Дэвид смотрел на Итана.

Итан смотрел на Дэвида.

У них не было ничего общего, они стояли и смотрели друг на друга, лицом к лицу, как истуканы.

Энни не устояла перед искушением пригласить Итана к себе. Зачем? Из вежливости по отношению к санитару. Желая поразить его роскошью своего дома. Ввести его в свой мир после двух недель, проведенных в его мире. Слишком много поводов, скрывавших настоящую причину.

Итан и Дэвид… Она с удовлетворением отметила, что оба настроены враждебно, абсолютно чуждые один другому. «Как им поладить? Они из разных далеких миров. И единственное, что у них общего, — это я».

Это ее забавляло, ей льстило, она была горда своим чудачеством: выбрать двух таких разных парней. «Я — широкая натура, не то что они». Обрадованная таким открытием, она провела их в гостиную, где за выпивкой одна оживляла общую беседу.

Снисходительно подыграв ей, Дэвид вскоре поднялся и попросил разрешения покинуть их, чтобы закончить тренировку.

— Счастлив был с вами познакомиться, — уходя, бросил он Итану.

Ничего подобного он не думал и даже не пытался это скрыть. Энни заподозрила, что это показное равнодушие должно было означать то ли «Я ревную к этому высокому блондину и буду защищать свое счастье», то ли «Мне наплевать на этого типа, главное, никогда его больше не приглашай».

Она повернулась к Итану:

— Почему ты пришел?

— Помочь тебе.

Этот простой ответ поразил ее. Стараясь не выдать своих чувств, она шутливо переспросила:

— Помочь мне? Ты что, так меня жалеешь?

Она ждала, что он с возмущением пустится в длинные объяснения и в завершение пылко признается в любви. Но он молчал.

Чем дольше длилось это молчание, тем страшнее становилось Энни. Как? Молчание — знак согласия… Неужели он и вправду жалеет ее? Она начинала чувствовать себя оскорбленной.

— А в чем мне надо помогать?

— Я хотел прежде всего убедиться, что шов зарубцевался нормально.

— Ах так? Ты вместо доктора Шинеда… Ты у нас теперь врач?

— Нет, но я способен заметить инфекцию. Потом, я хотел узнать, не надо ли тебе сделать укол.

Она опустилась в кресло, сжав голову руками, одновременно удивленная и обрадованная.

— Ты же был против наркотиков, а теперь приносишь мне морфин?

— Да.

— Почему?

Он опять промолчал.

На этот раз Энни без труда объяснила себе его молчание: он просто влюблен в нее, вот и все! Чтобы получить к ней доступ, он готов отречься от своих принципов.

— Прекрасно, — прошептала она.

— Почему? Ты мучишься? У тебя есть в них потребность?

Беспокойство искажало черты Итана. Энни хотелось его поцеловать за такую заботу.

— Нет, я не мучусь. Это забавно. Сегодня я вернулась на съемочную площадку, все прошло великолепно, я хорошо себя чувствую.

Он поднялся, лицо его прояснилось.

— Если мое присутствие не обязательно, я больше не стану тебе надоедать. Вот мой номер телефона. Звони не раздумывая. В любое время дня и ночи звони, я приду.

— Правда?

— Вместо того чтобы звать своих привычных поставщиков яда, позвони мне. Ты не должна принимать что попало: инсектициды, кокаин, разведенный содой, лошадиные дозы возбудителей и всякие коктейли от учеников чародея. По крайней мере, то, что я тебе дам, это известные препараты. Прекрати эту жизнь подопытного кролика. А то станешь похожа на тунцов, которые плавают поблизости от атомных станций.

Она расхохоталась:

— Меня впервые обзывают тунцом.

Он с возмущением обернулся:

— Прекрати считать себя высшим существом.

Опешив, она сглотнула слюну. Он продолжал:

— Да, ты выше по многим параметрам. У тебя есть талант, деньги, завидная внешность, но я запрещаю тебе сравнивать нас. В чем-то другом я во многом выше тебя.

