— Софи, ну пожалуйста…

Сестра была сама непреклонность. В припадке упрямства можно, конечно и померзнуть, но других-то зачем морозить?

Машина стояла прямо напротив, тихо урчала, и в ней, наверняка, было тепло. Танкалин вернулся в клуб за сумкой Софи, в которой были деньги и ключи от квартиры, благо хоть документы догадались дома оставить. Я вообще никаких вещей, даже телефон, с собой не брала.

— Подумай хоть минутку, ну куда мы в таком виде пойдем? Как ты собираешься добираться домой? Такси в такое время не найдешь, не пешком же идти? Мы замерзнем за пять минут! Не упрямься, садись!

Молчание.

Над головой под ветром покачивались желтые фонарики. Медленно падал снег и доносившаяся из здания музыка казалась очень неестественной и даже какой-то чужеродной.

Меня вдруг осенило.

— Софи! Ну, если они нами все время пользуются, мы тоже просто обязаны воспользоваться ими в своих интересах! Иначе нечестно! Раз из-за него нас выперли из клуба, пусть теперь хоть домой отвезет!

Она молча пожевала губами и резко оглянулась. Истины в моих словах было маловато, мы обе это понимали. Выперли нас вовсе не из-за Танкалина, а как раз и-за самой Софи, но чего только не наврешь ради сестры и собственного здоровья?

Через мгновение она шагнула к машине.

Внутри было удивительно тепло, правда, Софи тут же отодвинулась от меня подальше и забилась в угол.

Хлопнула дверца — Танкалин уселся за руль, перебросил к нам на заднее сидение сумку, молча включил радио и тронулся.

Мы ехали по совершено пустой дороге, машина, кстати, была мне незнакома — серебристый огромный джип, в котором достаточно места, чтобы держаться друг от друга на расстоянии. В голове промелькнула мысль, а как собственно пьяный Танкалин уселся за руль, и не боится, что гаишники остановят? Хотя он-то как раз пьяным не выглядел. В отличие от некоторых… Но все эти неприятные вопросы меркли перед видом обиженной и даже убитой сестры, спрятавшейся в углу. Как будто солнечный зайчик потух, превратившись в обычное серое пятно.

— Софи…

Она резко сложила руки на груди, отгораживаясь. Дерганым движением головы повернулась ко мне, потом мельком посмотрела на Танкалина.

— Дура, — процедила сквозь зубы и отвернулась к окну, за которым падающий снег становился все гуще и неповоротливее.

Я машинально хлюпнула носом. Конечно, она права… дура и есть! Зачем мне нужно было целоваться с Танкалиным? Я должна была сразу его оттолкнуть, а не так… В глазах все расплылось от слез. Столько времени себе доказывать, что плевать на него хотела, а стоило ему всего лишь…

Софи вдруг тоже всхлипнула.

— Все мы дуры, — тихо добавила.

И как-то получилось, что еще через пару секунд мы уже обнимались и рыдали, у каждой свой мотив, но зато виновники общие, самая главная причина всех женских слез — вон их представитель расселся на водительском сидении, закатывает глаза и бормочет себе под нос что-то удивительно похожее на причитания.

На подъезде к дому мы немного успокоились. Софи достала платок и вытерла мне щеки, а потом я ей. Как ни странно, макияж почти не пострадал. На основе чего это косметику делают, на эпоксидной смоле, что ли, замешивают?

Танкалин заехал прямо на бордюр, в сугробы и остановился напротив двери.

— Быстро идите в подъезд и ждите, я припаркуюсь, откроете мне дверь.

— Это что за новости? — Софи пришла в себя и сдаваться без боя не собиралась. — Чего тебе там делать?

Он молча засунул руку в карман и достал оттуда ключ от квартиры. Демонстративно поболтал им, сжимая двумя пальцами. Да он что, еще и в сумке Софи копался?! Стащил ключ и намекает, что без него мы в квартиру не попадем?!

— У соседки есть запасной, — сквозь зубы сообщила я. Вранье, конечно, у соседки как раз ключа и не было, но он об этом знать не может.

Танкалин хмыкнул и ненадолго задумался.

— Я вас доставил домой быстро и качественно, так что вы просто обязаны хотя бы напоить меня чаем, — вдруг улыбнулся. — Идите, я быстро.

Ключ он, кстати, не отдал, потому пришлось сделать, как сказано.

Зайдя в квартиру Софи молча разделась, сбросила босоножки и без тапок отправилась на кухню, а там сразу же достала из холодильника и шкафчика ингредиенты и принялась смешивать себе какой-то коктейль. Танкалин прошел следом, хотя его не приглашали. И, похоже, чувствовал себя как дома, легко и непринужденно. Уселся за стол напротив Софи и стал с интересом наблюдать за процессом. От Софи тут же ощутимо повеяло холодом.

— Чего вылупился? — поинтересовалась она. У меня непроизвольно вырвался смешок — и как же наша звезда перенесет, что с ним обращаются настолько непочтительно?

Мне садиться не хотелось, потому я просто прислонилась к напольному кухонному шкафчику рядом с плитой.

— Интересно, — ответил Танкалин, широко улыбаясь.

Наверное, спиртное все же не выветрилось из головы и все увиденное пропускалось сквозь кривую призму нетрезвого зрения.

Его улыбка показалась мне слишком откровенной.

И мгновенно накрыло… от этой картины, где напротив сидят два самых дорогих с детства человека. В реальной жизни так и бывает — оба словно вулканы, вспыльчивые и неуправляемые. Они так друг на друга похожи… И вот уже перед глазами кадры съемки, где Софи в свадебном платье, а Танкалин крепко обнимает ее за талию и улыбается в камеру. И они же, только в окружении кучи детей и внуков тридцать лет спустя.

