«Я не глубок, — однажды заметил Оноре де Бальзак, — зато очень обширен». Неизвестно, к чему относилась эта остроумная фраза: к его внешности или к размаху его литературных трудов (или и к тому и к другому). Бальзак, несомненно, был одним из самых толстых великих писателей в мире. При росте всего 160 сантиметров его огромная туша громоздилась на двух тоненьких ножках. Он был известен непомерным, прямо-таки гаргантюанским аппетитом, эксцентричными нарядами и неприличным поведением. Сохранились свидетельства, что однажды, обедая в парижском ресторане, он съел дюжину бараньих котлет, утку с репой, палтуса, двух куропаток и больше сотни устриц. А завершением обеда стал десерт из двенадцати груш и всяческие сладости, фрукты и напитки. Его манера вести себя за столом вызывала отвращение. Он ел прямо с ножа, а когда жевал — кусочки пищи разлетались изо рта во все стороны. Ничего странного, что многие считали его туповатым, лишенным вкуса хамом. Рожденный в крестьянской семье, Оноре Бальса изменил свою фамилию и добавил к ней аристократическую частичку «де», чтобы его считали дворянином.

Но, что бы современники ни думали о манерах Бальзака, вряд ли кто взялся бы оспаривать его звание одного из величайших писателей мира. Вышедший из-под его пера многотомный цикл «Человеческая комедия» стал продуктом длительного пристального наблюдения за самыми разными слоями постнаполеоновского французского общества. Однако создание этого цикла не было главной целью его жизни. Изначально Бальзак видел себя автором трагедий. Однако жизнь обошлась с его пьесой про Оливера Кромвеля не менее сурово, чем сам диктатор Кромвель обходился с английским народом. Один профессор, прочитавший пьесу, заявил матери Бальзака, что ее сын может выбрать себе любое поприще, кроме разве что литературного.

Впрочем, Бальзака это не отпугнуло. Он попробовал себя в массовой литературе, выпустив в 1822 году сразу пять романов. Книги эти не были выдающимися, как и псевдонимы, под которыми он их написал. Один из них, «лорд Р’Оон» (Lord R’Hoone), был просто немудреной анаграммой его имени (Нопогё). Отдельного упоминания заслуживает упорство Бальзака. Каждый день он уделял письму по пятнадцать часов, работая в монашеской робе и поддерживая силы бесчисленными чашками кофе. (Единственным стимулятором, к которому Бальзак не прибегал, был табак — писатель считал, что табак вызывает слабость.) Материал для своих романов Бальзак собирал на всевозможных встречах, приемах и вечерах — иногда одного случайно подслушанного диалога было достаточно, чтобы образовалась почва для очередного романа.

За двадцать лет Бальзак написал девяносто семь произведений общим объемом более одиннадцати тысяч страниц. Некоторые из них были весьма пикантны, на грани порнографии. Другие — на грани безумия. Возьмем, например, роман «Серафита», главный персонаж которого — ангел-гермафродит, который учит юную пару мистическим наукам где-то среди норвежских фьордов. Личная жизнь Бальзака была чуть менее странной, хотя и не менее пикантной. Он был близок с сотнями женщин, что, учитывая его нищенский вид и пренебрежение правилами гигиены, можно считать удивительным достижением. Все заработанные деньги Бальзак тут же спускал. Он был убежден, что должен жить на широкую ногу, как аристократ, и даже его скромные доходы не могли этому помешать. В результате Бальзак постоянно был в долгах как в шелках. Потом он встретил польскую дворянку, купавшуюся в деньгах, — как раз то, в чем он нуждался. Но, даже подпав под обаяние его гения, она понимала, что расточительность Бальзака ставит ее состояние под угрозу. Она вышла за писателя замуж всего за несколько месяцев до его смерти, когда пошатнувшееся здоровье сделало Бальзака безобидным и достойным жалости.

Вернувшись после свадьбы в свой парижский дом, Бальзак обнаружил, что его слуга, много лет служивший ему верой и правдой, за время отсутствия хозяина сошел с ума. «Это предзнаменование! — вскричал писатель. — Я уже никогда не покину этот дом живым». И он не ошибся. Всего через несколько месяцев его сердце, ослабленное склонностью к перееданию и годами лишений, отказало. Под конец жизни Бальзак, похоже, погрузился в мир своих творений. В предсмертных словах: «Позовите Бьяншона… только он мог бы меня спасти», — писатель упоминает свое литературное альтер эго, врача из «Человеческой комедии».

КОФЕЙНЫЙ МАНЬЯК

Что же подпитывало необычайные писательские подвиги Бальзака? Да то же самое, что помогает миллионам наших соотечественников проснуться и обрести необходимый для работы заряд бодрости: старый добрый кофе. Правда, у Бальзака любовь к этому напитку переросла в настоящую манию: он выпивал до пятидесяти чашек крепкого турецкого черного кофе в день. В эпоху, когда не было сетевых кофеен и кофейных автоматов, раздобыть такое количество напитка было непросто. Когда не было возможности сварить кофе, Бальзак просто размалывал горстку зерен и забрасывал прямо в рот.

