...семью месяцами ранее

    Не сказать, что сегодняшний день входил в десятку худших. Ну, пошел ливень, хотя она только вчера вымыла машину, и вместо стрелы из блестящего хрома ее ауди снова походила на копошащегося в грязной луже мокрого взъерошенного воробья. Ну, из-за конференции подвинули места на парковке, отчего пришлось парковаться возле двухдверного Мерседеса CLшки дуры Свиридовой, которая всегда машину ставит криво, будто поставить, как все вменяемые люди ровно ей не позволяет косоглазие. Или скорее уж привычка, фыркнула Наташка, хлопая дверцей. Свиридова четко отыгрывает роль блондинки и надо сказать отыгрывает отменно. Хотя Наташка подозревала, что отыгрывать особо нечего - та уже выросла такой же тупой болонкой, как собачка, которую Свиридова таскает за собой вместе с сумочкой крокодиловой кожи из последней коллекции от Ральфа Лорена. Впрочем, сравнивая ее благосостояние со своим, в частности наличие платежеспособного покровителя, еще под вопросом, кто из них дура.

    Так что день не задался, но все еще имел шанс исправиться... Ровно до тех пор, когда в своем кабинете Наташка уселась в кресло и принялась просматривать свежие выпуски журналов конкурентов. И в первом же, прямо на обложке увидала рекламу интервью со скандально уволенной домработницей бывшей жены одного из нефтяных олигархов. Освободившись от кабалы, добрая домработница, судя по фигуре, прическе и орлиному взгляду, тайная подражательница фрекен Бок с большой неохотой, но все-таки вытащила на белый свет чужих платяных скелетов и теперь шрифтом в двадцать пунктов вещала о наличии в нефтяной семье грязного белья. Типа в других семьях грязного белья не бывает в помине.

    Наташка сильно прикусила губу, а после довольно сдержано выругалась. И еще раз. И еще.

    Впрочем, не в первый раз ее обходят. И неважно, что именно она обнаружили вышвырнутую с работы тетку, разговорила ту и выбила у начальства согласие оплатить рассказ о пикантных подробностях чужой жизни. А автор статьи, свободный журналист Геркулес (в бытности Андрюха Рыбий глаз) подтявкивал на подхвате, а выходит, за спиной партнерши сговорился с источником и обойдя Наташку, продал статью в другой журнал. Ничего личного, Наташка и сама бы так поступила, представься ей случай, но все равно!

    - Ах ты лупоглазый сукин сын, - негромко цедила Наташка, щелкая клавишами и набирая в поисковике название статьи. Так и есть - уже везде красуются реклама шокирующей новости. - Хлопал глазами своими, аки агнец небесный с иконы, чтоб тебе всю ночь подробности интервью снились! В красках и качественном звуковом сопровождении!

    Минус один более-менее нормальный знакомый.

    - Попомнишь еще, плешивая дворняжка, как я тебе помогала перекантоваться без работы, пока ты не научился использовать в статьях слова 'анальный секс' и 'легкая степень наркозависимости', - мстительно улыбалась Наташка, прекрасно понимая, что Андрюха не устоял перед соблазном отхватить разовый кусок халявы, но нюхом на поиск этой самой денежной халявы, в отличие от Наташки, так и не обзавелся.

    - Прибежишь еще под дверь скулить, - напоследок решила она и решительно закрыла все вкладки. На работе Наташка старалась не следовать своей дурной привычке долго предаваться самобичеванию, так как прекрасно помнила - если в свежий номер вдруг не идет одна статья, должна появиться другая, пусть и выдуманная. И если нефтяная брошенка уплыла в жадные ручонки конкурентов, в сети много мелочей, из которых при умении можно раздуть оглушительный скандал. А умения у нее предостаточно. 'Так что нефиг на луну свистеть, когда народ мается без шокирующей информационной дозы', как говаривал главный редактор Пектусинин.

    Нужно искать другую новость, не менее жаркую. Если есть возможность перебить стыбриную Андрюхой клубничку, Наташка с удовольствием такой возможностью воспользуется.

    В общем, не такой уж и плохой день.

    Наташка проверяла новости, пытаясь решить, что способно затмить праведные стукачества нефтяной домработницы. В очередной раз отпив кофе, она отставила чашку в сторону и вздрогнула, услыхав, как открывается дверь черного хода.

    Чуть меньше года назад Наташке выделили собственный кабинет и она с удовольствием убралась из лабиринта загородок общего офиса, потому что на дух не переносила всей этой 'командной атмосферы', в действительности созданной только с единственной целью - чтобы сотрудники сами друг за другом следили и не давали соседу даже минутку посидеть без дела. Чего это кто-то читает в сети анекдоты, когда я вкалываю так, что семь потов сходит? И грызутся 'члены сплоченной команды' друг с другом за каждую проведенную без работы минутку, как за последний глоток воды в пустыне.

    Ясное дело комнату Наташке выделили только для того, чтобы дать возможность без помех принимать осведомителей, желающих продать пикантную информацию о знаменитостях и хотя всем в редакции на самом деле было глубоко начхать, кто эти болтуны и откуда, и как выглядят, и как живут, куда охотнее те делились информацией, если попадали в подходящую обстановку: ореол таинственности, ограждение от чужих нескромных глаз, заинтересованность и желание слушать их тайны, открыв рот.

    Но обычно Наташку о посетителях предупреждали. Хотя... может и в этот раз пытались, но она как раз выходила в коридор за кофе.

    Теперь Наташка молча смотрела на вошедшего мужчину, пытаясь наскоро вычислить, что он принес продавать. Чаще всего несли мелочевку вроде единичной измены в туалете ресторана или пары десятков тысяч евро, за вечер проигранных в казино (и кому это интересно?), но выслушать стоило каждого - никогда не знаешь, где и в чем найдешь бриллиант.

    Мужчина лет тридцати был ей незнаком. Это на удивление бледное лицо не мелькало в новостях и светской хронике, потому что иначе она бы запомнила. Очень необычное на нем выражение - сочетание глубокой самоуверенности и при этом нечто тоскливо-уставшее, но без налёта цинизма, который каждый мало-мальски обеспеченный человек должен излучать по определению. Этот не излучал. И что ж он бледный-то такой, ведь лето началось, хоть какой-то загар должен прилипнуть? Больным явно не выглядит, и взгляд такой... бессодержательный. Внешность славянская, разве что глаза светло-карые, короткая стрижка, чисто выбритая кожа. Наташка пробежалась по одежде - костюм дорогой, явно сшит на заказ. Туфли новейшие и такие безупречно чистые, словно за дверью посетитель оставил мальчишку с обувной щеткой в руках, который сопровождает его повсеместно. Но что-то не так. Наташка неуловимо нахмурилась. Она не раз видела мужчин, уже с момента рождения обвешанных брендами, которые носят на себе тысячи долларов с таким видом, будто их ни разу не колышет, как они выглядят. Видела мужчин, которые испытывают сексуальное удовлетворение от одного лишь понимания собственной крутизны. Видела таких, на которых дорогая одежда висит, как на пугале. Но этот был исключением. Одежда на нем была... и он явно умел ее носить, но что-то не так.

