Ринг пел.

Боец в красных трусах с татуировкой огромного дракона на всю спину сосредоточился на разминке, а вот черный, с узким засаленным хвостом волос зыркал в толпу в поисках мага. Алехо не знал, кто за ним стоит сегодня, поэтому постарался вести себя как окружающие – натянуть на лицо зверскую маску адреналинового возбуждения, погромче орать, болея за своего любимца и иногда демонстративно разминать мышцы, встряхивая кулаками. Мага черного бойца он вычислил почти сразу – тощий тип в натянутой до бровей трикотажной шапке – по виду, упойный торчок. Это хорошо, легкая победа всегда предпочтительней сложной, а то, что маг противника способен угробить своего бойца – их проблемы. Ну или законодательства. В общем, чужие проблемы.

Настораживало, что маг был не один – еще двое хиляков маячили в толпе у выхода за четвертой трибуной, но в остальном все было как обычно.

Забил гонг. Толпа взревела.

Алехо перестал пялиться на магов, потому что во всю глотку орал вместе со всеми. Красный боец начал драку сам, ударом левой. Черный уклонился и ответил тем же.

Почти минуту они просто прыгали друг против друга, обмениваясь пробными обманчивыми выпадами. Только раз черный задел красного по плечу, где тут же расцвел кровоподтек, а потом снова ничего. Толпа разочаровано примолкла, потом и вовсе раздался свист.

Маг в шапке сморщился.

Толпа – как индикатор, думал Алехо. Иногда кажется, она обладает общим разумом, способным предсказать удар или бросок – ведь как иначе объяснить, что она взревает одновременно (если не раньше) с тем моментом, как кулак достигает своей цели?

Снова крик. Алехо очнулся, когда ситуация накалилась – красный вытирал кровь под разбитым носом, а черный ухмылялся, выставляя напоказ щербатые зубы.

Алехо вздохнул и открыл клетку.

Красный, конечно, победил, кто бы сомневался. Причем в конце сделал все возможное, чтобы черный просто физически не смог двинуться, потому что прекрасно знал расклад – или так, или на его совести будет человеческая жизнь.

Каждый подпольный бой на памяти Алехо напоминал предыдущий – конечно, после финальной победы одного бойца всегда находились недовольные болельщики со стороны другого, которые хотели немедленно восстановить справедливость с помощью собственных кулаков. Большинство из них и понятия не имело, что такое бои без правил. Что на самом деле ударить кого-то кулаком довольно больно не только тому, кому ты врезал, но и тебе самому. Так что было даже забавно наблюдать за такими, которые вопили и брызгали слюной, бросаясь в драку, а потом выли, зажимая ногами собственную руку, частенько сломанную. Хотя бы один выпендрёжник за вечер да находился.

Но в этот раз до драки ещё не дошло, когда среди толпы показался маг, за которым следовали еще двое. Нарик и щуплая парочка, тоже на одной из последних стадий зависимости, но двигаются бодренько, проныривая между людьми.

Алехо и глазом не успел моргнуть, как они подобрались достаточно близко, чтобы его вычислить.

- Стоять! – заорал тощий маг и от такого усилия аж затрясся.

Алехо засмеялся – приказной тон у него явно не вышел. Неужели они верят, что втроем его скрутят? Ну правда, ушлепки. Забыли, каким тоном следует обращаться к тем, кто сильнее? Что и говорить, наркотики до добра никого еще не доводили, кварт ты или безродный.

Но сегодня хотелось другого. Не просто взять верх, а взять победу так, голыми руками. Алехо сжал правый кулак, чувствуя кожаную перчатку без пальцев, и одновременно проверил магию – отлично, эти задохлики ею не воспользуются.

Он впервые за вечер заорал с настоящим азартом и прыгнул в сторону щуплого, целясь тому в челюсть. Похоже, многим, в том числе и ему самому, скоро будет больно.

Вечер обещал быть занятным.

***

На завтраке все были такими вялыми, как будто часами сидели на лужайке под палящим солнцем, от которого нигде не укрыться.

Синичка даже есть не хотела, а Кветка хоть и позавтракала с привычно отменным аппетитом, все равно без восторга – слишком плотно засели в памяти вчерашние события, а точнее, собственная беспомощность перед лицом довольно-таки слабенького мага.

Да еще Алехо на завтрак не пришел… Он не часто прогуливал, да и к лучшему, что его нет, если честно, но ведь все равно не пришел.

Но особо раскиснуть не получилось, потому что подошли Юрка и Сергей, с которыми Кветка отплясывала на вчерашней вечеринке и которые остались от нее в восторге и желали немедленно поделиться какими-то новостями. Ничего особенного, просто стали болтать о том, кто как добрался домой (а некоторые были так пьяны, что добрались только к утру) хотя чего там добираться, когда нужно пройти всего квартал по прямой освещенной дороге – выше Кветкиного понимания.

- Да уйдите уже! Достали с вашей фигней! Кому это интересно? – неожиданно взъярилась Лиза. У Кветки даже глаза на лоб полезли – соседка, конечно, не была идеалом приветливости, но так откровенно на ни в чем не повинных существ еще не срывалась.

- Что с тобой? – строго спросила Кветка, когда друзья отпрянули, впрочем, ничуть не обидевшись – просто один что-то шепнул второму на ухо и оба зафыркали и захихикали. Дежурная шутка про ПМС всегда в таких случаях выручает от неловкости.

- Ничего.

- Косте будешь заливать, что все как под радугой! Что с тобой, Лиза?

Та даже побелела от злости, но Кветка не остановилась.

- За что ты так с ребятами? Они просто болтают, а вовсе не посягают безраздельно на твое драгоценное внимание. Извини, но ты так себя ведешь, будто им отказываешь, но они-то и не подкатывают! Что за высокомерие? Откуда?

