Глава 12
ГКЭТ – МЭП
В 1954 году американская фирма Texas Instrument Inc. объявила о выпуске первого транзистора, изготовленного из кремния. Это был серьезнейший шаг в развитии полупроводниковой электроники, поскольку переход на этот материал, имеющий температуру плавления 1420 °C, позволял создавать транзисторы с гораздо более широким диапазоном рабочих температур, чем германий. Кроме того, кремниевый транзистор мог отдавать намного больше мощности. Для военных, да и не только для них, это было чрезвычайно важным.
Исключительную роль в развитии электроники в конце пятидесятых годов сыграла разработка и последовавшее быстрое распространение так называемой планарной технологии и внедрение групповых методов обработки. Произошло резкое снижение себестоимости полупроводниковых приборов. Американцы быстро поняли, что сулит помещение денег в новую высокотехнологичную отрасль техники. В 1960 году разработкой и производством полупроводниковых приборов в США занималось уже более шестидесяти фирм, и число их росло как снежный ком.
Еще более революционным было появившееся в конце 1959 года сообщение американского инженера Килби из фирмы Texas Instrument о создании в одном кристалле кремния нескольких транзисторов и резисторов. Килби начал создавать конструкцию триггера, изготовленного на одном кусочке монолитного германия в начале октября 1958 года, закончил его изготовление в начале 1959 года, и «твердая схема» была представлена на выставке института радиоинженеров в марте 1960 года. Однако к февралю 1960 года фирма Fairchild Semiconductor объявила о начале испытаний на долговечность «большого числа» своих интегральных схем серии Micrologic, изготовленных уже из кремния.
Революционная суть этих достижений состояла в том, что сборка электронного оборудования из классических радиокомпонентов представляла собой трудоемкий, занимающий много времени процесс, который замедлялся еще сильнее все возраставшей сложностью схем. Суммарное число переключающих приборов в цифровом оборудовании, в особенности в компьютерах, увеличилось во много раз. Например, компьютер типа CD1604, выпущенный в 1960 году фирмой Control Data Corp., содержал около 1 млн диодов и 25 тысяч транзисторов.
Спрос на новые функциональные возможности оборудования существовал и рос с каждым днем, а средства для ускорения изготовления готового оборудования были исчерпаны. И вот новая технология позволила приспособиться к растущей сложности аппаратуры путем исключения соединений между их дискретными элементами. Одновременно достижения физики твердого тела в сочетании с планарной технологией открывали захватывающую перспективу нового резкого уменьшения размеров радиоэлектронного оборудования, увеличения его надежности. Делалось возможным, сосредоточив внутри кремниевого кристалла размером всего лишь несколько миллиметров целое электронное изделие с законченными функциями, получать его в едином технологическом цикле, используя только полупроводниковую технологию.
В нашей ведущей радиоэлектронной фирме КБ-1 вопросы микроминиатюризации всегда стояли остро, ее специалисты внимательно отслеживали зарубежные достижения. Уже в 1960 г. отдел научно-технической информации КБ-1 издал монографию А.А. Колосова. «Вопросы молекулярной электроники» – первую в мире на эту тему. Автор не только дал описание физических основ работы устройств молекулярной электроники, но и обосновал необходимость и своевременность начала широкомасштабных работ по исследованию проблем, связанных с созданием твердых схем, и изложил новые принципы создания радиоэлектронной аппаратуры. В частности, в ней говорилось: «…В настоящее время радиоэлектроника стоит на пороге такого переворота, который по своей значимости, возможно, будет превосходить скачок вперед, сделанный в начале этого столетия при переходе от искровой и дуговой радиотехники к радиотехнике электронной лампы» 1 . Главный инженер КБ-1 Ф.В. Лукин создал у себя отдел твердых схем, который А.А. Колосов и возглавил.
И в традиционном направлении развития электроники – в освоении все более высоких частот – тоже был совершен прорыв. Твердотельная электроника осваивала все новые диапазоны – сантиметровый, миллиметровый – и, наконец, этот процесс привел к созданию в 1960 году в США генератора излучения видимого диапазона электромагнитных волн – лазера.
Хотя у нас и писали тогда, что советская радиопромышленность развивается высокими темпами, но выпуск ею продукции возрос к 1955 году по отношению к уровню довоенного 1940 года только в 10,8 раза (у американцев только за время войны – в 12 раз). Количество выпускаемых советской радиопромышленностью электровакуумных приборов выросло с 1947 по 1954 год примерно в 8 раз, а у американцев только за годы войны производство основных компонентов возросло в 20–30 раз. Умножьте цифры военных лет на итоги послевоенного развития (230 % по отношению к 1947), и получится, что радиотехническая промышленность США выросла за тот же период примерно в 25–30 раз, при том, что и в точке отсчета она во много раз превосходила советскую. Как же далеко было нам тогда до этого американского уровня и какие же огромные задачи предстояло решать для сокращения этого ужасающего разрыва!
Осознание этого факта стало доходить до высшего руководства еще в середине пятидесятых годов на примере той же ракеты «воздух-воздух» К-5. В отчетном докладе ЦК КПСС ХХ съезду партии, с которым выступил Хрущев, эти проблемы затронуты только обшей фразой, в одном ряду с тем, что в стране в короткие сроки была решена проблема получения атомной энергии для развития народного хозяйства и укрепления безопасности: «Усилиями наших ученых созданы такие выдающиеся творения технической мысли, как электронные счетные машины, различные приборы и механизмы, успешно решаются другие сложные проблемы развития науки и техники».
Зато первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Ф.Р Козлов, выступая в прениях, сказал четко: «В настоящее время огромное значение имеет дальнейшее развитие полупроводниковой техники и широкое применение ее в промышленности. Учеными Ленинграда сделаны первые шаги для промышленного применения полупроводников. Однако полупроводниковая техника в промышленности применяется крайне медленно. Академии наук и Министерству радиотехнической промышленности предстоит большая работа для более широкого применения в промышленности этого важного открытия в науке».
Еще более подробно на вопросах электроники остановился Председатель Совета Министров СССР Н.А. Булганин в Докладе по директивам съезда на VI пятилетку: «Одна из важных и срочных задач приборостроительной промышленности – обеспечить нужды науки и производства достаточным количеством быстродействующих счетно-математических машин, являющихся новым средством автоматизации вычислительных работ и производственных процессов.
Работникам радиотехнической промышленности особое внимание следует обратить на создание новых полупроводниковых приборов высокого качества, успешно заменяющих в ряде случаев радиолампы. Полупроводниковые приборы, имея значительно меньшие размеры и вес, чем радиолампы, повышают надежность работы радиоаппаратуры, счетно-математических машин и других установок
Полупроводниковые приборы заслуживают того, чтобы ими занялись серьезно. Однако Министерство радиотехнической промышленности недопустимо медленно осваивает их производство, а Министерство цветной металлургии в совершенно недостаточных количествах вырабатывает для этих целей химически чистые материалы. Особо важную роль в осуществлении автоматизации должны сыграть автоматические вычислительные машины. <…> Развитие автоматизации имеет большое государственное значение».
Поэтому в самих Директивах было записано как никогда конкретно: «Всемерно развивать радиотехническую и приборостроительную промышленности, в особенности производство приборов для контроля и регулирования технологических процессов. Увеличить за пятилетие изготовление приборов и средств автоматизации примерно в 3,5 раза, в том числе… счетных и счетно-аналитических машин – в 4,5 раза… Увеличить выпуск электровакуумных приборов в 2,6 раза.
Развивать научно-исследовательскую и лабораторную базу приборостроения, радиотехники и электроники и резко улучшить ее техническую вооруженность. Усилить работы по конструированию и производству автоматических быстродействующих вычислительных машин для решения сложных математических задач и счетно-математических машин для автоматизации управления производственными процессами. Повысить точность и улучшить качество изготовляемых приборов. Обеспечить разработку новых средств автоматики, основанных на использовании последних достижений физики, электроники и радиотехники. Широко развернуть научно-исследовательские работы по полупроводниковым приборам и расширить их практическое применение.
В целях расширения производственной базы по изготовлению приборов общепромышленного назначения осуществить строительство и ввести в действие в шестой пятилетке 32 приборостроительных завода».
Работа НИИ-35, начавшаяся в 1953 году, и ЦНИИ-108 уже дала результаты в виде первых советских плоскостных германиевых транзисторов, ставших основой для серийных приборов типа П1, П2, ПЗ и их дальнейших модификаций. К середине пятидесятых производство первых маломощных ВЧ-транзисторов для приемной техники было освоено на заводе «Светлана», что, собственно, и имел в виду Ф.Р Козлов в цитированном выступлении. В течение 1957 года, с которого можно исчислять начало промышленного выпуска полупроводниковых приборов (диодов и транзисторов) в СССР, было выпущено уже 24 миллиона полупроводниковых приборов, в том числе 2,7 млн транзисторов. Это внушительное, казалось бы, количество было мало. В том же году в США было выпущено уже 28 млн транзисторов, в том числе с недостижимыми пока для советской промышленности показателями по сочетанию рабочей частоты и мощности. Но транзисторами и диодами появление новых полупроводниковых электронных компонентов не исчерпывалось. Массовое применение в радиоэлектронике нашли оксидные полупроводниковые материалы – ферриты: в антенно-фидерных трактах СВЧ, в параметрических усилителях, колебательных контурах радиоаппаратуры и т. д. Особо нужно отметить использование ферритов в ячейках магнитной памяти ЭВМ, заменивших громоздкие блоки на особых электронно-лучевых трубках – потенциалоскопах. Для сосредоточения научно-исследовательских и важнейших опытно-конструкторских разработок в области оксидных магнитных материалов-ферритов и магнито-диэлектриков в 1959 году был образован Всесоюзный научно-исследовательский институт по ферритам (ВНИИ-596). На основе отечественной технологии создания металлоокисного проводящего слоя с высоким удельным сопротивлением были созданы новые ультравысокочастотные сопротивления типа МОУ и ряд других.
Объективно положение с элементной базой было все же неудовлетворительным, а появление интегральной электроники – задачи, для нашей страны многим представлявшейся не решаемой, – еще более усугубляло положение. И чем тяжелее и больше по размерам становились наши ракеты и спутники, тем нетерпимее становилось состояние электронной технологии. В реальной советской жизни эта объективная картина дополнялась характерными организационными сложностями: в электронных компонентах и комплектующих изделиях (сопротивлениях, конденсаторах, трансформаторах, предохранителях и другой подобной продукции) нуждались все приборостроительные отрасли, разделенные к тому же по совнархозам, а занимались ими по-настоящему только в ГКРЭ. А у руководства ГКРЭ, начиная с председателя В.Д. Калмыкова, опытнейшего системщика, погруженного в проблемы создания нового радиоэлектронного вооружения, просто не доходили руки до всех этих технологических и материаловедческих сложностей электронной техники. Такой расклад ответственности позволял смежникам при необходимости списывать свои провалы на ГКРЭ, обвиняя последний в развитии элементной базы в первую очередь для себя (даже если в конкретной ситуации этого не было!). Вопросы применения электровакуумных и полупроводниковых приборов в ракетно-космической технике обостряются до предела. Дело доходит до скандалов, жалобы на ГКРЭ идут к самому Н.С. Хрущеву Чтобы не быть голословным, приведем выдержку из решения Военно-промышленной комиссии от 31 марта 1960 г.:
«В 1959 г. 65 % рекламаций воинских частей были вызваны отказами в работе комплектующих изделий (из-за выхода из строя электровакуумных и полупроводниковых приборов, низкого качества монтажа проводов). Развитие мощностей заводов электровакуумных и полупроводниковых приборов задерживается из-за отсутствия энергетического и специального технологического оборудования. Госкомитеты и некоторые совнархозы медленно решают вопросы по устранению недостатков в изделиях военной техники, выявленных в ходе контрольно-проверочных испытаний, и затягивают доработки по принятым решениям» [276]Здесь и далее цитируется по: Симонов Н.С. Становление советской электронной промышленности (1940–1962 гг.) Взгляд историка. © Copyright Симонов Николай Сергеевич http://samlib.ru/s/simonow_n_s/ ( [email protected] ).
.
Причиной аварии, произошедшей 24 октября 1960 г. при испытании ракеты Р-16 и унесшей 74 человеческие жизни, согласно заключению правительственной комиссии под председательством Л.И. Брежнева явилось «неверное исполнение команды по подрыву пиромембран и самопроизвольное срабатывание пиропатронов газогенератора», что, в свою очередь, «произошло из-за конструктивных и производственных дефектов пульта подрыва, разработанного ОКБ-692 ГКРЭ».
Хотя за аварию никого не наказали – все виновные погибли – 16 ноября 1960 г. научно-технический комитет Совета машиностроения при Совете Министров СССР направил в ЦК КПСС и в правительство обширный доклад, в котором указывалось, что выполнение решений июньского 1959 г. Пленума ЦК КПСС об ускорении научно-технического прогресса находится под угрозой срыва. При этом немалую степень вины машиностроители возложили на недостаточное количество и низкое качество изделий электровакуумной и полупроводниковой промышленности:
«В США еще в 1955–1956 гг. был достигнут ежегодный выпуск электровакуумных приборов в количестве 600 млн шт., то есть в 5–6 раз больше, чем в СССР. Особенно значительно отставание по производству магнетронов, клистронов, ламп бегущей и обратной волны, газоразрядных приборов – игнитронов и тиратронов, импульсных генераторных и модуляторных ламп, электронно-лучевых трубок, электронно-оптических преобразователей. Наши приборы значительно уступают зарубежным по надежности и температурному интервалу работы.
Большое отставание имеется в отечественной промышленности полупроводниковых приборов. В США выпуск полупроводниковых приборов в 1958 г. составил 150 млн шт., в 1959 г. 225 млн шт., а в 1960 г. может вырасти до 300 млн шт. При этом количество типов полупроводниковых приборов только по транзисторам перевалило за 200.
Выпускаемые в СССР полупроводниковые приборы пока недостаточно стабильны и надежны; стоимость их из-за дороговизны микрокристаллических материалов и несовершенства технологии очень высока. Не удовлетворяет потребностей радиоэлектронной промышленности производство радиодеталей и радиокомпонентов, несмотря на то, что за последнее десятилетие объем продукции этой отрасли вырос в 20 раз. Ощущается острый недостаток в ферритовых изделиях, электролитических конденсаторах и сопротивлениях. Годовой выпуск ферритовых сердечников в СССР составляет 25–30 млн шт. в год, а в США – в 10раз больше».
В начале 1961 г. Комиссия Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам приняла решение придать отечественной электронной промышленности статус отрасли, имеющей стратегическое народнохозяйственное и оборонное значение. Следует подчеркнуть, что в тот момент речь шла только об отраслевой науке и разработке образцов новой электронной и вычислительной техники.
Даже до руководства Советского Союза, увлеченного рекордными весами и размерами ракет и спутников и сверхмощными термоядерными зарядами, стало доходить через тех же ракетчиков, что электроника все больше отстает от потребностей страны. Ждать вступления в строй новых предприятий не было времени. Поэтому продолжалась практика отбора недостроенных зданий у других ведомств под задачи радиоэлектроники. Так, А.И. показывал автору на Нефтехимический институт имени Губкина, как на пример неудавшейся попытки такого рода. Были и курьезные случаи: под задачи расширения разработок и производства мощных электровакуумных СВЧ приборов для ПРО правительство рекомендовало забрать Бутырскую тюрьму. В.Д. Калмыков съездил туда лично и убедился в ее полной непригодности. После этого предложили построить опытный завод с ЦКБ на юго-западе Москвы – будущий НИИ «Титан».
Принимавшиеся меры в виде постановлений по развитию электронной техники оказывались недостаточными – мировой прогресс в этой области шел так быстро, что, несмотря на усилия ГКРЭ, наметилось угрожающее отставание и по количеству, а главное, и по качеству радиоэлектронной аппаратуры. Все эти обстоятельства – и объективные, и субъективные – послужили почвой для созревания идей выделения из ГКРЭ и сосредоточение в самостоятельном ведомстве работ по созданию новых электронных компонентов, о чем свидетельствует вот такое, почти личное, письмо К.И. Мартюшова А.А. Захарову:
«1 августа 1960 г.
Уважаемый Андрей Андреевич!
Вы просили меня подумать во время отпуска о предложении взять под свою опеку полупроводниковые дела. Зная, что Вы к этому вопросу все равно вернетесь, я решил дать свой ответ в письменном виде. Кроме того, ответ мой может показаться нахальным, и вряд ли я набрался бы смелости все это сформулировать устно.
По существу Ваша идея объединить полупроводники и радиоэлементы абсолютно правильна. Нет нужды и обосновывать это. Лично я взялся бы за такую работу, так как это очень интересно и перспективно.
Но для пользы дела, учитывая очень большую нагрузку, необходимость очень много знать и по существу разбираться в технике и производстве столь обширной области радиоэлектроники для того, чтобы не осрамиться, считал бы правильным руководителя такой области наделить известными правами.
Если Вы сами считаете возможным и правильным, просил бы Вас выяснить точку зрения Министра об использовании вакантной должности члена Комитета.
Возможно, я когда-нибудь пожалею о таком «нахальстве», но я хочу быть абсолютно искренним перед Вами и прошу поверить, что не честолюбивые намерения заставляют меня ставить подобные «условия».
Мне кажется, что обстановка в Комитете мне очень хорошо известна, и только при этом условии можно брать на себя столь большую ответственность.
Работа в аппарате – это не моя стихия, и я с гораздо большим удовольствием работал бы где угодно, но не в Комитете, но если уж браться за крупное дело, хотелось бы максимально развязать себе руки и действовать более активно. Если Вы сами считаете мои «притязания» ересью или с ними не согласятся наши официальные руководители, можете мне попросту не делать больше предложений.
Независимо от этого, нужно искать подходящую кандидатуру, наделять ее некоторыми правами и объединять 7-е и 12-е Управления.
Мне кажется, что кроме Вас в составе Коллегии должен быть представитель от так называемых «комплектующих» управлений. Без этого и Вам, Андрей Андреевич, будет очень тяжело, и поставите Вы вместо т. Пеляцкого т. Мартюшова или наоборот, практически все останется по-старому. <…>» [279]Захаров А.А. Полвека в электронике. – М.: ИД «Медпрактика-М», 2012. – 236 с. – С. 156–157.
.
Вот как описывал события их непосредственный участник заместитель председателя ГКРЭ А.А. Захаров:
«В нашем комитете с широкой номенклатурой изделий руководству было очень трудно правильно распределять отпускаемые государственные средства и уделять должное внимание комплектующим подотраслям, в частности находящимся под моим руководством. Так получилось, что выпускаемые предприятиями комитета радиоустройства определяли оценку деятельности его. Председателю комитета много времени приходилось затрачивать на полигонах при испытании вооружения с применением радиоустройств и, конечно, при неудачах вынуждало все внимание уделять организациям, его выпускающим, мало уделяя внимания предприятиям, комплектующимрадио-устройства.<…>
На одном из совещаний в Оборонном отделе ЦК КПСС я поставил вопрос о необходимости выделения из Комитета радиопромышленности отрасли комплектующих – электроники. <…>». (Конечно, в тот момент речь шла не о промышленности, а только об отраслевой науке и разработке новой техники.) Говорят, что толчком послужило письмо генеральных и главных конструкторов военной техники с таким требованием и доводами в его пользу. Идея разделения ГКРЭ все больше овладевала массами руководителей, принимавших решения, и в начале 1961 года была принята ими окончательно. «При обсуждении на коллегии [вопроса о разделении] все без исключения, кроме меня одного, выступили и проголосовали против выделения в самостоятельный комитет электронной техники, но ЦК принял решение об отделении электронной отрасли от радиопромышленности. Но все же через некоторое время по настоянию ЦК Правительство решило организовать самостоятельный Комитет по электронной технике, и председателем вновь созданного Комитета назначили А.И. Шокина <…>».
По непроверенным сведениям, занимался этим вопросом А.Н.Косыгин, бывший тогда первым заместителем Председателя Совета Министров СССР Председателем был Хрущев, совмещавший эту должность с постом Председателя Президиума ЦК КПСС, поэтому Алексей Николаевич был уже в ту пору повседневным главой правительства. На его вопрос, кого можно рекомендовать на должность председателя будущего Государственного комитета по электронной технике, Калмыков назвал Шокина, хотя тот и оставался последовательным противником проведения границы между компонентами и аппаратурой и выделения электронной техники в самостоятельное ведомство. Впрочем, все: и друзья, и недруги понимали, что другой кандидатуры при таком решении нет. Поэтому, когда А.И., исчерпавший аргументы организационного характера, стал отказываться, ссылаясь на мучившие его болезни, за уговоры взялся сам Косыгин.
И получили согласие. И не ошиблись.
Так на пятьдесят втором году жизни А.И. стал министром СССР.
Задачи, стоявшие перед ним, многим тогда представлялись неразрешимыми: с одной стороны, электроника становилась базовой отраслью для большинства направлений промышленности, определяя их уровень, а с другой – сама электроника требовала новых подходов к созданию материалов особой чистоты, технологического и исследовательского оборудования, приборов, которые отечественная промышленность не выпускала. Отрасль промышленности для выпуска сложной современной техники (а таковыми были все оборонные отрасли) должна состоять из множества специализированных предприятий, а их разрабатывающие, технологические и производственные мощности должны быть хорошо сбалансированы и выстроены в технологическую цепочку. Но по факту в подчинение новому ведомству было передано лишь полтора десятка НИИ и КБ.
Электронные фирмы Англии, Франции, особенно США, в своем развитии не только складывали усилия, но и использовали кооперацию с фирмами Германии, Швейцарии, Италии и других стран. Советскую электронику надо было поднимать в условиях жесткой изоляции от мировых достижений.
Только очень смелый и уверенный в себе человек мог взяться за это дело.
Но какие бы великие задачи по развитию микроэлектроники и всей остальной электронной техники ни стояли, начинать нужно было с прозы: формирования аппарата и создания условий для его работы. И уже здесь начались первые сложности. Первым заместителем председателя Госкомитета явно не с подачи А.И. Шокина был назначен К.И. Михайлов, а не, к примеру, А.А. Захаров, уже давно занимавшийся электровакуумными приборами и другими электронными компонентами. В.С. Сергеев, работавший до войны на заводе № 213, писал в воспомминаниях: «Директор завода К.И. Михайлов (впоследствии заместитель министра электронной промышленности) был человек «крутой». <…> Вел директор себя независимо и, мягко говоря, недемократично. Ходили слухи, что Михайлов пользовался каким-то высоким покровительством, в том числе, когда вопреки желанию А.И. Шокина, назначили его заместителем» [281]Сергеев В.С. Страницы жизни. 3"е изд., доп. – М.: ОАО «Ангстрем», 1998. – С. 12.
.
В состав нового комитета переходили главные управления ГКРЭ, занимавшиеся активными и пассивными электронными компонентами. В очередной раз менялась и ведомственная принадлежность здания на Большом Черкасском. Отраслевые главки так и продолжали размещаться здесь, но для руководства А.И. Шокин счел его малоподходящим и начал борьбу за помещения в здании на Китайском проезде. Здесь на втором этаже располагался созданный в 1956 году Институт мировой экономики, возглавлявшийся А.А. Арзуманяном (в 1962 году стал академиком АН СССР) – родственником первого заместителя Председателя Совета Министров Анастаса Ивановича Микояна. Несмотря на то, что А.И. Шокин довольно быстро добился поддержки у Косыгина, вопрос о передаче этих площадей Госкомитету по электронной технике не продвигался из-за сопротивления Арзуманяна и его влиятельного родственника.
Отступать было не в правилах А.И. Шокина – нужно было идти к Микояну. При встрече состоялся памятный разговор. Умудренный ветеран советского правительства сказал примерно следующее:
– Зачем вам это надо? Вы знаете, что беретесь за невозможное? Такого в нашей стране создать нельзя. Неужели вы не понимаете, что теперь все будут валить свои грехи на ваш комитет, а вы сами превратитесь в мальчика для битья?
Высказывая эти провидческие мысли, Микоян, наверное, больше думал о том, чтобы, запугав собеседника, решить проблемы Арзуманяна. На А.И. Шокина разговор произвел сильное впечатление не самими этими утверждениями, так как он и сам хорошо понимал будущий расклад ролей, а то, как, казалось бы, далекий от электроники политик сразу все понял. Он проявил настойчивость, и недовольный Микоян, не имея веских возражений, был вынужден прекратить сопротивление. Институт мировой экономики переехал в другое место, и в бывшем кабинете его директора разместился почти на двадцать пять лет А.И. Шокин.
Председатель ГКЭТ за работой в своем кабинете
Вскоре после образования ГКЭТ 12 апреля 1961 года пришел выдающийся, ни с чем не сравнимый успех в космосе – полет Ю.А. Гагарина. На новой должности ездить на полигон председателю ГКЭТ уже было не надо, но его вклад в эту работу не был забыт – он был награжден орденом Ленина (вторым). Брежнев, Руднев, и Калмыков за этот полет стали Героями Социалистического Труда, Устинов получил вторую медаль «Серп и Молот», а Н.С. Хрущев – третью.
В Записке И.Д. Сербина в ЦК КПСС о награждении за заслуги в создании ракетной техники и изучении космоса говорилось, что, после рассмотрения представленных материалов с соответствующими организациями и ведомствами, внесены необходимые поправки. К присвоению звания Героя Социалистического Труда было представлено 86 человек вместо 114. Остальные 28 человек представлены к награждению орденами, так как целый ряд из них ни разу не награждался, недавно работают в области ракетной техники и имеют замечания по работе. Вносимыми предложениями исчерпываются ранее принятые решения ЦК КПСС о награждении за создание и производство ряда баллистических ракет.
Героями Социалистического Труда стали главный инженер НИИ-34 Евгений Антонович Гайлиш и заместитель главного конструктора и начальник отдела СКБ-567 Геннадий Яковлевич Гуськов, заместитель главного конструктора ОКБ-1 Борис Евсеевич Черток, научный руководитель НИИ-944 Александр Юльевич Ишлинский, директор Всесоюзного НИИ электромеханики Андроник Гевондович Иосифьян. Орденом Ленина были награждены НИИ-885 и завод № 205 Саратовского совнархоза и его директор его Б.В. Бальмонт, а также Г.С. Вильдгрубе, Л.Н. Закгейм, С.А. Зверев, Г.П. Казанский, К.И. Мартюшов, К.И. Михайлов, И.Д. Сербин, М.М. Федоров, А.Н. Щукин. В списке награжденных орденом Ленина после «64. Витку В.А.» идет «66. Внутского В.А.». Можно предположить, что под № 65 стояло «Владимирского С.М.», но было вычеркнуто в последний момент.
Среди награжденных за первый полет человека в космос. Сидят слева направо: 3-й – Н.К. Руднев, 4-й – В.П. Глушко, 5-й – В.И. Кузнецов, 6-й – Д.Ф. Устинов, 7-й – Л.И. Брежнев, 8-й – М.К. Янгель, (?), 10-й – Н.А. Пилюгин, (?). Стоят: 2-й – С.А. Зверев, 3-й – В.Н. Третьяков, 9-й – Л.В. Смирнов. Третий ряд: 4-й – А.И. Шокин, 7-й – Б.Е. Бутома, 12-й – В.Д. Калмыков
Поскольку в записке Сербина указано, что орденом Ленина награждаются 484 человека, а список заканчивается на номере 485, то, скорее всего, он и вычеркнул…
Для А.И. Шокина, проработавшего в структурах управления промышленностью уже двадцать с лишним лет (и каких лет, и с какими учителями и воспитателями!), времени для вхождения в профессию вообще было не нужно, и без какой-либо раскачки он приступил к решительным действиям. Уже 26.06.61 г. он направил служебную записку на имя заместителя Председателя Совета Министров СССР Д.Ф. Устинова, в которой приводились данные о катастрофически низком качестве продукции, выпускавшейся заводами: большая часть выпускаемых в стране телевизоров (60 %) и радиол (70 %) выходили из строя и требовали ремонта до истечения 6-месяченого гарантийного срока; 20 % отбраковывалось в магазинах сразу после доставки с заводов, что свидетельствовало о низком качестве заводского контроля.
Главной заботой председателя Госкомитета стала выработка стратегии развития в стране промышленности электронных компонентов. Как государственному деятелю ему была абсолютно ясна необходимость паритета в военной области с богатейшей страной мира – Соединенными Штатами Америки. Как специалист он прекрасно понимал, что без первоклассной электроники это невозможно, а затраты на ее развитие требуются огромные, и тягаться здесь с США еще труднее, чем в других областях. Американцы понимали это по крайней мере не хуже и давно уже всячески ограничивали продажу в Советский Союз не только радиокомпонентов, но и оборудования для их производства. Поэтому главные цели нужно было выбирать из условия достижения наибольшего эффекта при крайне ограниченных возможностях отечественной экономики.
А.И. Шокин не считал правильным, что государственные комитеты отвечали только за развитие отраслевой науки, а промышленные предприятия находились в ведении совнархозов. По его мнению, это приводило к дополнительному административному барьеру между наукой и производством, но зато при таком разделении ответственности и сам министр, и весь аппарат комитета были обязаны уделять все свое внимание созданию и внедрению образцов новой техники. Этим и отчитывались, а не валовыми показателями производства. Не случайно, что именно в этот период было создано очень много НИИ и КБ.
Для определения рациональных путей развития электроники, а особенно ее новых направлений, нужны были хорошие знания научно-технических вопросов. А.И. Шокин не стал полагаться на уже накопленный им за долгие годы работы в радиоэлектронике опыт. Вновь, как и во времена Бюро новой техники, он набирался новых знаний, работая с литературой. Читал он много. Самым любимым изданием по работе для него стал американский журнал «Electronics», а особенно тщательно им был изучен юбилейный – к шестидесятилетию общества – сборник трудов Института радиоинженеров США, вышедший в 1962 году. Все статьи этого сборника, посвященные электронным приборам в современном состоянии и прогнозам будущего развития электроники и ее места в обществе, были прочитаны самым внимательным образом, о чем свидетельствуют многочисленные подчеркивания синей ручкой. Он вообще при чтении специальной литературы (а в молодости и художественной) подчеркивал все, что считал наиболее важным. По сохранившимся пометкам в книгах из его личной подборки специальной литературы, в основном с дарственными надписями авторов, можно таким образом восстановить, на чем он заострял свое внимание. В совсем специальные вопросы он, конечно, не вникал, но и чтением только предисловий не ограничивался.
В структуре комитета были выделены традиционные основные научно-технические направления. На первом месте по важности и по номеру главного управления по-прежнему были приборы для генерации и усиления СВЧ электромагнитных колебаний, фактически ставшие определять уровень оружия, связи и транспорта. Были также выделены полупроводниковые приборы, электровакуумные и газоразрядные приборы (приемно-усилительные лампы, приемные и передающие трубки и др.), резисторы, конденсаторы и другие радиокомпоненты. Уже в этой первой структуре были предусмотрены органы управления такими стратегически важными для электроники вопросами, как специальное машиностроение, технология и материалы.
Особое внимание он уделял, конечно, полупроводниковой электронике и следовавшей за ней интегральной микроэлектронике. Подходы к созданию полупроводниковой промышленности во многом были схожи с теми, что были при организации массового производства электровакуумных приборов, и Шокину были понятны и знакомы. Однако использование совершенно новых для промышленности материалов, физических принципов и процессов влекло за собой развитие новых технологических направлений, ставило новые, крайне жесткие требования к чистоте и однородности материалов, к точности работы технологического и измерительного оборудования, которое еще предстояло создать.
Процесс изготовления транзисторов представлялся весьма сложным. К его характерной для электроники необратимости добавилось то, что в отличие от других отраслей машиностроения полупроводниковое производство на протяжении почти всего технологического цикла имеет дело только с одной деталью. Кристаллик германия или кремния, проходя через десятки технологических операций, постепенно превращается в транзистор или диод. В число этих операций входят шлифование, химическое травление, термическая обработка в вакууме (или инертном газе), дозированное введение примесей, соединение p-n-переходов с металлическими выводами, нанесение защитных покрытий и, наконец, механическая сборка и герметизация готового прибора.
Многие технологические операции должны проходить в среде с очень точно дозированным содержанием водорода, аргона, азота и других газов, с чрезвычайно низкой, в буквальном смысле нетерпимой для человека, влажностью воздуха. Вот почему ряд операций, в частности сборку транзисторов, проводили в специальных боксах, изолированных от атмосферы цеха. Технологический регламент надо было выполнять с чрезвычайно высокой точностью. Например, режим диффузии при изготовлении высокочастотных транзисторов должен обеспечить создание области толщиной в несколько микрон. Затем в этой области нужно создать еще один слой толщиной в 1–2 микрона – коллектор с другим типом проводимости. И, разумеется, к каждой из этих зон надо присоединить вывод – тонкий проводничок, который сквозь «бусинки» изолятора выходит из герметизированного корпуса полупроводникового прибора. А температуру свыше 1000 °C одного из процессов так называемой планарной технологии нужно выдерживать с точностью до ± 0,5 градуса. Сами кристаллы германия, а позднее и кремния должны были быть фантастической чистоты. Для германия допускалось содержание примесей не более 10-8%, что соответствует одному грамму примеси на 10 тысяч тонн основного вещества!
И получение подобных материалов, и контроль их чистоты должны были осуществляться не для каких-либо уникальных лабораторных исследований, а в условиях крупносерийного производства – на заводах, выпускающих многие миллионы полупроводниковых приборов. Ни одна из отраслей техники (разве что атомная промышленность) до этого времени не предъявляла столь жестких технических требований по столь широкому кругу проблем, необходимых для достижения поставленных целей, и не могла служить достаточной базой для развития полупроводниковой электроники.
А.И. Шокин вникал в детали проблем полупроводниковой техники, ездил на предприятия, беседовал со специалистами, поощрял аналитическую и прогнозную деятельность, внимательно следил за тенденциями развития этого направления. Вот что вспоминал по этому поводу Я.А. Федотов:
«В 1959 г. я получил довольно неожиданное предложение о переходе на административную работу: в ГКРЭ создавался главк по двум техническим направлениям: полупроводниковые приборы и кинескопы. Начальник главка И.Ф. Песьяцкий предложил мне должность главного инженера с разделением всех функций «по вертикали». Другими словами, он отдавал мне всю полупроводниковую тематику, оставляя за собой «вакуум» – кинескопы и источники света.
Очень скоро из ГКРЭ выделился Госкомитет по электронной технике во главе с А.И. Шокиным. Здесь под его руководством я по настоящему понял, что такое увлеченность. И значение полупроводниковой электроники, и перспективы интегральной электроники он понял практически раньше, чем взял на себя эту миссию. А дальше важнейшей задачей было получение разрешений на строительство и, естественно, соответствующих ассигнований, Необходимо было практически на пустом месте создавать новую наукоемкую отрасль».
Первые практические и схемотехнические разработки микроэлектронных монолитных интегральных схем на германии в НИИ-35 были осуществлены уже в 1959 году, почти одновременно с объявлением в открытой технической литературе об изобретении интегральных схем Джеком Килби (США). Тогда же на стажировку в Станфордский университет к профессору Шокли был направлен недавний студент А.Ф. Трутко – будущий директор института, еще через год на стажировку в США поехал Б.В. Малин, возглавивший в 1962 году отдел микроэлектроники.
В докладной записке Председателя ГКЭТ в Госэкономсовет Совмина СССР от 9 июля 1962 г., в частности, констатировалось:
«Состояние научно-исследовательской, конструкторской и производственной базы по электронной технике продолжает оставаться неудовлетворительным. Достаточно сказать, что в системе ГК по электронике нет конструкторской и производственной базы по машиностроению для полупроводниковой техники, и Комитет не в состоянии не только оказать помощь заводам в механизации производства, но не может даже обеспечить оборудованием собственные разработки.
Строительство важнейших НИИ и опытных заводов, предусмотренное постановлениями ЦК КПСС и СМ СССР в 1957,1958 и 1959 гг., до настоящего времени либо не начато, либо ведется с отставанием в 2–3 года. Комитет не располагает базой для создания испытательной и измерительной радиотехнической аппаратуры, специальных материалов, радиокомпонентов, микромодулей.
Вопрос выделения средств на пром<ышленное> строительство многократно рассматривался в Госэкономсовете и Госплане, признается всеми как крайне важный, необходимый и первоочередной. Однако при окончательном рассмотрении необходимых решений не принимается. Электронная техника непрерывно развивается, появляются новые технические направления, обеспечивающие решение задач создания современного оружия и удовлетворения нужд народного хозяйства, но все это требует проведения сложных исследований, создания новых приборов и материалов на новых конструктивных и технологических основах, разработки огромного количества оборудования, <а для этого> нужны площади, люди и средства» [283]Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920—1950-е годы: темпы экономического роста структура, организация производства и управление. – М.: РОССПЭН, 1996. – С. 263.
.
Для такой наукоемкой отрасли, как электроника, одной из главных проблем является сокращение цикла «исследование-производство», от первоначальной идеи до внедрения ее последующего развития в практику, и среди наиболее полно испещренных подчеркиваниями Александра Ивановича научных книг был сборник П.Л. Капицы «Теория. Эксперимент. Практика», подаренный автором. С Петром Леонидовичем он познакомился, еще когда тот был в опале и занимался у себя на даче, на Николиной горе созданием сверхмощных приборов СВЧ (по имени местности один из них так и назывался «ниготрон»). Вот туда, на Николину гору, А.И. и приехал изучить на месте работающие макеты приборов, изготовленные Капицей тут же в мастерской своими руками и руками сыновей. Увиденное произвело на А.И. очень сильное впечатление, и он приложил со своей стороны все усилия, для того чтобы обеспечить академику возможность трудиться в достойных его условиях. Он был, конечно, не одинок, да и время уже сыграло свою роль, но Петр Леонидович всегда помнил А.И. Шокина, даря все новые издания своих книг, особенно «Электронику больших мощностей». Ну а когда самому А.И. исполнилось семьдесят пять, поздравить его приехали сыновья уже покойного к тому времени академика. Увидев Сергея Петровича, ведущего популярной телевизионной программы, А.И. быстро нашелся, сказав: «Это очевидно, что Вы здесь, но это невероятно», и получил в подарок последнее (без купюр!) издание известных и не раз уже читанных записок академика А.Н. Крылова со следующей надписью: «В Ваш славный юбилей эта книга нашего деда напомнит о том, как уже два поколения назад устанавливали отношения между государством и наукой».
В своих зарубежных поездках А.И. тоже всегда интересовался вопросами продвижения новых идей в производство, изучал национальные особенности, определяемые структурой производства, системой образования, сложившимися традициями и государственной поддержкой. Русские инженеры отличались тем, что благодаря широкому кругозору, воспитанному принятой в России системой образования, и привычке не рассчитывать на кооперацию из-за слаборазвитой промышленности, имели непревзойденные способности к выдвижению новых идей и созданию с нуля единичных образцов уникальных конструкций. Вспомните высказывания А.А. Реммерта о Попове и Маркони. Поскольку конструкции были действительно уникальные, то налаживание их выпуска в таких инертных и потому тяготеющих к консерватизму организациях, как завод, всегда встречали огромные трудности. Еще в тридцатые годы, находясь в Америке, А.И. Шокин отметил, что там русские эмигранты-инженеры, благодаря своим качествам занимали ведущие должности в фирмах передовых отраслей, где как раз требовались новые идеи и подходы, а уж продвинуть их в массовую продукцию с помощью кооперации и специализации американцев учить было не надо.
Теперь в электронной технике от А.И. Шокина требовалось преодолеть отрицательные национальные традиции русских, а теперь советских инженеров-разработчиков, и научиться при создании новых изделий продумывать весь их жизненный цикл, включая организацию массового производства и эксплуатацию у потребителей. Вот почему он так внимательно изучал книгу Капицы, который в свое время прошел тернистый путь от физика-экспериментатора – автора идеи до начальника Главного управления кислородной промышленности при СНК СССР, созданного по его предложению в 1943 году. Для себя А.И. Шокин вынес из книги мысль, что по мере продвижения новой идеи, высказанной одним автором, на каждом следующем этапе продвижения к производству требуется все большее, возрастающее в геометрической прогрессии, количество специалистов с квалификацией отнюдь не намного меньшей, чем у творца идеи.
Да, электронной промышленности были нужны квалифицированные научные кадры в больших количествах, особенно для полупроводникового направления. Нужны были свежие силы. В Постановление «О развитии радиоэлектроники в стране», которое вышло 12 апреля 1962 года, помимо прочих задач впервые была прописана организация вузов для подготовки специалистов по специальностям ГКЭТ. Так в середине июня на базе Московского вечернего машиностроительного института был образован Московский институт электронного машиностроения.
Молодых специалистов начали посылать учиться, перенимать передовой опыт в науке, организации разработок и производства в США и европейские страны. Так как надо было пользоваться методами производства, которые не просто отличались от обычных технологических методов, но во многих отношениях граничили с алхимией, кадровые службы комитета разыскивали блестящих молодых физиков и других ученых, необходимых для того, чтобы продвинуть вперед уровень полупроводниковой техники.
На заседании Коллегии Комитета он поставил задачу: «Считать генеральной линией для производства всех видов ИЭТ создание унифицированных непрерывных технологических процессов, ориентированных на производство ИЭТ высокого качества, сокращение технологических потерь, повышение производительности труда, технологическую тренировку продукции, статистические методы контроля в производстве».
Но, как считал Александр Иванович, сложившаяся к шестидесятым годам система оценки труда научных работников мало способствовала их продвижению на производство. Он неоднократно высказывал свои мысли о том, что уровень зарплаты должен определяться результативностью работы, а не ученой степенью или званием, тем более, что на производстве эти надбавки не платили. Критикуя систему, А.И. Шокин, сам никаких ученых степеней и званий не имевший, всячески поддерживал работников отрасли в повышении их научной квалификации, продвигал наиболее достойных в Академию наук. И научно-технический совет, председателем которого был Шокин, играл в деятельности ГКЭТ, а затем и Министерства электронной промышленности самую важную роль.
Кстати, заместителем председателя НТС был М.С. Лихачев. Он обладал представительной внешностью и умением устраивать дела – свои и порученные – с исключительной энергией и предприимчивостью. Долгое время А.И. Шокин ценил эти его качества и обычно брал с собой в командировки. Как-то в Ленинграде Лихачев решил познакомить начальника со своим младшим братом. Они зашли в Пушкинский Дом и стояли в ожидании, рассматривая публику. Эти наблюдения в очередной раз навели А.И. на мысли об ученых, и он решил высказать их своему спутнику: «Посмотрите, Михаил Сергеевич, сколько же тут людей получает зарплату за чтение книг. И вид у них какой-то несолидный. Вот, один идет, совсем как высохший книжный червь».
Высказался Александр Ивановича сгоряча, и как это часто с ним бывало, попал впросак: человек, о котором он вел речь, подошел к ним, и Михаил Сергеевич представил А.И. своего брата члена-корреспондента (впоследствии академика) АН СССР Дмитрия Сергеевича Лихачева. Да-да, того самого автора бесчисленных комментариев к «Слову о полку Игореве»!
Электроника нуждалась в идеологии и пропаганде – ведь для ее развития требовались слаженные усилия огромного количества людей, которые должны были четко понимать цели своей работы. Девизом деятельности ГКЭТ, а впоследствии и министерства А.И. Шокин сделал известную глубокую философскую мысль В.И. Ленина, что «электрон так же неисчерпаем, как и атом». Но в новом контексте Шокин добавил ей еще и смысл указания на неограниченность областей использования обществом достижений электроники. Всеми способами необходимо было достичь и внедрения идей и проблем электроники в сознание руководителей разного ранга, и привлечения внимания потенциальных работников ее предприятий, особенно молодых, а также будущих потребителей и пользователей. И здесь вновь пригодились уроки А.И. Берга, полученные в молодости.
Министр вел пропагандистскую работу и через прессу. В номере газеты «Известия» за 24 ноября 1962 года под рубрикой «Электроника – чудо нашего времени» была опубликована статья А. Шокина «Магистраль прогресса», а в первом номере журнала «Коммунист» следующего года появилась статья А. Шокина и Н. Девяткова «Электроника и технический прогресс». Первая статья носила более популярный характер, но и в ней поднимались важные проблемы развития электроники и особенно микроэлектроники. По сути, здесь была кратко изложена программа деятельности ГКЭТ. В частности, отмечалось, что: «…микроминиатюризация – это не чисто техническая проблема. Она охватывает большое число научных проблем и исследований в области физики твердого тела, радиоэлектроники, химии, металлургии, технологии и машиностроения.
В целях экономии сил, времени и средств особенно важно не допустить самотек в решении этой проблемы. Государственные комитеты по радиоэлектронике и электронике не должны допустить распыления сил, надо суметь выбрать важнейшие направления и сконцентрировать на них усилия своих НИИ и КБ. Необходима помощь Госплана СССР в подключении к решению проблемы микроминиатюризации смежных отраслей промышленности, в выделении необходимых материальных средств.
К решению этой проблемы должны быть привлечены ведущие организации Академии наук СССР, высшие учебные заведения, НИИ и КБ многих отраслей народного хозяйства.
Чтобы обеспечить высокие темпы развития и совершенствования электронной и радиоэлектронной техники, необходимо увеличить масштабы научных исследований и опытно-конструкторских работ. Сейчас число научных организаций, занимающихся электронной техникой, недостаточно, их возможности ограничены и направлены на решение неотложных текущих задач.
При заводах электронной и радиоэлектронной промышленности надо создать мощные технологические службы, способные с помощью научных организаций Госкомитетов внедрять новую технику в производство».
На первом плане, как видно из приведенного текста, были заботы о развитии отраслевой науки и улучшении организации разработок новых приборов, то есть то, за что непосредственно отвечал комитет. Но автор не обошел вопросы производства. В статье он обращался к совнархозам, от которых при существовавшей системе управления промышленностью зависел окончательный успех дела:
«Уже сейчас такие совнархозы, как Ленинградский, Московский областной и ряд других, должны практически решать задачу ускоренного внедрения в серийное производство новых изделий электронной техники.
Совнархозы должны уделить развитию электронной техники больше внимания, чем это было до сих пор.
Прежде всего, необходимо быстрее вводить в эксплуатацию строящиеся заводы, постоянно заботиться о высоком качестве изделий электронной техники и высокой организации труда на производстве».
За этими словами ощущается полная отрешенность совнархозов от развития производства изделий электронной техники. А вот в статье и традиционные для советской электроники проблемы материалов и специального машиностроения:
«Материаловедческая наука пока еще не учитывает специфики применения материалов в электронной технике и медленно ведет необходимые разработки. Предстоит расширить научные исследования и разработки новых материалов и изучение их свойств, а также организовать их промышленный выпуск.
