусор, скопившийся в переходах. Летали и сами частицы. Странность имел не этот факт, а то, что физиков не интересовала масса частиц и сколько в них энерговольт. Как заметил наблюдатель со стороны, их в это время, похоже, ничего не интересовало, кроме бутыли на столе. "Физлаборатория", скорее всего, выполняла заказ "Органиков", страдающих от нехватки органических удобрений. "А что делать? — ответил Эйнштейн на вопрос местного сумасшедшего корреспондента. — Народ то голодает! Нужны удобрения в оранжерею. С другой стороны, если ничего не есть — где взять эти самые удобрения?"

Над сумасшедшим корреспондентом народ посмеивался. Тот открыл своё издательство и выпускал небольшим тиражом газету "Пионерский вестник". Рядовые обитатели комплекса не торопились становиться авторами статей и не любили оказываться в роли героев памфлетов и новостей. Как выяснил этот корреспондент, один из физиков предложил обработать двадцатипяти литровую бутыль со спиртом в Малом коллайдере, подвергнув её бомбардировке "Х" частицами. "Чего уж там, — вмешался его коллега, — может быть, начнём сразу с Большого?" "Почему бы и нет!" — согласился напарник. Шухер, объявленный в районе двух кольцевых переходов, наделал много шума, и привёл, в результате, к большому переполоху. Народ долго гадал — откуда взялся на станции невменяемый субъект: "Психушки, вроде бы, в местной клинике не было, а клинический случай — на-лицо!" Кое-кто поспешил окрестить его "Чёрным корреспондентом". Один раз, на Земле, он увидел людей в белых халатах с бутылкой в руках в районе Большого Адронного Коллайдера и уже тогда написал разгромную статью, в которой освещалось пьянство русских учёных на рабочем месте. На собранной прессконференции, учёные мужи долго доказывали, что это простая бутылка с газообразным водородом, из которой, после нагревания, и вносятся частицы в БАК. Когда они поняли, что спорить бесполезно, то просто-напросто наеб…навернули этому дураку по голове той самой бутылкой, а остальное собрание послали на… И никуда иносранцам не деться — такой коллайдер построить не так-то просто. Если, вообще, возможно. Что-то у некоторых не очень получается, если к русским в гости прутся. И вот теперь этот корреспондент оказался здесь — на станции.

Не раз вносились идеи лечения раковых опухолей с помощью Адронного Коллайдера, вместо рентгеновского излучения, но как заставить протон точно поражать ДНК заражённой клетки, а не здоровый пенис больного? Порешив, что разрешение этого вопроса — дело далёкого будущего, про него все благополучно забыли. Один лаборант пытался уточнить, что подразумевается под словом "здоровый", но его объявили тупым и так же послали куда подальше, вслед за международной комиссией.

В состав "Физлаборатории" так же входит "Станция дезактивации". Для чего конструктор комплекса, несмотря на наличие такого заведения у "Химиков", продублировал её у "Физиков", остаётся загадкой.

Манфред Крафт шёл по коридору в неизвестном, даже ему, направлении. Вон Шон крутился рядом, как волчок: то забегая вперёд начальника и заглядывая тому в глаза, то пытался докричаться до местного Эйнштейна сзади, тыча ему какими-то бумагами в спину, то подскакивал сбоку, крича прямо в ухо. Сделав очередной виток вокруг начальствующего элемента, как протон вокруг атома, он понял, что столкнулся с глухой стеной непонимания и почти обиделся. Шон был молод и не знал, что астрал — штука такая… Только сейчас руководитель заметил главного инженера, который уже исчерпал остаток сил и сам позабыл, что хотел сказать. Таким образом они дошли до центральной лаборатории. Напротив кучи мониторов происходило какое-то таинство, с мистическим уклоном. Возле большого монитора человек в белом халате исполнял безумный шаманский танец. В дикой пляске он махал руками, дрыгал ногами и мотал головой, как необъезженный жеребец. Распальцовка мелькала так, как-будто секретарша-рекордсменша печатала срочный доклад на невидимой клавиатуре со скоростью пару тысяч знаков в минуту. Пот градом стекал по его лицу, тяжёлыми каплями падая на пол. Через минуту шаман в изнеможении упал на пол, проклиная всех чокнутых разработчиков компьютерной техники в мире.

— Это что — жертвоприношение? — пошутил Манфред.

— Да нет — это оператор компьютера работает, — ответил Шон, не поняв юмора, который вытеснила его идея, благополучно забытая сама.

Вместо традиционной клавиатуры и мышки, на станцию, ещё на Земле, поставили новейшую разработку управления компом с помощью гибкой клавиатуры и датчиками, крепящимися к телу оператора. Поначалу, все приняли нововведение с восторгом, особенно дети, обожающие компьютерные игры. Теперь им казалось, что полная имитация боевых действий обеспечена, но вдруг выяснилось — они не могут бежать быстро более двух минут. Некоторые хилые тела, не вылазившие из-за компьютерных столов, оказались неспособны на серьёзные нагрузки. Некоторые не выдерживали и тридцати секунд бега… Привыкшие играть в стрелялки по нескольку часов кряду, ребятишки были сильно недовольны и нововведение оказалось предано забвению, как тупиковая ветвь в разработке компьютерного обеспечения и прочее, прочее, прочее…

Вспомнив всё это, Крафт-Эйнштейн задумчиво сказал:

— Да, теперь никто не скажет, что программисты хилые и немощные. Если так дело и дальше пойдёт, то они в, скором времени, дадут фору культуристам, а на кухне, для работников умственного труда, будет прилагаться дополнительный провизорный паёк.

Наконец-то Шон вспомнил о причине своего домогательства к начальству и убедившись в том, что Манфред пребывает здесь, а не в астрале, показал ему чертежи какой-то детали одежды. Начальник с удивлением прочитал название разработки: "Шпионские перчатки".

— Что за ерунда, Шон?! Тебе что — делать нечего?!

— Как это ерунда?! — возмутился главный инженер. — Это вовсе не ерунда! Во-первых — это не моя разработка, а во-вторых — полезная штука. Материал, под действием электрических импульсов меняет первоначальную поверхность на заданную, а так же может вносить под кожу нужные лекарства.

— Током говоришь, бьются? — задумчиво уточнил начальник.

— Да ничего они не бьются!

— А какое ты упоминал лекарство?

— Да любое, — растерянно ответил Шон.

— Понятно — шнапс, — обречённо высказал свою версию Манфред. — Вот русские товарищи обрадуются!

— Как ни странно, но они обрадовались другому, когда ознакомились с инструкцией, — возразил изобретатель чужих идей.

— Чему? — искренне удивился Крафт.

— Тому, что перчатки могут имитировать чужие отпечатки пальцев.

— Ясно, — ещё обречённее прошептал начальник. — Этим бы только что-нибудь стырить и чтобы им за это ничего не было.

Главный инженер ещё долго что-то объяснял и в конце-концов, сам перестал верить в нужность данной разработки: менять узор на поверхности перчаток с помощью электрического импульса — кому это нужно? Имитировать чужие отпечатки пальцев: здесь, на станции, это точно на-хрен не надо! Вводить лекарство… Какое? Пока он подвергался сомнениям, его начальник рассматривал законсервированный телепорт, который начали секретно разрабатывать ещё на Земле и планировали продолжить эксперименты уже на орбите. Доработать, кое-как доработали, но, видать, не совсем правильно. Если не сказать — совсем неправильно. Крафт предался воспоминаниям давно минувших дней, когда голод только начинал давать о себе знать на космической станции "Пионер", уже отправившейся в самостоятельный полёт. Болты, гайки и прочие скобяные изделия с успехом телепортировались туда и обратно, причём без приёмной камеры по остаточному следу канала. Нужно только вовремя подать на это команду, пока этот канал не рассосался в эфире. Чуть позже устройство оснастили дополнительным генератором поля, который увеличивал срок дееспособности телепортационного шлюза. После успешной отправки в соседний отсек котов и собак, дошла очередь и до людей. Крафт вспомнил, как он долго уговаривал своих помощников испытать телепорт с пользой: и для науки, и для себя. Манфред применил всё имеющееся у него красноречия и убийственные аргументы:

— Пока работает генератор, быстренько мотаешься через телепорт в помещение рефрижератора — там никого не должно быть. Тыришь всё, что подвернётся под руку и всё, что сможешь унести.

— А если, в это время, там кто-нибудь будет? — засомневался подопытный.

— В драку не вступай — у тебя мало времени разборки устраивать. Через несколько секунд вернёшься обратно.

Гонец с подозрением посмотрел на агрегат и неожиданно спросил:

— А на каком принципе основано его действие?

— Да принцип простой, — успокаивал его начальник. — Его ещё во время Второй Мировой войны американцы испытывали, пытаясь получить невидимость, а частично получили телепорт и немного машину времени. Теперь это всё доработали и разделили по нуждам. Невидимость нам не нужна, а машина времени нестабильна и работает только в невозвратном направлении. Поэтому, не волнуйся — всё лишнее исключено.

Подопытный убежал за вместительной авоськой, а помощник Винтик спросил Манфреда, наклонившись к его уху:

— А ты его предупреждал про то, чем закончился эксперимент на эсминце Элдридж, где некоторые моряки, после возвращения корабля в нормальное состояние, наполовину слились с его постройками. Кто по пояс "врос" в переборку, кто с ума сошёл…

— Заткнись! Ты что — без еды хочешь остаться? Жрать-то охота и кем-то, просто необходимо пожертвовать. Да может быть, всё ещё обойдётся. Ведь часть моряков осталась в нормальном состоянии. Правда, только малая…

Помощника начальника Винтика в миру звали Аркадий Силович Винт, но до Силыча, по внешнему виду, он явно не дотягивал, а вот до Винтика — вполне. Имя его отца уже давно вышло из обихода русского населения. Новорожденных называли как угодно, порой возвращаясь к забытым Иванам да Василиям, но к старославянским именам обращались крайне редко. Неизменно устойчивыми оставались античные Александры да Николаи, а вот Порфирии канули в лету, вместе с Парашами, ибо изменилось само понятие сказанного. Его значение… Именно поэтому отчество помощника звучало скорее нелепо, чем мужественно. Его мотнуло пару раз вокруг своей оси и призадумавшись, он, кажется, отправился в астрал. Это место на станции стало необычайно популярным, среди учёных, которые там, видимо, черпали своё вдохновение для дальнейших свершений или укрывались от возникших проблем.

Прибежал гонец с вместительной авоськой и полез в телепорт. Напоследок он оглянулся и сказал, с тревогой в голосе:

— Как-то странно на нас этот кот посматривает…

— Нормально! — перебил его Эйнштейн. — Он тоже жрачки ждёт.

То непродолжительное время, который подопытный провёл в рефрижераторной камере, показались Эйнштейну вечностью. Шону ничего не показалось — он был занят проверкой документации на разработку "шпионских перчаток", пытаясь выявить нестыковки в описании. Винт из астрала не возвращался… Вернулся гонец из холодильника: с холодными, практически стеклянными глазами — наполовину человеком, наполовину свиньёй. Сверху — представитель "гомосапиенс", а начиная с пояса, бедолага врос в замороженную свиную тушу.

— Недолго мучилась "старушка", — прошептал Винт, с ужасом разглядывая новоявленного "кентавра" и не важно, что ниже пояса разместился не конь, а давно почивший хряк.

На коротком совещании учёные решили, что раз бедолаге помочь уже нечем, так хоть пусть поработает на науку и потащили его в рентгеновский кабинет. Раздались робкие голоса со стороны обслуживающего персонала, насчёт свиной туши. В частности, они вопрошали — можно ли её оприходовать? Все крепко призадумались, но, как бы не хотелось жрать, что-то отталкивало от этой мысли. Ещё раз посовещавшись, пока решили эту идею не реализовывать, но и не отказываться. Пока… Рентгеновский снимок показал неожиданный результат. Присутствующие сгрудились над ним, пытаясь понять, что же это такое. Гробовую тишину нарушил голос начальника:

— Ё-моё! У него вместо мозгов — свиной ливер…

— Нечто! — возбуждённо подтвердил Винт.

Шон Вон, слабо знакомый с анатомией человеческого тела, но, всё-же, имеющий о нём общее представление, ткнул пальцем в филейную часть и тихо спросил:

— Что это?

— Это мозги, — заверил его патологоанатом. — Причём — человеческие.

— А свинячих мозгов в этой каше нет? — тоскливо осведомился Винт.

— Что бы это дало? — удивился анатом. — Скорее всего, эти части тела подопытного унаследовала вторая половина свиной туши, так как её, то есть второй половины, ни в туше, ни в теле — не обнаружено.

Патологоанатом уже собирался проводить вскрытие, когда пациент неожиданно ожил. Такого чуда никто не ожидал и воздух стал подозрительно попахивать. Вместе с этим явлением явилось заикание практически всех участников обследования. Повышенное потоотделение насытило испорченный воздух дополнительной влагой и по холодным переборкам отсека начал стекать конденсат, скапливаясь в углах мелкими лужицами. Несостоявшийся покойник выглядел куда более розовощёким, чем его исследователи, не собиравшиеся покидать грешный мир, дабы отправиться в иной. В общем, как после длительной отсидки в морозильной камере.

Эйнштейн очнулся от ого, что кто-то трепал его по плечу. Посмотрев на Шона, которому не давали покоя "шпионские перчатки", он буркнул в ответ на его непонятный вопрос что-то невразумительное и снова погрузился в воспоминания: "Физики", по заказу "Телепатов", сконструировали СВЧ печь. Они не знали, что связались с маньяками-каннибалами — изгоями общества телепатов. Камера-шлюз, казавшаяся проходом, вела в никуда. В одной стене "Физики", не мудрствуя лукаво, вмонтировали излучатель, как в бытовой микроволновке, но, значительно больших размеров. Гигантская классика. Людоедам оставалось только ждать, когда беспечные путники забредут в смертельную ловушку, где их можно будет зажарить без приправ, потому что специи — дефицит. Без соли — потому что не подойдёшь и не посолишь… Потом… Но на это вам любой толковый повар скажет, что потом — уже не то! Каннибалы постоянно гадали: как заставить потенциальные жертвы при входе расставаться с носками. Когда тайна маньяков была раскрыта, случился грандиозный скандал, в который оказались замешаны несколько отсеков и хлебопекарня, в которой жарили подозрительные пирожки. В конце концов людоедов заманили в их же ловушку и зажарили, прямо в носках. Один оказался без них… Видимо — поиздержался…

Крафт-Эйнштейн, в крайней задумчивости, и сам того не заметил, как оказался рядом с панелью запуска Большого коллайдера. Он держал руку на тумблере. Его глаза ничего не выражали. Сам Манфред, казалось, пребывал в астрале, а не в собственных воспоминаниях. В любимом месте встречи Брюкмана с настоящим Эйнштейном и иже с ними…

…

Проводник осмотрелся по сторонам. Всё было спокойно и подозрительно тихо. Тишина всегда вызывает повышенное беспокойство, как ни парадоксально это звучит. Очень скоро пришлось бы лечить нервы традиционным способом, если бы не Мутант, со своим извечным вопросом:

— А "чёрные" среди "Физиков" есть?

Алексей недовольно сплюнул и процедил сквозь зубы:

— Такое впечатление, что они там все "чёрные"! И деятельность, и шуточки — те ещё…

Упреждая дальнейшие расспросы, он продолжил:

— Есть ловушки "общевойсковые", которыми пользуются повсеместно, но есть и фирменные, присущие только данной группировке. Многие свои ловушки "Физики" оснащают датчиками движения, но не брезгуют и механическими приспособлениями: от растяжки, до проваливающейся в полу панели, внутри, которой, возвратный механизм, оснащённый примитивной пружиной. Любимыми являются огнестрельные. Среди них — "Поджиг": водопроводная труба, напичканная самодельным порохом и начинённая рубленными гвоздями. Если гвозди можно заменить чем угодно, то с порохом возникают проблемы. Уголь можно добыть, потроша противогазы; селитру выпарить из удобрений, выменянных у "Органиков" из "Лаборатории синтеза растений", а вот с серой ситуация напряжённая. Из собственных ушей много не наковыряешь, поэтому к работе подключался медблок, в обмен на некоторые технологии. Объявляется "Эпидемия ушного кариеса" и временное общее перемирие, на время лечения.

Иван слушал наставника внимательно, разве что не записывая сказанное. Он как-будто впитывал информацию, переваривая и складируя важные данные в секретном отделе головного мозга. Казалось, хранилище не переполнится никогда. Соответственно, казалось, что Мутант не перестанет приставать с расспросами, так же — никогда. Алексей один раз подумал о том, что рассказанное им сразу же утилизируется, по принципу: "В одно ухо влетело, а в другое — вылетело". Но нет — это оказался обманчивый вывод. Иван потом не раз доказывал обратное. Тем временем Проводник продолжал:

— Имеются у "Физиков" и другие ловушки. Например — энергетические. Среди них есть мощные штучки, такие как СВЧ излучение. Дорогостоящая ловушка в арсенале "Физиков", к которой они редко прибегают в связи с нехваткой электроэнергии. Имеется и боевой лазер. Не менее дорогая штука, а энергии требует ещё больше, чем СВЧ. В общем, ловушки и оружие сходны, между собой, по физическим параметрам.

В это время раздался подозрительный гул и словно поднялся ветер. Алексей моментально догадался о причине странного явления и молниеносно скомандовал:

— Быстро все из туннеля!

Выскочив из коллайдера, разведчики в растерянности остановились, не зная, что делать. Проводник, не давая команде опомниться, громко крикнул:

— Ложись — запустили БАК.

— Чего? — растерянно спросил Мутант.

— Большой Адронный Коллайдер, Ваня! Все прячьтесь за углы, не отрывая пуза от пола! Короче — расползайтесь, как тараканы, в наиболее безопасные места!

Все послушно расползлись, притаившись за углами и, на всякий случай, прикрыв головы руками, как при ядерном взрыве. В приоткрытую дверь был виден летящий мусор и беспризорное такси, зацепившееся за переборку и теперь разрываемое по частям. Первым подал голос Проныра:

— Я что-то не понял — это коллайдер работает или "Элементали" хулиганят?!

— А ты что — не знал? — отозвался Алексей. — Они объединили усилия. Какому-то физику, с особо большой головой, пришла в голову гениальная мысль да так и застряла там: разгонять частицы не только электромагнитным полем, но и с помощью мощного потока воздуха. Объединили…

— И?

— Что и? Смеяться некому. Остальным, не шибко продвинутым в этом вопросе, до фонаря такие инсинуации или они просто не хотят ссориться с рационализатором. Премию ему всё-равно не дадут — Земля осталась далеко позади…

Испытания закончились так же внезапно, как и начались.

— Быстро он однако же пришёл в себя! — понял Алексей, сразу же подумавший об Крафте-Эйнштейне.

Разведчики нерешительно поднимались на ноги, отряхивая пыль с одежды. Эти действия они сопровождали нецензурной бранью на разных языках мира, но потом, словно опомнившись, бранили чокнутого экспериментатора уже на международном матерном языке, наиболее приспособленного для подобных высказываний. Вьетнамка Мио Тхибить Тхуи заметила странное сходство своего имени с ругательством русских товарищей. Хоть прямого, по-буквенного сходства не было, но интонация сказанного не оставляла сомнения в языковом родстве. Более того, она вспомнила, что такая фамилия есть у родственницы её подруги, оставшейся на Земле, а именно — в Китае. Фамилия досталась той от мужа и все были счастливы, пока не пришли русские и всё не опошлили. Жила себе и жила весёлая семья и не подозревала, что у них такие весёлые паспортные данные. Правда, только с русской точки зрения…

…

Лаборанты кое-как оттащили Крафта от силового щита, чтобы тот, в результате бездумных действий, окончательно не оставил отсек без электричества. На атомной электростанции, входящей в состав комплекса, не жалуют таких героев, которые расточительно распоряжаются полученной электроэнергией. В подтверждение этого, напряжение в сети резко упало и теперь встроенные светильники работали в полнакала.

…

Крафт-Эйнштейн смотрел на Алексея и как-будто его не замечал. Последний топтался в дверях, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь начать разговор. Остальные, пришедшие, робко выглядывали из-за спины своего предводителя, с любопытством, и даже со страхом, разглядывая сумасшедшего учёного. Тот смотрел уже сквозь Проводника, не в силах сфокусировать взгляд в нужной точке. Положение исправил Винтик, громко крякнув позади своего начальника. Эйнштейн вздрогнул и вернулся в действительность. Ещё некоторое время он пристально всматривался в лицо Алексея, пока не промямлил:

— А… Это ты…

— Угу, — утвердительно промычал Проводник, вяло кивнув головой.

Наконец-то Крафт окончательно пришёл в себя и спросил уже более уверенным голосом:

— С чем пожаловал?

Алексей грустно вздохнул и посетовал на свою судьбу. Потом, после долгих жалоб, всё-таки решился изложить суть дела:

— Да вот: кристаллик бы надо облучить — для плазменной винтовки.

Учёный вздохнул ещё грустнее и смотря куда-то в сторону, сказал:

— Электричество почти-что вырубили…

— И что — ничего нельзя сделать?

— На голодный желудок не очень-то думается…

Проводник вздохнул уже не с грустью, а с тоской и ничего не ответил. Харчи уминались молча, помогая желудочному пищеварению мутным самогоном сомнительного качества.

Велотренажёры, стоящие в ряд, были подключены к динамомашине. Заезд начался. Первых мест не предвиделось, как и последних. Медалей и почётных грамот, к вручению, также не намечалось. Вопрос: насколько сильно идиотская электростанция безумного учёного помогала поступающей электроэнергии — оставался неразрешимым. Но, это на первый, непрофессиональный взгляд. У Эйнштейна уже давно всё было подсчитано и, в противном случае, он не стал бы заставлять гостей заниматься бесполезным заездом. По мнению своих коллег, Крафт смахивал на маньяка. Гости, в этом, практически не сомневались. Проводник не повёлся бы на подобную дурь, но сейчас, после падения напряжения, каждый дополнительный источник электроэнергии не казался лишним.

Кристалл кое-как облучили и теперь он синел неестественным светом. Пьяных приключенцев этот факт мало интересовал, тем более, что они и представления не имели о том, как стекляшка должна выглядеть. Алексей тупо посмотрел на готовое изделие и не торопясь убрал его в рюкзак. Когда все уже приготовились расстаться, позади раздалось свинячье похрюкивание. Вначале оно звучало деловито, как-будто поросёнок ковыряется в мусорной куче, озвучивая свои находки радостным повизгиванием, а длительное отсутствие харчей — недовольным ворчанием. Затем визг усилился и мимо, на четвереньках, пробежал человеко-свинья, постукивая по полу раздвоенными копытами задних ног и пошлёпывая ладонями рук. Вслед ему полетел громогласный вопрос одного из лаборантов:

— Хрюша! Куда побежал?!

От увиденной картины, Гном вздрогнул и словно врос в пол, слившись с ним на одном уровне; Мио последовала его примеру… Проводник подпрыгнул на месте, а Ванька Мутант спрятался за его широкую спину. Проныра с Экономистом стояли с широко раскрытыми ртами и Витя Калахари с Фрицем от них не отставали, а вот Пьер Тарантул аж вскрикнул. Васька Дервиш не проявил никаких видимых эмоций: то ли в силу природной выдержки, то ли насмотрелся подобного. В общем: у каждого, из разведчиков, проявились самые разнообразные виды удивления, вплоть до сильного испуга, и только Николай Николаевич Копала хищно облизнулся…

Хрюша скрылся за поворотом, а гости потянулись к выходу, про себя матеря мутанта, кто-чем мог…

 

Глава тринадцатая

Молочные реки, кисельные берега

Уже отойдя на приличное расстояние от владения "Физиков", Проводник внезапно остановился и предупредил остальных о предстоящих трудностях:

— Впереди нас ждёт довольно опасная местность, которую никак не обойти.

— Почему? — удивился Экономист, привыкший по-буржуйски рассчитывать все действия и непредвиденные расходы.

— Потому что далеко, — пояснил Алексей. — А у нас времени в обрез. Это какого кругаля давать придётся!

Адам с уважением посмотрел на предводителя. Крючковатый нос Смита ещё больше заострился, а массивный подбородок задвигался вверх-вниз, в знак согласия с экономными решениями. В силу своей врождённой самоуверенности, Адам не привык долго рассуждать о предстоящих опасностях, тем более, что он с детства слышал о том, что живёт в самой-самой стране… Что с ним может случиться? Классический образ янки гармонично сочетался, с не менее, классическим образом мышления. "Хоть на одного можно положиться!" — подумал Алексей. — "Хотя излишнее безрассудство может сыграть злую шутку. Ну, да ладно — думать некогда".

Гном втянул голову в плечи, укоротившись в размере на порядок и настороженно спросил:

— А что впереди такого, от чего можно в штаны наложить?

Алексей посмотрел куда-то в даль и загадочным голосом ответил:

— По нашему курсу лежит "Лаборатория по производству и регенерации воды". Заправляют там "Регенераты". В "Бассейнах" — "Водяные".

Дервиш прищурил глаза и процедил сквозь зубы:

— Ну, и чем они так страшны?

— Да, — добавил Тарантул, — чего от них ожидать?

Проводник пожал плечами и хмыкнул:

— Хм… От них-то ничего, а вот их владения кишат опасностями, которые, по ходящим легендам, не уступают "Таинственным туннелям".

— А ты сам там был? — спросил Калахари.

— Был, — согласно кивнул головой Алексей.

— Ну и как?

— Легенды соответствую действительности. Там такие мутанты живут… Впрочем — не опережайте события. Рассказывать некогда! Может статься — сами всё увидите…

…

"Лаборатория по производству и регенерации воды" находилась на особом положении, но, в отличие от "Склада", не присваивала это звание в одностороннем порядке. "Хранители" складов просто не желали делиться с халявщиками за здорово живёшь. "Регенератам" же, решением всеобщего собрания был присвоен неприкосновенный статус и они слонялись без дела по всему комплексу. В ихнее оборудование входила ловушка водорода, размещённая в открытом космосе и работающая по принципу прямоточного двигателя. Именно она, вкупе с маршевым фотонным двигателем, наводила некоторых субъектов на мысль о том, что путешествие было спланировано заранее и осуществлено в полном объёме. Ещё, в оборудование лаборатории входил обширный оранжерейно-аквакультурный комплекс, в которой произрастали водоросли, богато выдающие кислород на гора. Над ними никогда не выключали освещение, чтобы процесс кислородовыделения принимал необратимый характер и в темноте, растения не стали бы его поглощать. Затем следовал синтез водорода и кислорода, в результате слияния которых, маленькому мирку являлась вода. Очищать грязные воды "Регенераты" не любили, так как "Химики" постоянно жмотились с выделением необходимых, для этого процесса, веществ, а свои запасы давно закончились. Трубу не перекрыть, иначе некоторым отсекам грозит наводнение, а вместе с ними пострадают все.

Кое-кто пытался возразить против такого неприкосновенного статуса "Регенератов", но их тут же осаживали люди, более сведущие в этом вопросе, чем малообразованные дураки: "Когда надоест собирать в пустую и грязную консервную банку конденсат, стекающий по холодной переборке и перегонять её в самогонном аппарате, тогда приходит истинное понимание значения воды. Живя у прохладного водоёма или реки, этот смысл ускользает от сознания, затуманенный монотонностью бытия и доступностью драгоценной влаги… Вспомнишь тогда про служителей водяной станции, да поздно будет!"

…

Группа "невольных туристов" находилась уже на подступах к "Лаборатории по производству и регенерации воды" и чем ближе они приближались, тем вопросительней становилось лицо Ивана. На лице Проводника шире расползалась улыбка… Наконец он не выдержал и повернувшись к Мутанту, выдал короткую справку:

— Эх, Ваня! В подвалах лаборатории обитает "Чёрный Регенерат". Он часто пристаёт к "Химикам", требуя дать ему ядовитые вещества, якобы, нужные для изгнания крыс. Так как последних давно съели, "Химики" понимают, куда пойдёт отрава, а без воды они и сами копыта отбросят. Пока не поддаются на провокацию…

Войдя во владения "Регенератов", путники почти никого не увидели. Если кто и находился на своих местах, то: или спал, или разглядывал потолок, ища мух, которых можно пересчитать. На гостей почти не обратили внимание. У последних создалось впечатление, что местные работники набили животики тортами. Всё зашибись, а носы в мармеладе. У некоторых — в шоколаде…

На ходу разглядывая грязно-серое оборудование водной станции, гости сами не заметили, как вышли к "Бассейнам". На самом их краю, в оконечности залива, расположился дальний блокпост. Тётка там дежурила вредная и не пускала никого, что бы ей не посулили. Тёмные воды канала проходили под самой будкой, но дежурная не отходила от ручного пулемёта и не высовывалась из окон. В конторе "Бассейнов" про неё давно позабыли, посчитав пропавшей без вести, а она, как в своё время японские группировки Второй Мировой, партизанила до конца. С вахты её снять было некому и тётка стойко охраняла подступы к водохранилищу. Большой прожектор освещал подходы к блокпосту. Проводник достал из кармана рогатку и, не придумав ничего лучше, выстрелил из-за гайкой по фонарю. Послышался звон разбитого стекла и свет потух. Стало видно, как по будке заметалась дежурная, не ожидавшая нападения. Но оно не происходило. Алексей предпочёл тактику выжидания, не зная, что делать дальше. Нахрапом пулемётную точку не возьмёшь. Разведку не произведёшь, чтобы выяснить наличие боеприпасов на посту. Раздался зычный голос охранницы:

— Кто тут хулиганит?