Лиза взвилась и почти огрызнулась, но вдруг остановилась и просто нехорошо улыбнулась. Воротник ее формы загнулся, но поправить Кветка не рисковала – еще останешься с откусанными пальцами.

- Кто тебе меньше всех нравится? Из парней? Ну, из людей – минималистов? – поинтересовалась Синичка, откидывая голову так, чтобы волосы сползли на спину.

- Ты это к чему?

- Покажу кое-что интересное. Ну так кто? Кого не жалко?

Кветке даже не пришлось оббегать взглядом свой курс.

- Конечно, рыжий Макс Фиалкин. Такого подлизу и стукача еще поискать.

- Отлично! – Лиза вдруг встала и молча потопала к пустующему столику с Максом, оставив Кветку наблюдать. Она уселась напротив него и, не теряя времени, принялась так откровенно заигрывать и так призывно смотреть, что вокруг тут же раздались смешки. Даже сидящие поблизости кварты оглядывались, пытаясь понять, отчего так рьяно веселятся минималисты.

У Кветки было такое ощущение, что кто-то подменил ее стойкую соседку на другую, пустую и безголовую. Надо же, столько времени жить по соседству с актрисой и не подозревать об этом!

Наконец, завтрак закончился. Лиза, наклонившись, сказала что-то Максу на ухо, и видимо, что-то довольно приятное, так как он засветился от удовольствия. Когда Лиза отнесла свой поднос, вернулась к Кветке, уселась на прежнее место и безразлично уставилась в стену, та принялась считать до десяти, чтобы изо рта не вырвалось что-нибудь нецензурное.

Максим тем временем тоже отнес поднос с посудой и направился к выходу, где неожиданно столкнулся с Костой, который, казалось, выскочил прямо из-под земли.

Кветка насторожилась, потому что любой подвох чувствовала нутром. Так же неожиданно любил появляться один из ее братьев, когда бывал в дурном расположении духа и желал поскандалить, а вернее, просто на ком-то оторваться.

- Извини, - вежливо сказал Макс и попытался пройти мимо.

- Стой, где стоишь, - негромко ответил Коста, у которого было такое лицо, будто его только что смертельно оскорбили, причем самым страшным оскорблением из всех возможных, требующим немедленной смертельной дуэли. – Ты, мразь, смотри куда прешь. Тебе жизни не хватит отработать стоимость моих ботинок. Если я выпишу тебе счет, ты будешь оплачивать его до конца своих дней. Понял? Что смотришь? Хочешь сказать что-нибудь против?

Макс быстро покачал головой. Его лицо побледнело, а глаза чуть ли не вывалились от изумления. Макс и подлизой-то был, потому что искренне верил, что кварты по всем статьям выше людей. Лучше людей. Он был уже заранее согласен с каждым словом Косты, уже заранее готов на все. Кветка не любила Макса, но такого отношения за безобидную провинность… даже он не заслужил.

- На этот раз прощу. Вали, давай, отсюда. Впредь, когда видишь меня, обходи так далеко, чтобы даже случайно на глаза не попасться. И сосредоточься на учебе, а не на праздношатании. Сиди дома и учись, это единственное, чем ты должен заниматься в академии. Единственное занятие – учеба, усек? Я понятно выражаюсь?

- Да, - пролепетал Макс и остаток дня вел себя тише мыши, не отрывая горящего взора от ртов преподавателей.

А Кветка остаток дня поражалась, почему никто не связал неожиданно грубое поведение Косты с поведением Лизы, которая после обеда тоже вела себя тихо и выглядела раскаявшейся. Она даже не рисовала ничего, а кусала губы, когда думала, что ее никто не видит и крайне невнимательно слушала лекции, что на нее тоже мало походило.

К вечеру, когда они вернулись в общежитие, Кветка уже настроилась на разборки и сразу потребовала объяснений. Прежде ей и в голову не приходило, насколько соседка была права, когда говорила о полном контроле со стороны семейки Пантокринских, часть из которых явно страдала безумием. Или слабоумием?

- Дело в Косте, - сразу же ответила Лиза, забираясь на диванчик с ногами и сердито встряхивая хвостом волос, - если он узнаёт, что я с кем-то встречаюсь, то у этого парня появляется куча неприятностей. Ты даже не представляешь… Одного моего парня уволили с работы, второй сказал, что Коста явился посреди ночи к нему домой, чем напугал его семью до полусмерти, и грозился его избить, в общем, сама понимаешь, мало приятного.

- Хорошенькие дела, - только и ответила Кветка.

- Поэтому мой принц мне не светит. Деньги у Косты. Правила у Косты. Поддержка родителей и предварительное согласие с любым его решением. Даже мама не будет в случае чего спорить. Сама понимаешь – на моем месте кто угодно взвоет и захочет убраться от него подальше.

- Почему он так делает? Ты… дала ему повод?

Лиза от возмущения так долго не дышала, что у нее посинели губы. Потом она глубоко вздохнула.

- Я ничего и никому не должна. Никаких никому поводов не давала. Никто не имеет права так распоряжаться моим личным выбором. Я этого не потерплю.

- То есть действительно… постоянно? – изумлено повторила Кветка, представляя, каково это – говорить со случайным молодым человеком, представляя, что с ним сделает Коста, если заподозрит в наличии обоюдной симпатии.

- Да. В общем, надеюсь, больше комментариев насчет парней и принцев от тебя не услышу.

- Да, извини, я же не знала. А что он делает, когда ты далеко и неизвестно с кем? Неужели следит?

- Ну… - Лиза задумалась. – До слежки, думаю, не доходит. Последний, с кем я встречалась, был так, из чувства вызова – мы с ним только пару раз в неделю куда-то выходили, иногда я ночевала у него, но когда Коста из академии вернулся на каникулы, я и с ним рассталась. Привыкла за два месяца, жалко стало. А расставаться было не жалко. Я и спала-то с ним просто всем назло. Так что ему ничего не было. Заочно, видимо, со мной встречаться безопасно… Вот так... А у тебя как с этим делом? Остался кто-нибудь дома?