Многообразие электронных приборов, специфичность технологии и массовость их производства требуют непрерывной разработки и производства новых конструкций машин. Поэтому развитие электронной промышленности также зависит от наличия хороших машиностроительных институтов и предприятий, занятых разработкой и изготовлением технологического оборудования, испытательных стендов и измерительных приборов».
Была также затронута тема подготовки инженерных и научных кадров для электронной техники, дело с которой обстояло далеко не благополучно. А.И. отмечал, что было бы чрезвычайно полезно создать несколько дневных и вечерних втузов, в том числе при головных научно-исследовательских институтах и заводах электронной техники.
Статья в «Коммунисте» «Электроника и технический прогресс» ставила примерно те же проблемы, но носила более научный характер и рассматривала состояние электронной техники во всем ее многообразии, начиная от СВЧ-приборов до, естественно, микроэлектроники.
Помимо статей, написанных министром, был и еще ряд публикаций об электронике в широкой печати, в частности в журнале «Советский Союз». Здесь были описаны настоящие и будущие достижения электроники, иллюстрированные фотографиями кристалла интегральной схемы и миниатюрного радиоприемника «Микро» – тогда едва ли не самого маленького в мире. На нем гордо красовался логотип «ЭТ» – электронная техника – стилизованный под серп и молот. Его появление не было случайным – по сути, уже в 1961 году, А.И. начал создавать самую крупную в мире фирму, призванную обеспечивать быстро возраставшие потребности страны в разнообразных электронных приборах.
Я.А. Федотов так вспоминал об этом времени:
«Очень сильно ошибается тот, кто считает, что достаточно было убедить в чем-то Н.С. Хрущева. Для разговора с ним нужно было еще преодолеть «линии обороны» Госплана, Госснаба, Минфина и длинного ряда других инстанций, включая и партийные органы на местах. Достаточно вспомнить то, что Госкомитеты того времени не были аналогом министерств. Они объединяли только науку, но не производство… <…> И вот я 35-летний майор ВВС попадаю в относительно высокое административное кресло, имея достаточный опыт только научной, но не административной работы. Мои первые впечатления от работы с А.И. Шокиным?
Я сижу в кабинете на Китайском и на большом листе бумаги разрисовываю красным и синим карандашами картинки, иллюстрирующие сравнение толщины человеческого волоса и толщины базы высокочастотного кремниевого меза-транзистора. А.И. едет с этими картинками в Госплан или Минфин, где они (картинки) и остаются… Я же приступаю к новой серии картинок. На «третьем выпуске» таких картинок я получил основательную нахлобучку: мне было разъяснено, что в моем распоряжении два Института и что в каждом из них имеется по ОНТИ со всеми необходимыми кадрами, что хватит кустарщины, что пора заниматься делом».
При всем внимании к полупроводниковому направлению А.И. понимал, что без совершенствования пассивных компонентов нельзя создать радиоэлектронное оборудование, отвечающее требованиям народного хозяйства и обороны страны. Еще в декабре 1958 года по его предложению Совет Министров СССР принял Постановление № 1315-633 «О мерах по развитию специализированного производства и научно-производственной базы по радиодеталям». Став председателем ГКЭТ, он настойчиво проводил политику непрерывного совершенствования конденсаторов и резисторов и других видов электронной техники.
На коллегии 10 апреля 1964 г. он дал задание с целью повышения качества и надежности ИЭТ для ракетно-космической техники создать специализированные производства ИЭТ с индексом «ОС», согласовать с МО техническую документацию, разработать требования к технологии и организации производства, контроля и испытаний ИЭТ «ОС» и направить подготовленные предложения в СНХ СССР, региональные СНХ, промышленные обкомы КПСС с просьбой обсудить эти предложения на заводах.
Для продвижения достижений предприятий ГКЭТ потенциальным потребителям, А.И. задействовал свой богатый опыт в той области бизнеса, которая теперь называется маркетинг. Как написал один из первопроходцев полупроводниковой промышленности А.Ф. Трутко: «Он первый понял, что речь идет о строительстве большого числа совершенно новых по своему научно-техническому содержанию заводов, которые потребуют от всех участников процесса новой идеологии, нового менталитета, нового понимания, что такое современные высокие технологии, что такое новая философия сверхпрецизионного, сверхчистого, сверхстрогого технологического процесса. И в новую веру нужно было обратить огромное число людей от проектантов этих заводов до первых руководителей республик, краев, областей, где эти заводы должны размещаться. И вот уже в конце 1961 года в адрес первых секретарей ЦК КП союзных республик, крайкомов, обкомов КПСС, руководителей ведомств, отраслей и т. п. ушло за подписью А.И. Шокина циркулярное письмо, разъясняющее ситуацию и знаменующее собой начало новой эры в оборонных отраслях промышленности. Письмо было подготовлено при непосредственном и активном участии Я.А. Федотова, моем участии и специалистов НИИ-35. Письмо нашло положительный отклик в стране, что значительно облегчило в дальнейшем работу по размещению заводов, согласованию и утверждению их проектов, обеспечению и комплектации при строительстве» [287]Очерки истории российской электроники. Вып. 1. 60 лет отечественному транзистору / Под ред. В.М. Пролейко. – 336 с. + 16 с. цв. вкл. ISBN 978-5-94836-219-9.
.
Благодаря этой акции удалось во многих местах получить поддержку и резко ускорить создание электронной промышленности еще до образования министерства.
В начале 1962 г. по инициативе и при помощи А.И. Шокина открылась выставка средств микроэлектроники, выпускаемых предприятиями комитета в Киеве. На выставку были приглашены руководители киевских приборостроительных предприятий. Открывая ее, министр убедительно показал преимущества микроэлектроники и необходимость развития новой отрасли на Украине. Первым откликнулся Иван Васильевич Кудрявцев, директор Киевского НИИ радиоэлектроники (будущего «Кванта»), давно мечтавший перевести громоздкие корабельные радиоэлектронные системы на новую техническую базу. Сразу после выставки он поручил группе молодых инженеров во главе со Станиславом Алексеевичем Моралевым, ознакомиться с состоянием дел в СССР и за рубежом и подготовить предложения о развитии микроэлектроники в институте.
Несколько позже для показа возможностей электроники влиятельным руководителям уже в масштабе страны была организована еще одна выставка ГКЭТ. Экспонаты делились по триаде: изделия электронной техники – специальные материалы для их производства – специальное технологическое оборудование. На выставку, носившую закрытый характер, приглашались сотрудники отрасли, Министерства обороны, других оборонных комитетов. В феврале 1964 года А.И. Шокин принял здесь нового председателя ВПК Л.В. Смирнова, сменившего на этом посту Д.Ф. Устинова. Побывала здесь и большая делегация Академии наук во главе с президентом АН СССР М.В. Келдышем.
Понимая важность хорошей организации аналитической, информационной и пропагандистской работы, А.И. Шокин добился создания в системе комитета специального предприятия этого профиля по типу Бюро новой техники в Комитете по радиолокации. Сам он называл его «Домом электроники». 19 августа 1964 года председатель ГКЭТ подписывает приказ об организации ЦНИИ технико-экономических исследований и научно-технической информации по электронной технике (ЦНИИ «Электроника»).
Вплотную занявшись прикладной наукой в ГКЭТ, А.И. прежде всего решил навести порядок в новых разработках. Им было введено в обязательную практику вести их строго в пределах дискретных параметрических рядов, составленных с учетом достижений науки и техники с исключением необоснованных затрат на разработки приборов, отличающихся друг от друга не по принципиальным параметрам. Этот вопрос министр тоже поднял на заседании Коллегии 13 марта 1964 г.: «Преимущества базовых конструкций в разработке ИЭТ: сокращение сроков ОКР, ускорение внедрения в производство, сокращение номенклатуры, значительный экономический эффект».
Конечно, параметрические ряды были известны и до него; новым здесь было то, что дискретность здесь была многомерной, сразу по сочетанию многих параметров. Помимо резкого сокращения номенклатуры тем самым научно-исследовательским институтам и конструкторским бюро ГКЭТ были созданы условия для проведения разработок на основе прогрессивных базовых конструкций, унифицировать исходные материалы для различных приборов данного ряда, конструкции их деталей и технологические принципы изготовления. Плодами этой политики мы пользуемся до сих пор. Так, номенклатура конденсаторов всех классов, разработанная в 60-е годы одним из старейших институтов отрасли – «Гирикондом», большей частью существует и в настоящее время, хотя, конечно, все классы и типы конденсаторов существенно модернизированы и усовершенствованы.
Для того чтобы выстроить всю отрасль, пока не хватало главного – заводов, и об этом даже говорить запрещалось. И все-таки А.И. не был бы самим собой, если бы строго следовал только чьим-то линиям, а не государственным интересам, как понимал их он сам (а он их хорошо понимал, лучше многих).
Председатель ГКЭТ поставил целью и в конечном счете добился в правительстве ее выполнения – создать при каждом (!) НИИ и КБ опытный завод, а не опытное производство, как это повсеместно было в других ведомствах. Хотя и опытный, но завод, имея собственную ответственность за выпускаемое изделие, сразу предъявляет к нему, к его технической документации свои требования, заставляя разработчиков гораздо более глубоко продумывать пути разрешения возникающих противоречий уже на стадии изготовления опытных партий. В то же время территориальная и административная близость (как правило, обе структуры имели одного директора) позволяла достаточно оперативно разрешать конфликты и вносить необходимые изменения и добавления в документацию до передачи серийному заводу. Находящееся же непосредственно в составе научных учреждений и не имеющее нужного набора специалистов-производствен-ников, опытное производство не было способно даже сформулировать свои замечания к документации. Когда она попадала серийщикам, да еще в другом городе, или даже в другой республике, да подчиненным совнархозу, у руководителей которого голова подчас болела от совсем других причин, то предсказать печальную судьбу нового изделия было совсем не трудно.
А Никита Сергеевич Хрущев считал по-другому. Вот его слова: «Созданные комитеты по науке – правильные. Но, смотрите, здесь существует одна опасность, когда говорят, что эти комитеты отвечают за производство. Эти комитеты могут стать отраслевыми министерствами, и они начнут командовать, то есть они возродят все те уродства, которые у нас были. Что значит придать функцию ответственности в работу завода? У комитетов сейчас мозги не перевернуты, особенно у тех, которые были министерствами. Нельзя допустить, чтобы возродилось все то, от чего мы отказались. Этого делать нельзя. Управлять должны люди на местах – Советы народного хозяйства, а наука должна быть централизована, разработка проектов централизована. А управлять надо на территориальной основе <…>» [288]Президиум ЦК КПСС. 1954–1964. Черновые протокольные записи заседаний: Стенограммы. Постановления: 3 т. Т.3: Постановления 1959–1964 / Гл. ред. А.А. Фурсенко. – М.:РОССПЭН, 2008. – С. 285. Записка начиналась словами: «За последнее время участились случаи руководителей Госкомитетов в Правительство и в партийные органы с просьбами о передаче в ведение Госкомитетов ведущих промышленных предприятий и конструкторских организаций Ленинградского совнархоза». Помимо «Светланы» ГКЭТ (М.М. Федоров) ходатайствовал о передаче завода им. Энгельса и ОКБ-960. Кроме того, в записке фигурируют Госкомитет по судостроению, по использованию атомной энергии, по химии.
.
А.И., на жизненном пути которого была не одна сотня изделий, созданных с нуля и дошедших до серийного выпуска, прекрасно знал все очевидные и скрытые преграды на пути новой техники к потребителю, в особенности на очень скользком пограничном участке между научным исследованием и производством. Да и другие это понимали. Тот же Ф.Р Козлов в выступлении на ХХ съезде говорил: «Изучение работы научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро показывает, что наиболее эффективно внедряются в производство предложения, разработанные теми научно-исследовательскими институтами и конструкторскими бюро, которые работают на базе предприятий или имеют свою собственную производственную базу». Многие понимали, да не все решались и добивались, а вот Шокин проводил в жизнь. Например, в 1959 году, еще в ГКРЭ, в Пензе был создан институт, по изучению, исследованию и разработке радиодеталей и разработке новых методов конструирования и технологии их изготовления (ныне НИИ электромеханических приборов), а опытный завод при нем «с целью быстрейшего внедрения разработок и удовлетворения нужд промышленности в новых изделиях» создается в июле 1962 года уже приказом ГКЭТ, т. е. Шокина.
Несмотря на доносы типа того, который первый секретарь Ленинградского обкома В.С. Толстиков и председатель Ленсовнархоза Антонов написали в 1962 г. Хрущеву по поводу обращения А.И. Шокина передать в ведение ГКЭТ лидера электроники завод «Светлана», он даже серийный завод, первый, который был полностью с самого начала спроектирован для выпуска полупроводниковых приборов, сумел-таки подчинить своему комитету, не отдав совнархозам. Построен этот завод был, конечно же, во Фрязине. А.И. Шокин пошел на небольшую хитрость – в техническом обосновании назвал его опытно-показательным, как производственную базу для набирающих силу НИИ «Пульсар» и НИИ «Сапфир». Более того, ему удалось получить заодно инвалютные средства на приобретение для завода кое-какого импортного технологического оборудования.
Но Шокин и на этом не остановился, и 17 июля 1964 г. (за три месяца до октябрьского пленума ЦК, снявшего Хрущева) А.И. Шокин дал задание подготовить обращение в ЦК КПСС о необходимости передачи заводов СНХ в ГКЭТ в связи с их неуправляемостью. Что было бы с транзисторизацией электроники в нашей стране, а тем более с микроэлектроникой, если бы и в ГКЭТ слепо держались производственной политики «в свете решений»?
Завод во Фрязине появился очень вовремя. В 1962 году в НИИ-35 в отделе Б.В. Малина уже был создан технологический участок для производства транзисторов по планарной технологии. А.И. уделял этому участку настолько исключительное внимание, что установил с ним прямую телефонную связь. Часто, почти еженедельно бывая здесь, он настоятельно проводил курс на создание именно производственной линии, объясняя гордым от своих достижений разработчикам и технологам опасность кустарщины. Он сразу же начал подключать к работам другие организации для создания необходимого комплекта оборудования. Неординарность ситуации была в том, что отец Б.В. Малина возглавлял в то время в ЦК Общий отдел и имел право прямого доклада Хрущеву Наверное, это обстоятельство пошло на пользу микроэлектронике, но председателю ГКЭТ нужно было быть все время начеку.
Б.В. Малин вспоминал: «Осенью 1962 года, когда впервые вскрыли корпус интегральной схемы 5М-51 в кабинете у директора НИИ-35 А.А.Маслова и взглянули на нее через микроскоп, Маслов воскликнул: «И кому это надо?!»… Буквально на следующий день состоялась демонстрация этой ИС председателю ГКЭТ А.И.Шокину. Он выслушал доклады, посмотрел на схему в микроскоп и сказал: «Воспроизвести 1: 1, без всяких отклонений. Даю вам срок 3 месяца». Я, по молодости, не выдержал и рассмеялся. «Вы что, смеетесь? Отвыкли от наших темпов там у себя в Америке? Я, член ЦК [290]А.И. Шокин в это время был кандидатом в члены ЦК.
, сказал: «Воспроизвести» – значит, воспроизведем! А вы, чтобы не смеяться, будете у меня главным конструктором и будете мне каждый месяц докладывать на коллегии».
Потом, подумав немного, А.И. Шокин все-таки спросил: «А сколько, вы считаете, надо?» Мы ответили, что надо 3 года. Кончался 1962 год. Действующие схемы из НИИ-35 были А.И. Шокину продемонстрированы в 1965 году, опытное производство подготовлено в специальном цехе НИИ-35 в 1964 году, серийный выпуск освоен на Фрязинском опытном заводе с военной приемкой в 1967 году [291]Выделено автором настоящей книги.
. Основным заказчиком был комплекс М.С. Рязанского, где схемы устанавливались в баллистические ракеты, в аппаратуру для посылки на Луну и Марс» [292]Малин Б.В. Место для Зеленограда выбрала Москва. Хрущев выделил на строительство Научного центра четыре тонны золота / Зеленая ветвь Москвы.
.
Вопросы использования полупроводниковых приборов в аппаратуре стояли очень остро, и часто дело доходило до скандалов (а скандалы в случаях отказов какой либо ракетно-космической аппаратуры бывали с таким накалом, что жалобы шли к самому Хрущеву). А.И. Шокин, – сам системщик – быстро понял, что многие наговоры на низкое качество и ненадежность полупроводниковых приборов происходят от неопытности разработчиков аппаратуры, не разобравшихся в их особенностях и пытавшихся обращаться с ними как с привычными радиолампами. Чтобы помочь им, и в то же время реабилитировать от незаслуженных наветов разработчиков диодов и транзисторов, А.И. 22 мая 1962 года на коллегии поручил: «Разработать руководство по применению ИЭТ в РЭА различного назначения и перечни разрешенных для применения ИЭТ, не допуская применения устаревших ИЭТ».
Среди них были «Указания по применению полупроводниковых приборов». Документ готовился долго, и когда А.И. Шокин наконец получил его в декабре, то изучил внимательнейшим образом. О том, насколько к этому времени он глубоко разобрался с новейшей техникой, и в то же время о громадном опыте работы с потребителями, понимании не только технической, но и психологической основы возникновения конфликтов, свидетельствуют его замечания. Например, в первой фразе во «Введении»: «Полупроводниковые приборы в современных радиотехнических устройствах работают в широком диапазоне частот – от сверхвысоких до инфразвуковых; обнаруживают такие слабые сигналы, к которым не чувствительны другие электронные приборы; управляют мощностями, измеряемыми киловаттами», он вычеркнул все окончание после первой точки с запятой и поставил большой знак вопроса. Действительно, вторая часть логически не связана с первой (первая существенна для всех сфер применения, а вторая сама описывает области применения). Или фразу «необходимо, чтобы паяльник не перегревался» он исправил на «паяльник должен иметь стабилизатор f <температуры>», причем f дважды подчеркнуто. В конце он написал: «Надо дать перечень литературы о схемах на ппп <полупроводниковых приборах > и рекомендовать их.
– Сборники подруководств.<ом>т. Федотова [293]Имеются в виду сборники статей «Полупроводниковые приборы и их применение» под ред. Я.А. Федотова, издававшиеся с 1956 года. До 1975 года вышло 28 таких сборников, в дальнейшем объединенных с «дочерним» сборником «Микроэлектроника».
,
– труды харьковских и киевских военных спец.<иалистов>,
– американские и т. д.»
Общий дух поправок и комментариев А.И. был нацелен на то, чтобы внедрить потребителям полупроводниковых приборов четкую мысль: при конструировании радиоаппаратуры надо строго следовать настоящим «Указаниям»; любое отклонение есть дорога к ее отказам. Общая оценка документа была записана на обложке:
«Т. Мартюшову К.И., т. Федотову Я.А., т. Петрову Л.А., т. Трутко А.Ф.
Плохо отредактировано. Очень плохо, беззубо написано введение. Неужели вы не способны это сделать или найти грамотных людей? Больше 6месяцев не можете довести дело. Пригласите для редакции специалистов из военных академий (Харьков, Киев). 19.XII. А. Шокин».
Ответственным за доработку был назначен Я.А. Федотов, (который сохранил этот уникальный экземпляр и любезно предоставил его автору) и в 1963 году документ вышел в свет, но уже под названием «Руководство…».
Хотя будущее боевой и бытовой техники виделось только с применением полупроводниковой техники, но пока и то и другое по-прежнему продолжало потреблять электронные лампы, так как первые транзисторы открывали перед создателями аппаратуры весьма скромные возможности и могли взять на себя лишь некоторые функции электронных ламп. Не было транзисторов, устойчиво работавших на средних и коротких волнах, а уж о транзисторах для ультракоротких (метровых), а тем более дециметровых волн поначалу и говорить не решались. Многим специалистам эти диапазоны казались навсегда закрытыми для полупроводниковой техники. Не существовало также транзисторов, которые могли бы усиливать сигналы низкой (звуковой) частоты до мощности 3—10 Вт (примерно такую мощность должны были давать последние каскады усилителей приемников, телевизоров, магнитофонов). И уж совсем неприступным казалось создание мощных транзисторов для усиления высоких частот.
Цикл разработки такого сложного комплекса, как, например, боевой самолет, составлял семь-восемь (а теперь и десять-пятнадцать) лет, и к моменту его выхода в серию элементная база бортовой аппаратуры оказывалась морально устаревшей. Обслуживание ранее выпущенной техники также требовало продолжения выпуска радиоламп, и быстро уходившая вперед в своих новых разработках электроника в серийном производстве была куда более консервативной. Неудивительно, что лампы еще долго сохраняли монополию во многих областях радиоэлектроники, и их совершенствование оставалось для ГКЭТ важной задачей. Так, под руководством Б. И. Горфинкеля на заводе ПУЛ в Саратове 1961–1962 годах была проведена работа по повышению долговечности ряда приемно-усилительных ламп уже до 10 тысяч часов. Специально для новых моделей унифицированных телевизоров в 1963 году заканчивается разработка серии новых ламп с хорошими электрическими параметрами, конструкции ламп и технологические процессы их изготовления обеспечивали долговечность не менее 3 тысяч часов. Новый Калужский радиоламповый завод (КРЛЗ, «Восход») начал выпуск продукции – пальчиковых приемно-усилительных радиоламп только декабре 1960 года. Становлению этого предприятия, продукция которого нашла самое широкое применение в специальной технике и бытовой аппаратуре, А.И. Шокин уделял пристальное внимание. Начальником строительства, а затем первым директором завода был назначен Р.Р. Зайнетдинов.
Нужно отметить, что в таких традиционных областях электроники, как электровакуумные приборы, советская электронная промышленность в конечном счете достигла очень высокой надежности. Это относится и к лампам, и к черно-белым кинескопам. Недаром некоторые из выпущенных тогда телевизоров и радиоприемников продолжают служить своим
хозяевам до сих пор. Последний всплеск потребности в приемно-усилительных лампах произошел в середине семидесятых годов, когда начался массовый выпуск цветных телевизоров.
На примере приемно-усилительных ламп за долгие годы их выпуска был также накоплен огромный опыт стандартизации и унификации изделий электронной техники, положенный впоследствии в основу технической политики Министерства электронной промышленности. Так вот: на основе всего двух базовых конструкций советской промышленностью ежегодно выпускались десятки миллионов штук миниатюрных приемно-усилительных ламп 134 типов. Всего же на специализированных заводах изготавливалось 600 типов приемно-усилительных ламп, которыми полностью удовлетворялась потребность народного хозяйства. Для сравнения: в США разными фирмами для тех же целей производилось 12 тысяч типов электровакуумных приборов.
Для того чтобы применить этот опыт к приемным и передающим трубкам, министр нашел аргументы и убедил правительство «в порядке исключения» принять постановление о создании на базе ленинградского ОКБ ЭВП головного института, ответственного за создание новых передающих и приемных трубок и их качественные параметры. Этим постановлением за № 121 от 29 января 1963 г. и приказом ГКЭТ № 50 от 26 февраля того же года создается ВНИИ электронно-лучевых приборов во главе с директором Г. С. Вильдгрубе.
Председатель ГКЭТ приложил много усилий для того, чтобы как можно быстрее претворились в жизнь достижения самой новой области науки – квантовой электроники, о чем было написано еще в упоминавшейся программной статье в «Коммунисте». Наша страна имела здесь приоритет, увенчанный Нобелевской премией А.М. Прохорову и Н.Г. Басову, а затем подтвержденный Нобелевской премией Ж.И. Алферова.
Началось все с создания квантовых усилителей СВЧ-диапазона – мазеров. Их главным преимуществом перед традиционными электровакуумными приборами был чрезвычайно низкий уровень шумов. Это и определило области применения, переживавшие как раз период бурного развития: радиоастрономия, радиолокация космических объектов, связь и телевидение через искусственные спутники Земли и др. Работы над созданием мазеров начались в СССР в 1957–1958 годах в институтах Академии наук и ГКРЭ, впоследствии отошедших в ГКЭТ
Уже в 1958 году предприятия электронной отрасли освоили выпуск опытных партий элементов из рубина для квантовых усилителей, выращенных классическим методом Вернейля. Задачи подобного типа раньше в технике не встречались: нужно было изготовить монокристаллические элементы значительных размеров (до 200–500 мм длиной и до 12–18 мм диаметром), с высокой степенью совершенства кристаллической решетки и однородностью на уровне оптической. Но для электронщиков проблемы создания новых материалов, в том числе и кристаллических, не были внове, и эта задача совместными усилиями академических и оптических институтов была решена успешно и очень быстро.
Квантовые усилители дециметрового диапазона оказались только быстро отыгранной прелюдией к созданию первого квантового генератора света – рубинового лазера (1960 год, США, Мейман). В нашей стране созданием лазеров активно занялись уже после образования ГКЭТ. Постановлением ЦК и Совмина от 24 марта 1962 года между оборонными госкомитетами были проведены границы ответственности в квантовой электронике и лазерах. За твердотельные лазеры (то есть лазеры на основе ионных кристаллов: рубина, граната и др.) стал отвечать Госкомитет по оборонной технике, традиционно занимавшийся оптикой, ГКЭТ – за полупроводниковые и газовые лазеры (относящиеся к газоразрядным приборам), а также за источники световой накачки. Последнее направление развивалось в созданном по этому постановлению КБ источников высокоинтенсивного света. КБИВИС создавалось на базе исследовательского коллектива, выделенного из МЭЛЗа. Возглавлял новое предприятие, строившееся в Зеленограде, доктор технических наук Э.С. Маршак – сын известного советского поэта. Написанная им монография «Импульсные источники света» вобрала в себя богатейший опыт, накопленный по этому виду газоразрядных приборов, но после смерти своего знаменитого отца младший Маршак решил оставить науку. А предприятие, преобразованное впоследствии в НИИ «Зенит», стало одним из ведущих в квантовой электронике.
Завод полупроводниковых приборов Воронежского совнархоза. Пояснения дает главный инженер В.Г. Колесников. Первый слева – А.Ф. Трутко. 1962 г.
Еще одним предприятием, созданным в ГКЭТ по тому же постановлению для развития квантовой электроники, был НИИ приборостроения (впоследствии НИИ «Полюс»). С момента создания его возглавлял М.Ф. Стельмах. Пройдя фронт, Митрофан Федорович пришел в 108-й институт, где успешно работал над приборами СВЧ-техники. На посту руководителя института совершенно новой направленности в тесном взаимодействии с академиками А.М. Прохоровым и Р.В. Хохловым ему удалось сформировать очень сильный научный коллектив создателей лазерной техники.
Так же, как и во всех других случаях, А.И. неустанно прививал ученым и специалистам нового направления установку на конечный результат и быстрое внедрение научных идей в практику. Созданная в ГКЭТ мощная технологическая база по материалам и специальному оборудованию, позволила без особых капитальных вложений на создание новой инфраструктуры достигнуть быстрых успехов и по твердотельными лазерам. Требования к качеству рубина в этом случае были намного выше, чем для мазеров, но в 1961–1962 годах в ГКЭТ первые лазерные элементы были изготовлены. Пока основная часть кристаллов рубина производилась классическим методом Вернейля (кристаллизацией мелкодисперсного порошка в газовом пламени), так же как для мазеров или часовых камней, но все основные стадии процесса претерпели существенные изменения. Были созданы новые типы кристаллизаторов, усовершенствованы методы производства исходного порошка (пудры) и др. Все это дало возможность получать кристаллы рубина высокого качества, позволившие создать лазеры с высокой эффективностью (к.п.д. до 1,2–1,4 %). Технология и оборудование были отработаны до такого уровня, что через несколько лет машиностроителями МЭПа для Кироваканского завода Минхимпрома в Армении было разработано и изготовлено несколько единиц высокопроизводительных автоматических линий для выращивания часовых и ювелирных рубинов, годовой выпуск которых измерялся центнерами.
Помимо рубина и рутила были разработаны методы выращивания различных кристаллов, активированных неодимом, для лазеров с низким порогом генерации. Наконец, в 1965–1966 годах была разработана технология выращивания кристаллов алюмоиттриевого граната с примесью неодима – материала для твердотельных лазеров непрерывного действия.
Другим классом специальных материалов для квантовой электроники являются нелинейные и электрооптические кристаллы для преобразования частоты и управления пучком лазеров: КДП, ДКДП, АДП др., выращиваемые из водных растворов. Их первые образцы на предприятиях ГКЭТ были получены в 1962 году. Были разработаны методы получения крупных образцов указанных кристаллов с высокой оптической однородностью, создана новая автоматическая аппаратура для выращивания водорастворимых кристаллов, например универсальный кристаллизатор с программным отбором конденсата, с помощью которого вырастили монокристаллы высокой оптической однородности весом до 1,5 кг. В результате в нелинейной оптике были получены рекордные данные, в частности по генерации высших гармоник, и создан перестраиваемый параметрический оптический генератор на кристалле КДП.
Закономерно и типично то, что уже в конце 1963 года НИИ «Полюс», размещенный пока еще на временных площадях, создал макет первой лазерной установки на основе рубина и провел с ее помощью поиск технологических применений. Через год была изготовлена первая партия лазерных технологических установок, которые передали в различные учреждения и на предприятия для изучения возможных областей использования лазерной обработки материалов.
Возвращаясь к проблеме отношений с совнархозами, следует заметить, что А.И. Шокин очень ответственно подходил к вопросам поддержания уровня заводов электронного профиля, хотя формально они ему не подчинялись. Став председателем ГКЭТ, он сумел решить еще одну проблему, не дававшую спокойно жить директорам электронных заводов, особенно находившихся под местным руководством. Неизбежные технологические потери в производстве ИЭТ никак не укладывались в существовавшую систему планирования. А.А.Захаров об этом написал:
«Вспоминается <…> одно выступление в Таврическом дворце, когда первый секретарь обкома партии в докладе упомянул о большом браке при выпуске изделий на заводе «Светлана», где я был директором. Это было в 1948—49 гг. Выступление секретаря обкома в Ленинграде увязывалось с отпуском средств на жилстроительство и указывалось, что при ликвидации потерь от брака можно построить в несколько раз больше жилья. Пришлось выступать с оправданием. Но никто не хотел понять, что такое технологический брак в электровакуумной промышленности, ее сложность.
<… > Горком партии <… > поручил директору института АН СССР <ЛФТИ> академику Иоффе проверить завод и выработать предложения по уменьшению производственного брака. Закончив осмотр завода с группой специалистов от института, он заявил, что никаких предложений по уменьшению брака дать не может из-за сложности технологических процессов. И только много позже, когда организовался Комитет электронной техники и позже Министерство электронной промышленности, первый председатель комитета, первый министр Александр Иванович Шокин при назначении на должность оговорил «на верхах» признание неизбежности частичного технологического брака» [294]Захаров А.А. Полвека в электронике. – М.: ИД «Медпрактика-М», 2012. – 236 с. – С. 39–40.
.
С этого момента во всех новых разработках стал закладываться такой параметр будущего изделия как «процент выхода годных». В своих поездках по стране по действующим или строящимся институтам и КБ своего комитета А.И. Шокин обязательно посещал серийные заводы, старался, используя свой авторитет и влияние, оказать им помощь в решении вопросов в местном совнархозе.
Таких поездок было много. В ноябре 1963 года – на Украину. Во Львове создавалось мощное производство кинескопов. В Киеве А.И. посетил не только свои предприятия, но и техникум при заводе «Арсенал»: изучал опыт подготовки кадров.
Еще более важным было решение вопросов по новому строительству заводов электронной промышленности. Для результативного их обсуждения с местными властями А.И. Шокин в эти поездки отправлялся часто не один, а с первым заместителем председателя ВПК Г.А. Титовым. Так, они ездили в 1963 году по Прибалтике, а в мае 1964 года вместе с А.А. Захаровым состоялась их большая поездка по Кавказу: Пятигорск, Нальчик, отличавшихся особо чистым, свободным от пыли воздухом, далее по Военно-Грузинской дороге, подъем по канатной дороге на Эльбрус, Тбилиси, далее в Армению, в Кировакан и мимо озера Севан – в Ереван. Хорошая была поездка! Хотя А.И. Шокин в первый раз в полной мере познал кавказское гостеприимство, но о деле не забыл. Начали в Грузии делать интегральные схемы, высококачественную бытовую радиоаппаратуру, а в Армении – разъемы, прецизионное спецтехнологическое оборудование и многое другое.
Вот так. Наука наукой, а о производстве Шокин помнил всегда.
А в США уже 1962 год ознаменовал начало массового выпуска интегральных схем, хотя объем их поставок заказчикам и составил всего лишь несколько тысяч. Сильнейшим стимулом для развития приборостроительной и электронной промышленности на новой основе явилась ракетно-космическая техника. Американцы пока не имели возможности в ближайшем будущем создать такие же мощные межконтинентальные баллистические ракеты, как советские, да их военным это и не понадобилось: для увеличения заряда они пошли на максимальное сокращение массы носителя, прежде всего систем управления, за счет внедрения последних достижений электронной технологии. Фирма Texas Instrument заключила крупный контракт с военными на разработку и изготовление серии из 22 специальных схем для программы создания ракет «Минитмен». Одновременно фирма Fairchild также заключила значительные контракты с НАСА и рядом изготовителей коммерческого оборудования.
У нас в стране разработчики радиоаппаратуры тоже искали неординарные пути ее миниатюризации. Весной 1962 года специалисты НИИРЭ обратились с просьбой к Рижскому заводу полупроводниковых приборов найти способ повышения плотности компоновки аппаратуры, в частности было предложено поискать пути реализации однокристальной многоэлементной схемы типа 2НЕ-ИЛИ – универсальной для построения цифровых устройств. Решать эту задачу довелось 24-летнему инженеру Юрию Валентиновичу Осокину. Перед ним стояли принципиально новые задачи: разместить в одном кристалле два транзистора и реализовать в объеме кристалла германия (кремниевой технологии на РЗПП тогда не было) два резистора, исключив их паразитное взаимное влияние. Еще никто в стране не решал такие задачи, а в мире это сделали только Дж. Килби и Р Нойс, но никакой информации об их работах в РЗПП и НИИРЭ тогда не было. Рижане успешно решили эти задачи, причем совсем не так, как это сделали американцы, и уже осенью 1962 г. были получены первые образцы германиевой микросхемы 2НЕ-ИЛИ, получившей заводское обозначение Р12-2. К концу 1962 г. РЗПП выпустил около 5000 ИС Р12-2. В сентябре 1963 года А.И. Шокин (вместе с Г.А. Титовым) посетил РЗПП, внимательно осмотрев все производственные цеха завода, испытательную базу, ознакомился с ходом изготовления линии «Аусма», технологией и опытным производством транзисторной сборки Р12-2. Шокин поручил руководителям управлений ГКЭТ обеспечить завод современным оборудованием и испытательными средствами. Александр Иванович особое внимание уделил наращиванию производства ТС тип Р12-2 с тем, чтобы разработчики радиоаппаратуры научились быстрее применять миниатюрные ИЭТ . Они производилась до середины 1990-х годов (с 1969 г. – под названием 1ЛБ021) до нескольких миллионов в год.
Интегральные схемы становились главными радиокомпонентами, а в ГКЭТ на эту тематику было всего два НИИ и несколько КБ. От А.И. Шокина требовались экстраординарные действия по расширению научной базы микроэлектроники, концентрации усилий многих людей – ученых, инженеров, рабочих, техников, руководителей. И он их предпринял.
Основная идея состояла в создании комплексного, замкнутого Научного Центра микроэлектроники из ряда сосредоточенных в одном месте научно-исследовательских институтов с заводами, которые бы работали один на другого, создавая последовательную цепочку для получения интегральных микросхем и аппаратуры на их основе. Нигде в мире подобных комплексов микроэлектроники тогда не было. Сам по себе подход к комплексному решению научно-технических задач большого государственного значения и развития социальной структуры, т. е. строительство закрытых городов, был не нов. В те годы он широко применялся при создании атомной промышленности, ракетного полигона в Тюра-Таме, где вырос город Ленинск. Этот опыт был хорошо известен А.И. и был им теперь творчески использован и блестяще воплощен. Организационная структура управления научными коллективами, передающими свои результаты в производство, должна была быть подвижной, быстро реагировать на изменение требований общества и времени. И подходящее место, где можно создать такой центр, имелось.
Еще в марте 1958 года правительством было принято постановление о строительстве под Москвой города-спутника. Идея была взята из мирового опыта, и своим появлением в нашей стране, а тем более реализацией, она связана с активным вмешательством Хрущева в дела архитектуры и градостроительства. Недалеко от Крюкова с шестидесятого года пошло массовое строительство жилых домов, в прессе ярко описывались прелести будущей жизни в этом городе, откуда в центр Москвы на специальной электричке-экспрессе можно будет попасть всего за полчаса. Однако, ясного, обоснованного ответа на вопрос, чем реально будут заняты жители города-спутника, не было, соответственно не было и желающих переехать.
С годами и с падением пелены секретности число претендентов на авторство мысли о создании здесь города микроэлектроники растет. Но, как мы уже обсуждали выше, на пути от голой идеи до ее реализации в виде чего-то существенного (а в данном случае речь идет о целом городе со сложнейшей наукой и промышленностью) требуются скоординированные усилия множества людей. Акт зачатия еще не предполагает, кем станет будущий человек: бандитом или президентом, и даже не гарантирует, что ребенок родится!
Прежде всего идею нужно было доходчиво донести до понятия самого Н.С. Хрущева, получить его одобрение, подготовить (т. е. написать и получить вместе с кучей поправок массу согласующих подписей чиновников всех рангов) выход соответствующего Постановления ЦК КПСС и Совета Министров. Уже в начале 1962 года А.И. Шокин начал подготовку доклада Хрущеву в Кремле. Вновь воспользуемся воспоминаниями непосредственного участника этих событий Я.А. Федотова:
«….я…получил задание плюс ко всей управленческой деятельности готовить демонстрационный материал для доклада Президиуму ЦК КПСС. Естественно, что доклад этот касался всех проблем электронной техники: и конденсаторов, и резисторов, и электронных ламп, и кинескопов, и оборудования для их изготовления, и, в значительной степени, также и материалов для их производства. Моя часть общего доклада касалась, естественно, только полупроводниковой электроники».
В НИИ-35 рисовали плакаты с рисунками и таблицами, готовили образцы, писали справки и т. д. Наконец А.И. добился согласия на проведение небольшой выставки с докладом в перерыве заседания Президиума ЦК КПСС. Одновременно с микроэлектроникой Госкомитет по оборонной технике показывал возможности лазеров, готовя постановление по квантовой электронике. Как только началось заседание, у входа в зал была развернута экспозиция, и к перерыву все было готово. Из дверей зала заседаний вышли члены Президиума ЦК во главе с Хрущевым. Главным стендистом от электроники был Я.А. Федотов:
«В длинном ряду стендистов-докладчиков я был вторым. Н.С. Хрущев довольно внимательно слушал первый доклад. В это время Алексей Николаевич Косыгин обнял меня за плечо и сказал на ухо: «Ты только короче… Все равно здесь никто ничего не поймет…»
У А.Н. Косыгина были основания для такого заключения. Он-то понимал, насколько сложной и трудной для понимания является проблема полупроводниковой электроники и микроэлектроники. Незадолго до этого он провел несколько часов в НИИ-35 и, в частности, на экспериментальном участке, где делались первые шаги в интегральную электронику (микроэлектронику)».
Другой участник этих событий, А.Ф. Трутко (в то время директор НИИ-35), рассказывал автору, как А.И. Шокин убеждал руководителей страны в великом будущем микроэлектроники и необходимости отдать под нее целый город: «Представьте себе, Никита Сергеевич, что телевизор можно будет сделать размером с папиросную коробку». Но все члены Президиума единодушно были против, за исключением Хрущева, который, правда, сильно усомнился насчет телевизора: «Ну, это ты врешь», – но заинтересовался и согласился на дальнейшее знакомство с возможностями микроэлектроники. После этого отправились смотреть, как лопаются надувные шарики, прожигаемые лучами лазера.
А.И. прекрасно представлял себе, что добиться задуманного результата от Хрущева, просто рассказав ему о перспективах микроэлектроники во время приема, было невозможно: тот не увидел бы необходимости отдать целый город и затратить огромные деньги на сверхчистые помещения и сверхдорогое технологическое оборудование. Нужно было найти точку в пространстве и времени, где сошлись бы Хрущев, микроэлектроника и ее колоссальные выгоды на примере какой-либо государственной проблемы, которую бы Хрущев заведомо воспринимал как действительно важную. И такую точку Шокин нашел.
Случилось так, что ВПК поручила Госкомитету по судостроению отчитаться о ходе выполнения принципиально новых научно-технических задач в судостроении. Для этой цели предлагалось провести расширенное совещание с приглашением главных конструкторов и руководителей институтов ГКС и ВМФ и организовать выставку их работ. Все это планировалось сделать в Ленинграде с участием Н.С. Хрущева и посещением им судостроительных заводов.
А в Ленинградском ОКБ-2 ГКЭТ с применением новейших технологий микроминиатюризации электронной аппаратуры велись работы по созданию управляющих бортовых мини-ЭВМ для самолетов и подводных лодок. Главным конструктором управляющей машины УМ-1 и начальником КБ был упомянутый А.А. Колосовым Ф.Г. Старос. Старос и его главный инженер И.В. Берг были эмигрантами из США. Оказавшись в Советском Союзе в 1955 году, они приступили в специально созданной в НИИРЭ лаборатории СЛ-11 к разработке бортовых управляющих машин сначала в Минавиапроме, но пришлись там со своей тематикой не ко двору, успехов не добились. С образованием ГКЭТ А.И. Шокин, верный своим идеям о комплексном подходе в создании ЭВМ, мудро решил взять их к себе, образовав на базе лаборатории ОКБ, хотя вроде бы задачи они решали не по электронным компонентам, а системные. Хрущеву эти обстоятельства были известны, так как и он принимал кое-какое участие в обустройстве российской судьбы беглецов из Америки.
Шокин применил весь свой организационный опыт и аппаратное искусство, задействовал старые связи с «судаками» и в ВПК, в том числе с Г.А. Титовым и Д.Ф. Устиновым, и совмещение нужных событий во времени и пространстве наконец состоялось.
Хрущев прибыл в Ленинград для участия в совещании судостроителей. 4 мая 1962 года он знакомился на заводе им. Жданова с проходившим заводские испытания ракетным крейсером «Грозный» – головным кораблем проекта-58. В тот же день вместе с председателем ВПК Д.Ф. Устиновым, его первым заместителем Г.А. Титовым и главкомом ВМФ С.Г. Горшковым он приехал в КБ-2.
В многократно показанной по НТВ телевизионной передаче «Жизнь под грифом «Секретно» среди прочей лжи в частности говорилось, что американцы устроили настоящее шоу для Хрущева и выдавили из него постановление о строительстве Зеленограда. Для читателя данной книги уже должно быть ясно, что по части шоу им нечего было и тягаться с А.И. Шокиным. В КБ-2 он был, выражаясь языком понятным для авторов упомянутой передачи (Киселева и Кричевского), и продюсером, и сценаристом и главным режиссером, а накануне визита Хрущева провел со своими актерами (Старосом, который должен был давать пояснения, Бергом и др.) генеральную репетицию. Помимо уникальной для того времени ЭВМ, размещавшейся на столе, поразить Хрущева должен был (и действительно поразил!) самый маленький в мире радиоприемник «Эра», прикреплявшийся к уху. Никита Сергеевич как надел его, так и не снимал все проведенное в КБ время. Правда, и в ЭВМ, и в приемнике Старосом использовались дискретные транзисторы, поставляемые промышленностью, и к микроэлектронике они имели довольно слабое отношение, но успех был полный. Хрущев одобрил идею и первый вариант постановления о создании в Крюкове научного центра микроэлектроники. Через три месяца интенсивных согласований, 8 августа 1962 года, постановление ЦК КПСС и СМ СССР было подписано. В соответствии с ним в составе Центра должно было быть создано пять новых НИИ с тремя опытными заводами: НИИ теоретических основ микроэлектроники, НИИ микросхемотехники, НИИ технологии микроэлектроники, НИИ машиностроения, НИИ специальных материалов.
Н.С. Хрущев в КБ-2. Слева направо: С.Г. Горшков, Д.Ф. Устинов,Ф.Р. Козлов, (?), Ф.Г. Старос, А.И. Шокин, Г.А. Титов, (?), (?), Н.С. Хрущев, крайний справа Б.Е. Бутома
Насколько глубоко Хрущев пропитался полученными впечатлениями, видно из его рассказа коллегам на заседании Президиума ЦК 5 ноября 1962 года:
«Микроэлектроника – это механический мозг, это наше будущее. Здесь мы имеем хорошую основу для развития. Я разослал записку двух инженеров. Мне хочется, чтобы москвичи уделили больше внимания г. Крюково. Нельзя засорять этот город, иначе там жильцов будет больше, чем людей, достойных жить в этом городе, городе микроэлектроники. Надо установить твердый порядок, что имеет право жить в этом городе только тот, кто работает на новых заводах по электронике.
Весной я был в Ленинграде, где мне показывали старую счетную машину. До этого я видел ее в Академии наук. Эта машина занимает сотни квадратных метров. Новая машина этих двух инженеров вот такая (показывает на руках). И эта машина может заменить несколько старых машин. Когда я пошел по заводу, то увидел, что в металлургическом цехе сидят девушки с высшим или средним образованием, в белых халатах, с микроскопом в руках и занимаются металлургическими процессами. Вот вам и металлургия.
Сейчас у нас только одна такая машина, ее никто взять не может, потому что если ее взять, то надо развернуть производство деталей. Они просили у меня помощи, и я обратился к тт. Устинову, Сербину и Шокину. На последнего они не жалуются, но есть среднее звено, которое ставит палки в колеса. И это понятно, потому что они на две головы выше поднимаются, а все старое цепко держится за свое. Поэтому надо сломить бурелом и расчистить дорогу новому. Только тогда мы сможем подняться на большую высоту и занять ведущие позиции в этом вопросе» [299]Президиум ЦК КПСС. 1954–1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления. Т. 1. / Черновые протокольные записи заседаний Стенограммы / Гл. ред. А.А. Фурсенко. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2003. – С. 641.
.
В октябре шестьдесят второго председатель Госкомитета провел большое отраслевое совещание конструкторов – разработчиков полупроводниковых приборов, на котором сам выступил с докладом.
Когда в настоящее время появляются статьи и телепередачи, приписывающие создание микроэлектроники в СССР исключительно двум выходцам из Америки, то это, мягко говоря, передергивание, рассчитанное на неискушенную публику. Какую бы пользу ни принесли их талант, необычные подходы, привнесенные из зарубежного опыта, но они были всего лишь разработчиками и промышленности не создавали. Как говорил один из персонажей «Двенадцати стульев»: «Трамвай построить – это не ешака купить!»
