Лена не спит. Она сидит на постели, и тень от ее маленькой

фигурки падает на коврик, висящий над кроватью.

— Пора спать, Леночка, — говорит отец.

— Нет, папа, я не могу… — и сидит, поджав ноги, грустная, неподвижная: она ждет, когда летчик спасет ее друга Сармико.

А на льдине, прижавшись друг к другу, Сармико и Нынкай.

Ночь. По небу ходят огни полярного сияния. Сходятся и расходятся, меняя цвета, сполохи… Мальчик задремал. Нынкай ткнул его носом. Сармико бормочет:

— Не спи, не спи, Нынкай… нельзя спать… замерзнем… Встряхнулся, гладит собаку и говорит:

— Замерзнешь — умрешь. А умрешь — ничего больше не увидишь. — И смотрит в небо, где играют сполохи.

— Мне много видеть надо. Мне Москву видеть надо.

Сквозь дремоту видит Сармико, как в огнях полярного сияния вырастает сказочно прекрасный город. Он видит зубчатые стены и звезды на башнях.

— Москва… — говорит Сармико. — Держись, Сармико… Держись… Но… засыпает. Исчезли сполохи. Исчез прекрасный город. Сармико спит. Нынкай прижался к нему всем своим мохнатым

телом и тоже спит.