Вторая мировая война (1941-1945 гг.) нанесла огромный, катастрофический урон не только военным флотам, но и торговому судоходству. Потери кораблей и судов измеряются многими сотнями.

В составе Черноморского флота Советского Союза к началу войны было более 300 боевых кораблей, катеров и вспомогательных судов, в том числе Л линкор, 5 крейсеров, 16 эскадренных миноносцев и лидеров, 47 подводных лодок, 15 тральщиков, 4 канонерские лодки, 2 сторожевых корабля, 84 торпедных катера, минный заградитель, 10 катеров-охотников.

В частности, в боевом составе флота были такие крупные боевые корабли:

— линейный корабль «Севастополь». Его водоизмещение 30395 т, главный калибр — двенадцать 305-миллиметровых орудий, противоминный — 16 орудий калибра 120 мм и 32 зенитных орудия и пулеметы. Линкор построен на балтийском заводе, вступил в строй Балтийского флота в 1914 г. под названием «Севастополь». В 1921 г. его переименовали в «Парижскую коммуну», а в 1943 г. вернули прежнее название. В 1929 г. линкор перешел на Черное море и вступил в состав Морских сил Черного моря;

— крейсер «Ворошилов» (типа «Киров») водоизмещением 9950 т, с девятью орудиями 180-миллиметрового калибра, шестью 100-миллиметровыми и 25 зенитными орудиями и пулеметами. Вступил в строй в июне 1940 г.;

— крейсер «Молотов (типа «Максим Горький») вступил в строй за неделю до начала войны. Водоизмещение его 9760 т, главный калибр — девять 180-миллиметровых орудий, противоминный и зенитный калибр — такой, как на «Ворошилове». Принимал на борт два гидросамолета, взлетавшие с катапульт, садившиеся в воду;

— крейсер «Красный Кавказ». Заложен в 1913 г., но вступил в строй в 1932 г. До 1926 г. назывался «Адмирал Лазарев». Его водоизмещение 9030 т, главный калибр — четыре 180-миллиметровые орудия, противоминный — двенадцать 100-миллиметровых и 22 зенитных орудия и пулемета. Имел на вооружении два гидросамолета с одной катапультой. В 1942 г. удостоен гвардейского звания;

— крейсер «Красный Крым», заложен в 1913 г., вступил в строй Морских сил Балтийского моря в 1928 г. До 1925 г. назывался — «Светлана», затем был переименован в «Профинтерн». Под этим названием в 1929 г. совместно с линкором «Парижская коммуна» перешел на Черное море. В 1939 г. переименован в «Красный Крым». Его водоизмещение 7999 т, имел пятнадцать орудий 130-миллиметрового калибра, шесть 100-миллиметрового и 21 зенитную пушку и пулемет. Нес два гидросамолета. В 1942 г. крейсеру присвоено гвардейское звание;

— крейсер «Червона Украина» (до 1922 г. — «Адмирал Нахимов»). Заложен в 1913 г., вступил в строй в 1927 г., водоизмещение 8400 т, артиллерийское вооружение — пятнадцать 130-миллиметровых и восемь 100-миллиметровых орудий;

— лидер «Ташкент» построен в Италии по заказу Советского Союза, заложен в 1935 г., вступил в строй в 1939 г. Его водоизмещение 3200 т, имел шесть 130-миллиметровых орудий, шестнадцать зенитных пушек. Развивал скорость 44 узла;

— лидеры «Москва» и «Харьков» (типа «Ленинград»). Оба заложены в 1932 г. и вступили в строй в 1938 г. Водоизмещение 2693 т, имели пять орудий 130-миллиметрового калибра, шесть зенитных пушек и шесть зенитных пулеметов. Развивали ход до 43 узлов. Лидеры были самые быстроходные большие корабли Черно-морского флота за всю его трехсотлетнюю, в том числе и современную, историю;

— шесть эскадренных миноносцев типа «Гневный» («Бдительный», «Безупречный», «Беспощадный», «Бодрый», «Бойкий», «Быстрый»). Все они вступили в строй в 1939 г. Их водоизмещение 2402 т, главный калибр — четыре 130-миллиметровых орудия, зенитное вооружение — два 76,2-миллиметровых, три 37-миллиметровых орудия и четыре 12,7-миллиметровых пулемета. Развивали скорость 38,6 узла;

— пять эсминцев типа «Новик» — «Дзержинский» (до 1926 г. «Калиакрия»), «Железняков» (до 1925 г. — «Корфу», затем до 1939 г. — «Петровский»), «Незаможник» (до 1923 г. — «Зантс», затем до 1926 г. — «Незаможный»), «Шаумян» (до 1925 г. — «Левкас»), «Фрунзе» (до 1925 г. «Быстрый»). Все они были заложены в 1913-1915 гг., вступили в строй в разное время, от 1915 до 1925 г. Водоизмещение их 1760 т, вооружение по 4 орудия 102 мм, одно 76,2 мм, два пулемета. Развивали скорость до 33 узлов;

— один эсминец самого последнего типа — «Смышленый» (типа «Сторожевой»), вступил в строй в ноябре 1940 г. Его водоизмещение 2529 т, имел четыре 130-миллиметровых орудия, три 76,2, две 45-и две 37-миллиметровые пушки, а также два пулемета. Развивал ход 38 узлов.

Еще четыре эсминца типа «Сторожевой» вступили в строй флота вскоре после начала войны: с июня 1941 г. — по январь 1942 г. — «Свободный», «Совершенный», «Сообразительный», «Способный», Таким образом, всего во время войны в разное время на флоте было шестнадцать плавающих эскадренных миноносцев и три лидера. Был еще один эсминец — «Огневой» (до мая 1941 г. он назывался «Опасный»). Он был заложен в 1939 г., спущен на воду в 1940 г., но в строй вступил только в мае 1945 г. и в боевых действиях участия не принимал.

В течение войны флот пополнялся также тральщиками, катерами разных классов, в том числе и по ленд-лизу. Кроме того, в боевых действиях на море участвовали практически все суда и плавсредства пароходств, портов и разных ведомств. Одни были мобилизованы и воевали под военно-морским флагом, другие привлекались для обеспечения перевозки войск, высадки десантов и других военных нужд. Поэтому точную цифру участвовавших в войне на море определить и назвать вряд ли возможно, да и нет особой необходимости: все они воевали, получая повреждения, погибали…

В состав Черноморского флота к началу войны входила также и Дунайская флотилия (5 мониторов, 22 бронекатера, 7 катеров-тральщиков и другие катера). Часть ее кораблей в отдельные периоды войны воевала и погибала, как и корабли других речных флотилий, в бассейне Черного и Азовского морей (Пинская, Днепровская, Донская, Кубанская и др.).

Черноморский флот потерял в ходе войны 212 боевых единиц, в том числе крейсер «Червона Украина», 11 эсминцев, все три лидера, 28 подводных лодок, 2 сторожевых корабля, 20 тральщиков, 54 охотника за подводными лодками, 60 торпедных катеров, 43 сторожевых катера. В это число не включены потери речных боевых кораблей, большая часть которых погибла на реках. Количество погибших судов вспомогательного флота превышает 300 единиц. Чтобы «привязать» эти потери к месту и времени, очень коротко вспомним динамику боевых действий на Черном и Азовском морях. 22 июня 1941 г. немецкая авиация нанесла удар по Севастополю и Измаилу. На южном фланге советского фронта в начале войны Дунайская флотилия совместно с сухопутными войсками не только отразила первые атаки противника, но 20-26 < июня осуществила несколько тактических десантов и овладела противоположным берегом Дуная на протяжении 70 км. Это был первый в истории войны десант. Почти месяц флотилия и сухопутные войска вели активные боевые действия, не позволяя врагу форсировать Дунай. В какой-то степени этот эпизод перекликается с действиями пограничников на самом северном участке фронта — на полуострове Рыбачий, где граница осталась неприкосновенной с первого до последнего дня войны.

К сожалению, иначе развивались события в других местах, в частности и на побережье Черного и Азовского морей. В августе противник захватил Николаев и Херсон, Одесса оказалась в его тылу. Героическая оборона Одессы продолжалась до октября 1941 г. и была прекращена по решению Ставки Верховного главнокомандования. Эвакуация Одессы прошла организованно и завершилась 16 октября.

В сентябре 1941 г. немецко-румынские войска подошли к Перекопу, в конце октября вошли в Крым. 29 октября началась легендарная оборона Севастополя, завершившаяся в конце июня — начале июля 1942 г. В середине ноября 1941 г. был занят весь Крым, в период обороны Севастополя проведена Керчь-Феодосийская десантная операция и с самого конца декабря до конца мая 1942 г. советские войска удерживали Керченский полуостров.

К весне 1942 г. немецкие войска заняли все северное побережье Азовского моря, а августе — южное его побережье, Анапу. Немцы были остановлены в Новороссийске, и в сентябре линия фронта в этом районе стабилизировалась ровно на год, начались действия по обороне Кавказа. В феврале 1942 г. был высажен десант на западный берег Цемесской бухты, плацдарм, получивший название «Малая земля», удерживался более семи месяцев.

Летом 1943 г. началось освобождение оккупированных территорий, в том числе и на побережье Черного и Азовского морей. 16 сентября в результате новороссийской десантной операции был освобожден Новороссийск, затем Таманский полуостров, северное побережье Азовского моря. В начале ноября в результате Керченско-Эльтигенской десантной операции был создан плацдарм на Керченском полуострове. Осенью этого же года крымская группировка немецких войск была отрезана с суши, в марте 1944 г. освобожден Николаев, в апреле — Одесса. В апреле же начато наступление советских войск на сивашском и перекопском направлениях, поддержанное с Керченского полуострова, 9 мая был освобожден Севастополь, 12 мая разгромлены остатки немецких войск, отошедших к Херсонесскому мысу. В августе—сентябре 1944 г. занято румынское и болгарское побережье Черного моря с портами Сулина, Констанца, Бургас и Варна. В дальнейшем Дунайская флотилия Черноморского флота продолжала боевые действия по освобождению Венгрии, Югославии и Австрии.

Черноморский флот в ходе войны выполнял следующие задачи: прикрытие и поддержка приморского фланга сухопутных войск артиллерийским огнем кораблей, бомбардировкой с воздуха и нанесением ударов с моря по тылам и флангам противника; оборона военно-морских баз.

Если очень схематично представить ход боевых действий на черноморско-азовском театре, то можно сказать, что в первый год, с июня 1941 г. по август 1942 г., шло наступление немецких войск вдоль побережья, второй год — с сентября 1942 г. по сентябрь 1943 г. фронт стал стабильным в районе Новороссийска, в третий год войны, с сентября-октября 1943 г. по сентябрь 1944 г., Черноморское и Азовское побережья были освобождены от оккупантов.

Анализ потерь Черноморского флота показывает, что наибольшее количество кораблей и вспомогательных судов погибло в первый военный год. Так, из 15 погибших больших боевых кораблей 12, т.е. более чем три четверти, погибли в первый год, при обороне Одессы и Севастополя. В первые дни, при выполнении набеговой операции на Констанцу погиб лидер «Москва». 21 июля на выходе из Севастополя подорвалась на немецкой мине эсминец «Быстрый», а 30 сентября 1941 г. — эсминец «Совершенный».

При обороне Одессы 21 сентября 1941 г. погибли эсминец «Фрунзе», канонерская лодка «Красная Армения». 7 марта 1942 г. в районе Керченского пролива подорвался на мине эсминец «Смышленый».

Во время обороны Севастополя погибли крейсер «Червона Украина» (12 ноября 1941 г.), эсминцы «Дзержинский» (14 мая 1942 г.), «Свободный» (10 июня 1942 г.), «Безупречный» (26 июня 1942 г.), лидер «Ташкент» (28 июня 1942 г.), эсминец «Бдительный».

В октябре 1943 г. при набеге на Феодосию и Ялту были потеряны лидер «Харьков», эсминцы «Беспощадный» и «Способный».

* * *

К 22 июня 1941 г. в составе флота было 47 подводных лодок различных типов:

— 3 — типа «Д» («Декабрист»), водоизмещение 941 т надводное, 1288 т подводное, 8 торпедных аппаратов, 1 — 100 и 1 — 45-миллиметровые орудия;

— 5 — типа «Л» («Ленинец»), водоизмещение 1025/1321 т, 6 торпедных аппаратов, 1 — 100 и 1 — 45-миллиметровыс орудия;

— 4 — типа «С» (средняя), 837/1075 т, 6 торпедных аппаратов, 1 —100- и 1—45-миллиметровые орудия;

— 15 — типа «Щ» («Щука»), двух серий — Vбис и X, водоизмещение около 600/700 т, 6 торпедных аппаратов, 1 и 2 45-миллиметровых орудия (на серии Vбис вместо второго орудия — два пулемета);

— 14 — типа «М» («Малютка») двух серий — VI, VIбис, водоизмещение 160/250 т, два торпедных аппарата, 1 — 45-миллиметровое орудие, а также 1-2 пулемета;

— 5 — типа «АГ» — подводные лодки постройки 1918-1923 гг., водоизмещение 360/470 т, 4 торпедных аппарата, 1 — 45-миллиметровое орудие и 1 пулемет. Несмотря на свой солидный «возраст» эти лодки принимали активное участие в боевых действиях, на счету у каждой от двенадцати до двадцати боевых походов.

До конца 1941 г. в строй вступили еще 6 подводных лодок типа «М» XII серии, водоизмещение 203/254 т; два торпедных аппарата, одно 45-миллиметровое орудие. Две подводные лодки к началу войны находились в капитальном ремонте в Севастополе и при его оставлении были взорваны. Таким образом, в боевых действиях участвовала 51 подводная лодка. _

Основная задача, которую выполняли подводные лодки флота, была практически одинакова в продолжение всей войны — это действия на коммуникациях противника. В зависимости от военной обстановки на театре, менялись и районы действий подводных лодок. В первые месяцы войны подводные лодки действовали на коммуникациях от Варны до Сулины, затем до Одессы и до Босфора. С занятием немецкими войсками Крыма подводные лодки действовали в районах между Севастополем и Констанцей, Севастополем и Одессой, Севастополем и Сулиной. В Крымской наступательной операции 1944 г. подводные лодки действовали на этих же направлениях, препятствуя как подвозу подкреплений в Крым, так и эвакуации немецких войск из Севастополя. В мае-июне 1942 г. многие подводные лодки использовались для перевозки грузов и войск в осажденный Севастополь и вывоза оттуда раненых. Было это вызвано тем, что подходы к Севастополю простреливались немецкой артиллерией, и вход наземных кораблей был или чрезвычайно опасен или практически невозможен.

Всего за годы войны черноморские подводники совершили около 570 боевых походов, некоторые из них — более двадцати походов: «Л-4» — 24 боевых похода, «Л-23» — 21, «С-31» — 20, «М-118» — 25, «М-111» — 29, а «М-35» — тридцать раз совершала боевые походы. Лодки ушли на позиции уже 22 июня 1941 г. В первые же дни войны подводники понесли и первую потерю — погибла «Щ-206» в своем первом боевом походе, мористее Констанцы. Первая победа подводников была достигнута в августе 1941 г. — подводная лодка «Щ-211» южнее Варны атаковала и потопила транспорт «Пелес» водоизмещением 5708 брт. Она же в сентябре в этом же районе потопила транспорт противника «Суперга» в 6154 брт.

Большая часть подводных лодок потеряна в западной части Черного моря, у побережья Румынии и Болгарии. Причины этого вполне объяснимы и закономерны. Так как перевозки вдоль побережья противник осуществлял по прибрежным маршрутам, прикрытым с моря оборонительными минными заграждениями, то для того, чтобы «добраться» до транспортов противника, командирам подводных лодок приходилось преодолевать эти минные поля, что и приводило к большим потерям, тем более, что районы постановки вражеских мин известны были лишь предположительно. Как пример, можно привести эпизод из боевого похода «Щ-211», в сентябре 1941 г., в котором она потопила танкер «Суперга». После атаки лодка стала уходить из района на большие глубины; форсируя минное заграждение, она зацепилась за минреп выставленной якорной мины, маневром от нее избавиться не удалось. Командир принял решение выходить вместе с миной на глубокое место. Ночью лодка всплыла, водолаз обнаружил зацепившуюся мину в районе горизонтальных рулей, рядом с корпусом лодки. Несмотря на штормовые условия ему удалось перерубить минреп и освободиться от мины. На этот раз встреча с миной обошлась благополучно, но так было далеко не всегда. Уже через месяц эта же подводная лодка не вернулась из своего четвертого боевого похода и причины ее гибели неизвестны до сих пор… В журналах боевых действий записано: «Штабом флота объявлено, что в связи с выходом всех сроков возвращения, пл «Щ-211» (командир капитан-лейтенант А.Д. Девятко) считать погибшей». Кроме мин, осложняли действия подводных лодок и малые глубины у берегов западной и северо-западной частей Черного моря, затруднявшие маневр по глубине и уклонение от противолодочных кораблей.

За весь период войны Черноморский флот потерял в море 26 подводных лодок, т.е. половину общего количества, принимавшего участие в боевых действиях. Они погибли на минах, от воздействия противолодочных сил и пропали без вести…

Обстоятельства гибели абсолютного большинства подводных лодок до сих пор неизвестны. Есть только некоторые отрывочные данные агентурной разведки и свидетельства очевидцев из местных жителей, например, по подводной лодке «М-118». Эта подводная лодка была заложена в январе 1940 г., спущена на вода в феврале 1941 г. и вступила в строй в октябре 1941 г. За год боевых действий восемь раз выходила на позиции в западную и северо-западную части Черного моря. 1 октября 1942 г. в районе между устьем Днестра и Дуная вблизи берега атаковала и потопила торпедой транспорт «Зальцбург» водоизмещением 1942 брт. Было это днем, на малых глубинах. Через некоторое время лодка была обнаружена немецким гидросамолетом и подверглась атаке, вероятно, успешной, так как по появившемуся следу соляра на лодку вышли два румынских тральщика. В условиях мелководья подводной лодке не удалось оторваться от тральщиков, и она была потоплена серией глубинных бомб. После бомбометания на поверхность всплыли деревянные обломки и обмундирование.

В конце 80~х годов были предприняты попытки поиска транспорта «Зальцбург» и подводной лодки, местные жители подтвердили факт боя и гибели лодки. Они сообщили, что на месте потопления румыны выставили буй, на следующий день водолазы обследовали район, но ничего не нашли. В этом же районе на берегу была обнаружена невзорвавшаяся торпеда, предположительно, с подводной лодки (или вторая в залпе по «Зальцбургу», или выпущенная по тральщикам). Торпеду разоружили и увезли. До сегодняшнего дня место подводной лодки, несмотря на многочисленные и многократные обследования района, не обнаружено. А вот транспорт «Зальцбург» найден, лежит он на глубине 14 м, наименьшая над ним глубина 4,8 м. Он обследован гидрографическим эхотралом бокового обзора «ГЭБО-100» и водолазами, последний раз в 1988 г. Транспорт сильно разрушен, лежит курсом 22Г, его длина около 135 м, ширина — 25 м. Местоположение и глубина определены гидрографами достоверно. В этом же районе есть еще несколько затонувших судов, причем, не все они осмотрены водолазами, так что не исключено, что среди них когда-то будет обнаружена и подводная лодка «М-118».

Во время третьего боевого выхода в район Варны погибла в ноябре-декабре 1942 г. подводная лодка «Щ-204», командир капитан-лейтенант И.М. Гриценко. Почти сорок лет точное место ее гибели было неизвестно. И только спустя 40 лет лодка случайно была обнаружена болгарскими рыбаками как подводное препятствие, о которое рвались сети. Гидрографическим обследованием установлены точные координаты. Водолазы доложили: «подводная лодка со звездой на рубке…» Как рассказывает капитан 1 ранга запаса Александр Васильевич Жбанов, тогда начальник Аварийно-спасательной службы Черноморского флота, по договоренности с болгарским ВМФ в район было послано современное спасательное судно «СС-21». Обследование подтвердило — да, подводная лодка, типа «Щука». Номера ни на рубке, ни в ограждении рубки, где должна быть медная табличка, не обнаружили. Вскрыли верхний рубочный люк, проникли в боевую рубку. По документам, найденным там (сигнально-наблюдательный журнал и др.), установили, что это — «Щ-204». Останки части экипажа с подлодки были доставлены в Севастополь и торжественно захоронены на кладбище ветеранов Великой Отечественной войны. На этой церемонии присутствовали многие родственники погибших подводников, которых черноморцы разыскали, а Военный совет флота пригласил в Севастополь. Среди них — сын командира лодки, тоже командир лодки, но атомной, с Северного флота, капитан 1 ранга Гриценко, и внук, тоже подводник… На памятнике погибшим выбиты имена всех членов экипажа лодки, поднятая с лодки пушка находится в экспозиции музея Черноморского флота.

В 1974 г. при обследовании гидрографами затонувшего судна около острова Змеиный и при последующем уточнении аквалангистами одного из украинских любительских клубов была обнаружена подводная лодка времен войны, погибшая от сильного взрыва в носовой части, вероятно, от подрыва мины с последующей детонацией запасных торпед. Командующим флотом, тогда адмиралом Н.И. Ховриным, было принято решение о подъеме лодки для использования ее как музейного экспоната, проведено детальное обследование силами Аварийно-спасательной службы флота, даже заведены уже стропы под корпус. Но потом пришлось отказаться от подъема, так как специалисты по взрывчатым веществам предполагали возможность самовзрыва сохранившихся в аппаратах торпед ввиду образования за прошедшие десятилетия легковзрывающихся окислов.

Одна подводная лодка лежит на грунте на севастопольском внешнем рейде, на глубине 78 м. Она обнаружена гидрографами в 1978 г. с помощью эхографа бокового обзора по «наведению» командира бригады траления, капитана 1 ранга Казбека Шовгенова. Он сообщил начальнику Гидрографической службы, что его тральщики при учебном тралении в этом районе систематически цепляются придонными тралами за какое-то препятствие. По просьбе гидрографов в 1980 г. лодка обследована малой исследовательской подводной лодкой «Бентос-300», частично даже сфотографирована. Действительно, это небольшая лодка, длиной 55-60 м, занесенная илом почти по ватерлинию, с полуразрушенной рубкой — и с большим количеством порванных тралов, курс лодки — около 90°. Можно предположить, что это одна из подводных лодок, затопленных интервентами в 1919 г. при уходе из Севастополя. Было затоплено 12 подводных лодок, в двадцатых годах поднято восемь, на глубинах от 17 до 60 м. Возможно, придет очередь и этой подводной лодки, представляющей бесценный экспонат военного кораблестроения начала двадцатого века. Кстати, некоторые инициативные группы уже разработали оригинальные способы подъема этой лодки с использованием эффекта замораживания и закручивания тросов. Координаты остальных погибших подводных лодок неизвестны. Полагаем, что этот наш долг перед погибшими подводниками когда-нибудь совместными усилиями энтузиастов и ученых будет выплачен…

* * *

Значительные потери понесли на Черном и Азовском морях суда гражданских ведомств — Черноморского и Азовского пароходств и Совтанкера. Нагрузка на них выпала не меньшая, чем на боевые корабли и вспомогательные суда флота, плавали они даже больше.

Делить в войну моряков и суда на военные и гражданские весьма трудно, да и не нужно. Следует сказать, что вообще, если противник видел группу из транспортов и кораблей охранения, то первый и основной удар приходился на транспорты, как наиболее ценную и важную часть конвоя. В этом отношении тактика у обеих сторон была одинакова. Только мины почти не обладали избирательностью, поражая и корабли охранения, и конвоируемые транспорты. Правда, и здесь у боевых небольших кораблей охранения было преимущество — меньшая осадка и более слабое магнитное поле.

Всего за три года войны на Черноморском театре погибло 95 судов Минморфлота (не считая малых, водоизмещением менее 100 т). Наибольшие потери в гражданских судах, так же как и в боевых, были понесены в первый год войны, с июня 1941 г. по июнь 1942 г. В этот период погибло 66 судов, или две трети всех погибших. Во второй период войны (оборона Кавказа) погибло 25 и в продолжение последнего военного года — 3 судна.

Первые потери торговый флот СССР понес в июле 1941 г. Погибли транспорт «Аджария», грузопассажирский пароход «Ленин».

В августе потери возросли — затонуло 5 транспортов, из них 4 — в северо-западном районе, где шли боевые действия («Полина Осипенко», ледокол № 5, плавучий док, «Брянск», «Каменец-Подольский»).

В сентябре 1941 г. потеряно 4 транспорта, в том числе «Молдавия», «Советская Бессарабия», буксир «Тайфун».

В октябре потоплено 5 судов. В их числе ледокольный буксир «Соломбала», транспорт «Большевик».

Ноябрь 1941 т. был рекордным по нашим потерям. Погибло 8 судов, среди них санитарный транспорт «Армения», транспорт «Ингул», танкер «Апшерон», пропал без вести ледокол «Степан Макаров».

В декабре 1941 г. и январе 1942 г. ежемесячно погибало по 7 судов, в основном в Керченско-Феодосийской десантной операции (земснаряд «Ворошилов», буксир «Фанагория», транспорты «Пенай», «Ейск», «Красногвардеец», «Ташкент», «Зырянин», «Ногин», «Чатырдаг», «Спартаковец», «Батайск», «Жан Жорес», позже — танкер «Варлаам Аванесов»).