- Да нет. - Кветка пожала плечами. – Как-то не складывается.

- Нет? То есть… совсем-совсем нет? Ни разу?

- Да вот, сама удивляюсь.

- А почему нет? Бережешь себя для мужа?

Кветка сморщилась. Не хватало еще, чтобы ее приняли за одну из тех недалеких девиц, что кичатся своей нетронутостью. Тоже мне, было бы чем. Разве не логичнее гордиться какими-нибудь достижениями, на которые потрачены реальные усилия, а не тем, что дано от природы?

- В том-то и дело, что нет. Я даже не знаю, как пояснить... Просто когда я начинаю общаться с ребятами, ну, на этой ноте, они почему-то думают, что я настроена на очень серьезные отношения и многого от них жду. Мне так даже один сказал после того, как мы встречались целых два дня: «Ты слишком много от меня хочешь. Я еще не готов и не планирую заводить семью и детей». А я, помнится, только и рассчитывала, что на следующую дискотеку попасть в его сопровождении. До сих пор не знаю, что такого сказала, что он не так понял.

Кветка действительно недоумевала. Сколько времени потрачено на разбор подробностей свиданий и на поиск того переломного момента, когда кавалер пугается и идет на попятный – и ничего. Нет результата. Ну просто тайна века!

Лиза улыбнулась.

- Может ты ненавязчиво говорила что-то вроде: «Давай встретимся в субботу, потанцуем и заодно обсудим, когда и где играть свадьбу, и ты, кстати, как хочешь назвать детей? Мне нравятся имена Ира и Кирилл».

Такого не было, но Кветка кивнула. Вот правда, если бы от ответа зависела ее жизнь, она бы не смогла объяснить, почему так получается. Может, они чувствовали, что кроме простой симпатии Кветка ничего к ним не испытывает? Ведь даже животные чувствуют отношение, чего говорить о людях. А кому понравится, что ты существуешь только для галочки?

Ох, сколько же от них неприятностей все время! Даже сходу не скажешь, от кого в жизни больше неприятностей – от квартов или от мужиков.

От мужиков-квартов? – с готовностью поинтересовался внутренний голос, но Кветка быстро изгнала его прочь. Нечего тут!

Примирение, считай, состоялось, и девчонки привычно стали пить чай. Намедни Лиза притащила от Малии немалых размеров сдобную булку с творогом, так что они сегодня пировали – варенье давно закончилось, за выходные были уничтожены последние запасы крупы, и вообще деньги почему-то тратились куда быстрее, чем зарабатывались.

Посреди чаепития до Кветки дошло.

- Слушай! – закричала она так громко, будто ошпарилась. Так и Лиза подумала, подскочила и стала заглядывать в рот, приговаривая: «Покажи, покажи, что там у тебя».

- Да нет же! – Кветка рассмеялась, отмахиваясь от нее рукой. – Сядь. И слушай. Я нашла выход. Коста нейтрализует всех твоих кавалеров, верно?

- Ты опять? – Лиза недовольно нахмурилась и отошла.

- Да нет же, - светилась радостью Кветка – Слушай дальше. Но кавалеры-то люди. А что, если кавалером станет кварт?

Тут уж Лиза промолчала и только таращилась, как баран на новые ворота.

- С квартом же он ничего не сможет поделать, верно? Угрожать легко только слабым, - с победоносным видом продолжала Кветка, смакуя каждое свое слово. – А кварт легко способен дать ему сдачи. Ты поняла?

- Какой кварт?

- Из партии Гонсалеса! – добила её Кветка. – Поняла? Они за равенство, и судя по информации из сети, партия «Наравне» входит в число крупнейших. Очень много молодежи. Наверняка, некоторые из них готовы встречаться с людьми. – Она перестала улыбаться. – Я никогда бы тебе не посоветовала заводить с квартом что-то серьезное – это невозможно, но вот ради повеселиться или еще лучше – утереть Косте нос, так это всегда пожалуйста! Я буду только рада!

И Кветка снова расхохоталась, переполненная восторгом от собственной находчивости, особенно когда увидела, каким пониманием и надеждой загораются глаза Синички.

Кветка посмотрела на остатки булки и с трудом отвела взгляд – все-таки до полноценного ужина им как до небес. Зато талия остается на месте.

- Поражаюсь, я, Синичка, как любые мозги отключаются, когда дело касается амурных дел их хозяина. Несмотря на весь твой ум…

Лиза, уже вернув былое радушное расположение духа, упорхнула обратно в гостиную и развалилась на узком диванчике.

- Может быть и так, - не совсем шутливо ответила она. – Или у тебя задатки революционистки, Кветка. Ты не думала тоже вступить в партию Турбы?

И отсалютовала подруге, которая откашливалась, подавившись чаем.

***

Стоило Алехо открыть дверь и войти в аудиторию, как болтовня прекратилась. Кветка повернула голову и ее челюсть отвисла так же низко, как у всех остальных.

Алехо – поджарый, долговязый, в синих джинсах и мятом сером свитере, прихрамывая, шел к своему месту, его лицо было разбито, оба глаза окружены фингалами разной интенсивности синего, губы цвета сырого мяса.

Вспомнился дворовый кот, который жил у мусорных баков возле Кветкиной школы-интерната. Такой же – полуголодный, с торчащими на худом лице скулами, огромными кулаками и вечно на взводе. Никто не смел заходить на его территорию без подношения. Но вот сколько он продержался, пыталась вспомнить Кветка. Три года? Пять? Потом все равно его не стало, но многие окрестные жители еще долго оглядывались, опасаясь встречи.

А сколько продержится этот?..