Они ведь так друг другу подходят. Притяжение может возникнуть мгновенно и так же мгновенно перечеркнуть все их прошлое. Танкалин вообще привык брать то, что пожелает. А Софи… злиться на нее невозможно, потому что я сама не могу перед ним устоять, как обвинять другую, если тоже не смогла? А кто бы смог?

Эта мгновенная мысль была такой страшной, что я не думая рванула из кухни. Хоть куда-нибудь, чтобы этого не видеть.

Меня остановила рука, обхватившая вокруг бедер. Танкалин молча подтянул меня ближе, опустил голову и уставился куда-то себе под ноги. Как-то глупо было вырываться. Софи отвела глаза к окну и молча цедила из стакана свой коктейль.

— Опять ты бежишь… — через время тихо сказал Танкалин. — Возьми меня разок с собой, а?

Все молчали, эта странная тишина было почти жуткой. Он не шевелился, только продолжал за меня держаться, не поднимая головы. Было в его позе что-то отчаянное, как у приговоренного к пожизненному заключению.

Наваждение ушло так же быстро, как и появилось. Я осторожно отошла и вернулась на прежнее место, Танкалин меня не задерживал и снова принялся изучать Софи, правда, уже без улыбки.

— И долго ты собрался тут рассиживаться? — поинтересовалась она, устраиваясь на сидении кухонного уголка поудобнее, вместе с ногами.

— Есть хочу, — спокойно заявил Танкалин. — Вы мне весь аппетит отбили своим появлением, — добавил, оглядываясь на меня.

Смотреть на него я никак не могла. Мало того, что перед глазами мельтешат те моменты у колонны, так еще и губы гореть начинают, требуя немедленного продолжения. И я совершено не могу сообразить, как теперь себя с ним вести.

Зато после его слов призывно заурчало в животе. Я, честно говоря, тоже не отказалась бы поесть, потому что в клубе больше пила, чем закусывала. Днем мы с Софи сделали два салата, праздник все-таки, еще оставалось вареное мясо и картошка. Вполне можно использовать… Отличная идея и будет хоть чем заняться, я тут же принялась за свое любимое блюдо — запечённое в духовке мясо с картошкой, посыпанное сыром.

— Что ты делаешь? — изумилась Софи, некоторое время наблюдая за моими приготовлениями, — ты и правда собираешься его кормить? Вот так просто, по первому требованию?!

Я удивилась. Хотя со стороны, наверное, так и выглядело.

— Причем тут он? Я сама есть хочу.

Софи сдалась, возвращаясь к стакану. Танкалин разулыбался, разглядывая нас по очереди. Придумалось весьма подходящее решение — буду его игнорировать! Будто его тут нет. Что он предпочитает из еды, даже спрашивать не собираюсь — не нравится, что дают, пусть сидит голодный! Не в ресторане.

Процесс готовки отлично отвлекает и успокаивает. Вскоре я даже привычно высунула язык от усердия, стараясь равномерно распределить резаное мясо по лотку.

Софи уже выдула один коктейль и мешала следующий.

— Дай сок, пожалуйста, — попросила, отставляя в сторону пустой пакет. Я машинально достала из холодильника сок и заметила, что в ее новой порции почти половина чистой водки. Сок все-таки отдала, но это было явно слишком!

— Софи, хватит уже! — бутылку забирать я пока поостереглась, но решила, что позволю ей налить еще максимум порцию. И пусть ругается, сколько влезет, мне здоровье сестры еще дорого, пить запоем я ей не дам! — Это не выход, пойми, наконец! Чего ты хочешь — спиться и испоганить себе жизнь назло всем врагам? Вообще, наплюй на него, другого найдешь, еще лучше!

Она неожиданно отставила стакан, закрывая лицо руками.

— Если б все так просто! Сердцу не прикажешь! Нельзя заставить себя не любить человека!

Спорный вопрос…

— Очень даже можно! Нужно просто постараться и все получиться. Со временем пройдет. Потом уже будешь вспоминать и удивляться, что вообще в нем нашла.

Картошки было немного, но как раз должно хватить. Я поставила ее под воду, чтобы помыть и оглянулась на молчавшую отчего-то Софи. Она тут же вызывающе улыбнулась.

— То-то я и вижу, как ты стараешься! — она резко кивнула на Танкалина.

Ответить было нечего, я быстро отвернулась. Почему же все так сложно?.. Ну ладно, вопросами устройства нашего мира я займусь чуть позже, а пока почистим картошку.

Софи несколько минут молча наслаждалась победой, а потом продолжила…

— Так что, Костя, да? — голос был весьма вызывающий, — чего зря сидеть? Давай-ка, просвети двух дур, отчего вы такие… козлы все!

— Почему я? — изумился Танкалин, но испуга в голосе не было. Его, похоже, все происходящее здорово развлекало.

— А тут еще есть представители вашей животной породы? — насупилась Софи. Хотелось посоветовать ему с сестрой не спорить, но я спохватилась и вовремя вспомнила, что его игнорирую.

— Аленка, — Танкалин игнорироваться ни в какую не желал, — Скажи, а чего твоя сестра от меня хочет? В чем причина такой необъяснимой неприязни?

Пришлось оглянуться. Судя по взгляду Софи, Танкалина она хотела придушить на месте, а он с искренним любопытством ждал ответа.

— Софи застукала мужа с другой женщиной, — нехотя сказала я и вернулась к готовке.

— Вот как… — странным голосом протянул Танкалин. Веселья в нем явно поубавилось.

— Ну так что? — на редкость спокойно продолжила Софи, — давай, поясни мне, чего же вам не хватает. Я плохо выгляжу? Я молода, красива, слежу за фигурой и внешностью. Я готовлю ему ужин, стираю одежду и даже не против рожать от него детей. Не лезу, когда он возвращается с работы в дурном настроении. Отпускаю посидеть с друзьями в бар. Соглашаюсь практически на все эксперименты в сексе. НУ ЧТО ЕЩЕ? — заорала она в конце так громко, что я вздрогнула.