    Ладно... Наташка перевела глаза на лицо и попыталась представить, что он хочет продать. Одно из двух, судя по ее опыту - или завалить конкурента по совету директоров, чтобы прибрать к рукам больше власти и бабла, либо месть какой-то певичке, променявшей его на другого, пощедрее. Хотя... такого мужика даже тупой Свиридовой хватило бы ума не упускать. Значит, конкурент. Наташка тут же нацепила подходящую случаю понимающую улыбку. Но без оттенка похоти, необходимой для второго варианта.

    - Наталья Иванова? - спросил мужчина, не оценив усилий расположить к себе и не ответив на улыбку.

    Назвал по настоящей фамилии. А посетителям и читателям журнала она известна только под псевдонимом. Улыбка висела как приклеенная, но Наташка снова ощутила сомнение. Что-то в нем не так. Он слишком сливался с обстановкой. И, пожалуй, неважно, речь идет об офисе журнала, о пустоте океана или о дремучих лесных зарослях, поливаемых холодным дождем. Казалось, он везде будет к месту. Как хамелеон, но тот просто подстраивается. А этот... этот меняется.

    - Вы Наталья Иванова? - повторил мужчина.

    - Да.

    Ну что же, новым опытом Наташка никогда не брезговала. Тем более такой необычный человек и историю мог принести - пальчики оближешь.

    - Марина Кузякина просила передать вам письмо.

    Мужчина легко выхватил тончайшую кожаную папку, которую прижимал локтем к боку, раскрыл, аккуратно достал длинный розоватый конверт и положил перед Наташкой на стол. Она почувствовала мгновенную боль в зубах и только тогда поняла, что сильно сжимает челюсти.

    Мужчина уходить не собирался, а внимательно смотрел на Наташку сверху вниз.

    Она протянула руку. В голове роилась куча вопросов. Кто он? Какое отношение имеет к Марине? Почему выполняет ее просьбу? С какой стати та решила писать ей письма, да еще на бумаге? Но проще просто прочитать. Ждать одиночества и в голову не пришло, Наташка раскрыла не заклеенный конверт и достала покрытый рукописными буквами лист. Историзм какой-то.

    - Прочитайте, - полетел вдогонку приказной голос, заставив нахмуриться. Еще будет лезть со своими указаниями! Нахватался где-то в своем курятнике привычки командовать и давай рявкать направо и налево!

    Впрочем, пусть себе тешиться иллюзиями, что тут кого-то волнуют его указания. Не до того. Рукописный текст читался на удивление легко, значит, Маринка сильно старалась.

    'Наташка! Моя жизнь изменилась. Так может сказать каждый, но очень редко за словами прячутся настоящие изменения. Скоро я стану цельной. Но в новую жизнь нельзя идти, не разобравшись со старой. Не заплатив долги и не извинившись. Именно поэтому я тебе пишу, хотя есть и иная причина - в чем-то ты осталась моей сестрой и мне небезразлична твоя жизнь. Но я помню тебя, твой характер и поступки, так что прекрасно понимаю, что общение невозможно. Поэтому прошу, прости меня. Однажды я поступила некрасиво, но я не чувствую вины в своем выборе. Я чувствую вину только в том, что мой поступок сделал тебе больно. Я хочу все это оставить в прошлом, забыть. Я готова снять с себя груз прежних ошибок. Сними и ты'.

    Наташка оторвала глаза от письма, уставившись пришельцу в лицо. Кто это такой? Какое он имеет отношение к Маринке? Не может быть возле той таких мужиков, не может, хоть ты тресни!

    И это тоже настораживало. Возле таких мужиков вьются выдрессированные особи типа Свиридовой, Маринка конечно стерва еще та, но уровнем куда ниже. Вряд ли она сильно изменилась за пару лет, которые они не виделись. И родственниками эти двое не были, потому что за годы дружбы Наташка видела всех ее родственников хотя бы на фотографиях. Кто же он?

    Что-то не так с ее посетителем, но что?

    - Я посоветовал бы вам отложить письмо и немного подумать. Когда вы остынете и сможете думать холодно, новости будут восприниматься куда легче, - вдруг сказал мужчина таким голосом, будто успокаивал буйную умалишенную. Что, интересно, Маринка наплела, когда просила передать письмо? Что Наташка бросается на незнакомцев, плюется, кусается и слюна ее ядовита, как у кобры?

    Наташка опустила глаза и только тогда заметила, что крепко сжимает письмо в дрожащей от напряжения руке, будто вот-вот сомнет его, растреплет в пыль, а пыль развеет по ветру.

    - Я посоветовала бы вам держать ваши советы при себе. Я в них не нуждаюсь.

    Никакой информации на продажу посетитель не принес, так что можно больше не улыбаться и не хлопать предано глазами. Как он вообще смог сюда пройти через охрану и секретаря? К ним не пускают по личным вопросам!

    - Неужели вы считаете, что знаете верный выход из любой ситуации? - с небольшой долей удивления спросил он. - На первый взгляд вы кажитесь довольно сообразительной. Видимо, первое впечатление оказалось ошибочным и на самом деле вы слишком ограничены и не способны принимать от других разумных советов.

    - От людей, которые даже не изволят представляться, прежде чем заговорить с незнакомкой, я не принимаю вообще ничего! - отрезала Наташка, украдкой оглядывая себя и представляя, как выглядит со стороны. На первый взгляд... Посетители искренне считают, что в редакции скандального журнала все сотрудники недалеко ушли от тех, о ком пишут, так что так или иначе приходилось придерживаться некоторых негласных правил. Платье, к примеру, открывало гораздо больше груди, чем хотелось бы Наташке, но зато прическу и макияж она упрямо выдерживала в классической неброском стиле, считая, что деловой подход к клиенту все же предпочтительнее дружеского.

    - Я не имею привычки представляться до того, как пойму, с кем имею дело.

    - Ах, ну тогда извините, что это ваше уточнение мне, мягко говоря, побоку!

    Он задумался, потом отступил назад. Потом развернулся и пошел к выходу.

    - Не желаете попрощаться? - крикнула вслед заведенная письмом и его дурацкими советами Наташка. - Или вы только советы умеет раздавать, а на принятые в обществе мелочи вроде приветствия и прощания плевать хотели?