Тишину разорвал изумленный вздох – господин Тувэ стоял у входа и выглядел таким же потрясенным, как и его студенты. Даже его гладкая прическа трепетала от безмолвной ярости. Ладно, явиться на занятия в джинсах – нехотя, но глаза бы на это закрыли. Но явиться с разбитой мордой? Да еще выставлять себя напоказ, красуясь? Хотя в себя господин Тувэ пришел очень быстро – его подбородок перестал отвисать, он грозно нахмурился, нагнул голову и ледяным тоном произнес:

- Алехо Юголин, будьте любезны выйти со мной в коридор.

Алехо молча, но от этого не менее демонстративно прохромал в коридор. Лиза краем глаза покосилась на побледневшую Кветку и снова уткнулась в планшет – она оказалась в помещении единственной, кого не заинтриговало эффектное появление и не менее эффектный уход Алехо.

Господин Тувэ вернулся буквально через две минуты. В одиночестве.

- Добрый день, - поздоровался сквозь зубы.

Резкими движениями стал готовиться к занятиям – отодвинул стул, поправил бумаги на столе, провел по волосам – все знали, что когда он двигается так резко, значит, не в настроении.

Кветка вздохнула. Кто как, а она видела – сегодня ему испортил настроение Алехо. И правда, стоит представить, что твой подопечный выкидывает такие коленца, как настроение у кого угодно испортится.

Позже, на занятиях для минималистов Маргарита Васильевна заявила, что скоро у квартов начнутся зачеты по практическим занятиям и долг каждого из людей оказывать сокурсникам квартам всяческую поддержку и сотрудничество.

- Гражданский долг или какой? – спросил Толик, один из двоих ребят, которых Кветка первыми встретила в общежитии по прибытию. Других встреч после того раза было – по пальцам перечесть, потому что они с другом держались обособлено от остальных и почти постоянно отсутствовали, сразу после занятий уходя в город и возвращаясь поздно ночью. Даже дядя Паша смирился, хотя вначале Кветка не раз слышала, как в коридоре раздавались его причитания.

- Да что же вы творите, дуралеи такие, - ругался дядя Паша, но не зло, а снисходительно, то есть любя. – Что же вы приходите-то после полуночи? Понимаю, дело молодое, но вдруг проверка? Вдруг комиссия? А у меня дети по ночам бегают!

В ответ ему что-то неразборчиво бурчали.

- Себя не жалеете, меня пожалейте! На старости лет останусь на улице без копейки денег из-за вас, оглоедов таких бессердечных.

Хотя все знали, что у дяди Паши на окраине города есть квартирка, которую он сдает внаем, так что на улице не останется, однако жалобы звучали так искренне, что хотелось прослезиться.

В ответ бурчали уже более виновато, и дядя Паша успокаивался.

- Смотрите мне! – вполне добродушно грозился и шел по своим делам, обычно на приватное чаепитие к приемщице небольшой академической химчистки, любительнице помады темных тонов и шелковых халатов.

И вот, судя по нервозности Маргариты Васильевны, в исполнении «гражданского долга» для минималистов мало приятного. Вслух она, конечно, не призналась, а что она могла сказать? Все хреново, друзья мои, но главное, чему вы здесь должны научиться – смирение и послушание?

Кветка решила пока об этом не думать. Вот придет воскресенье, они с Лизой сядут за стол с чаем и конфетами и тогда уже вернутся к этому вопросу, полазают по сети (благо, после поиска информации про Гонсалеса Коста и слова не сказал) и решат, чего именно ждать.

Ближе к вечеру к ним зашла соседка Катя, которая работала на двух сестер-квартов со второго курса. Это был самый деловитый человек, которого когда-либо встречала Кветка. На её лице никогда не появлялось улыбки, разве что жалкое подобие в моментах, когда этого не избежать. Если она разговаривала, то четко по делу, ни разу лишнего слова не произнесла, будто на свете не было ничего важнее, чем ходить со строгим лицом и говорить занудным голосом отличницы. И на этот раз она сразу перешла к делу:

- Слушайте, девчонки, мои хозяйки хотят устроить дамскую вечеринку. Мне нужны помощницы. Плата стандартная. Вечер следующей пятницы. Интересует?

- А что делать? – спросила Лиза.

- Еда заказная, готовить не надо, просто пополнять блюда, мешать коктейли, мороженое по заказу и потом все убрать. Так что, вас записывать?

- Конечно, - ответила Лиза за обеих и мрачно усмехнулась. – По вечерам пятницам мы, знаешь ли, бываем совершенно свободны.

***

Через несколько дней обещали снег. Алехо довольно криво припарковался у парка, где не был почти две недели. Поморщился, когда разжимал руки – из пальцев словно кости выдергивали, когда они сгибались или разгибались.

Потом, сжимая зубы, вылез из машины, хлопнул дверцей сильнее, чем следовало – и все из-за боли. После драки она его преследовала, как верный пес. И дело не в том, что он не справился с тремя торчками – нет, просто потом попал под раздачу в кучу-мала, где никого не колышет, обо что чесать кулаки. Вполне предсказуемый риск, некого винить.

А существование обезболивающих амулетов он сознательно игнорировал.

Алехо упрямо похромал через центральный вход сквозь парк, хотя сегодня можно было бы послушаться здравого смысла и подъехать к черному ходу.

Летом в это время было еще светло, а сейчас уже давно стемнело. Праздношатающегося народу не было вовсе, только несколько жалких пьянчужек в окружении нескольких таких же жалких собак. Доковыляв до нужной поляны, Алехо остановился и не сразу понял, что музыкантов нет. Почему-то и в голову не приходило, что после похолодания им нет смысла играть в парке – нет отдыхающих, а значит, заработка. Холодно, значит после нескольких часов выступления почти наверняка подхватишь простуду, что не каждый может себе позволить.

Так что делать теперь? Где их искать?

Алехо осторожно вздохнул, потому что сломанное ребро под сердцем стреляло так, будто раз за разом вонзалось в легкое. Не помогло – внутри словно нож провернули, вынуждая замереть на месте. На лбу выступила испарина.