А.И. Шокин не один раз с досадой высказывался о том, что у нас принято приписывать все заслуги в создании новой техники конструкторам. Получив от автора и прочитав с большим интересом мемуары выдающегося авиаконструктора А.С. Яковлева, он примерно так выразил свое мнение: «Вот все о себе, а ведь самолеты выпускает не конструкторское бюро, а огромная отрасль, которой управляет министр. Это Сталин во время войны поднял престиж авиаконструкторов, раздал им генеральские и другие звания, теперь вот академиками стали».
Он потому несколько ревновал к конструкторам, что к своей работе подходил творчески и электронную промышленность – творил. Поэтому, читая Яковлева, он с неудовольствием отмечал в книге критические заметки о своем коллеге П.В. Дементьеве; когда рассекретили С.П. Королева (увы, после смерти) и стали писать о нем, то тоже: «А где Устинов? Где Афанасьев?» А.И. Шокин не хотел считать себя только чиновником и искал подтверждения своего понимания работы руководителя промышленности у других, и в этом тоже была причина, по которой ему так нравилась книга П.Л. Капицы «Теория. Эксперимент. Практика» с ее проблемами творчества на разных этапах жизненного цикла новых идей. Как всякого творческого человека, его интересовало общественное признание (не его самого, а его творений), чему существовало самое серьезное препятствие в виде секретности. Секретной была, например, сама принадлежность того или иного предприятия к возглавляемому им ведомству – того же Научного центра! Эту ситуацию хорошо представлял себе и сам П.Л. Капица, когда обдумывал свое участие в атомном проекте, и, по его собственному признанию, выбрал для себя отказ именно по этой причине. Судя по опубликованным дневниковым записям В.М. Пролейко, министр не уставал повторять, что талант организатора науки особенно ценен и встречается гораздо реже, чем талант ученого.
В этом творении промышленности создание города электроники было для А.И. одним из самых впечатляющих моментов.
Постановление от 8 августа окончательно определило судьбу и новую градообразующую отрасль города-спутника Москвы. 15 января 1963 года Решением Исполкома Моссовета «вновь строящийся населенный пункт в районе станции Крюково Октябрьской железной дороги» был преобразован в город районного подчинения с наименованием Зеленоград. Несколько позднее Зеленоград стал 30-м районом Москвы – А.И. добился в правительстве для него этого статуса для привлечения лучших кадров страны в Научный центр микроэлектроники.
Со всей своей решительностью и энергией он взялся за создание Центра микроэлектроники и строительство нового города.
Из воспоминаний первого архитектора города-спутника Игоря Евгеньевича Рожина: «… мне позвонили из Госкомитета электроники и сказали, что со мной хочет побеседовать министр А.И. Шокин. Он мне сказал, что есть предложение начать строить в новом городе предприятия микроэлектронной промышленности. Вскоре мы встретились и отправились осматривать будущие строительные площадки.
Был прекрасный теплый день. Мы начали осмотр со стороны дер. Малино. Александру Ивановичу очень понравилось это живописное место, мне тоже. Помню поле овса с васильками, по которому мы гуляли, сняв пиджаки. Уехал А.И. Шокин, как я понял, приняв решение…»
Ему очень хотелось, чтобы город получился и удобным, и красивым, но достичь этого в самый разгар борьбы с «архитектурными излишествами» и типовых проектов из сборного железобетона можно было, только преодолев огромную массу ограничений. А.И. имел свои представления о возможностях современной архитектуры, вынесенные из зарубежных поездок, из поездок по стране. Часто по выходным ездил по Москве, знакомясь с новостройками. По воспоминаниям И.Е. Рожина: «…он…принимал участие во всех конкурсах и проектах и всегда интересовался новыми идеями. Мы в то время были скованы принципами массового индустриального строительства. Но Александр Иванович смотрел на все гораздо шире. С ним было приятно общаться, он всегда внимательно слушал и вообще был симпатичным человеком».
Министр вникал во все вопросы строительства, начиная от того, как бы облагородить внешний вид уже строившихся четырехэтажных «хрущевок», до проектов предприятий, предназначенных разрабатывать и производить современнейшие сложнейшие изделия. «Пока велась подготовительная работа для электроники (1962–1963 гг.), Александр Иванович Шокин приезжал сюда еженедельно. Надевал сапоги, телогрейку и со всей командой ходил по стройкам – Северной, Северо-Западной, Южной зонам. При мне, с 1964 года, курировал он нас уже раз в месяц. Тогда почище стало – можно было и без сапог пройти» [302]Геращенко Л.Д. Зеленая ветвь Москвы
.
В 1965 году Рожин передал бразды правления в руки И.А. Покровского, автора комплекса Дворца пионеров и школьников на Ленинских горах известного и нравившегося А.И.
Генеральный план развития города был скорректирован, строительство «хрущевок» прекращено, и вскоре началось возведение жилых домов улучшенных проектов с повышенной этажностью, институтов и заводов электронной промышленности. Многие исходные идеи были подсказаны архитекторам заказчиком, то есть министром. Были удачные предложения, а были и не очень. Среди первых – МИЭТ, а среди последних – черная торцевая стена лабораторного корпуса в северной промышленной зоне на выезде из города. В то время А.И. увлекался цветовыми решениями и знал, что наиболее трудно добиться ярко-белого и глубокого черного цвета. Они требовали особенно тщательного исполнения, так как делали заметными малейшие неоднородности. Во время ремонта госдачи в Горках-10 А.И. и стены внутренней лестницы решил покрасить в черный цвет. Убедившись, что ничего хорошего не вышло, он от этих увлечений отошел. Лестницу потом перекрасили, а вот стена корпуса, облицованная черной плиткой, выцветшей со временем до неопределенного колера, осталась.
Первым директором строящегося Центра микроэлектроники стал Федор Викторович Лукин (приказом ГКЭТ от 08.02.1963), до этого назначенный Постановлением СМ СССР от 29.01.1963 года заместителем председателя ГКЭТ Лукина А.И. Шокин знал еще с довоенных лет по работе в НИИ-10, затем он работал главным инженером КБ-1 и немало сделал для того, чтобы продвинуть систему С-25 через сомнения и предубеждения, возникшие вдруг у ряда высокопоставленных военных после падения Л.П. Берии. Лукин же возглавлял государственную комиссию по приемке первой серийной советской ЭВМ «Стрела». Последнее время перед переводом в ГКЭТ он был директором НИИ-37 ГКРЭ (НИИ дальней радиосвязи – НИИДАР), создав несколько крупных радиоэлектронных систем. Старос был назначен его заместителем с сохранением должности и обязанностей начальника ленинградского КБ-2. Лукину пришлось без раскачки включиться в создание нового комплекса предприятий, на которые была возложена громадная задача – создать научно-технические и промышленные основы микроэлектроники СССР, организовать производство, готовить кадры. Сразу после его назначения, 12 февраля, прошло заседание коллегии комитета под председательством А.И., полностью посвященное Центру микроэлектроники. Было необходимо быстро организовать несколько НИИ и создать четкую систему управления новыми предприятиями.
Состав предприятий Научного центра, по замыслу, должен был охватывать все аспекты микроэлектроники, весь цикл «исследование – производство». Первыми в 1962 году были созданы системное предприятие НИИ микроприборов с заводом «Компонент» (НИИМП, директор И.Н. Букреев) и институт по разработке спецтехнологического оборудования (в основном термического) НИИ точного машиностроения (НИИТМ директор Е.Х. Иванов) с заводом электронного машиностроения «Элион». Немедленно было развернуто их строительство, но, не дожидаясь появления новых зданий, на временных площадях, предприятия развернули работу, и через несколько месяцев, в мае 1963 года, в НИИТМ уже были созданы первые образцы вакуумного напылительного оборудования. На правах филиалов НЦ организуются пять конструкторских бюро, в том числе КБ-5 в Минске, в задачи которого вошли разработка и производство сборочного и оптико-механического оборудования для электронной промышленности. Кстати, выходу постановления предшествовала длительная борьба с машиностроительным лобби, доказывавшим бессмысленность создания в отрасли специализированных машиностроительных предприятий, но жизнь подтвердила правильность принятого решения. Фактически это постановление ознаменовало создание подотрасли – электронное машиностроение.
В июне 1963 года были организованы НИИ точной технологии, предназначенный для разработки интегральных схем по гибридной технологии с заводом «Ангстрем» (НИИТТ, директор В.С. Сергеев), НИИ материаловедения (НИИМВ, директор А.Ю. Малинин) с заводом «Элма» (электронные материалы), основным направлением работ которых были материалы для микроэлектроники. К концу 1963 года завершилось строительство первой очереди производственного корпуса завода «Элион», а в следующем году было создано первое предприятие по созданию монолитных интегральных схем – НИИ молекулярной электроники (НИИ МЭ) с заводом «Микрон». Для работы с потребителями было предусмотрено Центральное бюро применений интегральных схем (ЦБПИМС), а поисковыми исследованиями должен был заниматься НИИ физических проблем. 28 декабря 1963 года А.И. подписал приказ об организации дирекции Центра микроэлектроники (ДНЦ) и утвердил ее структуру.
Очень сложно для А.И. было убедить борцов за экономию в строительстве, что на предприятиях полупроводниковой промышленности внутренние стены должны быть облицованы непременно мрамором (на нем не оседает пыль), что применять конструкции перегородок из черного металла по тем же требованиям вакуумной гигиены нельзя, что применением дорогой гранитной облицовки ступеней наружных лестниц и цоколей, не требующих ежегодного ремонта, достигается большая экономия при эксплуатации и т. д. и т. п. По многим совершенно очевидным для А.И. Шокина, да и любого грамотного человека с государственным подходом, вещам приходилось преодолевать сопротивление легионов безответственных чиновников, не пройдя которых, нельзя было добраться до лица, способного принять нужное решение. Одним из рабочих моментов создания Зеленограда был визит туда летом 1964 года секретаря МГК КПСС Н.Г. Егорычева и председателя Исполкома Моссовета В.Ф. Промыслова, под чьей эгидой работало специально образованное Управление «Зеленоградстрой».
Первоначально при создании интегральных схем ориентировались на так называемую гибридную технологию, когда на керамическую подложку наносятся (напыляются) проводники, резисторы, конденсаторы, а затем в нужных местах припаиваются бескорпусные транзисторы. Затем все это помещается в корпус. В Зеленограде первоначально больше внимания уделялось именно этому направлению микроэлектроники. То, что главными в ближайшие годы станут твердотельные полупроводниковые микросхемы, создаваемые по планарной технологии, для большинства было еще не очевидно.
В 1965 году на предприятиях Центра микроэлектроники уже было введено в строй 60 тысяч квадратных метров площадей, работало несколько тысяч человек. Усилиями НИИ точной технологии (директор В.С. Сергеев, главный инженер А.К. Катман) была разработана технология современных для того периода гибридных микросхем (ГИС) и начато их производство во введенных в строй корпусах завода «Ангстрем» – первого в стране специализированного завода по производству микросхем. Уровень этой технологии был очень высок, с применением оригинальных решений. Например, впервые в мире, задолго до Запада, здесь была придумана и широко внедрена лазерная подгонка элементов ГИС микросхем на оборудовании собственной разработки и изготовления.
По тонкопленочной технологии к осени 1963 г. в НИИМП был разработан самый маленький в мире радиоприемник «Микро». Первые его образцы были продемонстрированы Хрущеву, который распорядился патентовать все, что было связано с его изготовлением. В свои поездки в Данию, Швецию, Норвегию, Египет Хрущев брал микроприемники для подарков. Приемник «Микро» стал первым в СССР микроэлектронным изделием, которое серийно выпускалось промышленно. Пленочная технология потом была внедрена на предприятиях отрасли в Вильнюсе, Риге, Киеве. Выступая на Коллегии 2 октября 1964 г. и ставя задачи на 8-ю пятилетку, Председатель комитета призывал: «смелее браться за разработку узлов и блоков РЭА. Американцы в восторге от советских микроприемников, но успокаивают себя: «Русские долго организуют серийную технологию и не умеют торговать».
Но твердотельные микросхемы наступали, и после начала работ по планарной технологии в НИИ-35 в составе Научного центра в 1964 году для решения задач создания твердотельных интегральных схем был создан новый НИИ – молекулярной электроники. Пока под руководством первого директора И.А. Гуреева (по специальности строителя) в Зеленограде строился корпус института, в Москве в НИИ-35 родился первоначальный коллектив НИИМЭ. О том, что было дальше, вспоминает ныне академик К.А. Валиев:
«В конце 1964 года я был приглашен к министру, А.И. Шокину для беседы по поводу возможного назначения директором НИИ молекулярной электроники. Помню, встреча была не одна – решения о таких назначениях принимались, видимо, взвешенно. Помню также вопрос о здоровье: каково оно у меня? Я отвечал, что работоспособность у меня хорошая. В январе 1965 года на одном заседании коллегии Комитета по электронной технике были назначены два зеленоградских директора: Савин Виктор Васильевич – и.о. директора НИИТМ, и я – и.о. директора НИИМЭ. <…>
В начале 1965 года коллектив НИИМЭ уже способен был к каким-то конкретным действиям на ниве микроэлектроники. Но с чего начинать? Первые шаги реальных действий института полностью определялись А.И. Шокиным. Прежде всего он предложил перевести всех в Зеленоград. Здание НИИМЭ не готово. Был выделен один пролет в цехе завода «Элион» – примерно 1000 кв. м. Расположились прямо в цехе за рабочими столами, работаем. Над чем? Задача определена А.И. Шокиным: надо создать цех по производству бескорпусного «планарного» транзистора «Плоскость» (разработка НИИ «Пульсар»). В этой разработке аккумулирован отечественный опыт планарной технологии на кремнии, основные процессы которого пригодны и для изготовления интегральных схем. Для цеха выделен один пролет в «чистом» зале завода «Компонент». Примерно 1000 кв. м, рядом со строящимся зданием НИИМЭ.
Где взять оборудование для цеха? Совместно с нашими инженерами специалисты НИИ точного машиностроения в течение 6–9 месяцев разработали, изготовили и поставили полный комплект оборудования линии «Плоскость», включая установки для литографии и диффузионные печи» [303]Валиев К.А. НИИ молекулярной электроники: годы рождения и развития / НИИМЭ – «Микрон». 35 лет. События. Люди. – М., Зеленоград: Микрон-принт, 1999. – 280 с.
.
В 1966 году здание НИИМЭ сдали в эксплуатацию, а его разработчиками были созданы технологии и начат выпуск первых серий полупроводниковых микросхем «Иртыш» (дифференциальная пара транзисторов), «Логика», «Микроватт».
Стремление А.И. к скорейшему внедрению разработок в практику и стиль его работы на примере полупроводниковых приборов и интегральных схем прослеживаются особенно хорошо.
Председатель Совмина заинтересовался микроэлектроникой
Одной из главных и одновременно одной из самых сложных задач было создание специального технологического оборудования, особенно оптико-механического. Планарная технология построена на многократном повторении фотолитографического процесса, в результате которого на кремниевой пластине создаются защищенные и незащищенные фоторезистом области. Последние подвергаются соответствующей технологической обработке, после которой вновь поступают на следующий цикл фотолитографии. При этом точности совмещения изображений в последующих циклах должны быть много меньше технологических минимальных размеров создаваемого на кремниевой пластине элемента. В 1968 году они составляли 8—10 мкм, а в 1970 – уже 2–5 мкм. Естественно, оптико-механическое оборудование, в частности фотоштампы, установки совмещения и экспонирования пластин, обеспечивающее фотолитографические процессы с такой точностью, попадало под торговое эмбарго западных стран. Отечественные же оптики-механики из Министерства оборонной промышленности (ГОИ и ЛОМО) под любыми предлогами отказывались от разработки нужных систем.
Поэтому решение этой задачи было возложено на вновь организованное в составе Центра КБ-5 в Минске. Впоследствии оно стало самостоятельным и получило название Конструкторское бюро точного электронного машиностроения (КБТЭМ). Первым его директором, И.М. Глазковым, был создан замечательный коллектив, прекрасное оптическое и механическое производство. К созданию оптико-механического оборудования была привлечена также широко известная фирма «Карл Цейс, Йена» (ГДР). В кратчайшие сроки КБТЭМ было оснащено самым современным зарубежным и отечественным обрабатывающим оборудованием, что в эпоху всеобщего распределения было беспрецедентным (вот это была настоящая поддержка!). Начав практически с нуля, предприятие создало и приступило уже в 1963 г. к серийному производству микроманипулятора для разварки выводов ММ-1, явившегося базой для последующих разработок микроманипуляторов, сборочного и фотолитографического оборудования. В последующие два года создаются: гамма установок сборки серии «Контакт», первые отечественные установки совмещения и экспонирования, фотокамеры, фотоповторители, координатографы. Параллельно осуществлялось их серийное производство.
Очень скоро из Зеленограда пошли сотни типов материалов: металлических, полупроводниковых, изолирующих, жидкостей, газов, сложных химических соединений, стекол, керамик и пр. До этого все они или вообще не производились отечественной промышленностью, или по чистоте и другим свойствам совершенно не соответствовали требованиям электроники.
Все это делали люди, собранные в Зеленоград со всей страны из многих научных предприятий и учреждений. Сюда их привлекали возможность получения квартиры, московской прописки и, конечно, интересная работа в самом перспективном направлении науки. Правда, настоящих специалистов в области микроэлектроники еще практически не было, да и не могло быть. Одни становились ими в процессе работы, другие – только начали учиться в вузах по вновь открытым специальностям. Наиболее подготовленные ученые и инженеры, операторы и наладчики пришли из НИИ-35 и НИИ-311 («Сапфир»). Самый многочисленный «десант» был с Томилинского завода. Его директор, Б.С. Куржелевский, только-только вывел завод из хронического невыполнения поставок по важнейшим оборонным заказам, но все-таки отпустил более сотни лучших своих специалистов на развитие отечественной микроэлектроники.
НИИ «Пульсар», НИИМЭ, Воронежское КБ разработали базовые маршруты планарной технологии для производства ИС и планарных транзисторов. В дальнейшем по их техническому заданию НИИТМ (директор В.В. Савин), КБТЭМ, НИИ технологии и организации производства в Горьком (НИИТОП, директор А.Г. Салин), НИИ полупроводникового машиностроения в Воронеже (НИИПМ, директор К.А. Лаврентьев), НИИ «Электронстандарт» (директор Гаген) разработали комплект технологического оборудования «Корунд», обеспечивающий массовый выпуск ИС и полупроводниковых приборов по планарной технологии.
Новое оборудование для производства электронных приборов сочетало в себе точную механику, оптику и автоматику, способную работать при высокой, или, наоборот, очень низкой температуре или в агрессивных средах, обеспечивать глубокий вакуум, позволяло вести обработку деталей различным излучением, и т. д.
Хотя специалистов нужного профиля для электронной промышленности уже начал готовить МИЭМ, деятельность которого определялась такими известными учеными, как Н.Д. Девятков, С.А. Векшинский, В.С. Семенихин, С.Н. Вернов, и др., А.И. все же считал необходимым, чтобы подготовка специалистов микроэлектроники проходила как можно ближе к Научному центру. Ему мечталось создать учебный институт в самом Зеленограде. Наконец и эта мысль перешла в реальность – постановлением СМ СССР от 26 ноября 1965 года было образовано высшее учебное заведение по подготовке специалистов в области микроэлектроники – Московский институт электронной техники МИЭТ. Вуз начал функционировать по приказу Министерства высшего и среднего специального образования РСФСР 9 декабря 1965 года.
Комплексу МИЭТ А.И. уделял особое внимание. Его внешний облик (архитекторы Ф.А. Новиков и Г.Е. Саевич) – стены из красного отделочного кирпича, что было в те годы весьма необычно, и структура из отдельных невысоких зданий, соединенных переходами, – были вынесены А.И. из впечатлений от виденных когда-то английских и американских университетов. Здесь все получилось удачно. Для украшения интерьеров МИЭТа барельефами был приглашен скульптор Эрнст Неизвестный. Невзирая на то, что известность его имела довольно скандальный оттенок после столкновения с Хрущевым на выставке в Манеже и последовавшей разгромной критики в прессе, министр счел необходимым самому встретиться с Неизвестным и выкроил для этого время. Обсудив проект, он дал добро на заказ. Надо думать, что получение этого заказа хорошо поддержало скульптора в то время. Давно ставший маститым, мэтр, в перестроечные годы вновь появившийся в нашей стране после длительного отсутствия, вспомнил в газетном интервью об одном страшно «секретном» объекте, на котором ему довелось однажды работать, и – довольно уважительно – о своем тогдашнем заказчике. Для Александра Ивановича было естественным оценивать людей в первую очередь по таланту и работоспособности.
Строительство комплекса зданий МИЭТа было завершено в семидесятом году, а еще через десять лет здесь обучалось уже около шести тысяч студентов и ежегодно выпускалось около 700 специалистов. Помимо основных факультетов – физико-технического, физико-химического, микроприборов и технической кибернетики, электронного машиностроения, были еще вечерний и факультет повышения квалификации инженерно-технических работников, а также подготовительное отделение и курсы, аспирантура, 29 кафедр, 6 отраслевых лабораторий, вычислительный центр, телецентр, библиотека с четырьмя сотнями тысяч томов и редакционно-издательский отдел с множительной базой. Подготовкой специалистов занимались 535 преподавателей и научных сотрудников, среди которых было 2 члена-корреспондента АН СССР, 37 профессоров и докторов, 240 доцентов и кандидатов наук, 10 лауреатов Ленинской и Государственной премий СССР.
А.И. Шокин воспринимал электронику как единое целое и помнил обо всех ее областях, поэтому в новом городе не было забыто строительство предприятий другого, не микроэлектронного профиля: НИИ пьезотехники и КБ источников высокоинтенсивного света.
Каждому из научно-исследовательских институтов Зеленограда и даже МИЭТу был придан свой опытный завод. Здесь А.И. был верен своему подходу к связи науки с производством, и создававшиеся заводы назвать небольшими было бы трудно. Таким образом, при создании уникального, не имеющего аналогов в мировой практике Центра микроэлектроники были созданы мощные научно-производственные комплексы, в том числе по технологическому оборудованию и материаловедению. По существу, и «Ангстрем», и «Микрон», и «Элма» с самого начала были и остаются ведущими предприятиями отечественной микроэлектроники.
Число предприятий ГКЭТ росло довольно быстро: если к концу 1961 г. их было 42, в том числе 19 НИИ с численностью 52 тыс. человек, то в середине 1964 г. стало 76 предприятий, в том числе 29 НИИ с численностью 83 500 человек.
В 1965 году на базе предприятий Центра микроэлектроники было создано единственное в своем роде, к тому же одно из самых крупных – и не только в масштабе СССР, – научно-техническое объединение Научный центр. Такой состав давал возможность объединению самостоятельно осуществить весь комплекс работ по циклу «исследование-производство» в области интегральных схем, а также (частично) в области технологического оборудования, аппаратуры и специальных материалов.
Менее чем за десять лет Научный Центр внес в развитие микроэлектроники такой вклад, что переоценить его было сложно. Заслуги объединения получили всеобщее признание, и оно было награждено орденом Ленина. 15 марта 1971 года А.И. от имени Президиума Верховного Совета СССР вручил его Научному центру.
Вместе с объединением рос Зеленоград. Свое название он вполне оправдывал – ровно половину городской площади занимали сохраненный лес и зеленые насаждения. На реке Сходня был создан искусственный водоем площадью в 24 гектара. С 1971 года город начал развиваться по новому Генеральному плану. Министр давно добился прекращения строительства пятиэтажек, и теперь город застраивался домами новых серий. К 1978 году на каждого из 128 тысяч жителей города приходилось по 14,5 квадратного метра полезного жилья. Помимо промышленных предприятий и МИЭТа в Зеленограде работало 17 общеобразовательных школ, 37 дошкольных учреждений, 2 кинотеатра, 6 массовых библиотек, больница, 6 поликлиник и амбулаторных учреждений.
Лауреаты Ленинской премии – зеленоградцы: (?), К.А. Валиев, А.Ю. Малинин, Г.Я. Гуськов
Вернемся еще раз к воспоминаниям А.А. Колосова:
«Еще раз я встретился с проблемами Зеленограда, когда был членом секции комитета по Ленинским и Государственным премиям. Ряд руководителей зеленоградской электроники за создание Научного центра и его достижения выдвигались на Ленинскую премию. В их число был включен и министр
А. Шокин. Процедура там довольно сложна, последнее слово, как всегда, за ЦК КПСС. И вот ЦК Шокина из числа лауреатов вычеркивает. Знаете почему? Я бы сказал, на основании имевшегося опыта: руководителей включали в списки лауреатов все и всегда, не взирая на их фактический вклад. Но в данном случае была допущена явная ошибка <…>».
На октябрьском 1964 года пленуме ЦК КПСС, на котором был снят Н.С. Хрущев, А.И. Шокин отсутствовал, так как был в поездке по Белоруссии. После Минска министр заехал в Молодечно, а в самый момент пленума находился в Беловежской Пуще, где так любил охотиться Никита Сергеевич, сидя на вышке и стреляя в пришедших к кормушке кабанов. Как бы ни оценивать Хрущева, но к развитию в стране электроники он свою руку приложил, понимая и поддерживая Шокина. Впрочем, как-то в конце своей карьеры (где-то на переходе от Андропова к Черненко), Александр Иванович, вспоминая первых лиц, с которыми ему пришлось работать, высказался, что все они относились к нему в целом хорошо.
Но в тот момент с новым руководством отношения нужно было еще выстроить. С Л.И. Брежневым, ставшим Первым секретарем ЦК КПСС, деловые отношения существовали и раньше, так как одно время – до своего избрания на должность Председателя Президиума Верховного Совета СССР – он был секретарем ЦК, курировавшим оборонные вопросы. Свою первую Золотую Звезду «Серп и Молот» Леонид Ильич получил именно за работу на посту «оборонного» секретаря ЦК после полета Гагарина.
С Косыгиным – новым Председателем Совета Министров СССР – было сложнее. Мало в своей жизни имевший дела с обороной промышленностью, он придерживался поначалу мнения, что эти отрасли получают слишком много и должны поделиться с легкой промышленностью. В то же время требовал от них самих увеличить выпуск товаров для потребительского рынка, и здесь в лице А.И. Шокина нашел горячего сторонника.
Новые руководители страны задумали провести две реформы: промышленности и сельского хозяйства. Первые меры – отмена введенных Хрущевым ограничений на индивидуальное подсобное хозяйство и содержание скота – были приняты немедленно и оглашены Брежневым на торжественном заседании накануне Октябрьских праздников. Дальнейшие пути преобразования экономики были намечены на ноябрьском пленуме 1964 года.
Реформа в промышленности была задумана очень масштабно, с уклоном на экономические меры, но был среди предусмотренных мероприятий и возврат к централизованной системе управления. В оборонном секторе это было сделано без промедления, и уже в начале следующего года государственным комитетам были подчинены профильные заводы. Так, в результате этих преобразований 2 марта 1965 года появилось Министерство электронной промышленности СССР. Министром новой отрасли промышленности был назначен А.И. Шокин.
На заводах министр общался не только с директорами
Восьмерку оборонных министерств возглавляли выдающиеся представители очередного поколения руководителей советской промышленности. Старейшим был Е.П. Славский – министр среднего машиностроения (так называлась атомная промышленность). Министром общего машиностроения (а так назвали ракетную технику) был С.А. Афанасьев. Оборонную промышленность возглавлял выходец из оптиков С.А. Зверев, авиационную – П.В. Дементьев, судостроительную – Б.Е. Бутома, радиотехническую – В.Д. Калмыков. Именно этим людям, к которым обязательно надо добавить Д.Ф. Устинова, и обязана в первую очередь наша страна достигнутым паритетом с США. Всех их отличали глубокие познания и опыт работ по широкому кругу сложнейших технических задач, что позволяло находить самые эффективные и относительно экономные решения вопросов стратегической безопасности страны.
А.И. Шокин занимал достойное место в этой великолепной восьмерке, имея самый длительный стаж работы в центральном аппарате наркоматов – министерств. В то же время ему, в отличие от других, не довелось занимать руководящих должностей (директора, главного инженера) на предприятиях своей отрасли. Это, с одной стороны, позволяло ему более объективно подходить к решению противоречий между точками зрения специалистов на те или иные проблемы развития отрасли. С другой стороны, не имея собственного опыта работы первого лица предприятия, и преклоняясь перед искусством директоров вытаскивать из прорывов и развивать в самых сложных условиях свои заводы, НИИ и КБ, он зачастую переоценивал их достоинства. Вот взгляд на преобразования подчиненного: «При близком рассмотрении реорганизация ГКЭТ в МЭП оказалась довольно серьезным явлением. Шокин производит довольно значительную замену руководящих работников – молодец!!!Бездельников и «профессиональных руководителей» нужно гнать!» [307]Пролейко В.М. Дневники.
…
Прежде всего нужно было разделить между новыми министерствами заводы бывших совнархозов. Коснулось это и некоторых НИИ и КБ, в частности, Калмыкову пришлось, хотя и не сразу, уступить свой родной НИИ-10 воссозданному Министерству судостроительной промышленности. Что касается заводов, то все, что касалось технологической базы, А.И. и Калмыков договорились включить в состав МЭП. Присутствовавший при этом дележе П.С. Плешаков (к этому времени заместитель Калмыкова), начал было возражать, на что Валерий Дмитриевич ему сказал: «Не будет компонентов, тебе будет нечего делать».
А.И. Шокин, возглавив МЭП, старался получить как можно больше личных впечатлений об истинном состоянии подчиненных теперь ему предприятий и возможности их развития. В списке его поездок 1965 года – Ленинград, Одесса, Елец, Рязань, Новгород и Псков, Горький и Казань. Опять-таки, посещал он не только МЭПовские предприятия: в Казани помимо своего завода разъемов он побывал и на авиационном, в Пскове – не только на заводе радиодеталей, но и на телефонном; не мог он не заехать заодно в Михайловское, Тригорское и Печорский монастырь. Ему все было интересно.
Об одном из этих визитов (в Минск) вспоминает ветеран ПО «Интеграл» Э.П. Калошкин: «1965 год. Первое посещение Александром Ивановичем, вместе с директором 311-го института Ю.С. Акимовым завода им. Дзержинского, который еще строился, но уже имел действующую линию по выпуску диодов Д219. Весь день на производстве, беседы с операторами, мастерами, начальниками цехов и руководством предприятия. Министра отличала требовательность в сочетании с глубокими знаниями и разумностью подхода. Остановились у рабочего места оператора-контролера внешнего вида диодов (в те времена контрольными операциями очень увлекались – в связи с маломеханизированным полупроводниковым производством). На рабочем месте в пяти ячейках лежали диоды – годные и забракованные. Александр Иванович попросил оператора отвернуться и взял из различных ячеек диоды, перемешал их и попросил еще раз проконтролировать – почти на 50 % оценка качества оказалась наоборот. Вникал во все, даже дотошно спрашивал, с какой целью мы одеваем персонал в халаты. В заключение посещения четко сформулировал задачи, стоящие перед нами: совершенствование знаний и профессионализм основной цепи производственный рабочий – мастер – начальник цеха – директор, высокое качество их работы и контроль технологии производства, а не отыскания «годных изделий в куче брака»».
2 апреля 1965 года прошло первое заседание коллегии МЭП СССР. Задачи, поставленные министром (по записям В.М. Пролейко):
– первоочередное внимание мы должны уделять поставкам высококачественных ИЭТ для ракетно-космической техники и продукции Министерства среднего машиностроения;
– МЭП должно всеми возможными путями расширить области применения ППП;
– США в 1965 году выпустят 630 млн ППП, СССР – 180 млн. Прогноз 1970 года соответственно 960 млн и 870 млн;
– если в РЭА на одну ПУЛ требуется четыре конденсатора и шесть резисторов, то на один ППП требуется пять конденсаторов и семь резисторов. Для удовлетворения потребностей СССР 1970 года в МЭП должен быть построен 41 завод, в том числе 3 – для СВЧ, 2 – для ППП, 18 – для радиодеталей и 9 – для радиокомпонентов;
– наша трудность – мы третьи комплектующие, и потребность в ИЭТ меняется постоянно. Так, в конце 1964 года была объявлена заявка на 1965 год 240 млн ППП, а на 10 февраля 1965 года – 320 млн, в то время как одна производственная линия для планарных ППП состоит из 77 единиц специального технологического оборудования.
Проблемы обработки металла резанием. Одесский завод конденсаторов. 1966 г.
В результате приемки заводов СНХ в МЭП совнархозы РСФСР передали 60 заводов, УССР – 21 завод. Заводы СНХ имели в значительной степени устаревшее оборудование, нестабильные технологические процессы. 20 заводов были планово-убыточны. Уровень планирования очень низок, высокая текучесть кадров. По итогам первого квартала 1965 года в МЭП стало 284 предприятия, в т. ч. 116 – строившихся. Общее число работавших составило 460 тыс. человек, в т. ч. 81 тыс. в 40 НИИ.
В год образования МЭП закончилась семилетка. На XXIII съезде КПСС, прошедшем в 1966 году, были подведены ее итоги и определены планы дальнейшего развития страны. А.И. Шокин вновь был делегатом съезда, на котором его впервые избрали членом ЦК. За успехи, достигнутые электронной промышленностью в выполнении семилетнего плана, ее руководитель был награжден очередным (третьим) орденом Ленина. Министр получил его в Кремле из рук Н.В. Подгорного 5 октября 1966 года. Вместе с ним в тот день свои награды получили Д.Д. Шостакович, Е.П. Славский, министр нефтехимической промышленности В.С. Федоров и др., а певица Галина Вишневская – диплом Народной артистки СССР.
Новая пятилетка представлялась А.И. куда более сложной. Он по-прежнему внимательно следил за тенденциями развития электроники, а особенно – микроэлектроники, в США, Японии, Западной Европе, где, понимая ее ключевую роль в научно-технической и промышленной составляющей экономического развития, вкладывали в ее развитие огромные средства. Однако теперь министр нес персональную ответственность не только за соответствие новых, непрерывно усложняющихся изделий электронной техники мировому уровню, но и за то, чтобы обеспечить ими народное хозяйство. Номенклатура изделий МЭП уже тогда была тоже необычайно велика и к 1970 году составила 1 миллион 700 тысяч наименований и продолжала расти. Число потребителей готовых изделий превысило 16 тысяч, а было еще и огромное число заказчиков на новые разработки, каждый из которых выдвигал свои требования. Чтобы в кратчайшие сроки ликвидировать огромный дефицит по всем изделиям электронной техники, темпы развития электронной промышленности были заданы очень высокими – 25 % в год. Но основными задачами 8-й пятилетки на заседании коллегии 14 января 1966 года были названы: повышение качества и надежности ИЭТ для военной техники, расширение производства товаров народного потребления, развитие микроэлектроники. Через неделю к этим задачам были добавлены расширение номенклатуры ИЭТ «ОС» и увеличение их поставок к 1970 году в 2,0–2,5 раза, создание радиационно-стойких ИЭТ Отмечалось, что в США 4000 типов ППП, но в военной технике разрешено применять только 42 типа. У нас же – 976 типов, и почти все шли в военные системы.
Электронная промышленность стран Европы, США, Японии, какой бы жесткой ни была конкуренция между фирмами, развивалась в условиях широко развитого обмена достижениями через международную торговлю лицензиями и патентами, документацией на технологические процессы, новейшее технологическое, контрольно-измерительное и оптико-механическое оборудование, материалы и т. д.
Электронная промышленность нашей страны была полностью лишена такой возможности. США создали специальный международный комитет (КОКОМ), контролирующий все научно-технические и торгово-экономические взаимоотношения с СССР. КОКОМ разработал положение и огромный – в 250 страниц – свод правил, по которым СССР нельзя было продавать не только передовые технологии и изделия, принадлежавшие к области любой высокой технологии, и в первую очередь – к микроэлектронике и вычислительной технике, но и технологическое и измерительное оборудование, материалы, прецизионное станочное оборудование и т. д.
Представьте себе, что вы решили изготовить какую-нибудь оригинальную табуретку собственной конструкции. Если у вас достаточно умения, есть деревяшки, клей и есть инструмент, то вы сможете изготовить ее сами в домашних условиях, а вот изготовить инструмент вам самостоятельно уже не удастся. За пилой, молотком, стамеской, рубанком и прочим вам придется идти в магазин. Даже изготовление столярного инструмента – это более высокая ступень, чем конструирование и изготовление табуретки, а у нас речь идет о промышленности по выпуску интегральных микросхем, электровакуумных приборов и т. д., и магазинов, где бы можно было купить подходящие заводы с необходимым оборудованием, для Советского Союза в мире не было.
Как только мог, министр стремился привлечь внимание высшего руководства страны и смежников к проблемам электронной промышленности. Одна из таких акций состоялась на рубеже 1967–1968 годов. В октябре
А.И. Шокин принимает в министерстве председателя Госплана Н.К. Байбакова и затем отправляется с ним в Научный центр в Зеленограде – этот визит был подготовкой к посещению Зеленограда Председателем Совета Министров СССР А.Н.Косыгина. Алексей Николаевич побывал в НИИ микроприборов и на заводе «Компонент», в НИИМЭ и на заводе «Микрон». Наконец, в январе в Научном центре было проведено выездное заседание ВПК. Руководство МЭП, НЦ, предприятия доказывали, что проблема развития микроэлектроники – это проблема создания высокой технологии нового уровня, основа дальнейшего прогресса многих отраслей нашей страны, и решать ее нужно комплексно, рассматривая как национальную задачу. Несмотря на все усилия, надо признать, что польза от них оставляла желать лучшего, и поддержки сверху было недостаточно – обращения МЭПа в другие министерства, специализировавшиеся в разработке и производстве оптики, контрольно-измерительного оборудования, материалов и т. д., как правило, заканчивались отказом. Слишком сложное было это дело для них и хлопотное. Даже металлообрабатывающие станки с нужными для электронной технологии точностями станкостроительная промышленность не выпускала. Лучшие в стране токарные и фрезерные станки выпускались Министерством авиационной промышленности – естественно, в первую очередь для своих нужд, – но и они отставали от высочайших требований электронщиков.
Иногда удавалось передавать уже отработанную предприятиями МЭП технологию изделия для массового производства в другое ведомство, но это случалось нечасто, да и сроки освоения новой продукции затягивались на годы. В результате – запланированное отставание.
Приведем один параллельный пример. ХХ съезд КПСС знаменит не только докладом Хрущева «О культе личности и его последствиях». На этом съезде было принято решение о переводе железных дорог на тепловозную и электровозную тягу и прекращении производства в стране паровозов. Но паровоз – неприхотливая машина, выпускать их (и ремонтировать) можно было едва ли не в мастерских. А вот с задачами обеспечения железных дорог более сложными в производстве и эксплуатации тепловозами и электровозами отечественное машиностроение так до конца и не справилось, и примерно половину потребности в локомотивах в советское время приходилось закрывать импортом. Возможно, что и это имел в виду А.И. Микоян, предрекая будущее электроники: «В нашей стране создать такое невозможно». Кстати, в 1965 году А.И. вместе с начальником первого ГУ И.Т. Якименко принимал его в новом НИИ «Титан». Предсказания старого политика, бывшего теперь Председателем Президиума Верховного Совета СССР, в общем, сбывались: доставалось министру электронной промышленности от своих коллег достаточно, хотя мальчиком для битья его назвать было никак нельзя. Удары он держал крепко и мог ответить со всей внушительной силой своего опыта и авторитета.
А.И. Шокин и А.Н. Косыгин
Даже из столь поверхностного перечня проблем руководителя электронной промышленности, приведенных в книге, можно заметить, что было на кого сваливать их нерешение: и на станкостроителей, и на оптиков, и на чермет, и на цветмет, и на химиков… Да и финансовые возможности страны для вложения средств в одну из самых капиталоемких отраслей промышленности были несравненно меньше, чем у заокеанских супостатов.
При всем при этом сразу же после создания МЭП выявилось неожиданное и, казалось бы, невозможное для плановой экономики явление – у многих серийных заводов, перешедших в МЭП, существовали серьезнейшие проблемы со сбытом полупроводниковых приборов. Значительная доля их выпуска оставалась невостребованной радиоаппаратными заводами, то есть с трудом создаваемый в стране производственный потенциал использовался далеко не полностью. В рамках ГКЭТ и его взаимодействия с другими госкомитетами по новым разработкам о таком и подозревать было трудно. Со всех сторон раздавалось только одно: «Давай!» Эта ситуация была замечательно описана в статье заместителя министра К.И. Мартюшова в журнале «Наука и жизнь», которая излагается далее.
Отсутствие сбыта изделий новой номенклатуры, конечно же, являлось тормозом для выполнения заданных министерству высочайших темпов роста. Проведенный анализ показал, что в подавляющем большинстве случаев исключительно низкий уровень применения полупроводниковых приборов в промышленной и бытовой аппаратуре происходил отнюдь не из соображений технической целесообразности. В СССР уже были разработаны и даже освоены промышленностью транзисторы, работающие в диапазонах радиоволн вплоть до УКВ, в том числе позволявшие получать высокочастотные сигналы значительной мощности. Причины их недостаточного использования находились скорее в тайниках человеческой психики.
Наступление «транзисторной эры» явилось серьезным испытанием для многих радиоспециалистов, потребовало коренной ломки фундаментальных представлений и формирования других основ инженерного мышления. Если раньше, например, одной из главных задач при ее создании аппаратуры всегда было уменьшение числа ламп, то при переходе к транзисторам подобный подход зачастую отходил на второй план, не давая решающих экономических либо конструктивных эффектов. Лишний транзистор, в частности, не мог заметно изменить ни стоимость, ни экономичность карманного приемника.
Но зато в одной и той же схеме должны хорошо работать транзисторы с некоторым разбросом параметров, поскольку даже при самой высокой технологической культуре полупроводниковые приборы сходили (и сходят) с заводского конвейера со значительным статистическим разбросом параметров. Поэтому заключительным циклом производства обязательно являлось измерение основных параметров готовых приборов и разделение их на группы.
Многие из конструкторов радиотехнической и электротехнической аппаратуры при выборе транзисторов почти всегда останавливались на приборах «высших литеров», то есть на приборах с самыми лучшими параметрами. Подчас это была попытка максимально упростить свою задачу, переложив работу на чужие плечи, в других случаях это было простым проявлением страха, обусловленного недостаточно глубоким пониманием особенностей полупроводниковых приборов и транзисторных схем. В результате не только транзисторы с нестандартными параметрами, но и заметная часть приборов из числа годных не шла в дело и фактически переводилась в брак. С государственной же точки зрения было исключительно важно, чтобы «без вины виноватые» транзисторы «нижних литеров» тоже нашли широкое применение. И зарубежный опыт, и опыт своих любителей-изобретателей доказывал: даже те транзисторы, которые пока оставались за порогом годности, могли стать чуть ли не самыми ходовыми для таких изделий, как переключающие схемы, преобразователи напряжения, детские игрушки, электронные музыкальные инструменты и др.
И в других странах переход от радиоламп к транзисторам проходил не без трудностей. Несколько ранее в США сталкивались с такими же проблемами неприятия транзисторов конструкторами радиоаппаратуры, но общая развитость промышленности позволила достаточно быстро найти среди огромного числа разработчиков энтузиастов новой техники.
На преодоление психологического барьера у наших создателей радиоаппаратуры понадобилось много нервов, убеждений, организационных и даже административных мер. Одной из последних стало введение согласования обоснованности использования в новых разработках тех или иных приборов со специально созданным Центральным бюро применений полупроводниковых приборов. Для типономиналов же, которые не были дефицитными, согласования не требовалось, что поощряло к их использованию.
А.И. Шокин взялся за дело не ради должности и не собирался переводить ответственность за ход развития отрасли с себя на смежников, у которых медленно разворачивалось производство массовой радиоаппаратуры на новых компонентах. Из-за этого поставки новых электронных приборов по несколько лет шли очень малыми партиями, в основном для обеспечения разработок. Эта мелкосерийность не позволяла отработать технологию, обеспечить повышение качества ИЭТ и снизить их себестоимость. Хотя министр и не забывал при случае напомнить об этой ситуации руководству, но все же старался найти пути выхода из сложного положения самостоятельно и как можно быстрее. Тем более что выбор критериев годности наших диодов и транзисторов, если и отличался от зарубежной практики, то только в сторону более жестких норм.
«Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». По инициативе А.И. для «раскрутки» массовых изделий на полупроводниках отрасль активно приступила к их самостоятельной разработке и производству соответствующей аппаратуры. Министр посещал выставки творчества радиолюбителей, знакомился с их достижениями, и авторов наиболее удачных конструкций приглашали на работу на предприятиях отрасли. Созданные ими образцы демонстрировали возможности построения аппаратуры из приборов с «низшими литерами» или даже вовсе забракованных. С 1966 года начался процесс приобщения предприятий оборонного комплекса к широкому выпуску ТНП – товаров народного потребления.
В НИИТМ была создана первая в отрасли лаборатория ТНП, руководил которой А.Ф. Захаров. Как только появились первые достойные образцы А.И. начал их использовать для пропаганды: электроники. Вот как это происходило, по воспоминаниям А.Ф. Захарова:
«Вспоминается демонстрация образцов ТНП, подготовленных к выпуску Министерством электронной промышленности, Л.И. Брежневу. Это было в 1969 году, в его кабинете на Старой площади. В качестве стендиста министр взял меня. Мы продемонстрировали цветной телевизор, портативный стереомагнитофон, несколько настольных калькуляторов, инфракрасные охотничьи прицелы и еще ряд образцов. В течение полутора часов Брежнев внимательно знакомился с представленной техникой, задавал много вопросов, шутил, делился своими соображениями.
Происходили при таких демонстрациях и курьезные случаи, когда было не до шуток. Так, понравившийся Д.М. Гвишиани стереомагнитофон был доставлен на дачу к его тестю, А.Н. Косыгину, где он вскоре взорвался, как оказалось, из-за ошибки монтажницы. При демонстрации Д.Ф. Устинову и Л.И. Брежневу такого же стереомагнитофона рокового исхода едва удалось избежать, именно этот магнитофон предназначался для личного подарка Брежнева ко дню рождения чехословацкому руководителю Людвигу Свободе. Дарили мы магнитофон этой модели и Индире Ганди. Целая серия стереомагнитофонов «Электроника стерео-100» была выпущена в качестве сувениров делегатам XXIV съезда КПСС» [309]Захаров А.Ф. Была волна – ТНП народу производи! / Зеленая ветвь Москвы. – С. 116.
.
Для перехода к по-настоящему массовому производству полупроводниковых приборов потребовалось решить вопросы стоимости и трудоемкости сборки кристаллов в корпус, которые оказались не менее сложными, чем создание самих кристаллов. В 1967 году была завершена подготовка производства для выпуска первого массового кремниевого планарного транзистора в пластмассовом корпусе (КТ315) методом непрерывной ленты.