    Он остановился и обернулся.

    - Знакомство с вами оказалось не очень приятным, - наморщив лоб, сообщил мужчина. - Молодых женщин не украшает злость. Она отбивает у мужчин желание знакомиться ближе.

    - Тогда не смею задерживать! В коридоре у лестницы вы наверняка найдете толпень куда более приятных для общения тупых блондинок с пышными во всех нужных местах формами. У нас таких прут пруди и каждая с готовностью выслушает ваши ценные советы. Еще больше они любят их слушать в положении лежа, но вероятно, вы и сами в курсе!

    С трудом сдерживаемая злость на Марину трансформировалась в желание задеть этого непонятного человека. По сути невиновного, ну а нефиг в такой момент лезть с советами, которых у тебя не просят. Тоже мне, великий философ. Еще и оскорбить пытается. Нашел чем. Ее поведение отбивает желание знакомиться ближе? Да о таком можно только мечтать!

    И как же бесили эти денежные мужики, которые думают, что любая баба только и мечтает, что упасть перед его финансами на спину и быстрее раздвинуть ноги! Как она насмотрелась на этих мудаков, на вечеринки, приемы и клубные сборы! Там такие же... любители уединяться в туалетной кабинке всего через пару минут знакомства и обмена несколькими бессодержательными фразами. А отказ отплатить за пару полученных комплиментов пыхтением раком над унитазом воспринимается как легкое кокетство.

    Наташке очень хотелось, чтобы он посмел огрызнуться. Да, у нее никогда не будет CLшного мерседеса, как у Свиридовой и на старости лет вместо столицы она станет существовать в родительской квартире в провинции, но зато будет знать, что жизнь провела так, как хотелось самой, а не на дрессировочной площадке какого-нибудь представителя сильнейших мира сего, занимаясь грызней с другими претендентками на внимание хозяина. И главное, победа в забеге далеко не всегда значит, что ты окажешься в шоколаде, но зато при любом раскладе значит, что первым делом ты окажешься на коленях с чужим членом во рту.

    Отвечать мужчина не стал, но сделал такой необычный жест, будто стер с груди что-то не очень чистое и стряхнул в сторону. А потом ушел.

    - Скатертью дорога, - пожелала сумевшая оставить за собой последнее слово Наташка, старательно игнорируя намерение послать ему вслед напутствие, содержащее куда более крепкие пожелания проваливать.

    Потом бросила письмо на клавиатуру и сходила за очередной порцией кофе. Успокаивалась минут десять. В общем-то непонятно, с чего вообще завелась, она никогда не считала себя участницей паноптикума, ее работа заключалась в обычном наблюдении за другими и описании самых интересных моментов увиденного. Она просто пользовалась чужими именами. Да, пользовалась и довольно часто привирала, растягивая один мимолетный взгляд в тайный запретный роман, а отдаленное сходство в разрезе глаз - в наследственность, тему отцов и непризнанных детей. Так что они по любому по разные стороны баррикад и непонятно, почему разницу в положении с этим попавшимся под горячую руку человеком Наташка восприняла так остро.

    - Забыли, - рассердившись на навязчивую мысль, отрезала Наташка и потянулась за письмом. Хотелось перечитать, потому что в голове не укладывалось, с какой это стати Маринка стала просить прощения. Совсем сбрендила? Да еще и посланника выбрала хуже не придумаешь.

    - Заткнись! - сама себе рявкнула Наташка и стала перечитывать записку. Медленно процеживая друг за другом слова, она повторяла одними губами самые необычные места.

    В новую жизнь нельзя идти, не разобравшись со старой.

    Общение невозможно.

    Чувствую вину только в том, что мой поступок сделал тебе больно.

    Нет, впечатляет, конечно, у человека помягче даже могло выдавить пару горючих слезинок жалости, но настораживает не это, а проснувшиеся подозрение, что в письме, как и в посетителе тоже что-то не так.

    Наташка уставилась в буквы и через время увидела эту зацепку... одно-единственное слово, пропущенное ранее.

    Скоро я стану цельной. Я стану цельной... Цельной...

    Наташка бездумно повторяла фразу, которая могла означать только одно. Других вариантов даже не возникало. Только одно! В ушах зашумело и Наташка, испустив горестный вопль разочарования собой и своей тупостью, уткнулась лбом в ладони. Получается, она ничем не умнее Свиридовой! 'Так тебе, дура набитая, слюной тут брюзжала во все стороны, вместо того чтобы просто хорошенько подумать, отчего этот мужик так не походит на обычных посетителей. Так тебе, овца', - стегала злым голосом саму себя. Теперь-то уже поздно бежать вдогонку, минут двадцать прошло, как он закрыл дверь с той стороны. Даже если гость проследовал посланным направлением и отправился сначала на лестницу, даже тогда поздно - договориться с кем-то вроде Свиридовой он успел бы максимум минут за пять. Все нестыковки в поведении и внешности мужчины тут же стали прозрачными и явными. Конечно он бледный, как будто света белого не видит. Он его и не видит!

    Какой надо быть идиоткой, чтобы так глупо упустить шанс пообщаться с представителем самой известной и многочисленной в наше время тайной секты, члены которой соблюдают строгую конспирацию и чужакам свою принадлежность к секте не открывают. Да еще и не самым последним в иерархии, судя по одежде и по отвратительной манере раздавать направо и налево бесплатные советы, больше похожие на указания.

    Никакого сомнения не оставалось. Тайна плыла ей прямо в руки, а она не отличила золотую рыбку от жирных юрких карасей. Прозевала возможность выпросить даже корыто.

    Теперь-то все неуловимые несовпадения стали явными. Теперь, когда поздно.

    Вот почему он так не походил на обычных посетителей.

    Вот почему его присутствие настораживало.

    Потому что к ней приходил аквель.

    И она его упустила!

    2

    Наташка не любила осень - за вечную слякоть и зябкий ветер. И зиму не любила - за горы спрессованного с мусором грязного снега. Впрочем, лето она не любила тоже - за вонючую духоту и спертый воздух. Разве что весну любила. Совсем чуть-чуть. Ну, не то чтобы любила, но весна, по крайней мере, ее не раздражала.

    А утро как раз выдалось по-настоящему осенним, то есть за окном завывал ветер и время от времени впечатывал в оконные стекла мокрые грязные листья.

    Выползши на кухню, Наташка щелкнула пультом и под чеканный голос телеведущей новостей поплелась заваривать кофе, две ложки на чашку - утренняя норма. Хотелось добавить третью, уж больно много в голове ваты, но будет хуже. Проблема похмелья решается только с помощью сна и отдыха, завтра, к счастью, выходной, потому сегодня придется просто потерпеть. Жаль, конечно, времени, которое она напрасно потратила на вчерашней презентации очередного альбома новомодной музыкальной группы, но Наташка обещала себе проверять все, даже самые шаткие шансы достигнуть цели и проверяла с завидным упорством, временами переходящим в баранью твердолобость.