В феврале 1942 г. утонул только один транспорт «Коммунист». С марта по август 1942 г. ежемесячно погибало до 7 судов (транспорты «Чапаев», «Фабрициус», «Василий Чапаев», «Красный моряк», «Потемкин», «Восток», «Черноморец», «Красный Флот», танкеры «Валерий Куйбышев», «Михаил Громов», санитарные транспорты «Антон Чехов», «Сванетия», «Абхазия», «Грузия», «Белосток», транспорты «Кубань», «Украина», «Пролетарий», «Эльбрус», «Темрюк», «Севастополь», «Ян Томп», ледокол «Знамя социализма» и другие). Это был период наибольших потерь торгового флота СССР на Черном море.

В последующие месяцы 1942 г. потери резко уменьшились. Практически удалось сохранить оставшиеся крупные суда.

В 1943 г. погибло десять торговых судов (танкер «Вайян Кутюрье», буксир «Смелый», пароход «Пестель» и другие).

Анализ причин потерь на Черноморском театре показывает, что большая часть — 60% — из них вызвана авиацией, если проанализировать потери судов Морфлота на всех театрах военных действий, то этот процент гораздо меньше — 37. Далее идут мины — 16%, т.е. каждый седьмой транспорт на Черном море (так же как и в целом на всех театрах) погиб от мин. От подводных лодок на Черном море погибло всего 5 транспортных судов (меньше, чем от надводных кораблей — 7 единиц), в целом по ММФ на втором месте стоят подводные лодки противника — 13%, на третьем — надводные корабли — 6%. По общему количеству погибших судов СССР на черноморский театр приходится ровно третья часть.

Какова дальнейшая судьба погибших в войну судов минморфлота? Можно утверждать, что хотя много судов поднято и большинство из них разобрано уже на металлолом, все же значительная их часть остается на дне Черного и Азовского морей, особенно те, что погибли подальше от берега.

* * *

Огромны были потери во второй мировой войне флота Германии и ее союзников. К началу Великой Отечественной войны немецких кораблей на Черном море не было. Флот королевской Румынии состоял из 4 эскадренных миноносцев, 3 миноносцев, 4 канонерских лодок, минного заградителя, подводной лодки, 7 речных мониторов и других, более мелких кораблей, катеров и вспомогательных судов. Основные силы болгарского флота составляли 4 старых миноносца, 2 сторожевых корабля, 5 сторожевых катеров.

С первых же дней боевых действий на Черном море немецкое командование столкнулось с серьезными затруднениями в морских перевозках из-за малого количества морских транспортных средств. Румынские наиболее крупные и современные транспорты еще до войны были предусмотрительно отправлены в нейтральную Турцию. До конца войны в Стамбуле находились крупнейшие дизельэлектроходы «Трансильвания» и «Бессарабия», а «Тотила» и «Тейя» были возвращены в Румынию только в мае 1944 г. Они сразу были направлены на эвакуацию немецких войск из Севастополя и оба были потоплены, так что опасения предусмотрительных румын были обоснованными!

С продвижением немецких войск вдоль побережья Черного и Азовского морей удлинялись коммуникации и возникала все большая потребность в транспортных средствах, да и вообще в различных морских плавсредствах. Поэтому за 1942 и 1943 гг. немцы перебазировали на Черное море более 400 различных самоходных и несамоходных транспортных и вспомогательных плавсредств, в том числе около 200 быстроходных десантных барж (имея хорошее артиллерийское вооружение, они использовались и как боевые корабли), 113 сухогрузных и 40 нефтеналивных судов, 30 буксиров, 2 колесных парохода, 2 ледокола, 4 землечерпалки и множество несамоходных плавсредств (паромы, лихтеры, баржи). Часть из них доставлялась по Дунаю — с Балтийского и Северного морей, часть — через проливы Дарданеллы и Босфор из Средиземного моря. Подавляющее большинство судов и плавсредств было захвачено немцами в Голландии, Норвегии, Югославии, Франции. Для транспортных целей немецкое командование использовало также и бывшие советские плавсредства, захваченные при занятии портов или поднятые со дна моря (всего их было до 100 единиц, в том числе около 70 сейнеров, шаланд и мотоботов, 14 буксиров и 10 транспортов). Для обеспечения морских перевозок, а также для нарушения перевозок Черноморского флота, немцы в 1942-1943 гг. ввели в Черное море значительное количество боевых кораблей и катеров различных классов и типов. В их число входили 6 подводных лодок, 30 торпедных катеров, 84 сторожевых катера, 23 тральщика, 26 охотников за подводными лодками.

Летом 1942 г. на Черном море действовала также итальянская 10-я флотилия катеров под командованием капитана 1 ранга Мимбелли и несколько сверхмалых подводных лодок типа СВ. В флотилию входили 5 катеров типа MTSM с одной торпедой и 5 «взрывающихся» катеров типа МТМ. Катера были доставлены из Италии (Специя) по железной дороге до Симферополя, а затем на автомашинах до Фороса, где была оборудована временная база для спуска и подъема катеров — невдалеке от того места, где в восьмидесятые годы построена печально известная дача Горбачева. В июне 1941 г. итальянские катера принимали достаточно активное участие в действиях по блокаде осажденного Севастополя, в августе они перебазированы сначала в Феодосию, а в сентябре — в Мариуполь. В конце 1942 г. с приближением фронта флотилия была отправлена обратно в Италию, куда и прибыла в марте 1943 г.

К сожалению, точных данных о количестве потопленных кораблей и судов противника на Черном и Азовском морях в советской официальной исторической литературе нет. Анализируя цифры, приводимые в различных источниках, можно сказать, что всего за время боевых действий на Черном и Азовском морях от всех видов боевого воздействия (авиация, подводные лодки, надводные корабли и катера, мины, а также по другим причинам), немцы и их союзники потеряли более 400 кораблей, катеров, транспортов и других вспомогательных судов и плавсредств.

Исключение составляет уникальная по объему обработанной информации, по глубине анализа, полноте и, убеждены, достоверности приведенных данных книга любителей военно-морской истории С.В. Богатырева и К.Б. Стрельбицкого, вышедшая во Львове в 1993 г.

По их данным, Германия за время боевых действий на Черном и Азовском морях потеряла 251 боевой корабль, в том числе 6 подводных лодок, 126 быстроходных десантных барж - БДБ и самоходных паромов типа «Зибель», 19 торпедных катеров, 28 тральщиков различных типов, 27 катеров-охотников за подводными лодками, 4 прорывателя минных заграждений, 4 сетевых и минных заградителя, 11 сторожевых катеров, 26 штурмовых и десантных ботов. Румыния потеряла 13 единиц — миноносец, сторожевой корабль, тральщик, минный заградитель, 2 монитора, 4 торпедных катера, 2 сторожевых катера и 2 катерных тральщика. Потери Италии — 11 торпедных катеров и сверхмалая подводная лодка. Потери транспортных морских судов равны 48 единицам, причем, 10 из них немецких, 14 — румынских, 5 — итальянских, 2 — венгерских. Остальные были захвачены в СССР (5 единиц), во Франции — 3, по одной в Греции, Голландии и Норвегии. Национальная принадлежность остальных шести транспортов не установлена. По данным уже немецких источников подтверждается потопление 45 буксиров и 31 большого несамоходного судна типа «баржа-лихтер».

Кроме указанных, было потоплено также 15 турецких и 8 болгарских транспортов, мелких судов и шхун. Мины явно не разбирают национальной принадлежности. Возможны и ошибки. К сожалению, бывали и неоднократные взаимные атаки кораблей, самолетов и подводных лодок Черноморского флота.

Из общего числа в 420 единиц потерь немецкого и союзных флотов на Черном и Азовском морях 75 было затоплено немцами в августе и сентябре 1944 г. при уходе из румынских и болгарских портов и вообще с Черного моря. В их числе 5 подводных лодок «U-18», «U-24», «U-19», «U-20» и «U-23», около 30 быстроходных десантных барж, около 30 кораблей противолодочной обороны, тральщиков, других катеров (из них 4 итальянских торпедных катера). Большая часть их и до сего времени покоится на подходах к Варне и Констанце.

Наиболее крупными транспортами, потерянными немецким и его союзными флотами были румынский транспорт «Пелес» (потоплен в августе 1941 г. в районе мыса Емине подводной лодкой «Щ-211», водоизмещением 5708 брт), итальянский танкер «Суперга» (6154 брт, потоплен тоже «Щ-211» в сентябре 1941 г. южнее Бургаса), итальянский танкер «Торчелло» (3336 брт, ноябрь 1941 г., район Варны, «Щ-214»), румынский транспорт «Каварна» (3495 брт, декабрь 1941 г., к северу от о. Змеиный, мины), болгарский транспорт «Родина» (4158 брт, март 1943 г., подводная лодка «Д-4»), румынский транспорт «Сучава» (6876 брт, апрель 1943 г., подводная лодка «С-33»), транспорт «Санта-Фе» (4627 брт, западнее Севастополя, ноябрь 1943 г., подводная лодка «Д-4»), транспорты «Тотила» и «Тейя» (2773 брт и 3599 брт соответственно, май 1944 г., авиация) и наиболее крупный из всех танкер «Фридерикс» (7327 брт, бывший французский «Фируц», май 1944 г., западнее Севастополя, торпедирован подводной лодкой «Л-4», дошел до Констанцы и там на мелководье затонул).

 

Начало войны

Черноморский флот первым начал Великую Отечественную войну: уже в 3 ч 15 мин 22 июня 1941 г.. немецкие самолеты атаковали главную базу флота — Севастополь. Они выставили 44 магнитные мины. На них в первые дни войны подорвались эсминец «Быстрый», паровая шаланда «Днепр», буксир, плавучий кран.

Эсминец «Быстрый» подорвался на магнитной мине при выходе из Севастополя, был сильно поврежден, на нем возник пожар, который удалось потушить. Командир спас корабль, посадив его на отмель у северного входного мыса Севастопольской бухты. К сожалению, повреждения были слишком велики. Вот дневниковые записи командующего Черноморским флотом, тогда вице-адмирала Ф.С.Октябрьского:

«1 июля.

…2. Большое несчастье. Организовали отправку на ремонт в Николаев эсминца «Быстрый»; при выходе за боны, немного уклонившись от оси фарватера, эсминец подорвался на мине. Донной. Корабль приткнулся к мели, но, по-видимому, погибнет. Повреждения подводной части большие. Я ходил на место, смотрел. Продолжается борьба за спасение корабля. 2 июля.

1. ЭМ «БС» (эсминец «Быстрый») в безнадежном состоянии. Решили снимать орудия, подвели кран для съемки пушек. ЭМ разломился на три части и погрузился в воду до верхней палубы».

К концу июля флоту и ученым удалось создать электромагнитный трал, а в дальнейшем наладить систему размагничивания кораблей. Первую магнитную немецкую мину минеры Черноморского флота М.И.Иванов и Н.Д.Квасов с помощью флотских водолазов разоружили (и изучили) 5 июля 1941 г. близ Очакова».

* * *

В первые же дни войны, успешно отразив воздушные налеты на главную базу, Черноморский флот начал активные боевые действия в западной части моря, одновременно проводя мобилизацию и предусмотренные планами оборонительные мероприятия. В ударах по противнику участвовала вся бомбардировочная авиация флота, подводные лодки и корабли эскадры. Их действия были направлены на нанесение потерь противнику в кораблях и судах, разрушение портовых сооружений, пресечение морских сообщений противника у болгарского и румынского побережий, а также уничтожение запасов нефти в Констанце, нефтепромышленных объектов в Плоешти.

С этой же целью уже в ночь на 23 июня десять самолетов ВВС флота нанесли удар по Констанце и Сулине. Днем по этим же объектам был нанесен удар уже 98 самолетами. Бомбардировка Констанцы продолжалась 24, 25 и 26 июня.

Подводные лодки начали развертывание на позиции уже в первые часы войны. 25 июня Главком ВМФ приказал нанести удар по Констанце и надводным кораблям.

К решению этой задачи были привлечены два лидера — «Москва» и «Харьков» непосредственно для обстрела; крейсер «Ворошилов», эсминцы «Сообразительный» и «Смышленный» составляли отряд прикрытия. Ударной группой командовал капитан 2 ранга М.Ф.Романов (КП на лидере «Харьков»), отрядом прикрытия и всеми выделенными силами командир отряда легких сил — контр-адмирал Т.А.Новиков (флаг на крейсере «Ворошилов»). Лидером «Харьков» командовал капитан 3 ранга П.А.Мельников, лидером «Москва» — капитан-лейтенант А.Б. Тухов. Экипаж каждого лидера 344 человека.

25 июня около 20 ч ударная группа вышла из Севастополя, а через два с половиной часа вышел и отряд прикрытия. В целях дезинформации лидеры до наступления полной темноты следовали курсом на Одессу и только потом изменили курс на Констанцу. Переход удалось совершить скрытно, и их появление у Констанцы было для противника неожиданным.

Далее события излагаются согласно официальной «Хронике», составленной по первоисточникам (шифртелеграммам, журналам боевых действий, вахтенным журналам и другим документам) непосредственно с окончанием боевых действий на Черном море:

«…26 июня. Переход морем обоих лидеров прошел без всяких помех, и в 4 ч 42 мин с дистанции 140 кабельтовых им прямо по курсу открылся берег. В 4 ч 50 мин на «Харькове», шедшем головным, оборвался параван (параван — это устройство для отвода от борта корабля якорных мин. Он имеет вид стальных «усов», закрепленных на форштевне в подводной части, которые на ходу корабля специальными отводителями-“самолетиками” расходятся в стороны от корабля. Попавшая на эти «усы» якорная мина своим минрепом пересучивается по тросу и отводится от корабля — Л. М.) Корабли поменялись местами и головным стал лидер «Москва». В 5 ч 00 мин лидеры начали поворот на боевой курс 221º, имея ход 26 узлов. В это время у «Харькова» оборвался левый параван. В 5 ч 02 мин «Харьков» открыл огонь по нефтебакам в порту Констанца с дистанции 130 кабельтовых. С третьим залпом «Харькова» открыл огонь и лидер «Москва». На второй минуте стрельбы кораблей береговая батарея противника открыла по ним ответный огонь, но снаряды ложились с большим недолетом. В 5 ч 06 мин открыла огонь крупнокалиберная румынская батарея и третьим залпом накрыла лидер «Москва». («Накрыла» — это не значит, что батарея достигла попаданий, просто часть снарядов ложилась с недолетом, часть — с перелетом, что уже очень опасно — Л.М.)

Около 5 ч 10 мин командир ударной группы решил отходить, и на лидер «Москва» был передан сигнал: «Начать отход. Дым». В 5 ч 12 мин «Москва» начала отход, одновременно ставя дымовую завесу. «Харьков», шедший без паравана, держался кильватерной струи «Москвы». В 5 ч 13 мин «Москва» легла на зигзаг, с целью сбить, пристрелку вражеских батарей. В это время с «Харькова» заметили на берегу в районе нефтегородка большой пожар.

В 5 ч 14 мин «Харьков» прекратил артиллерийский огонь по берегу, выпустив 154 фугасных снаряда. («Москва» прекратила огонь в 5 ч 12 мин с поворотом на курс отхода — Л.М.) В момент поворота лидеров на курс отхода из Констанцы вышли 3 миноносца противника и открыли огонь по нашим кораблям, но их залпы ложились с большим недолетом. В 5 ч 20 мин с лидера «Харьков» был передан сигнал на лидер «Москва»: — «Больше ход. Идти прямым курсом». В 5 ч 21 мин на «Харьков», была получена квитанция по УКВ на этот сигнал. В тот же момент на лидере «Москва» раздался взрыв, и из-за дымовой завесы поднялся столб огня и дыма высотой 30 м. «Харьков», отвернув, обошел место взрыва с севера…»

Контр-адмирал-инженер В.Я. Красиков, обобщив опыт личного состава электромеханической службы флота и судоремонтных предприятий, рассказывает о последних минутах лидера «Москва»:

«Сразу же после взрыва представилась следующая картина. Обшивка и набор корпуса с левого борта, в районе первого и второго котельных отделений, разрушены. Надломленная в районе первого котельного отделения носовая часть (место скользящего шва), удерживаемая обшивкой правого борта, развернулась вправо форштевнем к корме и креном на левый борт так, что виден был боковой киль, а мостик, первая труба и мачты оказались в воде.

Быстро погружаясь, носовая часть увлекла за собой и кормовую, создавая у нее дифферент на нос и крен до 10° на правый борт. Левый гребной винт некоторое время вращался в воздухе. Часть команды плавала в воде.

События на корабле развивались очень быстро. Командир корабля взрывной волной был сброшен за борт. Офицеры и матросы БЧ-5 прилагали все усилия для спасения корабля. Носовая часть корабля плавала боковым килем вверх и носом к корме, на 1,5 м выступая над уровнем воды. Кормовая часть плавала с дифферентом. Первое машинное отделение было под водой. Борьба за непотопляемость была бесполезной. В это время с кормового мостика помощник командира лейтенант Л.И. Приваленков подал команду: «Покинуть корабль».

Услышав эту команду, командир БЧ-5 приказал … сбросить пробковые матрацы, вынести койки из 5-го кубрика, а из КП-1 по переговорным трубам передал приказание на боевые посты: «Всем наверх». Вскоре носовая часть корабля затонула. Дифферент кормовой части достиг 40°, и она, заняв вертикальное положение, также погрузилась в воду.

От момента получения кораблем повреждения до момента гибели прошло 4-5 мин. Место гибели корабля III = 44°02’, Д = 28°50’, Глубина около 40-45 м.

Из спасательных средств на воде были спасательные круги, матрацы, аварийный лес, дымшашки и единственная шлюпка, в которой разместились 17 человек.

Предполагая оказать помощь личному составу лидера «Москва», лидер «Харьков» подошел к месту гибели с севера, но близкие разрывы снарядов и появившийся самолет вынудили его изменить решение, и в 5 ч 28 мин он начал отход. При резком развитии хода в котле № 1 вследствие нарушения циркуляции воды лопнула водогрейная трубка, и «Харьков» снизил скорость до 6 узлов. Это совпало с близким разрывом двух снарядов. Пришлось устранять повреждения. О гибели лидера «Москва» капитан 2 ранга М.Ф. Романов доложил командиру группы поддержки.

Личный состав «Москвы», плававший на воде и находившийся в шлюпке, вечером подобрали румынские катера и гидросамолет (7 офицеров и 62 краснофлотца). (В последующем командиру лидера капитан-лейтенанту А.Б. Тухову удалось бежать из концлагеря. В должности командира взвода разведки он сражался в рядах партизанского отряда «Буревестник» на Одесщине и геройски погиб в бою с фашистами 5 марта 1944 г. близ местечка Голованевск, незадолго до освобождения Одессы…).

В 5 ч 55 мин «Харьков» вышел из зоны обстрела, имея скорость 6 узлов. С 7 ч в охранение «Харькова» вступил эсминец «Сообразительный». Чтобы дать кораблю полный ход, надо было ввести в строй котлы, для чего надо было заглушить потекшие водогрейные трубки. Обычно это делается при холодном состоянии котлов, но сейчас требовалось это сделать как можно скорее. Котельные машинисты Петр Гребенников и Петр Каиров, забинтовав лицо и руки, в асбестовых костюмах пробрались в топки еще не остывших котлов (от близких взрывов снарядов потекли трубки еще одного котла). Температура в топках достигала 80°. Пришлось сделать несколько «рейсов», чтобы заглушить все неисправные трубки, и к 8 ч 14 мин корабль смог дать ход 26 узлов. Вечером 25 июня лидер «Харьков» и эсминцы охранения «Сообразительный» и «Смышленый» вошли в Севастополь.

…К августу немецко-румынские войска далеко продвинулись в глубь территории нашей страны. Одесса осталась в тылу немецких армий. В период с 4 августа по 16 октября 1941 г. продолжалась героическая оборона Одессы. Уже в первые дни обороны города для ограждения порта от проникновения вражеских кораблей пришлось затопить пароходы «Петр Великий», «Псков», «Орел», «Плеханов», «Войков». Суда были затоплены путем открытия кингстонов. При уходе из города их подорвали.

Нет возможности рассказать о всех трагических событиях при обороне Одессы и вообще в начальный период войны. Поэтому расскажем только о наиболее крупных потерях, о самых запомнившихся случаях.

Тяжелы были потери в связи с гибелью парохода «Ленин» 27 июня.

Из справочника «Суда Министерства морского флота, погибшие в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов», издания 1989 г.:

«Ленин», грузопассажирский пароход, 2713 брт, ЧГМП, капитан И.С.Борисенко (погиб 9.11.41).

Дата и место гибели — вышел из Севастополя в составе конвоя в Новороссийск. По одним данным подорвался на мине, по другим — торпедирован румынской подводной лодкой «Дельфинум», погибло от 600 до 1000 чел.

Из рабочего дневника командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф.С. Октябрьского за 1941 г.:

«28 июля.

1. В 00.05 оперативный дежурный штаба флота доложил, что получено донесение о гибели пассажирского ПХ (пароход) «Ленин», шедшего из Одессы на Кавказ и в 23.00 27.7 затонувшего в районе м. Сарыч. ПХ «Ленин» был загружен людьми и разными грузами. Что за причина гибели ПХ, сколько погибло людей, — не уточняют. На ПХ был наш военный лоцман, в конвое один катер МО-4.

2. Окончательно приняли решение об организации в штабе флота отдела коммуникаций. Дело это очень важное, очень большое, надо руководить всем движением на театре.

29 июля.

1. Принял у себя на БФКП (береговой флагманский командный пункт) капитана ПХ «Ленин» тов. Борисенко и нашего военного лоцмана тов. Свистуна. Оба остались живы после этой ужасной катастрофы. Очень много погибло женщин, стариков и детей. А сколько? Капитан не знал, сколько у него на борту было людей. Это непостижимо, но это так. Будут уточнять в Одессе.

31 июля.

1. Наконец, кое-что уточнили в связи с походом из Одессы на Кавказ ПХ «Ленин». Все шло по линии гражданской и Морфлота. ПХ «Ленин» взял на борт около (точно никто не знает) 1250 пассажиров и 350 т груза (цветные металлы в слитках). На борт прибыл наш военно-морской лоцман тов. Свистун, и ПХ «Ленин» вышел из Одессы.

Кто были пассажиры? Эвакуированные семьи — женщины, старики, дети, это примерно половина, а вторая половина пассажиров — мобилизованные, которые отправлялись по директивам в учебные центры армии. По всем данным, ориентировочно погибло до 900 человек. Все говорит за то, что лоцман с капитаном, идя ночью прибрежным фарватером на Ялту и боясь, чтобы не вылезти на скалы (им все казалось, что они очень близко от берега), сильно взяли вправо и задели наше минное заграждение. Взрыв был под мостиком корабля. Корабль после взрыва держался на воде всего 5-7 минут».

Более подробно обстоятельства катастрофы вскрылись на следствии и в судебном разбирательстве, где обвиняемыми были военные лоцманы лейтенант И.И. Свистун и А.И. Штепенко (последний был лоцманом на транспорте «Ворошилов», шедшем в этом же караване).

Военный лоцман лейтенант Свистун (высшее гидрографическое образование, окончил Высшее военно-морское училище им. Фрунзе в 1940 г.), после перевода транспорта из Ялты в Ак-Мечеть (название порта Черноморское в те годы, расположен на западном берегу Крымского полуострова) получил приказание пересесть на «Ленин» и в составе каравана провести его в Ялту. «Ленин» только что пришел из Одессы под проводкой другого лоцмана. Подождав транспорт «Ворошилов», а также еще две шаланды, караван начал движение в Ялту. На «Ворошилове» часто выходила из строя машина, и с прибытием в район Севастополя по приказанию оперативной службы он был поставлен на якорь на рейд бухты Казачья. «Ленин» продолжил движение без него, но из района мыса Фиолент, тоже по приказанию оперативной службы, был возвращен в Казачью бухту, чтобы все же захватить «Ворошилов» с собой, вероятно, из соображений нехватки кораблей охранения для каждого транспорта. «Ворошилов» ввел машину к вечеру 27 июля и около 19 ч транспорты начали движение. Не доходя Балаклавы в караван был включен еще один транспорт — «Грузия», вступивший в строй вторым за «Лениным». После поворота на последний курс ФВК (фарватер военных кораблей) на траверзе мыса Сарыч в 23.33 произошел взрыв в носовой части парохода «Ленин», от которого он вскоре затонул. Шедшие за ним «Грузия» и «Ворошилов» отвернули, один влево, другой вправо и застопорили машины. Спасением занимались сопровождавший караван катер МО-4 «025» и шлюпки с «Грузии» и «Ворошилова», к сожалению, спущенные с опозданием, через 30-40 мин («Ленин» шлюпки спустить не успел).

На следствии был вскрыт ряд серьезных организационных и технических упущений в подготовке парохода «Ленин» к плаванию и организации лоцманской проводки:

— почти вся основная навигационная техника на пароходе «Ленин» — эхолот, оба лага — была неисправна, а вблизи магнитного компаса установили два орудия и не определили после этого изменившуюся девиацию (отклонение от направления на магнитный полюс) магнитного компаса, так что показания его были неточными;

— караван был сформирован неудачно — «Ленин» и «Грузия» имели хороший, около 15 узлов, ход, а «Ворошилов» со своей неисправной машиной давал всего только 5 узлов, «Ленину» приходилось неоднократно стопорить ход, что сбивало и без того затрудненное счисление;

— подробной карты минной обстановки военному лоцману выдано не было;

— манипулируемое навигационное оборудование по маршруту перехода не было заказано и введено в действие, а на «Ленине» не было инфракрасного бинокля или пеленгатора.