А.Ф. Трутко оценивал освоение транзистора КТ-315 как гигантское событие в истории отечественной полупроводниковой электроники. Он вспоминал: «На Международной научно-технической конференции в Манчестере (Великобритания)… на меня произвел очень сильное впечатление доклад американской фирмы «Вестингауз» по созданию автоматизированной сборочной линии кремниевых планарных транзисторов средней частоты в пластмассовом корпусе на металлической ленте, с автоматами, оснащенными накопителями барабанного типа. По тем временам это был практически первый опыт разработки автоматизированной сборочной линии…Я подробно доложил Александру Ивановичу результаты конференции, обратив особое внимание на сообщение фирмы «Вестингауз». Однако мне пришлось лишний раз убедиться в справедливости библейской истины «несть пророка в своем отечестве», а также в том, что все руководители высокого ранга делятся на «предпочитающих слушать» и на «предпочитающих читать». Александр Иванович относился ко второй категории руководителей. Он как-то не обратил особого внимания на мой доклад…Но примерно через месяц у нас вышел номер журнала Electronics на русском языке, в котором была подробная статья о достижении фирмы «Вестингауз». И вот тогда Александр Иванович серьезно заинтересовался» [310]Трутко А.Ф. На острие прогресса // Очерки истории российской электроники. Вып. 2. Электронная промышленность СССР, 1961–1985: К 100-летию А.И. Шокина / Под ред. В.М. Пролейко. – М.: Техносфера, 2009. – С. 195.
.
Когда в 1966 году в очередном номере своего любимого журнала Electronics А.И. Шокин прочитал сообщение о разработке в США транзисторов в пластмассовых корпусах с использованием метода сборки на непрерывной ленте, на магнитных накопительных барабанах, то тут же дал задание Фрязинскому полупроводниковому заводу, НИИ «Пульсар» и ряду других предприятий разработать и изготовить и сам прибор, и отечественную высокопроизводительную линию для его производства. Министр немедленно собрал представительное техническое совещание, объяснил всем этапное значение этой работы, создал творческий коллектив конструкторов-разработчиков во главе с главным инженером НИИ-35 Дмитрием Борисовичем Зворыкиным, установил сроки, и работа закипела. Была создана отечественная автоматическая сборочная линия. Срочно был разработан и сам транзистор, получивший наименование КТ-315, подходивший для такой сборки. Пластмассовые корпуса требовали совершенного инструментального хозяйства для создания точнейших штампов и многоместных пресс-форм, специальной пластмассы, выводных рамок и многого, многого другого. Все это специфическое хозяйство тоже было создано в МЭП по собственным же разработкам. Те же станки для электроискровой обработки, которые впервые появились во Фрязине еще в послевоенные годы, теперь широко применялись для изготовления инструмента и оснастки полупроводниковой промышленности. Не стал терять время А.И. Шокин и на преодоление упомянутого психологического барьера у смежников-потребителей, и в 1968 г. в короткие сроки в НИИ «Циклон» были созданы две модели электронных клавишных машин: «Электроника ДД» и «Электроника 68». В одну ЭКВМ шло сразу около 400 транзисторов КТ-315, плюс 700 диодов и 1400 резисторов и конденсаторов. Кроме того, были разработаны новые клавиши, газоразрядные индикаторные лампы, германиевые диоды с малым обратным током утечки, мощные диоды и транзисторы для источников питания, нашедшие потом широкое применение в другой аппаратуре. Выпуск по 7—10 тыс. в год ЭКВМ позволил отработать технологию массового производства транзистора КТ-315 и других компонентов, а заодно обеспечивать свои предприятия настольной бесшумной бухгалтерской техникой.
Политика комплексного опережающего создания вычислительной техники и ее элементной базы в министерстве продолжалась и дальше. Были разработаны и освоены десятки моделей микрокалькуляторов на специальных БИС, миниатюрных интегральных индикаторах и клавиатуре. Благодаря этому были намного сокращены сроки создания и технологической отработки в производстве новых ИЭТ. Минэлектронпром наряду с другими министерствами (МРП, МПСС и Минприбор) стал крупнейшим в стране производителем средств вычислительной техники. В свою очередь это позволило создавать и выпускать современное специальное компьютеризированное технологическое оборудование для производства ИЭТ, автоматизированные системы проектирования и др.
Отработанный технологический процесс изготовления транзисторов КТ-315 стал базовым – уже к 1973 году он лег в основу создания более 20 типов серийных полупроводниковых приборов, многие технические решения этого проекта нашли продолжение в производстве интегральных микросхем. К началу 90-х годов суммарный объем выпуска транзисторов КТ-315 на четырех заводах отрасли составил около 7 миллиардов штук, сотни миллионов было поставлено на экспорт, лицензии на технологию производства и комплект оборудования были проданы за рубеж.
Разработка КТ-315 была отмечена в 1973 году Государственной премией СССР. Один из членов авторского коллектива, Ю.С. Федоренко, вспоминал:
«Это была первая «открытая» (не засекреченная) премия по линии МЭП, публикации о ней прошли по всем центральным газетам.
В числе лауреатов, к сожалению, не было фамилии А.И. Шокина, который заслуживал этого в первую очередь. Перед подачей документов на соискание премии от имени коллектива я обратился к Александру Ивановичу с просьбой о его согласии быть в числе соискателей. Поблагодарив, он отказался: «Из-за меня и вас не пропустят, а работа достойная…» (В то время, мягко говоря, его недолюбливали в ЦК КПСС за прямолинейность и нестандартность, что не вписывалось в каноны того времени)» [311]Федоренко Ю.С. 35 лет в электронной промышленности, 30 лет на «Микроне // Сб. НИИМЭ – «Микрон». 35 лет. События. Люди. – М., Зеленоград: Микрон-принт, 1999. – 280 с.
.
Руководитель электронной отрасли предвидел, что при переходе от дискретных полупроводниковых приборов к интегральным схемам у потребителей возникнут еще большие трудности психологического характера, чем при переходе от ламп к полупроводниковым приборам. К этому он начал готовиться заблаговременно, и договорился с В.Д. Калмыковым о совместных действиях. В апреле 1965 года в Минрадиопроме вышел приказ, в котором говорилось об обязательном применении ИС начиная с 1966 года во всех новых разработках, где это только возможно. Подобные приказы были изданы и в ряде других министерств.
Продвижением интегральных схем в аппаратуру потребителей А.И. Шокин также занимался лично. В 1965 году он привез Н.А. Пилюгину в столь хорошо ему знакомый НИИ-885 материалы о первой разработанной в 1964 году в НИИТТ гибридной толстопленочной интегральной схеме «Тропа» (ГК А.К. Катман) и стал агитировать за ее установку в аппаратуре бортовых систем управления баллистическими ракетами, которыми тот занимался. Пилюгин оценил преимущества ГИС и взялся за создание аппаратуры с их применением. Министр поставил «Ангстрему «задачу выпустить в мае 450 шт. первых в стране ГИС. Схемы были построены на микротранзисторах и микрорезисторах. Соответствующего цеха для их сборки как такового на заводе еще не было, был небольшой участок, дела пошли неважно, и долго этот срок был под угрозой срыва. А.И. сильно переживал за результат этой работы, часто приезжал на завод. Все же первая партия ГИС была в мае изготовлена и поставлена на первые периодические испытания. Как вспоминает М.А. Овруцкий, возглавлявший тогда цех: «Все переживали, волновались. Часто приезжал министр А.И. Шокин. Однажды он спросил у руководства предприятия и представителя заказчика: «Ну, как, периодические испытания пройдут?» – Все долго молчали, боялись сказать да или нет, он обратился ко мне: «Что скажет начальник цеха?» – Я ответил: «Обязательно пройдут, положительно». «Хоть один человек обрадовал», – сказал Шокин» [312]Овруцкий М.А. Никого никогда не подставил, не подвел… // Электронная техника. Сер. 3: Микроэлектроника. Вып. 1 (152). – М.: ЦНИИ «Электроника», 1998. – 138 с.
.
Серийное производство ГИС «Тропа» в Павловском Посаде началось с 1967 года. Правда, Пилюгину не удалось разработать бортовую вычислительную машину с применением ГИС. Зато это удалось в НИИЦЭВТе С.С. Крутовских, его БЦВМ «Аргон» стояла на ракетах, запускалась на космических объектах. ГИС «Тропа» стояли на луноходе, слетали на Венеру. Но военная ракетная техника предъявляла к надежности интегральных схем очень жесткие требования. В комплексе «ракета-шахта» установлены сотни, а то и тысячи интегральных схем, и нельзя допустить ни одного отказа, ни при дежурстве ракеты, ни тем более в полете. При этом комплекс должен иметь высокую стойкость ко всем поражающим факторам наземного и воздушного ядерного взрыва, как в стартовой системе, так и в полете.
Развитие более надежных монолитных ИС постепенно вытесняло ГИС и из разработок, и из серийной аппаратуры для ракетной техники. В МЭП было принято решение на сворачивание гибридной технологии, которую успешно стали применять в других министерствах, а самим сосредоточиться на монолитных схемах. На заседании коллегии 24 сентября было решено, что по гибридной технологии МЭП должно разрабатывать только бескорпусные ИЭТ и пленочные схемы и предавать документацию и технологию в другие отрасли. В НИИТТ это решение не считали правильным, но были вынуждены подчиниться. И тогда на первые роли быстро вышел Воронежский завод полупроводниковых приборов (ВЗПП, директор Н.И. Гарденин). В КБ этого завода еще в 1964 году началась активная работа по созданию ИС. Группа молодых специалистов (В.И. Никишин, Б.Л. Толстых, А.П. Удовик, Л.Н. Петров, С.С. Булгаков, Ю.П. Завальский, Ю.И. Хорошков, и др.; многие из них стали потом крупными руководителями в электронной промышленности страны) в короткие сроки разработала технологию КСДИ (кремний с диэлектрической изоляцией) и начала разработку ИС на их основе. Эта технология позволяла в несколько раз увеличить быстродействие и снизить токи утечки полупроводниковые ИС. К концу 1966 года разработанные образцы были переданы в серийное производство.
Одним из основных руководителей завода был Владислав Григорьевич Колесников. В период разработки и освоения массового производства транзисторов и интегральных схем он последовательно занимал должности начальника конструкторского бюро, главного инженера, директора, генерального директора, быстро и оперативно принимал меры по совершенствованию интегральных схем по замечаниям заказчиков. Надежность монолитных интегральных схем, степень интеграции, номенклатура применительно к разработке на их базе бортовой вычислительной машины постепенно совершенствовались. Воронежский завод полупроводниковых приборов на длительное время стал одним из основных поставщиков интегральных схем для систем управления стратегическим ракетным оружием.
Когда восьмая пятилетка, первая пятилетка существования Министерства электронной промышленности, подошла к концу, то оказалось, что за это время объем производства увеличился в три раза, производительность труда возросла на 181 процент, себестоимость продукции снизилась на 30,5 процента. В течение этих пяти лет постоянно проводилось снижение цен на изделия отрасли, благодаря которому в народном хозяйстве уже была достигнута экономия почти в два миллиарда рублей, а с 1 января 1971 года цены на изделия электронной техники еще снизили на сумму 660 миллионов рублей. Полупроводниковая промышленность, включая микроэлектронику, быстро превращалась в крупнейшее направление деятельности МЭП. Разработкой и производством интегральных схем занимались уже около двадцати предприятий: НИИ, КБ, опытные и серийные заводы. В 1970 году в стране было выпущено 3,6 миллиона ИС 69-ти серий: 30 серий были гибридными (толстопленочными и тонкопленочными), 7 серий – полупроводниковые по технологии «металл-окисел-полупроводник» (МОП), 32 серии – полупроводниковые на основе p-n-перехода и с диэлектрической изоляцией. Для выпуска новых поколений черно-белых и цветных телевизоров и радиоприемников была создана серия толстопленочных гибридных ИС (К-224).
Росла промышленность, рос и министр. Его подход к своей роли полностью соответствует тому, как ее оценивал такой блестящий инженер, организатор и администратор, как В.А. Малышев. «Нас, руководителей промышленности, – говорил он, – несколько сот человек, а технику делают десятки и сотни тысяч людей. Мы не контролеры и не учителя. МЫ – ИНИЦИАТОРЫ!» [313]Малин Б.В. Место для Зеленограда выбрала Москва. Хрущев выделил на строительство Научного центра четыре тонны золота // Зеленая ветвь Москвы.
На заседании коллегии МЭП
Возраставшее с каждым годом мастерство А.И. Шокина как руководителя отрасли особенно ярко проявлялось при проведении заседаний коллегии министерства. Каждый без исключения четверг А.И. проводил заседания коллегии МЭП. Он умел это делать. Кто шел сюда с надеждой, кто с беспокойством, а кто и со страхом. Все кандидаты на назначение директором или главным инженером проходили обсуждение на заседании коллегии, и здесь для них был первый урок в школе руководства. По свидетельствам очевидцев, А.И. проводил обсуждение вопросов просто артистично, так что трудно было не восхититься. Он внимательно слушал докладчиков и выступающих, не отказывая себе в возможности в нужном месте подать реплику – иногда с юмором, иногда с иронией, а то и с сарказмом, – или навести вопросами выступающего на нужную мысль. Подведение итогов обсуждения проходило всегда с глубоким пониманием сути дела. «Ведущий всегда был готов к обсуждению запланированных вопросов гораздо лучше, чем докладчики, и я до сих пор не понимаю, какая технология работы позволяла столь подробно знать состояние дел во всех предприятиях отрасли» [315]Гальперин М.П. Сплетение поколений и судеб // Очерки истории российской электроники. Вып. 2. Электронная промышленность СССР, 1961–1985: К 100-летию А.И. Шокина / Под ред. В.М. Пролейко. – М.: Техносфера, 2009. – С. 153.
.
Сам А.И. Шокин говорил очень убедительно, с богатой лексикой, сопровождая слова выразительной мимикой. Недаром эти заседания называли «Театром одного актера». В каждый момент он мог поднять любого из членов коллегии или из приглашенных, и не дай Бог было продемонстрировать плохое знание предмета.
Вспыльчивый по характеру, министр мог сильно «приложить» проштрафившихся, но никогда его целью не было унизить или оскорбить человека. Всегда присутствующим было ясно, что ругает он, болея душой за дело, переживая нанесенный делу ущерб. В целом ему удалось создать в министерстве очень благожелательную атмосферу, и распространялось это не только на аппарат, но и на предприятия, вплоть до рядовых сотрудников.
Мне довелось слышать суждения людей, имевших возможность сравнить человеческие отношения в МЭПе и в некоторых других отраслях оборонной промышленности. Люди, которые их высказывали, были совершенно разные – один был директором завода на Украине, другой – простым конструктором в Москве, но оба они свидетельствовали почти слово в слово о том, насколько на новом месте работы, куда они по каким-то причинам перешли из МЭПа, отличался в худшую сторону психологический климат. Настолько, что в конце концов оба они вернулись в МЭП. Если первый, делясь своими впечатлениями, знал мою родословную, то второй просто делился со случайным собеседником историей своей жизни, коротая ночь, ничего обо мне не знал и до сих пор не знает.
Раз в год проводилось расширенное заседание коллегии – актив. Проходило оно в ЦНИИ «Электроника». Здесь подводились итоги работы отрасли, заслушивались и обсуждались доклады о достигнутых научно-техническом и производственном уровнях, важнейших решениях партии и правительства, о руководящих указаниях министерства, о передовом опыте руководящих и низовых работников. С основным докладом обычно выступал министр.
А.И. Шокин всегда очень ответственно готовился к своим выступлениям на активе, впрочем, как и в остальных случаях. Он сам намечал основную канву и главные мысли доклада, затем начальники планово-экономического – П.М. Стуколов, научно-технического – В.М. Пролейко главных управлений, производственные главки готовили соответствующие справки, из которых потом и составлялся текст. Министр самым тщательным образом, по несколько раз редактировал его, подчеркивая главные мысли, сокращая длинноты, делая содержание доклада ясным и доходчивым. Но как бы ни был хорош текст, А.И., выступая, всегда находил места для импровизации.
На некоторые заседания Коллегии приглашались работники других ведомств, а на активе обязательно присутствовали представители ВПК, Министерства обороны, Госплана, министры оборонных отраслей и др. У всех были к МЭПу свои претензии, но отношение к гостям определялось не по принципу «у кого их меньше, тот и хорош». «Коллегии министерства под руководством Александра Ивановича по степени подготовки и по форме проведения существенно отличались от коллегий других министерств. Прежде всего, они начисто были лишены помпезности и ненужной формальности. Если выступающие допускали в докладах «общую говорильню», то они немедленно прерывались Александром Ивановичем с просьбой докладывать по существу вопросов. В этом случае его лицо принимало образ суровости и нетерпения. Особенно это проявлялось, если кто-либо пытался переложить свои собственные плохо решаемые проблемы и вину на элементную базу. Тогда, выступающий, держись! Получишь сполна, даже если ты министр другой отрасли или ответственный работник директивных органов», – так вспоминал М.А. Бедрековский, главный научный сотрудник ЦНИИ-22. Но иногда, как это было 25 сентября 1970 г. на Конференции по ИС в НИИ «Электроника», он жаловался своим слушателям (700 чел.): «Как министр я получаю массу писем, но все о дрязгах, «жуликах» и ни одного по делу» [317]Пролейко В.М. Дневники.
.
Своих коллег-министров А.И. оценивал прежде всего по достижениям возглавляемых ими отраслей и, исходя из этого, выделял министра судостроительной промышленности Б.Е. Бутому и министра авиационной промышленности П.В. Дементьева, ну и, конечно, Е.П. Славского, возглавлявшего Средмаш. Более сложными были отношения А.И. с министром оборонной промышленности (МОП) С.А. Зверевым. Когда-то, еще во времена совнархозов, Сергей Алексеевич, неудовлетворенный положением дел с разработкой новых фотоприемников для приборов ночного видения, сгоряча добился в правительстве передачи в свое ведомство двух профильных электронных научно-исследовательских институтов, заявив, что справится с этой казавшейся ему нестоящей проблемой гораздо лучше. После создания министерств, профильные серийные заводы оказались в МЭП, а институты остались в МОП и, оторванные от производства, стали испытывать все большие трудности. В конечном счете дело дошло едва ли не до того, чтобы вернуть институты назад вместе со всей проблемой (и ответственностью за нее), но здесь Александр Иванович занял непреклонную позицию: за что отвечать, МЭП и так хватало. Чтобы держать состояние подотраслей под постоянным контролем, А.И. Шокин проводил систематические совещания, на которые приглашались представители заинтересованных министерств (министры и их заместители), руководители Министерства обороны, Госплана, ВПК при СМ СССР, Главных управлений МЭПа. Перед совещаниями проводилась большая работа всех предприятий соответствующего главка по подготовке комплексных планов повышения технических характеристик ИЭТ и увеличения их производства.
Директор НИИ Электромеханических приборов Виктор Петрович Буц вспоминал о таких совещаниях: «Состояние дел резисторостроения находилось под постоянным контролем Александра Ивановича. Перед совещаниями проводилась большая работа всех предприятий главка по подготовке комплексных планов повышения технических характеристик резисторов и увеличения их производства. Готовились очень ответственно и серьезно. Безусловно, рассматривались результаты выполнения предыдущих решений и заданий министра. Готовились очень ответственно и серьезно.
А.И. Шокин и Е.П. Славский на сессии Верховного Совета
Особенно педантичен был заместитель министра А.Ф. Казаков, скрупулезно относившийся к подготовке каждой цифры справки-доклада; Ю.П. Поцелуев <начальник 4-го ГУ> постоянно требовал повышения производительности СТО и КИА, объемов их тиражирования серийными заводами; В.М. Терехов <главный инженер 4-го ГУ> добивался увеличения параметров резисторов на новую пятилетку и т. д. Готовили планы трудно, выполняли их с большим напряжением, но все-таки выполняли. Будучи главным конструктором МЭП по резисторам, я не помню, чтобы министр предъявлял претензии Ю.П. Поцелуеву по провалу планов поставок резисторов отраслям народного хозяйства страны и по их качеству и техническому уровню».
Являясь опытнейшим специалистом в радиолокации, А.И. был инициатором создания в НИИ ЭМП новых направлений – вакуумных высоковольтных конденсаторов постоянной и переменной емкости, вакуумных выключателей, переключателей и реле. Но не только. Вспоминает академик Борис Васильевич Бункин:
«В начале 60-х годов в НИИ «Исток» при участии ЦКБ «Алмаз» и при личной поддержке Александра Ивановича Шокина был создан самый современный по тем временам мощный усилительный клистрон <…>.
Для производства этих клистронов Александр Иванович Шокин взял на электронную промышленность задачи производства прецизионных электро-эррозионных станков и задачу производства сверхчистой бескислородной меди. В этих поступках проявилась характерная черта Александра Ивановича Шокина брать на себя ответственность за организацию производства совершенно новых направлений в смежных областях техники, необходимых для технического прогресса в электронной промышленности <…>».
Когда А.И. Шокин принял Министерство электронной промышленности, его чрезвычайно увлекали вопросы технологии и электронных материалов. Тогда в тяжелейшем положении находились быстроразвивающаяся отрасль полупроводниковых приборов и начинающееся производство микросхем. Основным полупроводниковым материалом был отечественный кремний, имеющий недопустимые загрязнения, что приводило к почти 100 %-му браку полупроводниковых приборов. Сам Александр Иванович был хорошим технологом, знал досконально технологию полупроводников, владел в совершенстве английским языком.
Для создания электронной промышленности практически с нуля и без участия мировой кооперации, нужно было продумать четкую комплексную программу, основанную на сочетании глубокого понимания научных и технических проблем электроники с не менее глубоким знанием законов промышленного производства. И такая программа превращения электронной промышленности СССР в одну из наиболее мощных отраслей народного хозяйства была выношена, выстрадана и разработана министром и его сподвижниками. В результате ее выполнения Советский Союз за период с 1960 по 1990 г. вышел на третье место в мире по производству электронных компонентов (а по отдельным видам – и на второе, и даже первое). Единственной в мире страной, имевшей возможность полностью обеспечивать все современные виды оружия собственной элементной базой, был Советский Союз. И это было достигнуто в условиях изоляции от мировых достижений в области материалов и оборудования, слабого понимания роли электроники в современном обществе в высшем руководстве страны и при остаточном принципе финансирования этой самой капиталоемкой отрасли. И сделали это не заезжие иностранцы, как это часто случалось в Америке (Зворыкин, Сикорский, фон-Браун и др., включая атомный проект), а наши с Вами соотечественники.
Концентрация и специализация
Каким же образом в такой кратчайший срок электронная промышленность выросла в одну из наиболее мощных машиностроительных отраслей народного хозяйства СССР? Еще раз напомним, что это было сделано в условиях замкнутого рынка, финансирования в основном по остаточному от оборонных заказов принципу, без статуса национальной задачи. Решительной поддержки от высшего руководства СССР, как это было с атомной бомбой и космосом, удалось добиться, пожалуй, только при решении вопроса о Научном центре в 1962 году. В последующем решения принимались, что называется, в рабочем порядке, часто даже с преодолением сопротивление отдельных деятелей. И все же это превращение с невиданными даже в советской практике темпами произошло.
Произошло благодаря тому, что А.И. Шокин имел хорошо продуманную стратегию построения и развития электронной промышленности, выношенную и выстраданную за все послевоенные годы и блестяще воплощенную в жизнь им же самим вместе со сподвижниками после 1965 года. Ее основу составляли два главных организационно-технических направления развития производства, в общем-то, хорошо известных и теоретически даже принятых в основу развития всей советской экономики. Это были концентрация и специализация.
Концентрация производства позволяет строить промышленность на основе передовой техники, а что касается специализации, то она ведет к росту производительности труда, дает возможность использовать в широких масштабах высокопроизводительное и автоматизированное оборудование, применять для управления процессом производства электронно-вычислительную технику. О специализации еще Карл Маркс писал, что уровень производительных сил нации наиболее наглядно определяется степенью разделения труда.
На ХХ съезде тоже говорилось о необходимости перехода промышленности от строительства крупных комбинатов, как это делалось в тридцатые годы, к созданию специализированных производств и развитию кооперации между ними. Собственно, и выделение электроники в самостоятельную отрасль было одним из проявлений этой политики. Однако в целом по стране она проводилась непоследовательно, тем более что с ликвидацией министерств и переходом к совнархозам (о которых, кстати, на съезде ничего не говорилось – это было чисто волюнтаристское решение Хрущева) реализовывать ее стало некому.
Специализация производства требует, прежде всего, проведения серьезных работ в области стандартизации, унификации и нормализации. Представьте, в какую гигантскую работу это выливается в электронной промышленности при номенклатуре почти в два миллиона наименований! В том-то и состояла, можно сказать, научная новизна выработанных А.И. Шокиным подходов, что принципы специализации и концентрации были очень последовательно применены к совершенно новой, быстро растущей промышленности, выпускающей огромную и постоянно меняющуюся номенклатуру массовых изделий с короткими жизненными циклами.
Электронная промышленность должна была быть очень гибкой. Насколько это сложно, можно видеть на примере автомобильной отрасли. Каждая новая модель советского автомобиля требовала приобретения за рубежом нового завода: «Форда» (ЗиС и ГАЗ), «Опеля» (АЗЛК), «ФИАТа» (ВАЗ) и др. Раз приобретенное автоматическое оборудование продолжало десятилетиями гнать одну и ту же номенклатуру деталей, и сменить модель автомобиля на принципиально новую наша промышленность, не имея собственного производства оборудования, без иностранной помощи не могла. Неудивительно, что в конце семидесятых годов на «Москвичи» последних моделей продолжали ставить шестерни заднего моста от довоенного «Опеля», производившиеся на трофейном оборудовании.
Фундаментальной частью этой программы А.И. была начатая еще в ГКЭТ жесткая политика по внедрению дискретных параметрических рядов, составленных с учетом достижений науки и техники. Перед бюро применений, наряду с расширением сферы применения электронных приборов и выдачей рекомендаций по правильному их использованию, были поставлены задачи по исключению необоснованных разработок приборов, отличающихся друг от друга не по принципиальным параметрам. Итак, прежде всего – комплексная стандартизация. Работу по ее воплощению в жизнь возглавляло Главное научно-техническое управление с молодым начальником – В.М. Пролейко. В других отраслях аналогичные органы управления назывались Техническими управлениями. Так же было и в МЭП, пока А.И. Шокин не сменил название, а с ним и суть работы управления. «Интересы Минобороны по созданию и развитию ВВТ, да и народного хозяйства требовали внедрения новых принципов и подходов в стандартизации и унификации продукции, постоянного внимания к научным заделам и результатам целевых фундаментальных исследований по приоритетным направлениям электроники. <…> Первой, и главной, задачей ГНТУ в этот период стала разработка стратегии управления научной деятельностью министерства и ее внедрение в научно-производственные структуры отрасли» 1 , – так написано в статье 22-го института. Только за первое десятилетие существования электронной отрасли было разработано и внедрено около 1600 государственных стандартов и нормалей министерства и еще большее число нормалей предприятий. Системой стандартов были охвачены все основные факторы, влияющие на номенклатуру и качество изделий, экономичность их проектирования, производства и эксплуатации.
Головным предприятием отрасли по стандартизации был ленинградский научно-исследовательский институт «Электронстандарт», преемник того самого ПКБ-170, организованного в 1943 году, а в апреле 1948 г. по распоряжению Совета Министров передислоцированого в Ленинград. Наряду со стандартизацией институт занимался вопросами надежности и создания соответствующего испытательного оборудования. Уже в начале 50-х гг. в ПКБ-170 создается отечественное оборудование, обеспечивающее проведение испытаний радиоэлектронной аппаратуры на воздействие климатических и механических факторов. Позднее ПКБ-170 было поручено создать в сжатые сроки методическую и материальную базу для исследований надежности изделий электронной техники. С этой целью распоряжением Совета Министров СССР от 3.09.1960 г. предприятию было передано здание бывшего Павловского дворца в Гатчине под размещение опытного производства, испытательных лабораторий и полиграфической базы.
Начало восстановления Гатчинского дворца. 1962 г.
У государства возможности для восстановления и реставрации дворца, разрушенного в годы войны, только как музея тогда не было, и он был передан в аренду ГКЭТ с условием восстановления здания и интерьеров входных залов и парадной лестницы. В апреле 1962 года А.И. Шокин приезжал в Гатчину посмотреть на ход строительно-восстановительных работ во дворце. Сильное впечатление тогда на него произвел тот факт, что во время оккупации немцы, разрушавшие все подряд, сохранили нетронутым памятник Павлу I. Александр Иванович, как любитель и знаток истории испытывал трепетное отношение к зданию-памятнику и сделал все, чтобы условия аренды были выполнены и дворец был сохранен для будущего. Бывать в нем, правда, было несколько странно: кабинет главного инженера, как мне помнится, был расположен в парадной спальне императрицы. В начале восьмидесятых институт переехал в новое здание, и во дворце начались реставрационные работы по превращению его в музей.
Стандартизация и унификация изделий, естественно необходимые сами по себе, в программе построения отрасли были подчинены гораздо более важным целям. Работа строго в пределах утвержденных параметрических рядов дала научно-исследовательским институтам и конструкторским бюро МЭП возможность проводить новые разработки на основе прогрессивных базовых конструкций. Тем самым для различных приборов одного ряда унифицировались исходные материалы, конструктивные детали и узлы и технологические принципы изготовления. При таком подходе сроки разработок и освоения новых приборов сократились, и в последовавшей за организацией Минэлектронпрома пятилетке удельный вес вновь освоенных приборов составил уже почти две трети от общего выпуска в отрасли. В производстве переход на базовые конструкции дал возможность резко сократить количество типономиналов, увеличить их массовость. В свою очередь, это позволило концентрировать производство изделий по признакам базовой конструкции и технологической идентичности, разрабатывать и использовать прогрессивные типовые технологические процессы с применением сложного, высокомеханизированного и, соответственно, дорогостоящего оборудования, что в другом случае было экономически нецелесообразно.
Как уже упоминалось, машиностроительные и станкостроительные министерства заказов на оборудование для электронной промышленности старались не принимать. Организовывать разработку и изготовление технологического оборудования для массового производства изделий электронной техники А.И. Шокин был вынужден у себя, поэтому еще постановлением ЦК КПСС и СМ СССР 1962 года «О развитии работ в области микроэлектроники» на правах филиалов Научного центра была предусмотрена организация пяти машиностроительных конструкторских бюро. Уже в структуре ГКЭТ для организации серийного производства технологического оборудования было создано специальное машиностроительное Главное управление – шестое. Однако научные и производственные задачи по обеспечению отрасли оборудованием были настолько сложными, что на практике задания по машиностроению ставились перед всеми отраслевыми главками в соответствии с их специализацией.
В сентябре шестьдесят седьмого в ЦНИИ «Электроника» была проведена I конференция по электронному машиностроению. О том, какой интерес вызывала работа МЭП в данной области, свидетельствует участие в ее работе министра промышленности средств автоматизации и приборостроения К.Н. Руднева и его заместителя В.Н. Третьякова. С Василием Никитовичем Третьяковым, старым товарищем по 4-му ГУ Судпрома у А.И. сохранялись добрые отношения как делового, так и личного характера.
В 1965—70 годах создаются первый отечественный генератор изображений ЭМ-508, основные принципы работы которого использовались и в дальнейших моделях, комплексная поточная линия производства типа КТ-315, комплексная линия сборки микросхем – прообраз линии сборки ИМС по программе «Эльбрус», и так далее.
Одним из важнейших достижений в оснащении отрасли стало появление оборудования, основанного на новых физических принципах обработки, например, ионами различных веществ или лазерным излучением. Характерным в создании технологического оборудования с новыми принципами обработки было то, что многие его компоненты разрабатывались в самой электронной промышленности и находили здесь первое практическое применение.
Ионная имплантации позволяет изменять свойства твердого тела путем внедрения в него ионов, аналогично процессу диффузии, но с гораздо лучшими возможностями. Разработка установок ионной имплантации велась на одном из старейших предприятий отрасли – НИИ вакуумной техники, под руководством главного конструктора В.А. Симонова. А.И. Шокин очень уважал и даже любил многих разработчиков специального технологического оборудования, но Симонова выделял особенно. Что же до ионной имплантации, то ее министр внедрял буквально силком, преодолевая сопротивление своих же «специалистов» в области полупроводникового производства.
А.И. Шокин и С.А. Векшинский в НИИВТ
Еще одним применением ионной технологии стал метод сухого травления, то есть снятия фоторезиста, нанесенного на кремниевую пластину, с помощью плазмы – облака заряженных ионов.
Кстати, Научно-исследовательский вакуумный институт, как он первоначально назывался, был создан в 1947 году на основе Центральной вакуумной лаборатории Министерства электротехнической промышленности. И лабораторией, и институтом руководил тогда выдающийся ученый академик С.А. Векшинский. С 1946 года здесь велись огромные работы не столько в интересах электровакуумной промышленности, сколько уранового проекта. Особо следует отметить роль института в создании специальных электровакуумных приборов для подрыва ядерных боеприпасов. В начале 60-х годов институт был подключен к созданию специальных электровакуумных приборов для атомной промышленности и оснащения ими в первую очередь создаваемых в Свердловске-44 и Свердловске-45 заводов по разделению урана газодиффузионным и электромагнитным методами.
Твердотельные и газовые лазеры, разработанные и выпускаемые предприятиями министерства, широко применялись для подгонки номиналов резисторов, как дискретных, так и на микросхемах, для ретуши фотошаблонов, для разделения пластин ИС на кристаллы, для заварки корпусов ИС, в инструментальном хозяйстве и для многого другого. В отдельные годы оборудования лазерной обработки материалов выпускали в МЭП едва ли не столько же, сколько во всем остальном мире (по осторожной оценке!).
Созданное в электронной промышленности собственное, высококвалифицированное электронное машиностроение обеспечило полное техническое перевооружение всех предприятий и институтов отрасли. Только за первые десять лет работы МЭП было разработано, изготовлено и внедрено свыше 1400 технологических линий и комплектов высокопроизводительного оборудования и приборов.
Какие плоды приносила политика А.И. Шокина уже в первые годы ее практического воплощения, можно показать на двух примерах.
Известно, что ни один вид радиоаппаратуры не может работать непосредственно от сети, всегда имея в своем составе источник вторичного электропитания, а в каждом таком блоке питания есть трансформатор. В номенклатуру изделий электронной техники трансформаторы малой мощности попали вместе с образованием МЭП. К этому моменту в народном хозяйстве СССР применялось 10 тысяч различных конструкций трансформаторов при 43 тысячах типономиналов. Их производством было занято 176 заводов различных ведомств, работавших по кустарной технологии. В МЭП, приступая к производству трансформаторов, первым делом разработали параметрический ряд, состоящий всего из 224 конструкций с возможностью получения 5180 типономиналов. Это позволило создать крупные специализированные заводы с использованием прогрессивной технологии и высокомеханизированного оборудования. В 1970 году таких трансформаторов выпускалось несколько десятков миллионов штук. Позже производство трансформаторов перешло на принцип технологической специализации, и в результате без строительства новых предприятий в следующей пятилетке их выпуск возрос еще в 2,5 раза.
Это пример комплексного решения проблемы в масштабе отрасли, а в масштабе страны такого подхода не было, и одни и те же электромагнитные компоненты продолжали выпускать по полукустарной технологии предприятия радиотехнической, электротехнической, авиационной, судостроительной, оборонной промышленности, общего и среднего машиностроения и др. Предприятия МЭП выпустили в 1974 году 80 миллионов магнитопроводов для трансформаторов при средней себестоимости 2 рубля за штуку, а предприятия Судпрома – 2 миллиона аналогичных магнитопроводов при средней себестоимости 17 рублей за штуку. Казалось бы, передай производство 2 миллионов магнитопроводов из судостроения в электронную промышленность, и без каких-либо затрат государство получит экономию 30 миллионов рублей в год. Но когда правительство рассматривало вопросы по устранению параллелизма в решении одних и тех же задач, каждый из министров обычно заявлял, что отдаст «свое» производство только после своей смерти. Ведь уже действовала реформа с ее оценкой результатов не по реальному эффекту для общества, а по прибыли. Предприятия стали отвечать за планы по номенклатуре лишь формально.
Другой пример связан с кинескопами. В результате работ по унификации их конструкций и концентрации производства была разработана и внедрена на заводах оптимальная типовая технология, созданы современные комплексные полуавтоматические линии по всему процессу производства. Это позволило увеличить гарантированную долговечность приборов в 4 раза, с 750 до 2000 часов, а фактическая их долговечность доведена до 8—10 тысяч часов. Себестоимость их была снижена в 2,9 раза. Структура производства кинескопов изменилась в сторону увеличения выпуска крупногабаритных электронно-лучевых трубок.
Работы в области параметрических рядов, базовых конструкций, стандартизации и типовых технологических процессов, организация в министерстве собственной машиностроительной базы были необходимыми условиями проведения в отрасли глубокой специализации предприятий. Первым шагом на этом пути стала специализация предметная, которая в основном сводилась к организаторской работе по рациональному перераспределению продукции по действующим заводам в соответствии с конструкторско-технологической однородностью изделий, освобождению предприятий от несвойственной отрасли продукции, четкой специализации вновь строящихся заводов. После первых десяти лет работы МЭП уже 94 % заводов были полностью специализированы только на выпуске изделий, закрепленных за отраслью. Три четверти из них изготовляли изделия, относящиеся к одному техническому направлению электронной техники, причем большая часть этих заводов производила однородную по своим конструктивно-технологическим признакам продукцию.
Результаты предметной специализации особенно хорошо видны на примере производства постоянных сопротивлений. Концентрация и специализация их производства позволила оснастить заводы десятками высокомеханизированных и автоматизированных линий, и хотя технология изготовления сопротивлений требует около 40 сложных операций, их прейскурантные цены, основанные на себестоимости, составляли от 1,5 до 4 копеек за штуку. Сопоставьте это с оптовой ценой гайки-барашка (ГОСТ 33032-66) под четырехмиллиметровый винт около 16 копеек за штуку, при том, что ее изготовление по сравнению с производством резистора элементарно просто. Недаром работа в области автоматизации производства углеродистых сопротивлений была отмечена в 1969 году Государственной премией СССР.
Кстати, переименование сопротивлений в резисторы было небольшой хитростью электронщиков: вероятность получить у государственных чиновников средства на решение проблем с изделиями, по созвучию как бы стоящими в одном ряду с транзисторами, была чуть-чуть выше.
4-е ГУ МЭП, возглавлявшееся Ю.П. Поцелуевым, высокими темпами стало наращивать выпуск резисторов, решая вопросы механизации и автоматизации производства в основном своими силами. Уже в 80-х годах серийные заводы начали оснащаться автоматизированными спутниковыми линиями повышенной производительности, а под такие наиболее массовые резисторы, как МЛТ, были созданы автоматические линии с производительностью в десятки миллионов резисторов в год, работающие по принципу «безлюдной» технологии. В этот период в подотрасли уже действовали 486 автоматизированных и поточных линий. К 1984 г. уровень производства в СССР резисторов превысил американский (11 млрд шт. в год). Правда, Япония выпускала в тот момент уже около 50 млрд резисторов в год.
Предметная специализация предприятий позволила по-другому подойти к принципам их организации. А.И. полагал, что основой концентрации производства для электронной промышленности СССР не должны были быть только крупные предприятия. Здесь он опирался на свои знания зарубежного опыта, и в первую очередь США. Там при объеме производства радиоэлектронной промышленности в 1970 году около 25 миллиардов долларов наряду с крупными предприятиями, как правило, сборочными, имелось более 2 тысяч небольших, узкоспециализированных заводов, кооперированных в системе фирм. Подобное положение имело место и в радиоэлектронной промышленности Японии.
Исходя из этого, и в МЭП наряду с большими заводами создавались и развивались средние и даже относительно малые предприятия. Их характеризовала наиболее высокая степень специализации: подетальная и технологическая, то есть по выпуску не только определенного вида продукции, но и ее отдельных частей. Подетальная специализация и еще более высокая форма – технологическая – дали самые лучшие технико-экономические показатели, так как предприятия, построенные по их принципам, не требуют больших производственных площадей и большого числа рабочих. Создание таких заводов дало возможность быстрее переходить на выпуск новой продукции или перестраивать производство на более прогрессивные технологические процессы. Небольшие заводы не требуют громоздкого производственного и управленческого персонала, а их специалисты быстро получают высокую квалификацию в объеме требуемых от них знаний. Создание специализированных производств с организацией устойчивых кооперированных связей с высокопроизводительными головными сборочными предприятиями шло быстрыми темпами.
А.И. Шокин с молодых лет помнил важную роль вспомогательного производства. В электронике, как и в целом в машиностроении, в инструментальных и ремонтных цехах в силу их специфики были заняты десятки тысяч рабочих. И здесь он тоже рискнул (и удачно) пойти по пути централизации производства специального инструмента и оснастки, различного вида нестандартного оборудования, запасных частей для капитального ремонта специального технологического оборудования. Так были высвобождены многие дополнительные рабочие руки без увеличения численности.
К началу семидесятых годов централизованное производство стандартных деталей и узлов было организовано уже на 34 предприятиях отрасли. Так, 90 % потребных отрасли катодов, подогревателей, геттеров, эмиссионных составов для приемно-усилительных ламп, 70 процентов катодно-подогревательных узлов для кинескопов и видиконов изготовлялось всего на двух заводах (московском «Эмитроне» и Богородицком заводе технохимических изделий). Это резко улучшило качество продукции, снизило ее себестоимость и позволило ликвидировать самостоятельные цеха по выпуску этих деталей на 26 заводах.
Страна остро нуждалась в резком увеличении выпуска изделий электронной техники, а действующих предприятий поначалу было крайне мало. Требовалось как можно быстрее вводить в строй новые мощности, так что капитальное строительство всегда было среди главных забот министра. Непосредственно работу по строительству новых предприятий и расширению старых организовывало главное управление капитального строительства, первым начальником которого был В.И. Павлов.
Проводимая А.И. в министерстве научно-техническая политика позволила подойти по-новому и к строительству предприятий. Все большее их число создавалось на основе модульного принципа, сущность которого заключалась в автономном строительстве и эксплуатации специализированных производственных мощностей (отдельных корпусов-модулей). Повышение уровня специализации позволяло значительно уменьшить пределы площадей таких предприятий, а это, в свою очередь, открывало возможность рассредоточения строительства и более широкого использования резервов рабочей силы в небольших городках и поселках, одновременно обеспечивая сокращение сроков строительства и резкое повышение экономической эффективности капитальных вложений. Исходя из модульного принципа, были выработаны три основных направления строительства предприятий:
– крупные заводы оптимальных мощностей площадью 40–60 тыс. кв. м, строительство которых осуществлялось единовременно поточным методом с поочередным вводом в эксплуатацию отдельных секций-модулей. Начало производства устанавливалось максимум через 1,5 года после начала строительства;
– небольшие заводы площадью до 25 000 м2 с перспективой дальнейшего расширения их до заводов оптимальных мощностей (в ходе строительства второй и третьей очередей с более длительными временными разрывами);
– микропредприятия узкоспециализированного профиля в зданиях павильонного типа площадью 5000 м2 для производства комплектующих изделий.
Для последних был разработан проект корпусов-модулей, собиравшихся на месте строительства из готовых деталей. Поставка комплектов деталей для модулей велась со специально созданного завода во Фрязине.
Здесь будет новый завод. Псков, 1966 г.
Многие местные руководители мечтали разместить у себя небольшое электронное предприятие: современное, чистое, несшее культуру, с преимущественно женским трудом. Одно из таких микропредприятий было создано в городе предков Шокина – Инсаре. Здесь построили модуль для производства неоновых лампочек. Завод был включен в состав Рязанского научно-производственного объединения во главе с НИИ газоразрядных приборов.
Как-то, демонстрируя Косыгину достижения электроники, А.И. посетовал, что в Москве нет ни одного предприятия с современной электронной технологией, которое стало бы образцом достижений в области современных высоких технологий и было достойно показа на любом уровне. Косыгину видимо тоже надоело каждый раз предлагать гостям посетить ЗИЛ, и он, хотя и не с первого раза, согласился с тем, что такой завод надо в Москве создать.
Так, на окраине Москвы, у самой кольцевой дороги (Щелковское шоссе, 100) в 1969 году был заложен новый, очень сложный завод цветных кинескопов, получивший название «Хроматрон». В соответствии с общей концепцией развития отрасли, «Хроматрон» был включен в состав объединения МЭЛЗ, и это позволило ввести его в эксплуатацию в течение немногим более двух лет. Срок просто фантастически короткий, потому что ничего, подобного «Хроматрону», у нас в стране еще не было. Завод был оснащен по последнему слову техники с автоматизированной системой управления производством. Все технологическое оборудование было связано непрерывными грузонесущими конвейерами. «Хроматрон» – 4 смены. 453 чел., т. е. почти без людей. ЭВМ, роботы. Перегрузка деталей и узлов кинескопа с подвесок конвейера на рабочую позицию технологического агрегата осуществлялась манипуляторами. Были комплексно механизированы трудоемкие погрузочно-разгрузочные, складские и транспортные операции, а в основном производстве уровень механизации и автоматизации составил 87 %!
За всеми технологическими процессами изготовления цветного кинескопа на заводе строго следила электронно-вычислительная техника. Вся автоматика была связана с центральным заводским пультом АСУТП, оснащенным управляющей машиной «Электроника УМ-1-НХ».
Система позволяла оперативно управлять технологическим циклом на различных этапах производства, обеспечивая его ритмичность и снижая потери от брака. Помимо кинескопов для цветных телевизоров с размером по диагонали до 61 см на «Хроматроне» выпускали светильники и другие товары народного потребления. Продукция завода шла и на экспорт. В ходе кампании за превращение Москвы в «Образцовый коммунистический город» в 1977 году заводу было присвоено звание образцового предприятия столицы.
Число предприятий электронной промышленности в шестидесятые годы быстро росло, появлялись все новые ее крупные центры. Помимо Москвы и Ленинграда ими стали Воронеж, Минск, Киев, Новосибирск, Саратов, Горький и др. Электронная промышленность захватывала все больше таких мест, где, казалось бы, об электронике и понятия не имели.
Например, город Богородицк Тульской области. Тридцать с небольшим тысяч жителей проживало в этом ранее чисто шахтерском городе Московского угольного бассейна. Подмосковный уголь, как известно, имеет низкое качество, и развивать его добычу начали по крайней нужде в годы войны. В мирное время необходимость его добычи постепенно снижалась, и шахты стали закрывать. Чтобы занять население, в городе стали развивать промышленность, в том числе электронную. Всего в городе было семь промышленных предприятий, среди них два самых крупных завода были электронными: резисторный («Ресурс») и технохимических изделий, на которых работников было больше, чем на всех остальных заводах, вместе взятых. С кадрами было непросто, квалифицированных работников в городе поначалу не было – бывшие шахтеры не годились, а заманить туда из других городов тоже было особенно нечем.