Со смешанным чувством удовольствия и любопытства, мысленно смакуя выражение «завидная внешность», Энни спросила:

— В чем же?

— Не сегодня. Все равно ты не поймешь.

— Я слишком глупа?

— Ты не готова.

Его лицо вытянулось: он теперь жалел, что так резко отреагировал.

— Извини. Я не имею права так с тобой разговаривать. Тем более у тебя в доме. Мне стыдно. Пожалуйста, возьми мой номер телефона.

Он выпрямился во весь свой рост и все же от смущения казался сантиметров на десять ниже.

Беря бумажку с коряво написанным номером, она едва не воскликнула: «Как романтично! Так ко мне еще не подъезжали!» — но сдержалась, понимая, что если и дальше будет шутить, то получит в ответ еще несколько загадочных фраз.

Странно, но каждый раз, когда она насмехалась над ним, Итан постоянно оказывался на высоте. Провожая его к двери и с тревогой вдруг осознав, что сейчас он уйдет, она ощутила, что ноги у нее не слушаются, и изменила свое решение:

— Итан, ты был прав: мне понадобится морфин. Ажиотаж съемок спадет, радость тоже, и я окажусь в подавленном состоянии, в обществе Дэвида, который ничего не просекает.

Что за игру она затеяла? Не устояла перед тем, чтобы упомянуть Дэвида, затем подколоть его, зная, что Итану он совсем не нравится; она невольно настраивала их друг против друга.

Итан кивнул. Взгляд его потеплел, видно было, что если он и с неохотой предлагает ей наркотики, зато радуется, что может быть ей полезен.

Жестом Энни указала на небольшой домик возле бассейна. Они вошли в него. Без слов Итан вонзил в ее кожу иглу шприца.

В последовавшие дни Энни поражала всех своей пунктуальностью на съемках и серьезным отношением к делу, несвойственным ей прежде.

Она плыла на облаке счастья, собственная жизнь представлялась ей необычайно интересной и захватывающей. Публика ею восхищалась, профессия радовала, присутствие двоих мужчин создавало ощущение равновесия. Дэвид играл роль любовника, Итан — друга. Или, если эти слова звучали слишком высокопарно, Дэвид доставлял телесные удовольствия — он был приятен и в постели, и на кухне, — а Итан обеспечивал душевное спокойствие. Правда, время от времени она замечала, что чаще думает об Итане, а не о Дэвиде, тем более что Итан ничего у нее не просил, в то время как Дэвид становился слишком требовательным: он обожал появляться с ней под руку в шикарных ресторанах, желал красоваться на всех коктейлях. Под тем предлогом, что любовь и гордость переполняли его, он требовал обнародовать их связь.

Энни как-то вечером, когда Дэвид уехал на прослушивание в Нью-Йорк, а она поджидала Итана, отчетливо сформулировала ситуацию: «Итан мне служит; Дэвид пользуется мной». Тут же она осознала, что совершила ошибку: у нее нет двоих мужчин — одного для тела, другого для души, — она встречается с двумя, потому что до сих пор не отдавала себе отчета, что на самом деле есть только один, да, один. Итан должен сбросить Дэвида с пьедестала. «Какая дура! Я ничего не понимала. Мне нужен Итан, а не Дэвид».

До восьми часов вечера, то есть до того момента, когда обещал прийти Итан, она томилась, поминутно поглядывая на часы. Как только он вошел, она бросилась к нему, раскрыв объятия. Неловкий, смущенный, не зная, как принять это тело, вцепившееся в него, Итан выдержал это объятие, густо покраснел, затем смиренно направился к бассейну.

Он раскрыл свою сумку, достал шприц, встряхнул пузырек.

Энни удержала его руку:

— Постой… Дэвида сейчас нет.

— Ну и что?

Он заканчивал свои приготовления.