Перегнувшись через перила, она, таким образом, пыталась заглянуть за угол, из-за которого прилетела гайка. Шум разбившегося стекла и раздражённый крик привлекли внимание подводного монстра. Не пришлось даже утихомиривать разбушевавшуюся охранницу. Огромная пасть сомкнулась на ней, поглотив вместе с частицей деревянного помоста, который, по этой причине, были так не популярен у "Водяных". Только стальные конструкции!

— Давайте быстрее прыгать через пролом, пока монстр тёткой занят! — скомандовал Проводник группе.

Резво перебравшись на другую сторону, все отдышались, а Проныра, тем временем, занялся добычей трофеев.

— Мародёрствуем? — крикнул ему Диггер, сам побоявшийся задержаться в будке.

— Дурак! — ответил довольный Пётр. — Мародёрство, это когда тыришь у своих, а в данном случае, сиё называется трофеями.

Вернулся он с пулемётом и полным боекомплектом к нему. Плюс запасной. Настроение сразу же поднялось. Пулемёт надёжно спрятали в массивном рюкзаке: "Для того, чтобы "Водяные" не обиделись, — пояснил Алексей. — Мы, как раз, сейчас к ним идём". Три ящика тушёнки распределили между членами отряда, а остальную мелочь расфасовали, чего-куда.

…

Местным работникам, по-прозвищу "Водяные", приходилось суетиться. Мутировавшая рыба так просто в руки не давалась и портила все приспособления для её поимки. Она рвала самые прочные капроновые сети и резко встал вопрос об изготовлении металлических. Один умелец собрал на станции всю металлическую проволоку, которая держала пробки на бутылках с шампанским, но получилось так себе — раколовка… "Ремонтники" потребовали за изготовление полноценной металлической сети неподъёмную, с точки зрения "Водяных", цену и вопрос повис в воздухе.

Чем "Водяные" кормили рыб в бассейне, окружающие группировки стали догадываться после того, когда начали пропадать их разведчики и снабженцы. Конечно, полуголодные члены сообщества не слишком горевали о потере лишнего рта, но понимали, что если численность группировки сократится до критического значения, то им грозит неминуемый разгром от неожиданного нашествия противника. Хоть войны поутихли, а в некоторых местах и совсем ушли в прошлое, всё-равно — в гордом одиночестве чувствуешь себя, как-то, неуютно…

Один раз выброс из "Большого коллайдера" через пробой в корпусе, задел центральный бассейн, воздействовав на него жёстким пучком заряженных частиц. Говорят, что после этих событий, в воде видели обшарпанный табурет и, чудом оставшийся целым второй ботинок, а через некоторое время, стали замечать у рыб нестандартное поведение. В глубинах искусственного водоёма мелькали странные тени… Вот после этого и появились первые признаки мутации.

…

Заведующий акваторией Борис Сергеевич Вихрь стоял на балюстраде и задумчиво смотрел на мутные воды своего хозяйства. Оно было весьма и весьма обширно. Прозвище он получил соответствующее — "Центрифуга", но от этого не страдал, как некоторые. Сзади незаметно подошёл его заместитель Альфред Хук, которого русские товарищи, как нетрудно догадаться, переиначили на свой лад, от скуки, изощряясь в импровизациях. Кто называл его "Тумак", кто просто заменял последнюю букву фамилии… Он негромко кашлянул, давая знать о своём появлении. Борис Сергеевич резко обернулся и громко выдохнул:

— Тьфу ты, зараза — напугал! Чего тебе?

— Да вот, подумал — о чём задумался, детина?

— О чём-о чём, — озабоченно пробормотал Вихрь себе под нос, — как ловить рыбу в бассейне?

Он ещё раз окинул взглядом всю водную поверхность и уже более решительно сказал:

— Надо что-то делать!

— А в чём проблема, — спросил Альфред, недоумённо оглядывая упомянутую акваторию.

— В чём проблема? Ты что — опупел? Мутировавшая килька капроновые сети рвёт, не говоря уже про леску на удилище, а кованные крючки, семьдесят второго номера, просто не замечает…

— А номера крючков по какой классификации? — задал провокационный вопрос подчинённый.

— По русской, естественно, — ответил начальник. — Если по американской, то ты такой крючок в электронный микроскоп не разглядишь.

— Тогда, может быть, рвануть динамитом? — предложил Хук, прищуренным взглядом косясь на начальника.

— Ну, ты точно опупел! — сделал заключение шеф. — Мы не на Земле и последствия взрыва трудно предсказуемы. Притом — всю рыбу зараз угробишь, а дальше что?

— Подводное ружьё! — воскликнул Тумак от внезапно навалившегося озарения, от которого он, прямо-таки, просветлел.

Вихрь ехидно похихикал и, не менее ехидно, спросил:

— А кто туда полезет? Ты, что ли?

— Куда? — не понял Альфред.

— Куда-куда?! В воду, естественно! А там сожрут и не подавятся!

Хук на секунду задумался м вынес на рассмотрение следующее рацпредложение:

— Попробовать с мостков! Кидать приманку и шмалять из ружья.

— Видишь вон тех наших помощников? Худых, как египетские мумии? Пока приманка летит в бассейн, они её на лету сожрут. Руку могут откусить, если протянешь слишком далеко.

В это время, к неспокойным водам дьявольского бассейна, вышла делегация, шедшая мимо, но не побрезговавшая бы и свежей рыбкой. Оба работника рыбной отрасли недоумённо посмотрели в их сторону, видимо, не ожидая прибытия такого количества народа. После краткого приветствия, Проводник прояснил ситуацию:

— Да мы мимоходящие, но, не побрезговали бы и балычком. Ну, или, в крайнем случае, свежепойманной рыбкой.

— Рыбки захотелось? Попробуй — поймай! Зубы похлеще, чем у пираний.

— Да-а-а, — озадаченно протянул Алексей. — Значит, Борис Сергеевич, дела у вас — жвах?

— Почти, — грустно подтвердил заведующий.

Алексей посмотрел в дальний угол бассейна. В темноте блеснул луч фонаря и там, на водных просторах, зажглись сотни огоньков.

— Аллигаторы! — равнодушно сказал Хук.

— С чего ты взял? — удивился Проныра, не поверив именитому ихтиологу.

— У них, в темноте ночи, глаза флюоресцируют, когда на днище глазного яблока попадает свет Луны. В данном случае — свет фонаря.

— Сколько мяса пропадает! — оживился Диггер.

— Из кожи, со спины, неплохой бронежилет получится, — подхватил идею Экономист.

— Вы так считаете? — усмехнулся Вихрь. — Аллигаторы думают, примерно, так же. Мы для них тоже самое, но: мало мяса и полное отсутствие, какой-либо, брони.

Алексей, уяснив суть проблемы, почему они не могут поживиться свежей рыбой, начал думать, как её добыть. Догадавшись о его помыслах, Альфред предупредил:

— На удочку нужно ставить металлический тросик, а у нас его нет. Поплавок бессмыслен — сразу сожрут.

В это время, на нижних мостках, происходило особое действо — рыбалка. Изголодавшиеся рядовые сотрудники бассейна пытались поймать на ужин хоть что-нибудь. Произошло не то, что ожидали рыбаки: младший лаборант бросил в воду подкормку и тут такое началось… Невесть откуда взявшийся крокодил благоразумно перевернулся в воде на спину, подставив под укусы мощных зубов наиболее защищённую часть своего тела, а вот водяному удаву не повезло: анаконда извивалась, скручивалась в кольца, выпрыгивала из воды, но, её борьба была заранее обречена на поражение — через несколько секунд всё было кончено. Впечатлённые зрелищем, члены рыбартели стояли, как заворожённые. Подождав, пока крокодил отчалит к своим берегам и всё успокоится, рыбаки продолжили ловлю. Самый продвинутый, в этом вопросе, и самый недалёкий, в остальных, заявил:

— "Квок" — приспособление для ловли сомов.

С этими словами рыболов-неудачник достал вантуз и ударил им по воде. Чья-то пасть всего лишь в миллиметре захлопнулась от его руки. В глазах рыбака потемнело, а в штанах — потеплело. В кулаке остался небольшой черенок, со страшными следами от острых зубов. На призыв "квока", из глубины бассейна, всплыл гигантский тетрадон и тут же подвергся атаке расшалившейся кильки. Он, не желая быть сожранным, моментально раздулся до размеров огромного шара и теперь напоминал аэростат, готовый взлететь с минуты на минуту. Его кожа ощерилась ядовитыми колючками, которые располагались по всему рыбьему телу. Проводнику на мгновение показалось, что стало трудно дышать; как-будто воздух сделался разреженным и обеднённым кислородом. Послышался резкий скрежет, как-будто кто-то рвал руками надувной шарик и в ту же секунду тетрадон лопнул, как мыльный пузырь. Его кожу разбросало по всей акватории, а рыбаки еле успели увернуться. На поверхность воды всплыло десяток огромных двухметровых килек. Алексею показалось, будто бы это вся стая, промышлявшая в этом районе. Но он ошибся. Пока рыбаки на нижних ярусах успели баграми вытащить три рыбины, остальные отравленные особи были сожраны своими же товарками. "Каннибализм", — подумалось Проводнику.

— Получилось! — радостно орал продвинутый рыбак, ту же позабывший о недавнем происшествии.

Ржавый железный мост, перекинутый через огромное пространство бассейна скрипел и покачивался под тяжестью ихтиологов и прочих посетителей. Металлические "быки", фиксированные на дне рукотворного водоёма оказались кем-то съедены. Именно так, иначе трудно объяснить их столь скоропостижное гниение в пресной воде. Мост был оснащён металлическими перилами из толстой арматуры, что неоднократно спасало жизнь слишком неосмотрительным посетителям. Вот и в этот раз, выглянувший из воды гигантский лялиус, плюнул "мокрым" пузырьком воздуха в орущего рыбака. Таким образом, он хотел, как червячка, сбить ротозея в воду, чтобы потом пожрать. У себя на родине, в тропической Азии, лялиус имеет крошечные размеры, не больше спичечного коробка и поступает так, охотясь на пролетающих, над водой, насекомых. Ещё может сбить "мокрым" пузырьком гусеницу с ветки, свисающей над водной гладью. Короче — рыбак-неудачник повторно обмочился: и от воды, и от испуга, чуть не свалившись на закуску в бассейн. Если бы не перила и его товарищи, которые и сами оказались мокрыми с головы до ног, то неизвестно, чем бы кончилась артиллерийская атака безмозглой рыбы с далёких берегов Индии.

На самом затенённом участке бассейна, куда только краешком луча доставал большой прожектор, в глубине воды мелькали подозрительные сполохи. В узкой полоске света зажигались голубые, зелёные и красные неоновые блики, частично отражаясь на тёмной стене так сильно, что кое кого это навеяло мысль о забегаловке. Стена сияла, как неоновая реклама. Алексей спросил главного ихтиолога о причине световой иллюминации.

— Да это рыбы — неоны, — ответил Вихрь. — Как и все — гигантские. Даже не знаю, радоваться этому обстоятельству или нет…

— Сюда что — одних аквариумных рыб селили? — удивился Проводник.

— Не только, — ответил за начальника Альфред. — План заселения бассейнов утверждался ещё на Земле и руководил проектом профессор, оставшийся дома. Козёл…

Тут только Алексей заметил, что на прибрежной полосе, среди вонючих луж, снуёт группа людей. Занимались они не пойми чем, отчего и вызвали его удивление. Он показал сподвижникам на непонятные движения у берега. Диггер дёрнул за рукав заведующего и спросил:

— А чего это они там делают? И чего все в резиновых сапогах?

Проныра покрутил пальцем у виска и назидательно ответил за начальника бассейна:

— Идиот! Мы же в бассейне — чтобы ноги не замочить.

— А резиновые перчатки для чего? Чтобы руки не мокли?

Вихрь улыбнулся и пояснил:

— Это другая группа промысловиков. Здесь водятся электрические угри, а палуба железная. И мостки — тоже железные! Кругом мокро… Долбанёт — мало не покажется!

Копала запаниковал, размахивая руками и глядя себе под ноги.

— Не переживай, — успокоил его Хук. — В этих местах они замечены не были. Среда обитания электрических угрей ближе к болотам — в грязных вонючих ямах.

— А чем же они там дышат? — удивился Дервиш.

— Да всё довольно просто. Они и у себя на родине, в Южной Америке, ведут такой же образ жизни. Действительно, в мутной воде кислорода мало и угри, разрядом электричества, разлагают воду на кислород и водород. Кислород усваивается кровеносной системой а водород выходит пузырьками на поверхность водоёма. Вот эти пузырьки местные рыбаки ошибочно принимают за выдыхаемый рыбами воздух.

Диггеру ещё больше стало не по себе. Он никак не мог успокоиться и его мучили вопросы:

— А сильные разряды, как вы сами сказали?

— Действительно — тебе может хватить. А что ты хочешь? Живой электрогенератор! По науке — Электрофорус электрикус. Ну, тут с латыни и переводить, на мой взгляд, не имеет никакого смысла. У себя на родине угри достигают более двух метров длины, а тут их никто не видел.

— А как же узнали про их существование, если их никто не видел, — удивился Экономист, — для чего рыбачить?

Вихрь вздохнул и поведал коротенькую, но душещипательную историю:

— После того, как два электрика превратились в пепел, тут и пошли слухи об этих угрях, только не таких, как на Земле, а гигантского размера.

Копала занервничал:

— Почему гигантского? И при чём тут электрики? Может их в трансформаторной будке спалило?

— Во-первых: электрики — это просто ирония судьбы, так как на приболотной территории никаких трансформаторных будок нет. Это были браконьеры. Во-вторых: гигантские потому, что обычные рыбы, человека, как правило, не убивают. Так — собачки, ослики и прочая мелочь, имеющая слабое электрическое сопротивление и сующая свой язык во все щели, пытаясь с его помощью определить гастрономические плюсы потенциальной добычи. При защите угри вырабатывают ток 800 вольт и силой в 1 ампер. Обычно, все показатели в два раза меньше. Вольтаж, даже в три раза слабее — около трёхсот вольт и пол-ампера мощности. Но, поплясать хватит… И то, повторюсь, это на Земле…

— А угри сюда не приплывут? — не унимался Диггер.

— Маловероятно, — успокоил его Альфред. — Они очень плохо видят и мутная вода, для них — самое оно. В грязи гады охотятся. Потенциальные жертвы угря не видят, ни хрена, а он тут как тут…

— А угорь как видит? — уточнил ситуацию Проводник.

— Во-первых, чего ему разглядывать-то? — пояснил Борис Сергеевич. — Как долбанул разрядом и вся рыба всплыла! Сам себе электроудочка. Обычно всплывает столько, что ему одному не сожрать, ни за что. Поэтому, индейцы, на Земле, часто устраивают на него охоту, пока он всю рыбу в округе не передушил. Кстати — во-вторых: он испускает электрические импульсы и сам же ловит их отражение, по принципу эхолокатора летучей мыши. Так что вокруг него складывается вполне зримая картинка, позволяющая гаду ориентироваться в мутной воде, будучи почти слепым.

Мио, знакомая с подобными существами у себя на родине, но незнакомая с электрическими, спросила ихтиологов:

— Если это угорь, значит он может ползать по суше и, даже забраться в какой-нибудь отсек?

— Не может, — отрезал Хук.

— Почему?

— Угрём он назван по сходству, с последним, телом. Строго говоря, это не угорь. Электрофорус занимает промежуточное положение между сомами и харациновыми. Кстати — они невкусные… Эти работники, что бродят по болоту, из числа добровольцев, из соседнего отсека. Жрать-то всем охота.

Подивившись, на творившиеся вокруг дела, все прошли в жилые помещения. Заночевать решили здесь же, в безопасном месте, тем более что на закуску жарилась огромная килька.

…

Ночью Алексею снился сон, в котором демонстрировался местный амфитеатр. В нём работал тотализатор и буфет. Не бар, а именно привокзальный буфет времён СССР. В толще воды происходили удивительные сражения: то ли гладиаторские бои, когда сталкивается рыба с рыбой, то ли коррида, в которой представитель местной ихтиофауны сходится в поединке с человеком.

Вот в сознании проплыл аквалангист с вилами и сетью, удивительно похожей на авоську времён советского тоталитаризма. Остальные участники состязаний ждали в специальном помещении. Кто побогаче — выступал в пурпурных лавсановых плавках, а кто победнее — в красных семейных трусах до колен. Как ни странно, но именно это обстоятельство часто спасало беднейшие слои тореадоров от бесплодия. У них был большой шанс получить укус в колено, а не точно в причинное место, тогда как в плавках у рыбы не было особого выбора, ну, разве что, противник пустится в бегство…

Алексей скептически оценил предстоящее сражение; внимательно осмотрел оборудование и заявил:

— Глядя на красные трусы вон того гладиатора, стоит ждать того, что он умрёт, как средиземноморская барабулька: сначала сравнится цветом со своими трусами, затем пройдёт стадию пунцового оттенка и в обратном порядке — до полного высветления.

Голос, откуда-то издалека, весёлым баритоном заявил:

— Да-да, а в скорости — посинеет…

…

Условным утром Борис Сергеевич, на пару с Альфредом Хуком, провожали путешественников в путь. Вихрь подошёл к Проводнику и спросил:

— Значит, всё-таки, решили пройти через болота?

— А что делать?

Хозяева неопределённо пожали плечами. Они, в этот отсек, уже давно не заглядывали и имели смутное представление, что творится на его обширных топях. Точнее сказать, работники бассейна перестали ходить туда именно тогда, когда он окончательно заболотился. Поначалу, с этим явление пытались бороться, осушая всеми доступными средствами жизненное пространство, но безрезультатно. После ряда неудачных попыток плюнули на это дело, внеся смачным плевком свою малую толику в заиливание помещения и когда там завелись подозрительные твари, окончательно покинули гиблую территорию.

Наши герои с опаской приближались к неведомым топям, полных предательских трясин и неведомых зверушек. Зловонные испарения поднимались вверх и распространялись по всему помещению. Освещение, практически, отсутствовало и приходилось пользоваться фонарями.

— Комары, блин, кусаются! — возмущался Гном, без конца хлопая ладонью по лицу.

Васька Дервиш усмехнулся и, потрепав Сосо за плечо, сказал:

— Хорошо что среди них не замечены мутанты, размером со среднестатистическую курицу! Твою кровь они бы выпили одним засосом.

Проводник оглянулся назад и сказал проныре:

— Всё, Пётр Семёнович, можешь доставать пулемёт. Да смотри — патроны береги. Сдаётся мне, что они нам ой как пригодятся…

Он оглядел негостеприимное место и поведал очередную чёрную историю:

— Я слышал краем уха, что здесь водится "Чёрный водяной". Является он в виде утопленника, весь обросший водорослями, теми, из которых салаты делают. Съедобные, короче. В них столько йода, что ими разит на весь отсек. Такое впечатление, будто находишься на берегу моря.

— А в чём фишка? — усмехнулся Проныра.

— А хрен его знает, Пётр Семёнович…

Экономист понюхал воздух и скептически заметил:

— Что-то я не слышу запаха йода. Болотом разит. И даже слишком.

Алексей только махнул рукой и, вздохнув, сказал:

— Пошли, уже.

Не успели они пройти и десятка метров, как Мио, с волнением в голосе, воскликнула:

— Смотрите!

Посередине болотной кочки лежала мумия человека, вся скрюченная и почерневшая от времени.

— Ё-моё! — изумился Алексей. — Как она умудрилась мумифицироваться во влажной среде?

— Её, наверное, из глубины подняло, — со знанием дела заключил Тарантул.

— Из какой глубины? — возразил Проныра. — Болоту и года нет. К тому же, тело мумифицируется в трясине только при очень низкой температуре — не более четырёх градусов по Цельсию. В противном случае, начинают загнивать внутренние органы и жертва разлагается.

— А что, — вмешался Диггер, — при температуре в четыре градуса ничего не тухнет?

— Тело успевает минерализоваться. Бактерии активны в более тёплое время года, а тут, как ты успел заметить, всегда тепловатенько.

— Может быть мумию принесли откуда-нибудь и бросили тут, подальше от посторонних глаз? — догадался Фриц. — Кстати, у нас, на немецких торфяных болотах, полно таких находок.

— Опять же на болотах! — резко возразил Тарантул.

Проводник почесал затылок и задумчиво промычал:

— Странные дела творятся в наших плавнях…

Витя Калахари прислушался к голосу топей и, со словами: "Тише вы!" — поднял руку вверх.

Все замолчали. Со стороны мелких заводей доносилось громкое пение, напоминающее щебетание лесных птиц. Оно отличалось чистотой голосов и насыщенностью тонов. Хор слаженно выводил произвольную мелодию, не путаясь в тональности.

— А это что за "хор имени Пятницкого"? — недоумённо спросил Диггер.

— Соловьи! — зло огрызнулся Калахари. — Брачный период у них…

— Это поющие водяные клопы, — пояснил Экономист. — Тропические. Гигантские. Они назывались гигантскими ещё на Земле, так что же говорить о размерах сейчас, когда в результате произвольной и рукотворной мутации появились, воистину, колоссальные экземпляры. Учти, — назидательно заявил он Вите. — Большинство их сородичей безжалостные хищники, не брезгующие каннибализмом. Поедание себе подобных — обычное дело, ну, а уж такой аппетитный представитель человечества, как ты — просто деликатесная закуска.

— Ты чо, Адам, — возмутился Проныра, — какие ещё клопы, тем более поющие?!

— Ты, Пётр, я смотрю, в энтомологии ничего не понимаешь, так поверь на слово.

С клопами, а тем более гигантскими, даже без упоминания про всеядность, никто встречаться не хотел. Ноги сами понесли разведчиков дальше, пока они не упёрлись в обширную водную гладь. То, что скрывается под водой, проверять не хотелось и возникла необходимость обходить неожиданное препятствие. Только товарищи перевели дух, как на их глазах произошла битва титанов. Гигантский водяной скорпион сошелся в смертельном поединке с таким же огромным водяным пауком. Оба выпрыгнули из-под воды внезапно, держа друг друга в смертельных объятиях. Потом враги, так же внезапно, погрузились на глубину. Так как в этом месте она была небольшая, а стоячая вода прозрачная, то в свете нескольких фонарей отлично просматривалось дно, возле которого разворачивались драматические события. Схватка огромных насекомых была короткая, но яростная. Уворачиваясь от ядовитых желваков паука, скорпион выжидал момент и когда соперник забрался в свой дом, чтобы глотнуть воздуха, изловчился и проткнул хвостовой иглой воздушный пузырь. Паук, если можно так сказать, в одночасье потерял и дом, и "акваланг". Ему пришлось спешно ретироваться к поверхности водоёма, чтобы не задохнуться на его глубине. Наши герои ретировались ещё быстрее, не дожидаясь окончания боя и не полагаясь на имеющееся вооружение. Топор, он и в Африке топор, но размеры насекомых настолько впечатляли, что топор уже не казался серьёзным инструментом в борьбе с местными тварями.

Отбежав на приличное расстояние и переведя дух, все огляделись по сторонам. Спокойствия не предвиделось. Мио дрожащей рукой показала на берег небольшой калужины и жалобно пропищала:

— Крокоди-и-ил!

— Да нет, — вяло возразил Диггер. — Это, наверное, варан.

— Сам ты баран! — возмутился Проныра. — Они в воде не водятся!

— Кто?

— Бараны!

— Я думал — вараны, — растерянно промычал Копала.

— Они — тоже, — согласился Пётр.

Экономист криво усмехнулся и предположил:

— Это, наверное, ползающая по деревьям индийская рыба "анабас", только гигантская.

Ноги уносили резво. Кто его знает, чем питается эта гадина. Вот уже впереди спасительная дверь на другую, свободную территорию и… Ничего не произошло.

Выскочив, как пули, из заболоченного отсека, разведчики долго отдыхали, усевшись прямо на полу и прижавшись спинами к холодной переборке коллекторного перехода. По раскрасневшимся лицам стекал такой же холодный пот, а пересохшие рты требовали дополнительной влаги.

— Хочу пи-и-ить, — жалобно пропищала Мио.

— Чего хочешь, — переспросил Дервиш, — пи-пи?

— Пи-пи она уже сделала, — заверил его Калахари. — Пока выскакивала из болот.

— Можно подумать — ты не сделал, — вступился за азиатку Фриц.

Тарантул приподнял голову и, посмотрев на Гнома, спросил:

— Сосо, а ты чего молчишь?

Гном обречённо махнул рукой. Он ещё толком не отдышался и вступать в полемику желания не было. Иван посмотрел на своего наставника и спросил:

— Алексей — куда мы теперь?

— На север… На север…

— Какой север? Мы же не на Земле!

— Ну и что? — возразил Проводник. — Все карты с чертежами комплекса условно поделили на сектора — по широте и долготе. Соответственно, условно назначили северный и южный сектора, а так же восточный и западный. О промежуточных вариантах, таких, как северо-запад, говорить просто неуместно.

— А-а-а! — понятливо кивнул Иван головой. — Значит, нужно по мху определить, где юг, а где север.

— Да-да, — подтвердил Проныра. — Мох, в космических условиях, растёт на стволе дерева равномерно. И как же мы определим нужную нам сторону?

— Чего её определять-то? — несколько раздражённо выдохнул Проводник, не выдержав бесполезного трёпа. — Вон, вдалеке, входная дверь мелькает.

— Но, здесь же трёхмерное пространство, — засомневался Мутант.

— Да задолбали! — раздражённо крикнул Алексей. — Опять же, как на земных плоских картах — если наверх — высота, вниз — глубина.

 

Глава четырнадцатая

Что посеешь, то и пожнёшь

"Лаборатория синтеза растений — оранжерея". В её стенах обитали две группы людей: "Синтетики", занимающиеся общим руководством и "Органики", отвечающие за всё произрастающее на обширных плантациях лабораторного комплекса. Тут же выращиваются растения, производящие воздух, но, совсем немного. Здесь тянутся к свету растения для питания, такие, как пшеница, картофель и так далее. Многие обитатели станции "Пионер" сокрушались о том, что это жрать нельзя. И не потому, что можно задохнуться, а потому что в рот не вломишь. В составе лаборатории, для чего-то, закреплена "Станция дезинфекции". Правда, химические реактивы находятся в юрисдикции "Химиков", в том числе и хлорка. Поэтому, неизвестно, чем устранять возможные инфекции. Вероятно, "Станция дезинфекции" изначально предназначалась исключительно для личного пользования лаборатории.

На секретных плантациях, надёжно скрытых от посторонних глаз, проросли первые ростки "Запретного цветка". Агроном, Василий Кузьмич Бакланов, по прозвищу "Баклажан", намекнул на то, что это, собственно, не цветок, а растение, но культиваторам этот факт был по барабану. Многие несведущие люди, которые впервые сталкивались с агрономом, искали параллели между прозвищем и его фамилией. Им сразу объясняли, что искать какие-либо графологические корни бессмысленно — прозвище агроному дано в связи с его профессиональной деятельностью. Он суетился, делая вид, что ничего не делает. Отсюда имелся огромный риск того, что делянка, в скором времени, займёт собой всё жизненное пространство, в настоящее время, занятое культурными растениями. Спасло "Синтетиков" с "Органиками", да и остальные голодные рты станции "Пионер", одно обстоятельство — растение оказалось техническим. Его раньше выращивали для производства канатов и очень грубой ткани.

— Неправильная! — скривив рожу, почти проорал Василий Кузьмич, выпуская изо-рта плотный клубок сизого дыма.

Заместитель руководителя лаборатории Жан Батис Велакруа почесал затылок и задумчиво спросил пустоту:

— И куда теперь всё это девать?

— Канаты будете плести! — злобно крикнул руководитель лаборатории Питер Петерсен, по прозвищу "Просто Пит".

Кое-кто, не забывал добавлять в конце ещё одно "Просто". Иногда ставя акцент на многоточии.

Велакруа вяло пожал плечами и тихо спросил:

— Зачем?

— Для швартовки станции — прилетим же мы куда-нибудь, в конце концов!

Агроном, для пользы общего дела и чистоты эксперимента, часть плантации поместил в антигравитационный отсек, пожертвовав другими растениями. "Над всем не поэкспериментируешь!" — здраво рассудил Василий Кузьмич, любовно ухаживая за зелёными насаждениями. Они росли в невесомости, тянулись к свету, но принимали какие-то неестественные формы. При одном и том же ботаническом виде подросшие саженцы выглядели по-разному, но, с неизменно резкими чертами, как треугольники для черчения. Баклажан не слишком сильно горевал по этому поводу, справедливо полагая, что потребительский результат важнее визуального.