    Кто ж знал, что очередной хозяин турагентства, по его утверждениям заключивший с аквелями контакт на проведение экскурсий в Ракушку, на деле окажется очередным мошенником? За последние три месяца Наташка встречалась с подобными дельцами раз двадцать, потому после долгих отступлений от темы, услышав слова о первоначальном взносе 'за визу', вскочила со стула и с фанатичной уверенностью пообещала перевести бабки прямо немедленно, после чего бегом удалилась из зала. Пускай ждет!

    Кстати, можно статью попробовать написать про очередную форму мошенничества, судя по названной сумме риск попасться на горячем финансово себя полностью оправдывает. Хотя... кому это интересно, хроника актуальных событий желает все больше про многомашинные аварии с обязательным смертельным исходом и футбольные массовые побоища. Ну и тухлая клубничка с педофилией, так что даже если она напишет статью о мошенничестве, то только для того, чтобы упрятать в стол, где таких невостребованных статей уже целая пачка.

    Как говаривал редактор, просматривая первые ее творения: 'Обклей этим стены вокруг толчка'. Теперь Наташка их и не носила.

    Сегодняшнее утро оказалось таким серым, что Наташка позволила себе небольшую слабость в виде недолгой, но беспросветной хандры. Три месяца поисков впустую! Три месяца ловли неуловимых аквелей и ни одного мало-мальски положительного результата! Вначале Наташка пыталась найти Маринку и через нее выйти на остальных, но Маринка как в воду канула. Вернее она наверняка под землей, раз собралась стать 'цельной'. Наташка даже не переломилась позвонить ее родителям и два часа слушала всхлипывания Маринкиной матери, по утверждению которой полгода назад дочь перестала отвечать на телефонные звонки и с тех пор они не виделись, хотя регулярно получают письма с уверениями, что все прекрасно. Быстро отовравшись, что позвонит еще разок позже, Наташка отключилась и в очередной раз пожалела, что упустила такую роскошную особь, как принесший письмо аквель. Надо было хватать теплым, но кто ж знал?! Сейчас Наташка бы не отказалась и от особи куда более тщедушной и неприглядной, лишь бы тот имел хорошо подвешенный язык.

    Честно говоря, желание найти аквелей уже переходило все разумные границы. Две недели назад Наташку даже вызвал Пектусинин и сообщил, что его задолбало выслушивать от сотрудников намеки и смешки в сторону ее озабоченности пещерниками. С какого перепугу Наташка в рабочее время пускает слюнки на кучку вшивых сектантов?

    Она, конечно, привычно отовралась, причем звучало правдиво - хочу, сказала, проникнуть в их среду в виде очередной последовательницы и такую статью об их установках о всеобщей всепоглощающей свободной любви забацать, чтобы мы отхватили годовую премию репортеров и журнал занял первое место рейтинга по продажам. Заливалась, в общем, как говорливый жеманный певец на сцене перед толпой малолетних поклонниц. С воодушевлением и самолюбованием, возвышено подняв глаза к небесам.

    - Да что после хиппи ты из этой философии свободной любви нового выжмешь? - прервал ни разу не впечатленный представлением редактор.

    - Слушай, ну я сообразительная? Ты сам говорил...

    - Ну и?

    - Значит, выжму! И потом, любовь любовью, но аквели не шатаются по улицам и не заселяют пустующие дома, а живут глубоко под землей, да и вообще о них толком никто ничего не знает. И главное - хиппи ведь не секта, так, субкультура, у них не было ни одного гуру. А у аквелей...

    - Не заводись! О них ничего путного неизвестно, потому что они нафиг никому не нужны, - привычно твердо отрезал Пектусин. В любом другом случае Наташка бы посчитала целесообразным отступить. В любом другом... Но не сейчас.

    - А что ты думаешь про слухи о поисках военными входа в их норы? - закинула она очередную удочку.

    - Блеф! Попытка саморекламы, провальная. Подумай, ну кто захочет тратить деньги, чтобы найти лаз в какую-то пещеру, где вповалку ночует кучка фанатиков?

    Наташка нервно покусала губу. Те подозрения, что приходили в голову озвучивать бесполезно, потому что Пектусин принимает в расчет только факты или чисто сделанную подделку, а подделка понятное дело не требует беготни и поиска свидетелей. Подделка создается за столом в мягком кресле с чашечкой кофе по правую руку.

    - Слушай... Просто дай мне немного времени. Обещаю - не пожалеешь, - смотря ему прямо в глаза, попросила Наташка. Она редко о чем-то просила, предпочитая покупку или хотя бы обмен. Но аквели сейчас для нее стали не просто целью, это было нечто большее. Вот только что? Азарт? Боязнь за судьбу бывшей подруги? Чисто женское, бессмысленное, но неистребимое любопытство?

    Неважно, Наташка шла по следу и даже Пектусину не стоило вставать на ее пути. Неизвестно, понял он это или нет, но подумав, кивнул и разрешил продолжить поиски при условии, что это расследование не помешает основной работе.

    Помешает?! Да ни за что! Да никогда! Железно! Не сойти мне с этого места!

    Поблагодарив за понимание, по дороге из его кабинета в свой Наташка бубнила себе под нос: 'Вот еще, хрена с два мне нужно чье-то разрешение!'.

    И если совсем честно, задай ей кто-нибудь вопрос, а зачем ей на самом деле все это надо? Каким боком аквели до ее жизни? Наташка застопорилась бы на месте и ответить не смогла.

    Конечно, она хотела найти Маринку и спросить, ну кто так вообще извиняется? Извини, но не за то, что я сделала, а за то, что тебе сделанное мной не понравилось? Фигня какая-то, никто после такого извинения не прощает!

    Впрочем, Наташка в любом случае не собиралась прощать. Да и говорить с Маринкой по большому счету предпочитала лишь в своем воображении. А в реальности просто хотела убедиться, что та все еще жива, здорова и находится в своем уме (местами, потому что та и раньше умом не шибко-то блистала). Любые сектанты мозги на ура промывают, может и Маринка уже совсем не Маринка?

    Ладно, неважно, зачем это нужно. Нужно и все! На этом месте Наташка переставала мучить себя неразрешимыми вопросами и снова с головой бросалась в поиски.

    Официально существование аквелей мировое сообщество признало всего-то шесть лет назад. Их организацию зарегистрировали как религиозную, но в быту сектанты остались просто сектантами.