Так… включаем духовку. Теперь резаную картошку уложить в лоток, а потом залить сливками со специями и солью. Да, и сыр еще не забыть натереть!

— Ну, может, он не из-за секса, — задумчиво и как-то необычно серьезно ответил Танкалин.

— А что?

— Может… — Танкалин неожиданно вздохнул и молчал почти минуту, а потом продолжил очень неуверенно, — есть какой-нибудь секрет, в котором он не может тебе признаться. Вот и ищет кого-нибудь еще. И каждый раз понимает, что искал зря. И снова… Но если это так, однажды он остановится.

— Что ты мелешь? — прошептала Софи, — мы с ним почти три года женаты, какой секрет?!

Он снова вздохнул.

— Слушай, Софи.

— София! — рявкнула сестра.

— София… Я тебя первый раз вижу, а твоего мужа знать не знаю. Я понятия не имею, что там между вами произошло. И я никак не виноват в его поведении и не могу за него отвечать. Мы с ним разные люди.

— Да? — вкрадчиво переспросила Софи, а я с ножом наперевес обернулась посмотреть на человека, который при своем образе жизни еще имеет наглость утверждать, что он не такой!

Танкалин быстро оббежал нас взглядом.

— Э, нет, — вдруг усмехнулся, — сразу две — это слишком. Давайте по правилам — одно нападение за раз, строго по очереди.

К тому времени, как была готова картошка, Софи потеряла всяческий интерес к окружающему и, уткнувшись в руку, заглядывала в полупустой бокал. Хорошо хоть пить перестала.

Перед ней я тоже поставила тарелку, она равнодушно подняла вилку и стала ковыряться безо всякого аппетита. Танкалин никаких претензий по поводу еды не высказывал и уписывал все предложенное с большим удовольствием.

— Софи поешь, а? — попросила я.

— Не хочу, — она резко отодвинула тарелку, — пойду в душ и спать. Веселитесь без меня.

Сестра исчезла в коридоре и глаза сами собой уткнулись в стол, потому как появился вопрос, что теперь делать с Танкалиным. И с тем, что меня охватывает при одном воспоминании о тех моментах у стены. Дура, как есть дура…

Тем временем Танкалин доел и потребовал добавки. Получив вторую порцию, вдруг спросил:

— А что, муж Софи отпустил ее в такой момент и даже не озаботился, где и с кем она проводит новый год? — Голос у него был злым.

— Он не знает, она просто уехала без предупреждения несколько дней назад, а телефон выбросила.

— Он не знает? — нахмурился Танкалин и вдруг хмыкнул. — Ну конечно… А еще это мы, оказывается, жестокие и бессердечные животные! А вы все просто как на подбор — одуванчики небесные!

— Да не знаю я его телефон, а то давно бы позвонила! — окрысилась я.

Ну вот как с такими людьми общаться — нашел единственное слабое место и на него давит! Как будто я не думала, как с ее мужем связаться!

Танкалин тем временем стал выпытывать о них подробности. Но я и сама толком ничего не знаю, поэтому он быстро отстал и достал из кармана джинсов телефон. Вообще в новогоднюю ночь куда-то дозвониться нереально, по моему твердому убеждению, но, как ни странно, заговорил он почти сразу же.

— Дядя Юра? Это Костя Танкалин. С Новым годом вас, всего, как говориться, чтобы донести и не опрокинуть… Да, извините, что в такое время с делами лезу, но мне срочно нужна ваша помощь. Узнаете для меня кое-что?.. Да, телефон одного человека, срочно нужно позвонить, а вот неудача, потерял… Да, информации, правда, маловато. Пишите. Французский подданный, от 25 до 30 лет, проживает сейчас в Питере, занимается продажей элитной природной косметики. Около трех лет назад женился на россиянке по имени Софи. Этого хватит? Замечательно! Ну, я жду.

Он отключился и молча продолжил жевать. Софи тем временем вышла из ванной и отправилась в комнату, даже не заглянув на кухню.

— Пойду, умоюсь, — пробормотала я и побыстрее выскочила из-за стола. И сестру проведать и заодно хотя бы на время от него сбежать. Сбежать… Дура! Куда от него сбежишь?

Я долго плескала в лицо водой, а потом смывала остатки чудного макияжа тоником, хотя следовало сделать наоборот.

Софи свернулась клубочком под одеялом и спала. От ее позы стало как-то совсем плохо, но на кухне гость, которого предстояло как-то выпроводить и даже боюсь представить, скольких сил это потребует.

Танкалин говорил по телефону.

— Да, мсье Дитрих, прошу прощения за звонок в такое неподходящее время, но обстоятельства заставляют. Да… вашу жену зовут Софи, если не ошибаюсь?.. Да не волнуйтесь так, жива и здорова… Нет, ее никто не похищал… Да дайте же договорить!

Он замолчал и одной рукой налил себе сока в стакан. За все время, что Танкалин провел у нас "в гостях" ни капли спиртного он не выпил.

— Да… вот послушайте, наконец. Она в гостях у родственников.

Он вдруг быстро глянул на меня.

— Да, записывайте адрес и телефон. Не перебивайте!.. Да мне без разницы, что у вас случилось! Будете перед женой оправдываться, — вдруг сказал таким тоном, что даже я поняла — его терпение не бесконечно. Дитрих, видимо, сделал такие же выводы, потому что Танкалин уже спокойно продиктовал мой адрес. С облегчением оторвал телефон от уха и положил на стол. Посмотрел в пустую тарелку. Надо же, все съел, даже приятно, честное слово…

— Вкусно.

— Спасибо.

— Спит?

— Да.

Он вдруг резко поднял на меня глаза и поймал. Кончено, вот так просто. Отворачиваться было уже поздно… хотя я попыталась. Он взял меня за руку и потянул к себе, и оказалось, что я уже сижу у него на коленях, уткнувшись носом в плечо, а он осторожно сцепляет пальцы за моей спиной.