Секретную оранжерею агроном поделил на участки, в которых имелись глухие карманы. На их грядках росли особо ценные экземпляры редких экзотических растений. Первый глухой карман секретной оранжереи — "Грибница". В нём Василий Кузьмич производил эксперименты с грибами: чёрными и белыми трюфелями, шампиньонами, способными расти без освещения. В этом кармане имелась дверь, за которую Бакланов ни разу не заходил. Её замуровали ещё на околоземной орбите, до прибытия агронома на службу. Поговаривали, что ещё тогда проводились какие-то секретные разработки на основе грибов — "Кордицепсов". В условиях тропических дождевых лесов Земли существует тысячи видов этих плодовых тел и каждый специализируется на одном виде насекомых, не давая ему доминировать над другими. Внедрившись в тело жертвы, кордицепс поражает мозг насекомого. Прорастает гриб около трёх недель и созревает, обзаведясь смертоносными спорами. Любые родственники, например, муравья, на виде которых гриб паразитирует, будут атакованы спорами, которые разбрасываются на пути его следования. Какие были показания к эксперименту, неизвестно, так как учёные, проводившие их, остались на Земле. Или в том замурованном помещении… Ходили слухи, что грибы, в условиях жёсткого ионизирующего излучения, которому они подверглись, поменяли свои гастрономические пристрастия… Как уже было сказано, в настоящее время лаборатория изолирована; дверь наглухо заварена и залита бетоном. Для этого сделали опалубку в метр толщиной, предварительно сварив железный скелет. Железобетонная перегородка перегородила всякий доступ в помещение. Кое-кто выдвигал версию о том, что там уже давно нет никакой жизни, но оппоненты возражали, мотивируя фактами — клопы могут впадать в анабиоз на триста лет… Да и что там делать? Вот это был самый весомый аргумент! Для чего-то, неустановленные личности подавали робкие голоса: что происходит за стеной, неизвестно, но иногда оттуда доносятся шорохи — тем самым подогревая нездоровый интерес к лаборатории. Провокаторы!

Во втором глухом кармане росли галлюциногенные грибы, которые угрожали сорвать план по сбору урожая трюфелей, не говоря уже про шампиньоны. Если первые грибы шли для личного пользования, то вторые отправлялись в рестораны комплекса, в обмен на другие продукты, включая хлеб. Такие "шампиньонные" караваны всегда шли под конвоем. Доставка трюфелей, если принималось решение об их транспортировке, требовала повышенной охраны. Имеющиеся в наличие силы напоминали спецназ. По количеству бойцов — маленькую армию.

Дальний, незакрытый отсек оранжереи "Х" назывался "Хищные цветы". Он так и остался рабочим со времени закладки лаборатории. В земных условиях цветочки имели безобидные размеры, но после облучения стали пугать не только посетителей… Старший лаборант отдела Мигель Веласкес, по прозвищу "Живописец" и лаборант Виктор Эжен занимались там своими экспериментами. Как понятно из названия, в этой лаборатории проводились опыты по выращиванию хищных растений. Так как растут они на очень бедных почвах, лишённых полезных веществ, то и растения ведут хищный образ жизни, получая питательные вещества из насекомых. Экспериментируя с хищными цветами, первоначально планировалось скрестить их с огурцами, а в последствии и с другими полезными растениями. Показания к эксперименту: первое — удобрений не нужно; второе — почву заменит любой мусор — только увлажняй вовремя и третье — заодно, хищники сожрут всех мух. Правда, и опылителей могут переварить — до кучи. Вместе с экспериментаторами…

С безопасного расстояния, Мигель разглядывал коллекцию растений оранжереи "Х". Разинутая пасть гигантской "Венериной мухоловки" жутко напоминала крокодилью, причём, его ископаемого предка — кайнозуха. Не отпускало ощущение, что питается растение исключительно гиппопотамами, но, не брезгует и слонами. К этому растению близко не подходи — "пасть" захлопывается со страшной силой…

Неподалёку рос гигантский "Непентес". Его огромный кувшин свисал на толстенном стебле, напоминающим солидное бревно. Матовые вощёные бока зелёного цвета с бордовыми крапинками почти не отражали свет фонарей, а огромная крышка находилась в состоянии боевой готовности. На дне кувшинчика, размером с цистерну, плескалась жидкость, с помощью которой растение переваривает свои жертвы. В его чреве постоянно проживал сожитель-нахлебник — красный паук-краб. Он и на Земле проводит всю жизнь внутри кувшинчика, и лаборатория станции "Пионер", не исключение. В жидкость падают насекомые, соскальзывая со стенок и паук ловит момент, чтобы перехватить добычу. Он спускается вниз, удерживаясь с помощью паутинной нити. Как ни странно, внутри на постоянной основе живут личинки комаров, которым водная среда просто необходима. Если пауку-крабу нужно нырнуть в жидкость, ловя личинок комаров, он захватывает с собой пузырёк воздуха. Если Мигелю необходимо провести какие-либо замеры или ещё что-нибудь внутри кувшинчика, он присоединял провода на мускулатуру крышки кувшинчика и включал электрический ток. Крышка распахивалась и оставалось только подложить пару брёвен для страховки. Всё — путь открыт… Вот только паук-краб не вызывал оптимизма своим непредсказуемым поведением…

Во время последней инспекции, проводимой со всеми мерами предосторожности, внутри был найден гидрокостюм с аквалангом. Содержимого не обнаружилось. Вероятно, личинка гигантского комара первая напала на аквалангиста. Но как горе-водолаз не заметил более страшную угрозу — гигантского паука-краба?

Рядом с лабораторией "Х" находился музыкальный отсек оранжереи — "Консерватория". Там, можно сказать, развлекался лаборант Виктор Эжен. До него здесь работал профессор, которого теперь все называют "Безумный". Он теперь бесцельно бродит по оранжерее, не зная, куда бы приложить руки… В своё время, какой-то идиот сказал, что под музыку растения растут быстрее. Под эту дудку, вместе с вальсами и прочими анахронизмами, профессор врубал по трансляции "Белый шум", неслышимый подопытными в обычном диапазоне частот. Компетентные органы, естественно, без ведома учёного, не ограничились трансляцией "Белого шума" только на растения, а поделились им с некоторыми отсеками. Ничего личного — чисто из научных побуждений. Кстати, профессор не заметил, как первым лишился рассудка. Его ученик, благоразумно оставшийся на Земле, сказал в интервью телеканалу "Орбитальные новости", что он всегда был таким… Тайна раскрылась, но станция была уже далеко…

За лабораторией, на самом краю плантации, расположилась "Станция дезинфекции", в которой заправляют "Эфиры". Они считают себя в оранжерее своими и постоянно пытаются что-нибудь уволочь. Естественно, "Синтетики" с "Органиками" пытаются отмежеваться от подобного знакомства, если не сказать больше…

…

Стон Сосо был слышен издалека. Все порядком устали, но держали себя в руках. Стиснув зубы, разведчики молча перемещались к намеченной цели и только Гном разнылся, как маленький ребёнок. Проныра не выдержал и крикнул:

— Дайте ему соску, чтобы заткнулся!

— Лучше соломинку! — парировал Гном. — И бутылку…

— Шиш тебе! — не согласился Проводник.

Он злобно посмотрел на слабое звено и прочитал лекцию про "Лабораторию синтеза растений":

— Ты что-нибудь слышал про "Чёрного Органика".

Иван вытянул лицо и выставил уши, как локаторы, готовясь ловить каждое слово своего наставника. Тот продолжал:

— Кое-кто называет его "Чёрный кордицепс". Прячась в тёмных углах, он разбрасывает споры на случайных прохожих; заражает мозги и тогда человек обречён. Больной старается забраться куда-нибудь повыше. Так, вероятно, впоследствии удобней разбрасываться созревшими спорами. Свысока опыляется куда большая поверхность, как если бы это происходило внизу, да ещё при отсутствии ветра…

Витя Калахари почесал затылок и недоверчивым тоном спросил:

— Так что же это получается — у "Чёрного Органика" споры действуют только на одних из нас, например, "Химиков"?

— Как бы не так! — возразил Алексей. — Мы все люди — один вид. Названия только разные… Кстати, поговаривают, что в глухом отсеке, на "Станции дезинфекции", целое кладбище, куда относили погибших, прежде чем грибы вырастут и начнут разбрасывать \созревшие споры. Дверь там, как на подводных лодках — такая изоляция, что капля воды не просочится. Да что там вода — молекула воздуха не прошмыгнёт. Ходили туда в костюмах с замкнутой системой дыхания. Кто видел эту картину, рассказывали жуткие вещи: всё тело погибшего опутано нитями, как паутиной, а грибы прорастают прямо сквозь череп; лезут из пустых глазниц, из ушных раковин…

— Хорош! — запротестовала Мио, состроив скорбное лицо.

— Ладно, — согласился Алексей отказаться от описания картинки, напоминающую добротно сколоченный фильм ужасов. — Тут же, в "Лаборатории синтеза растений" произошёл забавный случай. Полез мужик спросонья на стрингер под потолком, где за вентиляционной шахтой хранил заначку. Товарищи подумали — всё! Если лезет на вертикальную стену… Спеленали его, короче, и отнесли в "Станцию дезинфекции", передав с рук на руки "Эфирам", которые сами кровно заинтересованы в ликвидации распространения заразы ещё на зачаточном уровне. Жить всем охота! Поместили мужика на кладбище, где тот чуть не поседел.

— И что — конец ему? — посочувствовал Тарантул.

— Да нет, Пьер, вроде бы обошлось. Он прошёл ряд тестов, которые не могут пройти заражённые индивиды.

— А почему покойников складируют на кладбище, а не выбрасывают в открытый космос? — поинтересовался Экономист.

Проводник усмехнулся и пояснил:

— Во-первых, Адам, на кладбище уже есть покойники, из числа "Органиков" и "Синтетиков", которые первыми пострадали в грибнице. Что тогда с ними надо было делать — никто не знал, кроме профессора. Он велел их туда положить. Только потом выяснилось, что эта учёная шельма на заражённых опыты ставил, но, и сам полёг за компанию. Поговаривали, что от другого, но, это неважно! Оказалось, что простой противогаз не помеха микроскопическим спорам. Не знаю, как на Земле, а здесь грибы обладают совсем другими способностями к выживанию. Вывод: одним мертвецом больше, одним меньше…

— Ну, а во-вторых? — прищурился Фриц.

— Во-вторых, тащиться с заражённым до "Ангара", где находится самый ближайший шлюз, слишком далеко. Хлопотное это дело! К тому же, эти прохвосты за проход плату требуют — идиоты!

Пока разведчики разглагольствовали, они не заметили, как вошли на охраняемую территорию перед входом в "Лабораторию синтеза растений". Первым охранным барьером было растение "Раффлезия", испускавшая настолько гнилостный запах, что многие пришедшие падали в обморок. Обитателям лаборатории оставалось только обчистить их карманы и отнести пострадавших подальше от оранжереи.

Первым почувствовал неладное Фриц. Он принюхался и растерянно сказал:

— Трупами запахло.

— Это цветок такой, — пояснил Алексей.

Неожиданно, запах стал настолько концентрированным, что разведчики еле успели среагировать. Надев противогазы, Дервиш с Тарантулом подхватили Гнома под руки и потащили к выходу. Падая в обморок, он не успел даже сообразить, что происходит. У Мио, как азиатки, был врождённый иммунитет к таким запахам, а вот остальные, чуть серьёзно не пострадали.

Витя Калахари, отдышавшись, спросил:

— Что это было?

— Вонючий цветок "Раффлезия", — пояснил Проводник. — Вообще-то, мне местные ботаники объясняли, что такой критический запашок несвойственен этим растениям. На Земле вонючие цветы, с гнилостным запахом, нисходящем к трупному, привлекают для опыления насекомых, специализирующихся на поедании падших животных и прочих гниющих органических останков. Запах — закачаешься, но, в пределах разумной нормы, чтобы от неё не окочуриться. А здесь произошла, как вы знаете, непредвиденная мутация и теперь эти цветочки хоть в газовую камеру помещай — не хуже "Циклона Б".

Посмотреть на странную компанию вновь прибывших гостей сбежались все члены лаборатории. Они выстроились в ряд, как почётная делегация, для встречи важных персон. Не хватало только каравая на рушнике и солонки сверху. А так бы здорово получилось: "Хлеб-соль, гости дорогие! Хлеб-соль!" Проводник зажмурился и представил аппетитный румяный хлеб: круглый, толстый и горячий. Запах от него распространялся на несколько отсеков и будоражил воображение. Несуществующий запах проникал в сознание, продуцированный мозговыми извилинами. Проводник давно знал, что такое "хлебное" голодание. Ещё будучи на Земле, в её довольно-таки глухом уголке, Алексей встретил группу туристов, которые не рассчитали с выпечкой. Голода, среди них, как такового не было — было полно консервов, но на его хлеб туристы смотрели такими глазами, будто бы только что прибыли из концентрационного лагеря, где провели по восемнадцать лет каждый. Вернул Проводника к действительности голос Петерсона, который на ломанном русском языке спросил:

— Алексей — ты здесь?

— Тутоти, — ответил Проводник, в знак согласия кивнув головой.

Руководитель лаборатории закатил глаза и обречённо изрёк:

— Ну и язык у вас! Нет бы просто сказать "здесь". Как бы не так… Извращаются на все лады: тутоти, туточки, тут и далее — по списку.

— Поэтому ваш Даль чуть с ума и не сошёл… К моменту завершения толкового словаря, он сам запутался в определениях.

— Ну да ладно, — согласился Питер. — Хрен с ними, с этими энциклопедиями! Сам-то с чем пожаловал: на побывку, за мукой или просто так?

— Как бы не так, — горестно вздохнул Проводник. — Сейчас по станции, без нужды, мало кто шарахается. Если только в поисках вдохновения на предмет наилучшего варианта прощания с жизнью.

— Да-да, — согласно выдохнул Петерсен, тоже мотая головой, как необъезженная лошадь. — Сейчас, просто так — трава не растёт…

От двоякопонимаемого намёка Алексею стало ещё грустнее, а вот другие почувствовали запах добычи. Пока они пребывали в своих мечтах о предстоящем банкете, Проводник обсуждал с руководителем лаборатории условия сделки. За волокно из луба экзотического растения "Х", Петерсен потребовал, не много-ни мало, навоз редкого животного, которое ютится в зоопарке. Как оно называется, Питер не знал. Он знал, что после сложной переработки, из луба растения "Х", производят сверхпрочную целлюлозу, а уж из неё делают сверхпрочные синтетические нити и спросил Проводника напрямик:

— А зачем вам сверхпрочные нити?

— Да нам-то они, Пит, по большому счёту — в пах не упирались! — ответил Алексей. — Они нужны "Инженерам". Бронежилеты, кажется, они собираются шлёпать, а вот вам зачем особый навоз? Простого не хватает?

— О-о-о! — воскликнул Петерсен. — Из навоза редкого животного, после переработки получается такое удобрение, которого хватит на — о-го-го.

— Понятненько, — вздохнул Проводник, с грустью прикидывая объёмы поставок и то, как он сообщит это известие товарищам.

Услышав про то, что им придётся через всю станцию переть мешки с говном, у народа аппетит, сам собой, как-то отпал. Сознание усиленно продуцировало неподражаемый запах, всё уверенней и уверенней вытесняя им остальные ассоциативные ароматы. В итоге, через пару минут в сознании стоял не только запах навоза, но и куриного помёта. На всякий случай… Ещё человеческого и прочее… А также на языке явственно ощущался его привкус…

Время, отпущенное на сон, провели тут же — в лаборатории. Сон Проводника был недлинным и, отчасти, однообразным. Снились ему ему плантации "раффлезии", смердящих так, что мухи, летящие на запах, падали замертво ещё на подлёте. Подлый обман цветка заканчивался ничем. Наконец-то нашёлся один особо стойкий жук-мутант. Летая от цветка к цветку он пытался обнаружить протухшую колбасу, но не находил. После посещения очередного цветка, являющегося сотым, по счёту, жук, с возмущением, крикнул человеческим голосом:

— Опылил, твою мать! Где жратва-то?

 

Глава пятнадцатая

Силиконовая каша и пластиковая колбаса

На пути следования "космических туристов" находился "Завод по производству синтетической и синтезированной пищи". Работников завода все звали "Комбайнёры". Они производили синтетическую пищу из подручных средств. Их часто били за качество производимой продукции. Что в "Лаборатории синтеза растений", что здесь — жратву в рот не вломишь. Кое-что, кстати, "Комбайнёры" и сами выращивают. Они тесно сотрудничают с "Заводом по производству белка для получения полноценной синтетической пищи". Проблема состоит в том, что расстояние между ними порядочное. Когда проектировалась орбитальная станция, на это никто не обращал внимание, и, собственно, это не имело никакого значения, но теперь… Теперь за белком нужно снаряжать целую экспедицию, а "Троглодиты", там заправляющие, загибают цены не по дням, а по часам.

В стенах заводской конторы шло совещание руководства предприятия и обсуждение дальнейших планов на расширение ассортимента продукции. Планёрка раздулась до размеров "слёта советов директоров" и казалось, что конца ей не будет. Директор завода Иван Семёнович Карапузов, по кличке "Пузо", имел своё мнение на дальнейшее развитие производства. Он имел и второе прозвище — "Пупсик", но вместе с этим твёрдый и решительный характер. Карапузов протёр стёкла очков носовым платком, а затем им же — лысину. Оглядев присутствующих стальным немигающим взглядом, он решительно сказал:

— Синтетические продукты популярностью не пользуются. Их едят только в самом крайнем случае и чтобы нам не сесть на мель, необходимо придумать отдельную производственную линию, на которой можно будет изготавливать натуральные продукты. Будем делать колбасу. Во что её набивают?

— В кишки домашних животных: овец, коров и так далее, — ответила технолог производства Анна Мария Альварес, женщина горячая и страстная, как и все испанки. — Только где их взять?

Бригадир Александр Григорьевич Котомазов, по прозвищу "Кот", не мудрствуя лукаво, принёс пожарную кишку.

— Вот, — продемонстрировал он подходящую тару.

Инженер Арнольд Петрович Крапов, по кличке "Помеченный", равнодушно пожал плечами и вежливо согласился:

— Ну что же, тогда и кефир будем выгонять в огнетушителях.

— Там брага! — возразил Кот.

— Как брага? — удивился главный инженер японец Коичи Исикава.

— Так! — невозмутимо ответил бригадир, при этом, подбоченясь, как лондонский денди.

— Она же должна зреть в стиральной машине прачечной! — вспомнил Крапов.

— Места не хватило…

Директор представил себе объём промышленной стиральной машины и тяжело вздохнул. Грустные мысли посетили его голову: "С таким количеством пойла нас без боя завоюют".

Заместитель директора шведка Индхильд Юхансон, чья генетическая память о постоянном голоде во время бесконечных войн укоренилась намертво, имела склонность к мясным, и особенно зерновым, продуктам. Скудная земля её родины и во время мира не приносила урожая, поэтому на уме шведки была курица и пшеница. Ей вежливо объяснили, что с курами хлопот не оберёшься, да и то сказать — это занятие "Зоопарка". Пшеницу выращивают в "Оранжерее".

Альварес предложила делать чёрную икру из водорослей, но ей тоже объяснили невозможность сего действа из-за отсутствия сырья или хронических перебоев с ним. В те мимолётные мгновения, когда водоросли появляются на заводе, их, не мудрствуя лукаво, просто так закатывают в банки. К чему чёрная, когда получается просто икра. Сало так же было отклонено. Из чего? Биомасса слишком примитивна, чтобы передать тот неповторимый аромат, который сбивает с ног таких, как Копала.

— Хлеб, чёрный и белый, — внесла очередное предложение Анна Мария.

— Точно, соответственно, из дерьма, — согласился директор. — В первом случае биомассу даже красить не надо. Этот продукт производят в другом месте, а мне нужно что-нибудь ударное! Такое… Ну, в общем, чтобы было что предоставить на рынок.

— Сыр, — многозначительно заявил Крапов.

Карапузов поднял очки на лоб и, посмотрев на инженера снисходительно-уничтожающим взглядом, спросил:

— Из чего, Арнольд Петрович?

— Из кефира.

— Кто тебе его даст? — возмутился директор. — За него нас прибьют! Ладно, если удастся выбраться живым из передряги…

— О! — оживился бригадир. — Крабовые палочки.

— Да, но их делают из рыбы, а её мы из чего делать будем? — возразил главный инженер. — Покупать в "Бассейнах"? Они её сами поймать не могут!

— Замкнутый круг…

Заместитель директора наморщила лоб и, неуверенным голосом, предложила:

— Можно делать овощи, например — морковь.

— Делают под себя, — возразил Карапузов. — В штаны… Всю эту дребедень выращивают в оранжереях "Лаборатории синтеза растений".

— Выращивать-то может и выращивают, но на всех не хватает! — не унималась Юхансон.

— Кого, Индхильд, — не понял главный инженер, — моркови?

— И её тоже, — весело вставил слово Котомазов.

Крапов вдруг заулыбался, растянув губы до ушей и неожиданно предложил:

— А давайте поставим на производственную линию кабачковая икру.

— О — да! — несколько эмоционально согласился снабженец Исаак Крамер, не нуждающийся в представлении по национальному признаку. — Её даже подкрашивать не надо — и так сойдёт. То, что нам присылают с завода по производству белка, вызывает известную долю сомнений. Да и вообще — изготавливать из простого дерьма и ничего менять не надо. Так — добавка лёгкого ароматизатора… Кстати, на этой основе получится отличная ливерная колбаса. Главное — очень похоже.

— Можно делать кабачки, — задумчиво сказал Коичи, чем привлёк к себе повышенное, и даже нездоровое, внимание.

— На хрена нам их делать, если икра уже есть? — недоумённо спросил его Крапов.

— Между прочим, кабачки ещё солят, как огурцы, — для чего-то сказал Котомазов.

— Так и ананасы раньше солили, — согласился Иван Семёнович. — Русские мужики, ещё при царском режиме, освоили выращивание бромелиевых в оранжереях и для себя солили, как огурцы — в бочках. Барину на стол свежий продукт, а сами закусывали самогон солёными ананасами. Если на то пошло, то засолить можно всё, что угодно, вплоть до клубники.

— О, клубника! — тяжело вздохнул Исаак. — Об ней я даже не мечтаю, а вот выпросить ананасы у "Органиков", было бы неплохо.

— Так они тебе и дали их, — мрачно отмахнулся Карапузов. — Это как в старом анекдоте: "Органики" вместе с "Синтетиками" их сами жрут, а на нас — положили…

— Кстати — про огурцы, — встрял в разговор бригадир. — Всем хочется хрустнуть на закуску солёным огурчиком. Так почему бы не наладить их выпуск? Тем более, что состоят они почти из одной воды. Добавил в массу ароматизатор и порядок!

— Где ты его возьмёшь? — не согласился снабженец. — Насколько мне известно, "Химики", на станции, не занимались его разработкой, а нам ароматизатор поставить просто забыли. Или посчитали анахронизмом. Типа, в оранжереи и так их выращивают. Да-а-а… То было тогда, ещё на околоземной орбите…

— В супермаркете, у "Барыг", есть огуречный лосьон, — вспомнил Кот.

— За одну только просьбу нас прибьют на месте! — встрепенулся инженер. — Шансов выжить не останется, так как у алкашей, это — деликатес!

Привыкшая к зелени, как и все южные люди, Альварес сыпала предложениями в том же духе:

— Лук порэй.

— Порэй, — удивился директор, — почему не порей?

— Да так — навеяло…

— Редиска! — поддержал идею Котомазов.

— Кто? — спросил Карапузов, растерянно оглядываясь по сторонам.

— Да никто!

Кукуруза, петрушка, горох и прочие достойные представители семейства бобовых, вместе с капустой, так же были отклонены общим собранием, как недостойные конкуренты на рынке продовольствия.

— Перец, — обречённо сказала технолог, так же обречённо кивнув головой.

— Горошком? — осведомился директор.

— Почему горошком? — растерянно переспросила Анна Мария. — Стручковый.

Иван Семёнович тяжело вздохнул и выдал короткую справку:

— Настоящим перцем является чёрный перец, растущий в тенистых местах вдоль рек Юго-Восточной Азии, а твои стручки относятся к семейству паслёновых. Они родственники табака и помидоров. Картофель сюда ещё добавь.

— Демагогия! — встрепенулся Крапов. — А вот картофель — это дело!

— Опять проблема — где взять столько крахмала? — возразила Альварес.

Все призадумались, молча уставившись в потолок. Кое-кто сверлил взглядом стену, а вот директор тупо уставился в пол, обречённо поникнув головой.

— О — про тыкву забыли! — неожиданно сказал Коичи Исикава.

— На кой ляд она тебе сдалась? — раздражённо спросил Карапузов, оторвав взгляд от пола и теперь уставившись на главного инженера.

— Тыквенные семечки — отличное глистогонное средство, — нерешительно ответил японец, словно боясь того, что его побьют за это предложение.

— Когда тыкву создадут по технологии искусственного производства, эффект может быть обратным, — засмеялся инженер.

Его смех подхватили все присутствующие и в эту минуту совещание тряслось, грозя сломать стулья.

— Нужно производить репу — вытирая слёзы, заявил Котомазов. — Старинная русская еда.

— Репу? — хмыкнул директор. — Ты видел эти "репы" из лаборатории "Х"? Такие морды низкокалорийным продуктом не прокормишь. И вообще — бросьте вы с овощами заморачиваться! Витамины предоставят "Медики" да "Химики". Это обойдётся куда дешевле.

— Им — да, — согласилась заместитель директора. — А нам что останется?

— Ничего, — согласился Карапузов. — Зато мы не будем делать лишние телодвижения — себе дороже. В этой области, мы им не конкуренты.

— Да, но синтетическое мясо не очень-то получается, — возразила технолог производства. — Заявленные в документации характеристики, явно преувеличены. Я бы сказала больше — производственную линию вообще на Земле не проверяли!

— Правильно, — согласился директор. — Её должны были проверить в условиях космического поселения. Так, Коичи?

Японец страдальчески кивнул головой в знак согласия. В его взгляде промелькнули такие мучительные позывы, что кое-кто стал опасаться, как бы главный инженер не сделал себе харакири. Это настроение уловил Карапузов и предупредил потомка самураев:

— Ты только харакири себе не сделай!

— Сеппуку, — поправил его Исикава.

— Неважно! Твои кишки, всё-равно, для колбасы не годятся…

Синтетическое мясо, изготовленное на непроверенном оборудовании, возвышалось горой и не требовало холода. Пельмени не таяли и обходились без заморозки. Все обитатели станции старались обходиться без этих продуктов. Не всегда, конечно, получалось. Что только с мясом не пробовали делать — даже котлеты, но, рецепт изготовления требовал хлеба и на выходе, получалось только зрелище. Красный краситель, доставленный снабженцем, имел такой интенсивный цвет, что у любого, кто смотрел на этот продукт, пропадала всякая охота его употреблять. Мясо буквально флюоресцировало, светясь, как на бойне в местечке Трои-Зоннера в системе Альфа-Сотис Сириуса. Голодные глаза "Комбайнёров" тоже светились, но — тускло. Гораздо тусклее… И грусть на лицах…

— Кстати, — оживился Карапузов, — а что у нас с 3Д принтером для изготовления еды?

Все неопределённо пожали плечами. Ответил главный инженер:

— А что с ним может быть? Он входит в комплектацию производственной линии и, как она, выдаёт не пойми чего. Если по-вашему, по0русски, то…

— Не надо по нашему! — остановил его Иван Семёнович. — Дамы, всё-таки, присутствуют…

Юхансон Индхильд покраснела совсем немного — Швеция, как-никак, а испанка вообще не проявила никаких эмоций. Жгучая брюнетка оставалась невозмутимой, когда дело касалось ругательств или пошлых шуток, сексуального направления. Иногда Карапузову казалось, что она скоро весь мужской коллектив загонит к себе в стойло, отлавливая каждого по одиночке. И смерть о истощения… "Ох уж мне этот южный темперамент! — думал он. — Горячая испанская кровь!"

А всё-таки, — уточнил директор у главного инженера, — что с принтером не так?

— Дерьмо поступает на переработку в лоток устройства и в виде пасты, возвращается в картридж принтера, оставаясь тем же дерьмом, но красиво оформленным и упакованным.

— Дизайн — превыше всего! — весело отозвался Котомазов, обнажая все тридцать два зуба.

— Погодите-ка, — вмешалась заместитель директора. — С нами пытались связаться "Водяные" из "Бассейнов". У них на "Болоте", то есть в заболоченном отсеке, мокриц развелось — прорва! Девать их некуда и охотников за ними нет!

— При чём тут мокрицы? — удивилась технолог производства.

— При том! — вещала Юхансон Индхильд возбуждённым голосом. — Они родственницы крабов, как бы парадоксально это ни звучало.