Богородицкий завод технохимических изделий (БЗТИ) возглавлял директор, ранее бывший главным инженером на баянной фабрике, так что его опыт был в основном связан с тульскими трехрядками. Но работа в электронной промышленности была так поставлена, что попадавшие в ее сферу кадры могли быстро впитать все лучшее, что было в отрасли. Начали на БЗТИ с выпуска катодов и подогревателей для электровакуумных приборов, переданных сюда с московского «Эмитрона». Затем были освоены электронные пушки для кинескопов, в том числе для цветных, а когда сбыт технохимической продукции стал падать, завод был включен в состав НПО «Полюс», и в Богородицке было начато освоение серийного производства изделий квантовой электроники. Здесь начали выращивать кристаллы ниобата лития прекрасного оптического качества и изготавливать из них элементы для электрооптических затворов. Далее последовали: алюмоиттриевый гранат и высочайшего качества активные элементы из него для лазеров, первые в стране акустооптические устройства, фильтры на поверхностных акустических волнах для цветных телевизоров и др.
Или объединение «Ала-Тоо» в Советской Киргизии, выпускавшее большую номенклатуру соединителей. Головное предприятие во Фрунзе – прекрасный инструментальный завод, оснащенный первоклассным оборудованием, освоивший самые передовые технологии. Его достижения по выпуску инструмента и оснастки с большим успехом демонстрировались на ВДНХ на специализированной выставке. Работали, кстати, на этом заводе русские, украинцы, немцы из переселенцев с Поволжья, заместитель главного инженера – единственный, пожалуй, с восточной внешностью – оказался крымским татарином. А местное население успешно трудилось на небольших сборочных заводах, располагавшихся в райцентрах и чуть ли не в кишлаках.
Создание производственных и научно-производственных объединений стало еще одним проявлением министерской политики специализации и концентрации производства. В этой работе МЭП опережал другие отрасли не количеством объединений, а их качеством и эффективностью. Для А.И. главной целью, которой следовало добиваться при новой организации управления предприятиями, было улучшение планирования. Он неоднократно отмечал в своих выступлениях, что технология планирования в СССР недалеко ушла (если не стала хуже) от того, что было в 30-х годах. По-прежнему все исходило из так называемой базы неизменных цен и вала, если не считать введенного в рамках экономической реформы показателя реализации продукции.
15 октября 1968 г. прошла Конференция по квантовой электронике. Академик А.М. Прохоров заявил в выступлении, что только МЭП может и должно делать оборудование для роста кристаллов. И лампы накачки – тоже только МЭП. Пролейко в дневнике охарактеризовал это выступление как «крестьянское». Однажды, уже где-то в нулевые годы, мы приехали поздравить Александра Михайловича с днем рождения, и когда зашла речь об Александре Ивановиче, он высказался о нем так: «Он не любил науку». Я только возразил, что все же он науку любил и уважал, но не стал развивать мысль в том направлении, что не любил он не науку, а систему Академии наук с ее стипендиями. Как признавал академик Анатолий Алексеевич Дородницын: «АН ничего не сделала для ИС, нужен фундаментальный бросок по квантовой ЭВМ, особо память голографическая». К сожалению, и этот бросок так и не состоялся.
Главным недостатком действовавшей системы в глазах А.И. был остававшийся разрыв между планированием производства и планированием науки, а решение задач научно-технического прогресса в электронике было немыслимо без комплексности этой работы. Министр понимал, что сверху, аппаратом министерства, с этим по мере усложнения техники можно справиться лишь в малой степени и на избранных направлениях. Решение этой проблемы в широком масштабе он видел в воплощении распространявшейся тогда идеи создания научно-производственных объединений, куда входили бы институты, конструкторские бюро и заводы. А.И. Шокин считал, что в этом случае не потребуется придумывать различные формы стимулирования за внедрение всего нового на заводах. Это будет закономерный процесс, который решающим образом повлияет на все технико-экономические показатели производства. В свою очередь, будут лучше востребованы знания ученых, а результаты их работы будут быстро воплощаться в промышленной продукции. Во многом эти расчеты оправдались, и без научно-производственных объединений электронная промышленность СССР вряд ли достигла бы своих результатов.
В марте 1969 года одним из первых в стране было создано крупнейшее научно-производственное объединение «Позитрон» с головным НИИ «Гириконд». В его состав кроме института и его опытного завода «Реконд» вошли четыре серийных завода («Мезон», «Кулон», «Видеотон» и «Лаконд») и Центральное конструкторское бюро технологического оборудования. В результате этого объединения сроки создания и освоения большинства изделий сократились с 3–5 до 1,5–2 лет.
К 1970 году в отрасли в различных районах страны уже действовало 14 объединений, в том числе 6 производственно-технических, 6 научно-производственных и 1 проектно-конструкторское. Положительные результаты их деятельности стали довольно заметны. Так, доля объема реализуемой продукции объединений в общем объеме министерства составила уже 26,6 процента при том, что доля численности их промышленно-производственного персонала – всего 21,2 процента. Среднегодовые темпы роста производительности труда в объединениях составляли 14,6 процента против 12,8 в целом по отрасли.
Министерство не стремилось подгонять организационные формы производственно-технических объединений под какой-то шаблон. Первоначально при создании объединений больше исходили из территориальной близости предприятий, но уже с 1970 года в основу их образования был заложен отраслевой принцип, при котором предприятия могли размещаться в различных экономических районах.
Постепенно опыт работы объединений различных типов, различной внутренней организации и различных уровней управления накапливался, и на его основе шло совершенствование организации производства и управления им. Из этого опыта вытекало, что объединение нельзя измельчать. Крупное производственное объединение способно нести ответственность за целое техническое направление, здесь легче решаются проблемы специализации, появляется возможность сосредоточить объединенные ресурсы и средства там, где это дает наибольшую эффективность.
Следующим шагом в развитии объединений было наделение их правами главка. В этом случае объединение должно было уже самостоятельно решать многие научно-технические, производственные и экономические вопросы, которые решались раньше министерством. Надо налаживать прямые связи с заказчиками, формировать портфель заказов, следить за изменяющимися потребностями народного хозяйства, предвосхищать их, вести перспективные работы. Это было возможно только при условии, что объединение достаточно крупное, способное решать комплексные задачи, имеет сильные научно-технические подразделения и квалифицированный административно-управленческий персонал. Первым объединением электронной промышленности, наделенным правами главка стало ПО «Светлана», созданное на базе прославленного завода.
Поначалу в объединениях МЭП, как и других министерств, действовало положение, по которому при определении объема товарной, реализуемой и валовой продукции внутрифирменный оборот исключался из счета. Передача деталей и полуфабрикатов внутри объединения производилась по себестоимости, т. е. прибыль, которая раньше начислялась на внутрифирменный оборот, также исключалась из счета. При таком положении себестоимость и цена конкретных изделий в большей мере отражали общественно необходимые затраты. Исключение внутрифирменного оборота из валовой продукции позволяло также учесть реальную производительность труда на каждом из заводов, входящих в объединение.
Однако положение, существенно затруднявшее накрутку вала для выполнения плановых заданий, не вызывало удовольствия у руководителей заводов и объединений. Еще большее противодействие стали оказывать местные органы власти: районные, городские, областные, в первую очередь партийные, для которых при исключении из сводок показателей предприятий, входивших в объединения, сужались возможности приписок. На предприятия стали оказывать давление, лишая их определенных местных льгот, в первую очередь по жилью, и т. д., те стали жаловаться в министерство, и в результате двойной (а то и тройной, четверной и до бесконечности) зачет одной и той же продукции был повсеместно восстановлен.
Уже первые результаты программы развития электронной промышленности на основе специализации производства и повышения уровня его концентрации подтвердили правильность заложенных в ней подходов. Основные идеи программы и практические результаты ее осуществления были изложены А.И. на прошедшем в августе 1970 года в Ленинграде Всесоюзном семинаре партийных работников и хозяйственных руководителей по изучению опыта организации и работы хозрасчетных объединений в промышленности Советского Союза. Доклад назывался «Специализация и концентрация производства в электронной промышленности». Позднее свое видение организации работы отраслей промышленности, подтвержденное практикой развития электроники, он решил развить и обобщить в докладной записке в Совет Министров.
В те годы по инициативе А.Н. Косыгина была организована специальная школа, преобразованная вскоре в Институт управления народным хозяйством, где проводилась учеба министров. Косыгин воспринял мысли академика В.М. Глушкова о построении автоматизированной системы управления государством – так называемой ОГАС. Но руководители страны психологически не воспринимали ЭВМ, что самым отрицательным образом влияло на развитие и использование даже той немногочисленной вычислительной техники, которая имелась. Надо было обучить верхние эшелоны власти вычислительной технике, показать ее возможности, повернуть руководителей лицом к новой технике. Глушков долго и безрезультатно писал об этом в ЦК КПСС и Совет Министров СССР, пока наконец это не было доложено непосредственно Косыгину.
В первом составе слушателей были союзные министры, и лекции на первом потоке открыл сам Косыгин. Лекторами были и ученые, и сами министры. Лекция А.И. Шокина как ни удивительно, дожила до нашего времени. Вот ее текст с оригинальными иллюстрациями.
* * *
Шокин А.И.
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС В ЭЛЕКТРОННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
(1 июня 1970 г.)
В развитии научно-технического прогресса особое место принадлежит электронике, темпы развития которой, с учетом областей ее применения, не имеют себе равных.
Электрон играет фундаментальную роль в строении вещества. Электронные оболочки атомов определяют оптические, электрические, химические и структурные свойства атомов и молекул.
Титульный лист лекции министра электронной промышленности СССР А.И. Шокина «Научно-технический прогресс в электронной промышленности»
Высокие температуры, световое облучение и электрические поля, разрывая внутриатомные связи, могут сделать электроны свободными. Малая масса свободного электрона дает возможность относительно легко разгонять его до больших скоростей (благодаря чему на электроне и был обнаружен эффект зависимости массы от скорости, что объяснил в теории относительности Эйнштейн). Все это, а также возможности получения электронных пучков и точного управления ими при помощи электрического и магнитного полей привело к появлению обширной области науки и техники – электроники.
В.И. Ленин первый увидел начало грандиозной научно-технической революции, свидетелями которой мы являемся. В труде «Материализм и эмпириокритицизм» В.И. Ленин, исходя из всей истории развития науки, формулирует чрезвычайно глубокое положение о неисчерпаемости электрона, т. е. неисчерпаемости материи, которое было подтверждено всем дальнейшим развитием науки.
Величайшее значение радиотехники и электроники отмечено В.И. Лениным в первые же годы Советской власти.
В 1918 г. по его инициативе в Нижнем Новгороде создали радиолабораторию. Советский Союз начал строить мощные радиостанции. Это стало возможным в результате изобретения генераторной электронной лампы с охлаждаемым анодом, предложенной Бонч-Бруевичем в 1919 г. Наши ученые, создавая фундаментальные основы радиотехники и электроники, всегда занимали ведущее место. К сожалению, необходимость концентрации сил и средств на развитии в первую очередь тяжелой индустрии в годы первых пятилеток не позволила нашей стране одновременно развивать и радиоэлектронику.
Говоря об электронике, всегда следует иметь в виду два ее аспекта.
Первый аспект – собственно электроника, развитием которой и занято Министерство электронной промышленности. Предприятия министерства разрабатывают и выпускают электровакуумные и электроннолучевые приборы, сверхвысокочастотные и полупроводниковые и газоразрядные приборы, квантовые генераторы (кроме твердотельных), радиодетали, электронные компоненты, изделия пьезотехники, ряд специальных химических, металлических, керамических и стеклома-териалов, а также разнообразное электронное технологическое оборудование.
В настоящее время особое значение имеет разработка и производство микромодулей и интегральных схем, представляющих собой законченные функциональные схемы.
Всего промышленность выпускает около 6000 наименований, 1 700 000 типономиналов электронных изделий.
Современные электронные приборы генерируют колебания с частотой от одного за 10 сек. до многих тысяч миллиардов колебаний в секунду. Генерируются мощности до 50 тысяч мегаватт в импульсе, что превышает мощность любой электростанции мира (например, лазер при длительности импульса 10-13 сек.).
Стабильность частоты электронных приборов характеризуется величиной 10-13. Если бы часы с такой точностью хода включили в дни основания Москвы, то сейчас они ошибались бы не более, чем на 4 тысячных доли секунды.
Чувствительность электронного прибора в современном радиотелескопе составляет 10-23 Вт. Величина 10-23 настолько мала, что сравнивать ее можно лишь с повышением температуры воды в Мировом океане от добавления стакана кипятка.
Второй аспект электроники – это множество радиотехнических устройств, приборов, радиоэлектронных систем управления, электронных вычислительных машин, измерительных приборов, средств связи и телевидения, медицинской аппаратуры, средств автоматизации и т. д. Все они созданы из электронных приборов, компонентов и радиодеталей. Изготовителями электронной аппаратуры являются очень многие министерства. Электронные приборы получают от нас около 16 000 предприятий и организаций. Главное место занимают, естественно, предприятия Министерства радиопромышленности и Министерства приборостроения и средств автоматизации.
Наша дальнейшая задача заключается в том, чтобы, постепенно заменяя дискретные приборы интегральными схемами и функциональными узлами, создать условия, при которых электронную аппаратуру (в том или ином виде) могли бы разрабатывать промышленные предприятия, НИИ, КБ, вузы и техникумы любой отрасли народного хозяйства.
В США, Японии, ФРГ, Англии и других развитых странах радиопромышленность и электронная промышленность занимают одно из ведущих мест. Темпы роста этих отраслей значительно выше, чем у большинства других отраслей промышленности; при этом наблюдается тенденция к увеличению темпов роста в будущем. По данным журнала «Электроникс» № 1 за 1970 г., объем продаж в электронной промышленности США в 1970 г. составит 25,6 млрд долл.
Если объединить производство электронной аппаратуры во всех наших министерствах, то объем его производства превысит производство основной продукции в любой отрасли машиностроения. Однако мы еще заметно отстаем от США по масштабам производства электронных приборов и аппаратуры, особенно в области вычислительной техники и интегральных схем.
Общеизвестны высокие темпы развития электронной промышленности Японии. Но немногие знают, что развитие этой промышленности идет в соответствии с государственным пятилетним планом, предусматривающим особо льготные условия для ее развития. В начальных школах Японии введен обязательный курс основ электроники.
В области массового производства дешевых и качественных транзисторных приемников, телевизоров, магнитофонов и электронных калькуляторов Япония занимает ведущее место в мире, поставляя свою продукцию не только в развивающиеся страны, но и в Западную Европу и США. При этом важно отметить, что развитие полупроводниковой техники и микроэлектроники в Японии почти полностью базируется на лицензиях и оборудовании, приобретаемых в США и других развитых странах.
В директивах ХХШ съезда КПСС предусмотрено ускоренное развитие электронной промышленности, ей отведена большая роль в ускорении технического прогресса страны, повышении ее обороноспособности и росте материального и культурного уровня жизни трудящихся. Это решение партии выполняется.
В 1970 г. будет произведено около 7 миллиардов различных электронных изделий: в настоящее время заводы МЭП изготавливают 27 миллионов электронных приборов в день.
За пятилетку 1966–1970 гг. объем производства увеличится в несколько раз при среднегодовом росте производительности труда на 12,6 %.
Удельный вес электронной промышленности в общем объеме производства и в машиностроении непрерывно растет. Если в 1960 г. он соответственно составлял 0,29 и 1,36 %, то в 1970 г. – 1,33 и 4,65 %, а в 1975 г. поднимется до 2,3 и 7,5 %.
Повышению эффективности производства в значительной мере поспособствовала систематическая работа по совершенствованию технического уровня изделий и производства. Только за 4 года текущей пятилетки на предприятиях электронной промышленности внедрено более 1400 новых, прогрессивных технологических процессов.
Исследования и разработки новых изделий, оборудования и технологии ведутся научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими организациями отрасли, в которых занято около 15 % всех работающих в электронной промышленности (без опытных вводов).
За 4 года текущей пятилетки НИИ и КБ добились значительных успехов в области создания современных приборов, в том числе интегральных схем, транзисторов и диодов, сверхвысокочастотных приборов и других изделий электронной промышленности. За это же время предприятиями отрасли освоено свыше 1500 электронных приборов. Более 70 % объема производства приборов составляют изделия, разработанные в текущей пятилетке.
С переходом от предметной формы специализации предприятий к их технологической специализации; значительно повысилась производительность труда, и снизились издержки по изготовлению продукции на основе широкой механизации и автоматизации процессов производства. Только в одной отрасли радиокомпонентов это дало экономию от снижения себестоимости около 300 млн руб. В настоящее время удельный вес такой формы специализации составляет 40 %, и намечается дальнейшее ее развитие.
Создана собственная машиностроительная база, которая развивается ускоренными темпами. За 4 года пятилетки изготовлены и внедрены на заводах отрасли 1152 автоматизированные и механизированные линии и комплекса оборудования. Всего силами заводов МЭП – 138 тыс. единиц оборудования и аппаратуры.
Все это позволило за последние 3 года значительно снизить цены, в результате чего потребители получили 1 млрд 943 млн руб. экономии. Электронная промышленность стала полностью окупаемой, т. е. прибыль от реализации продукции превысила все расходы на НИР, ОКР и капвложения. На 1970 г. подготовлено новое снижение цен на общую сумму 600 млн руб.
Рассмотрим отдельные направления электронной техники.
Начнем с приборов вакуумной электроники, к которой относятся разнообразные усилительные и генераторные лампы, СВЧ-приборы, а также электронно-лучевые приборы.
Приемно-усилительные и генераторные лампы
За последние 15 лет мировая промышленность разработала около 12 000 различных типов электровакуумных приборов, выпуск которых во всем мире превосходит 1,5 млрд шт. в год.
Приемно-усилительные и генераторные лампы вызвали крупнейшую техническую революцию. Благодаря им в нашу жизнь вошли радиовещание, телевидение, радиосвязь, звуковое кино, радиолокация, промышленная и транспортная автоматика. Советская электронная промышленность удовлетворяет полностью потребности страны в этих изделиях, технический уровень которых отвечает всем современным техническим требованиям.
Хотя конструктивно электронные лампы и кажутся простыми, в них возникают сложные взаимосвязанные физико-химические процессы, определяющие их работоспособность. Эти процессы обусловлены высокой (до 1000 °C) температурой отдельных деталей ламп, применением самых разнообразных материалов и наличием в вакуумном объеме большого числа заряженных частиц – электронов и ионов. Сложность радиоламп обусловлена также миниатюрностью их деталей. Самая маленькая специальная радиолампа имеет размер рисового зерна, а высота самой большой генераторной лампы превышает метр. На рис. 1 показаны современные генераторные лампы, являющиеся основой радиопередатчиков.
Наиболее сложными вакуумными приборами являются сверхвысокочастотные (СВЧ) приборы.
СВЧ электронные приборы
К этой группе приборов относятся магнетроны и магнетронные усилители, усилительные и отражательные клистроны, лампы бегущей и обратной волны, СВЧ-триоды и др.
Все эти приборы работают на частотах, соответствующих длинам волн от одного метра до долей миллиметра. Такие частоты очень удобны для передачи информации (малое поглощение радиоволн в атмосфере, низкий уровень шумов, узкая направленность сигналов при относительно малых размерах передающих антенн и др.).
Рис. 1. Современные генераторные лампы
Быстрое освоение СВЧ-диапазона обусловлено бурным развитием радиолокации, радионавигации, радиорелейных и тропосферных линий связи.
Во всех этих системах СВЧ-приборы определяют основные тактико-технические данные аппаратуры и их энергетический потенциал.
Множество задач, решаемых радиоэлектронной аппаратурой разнообразного назначения, требует различных частот и различного уровня выходной мощности. Эти обстоятельства определяют техническую необходимость создания большого количества типов СВЧ-приборов. Электронная промышленность выпускает сотни типов СВЧ-приборов.
На рис. 2 показан один из СВЧ-приборов – мощный импульсный клистрон. Его импульсная мощность соизмерима с мощностью целого агрегата Волжской гидроэлектростанции. Для изготовления такого клистрона применяется сложное оборудование, например, откачное глубоковакуумное оборудование, мощные энергетические испытательные установки.
Для решения других радиотехнических задач используются сверхминиатюрные СВЧ-приборы. Самый миниатюрный клистрон с выходной мощностью в десятки милливатт соизмерим с величиной спичечной головки (рис. 3). Чувствительность СВЧ приборов такова, что они позволяют обнаруживать сигналы, мощность которых сопоставима с мощностью излучения, падающего на 1 м2 земной поверхности, если излучателем является стеариновая свеча, горящая на Луне. Такая чувствительность позволяет принимать информацию от космических летательных аппаратов, посылаемых человеком за сотни миллионов километров к другим планетам Солнечной системы.
Рис. 2. Мощный импульсный клистрон
Рис. 3. Миниатюрный клистрон
Как следствие этого, конструкция СВЧ-приборов очень сложна (рис. 4). Например, усилительно-преобразовательный клистрон средней сложности состоит более чем из 250 деталей и узлов; детали изготовлены из 25 видов материалов; процесс изготовления прибора состоит из 800 операций; при изготовлении прибора используется более 40 единиц специального оборудования (без измерительных приборов).
Рис. 4. СВЧ-приборы различных типов
Отечественная СВЧ-электроника обеспечивает создание радиоэлектронной аппаратуры на современном научно-техническом уровне.
СВЧ-электроника в наши дни все больше применяется не только в системах радиоэлектронного вооружения, но и в различных отраслях техники и народного хозяйства, в том числе:
– в ядерной физике, где мощные клистроны используются для ускорения элементарных частиц;
– в химии для обработки и структурного упрочения в СВЧ-поле стеклопластика и полимерных материалов;
– в пищевой промышленности для быстрого приготовления пищи путем СВЧ-нагрева.
СВЧ-энергия используется для получения низкотемпературной плазмы, сушки древесины, контроля влажности зерна и многих других целей.
Электронно-лучевые приборы
Электронно-лучевые приборы, являющиеся сложными преобразователями информации, находят широкое применение в разнообразных радиоэлектронных устройствах. Примером служит хорошо известный всем кинескоп – основной элемент телевизора – или осциллографическая трубка – важнейшая часть осциллографической аппаратуры различного назначения.
Развитие электронных приборов характеризуется все большим их усложнением; это обусловлено возникновением новых задач и необходимостью расширения выполняемых функций. В качестве примера можно рассмотреть усложнение кинескопов в связи с переходом на цветное телевизионное вещание. Разработка цветного кинескопа стоила американской фирме RCA 200 млн долл. и продолжалась 15 лет. Устройство кинескопа показано на рис. 5.
Рис. 5. Устройство цветного кинескопа
В цветном кинескопе три электронных прожектора; электронные пучки, создаваемые каждым прожектором, должны поочередно сходиться в одном отверстии маски, а таких отверстий в маске 500 тысяч.
Экран кинескопа покрыт не сплошным однородным слоем люминофора, а состоит из 1 500 000 одинаковых по размеру точек синего, зеленого и красного люминофора, расположенных в строго определенном порядке.
Каждый из трех электронных пучков должен попадать на люминофорные пятна только своего цвета, зажигая их с заданной яркостью 12 млн раз в секунду. Расположение цветных точек экрана и отверстий маски должно быть согласовано с точностью 10–15 мкм и таких согласований 500 тыс.
Изготовление маски представляет собой сложный многоступенчатый процесс фотолитографических и физико-химических операций высокой точности.
Материалом для изготовления маски служит низкоуглеродистая сталь высокой однородности, прокатанная с точностью +2 мкм при толщине 150 мкм. К сожалению, наша промышленность пока не в состоянии обеспечить нас хорошим металлом и некоторыми химическими материалами для электронных приборов цветного телевидения, поэтому совершенствование качества цветных кинескопов и снижение их стоимости является комплексной задачей, требующей участия многих министерств.
Цветные кинескопы выпускает вновь построенный завод «Хроматрон» (рис. 6).
Рис. 6. Участок нанесения люминофоров (завод «Хроматрон»)
Помимо кинескопов, электроннолучевые приборы включают в себя множество других классов приборов, предназначенных для оборонной техники, научных исследований и других областей. Небольшая часть таких приборов показана на рис. 7.
Рис. 7. Электронно-лучевые приборы
Это приборы, которые позволяют одновременно и независимо отображать на экране в разных цветах информацию в виде букв, цифр, условных символов и в виде радиолокационного и телевизионного изображений, совмещенных с картой местности; это и осциллографические приборы, позволяющие длительное время наблюдать осциллограммы однократно прошедших и исчезнувших сигналов; это и электронно-оптические приборы, дающие возможность видеть при отсутствии видимости.
В качестве примера рассмотрим суперортикон, «видящий» при освещенности, в 100 раз меньшей освещенности в условиях самой темной южной ночи. 500 000 сверхчувствительных элементов его фотокатода являются источниками электрических сигналов, усиливаемых внутри прибора в 10 миллионов раз.
Одним из элементов этого суперортикона является, например, мелкоструктурная сетка, содержащая на площади 7 см2 630 тыс. отверстий.
Полупроводниковая электроника
Полупроводниковые приборы, пришедшие на смену многим электровакуумным приборам, выполняют в аппаратуре функции преобразования электрических токов, обеспечивая превращение переменного тока в постоянный (выпрямление), постоянного тока – в переменный (инвертирование), усиления слабых электрических сигналов, генерирования мощности высокой и сверхвысокой частоты, преобразования в электрическую энергию других видов энергии (световой, тепловой, механической и т. п.).
Принцип действия полупроводниковых приборов основан на управлении потоком электронов в монокристаллическом полупроводнике – кремнии, германии, арсениде галлия и др.
Современные радиоэлектронные полупроводниковые приборы могут работать на частотах до 10 000 МГц с уровнем мощности в единицы и десятки ватт и давать усиление электрического сигнала на один каскад в сотни и тысячи раз. Мощность современного транзистора достигает двух киловатт.
Представление о размерах активных областей полупроводниковых приборов можно получить на примере мощного генераторного СВЧ-транзистора, в котором толщина активной области укладывается в несколько длин волн видимого света, а ее площадь умещается на срезе волоса (рис. 8).
Другой тип СВЧ-транзистора состоит 180 единичных транзисторов, многослойно размещенных на одном кристалле.
Технологический процесс изготовления полупроводникового прибора основан на ряде прецизионных обработок исходного монокристаллического материала – механической, электрохимической, фотохимической, термохимической, электронно-ионно-лучевой и др. Всего в технологическом процессе насчитывается до 275 операций, из них порядка 50 – контрольные. Полный технологический цикл изготовления прибора занимает 1,5–2,5 месяца.
Рис. 8. Мощный СВЧ транзистор
Важно подчеркнуть, что в течение всего технологического цикла обрабатывается один и тот же кристалл и брак на любой из 275 операций делает бесполезными все предшествующие операции; исправление брака полностью исключается.
В технологическом процессе применяется более ста вспомогательных материалов, таких как сверхчистые редкие металлы, сверхчистые кислоты, щелочи, органические растворители, спектрально чистые газы – водород, аргон, азот, кислород, сложные газовые смеси, сверхчистая вода и т. д.
Для получения приемлемого процента выхода годных приборов технологический выход на любой операции обработки кристалла должен быть не ниже 0,999. Этим и объясняется особое внимание, которое обращено в полупроводниковом производстве на контрольные операции. На рис. 9 показан завод, выпускающий полупроводниковые приборы.
Технологический участок по выпуску приборов производительностью в 1 млн шт. в год содержит от 140 до 230 единиц технологического оборудования (рис. 10).
Вследствие исключительно малых (микронных и субмикронных) размеров активных структур приборов, применения сверхчистых веществ и ряда фотомеханических процессов предъявляются особые требования к чистоте атмосферы сборочных цехов, температуре и влажности воздушной среды.
Надежность полупроводниковых приборов очень высока, интенсивность отказов в эксплуатации составляет для лучших приборов менее 10-9 отказов в час, что соответствует одному отказу из 1 млрд приборов, работающих в течение часа, или одному из 1 млн приборов, работающих 1000 часов.
Рис. 9. Завод, выпускающий полупроводниковые приборы
Рис. 10. Цех по производству полупроводниковых приборов
Пятилетний план развития электронной промышленности на 1971–1975 гг. предусматривает дальнейший значительный рост выпуска полупроводниковых приборов.
Микроэлектроника
Усложнение электронных систем управления, жесткие требования ракетной, авиационной и космической техники поставили перед электроникой задачу: повысить надежность приборов и резко снизить их габариты, вес и потребляемую мощность. Решение этой задачи оказалось возможным только на базе микроэлектронной техники, на базе интегральных схем. Интегральные схемы – это функционально законченные электронные устройства, состоящие из многих электронных компонентов. В больших интегральных схемах число компонентов доходит до 2000 на одной подложке, а в обычных – от 10 до 50. Ряд таких схем представлен на рис. 11.
На рис. 12 показана интегральная схема и эквивалентное ей количество дискретных компонентов.
Полупроводниковые микроэлектронные схемы формируются на кремниевых пластинах, диаметр которых составляет 25 или 40 мм (в настоящее время ведется работа по освоению пластин диаметром 80 мм). На такой пластине создается от 2500 до 60 000 отдельных электронных приборов; это сотни и тысячи интегральных схем.
Основным фактором повышения производительности труда при организации массового выпуска интегральных схем является широкое использование групповых технологических процессов, позволяющих, несмотря на сложность оборудования, выпускать схемы, доступные по цене для любого потребителя.
Рис. 11. Интегральные схемы различных типов
Рис. 12. Интегральная схема и эквивалентное ей количество дискретных компонентов
Считается, что около 70 % функциональных схем во всех типах электронной аппаратуры может быть заменено интегральными схемами. Так, например, современный радиовещательный приемник может быть собран на пяти интегральных схемах. В дальнейшем дискретные приборы не исчезнут, но по мере совершенствования и снижения стоимости интегральных схем последние будут все больше применяться в крупносерийной аппаратуре.
Переход на интегральную схемотехнику радикально меняет сам характер мышления инженеров, разрабатывающих радиоэлектронные системы. Это в равной мере относится и к инженеру-разработчику интегральных схем; последний должен не только основательно знать схемотехнику, но и математику, физику, химию, металлургию и целый ряд других дисциплин.
Американские специалисты считают, что интегральная электроника часто применяется нерационально. В ряде случаев существующие дискретные компоненты, имея более низкую стоимость, ни в чем не уступают интегральным схемам. Что же касается объема или веса, то, например, в обычных радиоприемниках, стереофонической аппаратуре, телевизорах и т. п. сокращение объема ограничено размерами кинескопа, громкоговорителя, органов настройки и т. п., поэтому преимущества микроэлектроники здесь будут определяться только стоимостью интегральных схем.
В электронной промышленности разработана электронная вычислительная машина «Электроника 70» на дискретных компонентах, эта машина решает дифференциальные и интегральные уравнения, вычисляет тригонометрические функции и логарифмы чисел, а также производит ряд других операций; имеет малые габариты и практически заменяет крупную машину в тех случаях, когда не нужна большая память.
Машина смонтирована на 8-слойных печатных платах, все соединения между которыми выполнены гальваническим способом. Если эти соединения делать из проводов, то потребовалось бы 5 тысяч метров (18 кг) монтажного провода.
Очень важными становятся связи разработчиков аппаратуры с изготовителями таких схем. Потребитель должен разобраться и понять, в какой мере изготовитель может выполнить его требования. Слишком много заказчиков, и не только у нас, но и в США, пыталось указывать изготовителю ИС, что ему нужно производить, не понимая специфических ограничений технологии. В результате обеим сторонам приходилось нести потери как материальные, так и во времени.
Когда систему строят на интегральных схемах, а не на дискретных компонентах, требования к техническим характеристикам элементов существенно изменяются.
В связи с этим хочу обратить внимание на прогноз американской фирмы «Ай Си Эй», опубликованный в первом номере журнала «Майкровейвз» за 1970 г. В нем сказано следующее: «Фирма, изготавливающая системы, стоит перед возможностью превратиться в «бумажную» организацию, занимающуюся лишь разработкой технических условий и сборкой компонентов, в то время как фирма, изготавливающая компоненты, будет выпускать все более крупные и все более законченные части систем». Микроэлектроника является, пожалуй, единственной отраслью промышленности, где в наиболее массовом количестве изготавливаются детали размером 5—100 мк с точностью до 1–2 мк, а толщина отдельных структурных элементов выдерживается с точностью до 0,1 мк.
Малым геометрическим размерам сопутствуют уникальные процессы введения – различных примесей, количество которых исчисляется миллионными долями. В технологическом процессе используются уникальная оптика точнейшие механизмы перемещения, новейшие достижения в области точной фотографии, высокотемпературные физико-химические процессы, регулируемые с точностью до 1/4 °C на уровне 1000–1200 °C (рис. 13) химические реакции и фотохимические явления, десятки сверхчистых веществ с количеством примесей не более одной на 10—100 миллионов частей основного материала и сложная измерительная аппаратура, управляемая электронными вычислительными машинами.
При изготовлении интегральных схем применяется более 200 технических операций. Чистота атмосферы на многих операциях должна быть такой, чтобы в литре воздуха было не более 1–2 пылинок размером менее 0,5 мк.
В области технологии производства интегральных схем решены еще далеко не все задачи. Существует много проблем. Остановимся на некоторых из них.
Рис. 13. Производство интегральных схем: цех диффузии
В процессе фотолитографии, т. е. создания на поверхности полупроводника рельефа необходимой конфигурации, приходится использовать, до девяти фотошаблонов. Каждый шаблон надо совмещать с отпечатками от предыдущего с точностью до 0,25—0,5 мк. Это очень сложно, малейшее смещение приводит к браку. Этих точностей мы еще не достигли.
Отечественное оптико-механическое оборудование не удовлетворяет современным требованиям по точности совмещения и разрешающей способности объективов, что затрудняет разработку сложных быстродействующих интегральных схем.
Необходимо дальнейшее сокращение размеров структурных элементов интегральных схем. Субмикронные размеры элементов этих схем означают повышение быстродействия, степени интеграции, процента выхода годных схем, и в конечном счете определяют их стоимость.
В микроэлектронике большое значение приобретает создание электронно-ионной (элионной) технологии производства интегральных схем. Эта технология в принципе должна обеспечить высокий процент выхода годных схем и высокую производительность оборудовали. Но здесь также много нерешенных проблем. Элионная установка, устроенная в МЭП по принципу ускорителей элементарных частиц и масс-спектрометра, показана на рис. 14.
Рис. 14. Элионная установка
Развитие интегральных схем идет в сторону большей интеграции. Создаются большие интегральные схемы. Компоновка одной из таких схем, содержащей в кристалле размером 4 х 5 мм 2428 элементов, показана на рис. 15.
Рис. 15. Компоновка одной из интегральных схем
Успешно разрабатываются многокристальные схемы, представляющие собой набор из 4–6 кристаллов (каждый из которых содержит сложную схему), размещенных в одном корпусе (рис. 16).
Новые возможности для повышения плотности компоновки больших интегральных схем открылись после разработки так называемых МОП-транзисторов, в которых используются структуры металл-окисел-полупроводник. Современные интегральные схемы содержат до 4700 МОП-транзисторов на одном кристалле площадью 5 мм2, и это не предел.
Рис. 16. Многокристальная схема
Проектирование больших интегральных схем является сложной проблемой. Применяемые в настоящее время инженерные методы расчета и создание топологии (чертежа) схемы вручную требуют много времени и не гарантируют от ошибок.
Важнейшей задачей является не только расчет электрических параметров, но проектирование и изготовление самой интегральной схемы с помощью вычислительной машины.
При изготовлении интегральных схем около 40–50 % затрат приходится на контрольно-измерительные операции. Поэтому ведутся работы по созданию автоматизированных, многопостовых измерительно-информационных систем, управляемых вычислительными машинами. Так, система «Оазис», рассчитанная на управление от электронной вычислительной машины «Электроника К-200», разработанная в МЭП, имеет 10 постов, каждый пост обеспечивает автоматическое измерение 25 параметров 1000 схем в час.
Еще большими возможностями обладает вычислительная машина «Электроника-100», также созданная в МЭП. Эта машина используется для управления технологическими процессами в электронной промышленности.
Новой областью для микроэлектроники является область СВЧ-приборов. Проведенные к настоящему времени исследования показали возможность формирования СВЧ-трактов и СВЧ полупроводниковых приборов в одном кристалле, т. е. возможность интеграции СВЧ-устройств. Это вновь приведет к большим изменениям в электронной аппаратуре, потому что сейчас в СВЧ-блоках радиоэлектронного оборудования применяются не твердотельные приборы, а вакуумные.
При использовании микросхем:
1. Резко сокращаются габариты и веса, радиоэлектронной аппаратуры.
2. Снижается трудоемкость проектирования и производства аппаратуры у потребителя, так как сборка, отладка и контроль аппаратуры на микроcхемах значительно упрощаются, трудоемкость сборки и монтажа аппаратуры при переходе на интегральные схемы сокращается в три раза, а при переходе на большие интегральные схемы – еще больше.
3. Резко возрастает надежность аппаратуры в целом из-за более высокой надежности интегральных схем.
4. Появляется возможность автоматизации монтажа аппаратуры, так как отличительной чертой интегральных схем является унификация внешних форм и видов.
Следует, однако, подчеркнуть, что экономические преимущества интегральных схем проявляются только при их массовом производстве.
Стоимость интегральных схем при малом объеме производства очень высокая. В США в 1959 г. цена одной интегральной схемы фирмы «Тексас Инструмент» составляла 720 долл., а сейчас, при массовом производстве, – от 25 до 1 долл. и меньше. Специальные схемы, в том числе для военной техники, стоят сейчас значительно дороже (до 200 долл. и более за 1 шт.)
То же происходит у нас. В 1966 г. средняя цена интегральных схем была 30 руб., а в 1970 г. их средняя стоимость при условии принятия наших цен составит 5 руб. 90 коп.
Главной задачей на ближайшие годы является разработка требуемой номенклатуры интегральных схем, отработка высокопроизводительной технологии, создание автоматического оборудования, строительство серийных заводов.
Квантовая электроника
Квантовая электроника – новая область электроники, использующая специфические свойства атомов и молекул для усиления и генерирования электромагнитных колебаний.
Принцип действия приборов квантовой электроники основан на явлении согласованного излучения электромагнитных колебаний возбужденными атомами. Созданы квантовые генераторы на твердом, жидком и газообразном активных веществах.
Появление квантовых приборов дало возможность создать в миллион раз более точные эталоны частоты и времени (по сравнению с электромеханическими устройствами).
C помощью квантовых приборов, охлажденных до температуры жидкого гелия, удалось создать усилители электромагнитных колебаний с ничтожно малыми собственными шумами и тем самым получить возможность приема сигналов сверхмалой мощности.
Наиболее удивительные возможности открылись с появлением квантовых генераторов оптического диапазона. Переход к оптическому диапазону позволил получить информационные каналы, практически неограниченные по емкости. Достаточно сказать, что по одному лучу лазера можно, в принципе, одновременно передать телефонные разговоры всех жителей Земли.
Лазерное излучение может быть сфокусировано в пятно, диаметр которого сравним с длиной световой волны. В сочетании с возможностью получения больших энергий в импульсе это создает условия для достижения невиданных плотностей энергии. В природе не оказалось материала, который не разрушился бы под воздействием луча лазера, и поэтому одно из первых практических применений лазеров – обработка и сварка материалов.
Даже алмазы в настоящее время легко и быстро обрабатываются лазерами сравнительно небольшой мощности. Создан и выпускается ряд промышленных лазерных технологических установок; одна из них показана на рис. 19. При помощи лазерной установки на Рославльском заводе алмазных инструментов одной вспышкой лазера пробивается алмазная фильера. Это повышает производительность труда на этой операции в 200 раз.
Проводятся широкие исследования по применению лазерного излучения в медицине. Созданы, например, первые образцы лазерного скальпеля для бескровной хирургии (рис. 20), ведутся эксперименты по применению лазера в терапии.
Используя газовый лазер с кольцевым резонатором, т. е. систему, в которой лазерный луч проходит замкнутый контур (треугольник или квадрат), можно получить прибор, чрезвычайно чувствительный к угловым перемещениям и угловым скоростям. Такой прибор в качестве датчика лазерных гироскопов в навигационных устройствах может применяться для измерения очень малых угловых скоростей (теоретический предел измерения угловой скорости для подобных устройств – один оборот за 170 лет).
Рис. 20. Лазерный скальпель
Лазеры используются при строительстве, пробивке туннелей, при точных измерениях в машиностроении. На рис. 21 показан интерферометр, который измеряет линейные величины с точностью до одной сотой микрона.
Рис. 22. Схема передачи изображения и изготовления с него клише с помощью лазера
Лазер можно использовать для передачи изображения и одновременно для изготовления с него клише по проводам или радио (рис. 22). Это сделает излишним централизованное изготовление матриц и доставку их в различные города. Лазеры находят применение и в установках для раскроя тканей, в геодезии, связи, локации и т. д.
Одним из замечательных достижений квантовой электроники является голография – новый способ воспроизведения объемных изображений. Методы голографии положены в основу разработки системы объемного телевидения. Весьма перспективными являются квантово-оптические интегральные схемы, быстродействие которых благодаря высокой частоте светового излучения (сотни миллионов мегагерц теоретически может достичь 10—100 миллиардов операций в секунду).
Криогенная электроника
Научным фундаментом криогенной электроники является физика низких температур, изучающая свойства веществ при глубоком охлаждении, когда тепловые колебания атомов сильно ослаблены.
Применение криоэлектронных устройств позволяет значительно увеличить чувствительность приемной аппаратуры, повысить надежность и существенно сократить тепловые нагрузки в сложных электронных схемах при их микроминиатюризации.
Орган американских деловых кругов «Бизнес уик» подчеркивает, что крионика является областью, где уже в начале 70-х годов научные исследования должны дать «бурную отдачу». Примером криоэлектронных устройств является высокочувствительный усилитель, работающий при температуре жидкого азота (—196 °C). С помощью такого усилителя в
Москве были приняты через космос программы цветного телевидения из Парижа. Высокая чувствительность усилителя позволила уменьшить габариты приемной антенны станции «Орбита» в несколько раз, что существенно снизило стоимость каждого приемного пункта телепередач через спутник.
Криоэлектронные приборы уже сегодня применяются в системах космической связи, радиотелескопах и др.
Одной из задач на ближайшие годы является создание массовых малогабаритных сверхчувствительных приемников, принимающих такие слабые радио– и телевизионные сигналы, которые обычными приемниками нельзя обнаружить. При этом, например, дальность действия систем связи и телеметрии возрастает в 2–3 раза, защита от помех улучшится в 10—100 раз; появится реальная возможность принимать сверхдальние телевизионные передачи через спутник на небольшую коллективную или индивидуальную антенну в домашних условиях.
Конденсаторы и резисторы
Это самые массовые элементы электронной аппаратуры. Рабочие напряжения конденсаторов лежат в диапазоне от единиц вольт до десятков киловольт, а величины сопротивлений резисторов – в пределах от единиц Ом до тысяч миллиардов Ом (1012). У нас выпускаются миллиарды таких изделий в год. Конденсаторами и резисторами, выпущенными в 1969 г., можно было бы опоясать земной шар полтора раза. Отечественная промышленность обеспечивается всеми типами конденсаторов и резисторов, известными в мировой практике. Некоторые из них находят новые области применения. Так, например, созданы терморезисторные болометры, обнаруживающие перегретые буксы железнодорожных вагонов на ходу поезда.
В основе производства конденсаторов и резисторов лежит сложный комплекс тонких физико-химических процессов, позволяющий, в частности, создавать устройства с большой концентрацией энергии в малом объеме. Массовость и автоматизация производства, несмотря на сложность процесса, определяют низкую стоимость изделий. Одна из технологических линий по производству резисторов показана на рис. 23.
В дальнейшем все большее количество пассивных элементов будет выпускаться в виде пассивных микросхем. Это даст возможность удовлетворить перспективную потребность в резисторах и конденсаторах, которая, по оценкам советских и зарубежных специалистов, в несколько раз превышает масштабы современного производства дискретных элементов.
Радиокомпоненты
Не менее широкую область по номенклатуре, разнообразию выполняемых функций, различию конструктивных вариантов составляют устройства под общим названием – радиокомпоненты. К ним относятся различного рода переключающие и соединительные устройства, маломощные трансформаторы питания и согласования, дроссели, фильтры, резонаторы и фильтры частотной селекции, изделия из пьезокерамики и т. д. Образцы таких радиокомпонентов показаны на рис. 24.
Главными проблемами в области радиокомпонентов являются их миниатюризация и унификация. Проблема унификации решается нами созданием параметрических рядов на основе базовых конструкций и технологии. Например, более 40 тыс. типономиналов трансформаторов питания и дросселей фильтров сведены к 1700 типономиналам, образующим 56 параметрических рядов.
Проблемы уменьшения габаритов решаются новыми конструкциями на базе новых физических принципов и интеграции нескольких функций в одном компоненте. Например, использование пьезоэффекта позволило создать безобмоточный высоковольтный трансформатор, имеющий в 10 раз меньший объем, чем трансформатор с обмоткой из медного провода.
К радиокомпонентам предъявляются требования безотказной работы без ремонта до десяти и более тысяч часов, а от коммутационных изделий требуется обеспечение до одного миллиона переключений, при этом указанная работоспособность должна сохраняться в течение 10–12 лет в условиях низких и высоких температур (от —60 до +85 °C), давления от 10-12 мм. рт. ст. до 3 атм., высокой относительной влажности и тропического климата (98 % и +40 °C), механических вибрационных, линейных и ударных нагрузок, радиационного облучения и факторов космического пространства.
Предприятия электронной промышленности
Специфика технологии производства электронных приборов и высокие темпы развития отрасли накладывают отпечаток на весь облик и архитектуру предприятий электронной промышленности (рис. 25, 26, 27).
Рис. 26. Научно-исследовательский институт
Рис. 27. Завод интегральных схем
Особенности производства тесно связаны с характером проблем, которые приходится решать на этапах проектирования и строительства предприятий. При этом наибольшего внимания требуют:
– разнообразные энергетические устройства, обеспечивающие подачу сверхчистого кислорода, водорода, азота, деионизированной воды, газа, воздуха и электроэнергии различного напряжения и частоты;
– двойное и тройное кондиционирование помещения и меры его обеспыливания;
– обеспечение стабильности температуры (+23 ± 1 °C) и влажности (50 ± 5 %) в помещении.
Эти особенности определяют требования к строительным материалам, конструкции, устройству технических этажей.