«Куда могут податься зимой уличные музыканты? – думал Алехо, проделывая обратный путь к машине. - Где же их искать?»

На чистом упрямстве он объехал несколько ближайших ресторанов. В очередной раз усаживаясь в машину, разочаровано вздохнул, не обращая внимания на жалостливый взгляд швейцара, который так настырно предлагал помощь, что даже поднадоел – и такси предлагал вызвать, и родным позвонить. Кому, родным-то? Двум малолетним сестрам?

Алехо закхекал, так как полноценного смеха у него в таком состоянии не получалось.

Ладно, хватит колобродить, придется сегодня угомониться, выспаться, а завтра он что-нибудь придумает.

***

Сегодня, после долгого перерыва (выходные, плюс еще несколько дней до них Коста просил не приходить, потому что был занят со своей девушкой, устраивая ей бесконечные романтические ужины, а потом Кветке нужно было срочно доделать промежуточный этап по проекту экстерьера малого помещения типа садовой беседки, полную версию которого она должна будет предоставить в конце первого полугодия) в квартире Косты пришлось делать большую уборку. Лизе тоже придется попотеть у Мальки, а учитывая, что она вышла из дома гораздо позже Кветки из-за расчетов, которые обязательно должна была подготовить для своего завтрашнего занятия по бухгалтерскому учету, вернется она только под утро.

Но, подходя к общежитию, Кветка все же подняла голову и посмотрела на окно – нет, чуда не произошло, темно, значит, ее никто на пару с горячим чайником не ждет.

Она сегодня очень устала. День оказался длинным и муторным. Утро началось с господина Тувэ, который был всем недоволен, рвал и метал, так что многим досталось, в том числе Лизе, которой отныне запрещено пялиться в планшет, если преподаватель предварительно не произнес волшебную фразу: «Записывайте».

И хотя утром саму Кветку пронесло, ей досталось позже. На обеде не меньше господина Тувэ злобствовала Джустин. Сегодня она явилась в узком брючном бежевом костюме с черной каймой – строгом, но не менее обычного привлекательном.

- Почему мы должны сидеть в одной столовой с минималами? – сказала она, как только уселась за свой обычный столик, который стоял посреди столовой, но при этом всего через проход от угла минималистов, так что приходилось выбирать – или ты у всех на виду, но на фоне людей, или ты от людей подальше, но никому не виден. - Не знаю у кого как, а у меня аппетит начисто отбивает, стоит на них посмотреть. Почему им позволяют являться на занятия такими неаккуратными? У нас вроде приличное заведение, а посмотришь на них - как будто проходной двор. Половина в мятом и грязном, одежда не своего размера, про прически и жалкое подобие макияжа вообще молчу. Мой стилист помер бы со смеху. Взять хотя бы тот колобок с бараньими кудрями.

Староста Майя побледнела и попыталась улыбаться, будто ничего не слышала, но Джустин заводилась все больше.

- И форма эта ужасная, - продолжала она, вертя в двух пальчиках соломинку из стакана с соком. – Подозреваю, ее специально сделали так, чтобы выставить их идиотами. Но больше всего меня бесит, когда они ходят с таким видом, будто мы тут на равных. Как те две. С таким видом все время шепчутся, будто самые умные. Эй, лохудры, я к вам обращаюсь!

Кветка, которая сидела к Джустин спиной, увидела лицо Лизы и с тоской поняла, что разговор как раз об их парочке.

- Я тут третий год учусь, а таких наглых девок не видала еще. Эта, с косым каре прошлого века больше всего меня бесит. Все время забывается, на что можно губу раскатывать, а что ей не светит. Тебе лучше перестать меня бесить, слышала?

Кветка, конечно, слышала, заторможено водя вилкой по картофельному пюре, потому что каре – это про нее, у Синички длинный хвост. Просто взбесились все в последнее время! Сначала Коста повел себя с Максом как подонок, теперь Джустин явно переборщила. А ведь так хорошо все складывалось – ужастики про квартов остались за воротами, а тут все вели себя прилично. Оказалось, это просто случайность.

Кветка не знала, что ей ответить. Нагрубить? И что это даст? При открытом конфликте Кветка и букву «А» не сможет произнести. Знакомый страх при воспоминании о неподвижности был тут как тут, лизал холодным языком внутренности.

- Если мы разрыдаемся, она отстанет, - тихо прошептала Лиза.

- А ты не шепчись, выдра! Ты у меня тоже в печенках сидишь.

Кветку почему-то никогда не трогали оскорбления. Конечно, когда нет гордости и самоуважения, откуда взяться обиде? – говорили её сестра и братья, но их слова так же проходили мимо нее, не оставляя следа. Почему-то именно это равнодушие и бесило окружающих ещё больше. В том-то и проблема, вздохнула Кветка, неважно, станешь ты рыдать, будешь отмалчиваться или грубить, для Джустин с подлипалами ты всегда останешься жертвой, на которой можно отыграться в случае дурного настроения. Это так же неизбежно, как восход солнца, и так же преходяще, но от этого почему-то не легче.

- Была у меня уже одна такая наглая, на кухне в родительском доме работала. Все нос задирала, смеялась так громко, что на втором этаже слыхать. Глазки моему кузену строила, пока не достроилась – он и отодрал ее прямо там, на кухне, как выпрашивала. А отец её после этого сразу уволил, чтобы не забывала, на кого работает. Вот так с вами и надо.

В полном изумленном молчании окружающих минималистов Джустин ткнула зубочисткой в оливку и отправила ее в рот, ожесточенно перетирая зубами в пыль.

Неожиданно на всю столовую расхохотался Шатай. За его столом сидела еще Лолодия, которая свысока поглядывала на Джустин и выглядела очень довольной, и не менее веселый Фаустин, как обычно, в черном.