— С ума сошла? — осведомился Котомазов, брезгливо прикрывая рот рукой.

— А что — из дерьма готовить лучше, что ли? — с иронией в голосе спросила Индхильд. — Между прочим, в Африке мокриц жарят и трескают, как у вас в России семечки.

— Так тож в Африке! — хором отозвался русский коллектив.

Юхансон прищурила глаза и пригладив рыжую шевелюру и сказала:

— Ничего, немного погодя, когда наступит настоящий голод, вы вспомните и про меня, и про то, какие жирные были у мокриц бока.

— Вот про тебя они и вспомнят, — недовольно буркнул Кот, отворачивая взгляд в сторону.

В стенах заводской конторы планировалась экспедиция на "Болота" за мокрицами. Имелась смутная информация, как о месте охоты, так и о самих крабьих родственниках. Слухи о том, что они огромны, никто не мог: не подтвердить, ни опровергнуть. Люди уходили в полнейшую неизвестность, полагаясь только на себя и на багры с топорами. В состав группы не вошёл ни один из руководителей, а снабженец Крамер, когда ему намекнули на то, что это входит в обязанности снабженца, тут же прикинулся больным. Экспедиционный корпус, в итоге, оказался сплошь из рядовых обитателей завода. Оставшись без руководителя, они сами выбрали себе вожака и кое-кто стал подозревать, что об этой банде ещё услышат, а в стены родного завода группа уже не вернётся никогда.

…

Проводник устало смахнул со лба пот и тихо сказал:

— Неподалёку находится "Завод по производству синтезированной и синтетической пищи". Неплохо бы затариться продовольствием, которое изрядно поредело.

— Зато полегчали рюкзаки за плечами, — недовольно проворчал Проныра.

— Ты что, Пётр Семёнович, не хочешь запастись продуктами? — удивился Алексей, под одобряющий ропот остальных компаньонов.

— Ну чего раскричались? — прикрикнул на них Нырков. — На заводе — не хочу! Хоть один из вас пробовал что-нибудь с этого предприятия? Нет? Тогда понятно…

— А что такое? — заботливо спросил Диггер, принюхиваясь к запахам, доносящимся со стороны заводской территории.

— Что-что! — передразнил его Проныра. — В рот не вломишь эту жрачку — вот что!

Лысина Карапузова взопрела, как никогда, а стёкла очков моментально запотели, когда он увидел Проводника в сопровождении такой живописной компании. Алексею показалось, что больше всего директора напугал Ванька-Мутант, но ни тот, ни другой, вида не подали. Даже больше: опытный глаз разведчика отметил в поведении Ивана полную отрешённость от возвышенно-духовных проблем — он с интересом наблюдал за производственным процессом. Намётанный глаз Алексея так же определил то, что Мутант находится в этом месте первый раз в своей жизни.

— Ты чего такой загадочный? — спросил Проводник Карапузова.

— Да вот — думал нападение, а у меня половина бойцов ушла на "Болота".

— Зачем? — удивился Алексей, с изумлением разглядывая поджарую фигуру директора завода.

— За мокрицами…

Кто-чего жевал в этот момент, тот тем чуть и не подавился. После краткого введения в курс дела, Проводник почесал затылок и задумчиво сказал:

— Семечки, говоришь…

— Да-да, — добавил Витя Калахари. — Эти семечки пожрут всех твоих заготовителей. Кстати, кого-кого, а вот мокриц мы на "Болотах" не видели.

— Так вы оттуда? — оживился снабженец, радуясь, что совесть его чиста — заготавливать нечего.

— Проездом, — ответил Васька Дервиш, небрежно махнув рукой.

Фриц Мэнс напряг мозговые извилины, пытаясь проникнуть в тайны великого и могучего русского языка, но, проплутав там некоторое время, так ничего на свет и не извлёк. Он ещё раз напрягся и, обречённо махнув рукой, спросил:

— Послушай, Василий: мы же шли, а не ехали, а ты говоришь — проездом.

— А-а-а, — застонал Дервиш. — Фриц — проехали…

— Ну вот — опять, — растерянно промычал немец.

В диалог вмешался Проныра:

— Послушайте вы — наездники! Хватит вам хернёй заниматься. Разговаривать больше не о чем? А тебе, Фриц, уже давно пора усвоить, что в русском языке не все вещи называются своими именами, а бывает и так, что не своими… Такая, вот, фигня! Забыл, как по науке называется.

Молча жуя синтетический бифштекс, многие русскоязычные разведчики вспомнили старые карикатуры, сравнивающие это мясное блюдо с подошвой ботинка, но, если в сатире критиковалась жёсткость жаркого, то в настоящий момент, кроме твёрдости, присутствовал вполне правдоподобный запах и привкус вышеупомянутой обуви. Проныра с шумом сплюнул несъедобную "подошву" и вытирая рот платком, спросил Проводника:

— Ну, Лёха, а теперь куда оглобли направим?

— Нас ждут чудные зверушки в неподражаемом "Зоопарке"…

 

Глава шестнадцатая

Чёрная оса

"Зоопарк". Контингент, его обслуживающий, все называли "Зверобоями" или "Скорняками". Кто-как называл… Главным смотрителем "Зоопарка" была назначена норвежка Эир Сван. Чистая бестия; вылитая Валькирия; настоящий потомок истинных варягов. Зверушки, содержащиеся в клетках и размножающиеся здесь же, задумывались, как серьёзное подспорье всевозможным заводам и лабораториям, производящих пищевые продукты. Эта версия для толпы — для отвода глаз. Настоящим делом потомок древних воителей занималась за укреплённой дверью секретной лаборатории. Дверь была не только сильно укреплена, но и тщательно замаскирована. Если этих мер казалось недостаточно, к двери подкатывалась клетка со львом. Клетка на колёсах, но в целом, не вызывающая никаких подозрений. Что творилось за дверью — не знал никто. Остальных сотрудников, которых спецслужбы прикомандировали к "Зоопарку", выбрали не то, чтобы недалёких, но простых — из жителей сельской местности, которые не приучены задавать научных вопросов. Тем более, думать сверх меры. Единственным, кто ещё знал кое-чего или просто догадывался, был смотритель, заместитель Эир, украинец Житомир Гончарук. Ему, время от времени, приходилось помогать начальнице и кое-что пришлось поневоле увидеть. Этот факт подтверждает то, что Сван не раз ему нашёптывала: "Проболтаешься — узнаешь то место, куда Макар телят не гонял!" "Никуда он их не гонял!" — оправдывался Гончарук. — Макар бы мне доложил". В эти моменты Валькирия в сердцах сплёвывала и спешным шагом покидала несостоявшееся ристалище, кляня почём зря всех обитателей отсека. Макар, которого имел ввиду смотритель, был рабочий, белорус Макар Мартынюк. Он постоянно возился у клеток и кормил зверей. В основном — парнокопытных и не очень, которые жуют сено, а Мартынюк — нет. Недолюбливал он сено, а мяса, чтобы накормить льва, ему не доверяли, справедливо полагая скорую кончину зверюги от истощения. Бок о бок с Макаром трудились ещё два рабочих: мексиканец Агостино Рамирес и Пауль Штраус, по кличке, естественно, "Страус". Пауль был: то ли немец, то ли австриец, что впрочем, не мешало ему подходить к делу с типично немецкой педантичностью. Корма животным выдавались по весу, скрупулёзно подсчитанному на калькуляторе, вплоть до грамма. Прямой противоположностью Штраусу являлся мексиканец. Когда Агостино задавал зверюгам корм, последний разлетался по всему помещению, чтобы это ни было. И всё действо — под весёлое улюлюканье, с пританцовкой. Где-то посередине, между вышеописанными персонажами, находился Макар Мартынюк, так часто упоминаемый начальницей.

Привезли синтетическое сено, специально выращиваемое для "Зоопарка" на дальних лугах глухой оранжереи, про которую можно сказать словами начальницы Мартынюка: "Куда Макар телят не гонял". Вопросом о том, почему синтетическое сено растёт, а не производится на фабричном комбайне завода, рабочие "Зоопарка" себе голову не забивали. Что растёт, что не растёт — какая разница! Лишь бы животные кушали. Ходили слухи о том, что дальние луга планировались специально для местной секретной лаборатории, но подтвердить или опровергнуть эту информацию было некому. Да и незачем… Гончарук ковырнул вилами пласт синтетики и отделив небольшой кусок, внимательно к нему присмотрелся. Взяв его в руки, он поднёс сено к носу и с шумом понюхал.

— Ну, чего тебе не нравится, — подал голос Мартынюк. — Сено, как сено!

— Не нравится, — настаивал на своём Житомир. — Какое-то оно странное, на этот раз…

— Чего тут странного! — вмешался в разговор сверхвозбудимый мексиканец. — Всё сожрут и ещё попросят!

— А если околеют? — поддержал Гончарука осторожный немец. — Потом с нас и спросят…

Макар почесал затылок и робко возразил:

— А чего это с нас-то? Вон снабженец — его и к стенке!

Снабженец Виталий Борисович Новгород-Северский стоял неподалёку и наблюдал за разгрузкой кормов. Житомир посмотрел на него и, тяжело вздохнув, крикнул:

— Каких людей гробят!

Подошедший зоотехник чешка Яна Дворжак удивлённо спросила:

— Вы чего тут раскричались?

— Да вот, — Макар показал рукой на снабженца. — Расстреляют скоро русскую элиту.

— Чего это? — удивилась Яна, исподлобья разглядывая тощую фигуру Виталия.

— Посмотри на привезённые корма, — вмешался Гончарук.

Зоотехник помяла в ладони маленький кусок синтетического сена и не обнаружив ничего подозрительного, недоумённо спросила:

— Ну, и что не так?

— Не работала ты с кормами так плотно, как мы, — ответил Пауль. — Тебе всё кажется единым, но это сено отличается от привозимого ранее. Чем — понять сами не можем, но — отличается.

— А едят? — поинтересовалась чешка.

— Жрут, как милые! — весело подтвердил мексиканец. — Ещё попросят — можешь не сомневаться!

Через несколько часов, после очередного кормления зверушек, Штраус неспеша шёл мимо рядов клеток.

Белые кролики насторожили Пауля. Они смотрели на рабочего из-за решётки красными немигающими глазами. Сзади подошёл Мартынюк и, выглядывая из-за плеча немца, спросил:

— Чего ты тут замер? Стоишь как вкопанный.

Пауль не оборачиваясь показал на клетку с кроликами прошептал:

— Видишь кроликов?

— Ну…

— Почему у них такие красные глаза, как у демонов?

— Наверное, от недосыпания…

Подошедший Агостино внёс на рассмотрение свою версию:

— Да нет — кролики с похмелья, после длительного возлияния!

Подошедший смотритель "Зоопарка" прояснил ситуацию, почему-то так взволновавшую рядовых работников:

— У них от природы глаза такие.

— Это у альбиносов, — возразил Штраус. — Эти-то, кролики, серые…

— Да — действительно, — согласился Гончарук, растерянно разглядывая красные немигающие глаза, которые, казалось, засветятся в темноте, если выключить освещение.

Присоединившийся к толпе снабженец, глядя на ушастых нервно поёжился, как от сильного озноба. Пристально всматриваясь в кроличьи физиономии, Виталий Борисович неожиданно заявил:

— У меня такое впечатление, что эти звери скоро не ограничатся употреблением в пищу зелёных насаждений, а потребуют человеческого жертвоприношения.

Мексиканец весело подмигнул и почти пропел:

— Вот зоотехника и скормим.

Пауль шутки не понял и решительно возразил, руководствуясь чисто немецким порядком:

— Зоотехник у нас в единственном числе, поэтому, личность, в принципе, неприкосновенная.

В это время появилась Яна, на что Макар озвучил известную поговорку, практически ставшую истиной:

— На ловца и зверь бежит!

Дворжак осмотрела своих подопечных и взволнованным голосом пропищала:

— Надо позвать ветеринара!

Ветеринар Гарри Уильямс не замедлил явиться на зов и через пять минут, он уже осматривал аномальных зверушек, сохраняя выдержку и спокойствие, в духе истинных англичан. Но даже невозмутимый потомок англосаксов не смог до конца скрыть своего волнения. Гарри дали прозвище, памятуя старый фильм про жизнь и быт Дикого Запада. Теперь его звали "Свирепый". Он протёр платком пенсне в золотой оправе и тихо сказал:

— Надо срочно позвать Валькирию.

— Это невозможно! — резко возразил Гончарук. — Она заперлась в своей лаборатории и не вылезает оттуда уже третьи сутки.

— Да-да! — подтвердил Штраус. — Мы и в дверь барабанили…

— Но есть же запасные ключи? — недоумённо спросил ветеринар.

— Хрен ли толку! — почти крикнул Мартынюк, в сердцах сплёвывая на пол. — У начальницы на внутренней стороне двери есть массивная задвижка, к которой отсюда решительно не подберёшься. Если только просверлить отверстие… Дрели-то не найдёшь. Надо кому-то идти к "Ремонтникам".

Макара, как автора предложения туда и послали, с предупреждением, чтобы без коловорота не возвращался. Его сутуловатая фигура скоро скрылась за поворотом, а остальные вернулись к своим привычным обязанностям. Овцы блеяли, коровы мычали, а зоотехник стонала, представляя себе, сколько ещё сена нужно выпросить в оранжерее для такой оравы парнокопытных. Эир Сван, в данный момент, этот вопрос, похоже, не очень-то интересовал… Молоко, в чистом виде, на станции популярностью не пользовалось, так как быстро скисало. Становясь прогорклым, оно уже плохо подходило для утоления голода. Кроме жидкого самопроизвольного стула, неудержимого в своей стремительности, от молока ничего не ждали. Продукцию фермы сквашивали, производя кефир и сыр. Масло, полученное в результате производственного процесса, в последствие топилось. Топлёное масло сохранялось куда дольше обычного, но вкус имело препротивный.

В ожидании возвращения гонца, снабженец подошёл к двери секретной лаборатории и приложив ухо к холодному металлу, прислушался. Подошедший следом ветеринар сделал тоже самое. Новгород-Северский нахмурил лоб и спросил англичанина:

— Ну как, Гарри, что-нибудь слышно?

— Да вроде бы есть какие-то шорохи, — неуверенным голосом ответил Уильямс. — А может быть — померещилось.

Зоотехник, последовавшая их примеру, вынесла своё предположение:

— Такое впечатление, будто бы работает вентилятор.

Житомир Гончарук скорбно вздохнул и сказал:

— А мне показалось, что там сало жуют…

Жуют внутри сало или наклеивают марки, оставалось только догадываться. И ждать возвращение посыльного. Чем, поневоле, все и занимались. Слоняясь без дела мимо клеток, снабженец обратил внимание на свинью, у которой на спине кто-то закрепил странное устройство в виде цилиндра. Виталий Борисович с удивлением рассматривал загадочное приспособление, после чего спросил зоотехника:

— Яна, а это что такое у свиньи на спине? Твердотопливный ускоритель?

— Это заказ от Портного из блока трансплантологии "Медотсека".

— Чо?

— Ни чо! — резко оборвала его Дворжак, отворачивая взгляд в сторону. — Лучше ветеринара спроси — он монтировал капсулу.

Представленное в профиль лицо чешки выражало полное презрение к неучам. Если бы Виталий Борисович носил фамилию Мудаков, то всё было бы в порядке, но Новгород-Северский… Это уже слишком! Она выпятила нижнюю губу, подражая портретам со старинных испанских золотых монет и Бориске, как называла его чешка, хотелось туда нагадить. Со смаком; с наслаждением…

Он подошёл к ветеринару и спросил:

— Послушай, "Свирепый Гарри", чего это у свиньи на спине торчит?

— Это научное исследование, — пояснил Уильямс. — Внутри капсулы чужеродные, для свиньи, клетки одного внутреннего органа гориллы. У свиньи он удалён. Больной был… Нужное вещество попадает внутрь капсулы, преобразуется, в соответствии с функцией этого органа и вводится внутрь свиньи.

— А почему такая сложность? — удивился снабженец. — Капсула…

— Вот именно, что никакой сложности, — возразил ветеринар. — До контейнера не доберётся иммунная система свинки, охраняющая её от внешнего вторжения чужеродных клеток. Если бы не она, знаешь, сколько гибридов могло бы образоваться?

— Как вы с гориллой-то справились?

— Она сама с собой справилась! Обожралась синтетических бананов…

Виталий Борисович выгнул брови дугой и вежливо осведомился:

— Это что — Агостино Рамирес расщедрился?

— Ага, — съязвил англичанин. — Родственников подкармливает.

Дав несколько секунд на обдумывание сказанного, Уильямс добавил:

— Горилла сама отняла у мексиканца бананы, дав, при этом, такую затрещину, что его сомбреро до сих пор ищут в соседних отсеках.

Он ещё раз на секунду замолчал, а затем закончил:

— Были бы мозги — было бы сотрясение…

Новгород-Северский понятливо кивнул головой и задумчиво сказал:

— То-то я смотрю — у мексиканца усы торчат в разные стороны, как берцовая кость в носу аборигена африканского континента. Раньше их размер синхронизировали широкие поля национального головного убора, а теперь, шерстяным мётлам ничего не мешало колоситься во всей красе.

Он на секунду задумался и сказал:

— Я представляю себе такую насадку на…

Нервный смешок пробежал по нестройным рядам "Зверобоев". Веселились все, кроме зоотехника. Яна наотрез отказывалась понимать пошлые шутки, считая себя дворянкой в седьмом колене. Хоть это её утверждение никто не мог опровергнуть, но и доказательств не имелось.

Смотря в сторону курятника и гусятника, Виталий Борисович неожиданно спросил:

— Я слышал, что наша Валькирия хочет вывести гигантского бройлера?

— А именно? — не понял ветеринар.

— Небольшого птицетазового, а соответственно, травоядного динозавра. Если это так, то я столько сена не достану!

— Эти слухи сильно преувеличены, — успокоил его англичанин. — Мяса, конечно, было бы много, но…

— Что — но?

— Где взять яйца динозавров?

Снабженец хмыкнул и прошептал на ухо ветеринару:

— Мне рассказывали, что в некоторых лабораториях произошли массовые мутации животных особей в сторону гигантизма, от воздействия какого-то излучения. Вот Валькирия и хочет подвергнуть этому облучению наших куриц…

Уильямс почесался, как порядочный неуч и неуверенно сказал:

— Ну, не знаю-не знаю… Это маловероятно!

— Посмотрим, — не менее загадочно прошептал снабженец.

…

Проводник огляделся по сторонам и неуверенно сказал:

— Кажется — пришли…

— Что значит — кажется, — опешил Проныра, — ты что — заблудился?

— Да нет! — раздражённо отмахнулся Алексей от занудного компаньона. — Просто замечтался.

Витя Калахари озорно подмигнул вьетнамке и весело пропел:

— Пусть приснится дом родной, Мио с…

— Господа гусары — молчать! — крикнул Васька Дервиш, резко остановив весельчака громогласным приказом.

Но — поздно. Все русскоязычные члены группы уже ржали, как лошади на ипподроме. Фриц наклонился к уху Диггера и тихо спросил:

— А что, всё-таки, ему приснилось?

— Всяко не сало, — хмуро ответил Копала. — У этих весельчаков только бабы на уме.

— Да уж, — прокомментировал сказанное Проныра, не переставая при этом смеяться. — В этот сейф сало не спрячешь.

— Это в теории, — ещё сильнее засмеялся Калахари. — А в принципе…

— Хватит вам, — оборвал зубоскалов Проводник. — Соблюдайте бдительность. Кто его знает, что может случиться в "Зоопарке".

— А чего там может произойти? — настороженно поинтересовался Экономист.

— Всё — что угодно! Сбежит, к примеру, горилла из клетки и ждёт нас за ближайшим поворотом…

— Все гориллы — вегетарианцы, — пояснил Адам. — С гастрономической точки зрения, мы её не интересуем.

— Ну, тогда лев, — пожав плечами, продолжал развивать мысль Алексей.

— Там и лев есть? — удивился Тарантул, интуитивно нащупывая на поясе нож.

— Есть, — подтвердил Проводник. — Как мне по-секрету рассказали, он охраняет вход в секретную лабораторию.

— Что за лаборатория такая? — насторожился Иван.

Алексей размял плечи и хлопнул Мутанта по плечу. Это означало, что рассказ предстоит долгий или, по крайней мере, не укладывающийся в две-три фразы.

— Поведали мне по-секрету информацию, которую можно проверить только на месте. Верить ей или не верить — личное дело каждого. Ну так вот: раньше в "Зоопарке" работало человек двадцать или больше, а теперь только восемь.

— А куда остальные подевались? — удивился Фриц.

— Кто его знает? — задумчиво ответил Проводник. — Но числятся все пропавшими без вести. Вот такие дела…

— Может быть просто-напросто сбежали? — предположил Проныра.

— Куда, Пётр Семёнович? В лес? За борт? Или на "Болота"?

— А что? — оживился Экономист. — Мумию мы там видели…

Алексей отрицательно покачал головой и твёрдо возразил:

— Нет, Адам! Эту мумию, скорее всего, туда принесли, с глаз долой, то есть подальше от места преступления. Не удивлюсь, что если не из секретной лаборатории "Зоопарка", то из какой-нибудь другой лаборатории. Как я уже понял, их, на станции, понапихали во все углы — опыты на нас ставить.

— Дела, — вздохнул Витя Калахари, дружески хлопнув вьетнамку по плечу. — Что, Мио, загрустила? Не робей — пробьёмся!

Васька Дервиш почесал себя за ухом и спросил почтенное собрание:

— Но как быть с маршевыми двигателями? На кой хрен нужны эти исследования, если станцию планировали отправить в свободный полёт? Как они намеревались получить результаты этих долбанных исследований?

— Да, — согласился Алексей. — Вот тут-то нестыковочка вышла. Возможно, две службы не согласовали между собой план действий по эксплуатации станции.

— Или намеренно противостояли друг другу, — догадался Тарантул.

— Вот именно, Пьер, — согласился Проводник. — Это уже ближе к истине. Но, вернёмся к нашим баранам в "Зоопарке". Про секретную лабораторию легенды ходят. Усиленно муссируются слухи про "Чёрную осу", но что это такое, никто не знает. Один умный человек выдал мне коротенькую справку о том, что это мутировавшая "изумрудная тараканья оса". На Земле этот маленький хищник размножается крайне мерзким способом, даже по меркам мира насекомых. Короче: самка осы жалит таракана в голову и тот становится зомби. Сам шестиногий передвигаться не может, то есть ходить способен, но ориентироваться — нет. Некуда ему идти! Оса хвать таракана за усы и тащит к себе в нору. Тот послушно следует за ней. Там она откладывает в тараканью башку яйцо… Когда личинка вылупляется, то съедает таракана заживо.

— Это чего, — испуганно спросил Гном, — такая тварь живёт в "Зоопарке"?

— Успокойся, Сосо! — осадил его Алексей. — Во-первых: это только слухи; во-вторых: разговор шёл про секретную лабораторию, а тебя не то что в неё — на порог "Зоопарка не пустят!

Все приумолкли, угнетённые невесёлым рассказам и настало время Ивана лезть с расспросами к наставнику. Его интересовало всё: утки в пруду, гуси на лугах и яйца в инкубаторе — вплоть до петушиных боёв. Проводник перебил его измышления, состроив таинственное лицо и шёпотом поведал:

— Один раз в инкубатор принесли странное яйцо. Оно как бы светилось изнутри…

— И что? — вытянув шею, спросил Иван.

Алексей перевёл состояние лица в каменное и гробовым голосом ответил:

— Вылезло такое…

Кто понял — засмеялся, а Проводник продолжил страшилки для Мутанта:

— Ты про "Чёрного зверобоя" слышал? Нет? Он ходит в облике матёрого волка — оборотень, короче.

— Почти напугал, — улыбнулся Проныра.

Дервиш усмехнулся и спросил:

— А почему зверобой, а не зверолов, например? Ты же про "Зоопарк" страшилку рассказываешь?

— Потому что местных обитателей так зовут: кто называет их "Зверобои", а кто — "Скорняки".

Между делом группа вступила во владения "Зоопарка", по ходу следования разглядывая животных в клетках. Казалось, хозяевам нет дела: ни до животных, ни до разведгруппы, беспрепятственно шатающейся по чужой территории. Проводник объяснил это просто: "Сами зверюги являются отличной сигнализацией. Попробуй только кого-нибудь умыкнуть: вой поднимется такой, что с вилами прибегут не только "Зверобои", но и соседние отсеки — на всякий случай".

Подойдя к двери конторы, все в нерешительности остановились и даже Проводник не сразу принял решение, что делать. Зато у Фрица, по всей видимости, заиграли гены, доставшиеся ему от отца и деда. Он презрительно посмотрел на хлипкую дверь и довольно грубо пиннул её ногой. На стук вышла зоотехник Яна Дворжак. Фриц, у которого ещё не выветрился из головы самодельный шнапс, выкрикнул:

— Матка: млеко, курка, яйко?!

— Пан фашист — чеши свои! — не растерялась чешка. — Других яиц, станция уже год не видела. Наши куры нестись отказываются!

— А страусиные?

— Страус — тебя спрашивают!

— Сколько раз тебе говорить! — донёсся из глубины помещения недовольный голос. — Не страус, а Штраус!

— Тем более! — недовольно прошипела Яна. — К тебе тут земляки…

Обычно сдержанный Пауль взорвался. Внутри конторы раздался звон падающей посуды и грохот разбрасываемой мебели. Видимо, сказалось напряжение последнего времени. Бешено вращая глазами, Штраус появился на пороге, готовый прибить зоотехника, которую, он тоже, по всей видимости, ненавидел на генетическом уровне. Дворжак поспешно ретировалась, не дожидаясь нападения, а немец застыл на крыльце. Он несколько секунд разглядывал пришедших и заметив скромную фигуру Мэнса, неожиданно закричал:

— Фриц! Это ты?!

Фриц прищурил глаза и с недоверием спросил:

— Пауль?

— Я-я! — обрадованно подтвердил Штраус, раскинув руки в стороны.

Для обычно сдержанных немцев, встреча оказалось бурной. Два друга вспомнили всё, начиная с пивных Мюнхена, до публичных домов Гамбурга. Портовый город северной Германии вызывал в них чувство умиления, а столица Баварии — неуёмную тоску. Пиво-то взять неоткуда! Контакт со "Зверобоями" был установлен и настало время выяснить судьбу навоза.

— Нужны фекалии экзотического зверя — бестселлер навозной кучи, — с юмором пояснил суть дела Алексей.

Пауль почесал затылок и, недоумённо пожав плечами, сказал:

— Ничего не слышал про такое. Может быть, в лаборатории начальницы это есть? Смотритель как-раз собирался взламывать запертую изнутри дверь. От Валькирии ни слуху, ни духу. Мы уж стали подозревать худшее. Если поможете, то можете рассчитывать на…

Тут он запутался в определениях и узнав про то, зачем разведчикам редкий навоз, посетовал на то, что некоторые животные сильно бодаются. Шибко сильно… И про то, что такие бронежилеты, которые шлёпают "Инженеры", могли бы исправить это положение. "Замкнутый круг, какой-то, — подумал Алексей, недовольно хмурясь. — Шнапсом обойдётесь!" Радовался Проводник внесённой ясности: теперь было доподлинно известно, что экзотическое животное содержится в недрах секретной лаборатории, а вместе с ним и его фекалии.

"Скорняки-Зверобои" в полном составе собрались перед входом в секретную лабораторию. Не хватало только Макара Мартынюка, который, по всей видимости, заблудился где-то на подступах к "Инженерному отсеку". Или в другом месте. Клетку со львом отодвинули подальше, на что животина отреагировала по-своему: Лёва встал, повернулся спиной и подняв заднюю ногу, длинной струёй обмочил обидчиков. "Скорняки" кляли его последними словами, а разведчики, остававшиеся, во время перемещения клетки, в стороне, тихо хихикали.

Смотритель ещё раз прислушался, приложив ухо к двери и для верности, громко постучал. Ответа не последовало и настал момент истины. Он подошёл к Алексею и спросил:

— Так у вас что — дрель есть?

— Хуже.

— Взрывчатка, что ли? — испугался Житомир.

— Да нет, — успокоил Алексей смотрителя. — Всё гораздо проще. И сложнее…

Он попросил Гончарука нарисовать примерное место расположения металлической задвижки. Тот уверенно вывел мелом корявый рисунок и отошёл в сторону. Проводник достал из рюкзака небольшую гильзу, напоминавшую одноразовую ракетницу, только не в картонной, а в металлической оболочке. Направленный взрыв кумулятивного пиропатрона выжег в двери аккуратную дыру. Дверь со скрипом поддалась и перед глазами присутствующих открылась страшная картина. Эир Сван, главный смотритель зоопарка, стояла в углу, как зомби — с открытыми глазами, которые ничего не выражали. Отрешённый взгляд указывал на действие сильного яда гигантской чёрной осы с изумрудными боками. Сама оса лежала перед дверью. В её груди зияло выжженное отверстие. Вероятно, хищница почувствовала присутствие посторонних на своём врождённом тепловизоре, с помощью которого она отлично видела нервные центры нападающих врагов. Тем самым, крутясь у двери и не имея возможности добраться до новых жертв, оса попала под струю кумулятивного пиропатрона. Гарри Уильямс приподнял прозрачное осиное крыло и тихо сказал Дворжак:

— Вот, Яна, и твой вентилятор.