— И что же мне делать, Аленка? — на каком-то отчаянном выдохе спросил.

— Просто расскажи мне… свой секрет, — попросила я. Он ощутимо вздрогнул, крепче сжимая руки.

Я ждала. За окном дул ветер, стуча в стекло и периодически взрывались фейерверки, которые неугомонные весельчаки станут запускать до самого утра. Где-то в трубе сыто журчала вода, а у соседей сверху пели песни. Он все молчал. Я подняла голову, чтобы посмотреть, что происходит.

— В другой раз, — тем самым фирменным сволочным тоном вдруг ответил Танкалин. — И я, собственно, не о том. Ты никогда не думала, что вся эта наша детская история должна закончиться вполне логично? — его руки опустились с талии ниже и легли на бедра. — Думаю, это будет весьма неплохо и оставит, наконец, прошлое в прошлом…

Накатила какая-то жуткая слабость и тоска… Я позволила себе еще раз на секунду уткнуться носом ему в плечо и вздохнуть запах Кости… Потом встала, так резко, что он даже удерживать не стал.

— Мы можем договориться, — вдруг заявил и этот его туман безумия в глазах… На меня смотрел Танкалин. Непробиваемый, мерзкий, тот, кого я всей душой ненавидела. И самое страшное — даже к нему хотелось прижаться и не думать, к чему это безумие приведет.

— Уходи, — попросила я. — Сегодня был очень хороший день. Правда. Спасибо тебе за него. Но не порти мне впечатление, слышишь? Что ты хочешь сейчас предложить? Денег? Рублей пятьсот, да? И еще намекнуть, что переплачиваешь? Уходи.

Мне казалось, он задержал дыхание.

— Костя, — сказала я ему. — Не знаю, что с тобой происходит. Не знаю, чем это закончиться и не знаю… сколько еще я выдержу. Ты даже не представляешь, как же ты меня вымотал! Правда, Костя… мне иногда даже хочется… умереть.

Он вдруг резко дернулся и опустил голову.

Я развернулась и ушла в ванную. Включила холодную воду тонкой струйкой и подставляла под нее ладонь, делая такой маленький бассейн, чашку дна. В детстве мы… я часто так делала, когда расстраивалась. Все пройдет… утечет, как эта вода. Я слышала, как Танкалин ходил по коридору, как одевался, как открылась и хлопнула дверь.

Хорошо, что я сильно устала и, похоже, быстро засну, потому что стоило представить себя сидящую на кухне с потоками слез на лице, чтобы передергивало от страха. Это будет завтра. Завтра устроим на пару с Софи горючие реки. Не сейчас.

Когда я вернулась в кухню, чтобы убрать в холодильник оставшуюся еду, пиликнул лежащий на подоконнике телефон. Может, это Дитрих? Непроизвольно задержав дыхание, я открыла просмотр.

"Я ни разу не подумал, что могу сделать тебе больно, даже держась на расстоянии. Но раз уж так вышло… Я бы никогда не посмел предлагать тебе за любовь деньги. Я вернусь, Аленка, когда смогу рассказать".

Как ни странно, я плакала. Но недолго и совсем по другой причине, чем собиралась пять минут назад.

Проснулись мы от беспрерывных звонков в дверь. Чуть позже к ним присоединились отчаянные причитания и стук. Выглянув в глазок, я увидала существо с дикими глазами и всклокоченными волосами.

— Не вздумай открывать! — завизжала за спиной Софи и я поняла, что нас посетил Дитрих собственной персоной.

Сестра тут же меня отодвинула и отчетливо сообщила в замочную скважину, куда ему следует отсюда идти, причем незамедлительно.

Посетитель немного притих, но продолжал торчать за дверью, иногда прохаживаясь взад-вперед по общему коридору. Видимо, решил взять нас измором. Софи так же маячила по комнате, не в силах усидеть на одном месте и это быстро мне надоело. Не знаю, правильно я сделала или нет, но я сделала именно так, как считала нужным — когда Софи ушла за чем-то на кухню, распахнула входную дверь и с криком: "Я сбегаю к друзьям в гости", выскочила в коридор, где родственник припал к стене и лицо у него было серое и уставшее, никак не скажешь, что отмечал и радовался праздникам. Я, не мешкая понеслась к Славику, оставляя семью разбираться самостоятельно, потому что лезть между ними совершенно не хотелось.

У Славика еще все спали: и он с Ленкой, и еще человек шесть гостей, считать смысла не было, они попадались в самых неожиданных местах, например, под кухонным столом. Я подняла соседа безо всяких угрызений совести, высказала желание немедленно слушать, как именно они отметили Новый год и почти три часа пила чай, отказывалась от пива, прикрываясь тем, что прошлые напитки еще не выветрились и ловила краем уха каждый посторонний звук — не взрывается что-нибудь там, в моей квартире?

Когда я, наконец, спустилась, собранная, серьезная Софи и хмурый Дитрих сидели на кухне и чинно попивали чай. Я с опаской пристроилась на краешек стула и выяснила, что через четыре часа у них самолет в Питер.

Дитрих очень долго и многословно благодарил меня за то, что я приютила его жену и хорошо заботилась о ней (вот это уж вряд ли). Когда приехало такси, он поклонился и отправился на улицу, а Софи крепко меня обняла, тяжело вздохнув на ухо.

— Вы помирились?

Она отрицательно помотала головой.

— Он просил, конечно, прощения, но измену нелегко просить. Не уверена, что вообще смогу.

— А… почему, сказал?

Она не отпрянула, все так же меня обнимая, положила на плечо голову.

