Макс фон Петтенкофер (Pettenkofer) — немецкий гигиенист, основоположник экспериментальной гигиены, основал в 1879 году и руководил первым в Европе гигиеническим институтом, в 1890 году избран президентом Баварской Академии наук (в Мюнхене).
Человеком своеобразной судьбы называли Макса Петтенкофера. И действительно, сюжетная канва его жизни была похожа на один из бальзаковских романов. Он родился 3 декабря 1818 года в Лихтенгейме близ Нейбурга в Баварии, в многодетной крестьянской семье, где, кроме него, было еще семь детей. Отец Макса, обремененный заботами, обрадовался, когда бездетный брат, Франц Петтенкофер, с 1823 года придворный аптекарь и хирург Баварского двора, забрал сыновей, взяв на себя заботу о них. Дядя был знаменит открытиями в области химии.
Учеба в гимназии давалась Максу легко. Дядя рассчитывал, что впоследствии из него выйдет прекрасный аптекарь и он сможет его заменить. Однажды Макс, проходя курс обучения в аптеке и уже став помощником аптекаря, уронил один из сосудов с ценным содержимым. Естественно, сосуд разбился. Раздосадованный дядя наградил неловкого племянника хорошей затрещиной. Обидевшись, Макс ушел из дома и направился в Аугсбург с намерением стать актером.
Взяв среднюю часть своей фамилии как псевдоним, из Петтенкофера он превратился в Тенкофа и вскоре приступил к исполнению одной из ролей в гётевском «Эгмонте». Критика его не жаловала, несмотря на это он продолжал упорствовать. Родители просили его поменять профессию. Он уступил лишь после вмешательства двоюродной сестры Елены (втайне от всех она была его невестой), которая просила его продолжить учение.
Волею судеб Петтенкофер закончил медицинский факультет Мюнхенского университета и в 1843 году стал врачом. В конце 1843 года Петтенкофер увлекся медицинской химией. Совершенствоваться в избранном направлении он отправился в Гисен к лучшему химику того времени профессору Юстусу Либиху. Петтенкофер гордился своим учителем, который в 1852 году по приглашению короля Максимилиана II переехал в Мюнхен, а в 1860 году возглавил Баварскую Академию наук.
Практической медициной Петтенкофер занимался лишь с 1845 по 1847 год. За неимением лучшего и под влиянием Елены Петтенкофер поступил, как в свое время Ньютон, на службу в монетный двор Мюнхена. Новая работа оказалась для него нелегким делом, поскольку он все же был врачом. Но Петтенкофера привлекало все новое, преодоление трудностей придавало особый смысл его деятельности.
Первые научные работы Петтенкофера, сделавшие его имя известным, относятся к области химии. В лаборатории монетного двора Петтенкофер разработал способ очищения благородных металлов: извлек минимальные количества драгоценной платины из серебряных талеров и открыл загадку античного пурпурного стекла; нашел метод обследования разных сортов гидравлической извести и т. д. Он работал то над одной, то над другой проблемой. В силу своего характера, он работал бессистемно, хватался за разные вопросы, но всегда находил в них подлинные золотые зерна.
В 1847 году Макса Петтенкофера заметили и пригласили на профессорскую должность в Мюнхенский университет на кафедру химии. Он открыл способ получения цемента, не уступающего по качеству английскому; изобрел метод получения светильного газа из дешевой древесины, содержащей много смолы. Не прошло и трех лет после окончания университета, а Петтенкофер был уже избран в Баварскую Академию наук.
В Базеле, где применили его метод, торжественно при широком участии населения отмечали праздник освещения города. Система при первой попытке отказала. Присутствующий при этом Петтенкофер чувствовал себя глубоко несчастным, по его щекам текли слезы стыда. Устремившись в Мюнхен, в свою лабораторию, он горел желанием быстро найти ошибку, явившуюся причиной неудачи. После двух суток работы и размышлений ошибка была найдена и устранена. К радости горожан, в Базеле заработало газовое освещение.
Случайные, в общем-то, обстоятельства побудили Петтенкофера, увлеченного химией и техникой, заняться вопросами гигиены. Однажды ему было поручено выяснить, почему в королевском замке воздух такой сухой, что король постоянно чувствует першение в горле. После это он занялся вопросами гигиены и на этом поприще завоевал себе славу и утвердил за собой репутацию первоклассного гигиениста. В 1865 году Петтенкофер возглавил кафедру гигиены Мюнхенского университета, созданную по его инициативе.