- Ты права, - простонал сквозь гогот Шатай в сторону Лолодии, откидываясь на спинку. – Она плохо переносит отказы. Давай пять!

И хлопнул ладонью по протянутой в ответ руке.

Кветка привычно опустила глаза. Против любого из компании Шатая, пусть даже Алехо отсутствовал, Джустин на рожон не полезет. Та вообще пошла простейшим путем – сделала вид, что не слышит, потому что болтает о чем-то важном со своими подругами и ей не до окружающих.

Две блондинки и одна красно-рыжая подруги Джустин включились в игру, о чем-то жеманно беседуя, хихикая и фыркая. Они даже позы все одинаковые приняли, подобные позе Джустин – нога на ногу, плечи развернуты так, чтобы хорошо был виден вырез кофточки, и все как одна в украшениях с низко висящими кулонами, невольно привлекающими своим блеском внимание.

В общем, случайное вмешательство Шатая спасло Кветку. Повезло. А что будет в другой раз, когда случайности не случится и никого не окажется поблизости? Как далеко, оказывается, за последнее время отступили страхи, с которыми Кветка приехала на учебу. Как, оказывается, просто забыть про них, когда все вокруг ведут себя нормально. И кажется, все это глупые выдумки тех, кто завидует, что родился не квартом. Пустые страхи. И как легко эти пустые страхи возвращаются, заодно увеличившись в объеме и обретя реальность!

А напоследок еще преподавательница ландшафтного дизайна заболела, и занятие, посвященное одной из интереснейших тем - освещению, отложилось на неопределенное время.

Теперь Кветка шла домой, кутаясь в куртку. Шарф у нее был слишком легкий и сильно продувался ветром, но зато достаточно длинный, чтобы накинуть уголок на голову. Холодно, а форма хотя и шерстяная, но юбка-то до колен. Джустин отзывалась о ней пренебрежительно, а видела бы она остальную одежду, в которой Кветке пришлось бы появляться, не будь этой самой формы! Да, тогда, скорее всего, изысканнейший вкус и чувство стиля Джустин хватил бы инфаркт. Даже у Лизы была парочка вполне приличных на вид вещей. У Кветки была только любимая пижама, серое платье и шорты, в которых на занятия не попрешься.

«Как странно устроены разумные существа», - отрешенно думала Кветка, придерживая ворот прикрытыми шарфом руками, чтобы ветер не задувал. Она никогда не завидовала деньгам, потому что видела, к примеру, как долго и страшно умирал в одиночестве их сосед по дому, накопивший за жизнь огромную по человеческим меркам сумму денег. Деньги так и не смогли заставить появиться на пороге любящих родственников, и последние дни вокруг больного находились только профессиональные, но равнодушные медбратья.

И как бы ни было его жалко, себя она тоже не смогла тогда заставить навестить умирающего и сказать хотя бы пару добрых слов. Помнила, как у его порога рыдали усталые женщины, с отчаянием обнимая таких же усталых, одетых в тряпье детей, растерянных, впервые столкнувшихся с реалиями взрослой жизни – денежные долги и проценты, которые невозможно выплатить. Сосед не прощал никого и ничего.

И его никто не смог простить.

Кветка дернула головой. Нашла время думать о грустном. Нет, чтобы о деньгах, которые сегодня заплатил Коста. Их хватит, чтобы на выходные закатить настоящий пир – сварить борщ и пожарить картошки. Конечно, на запах сбегутся соседи, а нюх у голодных студентов такой, что халяву они чуют даже из-за забора, так что на всех все равно не хватит, но им-то с Лизой на правах первенства по-любому достанется.

В спину подул, подгоняя, ветер со стороны общежития квартов.

Странно, тут же переключились Кветкины мысли, что мы с квартами живем так близко друг от друга, но видимся только в академии. Конечно, из общежития квартов вел прямой проход на подземную парковку, а из парковки короткая дорога вела прямо на улицу через боковые ворота. Но дело еще в том, что по территории академии кварты в принципе не прогуливались, предпочитая на отдых выезжать в город или оставаться дома, так что вне стен аудиторий люди с ними практически не сталкивались.

Еще одна маленькая, но существенная разница.

Именно на этой оптимистической ноте возле человеческого общежития у лавочки в темных кустах шевельнулась чья-то тень.

Кветка еле сдержала крик и отшатнулась, когда тень неторопливо направилась к ближайшему ажурному фонарю, и пока Кветка стояла на месте, очарованная страхом и каким-то необъяснимым предвкушением, кружевной свет фонаря высветил лицо пришельца, в котором практически моментально она узнала Алехо.

- Что ты тут делаешь? – спросила она от неожиданности. Вот вам и никогда не показываются вне стен академии!

- Гуляю.

Он рассеянно, но неотрывно осмотрел Кветку. Опухоль на его лице спала, но синий цвет никуда не делся. Жутковатое зрелище – увидать такое лицо в темноте, когда вокруг завывает холодный ветер, а кусты нагибаются и украдкой хлещут тебя по ногам.

- А ты где была?

- А-а-а… Я… так…

Он не стал настаивать на ответе, оглянулся по сторонам, пробежался глазами по окнам человеческого общежития, практически все из которых были чернее черного. Самые счастливые студенты уже спали.

- Ты одна?

- Д-да. Соседка еще на работе.

- Пригласи меня на чай.

Кветку будто по голове стукнули. Она нервно сглотнула и набрала полную грудь воздуха, не зная, что сказать.

Как ему отказать? Но чай…

- Пошли, - он уже разворачивался, не дожидаясь формального согласия. Так и получилось, что не Кветка его вела в гости, а шла за ним следом, размышляя, что это за приглашение такое необъяснимое, которого она не делала, но отказаться невозможно.