    Разрешение на проведение экскурсий тоже выдали законно и подтвердили факт выдачи в новостях. Но где они, фирмы, которые возят туда экскурсии?! За три месяца Наташка обошла сотню самых известных турагентств и никто из них такой услуги не оказывал.

    Считалось, что аквели лично проводят отбор тех, кого готовы привести в свой мир и процент попадающих в Ракушку мизерный. Но тогда должно существовать место, где можно встать в очередь на собеседование? Его не существовало. Других путей проникнуть в пещеры не имелось, хотя при их регистрации правительственная организация по религиозным группировкам требовала от аквелей открыть свободный доступ к их месту проживания, а когда те категорически отказались, принялись искать путь самостоятельно. Найти не получилось, дорогу не обнаружили, хотя потратили огромные деньги на финансирование отрядов и амуницию, а также на заказы ученым и военным. И не получив желаемого результата, предпочли объявить существование подземного мира обыкновенной фантазией. Мол, в нашем распоряжении не имеется документальных доказательств, в наличии лишь голословные заявления сектантов, а их слова естественно на веру принимать не очень разумно - они и сами могут не соображать, что порят полнейшую чушь.

    Так что интерес к аквелям давно поутих, большинство населения считало, что просто существует некая система пещер природного образования, где кучка бездомных наркоманов устроили себе лежбище, а после растрындели везде, что им типа померещились какие-то первородные жители земли, то бишь прародители разумной жизни, которые вдруг выползли из глубоких нор только чтобы с ними познакомиться и пригласить в гости к подземному морю. Конечно, вылезли, спокойно соглашались представители официоза, ведь чего только не мерещится тем, кто заклинился после дозы.

    Наташка и сама так думала, когда читала или смотрела мимолетные репортажи, чаще всего о каких-нибудь мелких, быстро забывающихся скандалах. Аквели ее интересовали, но всерьез она их не воспринимала, хотя не отказалась бы послушать, как именно поживает их община и что на самом деле представляют собой гуру-первородные. Но, несмотря на испытываемое любопытство, Наташка все равно считала аквелей недалекими, слабыми, убежавшими от действительности в придуманную сказку людьми.

    Считала так ровно до того момента, как оценила стоимость костюма пришельца. И это - бездомные наркоманы? Это - жалкая кучка сектантов?

    В свете всего вышесказанного можно объяснить ее желание идти по следу как раз чутьем, которое твердило - приходивший аквель выбивается из старательно культивируемой прессой общественной легенды об аквелях. Даже принимая в расчет, что любые сектанты имеют привычку прибирать к рукам имущество своих членов. Деньги ладно, фиг с ними. Но этот человек... В общем, тут все сбивалось, потому что Наташка не могла внятно состряпать нужное объяснение. Однако нюху своему верила, постоянно напоминая себе, что если бы верила лучше, то смогла бы ухватить живого аквеля в собственном кабинете, вместо того, чтобы старательно выпроваживать его восвояси. Следовательно, веры легенде ни на грош! А значит... какие-то из рассказов могут оказаться правдой. Не примерещившиеся первородные, естественно, но... подземный жилой комплекс вполне... вполне...

    А значит - заговор, пусть и не всемирный, но на долю одной журналистской карьеры вполне хватит!

    Как ни странно, срабатывающий в других случаях стопор, что тормозит мысли, когда в голову лезет всякий бред тут работать отказывался и Наташка даже ловила себя на мысли, что ей страшно. Там, где громкая слава, там поблизости и бесславная смерть и если от первого она бы не отказалась, то со вторым предпочла бы вовек не пересекаться!

    До сегодняшнего утра ничего не изменилось. Наташка лениво цедила кофе, привычно раздумывая, что делать дальше. Неохваченных поисками турагентств попросту не осталось, размещаемые весь последний месяц в газетах и интернете объявления о поиске тура под землю не срабатывали (не считая ответов от мошенников). И это все очень странно, ведь как-то аквели вербуют новичков? Какие-то семинары, встречи, лекции проводят? Почему же она не может найти ни единой зацепки?

    Ладно, сначала прочистим мозги, а после будем думать.

    По телевизору рассказывали об очередном законопроекте, призванном залатать дыры в существующем законодательстве, похожем на дырявое решето и Наташка переключила на городской канал. Всегда полезно знать, не принесла ли ночь чего нового.

    Чашка выскользнула из пальцев и сильно стукнула по колену, одновременно окатив пижамные штаны горячим кофе. Не обращая внимания на это досадное происшествие, Наташка вскочила, судорожно нащупывая рукой пульт, а найдя, моментально сделала громче и уставилась в экран так настырно, будто от этого зависела судьба всего человечества.

    - ...очевидцев, группа демонстрантов состояла из разгоряченной спиртным молодежи, которые приняли проходивших мимо туристов за аквелей и решили их задержать, помешав заниматься своей пропагандистской деятельностью. А также по признанию некоторых членов, отобрать и испробовать их таинственный наркотик бузун, которые по слухам каждый аквель обязан носить при себе. По словам потерпевших, они обыкновенные граждане, приехали к родственникам на свадьбу и прогуливались по городу, осматривая достопримечательности, когда на них беспричинно напали буйные подростки, обвиняя в принадлежности к каким-то сектантам, о которых те вообще впервые слышат. Никаких наркотиков у потерпевших не обнаружено.

    Каждое слово походило на жирную черную букву, появившуюся на белоснежном листе ее готовой к запоминанию свежей информации памяти. Но Наташку гипнотизировало вовсе не это. За спиной ведущей репортаж из зала суда журналистки, на скамейках зрителей сидело несколько людей, а позади всех у самой стены - двое мужчин. Одного из них она узнала бы в каком угодно виде.

    - Завязалась драка, все участники арестованы и по правилам короткого суда оштрафованы. Зачинщики получили срок сроком на четырнадцать дней заключения.

    Камера переместилась в сторону, показывая троих хорошо потрепанных молодых людей, видимо, тех самых буйных зачинщиков. Сейчас они выглядели довольно жалко и даже испугано.

    - Однако двое случайных свидетелей, которые влезли в драку, чтобы по их объяснениям, защитить невиновных и остановить разбушевавшуюся молодежь, по признанию суда превысили допустимый уровень самозащиты, из-за чего несколько человек получили переломы и сотрясения. Виновники приговорены судом к месяцу заключения.

    Камера показала двоих сидящих на скамье мужчин и Наташка задержала дыхание. Приходивший к ней аквель еле видимо улыбался правым уголком рта, а его темноволосый, так же коротко стриженый сосед что-то тихо сказал одними губами, вроде как прокомментировал происходящее. Кстати, оба выглядели пусть не загорелыми, но и не бледными, как лесные поганки.