Зоотехник интуитивно отшатнулась, с ужасом разглядывая гигантское насекомое. Она понимала, что тоже могла стать её жертвой, если бы не оплошность начальницы. Её постигла трагическая смерть. Ветеринар осмотрел неподвижную фигуру Эир Сван и сделал неутешительный вывод:

— Это ещё не смерть… Внутри Валькирии развивается личинка! Если это не остановить — обитателям станции конец!

— Что же делать? — спросил его смотритель Житомир Гончарук, оставшийся за старшего и отлично понимающего, что ему придётся принимать непростое решение.

— Сжечь! — твёрдо заявил Уильямс.

— Лучше всего, оттащить её в "Медблок", — возразил смотритель. — Пусть там принимают решение.

— А кто потащит? — иронично спросил ветеринар. — Макар уже сходил за дрелью — до сих пор не пришёл! Да пойми ты — мозгов у Валькирии уже нет. И противоядия нет! Не разрабатывали на Земле такие препараты. Оса там маленькая-маленькая и охотится на тараканов. Скоро личинка вылупится из яйца и сожрёт мозги, в первую очередь. Потом всё остальное… Опасность, для всей станции!

В это время прибежал запыхавшийся Макар: без дрели, без штанов, если не считать оборванные лоскуты брюками и с синяком под глазом.

— Где это тебя так? — удивился Гончарук.

— На "Полицаев" напоролся! — взволнованно ответил Мартынюк. — еле ноги унёс!

— Да как тебя к ним-то занесло? — воскликнул снабженец, разглядывая облезлую фигуру рабочего. — Это же в стороне — хрен знает где!

— Видимо, "Полицаи" предприняли вылазку, но, все были без огнестрельного оружия. Хорошо, что я пустой шёл — брать нечего!

Стало ясно — в медблок тащить зараженную начальницу очень рискованно. По станции гуляет банда и неизвестно, что предпримут эти голодные головорезы, достанься им в руки экспедиция в "Медблок". Мартынюк отдышался и растерянно уставился на свою начальницу. Затем на гигантскую осу и на раскуроченную дверь. Макар медленно крутил головой по сторонам и ждал ответов, не задавая вопросов. Рамирес похлопал его по плечу и первый раз в жизни не засмеялся.

Прежде чем решить, что делать с Валькирией, решили осмотреть лабораторию, во избежания дополнительных, а оттого неожиданных, сюрпризов. В соседнем помещении, вдоль стены стояли пятнадцать человек, ещё не успевших: ни разложиться, ни мумифицироваться. Даже при беглом взгляде было ясно, что их постигла совершенно другая участь и гигантская оса, в этом случае, была не при чём. Гончарук аж присел, когда увидел эту картину.

— Ваши? — сочувственно спросил Проводник.

— Наши, — выдохнул Житомир и обхватил голову руками.

— Все пропавшие, — добавил Макар.

Ветеринар тщательно осмотрел неподвижные тела и категорически заявил:

— Никаких признаков жизни.

На рабочем столе Эир Сван стопкой лежали красные крышки из-под кефира. Проводник быстро установил этот факт и неуверенно предположил:

— Стоящие вдоль стены, кефира, что ли облопались?

— С чего ты это взял? — удивился Фриц.

Пауль подтвердил его сомнение тем, что кефиром отсек не баловали.

— Количество крышек соответствует количеству людей, стоящих вдоль стены, — продолжал расследование Алексей.

— Да, но крышки какие-то странные — красные, а не зелёные, — возразил Штраус. — Если к нам что и попадало, то непременно с зелёными крышками.

Новгород-Северский подтвердил это, клятвенно заверив в правдивости утверждения немца.

— Вот это, как раз и наталкивает на определённую мысль, что кефирчик-то был непростой, — сказал Проводник, оглядываясь по сторонам в поисках пропущенных улик.

При обыске лаборатории нашли только пятнадцать пустых бутылок из-под кефира и ни одной целой. Вероятно, это и определило окончание пропажи людей в "Зоопарке". Но тут на глаза Алексею попался хитро замаскированный в стене сейф. В столе Валькирии нашлись и ключи для него. Когда сейф открыли, то стало ясно, что жертв было бы больше, не забодай оса начальницу. Внутри несгораемого шкафа рядами стояли ещё двадцать бутылок с кефиром. И все с красными крышками. Оставшемуся за старшего Гончаруку, Проводник посоветовал уничтожить кефир, вместе с начальницей. Заодно и стоящих рядами пропавших без вести.

— Не по-христиански, как-то, получается, — возразил Житомир, боящийся ответственности за принимаемые решения.

— Какого хрена! — воскликнул Проныра. — Что значит по-христиански? Похоронить. Правильно! А где? В оранжерее? Так вас туда и пустили, с таким грузом! Остаётся одно — кремация.

— Да-да, — согласился Гончарук, уже прикидывая в уме место будущего крематория.

Но и это оказалось сделать было непросто: нужна печь или много дров, непременно нужна сильная вентиляция и так далее. Проводник почесал затылок и предложил "Зверобоям" единственно правильное решение:

— Так как огонь разводить негде, а кислоты и щёлочи у вас нет и в помине, то остаётся одно — замуровать всех в этой лаборатории — наглухо. И не открывать — ни при каких обстоятельствах!

Напоследок, ещё раз обшарив все помещения, Алексей окончательно убедился в отсутствии экзотического животного. "Слухи, — с огорчением подумал он. — Вот "Синтетики" расстроятся!"

Лабораторию запечатали. Прожжённое отверстие забили осколками стекла от разбитых кефирных бутылок и законопатили, чем только можно. Клетку со львом решили на место не возвращать, во избежания возможного зомбирования царя зверей через заделанное отверстие, а для будущих налётчиков повесили предупреждающую табличку с описанием всех прелестей, которые ожидают расхитителей гробниц. Получилось, как в Египте; в долине Царей, например…

…

В "Лаборатории синтеза растений" сильно огорчились, узнав о том, что никакого экзотического животного нет. Вместе с ним растаяли надежды на чудо-навоз. Волокно из луба экзотического растения" Х", так необходимое "Ремонтникам" и "Инженерам", они просто-напросто, пропили… Проводник посмотрел на приобретённое барахло и, с удовлетворением, сказал:

— Теперь этого на всех хватит.

 

Глава семнадцатая

Гоп-стоп или уши на холодец

"Завод по производству белка для получения полноценной синтетической пищи", прозябал во мгле. Населяющие его и работающие, тут же, "Троглодиты", имели скверный характер. Смурные, практически слепые, личности, живущие в постоянной темноте. И запах навоза… Темнота обуславливалась отключением электропитания от реактора, идущего именно на освещение. Как и почему это случилось, уже все позабыли. Штатный электрик, ещё до этого случая "почил в бозе", а без него, никто не мог разобраться с проводами. "Троглодиты" пытались провести их от силового щита, чтобы запитать систему освещения, но после того, как одного из них чуть не убило током, эту затею оставили. Так и живут в потёмках…

Завод производил белок из любой органики. Поэтому и запах. Помимо прочего, "Троглодиты" выращивали шампиньоны в полной темноте. Рост конечно замедлялся, но результат всё-таки был. Они часто получали заказы от "Медиков" на выращивание донорских органов. Особенно хорошо росли уши. Технологию "Троглодиты" отладили, но видеть, как кошки, не научились. Один раз, в кромешной темноте, они что-то сожрали, а в медблок доставили корзину свежевыращенных шампиньонов. Такого презента "Медики" не ожидали… По поводу ушей эскулапы не шибко горевали — вырастят ещё, а вот шампиньоны оказались, как нельзя, кстати. Теперь в "Медблоке" раздавалось смачное чавканье…

…

Посещать завод не входило в планы Проводника. С "Троглодитами" он имел натянутые отношения, да и выкружить у полуслепых обитателей отсека что-либо съедобное, всегда оказывалось проблематичной задачей.

— На завод пойдём? — спросил его Проныра, потирая рука об руку.

— Зачем?

— Пожрать, чего-нибудь, добудем…

— Из дерьма? — сморщился Алексей, как от крупного куска лимона во рту.

— Почему из дерьма? — спросил Иван, с любопытством посматривая на наставника.

— Потому, — раздражённо ответил тот. — Завод такой. Белок шлёпают из любой органики, а дерьма, как всегда, оказывается больше всего.

— А" Чёрные Троглодиты" есть? — не отставал Мутант.

— Тебе простых мало? — сурово спросил Проводник. — Там все поголовно "чёрные". Озлоблены — однозначно. На заводе, поговаривают, всё идет в дело…

— Ты уже говорил про фекалии, — перебил его Диггер.

— А я и не про них! — резко ответил Алексей, злобно сверкнув глазами. — Там, люди гуторят, человечиной попахивает…

Группа продолжила нелёгкий путь к "Ремонтникам", оставив "Завод по производству белка" в стороне. По ходу следования разведчики могли пересечься с "Полицаями", что так же не входило в их планы, учитывая агрессивность последних. Полицейский участок оставался чуть в стороне, но был риск встретиться с разведгруппой вечно рыскающих, в поисках наживы, бандитов. Большой крюк делать не хотелось и Алексей только чуть-чуть изменил маршрут следования, чтобы свести к минимуму возможность нежелательной встречи. Вот будет на ходу плазменная винтовка, тогда — пожалуйста. Через металлическую переборку можно поросёнка зажарить. А уши — на холодец, вместе с копытами. Проводник попытался вслух озвучить последние фразы, но после того, как Копала чуть не упал в обморок, от перевозбуждения, Алексей отказался, в дальнейшем, вести подобные разговоры. И так, задача определена — миновать "Средние отсеки".

Мутант дёрнул наставника за рукав и спросил:

— Почему мы должны идти в обход?

— Потому что впереди "Полицаи", — пояснил Алексей.

— А кто это такие?

— По ходу нашего следования находятся "Средние отсеки". Они делятся на четыре сектора. Первый — "Северный сектор". Здесь находится отделение полиции, как было задумано главным конструктором станции, и живут тут, соответственно, "Полицаи". Они уже давно переквалифицировались в бандитов: налёты, грабежи, разбой — их рук дело. Эти на контакт не идут — особо агрессивные, как и "Хранители". Хорошо хоть то, что они до огнестрельного оружия добраться не могут, а то бы тут такое началось!

— А почему не могут? — поинтересовался Иван.

— Эх, Ваня. Их начальник на Земле остался: может быть специально, а может и нет, но ключ от арсенала у него хранится.

— А чего бандюки — дверь взломать не в состоянии?

— На то он и арсенал, чтобы не вскрывался зубочисткой.

…

"Полицаи" нервничали. Сколько раз объявлялся шухер, а отстреливаться нечем. Предводитель бандитов пнул ногой бронированную дверь арсенала и в сердцах прокричал:

— Начальник, гад, на Земле остался, вместе с электронным кодом к замку арсенала! А нам-то что теперь делать?!

Он достал из сейфа документацию и приступил к её изучению. Главный "Полицай" читал длинный список хранящегося в арсенале оружия. Это он проделывал чуть ли не каждый день и, каждый раз, нервничал всё больше и больше. Главного, среди бандитов, все звали Леший. Он действительно походил на своего лесного прототипа: как внутренне, так и внешне. Леший постоянно, с силой, сжимал мелко дрожащие губы: то ли от злости, то ли от бессилия. Внутриутробным голосом он в очередной раз прочитал:

— Защита: бронежилеты, каски, штурмовые щиты — по пятьдесят единиц. Ну, с этим пунктом всё ясно…

— Чего ясно-то? — недовольно возразил Косой. — Мне бы каска не помешала, а то как врежут опять по балде, у меня и второй глаз косить начнёт, вместо вас — на Арзамас!

Хромой засмеялся и успокоил паникёра:

— Не волнуйся!

— Почему?

— Потому что бесполезно — ключа нет и не предвидится.

— Эх, — вздохнул Тощий. — Взорвать бы…

— Нечем, — хмуро оборвал его Леший и продолжил чтение:

— Револьверы: Ругер ГП-100 — "Штурм". Калибр 357 магнум, 6 патрон, 1,3 кг. США. МП-412. Калибр 357 магнум, 6 патрон. 0,9 кг. Россия. Экспортный вариант. Впрочем, другие варианты не предусмотрены изначально. По десять единиц каждого вида.

Толстый оживился и запричитал:

— Револьверы мне — мне! Я их просто обожаю!

— Иди забирай, — спокойно предложил ему главарь план дальнейших действий и продолжил чтение:

— Пистолеты: П9с, германской фирмы… Название, хрен поймёшь: то ли Хеклер и коч, то ли Хеклер и кох. Калибр 9х19 мм, парабеллум. Магазин на 9 патрон. 0,95 кг. Классический "Макарыч" — Макаров ПМ. Калибр9х18 мм. 8 патрон. 0,73 кг. Россия. И наконец — ПСМ. Калибр 5,45х18 мм. 8 патрон. 0,51 кг. Россия. В последний момент от поставки этой марки отказались.

Это никого не расстроило, так как пистолеты бандитов не вдохновляли. Они ждали более серьёзного оружия и сидели толпой, напоминая послушных зрителей дошкольного возраста. Взрослый дядя рассказывает сказку, а великовозрастные недотёпы внимательно слушают, невольно пуская слюни, от удовольствия. Наконец Леший добрался до страницы "Пистолеты — пулемёты", представленных тремя странами: Германией, США и Россией. В такой очерёдности он и представил стволы своим товарищам:

— МП-5. Калибр 9х19 парабеллум 15 или 30 патрон. 2,55 кг. Германия. Томпсон А1, образца 1928 года. Калибр 0,45 АСР. Магазины на 20, 30, 50 или 100 патрон. 5,63 кг. США и ПП — 19 "Бизон". Калибр 9х18 ПМ, ПММ. 67 патрон. 2,47 кг. Россия.

— Это уже что-то! — с удовлетворением высказался Неандерталец.

В соответствии со своим прозвищем, он, практически никогда не задумывался и всегда был уверен в своей правоте. Вот и сейчас, Неандерталец нисколько не сомневался в том, что дверь арсенала, не сегодня-завтра падёт. Он хотел, одновременно, иметь: классический МП-5, потому что его постоянно впихивают во все компьютерные стрелялки, и легендарный "Томпсон", потому что с ним шныряли не менее легендарные гангстеры Дикого Запада. "Бизон" ПП-19, Неандерталец просто хотел иметь, потому что он есть. Пистолет-пулемёт, то бишь…

— Количество не определено, — закончил главарь чтение пункта и сильно удивился. — Как это? Россыпью, что ли? Или в мешках — на вес?

— Да хрен с ними! — успокоил его Трутень. — Какая теперь разница? Лучше — читай дальше.

Леший добрался до штурмовых винтовок, наиболее сильно волновавших бандитское сословие.

— Автоматы, — прочел главарь с благоговейным трепетом. — Сиг 551. Калибр 5,56х45 мм НАТО. Альтернатива — .223 ремингтон. Магазин на 20 или 30 патрон. 3,3 кг. Прицел "Эсог", фонарь, лазерный целеуказатель. Производитель Швейцария.

От произнесённых характеристик многие застонали и желание взорвать неподатливую дверь стало почти маниакальным.

— Сиг 552. 3,0 кг, — добил он товарищей по оружию. — АКС — 74У. Калибр 5,45х39. 30 патрон. 2,71 кг. Россия. По 30 единиц каждого вида.

— Обалдеть, — прокомментировал услышанное Бес.

Если раньше, в соответствии со своим прозвищем, он не мог спокойно усидеть на месте и двух минут, то теперь просто обмяк. Свалившаяся информация навалилась тяжким грузом, вдавив его в стул и не давая сдвинуться с места.

— Надо срочно доставать взрывчатку, — сказал Партизан с таким задумчивым видом, что многим померещился его неизбежный уход в лес на поиски тротила, а ещё лучше — пластита.

Леший полистал страницы документа и вяло продолжил:

— Ну, тут остались дробовики СПАС 12. Калибр 12. 8 патрон. 4,4 кг. Италия. Мосберг 500. Калибр 12. 7 патрон. 3.2 кг. США и Ремингтон 870. Калибр 12. 8 патрон. 3,5 кг. США.

Главарь почесал затылок и высказал своё мнение:

— Ну, эти стволы на любителя, так сказать, а вот дальше поинтереснее — гранатомёты. "Лавина". Калибр 40 мм ВОГ — 25. 6 гранат. Взрывные, резиновые и слезоточивые. Общий вес 6,6 кг. Болгария и "Армскорп". Калибр 40х53 мм. 6 гранат. Взрывные, резиновые и слезоточивые. 6,5 кг. ЮАР. По одному экземпляру. Интересно — выдержат ли стены нашей станции такого натиска? Какой дурак прописал такое оружие на околоземную орбиту? Плюгавый! Стены выдержат?

Плюгавый отрицательно помотал головой, из стороны в сторону и ничего не сказал. И так было ясно, что такое оружие способно разрушить всю станцию, имеющую недостаточную толщину для таких экспериментов. Похоже было, что кто-то ставит эти эксперименты, не гнушаясь никакими средствами. Как опыты над кроликами. Или на вооружённых гранатами обезьянах… Кому-то было интересно: подорвут космические поселенцы сами себя или нет… Леший заканчивал чтение:

— Сдерживающие средства: баллончики со слезоточивым газом; баллончики с нервно-паралитическим газом; гранаты со слезоточивым газом. Это нам неинтересно!

Неожиданно, главарь нашёл приписку, которую раньше не заметил: "Внимание! Арсенал заминирован!"

Эта короткая справка повергла всех в шок. Оказывается, как только дверь откроется, произойдёт взрыв неизвестной силы.

— Так что же это получается? — причитал Косой. — Нашим взрывом откроет дверь и прогремит следующий?

— Да-да! — мрачно подтвердил Леший. — И ещё неизвестно — коснётся ли он хранящегося там оружия…

Бандиты приуныли и чтобы развеселить товарищей, Бес внёс предложение:

— Предлагаю сделать налёт на "Зоопарк". Там: куры, утки…

— Свиньи, леди, проститутки! — раздражённо согласился Партизан.

— Я серьёзно! Помните, что рассказывал пойманный мужик? Макар, кажется…

…

Разведчики старательно обходили стороной полицейское управление, постоянно прислушиваясь к подозрительным шумам. Казалось, что опасный участок пути остался позади и Мутант вопросительно посмотрел на своего наставника. Тот уже научился понимать подопечного, не то что с полуслова, но даже с одного мимолётно брошенного взгляда. Он зевнул и утвердительно сказал:

— Есть! Есть "Чёрный полицейский". Арестовывает и уводит в неизвестном направлении.

Витя Калахари улыбнулся и, в шутку, спросил:

— А он не пытался арестовать "Чёрного мясника"?

Внезапно впереди нарисовалась странная группа смурных лиц, которые не оставляли сомнения в том, что перед разведчиками стояли бандиты. Какой-то длинный тип громко крикнул:

— Эй, вы! Стволы и рюкзаки на землю!

Проныра молча пригрозил бандитам пулемётом, не положив его на пол, а наоборот, приготовившись стрелять. Особо дерзкие попытались взять на голос, но после того, как Пётр, без колебания, дал короткую очередь, головорезы резво ретировались, не пытаясь дальше искушать судьбу.

Когда развеялся сизый дым пороховых газов, а звук падающих гильз перестал звенеть в ушах, Мио испуганно и, даже с сожалением, прошептала:

— Ты стрелял прямо в них… А если бы ты кого-нибудь убил? Нельзя было выстрелить в воздух?

— Нельзя! Ты не знаешь эту публику: они плохо реагируют на предупредительные выстрелы. Только зря патроны тратить. Лучше сразу — на поражение!

— Но это же полицейские! — усомнился в правоте Петра Экономист.

— Они к полиции имеют такое же отношение, как мы к армии НАТО, — возразил Проводник. — Нет на станции органов правопорядка. Ты сам себе комиссар, прокурор и адвокат. А ты, Адам, ещё и шериф. Меня неотступно преследует мысль о том, что и это было задумано заранее, в качестве эксперимента. Да ты, Адам, и не знаешь, поди, историю своей страны. У вас такие стычки происходили на регулярной основе, пока все особо ретивые бандиты не перестреляли друг друга.

— Это было давно! — гордо возразил Экономист.

— Ну, да-да, конечно… Давно. Типа: сын за отца не в ответе.

— Именно! — горячился американец.

Алексей мысленно махнул рукой на гордеца и прекратил бессмысленную полемику. К нему подошёл Васька Дервиш и спросил насчёт дальнейшего маршрута:

— Теперь куда?

— Куда-куда! Дальше, через "Южный сектор".

— А что там? — поинтересовался Иван.

— Да ничего особенного, — равнодушно ответил Проводник. — Он планировался как "Отсек развлечений". В него входят аттракционы, кинотеатр, аквапарк и прочее. Всё это теперь в заброшенном состоянии.

— Там пусто, что ли? — удивился Диггер.

— Если ты насчёт сала, то — да, — подтвердил Алексей. — А вообще-то, там живут: Клоун, Билетёр, Фокусник, Киномеханик и Спасатель. Заметьте — у них кликухи связаны с их профессиональной деятельностью. Люди творческие, идти им некуда, а я обещал забрать их с собой.

— Лишние рты! — завопил Копала.

— Заткнись! — резко оборвал его Проныра. — Дополнительные руки.

— Кстати, — добавил Проводник. — Некоторые со специфическими умениями, которые могут быть полезными не только в нашем деле, но и вообще…

— Например? — поинтересовался Гном.

Алексей подозрительно улыбнулся и рассказал:

— "Чёрный клоун". Появляется на праздник живота, какого-нибудь, отсека вместе с "Чёрным фокусником" тогда, когда: ни того, ни другого — не ждут. Не давая хозяевам опомниться, они устраивают представление, после которого пропадает значительный запас продуктов. Пока Клоун отвлекает зрителей безобразным поведением и пошлыми шутками, Фокусник сделает несколько пассов руками и всё… Вкуснятина — тю-тю! Только их собираются побить всем табором и подвернувшимся под руку шанцевым инструментом, как Фокусник опять сделает пару пассов руками и гостей, как не бывало. Колбасы — тоже… Однажды, недовольный глава, разводимого парочкой, отсека, изловчился и дёрнул Клоуна за красный шарик — нос.

— Ну и что? — с придыханием спросил Мутант.

— Что-что! — торжественно ответил Проводник. — Оторвал, на хрен! Оказалось, что это был собственный шнобель лицедея. Ему в инфекционном отделении медблока отказали в услуге за то, что они, в прошлом году, вместе с Фокусником, у "Бацилл" поллитра спирта увели.

Витя Калахари рассмеялся и добавил:

— Я бы ему, за такое, ещё и уши оторвал, вместе с тем, что снизу болтается!

Многие с этим согласились, одобрительно закивав головами, как китайские болванчики и только вьетнамка не могла понять неуёмной тоски русского характера. Проводник, тем временем, продолжил рассказывать байку:

— "Чёрный билетёр". Ходит по отсекам и всех обилечивает, предлагая купить контрамарку на непросмотр фильма.

— Как это? — не понял Фриц, у которого в сознание сие действие категорически не укладывалось.

— А так! Если кто-нибудь, в отсеке, отказывается покупать билет, "Чёрный киномеханик" прокручивает им цветной голографический фильм. Говорят, что для оказания этих услуг, он договаривался с "Телепатами" всех мастей. Бакшишь — пополам. Вот такой вот союз…

— А что особенного в этих фильмах? — недоверчиво спросил Иван наставника.

Алексей усмехнулся и пояснил:

— В них? Показ вкусной и здоровой пищи. Это тебе не по трансляции рассказывать, как это аппетитно. У зрителей "такое" в животах начинается… Не круговорот, а водоворот! Ураган и прочие катаклизмы.

Мутант пожал плечами и робко возразил:

— Ну, можно же глаза закрыть…

— А любопытство! — объяснил Проводник. — Плюс — всё озвучено профессионалами. Это как порнографический фильм: знаешь, что сегодня вечером просто не с кем, а всё-равно смотришь…

— Тихо сам с собою! — злорадно выкрикнул Васька Дервиш. — Левою рукою… Я веду беседу…

Разведчики вошли на территорию аквапарка. Сухие бассейны и замысловатые горки навеяли на Проводника весёлые воспоминания. Как перед глазами стоял толстяк-здоровяк, который потерялся где-то в лабиринте водяных горок и его полчаса искали, по просьбе такой же дородной супруги. Оказалось — он застрял. Намертво! В узком проходе, не рассчитанным на взрослых дяденек такой нестандартной комплекции. Аквапарк разрабатывала Европа, которая почему-то решила, будто взрослые мужики из России сильно отличаются от детей и подобные аттракционы их не интересуют. Собравшийся консилиум долго вырабатывал план дальнейших действий, пока один из смотрителей, заглядывающий в нору с противоположной стороны, не выдержал и предложил другому:

— Ткни ты его в задницу палкой!

— А-а-а!

— Что попал?

— Да я ещё и не начинал…

Ожидавшие Проводника обитатели "Парка развлечений" находились в "Отсеке реквизита". Увидев Алексея они вздохнули с облегчением и стали собираться в дорогу.

— Присоединение "Южного фронта" к разведгруппе прошло успешно, — прокомментировал происходящее Проныра, с любопытством наблюдая за тем, как Клоун укладывает в рюкзак свои прибамбасы.

— Это-то ему зачем, — спросил он у проводника.

— Ничего — пригодится, для отвлекающего манёвра.

Больше всего барахла оказалось у Фокусника, поэтому ему пришлось ограничиться минимумом своего реквизита: карты, ножи и прочие мелочи. Ящик, вместе с двуручной пилой пришлось оставить в отсеке. Алексей долго приценивался к пиле "Дружба 2", гадая, куда её можно приспособить и можно ли вообще… Так ничего и не придумав, он махнул на инструмент рукой: "Пусть тут валяется!"

— На ножи может пойти, — возразил Витя Калахари, угадав мысли Проводника.

— Ну, и как её тащить?

— Элементарно!

Виктор свернул пилу в рулон и она, как по маслу, влезла в рюкзак, где и расправилась, создав прочный каркас.

— Усё, начальник! — весело воскликнул Калахари, радуясь, как ребёнок.

— Ну что ж, — удовлетворённо сказал Алексей. — Инструмент лишним не бывает.

Киномеханику собирать было нечего, кроме отвёрток, которые вполне могли сойти за оружие. Спасатель, так же, ограничился минимумом. Налегке отправился в путь и Билетёр, у которого даже отвёртки не было.

Проводник пересчитал всех по головам и про себя отметил: "Скоро разрастёмся до крупного партизанского соединения".

 

Глава восемнадцатая

Бешеная табуретка

Группа, в расширенном составе, стояла на перроне кольцевого перехода в районе "Восточного сектора". В настоящее время существовала отдельная ветка в трубах коллайдеров, построенная специально для такси. Мало кто сейчас об этом знает, а Проводник не знал, какое решение принять. Проныра его постоянно подначивал:

— Захват такси! Самое рациональное решение.

— Какое из них? — спросил Алексей, указывая на пустой монорельс, по которому, без нужды, уже давно никто не ездил.

— Так это, ёптить, в "Таксопарк" идти нужно, — вмешался Диггер. — Прокатимся на электромобиле — с ветерком.

— "Таксисты" народ жмотистый, — не отставал от своего намерения Проныра. — Они с меня в тот раз столько запросили…

— Ладно! — согласился Алексей. — Будут выпендриваться — реквизируем транспортное средство.

Он посмотрел на Мутанта и заговорщически подмигнув, поведал очередную "чёрную" историю:

— Знаешь ли ты, Ваня, про "Чёрного таксиста". Если кто-то имел неосторожность сесть к нему в машину, то пропадал навсегда.

— А зачем такси? — спросил Мутант. — Можно пешком прогуляться: и для здоровья полезно, и для экономии — не вредно.

Проводник причмокнул и возразил:

— А бандиты? Особенно, когда группа малочисленна и плохо вооружена? Тут выбирай: или рискуешь не добраться до рынка на своих двоих, будучи ограбленным по дороге, либо платишь таксисту. У них глухой безопасный туннель с несколькими монорельсами и машины с электромагнитной подушкой. Хорошие скорости не позволяют даже "Продвинутым телепатам" тырить по ходу движения такси личные вещи пассажиров, а "Особым" — вмешиваться в процесс чужого пищеварения. Но, таксисты предпочитают брать, в качестве оплаты, только продукты. Редко им нужны вещи или обувь. С подачей электроэнергии они сами договариваются с обитателями реактора — "Светлячками".