Он остановился только в холле у лестницы, стоял, не оборачиваясь, и терпеливо ждал, так что уже поздно было сопротивляться. Еще удивляло, что по пути они никого не встретили – обычно случись что непредвиденное – и целая пачка свидетелей тут как тут. А сейчас происходит истинное чудо – кварт зашел в человеческое общежитие не по делу, а так, чайку попить – и никого!

Или сегодня просто день такой, все шиворот-навыворот.

Кветка прошла мимо, слегка посторонившись, чтобы не задеть Алехо плечом и пошла вперед, не оглядываясь и всё равно отчетливо слыша каждый его шаг, дошла до двери своей комнаты, открыла ее, потеснилась, прижимаясь спиной к косяку, в уверенности, что он передумал гостить или просто изначально пошутил, - мало ли, как у квартов принято шутить? - но он зашел следом.

- Заходи, – запоздало пригласила она и включила свет.

Пока Кветка раздевалась и переобувалась, щурясь от яркого света, он стоял на месте и внимательно осматривался. Его, казалось, свет не ослепляет. Когда обувь была поставлена на место – небольшую скамейку, а на ногах красовались домашние тапки, Кветка украдкой посмотрела на обувь Алехо – его ботинки не мешало бы почистить, но особо грязными они не были, разве что ношеными. У Косты вся обувь прямо сверкала, безупречно ровная и гладкая, как в витрине дорогущего магазина, а у Алехо была добротной и дорогой, но такой же неухоженной, как он сам. Эти потертости на носке, как будто ими что-то пинали, ни в какие ворота не лезли!

Почему, интересно, он такой?

- Сделай мне чаю.

Гость не заморачивался насчет обуви, а уже неторопливо прошествовал в гостиную. Он снова прихрамывал, Кветка невольно проследила, как он необычно приподнимает правое колено, когда переступает с ноги на ногу. Как будто его что-то колет в ступню. Но эта явная слабость ничуть не обманывала – в случае необходимости это не помешает ему взять верх.

Кстати, чай, чай…

- Хорошо, чай сделаю, но к чаю ничего нет. Извини.

- Совсем ничего?

- Даже сахара нет. Варенье тоже закончилось.

Он оторвался от рассматривания ширм, отгораживающих спальню от гостиной. Кветка с облегчением увидала, что на них не болтается ни одного предмета женского белья, которые тут частенько висели. Повезло.

- Кофе есть?

- Нет. Ты хочешь кофе?

- Не хочу. Ты что больше любишь – чай или кофе?

Кветка опустила глаза.

- Я все люблю. Чай. Кофе. Горячий шоколад. Компот. Газировку. Кефир.

Он поднял руку, останавливая перечень, который, вероятно, мог продолжаться долго.

- Я закажу, - сообщил гость и поморщился, а потом прикоснулся к губе пальцами. Видимо, говорить ему тоже было нелегко.

Он прошел к дивану, доставая телефон, а Кветка пошла на кухню и взялась за чайник.

- Разве можно так поздно? Правила…

Алехо молча посмотрел на нее – белое лицо и голубые глаза – белый песок и холодное море - и отвернулся. Кветка сильно открыла кран, чтобы вода хлестала громко и не было слышно, о чем он говорит по телефону. Когда она зажигала конфорку, из-за спины донесся голос.

- У вас неплохие комнаты, - сказал Алехо. – Грех жаловаться.

Кветка оглянулась, словно впервые, представляя, что он увидел – небольшая, но милая кухня, крошечная гостиная, все чисто и прибрано, ширмы, за которыми в темноте очертания кроватей. Тут было очень уютно – зеленые стены и теплый коричневый пол, на стене возле входа – вышивка лошади, которую Алехо не заметил.

Если подумать, действительно, неплохо.

- Да, тут неплохо для двоих. Я видела комнаты в обычных человеческих общежитиях, например рабочих - там в помещении размером с нашу кухню живет по четыре человека, а очередь в туалет надо занимать в конце коридора, желательно за полчаса до нужного момента. Кухня вечно облевана, а когда идешь по коридору, прилипаешь к спрессованному на полу мусору.

Алехо внимательно слушал.

- А еще я видела комнаты общежития для квартов. Там одна ванная, как все наше помещение.

Он пожал плечами.

- Мне хватило бы и такой квартиры, как у вас.

И отвернулся, будто разговор про жилье на этом закончен.

Как так получилось, что вместо ответа на практически прямую провокацию – а Кветка с удивлением поняла, что говорила таким вызывающим тоном, который невозможно оставить без внимания, Алехо даже не проигнорировал, а просто увильнул, будто от плевка, в сторону и спокойно пошел дальше.

Она присела на крайний кухонный стул, оказавшись всего в метре от места, где стоял Алехо и стала молча его рассматривать, разбирая на части свою речь и его легкий, уводящий в сторону ответ. Что это только что было?

Через пару минут он повернулся к ней лицом и покривил губы.

- Ты хочешь о чем-то спросить?

Кветка покачала головой.

- Правда нет? Все хотят. Смотрят на меня и хотят спросить.

- О чем?

- Что со мной случилось.

- Ясно.

Кветка отвернулась, вздохнула и повела плечами, которые за день очень устали и болели, потом повертела головой из стороны в сторону.

- Я что, не могу взять и отхерачить собственное лицо, если мне этого захочется? – вдруг спросил он, и в его голосе тоже послышался вызов, как будто он намерен раскручивать себя, распаляясь до состояния бешенства – и это дается ему легче легкого, только повод дай.

Кветка внимательно посмотрела на него, всего на секунду задумалась, и сказала одно-единственное слово.

- Можешь.

Алехо потух так же мгновенно, как вспыхнул. Огромная туча, несущая бурю, испарилась в мгновение – и глаза снова ровное море.

«Обалдеть, - думала Кветка. – Я тоже так сделала. Тоже ненавязчиво увильнула в сторону, когда он дал понять, что ему ничего не стоит взять и поскандалить. А ведь я и не поняла, пока не ответила, что происходит, да и ответила на чистом инстинкте. Почему?».

