Глава прославленной психоневрологической школы «La Salpetriere» Жан-Мартэн Шарко (Charcot) родился в Париже, на улице Faubourg St. Martin, 29 ноября 1825 года, в семье бедных ремесленников. Его дед и отец были скромными каретниками. Когда три сына подросли, отец подозвал их к себе и сказал: «Дети мои, я хотел бы всех вас сделать учеными, но у меня на это не хватает средств, а посему тот из вас, кто к концу этого года окажется лучше всех в учении, займется наукой, другой будет солдатом, а третий унаследует мое ремесло». Лучшим стал Ж.-М. Шарко, и его определили в лицей Сан-Луи.
В 1844 году Шарко поступил на медицинский факультет Сорбонны. По окончании учебы он открыл собственный кабинет в неприметном доме на улице Лаффит, совмещая частную практику с медленным продвижением по служебной лестнице медицинского факультета и парижских больниц. Однажды, пройдясь по палатам La Salpetriere и увидев сотни агонизирующих умалишенных больных, лишенных элементарной помощи, он пережил моральное потрясение и тогда же принял решение: «Сюда нужно вернуться и здесь остаться». В 1848 году, в двадцать три года, он становится интерном в больнице при богадельне Ла Сальпетриер.
В 1860 году, через 12 лет, Шарко становится профессором Парижского университета и одновременно, с 1862 года, заведует отделением больницы Сальпетриер, в которой находилось 5035 больных. Ему было тридцать лет, когда он начал осуществлять тихую революцию по превращению Сальпетриера из заброшенного приюта в центр научных исследований. Никто не давал ему денег и не помогал. Он своими руками изготовил примитивное оборудование, создал лабораторию в темном коридоре и тем не менее сделал важные для патологической анатомии открытия при болезнях почек, печени, легких, спинного и головного мозга. После назначения в 1862 году Шарко начальником медицинской службы Сальпетриер стал полноценной действующей больницей.
С 1862 по 1893 год он работает в 4-м отделении неврологической клиники Сальпетриера. Когда Шарко приступил к чтению курса по неврологии, медицинский факультет не мог предоставить ему иного помещения, кроме освободившейся кухни или упраздненной аптеки. Столь же мало интереса проявляли студенты. В первый год на его лекции ходил лишь один молодой врач. Однако все это мало беспокоило Шарко, который активно превращал Сальпетриер из приюта в больницу, в центр научных исследований и подготовки молодых врачей. В 37 лет он достиг вершин в изучении неврологических заболеваний, всегда остававшихся за семью печатями. После того как он воцарился в Сальпетриере, клинику стали называть Меккой неврологов. Когда Шарко шествовал через старые палаты больницы для хронических больных, комментируя каждый случай болезни нервной системы и давая ему название в ярко выраженной патриархальной манере, за ним следовал огромный шлейф ассистентов, жадно ловивших каждое его слово.
Профессор Шарко — великая личность: любезный, добродушный, остроумный, выделяющийся среди других врожденным превосходством. Он увлекается философией, литературой, очень любит живопись и сам неплохо рисует, иллюстрируя свои монографии. Его личные коллекции предметов искусства составили впоследствии собрания двух музеев. Шарко быстро стал достопримечательностью Парижа. Его имя гремит по всему миру. К нему стекаются ученики изо всех стран. Никто не смеет называть себя образованным врачом, не побывав у Шарко в Сальпетриере, из которого он сделал академию современной неврологии.
Считалось, тот не врач по нервным болезням, кто не прослушал его курса лекции. Никто до него и после него не оказывал такого влияния на неврологический мир. Одно имя Шарко на обложке обеспечивало успех журналу. Предисловие Шарко гарантировало успех книге, а поддержка Шарко определяла успех в жизни. Одного его слова оказывалось достаточно, чтобы предопределить результат любого экзамена или конкурса — собственно говоря, он был некоронованным властелином всей французской медицины.