«Кофе играет в моей жизни значительную роль, — признавал Бальзак. — Масштабы его воздействия на меня прямо-таки эпические». Впрочем, и побочные эффекты тоже. Потребление крепкого кофе в неумеренных количествах вызывало у писателя боли в желудке, повышало давление и в конце концов привело к расширению сердца. Передозировка кофеина на фоне общей тяги к излишествам привела писателя к смерти, а ведь ему не было еще и пятидесяти двух.

ГЛАЗ ДАЮ!

Кофе был не единственным любимым напитком Бальзака, знавшего толк и в хорошем чае. Один из его излюбленных сортов попал к нему из рук российского консула, а тот в свою очередь получил его от царя, принявшего чай в дар от китайского императора. Дорогие экзотические листья были собраны под контролем императора и привезены в Россию караваном. В Китае об этом чае ходили легенды. Считалось, что любой отведавший его ослепнет. Неудивительно, что Бальзак берег драгоценный напиток для самых близких своих друзей. Его старинному приятелю Лоран-Жану доводилось пить этот необыкновенный чай неоднократно, и каждый раз он повторял: «Снова я рискую глазом, но — черт побери! — оно того стоит!»

НЕ ЗА ТОГО ПРИНЯЛИ

Как смог убедиться один из сотрапезников Бальзака, гения от безумца отделяет всего лишь тоненькая грань. Великий немецкий ученый и естествоиспытатель Александр фон Гумбольдт однажды попросил своего приятеля-психиатра познакомить его с настоящим сумасшедшим. Доктор устроил ужин, на который были приглашены один из его пациентов, Гумбольдт и Бальзак. Бальзак, видевший Гумбольдта в первый раз, явился, как обычно, в небрежном и растрепанном виде и во время еды непрестанно что-то бормотал. Когда беседа за столом сошла на нет, Гумбольдт наклонился к своему другу и поблагодарил его за то, что тот привел столь занимательный экземпляр. Только тут психиатр раскрыл карты: «Да нет же, безумен вон тот, — сообщил он Гумбольдту. — А человек, на которого вы смотрите, это мсье Оноре де Бальзак!»

ПОКУРИВАЯ ГАШИШ

Однажды в компании поэта Шарля Бодлера Бальзак решил попробовать гашиш, все по науке, под присмотром знакомого врача-психиатра. Дело происходило в роскошном поместье XVII века, окна которого выходили на Сену. Но результат оказался не столь прекрасен, как окружающие виды. Бальзак остался недоволен эффектом наркотика, не вызвавшего у него в голове «небесных голосов», появления которых он так ждал. Писатель был разочарован: гашиш так и не свел его с ума.

ГОЛОДАЮЩИИ ГЕНИИ

Хотя Бальзак и выдавал себя за дворянина, он был близко знаком с нищетой. В самые бедные свои годы он обитал в жалкой лачуге без отопления и мебели. Великий писатель не терял мужества и восполнял недостатки интерьера силой своего воображения. Он просто взял и написал на голых стенах названия предметов, которые хотел бы видеть в своем доме. На одной стене он нацарапал: «Обшивка панелями из красного дерева и комод». На другой: «Гобелен и венецианское зеркало». А над пустым холодным очагом: «Картина Рафаэля».

Жалкий приют Бальзака располагался на последнем этаже дома в одном из самых неблагополучных районов Парижа. Для человека с его уровнем запросов такие условия должны были казаться особенно ужасными. Бальзак был настолько беден, что его обычный обед состоял из черствого рогалика, который он размачивал в стакане воды. Один парижский книгопродавец решил не заказывать новый роман Бальзака, увидев, в какой дыре тот обитает. Известен случай, когда к Бальзаку под покровом темноты пробрался воришка и взломал замок на ящике письменного стола. Проснувшись, Бальзак только посмеялся: «Что толку искать ночью в столе деньги, — сказал он, — если законный владелец и днем не может их там найти!»

ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАК БЫЛ ИЗВЕСТЕН СВОИМ НЕПОМЕРНЫМ АППЕТИТОМ И НЕПРИЛИЧНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ. ОН ЕЛ ПРЯМО С НОЖА,

А КОГДА ЖЕВАЛ, КУСОЧКИ ПИЩИ РАЗЛЕТАЛИСЬ У НЕГО ИЗО РТА ВО ВСЕ СТОРОНЫ.

ДРАГОЦЕННАЯ СУБСТАНЦИЯ

На тему удержания в организме определенных жидкостей… Бальзак признавался своим друзьям, что, занимаясь сексом, он предпочитает не доводить дело до семяизвержения, поскольку боится растратить творческую энергию. «Всякие там шуры-муры и любовные игры, предшествующие эякуляции, — это, конечно, хорошо, — передавал слова Бальзака один из его приятелей. — Вот только до эякуляции доводить не надо». Бальзак считал сперму выбросом чистейшей мозговой субстанции, таким образом, фильтрация ее через член и последующая утрата означали для него потерю возможного акта творения». Сам Бальзак как-то раз, беседуя с одной из своих многочисленных любовниц сразу после оргазма, воскликнул: «Сегодня утром я лишился романа!»