По американским данным каждый каскад противопылевой защиты увеличивает стоимость квадратного метра рабочей площади в 2,5–3 раза. При трехкаскадной защите затраты достигают 1500 долл./м2, при двухкаскадной – 600 долл./м2 а однокаскадной – 200 долл./м2.
Строительство заводов электронной промышленности осложняется дефицитностью, а иногда и полным отсутствием у нас некоторых строительных и отделочных материалов, а также отдельных видов энергетического и сантехнического оборудования.
В последнее время в нашей отрасли все большее применение находит модульный принцип строительства заводов. Это дает возможность начать производство через 1–1,5 года после начала строительства. Удорожание строительно-монтажных работ на 8 % перекрывается экономическим эффектом от промышленной эксплуатации каждой предыдущей очереди (модуля) до окончания строительства всего предприятия. При этом полностью исключаются затраты на временное размещение. Строительство такого завода по модульному принципу показано на рис. 28.
При строительстве стараются не делать постоянных перегородок внутри помещения. При необходимости они собираются из переносных модулей с использованием витражей, крупногабаритного стекла или стеклопрофилита.
Из-за краткости времени в лекции дан лишь краткий обзор состояния электронной промышленности. Не отражены такие важные вопросы, как: электронное материаловедение, включая разработку и производство ферритов, магнитов, керамики, полимерных пленок и т. д.; электронное машиностроение, которое уже по праву заняло свое место среди машиностроительных отраслей нашего народного хозяйства; не рассмотрены такие новые и очень перспективные направления, как оптоэлектроника и бионика; не отражены вопросы электронного аппаратостроения, работ по автоматизации и т. д.
На этом можно было бы и закончить лекцию, но мне хотелось бы сказать несколько слов о будущем электроники, остановиться на перспективах развития электроники в ближайшие 20–30 лет, хотя и нельзя предсказать конкретно просто в силу ограниченности наших современных знаний. Есть основания считать, что все современные достижения электроники окажутся очень небольшими по сравнению с будущими.
Предстоящие технические и функциональные изменения электроники и электронного аппаратостроения будут носить революционный характер.
Безусловно, электроника в полном своем объеме (т. е. 1-й и 2-й ее аспекты) обеспечит автоматизацию управления не только отдельными агрегатами, но и всем комплексом технологических процессов в любой отрасли народного хозяйства.
Все управление народным хозяйством, разработка оптимальных планов, контроль и учет исполнения будут осуществляться через систему вычислительных центров.
Общее состояние электроники будет характеризоваться в первую очередь дальнейшим развитием устройств на основе твердого тела. Новые полупроводниковые приборы обеспечат простое преобразование энергии из одной формы в другую, на одном кристалле будут созданы сложные схемы и устройства.
Электроника будет тесно связана с любой стороной человеческой жизни и даже послужит продлению самой жизни. Сверхминиатюрные электронные приборы на базе полупроводников, вживленные в тело человека, будут управлять поврежденными органами.
Вычислительные машины будут ставить диагноз и предписывать последующее лечение, а информация о ходе лечения будет передаваться врачам, находящимся в любой точке земного шара. С помощью сверхминиатюрных аппаратов, лучей лазера и спутников связи любой житель Земли сможет установить связь с другим человеком в любое время – переговорить, увидеть его или передать ему письменное сообщение.
Будет создана всемирная телевизионная сеть через спутники, которая позволит каждому владельцу телевизора принимать программу непосредственно со спутника.
Миллионы людей получат невиданные возможности для обучения и самообразования, в том числе с помощью спутника связи, передающего учебные программы. Очевидно, что одним из следствий этого будет ликвидация барьера между домом и школой, домом и университетом, ибо в некотором смысле весь мир сможет стать единой школой познания.
Колоссальное значение для дальнейшего прогресса науки будет иметь создание сети библиотек на базе ЭВМ электронных систем для запоминания и поиска информации. Эти системы будут сопоставлять информацию различных видов и выбирать нужные сочетания данных.
Все технические и физические эксперименты будут проводиться под управлением автоматических вычислительных машин с помощью электронной аппаратуры. Этот процесс уже начат.
Создав такие устройства, как клетка и человеческий мозг, природа опередила нас в умении соединять вместе элементы, выполняющие согласованные и сложные операции. Наши схемные элементы все еще громоздки, неуклюжи и дороги для того, чтобы выдержать сравнение с действующими молекулярными структурами. Возможно, в перспективе удастся осуществить чрезвычайно смелую идею использования механизма сверхпроводимости и квантово-механических явлений, лежащих в основе лазерного эффекта, для создания элементов вычислительных машин на молекулярном уровне.
Функциональные элементы и вычислительные машины на основе молекулярных модулей будут исключительно компактными (109 функциональных элементов на 1 см3, что в десятки тысяч раз больше плотности упаковки современных интегральных схем), экономичными (10 Вт на 1015 молекулярных модулей, что в миллиарды: раз экономичнее существующих микросхем), объем памяти такой машины может достигать 1017 элементов информации. Это в 1000 раз превосходит объем памяти, необходимый для размещения всей информации, которую человечество собрало и записало за всю свою историю! А она оценивается величиной 100 000 миллиардов элементов информации. Сейчас даже трудно себе представить, какие задачи смогут решаться такими системами. Предполагается значительное упрощение связи между человеком и вычислительной машиной. Станут излишними программисты и специальные машинные языки. Достаточно будет рукописного текста или рисунка. Результаты вычислений в необходимых случаях будут представляться в виде чертежа, схемы или графика на экране выходного устройства машины.
Развитие микроэлектроники и оптоэлектроники приведет к созданию больших матриц (наборов) фотоприемников или светоизлучателей с устройством для «управления» изображением. Такие монолитные устройства создадут безвакуумные аналоги передающих и приемных телевизионных трубок.
В настоящее время решается проблема преобразования различных видов энергии в энергию лазерного излучения с высоким к.п.д. для генераторов, работающих на различных частотах в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах в импульсном и непрерывном режимах при практически произвольной мощности, что позволит осуществить управляемый термоядерный синтез и направленные химические реакции под действием лазерного луча, ускорить прогресс в медицине, биологии и т. д. (эта проблема будет, вероятно, решена к 2000 году).
Появится возможность передачи энергии пучком лазерного излучения, например, для питания космических станций.
Мощные лазеры смогут применяться для скальных работ при строительстве различных туннелей.
В ближайшее время можно ожидать развития объемной цветной голографии, что в дальнейшем приведет к появлению цветной киноголографии. Теоретически, если голограммы, полученные в результате «освещения» объекта пучком электронов, осветить обычным светом, длина волн которого примерно в миллион раз больше, то можно достичь увеличения объекта примерно в миллион раз. Это позволит наблюдать структуру атомов, сложных молекул и белков. Мы видим, что электроника и в дальнейшем будет выполнять свою основную функцию, которая состоит в том, чтобы расширить возможности человека, раздвинуть границы его мира, дать ему возможность дальше видеть, лучше слышать, переговариваться на более далекие расстояния, лучше понимать и вычислять, распоряжаться все большим количеством энергии. Можно представить, сколь велика ее роль в дальнейшем расширении масштабов научно-технической революции в нашей стране. Я если опережающее развитие энергетики является главным условием быстрого роста экономического могущества нашего государства, то опережающее развитие электроники – главнейшая предпосылка ускорения темпов научно-технического прогресса.
* * *
Вот такая была лекция, доходчиво рассказывавшая о значении и проблемах электроники. Особенно удивительны прогнозы на будущее, поскольку почти все они, за исключением разве что передачи энергии на расстояние лазерным лучом, сбылись.
Другое дело, что когда Александр Иванович доложил на семинаре коллегам-министрам свои соображения по вертикальной интеграции отраслей, насколько мне известно, особой поддержки не получил. Основная масса министров не хотела перестройки управления с построением вертикали своих отраслей, ориентированной на выпуск основной закрепленной номенклатуры. В первую очередь это касалось вопросов развития собственного специального машиностроения. Мало кто хотел рисковать, беря на себя дополнительную ответственность. Да и зачем, когда можно было привычно и спокойно прикрывать собственные грехи ссылкой на невыполнение каких-нибудь обязательств смежником. Хотя в предложениях и не шла речь о полном перекраивании отраслей, а только об относительно небольших подвижках части предприятий, но и это было встречено в штыки. Никто не хотел поступиться даже малым. Конечно, были и поддержавшие, но их было меньше. Больше всего А.И. Шокин был разочарован тем, что председатель Совмина тоже не высказался прямо в его поддержку. Высказанные соображения так и остались висеть в воздухе.
Изучение экономики предприятий и применение экономических методов для повышения заинтересованности работников на всех стадиях производства А.И. Шокин всегда считал важнейшим компонентом в решении задач, стоявших перед министерством. Недаром одним из ближайших к нему работников министерства был начальник Главного планово-экономического управления доктор экономических наук Петр Михайлович Стуколов. Начальников производственных главков он тоже оценивал по знанию экономики, а про некоторых молодых выдвиженцев так и говорил: «Экономики не знает».
Выступая перед руководителями полупроводниковой подотрасли в 1978 году, главными средствами в решении стоявших перед ними задач министр назвал применение экономических мер. Среди них он перечислил, например, и такие: совершенствование планирования с уходом от вала, изучение законов и умелое их применение при увеличении заработков без увеличения фонда зарплаты, создание благоприятных условий труда для постоянных кадров, повышение уровня их знаний, аттестация, меры по эффективному стимулированию повышения выхода годных и экономии материалов и т. д.
Министр предупредил директоров предприятий, что любые обращения в министерство с просьбой о выделении материалов сверх установленных лимитов под утвержденные выходы годных будут заканчиваться комиссиями и приказами по министерству.
Уже в июне В.Г. Колесников вместе с заместителем Стуколова А.В. Раевской организуют курсы экономических знаний для главных инженеров промышленных предприятий, на которых сами же и прочитали основные лекции. Это была попытка начать централизованно обучать отрасль работать по-новому.
Особое внимание на этих курсах уделялось вопросам планирования расчета производственных мощностей, прогнозирования потребности – особенно по новым изделиям. Был поднят вопрос о необходимости образования отделов конъюнктуры (слова «маркетинг» тогда еще не знали). Достичь ежегодного роста объемов производства в 15–20 % при регулярном пересмотре цен в сторону снижения можно было, только обеспечив расширение сбыта продукции, и здесь проблем у электронной промышленности, по замыслу предназначенной для работы на кооперацию, было более чем достаточно. Да, отрасль создавала по самым новейшим технологиям изделия для комплексов вооружения, но только на оборонных заказах электронная промышленность прожить не смогла бы. Более того, они все чаще становились балластом, когда требовалось сохранять мощности для производства изделий, шедших уже по много лет только для поддержания эксплуатации старой военной техники, занимая всегда дефицитные площади и инфраструктуру предприятий. На каждой расширенной коллегии МЭП эти вопросы поднимались, предлагалось выпустить разом на всю оставшуюся жизнь необходимое количество, скажем, радиоламп и закрыть вопрос, но тщетно. Оптимальным образом совместить распределение потребностей аппаратных министерств с распределением производственных возможностей МЭП и требованиями научно-технического прогресса было сложнейшей задачей, которой А.И. занимался все время, пока он был министром, применяя для решения поистине ювелирные методы. Ведь для этого ему даже приходилось вторгаться тем или иным способом в компетенцию других министров, а это вызывало раздражение. О его действиях в этих направлениях уже говорилось в предыдущих главах, будет говориться и в дальнейшем.
Понимание того, что технический прогресс неразрывно связан с экономикой, и что время добиваться результатов любой ценой уходит (или ушло), уже охватило общество. Л.И. Брежнев уже произнес, что «экономика должна быть экономной». В решении XXV съезда был записана необходимость «совершенствования хозяйственного механизма». Но время шло, ничего толкового придумать не могли, а уже подходили сроки проведения следующего съезда. Буквально наспех, вопреки мнению Академии наук было принято постановление ЦК и СМ, где вся реформа фактически сводилась к замене валовых показателей на так называемую нормативно-чистую продукцию. А.И. отнесся к новации весьма скептически, считая, что в таком урезанном виде кроме искусственного повышения трудоемкости эта мера ничего не принесет. Так и получилось.
Н.Н. Семенов и А.И. Шокин на сессии Верховного Совета СССР
Личное и общественное
Свои опасения, что из-за плохого здоровья не сможет полноценно исполнять обязанности министра, А.И. сам же и опроверг. Он отдавал себя работе всего, хотя, действительно, здоровье его по-прежнему оставляло желать лучшего. С годами к астме Александра Ивановича добавились многие другие болезни, типичные для людей его профессии. Частенько стало повышаться давление, доходившее до гипертонического криза, возникала аритмия сердца и т. д. Он был вынужден иногда соглашаться лечь в больницу, обычно в Кремлевскую на улице Калинина. Но бывало это редко, а основную тяжесть борьбы с болезнями А.И. взял на себя самого, как одну из составных частей своей работы. Следуя принципу «исцелись сам», он продолжал изучение методов борьбы со своими болезнями, неплохо научился предупредительными мерами избегать обострений и приступов. Помимо дыхательной стал заниматься общеукрепляющей гимнастикой. В результате его работоспособность вопреки возрасту даже повысилась.
В шестьдесят седьмом А.И. побывал в расположенном несколько западнее Фороса местечке Тессели. В столовой Шокины оказались соседями по столу с Николаем Николаевичем Семеновым, лауреатом Нобелевской премии, известнейшим ученым, и его женой Натальей Николаевной. А.И. Шокин был знаком с академиком, встречаясь с ним на различных совещаниях, съездах и т. д. Обстановка за столом была естественной и непринужденной, собеседники находили общий язык на любые темы: от исторических и технических – до смешных историй из собственной жизни и анекдотов.
Все его увлечения, так или иначе, были частью огромного стремления к новым знаниям, которое было характерно для А.И. на протяжении всей его жизни и с годами не только не уменьшалось, а скорее еще и увеличивалось, далеко выходя за чисто профессиональные рамки. С огромным интересом прочитал он, например, книгу В. Шкловского «Вселенная, жизнь, разум» сразу после ее выхода в шестидесятые годы. Основным источником пополнения знаний были научно-популярные журналы. Сначала это было «Знание-сила», какое-то время – «Природа», затем к ним добавилась «Наука и жизнь», которую он прочитывал едва ли не от корки до корки. Еще позже для внуков он стал выписывать журнал «Квант» и переводной вариант американского Nature, но прочитывал их главным образом сам.
К этому надо добавить, что интенсивное чтение специальной литературы и ежедневных закрытых сборников информации ТАСС, рассылавшихся по списку, научно-популярной литературы вовсе не исключало чтения художественных книг. Их он тоже читал всегда много, и всех авторов перечислить невозможно. Предпочитал русскую литературу, хотя иногда читал и зарубежную классику и даже современных авторов. Многое было привито ему со школьных времен. Он любил, например, читать наизусть из «Евгения Онегина». При высказываниях жены или кого-либо еще о знакомых девушках или женщинах в подходящем месте мог процитировать:
« Грустна, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива…» и т. д.
Любил Пушкина всего, так же как и Гоголя, и перечитывал. В домашней библиотеке были прекрасные издания их сочинений: Пушкина 1937 г. и дореволюционный однотомник Гоголя с замечательными иллюстрациями, к сожалению украденные с дачи в Мурашках. Собирательство домашней библиотеки велось систематически, и в ней были практически все подписные издания писателей русской классической литературы. И не просто были, а читались и перечитывались. Очень любил А.И. юмористические рассказы Чехова, предпочитая их его более серьезным произведениям, а тем более пьесам. А вот Зощенко ему нравился не очень – он считал его пустым. Очень ценил язык прозы, поэтому любил читать Толстого, Горького, а с шестидесятых годов любимым его автором стал Бунин. Он приобретал по мере выхода все издания его собраний сочинений, находя все новые произведения. Высоко оценил он и язык Паустовского, прочитав по моему совету «Повесть о жизни».
В начале 1969 года в жизни А.И. Шокина произошли серьезные осложнения. Жена самостоятельно (хотя и проходила ежегодные диспансеризации в Первой поликлинике 4-го Главного управления) обнаружила у себя подозрительные новообразования и обратилась к лечащему врачу. У нее оказался рак, и немедленно была проведена операция, очень тяжелая, удалять пришлось много. Больной истинный диагноз, естественно, не сообщили, но мужу сказали. Хотя он мужественно успокаивал жену, на самом деле он пережил это известие очень тяжело.
Они прожили вместе уже тридцать лет. Поначалу разница в возрасте и в положении вызывала у Симы робость, и какое-то время она продолжала называть своего мужа на «Вы» и по имени-отчеству, по-прежнему видя в нем большое заводское начальство. Да и он, воспитанник Ивана Акинфиевича, был суров и непреклонен. Работать жене он не разрешал, возложив на нее обязанности по дому, да еще мог и не разговаривать по неделям, из-за каких-то недостатков в ведении хозяйства. Однако с возрастом его характер смягчался (не без влияния жены), а ее – укреплялся, и влияние Серафимы Яковлевны на семейный уклад становилось все более определяющим.
С болезнью жены этот сложившийся уклад сильно пострадал, а частично разрушился, и вся последующая жизнь А.И. была во многом подчинена борьбе за жизнь близкого человека. Психологические последствия операции были для жены даже более тяжелыми, чем физические. Здесь сочетались страшные подозрения по диагнозу с ощущением своей наставшей вдруг неполноценности. А.И. в первую очередь постарался помочь жене преодолеть это психологическое состояние, используя внушение, стараясь отвлечь всевозможными путешествиями и с ним, и самостоятельно. В эти годы он стал часто брать жену в поездки по стране и за границу. Он изыскивал новейшие средства, среди которых были и сверхочищенный керосин, и препараты из акульих плавников и жуткая микстура АУ-8 с отвратительным запахом (и вкусом) сгнивших пищевых отбросов, пытался найти врачей-чудодеев у нас и за рубежом. В том, что Серафима Яковлевна прожила еще тринадцать лет, перенеся при этом еще две операции по тому же поводу, главными были заслуги ее мужа. А ведь он был уже далеко не молод, сам серьезно болен и страшно загружен работой.
28 октября 1969 года, только чуть-чуть отойдя от удара, нанесенного болезнью жены, А.И. Шокин отмечал шестидесятилетие – мероприятие, как известно, для любого человека почти официальное. В день рождения он принимал поздравления в своем кабинете. Кого здесь только не было! Министры-коллеги по оборонке, академики, старые товарищи-сослуживцы… Речи, адреса, подарки. 230 человек поздравили его лично, истинное глубокое уважение всех.
Два дня спустя в доме приемов Моссовета в Крылатском состоялся банкет. Согласно дневнику В.М. Пролейко прием 150 чел. обошелся юбиляру в 3000 руб. Рядом с виновником торжества сидела Серафима Яковлевна, едва ли не впервые после операции вышедшая на люди, здесь же самые почетные гости, среди которых запомнились Председатель Моссовета В.Ф. Промыслов, В.Д. Калмыков, Л.В. Смирнов, Б.В. Петровский, вообще столов, сплошь усаженных гостями, было очень много. Звучали тосты и здравицы, но меня тогда поразил старый товарищ А.И. Шокина, а в то время его заместитель А.А. Розанов. Он вел застолье, и сам произнес тост за процветание Зеленограда и переименование его в конечном итоге в Шокинград! До тех пор я нигде не слышал такого – даже в шутку, хотя, оказывается, такое прозвище, отдававшее смесью иронии с уважением, имело довольно распространенное хождение.
Власти тоже сделали свой скромный подарок, наградив четвертым орденом Ленина, но Александр Иванович, не имевший разве что «Знака Почета», давно уже был равнодушен и к орденам, и к медалям. Привлекательным для него оставались разве только звание Героя Социалистического Труда или лауреата Ленинской премии, которые как бы подтянули оценку заслуг всех электронщиков до уровня других отраслей, почти сплошь возглавлявшихся Героями. Однако руководство Оборонного отдела во главе с И.Д. Сербиным, не очень поддерживало эту идею.
Как руководитель крупного ранга, А.И. вырос в годы -40—50-е – когда вмешательство аппарата ЦК в дела промышленности практически не было, да и сам этот аппарат был еще слаб и относительно малочислен. Достаточно вспомнить, что одним из пунктов обвинения Берии было принижение роли ЦК, область деятельности которого он предлагал ограничить вопросами идеологии и кадров. Резкое увеличение численности и влиятельности партийного аппарата началось после разгрома в 1957 году «антипартийной группы» Молотова, Маленкова и Кагановича и по времени примерно совпадает с созданием совнархозов. После снятия Хрущева и разделения постов Первого секретаря ЦК и Председателя Совмина совнархозы были ликвидированы, но партийный аппарат не только не ослаб, а превратился в мощнейшую параллельную властную структуру, которая пыталась всем руководить, не неся ни за что ответственности.
А.И. Шокину такие дополнительные начальники были не нужны, тем более что в 1966 году на XXIII съезде КПСС его избрали членом ЦК, и смиряться перед ними он не собирался. В силу своего характера министр электронной промышленности СССР вел себя слишком независимо и в вопросах организации работы отрасли, и в кадровой политике, да и на язык был несдержан.
Звонит ему, например, заместитель Сербина Зорин:
– Мы в ЦК решили…
– Кто это вы? ЦК это мы, его члены, а вы – аппарат!
Когда-то между Шокиным и Сербиным пробежала кошка; вредный характер последнего отмечают все, кто с ним сталкивался, у первого характер тоже исключал возможность идти на поклон, а подыскать в деятельности А.И. недостатки или упущения было проще простого – любители пожаловаться на отставание элементной базы всегда были под рукой. 6 января 1974 В.М. Пролейко записал в дневнике: «Скучная судьба у представителей МЭП на любых межведомственных совещаниях: все обрушиваются на них по всем поводам, возражая даже против необходимости решать внешние и необходимые проблемы: материалы, оборудование, метрика и др. Стоит ли тратить на это время?»
Министру, вступившему в седьмой десяток лет жизни, уже нужно было всерьез искать себе преемников. В октябре 1970 года в связи с обострившейся болезнью была удовлетворена просьба об уходе заместителя министра Ф.В. Лукина, директора Научного центра. В Зеленограде его преемником стал опытный разработчик аппаратуры, тоже бывший главный инженер КБ-1, кандидат технических наук и генерал-майор А.В. Пивоваров. Несколько позже ушел из министерства первый заместитель министра К.И. Михайлов. Такие вот образовались вакансии .
Вместо Михайлова первым заместителем министра стал В.Г. Колесников, генеральный директор воронежской «Электроники». Теперь у А.И.
было два молодых – чуть-чуть за сорок – перспективных заместителя. Вторым в этой паре был С.В. Ильюшин, пришедший в заместители министра еще в 1965 году с должности Генерального директора МЭЛЗа. ЦК выбрал Колесникова, по-видимому, учитывая перспективность микроэлектроники, которой тот занимался. А.И. Шокин очень тепло относился к своим молодым заместителям, старался поддержать их, как только мог. Среди этих действий был даже специальный прием на даче в Петрово-Дальнем. Произошло это летом 1971 года.
Семидесятые годы, которые некоторые люди почему-то назвали «застойными», были для А.И. самыми успешными, хотя и очень трудными. Возможности и области применения электроники расширялись самым удивительным образом. Полупроводниковая техника вступила в очередной этап своего развития. В первом, в пятидесятые годы, происходило создание основ полупроводниковой технологии. Появление интегральных схем ознаменовало вступление во второй этап, продолжавшийся все шестидесятые годы. В этот период шло постепенное повышение числа полупроводниковых элементов на одном кристалле – от схем с малой и средней степенью интеграции до первых больших интегральных схем, на кристаллах которых размещалось до десяти тысяч элементов. Теперь начался третий этап, когда успехи в создании схем с высокой и сверхвысокой степенью интеграции сделали возможным на одном и том же кристалле одновременно размещать элементы логики и памяти. И вот в конце 1973 года в зарубежной печати появились первые сообщения о создании микропроцессоров – больших интегральных схем, которые могли выполнять функции простейших вычислительных устройств. Тем самым для вычислительной техники и приборостроения были открыты совершенно новые, тогда еще труднопредсказуемые, перспективы.
Рост выпуска полупроводниковых приборов шел очень быстро. В США в период с 1972 по 1978 год стоимость продаж этой продукции (в постоянных ценах) ежегодно возрастала почти на 20 %.
О том, сколь важна роль электроники в развитии оборонной и экономической мощи страны, знали или догадывались у нас многие. Тех же, кто понимал, что она решающая, было куда меньше. И похоже, что только А.И. со своей командой представлял всю грандиозность выгод, которые несет с собой развитие электроники, и тех материальных и интеллектуальных затрат, которые нужны для их реализации.
Время жизненного цикла новых полупроводниковых изделий постоянно сокращалось: если в 50-е годы из всех внедренных транзисторов более половины морально устаревали через два года, то к концу семидесятых это время сократилось вдвое. Достигалось это крупными затратами на НИОКР. При среднем их уровне для всех фирм обрабатывающей промышленности США в 1977 году в 3,1 % от стоимости продаж, для электронных компонентов он составил в целом 7 %, а для полупроводниковых приборов и отдельно интегральных схем – соответственно 8,5 и 16,4 %.
Эти проценты, соотнесенные со значительно более высоким объемом производства в США, вырастают в громадные суммы, но и они не всегда дают полную картину, поскольку фирмы стараются не учитывать в своей официальной статистике государственное финансирование НИОКР. А добавьте сюда затраты на техническое переоснащение производств, на строительство новых заводов и т. д.! Ведь темпы устаревания продукции обусловливали и короткий (от трех до пяти лет) жизненный цикл производящего ее оборудования.
Советской электронике средств в американских объемах дать не могли, а требования «догнать и перегнать», да еще увязанные по времени со сроками создания новых систем вооружения, оставались. Правила соревнования с ведущими странами определялись в первую очередь задачами создания современного вооружения, то есть были самыми жесткими, и неравенство условий в расчет не принималось. Это все равно, как в спортивной многодневной гонке требовалось бы превзойти соперника, который раньше стартовал, был сильнее и лучше питался.
И все же разрыв с США в области электроники, даже полупроводниковой, и в качественном, а главное в количественном отношении, сокращался, а по некоторым приборам, например в СВЧ-технике, уровень советских изделий сравнялся, или стал превосходить лучшие зарубежные достижения. К искусному выстраиванию электронной промышленности СССР, рациональному использованию выделяемых средств и самоотверженному труду работников отрасли как главному фактору движения вперед надо добавить постоянную личную инициативу А.И. и его неукротимую энергию по воплощению своих замыслов.
На 1972 г. планировался первый визит в СССР американского президента Р Никсона. Летом 1971 г. за улучшение советско-американских отношений выступали достаточно активно даже «чистые» производители вооружений. Как вспоминал Г. Арбатов: «Гостем моего института [США и Канады] был Чарльз Торнтон. Это создатель и владелец корпорации «Литтон» – семнадцатой в рейтинге военно-промышленных компаний США. Они делали системы управления самолетами, ракетами, массу других самых секретных вещей. При всей нашей подозрительности мне удалось организовать ему хорошую программу пребывания. Правда, для этого пришлось пустить в ход свои связи с Андроповым и Устиновым, а потом и с Брежневым. Торнтон прежде всего хотел посмотреть на сверхзвуковой пассажирский Ту-144. И вот он прилетает в Шереметьево, выходит из самолета, а в отдалении стоит Ту-144. Говорю ему: «Он ждет вас». На борту для Торнтона устроили роскошный ланч. В Ленинграде ему показали электронные производства, в Тольятти – тогда еще строившийся автомобильный завод. В Новосибирске он побывал в Академгородке» [326]Коммерсантъ Власть. № 27 (480). 16.07.2002.
.
В Ленинграде Торнтона принимали на «Светлане». Здесь его сопровождал В.М. Пролейко, а затем в Москве была встреча с министром. Вернувшись в США Торнтон докладывал на высшем совете США 40 минут и 3 часа отвечал на вопросы при норме любого доклада 20 минут. После поездки Торнтона, посетившего предприятия МЭП, американцы изъявили желание включить в программу пребывания президента Никсона в Советском Союзе в 1972 году посещение Зеленограда. Пролейко принимал самое деятельное участие в подготовке этого визита и задним числом записал основные ее этапы.
«20.5.72.
Этапы визита Никсона в МЭП СССР.
Февр. 72. – Шокин – прогнозирует Зеленоград
– Я собираю 30 нач. ГУ и директоров. Задача – достойно показать электронику СССР.
Апр. – Шокин. Совещание с теми же директорами, камерами ТВ, видеомагнитофон, МОП-память на 4096 бит.
Особая проблема – достать гербы всех штатов США (привозит Ильюшин [327]Ильюшин Сергей Васильевич – заместитель министра электронной промышленности СССР.
).
Гербы из электролюминофоров, ТВ + приемники на ИС, СВЧ печь, ЭВМ всех типов. Опто-рыцарь, потрясающий янтарь из Вильнюса.
18 мая
Вместо моего доклада на коллегии о специализации науки Шокин берет меня одного (опять зависть многих) в Центр. Проходим выставку и весь маршрут.
19–20 мая
Перестраиваю всю выставку. ИС, электроника в:
– товары народного потребления,
– связи,
– ЭВМ, оптоэлектроника
– медицина,
– материалы.
27 мая
– Все оказалось напрасно.
– 2–3 млн рублей вложенных в город Зеленоград: новые дороги, газоны, цветы и деревья, магазины с товарами в подвалах, огромный (больше, чем перед Москвой) щит с надписью «Зеленоград» – всем этим теперь будут пользоваться все.
– Честолюбивые мысли Шокина (выбрали МЭП) для него стали только обедом в Грановитой палате в день приезда 22-го и приемом в посольстве США вчера, 26-го.
– Выставка, которую я построил с ребятами из Зеленограда за 4 дня очень напряженной работы. Выставка получилась очень интересной (см. 20.05.72), все-таки выставки я научился делать.
– Дополнительные топографические занятия студентов МИЭМ’а, собиравшихся устроить Никсону демонстрацию против войны во Вьетнаме и усланных по этому поводу военной кафедрой подальше в лес.
– Прекрасно оборудованный специализированный вычислительный центр с БЭСМ-4, М-220, БЭСМ-6, дисплеями, ребятами в светлых костюмах и девушками в брючных костюмах.
* Завод «Ангстрем» с огромным цехом, выпускающий ИС средней и высокой степени интеграции.
* Завод «Элма» с промышленными интерьерами за стеклом и толковым директором Андр. Юр. Малининым (на «Элме» был установлен телефон прямой связи с Белым Домом.)
* МИЭТ – красивый, современный, оснащенный вуз.
* Завод «Микрон» с мощным машинным проектированием и директором с чингиз-хановскими замашками – Камилем Ахметовичем Валиевым [328]Валиев Камиль Ахметович (1931–2010) – советский и российский физик, академик РАН, доктор физико-математических наук, профессор, научный руководитель Физико-технологического института РАН. В 1965–1978 годах первый директор НИИ молекулярной электроники и завода «Микрон».
.
– Справкой для прессы, которую я подготовил за 16 часов до визита, а за 5 стало ясно, что Брежнев и Никсон решили отложить визит в Зеленоград, т. к. очень успешно (никто не ожидал) пошли переговоры…»
Появление в СССР современной элементной базы позволило перейти к построению электронных систем, не уступавших, а зачастую и превосходивших лучшие мировые образцы. Еще в 1966 году была задумана унифицированная зенитно-ракетная система дальнего действия нового поколения для ПВО страны, ПВО сухопутных войск и ВМФ. По каждому направлению были назначены свои головные фирмы-разработчики при общем руководстве ЦКБ «Алмаз» (тогда «Стрела»). Хотя в дальнейшем в силу разных причин от идеи унификации мало что осталось, но А.А. Расплетин, хорошо знакомый с достижениями электронной техники, принял два принципиальных инженерных решения, определивших облик будущей системы (С-300) во всех ее вариантах (С-300П, – В и – Ф): применение фазированной антенной решетки и интегральных схем. Работа всех компонентов системы должна была быть полностью автоматизирована, а для управления в ее состав включалась мощная цифровая ЭВМ. Идеи для того времени весьма смелые, так как требовали от электронной промышленности СССР сочетания быстрого количественного увеличения выпуска изделий электронной техники с радикальным их качественным совершенствованием.
Окончательное решение, уже не инженерного, а государственного уровня, было принято министрами радио– и электронной промышленности Калмыковым и Шокиным и в отношении микросхем выглядело так: необходимые для С-300 интегральные микросхемы будут нужны всем; разработки поручим Зеленограду; Зеленоград на этой работе вырастет комплексно. В качестве базовой в 1968 году была определена 133-я серия микросхем транзисторно-транзисторной логики (ТТЛ ИС). Преемник Расплетина Борис Васильевич Бункин вспоминал:
«В начале 1969 года мы вместе с нашей кооперацией выдали технические задания на все необходимые интегральные схемы для устройств и узлов системы. Номенклатура оказалась очень большой. Это были самые массовые интегральные схемы серий 130, 133, 136 и другие очень важные для построения вычислительных машин. Головным в Зеленограде был определен НИИМЭ. Всего по нашим заказам было проведено более 20 ОКР и разработано и освоено в производстве несколько серий микросхем различного назначения и различной степени интеграции. Наши разработчики теснейшим образом работали с разработчиками ИС. Что-то получалось, а что-то приходилось доводить до нужных параметров путем поэтапного продвижения. Принимались совместные решения по отклонению от ТЗ, но без поставок микросхем с отклонениями, мы бы перестали продвигаться вперед. Это был самый правильный путь, потому что мы вместе быстро продвигались, достигая нужных результатов. Благодаря совместной работе бала создана система С-300. Полностью подтвердилась мудрость решения, принятого Валерием Дмитриевичем Калмыковым и Александром Ивановичем Шокиным».
В ходе многолетнего совершенствования системы «С-300» была отработана технология так называемых совмещенных серий ИС, при которой новые микросхемы с повышенным быстродействием и пониженным энергопотреблением имели те же схемы включения, что и их предшественницы. Таким образом, модернизацию аппаратуры можно было проводить без доработки дорогостоящих печатных плат и документации.
Создание фазированной антенной решетки для С-300 тоже потребовало решений государственного уровня. Основным ее компонентом являлся управляемый фазовращатель. 15 тысяч ячеек фазовращателей, установленных на антенной решетке, позволяют менять направление луча радиолокатора чисто электрически, в тысячи раз быстрее, чем механическими приводами. Резко повышается точность наведения, возможно создание нескольких лучей для многоканального наведения. Однако для серийного производства систем С-300 нужно было в год делать примерно 800 тысяч фазовращателей. Задача была новая, ответственность за нее по министерствам еще никем не была распределена.
С проблемами антенны Б.В. Бункин тоже пришел к А.И., который внимательно рассмотрел его предложения и сделал однозначный вывод: столь массовое производство ферритов и ситалловых элементов для фазовращателей никто кроме МЭП наладить не сможет. И это было сделано на предприятиях 7-го главного управления МЭП.
Но это еще не все. Первоначально схемы управления фазовращателями были выполнены с использованием нескольких маломощных логических ИС серии-136, ИС мощного формирователя тока серии-146 и дискретных резисторов и конденсаторов, объединенных на печатной плате. Конструкция была громоздкая, увеличивала габариты антенны, ухудшала ее диаграмму направленности с наличием помех в виде паразитных боковых лепестков, и приводила к большим затратам при серийном производстве. Заказчики из «Алмаза» обратились с просьбой разработать монолитную интегральную схему управления фазовращателем ФА-111, объединяющую в себе как маломощную логическую часть, так и мощные формирователи тока. Эта важнейшая работа не имела ни отечественных, ни зарубежных аналогов. В 1973–1974 годах и эта технологически очень непростая задача тоже была успешно решена в НИИМЭ (главный конструктор Ю.И. Щетинин). Теперь габариты ячеек фазированной решетки практически полностью определялись только размерами ферритового сердечника, трудоемкость их сборки резко снизилась, а показатели надежности резко повысились. Улучшилась и диаграмма направленности антенны.
Государственный подход, проявленный министрами радио– и электронной промышленности в разработках компонентной базы для С-300 позволил решить еще одну грандиозную задачу общенационального уровня, назревшую (вернее, перезревшую) к середине 60-х годов. Речь шла о компьютеризации страны. Несмотря на все постановления правительства и понимание, каким образом нужно это делать (см. выше статью А.И.), годовой выпуск ЭВМ всех типов (а их было два десятка) в СССР едва достигал тысячи штук, а в США он уже был массовым. В декабре 1967 года вышли два постановления ЦК КПСС и СМ СССР по вопросам разработки и освоения серийного производства современных унифицированных ЭВМ. Речь шла о четырех моделях универсальных ЭВМ производительностью до 500 тыс. операций в секунду (система «Ряд», головное предприятие НИЦЭВТ МРП), а также об управляющих и клавишных машинах «Системы АСВТ» (головное предприятие ИНЭУМ Минприбора в Северодонецке). В качестве прототипов были взяты машины фирмы IBM (модель 360) и фирмы DEC (PDP-11).
Решение о разработке ЕС ЭВМ «Ряд» было принято непросто и учитывало не только технические, но и политические моменты. Инициатива шла из ГДР, где уже были начаты работы по IBM —360. Впоследствии к работам по системе «Ряд» были подключены другие страны СЭВ. Число моделей ЭВМ росло, в рамках СЭВ к ним разработали и выпускали широкий набор периферийных устройств. При полной аппаратной и программной совместимости со своими прототипами отечественные аналоги не были их полными копиями. Их конструкция была рассчитана на крупносерийный выпуск с учетом реальных технологических возможностей советской промышленности, требований Министерства обороны, отечественных стандартов. Помимо логических ИС были разработаны и освоены в серийном производстве первые отечественные быстродействующие ИС запоминающих устройств (схем памяти) ЭВМ.
Число заказов на разработку ИС нарастало как снежный ком. На заявочную кампанию 1971 года в один только НЦ поступило уже около 1000 предложений на разработку новых ИС. При этом заказы от предприятий, занимающихся созданием близкой по задачам аппаратуры, могли сильно отличаться, даже если они относились к одному министерству. Военпреды твердо отстаивали позиции своих подопечных фирм, хотя основой для них служили «традиции построения аппаратуры на предприятии», вкусы разработчиков, образцы зарубежной техники. Удовлетворить эти заявки при уровне проектирования и технологии тех лет можно было в лучшем случае на 20 %.
Для выхода из тупиковой ситуации был творчески использован опыт взаимоотношений с заказчиками остальной продукции электронной промышленности, ведь различие в подходах к построению параметрических рядов ИС из хотя бы сотни транзисторов на кристалле и каких-нибудь трансформаторов или приемно-усилительных ламп слишком велико.
Одним из первых успешных примеров работы по параметрическим рядам ИС, которые вбирали в себя как основные схемотехнические решения, присущие данному классу ИС, так и технологию их изготовления, стала как раз увязка номенклатуры приборов ТТЛ ИС для вычислительных комплексов ЕС и СМ ЭВМ с системой С-300. После сложных переговоров такое соглашение с главными конструкторами Ларионовым (а затем В.В. Пржиялковским) и Наумовым было достигнуто. Оно позволило немедленно приступить к разработке программы на 9-ю пятилетку, содержавшей ряды функциональных ИС малой, средней и большой степени интеграции. Благодаря этой работе удалось сдержать безудержный рост номенклатуры ИС, избежать «тирании количества», не дать ей утопить не очень еще окрепшую микроэлектронику и тем самым обеспечить выпуск современной аппаратуры на микросхемах.
Этот удачный опыт постепенно стал распространяться на системы других назначений. Были начаты разработки нескольких наращиваемых рядов интегральных схем для радиосвязи, операционных усилителей, запоминающих устройств и многих других изделий, в каждом из которых было не менее полусотни типов ИС. Одни микросхемы обеспечивали очень высокое быстродействие, но при этом расходовали большую электрическую мощность, другие, наоборот, имели малое энергопотребление, но обладали невысоким быстродействием. Были необходимы и схемы, обладающие средними параметрами. Большую роль в достижении общего согласия сыграли военные из ЦНИИ-22 МО – ведущего института по элементной базе радиоэлектронной аппаратуры военного назначения – и головной организации Министерства обороны, курирующей эти проблемы. Их руководители, генералы Р.П. Покровский, П.И. Сугробов, Е.Я. Чаловский, В.П. Балашов, были и настоящими инженерами.
Смотр новой техники на полигоне в Кубинке. Слева направо: Калмыков, Колесников, Шокин, Устинов, Гречко, (?), Брежнев, Дементьев,(?), (?), Зверев и др. 1972 или 1973 г.
Для выпуска ИС первых типов в нужных количествах были подключены серийные полупроводниковые заводы министерства в Минске, Фрязине, Павловском Посаде, Новгороде. Скоро и этих мощностей стало не хватать, и к освоению технологии ИС были подключены ПО «Светлана», Новосибирский электроламповый завод, тбилисский «Мион», новые полупроводниковые заводы в Баку и Кишиневе, а потом еще и еще…
Когда говорится о подключении завода к выпуску ИС, это означает в первую очередь его переоснащение соответствующим оборудованием. Если для ИС начала 70-х годов характерные размеры элементов составляли 20 мкм, то к середине десятилетия их размеры уменьшились вдвое. Более того, начинался новый этап – переход к субмикронным размерам. Это требовало оптико-механического оборудования с более высокой разрешающей способностью и очередного переоснащения предприятий.
Годные приборы могут получиться, только если весь цикл их изготовления будет идти в чистейшей среде, исключающей загрязнение поверхности кристалла, поэтому производство ИС немыслимо без «чистых комнат». В первых «чистых комнатах», появившихся на предприятиях в конце шестидесятых годов, в 1 м3 воздуха оставалось где-то не более 3,5 тыс. частичек, но для производства сверхбольших интегральных схем такой воздух был уже слишком пыльным и не годился. Все необходимые компоненты «чистых комнат»: фильтры грубой и тонкой очистки с малошумными вентиляторами, создающими ламинарный (безвихревой) поток воздуха в зоне обработки кристалла – были разработаны и выпускались серийно предприятиями МЭП. Такие же требования по чистоте есть и к жидким средам обработки. Если кислоты и другие химические материалы закупались у химической промышленности, с постоянной борьбой за их немыслимую для химиков чистоту, то чистейшая вода для промывки пластин, которая требуется в огромных количествах, вырабатывалась на самих полупроводниковых предприятиях. Их нужно было оснастить системами подготовки деионизованной воды с двойной дистилляцией, замкнутыми контурами ее оборота в трубах из нержавеющей стали, механическими и ионными фильтрами для очистки от примесей, ультрафиолетовой очисткой от бактерий и другой органики, поселяющейся в трубах и пр.
После разделения пластины на отдельные кристаллы трудоемкость изготовления в расчете на отдельный прибор резко возрастает. Нужны совершеннейшие автоматы для посадки кристаллов в корпус, соединения проволокой контактной площадки с выводной рамкой, герметизации и формообразования выводов. Работа такого автомата, по сути являющегося миниатюрным роботом, производит на непосвященного человека фантастическое впечатление.
Последняя стадия полупроводникового производства – технический контроль продукта – для сложной интегральной схемы не могла уже обойтись без дорогостоящего измерительного оборудования с использованием ЭВМ. А.И., прекрасно зная возможности и обязанности МРП, довольно долго упрямо требовал от радистов обеспечения МЭП измерительными системами для интегральных схем, а те под разными предлогами уклонялись. Во всех других подобных случаях А.И. давно махнул бы рукой и взял это на свое министерство, а здесь долго не хотел уступать Калмыкову. Но измерительные комплексы все равно пришлось делать самим, или заказывать за рубежом, в частности в Венгрии. От МРП получали большие ЭВМ, а производство мини-компьютеров, необходимых и для проектирования и для управления производственными линиями, было налажено у себя, в шестом (машиностроительном) главке.
К 1975 году выпуск микросхем вырос по отношению к 1970 в 15,5 раза. Только заводом «Микрон» вместе с «Ангстремом», научившимся делать на кристалле по двадцать тысяч транзисторов, в 1975 году было выпущено 18 млн ИС, половина из которых была с военной приемкой. В 1976 году предприятия министерства выпустили уже почти 300 млн ИС, из которых более 85 % были полупроводниковыми. Они стали основной базой создания всех радиотехнических систем в стране, и каждый год число заявок на новые разработки увеличивалось.
При взаимодействии с заказчиками приборов стали переходить к построению комплексно-целевых программ (КЦП), в которых помимо создания собственно параметрического ряда ИС стали включать разработку базовой технологии, необходимого состава и единиц оборудования, нужных материалов, корпусов, оснастки и т. д. К 1974 году отрасль микроэлектроники развивалась уже главным образом с использованием КЦП. Одна из главнейших называлась «Микропроцессор» и была ориентирована на наиболее важные для текущего момента направления: бортовые ЭВМ для авиации, ракетостроения, кораблестроения, управления станками и технологическим оборудованием.
Среди результатов 1975 года министр отметил в первую очередь именно создание микропроцессора. Из других проблем: «Закончилась организационная перестройка отрасли, аппарат МЭПне будет расширен. Отрасль должна быть гибкой, скомплексированной, самоуправляемой. Производство товаров народного потребления выросло в 3раза, часы, калькуляторы, стереосистемы, квадро-[системы], видеомагнитофоны. Электроника для медицины» [329]Пролейко В.М., дневники, запись за 31 декабря 1975 г.
.
Дальнейший рост сложности аппаратуры, увеличение объема решаемых ею задач, потребовали перехода от комплексно-целевых программ к разработке аппаратурно-ориентированных программ (АОП) – созданию именно тех ИС, которые были необходимы для разработки данной системы. Надо думать, что для разработчиков аппаратных систем появление больших, затем сверхбольших интегральных схем, наконец, микропроцессоров, каждый раз сопровождалось все теми же психологическими кризисами. Хотя уже сама разработка КЦП являлась средством их преодоления, но для лечения применялись и более старые проверенные лекарства – в конце 1975 г. вышел совместный приказ А.И. и нового министра радиопромышленности П.С. Плешакова о разработке и применении микропроцессоров в важнейшей аппаратуре МРП.
Сверхответственные задачи перед электронной промышленностью были поставлены противоракетной обороной страны. Решение задач обнаружения целей и наведения противоракет было возможно только при использовании высокопроизводительных сверхбыстродействующих вычислительных комплексов. Такой супер-ЭВМ был «Эльбрус», разрабатывавшийся в ИТМиВТ под руководством В.С. Бурцева. Для ее построения были необходимы сверхбыстродействующих ИМС ЭСЛ-типа со временем задержки не более 2,0–2,5 нс. По решению Совмина и ВПК в 70-м году МЭП СССР было поручено начать разработку ИС серий 100, 500 и 700. Их ближайшим зарубежным аналогом были ИС фирмы «Motorola» серии МС10000. Один из разработчиков этой серии Н.М. Луканов вспоминал:
«Уже через квартал были изготовлены на сверхтонких слоях 6 типов ИМС, точно скопированных по топологии с ИМС США МС10000.