Основатель современной гигиены Макс фон Петтенкофер в 1879 году организовал первый в Европе институт гигиены и стал его директором. Будучи на посту главного гигиениста Мюнхена, он возвысил гигиену до уровня современной науки; изучил влияние внешних факторов: воздуха, воды, почвы, одежды, жилища на состояние здоровья общества и отдельных людей. Петтенкофер основал два специальных журнала. Первый в 1865 году «Zeitschrift fur Biologie» он издавал совместно с мюнхенским профессором Бюлем, Радлькофером и Фойтом. С последним Петтенкофер разрабатывал гигиенические нормы питания.
В сотрудничестве со своим другом физиологом Карлом Фойтом (1831–1908) Петтенкофер произвел капитальную разработку целого ряда вопросов, касающихся дыхания, обмена воздуха в жилых помещениях, питания и обмена веществ в животном организме. Работы о проблемах дыхания привели его к изобретению известной, носящей его имя, респирационной камеры. Он написал книгу об оздоровлении городов; сочинение о канализации населенных пунктов и удаления из них нечистот и отбросов.
Начиная с 1883 года Петтенкофер окончательно специализируется на вопросах гигиены. Он передает первый журнал Фойту и организует новый журнал «Archiv fur Hygiene», который начал издавать в сотрудничестве с Форстером и австрийским бактериологом Гофманом (G. Hofmann, 1843–1890).
Заслуживают внимания работы Петтенкофера в области охраны здоровья. В сотрудничестве с Цимсеном Петтенкофер в 1882 году издал руководство по гигиене, представляющее самый обширный и обстоятельный труд в европейской литературе. Петтенкофер исследовал строительные материалы и материалы, из которых шьется одежда, с точки зрения их проницаемости для воздуха. Эти работы обратили на себя внимание и были переведены на все европейские языки.
Начиная с 1855 года Петтенкофер взялся за обширное и всестороннее систематическое исследование почвы. Огромной известностью пользуются его книги о почве и зависимости здоровья населения от ее качества. Его главным образом интересовало отношение почвенной воды к заразным болезням. Он первый установил, что эпидемия тифа распространяются главным образом через почвенную воду; впоследствии это же положение он обосновал в отношении холеры.
Профессор Петтенкофер не мог, конечно, обойти вниманием инфекционные болезни, так как одна из задач гигиениста — предупреждение населения от заболеваний. Из всех инфекционных болезней ученого в первую очередь интересовала холера, эпидемии которой в тот период возникали особенно часто. Для ученого изучение холеры и борьба с ней были не только этапом исследования, но, можно сказать, личным делом. Причину он объяснил так: «Я заболел холерой в 1852 году, после того, как эпидемия 1836–1837 годов, когда я посещал старшие классы гимназии, меня не коснулась. После меня заболела моя кухарка, которая умерла в больнице, потом одна из моих дочерей-близнецов Анна, с трудом выздоровевшая. Эти переживания оставили в моей душе неизгладимый след и побудили исследовать пути, которыми идет холера».
В исследованиях Петтенкофера принимал участие немецкий врач Карл фон Пфейфер (Pfeufer, 1806–1869), который уже в первые годы своей медицинской деятельности вел борьбу с холерными эпидемиями. По его инициативе была введена в качестве обязательного обучения на медицинских факультетах общественная гигиена. В 1840 году он становится профессором и директором клиники в Цюрихе, а в 1844 году — в Гейдельберге, в 1852 году — в Мюнхене. Совместно с немецким морфологом Генле (F.G.J. Henle, 1809–1885) он издавал с 1844 года «Zeitschrift fur rationelle Medicin».
Когда Роберт Кох открыл холерный вибрион и стал доказывать, что он единственный виновник разражающейся эпидемии холеры, Петтенкофер не отрицал правильности этого открытия; он и сам думал о возбудителе, обладающем живой природой. Но у него были другие представления об этом. Прежде всего он не верил в простую передачу инфекции и говорил: «В настоящее время вопрос в основном ставится о том, как подобраться к этой бацилле, как ее уничтожить или помешать ее распространению. Борьбу против микробов считают сейчас единственно действенной профилактикой и игнорируют целый ряд эпидемиологических факторов, которые решительно свидетельствуют против гипотезы о простой заразности холеры. Многие судят все больше по наблюдениям за «холерной запятой» в колбе или на стеклянной пластинке, или же в культурах, совершенно не заботясь о том, как выглядит картина холеры в процессе практического эпидемиологического распространения" а.