    - По официальным комментариям суда аквели не имеют к произошедшим беспорядкам никого отношения. Зачинщики драки не смогли пояснить, исходя из каких соображений решили, что пострадавшие принадлежат к упомянутой секте.

    Темноволосый что-то коротко добавил и Наташкин аквель улыбнулся уже откровенно.

    Она была готова взвыть от досады. Просто отлично! Красиво, ничего не скажешь - это они-то тут ни при чем? Просто мимо проходили и вступились за безвинно избиваемых? Сидят теперь, потешаются над судом и зрителями, выставили всех дураками. Да и действительно... Как тут заподозрить подвох? Наташка впервые обратила внимание на их одежду. Мда... Обычные джинсы и спортивные ветровки, причем не по размеру, потому что дешевый рыночный ширпотреб. И позы характерные для людей, которые всю жизнь ездят, скорчившись в тесном автобусе, вкалывают физическим трудом, а расслабляются с помощью мордобоя и бутылки. Временами не брезгуют в темной подворотне взять чужое. Завершали портрет довольно неровные, совершено одинаковые прически. Стригли их явно не в салоне.

    Если бы Наташка не видела аквеля другим, в жизни бы не заподозрила, что он играет роль. А он, кстати, играет? Может, совпадение? Просто внешнее сходство? Бывают же удивительно похожие друг на друга люди? Или, чем черт не шутит, может это его потерянный в младенчестве брат-близнец, выросший в неблагополучной семье?

    Она выдохнула и осторожно села на стул. Нет, заморочить себе голову она не даст. Они прекрасно маскируются, просто не к чему придраться, но ее не проведешь, потому что не на ту напали!

    И все же... Этот взгляд, которым аквель встретил сотрудников, доставляющих осужденных в изолятор - вызывающий взгляд уличного отморозка, который кроме кулака никаких других аргументов признавать не желает, а кулак перед беседой хорошенько смазывает спиртом. А темноволосый так вообще ноздри раздул, как бешеный бык.

    Понятное дело, в драку они полезли не защищать, а ради поучаствовать, причем на законных основаниях.

    О да, усмехнулась Наташка в предвкушении. То, что нужно.

    Будь она проклята, если упустит их в этот раз!

    Про кофе она вспомнила только когда вернулась на кухню с телефоном и ноутбуком. Заставила себя заварить новую порцию, чтобы заодно успокоиться. Пол протерла тряпкой, а вот штаны потрогала рукой, поморщилась, потому что мокрая ткань уже неприятно холодила, но решила не отвлекаться на всякие мелочи, когда вожделенный приз так близко. Включила ноутбук, вышла в скайп и вызвала Ленку Оксидию, которая работала на местном телеканале.

    Вот чего полезного осталось от института, так это знакомства, пусть в большинстве своем шапочные, но при необходимости очень даже полезные.

    В ожидании ответа Наташка скрестила пальцы: повезет - не повезет. Ленка работала посменно, не в основных новостях, а в хронике, но если она сейчас в студии, считай, полдела сделано.

    Дзинь - на экране появилось знакомое лицо, Ленка устало подпирала голову рукой, смотря с выражением из серии: 'ну что еще от меня, измученной, иссушенной и вымотанной непосильным трудом, нужно'?

    - Привет, - Наташка села прямо и постаралась улыбнуться как можно невиннее.

    - О, какие люди! Привет, зубастая. По делу али как?

    - Ну... скорее по делу, - врать Наташка не любила, тем более каждый имеющий отношение к светской хронике человек знает - просто так никто никогда не звонит, всегда звонящему что-то нужно. Информация, компания на попойку или на худой конец секс.

    - Да ну? Нет, чтобы позвонить оттого, что скучаешь по институтским временам. Пригласить куда-то. К примеру, на твой половинчатый день рождения?

    - Ты же знаешь, я его не праздную, - Наташка поморщилась, потому что терпеть не могла, когда разговор направлялся в сторону ее половинчатого дня рождения.

    - Ври, давай, паршивка. Ты жрешь мороженое и смотришь ужастики, за годы общаги этого не узнали только те, кто жил двумя этажами ниже, то бишь вопли в их комнату не проникали.

    - Это в прошлом, - выпрямилась Наташка, искренне не понимая, почему всех сокурсниц так интересовала ее странная привычка отмечать выдуманный ею половинчатый день рождения, когда тебе стукает, к примеру, не двадцать пять, а двадцать четыре с половиной, что и произошло в конце лета. Ужастики она, кстати, не смотрела, а смотрела аниме. Мороженое правда было, но все равно это ее личный праздник и приглашать она на него никогда и никого не собирается!

    - Конечно, общага в прошлом и вся дружба в прошлом, - Ленка явно оказалась не в настроении, но другой знакомой на местном канале у Наташки не было и терять такую возможность она тоже не могла, потому сделала вид, что ничего не услышала и сразу перешла к делу.

    - Слушай, выручай, на тебя последняя надежда... Только что по вашим новостям репортаж показывали, ночная драка с аквелями, утром суд состоялся. Знаешь?

    Ленка задумалась, на время прекратив зло зыркать глазами.

    - Минутку.

    Отвернулась в сторону, видимо, к другому экрану, потому что раздались щелчки клавиатуры и какие-то приглушенные голоса.

    - Да, нашла. И что дальше?

    - Ты смотришь?

    - Угу, включила.

    - Видишь, там, на заднем плане двое мужиков на лавке сидят, коротко стриженые?

    - Это у стены которые?

    - Да, они.

    - Вижу.

    - Мне нужно знать, в какой изолятор их отправили.

    Ленка задумалась снова. После ночной смены думалось ей медленно и с большим трудом.

    - Зачем тебе эти хмыри? Соскучилась по дворовому детству с гитарами и надравшимися в гавно пацанами из ближайшего училища?

    Наташка сдержала улыбку. Значит, все их так воспринимают, ей не показалось.

    - Лен, мне очень надо знать, куда их денут. В обмен я готова на многое. На очень многое, слышишь?

    Брови бывшей сокурсницы взлетели высоко вверх, а на губах заиграла многозначительная улыбка.

    - На что конкретно?

    - Даже продаться в рабство. На время, разумеется, - твердо ответила Наташка.

    - И в сексуальное тоже? - невинным тоном уточнила Ленка.

    Улыбка сама собой слетела.

    - Слушай, ну ты пользуйся, конечно, моментом, да не зарывайся! Однажды мы поменяемся местами и помощь понадобится тебе!

    Лицо на экране кисло сморщилось.

    - Опять ты, зубастая, шутку не уловила. До сих пор юмора не понимаешь. В твоем возрасте пора уметь дразнить собеседника, как и заигрывать, а ты все бесишься. Как ты с мужиками вообще общаешься?