Проныра почесал за ухом и добавил к сказанному:

— Мне рассказывали байку про то, что в ремонтном боксе есть яма. Яма, как яма, но в ней не ремонтируются автомобили, а приносятся человеческие жертвоприношения

— Ну, это точно байка! — авторитетно заявил Дервиш. — Не могли таксисты так быстро деградировать, особенно в коллективе. Всего за год! За этот срок, даже в одиночестве можно сохранить рассудок.

Проводник долго торговался с таксистом. Визуально, торги напоминали восточный базар: с размахиванием руками, с выдёргиванием волос изо-всех доступных мест и с ритуальным стуком кулаком в грудь. Язык жестов уже давно исчерпал все возможности, показав свою несостоятельность, а таксист всё продолжал заламывать руки, пока Алексей на него не прикрикнул:

— Хватит сиротствовать! Тебе и так слишком много предложили…

— Машина маленькая, а вас вон сколько! — возразил таксист, пытаясь обойти торги с другой стороны.

В электромобиль, рассчитанный на десять человек, набились, как кильки в банку. Сверхстеснения не было, но и комфорта не наблюдалось.

— Трогай! — неожиданно для всех, крикнул Фриц и такси сорвалось с места.

Примечательной, как таковой, поездка не была бы, не попади такси под выброс коллайдера. Машина неслась, как бешеная табуретка. Проводник, в сердцах, громко воскликнул:

— Этот старый маразматик, Крафт-Эйнштейн, опять запустил коллайдер — дурак!

Разведчики в старой развалине нарезали третий круг. Место посадки в третий раз промелькнуло за окном. Навстречу летели табуретки, сапоги и прочее барахло, выкинутое или спрятанное. Таксист еле успевал уворачиваться, пока коллайдер не набрал силу. Шумело всё: такси, пассажиры и "научная кольцевая труба". Только таксист молчал, впав в ступор. Так как это состояние не контролирует процессы, связанные с управлением транспортом, электромобиль оказался предоставлен сам себе. Вывела водителя из состояния прострации увесистая оплеуха, отпущенная Дервишем. На пути следования в третий раз показался испытательный полигон. В связи с отсутствием, на этом отрезке коллайдера монорельса, а у такси колёс, пространство испытательного полигона преодолевается в режиме экраноплана, что требует повышенной концентрации водителя и непозволительного большого расхода собственного ракетного топлива. Кстати, отсутствие колёс, как таковых, избавляло владельцев такси от смены покрышек, а воров от неправедного заработка. Это обстоятельство их сильно огорчало.

Два сапога, столкнувшись на восемнадцатом витке, слились в единое целое. Став неразлучной парой, непотребной и неделимой, они не смогли разминуться с транспортным средством. От катастрофического удара, лобовое стекло приказало долго жить, а внутренний голос таксиста — прибрать в салоне. Потом… Влажным вмешательством… Возможно — ультрафиолетовым, с последующим обильным дезодорированием. "Умная кожа", зафиксированная на руках водой, передавала сигналы вживлённым "умным имплантатам", а те впрыскивали в измученный таксистский организм все лекарства подряд: от синтезированных методами генной инженерии, до извлечённых из вживлённых капсул — из углеродных нанотрубок. Притом, от всех напастей сразу: начиная с противорадиационных, а заканчивая противозачаточными. Парализованный страхом организм покорно принимали все средства борьбы со стрессом. Радиация, сопровождающая рождение новых частиц, не являлась пустым звуком, да и частицы возникали такие, про существование которых, даже профессор не догадывался. Всё это кувыркалось, бултыхалось и перемещалось внутри коллайдера с огромной скоростью. Резко свернув в боковой проход, такси вернулись на прежнее место.

— Карту купи — лапоть! — крикнул Проводник и про себя подумал, что он, это, где-то уже слышал.

— Сам лапоть! — огрызнулся таксист. — Все карты заперты в "Административном корпусе".

Экономист отдышался и невесело сказал:

— Высокоэнергетические частицы из нас чуть дуршлаг не сделали!

— Какой дуршлаг?! — возразил Тарантул. — Столкновение с бешеной табуреткой грозило куда более серьёзными последствиями.

— А что: быть проткнутыми насквозь — недостаточно серьёзная проблема? — спросил Адам.

Пьер отрицательно помотал головой:

— Нет! Были прецеденты: одному учёному голову пронзило частицей — насквозь…

— И?

— Выжил. При прохождении через черепную коробку, частица, по всей видимости, сама заварила всю область поражения, в результате чего предотвратила внутреннее кровоизлияние. Осталось только отверстие… Кстати — произошло это ещё в СССР.

— Значит — мозгов не было! — сострил Диггер.

— Он же — учёный! — возразил Гном, не поняв шутки.

— Ну и что? — не согласился Копала. — Был бы учёным, то не совал бы голову в трубу!

Гнома с Мио до сих пор трясло от страха. Новые члены команды, по всей видимости, так ничего и не успели понять, а остальные сохраняли невозмутимость благодаря вовремя принятому допингу. Алексей распрямил плечи и посмотрев на видневшийся в проходе монорельс, сплюнул, после чего произнес историческую фразу:

— Мы пойдём другим путём!

После этого он несколько обмяк. Сказывалась усталость, накопившаяся за последнее время. Клоун подошёл к нему и спросил:

— Что-то не так?

— Да всё так! Надо валить в "Ангар" — за дроном.

— На хрена?

— Тащить его к "Светлякам" — на заправку.

Как в сказках говорится: долго ли, коротко ли, но дрона доставили к дверям "Поста безопасности". Вход в зону повышенной радиоактивности был строго ограничен и пост преграждал дорогу нежелательным гостям, служа препятствием для проникновения посторонних к ядерному реактору. До сих пор не было ни одной попытки. Кому охота за одну секунду получить дозу радиации, трижды являющейся смертельной. Вход охраняли, естественно, "Охранники", с помощью пулемёта "Корд". Калибр 12,7х109 мм. Коробка на 50 патрон. Производство — Россия. Пулемёт установлен в "Коллекторе-фильтраторе", у которого проход общей длиной двести метров — это будет покруче "Мясорубки".

Когда Проводник озвучил эту информацию, Фокусник тяжело вздохнул и сказал:

— Пятьдесят патрон — на всех хватит!

— А зачем нам туда? — спросил Билетёр.

— Вот туда-то, нам, как раз и не надо! — успокоил его Алексей. — Верней — надо, но не нам самим.

— Ну их на хрен! — возразил Спасатель. — Лучше всего — как можно быстрее проскочить мимо этого отсека! Пусть сюда бандиты лезут…

Проводник сплюнул и, выругавшись, пояснил:

— Ещё раз повторяю — сами мы туда не пойдём! Дрон пойдёт…

Договорившись с охраной за определённую мзду, Дрона оставили у входа и удалились на безопасное расстояние. Появившиеся, как привидения, два "Светлячка", открыли у робота технологическую крышку и извлекши аккумуляторы, ушли в неизвестном направлении. Прошло довольно много времени, пока работники ядерного отсека появились снова. Они вставили аккумуляторы на место и дрон ожил. Чтобы он не получил, от "Светлячков", критическую дозу облучения, те быстро ввели в его программу коррекцию и робот медленно побрёл к своим новым хозяевам. Казалось, что он исподлобья изучает каждого в отдельности. Настало время давать безымянной железяке имя. И нарекли его "Табурет", потому что дрон очень сильно смахивал на эту мебель, только размером гораздо больше. В левой руке робота могла использоваться выдвижная дрель с алмазным сверлом, а в правой — дисковая пила с алмазными зубьями. Два гранатомёта, сорок и двадцать пять миллиметров, не оставляли противнику никаких шансов. Стенам станции — тоже… Дрон имел два интегрированных в плечи девятимиллиметровых пулемёта; лазерный целеуказатель; тепловизор и прочие штучки, значительно облегчающие жизнь коллектива. Солидный запас боеприпасов предусматривал долгую оборону или нападение. Впрочем, рукопашный бой, для противника, так же не сулил ничего хорошего. Табурет отсканировал всех членов команды и занёс в постоянную память. Всё: внешность, имена и погоняла, включая шутки, на которые необходимо реагировать с юмором. Блок юмора был встроен… Это сильно удивило всех без исключения, так как робот создавался не для развлечения, а для замены человека в тяжёлом труде. Проводник с облегчением вздохнул и, на выдохе, озвучил заключительную часть известного балета:

— Ну вот, теперь к "Ремонтникам", а затем к "Инженерам". Блин, когда эти мытарства закончатся?

…

Дальнейший путь пролегал по территории, соприкасающейся с "Верхними отсеками". Они как раз находились над головами разведчиков. Обитатели отсека — "Привидения". У них отключилась искусственная гравитация ещё на первом этапе полёта и никто не знал, как исправить проблему. Пока искали причину, обитатели отсека привыкли к невесомости и уже ничего не искали. Вот тут-то неожиданно выяснилось, что любое холодное метательное оружие, при отсутствии гравитации — бесполезно. А "Привидения" продолжали мутировать. В результате длительного пребывания в условиях невесомости, обитатели отсека стремительно теряли свои материальные черты, превращаясь в аморфные субстанции. Вот отсюда и произошло их название. Кличка "Привидения" пришло не сразу. Поначалу их вообще никак не называли… Выкальцевывание костей завершило деформирование скелета. Радиация и прочие облучения, включающие действие обоих кольцевых коллайдеров, окончательно добили в "Привидениях" человеческое начало. Уже не теплокровные и не хладнокровные — бескровные, питающиеся почти чистой энергией. Без желудков — прямое поглощение энергии. Кроме того, ими даже запахи поглощаются и усваиваются.

Однажды "Привидения" раздобыли высокомолекулярную липучку "Геккон". Сотни тысяч волосков позволяют удерживаться и даже ползать по поверхности стен. Это была секретная разработка "Физлаборатории". Кроме того, они где-то спёрли молекулярную липучку, в виде перчаток и мягких тапочек. Теперь, в условиях невесомости, они лихо ползают по стенам, как мухи. Ко всему прочему, обитателям "Верхних отсеков" добавилась естественная мутация в виде невидимости. Полного исчезновения, из поля зрения наблюдателя, эффект не достиг, но, всё-равно, "Привидения" выглядели, как самые прозрачные медузы в аквариуме.

…

Проводник ознакомил остальных компаньонов с этими особенностями "Верхних отсеков", на что тут же получил вопрос от Мутанта:

— Как насчёт чёрных?

— Есть, — утвердительно ответил Алексей. — "Чёрный призрак". Является в виде простого привидения и пугает обитателей комплекса. На этом, собственно, дело и заканчивается.

Пока он предавался разглагольствованию, передовая часть группы уже миновала участок соприкосновения с опасными отсеками, а вот арьергард находился как раз под ними. Гном почувствовал недомогание. Силы покидали его и навалилась апатия. Защитного костюма не было. Постепенно силы стали покидать и остальных членов команды, находящихся в зоне влияния "Привидений". Проводник сразу понял, в чём дело и крикнул им, чтобы быстрее убирались из опасной зоны, но их ноги не слушались. Почему-то, именно ноги поражались в первую очередь. Скорее всего это имело смысл: из обездвиженной жертвы легче вытягивались жизненные силы. Проводник поручил Табурету вытаскивать пострадавших из передряги. Это могло затянуться и, кое-кого, можно было недосчитаться. Принять быстрое решение оказалось непросто…

— Блин! — крикнул Алексей. — Нужен защитный крем или что-нибудь в этом роде! У вас, с собой, ничего такого нет?

Получив отрицательный ответ, он на секунду задумался, а Диггер предложил:

— Им надо обмазаться глиной из бассейнов!

— Ты что — туда побежишь?! — взревел Проныра. — Вернёмся — поставлю вопрос о твоей профпригодности!

Проводника осенило:

— В конце концов, обмажьтесь тем, что есть под рукой — фекалиями. В простонародье именуемого г… Это отобьёт естественный запах и собьёт с толку агрессора.

При возвращении группы, подвергшейся нападению "Привидений", от неё шарахались в стороны.

— Зато — живы! — прокомментировал исход невидимой битвы чей-то голос, предпочёвший остаться неизвестным.

Нервы лечили вдалеке от негостеприимных отсеков, обитатели, которых, окончательно лишились рассудка. Гробовую тишину лишь изредка нарушали судорожные выдохи, с последующим хрустом синтетического огурца.

— Стратегическое сырьё заканчивается, — глубоко вздохнув, сказал Проводник.

— Какое? — не понял Билетёр.

— Какое-какое… Самогон!

— А-а-а, — понятливо протянули новые члены команды, а старые недовольно заворчали.

Только Мио не проявляла никаких эмоций. Коллективизм, присущей сельской местности её страны, в данном случае не работал и вьетнамка наотрез отказывалась спиваться за компанию. Никакие уговоры и угрозы на неё не действовали и, в конце концов, от неё отстали, перестав предлагать горячительное, даже в качестве дежурной фразы. Но сейчас, она сама, не спрашивая никого, подняла стакан и залпом опрокинула.

— Вот тебе и "Привидения", — прошептал Витя Калахари, с удивлением наблюдая за тем, как исчезает мутная жидкость в утробе вьетнамки.

Другие ничего не сказали. Покрасневшие вытянутые лица, на вытянутых шеях, автоматически повторяли движения стакана, прикованные к нему взглядом, как магнитом. Когда посуда с грохотом вернулась на импровизированный стол, при этом сильно подпрыгнув, члены группы мотнули головами, тем самым зафиксировав завершение операции. Они молча переглянулись между собой и крепко задумались над превратностями судьбы, такой, порой, переменчивой, что невозможно уследить за её выкрутасами. В глазах разведчиков стояло удивление, а в глазах Мио промелькнул странный огонь… Её лицо тоже покраснело, но не от волнения, а от прилива творческих сил. Заложенный потенциал грозил выплеснуться наружу и надо было только найти точку приложения для реализации проснувшейся энергии. Эта точка вскоре нашлась, в виде "Таинственных туннелей", аккурат лежащих на пути группы.

— А мутанты бывают чёрными? — задал Иван свой коронный вопрос.

— А я знаю? — устало ответил наставник. — Их никто и никогда не видел. Они и без черноты в мозгах ужас наводят, похлеще "Телепатов".

Этот маршрут избегали все, но сейчас, Проводник вдруг осознал своё бессилие идти другим путём. "Таинственные туннели" как-будто звали к себе; некая таинственная сила неудержимо влекла в самое опасное место на станции. " В обход долго", — подумал Алексей, полагаясь на удачу и могучего дрона Табурета, которому до фонаря эзотерические штучки. Иван, заметив перемену настроения своего наставника, подошёл к нему и спросил:

— Что-то не так?

— Да, — повторил вопрос Мутанта Проныра, — что не так?

— Не встаёт "кутак"! — зло огрызнулся Проводник на смеси татарского и русского языков. — "Ебык" обходной путь!

— Чего? — не понял Диггер.

— Закрыт, говорю, — пояснил Алексей. — Придётся идти через "Таинственные туннели".

— Почему? — насторожился Экономист, недоверчиво смотря на предводителя.

Новая команда так же переполошилась. Клоун сдвинул накладной красный нос под подбородок и растерянно спросил:

— А как же мутанты?

— Их никто и никогда не видел! — ответил Проводник, пытаясь успокоить команду. — Ну, разве только слышали отдельные граждане.

Фокусник причмокнул и, поцокав языком, поведал про рассказы отдельных граждан, которые своими ушами слышали эти звуки:

— Вой, говорят, стоит жуткий…

Неожиданно, в бой вступили азиатские силы. Порыв Мио разобраться с мутантами, раз и навсегда, имел у публики оглушительный успех.

— Я им пасти порву! — вопила вьетнамка, размахивая дубиной времён борьбы с Наполеоном.

"Где она её только раздобыла?" — подумал Фокусник, потирая пальцем переносицу. Билетёр ощупал пустые карманы и осознал, что билетов на спектакль нет. Киномеханик ничего не подумал — кроме отвёртки, у него ничего не было. Немного погодя, самогон сделал своё дело: разведчики шли "на врага" с гордо поднятыми головами; новые члены экипажа плавно влились в коллектив, подражая бывалым товарищам, а дубина Мио уже не опускалась ниже пояса. Настроение команды оказалось настолько боевое, что Проводник принял решение ничего не делать, на горячую голову. Под благовидным предлогом он увёл команду в сторону от больших путей и военных троп. Объявив привал, он и сам только сейчас осознал, что смертельно устал. Так ничего и не поняв, разведчики обрадовались такому повороту дела. Хоть самогон и подогревал смелость внутри, но идти всё-равно было жутко. Дрона поставили на боевое дежурство, а сами отдались здоровому сну. "Особенно необходим он Мио, — подумал Алексей. — Может проспится — дура!"

…

Проводник вспомнил, что ему рассказывал про зов мутантов Токсин — вождь ихнего отсека: "Помни, Алексей — если тебе доведётся проходить мимо "Таинственных туннелей", то постарайся там не задерживаться". "Почему?" "Потому что опасно!" — пояснил старик. — "Ты что-нибудь слышал про меряченье, страшный зов пустоты, имеющее место в полярных широтах Земли?" "Ну, в общих чертах"… "Понятно, — закивал головой Токсин. — Так вот: в тоннелях, примерно то же самое. Зов! Тот, кто попал под его воздействие, как сомнамбулы, уходили в "Таинственные туннели" и уже никогда не возвращались назад". "Что же с ними случилось? "Кто его знает? — ответил старик, с угрюмым видом разглядывая алюминиевую ложку. — Может быть погибли, самой ужасной смертью, а может — сами стали мутантами. "А этот "зов" постоянный?" — поинтересовался Алексей, пытаясь, в рассказе вождя, ничего не пропустить. "Где: здесь или на Земле?" "И там, и тут". "Нет — категорически возразил Токсин. — Не постоянный". "А в чём причины его возникновения?" — допытывался Проводник. "Здесь никто не знает причины, а на Земле меряченье пытались связать с разными факторами: от мощного электромагнитного излучения, связанного с солнечными бурями, до внутренней энергии планеты, когда она, в виде того же излучения, бьёт из её недр. Плотных исследований не проводилось, но кто-то пытался связать явление с полярными сияниями, когда они наиболее интенсивны и даже утверждал, что именно тогда люди уходили в ледяную бездну, чтобы пропасть там навсегда. Наиболее поэтически настроенные исследователи назвали явление "Зов Полярной звезды", хотя, конечно, в силу гигантского удаления звезды от Земли — она здесь не при чём. Расстояние настолько велико, что говорить о влиянии созвездия на земную атмосферу — сущий бред!" "И что — все уходят? — озабоченно поинтересовался Алексей. "Нет конечно, — устало вздохнул старик. — Большинство просто пляшет и беснуется, становясь сами не свои. Если бы все ушли в вечные льды, то на севере уже давно бы никого не осталось. Так и здесь — не всех заманивает в себя проклятый туннель. Кого-то вообще не беспокоит. Как электричество — у каждого человека своё сопротивление: у кого больше, у кого меньше". Проводник немного помолчал, а потом спросил: "Я слышал, что на Земле, меряченье, это чисто туземное заболевание". "Дудки! — твёрдо возразил старик. — Ему подвержены и пришлые. Этому есть документальные свидетельства. Один раз, чуть ли не половина казачьего отряда поддалось массовой истерии".

В ту ночь Алексею снился удивительный сон, про который говорят: "Не дай Бог в руку!" Из самых глубин "Таинственных туннелей" доносилась игра на китовом усе.

— Загадочно и таинственно, — раздался голос Токсина, которого, персонально, видно не было.

— Естественно! — ответил ученик. — Если бы оттуда донеслось: "Ой мороз, мороз!", то было бы смешно… Вот только вопрос — откуда взялся китовый ус?

Вторая часть сна называлась: "Завтрак или хоровое пение". На всё происходящее в туннелях Проводник смотрел сверху, будучи во всех местах загадочного лабиринта одновременно. Увиденное настораживало: "В перспективе, у мутанта замаячила трапеза. Он не нашёл подходящих слов для такого торжественного случая и просто восторженно завыл: "У-у-у!" Это он зря сделал, не подумав своими куриными мозгами. Из глубины "Таинственных тоннелей" его клич подхватили десятки его сородичей, возжелавших разделить с ним трапезу: "У-у-у!" Хоровое завывание настолько вдохновило Проводника, что ему захотелось продолжить: "У-у-увезу тебя я в тундру!" "Сам туда вали!" — донёсся телепатический сигнал из "Административного центра". Из какого именно отделения его послали, сейчас не представлялось возможным выяснить… "Я, лично, в Сан-Трапез хочу", — добавил другой, а один "Продвинутый телепат" даже картинку показал. Пока они, таким образом, мысленно препирались, "Особо продвинутый телепат" присвоил всю закуску мутанта себе".

…

Теперь Алексей усиленно старался вспомнить, как выглядят злополучные мутанты. Ведь он их видел во сне, но образ ускользал, не желая формироваться в сознании законченным образом. Так — отдельные фрагменты, но они представлялись обычными человеческими частями тел. Никаких отклонений, от нормы. Команда проспалась и Мио, ко всеобщему облегчению, притихла. Бравада бравадой, но от неё и до истерики недалеко, а там и до паники. В дальнем конце коридора виднелся тёмный проход, ведущий в самое сердце туннелей и узкая полоска света, указывающая местонахождения спасительного поворота. В него и надо было попасть разведчикам.

— У меня есть идея! — поделился со всеми, внезапно пришедшей мыслью, Проныра.

— Какая? — настороженно спросил Проводник, уже не доверяя никакому, внезапно приходящему, бреду.

— Спринтер.

— Чего? — почти хором спросил все.

— Спринтер, — спокойно повторил Проныра.

— Ты что, Пётр Семёнович, — не выдержал Алексей, — перепил вчера?!

— Спокейно, командор! — парировал Пётр, выставив вперёд открытую ладонь. — Всё очень просто. Гном — самый незаметный изо-всей компании. Ему надо пулей проскочить этот коридор.

— Зачем? — опять повторили все хором.

— Проверит безопасность прохода, — невозмутимо пояснил Проныра.

— Выдохнется, ещё на пол-пути, — обречённо махнул рукой Васька Дервиш. — Сколько раз мы его посылали, в том числе и туда, куда всех посылают — всегда приходил запыхавшийся и тут же валился без чувств.

Экономист с головы до ног оглядел мужественную фигуру Сосо и предложил радикальное, с его точки зрения, средство:

— А что, если в его крови насытить кислородом не только кровяные тельца, но и плазму?

Алексей схватился за голову и беззлобно возразил:

— В наших условиях; с нашими знаниями и при нашем оборудовании, это равнозначно тому, что мы можем агрегат любви переключить с венозного на артериальное давление.

— И полюбить всё живое! — засмеялся Витя Калахари.. — Включая бегемотов обоих полов…

— Скипидар! — озарило Фокусника. — Налить ему на поясницу, а через пару секунд спринтер будет готов к стремительному бегу.

Клоун, опять спустив красный нос на подбородок, высказал своё сомнение:

— Да, но нужен побудительный мотив бежать именно в том направлении, куда нужно нам, а он, скорее всего, будет носиться по лабиринтам, сметая всё на своём пути. В поисках воды…

— Сказать ему, что там есть реактив, нейтрализующий скипидар, — догадался Билетёр.

На это предложение возразил Киномеханик:

— Там, кроме ацетона, ничего нет. К тому же, в таком состоянии, он не сможет выполнить поставленную перед ним задачу.

— Есть — нет! Какая разница? Лишь бы бежал!

— Хватит вам! — перебил говорунов Алексей. — Я понимаю, что вы люди творческие, но артистизм нам сейчас ни к чему. Особенно постановка развлекательных спектаклей.

— Да ну тебя! — обиделся Фокусник. — Такую идею похоронил!

— Пошли все вместе, — решил Проводник, обратив свой взор на боевого дрона.

Параграф "Х", касающийся обороны и отвечающий за безопасность членов команды, предписывал дрону Табурету занять круговую оборону у входа в "Таинственные туннели". В случае чего принять необходимые меры, пока основная группа не минует опасный отрезок дороги.

— Вперёд — не торопясь! — скомандовал Проводник и все осторожно тронулись в путь.

Все, кроме Гнома, у которого стали сдавать нервы. Команда, осторожно ступая по металлическому полу, сначала не дыша переставляла ноги, но потом, всё быстрее набирая обороты, в конце-концов перешла на бег. Сосо изначально принял низкий старт и весь опасный участок преодолел с бравой песней и со скоростью курьерского поезда.

— Вот, Пётр Семёнович, — устало вздохнул Проводник. — Всё вышло так, как ты предлагал изначально.

Прибывший на финиш Васька Дервиш отвесил Гному увесистую затрещину.

— За что?! — обиженно завопил Сосо, потирая ушибленный затылок.

Витя сурово посмотрел на него и злобно сверкнув глазами, пояснил:

— Ответ уже всем плешь выгрыз: "Было бы за что — вообще бы убил!" Стоило бы придумать что-нибудь поновее, но, у меня сейчас мозги не работают.

Во время прохождения "Таинственных туннелей" у Ивана странно заблестели глаза. В них промелькнул зловещий сполох, но тут же потух. Почти никто не обратил на это внимания, списав всё происходящее на неординарное место, но в последствии, многие стали отмечать тот факт, что Иван сильно изменился и почти перестал задавать вопросы, которые, до этого, из него сыпались, как из рога изобилия.

…

Проводник не знал, да и не мог знать, что "Таинственные туннели", это заброшенные отсеки, которые оказались вовлечены в схему подкопов, которые "Телепаты" вели в сторону "Складов". Не желая афишировать свои действия, они намеревались не выходить в открытые, доступные для всех отсеки, но случайно наткнулись на заброшенные помещения. Может быть, это были резервные точки заселения, предназначенные для пополнения новыми рабочими и служащими, но "Телепатам" они настолько понравились, что было принято решение оставить "пещеры" себе. Тем более, что их родные места обитания теперь были обнесены баррикадами, вплоть до применения колючей проволоки. В целях собственной безопасности, "Телепаты" пустили по станции зловещие слухи о злобных мутантах, обитающих в недрах туннелей, что собственно, мало чем отличалось от действительности… Скорее всего — соответствовало сказанному…

 

Глава девятнадцатая

Прачечная, в базарный день, глазами инопланетного разума

"Международный центр управления полётом". Земля. Одиннадцать месяцев назад. Шёл тридцать первый день свободного полёта станции "Пионер" в открытом космосе.

Совещание в центре собрало большое количество участников: маститые учёные, профессора и академики. Отдельную когорту представляли смурные личности, не обезображенные интеллектом. Они держались особняком и почти не задавали вопросов, что выдавало в них представителей спецслужб всех мастей со всех волостей.

Человек в помятом костюме, с козлиной бородкой и растрёпанной шевелюрой, пытался вести собрание, следуя протоколу. Как он, при наличии практически лысой головы умудрился оказаться лохматым, оставалось загадкой, да и протокол приходилось постоянно нарушать, в связи с неординарной обстановкой на станции "Пионер". Пытаясь перекричать шум, стоящий в зале, он в очередной раз обратился к человеку, отвечающему за связь с комплексом:

— Данные о межзвёздном пространстве уже начали поступать?

— Да, но не о пространстве, а о нас — такие пространственные…

— Как это — данные о нас? — удивился председатель. — Что они там передают?

— В основном — мат, — равнодушно ответил главный связист.

— Какой мат, — не понял учёный муж, — шахматный?

— Здоровый, нецензурный… Спустись на грешную землю! Кстати, Вы, по классификации обитателей комплекса, проходите, как человек нетрадиционной ориентации.

— А Вы?

— Не скажу…

— Неблагодарные! — орал учёный муж, яростно почёсывая козлиную бородку.

Он поправил пенсне средним пальцем, в результате чего рассматривал международный символ, скосив глаза к переносице. Затем, с горечью, сказал:

— Миллионеры, за космический туризм, огромные деньги платят, а эти улетели бесплатно! Можно сказать — за государственный счёт и всё недовольны. Жлобьё!

— Да-да! — вмешался маститый академик, у которого вся масть ушла в массу тела. — Одного кефира на баснословную сумму завезли в хранилище комплекса. Бешеные деньги потратили!

— А директор станции, чем там занят? — спросил другой, тощий и являющейся прямой противоположностью предыдущему оратору.

Связист пожал плечами и равнодушно промямлил:

— Он заперт в "Административном центре". Их обложили баррикадами и ждут, когда все сотрудники администрации протянут, от голода, ноги.

— Ну и как? — послышался возбуждённый сводный хор всех мастей и учёных степеней.