Все это и заставило лейтенанта Свистуна неоднократно настаивать на постановке «Ленина» на якорь, чтобы дождаться светлого времени и осуществить переход днем. К сожалению, его обоснованные просьбы не были удовлетворены…

Приговор военного трибунала был чрезвычайно суров — высшая мера наказания. Второй военный лоцман — младший лейтенант Штепенко, шедший на «Ворошилове» (как выяснилось во время следствия, малограмотный судоводитель с непонятным низшим морским образованием, случайный человек в военно-лоцманской службе, к тому же полуслепой и впервые вышедший в море в качестве военного лоцмана), был осужден к заключению условно, хотя чисто профессиональная его вина была гораздо больше — он вообще не вел навигационной прокладки, а слепо следовал в кильватер «Ленину». Лейтенант же Свистун в этих сложных условиях, при неисправных приборах, ночью, без береговых огней все же вел караван по фарватеру… Но, очевидно, мера наказания определялась не степенью вины, а тяжестью последствий происшествия: это была первая катастрофа транспортного судна с гибелью большого числа людей, среди которых было много детей, женщин и стариков…

Большинство читателей, естественно, только понаслышке знакомы с такими понятиями, как военно-лоцманская служба, манипуляторная служба, манпункт — это область знаний и действий узкого круга специалистов-гидрографов, которая не афишируется, особенно в мирное время, так как связана с безопасностью плавания по фарватерам среди минных полей, с расположением этих фарватеров в своих минных заграждениях, что, естественно, является строгой тайной.

В планах всех флотов с началом военных действий предусматривается защита подходов к своим базам и защита своих прибрежных коммуникаций постановкой оборонительных минных заграждений. Для плавания своих кораблей в них оставляются проходы, свободные от мин, по которым нарезаются фарватеры военного времени. С началом военных действий меняется и режим работы навигационных средств на театре — маяков, светящихся навигационных знаков, радиомаяков и радионавигационных средств. Большинство из них выключается или маскируется с помощью специальных фильтров. Кроме того, вводится в действие специальная манипулируемая система навигационного оборудования, предназначенная для обеспечения плавания по фарватерам. Основу этой новой системы составляют так называемые манипулируемые пункты — манпункты — мобильные световые или радионавигационные средства, обслуживаемые несколькими специалистами-гидрографами. Для того, чтобы надежно пользоваться режимом плавания военного времени, создаются специальные пособия, выдаваемые на корабли с началом боевых действий — так называемые лоции военного времени. Плавание же вспомогательных и гражданских судов по этим фарватерам обеспечивается военно-лоцманской службой. Во всех военно-морских базах и соединениях охраны водного района при подразделениях гидрографической службы создаются военно-лоцманские пункты с определенным количеством военных лоцманов. Эти офицеры и занимаются лоцманской проводкой вспомогательных и гражданских судов, а иногда и военных кораблей. На должности военных лоцманов обычно назначаются наиболее опытные руководители из числа командного состава торгового флота. В мирное время они должны проходить, как и все военнообязанные, периодическую подготовку по своим будущим военным делам. А приходят в военно-лоцманскую службу они только с объявлением мобилизации. К сожалению, не все предназначенные для такой ответственной службы офицеры запаса отвечали необходимым требованиям. Примером этого и явился трагический эпизод с пароходом «Ленин».

В целом же состав даже первых лоцманов был достаточно квалифицирован: среди них были 27 капитанов торговых судов, 29 помощников капитанов, 5. лоцманов торговых портов, 2 судоводителя-преподавателя и 2 кадровых командира ВМФ. Военные лоцманы выполняли огромнейшую по объему и важности работу во время Великой Отечественной войны, проводя по фарватерам сотни и тысячи транспортов, вспомогательных судов, а иногда и боевых кораблей, когда требовались высокие знания лоцманов в ответственных операциях, к примеру в феодосийском десанте. Об умелых и мужественных действиях военных лоцманов можно написать очень много. Ограничимся выдержкой из отчета одного из военных лоцманов лейтенанта А.Т.Хлыстуна:

«Отчет работы военного лоцмана лейтенанта Хлыстуна А.Т. за год Отечественной войны с 22 июня 1941 г. по 1 июля 1942 г. Совершено 56 рейсов. Проведено кораблей — 73 ед., перевезено груза — 59400 т, перевезено войск и пассажиров — 69370, пройдено 8710 миль. Налетов вражеской авиации — 299 самолетов (в том числе 6 раз по 20 торпедоносцев).

Журнал № 1.

18.08.41 г. теплоход «Кубань». 10 ч 55 мин — внезапно из облаков вынырнул «Ю-88» и в пике сбросил 6 бомб. Одна попала в трюм № 2, судно накренилось и стало погружаться. Компасы вышли из строя. Пошел в берег, чтобы спасти судно, пассажиров, груз. На малом ходу посадил судно на мель. На другой день ЭПРОН судно снял (рейс № 12 Одесса-Феодосия. Груз — 2500 т, людей — 2100). 15.10.41 г. Теплоход «В. Чапаев». Эвакуация из Одессы — 3500 чел. В 6 ч 45 мин у Тарханкута увидел поднимающийся с воды торпедоносец, привел его на курсовой угол 20° и открыл огонь из всех орудий. Торпеды прошли вдоль борта.

20.10.41 г. Т/Х «В. Чапаев», рейс из Севастополя в Феодосию с эвакуированными и военнопленными — 2400 чел.

В 7 ч 40 мин от севера увидел торпедоносец. Привел его на курсовой угол 10-15°. Торпеда ударилась скулой, скользнула по борту и не взорвалась.

2.11.41 г. При отступлении из Феодосии катер «Симеиз» имел на буксире судно «Чауда» с грузом боезапаса. В 10 ч 20 мин началась бомбежка и продолжалась периодически до ночи. Налета было три. Суда благополучно привел в Новороссийск (рейс № 22, 60 т груза, 200 пассажиры, три налета, 16 самолетов).

21.11.41 г. Ледокол № 7, на буксире канлодка «Пионер», ТШ-127 и катер. Следую из Севастополя в Туапсе. Шторм. Ветер 6—7 баллов. Ход 1 узел. Ветер несет на минное поле. Предложил капитану израсходовать все масло для поднятия пара, в 23 ч 00 мин вышел из района минных полей. 22.11 стало ясно, что угля в Туапсе не хватит, хотя и идем кратчайшим путем, а не рекомендованным курсом. 25 ноября «Железняков» взял нас на буксир и привел в Туапсе (рейс № 24, груз 200 т, пассажиров — 120).

28.12.41 г. Пароход «Красногвардеец». Десант около 3000 чел. из Туапсе в Феодосию. В 15 ч 50 мин снялись по назначению. 18 ч 00 мин — собрал командиров подразделений и приказал приготовить все десантные батареи к отражению атак самолетов. Спустить по бортам 8 шторм-трапов для высадки бойцов и выделить швартовщиков. В 04 ч 20 мин пришвартовал судно. За 25 мин десант был высажен благополучно (рейс № 29, груз — 3500 т, войск — 2900 чел.)

2.04.42 г. Теплоход «Серов» с грузом боезапаса, танков и продовольствия. Из Новороссийска в Камыш-Бурун. Опасаясь торпедоносцев противника, решил использовать 23 автоматические пушки, установленные на танках. Вызвал командира танкового соединения и предложил ему развернуть башни танков, что и было сделано. Следую в караване: впереди, в миле, танкер «Куйбышев», сзади, в 1 миле, пароход «Березина». Появилось 5 торпедоносцев на курсовом 30°. Приказал положить руль «лево на борт» и открыть огонь из всех видов оружия. 2 самолета пошли в атаку на танкер и попали в него торпедой. Танкер вспыхнул. На «Серов» торпедоносцы заходили 6 раз, но благодаря исключительно интенсивному огню не допускались на дистанцию залпа. 2 самолета было сбито. Прибыл по назначению (рейс № 48, груз — 3200 т, войск — 2800, налет — 5 торпедоносцев).

Журнал № 2.

16.05.42 г. Санитарный транспорт «Грузия». Груз — боезапас из Поти в Севастополь. В 1 ч 20 мин подошел к исходной точке фарватера № 3. Хожу контркурсами параллельно минным полям в ожидании улучшения видимости. В 4 ч 30 мин эм «Бойкий» попросил 20 т пресной воды, которую ему передали в 5 ч 30 мин. 6 ч 20 мин — слева 20° увидел торпедоносцы противника. 7 ч 10 мин — начались беспрерывные атаки со всех сторон, торпедоносцев было 9, выпущено 15 торпед, от которых удалось уйти. В 14 ч 20 мин лег на Инкерманский створ, но начался артобстрел, в нас выпущено 30 снарядов — попаданий не было. В 15 ч 45 мин началась бомбардировка с воздуха. Маневрируя, судно привел к причалу (рейс № 53, груз — 1400 т, войск — 200 чел., 9 торпедоносцев, артобстрел).

(Здесь необходимо сделать пояснение: военные лоцманы на гражданских судах были не только судоводителями-лоцманами, но и старшими представителями Военно-морского флота и обязаны были руководить боем при нападении противника — Л.М.)

6.06.42 г. 20 ч 30 мин прибыл на теплоход «Серов» для проводки его из Севастополя в Новороссийск. Судно находится в следующем состоянии: в трюме 2 пробоины от бомб размером 6x5 ниже ватерлинии. Трюм заполнен водой, в нем — груз 140 тонн бомб, в районе трюма № 4 разворочен борт. Судно имеет дифферент на нос 9 футов. Из вспомогательных механизмов в действие приведена лишь одна динамомашина. Состояние рулевого хозяйства неизвестно. Компасы в строю. Значительно ослаблено продольное крепление судна. 22 ч 05 мин — снялся с якоря. С началом рассвета был обнаружен торпедоносцами противника, атака которых была отражена интенсивным огнем. Один самолет сел на воду. 10 ч 20 мин — показались еще 2 торпедоносца, но в атаку не пошли.

10.06.42 г. 5 ч 00 мин; Ш=44°24, Д=38°12' — в третий раз остановилась машина. Ветер до 5 баллов. Судно развернуло поперек зыби и начало ломать. Передал на тральщик — взять на буксир. Тральщик взял, -1ю ввиду неудачной буксировки вынужден был перерубить буксир.

7 ч 00 мин — пустили машину. Регулировку топлива в динамомашине производили вручную. 9 ч 50 мин — благополучно привел судно в порт и сдал капитану (рейс № 54, груз — 160 т, путь — 413 миль, 5 торпедоносцев).

Мы коротко рассказали лишь о девяти проводках из 56, выполненных одним военным лоцманом в течение одного года войны. Все остальные — примерно такие же. Этот отчет показателен еще и тем, что А.Т. Хлыстун, его действия во время проводок не считались чем-то выдающимся — орден Красного Знамени он получил только в 1944 г., уже за другие проводки. Практически все военные лоцманы награждены орденами и медалями Советского Союза, многие — дважды и трижды. Но — из 55 человек — таков был среднесписочный состав военно-лоцманской службы черноморской гидрографии — более трети погибли в боях за свободу и независимость нашей Родины…

В сентябре 1944 г. закончились боевые действия на Черном море, но не закончилась война для военных лоцманов, так же как и для тральных сил. Еще несколько послевоенных лет военная лоцманская проводка была основным видом обеспечения безопасного плавания гражданских судов в районах минных полей. К примеру, военный лоцман Констанцского района Н.З. Болтнев за три года (1944-1947) провел 355 судов, из них 130 крупнотоннажных.

А за все время военных действий на Черном море по фарватерам в минных полях военными лоцманами проведено более 30 тысяч судов и кораблей.

Проходили годы, десятилетия после окончания войны, боевой опыт ее хранился в памяти участников, в том числе и гидрографов, частично обобщался, а с уходом его носителей — и терялся, к сожалению. Когда к 10-летию окончания войны в Гидрографии Черноморского флота задумали восстановить ее трехсотлетнюю историю, в том числе и за годы Великой Отечественной войны, пришлось тщательно, по крупицам собирать данные о военных годах. Это было не легче, чем, допустим, восстановить историю гидрографического изучения моря в прошлом веке. Когда мы столкнулись с военнолоцманскими делами, поговорили с оставшимися в живых ветеранами-лоцманами, гидрографами-черноморцами военных лет, возникло большое сомнение в справедливости такого сурового наказания, которое понес лейтенант И.И.Свистун. Всплыли версии о торпедной атаке на «Ленин» (кто-то из очевидцев видел вроде следы торпед, идущих на транспорт), о возможном подрыве на плавающей мине… Запросили мы военную прокуратуру, но получили ответ, что оснований для пересмотра дела Свистуна нет… Было это в начале восьмидесятых годов.

Тем не менее, эпизод с лейтенантом И. Свистуном, справедливость его сурового наказания поставлены под сомнение. Прошло еще почти десять лет, и снова в Гидрографии вернулись к этому вопросу, учитывая новую обстановку. Военный трибунал, рассмотрев заново дело о гибели транспорта «Ленин», на основании подробного и обоснованного экспертного заключения Гидрографии флота, признал лейтенанта И.И. Свистуна полностью невиновным в гибели транспорта…

Оставшиеся в живых родные И. Свистуна получили это радостное, но запоздавшее на полвека с лишним известие…

* * *

Во время обороны Одессы Черноморский флот обеспечивал морские коммуникации, артиллерийские корабли эскадры постоянно обстреливали позиции немецко-румынских войск, помогали отражать их наступление. В сентябре немецким самолетам-торпедоносцам удалось потопить два транспорта — «Днепр» и «Армения» на коммуникациях между Одессой и Крымом.

Непосредственно с обороной Одессы связана гибель эскадренного миноносца «Фрунзе». Это был один из старейших кораблей военного флота, построенный еще в 1915 г. Эскадренные миноносцы типа «Новик» были одними из лучших в мире периода первой мировой войны, они развивали высокую для того времени скорость до 33 узлов, были первыми эсминцами, котлы которых работали на жидком топливе. Всего было построено 53 корабля этого типа, в Великой Отечественной войне участвовало 17 единиц, в том числе 5 на Черном море.

В середине сентября положение Одессы стало особенно тяжелым, немецко-румынские войска приблизились к городу на дальность оружейного выстрела и начали интенсивный обстрел. Чтобы улучшить обстановку, были спланированы и осуществлены контрудар сухопутных войск с одновременной высадкой морского десанта на фланг и в тыл противника, в район Григорьевского лимана (сейчас в нем порт Южный, построенный в послевоенное время). Общее руководство десантной операцией, в которой участвовали крейсеры и эсминцы эскадры, возлагалось на командующего эскадрой контр-адмирала Л.А. Владимирского. При следовании в район Одессы из Севастополя эсминец «Фрунзе», флагманский корабль эскадры на период операции, в районе Тендровской косы обнаружил поврежденную и гонящую канонерскую лодку «Красная Армения» и подошел к ней для спасения личного состава, сам был атакован пикировщиками «Ю-87» и потоплен. Часть экипажа была снята находившимся в районе буксиром, но вскоре был потоплен и буксир. Оставшиеся в живых вплавь добирались до берега, фашистские самолеты обстреливали и даже сбрасывали бомбы на плывущих. Контр-адмирал Л.А. Владимирский был ранен, спасен и на торпедном катере прибыл в район высадки уже в ходе ее, перейдя на крейсер «Красный Кавказ», с которого, как и с крейсера «Красный Крым», высаживались на корабельных плавсредствах морские пехотинцы. Высадка была удачной, действия на берегу успешными, что позволило на определенное время стабилизировать обстановку в районе осажденной Одессы. Эффективен был артиллерийский огонь при поддержке действий десанта на берегу с крейсеров и эсминцев «Бойкий», «Беспощадный» и «Безупречный». Десантная операция развивалась далее своим чередом.

А «Фрунзе» до сегодняшнего времени лежит на грунте в нескольких милях южнее Тендровской косы как подводный памятник погибшим в десанте морякам… Н.П. Чикер рассказывает, как велись поиск и изъятие секретных документов, находившихся на эсминце: «…Под вечер 24.10.41 в район вышел СК-128 (сторожевой катер — Л.М.), на борту которого находился корабельный инженер Р.Н. Михайлов с двумя водолазами, чтобы найти и изъять секретные документы… Утром 25 октября водолаз Спиридонов осмотрел каюту командира, другие каюты, штурманскую рубку, радиорубку, но ничего не нашел. В правом борту под мостиком обнаружил большую пробоину. На грунте водолаз наткнулся на туго набитую наволочку, к которой для тяжести были привязаны настольная лампа, увесистое пресс-папье и другие металлические предметы. В этом узле и находились разыскиваемые документы… Вскоре из Севастополя пришел торпедный катер с представителем штаба, которому и передали документы».

В послевоенное время эсминец «Фрунзе» несколько раз обследовался водолазами, в последний раз — в 1983 г. по заданию Гидрографической службы флота аквалангистами одного из причерноморских любительских клубов. Лежит он на глубине § м, а наименьшая глубина над ним 1,6 м. Так как он представляет определенную опасность для мореплавания, то огражден светящимся буем. Точное место нахождения — широта 46°13'23, долгота 31°36'28. В четырех милях к юго-западу от эсминца лежит на грунте и канонерская лодка «Красная Армения»…

Интересны записи в дневнике командующего Черноморским флотом вице-адмирала Филиппа Сергеевича Октябрьского, сделанные им в те дни:

«21 сентября.

1. Особую неприятность доставляет нам все время авиация противника. Сегодня потопила МН «Ударный» (монитор — Л.М.) в районе Покровки. На МН погиб и его командир. Это лучший монитор Дунайской флотилии. Сегодня потоплены авиацией еще две баржи, поврежден МЗ (минный заградитель — Л.М.) Дун. флотилии «Колхозник», поврежден бронекатер.

2. Получил донесение еще тяжелее. На Тендре погибла наша КЛ (канонерская лодка — Л.М.) отдельного дивизиона канлодок «Армения», в 15 ч якобы потоплен все той же авиацией ЭМ «Фрунзе» (эскадренный миноносец — Л.М.), на котором ушел сегодня командующий эскадрой Л.А. Владимирский в Одессу и с ним НШ OOP (начальник штаба Одесского оборонительного района — Л.М.) капитан 1 ранга Иванов.

Перед самой войной при посещении Измаила, Дунайской флотилии я жил на МН «Ударный», беседовал с его личным составом. Замечательные там были краснофлотцы и их боевой командир тов. Прокофьев (кажется, так его фамилия, надо будет еще проверить).

3. Все корабли в море, все в движении по десантной операции, а о том, что произошло в районе Тендры, пока толком ничего не добился. Но одно как будто ясно, что «Фрунзе» погиб в районе Тендры, о судьбе товарища Владимирского и тов. Иванова ничего не известно. Кто спасся, — тоже не известно. Дал приказание десантную операцию не приостанавливать. Командовать операцией назначил С.Г. Горшкова, высадку десанта провести до 03.00. 22 сентября, а затем крейсером уходить в ГБ (главную базу — Л.М.), чтобы до рассвета уйти из этого района.

Командиру дивизии ЭМ тов. Пермскому с тремя эсминцами «БП», «БО», «БЗ» («Беспощадный», «Бойкий», «Безупречный») остаться в районе высадки для поддержки артогнем высаженного десанта.

Да, еще раз подтвердилось, что прохлопали мы с аэродромом на Тендре. Надо было раньше думать. (Подразумевается, что отсутствие аэродрома на Тендровской косе не позволило организовать надежное воздушное прикрытие кораблей в ее районе, что облегчило действия немецкой авиации — Л.М.)

23 сентября.

1. Многое прояснилось с гибелью ЭМ «Фрунзе» и другими вопросами. Десантная операция в Григорьевке прошла исключительно успешно. Задача полностью выполнена. Не только ликвидировали обстрел порта и входа в порт Одесский, что требовала Ставка, но и улучшили общее положение под Одессой, а стрелявшие по порту орудия просто забрали наши краснофлотцы.

2. Прибыл Л.А.Владимирский, он легко ранен. Тов. Иванов погиб, тов. В.Н. Ерошенко, командовавший ЭМ «Фрунзе», тяжело ранен, вывезен на самолете и помещен в госпиталь.

После войны на Черноморском флоте несколько десятков лет плавал крейсер под названием «Фрунзе». Постройка его началась еще до войны, но не была закончена. Корпус крейсера из Николаева был отбуксирован на Кавказ, в Поти. С этим корпусом связана очень интересная, необычная ремонтная операция.

5 августа 1942 г. во время набеговой операции на порт Феодосию крейсер «Молотов» подвергся атаке торпедоносцев. В результате попадания торпеды у него была оторвана корма длиною около 20 м. К счастью, винты оказались целыми. Крейсер и сопровождавший его лидер «Харьков» с трудом дошли до Поти. Возник вопрос, как ввести «Молотов» в строй. Один из инженеров предложил отрезать корму у недостроенного крейсера «Фрунзе» и приварить ее к крейсеру «Молотов». С новой кормой «Молотов» неоднократно участвовал в боевых походах, а после войны долгое время был в боевом составе флота. В конце сороковых годов на нем выходил в море И.В. Сталин. Впоследствии корабль переименовали в «Славу», позже разобрали на металлолом, оставив в качестве боевых реликвий его уникальные 180-миллиметровые орудия и форштевень. К сожалению, они пока не нашли должного применения, так как задуманный в Севастополе мемориал Великой Отечественной войны остался недостроенным по объективным современным причинам — отсутствие средств на память и благодарность защитникам Родины.

В настоящее время имя Михаила Васильевича Фрунзе носит другой, самый современный корабль — тяжелый атомный крейсер.

* * *

30 сентября 1941 г. при проведении испытаний на Херсонесской мерной линии близ Севастополя на мине подорвался эсминец «Совершенный», только что построенный в Николаеве.

* * *

Еще один крайне тяжелый, наверное даже самый тяжелый для нашего флота во время всей военной кампании на Черном море, случай произошел 7 ноября 1941 г.

Рис. 27. Местоположения затонувших судов и кораблей в начальный период Великой Отечественной войны на северо-западе Черного моря. (По данным справочника «Суда Минморфлота, погибшие в период Великой Отечественной войны». — 1989, с дополнением авторов).

1 — неопознаная подводная лодка; 2 — подводная лодка «М-118»; 3 — пароходы «Петр Великий», «Псков», «Орел», «Плеханов», «Войков»; 4 — пароход «Врянск»; 5 — теплоход «Аджария»; 6 — пароход «Новороссийск»; 7 — ледокол № 5; 8 — теплоход «П. Осипенко»; 9 — санитарный транспорт «Молдавия»; 10 — буксирный пароход «Тайфун»; 11 — пароход «Советская Бессарабия»; 12 — эсминец «Фрунзе»; 13 — канонерская лодка «Красная Армения». 

К этому времени Одесса уже была оставлена советскими войсками, немецкие армии проникли в Крым. При успешной эвакуации Одессы 16 октября 1941 г. погиб только один транспорт «Большевик». Он шел концевым, шел в балласте, на него и обрушилась немецкая авиация, упустившая конвой. Пятьдесят бомбардировщиков и шесть торпедоносцев повисли над транспортом. Транспорт ушел на дно после попадания торпеды. Погибло 16 человек, 36 спаслось на шлюпке. Через полтора часа они были сняты двумя торпедными катерами. В целом эвакуация войск из Одессы — одна из самых бескровных операции второй мировой войны на Черном морс.

Тем болезненнее была гибель санитарного транспорта «Армения» (рис. 27).

…Из справочника «Суда Министерства морского флота, погибшие в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов»:

«21. “Армения”, груз.-пас. т/х, 4727 т, капитан В.Я. Плаушевский (погиб 7.11.1941).

Дата и место гибели — 07.11.41 к югу от Ялты, 44°17' с.ш., 34° 10' в.д. Шел из Ялты в Туапсе с ранеными и грузами, потоплен вражеской авиацией, число погибших не известно, спаслось 8 человек».

…Из ответа Музея Морского флота СССР (Одесса) на запрос начальника санитарно-эпидемиологического отряда Медицинской службы Черноморского флота полковника медицинской службы В.Серебрянского:

«Краткая справка о теплоходе «Армения»

Грузопассажирский теплоход «Армения» (построен на Балтийском судостроительном заводе в 1931 г.) вступил в строй Черноморского пароходства и совершал рейсы на Крымско-Кавказской линии. Его краткие тактико-технические данные: длина 112,15 м, ширина 15,55 м, высота борта 8,42 м, осадка максимальная 5,96 м, водоизмещение 5805 т, грузоподъемность 2566 т, пассажировместимость: 1 класс — 60 человек, 2 класс — 196 человек, 3 класс — 393 человека, скорость 12,8 узла, экипаж 96 человек.

В июле 1941 г. теплоход входит в состав отряда санитарных транспортов, которым руководил медико-санитарный отдел Черноморского флота. Теплоход «Армения» принимал активное участие в обороне Одессы и Севастополя.

Судно погибло 7 ноября 1941 г. в 30 милях от Ялты. На борту находился эвакуированный санаторий ВЦСПС и военный госпиталь, а также свыше 2000 раненых и эвакуированных. «Армения» шла с опознавательными знаками как санитарный транспорт, несмотря на это во время вражеского налета судно бомбили и торпедировали около 40 фашистских самолета.

Судно погибло в результате прямого попадания торпеды. Погибли раненые, эвакуированные и экипаж судна, в том числе капитан Плаушевский Владимир Яковлевич.”