— Сказал. По глупости, мол, все получилось. Месяц назад у этой… у нее умер кто-то из близких, она в таком состоянии была ужасном, когда узнала. Бросилась с плачем ему на шею, неудобно было отталкивать человека в таком горе, потом целовать начала, тоже вроде невежливо останавливать. А потом, когда в штаны полезла, он уже и сам остановиться не мог. Так и утешал…

Она усмехнулась. Может, и правда, чего только в жизни не бывает. А может нет, всем известно, на что готовы иногда люди для достижения цели. В любом случае отговорка не из худших.

— Поверишь?

— Не знаю, Алена, — она меня отпустила, заглянула в лицо.

— А ты этому своему поверишь?

Да уж, Софи знала, какие вопросы задавать. Вопросы-ловушки, вопросы-ребусы. Но сейчас мне показалось, от моего ответа что-то зависит, слишком уж пристально смотрит сестра.

— Да… Я поверю.

Она облегчено вздохнула и принялась одеваться. Не знаю, как правильно… Кто точно может ответить — прощать или нет, давать второй шанс или нет, разбивать семью или пробовать дальше? Невозможно озвучить единственно верный ответ. И может так лучше… каждому самому выбирать свою дорогу.

У дверей еще раз меня обняла.

— Я буду звонить, и ты звони. Спасибо тебе за приют и знаешь… этот твой косоглазый не так уж и плох.

— Знаю, — согласилась я, не споря ни против обзывательства, ни против того, что он мой.

Потом началась сессия.

Полузабытые знания приходилось вбивать в голову с небывалым усердием. Получалось со скрипом, потому что постоянно мешали мысли, от учебы весьма далекие. Зато иногда я так на них злилась, что и правда удавалось переключиться на что-нибудь более полезное.

Вернулась присмиревшая тетя. С маминым решением жить, как посчитает нужным, она не согласилась, но спорить уже не рисковала. Правда мне каждый вечер высказывала претензии и договорилась до того, что в мамином непробиваемом упрямстве оказалась виновата я. Хотя, по-моему, она всегда такой была.

Еще на меня жутко дулись девчонки за то, что я не сказала о своем намерении встречать Новый год в клубе со всей тусовкой. Объяснений про непредсказуемые и неумолимые стечения обстоятельств они не принимали. Да еще после всех этих слухов, что я появилась разодетая, в компании какой-то папиной дочки, которая, похоже, меня и спонсировала, так как мужчин с нами не было. Отсутствие кавалеров было единственным моментом, который смягчал сердца подруг. Еще поговаривали о каком-то скандале с участием Танкалина, но к счастью все подробности остались в тени.

Прощение мне пришлось просить практически ежедневно в течение всей сессии, но в результате я его заработала. Ко всему прочему, я получила первую с начала учебы тройку на экзамене, о чем пришлось серьезно задуматься. Похоже, даже такая эфемерная личная жизнь, как моя, умудрилась помешать учебе.

Костю я видела всего дважды, оба раза со Смирновым. Он улыбался издалека, но близко не подходил. Не знаю почему, но мне казалось, это правильно. Я вообще была уверена, что он сможет разобраться со своими делами и что он должен сделать это самостоятельно.

Короткие каникулы пролетели еще быстрее. Я перечитала всего Булгакова и почти всего Бредбери. Я столько валялась, ела и даже на улицу не выползала, что к началу занятий походила на помятую и побитую жизнь бледную поганку. Зато на удивление хорошо отдохнула.

День рождения Кости выпал на субботу. Разлепив с утра пораньше глаза, я принялась думать, нужно ли его поздравлять. Наверное, да, но сложно решиться… Вела я себя, правда, весьма странно — красилась на редкость тщательно, сделала сложную прическу и одела самую красивую белую блузку. Ругала себя почем зря и все равно продолжала в том же духе.

Так и прошел рабочий день — я разрывалась между желанием услышать Костью и неуверенностью — может, не стоит мешать?

До конца рабочего дня оставалось два часа и заняться было совершено нечем. Хоть сегодня в офисе присутствовал Никита, потому что не открывалась база данных, по которой проходили заказы. Поставив что-то на проверку, он подошел ко мне с желанием просветить насчет новинок в мире ужастиков, которые появились за последнее время. Ничего интересного, на мой вкус, одно по одному снимают, только деньги тратят.

Костя появился у стойки как обычно, совершенно неожиданно. Остановился на пионерском расстоянии — не менее метра.

— Привет, — он улыбнулся так тепло, что я моментально забыла и о фильмах и о Никите, который, кстати, тут же тактично удалился. — Как сессия?

— Позади, — машинально ответила я, чувствуя, как губы растягивает такая же дурацкая улыбка, что и у него. Как же ему идут темные цвета, особенно этот, цвета чернослива.

— А у меня сегодня день рождение, — просто сказал Костя.

— Я помню. Поздравляю…

Он быстро кивнул.

— Хочу пригласить тебя на ужин. Ничего особенного, только отец, Колька с Мариной и ты. Обычный ресторан…

— Я не знаю, — предложение было немного неожиданным. — Когда?

— Сейчас. Посмотри на меня.

Я послушно посмотрела. Он выглядел так официально, как будто долго и тщательно готовился к разговору.

— Просто скажи Да.

Такой уверенный голос… Совсем не вяжется с неуверенностью в глазах. Неужели думает, смогу отказаться?

И я кивнула. Да. Конечно же, да.

— Костя, а ты мне расск…

— Нет пока, попозже. Могу я в качестве подарка просто пригласить тебя провести вечер вместе? Спускайся, я жду.

И он быстро ушел, а я принялась сваливать все лежащее на столе в ящик, чтобы не тратить на разбор время, одновременно пытаясь докричаться до Никиты, что пусть не пугается — я уже ухожу.

Не помню, когда еще мой рабочий день заканчивался на такой чудесной ноте.

Машина у входа стояла прежняя — низкая и, как оказалось, двухместная. С непривычки было ощущение, что сидишь практически на земле, но быстро прошло — внутри было очень удобно. Казалось, мы просто скользим по дороге, как по льду.