Даже «охотники за микробами», как называл их Петтенкофер, своим существованием доказали, что есть люди, которые в силу особенностей своего организма или по каким-то иным причинам, предохраняющим их от болезни, остаются здоровыми даже при интенсивной эпидемии. Уже давно известен феномен врожденного или приобретенного иммунитета. Известно также, что в каждом отдельном случае важную роль играет состояние здоровья человека, в частности функционирование желудка и кишечника.
Состоянию грунтовых вод как фактору, благоприятствующему возникновению эпидемии, он придавал наибольшее значение. По его мнению, от насыщенности грунта водой зависит процесс гниения органических субстанций, с которыми сливается носитель холеры. Под носителем холеры он подразумевал обладающее внутренней организацией специфическое вещество чрезвычайно малого объема, наподобие тех, что вызывают брожение.
Профессор Петтенкофер постоянно ездил туда, где можно было найти материал, подтверждающий его взгляды. «Почему, — спрашивал он, — в одном городе есть холера, а в другом нет? Все дело в почве». Мысль Петтенкофера, что, кроме выявленного Кохом микроба, большую роль в развитии холеры играют время года и состояние почвы или иные подобные обстоятельства, подкрепил следующий факт. В Гамбурге и Париже множились случаи заболевания холерой, и все население было объято ужасом, а в Мюнхене, несмотря на большое скопление приезжих (проходил праздник Октоберфест), вспышки холеры не наблюдалось.
Кроме указанных аргументов, был еще один, еще более весомый. Роберт Кох не смог провести ни одного эксперимента с животными, чтобы доказать, что открытый им микроб вызывает холеру у здорового животного. Проблема, как оказалось, состояла в том, что животные не восприимчивы к холере, эта болезнь поражает только людей.
Макс Петтенкофер в споре с Кохом, безусловно, был не прав. Тем не менее история соперничества продолжалась. Чтобы доказать Коху справедливость своей теории, Петтенкофер решил провести опыт на самом себе и этим героическим экспериментом снискал особую популярность у современников. Исторический опыт состоялся утром 7 октября 1892 года, 73-летний президент Баварской Академии наук Петтенкофер бесстрашно проглотил культуру холерных вибрионов и выжил. Своему чудесному спасению, как предполагал Кох, он обязан тому, что микробы были лишены своей силы. Петтенкоферу умышленно прислали старую, ослабленную культуру, так как догадывались о его намерении.
Такой же опыт сделал в Париже И.И. Мечников и вслед за ним Н.Ф. Гамалея, Д.К. Заболотный и И.Г. Савченко, ставший впоследствии известным киевским бактериологом. В 1888 году доктор Гамалея первым предложил использовать для защиты от холеры умерщвленные холерные бациллы. Их безвредность он испытал вначале на себе, а затем на своей жене. Даниил Заболотный и Иван Савченко в 1897 году приняли в присутствии комиссии врачей однодневную, то есть полностью действенную культуру холерных бацилл; за день до опыта они иммунизировали себя, проглотив культуру умерщвленных бацилл. Их эксперимент имеет особое значение в истории медицины, впервые было доказано, что от инфекции можно защититься не только с помощью инъекции соответствующего возбудителя, но и путем приема ослабленной культуры бацилл внутрь.
Макс фон Петтенкофер пережил свой героический эксперимент. Но 10 февраля 1901 года застрелился в своем доме, недалеко от Мюнхена, преследуемый болезненным страхом перед грозящей дряхлостью. Так, основатель и руководитель первого в Европе гигиенического института, победивший холеру, проиграл страху.
Когда И.И. Мечников получил известие о самоубийстве Петтенкофера, он записал в своем дневнике: «Теперь я понимаю Петтенкофера, который лишил себя жизни в 83 года после потери всех близких. Он потерял их, очевидно, преждевременно, вследствие несовершенства медицины. Это несовершенство приводит в отчаяние. На каждом шагу видишь, как ни гигиена, ни терапия не способны помочь».