Как обратит внимание читатель, в приведенных документах не названо число погибших, даже хотя бы приближенное. Думаю, что это не из-за незнания, а из-за укоренившейся десятилетиями привычки скрывать горькую правду. Об этом же свидетельствует и еще одно упоминание о гибели «Армении» — в книге генерала П.А. Моргунова «Героический Севастополь», изданной в 1979 г. П.А. Моргунов до самых последних дней обороны Севастополя был комендантом береговой обороны и, конечно, знал обстановку. А при работе над книгой (очень объективной и интересной!) он использовал, разумеется, и архивные материалы. Тем не менее, когда он рассказывает об «Армении», то не решается назвать количество погибших, дипломатично применив слово «много»:

«6 ноября из Севастополя вышел санитарный транспорт — теплоход «Армения» с ранеными бойцами, работниками главного госпиталя и эвакуированными гражданами. Он зашел в Ялту, где также забрал часть эвакуированных из Севастополя и утром 7 ноября вышел курсом на Кавказ. В 11.25 недалеко от Ялты транспорт, хотя он имел отличительные знаки санитарного судна, был торпедирован фашистским самолетом и через четыре минуты затонул. Погибло много жителей, врачей и раненых».

Только в 1991 г. была впервые открыто названа эта огромная цифра погибших — «около 5 тысяч человек»: на запрос известного севастопольского историка и публициста Е. Веникеева директор Музея Морфлота в Одессе П.П. Клишевский ответил — «Сообщаем, что Музей Морского флота СССР располагает следующими данными о числе погибших на теплоходе «Армения»: около 5 тысяч человек, спаслось 8 человек»… Конечно, количество взятых на борт раненых и других пассажиров, особенно при погрузке в Севастополе, было известно, пусть с точностью хотя бы до десятка, даже до сотни — после окончания погрузки наверняка поступали доклады как от береговых служб, так и от капитана теплохода о количестве взятых на борт. Запутаннее была обстановка в Ялте, такой доклад мог и не пройти до Севастополя. Но все же приближенное количество принятых на теплоход пассажиров всех категорий было известно достаточно достоверно. Об этом свидетельствует выписка из одного официального, бывшего совсекретного флотского документа, которая имеется в материалах Музея Медицинской службы Черноморского флота (полагаю, что она сделана в самом недавнем прошлом, когда открылись — точнее, начинают приоткрываться — некоторые секретные архивы):

«7 ноября 1941 г. в 11.25 транспорт «Армения», шедший в охранении двух сторожевых катеров из Ялты в Туапсе с ранеными и пассажирами, был атакован самолетом-торпедоносцем противника. Одна из двух сброшенных торпед попала в носовую часть корабля и в 11.29 он затонул в точке широта 44°15'5, долгота 34°17’. Спасено 8 человек, погибло около 5 тысяч человек».

Гибель даже одного человека — трагедия, а гибель такого огромного числа людей — это пять тысяч трагедий, а не какая-то там статистика… Говорят, что многое познается в сравнении. Так вот, для этого сравнения можно упомянуть, что на «Титанике» в 1912 г. погибло 1503 человека, на «Лузитании», торпедированной в 1915 г. немецкой подводной лодкой, — 1198 человек, на филиппинском пароме «Донья Пас» при столкновении с танкером в 1987 г. — 3132 человека… Предположительно, большее число жертв оказалось на лайнере «Вильгельм Густлофф», потопленном в 1944 г. на Балтике подводной лодкой «С-13» под командованием А. И. Маринеско и на транспорте «Гойя», потопленном в 1945 г. подводной лодкой «Л-3» тоже на Балтийском море. По данным советской стороны, на первом теплоходе погибло от 5 до 7 тысяч матросов, солдат и офицеров германского флота и армии, на втором — около 5400. Подтверждающих немецких данных нет, поэтому употреблено слово «предположительно».

Такого же масштаба катастрофы постигли немецко-румынские войска при эвакуации из Севастополя, в мае 1944 г., когда авиацией были потоплены крупные румынские транспорты «Тейя» и «Тотила» с немецкими и румынскими солдатами на борту.

Неизвестны какие-либо воспоминания хотя бы одного человека из тех восьми, что остались живы, да и вряд ли они могли что-нибудь дополнительно сообщить к тому, что уже известно. К воспоминаниям «косвенных» очевидцев относится рассказ об этом событии И.З. Вергасова, бывшего начальника штаба партизанского соединения в Крыму, опубликованный в его книге «Крымские тетради». Так совпало, что утром 7 ноября И.З. Вергасов вместе с товарищами уходил из Ялты в горы, и им довелось наблюдать гибель «Армении» с горной гряды над Гурзуфом. Приводим этот рассказ с сокращениями:

«…Теплоход шел на восток, оставляя за собой пенящийся след. Два крохотных сторожевика сопровождали корабль… Это последний транспорт из покинутого города, на нем 11 госпиталей, советский и партийный актив Большой Ялты, врачи, многие семьи партизан…

Сердца наши учащенно бьются, мы задираем головы и смотрим на открывшееся во всю ширь небо. Только бы не появились пикировщики.

И вдруг крик Захара Амелинова:

— Идут.

Они, гады, шли с треском, воем, пронеслись над нашими головами метрах в двухстах-трехстах. Мы видели лица летчиков.

Бомбардировщики мгновенно оказались над теплоходом, выстроились и началась безнаказанная карусель.

Со сторожевиков ударили зенитные пулеметы, но разве плетью обух перешибешь?

Фашисты пикировали, как на ученье.

Теплоход переломился пополам и буквально за считанные секунды исчез, оставив после себя черную яму, которая тут же сомкнулась под напором тысячетонных волн.

Сторожевики сиротливо бороздят воду, но подбирать, видимо, некого».

С высоты Крымских гор в хорошую видимость действительно можно было увидеть и даже опознать теплоход «Армения», несмотря на значительное, в несколько десятков километров, удаление его от очевидца-наблюдателя. Правда, «черную яму» на месте гибели теплохода, пулеметную стрельбу, да и сами самолеты с такого расстояния вряд ли разглядишь.

Объективную картину обстоятельств гибели «Армении» дают другие очевидцы — летчики-истребители прикрытия теплохода, которые были в момент трагедии в районе.

«…7 ноября 1941 г. в районе Ялты был торпедирован теплоход “Армения”. Теплоход прикрывался двумя самолетами И-153, которые ходили на высоте 500 м над облачностью 2-3 балла. Торпедоносец зашел со стороны берега и с бреющего полета с дистанции 600 м сбросил торпеду, после чего ушел в облака и скрылся. Корабль затонул. Истребители прикрытия допустили неосмотрительность, ходили за облаками далеко в стороне от охраняемого корабля и дали возможность самолету противника безнаказанно атаковать и потопить наш корабль…»

Конечно, перед тем, как сделать такой самокритичный вывод о действиях истребителей прикрытия был проведен подробнейший анализ всех обстоятельств, предшествующих, сопутствующих, касающихся хоть в малой степени причин и факта этой трагедии, тем более что она произошла 7 ноября, буквально в те часы, когда на Красной площади шел знаменитый парад частей Красной Армии.

В заключение этой печальной, трагической истории привожу выдержку из дневника командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф.С. Октябрьского:

«Когда мне стало известно, что транспорт собирается уходить из Ялты днем, я сам лично передал приказание командиру ни в коем случае из Ялты не выходить до 19.00, т.е. до темноты. Мы не имели средств обеспечить прикрытие транспорта с воздуха и моря. Связь работала надежно, командир приказание получил и, несмотря на это, вышел из Ялты в 8.00. В 11.00 он был атакован самолетами-торпедоносцами и потоплен. После попадания торпеды «Армения» находилась на плаву четыре минуты» (рис. 28).

Какие чрезвычайные обстоятельства заставили командира «Армении» капитан-лейтенанта В. Плаушевского (с призывом на флот ему было присвоено это воинское звание) выйти утром? Вряд ли будет найден ответ на этот вопрос…

В том же месяце произошло загадочное исчезновение на Черном море ледокола «С. Макаров». Эта история излагается, в основном, по материалам П. Людина.

«С. Макаров» — судно английской постройки, первоначально называлось «Князь Пожарский». Из Англии оно прибыло в Архангельск в феврале 1917 г. В мае 1920 г. судно было переименовано в «Лейтенанта Шмидта» и переоборудовано во вспомогательный крейсер, затем разоружено, переименовано в «С. Макаров» и в 1926 г. переведено в Мариуполь. В начале войны, 24 июня, ледокол буксировал плавдок водоизмещением 5 тыс. т из Николаева в Севастополь, 7-9 августа — буксировал 6000-тонный док с 26 паровозами из Одессы в Николаев, 23 августа — недостроенный крейсер «Куйбышев» из Николаева, 22 октября помогал завершить буксировку плавдока из Ейска в Керчь. И все это — под непрерывными ударами немецкой авиации.

25 сентября ледокол вышел в родной Мариуполь для буксировки парохода «Пролетарий».

Последний раз «С. Макаров» видели 17 ноября в Туапсе, когда он вышел в Севастополь, где уже шли кровопролитные бои. Ледокол в Севастополь не прибыл. 21 ноября командующий Черноморским флотом Ф.С. Октябрьский тревожно записал в своем дневнике: «…вот только нет данных о ледоколе «С. Макаров». Проводились поиски. 26 ноября они безрезультатно закончились. Шла ожесточенная морская война. Ледокол исчез. Как? Почему? Было много версий. Одна из них — предательство части команды, пожелавшей перейти к немцам. Предполагалось, что бунт на судне закончился гибелью капитана Черткова и части экипажа. Судно, якобы, плавало под немецким флагом между Констанцей и Одессой. Поэтому пенсии семьям моряков не выплачивались до пятидесятых годов, когда было объявлено о гибели ледокола южнее Анапы у Соленого озера. Но в 1941 г. там боев не было, они происходили в 1943 г.

Немецкий военно-морской историк Ю. Мейстер утверждает в лондонском издании своей книги «Советские корабли во второй мировой войне» (1977 г.), что ледокол «С. Макаров» погиб под Тарханкутом при попытке уйти к немцам в январе 1942 г. от боевого удара советских самолетов.

В официальных документах ледокол числится без вести пропавшим. Есть и еще одна версия — ледокол подорвался на мине. Так или иначе, тайна гибели 120 человек, находившихся на ледоколе, остается нераскрытой.

 

Морские потери во время обороны Севастополя

Легендарная оборона Севастополя, продолжавшаяся 255 дней, началась 29 октября 1941 г. и завершилась в конце июня — начале июля 1942 г. (по официальному сообщению Информбюро — 30 июня). Фактически же очаги сопротивления на Херсонесском мысе держались вплоть до 12 июля. Героическая оборона Севастополя освещена во многих публикациях.

Все 255 дней войска, оборонявшие город, и население города снабжались флотом под непрерывными ударами немецкой авиации, базировавшейся на аэродромах Крыма, расположенных вдоль трасс движения кораблей и судов, выходивших в Севастополь из Новороссийска и других портов Кавказа. Удары авиации и мины — главные причины потерь военных кораблей и грузовых судов (рис. 29).

В октябре 1941 г. из-за штурманской ошибки погиб на оборонительном минном заграждении у Севастополя танкер «Апшерон», пришедший с грузом горючего для осажденного Севастополя.

В конце 1942 г. погиб транспорт «Коммунист», на переходе с грузом из Новороссийска в Севастополь, место гибели не известно, предположительная причина гибели — шторм. Весь экипаж — 34 человека — погиб.

С марта по август 1942 г. — период наибольших потерь в судах морского флота, ежемесячно погибало до семи единиц. «Открыл» этот печальный счет транспорт «Чапаев», водоизмещением около 3,5 тыс. т. Он следовал из Туапсе в Севастополь, на борту было 200 бойцов, около 1000 т боезапаса и другого груза, в том числе 240 лошадей. Из-за ошибки в счислении места зашел на наше оборонительное минное заграждение и подорвался на якорной мине в районе мыса Фиолент. Погибло 88 (по другим данным, 120 человек), в том числе и капитан судна.

А грузопассажирский теплоход «Василий Чапаев», как и его «однофамилец», погиб тоже в марте и тоже неподалеку от Севастополя. Он шел из Поти с грузом и пополнением в сопровождении эсминца «Шаумян». 23 марта 1942 г. этот маленький конвой был атакован вражескими самолетами. «Василий Чапаев» затонул от попадания торпеды в корму. Погибло 102 человека.

Рис. 29. Местоположения затонувших судов и кораблей, погибших во время обороны Севастополя и в районе Крыма. (По данным справочника «Суда Минморфлота, погибшие в период Великой отечественной войны». — 1989, с дополнением авторов).

1 — танкер «Апшерои»; 2 — пароход «Ленинград»; 3 — пароход «Ураллес»; 4 — пароход «Георгий Димитров»; санитарный транспорт «Абхазия»; госпитальное судно «Грузия»; крейсер «Червома Украина»; эсминец «Свободный»; эсминцы «Быстрый», «Совершенный»; 5 — пароход «Насилий Чапаев»; 6 — санитарный транспорт «Белосток»; 7 — теплоход «Работник»; 8 — пароход «Ленин»; 9 — санитарный транспорт теплоход «Армения»; 10 — эсминец «Безупречный»; 11 — танкер «Михаил Громов», 12 — теплоход «Василий Чапаев». 

17 апреля 1942 г. погиб еще один санитарный транспорт — «Сванетия», бывшее грузопассажирское судно, однотипный с «Арменией», «Аджарией». Транспорт взял на борт в Севастополе 900 раненых и следовал в Новороссийск в охранении эсминца «Бдительный». Утром они были обнаружены немецким самолетом-разведчиком, в 14.00 на конвой совершили налет восемь Хе-111 и четыре Ю-88, но безрезультатно, корабли сумели уклониться от сброшенных бомб и торпед. В 16.00 в атаку на «Сванетию» вышли девять торпедоносцев и сбросили шесть торпед, две из которых попали в носовую часть транспорта, и в 16.30 он затонул. Было это в центре восточной части Черного моря. Эсминец подобрал из воды 193 человека, остальные погибли.

Корабли погибали не только в море, но и в базах, причем, главной опасностью для них была авиация противника. 13 ноября 1941 г. в Севастополе, напротив Графской пристани, был потоплен крейсер «Червона Украина» (рис. 30). Экипаж крейсера состоял из 852 человек. В предвоенное время крейсер совершил несколько заграничных походов — дважды в Турцию и в Мессину. Одним из предвоенных командиров его был Николай Герасимович Кузнецов, в будущем Нарком Военно-Морского флота, Адмирал Флота Советского Союза.

С началом войны под командованием капитана 1 ранга Н.Е. Басистого крейсер ставил мины на подходах к Севастополю, обеспечивал морские перевозки, участвовал в обороне Одессы. 31 октября 1941 г. он вернулся из своего последнего боевого похода в район Тендры, сняв часть морской пехоты, защищавшую Тендровскую косу, и приступил к выполнению задачи по огневой поддержке оборонявших Севастополь войск. Он был поставлен на якоря и бочки невдалеке от Графской пристани и в течение пяти суток вел артиллерийский огонь по немецким позициям, не меняя своего места,. вместе с другими кораблями эскадры, выделенными для этой цели. Весь день 12 ноября немецкая авиация бомбила огневые точки, город и порт. Более 20 самолетов атаковали крейсер. В него попало 6 бомб. Крейсер принял около 4 тыс. т забортной воды. Почти сутки экипаж боролся за живучесть корабля, но повреждения оказались для него гибельными. Командир корабля капитан 2 ранга И.А. Заруба приказал личному составу покинуть корабль. Около четырех часов ночи 13 ноября «Червона Украина» затонула…

Его орудия вскоре были сняты и поставлены на оборону Севастополя. Из экипажа крейсера были сформированы четыре батареи, до последних дней сражавшиеся с противником: — №№ 112 и 113 на Максимовой даче, № 114 на хуторе Дергачи, № 115 на Мекензиевых горах.

После войны, в январе 1946 г. начался подъем крейсера, длившийся 26 месяцев. После подъема корпус крейсера был отбуксирован в Бакальскую бухту и поставлен там на мелководье, где и находится до сих пор.

А на Графской пристани стоит мемориальная доска из красного гранита с силуэтом крейсера и словами: «Здесь, ведя бой с противником, 12 ноября 1941 года погиб крейсер «Червона Украина»

В составе советского (ныне российского) военно-морского флота есть современный боевой корабль с этим названием, но базируется он, по иронии нынешнего времени, на очень далекой от Украины Камчатке.

* * *

Примерно через полгода и почти в этом же месте погиб от ударов авиации эсминец «Свободный». Он прибыл в осажденный Севастополь 10 июня 1942 г., сопровождая, совместно с двумя тральщиками и тремя сторожевыми катерами, транспорт «Абхазия» (капитан М.И. Белуха, в послевоенное время капитан Николаевского морского порта). Транспорт и корабли привезли боеприпасы и продовольствие. «Абхазия» еще не успела разгрузиться, как была атакована самолетами и затонула у причала Сухарной балки. Эсминец успел выгрузить боеприпасы и под прикрытием дымовой завесы открыл огонь из главного калибра по противнику в районе Мекензиевых гор. После стрельбы корабль начал переход к стенке Павловского мыса. В это время он был атакован 15 самолетами противника, 9 бомб попали в корабль. Корабль загорелся, начал терять плавучесть, от огня стали взрываться снаряды в погребах и на зенитных батареях. Поскольку спасти корабль было невозможно командир капитан 3 ранга П.И.Шевченко, получивший тяжелое ранение, приказал экипажу покинуть его. Большая часть личного состава вплавь добралась до берега, но 56 человек погибли… На Павловском мысе сейчас стоит памятник с короткой надписью — «Эсминцу «Свободный». Это был новый эсминец, вступивший в строй в январе 1942 г.

* * *

В битве за Севастополь 14 мая 1942 г. погиб и эсминец «Дзержинский». Отряд кораблей в составе крейсера «Красный Крым», эсминцев «Дзержинский» и «Незаможник» шел в Севастополь в очередной поход с пополнением и грузами для защитников города. Весь переход прошел благополучно, но на подходе к берегу корабли вошли в полосу густого тумана. Не имея возможности определить точное место по береговым ориентирам, «Дзержинский», шедший головным в строю, уклонился от оси фарватера и подорвался на мине. Погибло 158 человек… Ныне место гибели эскадренного миноносца нанесено на всех морских картах, и корабли, проходя около этой точки, отдают погибшим морские почести.

Интересна судьба этого корабля. Он был построен в 1917 г. в Николаеве вместе с другими эсминцами типа «Новик», первоначальное название этого корабля — «Калиакрия», в честь победы эскадры адмирала Ф.Ф. Ушакова над турецким флотом у мыса Калиакрия в 1791 г. Эсминец участвовал в первой мировой войне, в декабре 1917 г. вместе с другими кораблями флота ушел в Новороссийск, чтобы не попасть в руки немцев. По приказу Ленина 18 июня 1918 г. вместе с другими кораблями флота был затоплен в Новороссийской бухте. Поднят ЭПРОНом в октябре 1925 г., прошел капитальный ремонт в Николаеве и в августе 1929 г. вошел в состав флота под названием «Дзержинский».

В июне 1942 г. погибло 4 санитарных транспорта, перевозивших в осажденный Севастополь войска и вывозивших из него раненых. И опять — огромные, пожалуй, самые большие за войну человеческие жертвы…

2 июня в 40 милях к югу от Ялты погиб танкер «Михаил Громов», шедший из Туапсе в Севастополь с грузом бензина в охранении двух тральщиков и двух сторожевых катеров. Он подвергся «звездному» налету 12 торпедоносцев. От попадания торпеды судно загорелось, начались взрывы, в результате транспорт переломился в средней части и затонул. Корабли охранения спасали экипаж из горящей воды, большую часть удалось поднять, погибло 6 человек.

Два больших санитарных транспорта — «Абхазия» (около 5 тыс. т водоизмещением) и «Грузия» (такой же) погибли в самом Севастополе. «Абхазия», доставившая пополнение и боеприпасы, была затоплена у причала Сухарная в результате попадания девяти авиабомб, погибло 8 членов экипажа. В этот же день, 13 июня на подходе к Севастополю авиацией противника был поврежден санитарный транспорт «Грузия», на борту которого находилось около 4 тысяч пополнения и 1300 т груза. Потеряв ход, он на буксире сопровождавшего эсминца был отбуксирован в Севастополь, но при подходе к Минной стенке для выгрузки вновь был атакован авиацией. Две бомбы попали в судно, сдетонировал боезапас, теплоход, разломившись на две части, затонул. Большинство находившихся на судне погибло…

Последним транспортом, погибшим у Севастополя, был санитарный транспорт «Белосток», водоизмещением около 2 тыс. т. Он же был и последним транспортом, прорвавшимся в Севастополь… На обратном пути из Севастополя в районе Балаклавы «Белосток» был атакован торпедными катерами и затонул от попадания торпеды. На борту его находились 375 раненых и 43 эвакуируемых. Корабли охранения, не сумевшие помешать атаке торпедных катеров, спасли 75 раненых, 3 пассажира и 79 человек экипажа. Остальные, около 400 человек, погибли…

Вскоре, в последнем походе в Севастополь, погиб эскадренный миноносец «Безупречный». Вместе с лидером «Ташкент» он вез в Севастополь бойцов, снаряды, продовольствие и другие грузы. Вышел он из Новороссийска в 12.35 26 июня. Вечером, около 19 ч на подходе к Крымскому полуострову корабль был атакован более чем двадцатью самолетами «Ю-88». От прямых попаданий эсминец сначала лишился хода, затем, переломившись, затонул. Командир корабля капитан 3 ранга П.М. Буряк остался на мостике и скрылся под водой вместе с эсминцем… Вскоре в район гибели «Безупречного» прибыл лидер «Ташкент», вышедший на полтора часа позднее. Единственно, чем он мог помочь плавающим морякам и пехотинцам — сбросить на воду спасательные круги, пояса. Лидер подвергся атаке пикировщиков, и командир не имел права рисковать кораблем и тысячью бойцов. К утру следующего дня на воде осталась небольшая группа, среди которой был и сын командира Володя Буряк, служивший на эсминце юнгой-зенитчиком. Около полудня в районе неожиданно всплыла подводная лодка «М-112» (командир старший лейтенант С.Н. Хаханов), возвращавшаяся из Севастополя на Кавказ, но на воде было только два человека. Еще через сутки другая подводная лодка, «М-118» (командир капитан-лейтенант С.С.Савин), подобрала последнего человека, продержавшегося на воде более 50 ч. Всего вместе с пассажирами погибло более 550 человек.

«Голубой крейсер» — так называли самый быстроходный корабль Черноморской эскадры лидер «Ташкент» за голубоватый цвет его окраски — в последние пять дней обороны Севастополя трижды прорывался в осажденный город. Его огромная скорость — 44 узла (80 км в час) была рекордной для Черного моря. Особенно тяжелым был последний рейс лидера, успешно прорвавшегося в блокированный Севастополь. В 23.15 26 июня он начал разгрузку, а в 2 ч 15 мин 27 июня, приняв на борт более 2300 человек раненых и эвакуированных (при норме в 800), вышел из Севастополя. На борт его было погружено полотно панорамы Рубо «Оборона Севастополя в 1854-1855 гг».. С рассветом и в течение всего дня «Ташкент» был атакован 96 бомбардировщиками, которые сбросили свыше 300 бомб. Благодаря умелому маневрированию командира капитана 3 ранга В.Н. Ерошенко ни одна бомба прямо не попала в корабль, но от близких разрывов корпус был значительно поврежден, лидер принял на борт 1900 т забортной воды, получил значительный дифферент на нос и мог двигаться только малым ходом. На корабле погибло 30 человек из числа пассажиров. Навстречу ему были высланы эсминцы «Сообразительный» и «Бдительный», спасательное судно «Юпитер», торпедные и сторожевые катера, усилено истребительное прикрытие. В 20.30 лидер был отбуксирован в Новороссийск. Он был последним крупным кораблем, которому удалось прорваться в Севастополь за несколько дней до его оставления нашими войсками. Через несколько дней корабль был потоплен немецкой авиацией в Новороссийском порту (рис. 31).

Удивительно, но факт: «Расследование установило: локатор показывал групповую цель почти за двадцать минут до появления самолетов над городом. Однако оперативный дежурный ПВО, а за ним и начальник района посчитали приближавшиеся самолеты своими на том лишь основании, что они шли над берегом по маршруту, которым должны были возвращаться наши бомбардировщики, улетевшие в Крым. Не перехваченные истребителями, не встреченные заградительным огнем, «юнкерсы» смогли прицельно сбросить бомбы». Два офицера были сурово наказаны, но цена их ошибки была огромна: погиб лидер «Ташкент», эсминец «Бдительный», транспорт «Украина», свыше ста моряков, из них три четверти на «Ташкенте».

Три сбитых «юнкерса» были слишком малой расплатой за это злодеяние».

Из личных записей вице-адмирала Ф.С. Октябрьского за эти дни:

«26 июня.

2. Тяжелый день! Погиб ЭМ “Безупречный”, шедший с личным составом 142 стрелковой бригады. Погибла ПЛ 1Д-214. Первый — от бомбежки в 70 милях на зюйд-ост от Херсон, маяка. ПЛ, видимо, потопили ТК (торпедные катера — Л.М.) при ее переходе из Севастополя в Новороссийск.