— Пока выкручиваемся…

…

Разведчики переводили дух, а дрон Табурет подтягивался к основному соединению. Чтобы расставить все точки над "i", Алексей поинтересовался у каждого, кто-что почувствовал, во время марш-броска. Новые члены команды, в один голос утверждали что ничего необычного не заметили и не почувствовали. Мио имела жалкий вид и отрицательно помотала головой. "Похмелье, — подумал Алексей. — В таком состоянии всё кажется хреновым! Не чистый эксперимент!" Проныра неопределённо пожал плечами, а Экономист до сих пор не избавился от имперских замашек. Он главный и мутанты ему не указ. "С этим всё ясно", — сделал заключение Проводник и обратился к менее устойчивым членам коллектива. Диггер подозрительно молчал и когда его спросили про ощущения, полученные им при прохождении "Таинственных туннелей", он состроил крайне глупое лицо. "Ну? — поторопил его Проныра. "Чего? — испугался Копала. — Чего я мог увидеть? Ничего не видел! А вот запах сала стоял устойчивый"… "Вот, Пётр Семёнович, — глубокомысленно произнёс Алексей. — Один чуть не попался!" Витя Калахари с Васькой Дервишем шли на жидком топливе и полагаться на их показания не стоило. Вряд ли они могли быть объективными, а вот Фриц выдал интересную информацию. Оказалось, что весь опасный отрезок пути он слышал не "зов пустоты", а совсем наоборот — приказ идти на хрен! Шагом марш! Гном пропел и пропил, всё на свете, а оставшийся последним, в списке, Пьер Тарантул, предпочёл неопределённо пожать плечами: "Ничего не видел, не слышал, и соответственно, ничего не говорю!" Удивительная сговорчивость, — подумал Проводник, поднимаясь с насиженного места. — Никто ничего не понял — странно всё это"… В этот момент Алексей вспомнил, что забыл опросить своего подопечного. Тот подозрительно молчал.

— Вань, — тихо позвал его наставник. — Ты чего такой загадочный?

— Не знаю, — так же тихо ответил Мутант. — Зябко, как-то…

— Ничего — пробьёмся! — успокоил Ивана Проводник, ободряюще похлопывая по плечу.

Теперь он, а не подопечный, домогался с рассказами про чёрных, красных и зелёных человечков.

— Эх, Ванюша, скоро придём к "Ремонтникам", — продолжал он развлекать Мутанта. — В жилые отсеки не пойдём — делать там нечего.

— А что это за жилые отсеки? — заинтересовался Иван.

— Жилая зона! — несколько возбуждённо ответил Алексей. — Там есть "Спортзал". Так как он входит в зону невесомости, гири тягать — одно удовольствие. Про турник и говорить нечего — только успевай следить, чтобы башкой потолок не протаранить. Заплыв в воздухе самое забавное, изо-всего, что можно увидеть. Пловец напоминает муху, барахтающуюся в паутине.

— А почему мы туда не пойдём?

— Народ там больно агрессивный! Не лучше "Полицаев"… Вот, например, "Качки". Любят на конец цепи приделывать гантель, а то и гирю, у кого здоровья побольше. Замашки бандитские: ограбить, убить, отнять. Ну, ты меня понял. В состав бандформирования входят ещё "Скачки". Это бывшие легкоатлеты, в основном бегуны. Говорят — были ещё "Шахматисты", но их: то ли прибили, то ли выгнали. Вот, кстати, "Чёрный Качок": стучится в дверь первого подвернувшегося отсека с простым намерением набить всем морды и отобрать всё, что есть. Естественно, его никто туда не пускает.

— Сила есть ума не надо? — усмехнулся Проныра.

Проводник скривился в зловещей улыбке и сказал:

— У других, от нехватки здоровья, приспособления имеются, вроде заточенных электродов. Сколько "Качков" погибло в первые месяцы войны, никто теперь сказать не может! Вот так-то, Ванёк! О, чуть не забыл: моё самое любимое место — "Прачечная". Там ещё есть химчистка и баня, при которой публичный дом. "Прачки", "Банщики" и "Гетеры", так и снуют, как тараканы на кухне, обменивая свои услуги на продукты питания. В этих стенах мораторий на ведение любых агрессивных действий. Помимо того, к бане ведёт неприкасаемый тракт, в простонародье именуемый "Трахт". Название прижилось и впоследствии, закрепилось за ним навсегда. Тянется он аж от "Административного центра", но, в последнее время, кое-что изменилось: администрацию забаррикадировали, а тракт забросили. Теперь и по нему небезопасно ходить. Вот такие парадоксы: когда шла война — путь был безопасен; наступил относительный мир — "Трахт" перестал быть спокойным местом.

— Значит — любимое место, говоришь? — с иронизировал Клоун.

— Почему бы и нет? — невозмутимо ответил Проводник и добавил: — Да, Вань, специально для тебя — "Чёрная прачка". Излишне упоминать, что после получение заказа на стирку или чистку, она исчезает вместе со шмотками. Или, вот, "Чёрный банщик". Любимое развлечение — запирать шваброй жертву в сауне и нагонять критическую температуру. Хорошо, что там есть запасной выход.

— Зачем? — удивились все.

— На станции большинство помещений имеет по два и более входов-выходов, в целях пожарной и прочей безопасности. И на Земле бывают случаи, когда заваленный чёрный ход делает отступление невозможным. Жертва стихии оказывается в западне…

— Это всё? — спросил Мутант, скорее из вежливости, чем из любопытства.

— Почти, — ответил Алексей. — Есть ещё большой вещевой склад, в котором обитают "Барахольщики" и "Сапожники".

— А зачем он нужен? — удивился Тарантул.

— Ты спецовку в "Супермаркете купишь? То-то и оно… Да, и в завершении — "Чёрный сапожник". Ходили слухи об испанских сапогах, которые он изготовил.

— Так кто же их наденет? — усмехнулся Пьер. — Этот станок для пыток видно сразу!

— Это не станок, — спокойно возразил Проводник. — Сапоги сшиты из кожи погибшего испанца…

…

После плутанья по станции, группа наконец-то добралась до "Ремонтного отсека", где "Ремонтники" вставили все детали в плазменную винтовку. Без мата не обошлось, но результат был налицо. "Инженеры" отладили оружие. Всё! На пробном стенде Проводник испытал винтарь. Результат превзошёл все ожидания. Главный инженер показал ему регулятор режима мощности, которого Алексей, признаться, не ожидал увидеть. Теперь всё стало ясно. Отпала неизбежность "пальбы из пушек по воробьям", когда в этом нет надобности. "Теперь полная ясность", — с облегчением вздохнул Алексей.

Памятуя наказ Токсина, Проводник решил выяснить всё про маршевые двигатели станции. Группа, как раз, находилась рядом с отсеком, в котором, по данным предварительной разведки размещён силовой агрегат. В разведгруппу вошли новые члены "экипажа": Клоун, Фокусник, Билетёр, Киномеханик и Спасатель. Под видом агитбригады, несущей в массы культуру и развлечения, им предписывалось выяснить всё про ходовую установку, или, по меньшей мере, как можно больше. Они скрылись за поворотом с песнями, плясками и глупыми шутками, которые морально устарели ещё на Земле. Но, здесь могло и прокатить. Томительное ожидание глушили традиционным способом, нейтрализуя излишнее волнение изнутри — ещё в зародыше. Как в сказке говорится: долго ли, коротко ли, но разведчики вернулись.

В отсек влетел запыхавшийся Проводник, отлучавшийся по делу и с ходу спросил Проныру:

— Какие сведения принесла разведка? Что с двигателями?

— Жвах, Алёша! Они не просто заварены, как утверждалось ранее. Двигатели связаны с целой секцией станции, являясь монолитом. То есть, движки составляют одно целое с корпусом и повернуть их никак невозможно!

— Осталось только добывать колбасу, — вздохнул Алексей, проведя ладонью по лицу.

…

Незаметно подкрался торговый праздник. Тихо, как и все прочие праздники, включая Новый год. Каждый первый день месяца объявляется "Базарным днём". На двадцатьчетыре часа между группировками объявляется перемирие. За это время каждая коалиция пытается выменять или купить на "Базаре": еду, сырьё или материальные ресурсы на весь остальной период — до объявления следующего моратория. Вроде бы простой рынок, но место, под него отведённое, все почему-то называли "Несанкционированный базар". Восточное торжище пестрит красками. Оно предполагает торги — во всех смыслах. Эти театральные подмостки не для начинающих. Сколько здесь разыграно искусственных инфарктов — не поддаётся исчислению. Сколько закатанных к небу глаз натурально изобразили предсмертную агонию — знает только само небо. Сколько порвано шмоток, при попытке растянуть их, как можно шире, игнорируя максимально возможный размер? Можно подумать, что от этого её ценность возрастёт многократно, вместе с интересом, к ней, покупателя. Хасан, в схожей ситуации, прибил соседа по лотку. А нечего ему было совать свою любопытную усатую морду: шаровары порвались и рука сорвалась, врезав заинтересованной стороне по лбу. Хасан посчитал — ничего страшного, если конкурент выведен из строя, а стражники, после получения мзды, посчитали это действие истреблением тараканов.

На территории "Несанкционированного базара" действует мораторий на ведение боевых действий в любое время, стоит только оказаться на его торговых площадях и можешь считать себя в безопасности. Это касается всех — перемирие и неприменение оружия. Ещё полгода назад, помимо "Базарного дня", заключались локальные перемирия между группировками на местах. Временно братались друг с другом, потом не гнушались нарушать договорённости; входили в союз сомнительных фракций и, когда это было выгодно, выходили из него. В общем, жизнь била ключом, напоминая времена колонизации Дикого Запада и заселения его сомнительными элементами. В отличие от жизни, колонисты, в своих войнах, не ограничивали себя банальными разводными ключами, а пользовались широким спектром холодного оружия. В этот список входили рогатки из прочной металлической арматуры. Снарядами служили обычные гайки разных калибров. Впрочем, в качестве снаряда может подойти любой подходящий, по размеру, предмет. Единственная сложность, которую испытывали оружейники, это наличие приличной прочной резины для тетивы. Ещё одно популярное оружие — это праща. Комбинированная, из капроновой ленты и кожи. Снаряды, как и у рогатки. В связи со стеснёнными условиями орбитального комплекса, рогатка была предпочтительней, но, как уже было сказано, сложней в приобретении материалов. Отлично котируются электроды, заточенные с двух сторон и копья из черенков швабр. Наконечниками служат: ножи, особо крупные гвозди и любые другие подручные материалы. Про банальные ножи говорить просто неуместно, но среди них попадаются разделочные, предназначенные для общепитовской кухни и длиной до полуметра. Повышенным спросом пользуются топоры, в том числе и кухонные тесаки. Неплохое средство — цепи, а самое распространённое оружие — ломы. Подобный набор входит в арсенал, практически, каждой группировки. Существует холодное оружие, присущее только конкретным коалициям. Например, таксисты — используют биты и монтировки. Ремонтники: молотки, гаечные ключи и любой подвернувшийся шанцевый инструмент, например — лопату. Замечен у них был и арбалет из стальной рессоры. В качестве тетивы использовался металлический тросик, а в качестве болтов — всё те же банальные электроды. Кроме перечисленного, каждый "Ремонтник" носил с собой за пазухой сюрикены: из листового железа, из сваренных между собой заточенных электродов и заточенных шестерёнок. Как высказался про них один обитатель станции: "Нинзя, хреновы!" "Химики" вооружались запечатанными колбами и пробирками с кислотой, которыми они кидали в противника. "Качки" из "Спортзала" любят на конец цепи приделывать гантель, а то и гирю, у кого здоровья побольше, но, все без исключения, с опаской поглядывали в сторону полицейского участка. Одни поговаривали, что у них в арсенале полно разнообразного огнестрельного оружия, другие утверждали, что патроны давно закончились при бесконечных штурмах "Склада". Были ещё третьи лица, которые утверждали про отсутствие оружия у "Полицаев", в связи с надёжно запертым арсеналам. Этому, окружающие, верили меньше всего…

Разведчики нерешительно вошли на рыночную территорию, пристально рассматривая скопившийся здесь контингент. Молча разглядывая живописную толпу, Проводник искал глазами знакомых, но пока не находил. К нему, неспешной развалистой походкой, подошёл подозрительный тип в длинном драповом пальто.

— Вот "лимончик" для психологической атаки, — сказал незнакомец, втихаря показывая Алексею свето-шумовую гранату из-под полы грязного пальто.

Некогда чёрное, оно видало виды и теперь имело цвет грязно-коричневой лужи и дурно пахло. Граната имела более опрятный вид.

— А действует? — усмехнулся Проводник, усомнившись в ценности приобретения.

— Ещё как! — возбуждённо ответил подозрительный тип и поведал короткую историю, произошедшую с ним и его товарищами: — Один раз мы штурмовали небольшой объект. Забыв предупредить своих бойцов, я запустил гранату в проход. Вспыхнувший ярко-белый свет и сильный грохот парализовал волю самих нападающих. Обороняющиеся, с пониманием отнеслись к действиям противника и проявили удивительную стойкость. Они стояли, как ни в чём не бывало и даже бровью не повели, а вот моя команда дрогнула и побежала. Через некоторое время, поддавшись всеобщему настроению, я бежал впереди всех. На то я и командир, чтобы возглавлять своё подразделение.

Приобретя гранату, группа вышла на периферию рыночной площади. Как и на Руси, здесь не обошлось без кулачных боёв. Дурь изнутри напирала и её просто необходимо было выплеснуть наружу. Площадка находилась за пределами рыночной площади и не попадала под мораторий на запрет ведения боевых действий. Две группы недовольных выстроились друг против друга и атмосфера накалялась. Противостояние достигло пика напряжённости и постепенно переросло в массовое побоище. Противоборствующие стороны не стеснялись в выражениях, были неразборчивы в способе ведения боя и брань, в итоге, затянулась. Она длилась так долго, что в соседнем отсеке самопроизвольно открылся импровизированный тотализатор. Основной ставкой являлся хлеб, но, не брезговали и кефиром.

Имелся на площади и небольшой храм. Или собор, как некоторые его называли. Правда, по размерам собор не тянул на это громкое название. К какой конфессии принадлежали его служители, так же оставалось загадкой. Какое-то универсальное верование, что само по себе является абсурдом. Изнутри выбежал, по всей видимости, настоятель и закричал на послушника:

— Кто тебе разрешил это есть? Это же не скоромное!

— Дожили! — огрызнулся служитель культа. — Не скоромное! Скоро будем есть то, что найдём на помойке!

— Откуда они вообще взялись на станции?

— Из "Лаборатории синтеза растений" расползаются. Или из "Зоопарка"…

— Кто тебе это рассказал? — сурово спросил настоятель.

— Один охотник, — пояснил суть дела послушник и поведал начальнику его рассказ: "Зелёная желеобразная субстанция медленно перемещалась в сторону спящих охотников, видимо, намереваясь ассимилироваться с ними в единое целое. Мысль о том, что светящаяся масса похоронит их в своей ненасытной утробе, не оставила сомнений у проснувшегося егеря. "Тревога! — заорал он не своим голосом, с ужасом наблюдая за наступающим врагом. — Заливное ползёт!" Куда отступать? Что делать? Время на раздумья не оставалось. Предпринять, что-либо целесообразное обстановке, помог проснувшийся от крика заезжий траппер. Он немедленно вник в ситуацию и предложил сжечь зелёную тварь с помощью самодельного огнемёта. "А она не взорвётся, спалив тут всё дотла?" — усомнился егерь. "Были прецеденты?" — уточнил траппер. "В одном отсеке подобная тварь чуть не уничтожила всю популяцию, едва её попытались пожарить". "Популяцию чего?" — не понял иностранец. "Людей, естественно"… "Время на раздумья нет!" — воскликнул траппер, поджаривая "зелёнку" из огнемёта. "Обстановка с каждым днём накаляется всё больше и больше", — с тревогой в голосе прошептал егерь".

— К чему ты мне всё это рассказал? — недовольно спросил настоятель собора.

— К тому, что ничего не взорвалось, а они со мной поделились аппетитным трофеем, — ответил послушник. — Жаркое — что надо!

— Это "Зоофаг" — мутировавшее животное из бактериофага, — авторитетно заявил случайный прохожий.

Трое доходяг из неизвестного Алексею отсека разжились спиртным. Прижимая его к груди, как малолетнее дитё, несущий бутылки сказал компаньонам:

— За углом того поворота нас ждут хвосты — каждый со своим стаканом под полой.

— Без закуски не наливать! — ответил один из собутыльников.

— А где её взять — закуску-то? — спросил другой.

— Вон, лишайники на стенах.

— Ты к чему это сказал? — спросил человек с бутылками. — Не вздумай про это хвостам ляпнуть! Нет у них закусона, значит, нет и выпивки…

Как не раз успел убедиться Алексей — мир слухами полон. Гвоздь сегодняшней программы, то есть слух номер один, байка про "Таинственный туннели". Вся станция шумела — из "Таинственных туннелей" стали появляться "зомби-кефирники". Были они заодно с классическими мутантами или нет, пока оставалось невыясненным.

Толпа, собравшаяся на центральной площади, гадала: "Откуда взялась эта зараза?!"

— Мне кажется, что это диверсия "Химиков", — выдвинул свою версию седовласый старичок, опираясь на трость, сильно напоминающую русскую клюку, в классическом её варианте.

— А может "Кулинаров"? — не согласилась худощавая старушка.

— Причём тут "Кулинары"?! — опешил дед.

— Потому что больно уж на заливное похоже!

— Какое?

— Которое послушник в соборе трескает, — ответила старушка и показала рукой в сторону культового сооружения.

— Ты что, Макаровна? — возразила дородная женщина, с белой косынкой на голове. — Он рассказывал совсем другую историю.

— А что, если они скооперировались? — не сдавалась старушка.

— Кто? — не понял дед с клюкой. — "Химики" с "Кулинарами"?

— Да нет! — раздражённо пропищала худая бабушка. — Медузы с мутантами..

Слово взял бойкий мужичок и нервно размахивая руками, громко кричал, словно боясь. того, что его не услышат:

— Случайные свидетели утверждают, что у мутантов головы размером с солидный глобус и по три руки, у каждого!

— Да брешут, — неуверенно возразил старичок, опираясь на видавшую виды клюшку.

— А вот и нет! — резко возразил психованный оратор. — Осталось выяснить — что это? Порождение чуждого разума? Я думаю, что скорее всего — инопланетного!

— Да грёзы больного воображения! — недовольно крикнул старичок.

— Совокупность обеих факторов, — авторитетно заявил представитель неизвестной фракции. — Инопланетянин, поди, шмякнулся головой о наковальню и вот результат. Башка у него большая: пока нервный импульс от одного края коры головного мозга добредёт до другого — руки уже состряпали…

— Чего? — растерялся нервный мужичок.

— Да всё, что угодно! Трёхрукий мутант — да с таким потенциалом… Нет, а что — удобно! Двумя руками обнимает, радуясь встрече, а третьей, исподтишка, в карман лезет…

Этот разговор, больше напоминающий призыв разворотить "осиное гнездо", не имел, да и не мог иметь никакого продолжения. Поняв это, Алексей пошёл дальше. Выудить какую-нибудь достоверную информацию на рынке было равнозначно тому, чтобы научиться английскому языку по российским газетам. На одном из ларьков висел странный плакат, гласящий: "С Новым годом!" Проводник, несколько, опешил и подойдя к продавцу, спросил:

— Что это за хрень? Какой Новый год на станции?

— Как какой? — радостно отозвался торговец. — Сегодня ровно год, как наша станция улетела с орбиты.

К Проводнику подбежал Проныра и несколько возбуждённо спросил:

— Помнишь, как из "Лаборатории синтеза растений" отправили экспедицию на "Болота" добывать мокриц?

— Ну…

— Банда "Мокрицы", остатки членов этой экспедиции, пугает рядовых обитателей и утром грозила сорвать "Базарный день". "Мокрицы" шли в атаку разномастной толпой, не отдавая предпочтения, какому-либо построению: кто каре, кто фалангой, а кто и черепахой. Было замечено, даже построение свиньёй. Единого мнения, насчёт стратегии наступления, не было. Атаку отбили, а участники бандформирования разбежались, кто-куда.

— Да-а-а, — протянул Алексей, при этом невольно усмехнувшись. — Бывают в жизни огорчения… Однако нам надо найти своих.

— Чего их искать-то? Вон они стоят, нас дожидаются.

Команда стояла рядом с винным ларьком, в котором торговали самогоном. Диггер с Гномом спорили насчёт качества продукта. Сосо утверждал, что чача должна быть прозрачной, а Копала настаивал на мутном варианте горилки, со слегка молочным оттенком. Подошедший Проныра хлопнул Гнома по плечу и сурово сказал:

— Чего ты Копалу слушаешь? Он ещё тот знаток!

— Чего? — возмутился Диггер. — Я дело говорю!

— Тоже мне — орнитолог! Да ты же "Зубровку" от "Зверобоя" отличить не сможешь!

— Где связь, — удивлённо спросил Экономист, — при чём тут орнитолог?

— Связь прямая, даже если она и не прослеживается…

Проводник усмехнулся и добавил:

— Не понять тебе Адам русскую душу. Я уже не говорю про глубинку.

— Какую? — не понял янки.

— Географическую. Самую глушь Российской империи.

В стороне стояла небольшая группа людей и обсуждала очередные новости, накопившиеся в углах станции и теперь выплёскивающиеся наружу.

Один мужик, в потрёпанном комбинезоне говорил другому:

— Слышал новость?

— Какую? — насторожился собеседник в промасленной спецовке.

— В медблоке опарыши Чебураша съели… Только одно искусственно выращенное ухо осталось…

— Побрезговали, значит… А кто такой, этот Чебураш?

— Не знаю, — ответил потрёпанный. — Но, знающие люди говорят, что это пациент трансплантолога.

— Э-э-э! — раздражённо и неопределённо промычал промасленный. — Чего только не придумают. Вроде бы и бабок на "Пионере" немного, и то, в основном, уборщицы, но и они умудряются плодить байки, как кролики потомство.

— Да уж, — согласился потрёпанный мужик. — Где правда, а где вымысел — большой и жирный вопрос.

— Точно, — подтвердил собеседник.

Немного помолчав, промасленный наклонился к потрёпанному, намереваясь что-то ему шепнуть на ухо, но тот отшатнулся, как от прокажённого.

— Ты что? — обиделся мужик в спецовке.

— Мне показалось, что ты хочешь откусить мой сонар…

— Нужно мне твоё ухо, — обиженно прогнусавил "Опарыш".

Случайные свидетели беседы, единодушно окрестили мужика в промасленной спецовке именно так, и до тех пор, пока он не исчез с экрана "радаров", мужик, иначе, уже не позиционировался.

— Я тебе хотел рассказать жуткую тайну, — поведал Опарыш с таким загадочным видом, что ему позавидовал бы самый продвинутый сказочник, на профессиональной основе выступающий перед детьми всех возрастов.

— Какую? — обречённо вздохнул мужик в комбинезоне, приготовившись выслушать очередную сплетню.

— Ты что-нибудь слышал про кефир с красными крышками?

— Ходили слухи, — осторожно подтвердил собеседник.

— Ну, так вот — внутри бутылки наркотик, не дающий эффекта охмурения, но вызывающий сильное привыкание к продукту. После малейшего употребления внутрь, подопытный покупатель уже не мыслит жизни без этого продукта. Потом, как оказывается, впадает в прострацию. То есть, просто-напросто, становится зомби.

— Чего?!

— Того! Такой "Резиновый доктор" уже есть в "Медблоке"…

 

Глава двадцатая

Ресторация в прифронтовой полосе

Кафе "Тормоз". Странное название не давало покоя каждому посетителю, хоть раз переступившего порог оного заведения. На что намекала надпись? Какой глубинный смысл скрывался в наименовании? Можно двояко толковать значение вывески: тормози и заходи, или, это было тайное желание владельца — затормозить весь комплекс и пустить его вспять. А сделать это предстояло клиентам, силой воспалённого воображения, подкреплённого большим количеством выпитого спиртного.

Бармен показал хозяину кафе рукой на сыр, нарезанный и аккуратно разложенный на тарелке и сказал:

— Сыр Российский, несмотря на заморозку, весь плесенью покрылся!

— Ну и что? Будем считать его Рокфором или Горгонцолой…

Пьер Тарантул слопал сыр, за милую душу и даже не догадался, о подлом обмане. Остальные предпочли воздержаться. И правильно — туалеты были платные. Проныра вспомнил памятку для туристов, путешествующих по Франции: ни в коем случае не покупать и не дегустировать сыр во франкских деревнях. Эффект может оказаться неожиданным. Французы привыкли к таким "деликатесам", а вот русские, после апробации деревенских сыров, рискуют остаток отпуска провести на унитазе. В данном случае, поговорка: "Что русскому хорошо, то немцу — смерть, трактовалась наоборот. И русского заменил франк, а немца — русский.

— Пиво есть? — спросил Фриц, нервно теребя пуговицу на потёртой куртке.

— Есть — в пачках. Сухое. Водой разбавишь и пей себе на здоровье. Фриц Мэнс всё перепутал. Вероятно, сказалось волнение последних дней. Он засыпал сухое пиво в рот и проглотил, а потом запил водой. На глазах живот начал раздуваться, от расширяющихся газов внутри брюшной полости.

— Смотрите — печень набухает! — испуганно воскликнул Клоун, в этот раз отправив накладной нос аккуратно на лоб.

— Тогда уж не набухает, а расширяется, — возразил Киномеханик. — Набухают почки.

— Да нет! — перебил их Витя Калахари. — Он скорее всего рожать собрался, в режиме ускорения времени.

В целом, кафе мало чем отличалось от привокзальных буфетов времён СССР: тот же скудный ассортимент, та же грязь. Проводник помнил, что так было не всегда и в пору его школьных лет, в буфете, размещённом прямо на перроне, водилось пиво в настоящих дубовых бочках. Вот пирожки оставались неизменными, на протяжении очень длительного времени, как и дешёвые конфеты. Ностальгия…

Сделав Фрицу правильное пиво, его привели в чувство и пошли дальше. Спешить было некуда, так как "Базарный день" только начинался. До того, когда он будет в разгаре, было ещё далеко.

Название ресторана "Чебурек" говорило само за себя. У входа нерешительно топтались знакомые личности с котомками за плечами. Это были гонцы из "Зоопарка": снабженец Новгород-Северский и ветеринар Гарри Уильямс. Потомок русских аристократов внимательно ознакомился с меню, висевшем на двери и сказал англичанину:

— Тебе не кажется странным то, что после пропавшей на ферме овцы, на дверях ресторана появилось объявление: "Теперь в нашем меню появилась шаурма и чебуреки".

— А из наших, никто не пропадал? — спросил ветеринар.

— Нет…

— Слава Богу!

— Зато в соседнем отсеке, из "Завода синтетической и синтезированной пищи", говорят, исчез снабженец Исаак Крамер, — шёпотом поведал Виталий Борисович. — Подозрительно, всё это…

Снизу висело ещё одно объявление: "Наши пиццы стали больше по весу и вкуснее!"

— Скорее уж не вкуснее, а калорийнее, — брезгливо поморщился Гарри.

— Ну точно! — согласился сам с собой Новгород-Северский. — Я не зря подумал об толстяке Крамере…

Фриц обрадовался нежданной встрече и сразу же спросил про своего земляка:

— О-о-о! Здорово! А где Пауль?

— Да где ему быть? — вопросом на вопрос ответил снабженец. — В родном отсеке. Валяется пьяный в ландрин и леденцы посасывает.

— Смотрите, чтобы он не подавился ими во сне! — заботливо предупредил их Фриц.

— Учтём! — заверил его Виталий и, на пару с ветеринаром, подался в ресторан.

Разведчики потянулись следом. Вначале необходимо было осмотреться, попивая чаёк, как это делалось ещё до Октябрьской революции, практически во всех приличных кабаках необъятной Российской империи. Дым коромыслом подождёт и никуда не денется. Официанты, в те времена, таких клиентов ценили особо и считали настоящими, но времена меняются… Разносчик блюдей начал с обслуживания ""Зверобоев", пытаясь навязать просроченный кефир.

— А ваш кефир бутилированный? — поинтересовался Новгород-Северский, с подозрением посматривая на официанта.

— Нет, мля — в бурдюках! — нагло ответил тот, закатив глаза к небу. — Тары в овечьих желудках не обещаю, но, сидят у нас в подвале двое пленных "Полицаев".

— Не надо! — возразил Уильямс. — Давай в стекле. Столько тащить на себе…

— Да-да! — добавил снабженец. — А на дорогах телепаты разбойничают.

— Что-то я их не видел, — усомнился работник подноса.

— Идиот! — резко осадил его Виталий Борисович. — Как ты можешь их увидеть?! Только почувствуешь облегчение. За спиной…

— И внутри, — добавил Уильямс. А главное — весь процесс происходит с большим шумом и характерным звучанием, не оставляющим сомнения в природе своего источника, являющегося следствием лёгкого расстройства желудка. С позорными последствиями… Проклятый кефир!

— Что есть ещё? — спросил Виталий Борисович, пытаясь прочитать неразборчивое меню.

— Могу предложить яйца в повидле, — ответил официант, потупив взор и ковыряя носком ботинка грязный линолеум, который, похоже, не мыли со дня основания станции.

— Что за бред? — возмутился Новгород-Северский.

— Вовсе не бред, а простая альтернатива яйцам с чёрной икрой, — возразил работник ресторана. — Или красной… Или: и той, и другой — одновременно.