Но все было проще простого. Причина, по которой они гасили шторм еще в зародыше, была так проста и очевидна, что Кветка опустила глаза, пряча растерянный взгляд, когда ее поняла. Элементарно, Ватсон, доступно даже младенцу – просто дело в том, что никому из них на самом деле не хотелось ругаться.

Вскоре начал посвистывать чайник и в дверь постучали. Кветка хотела открыть, удивляясь, почему стучит Лиза, но гость ее опередил. Оказалось, прибыл курьер с заказом – расплатившись и закрыв дверь, Алехо занес и поставил на кухонный стол огромную корзину с конфетами, печеньем и фруктами. Сбоку несколько пачек чая.

Чайник как раз закипел. Кветка растерянно трогала упаковки пальцами, не решаясь что-нибудь вытащить. Проблема выбора обычно перед ней не стояла – чай так чай, вот пачка, а тут… Впрочем, чего гадать?

- Тебе какого?

- С синими горами завари. Заваривать умеешь?

Кветка молча опустила руки и обиженно посмотрела на него. Она все понимала, конечно, дикая минималистка без варенья и сахара, но зачем оскорблять!

- Ладно, не злись, давай, заваривай.

Через несколько минут Кветка налила чай в лучшую чашку, выбранную из имеющихся в наличии четырех доходяг, давно готовых отправиться на помойку, и осторожно перенесла на диванный столик.

- Какое печенье тебе принести? Или, может, конфет?

Он рассеянно уставился на ее руки.

- Ничего не надо. И без сахара.

Кветка осторожно поставила чашку на столик и только тогда позволила себе удивиться.

- А зачем заказал?

Алехо молчал, потом положил одну руку на стол, легко прикасаясь к чашке. Куртку он, как и обувь, не снял, только расстегнул, когда согрелся. Кожаная поверхность куртки блестела под лампой, как шоколадная глазурь на эклере.

«Его полили шоколадной глазурью» - пришла в голову Кветки совершенно нелепая мысль.

- Просто заказал.

Она нахмурилась, но не рассерженно, а озадаченно. Разве не об этом говорят умудренные жизненным опытом женщины, когда предупреждают – не вздумай принимать подарков, если не готова за них расплачиваться. Непонятно, он что, хочет, чтобы она расплачивалась? Проблема в том, что Кветке никогда не подносили презентов, так что она серьезно озадачилась вопросом, а презент ли это вообще? Возможно, благотворительность? Короче, вопрос требовал ответа.

- И за что мне это все?

На секунду Алехо посмотрел на нее сердито, но потом вдруг улыбнулся.

«Ничего себе, - тут же подумала Кветка – блестящая шоколадная глазурь».

- Не люблю ходить в гости с пустыми руками. Расслабься. Я не стану кусаться. Налей себе и иди сюда.

Кветка отошла и вернулась со своей чашкой – села в кресло напротив. Минут пять она молча отпивала чай, наблюдая, как Алехо морщится, когда пытается пить свой. Не похоже, что ему хотелось чаю, да и приятных эмоций процесс не вызывал – губы-то разбиты, но он все равно упрямо пригублял этот чай с таким видом, будто помрет на месте, но не остановится.

- И что ты видишь? – неожиданно спросил он, отставляя и отодвигая чашку.

Кветка опомнилась – ну вот, снова впала в свое состояние «витания в облаках», да еще умудрилась при этом на него вылупиться. Совсем плохо.

- Что? Извини, - поспешно сказала Кветка.

- Что ты видишь, когда так пристально на меня смотришь? – нетерпеливо переспросил Алехо.

- Я тебя боюсь, - не подумав, выпалила Кветка, и в его глазах вспыхнуло темное торжество.

Алехо протянул руку и чинно поднял чашку, а потом поднес к губам и отпил с таким жеманным видом, будто отрабатывает движение на уроке этикета.

- Хочешь, чтобы я ушел? – ровно спросил он.

Кветка протянула руку к своей чашке и один-в-один повторила его плавное движение. Язык обожгла горячая жидкость, но и она не смогла остановить ответ.

- Нет.

Остаток чаепития прошел в тишине. Алехо откинулся на диван и о чем-то думал, а Кветка подпирала рукой голову, стараясь не заснуть. Чай остывал, все больше хотелось спать. И одновременно хотелось сидеть так – напротив – и в окружении иллюзий равенства. Они оба из плоти и крови, с одинаковым количеством костей и клеток головного мозга, хотя ученые уже пытаются доказать, что кварты более развиты генетически. Возможно, со временем в этом убедят всех и каждого, но сейчас, слушая его сиплое дыхание, слегка обрывающееся в моментах, когда ему больно, Кветка думала только, что она ему соврала, а он не почувствовал, значит, талантом определять вранье не обладает.

Она сказала, что боится его, а он поверил.

Или… она сказала правду?

Одуряюще пахло свежей заваркой с легкой ноткой чернослива.

Он так и молчал.

Интересно, какое лицо будет у Лизы, заявись она сейчас домой?

Алехо о чем-то думал, и о чем-то нерадостном. Кветка тоже стала повторно вспоминать день. Ой, впрочем, лучше этого не делать…

Все сейчас отходило на задний план. Странно так – компания кварта, последнее, чего она нынче вечером ожидала – и такой покой вокруг разлит, будто все правильно. Будто ты добрался через полные хищников заросли вековых деревьев домой, завалил вход в пещеру огромным камнем, да еще положил на пороге огромного пса. Будто в стены пещеры хлещет ледяной дождь, гремит гром, а тебе тепло и уютно, трещит костер, раскрашивая стены мягкими тенями, сыто бурчит живот, а под боком сопят дети.

Когда он, в конце концов, ушел и Кветка закрыла за ним дверь, атмосфера умиротворения все еще заполняла комнату, обещая сладкие сны.

Сны, действительно, снились сладкие.