3. Наша авиация совершенно парализована, противник не дает работать, выпускает по тысяче снарядов по аэродрому (подразумевается единственный оставшийся к тому времени Херсонесский аэродром — Л.М.), очень много бьет наших самолетов. Вчера на аэродроме 4 самолета сжег и 13 повредил.

27 июня.

1. 05.30. Доложили, что 20 самолетов противника 20 минут назад, т.е. только начался рассвет, прошли от Сарыча на зюйд. Видимо, уже ищут наши корабли. Как бы не поймали ЛД «ТШ» (лидер «Ташкент» — Л.М.).

2. 07.15. Ерошенко (командир «Ташкента» — Л.М.) донес, что терпит бедствие. Видимо, бомбят или торпедируют. Гибнет ЛД «Ташкент», такой красавец! Ей богу, готовы молиться, только бы ЛД остался жив, ведь там до 2000 людей! Раненых до 1500, граждан 100 и до 350 чел. экипажа корабля. Корабль должен остаться жить. (Там панорама!)

3. 14.00 Ерошенко донес в 8.50, что получил две пробоины, принял 850 тонн воды, имеет 12 узлов, находясь в 60 милях от Новороссийска.

4. 20.30. «ТШ» идет со скоростью 8 узлов. К 22.00 будет в Новороссийске. 1000 раненых снял ЭМ «Сообразительный», доступ воды прекращен, буксир откачивает. ЛД идет своим ходом в охранении 2-х ЭМ, катеров, авиации. На ЛД пикировало 86 самолетов.

5. Тов. Фадеев доложил, что посланные два МО-4 (морские охотники — Л.М.) на подъем людей с ЭМ «Безупречный» ничего не нашли. Обнаружили в этом месте плавающее бревно, бочку, железный буй, один труп. Все погибли».

И далее характеризует обстановку в Севастополе в последние дни его обороны: «28 июня.

1. Пленные показывают, что противник готовит общее наступление с целью к исходу дня 28.06 взять город. Посмотрим!

2. Доложили, что ЛД «ТШ» в 20 ч прибыл в Новороссийск.

3. 16.00. Все наши части: 25 СД, 8 БрМП, 3 ПМП — отошли на второй основной рубеж обороны Севастополя. Теперь последний этап борьбы. Мы должны удержаться на этом рубеже, дальше отходить некуда.

29 июня.

1. 04.40. Прибыли два БТЩ (базовых тральщика — Л.М.), 4 ПЛ, 14 «Дугласов», все разгрузились, ушли, взяв раненых.

2. Сегодня какая-то ночь особенная. Всю ночь противник вел огонь, идет сплошная канонада. Видимо, боезапас подвезли или готовят вновь наступление.

3. Донесли, что в районе мыса Фиолент появились до 10 каких-то катеров. Наша БС-18 осветила прожектором, открыла огонь, 5 катеров потопила, 5 рассеяла, один человек выплыл на берег. Уточняют, что за пленный.

3. Три дня назад вышла к нам из Новороссийска ПЛ С-32 и до сих пор не прибыла. Тревожусь.

5. Резервов нет, боезапаса нет. Видимо, дело идет к тому, что противник ворвется в город.

30 июня.

ББ-35 (береговая батарея № 35, расположенная в районе Херсонесского мыса, куда переведен КП вице-адмирала Октябрьского — Л.М.)

1. За вчерашний день противник сделал более 1500 самолетных налетов, был, просто говоря, ужас.

2. Послал телеграмму т. Сталину об обстановке, то же Кузнецову, Буденному. Указал, что продержимся не больше двух-трех дней, просил разрешения эвакуировать в ночь на 1.07 хотя бы часть ответственных командиров и граждан на Большую землю, последнее просил и Буденного.

3. Приказал ПЛ Л-23 и Щ-209 лечь на грунт у ББ-35 и ждать особого приказа.

4. Отправил часть людей вчера, отправляю сегодня на самолетах, подлодках. Положение тяжелое. Надо бы побольше вывезти людей. На чем? Притивник все топит. Противник прорвался на Куликово поле, Малахов курган, даже вокзал, Исторический бульвар. Бои идут на улицах города.

6. Самый тяжелый вопрос — это вывоз раненых, их очень много, 29-30-го раненых даже подобрать не везде удалось.

Бывший нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов вспоминает события конца июня:

«В последние дни июня обстановка в Севастополе резко ухудшилась. В это время командующий оборонительным районом Ф.С. Октябрьский вместе с членом Военного совета Н.М.Кулаковым телеграфировал: «Москва — Кузнецову; Краснодар — Буденному, Исакову. Противник прорвался с Северной стороны на Корабельную. Боевые действия приняли характер уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали, хотя большинство продолжает героически драться.

Противник резко увеличил нажим авиацией, танками. Учитывая сильное снижение огневой мощи, надо считать, что в таком положении мы продержимся максимум 2-3 дня…»

Об этой телеграмме мне, доложили в 14 ч 30 июня. Хотя Севастопольский район оперативно подчинялся маршалу Буденному (главкому Северо-Кавказского направления — Л.М.), я понимал, что моя обязанность, прежде всего, — своевременно дать ответ. Армейское командование в Краснодаре еще болезненно переживало недавнюю неудачу на Керченском полуострове. По опыту эвакуации Таллина я полагал, что главком едва ли примет решение сам, не запросив Ставку.. Времени же для запросов и согласования уже не оставалось. По обстановке было ясно: Севастополь придете оставить. Переговорив по телефону со Сталиным, я в 16 часов 40 минут послал Военному совету Черноморского флота телеграмму о том, что эвакуация разрешена.

Таким образом, 30 июня Ставка приняла решение оставить город.

В ночь на 1 июля Военный совет Черноморского флота вылетел с единственного оставшегося в наших руках аэродрома около Херсонесского маяка в Новороссийске. Но было бы неправильно закончить на этом рассказ о героической обороне Севастополя, не отдав должного тем, что еще более десяти дней оказывал мужественное сопротивление врагу».

Далее Н.Г. Кузнецов продолжает:

«…Были ли приняты все меры эвакуации? Этот вопрос мне приходилось слышать не раз. Вопрос о возможном оставлении Севастополя должен был стоять перед командованием флота, главнокомандованием Северо-Кавказского направления, которому Черноморский флот был оперативно подчинен, и Наркоматом ВМФ. Все эти инстанции обязаны были заботиться не только о борьбе до последней возможности, но и о вынужденном спешном отходе, если этого потребует обстановка. Эвакуация оставшихся войск после третьего штурма Севастополя еще ждет объективного, исторического анализа; сделать подробный анализ в рамках воспоминаний трудно.

Однако я должен ответить на некоторые вопросы, относящиеся ко мне лично. Да, об эвакуации войск, конечно, следовало подумать нам, в Наркомате ВМФ, подумать, не ожидая телеграммы из Севастополя. Никакая другая инстанция не должна была заботиться о защитниках Севастополя так, как Главный морской штаб под руководством наркома. Ни оперативное подчинение флота Северо-Кавказскому направлению, ни руководство Севастопольским оборонительным районом (через главкома направления или непосредственно со стороны Ставки) — ничто не освобождало от ответственности нас, флотских руководителей в Москве. И меньше всего следует упрекать в непредусмотрительности местное командование, которому была дана директива драться до последней возможности. Военный совет Черноморского флота со своим штабом в обстановке напряженных боев не мог заранее заниматься разработкой планов эвакуации. Все его внимание было сосредоточено на отражении атак врага.

Больше внимания назревавшей эвакуации из Севастополя мог уделить штаб главнокомандования направления, находившийся в Краснодаре.

Когда 30 июня Ф.С. Октябрьский доложил о необходимости оставить Севастополь, нам в Москве представлялось, что борьба может продлиться еще неделю-две. Но этот расчет был неверен, мы переоценили силы и возможности обороняющихся. Прорыв противника с Северной стороны на Корабельную оказался для нас неожиданным. Как-то, уже позже, я разговаривал об этом с адмиралом И.С. Исаковым, который в те дни был заместителем главкома и членом Военного совета направления. Он откровенно признал, что «если бы эвакуация была до деталей продумана и произведена раньше, возможно, удалось бы вывезти больше людей». Но это только предположение. Если бы мы, скажем, в середине июня получили разрешение, что маловероятно, то в этом случае было бы вывезено больше людей и даже кое-какая техника.

Но в таком сражении, какое происходило за Севастополь, никто не мог предусмотреть, когда возникнет критическое положение. Приказ Ставки, весь ход войны, обстановка тех дней на фронтах требовали драться в Севастополе до последней возможности, а не думать об эвакуации. Иначе Севастополь не сыграл бы своей большой роли в борьбе за Кавказ и косвенно за Сталинград, армия Манштейна не понесла бы таких потерь и была бы переброшена на новое важное направление. Как я уже говорил, всего за несколько дней до конца боев за Севастополь на лидере «Ташкент» прибыло пополнение. Признать это ошибочным никак нельзя.

Когда немцы продвинулись к последним рубежам севастопольцев на Xерсонесе и все водное пространство вокруг стало простреливаться, посылать туда транспорты и крупные боевые корабли стало невозможным. Малые же сделали все, что в их силах, люди уже вплавь добирались до них под огнем пушек 'и пулеметов. После 1 июня в район смогли прорваться лишь две подводные лодки, два тральщика и несколько сторожевых катеров…»

Оставление Севастополя было огромной катастрофой для советских войск. В плен попало более 75-78 тысяч человек. Но это была военная катастрофа, возникшая в силу развития военной ситуации. Нам кажется, эта трагическая страница военной истории описана еще недостаточно; мы верим, что книги об этой трагедии еще появятся.

 

Битва в узких морях

По масштабу военных и военно-морских операций, по накалу боевых страстей, по масштабу потерь и кровопролитности сражения в Керченском проливе и акватории Азовского моря принадлежат к одним из наиболее ожесточенных битв второй мировой войны. Небезынтересно, что первое торговое судно, погибшее на Черном море во время Великой Отечественной войны, — транспорт «Кола» — подорвалось на минах близ мысов Панагия и Железный Рог у Керченского пролива 18 июля 1941 г. Погибло 3 человека. Судно шло порожняком из Новороссийска в Феодосию.

29 августа 1941 г. к югу от Керченского пролива торпедой с самолета был потоплен большой (более 5 тыс. т) транспорт «Каменец-Подольский». Охранявший его «СКА-33» сбил один самолет противника, второй зацепился за мачту после атаки и упал в море.

30 сентября 1941 г. к югу от Керченского пролива немецкая авиация потопила недостроенное судно «Пугачев» (2150 брт), шедшее на буксире рефрижератора «Кубань» из Керчи в Новороссийск с грузом зерна.

Важнейшее стратегическое положение Керченского пролива, защищающего вход в глубь страны — Азовское море, блокирующего флот, находящийся в Азовском море, создающего трудно преодолимое препятствие для движения сухопутных войск — все эти факторы обусловили важность и значение морских операций в проливе. Дальнейшим развитием этих сражений явилась битва за Кавказ. Здесь же эта битва продолжилась после поражения немецкой армии на Кавказе.

…Неблагоприятное развитие военных событий в начале Великой Отечественной войны привело к отступлению советских войск. 14 ноября 1941 г. последние подразделения советских войск, отступавших к городу Керчь, оставили Керченский полуостров. По словам П.И. Батова, командовавшего двигавшейся к Керчи группировкой войск в Крыму, эвакуация прошла более или менее организованно. Войска и их основная материальная часть были погружены на корабли Азовской военной флотилии и, несмотря на противодействие немецкой авиации, вывезены на Таманский полуостров. Потери были. В Керченском порту бомба попала прямо в Канонерскую лодку «Рион». Канонерская лодка сумела еще пересечь пролив и выбросилась на берег возле кордона Ильича — уже на Кавказском берегу.

Угроза выхода немецких войск на берега Керченского пролива еще в сентябре 1941 г. встревожила советское командование. Тем более, что в сентябре немецкие войска уже захватили Мариуполь и почти все северное побережье Азовского моря.

Немецкие войска контролировали выход из Таганрогского залива. Но в Ейске, лежащем на южном берегу Таганрогского залива, остался необходимый для судоремонта большой док водоизмещением 20 тыс. т — огромное, громоздкое, глубокосидящее сооружение. Его нужно было срочно вывести за пределы Азовского моря. Азовская военная флотилия сформировала конвой: док и тащивший его буксир «Нордик» охраняли канонерские лодки «Дон» и № 4. По данным А.В. Свердлова, в конвое участвовали также буксир «Миус», сторожевой корабль «Мариуполь», сбивший немецкий бомбардировщик. Вот изложение рассказа командира «Дона» Т.П. Перекреста об этой операции.

Конвой вышел из Ейска 20 сентября в 17 ч.

Уже при выходе из акватории порта на конвой налетело 8 самолетов противника. Видимо, немецкая агентура следила за доком и приготовления к переходу не прошли мимо ее внимания. Корабли охраны и зенитная оборона порта отбивались огнем. Сильный ветер стал сразу же сносить док к югу от фарватера, на косу Долгую. С большим трудом буксир и подавшая буксирные концы на док канонерка № 4 оттащили его от косы. В этот момент лопнули буксирные тросы. Немецкие батареи с северного берега Азовского моря открыли огонь. Положение спасла ночь. Утром конвой прорвался в море и сразу же подвергся удару семи «юнкерсов». Налеты продолжались несколько часов — до полудня. В полдень к конвою подошел сторожевой корабль «Севастополь». В 60 км к северу от Приморско-Ахтарска появилось наше воздушное прикрытие конвоя. Тем не менее атаки самолетов противника продолжались до сумерек. Моряки подсчитали: на конвой было совершено 150 самолето-атак, сброшено 800 бомб! Конвой в сумерках изменил курс и ушел мористее. Всю ночь искали его немецкие самолеты по прежнему курсу, сбрасывая ракеты и осветительные бомбы. Утром немецкий самолет-разведчик обнаружил конвой в 30 милях к северу от Темрюка. К девяти утра атаки бомбардировщиков возобновились. И снова корабли конвоя маневрировали и отстреливались. Всего конвой отразил одиннадцать групповых налетов немецкой авиации!

При подходе к Керченскому проливу сильный южный ветер начал сносить док, высоко возвышающийся над водой, в море. Запросили дополнительный буксир. К концу дня док был приведен в порт Керчь.

Произошло чудо. Казалось, катастрофа неминуема. Конвой, в центре которого находился громадный, почти неподвижный док, представлял собой идеальную цель для немецких пикирующих бомбардировщиков. Он двигался очень медленно, со средней скоростью всего 4 узла и прошел маршрут Ейск-Керчь (149 миль), несмотря на все усилия немецкой авиации. Не пострадали и корабли охраны. Ни один. Это и есть, наверное, неожиданности войны.

Вскоре док был перебазирован из Керчи в кавказские порты.

* * *

В ноябре 1941 г. авиация противника потопила на переходе из Тамани в Новороссийск небольшой пароход «Майкоп».

4 ноября 1941 г. у мыса Такиль при выходе из Керченского пролива немцы разбомбили грузовой теплоход «Рот-фронт» водоизмещением 980 брт. Погибло 13 человек. Капитан судна В.К.Субботин спасся и был назначен на другое судно — «Ингул». В этом же месяце «Ингул» погиб. Капитан спасся. Его перевели на север — на грузовой пароход «Тбилиси» (7 тыс. брт). Увы, судьба преследовала этого человека. В 1943 г. «Тбилиси» затонул в Карском море. Капитану вновь удалось спастись. Он был назначен на одноименный грузовой пароход «Тбилиси» (11,8 тыс. брт). И вновь беда. 30 декабря 1944 г. пароход «Тбилиси» погиб в Баренцевом море. Погиб на этот раз капитан. Не морская ли это судьба?

В нашу задачу не входит давать историю великой битвы на берегу пролива. Но некоторые данные просто необходимы для понимания событий (рис. 32).

В конце декабря 1941 г. советскими вооруженными силами была проведена героическая Керченско-Феодосийская операция, в итоге которой немецко-фашистские войска были изгнаны за пределы Керченского полуострова. При десантировании флот понес потери. В районе Феодосии от бомбежек погибли транспорты «Ташкент» (5552 брт), «Красногвардеец» (2719 брт), «Ногин» (2109 брт), «Чатыр-Даг» (5552 брт), «Спартаковец» (1100 брт), «Батайск» (3195 брт), «Жан Жорес» (3972 брт). На «Жоресе» погибло 40 человек.

Значительны были потери Азовской военной флотилии, которая проводила десантные операции в труднейших условиях штормовой погоды и зимних холодов.

Десант на берега Азовского моря высаживали свыше 300 разнохарактерных, большей частью мелких судов — от земснаряда до лодок. Вот их перечень: 176 байд, 64 рыбачьих шлюпки, 58 баркасов, 17 дубков. Десант несколько раз откладывался. 24 декабря началась погрузка десантников на суда и корабли Азовской флотилии.

Рис. 32. Местоположения затонувших судов и кораблей, погибших в районе Керченского пролива. (По данным справочника «Суда Минморфлота, погибшие в период Великой Отечественной войны». — 1989, с дополнением авторов).

1 — теплоход «Ногин»; пароход «Красногвардеец», «Ташкент», «Зырянин», «Чатыр-Даг»; теплоходы «Спартаковец», «Жан Жорес»; 2 — пароход «Пугачев»; 3 — пароход «Каменец-Подольский»; 4 — ледокол № 7; 5 — теплоход «Восток»; 6 — теплоход «Чехов»; 7 — парусное судно «Железняков»; 8 — пароход «Потемкин»; 9 — пароходы «Володарский», «Батайск», «Березань», «Анакрия»; Тральщик «Делегат»; портовый буксир «Войков»; 10 — земснаряд «Ворошилов»; 11 — пароход «Ейск»; 12 — буксир «Фанагория»; 13 — пароход «Пенай»; 14 — ледокол «Снег»; 75 — пароход «Горняк»; 16 — парусно-моторное судно «Коммунар»; 17 — теплоход «Рот-Фротн»; 18 — эсминец «Смышленый»; 19 — пароход «Майкоп»; 20 — пароход «Кола»; 21 — портовый буксир «Анапа»; 22 — пароходы «Черноморец», «Красный моряк»; теплоход «Красный флот», канонерские лодки «Дон», «Буг», № 4. 

Шторм нарастал и достиг огромной силы. Ветер дул с силой 7 баллов. Армада из несплаванных судов с разной скоростью хода двинулась к пунктам высадки — мысам Казантин, Зюк, Тархан, Еникале. По всем правилам навигации, «тюлькин флот» — мелкие суда, да еще перегруженные людьми, не имел права выходить море. Но была война. И был приказ. Десант шел в шторм и бурю. Авиационного прикрытия не было — не хватало горючего для нашей авиации. Зато немецкая авиация нещадно бомбила десант. Несамоходные суда — баржи и лодки — отрывались волнами, их заливало, уносило в море.

В Арабатском заливе десантироваться не удалось. Он был покрыт льдом. На мысе Зюк десант высадили лишь сейнеры «Декабрист», «Буревестник» и катер «Акула», которые тут же разбились о камни. С первой попытки не удалось высадиться и в Керченском проливе.

В десантной операции затонуло 5 транспортов, в том числе земснаряд «Ворошилов», на котором погибло 450 человек, и пароход «Пенай» (погибло 113 человек), несколько сейнеров, многие мелкие суда, буксир «Фанагория» (погибло 160 человек), 5 кораблей и 19 сейнеров были повреждены. Но на этих судах находились десантники… Даже при относительно благоприятных условиях десантирования бойцам приходилось прыгать в ледяную воду, при морозе и шторме, выбираться на берег, где ждал их противник. Было много трагических и героических эпизодов. 29 декабря 1941 г. ночью баржу «Донец» с десантниками волны оторвали от буксира. Шторм унес ее в море. Только 31 декабря канлодка № 4 нашла баржу и привела ее вместе с полузамерзшими людьми в Керчь. Всего высажено было 11225 человек вместе с военной техникой. Десант свою задачу выполнил. Но вот цена этого решения…

Все снабжение высадившегося в ходе Керченско-Феодосийской операции войск осуществлялось морем.

2 марта 1942 г. ночью, но при луне, транспорт «Фабрициус», водоизмещением около 2,5 тыс. т на переходе из Новороссийска в Керченский пролив бал атакован самолетом-торпедоносцем. Торпеда попала в правый борт, судно начало тонуть, но груз сена, муки и бочек удерживали его н^ поверхности. С помощью подошедших двух морских охотников и транспорта «Василий Чапаев» (был еще один одноименный транспорт, но с названием — «Чапаев»), капитан посадил свой транспорт на мелководье. Пассажиры (а на судне было около 700 военнослужащих) и часть груза были сняты. Экипаж «Фабрициуса» оставался на судне до августа 1942 г., сошел с него тогда, когда были прекращены попытки спасения транспорта. Остатки «Фабрициуса» и до настоящего времени находятся в районе его гибели.

7 марта 1942 г. в районе Керченского пролива погиб эскадренный миноносец «Смышленый». Это был новый корабль, построенный в Николаеве и вступивший в строй в ноябре 1940 г. Экипаж его составляли 267 человек. На Черноморском флоте 5 эсминцев этого типа вступили в войну — «Свободный», «Смышленый», «Совершенный», «Сообразительный» и «Способный». Четыре корабля погибли, прошел войну гвардейский эсминец «Сообразительный».

Вице-адмирал П.В.Уваров во время войны на Черном море плавал на эсминце «Незаможник», лидере «Харьков», сторожевом корабле «Шторм», крейсере «Ворошилов» и линкоре «Севастополь», с первого до последнего дня войны участвовал в боевых походах на этих кораблях. После войны командовал эскадрой Черноморского флота. Вот его рассказ о последних часах эсминца «Смышленого», свидетелем которых ему довелось быть.

…«Не лучшей погода оказалась и в марте. В одном из мартовских штормов погиб эсминец «Смышленый». Произошло это на наших глазах и, чтобы было ясно, в каких условиях нам приходилось плавать, расскажу о тех незабываемых сутках.

Утром 6 марта мы находились в Новороссийске (П.В. Уваров тогда был старшим помощником командира на лидере «Харьков» — Л.М.). Вскоре после подъема флага получаем от командира отряда легких сил контр-адмирала Н.Е. Басистого приказание: готовиться к экстренному выходу в море.

Мы уже развели пары, когда на корабль прибыли командир отряда Н.Е.Басистый и комиссар И.С. Прагер. Оба взволнованы и не скрывают озабоченности. Впрочем, Басистый, опытнейший моряк, герой керченско-феодосийского десанта, не спешит с выводами, а просто информирует, что вчера вечером эсминец «Смышленый» с тремя сторожевыми катерами вышел из Новороссийска, сопровождая конвой в составе транспортов «Березина», «В. Чапаев» и тральщика «Тракторист», следовавший в Камыш-Бурун. В районе мыса Железный Рог, как и предусматривалось заданием, командир «Смышленого» капитан 3 ранга Виктор Михайлович Шегула передал конвой командиру охранения от Керченской военно-морской базы, а сам, развернувшись на обратный курс, намеревался вернуться в Новороссийск. Вот тут-то и случилась беда — эсминец подорвался на мине. Не потеряв плавучести, корабль стал на якорь. Обо всем Шегула доложил командиру отряда.

«Харькову» следовало идти на помощь «Смышленому». Н.Е. Басистый и И.С. Прагер следовали с нами. Выйдя из Новороссийска около девяти часов, мы прибыли в район стоянки «Смышлёного» через три часа и начали маневрирование на расстоянии пяти-шести миль, опасаясь минных полей.

…На эсминце к этому времени вода затопила 1-ю машину и 2-е котельное отделение, но ход не был потерян — «Смышленый» вполне мог идти под одной машиной (на эсминце — два машинных отделения и несколько котлов — Л.М.).

К пятнадцати часам из Керчи прибыли тральщики и приступили к тралению. Через три часа «Смышленый» вышел на чистую воду. Мы все с облегчением вздохнули. Особенно радовался за командира «Смышлёного» Мельников (командир «Харькова» — Л.М.). Шегула был женат на его сестре, и, конечно, наш командир переживал также и за родственника, Настали минуты, даже часы, когда все надеялись, что «Смышленый» будет спокойно отконвоирован в Новороссийск, станет там на ремонт и будет спасен. Тем более Шегула снова доложил, что в буксировке не нуждается, может идти самостоятельно со скоростью до восьми узлов. Басистый разрешил эсминцу следовать своим ходом. Этому благоприятствовала погода — был штиль. К тому же близились сумерки — время, когда торпедоносная авиация противника проявляла повышенную активность. Имея на буксире «Смышлёного», лидеру «Харьков» все равно не удалось бы развить скорость больше восьми узлов, но зато, лишенный маневра, сам он мог стать жертвой вражеской авиации. Думается, командир отряда легких сил принял правильное решение.

Лидер «Харьков» возглавил отряд, корабли легли на курс в юго-восточном направлении с тем, чтобы в зависимости от состояния поврежденного корабля можно было зайти в одну из наших южных баз.

Море успокоилось, было тихо. Но вот раз, второй легла на море рябь, изменившая его цвет: начал задувать зюйд-вест. Примерно к восьми часам «вечера ветер усилился до пяти баллов, меняя направление к весту. Это уже не предвещало ничего хорошего, но корабли продолжали следовать своим курсом. Когда стемнело, командир «Смышленого» донес, что корабль плохо слушается руля. Еще часа через два новое донесение: «Корабль влево не разворачивается». Погода к этому времени совсем ухудшилась, вест-норд-вест задувал уже с силой до семи баллов, на море пять баллов, поднялась пурга, снизившая видимость до одного кабельтова.