Наши ИМС в пластмассовых корпусах Валиев К.А. и Колесников В.Г. повезли на фирму «Моторола» в США.
Вернувшись из загранпоездки, Валиев К.А. рассказал:
– По ходу разговора чувствовалось, что американцы не верят, что мы владеем технологией изготовления ИМС высокого быстродействия. В какой-то момент я достал из портфеля большую упаковку с ИС серии 500, высыпал их на стол и заявил, что они могут их испытать.
Мы почувствовали их недоумение.
На следующее утро ИС были тщательно проанализированы по статическим и динамическим параметрам, а также были сделаны фотографии кристаллов, сняты профили и Ожеспектры.
– Ваши схемы действительно имеют более высокое быстродействие по сравнению с МС10000, у Вас хорошая технология. Но топология Ваших схем похожа один к одному на топологию наших схем, – с видимым удовольствием подвел итог представитель фирмы.
Наступило неловкое молчание по обе стороны стола.
– А мы специально изготовили ИС по нашей технологии, но по Вашей топологии, чтобы продемонстрировать возможности нашего производства, – подвел сокрушительный итог Валиев».
Освоение серийного производства микросхем серий 100, 500, 700 с приемкой заказчика стало важнейшей задачей на конец пятилетки. В июле 1974 года прошла коллегия МЭП по этому вопросу, за которой последовал соответствующий приказ министра. Курирование этих важнейших разработок было поручено первому заместителю министра В.Г. Колесникову.
Прогресс электроники затрагивал не только интегральные схемы. На основе изучения потребности отечественной промышленности, анализа зарубежных ИЭТ и прогноза их развития готовились программы на пятилетку по всем их видам. Во многих случаях автором и инициатором развития новых направлений электронной техники был сам А.И. Он постоянно требовал, чтобы задания на новые разработки соответствовали или опережали уровень зарубежных аналогов, были выше возможностей текущего дня. И это приносило свои плоды. Советские приборы СВЧ техники, с которыми А.И. Шокин имел дело уже три с лишним десятка лет, по своим параметрам все чаще выходили на уровень лучших зарубежных образцов, а то и просто стали превосходить их. Правда, как сказал однажды С.И. Ребров по поводу взаимодействия МРП – МЭП: «Они не могут, мы не знаем. Мы не знаем, что им нужно, они не знают, что мы можем».
В 60-70-х гг. был создан новый класс приборов – пролетные усилительные клистроны с низковольтной импульсной модуляцией по специальному электроду в электронной пушке. Их появление позволило резко поднять частоту повторения импульсов излучения многих бортовых и наземных радиолокационных станций. В 70-е годы была создана лампа бегущей волны «Чегет», способная работать и в импульсном, и в непрерывном режиме с одинаковой средней мощностью. Благодаря ее появлению открылось новое научно-техническое направление бортовых многофункциональных передатчиков РЛС со значительно улучшенными массогабаритными и другими характеристиками для самолетов-истребителей.
70-е годы можно характеризовать как период формирования полной и достаточной номенклатуры по всем классам конденсаторов и резисторов. При разработке конденсаторов основной упор делался на получение большей емкости при меньших габаритах за счет освоения новых материалов и технологий. К середине 70-х годов резко выросла потребность в подстроечных резисторах. Закрыть ее можно было только интенсивными методами. Для этого нужно было перейти на керметные резисторы, изготавливаемые методами интегральной технологии, более технологичные, поддающиеся автоматизации на всех этапах технологического цикла и исключающие использование дефицитной микронной проволоки. Разработка керметных резисторов и резистивных микросхем приказом министра были поручены НИИЭМП (директору А.И. Иванову) и ОКБ при Первом московском заводе резисторов (начальнику А.И. Антоняну). Вскоре на заводах 4-го ГУ (начальник Ю.П. Поцелуев) было налажено их производство в необходимых стране объемах.
Новые малогабаритные подстроечные компоненты – и потенциометры, и конденсаторы переменной емкости – могли монтироваться непосредственно на печатной плате, а не на передней панели устройства. Габариты трансформаторов и дросселей за счет применения ферритовых сердечников тоже стали резко уменьшаться, а верхняя граница их частотного диапазона так же резко расти. Так, новые катушки индуктивности с миниатюрными сердечниками были по своим размерам в 1000 раз меньше прежних коммерческих изделий. Предприятиями 5-го ГУ выпускалась огромная номенклатура коммутационных элементов: разъемных соединителей, кнопочных и галетных переключателей и др.
Наряду с быстрым увеличением объемов выпуска традиционных изделий решались сложные задачи по повышению их качества. В целом за годы руководства А.И. параметры резисторов были улучшены в десятки и даже тысячи раз. На одном из заседаний коллегии, где рассматривались вопросы надежности изделий электронной техники, министр сообщил, что финские специалисты, проанализировав один из типов наших проволочных резисторов, определили срок его службы в 360 лет!
Но и здесь электроника страдала от качества отечественных материалов не меньше, чем при создании полупроводниковых приборов. Например, металл, применяемый в переключателях, не давал сочетания необходимой жесткости с усталостными характеристиками. Ко всем относительно объективным сложностям с материалами добавлялись совсем уж субъективные, если не сказать глупые. Весь мир золотил контакты в разъемах, дабы таким способом избегнуть их окисления, при котором контакты нарушаются, а аппаратура выходит из строя. У нас из соображений экономии – ложной, так как толщина покрытия составляет не более трех микрон, – для гражданской аппаратуры это было запрещено. По этим же причинам ограничивалось применение тантала в конденсаторах. А ведь окись тантала в качестве диэлектрика в поляризованных и неполяризованных конденсаторах давала им возможность работать при высоких температурах (с легкостью в пределах 125 °C), да и габаритные размеры уменьшались на две трети по сравнению с электролитическими конденсаторами эквивалентной емкости. То, что эта копеечная экономия оборачивается громадными потерями при росте веса и габаритов аппаратуры и числа отказов, объяснить ответственным (а точнее – безответственным) чиновникам было невозможно, так как в их сознании электроника по-прежнему оставалась чем-то второстепенным, но с огромными – не по чину – запросами.
Сложнейшие задачи ставила не только оборонная техника. Очень ответственным делом стало освоение в самые короткие сроки выпуска номенклатуры изделий для передающей и приемной аппаратуры цветного телевидения. Номинально цветное вещание Московский телецентр начал 1 октября 1967 года, но существовавший на тот момент набор передающих трубок не мог удовлетворить программные телецентры ни по качеству передаваемого цветного изображения, ни по эксплуатационным характеристикам. В то время большинство передающих камер цветного телевидения в мире строились на видиконах с окисно-свинцовой мишенью (так называемых плюмбиконах) голландской фирмы Philips. Только ей удалось за счет внедрения державшихся в строжайшей тайне фирменных приемов в и без того сложный процесс формирования окисно-свинцовой мишени добиться нужного качества трубки. Секреты эти не удавалось раскрыть ни одной другой зарубежной фирме.
В нашей стране собственные программы формировали уже более 100 телецентров, и все их нужно было обеспечить цветными передающими камерами. С импортными трубками это было бы слишком накладно. А.И. лично занимался этой проблемой. Он порекомендовал Г. С. Вильдгрубе организовать у себя в институте комплексный отдел для координации хода разработки, изготовления опытных образцов и подготовки производства на серийных заводах, помог привлечь в кооперацию к головному институту работников смежных предприятий. И проблема налаживания собственного выпуска цветных передающих трубок была решена.
Без преувеличения выдающимся успехом стало освоение производства цветных кинескопов. Цветной кинескоп относится к числу сложнейших изделий техники – цикл его изготовления включает в себя более 6000 технологических и контрольных операций. Для сравнения можно указать, что цикл изготовления автомобиля «Жигули» состоит из 1500 операций. На производство цветного кинескопа идут материалы свыше четырехсот наименований. Американские специалисты предсказывали, что СССР не сможет наладить массовый выпуск цветных кинескопов раньше 2000 года. Называя этот срок, они исходили из собственной практики: Соединенные Штаты на это затратили четверть века.
У нас срок работы по созданию и освоению цветных кинескопов был установлен пять лет. Выполнение поручили старейшему и самому опытному Московскому электроламповому заводу. После реконструкции 1965 года его производственные мощности увеличились более чем в два раза. Министерство добилось исключения из его номенклатуры осветительных ламп накаливания, и завод получил новое, более точно отражавшее характер продукции название – Московский завод электровакуумных приборов (МЗЭВП). Здесь производились газоразрядные приборы, электровакуумное стекло и др. (всего около 1000 наименований), продукция экспортировалась в 30 стран. Свое старое название «МЭЛЗ» завод передал созданному объединению, став его головным предприятием. Чтобы пройти огромный путь от простой лампочки накаливания до самых сложных электронных приборов, воплотивших в себе высшие достижения технической мысли, – цветных кинескопов, потребовался неустанный труд всего коллектива, нужны были упорство и настойчивость изо дня в день, в течение многих лет. Этот труд был оценен высоко: главный инженер РА. Нилендер стал Героем Социалистического Труда, а двадцать девять работников завода стали лауреатами Государственной премии СССР.
Производство цветных кинескопов доверили создавать молодежи. На заводе было установлено 800 единиц технологического оборудования, спроектированных конструкторами объединения и выпущенных отечественными предприятиями, Впервые в мировой практике удалось совместить все многочисленные химические операции на одном конвейере. Предметом особой гордости стал химический участок нанесения люминофорных покрытий.
Одна из составных частей цветного кинескопа – так называемая теневая маска. Чтобы сделать маску, удовлетворяющую требованиям по точностям, временной и температурной стабильности, нужно было, прежде всего, разработать специальную технологию проката металла. Представьте себе ленту толщиной с лезвие безопасной бритвы трехкилометровой длины, у которой допуск на толщину по всей этой длине должен составлять 10 микрон, то есть величину, в 3 раза тоньше человеческого волоса. За это выдающееся достижение группа инженеров была удостоена Государственной премии СССР. Читателю нужно иметь очень хорошее воображение (если он не специалист), чтобы оценить, сколько же сил, энергии, времени и нервов пришлось потратить на получение ленты нужного качества, а всего из тех четырехсот наименований материалов понадобилось разработать заново более трети.
Предсказания заокеанских специалистов были опровергнуты, и МЭЛЗ первым в стране освоил выпуск цветных кинескопов за пять лет.
Темпы роста электронной промышленности СССР были высочайшие. По отношению к 1960 году среднегодовой объем выпускаемой ею продукции возрос к 1975 году в 23 раза! Для сравнения – по всей промышленности СССР этот показатель составил 3,25 раза.
Секретарь ЦК КПСС К.У.Черненко на заводе «Хроматрон». На переднем плане слева направо: (?), Черненко, Потемкин, Шокин, Илюшин
В IX пятилетке (1971–1975 гг.) темпы роста были самыми высокими за все время существования МЭП – в среднем по 25,1 % в год. Но на серийных заводах освоение новых изделий, особенно интегральных схем, шло сложно, и А.И. это не могло не тревожить. Например, освоенные на кишиневском заводе «Мезон» ИС «Микроватт» из-за низкой надежности заказчик отказался ставить в аппаратуру, и по требованию ВПК было принято решение о возобновлении военных поставок схем с завода «Микрон». Возвращение снятых к тому времени здесь с производства микросхем привело к дополнительным осложнениям в работе предприятия. В целом по итогам IX пятилетки Научный центр при всех своих успехах и достижениях сработал не так, как хотелось бы. Наметилось замедление в развитии, темпы погони за США снизились. А это было недопустимо.
Американский сенатор Джексон популярный у нас вследствие «поправки Джексона-Вэника» придумал эту поправку не просто так, а из-за достижений советской электроники после доклада Торнтона и визита Никсона, который хоть сам и не доехал, но нужные люди смогли получить нужные впечатления. Джексон направил в Сенат письмо и выступил там 11 июня 74-го г. Он заострил внимание сенаторов на том, что только в области компьютеров ждут решения более 200 заявок на лицензии в СССР и соц. страны и решать судьбу этих лицензий должно решать Министерство обороны. СССР заинтересован не столько в нашей продукции, сколько в технологии. СССР намного отстает от нас в области передачи теоретических знаний в производство. Главное препятствие – отсутствие надежных ИС и современной технологии. Джексона испугал подписанный протокол о намерениях с фирмой Control Data Corp на строительство крупнейшего в мире завода по интегральным схемам. «В СССР трудности производства надежных ИС в достаточном количестве. В производстве ИС – главное поточное производство. Совершенство технологии не в ИС, а в поточной линии. Подписание контракта – устранение трудностей СССР. Мы всегда за торговлю с потенциальными противниками ради обогащения. Железный лом, проданный Японии, обернулся против США. Продажа двигателей Rolls-Roys Англией СССР <породила проблему> МИГов во время <Корейской > войны. СССР имеет больше людей, самолетов, танков, оружия. Более высокое качество нашего оружия основано почти исключительно на наших более передовых технологических процессах и производственном умении. Если мы не передадим Советскому Союзу нашу самую совершенную технологию, я не верю в то, что, учитывая природу наших обществ, он когда-либо догонит нас. По правде говоря, я [Джексон] считаю, что он будет постоянно все больше и больше отставать. Если подпишем контракт – покажем рекорд близорукости» .
Александр Иванович считал, что в США не могут простить то, что СССР вышел на равный с США уровень.
И лидер гонки, опираясь на свое изначальное преимущество, все шел и шел вперед. Более того, проблемам развития субмикронной микроэлектроники в США был придан высший государственный приоритет. Уменьшение до субмикронных размеров элементов на интегральных схемах позволяло делать их все более быстродействующими и с все более усложняющимися функциями.
В 1976 году в США появилась так называемая «Программа Пентагона», по которой в электронные фирмы из государственного бюджета самой богатой страны мира потекли колоссальные финансовые потоки. По названию понятно, что основная направленность работ была чисто военная. Действительно, ее целью было создание комплекта сверхбольших и сверхскоростных интегральных схем с широчайшими вычислительными возможностями, к тому же с повышенной радиационной стойкостью. Этот набор предназначался для систем управления стратегических крылатых ракет и других интеллектуальных сверхточных видов оружия, применяемых в условиях ядерной войны. Однако выполнение именно этой военной программы за бюджетные деньги позволило создать технологии микропроцессорной техники нового поколения, которые и послужили впоследствии основой для создания небольших и недорогих, но мощных гражданских ЭВМ и всей концепции персональных компьютеров.
И в Японии создание субмикронной технологии примерно в это же время было также поставлено в разряд общенациональных задач. Для выполнения шестилетней государственной программы были объединены усилия крупнейших электронных компаний, направивших, отбросив конкуренцию, своих лучших разработчиков в единый коллектив. Выполнение программы должно было привести (и привело!) к дальнейшему расширению экспортного потенциала страны в области вычислительной техники и бытовой электроники.
Хотя всегда и во всех странах электроника развивалась при государственной поддержке, но масштабы этих национальных программ носили беспрецедентный характер вследствие резкого увеличения капиталоемкости производства полупроводниковых приборов. Поначалу казалось, что основные сложности субмикронной электроники будут только в литографии, но довольно скоро выяснилось, что это только одно из звеньев очень длинной цепи проблем по всему технологическому циклу, и предыдущий опыт малопригоден. Если в 1965 году мировая цена типовой производственной линии составляла 1 млн долл., то к 1980 году – уже более 50 млн долл. Размещать их нужно было в новых, в десять раз более дорогих зданиях, так как в существовавших обеспечить требуемые условия было уже невозможно. В 60-е годы 1 долл., затраченный на капитальное оборудование, приносил около 10 долл. в виде поступлений от продажи произведенной продукции, а к середине 80-х это отношение было уже приблизительно один к одному. Понятно, почему к развитию электроники требовалось подключение национальных ресурсов.
Начался новый виток гонки. Так же, как и в других странах, в СССР нужно было создавать практически еще одну, но гораздо более дорогую электронную промышленность, по крайней мере, в полупроводниковой электронике. Министерством были подготовлены предложения в 1975–1976 годах построить в Зеленограде ряд новых НИИ, ОКБ и заводов, реконструировать действующие предприятия, расширить социальное строительство для города. Момент был благоприятный, так как именно в эти годы благодаря «энергетическому кризису» на Западе, резкому повышению цен на нефть и расширению экспортного потенциала СССР в области нефти и газа, поступавших по трубопроводам с новых месторождений Сибири, в страну во все более заметных количествах потекли «нефтедоллары».
А.И. Шокин не упускал ни одной возможности, чтобы убедить руководство страны поставить дело развития электронной промышленности на новый уровень. Он практически ежегодно проводил выставки достижений электронной промышленности, на которые приглашал членов Политбюро, руководителей Совета Министров, ВПК, министров, возил их на предприятия. Увиденное производило впечатление на посетителей, и, например А.П. Кириленко задавал вопрос выступавшему в роли гида В.М. Пролейко: «Как сделать МЭП школой для других министерств, а
Шокина – наставником?» – и тут же председателю Госплана Н.К. Байбакову: «Почему недостаточно обеспечивает МЭП, какие материалы закупаются для МЭП?».
А.И. Шокин старался демонстрировать не только уровень ИЭТ, не только успехи в обеспечении военной радиоэлектронной аппаратуры, но и возможности применения электроники в связи, медицине, сельском хозяйстве, других отраслях народного хозяйства. Иногда он сам выступал в роли гида, но при всех его блестящих способностях и большом опыте популяризатора, аудитория, к которой он обращался, в некоторых случаях все же не могла понять, о чем идет речь.
Своих подчиненных Шокин учил – увеличивая требования, высказывайте их все более вежливо, хотя сам и не всегда был слишком вежливым. Но доклады руководству, выставки, статьи и выступления не прошли даром.
С одной стороны проявлялась заинтересованность в распространении опыта МЭП на другие отрасли промышленности. Вот, например, запись в дневнике В.М. Пролейко от 19 марта 1976 г.:
«А.Н. Косыгин в 5-й раз у нас в гостях, на выставке «Электроника – XXV съезду».
Вместо объявленных сразу 2-х часов пробыл 3 часа 50 минут (+Смирнов Л.В. + Давыдов К.К. + Карпов Анат.).
Спокойный интерес, сдержанные положительные оценки, живой интерес, способность быстро разобраться в тонких технических проблемах. Четкое мышление, действительно государственный подход. Озабоченность в связи с закупкой с/х продукции («все советские порты заняты кораблями с продовольствием»). Проблема иностранной валюты. «Я не работаю в электронике, но понимаю, что научно-техническая революция идет через электронику», «Электроника развивается и решает не только свои, но и общие задачи», «Несмотря на трудности с валютой в электронику нужно отдать большую часть возможных сверхплановых поступлений», «Я давно ставлю вопрос о необходимости развития в каждой отрасли собственного машиностроения. Ряд министров (Костоусов и др. возражают), но я убежден в этом».
Всегда удивляет, особенно на фоне VIP других, доброжелательность, вдумчивость и спокойная атмосфера, характерные для А.Н. Косыгина. Он дал высокую оценку достижениям, ему понравилась выставка и в финале: «Вы подумайте над тем, что я вам сказал, а я подумаю над тем, что вы сказали».
При проведении расширенной коллегии 23 марта 1976 года министр учил подчиненных: «Мы не должны жаловаться. У нас хорошие специалисты, но не хватает умения, должность ума не прибавляет. Золотое правило: заставить работать всех, <…> организовать работу других, из ограниченной массы информации выбирать важнейшую». По-прежнему проблемой оставались материалы и оборудование для электроники, но все же он видел необходимость улучшения работы конструкторов. Все начинается от них, машинное проектирование, приоритетные разработки, фундаментальные работы, патенты и политика в области патентов.
Приведем еще несколько выдержек из записных книжек В.М. Пролейко:
19 февраля 1976 г.
Шокин вновь проявил гениальность руководителя – вместо шатаний, какие заводы строить под Калугой, решил на Коллегии 19.2.75 строить Центр электронных материалов.
30 марта 1976 г.
Выставка. Шокин – президент АН СССР Александров Анатолий Петрович.
Шокин: «Нет необходимости соединять фундаментальную науку с промышленностью».
Александров: «Мне противно заниматься теми проблемами, которые не оставляют сухого остатка».
1) Собрать президиум АН по проблемам МЭП.
2) Помощь фториду хрома и Au (Легасов).
Токамак-20, оптическая и волноводная связь, гетеропереходы, Джозефсон (Харьковский институт низких температур), Лидоренко – емкостная молекулярная электроника. ЦМД – Свердловск (сверхдолговечность, электронная литография, ПЗС).
А вот запись от 30 марта 1976 г. о визите на выставку члена Политбюро ЦК КПССС А.П. Кириленко, проявившего живой интерес к тому, что даст электроника 2000 года:
«Мой ответ: микро-ЭВМ для каждого человека
– постоянная диагностика и оптимальный режим в любой момент,
– связь с любым человеком на Земле или в космосе,
– увеличение интеллектуальной мощности каждого (оптимальное поведение в любых условиях – по Волгину) за счет оптимизации ежедневного режима,
– информационные системы, любые запросы прямо из библиотеки, непосредственное ТВ изменение образования,
– избавление человека от механических процедур, управление временем.
Шокин – против сильных комплексов у себя, поэтому нет зама по науке, по экономике, по строительству. В МЭП зам по науке должен иметь техническое, технологическое и материаловедческое управление».
Нельзя не удивиться этому точному прогнозу начальника ГНТУ МЭП, хотя он и не преминул втихую «под настроение» покритиковать в дневнике министра. Тем ценнее вот такая оценка из того же дневника (запись от 6 марта 1979 г.):
«Министр. 70лет. Дважды Герой Соц. Труда, лауреат госпремий, 7орденов Ленина. Талантливый руководитель, внесший «выдающийся вклад» в развитие судостроения, радиопромышленности и особенно электроники. Никто из известных мне министров (Руднев, Плешаков, Первышин, Казаков, Финогенов, Егоров, Талызин, Месяц, Костандов, Костоусов, Ломако, Казанец) не может быть поставлен рядом по таланту и способностям. Ближе к
Устинову, Славскому и уже умершим Калмыкову, Бутоме, Звереву, Дементьеву, Псурцеву. Энергичен, грамотен, культурен и интеллигентен, прекрасный семьянин, много и разносторонне читает.
Обладает неожиданной и разнообразной фантазией. Эрудит с феноменальной памятью.
Может быть резок с равными себе и даже занимающими более высокие посты. Может быть беспощадным к подчиненным, ударяя в самые больные места.
Почти никогда не признает направлений, которые исходят не от него (качество, надежность, СУК, научное приборостроение, программное планирование, системный подход, микровычислительные системы).
Имея высочайший авторитет, давит им всех, заставляя всех подстраиваться под свое мнение в т. ч. директоров, начальников ГУ и уж конечно своих замов [333]В авторитете Шокина Пролейко лишний раз убедился, когда: «Два заместителя председателя СМ СССР Кириллин В.А. и Смирнов Л.В. представили меня на должность члена Коллегии – начальника ГУ ГКНТ в июне 1975 г. Шокин оказался сильнее.
Запись 10 февраля 1976 г. Пролейко стал членом коллегии МЭП.
.
Тов. Живков [334]Тодор Живков – первый секретарь Болгарской коммунистической партии.
отпросился у т. Брежнева в Крыму на 1 день раньше для встречи с т. Шокиным».
А как не быть резким, если с момента создания МЭП (1965 г.) объем вырос в 18 раз, а численность аппарата МЭП так и осталась 1200 чел. Когда обсуждалась записка Брежнева по исполнительской дисциплине, приводились такие данные: МЭП в 1973 г. получил 742 000 документов (690 000 в 1972 г.); направил 463 000 исходящих (364 000 в 1972 г.), выпустил 493 открытых приказа (750 в 1972 г.); получил 656 писем и жалоб трудящихся (577 в 1972 г.). Комментируя министр процитировал реплику из фильма «Бабы рязанские»: «Председатель на жалобы на отсутствие керосина для тракторов сказал бабам: «Керосина нет, но я сам к вам приеду».
А вот записи относящиеся к периоду наивысшего развития электронной промышленности СССР после выполнения задания пятилетки на три месяца раньше срока:
20 октября 1980 г.
Шокин. Поздравление Л.И. Брежневым электронной промышленности. 1300 тысяч работающих – прекратить увеличение работающих.
Пожелания из поздравления – закон. Шокин.
Интервью Шокина по радио по 1-й программе – 2 мин., по «Маяку» – 5 мин. Главный вопрос – как МЭП выполнил такой напряженный план?
Содержание: благодарность Л.И. Брежневу, только напряженный план создает обстановку творческого труда. Мы предъявляем очень высокие требования к НИИ, КБ. За 5лет 98 % НИОКР соответствуют или превышают известный нам зарубежный уровень. 3 причины:
– работа по комплексно-целевым программам;
– каждый НИИ имеет мощный завод;
– внедрены новые формы связей науки с производством в т. ч. НПО.
Мощное машиностроение МЭП, каждое новое оборудование имеет производительность не менее 2-х раз выше. Новые процессы. Благодарность химикам, цветной металлургии, АН, повседневная связь с Президентом АНА.П. Александровым, связь с ВУЗ. Встреча 26-го съезда.
3 марта 1981 г.
Встреча с делегатами XXVI съезда КПСС.
Шокин. 48 делегатов, 1300 тыс. работников… 300 городов и поселков. 48 делегатов от МЭП – больше некоторых республик. Из 48 чел. 30 рабочих, 6 мастеров. Директора Иванов Э.Е., Петросян Э.А., Мушкарев В.Г., Потемкин Ю.П., Добряков А.В., Пшеничный В.В., Романов В.Н.…
Брежнев Л.И. говорил о миниатюрных ЭВМ, микропроцессорах, автоматизированном производстве.
Шокин: «Не допускать эйфории». <…>
40 выступлений по докл. Брежнева, в т. ч. только 1 министр Шокин.
16 ноября 1981 г.
Пленум ЦК КПСС. Выступление Брежнева: «Доброго слова заслуживают изделия, выпускаемые на предприятиях министерств, которыми руководят Первышин Э.К. и Шокин А.И.».
9 апреля 1982 г.
Ш<окин> – многократное подчеркивание большой редкости таланта организатора, чем ученого, особенно организатора науки (ссылка на академика Тамма) – компенсация всех минусов моей работы.
11 ноября 1982 г.
Сообщение по ТВ о скоропостижной смерти Л.И. Брежнева в 8.30.
Шокин: «…выдающийся человек, Ленинский стиль, доброта, много сделал для мира. Я лично знал его с первых лет. Мы потеряли хорошего человека. Он очень много делал для электроники.».
19 сентября 1983 г.
Шокин – Рейган стремится довести до каждой семьи неприязнь и ненависть к СССР. <…> Обыгрывается сбитый в ночь на 1 сентября 1983 г. нашими самолетами Боинг-747Южнокорейской авиакомпании с 283 пассажирами + экипаж (в т. ч. 30 американцев, 15 канадцев, 18 филиппинцев) зашедший на 500 км на территорию СССР и 2,5 часа находившийся на нашей территории. Параллельно шел американский разведчик RS-135. Боинг-747 шел без огней не отвечал на любые радиозапросы, не реагировал на предупреждающую серию из 150 трассирующих снарядов.
Рейган: «Пусть лучше дети умрут сейчас верующими в бога, чем потом при коммунизме не верующими в бога».
28 октября 1984 г.
75 лет Шокина А.И. 2-й день (со вчерашнего, после моего доклада по 17 системам ВВС) он у Устинова. Поздравление члена Коллегии «К» – только не увеличивайте темп и Вашу неповторимую производительность (трудоспособность), мы и так за Вами еле-еле успеваем.
К 8 орденам Ленина дважды Героя – орден Октябрьской Революции».
Такая поддержка не могла не вызывать кое у кого зависть и стремление опорочить достижения электроники. Недаром ходила шутка: «МЭП – «Мы Это Предлагаем»; МРП – «Мы Решительно Против».
Доносы на А.И. писали многие. Читатель, надеюсь, помнит, как его вызывали на Лубянку, как писала в «Правде» М. Шагинян. Это продолжалось и теперь, когда он стал министром. Если бы доносы писали только смежники, это было бы полбеды, – гораздо хуже было то, что писали вроде бы свои. Еще в шестьдесят четвертом году Ф.Г. Старос, обиженный, что не стал генеральным директором Научного центра вместе со своим заместителем И. Бергом, написал Хрущеву о том, как его «затирают» в ГКЭТ. Хрущева в этот момент сняли, бумагу переслали А.И., но он, ценя деловые качества Староса и понимая его наивность в отношении советской действительности, ограничился легкой воспитательной работой. Ни о каком преследовании, как это иногда любят сегодня расписывать, и речи не было. Наоборот, А.И. защищал начальника КБ-2 от недоброжелательного отношения со стороны Г.В. Романова, первого секретаря Ленинградского обкома, для которого вся научная деятельность КБ-2 меркла перед мнимыми и действительными кадровыми грехами Староса, хотя истинной подоплекой, конечно же, была поддержка ставшего опальным Хрущева. Только благодаря мощному сопротивлению министра, Старос остался на своем посту. Ему были предоставлены все возможности для того, чтобы довести до конца свои работы, и он в конечном счете создал на основе своей УМ-1 боевую информационно-управляющую систему (БИУС) «Узел» для дизельных подводных лодок проектов 641Б и 877, был удостоен звания лауреата Государственной премии. Не сразу, но Старос все это понял, и когда был уже сотрудником Дальневосточного отделения АН СССР, слал А.И. из Владивостока собственноручно нарисованные открытки с написанными на английском языке поздравлениями с Новым годом.
Еще один случай крупных неприятностей А.И. связан с одним из ведущих и много знающих разработчиков СВЧ-приборов А.П. Федосеевым. Его имя, несмотря на закрытость тематики, было известно в научных кругах, фигурировало в энциклопедиях. Был он, что называется, невыездной и в 1972 году обратился к министру с просьбой разрешить ему загранкомандировку.
Как бы ни жаловались подчиненные на резкость министра, но А.И. была свойственна чуткость к людям и их заботам. С просьбами личного характера к нему обращалось очень много людей: и родственники, и знакомые, и бывшие сослуживцы, и, естественно, работники отрасли. Несмотря на то, что он зачастую уставал от этих просьб, зная, что далеко не всегда мог существенно помочь, поскольку чаще всего речь шла о жилье, он старался людям не отказывать и попытаться сделать все, что было в его силах. Тем более было приятно, когда приходило вот такое, например, письмо:
«Многоуважаемый Александр Иванович!
Нет человеческих сил передать Вам свою огромную благодарность за Ваше чуткое отношение к решению моего вопроса.
Я обратился к Вам, когда Вы посетили наше предприятие в городе Зеленограде. Мне было не совсем удобно, так как я был в рабочей спецовке, но несмотря на это Вы внимательно выслушали меня и обещали помочь в моей просьбе.
Теперь о себе. Я служил в погран. войсках. Был случай, когда на моем участке перешел границу нарушитель. Я получил боевой приказ: в зимнее время преследовать нарушителя, будучи одетым в теплую одежду, мне было не успеть за нарушителем, я принял решение: снял с себя все теплое, и в одних носках, в гимнастерке и брюках по снегу догнал и задержал нарушителя, за что получил благодарность командования военного округа.
После чего меня забрали в военный госпиталь, где, пролежав 3 месяца, поправив немного свое здоровье, был демобилизован из погран. войск и вернулся в Москву. Кроме всего описанного до болезни был спортсменом, защищал честь Родины в некоторых странах народной демократии, президенты этих стран принимали нашу спортивную делегацию и выражали удовлетворение нашими успехами. Я пишу Вам об этом для того, чтобы Вы знали, что принятое Вами решение не ошибочное. Я хочу заверить Вас, что еще больше приложу сил и старания, чтобы в лице всего коллектива оправдать Ваше доверие. Я и моя семья относим Вашу простоту и чуткость к высоким идеям ленинского стиля в работе.
В заключение еще раз просим всей семьей принять нашу семейную признательность. Хотим поздравить с 51 годовщиной Великой Октябрьской Социалистической Революции Вас, Александр Иванович, Вашу супругу, Ваших детей, преданных ленинской партии. Всегда и всю жизнь будем помнить всей семьей о преданном и чутком ленинце – министре электронной промышленности товарище Шокине Александре Ивановиче.
Слесарь з-да «Пьезоэлемент» Сазонов Валерий Васильевич
Жена Сазонова Алевтина Федоровна
Дочь Сазонова Марина Валерьевна
26 октября 1968 г.»
Скорее всего, речь здесь тоже шла о типичном случае с квартирой. Неудивительно было, что А.И. заговорил с человеком в рабочей спецовке – он всегда так делал при посещении предприятий. Неудивительно и то, что он постарался помочь человеку и помог. Неудивительно также, что человек оказался порядочным и заслуженным, гордым за свою биографию – большинство людей именно такие. Пожалуй, самым удивительным в этом письме мне показалось, что рядовой пограничник тех лет прекрасно знал, каким образом лучше всего выполнить свой долг при преследовании нарушителя. Сегодня даже не все генералы спецслужб это знают.
И к доктору технических наук Федосееву А.И. проявил такую же чуткость. Федосеев был одним из главных разработчиков магнетронов, выпускавшихся в большом количестве на разных заводах и шедших на комплектацию наземных и бортовых радиолокационных станций. Он работал на «Светлане», в Новосибирске, во Фрязине, а последнее время возглавлял коллектив из пятисот человек в новом НИИ на Юго-Западе Москвы (НИИ «Титан»).
Федосееву очень нужно было выехать за границу. Вот как он сам об этом рассказывал в интервью «Огоньку»:
«<… >И тогда я написал письмо министру электротехнической <так в тексте, правильно, конечно, «электронной»> промышленности Александру Ивановичу Шокину. Я знал его еще тогда, когда он был безвестным инженером. И он считал, что знал меня. Во всяком случае, после моего письма, в котором я описал все свои злоключения с несостоявшимися поездками, он сразу принял меры. Меня срочно вызвали в иностранный отдел министерства и сказали, что я, буквально через неделю, в составе советской делегации вылетаю в Париж на международную авиационную выставку. Шокин снял кого-то из делегации и поставил меня».
Он был уже немолод – 61 год, в Москве у него оставались жена, сын двадцати семи лет и дочь. Разрешая ему командировку за границу, министр и это обстоятельство, наверное, принимал во внимание.
А оказалось, что уже лет десять Федосеев жил идеей перебраться на Запад, скрывая это абсолютно от всех, едва ли не от себя самого. На шестой день пребывания в Париже, он, оказавшись на несколько минут один, сбежал от своего компаньона и начальника И.Т. Якименко (начальника первого Главного управления МЭП, ведавшего вакуумной СВЧ-техникой) и направился в посольство Англии.
Последствия были очень серьезные, поскольку предатель был осведомлен о «святая святых» – рабочих частотах радиолокационной техники, систем государственного опознавания и многих других совершенно секретных вещах. Для непосвященных сообщу, что, например, направлявшиеся во Вьетнам или арабские страны системы ПВО отличались от применяемых в советских войсках даже диапазоном излучаемых радиоволн. Министру за человечность и доверчивость досталось, хотя на него свалили и чужие грехи, ведь конечной решающей инстанцией был аппарат ЦК. Во множестве случаев, когда министр давал разрешение на выезд осведомленных сотрудников, в ЦК накладывали запрет, но Федосеев с давних пор ходил там в любимчиках. Его поддерживали и материально (уже в сорок восьмом году он стал получать персональную зарплату – пять тысяч рублей, больше, чем директор предприятия, на котором он работал, и больше А.И. Помните постановление ГКО?) и морально (он стал лауреатом Ленинской премии, кавалером орденов Ленина, Трудового Красного Знамени и т. д.). Совсем незадолго до поездки Федосееву по представлению А.И. Шокина было присвоено звание Героя Социалистического Труда, и награду он уже получил, но по рассказам очевидцев не надел даже при вручении…
Министр понимал всю тяжесть последствий случившегося и не снимал с себя ответственности, но не собирался и соглашаться с огульными обвинениями только в свой адрес. Человеку в душу не влезешь. Что он должен был заподозрить в человеке, имевшем немало научных и производственных достижений, если и в ЦК, и в КГБ со всем его аппаратом и возможностями тоже ничего против Федосеева не имели? Самым обидным было то, что воспитывал министра электронной промышленности вовсе не его прямой начальник Косыгин, и даже не Устинов, а занимавшийся идеологическими вопросами секретарь ЦК КПСС П.Н. Демичев. Какое моральное право он имел учить человека, уже сорок лет отдававшего всего себя укреплению обороноспособности государства? Когда Демичев был назначен к своей партийной должности еще и на должность министра культуры (тоже не ахти какая ответственность, но все же более конкретная), и у него один за другим и одна за другой стали оставаться за рубежом звезды оперы и балета то из Большого театра, то из Кировского, Александр Иванович не мог отказать себе в некоторых саркастических комментариях.
В незримой борьбе с аппаратом ЦК за самостоятельную политику, особенно кадровую, этот эпизод сильно сыграл против А.И., но он не опускал руки, стараясь, если не получалось с руководителями, наладить отношения с исполнителями и сделать их своими сторонниками. Одним из эффективных способов укрепления позиций было делегирование своих людей, и такая работа велась постоянно. Результаты появились далеко не сразу, с потерями в карьере для некоторых людей, но появились. Сколь бы ни было злосчастным происшествие с Федосеевым, но работу электронной промышленности остановить оно не могло, и как бы тяжело ни переживал ЧП А.И., но, вопреки информации «Огонька», инфаркта у него от этого, слава Богу, не было, и прожил он еще целых пятнадцать лет.
Когда в 1974 году А.И. стукнуло 65 лет, то по существовавшим обычаям не наградить его было нельзя, и он получил очередной, пятый по счету, орден Ленина. Из всех действовавших министров оборонных отраслей кроме А.И. только еще министр машиностроения В.В. Бахирев не имел звания Героя Социалистического Труда, но он и был самый молодой по возрасту, да и министром стал только в 1968 году. Славский был трижды Героем (награжден в 1949, 1953, 1962 гг.), Устинов имел к тому времени две медали «Серп и Молот» (1942, 1961), Дементьев (1941), Бутома (1959), Калмыков (1961 г.), Смирнов (1961 г.), Руднев (1961), Зверев (1972) и Афанасьев (1973) – по одной. Славский награждался после успешных испытаний атомных и водородных бомб, Звезды Устинова и Дементьева военных лет получены понятно за что, Бутома получил свою Звезду за первую атомную подводную лодку. Звезды 1961 года – за полет Гагарина. Афанасьев в один год с Героем стал еще и лауреатом Ленинской премии. Зверев стал Героем по совокупности к шестидесятилетию. А.И. сам себе цену знал, считал себя не хуже других и не слишком переживал, но все же расценивал свое «отставание» как неуважение к отрасли.
Фрагмент фотографии, сделанной после вручения наград в Кремле. Слева направо сидят: А.И. Шокин, И.В. Капитонов, Ш.Р. Рашидов, В.В. Щербицкий, Н.В. Подгорный, В.И. Чуйков; стоят А.А. Леонов и др.
Правда, последующие события показали: влияние и поддержка понимающих значение электроники росло – в противном случае А.И., каких бы выдающихся способностей он ни имел, достичь успеха не удалось бы. Непримиримая предвзятость (иначе не назовешь) партийных чиновников вызвала негодование у всех, кто понимал действительные заслуги А.И. перед государством за сорок с лишним лет работы в оборонной промышленности. Судя по всему, главным среди возмутившихся был Д.Ф. Устинов, высоко продвинувшийся к этому времени в иерархии руководства страной и бывший еще на подъеме. Так или иначе, но в начале февраля 1975 года вышел Указ о присвоении А.И. Шокину звания Героя Социалистического Труда, с вручением помимо медали «Серп и Молот» еще одного (шестого) ордена Ленина.
Это событие нельзя считать простым награждением к дате, каких в годы правления Л.И. Брежнева было столь много. Оно отразило определенную подвижку высших кругов к пониманию того факта, что именно электронной промышленности страна обязана всеми достижениями в авиакосмической технике, создании средств вычислительной техники, радиоэлектронных вооружений, и пр.
Вот характерный эпизод, произошедший при посещении Зеленограда министром обороны СССР того времени маршалом А.А. Гречко. А.И., естественно, сопровождал его. В программу входил осмотр системы автоматизированного проектирования микросхем в НИИМЭ. Рассказывая о работе системы и показывая указкой на чертеж с изображением топологии микросхемы, директор института К.А. Валиев не без гордости сообщил, что транзистор занимает ни кристалле площадь всего-навсего 100 квадратных микрон. Маршал вопросительно посмотрел сначала на А.И., затем на Валиева. Немая сцена продолжалась несколько секунд, пока последний, не поднял руку к своей голове и, вырвав пальцами один волос, не произнес: «Вот видите, человеческий волос имеет диаметр только 30 микрон, и мы можем разместить на его срезе несколько транзисторов». Не выразив никаких эмоций, маршал взглянул на А.И., и после этого вся делегация проследовала дальше по маршруту.
Трудно правильно оценить перспективность субмикронной полупроводниковой электроники, не зная, что такое микрон! Вот воспоминания
A. А. Васенкова о строительстве синхротрона как раз под эти задачи: «Кто-то из окружения бывшего 1-го секретаря МГК КПСС, члена Политбюро
B. В. Гришина сказал, что в Зеленограде согласно постановлению будет строиться атомный комплекс, очень опасный, он может уничтожить весь город. В.В. Гришин дал указание главному архитектору Москвы М.В. Посохину не отводить участок и не разрешать строительство. Естественно, это стало известно мне – тогда директору НИИФП. Я встречался с руководством ГлавАПУ и М.В. Посохиным – бесполезно. Рассказал об этом министру
А.И. Шокину. Александр Иванович позвонил в МГК КПСС и тоже получил отказ (несмотря на Постановление ЦК КПСС и СМ СССР, подписанное Л.И. Брежневым и Н.А. Тихоновым). Обдумав, обсудив со мной ситуацию, министр позвонил по кремлевскому телефону 1-му заместителю Л.И. Брежнева по партии К.У. Черненко. Тот его внимательно выслушал и пообещал доложить Леониду Ильичу. Как стало известно несколько позже, вскоре на заседании Политбюро Л.И. Брежнев спросил у В.В. Гришина, «почему он мешает научно-техническому прогрессу и препятствует выполнению Постановления в Зеленограде». На что В.В. Гришин ответил, что зеленоградские ученые пытаются создать… новую атомную бомбу, что опасно для Москвы. Л.И. Брежнев спросил: «А кто у нас в стране Генеральный секретарь, я или вы?» Так был решен вопрос о строительстве синхротрона, правда, на это понадобилось почти полтора года…»
Конечно, были и понимающие люди, без которых не было бы имевшихся успехов. Посетивший развернутую к XXV съезду выставку в ЦНИИ «Электроника» со ставшим уже традиционным названием «Электроника-76» А.Н. Косыгин оставил такую запись в книге почетных посетителей:
«Мне приводилось не раз знакомиться с выставками изделий электронной промышленности. Еще несколько лет назад трудно было себе представить, что за относительно короткий срок электронная промышленность сможет добиться таких больших успехов, о которых свидетельствует сегодняшняя выставка.
На выставке в ЦНИИ «Электроника». Слева направо: П.М. Стуколов, Ю.В. Стечишин, В.М. Пролейко, (?), А.Н.Косыгин, (?), (?), А.И. Шокин
В настоящее время электроника развивается намного быстрее других отраслей, и с каждым годом все больше возрастает значение и роль ее в народном хозяйстве. Электронная промышленность стала базовой отраслью, которая своей продукцией оказывает серьезное влияние на технический уровень многих отраслей производства.
Перед работниками электронной промышленности поставлены большие, сложные задачи по созданию новых видов электронных изделий и ускорению освоения их серийного производства.
Хочу поздравить с замечательными достижениями ученых, инженернотехнических работников и рабочих, создавших к XXV съезду КПСС ряд новых электронных машин, приборов и других важных изделий, и пожелать им дальнейших творческих успехов.
Можно не сомневаться, что ученые, специалисты и рабочие электронной промышленности успешно справятся с поставленными перед ними задачами.
А. Косыгин
19/III-1976 г.»
Но умный Косыгин уже долгое время был не совсем у дел, а в октябре 1980 года его и вовсе отправили в отставку. Шокин с Устиновым, недавно ставшим министром обороны, членом Политбюро и Маршалом Советского Союза, да еще Славский остались последними из могикан первого после восстановления министерств (1965 года) состава руководителей оборонных отраслей промышленности. В 1974 году ушел из жизни В.Д. Калмыков, в 1976-м – Б.Е. Бутома, в 1977-м – П.В. Дементьев, в 1978-м – С.А. Зверев, в 1980-м – К.Н. Руднев. Число людей в верховной власти, которые понимали, что именно электроника в современных условиях стала основой могущества страны, и так-то не очень большое, все быстрее шло на убыль.
Поэтому для А.И. новое положение Дмитрия Федоровича означало приход в высшее руководство, прежде всего грамотного человека, прекрасно знавшего не только оборонную промышленность (а уж военную технику – в деталях), но и ее место в народном хозяйстве в целом – при Хрущеве Устинов занимал пост Председателя Высшего совета народного хозяйства СССР. Несмотря на высокие воинские звания, полученные еще во время войны на посту наркома оборонной промышленности, о том, что он штатский человек, Устинов сразу же и заявил своим новым подчиненным: «Я военных академий не заканчивал, поэтому я не охотник и не рыбак». Тем самым он дал понять, что теперь их удел работать от зари до зари, как он сам всю жизнь привык. Правда, говорят, что на самом деле охотой он иногда все же баловался.
Новый министр обороны старался укрепить связи военных с промышленностью, улучшить их знакомство с возможностями электроники. В июле семьдесят девятого года он вновь привел весь руководящий состав своего ведомства на выставку в ЦНИИ «Электроника».
«Вспоминается одно важное техническое совещание, проводимое Д.Ф. Устиновым по развитию систем отображении информации с участием министров оборонных отраслей промышленности, конструкторов, представителей заказывающих управлений и НИО Минобороны. Обсуждался вопрос об использовании лазерных приборов, разработкой которых занимался не только Минэлектронпром.
Д.Ф. Устинов спросил, кто возьмется за их создание. В зале наступила тишина. Тогда он спустился с трибуны, подошел к А.И. Шокину, сидящему в первом ряду, и очень уважительно произнес: «Александр Иванович, прошу Вас взять на Минэлектронпром головную роль». Александр Иванович согласился, но оговорил необходимые условия, которые были приняты».