К счастью, ресторан, куда он меня привез, не изобиловал разными пафосными и роскошными деталями и выглядел вполне обычно, иначе бы настроение подпортилось — я не привыкла к шикарным местам и в них просто теряюсь. Я и в огромные магазины до сих пор хожу с опаской, хотя на деле там вещи даже дешевле, чем на рынке.

Когда мы вошли в зал, Костя взял меня за руку.

— Вон они, уже тут, — кивнул головой в сторону. Я повернулась…

Смирнов, Марина… и какая-то девица в вечернем платье с полупрозрачным верхом до самого пояса, так что вся грудь наружу. Даже моему клубному платью до этого, как отсюда пешком до Парижа.

Не может быть, застучало в голове, он не мог так со мной поступить.

Костя молча тащил меня за собой и ни о каком сопротивлении даже речи не могло быть — увиденное вызывало дикую слабость и апатию. Не могу поверить…

— Привет, — кивнул, подходя к столику, отодвинул мне стул, посадил и расположился на соседнем. Девушка оказалась во главе стола и улыбалась весьма хищно.

Не может быть… билось внутри.

— А отец где? — вдруг обратился к ней Костя.

— Занят. Позже обещался быть. Может, представишь… свою подружку?

— Это Алена, — он обернулся ко мне и опять заулыбался, словно засветился. — А это, — он мимоходом кивнул на девчонку. — Алиса, м-м-м знакомая отца.

— Я его любовница, — спокойно сообщила девица, отчего все остальные поморщились, а Костя смотрел на мое растерянное лицо так насторожено, словно понял, о чем я думала.

— Костя, нас тоже не мешает представить, — очень вовремя вступил Смирнов, чем на удивление просто разрядил царившее между нами напряжение.

Вечер был замечательным… Не считая Алисы, которую практически сразу и все одновременно принялись игнорировать. Смирнов шептался с Мариной, а Танкалин не отодвигался от меня дальше десяти сантиметров. Он заказал сложное блюдо, которое полагалось есть по существующему ритуалу и никак иначе — заворачивать то, что лежит в сковородке в лепешки, причем с участием соусов, принесённых отдельно, и только в таком виде есть. Запивать положено особым, практически безвкусным травяным чаем. Получалось и правда необычайно вкусно, мы с ним настолько увлеклись соревнованием по сворачиванию трубочек, что вообще обо всем забыли.

В конце концов, Алисе надоело, как она выразилась, "тухлая скука" и она от нас сбежала. Тогда общение стало более живым и в соревнование включились все. Выиграла Марина, но только потому, что Смирнов незаметно ей поддался. Он вообще мне жутко понравился, такой спокойный и рассудительный, очень неглупый, хотя ни о чем серьезном разговоров не заводил, а просто болтал, но как же легко и непринуждённо у него получалось! Да еще и чувство юмора имел отличное, я бы назвала его английским — невозмутимый, точный и без капли пошлости. Марина тоже оказалась приятной собеседницей — с вопросами не лезла, много о себе не болтала, косо не смотрела. На мой вкус компания получилась, что надо и мне хотелось бы встретиться с ними еще раз. Жаль только Павел Николаевич так и не появился.

Костя и Николай обошлись без спиртного, а мы с Мариной выпили по бокалу вина. Вскоре ужин закончился и мы разъехались, договорившись, что еще увидимся.

Странное получилось день рождение… Никакого будоражащего веселья, а наоборот, до умиления тихий и даже какой-то семейный ужин. Потом мы с Костей еще немного погуляли в парке, но погода не удалась — дул сильный холодный ветер, так что мы быстро замерзли и вернулись в машину.

— Поехали ко мне? — вдруг предложил он. — Ты ведь ни разу не была у меня в гостях.

И сердце снова падало и билось… Скольким он так говорил?

Хотелось ли мне попасть к нему домой? Стоило задуматься — и этот омут перед глазами превращался в огромный смертельный водоворот. Беспощадный.

Хотелось — это очень слабо сказано…

Я вздохнула поглубже.

— Я не могу к тебе… Сколько ты таких возил? Я буду помнить, что…

— Тс-с-с, — он вдруг осторожно положил руку на мою, останавливая, — просто в другой раз, да?

Я с готовностью кивнула.

Мимо поплыли дома, рекламные щиты, редкие прохожие… И легкая поземка, лениво ползущая по асфальту. Под желтым светом фонарей смотрится очень красиво. Да что там размышлять, вечер был замечательный!

Костя повез меня к подъезду, правда, на этой машине заезжать в сугробы не рискнул. И правильно, джипу и полметра снегу — проедет не заметит, а эта засядет брюхом и придется лезть под машину с лопатой наперевес. Хотя… зрелище вероятно того стоит.

— Я недавно переехал от отца и живу один. В этой квартире не было никого, кроме Кольки и Маринки. И, наверное, не будет, — почему-то сказал Костя, потом наклонился и быстро меня поцеловал. Даже слишком быстро, я почти ничего не почувствовала.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — стоило побыстрее выйти из машины, чтобы себя обезопасить — уж очень тянуло броситься на Костю и уговорить, чтобы срочно отвез к себе домой.

Только захлопнув за спиной дверь квартиры, я расслабилась. Повезло еще, что тетя в гостях, так что можно немного отдышаться и придумать качественное объяснение, почему я задержалась допоздна и не предупредила.

Прошла еще неделя. Я видела Костю три раза и мы с ним так странно переглядывались, будто владели общей жутко интересной тайной.

— Колись, Павлова, что происходит? — изнывали от любопытства девчонки.

— Пока ничего, — отвечала я, — но если что произойдет — сразу расскажу, клянусь!

Они смотрели недоверчиво и правильно делали — такую отговорку я использовала уже не единожды, но в результате все равно ничего не рассказывала. Хорошо, что выпытать секреты с применением силы они не могли, а то уж точно бы расстарались!