После полуночи командиру «Харькова» было приказано взять «Смышленый» на буксир.

— «Идите на ют, руководите подачей буксира», — коротко бросил Мельников.

Я видел, как он весь собрался, понимая, что предстоит нам нелегкое дело, да еще в такую погоду. Ветер и снег слепили глаза, с каждой минутой увеличивалась качка. «Харьков», развернувшись, совершил маневр для подачи буксира. С первой попытки мы подали на «Смышленый» бросательные концы, но при выборке они оборвались от сильного натяжения. Пришлось делать второй заход, а на все требовалось время. Волны уже перекатывались через верхнюю палубу, качка трепала оба корабля. Мы опять подали бросательные. На «Смышленом» подхватили один из них и начали выбирать проводник, закрепленный за огон стального троса.

Со «Смышленого» кто-то, невидимый из-за метели, прокричал в рупор:

— Трос показался из воды!

И вдруг подошла огромная волна, оба корабля накренились в разные стороны, проводник снова лопнул, и трос плюхнулся в воду. Все дальнейшие попытки взять «Смышленый» на буксир не увенчались успехом. Лидер «Харьков» кренило до критической отметки, на юте работать стало невозможно из-за угрозы быть смытым за борт: несколько человек ютовой команды были сбиты с ног волной и получили серьезные ушибы. Командир Шегула доносил: переборки не выдерживают, вода начинает поступать в другие помещения, топит первое котельное отделение. И все-таки, благодаря самоотверженным усилиям команды, «Смышленый» продолжал двигаться своим ходом. Лишь к утру, после того, как было затоплено 3-е котельное отделение, корабль потерял ход. При ветре вест-норд-вест в десять баллов и разбушевавшейся пурге «Смышленый» был отдан на милость стихиям.

С рассветом наступила трагическая развязка. В восемь часов семь минут набежавшей волной корабль накренило на борт, и он так и остался лежать. Люди скатывались по корпусу корабля в воду, а эсминец тут же стал погружаться вниз кормой, возвращаясь на ровный киль, затем быстро пошел под воду.

На вздымающихся гребнях волн держалось множество людей. У всех, конечно, еще была надежда на спасение: ведь рядом «Харьков», он поможет! Мельников сразу отдал команду направить корабль к плавающему экипажу с подветренной стороны, чтобы бортом сгладить крутые гребни волн. Мы рассчитывали, что некоторых из находящихся в воде крутая волна забросит на палубу, так как борт «Харькова» входил в воду, и волны перекатывались через нашу палубу. О спуске спасательных шлюпок не могло быть и речи.

Но случилось непредвиденное. Глубинные бомбы со «Смышленого» при большом дифференте стали скатываться с кормы и взрываться в опасной зоне от лидера «Харьков». От сильных гидравлических ударов у нас стали выходить из строя механизмы и приборы. После первого же взрыва из нактоуза вылетел магнитный компас, у рулевого сорвало репитер гирокомпаса. «Харьков» с места не ушел, но и совершить до конца задуманное не удалось. После каждого взрыва на воде все меньше и меньше оставалось людей. Когда бомбы перестали рваться, на поверхности осталось всего несколько человек, из них нам удалось спасти двоих краснофлотцев: сигнальщика Петра Тараторкина и артиллерийского электрика Николая Булыгина.

Более двух часов «Харьков» маневрировал в поиске людей, но спасать больше было некого. На одном из разворотов лидер на полном ходу врезался в гребень волны «девятого вала». Носовая часть не взошла на волну. Огромная масса воды прогнула палубу полубака, образовав трещину. Вертикальные подпоры в кают-компании были согнуты в дугу. В Поти мы следовали только по волне, в такой жесточайший шторм идти против волны было весьма рискованно.

Да, очень сурово обошлась морская стихия с эсминцем «Смышленый» и его славным экипажем. Спасенные нами краснофлотцы Тараторкин и Булыгин после оказания им первой медицинской помощи дорисовали тяжелую картину последних минут корабля.

Не потеряв мужества, командир корабля В.М. Шегула до последнего боролся за жизнь экипажа. Плечом к плечу с ним стоял военком капитан-лейтенант Веперс. И даже тогда, когда корабль повалило на борт и стало ясно, что гибель его неминуема, боевой дух командира не был сломлен. Краснофлотцы «Смышленого» запели «Раскинулось море широко…». Никто не бросил своего поста, пока не последовала команда: «Покинуть корабль!».

Тараторкин до последней минуты находился на ходовом мостике. Корабль начал уже быстро погружаться, когда он подошел к командиру и предложил ему спасательный пояс. Шегула от пояса отказался, крикнул: «Быстрей за борт, через секунду будет поздно!». Он сам остался на ходовом мостике и, конечно, погрузился в воду вместе со своим кораблем…»

* * *

В апреле 1942 г. шесть из семи затонувших транспортов погибли во время рейсов с войсками и военными грузами на Керченский полуостров и в Севастополь, причем, опять было много человеческих жертв. Так, 2 апреля 1942 г. танкер «Валериан Куйбышев» с грузом почти 4 тыс. т бензина и керосина следовал из Новороссийска в Камыш-Бурун в охранении эсминца «Незаможник» и двух сторожевых катеров под прикрытием истребительной авиации. Около 19 ч на подходе к Керченскому проливу он был атакован пятью самолетами-торпедоносцами, два из них были сбиты, но одна из трех сброшенных торпед попала в танкер, который загорелся, затем сдрейфовал на отмель, где взорвался и, переломившись на две части, затонул. 32 человека были спасены катерами охранения, погибло 24 члена экипажа. 14 апреля в Керченском проливе погиб санитарный транспорт «Антон Чехов», который шел из Новороссийска в Камыш-Бурун с людьми и грузами. Он подорвался на донной мине и сел на грунт (так как глубины в проливе небольшие полностью он не затонул). Взрывом оторвало полубак. Погибло 200 человек.

В мае 1942 г. Крымский фронт был прорван немецкими войсками. Отступление носило катастрофический характер. Это было одно из крупных поражений Советской армии во второй мировой войне. Керченский полуостров был захвачен немецкими войсками. 108 судов и 9 кораблей Азовской военной флотилии эвакуировали на Таманский полуостров 120 тыс. бойцов. Под ударами немецкой авиации и артиллерии только 14 мая погибло 12 наших судов.

Все майские потери 1942 г. в транспортах связаны с перевозками на Керченский плацдарм и эвакуацией наших войск оттуда. Пароход «Потемкин» был поврежден в Камыш-Буруне самолетами, при оставлении порта нашими войсками 14 мая был подорван и затоплен. В 1943 г. поднят противником, отбуксирован в Румынию на ремонт, но восстановлен не был. После войны возвращен и до в 1953 г. использовался как несамоходное плавсредство. Транспорт «Восток», шедший из Новороссийска в Камыш-Бурун с грузами для войск Крымского фронта в охранении двух базовых тральщиков «Искатель» и «Защитник» и двух сторожевых катеров, на входе в Керченский пролив подорвался на донной мине, переломился и через 17 минут затонул. Погибло 10 человек, остальные 47 членов экипажа спасены кораблями охранения. Три транспорта погибли в Азовском море — «Черноморец», шедший из Керчи в Темрюк с эвакуированными ранеными (на нем погибло до 500 человек), «Красный моряк» — при выгрузке раненых на рейде Темрюк, и «Красный флот» на переходе из Керчи в Темрюк, в районе Еникале. Число погибших на последних двух транспортах не установлено…

В этих условиях одной из самых важных задач стал вывод сосредоточенного в восточной части Азовского моря торгового флота через простреливаемый Керченский пролив.

По решению военного совета Черноморского флота операция была поручена Азовской военной флотилии и началась в первых числах августа 1942 г. Немцы установили на Керченском берегу пролива береговую и полевую артиллерию и держали пролив под контролем. К тому же пролив был нашпигован минами. Крупные суда могли двигаться только по фарватеру, а он проходил ближе к западному берегу, чем к восточному. Фарватер Керченского пролива — это узкий стометровый коридор, огражденный буями. В пределах фарватера глубины — до 8 м — позволяют пройти крупным судам. Чуть в сторону — мель. В условиях того времени — гибель. Мелкие суда могли выходить ближе к восточному берегу. Каждый выход судов через пролив представлял собой фактически очень опасный прорыв, очень трудный навигационно. Первоначально суда двигались поодиночке, безлунными ночами, ближе к восточному берегу. Противодействие немецких батарей резко возросло, когда стали прорываться конвои. Скрыть от авиации противника сосредоточение судов было очень трудно. Сторожевые катера и тральщики конвоировали суда прорыва от Темрюка до входа в Керченский пролив. Особые трудности создавал прорыв узкостей в районе косы Чушки и в Тузлинской промоине (рис.33).

«…Этот неширокий коридор пронизывали лучи прожекторов и осветительные ракеты, вокруг судов поднимались огромные столбы воды от рвавшихся вблизи снарядов, пролив пересекали дымовые завесы, которыми сторожевые катера и тральщики прикрывали конвои от вражеских наблюдателей». В ночи прорыва от десятков прожекторов и сотен осветительных ракет в проливе было светло как днем

Первый конвой из 28 судов прорывался в ночь на 4 августа. Через море огня и света прошло 17 судов. Остальные вернулись в Темрюк. Противник выпустил по конвою и прикрывавшим его батареям на Тамани 1787 снарядов и мин. Немецкие батареи штурмовало 24 наших самолета, стреляло 5 наших батарей. Следующие прорывы предварялись ударами нашей авиации по десантным баржам немцев у мыса Казантин. До 13 августа через пролив прорвалось 164 судна из 217. (По другим данным 150 из 217). 23-24 августа через пролив прошли три сторожевых, четыре торпедных катера, три тральщика из сил прикрытия Темрюкской базы. 31 августа через пролив прорвался последний корабль-монитор «Железняков». Это был поистине легендарный корабль. Речной монитор, построенный в Киеве в 1936 г., ушел при отступлении из Дуная, воевал на Буге, обогнул Крым и участвовал в боях на Дону, на Кубани, под огнем прорвался в Азовское море, штормом был выброшен на берег, отремонтирован командой и, когда никто уже не ожидал его, прорвался через Керченский пролив. Отдавая дань мужеству моряков «Железнякова», стоявшие в порту Новороссийска корабли Черноморского флота приветствовали героев прорыва. Корабль прошел все последующие дороги войны в Черном море, вернулся на Дунай, поднялся по великой реке до Вены и после многих лет службы вознесен в Киеве на заслуженный пьедестал (рис. 34).

Потери Азовской военной флотилии в результате территориальных потерь на театре военных действий были большими. Еще ранее, в июле, на Дону пришлось уничтожить один из буксиров и до 400 гребных судов, чтобы они не достались оккупантам. Часть торгового флота Азова не сумела прорваться и была затоплена. На фарватере при выходе в порт Ейск затоплен пароход «Бердянск».

При оставлении Темрюкской военно-морской базы взорваны канонерские лодки «Дон», «Буг», № 2 (рис. 35). Потеряны были практически все речные военные корабли. Находившиеся в Кубани четыре бронекатера, несколько сторожевых катеров отрезали рухнувшие фермы моста, пройти под которыми не удалось. Речные канлодки «Ростов-Дон», «Октябрь», ИП-22, «Серафимович» погибли в боях или были взорваны командами.

В октябре 1941 г. в Азовском море утонул ледокольный буксир «Соломбала», на котором уходило из Мариуполя уже под артиллерийским огнем противника руководство Азовским государственным морским пароходством. На нем погиб начальник пароходства Н.А.Жуков. Через месяц буксир был поднят немцами и отремонтирован, год плавал в составе немецкого флота, в январе 1943 г. в районе Камыш-Буруна (Керченский пролив) сел на мель и затонул. Впоследствии, в 1950 г., поднят и разделан на металлолом.

14 октября 1942 г. Азовская военная флотилия была расформирована как выполнившая свои задачи.

Наступление наших войск на огромном Северо-Кавказском фронте в 1943 г., освобождение Ейска, Азова, Приморско-Ахтарска вновь создали условия для возрождения флотилии.

Изданный в феврале 1943 г. приказ командующего Черноморским флотом гласил: Азовскую военную флотилию воссоздать. Начался новый героический этап войны азовцев — теперь уже за освобождение родного моря и Керченского пролива. Второй раз флотилия создавалась на иной качественной основе.

В середине 1943 г. в ее состав входило 49 бронекатеров, 22 малых охотника, 2 артиллерийских и 2 минометных катера, 12 торпедных катеров, 10 канлодок, монитор, плавбатарея и более 100 мелких сторожевых катеров, тральщиков, десантных тендеров. Это были значительные силы. Против этих сил немцы выставили в 1943 г. 1550 мин — в Арабатском и Казантинском заливах, где ожидались десанты, перед базами флотилии — у портов Приморско-Ахтарск и Ейск. Кроме того, 1848 мин немецкая авиация и флот поставили в Керченском проливе. Таковы сведения немецкого военно-морского историка Мейстера. За май-июль 1943 г. катера Азовской флотилии 59 раз выходили на вражеские коммуникации, 61 раз обстреливали северное побережье Азова, занятого тогда противником. Многократно сражались азовцы с конвоями противника. В боях участвовала авиация. В мае-июне Азовская флотилия уничтожила 12 кораблей противника. Война на Азовском море продолжалась в течение всего 1943 г. Конец года ознаменовался двумя крупными десантными операциями — высадкой войск 56-ой армии на севере Керченского полуострова и десантом 18-ой армии у селения Эльтиген.

1 ноября 1943 г. на Керченский берег у деревни Эльтиген (ныне Героевское) Черноморский флот высадил десант 18-ой армии. К исходу 3 ноября на плацдарм у Эльтигена было доставлено, несмотря на шторм, 9418 человек, военная техника, боеприпасы. В своем докладе командующему фронтом И.Е. Петрову контр-адмирал Г.Н. Холостяков сообщил, что половина плавсредств мотоботов и баркасов не вернулась после высадки первой волны десанта. «Больше всего — свыше 30 единиц — погибло от артиллерийского огня и мин. А часть возвратившихся плавсредств получила повреждения и требует ремонта».Всего при высадке десанта до 70% плавсредств было потеряно. Небольшие плоскодонные суда погибли от огня, мин, но большей частью были разбиты штормом на скалах. Некоторые корабли вернулись на базу с десантом на борту. Командир десанта полковник Гладков и ряд офицеров назавтра прорвались на плацдарм на мотоботе. Немцы опасались десантных операций и в ноябре перебросили в район пролива 60 быстроходных десантных барж. В итоге десант был блокирован с моря и с суши. Плацдарм назвали «огненной землей». Боевые действия продолжались на плацдарме до 6.02.1943 г., но полная блокада с моря вынудила уцелевшую часть десанта (примерно 1500 человек) прорваться в Керчь, а затем эвакуироваться на Тамань. При высадке десанта погибли 2 сторожевых катера, 4 катера КМ, речной тральщик, 8 мотоботов, 12 десантных ботов, 3 баркаса и другие мелкие суда. 3 ноября крупный десант был высажен северо-восточнее г. Керчь. Войска грузились на корабли и плавсредства Азовской военной флотилии в Темрюке и на кордоне Ильич. К 11 ноября было высажено уже 75 000 человек. При высадке десанта погибли несколько торпедных катеров, несколько сторожевых катеров (МО-04, МО-05, МО-СИ 12 и др.), бронекатеров (БКА-303, БКА-112, БКА-423), тральщиков (КТЩ-182, КТЩ-62), ТКА-111, несколько других катеров, сейнер «Путина» и т.д. (рис. 36). Мины, артиллерия, авиация — вот приданы гибели судов, высаживавших десант и обслуживавших переправу.

Немецкая сторона потеряла несколько быстроходных десантных барж и катеров. В январе 1944 г. Азовская флотилия вновь высаживала десанты вначале в район мыса Тархан, а 23 январям — в район г. Керчь. Это снова были тяжелые тактические десанты. И снова штормовое зимнее море, снова тяжелые тендеры с людьми на буксирах. Из кордона Ильича ушел десант — гвардейский полк — к мысу Тархан. Две с лишним тысячи человек высадились на этот раз без больших потерь и двинулись на соединение с фронтом. Но вот возвращавшиеся суда подверглись удару семибального шторма. Многие плавсредства потерпели бедствие, с них пришлось снимать команды, искать пропавших.

В районе Керчи в помощь основному десанту высадились морские десантники. Они захватили часть города, но полностью овладеть городом в январе не удалось.

Десантные операции привели к большим потерям. Эти операции проводились непосредственно под руководством маршала К.Е. Ворошилова, в то время представителя Ставки Верховного Главнокомандования. Неожиданно вместо известного военачальника, героя обороны Севастополя и Одессы, генерала И.Е. Петрова, командовавшего Приморской (бывшей 56-ой) армией, назначили генерала Еременко, И.Е. Петров был вызван в Ставку. Вот рассказ И.Е. Петрова о дальнейших событиях на приеме у Верховного Главнокомандующего.

«…Захожу и сразу вижу — Сталин очень раздражен. Он стоял посередине кабинета, и по тому, как зыркнул на меня, я понял: быть беде. «Докладывайте!» — бросил Сталин, не здороваясь. Я не понял, что он имеет в виду, спросил: «О чем, товарищ Сталин?» — «О том, как утопили людей и корабли в проливе». Я все же не понимал, что конкретно он хочет знать. Молчал. А его, видно, распирало, и прорвалось: «Всю свою армию переправили в Крым, зачем еще десанты? Кому нужны эти новые потери? Надо с плацдарма наступать, а вы новые десанты посылаете. Кому они нужны? Вот и угробили людей и корабли, а успехи мизерные».

Сталин был прав в своей очень жесткой оценке. Но десанты проводились по приказу координировавшего действия Приморской армии, Черноморского флота, Азовской флотилии маршала Ворошилова. Петров сказал об этом… Сталин некоторое время смотрел на меня так пронизывающе — думал, прожжет глазами. Потом очень тихо сказал, помахивая пальцами перед своим лицом из стороны в сторону: «Мы вам не позволим прятаться за широкую спину товарища Ворошилова. Вы там были командующим и за все будете нести ответственность Вы. Идите…»

За грехи других лиц генерал Петров был смещен с должности командующего армией и понижен в звании.

После прорыва наших войск через Перекоп в Крым война на Азовском море прекратилась. Были еще жертвы от мин, но фронт передвинулся далеко на запад.

Прошло полвека. Керченский пролив разминирован, но по-прежнему остается одним из навигационно трудных районов, где сходится равнодействующая многих сложных природных процессов.

 

Морские потери в битве за Кавказ

Военные действия в Керченском проливе, в близлежащих районах Азовского и Черного морей в конце августа 1942 г. закончились. Советские войска отступили, началась битва за Кавказ. Официальные военные историки выделяют в этой битве оборонительный (23.7—31.12.1942 г.) и наступательный (1.1—9.10.1943 г.) этапы. Мы в своем изложении не придерживаемся достаточно строгих временных рамок военной истории и описываем наиболее крупные катастрофы времен войны, географически приуроченные к этому региону.

Уже в ноябре 1941 г., задолго до начала военных действий, у берегов Кавказа, в Поти, во время шторма выбросило на мол транспорт «Ингул», водоизмещением более 2 тыс. т. Он перевернулся и затонул. Погибло 4 моряка. О трудной судьбе капитана этого судна уже упоминалось.

В июле 1942 г. погибло шесть судов из состава морского флота, причем, почти всё — от авиации и все — у причалов в портах Новороссийск («Кубань», «Украина», «Пролетарий»), Анапа — «Эльбрус» и Темрюк — «Ледокол № 4» («Знамя социализма»). Связано это было с тем, что после оставления Севастополя большинство транспортных судов находилось в портах (рис. 37).

В первых числах июля 1942 г. главнейшей задачей флота стало содействие сухопутным войскам в обороне Кавказа. По плану немецкого командования наступление должно было развиваться вдоль Черноморского побережья в направлении на Батуми и вдоль Каспийского побережья в направлении на Баку.

В августе немецкие войска вышли к Краснодару и создали угрозу прорыва на новороссийском и туапсинском направлениях. Решением Ставки Верховного Главнокомандующего был создан Новороссийский оборонительный район. К концу августа немцам удалось занять порт Анапа. 10 сентября противник прорвался в Новороссийск, захватил большую его часть, но дальше по побережью продвинуться не смог. Линия фронта у Новороссийска продержалась ровно один год. В сентябре-декабре 1942 г. были отражены все попытки противника прорваться к берегу Черного моря в районе Туапсе.

Август 1942 г. — последний «рекордный» по числу погибших (7) транспортных судов. В последующее время — ив сорок втором и весь сорок третий год, и сорок четвертый, вплоть до завершения боевых действий на Черном море, ежемесячные потери были гораздо меньшими.

После взятия Севастополя вражеская авиация и торпедные катера были перенацелены в восточную часть моря, поэтому в августе многие транспорты погибли у Кавказского побережья, как на переходах морем, так и на рейдах. 10 августа ночью, в 1 ч 20 мин транспорт «Севастополь» (водоизмещение около 1300 т) был атакован торпедными катерами и потоплен. Погибло 924 человека раненых и эвакуированных, которые следовали на транспорте из Туапсе в Поти. Кораблем охранения «СКА-018» спасен 130 человек. Это была последняя большая потеря в людях на транспортах. На переходе из Поти в Новороссийск 30 августа тоже торпедными катерами ночью (в 21 ч 45 мин) был потоплен транспорт «Ян Томп», перевозивший муку и воинские грузы из Поти в Новороссийск. Погибло 5 членов экипажа, остальные спасены сопровождающим тральщиком «Трал». В этом месяце от налетов авиации затонуло два небольших транспортных судна на рейде Сухуми, а также в Темрюке и в Сенной (небольшой порт на Таманском полуострове), наши конвои постоянно находились под ударами авиации противника. От авиации погибли пароход «Азов», пароход «А. Ульянов», на нем погибло 52 человека.

Рис. 37. Местоположения судов и кораблей, погибших и битве за Кавказ. Восточная часть Черного моря. (Источник см. рис. 27)

1 — танкер «Валерий Куйбышев»; 2 — пароход «Эльбрус»; 3 — пароход «Фабрициус»; 4 — буксир «Миус»; 5 — буксир «Симеиз»; 6 — пароход «Десна»; теплоходы «Калинин», «Украина»; недостроенное судно «Пролетарий»; пароход «Кубань»; паровая шхуна «Червоный казак»; лидер «Ташкент»; эсминец «Бдительный»; 7 — пароход «Советский Крым», 8 — пароход «Сакко и Ванцетти»; 9 — парусное моторное судно «Рица»; 10 — танкер «Ялта»; 11 — пароход «Азов»; 12 — пароход «Ян Томп»; 13 — буксир «Перванш»; 14 — санитарный транспорт «Сванетия»; 15 — танкер «Эмба»; 16 — пароход «Червона Украина»; 17 — буксир «Смелый»; 18 — танкер «Вайян Кутюрье»; 19 — парусная моторная шхуна «Танаис»; 20 — пароход «Ингул»: 21 — пароход «Носак»; 22 — пароход «Пестель». 

В тот период войны вражеские торпедные катера базировались в Феодосии. Воевало против Черноморского флота 16 торпедных катеров (в т.ч. 7 итальянских и 3 румынских). Позже по Дунаю было сплавлено еще четыре немецких катера. Вечером они выходили на операции, к полуночи появлялись на «водных дорогах», затаивались и после атаки затемно успевали уйти в свою базу. Борьбу с торпедными катерами вели авиация и надводные корабли Черноморского флота. И далеко не всегда их пиратство обходилось безнаказанно. Вражеские торпедные катера появлялись на кавказских морских коммуникациях 30 раз; потопить удалось один катер.

Активно воевали на Черном море у берегов Кавказа вражеские подводные лодки, наши потери уже отмечены. Кроме крупных судов, флот потерял от действий немецких подводных лодок тральщик, 2 катера-тральщика, 2 мотобота. Были потери наших подводных лодок, действовавших в западной части моря.

Не менее активно воевали на Черном море и наши торпедные катера. В сентябре 1942 г. они потопили на рейде Анапы несколько груженых барж, в октябре успешно ударили по Двуякорной бухте близ Феодосии. Один из катеров — СМ-3 при возвращении после набега был окружен немецкими торпедными катерами,: принял бой, поджег два вражеских катера и прорвался на базу. 19 ноября 1942 г. три торпедных катера Черноморского флота из Новороссийской военно-морской базы проникли на рейд порта Анапа и прямо в порту торпедировали большую баржу с грузами, торпедный катер, после чего успешно вернулись на базу.

В феврале 1943 г. командование Закавказского фронта и Черноморского флота предприняло попытку освобождения Новороссийска совместными действиями сухопутных войск и морского десанта. Однако десант в основном пункте — Южная Озерейка — высадить не удалось, так же как и освободить Новороссийск, но был высажен известный десант в Станичке, на западном берегу Новороссийской бухты, захвачен плацдарм, получивший название «Малой земли» и сыгравший большую роль в последующих действиях. А освобожден Новороссийск был все же в результате морской десантной операции 10 сентября с высадкой прямо в порт. Одновременно с высадкой морского десанта перешли в наступление восточная и западная (с «Малой земли») группировки сухопутных войск. В сентябре-октябре был освобожден Таманский полуостров.