Так что А.И. был доволен назначением Устинова: «Наш человек – промышленник!» Устинов начал было проводить политику стандартизации вооружений, унификации военной техники, комплектующих изделий и материалов. Он хорошо представлял, чем, например, может обернуться в военное время та же огромная номенклатура смазочных масел для танков и т. п. Однако и он не мог совладать с конструкторами, по-прежнему очень влиятельными и капризными. Да и сам со своей неуемной энергией стал пробивать все новые разработки военной техники по принципу «дальше всех, быстрее всех, больше всех», не применяя к ним комплексного подхода и вопреки своим же благим намерениям. Соответственно и число заявок на интегральные схемы сугубо частного применения росло, перегружая ограниченные возможности МЭП.
Для многих новых участников заседаний Совета Министров, ВПК, совещаний, посвященных общим и частным проблемам развития электронной промышленности, электроника так забежала вперед от среднего уровня развития промышленности в стране, что они далеко не всегда могли воспринять суть доклада (а некоторые никогда), тем более принять правильные решения. Так, например, когда программа по созданию полупроводниковых БИС оперативного запоминающего устройства (ОЗУ) с емкостью 4 килобита (кристалл содержит около 20 000 транзисторов) докладывалась на заседании ВПК, то в повестке ей было отведено всего 15 минут. Но разъяснить участникам, что эта БИС была эквивалентна по своим функциональным возможностям двум печатным платам размером 50 х 50 см, с несколькими тысячами ферритовых колец памяти и двумя с половиной сотнями гибридных ИС «Посол», и убедить их поддержать программу удалось только после двухчасовой дискуссии.
Насколько такая поддержка была необходима, и в каких объемах, видно хотя бы из следующего. В базовом процессе производства одного только этого ОЗУ 4К использовалось 109 типов основного оборудования и 210 типов вспомогательного, и многое нужно еще было разработать. Причем сроки разработки и его опытная эксплуатация должны были опережать начало производства ИС. К счастью (хотя и вынужденно), была возможность создавать и осваивать в серийном производстве это оборудование в самом МЭП.
Многие в правительстве, а тем более в ЦК, считали, что затраты в таких размерах на электронную промышленность нецелесообразны, а запросы МЭПа «явно завышены», так что: «Надо не ходить с просьбами, а лучше работать». Часто вместо ожидаемой поддержки в ускорении темпов развития электроники А.И. наталкивался на безразличие руководства, а то и растущую зависть и недоброжелательность со стороны конкурентов. Деньги предпочитали в буквальном смысле слова закапывать в землю: на мелиорацию земель, эффективность которой была довольно сомнительной, в 1976–1980 годах было выделено 38,6 миллиардов рублей. А главное, приближалась Олимпиада-80, нужно было строить олимпийские объекты, что особенно волновало руководство Москвы. Зеленоград мог и подождать.
Превратить развитие советской электроники в важнейшую национальную программу А.И., к сожалению, так и не удалось. На прошедшей в июне 1975 года отраслевой конференции министр в своем докладе был вынужден сказать, что планируемый министерству рост объема производства в 2,2 раза в грядущей пятилетке должен быть достигнут без увеличения ассигнований по сравнению с предыдущей. Путь был один – повышение производительности и эффективности труда. Чтобы обеспечить потребность в БИС, требовалось на порядок повысить выход годных изделий, поэтому основным лозунгом конференции, который министр и поставил во главу угла, была роль технолога в Х пятилетке: «Технолог должен переместиться на передний край научно-технического прогресса, сегодня его значение чрезвычайно повышается». А.И. в докладе акцентировал внимание на ключевых позициях: резком повышении степени интеграции при одновременном уменьшении размера кристаллов, переходе на проекционную и «сухую» фотолитографию с автоматизацией процессов, освоении разработанной «Светланой» ионно-плазменной технологии в производстве фотошаблонов, использовании ионной имплантации и др.
Одним из главных методов повышения производительности было увеличение диаметра кремниевых пластин. Министр потребовал в 1976 году завершить перевод производства на пластины диаметром 60 мм, а в течение пятилетки осуществить переход на пластины диаметром 75 мм. Для этого предприятия нужно было оснастить диффузионным и сервисным к нему оборудованием под этот диаметр, а отживший свой век алмазный скрайбер заменить на лазерный. Не забыл он и переход на групповые методы сборки, беспроволочный монтаж с использованием промежуточных рамок, и повышение качества материалов.
По приказу министра была рассмотрена специализация 26 предприятий полупроводниковой отрасли (НИИ, КБ, заводов). Все они в той или иной степени нуждались в новом технологическом оборудовании, вычислительной технике для САПР, материалах. Результаты обследования и выработанные мероприятия были сначала обсуждены на НТС Научного центра с участием первого заместителя министра В.Г. Колесникова. Затем их рассмотрели на Координационном научно-техническом совете министерства и закрепили приказами по Главным управлениям.
С 1976 года началось интенсивное использование микропроцессоров и других сложных интегральных схем в разработках важнейших наземных комплексов и бортовых систем: ракетных, спутниковых, зенитных, авиационных, морских. Потребность в них росла изо дня в день, а удовлетворялась далеко не полностью. Плановые задания срывались. Сложившаяся в микроэлектронике обстановка начала создавать определенные сложности для устойчивости работы всего министерства, поскольку объем выпуска продукции по второму ГУ, отвечавшему за полупроводниковую промышленность, составлял уже около 40 % от общего объема выпуска всей отрасли. Главк оказался не в силах самостоятельно управлять некоторыми своими предприятиями, особенно удаленными от Москвы.
В январе 1976 года А.И. провел большое совещание в Научном центре, на котором подверг жесткой критике руководство главка за упущения в работе. Выступающих (это были директора всех головных предприятий объединения и руководители 2-го ГУ МЭП) он призвал забыть про успехи прошлых лет и мобилизоваться на выполнение X пятилетки. Он требовал новых идей и конкретных предложений по достижению мирового уровня, а в ответ слышал то, что и сам прекрасно знал. Про недостаточное обеспечение оборудованием, измерительной техникой, материалами и пр., ссылки на то, что темпы развития обеспечивающих министерств, не сопряжены с программой развития микроэлектроники. Так и не добившись желаемых результатов, А.И. прервал совещание на две недели, пригрозив прислать для укрепления «НЦ» варягов из Воронежа и других городов. Продолжения совещания не последовало, и угрозу свою насчет «варягов» министр не выполнил. Но организационные меры принял: образовал в июле 1976 года научно-производственное объединение «Научный центр» со статусом Главного управления, включив в него ряд серийных заводов, НИИ и КБ – всего 39 предприятий расположенных в пяти союзных республиках СССР, с восьмьюдесятью тысячами человек, половина из которых работала в Зеленограде. Новым генеральным директором НПО «Научный центр» был назначен молодой, но уже достаточно опытный директор НИИ материаловедения, доктор технических наук, профессор, член-корреспондент АН СССР А. Ю. Малинин.
Выступая на конференции в Зеленограде, посвященной созданию нового объединения, А.И. так сформулировал его задачи: «Центр должен заниматься концентрацией сил, специализацией, кооперированием, объединять научные силы и мощности, определять главные направления ударов и на них набирать силы. Большая перспектива лежит в объединении науки с производством, сокращении сроков разработки, освоении САПР, продвижении в направлении создания структуры «институт-завод»».
В апреле 1978 года – новое отраслевое совещание. Его основной лозунг все тот же: «Денег на развитие отрасли нет – есть только внутренние резервы». На этом совещании А.И. говорит о том, что для удовлетворения потребности страны уже в 1979 году надо выпускать 600–650 миллионов интегральных микросхем, а к 1985 году потребуется 2,0–2,5 миллиарда. Для этого за два года достичь уровня США по производительности труда, т. е повысить ее в 2 раза. долю интегральных схем в общем объеме выпуска ИЭТ нужно увеличить в несколько раз.
Сопоставление сухих цифр капиталовложений с достигнутыми результатами дает полное основание назвать выстроенную А.И. систему электронной промышленности СССР сверхэффективной. А вот использование ее достижений в других отраслях А.И. считал далеко не лучшим. В сентябре 1977 года в Зеленограде состоялось межотраслевое совещание по обсуждению вопросов разработки и применения микропроцессорных интегральных схем и унификации вычислительных средств на их основе. В совещании приняли участие представители всех основных министерств в лице заместителей министров, главных конструкторов, руководителей крупных предприятий, а также ответственные работники ЦК КПСС и СМ СССР. Цель совещания – еще раз показать присутствовавшим выгоды, которые несла микроэлектроника, возможности отечественной науки и промышленности в этой области.
Именно на рубеже семидесятых-восьмидесятых годов отечественная электронная промышленность была наиболее близка по своим возможностям и полученным результатам к уровню, имевшемуся в США. Даже в наиболее сложной подотрасли микроэлектроники по основным направлениям разработок это отставание было 0,5–1,5 года, а по выпуску опытных партий – 1,5–2 года. С массовым производством было по-прежнему хуже, оно отставало больше. Тем не менее производство интегральных схем было широко развернуто по всей стране, взятые темпы давали надежду на достижение в ближайшее время зримых результатов во многих отраслях народного хозяйства. Для ориентации специалистов необоронных отраслей промышленности, которым наконец были открыты новые возможности по использованию микроэлектроники и вычислительной техники, большую конференцию провели осенью 1980 года в Таллинне.
Но жизнь ставила новые задачи в совершено другом направлении. В начале 80-х годов они были определены президентом США Р. Рейганом, выступившим с так называемой «стратегической оборонной инициативой» (СОИ). С ее созданием затруднялась и даже исключалась возможность нанесения ответного удара, так как в соответствии с доктриной СОИ ракеты противника разрушались в полете за счет воздействия ядерных космических взрывов и высокоточных сверхмощных лазеров. В этих условиях проведенные в жизнь мероприятия СССР по укреплению ракетных шахт, созданию подвижных неуязвимых стартов уже не обеспечивали бы гарантированный ответный удар.
Создавать собственный аналог американской системы было малореально из-за финансовых трудностей. Оборонной промышленности и военным было предложено найти «асимметричный ответ», т. е. предложить такие научные и инженерные решения, которые бы:
– полностью парировали СОИ,
– исключали бы всякую возможность первого упреждающего удара,
– по финансовым затратам были бы на один-два порядка меньше, чем затраты США на программу СОИ, а лучше вообще не вышли бы из заранее запланированных границ оборонного бюджета.
Ответ был найден – сделать ракеты, и в первую очередь их систему управления с бортовыми ЭВМ, как самый уязвимый элемент, такими, чтобы они выдерживали в открытом космосе весь набор поражающих факторов ядерного взрыва, не ослабленного влиянием многокилометровой атмосферы. Стойкость ракет к поражающим факторам ядерного взрыва нужно было повысить на несколько порядков!
Далеко не все в Министерстве обороны СССР были готовы к такому решению. Даже главный заказчик элементной базы от МО генерал-полковник Р.П. Покровский, хорошо знавший возможности отечественной электроники, не верил, что можно будет создать более тысячи сверхсложных элементов для быстродействующих бортовых электронных машин. Действительно: лишь недавно и с большим трудом справились с этой задачей даже без всяких требований по радиационной стойкости. Он был не одинок в своих сомнениях. Ведь при наличии политического решения о принципиальной возможности упреждающего, а не обязательно ответного ракетно-ядерного удара все это становилось для парирования программы СОИ малоактуальным или вообще ненужным. Но на это советское руководство пойти не могло. И постепенно, под влиянием частных успехов по созданию некоторых типов радиационно-стойких микросхем РП. Покровский снял свои возражения.
В 1982 г. вышло постановление ВПК, подготовленное А.В. Минаевым, о создании более 1200 элементов электроники с весьма жесткими требованиями по радиационной стойкости, от сверхбольших интегральных микросхем (СБИС) до конденсаторов и транзисторов. К работе, проводившейся при постоянном контроле и помощи со стороны ВПК, А.И. и В.Г. Колесникова, ГНТУ во главе с В.М. Пролейко было привлечено более 600 различных организаций – НИИ, КБ, лабораторий вузов. Через год после первого решения ВПК вследствие возникших проблем было подписано еще одно. Целый ряд ИЭТ, повышение стойкости которых сопровождалось их сильным удорожанием вследствие усложнения технологии, были заменены на другие, близкие функционально, но не вполне аналогичные. Особые трудности были преодолены при создании стабилитронов – электронных приборов, исключающих нестабильность питания гиромоторов. В ряде случаев пришлось пойти на снижение степени интеграции микросхем ради повышения их радиационной стойкости. Все это потребовало практически полной переработки систем управления нового поколения ракет.
Хотя общая сумма расходов на выполнение программы создания стойких ИЭТ и систем управления на их базе достигла очень большой (по мнению заказчиков) величины – около 6 млрд рублей, но, во-первых, это было на два-три порядка меньше стоимости программы СОИ, и, во-вторых, не вышло за рамки ординарных расходов на оборонные нужды. Кроме того, радиационно-стойкие ИЭТ очень пригодились и для гражданских нужд – для создания приборов, действующих в условиях радиации: на атомных электростанциях, кораблях-атомоходах, в рентгеновской практике.
Завершилась эта важнейшая для безопасности страны работа уже после ухода Шокина на пенсию, когда министром стал В.Г. Колесников. С той поры боевые ракеты, изготавливаемые для РВСН и ВМФ, вполне удовлетворяют требованиям по стойкости к ПФЯВ.
Многое в нашей стране было под грифом «секретно», в том числе основные результаты работы предприятий электронной промышленности, поэтому огромное большинство советских людей, даже специалистов, либо просто ничего о них не знало, либо знало очень мало. Павильон «Радиоэлектроника» на ВДНХ за двадцать лет совсем пришел в упадок, и его экспозиция никак не отражала истинного уровня достижений создателей электронной аппаратуры. Наконец осенью 1979 года впервые решились на широкий показ на ВДНХ результатов работы отечественной микроэлектроники в виде разнообразных образцов продукции, а также ближайших и перспективных целей стратегии ее развития. На выставке побывали члены правительства, руководители промышленности и просто инженеры. Практически единодушное мнение рядовых советских граждан (да и не только рядовых), отраженное в книге посетителей, сводилось к удивлению от увиденного и обиде на сокрытие информации, мешавшее продвижению отечественных электронных изделий в практическое применение.
Пожалуй, в еще большее изумление советские граждане пришли, когда через несколько лет на открытых выставках было показано некоторое технологическое оборудование, разработанное и выпущенное в МЭП.
Оценить по существу достоинства микросхем и сложность их изготовления мало кто мог, а вот оборудование для понимания основной массы посетителей было более доступно.
Первое, что бросалось им в глаза и поражало, был внешний вид. Многолетняя требовательность А.И. Шокина при посещении им предприятий и на выставках в «Электронике» дала свои плоды. «Железо» (применяя жаргон разработчиков), выпускавшееся в МЭП, сильно отличалось и дизайном, и качеством изготовления, и окраской поверхностей от машиностроительной продукции других министерств. Это было заметно даже на закрытых выставках ВПК во Всесоюзном институте легких сплавов близ станции Сетунь, где сравнение проходило с продукцией оборонных отраслей. На выставке лазерного оборудования, прошедшей в 1982 году на ВДНХ, автору довелось общаться с посетителями, которые не верили, что без этих установок серийное производство соответствующих изделий электронной техники уже не мыслилось, а часть из них даже успела морально устареть. Некоторые просто возмущались «очередной показухой на выставках»: «Хватит нас обманывать! А то мы не знаем, какое оборудование у нас на заводах стоит. Сами работаем».
Показанному на открытых выставках удивились не только советские граждане. Среди посетителей-иностранцев были представители прессы, которые отразили свои впечатления от увиденного в соответствующих изданиях. Надо иметь в виду, что тон американских средств массовой информации в отношении военно-промышленного потенциала Советского Союза в соответствии с пожеланиями заказчиков имел сезонные изменения – от самого истеричного в короткий период рассмотрения и утверждения ассигнований на оборону в федеральном бюджете до уничижительного – сразу после его утверждения и все остальное время. На электронику эти сезонные изменения не распространялись, здесь превосходство всегда считалось абсолютным и составляло особую гордость американцев. У них были основания так считать: все радиоэлектронное оборудование советского производства, с которым им пришлось иметь дело во Вьетнаме и на Ближнем Востоке, было еще ламповым. И совсем недавно, в 1976 году, американская пресса с удовлетворением отметила, что в аппаратуре на новейшем самолете МиГ-25, угнанном предателем в Японию, по-прежнему использованы радиолампы. Спецслужбы США были, конечно, лучше осведомлены о достижениях советской электроники, но, как им и полагается, помалкивали, поэтому для американских журналистов увиденное на выставке оказалось очень неожиданным и неприятным открытием. Теперь, констатируя факты и давая довольно лестные отзывы, приходилось придумывать оправдания:
«…Специалисты США считают, что СССР, возможно, сэкономил около 100 млрд долларов на научно-исследовательские работы по современным интегральным схемам, благодаря такому использованию образцов ИС из США. Это помогло СССР сократить отставание от США до 3лет, а когда-то американцы шли с опережением в 10лет». (Defence Electronics, 1981, v. 13, № 7, p. 34–46.)
«Каковы бы ни были результаты проведенных исследований советских интегральных схем, они подтверждают мнение о необходимости ограничения передачи американской электронной технологии Советскому Союзу. Приобретение Советским Союзом этой технологии и лучшего современного технологического оборудования наряду с накопленным опытом по созданию схем привело к тому, что в области перспективной электронной техники разрыв между западными странами и Советским Союзом сократился с 8—10 лет (в 70-е годы) до, вероятно, двух лет». (Defence Electronics, 1982, v. 14, № 11, p. 46–48.)
«Запад беспокоит способность СССР идти в ногу с современным уровнем развития интегральных схем. СССР создал целый ряд институтов и заводов, специализирующихся в военной электронике в Зеленограде, городе под Москвой, настолько секретном, что там запрещается пребывание иностранцев, а русским нужно специальное разрешение. Здесь новейшие схемы, заимствованные с Запада, тщательно исследуются, копируются и воспроизводятся. Даже если они и не копируются, то дают возможность русским ученым взглянуть на «ноу-хау» разработок Запада». (Dun’s Business Month, September 1983.)
«Советская микроэлектронная промышленность способна производить 64К динамические ОЗУ, судя по экспонатам, представленным на ВДНХ. В недавних заявлениях Пентагона указывается, что Советский Союз приобрел, по крайней мере, достаточно технологического опыта, чтобы изготавливать микропроцессоры типа 8080 и кристаллы 16 К ОЗУ.
Московские экспонаты демонстрируют, что советские инженеры достаточно компетентны, чтобы освоить любую из основных технологий изготовления ИС: И2Л, ЭСЛ, n-МОП, p-МОП, но нигде не упоминается, находятся эти изделия в массовом производстве или нет». (Elektronics Weekly, 1984.)
Вообще-то заимствование чужих идей – это общемировая практика, и не американцам на это указывать, так как они-то и являются самыми большими мастерами в этом деле, тем более что с собственными научными и техническими идеями у них всегда было туго. Небезызвестный «друг Советского Союза» американский миллиардер Арманд Хаммер начинал свою карьеру предпринимателя с постройки карандашной фабрики в России. Идея у молодого врача возникла, когда он увидел, что в Сибири растет кедр, из которого изготавливался корпус карандашей, к тому же он знал, что графита в России тоже хватало. Но делали карандаши тогда только в Германии, на фирме «Кох-и-Нор», тщательно охраняя секреты технологии. Тогда
Хаммер, договорившись с советским правительством и лично с В.И. Лениным о концессии, просто купил за огромную зарплату специалистов немецкой фирмы со всеми секретами в их головах и привез их в Москву.
Другой известный пример показывает, что заимствование идей не всегда осуществимо. Во время войны Гудериан требовал от Гитлера начать производить в Германии аналог советского танка Т-34. Оказалось, что многие примененные в нем технические решения для первоклассной немецкой промышленности технологически невыполнимы.
Попытки американцев умалить успехи советской электронной промышленности тем более являются попытками с негодными средствами, поскольку для мировой электроники к тому времени уже давно сложилась практика взаимного копирования интегральных схем, и некоторые фирмы даже поощряли ее. Ну а в России, еще со времен царя Алексея Михайловича – отца Петра Великого, – было принято тянуться за Западом, воспроизводя у себя достижения его культуры и техники. И с какой стати электронике здесь быть исключением?
В отличие от первого примера, характерного для американской психологии и практики, в случае с А.И. и советскими изделиями электронной техники картина была иная – такая, как если бы Хаммер, разрезав карандаш вдоль и изучив его конструкцию, попытался самостоятельно создать карандашное производство в России:
– из местного сырья,
– по неизвестной технологии его переработки,
– не имея возможности купить необходимое оборудование,
– используя головы и руки только русских инженеров и рабочих.
И японцы в таких условиях создать что-либо путное не смогли бы. Поэтому, что бы американцы ни писали по поводу копирования, заслуги советских электронщиков и их руководителя в обеспечении страны изделиями электронной техники умалить не удастся. Сейчас о практике копирования у нас в стране написано много, и часто правильно. Вопрос: почему? Ответ, по-моему, содержится в рассказе А.И. Шокина на коллегии 7 марта 1985 г.: «Разбор у Молотова идеи воспроизводства будильника США. После 10рацпредложений будильник перестал существовать».
Для Александра Ивановича наступил период высшего признания. Седьмой десяток лет жизни он провел очень активно и результативно. Достижения электронной промышленности создали фундамент для того, чтобы Вооруженные Силы и экономика страны в целом обеспечивали Советскому государству на мировой арене статус сверхдержавы и военно-стратегический паритет. Советский Союз стал единственной в мире страной, обладавшей возможностью полностью обеспечивать производство самых современных систем вооружения, не прибегая к импорту электронных приборов. Вся комплектация была отечественной. На XXVI съезд КПСС от 1300 тысяч работников МЭП было выбрано 48 делегатов (больше некоторых республик) из 300 городов и поселков. Министру электронной промышленности СССР (единственному министру из 40 выступавших было предоставлено слово для выступления в прениях по отчетному докладу, в котором Брежнев говорил о миниатюрных ЭВМ.
Вот, что сказал А.И. Шокин («Правда» 27.02.81, № 58 (22854)):
«Дорогие товарищи! XXVI съезд партии открывает новую страницу в истории нашей страны, в совершенствовании развитого социалистического общества. И у нас есть все возможности, чтобы этот новый этап нашей истории, как и предыдущие, был заполнен славными делами, героическими свершениями на благо народа, именно об этих возможностях ярко, содержательно, на основе глубокого научного анализа. фактов и тенденций говорится, в докладе Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Леонида Ильича Брежнева. Отчет ЦК КПСС – образец партийного, политического подхода ко всему многообразию задач, которые выдвигает жизнь. В нем дана развернутая программа дальнейшего развития страны, в нем выделены, подчеркнуты самые главные, самые актуальные проблемы одиннадцатой пятилетки, да и всего предстоящего десятилетия. В едином ритме со всей страной работает электронная промышленность, создание и успешное развитие которой связано с именем товарища Леонида Ильича Брежнева. Она прошла большой путь и ныне является одной из крупных отраслей народного хозяйства. Достаточно сказать, что предприятия электронной промышленности расположены более чем в 70 краях и областях. На них самоотверженно трудится многочисленный отряд высококвалифицированных рабочих, инженеров, выдающихся ученых, конструкторов и технологов, беспредельно преданных Родине и Коммунистической партии.
Разрешите от имени всех работников электронной промышленности доложить съезду, что план десятой пятилетки электронная промышленность выполнила досрочно, в сентябре 1980 года. (Аплодисменты.)
За годы пятилетки объем производства резко увеличен. Достаточно сказать, что только за счет роста производительности труда объем производства увеличен в два раза. (Аплодисменты.) Фондоотдача повысилась на 40 процентов и на 30 процентов снижена себестоимость продукции. Сэкономлено материалов на 900 млн рублей. Задание XXVсъезда партии по увеличению в три раза объема производства товаров культурно-бытового назначения перевыполнено. Сверх задания изготовлено товаров для населения более чем на 500 млн рублей. Большой наградой для всех нас явилось письмо Леонида Ильича Брежнева, в котором он поздравил работников электронной промышленности и оценил досрочное выполнение пятилетки как большую трудовую победу.
Товарищи! За годы десятой пятилетки существенно повысился технический уровень электронной техники. Много сделано для сокращения сроков разработки и освоения новых изделий, для повышения качества выпускаемой продукции. В этом большую роль сыграл переход на планирование научно-исследовательских и конструкторских разработок по комплексно-целевым программам, направленным на создание новых электронных приборов, полностью удовлетворяющих потребность народного хозяйства и обороны страны.
Один характерный штрих. В начале пятилетки американцы писали, что в микроэлектронике мы отстаем от них примерно на 8—10 лет. И, надо думать, радовались этому. Однако к концу 70-х годов радости у них, видимо, поубавилось. Изучив в 1979 г. несколько образцов наших схем, американцы оценили это отставание в 2–3 года. В 1981 году январский номер американского журнала «Электроникс», а он очень авторитетен в этой области, уже отмечает, цитирую: «технологическая база и квалификация технологов позволяют Советскому Союзу изготавливать интегральные схемы почти такого же качества, что и в США». И далее, резюме редакции: «вероятно, полученные схемы не отражают наивысший технический уровень Советского Союза в этой области. Интегральные схемы, применяемые в СССР для собственных нужд, могут быть технически более совершенны». У нас нет оснований отрицать такие выводы. (Аплодисменты.)
Советская электронная промышленность выпускает сейчас современные сверхбольшие и сверхбыстродействующие интегральные схемы. В одной такой схеме размером в клеточку арифметической тетрадки содержатся сотни тысяч транзисторов, связанных в сложное электронное устройство. Быстродействие их измеряется миллиардными долями секунды.
Большое влияние на процесс автоматизации оказывают микропроцессоры которые представляют собой законченные микроэлектронные вычислительные устройства. Микропроцессоры, а мы их производим серийно, позволяют широко применять роботы, автоматизировать станки, машины, аппаратуру и бытовые приборы. А создаваемые на их базе микро-ЭВМ дают возможность автоматизировать сложные технологические процессы, проектно-конструкторские и научно-исследовательские работы.
Быстрое развитие электронной техники требует создания все более точного и сложного автоматизированного технологического оборудования. Желая затормозить развитие электроники в Советском Союзе, США и другие капиталистические страны давно приняли строгие законы, запрещающие продажу нам технологии и специального технологического оборудования, особенно для производства изделий микроэлектроники. Надо прямо сказать – ничего у них из этого не получилось. Наша отрасль создала собственное, высококвалифицированное электронное машиностроение, и на его базе мы провели полное техническое перевооружение всех наших предприятий и институтов. Все наши заводы оснащены совершенным современным отечественным оборудованием. (Аплодисменты.)
Большим достижением явилось создание и оснащение наших заводов электронно-лучевой и оптической литографией с высокой разрешающей способностью, измеряемой долями микрона, а также лазерным, ионно-плазменным оборудованием. В нашей отрасли установлено правило, что каждое вновь создаваемое оборудование по производительности и классу точности должно быть выше существующего в несколько раз. Об эффективности нового оборудования можно судить по таким данным. В1980 г. по сравнению с 1970 г. съем продукции с одного рубля, затраченного на технологическое оборудование, увеличился более чем в три раза. (Аплодисменты.)
Развитие электронной промышленности потребовало наладить производство множества специальных видов материалов, в том числе сверхвысокой чистоты, отвечающих особым техническим требованиям. Без решения этой задачи невозможно было бы создать электронную технику. И эта задача у нас также решается. Многое сделано самой электронной промышленностью, но большую часть работы выполнили цветная и черная металлургия, и особенно химическая промышленность.
Мне поручено с этой высокой трибуны выразить большую благодарность работникам этих отраслей промышленности. (Аплодисменты.) И вместе с тем хотелось бы отметить следующее. Потребности электронной промышленности в специальных материалах, ввиду исключительно высоких темпов ее развития, в ряде случаев удовлетворяются еще не полностью, что создает известные трудности. По нашему мнению, создание специализированных предприятий и производств по выпуску материалов для электронной техники облегчит решение этих задач.
Докладывая о достигнутых результатах, мы отчетливо видим наши недостатки, нерешенные проблемы и большие неиспользованные возможности. Не все удалось сделать как надо и как хотелось бы. Не решена задача своевременного выполнения номенклатурного плана, не устранены потери рабочего времени, имеются рекламации по отдельным товарам для населения.
Товарищи! На одиннадцатую пятилетку намечено дальнейшее сохранение высоких темпов развития электронной промышленности и ее технико-экономических показателей. Электронная техника будет принимать на себя решение новых, все более сложных и разнообразных задач. Постоянно расширяется область ее применения, растет число предприятий-потребителей, которых у нас уже сейчас около 30 тысяч. На очереди широкое внедрение электроники в автомобилестроение, в сельскохозяйственное машиностроение, в железнодорожный транспорт. Это потребует новых разработок, большого количества новых электронных приборов и различных систем управления.
В одиннадцатой пятилетке электронная промышленность изготовит миллионы микропроцессоров и десятки тысяч микро– и мини-ЭВМ, которые, как совершенно правильно сказал Леонид Ильич Брежнев в своем докладе, должны оказать революционизирующее воздействие на многие отрасли народного хозяйства.
На трибуне XXVI съезда КПСС
Разрешите, товарищи, заверить Центральный Комитет нашей партии и лично Вас, дорогой Леонид Ильич, что работники электронной промышленности сделают все, чтобы с честью выполнить решения XXVI съезда партии, чтобы советская электронная техника всегда была на самом высоком уровне. (Аплодисменты.)».
На съезде А.И. выступал уже в звании дважды Героя Социалистического Труда. В Указе 1979 года о его награждении второй Золотой медалью «Серп и Молот» и орденом Ленина было написано: «За выдающиеся заслуги в развитии электронной промышленности и в связи с семидесятилетием». Сам Брежнев позвонил Шокину по телефону, чтобы сообщить о награде и поздравить, подчеркнув, что это была его личная инициатива.
На ноябрьском 1981 г. пленуме ЦК в своем выступлении Брежнев отметил: «Доброго слова заслуживают изделия, выпускаемые на предприятиях министерств, которыми руководят Первышин Э.К. и Шокин А.И.»
В связи с досрочным выполнением министерством пятилетки прислал поздравление:
«Рабочим, инженерно-техническим работниками, служащим электронной промышленности.
Дорогие товарищи!
Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза горячо поздравляет вас с выдающимися трудовыми успехами – досрочным выполнением заданий пятилетнего плана по объему Производства, производительности труда и достижением высоких технико-экономических показателей в работе. Одержанная вами победа – это результат самоотверженного труда и творческой инициативы рабочих и инженерно-технических работников электронной промышленности, смелого внедрения в производство последних достижений научно-технического прогресса. Достигнутые Вами успехи являются следствием большой организаторской работы партийных, профсоюзных и комсомольских организаций и хозяйственных руководителей в деле повышения технического уровня производства, комплексной механизации и автоматизации технологических процессов, ускорения освоения производственных мощностей, совершенствования управления отраслью, широкого развертывания социалистического соревнования за претворение в жизнь решений XXIV съезда КПСС, за досрочное выполнение заданий девятой пятилетки.
Центральный Комитет КПСС с большим удовлетворением отмечает, что вами до конца пятилетки будет дополнительно выпущено большое количество изделий электронной техники, необходимых народному хозяйству.
Ваш пример свидетельствует о больших возможностях повышения эффективности производства, которые могут быть реализованы при широком развитии инициативы и творчества трудящихся.
Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что рабочие, инженерно-технические работники и служащие электронной промышленности будут и впредь настойчиво бороться за повышение эффективности работы, приложат все свои силы, знания и накопленный опыт для дальнейшего увеличения выпуска, улучшения качества и надежности изделий электронной техники.
Желаем вам, дорогие товарищи, успешного выполнения принятых социалистических обязательств и новых достижений в честь XXV съезда КПСС.
Генеральный секретарь Центрального Комитета
Коммунистической партии Советского Союза Л. БРЕЖНЕВ»
А в августе 1984 года за участие в создании отечественной вычислительной техники А.И. Шокину была присуждена Ленинская премия. То, что министра оставили в творческом коллективе, было весьма редким случаем, и в книге приведены примеры того, как А.И. не один раз исключали из других списков. Его заслуги в этой области не ограничены только разработкой и выпуском элементной базы для ЭВМ, выпускавшихся в других министерствах, он и Минэлектронпром сделал крупнейшим производителем (и потребителем) вычислительной техники: мини– и микроЭВМ, инженерных калькуляторов, комплексов САПР и т. д.
В мае восемьдесят второго года в Объединенной больнице-поликлинике на Мичуринском проспекте скончалась Серафима Яковлевна. Как-то, навещая ее незадолго до кончины, отец вместе со мной зашел в соседнюю палату. Там на кровати лежал, тоже доживая свои последние дни, Николай Алексеевич Пилюгин. Отец поговорил со своим старым боевым товарищем, постарался подбодрить, пожелал ему скорейшего выздоровления…
Сменивший Брежнева Андропов многое понимал и хотел многого, но начал с простого закручивания гаек, когда в рабочее время людей стали отлавливать в парикмахерских, банях, кафе, ресторанах и т. д. Все это делалось государственной машиной далеко не законными способами. Хотя многие считали, что новый правитель строг, но справедлив, однако необходимое повышение требовательности на чиновном уровне сводилось к ненужной дерготне и угрозам, в том числе с напоминаниями к делу и без дела 1937 года. Толку от этой суеты не прибавлялось, поскольку, людей, видевших государственные перспективы, по-прежнему было предельно мало, и их число отнюдь не увеличивалось.
Вскоре место Андропова занял К.У Черненко. А.И. Шокин прекрасно видел всю временность этого выбора, понимал подспудную борьбу за власть. Впрочем, и с Черненко у него были неплохие отношения еще с брежневских времен. Черненко приезжал на «Хроматрон», присылал поздравления, хотя по должности своей вроде был далек от электроники. Несмотря на некоторые внешние признаки возврата к брежневским обычаям, стабильности в работе не возникло, и дерготня продолжалась. Неожиданная смерть Д.Ф. Устинова в 1984 году сыграла свою роль в дальнейшей дестабилизации обстановки, резко отрицательно сказывавшейся на работе электронной промышленности. Менялись руководители, курировавшие оборонку, и каждый пытался привнести что-то новое, далеко не всегда лучше предыдущего.
Летом 1984 г. в Зеленограде рядом с главным входом в МИЭТ был торжественно открыт бюст А.И. Шокину как дважды Герою Социалистического Труда. Выбор места был обусловлен следующими основаниями: бюст должен ставиться на родине – родился герой в Москве, Зеленоград – район Москвы, вся идея МИЭТа принадлежала А.И. Шокину ну и, конечно, близость к новым поколениям. Автором бюста был скульптор И.Д. Бродский, известный своими памятниками Лермонтову на площади Красных Ворот и Ленину в Горках. С А.И. они познакомились, когда в Зеленограде было решено установить памятник В.И. Ленину, и был выбран вариант, предлагавшийся Бродским для Кремля, но не прошедший по конкурсу.
Тем же летом А.И. в последний раз посетил ГДР в составе правительственной делегации, возглавляемой заместителем председателя Совмина Л.А. Костандовым – Александр Иванович был с ним в хороших отношениях, считая сильной фигурой, много сделавшим для развития электронной промышленности еще в бытность министром химической промышленности. В ходе визита случилось несчастье – Костандов умер. Вечером в гостинице он почувствовал себя плохо, и ни у кого из находившихся рядом и у него самого не было даже элементарных лекарств для снятия сердечного приступа. К сожалению, А.И. Шокин был у себя в номере, позвать его сразу никто из находившихся с Костандовым почему-то не догадался – может быть постеснялись это сделать, не осознав серьезности случившегося. Уж у Шокина-то, больного с сорокалетним стажем всегда был с собой целый мешок всевозможных медикаментов. Немецкая «Скорая помощь», несмотря на вызов из правительственной резиденции, по каким-то причинам ехала минут сорок. За это время все-таки позвали Александра Ивановича, он попытался сделать хоть что-то находившемуся уже без сознания, хрипящему больному, но все оказалось слишком поздно. Теперь возглавлять делегацию пришлось А.И. Шокину, и в таком качестве он посетил в последний раз немецкого лидера Хоннекера. В октябре Александру Ивановичу исполнилось уже семьдесят пять лет. В связи с этой датой 26 октября вышел указ о его награждении орденом Октябрьской Революции, подписанный Черненко.
В последние годы работы, выпавшие на времена Андропова и позже, А.И. пришлось особенно часто вставать на защиту работавших в его системе людей. В своих оценках сотрудников министерства, директоров он всегда исходил прежде всего из деловых качеств и заслуг и, когда на них начинали атаку за какие-либо прегрешения морального, или меркантильного характера, не считал этого достаточным основанием для освобождения от должности.
Так он вступился за генерального директора рижского НПО «Альфа» Лысенкова, у которого пытались отобрать домик на садовом участке, якобы не соответствовавший установленным нормам. Вопрос ставился следующим образом: либо домик, либо партбилет со всеми вытекающими последствиями. Оппонентом А.И. выступал Б.К. Пуго, тогда еще работавший в Латвии. С помощью Устинова министру удалось отстоять своего директора, кстати, инвалида войны. Аналогичная история была в Киеве, и борьба там тоже была длительной и напряженной, стоившей А.И. много нервов. В борьбе за генерального директора В/О «Электронзагранпоставка» Ю.В. Стечишина А.И. пришлось выступать против секретаря парткома своего же собственного министерства. На сей раз, как ни бился А.И. за активного и предприимчивого работника, ему пришлось, скрепя сердце, уступить.
Особенно долго длилось противостояние А.И. с директивными органами по поводу В.М. Пролейко. Пролейко пришел в ГКЭТ при организации комитета в 1961 году. Он был первым руководителем Главной инспекции по качеству, а в 1967 году руководил разделом электроники в Советском павильоне на Всемирной выставке Expo-67 в Монреале. В начале 1968 года он был назначен начальником Главного технического управления, позже преобразованного в Научно-техническое (ГНТУ) МЭП, а вскоре стал членом коллегии. А.И. Шокин ценил его, поскольку можно смело утверждать, что второго такого начальника ГНТУ в смежных министерствах не было. Его сманивали в другие ведомства: в Госплан, в ГКНТ.
Но в последние годы пребывания Шокина министром компетентные органы стали выходить к нему с предложением освободить Пролейко от должности: то он (уже невыездной) путешествует по отдаленным областям страны, то на работу не тех людей берет, ну и т. д. А.И. наотрез отказывался это даже обсуждать, пока ему будут подсовывать данные неведомого происхождения или анонимки. Он прямо заявлял, что подобные предложения являются возвратом к практике тридцатых годов, а вина человека может быть установлена только в судебном порядке.
В рамках этой кампании Прокуратурой СССР Пролейко был обвинен в спекуляции магнитофонами, а потом в якобы незаконной передаче сотрудникам МЭП трех искусственных клапанов сердца из числа американских образцов, по которым в Минэлектронпроме шло создание отечественных клапанов.
Анализ многочисленных громких разоблачительных дел того времени дает веские основания считать, что все они были частями большой, хорошо спланированной кампании по дискредитации всей системы руководства СССР, особенно усилившейся с приходом к власти Горбачева. В верхах же все более заметную роль начали играть сырьевики, опьяненные легкими деньгами от экспорта сибирской нефти и газа. Возможность получения значительных валютных поступлений все больше развращала держателей власти, позволяя покрывать провалы внутренней экономической политики за счет поставок дешевого импортного ширпотреба, продаваемого населению втридорога. А среди добытчиков этого дармового богатства – нефти и газа – все больше зрело нежелание делиться с кем-либо плодами своей деятельности. Постепенно идеология, что все можно купить на мировом рынке, расширяя продажу сырья, овладевала все более широкими кругами, а внимание к развитию собственной перерабатывающей промышленности, квинтэссенцией которой были оборонные отрасли и их жемчужина – электроника, постепенно ослабевало, даже как-то помимо сознания ответственных руководителей. Стало нередким услышать обывательские рассуждения о том, что не только товары для народа, но и многие важнейшие системы, прежде всего радиоэлектронного вооружения, можно создать с помощью импортной элементной базы.
Горбачев начал смену министров, и осенью 1985 года, после праздников дошла очередь и до увольнения А.И. Шокина. О том, что отставка произойдет скоро, он знал, да и сам уже достаточно давно подумывал об уходе. А.И. Шокин никогда не обольщался Горбачевым, тем более что Г.П. Разумовский, ставший в 1985 году заведующим административным отделом ЦК, предупреждал: «Вы не глядите на то, что Горбачев все время улыбается. Он вам еще покажет, мы-то его знаем». Старые кадры были новому генсеку не нужны, и дело было не в возрасте, а в мировоззрении. Свою «перестройку» он начал с ближнего окружения, и первым был убран совсем еще нестарый
Г.В. Романов. Новым куратором оборонки на недолгое время стал еще один выходец из Ленинграда Л.Н. Зайков.
Последние годы работать А.И. Шокину было все тяжелее: и возраст сказывался, и нестабильная обстановка в верхах. Новые начальники, не знавшие, с какого конца взяться за дело, пробовали в основном административные меры. И по субботам теперь стали работать, и выговоры министрам объявлять. А.И. Шокин тоже получил выговор, то ли за телевизоры, то ли еще за какую-то ерунду. Но он считал своей заслугой то, что у него в министерстве, в отличие от других, был опытный преемник В.Г.Колесников.
Министра пригласили в ЦК и предложили (в отличие от многих других) самому подать заявление, что он и сделал:
«Генеральному секретарю ЦК КПСС
товарищу Горбачеву Михаилу Сергеевичу
Дорогой Михаил Сергеевич!
В 1986 году исполнится 60 лет моего трудового и 50 лет партийного стажа. 53 года непрерывно работаю в оборонной промышленности. На всех участках, куда направляла меня Партия, я старался оправдать ее доверие и отдавал все силы для выполнения поставленных задач. 25 лет работаю министром электронной промышленности, практически с начала создания этой отрасли. Я благодарю Партию и Вас лично, дорогой Михаил Сергеевич, за то постоянное доверие, которое постоянно оказывалось мне. В этом году мне исполнилось 76лет, и состояние здоровья не позволяет быть уверенным, что я так же смогу в полной мере отдавать все силы в последующие годы на данной должности. Прошу Вас освободить меня от занимаемой в настоящее время должности по состоянию здоровья.
А.И. Шокин»
Он умер 31 января 1988 г.
Прошло еще несколько лет. Оставшееся после А.И. Шокина хозяйство приходило в упадок. Электронная промышленность России лежала в руинах, хотя кое-кто в них еще шевелился. Да что говорить об электронной промышленности, если целое государство было в одночасье ликвидировано кучкой случайных людей, и наступили годы безвременья. К сожалению, произошло это не без участия зеленоградцев, активно поддерживавших таких политиков как Гдлян и Иванов (уже забытых), а более всего Ельцина (его уж точно не забудут!). Но вскоре, когда радость «победы демократии» остыла еще не во всех сердцах, в Зеленоград приехал новый и.о. председателя кабинета министров Гайдар, который, пройдясь по заводам, заявил, что новой России это производство не нужно, так как все это можно купить на мировом рынке. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Операция по удушению советской электроники была проведена очень грамотно и в кратчайшие сроки, желающим подробнее познакомиться с этим процессом, можно порекомендовать статью «Крах советской электроники» в журнале «Молодая гвардия».
Сейчас происходит переоценка достижений советского периода от огульной критики к объективному взгляду. Известный исследователь отечественного оборонно-промышленного комплекса Н.С. Симонов в своей статье «Становление советской электронной промышленности (1940–1962). Взгляд историка» написал такие строки:
«У Советского Союза, по сути, было два научно-технических достижения всемирно-исторического значения. Это – космонавтика и электроника. Сотни отечественных предприятий делали почти абсолютно всю номенклатуру электронной техники, и СССР входил в тройку ведущих мировых производителей, занимая второе место по изделиям военного назначения и третье место по изделиям промышленного и бытового назначения».
Некоторые преподносят электронную промышленность, как пример безвозвратной утраты России, возродить которую не удастся уже никогда.
Позвольте не согласиться! В середине пятидесятых годов пропасть, разделявшая уровни электроники в США и СССР, тоже казалась непреодолимой, да она и оставалась бы такой, если бы электронная промышленность развивалась как, например, металлургическая – линейно-поступательно. Но технический прогресс в электронике идет так быстро и по стольким направлениям сразу, что электронной промышленности приходится все время как бы начинать сначала. Появление вакуумных электронных ламп заставило полностью выбросить все предыдущие достижения, а в середине пятидесятых транзисторы предопределили ненужность в будущем почти всех заводов электронных ламп. Это тот объективный фактор, который дает шансы на будущее электронной промышленности России.
К нему нужно будет добавить факторы субъективные: прежде всего политическую волю. Тогда, в пятидесятые, во-первых, страной руководили люди, еще не разучившиеся ставить великие цели, и, во-вторых, нашелся Александр Иванович Шокин, на долю которого выпало решать задачу по созданию электронной промышленности, обеспечивающей потребности страны на принципах разумной достаточности, – и он с этой задачей справился. Хорошо написал об этом 14 ноября 1979 г. Н.Л. Попов, поздравляя А.И. с семидесятилетием и второй медалью «Серп и Молот»: «<…> За почти шестьдесят лет работы в радиопромышленности на моих глазах проходили все этапы ее становления – ее много ругали за постоянное отставание, периодически помогали, но эта помощь носила эпизодический характер, не затрагивала главного и не могла поэтому создать условий для постоянного и ускоренного развития. Основная беда заключалась в том, что сами работники нашей промышленности и ее руководители не умели поставить диагноз и толком сказать, что же в конце концов нужно для ее подъема.
Начало планомерного развития было положено усилиями Совета по радиолокации, и главная роль в этом принадлежала Вам, АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ! Придя из совсем другой отрасли промышленности, Вы с ходу поняли ее беды, сумели показать их, добиться постоянного внимания к ее нуждам и широкой планомерной помощи. Но это было только началом, то же, что Вы сумели совершить за недолгие годы работы в электронной промышленности, как самостоятельной отрасли, граничит с подвигом.
Сколько же непонимания, рутины, косности пришлось Вам преодолеть и каких усилий и нервов это стоило! Примите же, АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ, по старому русскому обычаю глубокий поклон за все сделанное Вами от старого работника радиопромышленности! <…>»
Люди, которые понимали и знали, как это было, которые не хотели мириться со сложившимся положением, продолжали попытки всеми правдами и неправдами сохранить в стране хоть что-то от электронной промышленности, все же остались. А теперь, после целого ряда космических катастроф, и очередных «санкций» их число растет.