— Не коли мне дозу прямо сейчас. Я хотела бы воспользоваться…

— Чем воспользоваться?

Она зажмурилась, прикусила правую щеку:

— Воспользоваться тобой.

Он застыл в недоумении, подняв шприц иглой кверху. Она приблизилась к нему, отяжелевшая, чувственная. Он вздрогнул. Она искала его губы.

— Нет!

Их губы едва не соприкоснулись, но тут Итан отшатнулся:

— Почему?

Она подумала, что он сопротивляется притворно, и вновь прильнула к нему. Он отстранил ее ласково, но твердо:

— Почему?

— Ладно тебе, Итан, — произнесла она мурлыкающим голосом.

Капельки пота проступили на лбу у санитара, свидетельствуя о его волнении. Ей даже показалось, что она слышит, как учащенно бьется его сердце. Внезапно он высвободился и отступил на пару метров.

— Зачем? Зачем ты это делаешь? — прошептал он.

Она сохраняла спокойствие, как будто вовсе не замечая, что он стремится избежать близости.

— Ты не хочешь со мной спать? — прошептала она томно, сладострастно, тоном, не допускающим возражений.

Он воскликнул, покраснев:

— Дело не в этом!

Сбитая с толку, она осталась ни с чем. Ей было ясно, что пора прекращать эту сцену, но хотелось понять, что происходит. Широко раскрыв глаза, она состроила наивную рожицу:

— В чем же дело?

Итан, не отдавая себе отчета в том, что ситуация переменилась, продолжал с маниакальной четкостью:

— Правильный вопрос звучит, скорее, так: почему ты, Энни, хочешь спать со мной?

Энни вспылила:

— То есть как? Да со мной все хотят переспать! Мне еще ни разу не предложили роли монашки или старой девы. Черт возьми, по-моему, я достаточно сексуальна! Мой агент каждый день получает десятки писем от мужчин, которые лишились сна — так меня хотят. И от женщин тоже письма есть. При этом большинство людей привлекает не мой интеллектуальный коэффициент.

— Я тебя не спрашиваю про людей, я о тебе говорю. Почему ты, Энни Ли, хочешь спать со мной?

Она неправильно истолковала его вопрос:

— Ой, меня совсем не смущает, что ты санитар, — я не сноб.

Она чуть было не прибавила: «Если бы ты видел список моих любовников, ты не нашел бы там знаменитостей. Напротив, все больше диджеи, бармены, массажисты…» — но что-то ей подсказывало, что эти подробности нисколько не подкрепят ее объяснения.

Он покачал головой.

— Ты опять меня не слушаешь… Я не спрашиваю тебя, какое социальное извращение заставляет кинозвезду соблазнять санитара, меня интересует, почему ты, Энни, хочешь спать со мной, Итаном?

Раздосадованная тем, что ей не хватило такта, она перешла в свою очередь к нападению:

— Итан, это уже становится слишком сложным. В конце концов, это естественно, когда женщина спит с мужчиной.

— Это по-твоему, потому что ты меняешь мужчин как перчатки. А по-моему, нет.

— Ах так, значит, я тебе не нравлюсь?

— Нравишься. Я много о тебе думаю, мне приятно тебя видеть, я желаю тебе только хорошего, я… Но почему ты хочешь спать со мной?

Ободренная подтверждением своей привлекательности, она на этот раз расслышала его вопрос, на некоторое время задумалась над ним. Разобравшись в своих мыслях, она вслух произнесла:

— Я всегда спала со всеми мужчинами, которые мне встречались.

— Зачем?

— Так проще.

Итана передернуло. Энни кивнула. Да, она сформулировала предельно четко: она всегда считала, что ее отношения с любым мужчиной должны хоть раз пройти через постель. Пожав плечами, она добавила:

— С сексом все проще.

Он рванулся к ней с горящими глазами и, вглядываясь в ее лицо, спросил:

— Проще для чего? Чтобы сблизиться с человеком или чтобы избавиться от него?