В ходе обороны Кавказа Черноморский флот нес боевые потери, в основном во время десантных операций в районе Новороссийска. В них участвовало в разное время более двухсот больших и малых кораблей и плавсредств разных типов, вплоть до несамоходных плашкоутов Несколько десятков высадочных средств погибло в ходе боев за высадку, а также при перевозке войск и грузов на «Малую землю». Гибли и наши подводные лодки, действовавшие в 1943 г. на коммуникациях противника в западной части моря.

В 1943 г. погибло десять наших торговых судов. Большинство потерь было связано с действиями в районе Геленджикновороссийск по обороне побережья и с новороссийской десантной операцией. Более активно стали действовать авиация, торпедные катера и подводные лодки противника: четыре транспортных судна («Миус», «Червоный казак», буксир «Перванш», «Рида») были потоплены торпедными катерами, два — подводными лодками (танкер «Эльба», шхуна «Танаис»).

Большой вклад в победу в битву за Кавказ внесла авиация флота. Летчики потопили 5 транспортов противника, несколько торпедных и сторожевых катеров, 20 быстроходных десантных барж и тральщиков, 20 мотоботов. Особого ожесточения военные действия достигали во время десантных операций.

Успешными были набеги наших торпедных катеров на Анапу в 1943 г., особенно в мае. Всего торпедные катера уничтожили свыше 30 груженых барж, полностью парализовали работу порта Анапа.

В 1944 г. все потери в судах Морфлота СССР произошли в результате атак немецких подводных лодок. 16 января танкер «Вайян Кутюрье» (водоизмещение 7600 т) в 30 каб к западу от мыса Анакрия был атакован подводной лодкой «U-20», в результате попадания торпеды через час танкер погрузился кормой до полубака с креном на левый борт до 45° и дифферентом на корму до 80° Погибло 3 человека. В дальнейшем, в 1945 г., танкер был поднят и в 1954 г. восстановлен.

Днем 29 мая на подходе к Сухуми буксир «Смелый», шедший с шхуной «Арабат», был атакован подводной лодкой «U-23». Из двух выпущенных торпед одна попала в буксир, отчего он затонул. Погибло 11 человек команды, в том числе и капитан Е.К. Шуров.

Последней потерей Морфлота на Черном море был грузопассажирский пароход «Пестель». Он занимался перевозкой грузов из Трабзона. 19 июня 1944 г. «Пестель» на подходе к назначенной точке встречи с катерами охранения, вышедшими из Батуми, от попадания торпеды с подводной лодки «U-20» сразу же затонул. Катера, находившиеся в 8-10 каб от транспорта, произвели поиск подводной лодки и подобрали 48 человек из состава «Пестеля», погибло 11 человек, в том числе капитан С.Н. Кушнаренко, до конца руководивший эвакуацией экипажа.

На минах подорвались небольшие транспорты «Симеиз», «Сакко и Ванцетти».

Во время войны продолжали наносить удары и черноморские штормы. Так, в Батуми штормом оторвало от буксира и выбросило на камни небольшой пароход «Носак», он разломился и затонул (1942 г.).

Как видим, во время битвы за Кавказ активно воздействовали на наши коммуникации вражеские торпедные катера, подводные лодки и авиация. Героически воевали авиация, катера, большие надводные корабли, подводные лодки Черноморского флота.

Битва за Кавказ закончилась трудной победой. Потери воюющих сторон были велики.

 

Гибель отряда кораблей 6 октября 1943 г.

Гибель лидера «Харьков», эсминцев «Беспощадный» и «Способный» 3 октября 1943г. была самой большой одновременной потерей не только на Черноморском флоте, но и во всем военно-морском флоте Советского Союза во время Великой Отечественной войны. Это были новейшие корабли Черноморского флота, вошедшие в его состав незадолго до войны.

Лидер «Харьков» был новым кораблем, который вошел в состав Черноморского флота 19 ноября 1938 г. В советском флоте было три корабля такого типа — «Ленинград» на Балтике, «Москва» и «Харьков» на Черном море. Размеры лидера: длина 127,5 м, ширина 11,7 м и осадка 4,2 м. Мощность главных двигателей — 66000 л.с. Лидеры этого типа были самыми быстроходными кораблями в советском флоте, они развивали максимальную скорость до 43 узлов, больше, чем даже лидер «Тбилиси» итальянской постройки, а итальянские корабли славились ранее и сейчас тоже отличаются прекрасными скоростными качествами (правда, за счет обычно более легкого бронирования). Экономическая скорость «Харькова» равнялась 20 узлам — тоже достаточно высокая, дальность плавания была 2100 миль. Как уже отмечено, лидер имел довольно мощное артиллерийское вооружение, два четырехтрубных торпедных аппарата 533 мм, два бомбосбрасывателя для глубинных бомб, мог брать на палубу 76 мин. Экипаж его составлял 344 человека. «Харьков» активно участвовал в Отечественной войне на Черном морс — в обороне Одессы, Севастополя, Кавказа, Крыма, в десанте в Южную Озерейку в феврале 1943 г., действовал на коммуникациях (рис. 38).

Эскадренный миноносец «Беспощадный» был заложен 15 мая 1936 г.. спущен на воду 5 декабря этого же года, вступил в строй и вошел в состав Черноморского флота 2 октября 1939 г. Его тактико-технические данные: длина 112,8 м, ширина 10,2 м, осадка 4,8 м, мощность главных двигателей 56500 л.с., максимальный ход 38,6 узла, экономический — 19,5 узлов, дальность плавания 2565 миль. Эсминец был неплохо вооружен (стр. 117). Корабль мог принимать 48 мин. Экипаж его — 236 человек. «Беспощадный» был представителем самого многочисленного в советском военно-морском флоте типа эскадренных миноносцев. В то время их было 28 единиц, из них 6 — на Черноморском флоте, 5 — на Балтийском, 7 — на Северном и 10 эсминцев на Тихоокеанском флоте. Эсминец «Беспощадный» в октябре 1939 г. был с официальным визитом в Турции (Стамбул). В Великую Отечественную войну участвовал в обороне Одессы, Севастополя, Кавказа, в десанте в Григорьевку под Одессой в сентябре 1941 г. и Южную Озерейку в феврале 1943 г. Награжден орденом Красного Знамени 3 апреля 1942 г. (рис. 39).

Эсминец «Способный» (типа «Сторожевой») до 25 сентября 1940 г. назывался «Подвижный», заложен, как и «Харьков» и «Беспощадный», в Николаеве 7 июля 1936 г., спущен на воду 30 сентября 1939 года, вступил в строй и вошел в состав Черноморского флота на третий день войны — 24 июня 1942 г. Участвовал в обороне Одессы, Севастополя, Крыма и Кавказа. Его тактико-технические данные: длина 112,5 м, ширина 10,2 м, осадка 5,0 м. Мощность главных машин 54000 л.с., максимальная скорость 38 узлов, экономическая — 19 узлов, дальность плавания 1800 миль. Эсминец имел достаточно мощное вооружение (см. стр. 118). Корабль мог принимать 60 мин, его экипаж составлял 267 человек. В военно-морском флоте во время войны было 18 кораблей этого типа: 5 — на Черном море («Свободный», «Смышленый», «Совершенный», «Сообразительный», «Способный»), 13 — на Балтике.

О гибели «Харькова», «Беспощадного» и «Способного» написано очень много непосредственными очевидцами этого трагического события, советскими военными историками разных послевоенных лет. Самый авторитетный очевидец — тогдашний Народный комиссар Военно-морского флота СССР Николай Герасимович Кузнецов свидетельствует:

«Осенью 1943 г. блокированные в Крыму вражеские войска могли снабжаться только морем. Перед нашими моряками особо остро встает проблема срыва вражеских морских перевозок. Подключаем к этому не только авиацию и торпедные катера, но и эсминцы.

Эскадренные миноносцы чаще всего действовали между мысом Чауда и мысом Айтодор. Они выходили из Туапсе вечером, к полуночи подходили к морским трассам противника, расходились и в течение двух-трех часов вели поиск. Затем обстреливали береговые объекты, к рассвету соединялись и под прикрытием истребительной авиации возвращались в базу. Последний такой выход был совершен в ночь на 6 октября. О нем я обязан рассказать подробнее. Это был крайне неудачный поход, который закончился гибелью трех кораблей. Я был в то время на Черноморском флоте и знаю все подробности.

Командующий Черноморским флотом распоряжением от 5 октября 1943 г. поставил перед эскадрой задачу силами 1-го дивизиона эсминцев во взаимодействии с торпедными катерами и авиацией флота в ночь на 6 октября произвести набег на морские коммуникации противника у южного побережья Крыма и обстрелять порты Феодосия и Ялта, где разведка обнаружила большое скопление плавсредств. В набег были выделены лидер эсминцев «Харьков», эскадренные миноносцы «Беспощадный» и «Способный» («Харьковым» командовал капитан 2 ранга П.И. Шевченко, «Беспощадным» — капитан 3 ранга В.А. Пархоменко, в будущем командующий Черноморским флотом в 1955 г., «Способным» на этом выходе — капитан 3 ранга А.Н. Горшенин. Командир дивизиона капитан 2 ранга Г.Н. Негода выходил в море на «Беспощадном» — Л.М.). Для их прикрытия выделялись все имевшиеся в наличии истребители дальнего действия.

…С наступлением темноты отряд под брейд-вымпелом командира 1-го дивизиона эсминцев капитана 2 ранга Г.Н. Негоды покинул Туапсе. У южного берега Крыма корабли разделились: лидер направился к Ялте, а эсминцы к Феодосии. В это время, по-видимому, корабли были обнаружены вражескими самолетами-разведчиками, которые уже больше не упускали их из виду (в темное время вражеские самолеты использовали осветительные бомбы, кроме того за кораблями вели наблюдение береговые радиолокационные станции, изменения курса для дезориентации противника успеха не имели — Л.М.). В восьми милях от Феодосии (это было около 6 утра — Л.М.) наши эсминцы были атакованы торпедными катерами и обстреляны береговыми батареями из района Коктебеля. В коротком бою эсминцы повредили два торпедных катера. Но, поняв, что фашисты подготовились к отпору, командир отряда отказался от обстрела Феодосии. «Беспощадный» и «Способный» легли на курс в точку рандеву. Тем временем «Харьков» подошел к Ялте и с дистанции 70 кабельтовых обстрелял порт. По кораблю открыли огонь береговые батареи, но вреда ему не принесли. «Харьков», выпустив несколько снарядов по вражеским батареям, отвернул от берега и вскоре — в 7.15 — присоединился к эсминцам. Уже светало. Кораблям следовало бы поторопиться с отходом, чтобы быстрее достичь зоны действия нашей авиации прикрытия. Но в это время истребители дальнего действия, сопровождавшие корабли, сбили немецкий самолет-разведчик. Командир отряда приказал «Способному» подобрать из воды немецких летчиков, а остальным кораблям тем временем охранять «Способный» от возможных атак подводных лодок. Так корабли задержались почти на 20 минут. Роковых минут! Когда корабли начали построение в походный ордер, со стороны солнца появились вражеские пикировщики. Отряд прикрывался всего тремя истребителями. Наши летчики дрались геройски, сбили два вражеских самолета — Ю-87 и ME-109. Но силы были неравны. Бомбардировщики сбросили бомбы. Три из них попали в лидер «Харьков», он потерял ход.

…Командующий флотом старался чем мог помочь кораблям, выслал к ним еще девять истребителей — все, что в готовности находилось на аэродроме.

— Где остальные два корабля? — спросил я.

— Буксируют «Харьков».

— Прикажите им оставить его!

Но было уже поздно. На корабли налетело еще четырнадцать пикирующих бомбардировщиков. Два «юнкерса» атаковали «Харьков» и буксировавший сто «Способный». Отдав буксир, «Способный» стал маневрировать вблизи поврежденного лидера, ведя огонь по самолетам. От близких разрывов бомб на эсминце разошлись швы в правом борту кормовой части. Морякам пришлось бороться с течью. Тем временем десять-двенадцать пикировщиков атаковали эсминец «Беспощадный». Корабль получил серьезные повреждения и лишился хода. Командир отряда, находившийся на «Беспощадном», приказал «Способному» буксировать поочередно оба поврежденных корабля. Все это происходило в 90 милях от Кавказского побережья. Г.П. Негода надеялся, что из Геленджика поспеет помощь, и тогда корабли, держась вместе, смогут эффективнее отражать атаки вражеской авиации. Моряки лидера «Харьков» ценой героических усилий восстановили одну машину, дав кораблю ход 9-11 узлов (напомню читателю, что узел — мера скорости, равная миле — 1852 метра в час). Эсминец «Способный» взял на буксир «Беспощадного», команда которого самоотверженно боролась за живучесть своего корабля. Но фашисты не отставали. В небе появилось пять «юнкерсов» под прикрытием двенадцати истребителей. «Способный» тотчас дал полный ход и, маневрируя, открыл огонь. Команда «Беспощадного» тоже героически отражала атаки. Но неподвижно стоявший корабль не мог уклониться от ударов. После попадания нескольких бомб «Беспощадный» затонул. Командир «Способного» немедленно радировал об этом в базу. К великому сожалению, радиограмма до адресата не дошла, и комфлот не смог действенно вмешаться в ход событий. Пока корабли поднимали из воды людей с затонувшего «Беспощадного», враг совершил очередной авиационный налет и потопил лидер «Харьков». После прекращения воздушной атаки командир «Способного» приступил к спасению моряков «Харькова». Но последовал еще один, самый крупный налет. В нем участвовало двадцать пять пикирующих бомбардировщиков. «Способный» затонул от двух прямых попаданий бомб.

Для спасения команд были высланы торпедные и сторожевые катера, тральщики и гидросамолеты.

Никогда не забуду напряженной обстановки на командном пункте флота. Донесения и распоряжения следовали одно за другим. Но все усилия ни к чему не привели. Флот потерял три прекрасных боевых корабля и несколько сот моряков. В Туапсе я встретил командира дивизиона Г.П. Негоду. Он спасся чудом, пробыв несколько часов в холодной осенней воде. Хотел с ним поговорить. Но он был так потрясен происшедшим, что разговора не получилось бы.

Позже мне довелось беседовать со многими участниками тех событий. Ясно одно — повторные походы к побережью, занятому противником, сопряженные с очень большим риском, требовали особой внимательности. Закончив обстрел берега, командир дивизиона должен был, не теряя ни минуты, полным ходом отходить в свои базы. Ему ни в коем случае нельзя было задерживаться, даже когда удалось сбить немецкий разведывательный самолет. Поврежденный, потерявший ход лидер следовало бы покинуть, сняв с него команду, либо, оставшись на «Харькове», Г.П. Негода должен был приказать остальным эсминцам следовать на базу, а сам ждать усиленного авиационного прикрытия или же подхода наших кораблей.

Случай этот еще раз доказывает, как много значит инициатива командира. Даже имея с ним связь, командующий с берега не мог повлиять на события. Морской бой настолько скоротечен, что все зависит от командира, от его находчивости, решительности, умения оценить обстановку.

На войне потери неизбежны. Но случай с тремя эсминцами ничем нельзя оправдать. Вернувшись в Москву, я со всей откровенностью, признавая и свою вину, доложил обо всем И.В. Сталину. В ответ я услышал горький упрек. Он был справедлив. Обстрел берега осуществлялся с согласия генерала И.Е. Петрова. Ему тоже досталось от Верховного. (В то время Черноморский флот оперативно подчинялся командующему Северо-Кавказским фронтом генерал-полковнику И.Е. Петрову — Л.М.). А больше всего, конечно, досталось командующему фронтом Л.А. Владимирскому. Урок был тяжелый — на всю жизнь».

А вот как изложены события, связанные с гибелью трех кораблей, во флотских документах того времени, «по горячим следам» — в шифротелеграммах, журналах боевых действий, хронике:

«6 октября… В 8 ч 39 мин летчики заметили попадание бомбы, сброшенной вражескими бомбардировщиками, в «Харьков», в результате чего лидер потерял ход. (Это по данным истребителей, прикрытия, которые находились в районе кораблей — Л.М.). В 9 ч 25 мин «Способный» взял «Харьков» на буксир. В 10 ч 00 мин два истребителя (111 гв. ап) вели бой с двумя разведчиками Ю-88 и один из них сбили. К этому времени до девяти наших самолетов прикрывали корабли. В 11 ч 50 мин шесть самолетов Ю-87 атаковали отряд кораблей и добились прямого попадания в эскадренный миноносец «Беспощадный», он потерял ход. Около 14 ч 00 мин «Харьков», исправив повреждения, дал ход 9 узлов. Капитан 2 ранга Негода приказал эскадренному миноносцу «Способный» оставить лидер и взять на буксир «Беспощадный», что и было им выполнено. С 14 ч 10 мин до 14 ч 50 мин пять немецких самолетов Ю-87 под прикрытием двенадцать Me-109 последовательно бомбардировали отряд наших кораблей. В воздушном бою наши истребители сбили несколько самолетов противника. В 14 ч 13 мин «Беспощадный» получил прямое попадание бомб и затонул. «Способный» успел отойти, но на 30-40 минут лишился хода, С 14 ч 40 мин до 15 ч 37 мин самолеты противника бомбардировали «Харьков», который от попадания бомб в 15 ч 37 мин потонул. «Способный» продолжал оставаться в районе гибели кораблей и занимался спасением личного состава. С 17 ч 40 мин до 18 ч 30 мин двадцать пять Ю-87 бомбардировали эскадренный миноносец. В 18 ч 35 мин в результате нескольких попаданий бомб «Способный» потонул…»

Далее в документах говорится о действиях по поиску и спасению экипажей погибших кораблей, но об этом — несколько позже.

Подробнее всего о событиях на кораблях во время этой трагической эпопеи рассказывается в книге контр-адмирала инженера В.Я.Красикова.

«В результате атаки самолетов в период с 8 ч 35 мин до 8 ч 50 мин в лидер «Харьков» попало три бомбы. Одна, весом 200-500 кг, пробив верхнюю палубу в кормовой части (в районе 135-141 шпангоутов), прошла через второе дно, масляную цистерну, наружную обшивку и взорвалась под килем. Две бомбы, калибром 150-200 кг, взорвались в носовых, 1-ом и 2-ом котельных отделениях в районе 75-95-115 шпангоутов.

Над кораблем поднялся черный столб дыма. Когда он рассеялся, то увидели, что первая труба легла поперек корабля и свешивалась на правый борт. Появился и увеличивался дифферент на нос, крен на правый борт — 5°. Взрывом сбросило за борт 37-миллиметровый автомат с правого борта. Возникло несколько очагов пожара. От стрельбы и разрывов бомб нельзя было определить, где что происходит, связь с постами частично нарушилась, первое время докладов с них не поступало. Но вскоре сообщили, что носовые котельные отделения разрушены, затоплены, как и носовое машинное отделение. Из-за неисправностей вспомогательных механизмов пришлось остановить кормовой турбозубчатый агрегат, корабль остался без движения.

Таким образом, в результате попадания трех бомб корабль лишился носового эшелона движения, значительно сократились возможности кормового эшелона, потерян значительный запас плавучести, так как затоплены два котельных и одно машинное отделение, принято около 1145 т воды, запас плавучести остался около 500 т. Крен на правый борт достигал 9º, дифферент на нос — около 3 м. От палубы полубака до воды оставалось не более 1 м, осадка стала носом 7,43 м, кормой 4,82 м (исходная средняя 4,1 м, метацентрическая высота уменьшилась до 0,95 м (при начальной 1,19 м).

Командир корабля вызвал на мостик командира БЧ-5 для доклада о состоянии корабля, но инженер-капитан-лейтенант Н.И. Куцевалов был тяжело ранен, его обязанности принял инженер-механик дивизиона инженер-капитан 3 ранга Г.А. Вуцкий, который доложил командиру о запасе плавучести и принимаемых мерах для введения в действие кормового эшелона.

Командир направил в штаб флота донесение о налете авиации и полученных повреждениях. Личный состав продолжил борьбу за живучесть корабля. Восстановили энергопитание, удалось поднять до рабочего давление в пожарной магистрали, для чего трюмному машинисту П.П. Резниченко пришлось несколько раз нырять в затопленное носовое машинное отделение, чтобы перекрыть нужный клапан и отключить поврежденный участок пожарной магистрали.

В результате всех принятых мер удалось зафиксировать корабль с креном на правый борт и с дифферентом на нос, распространение воды было приостановлено. Дымовую трубу, создающую крен на правый борт отрезать было нечем. 3-е котельное отделение (на корабле три котла) пока в строй не было введено, хода корабль не имел.

По приказанию командира отряда в 9 ч 25 мин к лидеру подошел эсминец «Беспощадный» для взятия на буксир за корму. «Беспощадный» в это время ходил вокруг в охранении. Подача буксира, к сожалению, затянулась, концы рвались, приходилось заводить новые. Буксировка длилась около часа со скоростью 6-7 узлов.

В 11 ч 50 мин корабли были снова атакованы бомбардировщиками противника. Два из них атаковали лидер и буксировавший его эсминец «Способный». Бомбы взрывались в кильватерной струе между лидером и эсминцем и справа от «Способного» в 40-50 м. Командир приказал отдать буксирный конец (в 12 ч 10 мин) и продолжал вести огонь по самолетам, маневрируя около лидера. От разрывов бомб на эсминце разошлись швы, возникла незначительная течь.

Основная группа самолетов (10-12) пошла в атаку на эсминец «Беспощадный» с кормы, со стороны солнца. Эсминец увеличил ход до 28-30 узлов, уклоняясь от атак маневром и отражая их огнем всей артиллерии. Две бомбы упали по корме. Одна, в 200-500 кг, замедленного действия, взорвалась под носовым машинным отделением с правого борта, повредив паровые магистрали в машине и разрушив борт ниже ватерлинии, лопнул настил верхней палубы на 110-115 шпангоутах (примерно посредине корабля, чуть ближе к кормовой части). Вторая бомба разорвалась вблизи левого борта в районе кормового машинного отделения, осколками пробит левый борт. В результате корабль начал крениться на левый борт, теряя ход, в помещениях погасло освещение.

Командир БЧ-5 инженер-капитан Я.С. Козинец доложил на главный командный пункт, что носовая машина затоплена, топится 3-е котельное отделение, вода проникает во 2-е котельное отделение и кормовую машину, котлы № 1 и 2 из-за повреждения магистралей изолированы от исправной кормовой машины, носовая машина и котел № 3 вышли из строя, принято 310 т воды. Судя по полученным повреждениям, восстановить движение корабля не представлялось возможным, все усилия были направлены на борьбу за непотопляемость корабля.

Командир корабля приказал завести с правого борта пластырь, выстрелить торпеды, глубинные бомбы разоружить и сбросить за борт, артиллеристам приготовиться к отражению последующих атак. Личный состав продолжал бороться за живучесть эсминца, используя ручной насос (аварийная помпа оказалась в затопленном помещении), действуя в отсеках с электрическими фонариками. Крен достиг 5-6° на левый борт, дифферент — 30 сантиметров. Принятыми мерами поступление воды было значительно уменьшено, с правого борта был заведен пластырь, но он прилегал плохо.

После второго налета «Способный», выполняя приказание командира дивизиона о поочередной буксировке кораблей, подошел к левому борту эсминца «Беспощадный» (около 14 часов) и начал его буксировку лагом, со скоростью 5-6 узлов. Одновременно с «Беспощадного» шланги для перекачки топлива на «Способный», а со «Способного» — для подачи воды на пожарную магистраль «Беспощадного», осушив погреб № 7 и коридор валов «Беспощадного», используя переносной эжектор.

Но новый налет (14 ч 10 мин — 14 ч 50 мин) помешал использовать помощь «Способного». Он вынужден был резко увеличить ход, оборвав швартовы и шланги, и отойти от «Беспощадного».

В 14 ч 13 мин три бомбы попали в кормовую часть и одна — в кормовое машинное отделение эсминца «Беспощадный», который не имел хода. Крен на левый борт и дифферент на корму быстро увеличивались. Командир БЧ-5 доложил командиру о безнадежном состоянии корабля. Командир по трансляции и голосом приказал: «Корабль покинуть». Шлюпки не спускали. Крен в кормовой части достигал уже 40°, а носовая часть до миделя имела небольшой крен.

Корабль ломался в средней части корпуса и погружался с креном на левый борт. Вначале погрузилась кормовая часть с дифферентом на корму до 30°. Затем, в 14 ч 25 мин, встав почти вертикально, затонула и носовая часть. Слышались глухие подводные удары. По-видимому, это срывались с фундамента механизмы и продолжал ломаться корпус корабля.

К этому времени на «Харькове» сумели ввести в действие котел № 3 и кормовую машину, и в 14 ч 25 мин лидер начал движение задним ходом, со скоростью 9-10 узлов, рулем управляли вручную. Но при новом налете авиации, между 14 ч 40 мин и 15 ч 37 мин две бомбы попали в полубак, несколько взорвалось вблизи бортов. Затапливались все носовые помещения, кормовая машина и кормовой (третий) котел, корабль окончательно потерял ход, медленно погружался с дифферентом на нос, с креном на правый борт. Командир корабля приказал на шлюпке под командованием главного боцмана старшины 1 статьи Ф.Р. Штепина отправить в базу секретные документы.

Около 15 ч 10 мин «Способный» вторично подошел к «Харькову» с левого борта, снял часть команды. В 15 ч 37 мин лидер носом вперед, не опрокидываясь, скрылся под водой. До последней возможности личный состав электромеханической боевой части и аварийных корабельных партий боролись за живучесть корабля и механизмов.