    - Никак. Предпочитаю, чтобы они все делали молча.

    Ленка поправила волосы.

    - Ладно, - уже серьезно сказала, - узнаю, но будешь должна.

    - Все что хочешь, - клятвенно пообещала Наташка. - И еще. Телефончик начальства тамошнего, которое информацию может слить.

    - Жди, щас перезвоню. Но сама понимаешь, платить за плюшки сотрудникам изолятора будешь сама.

    - Понятное дело!

    Окошко связи закрылось, но вставшая в стойку охотничьей собаки Наташка не отходила от ноутбука ни на шаг. Так и сидела в мокрых штанах, не шевелясь и не отводя взгляда от светящегося экрана.

    3

    Через час Наташка стояла у входа в пятый временный изолятор, дожидаясь, пока успокоиться бешено колотящееся сердце. Конечно, после телефонного разговора с местным начальством проблем с посещением задержанных не предвиделось. Больше волновала сама встреча с этими... с аквелями.

    В обычной жизни не имелось ситуаций, перед которыми Наташка стала бы мандражировать. Но сейчас коленки ощутимо дрожали, уж слишком сильно ей хотелось, чтобы встреча прошла быстро и главное с нужным результатом. Она даже на метро сюда приехала, потому что не нашла в себе достаточно терпения торчать в пробках, где при невезении можно провести несколько часов подряд.

    У меня все получиться, твердо сказала Наташка и толкнув тяжелую дверь, вошла в вестибюль.

    Пятый изолятор представлял собой несколько небольших помещений, где содержались приговоренные к минимальным срокам люди до решения, оставлять ли их в черте города или отправлять в тюрьмы области. Судя по полученной от местного начальства информации, сроки до десяти дней разрешали отбывать по месту жительства под обязательством являться каждое утро в участок на общественные работы, а вот месяц - это уже тюрьма, так что к вечеру аквелей должны увезти за черту города.

    Дежурного предупредили о ее приходе и вскоре он вел Наташку к временным камерам. Крашеный зеленой краской узкий коридор повернулся вправо и Наташка увидела стол дежурного в углу левой стены, а вся правая представляла собой решетку, отгородившую совершенно пустое пространство с приделанными к стене деревянными лавками. Похоже, аквелей сунули в общую камеру с другими задержанными, ожидающими быстрого суда, потому что персональных крошечных коморок у левой стены было всего три, и все они были заняты - в каждой виднелось по молодому человеку, зачинщику ночной драки. Видимо, сотрудники изолятора посчитали необходимым разделить участников на случай повторных разборок.

    В большой камере прямо на полу, на расстеленных куртках кружком сидели: оба аквеля; заросший до ушей бородой старичок, вероятно, бездомный, но почему-то в довольно чистой, хотя и сильно поношенной одежде; пухлая дама, состоящая практически из одних окружностей, заботливо и плотно обтянутых полупрозрачным трикотажем и кружевами; а также загорелый жилистый мужчина средних лет с качественно разбитой губой и сморщенным презрительным лицом, которое явственно выдавало бывалого уголовника. В углу на лавке притулился тощий парнишка с иссиня-черными волосами, весь в черной коже и блестящих заклепках.

    - Постарайтесь побыстрее, - бросил Наташке дежурный, зорко оглядывая подопечных, нахмурился и исчез в коридоре.

    - Сдавай, - отдернул уголовник темноволосого аквеля. Наташка разглядела в руках того потертую колоду карт. Так вот почему они сидят кружком, да они тут играют! Впрочем, приходивший к ней аквель смотрел насупившись и похоже не испытывал от ее триумфального появления никаких положительных эмоций.

    - А чё она одна припёрлась? - тонко спросил паренек, сидевший в углу. - За кем она?

    - Не за мной, - пробубнил дедок. - Никто не придет. Никому не нужен. Старик...

    - Хорош языком трепать. Сдавай! - кривясь от боли в распухшей губе, повторил битый.

    Наташка подошла к решетке ближе. Темноволосый перехватил взгляд друга и уставился на Наташку куда внимательнее.

    - Вы не могли бы подойти? - попросила Наташка.

    - Я? - удивление на лице аквеля казалось совсем настоящим. - Ты ко мне, что ли?

    - Да, я к вам.

    Темноволосый тоже сделал попытку подняться, но после короткого отрицательного мотания головой первого, уселся обратно и принялся неспешно тасовать колоду.

    - Быстрее там с болтовней! Пока отыграешься у вас, со скуки сдохнешь, - пробурчал битый.

    Аквель вразвалочку подошел, остановился напротив, сунув руки в карманы.

    - Чего тебе?

    Наташка мысленно зааплодировала. Еще бы сплюнул на пол и вообще смотрелось бы безупречно.

    - Ты меня не помнишь?

    Он еле видно сморщился.

    - Чего пришла?

    - У меня предложение. Деловое, - тут же уточнила она.

    Аквель сделал шаг ближе и Наташка машинально тоже сделала шаг, не желая, чтобы предложение расслышали все обитатели камеры. Теперь их разделяло всего полметра пустого пространства, разрезанного частыми прутьями решетки.

    - Давай выкладывай, подруга, по-быстрому чего надо, меня ждут.

    Наташка перестала разглядывать его футболку, застиранную, с растянутым воротом, кровоподтек на левой скуле и негромко заговорила:

    - Хорошо. Предлагаю взаимовыгодный обмен. Мне нужна от вас кое-какая информация, а взамен я вас отсюда вытащу, избавив от необходимости провести месяц в тюрьме. Вечером за вами придет машина, но пока вас не увезли, условия отбывания можно изменить на домашние, а там... за небольшую денежную компенсацию власти закроют глаза на то, что пара наказанных не приходят работать.

    Рядом фыркнули. Наташка вздрогнула - возле первого стоял темноволосый, кривя губы, но взгляд имел на редкость серьезный. Кроме того, в его лице совершено не осталось ничего панибратского или бычьего. Наоборот, под таким взглядом хотелось немедленно вытянуться в струнку, руки по швам и напряженно слушать последующих приказов, чтобы немедленно броситься их выполнять. Наташка не любила этого ощущения, когда кто-то держит в руках твое будущее и любое произносимое слово следует хорошенько взвешивать. К примеру, такое ощущение накатывало, когда она оказывалась в обществе владельца журнала, способного в два счета выставить человека с работы за один только косой взгляд... Пришлось напомнить себе, что эти двое куда безопаснее.

    Аквель, кстати, тоже смотрел куда серьезнее, Наташка упустила момент, когда из простака он снова стал собой, тем самым, кто доставил ей письмо. Зато стало легко, значит, она не ошиблась, не перепутала.