В воскресенье Костя позвонил сразу после обеда.

— Вечером мы идем в кино, я заеду к семи.

— Хм… Это ты приглашаешь так странно? — заартачилась я, потому что больше походило, что он просто ставит меня перед фактом.

— Я просто подумал, что, наверное, ты не захочешь, чтобы Маринка притащила мне в пару свою очередную подругу и предпочтешь составить мне компанию сама? — наиграно задумался Костя.

Вот хитрый какой… Конечно же, я не могу допустить, чтобы ему устраивали свиданий вслепую!

— Хорошо, к семи.

Он коротко рассмеялся.

— Тем более есть одна новость, которую я хочу тебе сообщить.

— Хорошая или плохая?

— Надеюсь и то и другое, — подумав, ответил он.

Когда время приближалось к семи я, честно говоря, жутко занервничала, вспомнив, что нечто похожее уже однажды было. А также, чем именно закончилось…

Без пяти семь в дверь позвонили. Я вылетела и распахнула ее всего за секунду — Костя стоял, почти вытянув руки по швам, как перед каким-то серьезным испытанием. Его глаза медленно переместились мне за спину.

— Добрый вечер, тетя Тамара…

— Добрый, Костя… Что ж ты там стоишь? Проходи.

— Спасибо.

Он протиснулся мимо меня в коридор и я почти силой заставила себя отвернуться.

Тетя изучила Костика с большим пристрастием… Надо думать, одно дело — мальчишка двенадцати лет, с которым отпускаешь дочь погулять во дворе. И совсем другое — взрослый и очень привлекательный молодой человек, который увозит девушку в неизвестном направлении.

— Я пригласил Алену в кино, а после в кафе. Можете не волноваться, спиртного ей предлагать не буду и привезу домой не очень поздно, — уверено сообщил Костя.

Судя по лицу тети Тамары, сказал он именно то, что она хотела бы услышать от человека, которому доверяет не искушенную жизнью девушку (по ее твердому убеждению, именно такой я и была). Я уже оделась и еле сдерживала нетерпение — жутко хотелось выйти из дому на улицу.

Костя тем временем полез в карман, доставая длинный плотный конверт.

— Кстати, я привез путевку, о которой вы говорили с отцом.

Это было интереснее…О чем речь? А мне почему не сказали?

— О, спасибо, — тетя взяла протянутый конверт и тут же направилась в комнату, успев напоследок попрощаться.

Мы тут же отправились в машину.

Не успели отъехать от дома, как я поинтересовалась:

— Так что за новость?

Он с чрезмерным вниманием уставился на дорогу и быстро вздохнул.

— Завтра я и Смирнов улетаем в Англию. На полтора-два месяца.

— На два месяца… — растеряно повторила я. Такой новости, признаться, совсем не ожидала.

И его вдруг как прорвало. Он с такой силой вцепился в руль, что казалось, погнет его или даже вырвет с корнем.

— Да, Алена, понимаешь… Мне нужно чем-то заниматься. Очень плотно. Постоянно. Мы с Колькой составили один проект, спонсирует мой отец, официоз фирмы его отца. Подготовка закончена, теперь нужно ехать на место и переходить к реализации. Я не могу, когда у меня даже немного свободного времени, мне нужно забивать его до самой последней минуты. С Колькой мне повезло — его идея интересная, у нас получился отличный тандем. Ведь это наше с ним занятие… не самое худшее, правда? — он вдруг со страной надеждой оглянулся на меня.

Интересно, о чем речь? Может о том, что он больше не шатается с Бшниками, а только со Смирновым. И… без баб?

— А чем ты раньше занимался? — все-таки поинтересовалась я.

Он тут же посуровел, нахмурился.

— Какая разница? Тебе придется понять, что это в прошлом.

Да уж. Я давно поняла, еще после случая на кухне — мне придется долго и тщательно разбираться со своей ревностью. Решать свою проблему самостоятельно, как и ему — свои.

— Это будет непросто… видела я твое прошлое, толпами по институту ходят. Проще посчитать, кого в твоем прошлом не было.

Он опять оглянулся, отвлекаясь от дороги, немного чужим и даже печальным взглядом скользя по мне.

— Думаешь, это самое плохое, что может быть? Это просто… хоть какое-то занятие. Хотя я понимаю, что для вас, женщин, такие вопросы весьма принципиальны. Я выбрал другое дело. И знаешь, оно подходит мне гораздо больше. По крайней мере, я еще ни разу не жалел.

Я немного помолчала.

— Я просто хотела сказать, что я не собираюсь быть одной из твоих… этих…

Как их назвать, придумать не удалось. Обозвать, конечно, несложно, но ведь наверняка многие из них хотели большего, чем просто веселый вечер? Ждали чего-то еще, пусть даже вслух утверждали обратное.

Теперь он внимательно смотрел по сторонам и, казалось, даже не слушал. Мы как раз въезжали на подземную стоянку торгового комплекса. Костя молчал до тех пор, пока мы не припарковались — мест было на удивление много. Заглушил двигатель.

— Я тоже не собираюсь быть одним из твоих… поклонников.

— Это как? — я даже немного растерялась.

— Оказывается, я большой собственник, — задумчиво сообщил Костя.

— Все люди собственники, — улыбнулась я. По крайней мере, все, у кого имеется нечто ценное.

— А я из них самый злой. И ревнивый. Если я увижу тебя в обществе каких-то парней, а тем более ты будешь им улыбаться, сразу говорю, я буду думать самое худшее… Никогда такого за собой не замечал, но тем не менее.

— А я что должна думать, если увижу рядом с тобой женщину?

— Ты должна мне верить.

— А ты мне нет?!

— Аленка… — он глубоко вздохнул. — Мы с Колькой запустили очень сложный процесс и сейчас критический момент. Нельзя отвлекаться, иначе дело затянется, а то и вовсе провалиться. Мне нужно это время, дай мне эти два месяца. Я не могу пока ни о чем другом думать. Но одно я хотел бы тебе сказать. Я… похоже, не смогу теперь тебя отпустить, даже если ты захочешь уйти.