В результате близких взрывов бомб (в 5-10 м от корпуса) лишился хода и эсминец «Способный», но уже через 25 мин личный состав исправил основные повреждения и дал кораблю ход.

После гибели «Харькова» эсминец «Способный», пользуясь перерывом в налетах, спустил три шлюпки и приступил к спасению личного состава лидера. До очередного налета удалось подобрать из воды офицеров и краснофлотцев с лидера. Среди них были дивизионный механик Г.А. Вуцкий, старший помощник командира О.С. Жуковский (в будущем контр-адмирал, начальник оперативного управления Черноморского флота), один из артиллеристов лидера В.С. Сысоев (в будущем адмирал, командующий Черноморским флотом, доктор военно-морских наук, профессор). На это ушло более двух с половиной часов.

Оставив шлюпку с тремя гребцами на месте гибели лидера, эсминец подошел к месту гибели «Беспощадного». Но успели подобрать только двух человек, как начался новый налет, и в 18 ч 10 мин — 18 ч 20 мин несколько бомб попали в корабль. Две по 250 кг пробили верхнюю палубу, второе дно и взорвались под кораблем в носовой части. Еще одна бомба взорвалась в районе носового машинного отделения, еще две — в кубриках личного состава. Корабль потерял ход, сильно увеличился дифферент, топились ряд помещений в носовой части — в первые же 4-5 минут после попадания бомб. Воспламенился мазут в первом котельном отделении, все магистрали и механизмы в районе взрывов были повреждены.

Оценив обстановку, командир БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант И.Г. Павлов доложил командиру корабля капитану 3 ранга Горшенину, что корабль находится в критическом состоянии. Командир приказал выбросить за борт все плавающие предметы и личному составу корабль покинуть.

В 18 ч 35 мин эскадренный миноносец «Способный», потеряв плавучесть с дифферентом на нос и креном на правый борт до 3°, скрылся под водой. Был слышен треск ломающегося металла. В воде взрывались глубинные бомбы, находившиеся на корабле.

Команды лидера «Харьков» и эсминца «Способный» держались на воде вместе. В две шлюпки были подобраны командир «Способного» А.Н. Горшенин, старпом лидера О.С. Жуковский, В.С. Сысоев, дивизионный инженер-механик Г.А. Вуцкий, командир БЧ-5 эсминца «Способный» И.Г. Павлов и другие офицеры и краснофлотцы. Командир дивизиона Г.П. Негода и командир «Беспощадного» В.А. Пархоменко вместе с рядом офицеров и краснофлотцев были спасены с воды самолетами и катерами. Большинство моряков держались на воде за плавающие предметы, сброшенные и всплывшие с погибших кораблей (спасательные круги, аварийный лес, пробковые матрацы).

В «Хронике Великой Отечественной войны на Черноморском театре» первого послевоенного издания о действиях флота по поиску и спасению команд кораблей содержатся следующие записи:

«7 октября. С 5 ч 55 мин до 18 ч 45 мин двадцать четыре самолета вели поиск в квадратах 1775 и 1776 личного состава с трех наших кораблей, погибших 6 октября (эскадренные миноносцы «Способный», «Беспощадный» и лидер «Харьков»). С 7 ч 45 мин до 18 ч 45 мин двадцать два самолета-истребителя прикрывали наши суда, производившие поиск…

…С 4 ч 20 мин до 9 ч 25 мин торпедные катера №№ 35, 43, 53, 83, 86 и сторожевые катера №№ 015, 031, 044, 072, 085 и 011, вышедшие накануне из Геленджика, возвратились в базу после поиска личного состава с наших погибших кораблей в квадратах 1775, 1776. Были подобраны 19 человек и среди них командир 1 дивизиона миноносцев капитан 2 ранга Негода…

…С 8 ч 20 мин до 13 ч 20 мин четыре торпедных и три сторожевых катера вышли из Геленджика на поиск личного состава с погибших 6 октября кораблей. К 19 ч 30 мин они возвратились в базу, подобрав 47 человек…

…8 октября. В течение 8 октября торпедные и сторожевые катера вели поиск личного состава с погибших эскадренных миноносцев «Беспощадный» и «Способный» и лидера «Харьков» в квадратах 1875, 1876, 1976. В квадрате 1875 были подобраны 2 человека…

…С 6 ч 0 мин до 19 ч 35 мин авиация Черноморского флота произвела 46 самолето-вылетов на прикрытие плавучих средств и поиск личного состава с погибших кораблей в районе 40 миль южнее мыса Чауда в радиусе 15 миль. В воздушных боях были сбиты 2 самолета противника. Один МБР-2 обнаружил в квадрате 1775 и подобрал матроса с эскадренного миноносца «Способный»…

Спасательная операция продолжалась до 10 октября и прекратилась из-за наступившей штормовой погоды. Всего спасено 123 человека, из них с лидера «Харьков» — 61, с эсминца «Беспощадный» — 41, с эсминца «Способный» — 21. Погибло 692 человека, в том числе командир «Харькова» капитан 2 ранга П.И.Шевченко, командир БЧ-5 лидера инженер-капитан-лейтенант Н.И. Куцевалов, командир БЧ-5 эсминца «Беспощадный» инженер-капитан Я.С. Козинец»

В заключение своего тщательного и подробного анализа автор упомянутой выше книги инженер-контр-адмирал В.Я. Красиков сделал следующие выводы:

«Лидер «Харьков», эсминцы «Беспощадный» и «Способный» погибли в результате больших разрушений, полученных ими от контактных взрывов нескольких авиабомб весом 100-200-250 кг, попавших в жизненно важные отсеки корабля и, как следствие этого, вызвавших потерю запаса плавучести.

Личному составу еще в ходе боя с авиацией удалось частично восстановить боеспособность кораблей, но последующие разрывы бомб были для них гибельными. Отсутствие достаточного количества автономных водоотливных средств, аппаратов газовой и электросварки сокращали возможности аварийных постов в борьбе за живучесть.

Самоотверженно, до последней возможности, боролся за живучесть, за боеспособность своих кораблей личный состав БЧ-5 и сделал все от него зависящее, чтобы их сохранить.

Корабли, особенно лидер «Харьков», показали хорошую остойчивость и большой запас плавучести при затоплении 2-3 смежных отсеков. Преимущества в борьбе за живучесть оставались за кораблями с эшелонным расположением технических средств (проекты 1 и 7 у — т.е. лидер «Харьков» и эсминец «Способный» — Л.М.).

Неудовлетворительная система донесений (длительность прохождения телеграмм, нечеткость их содержания, перебои в донесениях из-за выхода из строя средств связи) не позволили правильно и быстро организовать помощь кораблям и направить отряд, предусмотренный организацией аварийно-спасательной службы.

При разработке набега не было предусмотрено повышение готовности аварийно-спасательных средств в базах. Поэтому посылаемые с большим запозданием катера могли подобрать лишь часть людей, обнаруженных ими на воде. Несовершенство спасательных средств как на кораблях, так и в базах, ухудшение погоды были причиной гибели многих людей. Спасены, в основном, те, кто умел хорошо плавать, был физически вынослив, не терял самообладание и верил в помощь. Положительное значение сыграло и наличие одежды у плававших в воде (температура воды в то время была около 13,5 °С — Л.М.).

Рис. 40. Расчеты и поиск затонувших кораблей — лидера «Харьков», эсминцев «Беспощадный», «Способный» 5 ноября 1992 г. гидрографическим судном «Гидролог».

(Изображение получено с помощью гидролокатора бокового обзора). а — квадрат, где производился поиск; б — квадраты, где поднят личный состав; I — район фактического обнаружения лидера и эсминцев; II — район вероятного нахождения лидера и эсминцев; III — взаимное расположение кораблей. 

Люди проявили высокие моральные качества, стойкость в бою и, очутившись в воде, после гибели корабля, оказывали помощь офицерам, раненым и неумеющим плавать, подбадривали друг друга. (Мне это напомнило поведение русских моряков в 1838 г. в аварийной ситуации во время трагедии на рейдах Туапсе и Сочи… Живы прекрасные традиции российского флота! — Л.М.).

Место гибели героев с трех эсминцев Ш=44°15’, Д=36°00’ по праву должно быть чтимо, как память о советских моряках, стоявших насмерть и беспрекословно выполнявших приказ». (Так было и сделано — специальным приказом место гибели отряда кораблей было объявлено местом отдания воинских почестей всеми кораблями, проходящими в этом районе — Л.М.) (рис. 40).

Проходили годы, десятилетия, а точное место гибели кораблей оставалось неизвестным, так как корабельные документы погибли вместе с кораблями, а обнаружить их (корабли) какими-либо техническими средствами было практически невозможно, да такие попытки почти и не предпринимались. Вероятность обнаружения кораблей эхолотом при производившемся в этом районе промере была, конечно, чрезвычайно малой, близкой к нулю, как и при геофизических исследованиях. Но как только у гидрографов Черноморского флота появились поисковая техника, способная работать на больших глубинах и с широкой полосой захвата, практически на первом, испытательном выходе с такой техникой была предпринята

попытка обнаружения трех погибших кораблей. Она оказалась успешной.

Телеграмма с борта гидрографического судна «Гидролог»:

«Командующему флотом адмиралу Касатонову Начальнику Гидрографической службы капитану I ранга Букову копия — командиру Керчь-Феодосийской военно-морской базы вице-адмиралу Сергееву

3-4 ноября гису «Гидролог» при испытании гидрографического комплекса площадной съемки на глубине 1800-1850 м в районе между параллелями 44°12' и 44°14’, меридианами 35°57' и 36°00' обнаружил затонувшие судна. Предположительно это лидер «Харьков», эсминцы «Беспощадный» и «Способный». Дальность обнаружения кораблей 6-7 км, координирование по радионавигационной системе «Марс» и космической навигационной системе. Более подробные данные после камеральной машинной обработки. Окончательное подтверждение возможно подводным аппаратом.

При расчете маневрирования гису на поиске были учтены данные из разных источников о предполагаемом месте гибели кораблей, которые, кстати, сильно различались между собою. За основу были приняты фактические сведения о местах обнаружения и подъема членов экипажей погибших кораблей. Читатель, очевидно, обратил внимание, что в «Хронике» употребляются не географические координаты, а цифровые квадраты. Они использовались во время войны как для дополнительной скрытности местоположения, так и для упрощения работы с картой и передачи данных. Все Черное море было разбито на квадраты, точнее, прямоугольники через десять минут по широте и пятнадцать минут по долготе. К примеру квадрат 1775 располагался между параллелями 4440' и 44°20' и меридианами 35°45’ и 36°00’. Квадрат 1776 по широте был таким же, но располагался «правее», т.е. восточнее, между меридианами 36°00’ и 36° 15'. Квадраты 1875 и 1876 были южнее упомянутых, между параллелями 44°00' и 44°10'. После анализа мест подъема членов экипажа было рассчитано наиболее вероятное, в том числе и с учетом возможного в этом районе и при той погоде течения и дрейфа, местоположение погибших кораблей. Этот район располагался между параллелями 44°10' и 44°15', меридианами 35°45' и 36°00’ он захватывал частично квадраты 1775, 1776, 1875, 1876.

Но маневрирование гису при поиске предусматривало обследование гораздо большего района, чтобы исключить все возможные ошибки в предполагаемых координатах кораблей. Поиск сложился удачно, и уже на первом галсе были обнаружены подводные цели, которые можно было классифицировать как большие корабли, но, для надежности, гису обследовал весь заданный район. Кроме того, он «окружил» место обнаружения подводных целей галсами со всех направлений, разных дистанций и разных углов наблюдения. Классифицированы эти подводные цели достаточно надежно, в том числе и с использованием вычислительной техники. Лежат они на небольшом расстоянии друг от друга, в 1,5-2 милях. Один из кораблей представляет собой двойную цель — это эсминец «Беспощадный», который перед гибелью разломился на две части. Известно, что командиру отряда капитану 2 ранга Негоде было предъявлено обвинение в том, что он не отправил, пока еще можно было, неповрежденные эсминцы в базу. Но глядя на запись эхографа, где корабли лежат близко друг от друга, невольно возникает мысль, что никто из них не бросил товарища в его и свой смертный час… И это вызывает чувство глубокого уважения к погибшим героям!

Что ждет эти корабли в дальнейшем? Современные средства подводного поиска — автономные подводные аппараты — позволяют произвести подробные обследования кораблей и даже подъем некоторых реликвий из оборудования, но возможно ли это организационно, сказать трудно…

Рассказывают, что Верховный Главнокомандующий после жесткого разговора с адмиралом Н.Г. Кузнецовым пожелал лично поговорить с капитаном 2 ранга Г.П. Негодой. Ничего хорошего от этого вызова Г.П. Негода не ждал. В кабинете И.В. Сталина он замер у входа. Боевой офицер, переживший тяжкую катастрофу, он молча ждал своего приговора. «Как же так вышло?» — без предисловий спросил Сталин. — «Спасал советских людей. Как Вы учили, товарищ Сталин». Сталин помолчал: «Идите, товарищ Негода». Не чувствуя ног, капитан 2 ранга вышел из кабинета. Никто его не задерживал. В те времена от такого визита можно было ожидать чего угодно: отдания под трибунал, разжалования. Назавтра капитану 2 ранга Г.П. Негоде вручили пакет. Он переводился на Тихоокеанский флот.

 

Эвакуация немецко-румынских войск — дорога на дно

К началу апреля 1944 г. немецкая 17-я армия, состоявшая из пяти немецких и семи румынских дивизий, общей численностью до 200 тысяч человек, была блокирована в Крыму. Против нее наступали 4-й Украинский фронт и Приморская армия. Они насчитывали около 470 тысяч человек. Судьба Крыма была предрешена. В этот момент резко оживилось движение судов между портами Крыма и Румынии. В марте по этому маршруту следовало 44 конвоя, в апреле — уже 141. В этой связи из портов Кавказа в Скадовск была перебазирована вторая бригада торпедных катеров. Авиация, торпедные катера, подводные лодки резко усилили активность на путях движения немецко-румынских караванов. Результаты не замедлили сказаться. В порту Судак бомбардировщики потопили 5 быстроходных десантных барж, юго-западнее Херсонеса 2 танкера, 3 транспорта, 3 охотника за подводными лодками, ряд кораблей был поврежден. Двадцать выходов совершили в море подводные лодки. Итог — 2 потопленных транспорта и 2 быстроходных десантных баржи. Баржи — хорошо вооруженные корабли водоизмещением до тысячи тонн. 268 раз выходили в море торпедные катера. Планомерная эвакуация немецко-румынских войск была нарушена. К началу мая большая группа немецко-румынских войск — 72 тысячи человек с 2 тыс. орудий — сосредоточилась в районе Севастополя как последнем плацдарме эвакуации. 5 мая советские войска начали штурм Севастополя. На пятый день штурма город пал. Вот характеристика сложившейся ситуации немецким генералом К. Типпельскирхом: «Остатки трех немецких дивизий и большое число разрозненных групп немецких и румынских солдат бежали к Херсонесскому маяку, подступы к которому они обороняли с отчаянностью обреченных… Зажатые на узком клочке земли, подавленные непрерывными воздушными налетами и измотанные атаками намного превосходящих сил противника, немецкие войска, потерявшие всякую надежду вырваться из этого ада, не выдержали». Немецкое командование прилагало все усилия для эвакуации своих войск. Весь наличный тоннаж немецкого, румынского, венгерского флота был брошен на спасение крымской армии. Для Черноморского флота наступило горячее время. Все его силы были брошены на коммуникации Севастополь — порты Румынии (Констанца, Сулина, Мангалия). Как правило, силы флота действовали во взаимодействии друг с другом (рис. 41). Большие надводные корабли были готовы принять участие в операции, но их берегли. Из Скадовска в бухту Караджа, а затем в Евпаторию и Ялту 15-19 апреля были перебазированы две бригады торпедных катеров, часть из которых была вооружена ракетными установками — «катюшами». Особенно активно катера действовали вблизи Севастополя. Только с 9 по 12 мая катерники выполнили 268 катеро-выходов, большей частью ночью. Уже в апреле катера действовали против фашистских конвоев и быстроходных десантных барж по всему южному периметру Крыма. Но «главная работа» пришлась на конец апреля и первые 13 дней мая 1944 г. Катера усиленно маневрировали, атакуя с темной стороны горизонта; заглушая моторы, устраивали засады на коммуникациях противника (рис. 42). Успешно применялись не только торпеды, но и ракетное оружие. Атаковывались не только конвои, но и суда, стоявшие не рейде у Севастопольских бухт, вспомогательные средства, перевозившие немецкие войска на стоявшие на рейде суда. После падения Херсонесского плацдарма катера захватывали плоты, шлюпки, другие мелкие плавсредства, на которых 12 и 13 мая пытались бежать немецкие и румынские солдаты. В период с 8 апреля по 12 мая двумя соединениями торпедных катеров уничтожено 12 транспортов, 22 быстроходных десантных и иных барж, свыше 10 катеров. Многим вражеским кораблям и плавсредствам были нанесены повреждения.

Рис. 41. Действия Черноморского флота и войск 4-го Украинского фронта в завершающий период Крымской операции 7—12 мая 1944 г.

(Из книги: «Краснознаменный Черноморский флот», 3-е издание. — М.: Воениздат. — 1987. — С. 261.) 

Подводные лодки ежедневно выходили на позиции по всей трассе эвакуации, вплоть до прибрежных вод Румынии. В апреле ежедневно действовали 7-9 лодок, в пик эвакуации 19 апреля в море патрулировало ежедневно 12 лодок, к концу апреля — 13. В свой актив подводники записали за время всей Крымской операции 8 транспортов и 5 кораблей, ряд судов был поврежден (рис. 43).

Наибольший вклад в настоящий разгром немецко-румынской группировки внесла авиация Черноморского флота. Она также оперировала по всей трассе эвакуации.

Как рассказывает в своих мемуарах один из ветеранов генерал (тогда — ст. лейтенант) В.И.Минаков, рано утром 10 мая воздушные разведчики возбужденно доложили командованию:

«— Из Казачьей бухты Севастополя вышел конвой из сорока четырех единиц курсом на юго-запад (270°);

— второй конвой обнаружен в 3-5 километрах западнее Херсонесского маяка: 16 плавединиц, в том числе 2 груженых транспорта».

Такого сосредоточения сил противника нашим летчикам видеть за всю войну не доводилось.

Почти всю авиацию Черноморского флота перенацелили на эти конвои. Вся авиация Черноморского флота — это 404 самолета из 650 наличных на флоте в то время: 66 штурмовиков, 12 торпедоносцев; пикирующие бомбардировщики и топ-мачтовики общим числом 45, 289 истребителей. Позже число самолетов было доведено до 430. Топ-мачтовики — это бомбардировщики, бросавшие бомбы с замедленным взрывателем с высоты топ-мачты. Бомбы, брошенные метрах в 250 от судна, летели по инерции, рикошетировали о воду и пробивали борта судов.

10 мая в 13 ч 40 мин пятерка бомбардировщиков, один из которых ведет старший лейтенант В.И. Минаков, поднимается в воздух. В районе Евпатории появляется охранение — четыре истребителя. Курс — на юг. Под самолетами — столбы дыма высотой сотни метров. Горит Севастополь. Через час штурман вывел группу на конвой. Он невелик — транспорт 6 тысяч т, быстроходная десантная баржа, 3 сторожевых катера. Оказалось, что огромные конвои разделились.

Самолеты атакуют. Прямое попадание в баржу, — и немецкие солдаты барахтаются в море. Стокилограммовая бомба в 2 м от борта транспорта. Повторный заход. Зенитки сторожевиков надрываются. Транспорт стоит без хода, огромный крен на правый борт, в воде большое масляное пятно. Самолеты — все до единого целы — уходят на аэродром. Через час — дома. Командир полка сообщил летчикам: «Ваш транспорт затонул».

Позже выяснилось: транспорт назывался «Тейя», на борту было три с половиной тысячи солдат.

Воздушная охота в течение всего периода эвакуации велась в пределах всей операционной зоны. Другой крупный транспорт — «Тотила» затоплен в тот же день. 10 мая авиация потопила 25 плавединиц с войсками противника.

Существуют разные оценки потерь в связи с гибелью румынских транспортов «Тейя» и «Тотила». По данным адмирала Н.Г. Кузнецова, «гибель транспортов «Тотила» и «Тейя», на которых находились свыше 4 тысяч гитлеровцев, была особо ощутимой. Есть и другие данные о потерях немецкой стороны в связи с этим событием. Вот изложение одной из версий:

«В ночь на 10 мая к Севастополю подошел последний вражеский конвой в составе дизель-электроходов «Тотила», «Тейя» и нескольких десантных барж. Приняв по 5-6 тысяч человек, суда с рассветом вышли в Констанцу. Однако «Тотила» был потоплен авиацией недалеко от мыса Херсонес, «Тейя» же с сильным охранением полным ходом уходила на юго-запад. Через каждые 20 мин кораблям, ее охранявшим, приходилось открывать огонь по атаковавшим советским самолетам. В конце концов они израсходовали весь боезапас. Около полудня торпеда, брошенная с самолета, попала в транспорт, и он' затонул, унося с собой на дно моря около 5 тысяч. Утром 12 мая выгорело и затонуло большое судно «Романия».

Мы приводим разные сведения о потерях не случайно. В условиях, когда на причалах в ночь на 10 мая скопилось много людей, началась паника, места на судах отвоевывались с боем и многие из них ушли недогруженными из опасений затонуть, получить точные сведения о загрузке судов просто невозможно. О панике и беспорядках на причалах пишут немецкие авторы. 11 мая на полуострове Херсонес оставалось еще до 20 тысяч немецких войск. Суда захватывались штурмом, руководство войсками было утрачено и действовал только «стадный инстинкт». В этот день были потоплены, кроме упомянутых выше, еще транспорты «Данибиус», «Хельга», «Гейзерих», танкер «Фридерикс» и другие. Немецкий морской комендант Крыма в ночь на 12 мая вернул все суда, следующие в Крым, в Румынию и просил усилить аварийно-спасательную службу. В 2 ч 30 мин 12 мая от причалов Херсонеса отошли последние суда. Утром оставшиеся войска во главе с генералом Бёмэ сложили оружие. Командующий 17-ой армией генерал Альмендингер и его штаб ушли из Крыма на торпедных катерах еще в ночь с 10 на 11 апреля.

Вот суммарные итоги операции против немецко-румынского флота, осуществлявшего эвакуацию немецко-румынских войск из Крыма. Было потоплено 102 судна и боевых корабля противника из 200 задействованных в операции. Более 60 судов и кораблей было повреждено. «По свидетельству румынского главного морского штаба тоннаж судов, потопленных и поврежденных за время эвакуации (из Крыма), составляет 82,8% от общего тоннажа немецких, румынских и венгерских судов, находившихся к этому времени на Черном море».

Со ссылкой на оперативную сводку штаба 17-ой немецкой армии № 2346 от 13 мая 1944 г. в печати военных лет сообщалось, что в период с 3 по 13 мая 1944 г. 42 тысячи немецко-румынских солдат и офицеров погибли или пропали без вести во время эвакуации из Крыма. Из 42 тысяч — 37 тысяч немецких и 5 тысяч румынских военнослужащих.

Адмирал Н.Г. Кузнецов в своих мемуарах называет цифру в 78 боевых кораблей и судов.

Публикации военных лет оценивают потери в 191 судно (Г.Д. Дьяченко, 1944).

Позднейшие немецкие источники склонны преуменьшать эти цифры. Немецкий официальный историк адмирал Ф.Руге признает потерю только 50 транспортов и кораблей. По сведениям А. Хильгрубера, при эвакуации из Крыма погибло 57 судов и 15 было повреждено. В отечественной исторической литературе приведен анализ немецких источников и показана фальсификация данных. Так, по немецким источникам, на 1 апреля 1944 г. в Крыму находилось 128434 немецких военнослужащих. К 14 мая в порты Румынии вывезены 96888 человек. Потери, по этим данным — 31546 человек, но в этом же документе они оцениваются в 38854 человека, из которых утонуло 8100 человек. Оказывается, однако, что данные эти фальсифицированы, ибо в число прибывших включены не только немецкие, но и румынские войска (40209 человек)! Очевидно, что потери людского состава, а, следовательно, и плавсредств, были гораздо большими!

Не случайно командующий группой армий «Южная Украина» генерал Шернер обвинил командование немецким флотом на Черном море в трусости и бездеятельности. Он утверждал, что немецкий флот оказался не в состоянии обеспечить вывоз последних войск, многие суда вернулись порожняком, и потребовал прокурорского расследования эвакуации немецко-румынских войск морем. Командующий военно-морским флотом Германии адмирал К. Дениц отверг эти обвинения и наградил военно-морских офицеров орденами. Он утверждал, что большего сделать было просто невозможно.

Дальнейшее наступление советских вооруженных сил уже в начале сентября 1944 г. лишило немецкий флот в Черном море последних баз. Он оказался в естественной географической ловушке. Одним из последних прибежищ немецкого флота на Черном флоте была Варна. Именно в Варненском заливе немецкие моряки затопили все свои наличные морские силы. Наши водолазы обнаружили здесь 76 кораблей и судов немецкого флота, в том числе военные транспорты, быстроходные десантные баржи, охотники за подводными лодками. Некоторые из них были вскоре подняты, например транспорт «Франкфурт» водоизмещением 1500 т, некоторые боевые корабли. Три подводные лодки германское командование затопило у берегов, Турции.

Немецко-румынский флот на Черном море перестал существовать