В его приёмную в Сен-Жерменском предместье стекаются больные со всего света и нередко много недель ожидают, чтобы их пригласили во внутреннее святилище — его огромную библиотеку, где Шарко сидел у окна. Было что-то сверхъестественное в том, как он обнаруживал самый корень болезни. Для этого ему часто бывало достаточно одного взгляда его холодных орлиных глаз. Шарко рвут на части, приглашая читать лекции и консультировать во все страны мира. Когда-то он начинал бедняком в больнице, теперь становится «царём врачей». Шарко состоял президентом, вице-президентом, почетным и действительным членом 55 академий, университетов и научных обществ. О нем говорили: «Шарко исследует человеческое тело, как Галилей исследовал небо, Колумб — моря, Дарвин — флору и фауну земли».
Профессор Шарко женился на вдове, имевшей от первого брака дочь. Она была милой, очень живой и несколько полноватой женщиной. Собственных детей у Шарко было двое: дочь Жени — художница, будущая хранительница музея своего отца, и сын Жан — врач и полярный исследователь, назвавший остров в Антарктиде в честь своего отца. Отец жены Шарко был богатый парижский портной, владеющий многими миллионами. Частная практика Шарко стала настолько известной, что его приглашали королевские семьи Европы. Это позволило содержать ему роскошную резиденцию на знаменитом бульваре Сен-Жермен. Он купил превосходный дом и пристроил к нему два современных крыла, одно из которых занимал кабинет и библиотека.
Библиотека была огромной. Это был зал высотой в два этажа. Его противоположная от двери половина была точной копией библиотеки Медичи во Флоренции. Темные деревянные полки были до потолка заставлены несколькими тысячами томов в роскошных переплетах. В библиотеке была ведущая на узкий балкон резная лестница. Короткие выступы разделяли помещение: одна часть была заполнена научными книгами Шарко, в другой части приютились глубокие удобные кресла, длинный, заваленный газетами и журналами стол, наподобие тех, что встречаются в монастырских трапезных. Перед окнами, выходящими в сад и украшенными витражами, стоял резной письменный стол Шарко с набором внушительных чернильниц, с рукописями, книгами по медицине с закладками. За столом высилось кожаное кресло в стиле ампир. Стены были декорированы гобеленами, итальянскими пейзажами эпохи Ренессанса; перед камином в дальнем углу находились столики и музейные горки с предметами китайского и индийского искусства.
Участок, на котором в 1704 году построили это здание для мадам де Варенжевиль, был столь велик, что через сто пятьдесят лет, во времена Второй империи, когда на левом берегу Сены прокладывался бульвар Сен-Жермен, то он пересек двор мадам де Варенжевиль по диагонали.
Профессор Шарко любил животных и каждое утро, неуклюже вылезая из своего ландо во внутреннем дворе Сальпетриер, вытаскивал из кармана кусок хлеба для двух своих любимых собак.
Единственным отдыхом от сверхчеловеческой работы для Шарко была музыка. По четвергам он устраивал музыкальные вечера, на которых запрещалось даже упоминать о медицине. Любимым композитором Шарко был Бетховен. Может быть, из-за любви к искусству он провел исследование психологии творчества. Профессором Шарко в соавторстве со своим старшим ассистентом Полем Рише были изданы два тома художественных иллюстраций. Один из них назван «Одержимые демоном в искусстве» и содержит картины исцеления Христом и святыми «бесоодержимых», а также изображения святых в экстазе, другой — «Уродства и болезни в искусстве», в котором большое место отведено сценам исцеления паралитиков и слепых. Здесь представлены репродукции со старинных, относящихся к V веку нашей эры, табличек из слоновой кости, с рисунков на дереве, украшающих стены древних монастырей, воспроизведены фрагменты средневековых фресок, гравюр, картин Рубенса, Рафаэля, Пуссена. С ними сопоставлены изображения многообразных проявлений истерических припадков на материале больных Сальпетриера, мастерски зарисованные самим Полем Рише.
Портрет Шарко дополняют впечатления Фрейда, впервые увидевшего его 20 октября 1885 года. «Когда часы пробили десять, вошел М. Шарко, высокий 58-летний мужчина, в цилиндре, с глазами темными и необычайно мягким взглядом, с длинными зачесанными назад волосами, гладко выбритый, с очень выразительными чертами лица: короче говоря, это лицо мирского священника, от которого ожидают гибкого разума и понимания жизни. Как преподаватель Шарко был просто великолепен: каждая из его лекций по своей композиции и конструкции представляла собой маленький шедевр, каждая фраза производила глубокое впечатление на слушателей и вызывала отклик в уме каждого из них. Лекции были совершенны по стилю, давали мысли на весь последующий день».