— Выбирать не приходится, — угрюмо прогнусавил снабженец, смачно сплюнув официанту на ботинок.

— Но…

— Пошёл в дрищ, халдейская морда!

Ветеринар попытался возразить:

— Но… Несовместимость вкусовых ощущений…

— Никаких но! — резко оборвал его Виталий. — Пьют же сладкий чай с селёдкой… Я лично знаю одного субъекта, который пьёт сладкий чай с солёным огурцом.

Глядя на обнаглевшего официанта, которого "Зверобои" послали подальше, проныра сказал Экономисту:

— Жаль, что в кабаках нынче порку отменили, да и на мордобой мораторий…

Двери ресторана распахнулись, и на пороге появился "Зверобой" Агостино Рамирес. В грязных, бывших некогда белыми, кальсонах, с жёлто-оранжевым подбоем, мексиканец вступил на территорию общепита. Вроде бы всё выглядело, как обычно, но, торгующему люду, что-то показалось не так. Если бы пришелец заявился в смокинге, он бы вызвал меньшее беспокойство — так, лёгкое удивление… Смутили народ не просто кальсоны, а их подбой, зрелым апельсином просматривающийся через дыры на коленях.

— Помылся бы хоть, — осторожно сказал официант, у которого высказанные фразы опережали сознание, за что он был неоднократно бит.

— В прачечную меня не пустили, а в химчистке даже пригрозили…

Позади Рамиреса плёлся Пауль. Присутствующие машинально зажали носы, почуяв стойкий запах навоза, который сражал наповал даже пролетающих мух.

— Я говорил Агостино, что ему синтетические штаны надо сменить на хлопковые, во избежания повышенной потливости, — оправдывался Пауль. — Спрело всё хозяйство, вот и запашок.

— Да нет, любезные, тут другим попахивает! — возразил Спасатель.

Проводник, в свою очередь, от неожиданности поперхнулся и тихо спросил:

— Вы откуда такие красивые?

— Откуда-откуда? — нервно проворчал Рамирес, что на него было совершенно не похоже. — Из родных пенатов.

Пауль, по всей видимости простудился, потому что смачно чихнул: толком, с делом, с расстановкой:

— Ап-чхи!

— Будь здоров! — крикнул ему Диггер, неизвестно чему радуясь.

— Смотри сам не зачахни!

Новгород-Северский заподозрил худшее и, затаив дыхание, спросил:

— Что у вас случилось, пёс вас подери?!

Агостино азартно замахал руками. Бешено вращая глазами, он смог сказать немного, так как, вероятно, вся энергия ушла на обслуживание нелепых телодвижений. Он сообщил следующее:

— В "Зоопарке" Валькирию, всё-таки, сожрала личинка и выросла во взрослую особь.

— Как вы узнали? — недоверчиво спросил ветеринар. — Мы же надёжно замуровали "Секретную лабораторию"!

Немец тяжело вздохнул и, в отличии от горячего мексиканца, больше размахивающего руками, чем сообщающего суть дела, начал обстоятельный рассказ:

— "Зоопарк" подвергся нападению "Полицаев"! Несмотря на предупреждающую табличку, эти моральные уроды вскрыли дверь в лабораторию. Предводителя бандитов в голову ужалила оса, оставив рваную рану прямо во лбу. Затем начался хаос, плавно переходящий в кошмар. Помните "живых трупов", стоящих вдоль стены? Так вот — они ожили. Ну, как в кино, про зомби: те же отрешённые взгляды, такое же несвязное мычание, те же неуверенные движения. Кстати — хватка у монстров железная. Зомби убили сначала "Чёрную осу" в секретной лаборатории, а потом нападающих. Кое-кто успел смотаться, но "Полицаи" сильно недосчитались своих людей. Путь был открыт и не успели разбежавшиеся "Зверобои" вернуться на свои места, как отсек был уже во власти мертвяков. Все по-новой разбежались и где сейчас находятся остальные работники "Зоопарка", выяснить, не представляется возможным.

— А вы как уцелели? — спросил Витя Калахари, не переставая зажимать нос пальцами.

— Схоронились в навозной яме, — грустно вздохнул Пауль. — Прямо с головой нырнули.

— Как в Турции! — засмеялся Проводник, вспомнив фразу из того же фильма, что и раньше.

То ли от голода, то ли от нервов, у Агостино с Паулем проснулся зверский аппетит. Алексей знал про этот эффект и про себя отметил: "Перенервничали". Пострадавшие от рук "Полицаев" набросились на еду, как два голодных неандертальца — урча и сверкая глазами. Отрывая куски колбасы руками и зубами, рабочие "Зоопарка" запихивали их в рот и глотали, почти не жуя.

— Приятного аппетита! — сказал официант, опять нарываясь на неприятности.

Сквозь продолжительное мычание, вперемежку с нетерпеливым чавканьем, угадывались фрагменты недовольного мата. Окончания нецензурных выражений проглатывались вместе с ломтями колбасы и окончательно тонули в судорожных глотках кефира. Кусок крупного сухожилия, из колбасного кругляша сомнительного качества, в сердцах был выплюнут на пол и задан закономерный вопрос:

— Чего?!

— Чего-чего! — высокомерно передразнил их официант. — Приятного аппетита, говорю…

— И вам не подавиться!

Новгород-Северский переглянулся с Уильямсом. Идти было некуда. Так произошло историческое присоединение "Зверобоев" к разведчикам. Прежде чем покинуть идиотский ресторан, все решили, на правах посетителей, на-халяву посетить туалет. И каждый выходящий, имел задумчивый вид. Предпоследним покинул сортир Витя Калахари. Алексей, собиравшийся сменить его на "посту", заметил резкую перемену в настроении выходящих из "мыслительной камеры". Он осторожно спросил Виктора:

— Что там?

— Иди, сам посмотри…

Прокисшие огурцы лежали в пожелтевшем унитазе, как малахитовая друза — хвостиками кверху и радиально расходясь в разные стороны. Проводник только и смог, что выдавить из себя:

— Какая сволочь?!

Ларёк, торгующий консервами, завлекал покупателей нестандартным подходом к рекламным ходам. Что означает название "Русские консервы"? Что бы это могло значить? Уже только это одно поднимает повышенный интерес к продукции и вызывает сильное любопытство. Ну, а дальше дело техники — втюхать продукцию, как можно быстрее, пока клиент не очухался.

— Что бы это значило? — спросил Фокусник Проводника. — Меня, на прошлых торгах, обманули. Почти таким же макаром. Меня! Я сам обманываю людей, показывая фокусы… Хорошо, что удалось добыть немного продуктов, ровно столько, чтобы протянуть до рыночного дня.

— Ну, так спроси у продавца — прямо: что это за хрень в русскоязычной упаковке? В случае чего вскроем банку и если там лажа, намылим деляге шею.

— Мораторий! — напомнил Билетёр.

— Вытащим за пределы зоны! — заверил его Алексей.

По словам продавца, банки поступили на склады из России, а там, как известно, ГМО продукты не в чести. Ещё он поведал о том, что в Европе, на кладбищах, появились свои зомби. Нет, мертвяки не встают из своих могил и не пугают беспечного обывателя, имевшего неосторожность пройтись по кладбищу ночью. Зомби просто-напросто не гниют. Они настолько пропитались ГМО дерьмом, что их и червяк не берёт. Не желает трескать погребённых жук-могильщик. Так и лежат нетленными — никакого формалина не надо! Поэтому русские консервы особенно ценятся в определённых кругах, знающих подобные тонкости. Остальные, не относящиеся к русскоязычной группе, настолько обработаны рекламой, что сами думать перестают. Раз показали по телевизору, значит это хороший продукт. Увидели рекламный плакат — поверили, без тени сомнения. Ну и хрен с ними!

Продавец потёр рука об руку и вежливо спросил:

— Ну что — берём?

— Пожалуй, — утвердительно кивнул головой Фокусник.

Витя Калахари рассматривал ряды банок, стоящих горками, как было принято в русских магазинах советской эпохи. Одна горка привлекла его внимание: на голубой этикетке неизвестный художник изобразил русалку. Калахари присмотрелся и позвал вьетнамку:

— Мио, смотри, тебя в банку закатали!

Вьетнамка недовольно посмотрела на Виктора и злобно сверкнув глазами, хотела уже залепить ему затрещину, сказав, при этом, какую-нибудь гадость, но, внезапно осеклась: с баночной этикетке на неё смотрело собственное изображение — с рыбьим хвостом. Продавец рассмеялся и сказал:

— Это сардины. А русалка — рекламный ход, как на этой банке.

На банке, указанной продавцом, красовался "Ихтиандр". Для большей убедительности, сбоку художник пририсовал акваланг.

— Здесь — хек, — пояснил торговец.

Васька Дервиш усмехнулся и посоветовал Мио брать с торгаша гонорар, за использование в рекламе её физиономии.

…

В "Административном корпусе", в кабинете Главного Смотрителя космической станции "Пионер", стоял макет всего комплекса. Со стороны могло показаться, что это план перспективы развития района на столе градоначальника или Главного архитектора, но, собравшиеся вокруг него люди, обсуждали совсем иные задачи. Они обсуждали план нападения на "Склады". Подкоп был почти готов — не хватало только нескольких "штрихов", для завершения операции. "Телепаты" жили предвкушением удачи и радовались тому, что могут избежать открытого столкновения. Попадать под очередь крупнокалиберного пулемёта никто не желал, как и под струю огнемёта. Лишь бы "Хранители" ничего не заподозрили, раньше времени…

…

Недобитая банда "Мокриц" обсуждала план нападения на "Зоопарк". Подготовка к штурму шла полным ходом, а Оратор, он же главарь бандформирования, подначивал своих подельников пламенными речами:

— Эти "Зверобои", "Скорняки" хреновы — заняли сливочные места!

— В канализации, что ли? — робко уточнил его помощник, правая рука, по кличке "Осёл".

— Идиот! В "Зоопарке"! На фермах! Всегда свежее мясо…

"Вот отстой!" — думал Оратор. — Тупой и, одновременно, хитрый помощник — это нонсенс. Тупой! Как он, при этом, умудряется быть хитрым? Да — лестная характеристика. И противоречия, Ослу, как-то, к лицу…

— Всё должно принадлежать лучшим людям этой станции! — надрывался выступающий.

— Кому? — спросил второй помощник, по кличке "Трупак", он же левая рука.

Оратор разразился нецензурной бранью, объясняя своим коллегам, кто на станции главнюк. После грубого пояснения, к слушателям вернулась некоторая симпатия к самим себе — "Мокрицам", а к оратору — доверие.

При полной конспирации, "Мокрицы" подошли к дверям конторы "Зоопарка".

— Отворяй — собака! — неожиданно для себя проорал Оратор, у которого на языке вертелась эта угроза из старого фильма.

Дверь поддалась на удивление легко. Точнее сказать, она вообще оказалась незапертой и, с лёгким скрипом, распахнулась настежь. Внутри помещения никого не было…

— Странно! — возбуждённо воскликнул главарь.

— Ничего странного, — равнодушно сказал Осёл, уже отвыкший думать. — Увидели нас и попрятались.

— Куда? — спросил Оратор с такой глубокой иронией в голосе, что остальные члены банды тут же бросились на поиски пропавших людей.

Через пять минут прибежал запыхавшийся помощник Трупак и с ходу заявил:

— Никого! Ни людей, ни животных! Куда они могли подеваться?

— А вот куда! — злорадно крикнул Оратор, тыча пальцем в дверь, ведущую в секретную лабораторию.

— Электронный замок, — сказал один из бандюков.

Бандиты притащили высоковольтный кабель с оголёнными концами.

— Тычь сюда! — приказал главарь одному из подельников.

— Ты уверен? — испуганно спросил электрик поневоле.

— Тычь, тебе говорю!

Один импульс вывел из строя электронику и двоих бандитов, вместе с половиной освещения, но не сам замок. К тому же, оставался ещё механический запор. Лучшие умы "Мокриц" бились над проблемой. Буржуйская техника брыкалась, не желая поддаваться аналитическому анализу и сопротивлялась попыткам проникновения человеческого разума в свои секреты.

— Ну ничего! — заверил всех Осёл. — Против лома ей не устоять.

Электронный замок разлетелся вдребезги, не привыкший к такому обращению. Механический, просто смялся в лепёшку.

— Ну что же, — удовлетворённо сказал Оратор. — Извечный принцип работает без изменений, то бишь: "сила есть, ума не надо!"

Дверь и в это помещение открылась подозрительно легко, как будто "Зверобои" не готовились ни к какой обороне. В глубине лаборатории стояла толпа зомби, образуя шеренгу. Главарь "Полицаев" стоял в углу, и не подавал признаков жизни. Зомби неспешно обсуждали нападающих, не выражая на лицах никаких эмоций. Речь отличалась невнятностью, а мыслительный процесс заторможенностью.

— Интересно — откуда этот мудак взял косу? — спросил товарищей самый страшный зомби, вероятно, входивший в число первых дегустаторов красного кефира. — Этак от них можно серпов ожидать…

— Угу, а вместо бронежилетов — наковальни, — вяло согласился другой.

Третий взглянул исподлобья на жалкие остатки банды и, удовлетворённо покачав головой, задумчиво сказал:

— Красиво наступают…

Четвёртый, с усилием преодолевая корявость движений, повернулся к нему и спросил:

— Да — ты грабли замаскировал?

— Конечно! Черенки такие шипастенькие. Кстати, и самовстающих шипов набросал.

Самый старый зомби удовлетворённо прогнусавил:

— Будет в медблоке работа.

— Если есть, чем заплатить, — возразил второй.

— Если они до него доберутся! — поправил пятый и завыл.

Что-то в этом завывании напоминало: и тоску, и боевой клич, и призыв к завтраку — одновременно.

 

Глава двадцать первая

Склады закрыты — все ушли на фронт!

На КПП, охраняющего вход на склад и в рефрижератор, вместе с овощехранилищем, Ганс набивал пулемётную ленту патронами. В зону охраны входил, так же, хлебзавод. Браунинг М2 имел калибр 12,7х99 мм, который не оставлял никаких шансов незваному просителю в любом бронежилете. "Кефирчику нашего захотели? — с угрюмым видом приговаривал охранник, монотонно вставляя патроны в свободные гнёзда. — Будет вам: и кефирчик, и консервы, и задница в шоколаде!" Он осмотрел пулемёт, нацеленный точно на вход и удовлетворённо улыбнулся. Вот только улыбка у Ганса получилась какая-то зловещая, как у маньяка, вышедшего на ночную охоту. На стене висел красный кумач, на котором красовалась высокопарная надпись белыми буквами: "Отступать некуда — позади склады!" Вероятно, политагитация подразумевала повысить боевой дух, обороняющих харчи, бойцов.

"Склады". "Хранители" настолько зашифровались, что никогда не использовали в разговорах настоящие имена и фамилии, оперируя исключительно кличками. Остальные обитатели комплекса "Пионер", оставшиеся без жратвы, давали им нелестную характеристику: жадны до алчности, свирепы; за жратву готовы сами сожрать кого-угодно. Подкармливают только "Светящихся", когда те обещают отключить электроэнергию. Холодильники потекут и неконсервированные продукты испортятся. "Светлякам", самим, свет не нужен, по известной причине.

В кабинет ворвался Главный кладовщик по прозвищу "Гений", в крайне возбуждённом состоянии: волосы взлохмачены и стоят дыбом; глаза красные и выдвинуты из орбит на пределе физических возможностей. Бешено ими вращая, он пробежал безумным взглядом по полкам, чего-то усиленно разыскивая. Главный хранитель по прозвищу "Кефир" скептически оглядел худую фигуру кладовщика и выдвинул свою точку зрения на происходящие события:

— Или под академика косит, или током долбануло…

— Да нет, — возразил начальник охраны по кличке "Кондуктор", вбегая следом за Гением. — Это он экспериментального кефира отхлебнул с красной крышкой в чёрную полоску — прямо из сейфа…

— Противоядие, что ли ищет? — догадался главный. — Так его нет!

— Дела, — вздохнул "Политрук" "Керосин", поправляя на носу огромные очки в чёрной роговой оправе. Такие очки были растащены с военных складов ещё во времена медленного удаления от земной орбиты. Теперь в них щеголяли представители различных фракций…

"Политруки". В политотделе армии складов, как всегда: личный состав армии насчитывает двадцать человек, а политруков — сорок. На базар они ходили сами, не доверяя морально неустойчивым и политически неграмотным сослуживцам. Кто знает: помогала им политподкованность в торговом деле или нет, но красный нос имел каждый "Политрук"!. Они, руководствуясь исключительно политкорректностью, называли "Изгоев" "людьми, временно оказавшимися в неблагоприятных условиях", а "Гоблинов" — "Хранителями несъедобных отходов". Однажды, Токсин запустил "утку" про то, что в "Базарный день" там появится деликатес неизвестного происхождения, тем самым отправив всех политруков на базар. Неизвестный товар мог серьёзно подорвать могущество "Хранителей", поэтому "Политруки" бежали на перегонки. Куда они пропали, до сих пор остаётся тайной. Керосин в это время валялся пьяным, поэтому остался цел.

…

Группа в расширенном составе покинула рыночную территорию и готовилась к вторжению на "Склады". События последнего времени ставили под сомнение целесообразность данного действа, но, плазменная винтовка была на "ходу", дрон Табурет, в полной боевой готовности только ждал приказа. Проводник посмотрел на Мутанта и спросил:

— Ты, Ваня, чего-то притих. Что же всё-таки случилось в "Таинственных туннелях"?

Иван неопределённо пожал плечами и тихо ответил:

— Сам не знаю. Как-будто что-то отрезало.

После этого он так проникновенно посмотрел в глаза Алексею, что тот понял — случилось, действительно, что-то неординарное.

— Ладно, — сказал он. — Придётся развлекать тебя без твоих просьб. Как всегда — чернушка присутствует и на "Складах". "Чёрный Хранитель" ловит кого-нибудь в металлической подворотне и накачивает кефиром — до смерти.

— Очень смешно, — недовольно проворчал Проныра.

— Хватит дуться, — беззлобно сказал Проводник. — Устали, что ли? Ну, этот чёрный действительно просто вымышленный персонаж. Там есть и более приземлённые личности. Вот примерная характеристика на одного из членов "Хранителей": "Истинный "Хранитель", мужественный защитник складских помещений. Характер устойчивый и, практически, нордический. Вот только никто не знает, откуда он там взялся…

…

Главный хранитель Кефир изучал продовольственный пакет, выдаваемый защитникам складов на неделю.

— Фасоль красная — 5 соток, — прочитал он на этикетке, крутя в руках длинную консервную банку с бобовыми стручками. — Это что за намёк?

— Какой? — настороженно спросил Кондуктор.

— Ну, про 5 соток?

— А-а-а! Это очень просто — съешь и обдрищешь территорию, по площади равную заявленной на этикетке.

— Это вполне возможно, — подтвердил кладовщик Хрыч. — Для закрепления результата рекомендуется употреблять красную фасоль в пищу, запивая кефиром. "Повеса" — присовокупи к продуктовому пакету дополнительную бутылку кефира.

— Развелось, тут, понимаешь, дармоедов! — ворчал помощник кладовщика Повеса себе под нос, вручая Хрычу запотевшую бутылку кисло-молочного продукта, сдобренного мощнейшими консервантами.

— А водки нет "Пол-гектара"? — поинтересовался Кефир. — Которые сначала обмоешь, а потом обоссышь.

В ответ никто не отозвался.

— Так, — растерянно продолжал читать Кефир наименование следующего продукта, изучая содержимое продовольственного пайка. — Салат из морской капусты — китайский. Вот отстой — обещали колбасу выдать! Кстати — стали потихоньку пропадать продукты! Ворюгу никак поймать не можем!

…

"Рефрижератор". "Синяки", они же "Синюшные", вынуждены быть заодно с "Хранителями", "Репоголовыми" и "Пекарями". Так же с "Ватрушками". Проводник самозабвенно рассказывал Ивану историю родной станции, которая в любой момент грозила стать родной могилой:

— "Чёрный Синяк" любезно предлагает откушать фруктового мороженого на халяву. Когда халявщик чавкает деликатесом, нырнув внутрь рефрижератора с головой, "чёрный" пинком ноги отправляет его глубже и запирает в морозильной камере. А знаешь, Ваня, что творится в "Овощехранилище"? Кстати, там заправляют "Репоголовые". Вот… "Чёрный Тыквоголовый". Регулярно устраивает праздник Хеллоуин. Натягивает тыкву на голову и бегает по переходам станции, пугая случайных прохожих.

— На хрена ему это нужно? — спросил Витя Калахари, устало приглаживая волосы рукой. — Только калории тратит, которых и так не хватает.

— На хрена было забегать в супермаркет! — рассмеялся Проводник. — Ему там Мясник чуть голову не откусил, позарившись на бахчевую культуру.

Подготовка к штурму складов шла полным ходом. Пока Проныра тренировался с пращой, практикуя правильный замах и раскручивание кожаной ленты, он пару раз дал ремня Гному, не во время подвернувшемуся под руку. А нечего, понимаешь, бездельничать, шастая где попало… Алексей продолжал вводить товарищей в курс дела. Из короткого рассказа стало ясно про "Хлебзавод". "Пекари" с "Ватрушками" никогда не расслаблялись. Сухарей на складе было много: в коробках, в больших бумажных мешках, в маленьких целлофановых пакетах — их берегли на самый чёрный день, как и галеты. Настоящие дни хоть светлыми и не являлись, но сердце подсказывало, что может быть ещё хуже. Пятая точка это подтверждала. Кроме плесени, сушёным хлебобулочным изделиям ничего не угрожало, кроме халявщиков, которых было в изобилии. Да и кефиру мог прийти вполне логичный конец. Предсказуемый. Исходя из этого, "Парижанин" наловчился переводить его в другое состояние, а именно — в брагу. Ну, а уж ту… Он не знал про консерванты, заложенные в сырье изначально, ещё на Земле, поэтому продукт мог получиться непредсказуемым. Кто и когда окрестил его Парижанином, уже никто не помнил Да это было и неважно…

— "Чёрный Пекарь" и "Чёрная Ватрушка", — таинственно прошептал Алексей на ухо Ивану. — Представляешь, какую они кулебяку изготавливают и что в ней вместо рыбы?

— Тогда почему кулебяка? — вмешался Клоун. — Этот пирог принципиально выпекается с рыбой.

— Они перед разделкой начинки, смеясь, успокаивают её, начинку, то бишь: не бойся, рыбка моя — будет не очень больно!

— Почему рыбный пирог назвали кулебяка? — спросил Билетёр.

Проводник усмехнулся и ответил:

— Не всем нравятся пироги с килькой, какой бы она не была: хоть стерлядкой, хоть карпом. Поэтому, когда один потребитель попробовал пирожок, то тут же выплюнул. Разложи название на составляющие — что получится? Ку ле бяка. Он так и воскликнул — хрен ли бяка-то какая?! Только первое слово было гораздо жёстче и с чётким выражением. Ну, не понравилось мужику кулинарное изделие, а название закрепилось. Его попросту облагородили.

Алексей прочитал название доклада чокнутого профессора: "Крысы, голуби и тараканы, как стратегический запас продовольствия на случай войны".

— Голубей у нас — нет! — возразил Экономист.

— Зато остального в изобилии, — не согласился Проводник. — С одной стороны: тараканы — не такой питательный продукт, но, и вреда от них меньше, а вот от крыс проблем — куда больше.

— Сожрать их, — плотоядно облизнулся Диггер.

— А стратегический запас? — возразил Фриц, в уме подсчитывая популяцию грызунов.

— Они наш уничтожают! — воскликнул Пауль.

— Да, блин — дилемма! — согласился земляк, почёсывая затылок.

— Погодите — ведь их давно съели! — вспомнил Гном.

— Всю обедню испортил, — проворчал Васька Дервиш, доставая бутылку. — Помянем…

Выпивка из горла напоминала маленькое шоу. Воздух из горла выходил, как из сифона — со свищем.

— Неудобно, да? — посочувствовал Проныра Василию.

Калахари посмотрел на выпивающего и выдвинул рацпредложение:

— Так, ё-моё — трубку ему в горло вставить, чтобы не мучился. Выпор будет достойным, чтобы за считанные секунды бутылку опорожнять.

— Это уже операция! — возразил Проводник. — Вставить просто в…

Остальные предпочли выпивать традиционным способом — из рюмки. Осталась одна неоприходованная стопка, после неудачного деления бутылки на большое количество человек. Пока Алексей соображал, как её разыграть, чтобы выпил один человек, как Диггер рюмку-то и опрокинул… Даже свиста не было… Не успел свищ образоваться…

— Клизму на закуску! — зло пожелал ему Проныра, под одобрительное молчание остальных членов группировки.

Группа входила во владения "Складов". Разговоры, как-то сами собой приутихли.

— Впереди контрольно-следовательная полоса, проинформировал всех Проводник.

— Чего? — не понял Экономист, вытянув удивлённое лицо.

— Ловушка "Дюна". Относительно безобидна. Это сигнализация, извещающая хозяев о вторжении незваных гостей. Дроблёная кварцевая порода сыплется на гладкий металлический пол, но, зато, баррикада защитников, сложенная из мешков с песком — худеет. Правда, жаль — несильно…

В этом отсеке стояла полнейшая темнота. Фонарь не зажжёшь и пришлось идти вперёд на ощупь. Крупный речной песок, разбросанный по металлическому полу, предательски заскрипел, а мелкие пластиковые шарики ускользнули из-под ног. Грохот падающих тел моментально привлёк внимание "Сторожей". На нецензурные крики возмущения гостей откликнулся тяжёлый станковый пулемёт.

— Ещё не успели подойти, а восемь переборок насквозь, — прокомментировал ситуацию Алексей.

Мио тупо уставилась на рваное отверстие, оставленное крупнокалиберной пулей. Такая активно борется с легкобронированной техникой, а тело человека способна разорвать пополам. Она медленно повернула голову в сторону амбразуры дота. Вьетнамка ожидала с той стороны всё, что угодно, но только не этого. "Хранители" вывезли катапульту. Мешок сушёного гороха полетел в сторону нападающих.

— Нате — подавитесь! кричали защитники харчей. — Только отвяжитесь!

Это был "Троянский конь". Мешок, с глухим стуком упав на пол, прокатился по песку и разорвался. Сухой горох рассыпался по всему коридору и теперь нападающие танцевали на бобовых зажигательные танцы, как коровы на льду. Даже дрон повёл себя неадекватно.

…

"Телепаты" атаковали с тыла, выбрав самую безопасную и, главное, выигрышную, с материальной точки зрения, позицию. Через "Таинственные туннели", они коллективными подвижками разума сумели перенести холодильник, набитый мясом. Осталось только подключить его к электропитанию. Получилось так, что Проводник со своей командой поневоле стали группой отвлечения.

Не зря берегли дрона от пуль крупнокалиберного пулемёта. Табурет въехал в "Таинственные туннели" с противоположной, от "Складов" стороны, имея задачу зачистить заброшенные отсеки… Разыгрывалось побоище…

Проводник имел своё мнение по поводу происходящего:

— Сидя в этой грязи наиболее остро ощущаешь потребность во всех пороках мира — одновременно: жрать, пить, зрелищ и плотских утех…

Потом было всё: и отсек повышенной силы тяжести — "Соковыжималка", и восстание зомби изнутри "Складов". Сыграла свою роль таинственная дверь в отсеке "Гоблинов".

 

Эпилог

Рядом с сыром "Рокфор" лежала дохлая мышь. Чудовищный запах, исходящий от заплесневелого куска, изготовленного французскими мастерами сыроварения, перебивал все другие запахи. всех чуть не стошнило, а Пьер Тарантул плотоядно облизнулся…

Затем встретились два одиночества — человеко-свиньи. Один с нормальной головой, другой — с поросячьей, причём, последний оказался значительно умнее.

"Чёрная оса" вылетела из "Зоопарка" и медленно направлялась в сторону "Центра управления полётом"

В созвездии ХХХ, прилетевших встретили с распростёртыми объятиями. Выпитый на брудершафт стакан, оказался с кефиром…

На Земле происходили незапланированные совещания, на которых всё настойчивее озвучивалось изначально запланированное действо: отправляли их, отнюдь не для того, чтобы эти покемоны возвращались. Мало нам своих уродов! Теперь эти посланцы вольются в стройные ряды инопланетян.

Рыча и завывая голосами своих обитателей, станция в обновлённом составе пронеслась мимо неизвестного созвездия и исчезла в космической бездне.

"Полицаи" наконец-то добыли взрывчатку. Они подорвали дверь арсенала и сдетонировал боеприпас. Станцию тряхнуло так, что она резко поменяла курс в обратную сторону, прокрутясь на месте несколько раз.

Стремительно вращающийся отсек с повышенной силой тяжести отделился от комплекса…

За время написания этой книги ни одна клавиатура не пострадала. Животные — тоже… Было съедено: не успел сосчитать.

Было выпито: 6785 бутылок кефира, остальное — не поддаётся исчислению.

Поможите люди добрые — скинтесь на новый унитаз!