Раньше, чем я ответила, он открыл дверцу и вышел. Обошел машину, открыл дверцу мне, подал руку.

— Ну что, пошли? — улыбнулся.

С Мариной и Колей мы встретились у касс, фильм выбрали вместе — 3д фантастику с кучей компьютерных эффектов. Кинотеатр оказался обычным, кресла разделялись поручнями, да еще и очки пришлось на нос нацепить. Но зато Костя крепко держал меня за руку и рядом было его плечо, к которому при желании можно было прижаться щекой.

Потом мы сидели в обычном кафе, ели пиццу и мороженое, пили кофе.

Когда Костя привез меня к дому, еще не было и двенадцати. К себе приглашать даже не пробовал, и хорошо — я бы не смогла отказаться, а время явно не самое удачное, ему завтра улетать. Остановившись у подъезда, он впервые за весь вечер меня поцеловал, причем так же крепко, как тогда в клубе.

Не знаю, как получилось друг от друга оторваться. Первым отодвинулся он.

— Иди. Я буду по тебе скучать. Иди быстрее.

— Я уже по тебе скучаю.

Дома выяснилось, что за конверт такой от Павла Николаевича. Путевка в санаторий на период с 10 по 20 марта. Не знаю, как ему удалось уговорить тетю принять подарок, но видимо он просто скрыл некоторые подробности. Судя по рассказу, дядя Паша предложил тете хороший вариант с огромными скидками как жительнице города и пенсионерке, да еще и путевки как будто от соцпрограммы по улучшению национального здоровья. Я сомневаюсь, что это так, подобные программы не занимаются отдыхом пенсионеров. Думаю, просто купил за полную стоимость, а ей не сказал, чтобы совесть не мучала. Правда, разочаровывать тетю подобными предположениями не стала.

Время шло. К нам с девчонками теперь присоединилась Марина. Настя и Соня сначала посматривали на нее подозрительно, но она на все реагировала так спокойно и доброжелательно, что они очень быстро расслабились и вскоре уже вовсю учили ее правильной жизни. Я тихо посмеивалась, слушая по второму кругу, что и как должна делать настоящая женщина. Марина, по моему мнению, выдержала подобное испытание с честью — слушала, согласно кивала и оставалась прежней. Думаю, если бы она начала следовать их советам, Смирнова по прибытию ждал бы вместо любимой девушки один большой ходячий сюрприз. Не уверена, что он бы пережил такой удар.

Шестого марта вечером на работе появился Павел Николаевич. Он был в странном настроении, немного печальный, немного дерганый и очень одинокий. Я даже испугалась, не случилось ли у Кости неприятностей, хотя он звонил только вчера. Но нет, дядя Паша замялся и все же поинтересовался, не появлялась ли тут Алиса. Почему у меня, а не у охраны? Мимо них она бы не проскользнула. Еще было видно, что спрашивать у меня ему неудобно, видимо, потому что Алиса ненамного меня старше и годится ему в дочери. Глаза он отвел.

Ответ, что Алиса не появлялась, выслушал без интереса, а потом вдруг задал очень неожиданный вопрос.

— Как там Костя? Как у него дела?

— Все хорошо, — недоумевая, ответила я. — А вы разве не можете ему просто позвонить и спросить?

Он странно вздохнул, облизывая сухие губы.

— Мы… не настолько близки, как хотелось бы. Жили, как чужие. Вот и дожили… родной сына из дому сбегает.

Я растерялась и не знала, что сказать. Подозревала, конечно, что у них не все ладно, но чтобы настолько…

— Ты хорошо на него влияешь, — вдруг улыбнулся дядя Паша, — раньше он куда только не лез. Как не влип по крупному ни разу, удивляюсь. А тут вдруг занялся делом. Я рад.

— Да я ничего… — а щеки уже вовсю пылают.

— Я был так неправ… — сказал он дальше самому себе, — а сейчас и не знаю, как исправить.

Он испытывающе смотрел на меня, а я хлопала глазами, не понимая, о чем речь. Дядя Паша, похоже, сделал такой же вывод.

— Но ладно, позже поговорим. Звонков от Краснодарских не было?

— Нет.

— Если будут, сразу прайс-лист отправляй, тот, что под номером три. Не перепутай, пожалуйста.

— Хорошо. Не волнуйтесь, не перепутаю.

Он попрощался и ушел.

Отчего-то было его ужасно жаль.

Десятого я проводила тетю на автобус, который доставит ее прямиком на территорию леса, где расположен санаторий. Она уже предвкушала прогулки среди сосен и лавочку у озера, картинка которого красовалась на проспекте. А мне запретила устраивать в день рождения пьянки, скандалы и драки. Как будто обычно я только и делаю, что их устраиваю!

День рождение начался с похода в магазин и на рынок, а продолжился на кухне за приготовлением ужина — гости приглашены к шести. Костиного звонка я ждала еще позже, обычно он звонил не раньше восьми.

Часа в четыре должна была явиться Ленка, она и Славик вызвались закупить и доставить спиртное. Судя по тому, что звонок в дверь раздался почти на час раньше, управились они на редкость быстро, чему я и удивлялась, пока шла открывать.

А за дверью стоял Костя. В сером коротком пальто, вытертых джинсах и знакомых огромных ботинках. Из ворота выглядывала футболка с серо-черными разводами. И совершено непричёсанный. Ну чистый беспризорник!

— С днем рождения, — негромко сказал он, протягивая руку ладонью вверх. На ладони лежала конфетка — круглый красный леденец в прозрачной обертке.

И я почти задохнулась. Потому что знала, зачем он пришел. И что в этот раз он не уйдет просто так. А если бы даже и вздумал уйти… я не отпущу.