О своем восхищении учёным, который сыграл значительную роль в повороте Фрейда от невролога к психопатологу, автор психоанализа сообщает: «Я полагаю, что изменяюсь в громадной степени. Шарко, который одновременно — один из величайших врачей и человек, здравый смысл которого — знак отличия гения, просто-напросто разрушает мои замыслы и концепции. Много раз я выходил с лекции как из собора Парижской богоматери, с новыми впечатлениями для переработки. Он полностью поглощает мое внимание: когда я ухожу от него, у меня нет более желания работать над собственными простыми вещами. Мой мозг перенасыщен, как после вечера в театре. Принесёт ли когда-либо его семя плоды, я не знаю; но что я определенно знаю, так это то, что никакой другой человек никогда не влиял на меня столь сильно. Несмотря на свое стремление к независимости, я очень горжусь вниманием Шарко, так как он не только тот человек, которому мне приходится подчиняться, но также тот человек, которому я с радостью подчиняюсь».
В 1889 году Шарко был избран почетным президентом первого Международного конгресса по психологии. Спустя четыре года Шарко умирает от внезапного приступа грудной жабы, смерть настигла его во время поездки на берега Сеттонского озера в Морване, куда он поехал в отпуск. Это произошло 16 августа 1893 года. В полном блеске славы при полном здоровье и во время увеселительной прогулки с друзьями он неожиданно для всех умирает.
Подобно тому, как Наполеон создавал из своих офицеров генералов и королей, Шарко сделал многих своих учеников известными учеными. Нельзя пройти мимо и не перечислить некоторых из этих блистательных ученых: Пьер Мари, Поль и Шарль Рише, Пьер Жане, Жиль де ла Туретт, А.Бинэ и Ш.Фере, А. Питр, П.К.И. Бруардель, Ж.Б. Люис, А.Д. Дюмонпалье, Ж.Ф.Ф. Бабинский, О. Ваузен и много других.
Пять томов Шарко Lecon du Mardi — собрание лекций за 20 летний период (1872–1892) — служат памятником его жизни и деятельности. Шарко был одинаково велик во всех областях медицины. Особенно замечательны его исследования о распределении моторных и сенсорных функций в мозговых извилинах (1885), выяснение анатомии внутренней капсулы и ее пучков, описание ряда отдельных синдромов при поражении: гемиплегии, гемихореи, гемианестезии. Ему принадлежит (вместе с Пьером Мари) систематизация учения о мышечных атрофиях, созданного невропатологом и физиологом, основателем электротерапии Гийомом Дюшенном (1806–1875), выделение амиотрофического бокового склероза, описание гастрических криз и молниеносных болей при табесе. По мнению всех, кто писал о Шарко, исключительно блестящим периодом его деятельности были 1879–1885 годы, когда вместе с Ш.Рише, Жилем де ла Туреттом, Пьером Жане и другими он интенсивно занимался гипнозом и заложил основание нового учения о психогенной природе истерии.
Доктор Дезир М. Бурневилль (1840–1909), ученик Шарко, издал после смерти учителя все его труды, насчитывающие 10 томов и более 200 работ. Один только список работ Шарко составил том в 200 страниц.
Следует особо подчеркнуть, что если анатомические и клинические исследования обеспечили Шарко громкую славу, то исследования истерии и в особенности гипнотизма обратили на него внимание всего учёного мира, сделали его имя без преувеличения легендарным. Взявшись за истерию и в связи с ней за гипноз, он смело вошел в сферу самых таинственных явлений природы. Он не побоялся сделать их объектом строго научного анализа. Мало того, Шарко затронул много метафизических вопросов, чем объявил войну «дьяволу», но вместо того, чтобы быть сожженным на костре, чего ему не удалось бы избежать 200 лет назад, он и его Сальпетриер становятся средоточием чудесного. А поскольку люди падки на все, что кажется им сверхъестественным, неудивительно, что именно работы о гипнотизме принесли Шарко бешеную популярность.