    И еще... в его глазах виднелась заинтересованность. Наташка подавила чисто женскую гордость, ведь когда на тебя с интересом смотрит такая плотная концентрация качественной мужской силы, поневоле начинаешь выставлять себя в лучшем свете. Плечи там расправить, грудь выпятить, губки приоткрыть. Наташка на дух не переносила подобных игр и упрямо сжала губы крепче.

    - Где ты таких находишь? - озадачено поинтересовался у аквеля темноволосый.

    - И чего же вы хотите взамен? - аквель не отреагировал на вопрос и пошел в атаку. - Только прямо и правду, без вранья.

    - Я хочу, чтобы вы назвали мне адрес агентства, проводящего экскурсии в Ракушку. Я хочу туда попасть.

    Вот так, твердо и коротко. Наташка знала, когда тянуть время и набивать цену, а когда лучше говорить прямо, пока вообще слушают.

    Темноволосый снова фыркнул.

    - То есть я правильно понял - взамен вы предлагаете нас... вытащить? - аквель вдруг улыбнулся.

    - Да. В обмен на способ попасть в Ракушку.

    - Забавно, - совершено серьезно вдруг прокомментировал темноволосый.

    - В обмен... То есть просто так, по доброте душевной вы помочь не готовы?

    Наташка почувствовала легкое беспокойство, как будто она - лиса и вокруг норы собираются охотничьи собаки. Она всегда предпочитала способ договариваться и покупать способу выманивать с помощью обмана, прикидываясь лучшим другом. В ее работе встречались и такие информаторы, которые клялись объекту в любви и преданности до гробовой доски, а после продавали откровенные видео совместных попоек.

    Смотря в светло-карые глаза с темным ободком зрачка, она всего за несколько секунд выбрала тактику. Правда. Чистая правда, а если не можешь сказать правду, лучше молчать.

    - Ваш случай далеко не самый простой, - честно ответила она. - А у меня не так много влияния, чтобы разбазаривать его по доброте душевной.

    Аквель кивнул и это Наташке тоже не понравилось. Как будто точно знал, что она скажет и не столько вел разговор, сколько просто проверял, все ли фразы последуют согласно написанному сценарию.

    - И для чего же вы хотите попасть в Ракушку?

    Наташкины мысли заметались в панике. Правду. Правду можно сказать, если ее знаешь. Или если она звучит выгодно. Но не признаваться же, в самом деле, что она собирается узнать и опубликовать самое тайное, тем самым выведя на чистую воду всю их сектантскую братию?

    - Долго вы еще? - прогундосил голос битого. Тетка из окружностей переместилась, перетекая бедрами и грудью в более удобное положение и снова замерла.

    Аквель нетерпеливо дернул плечом.

    - Правду, - тяжело уронил.

    - Я хочу убедиться, что с моей подругой Мариной все в порядке. Я обещала ее родителям.

    Через мгновение взгляд аквеля потух.

    - Маринка? - влез темноволосый, вовсе не смущаясь тем, что его никто не слушает. - Все с ней нормально. Даже очень. Недавно вот...

    - Уходите, - вдруг резко сказал аквель. Прерванный на полуслове темноволосый замолчал.

    - Гонза, хорош языком чесать! - завопил битый. - Дай отыграться! Потом с бабами своими разберешься! Тафа, иди, сдавай!

    Темноволосый отступил вглубь камеры.

    - Подождите, - в панике заговорила Наташка, смотря, как на лицо аквеля возвращается отсутствующее выражение, а сам он отдаляется, будто, разговаривают не с ним. - Постойте!

    - Эй, начальник! - зычно крикнул аквель в сторону коридора. - Чего репортершу пустили? Она нам грозит растрепать по телеку, что мы аквели. Да меня с работы попрут! Подамся в гоп-стоперы, пропишусь у вас.

    Битый заржал. Мгновенно, будто материализовавшись из воздуха, в коридоре показался дежурный.

    - Вы закончили? - неприязненно спросил у Наташки. - На выход тогда.

    Наташка еще смотрела на аквелей, не веря, что провалила план и ничего у нее не вышло. Как же так? Где она промахнулась? И главное - что делать? Не доказывать же, в самом деле, дежурным, что у них в изоляторе сидят настоящие аквели? Кто ее станет слушать?

    Она плохо помнила, как оказалась на улице, настолько оглушительным оказался провал. Доплелась до кафе в паре зданий от изолятора и засела на втором этаже у выходящего на улицу окна.

    Давно в ее практике не бывало настолько неожиданного облома. Главное, непонятно, почему? Она ведь не соврала, она совершено точно хотела знать, что случилось с Маринкой!

    К счастью, позвонили из редакции и пришлось отвлекаться и полчаса тратить на разборки, отчего в рубрику скандальных разводов предоставлено целых три сюжета и кто будет выбирать, учитывая, что места хватит примерно на полтора. Давать все три в сокращенном виде, два, сократив немного или раздуть одну? Пока Наташка пыталась доходчиво объяснить, что ей фиолетово, а после выслушивала, что им всем тоже фиолетово, сказала, раз редактору некогда заняться, ставьте две и отключилась.

    Заказала горячего шоколаду и мороженое, побаловать желудок и себя. Итак, провал просто жесть какой оглушительный! Как она так опростоволосилась?

    Это все аквель со своими взбрыками! Чем-то Наташка ему не приглянулась. Или, скорее всего, отомстил за прошлое, когда его очень красиво и грамотно выпроводили из кабинета. Следовало попробовать пофлиртовать, посылая взглядами многозначительные обещания интима, мужики падки на подобное поведение, даже если уверены, что на самом деле им ничего не светит. Инстинкт срабатывает, не иначе. Да только не факт, что сработало бы на этот раз, уж больно эти аквели странные.

    А Гонза... Сука такая! Отомстил, называется, слабой женщине? И ведь кличка какая подходящая, навскидку так назывались режиссеры, едко и нецензурно комментирующие кино, которое сами и снимают. И чаще всего они снимали порно. И вашим, и нашим называется.

    Наташка набрала кличку в поисковике. Точно, так и есть. Хотя в ее представлении он ну ни разу не ассоциировался с участником порнофильмов. С другой стороны, это не та область, в которой она хорошо разбирается.

    Вот гнида! Ну что ему стоило просто дать адрес?

    Успокоиться оказалось ой как непросто. После порции горячего шоколада мысли приобрели более мирное направление. Наташка начала искать выход. Итак, можно попробовать исправить ошибку. Предположим, упасть на дурочку и вытащить их за просто так, ничего не требуя взамен и надеясь, что совесть не позволит тем не отплатить за помощь. Тут главное не забыть вовремя подвернуться под руку, смирено вздыхая и смотря жалостливым собачьим взглядом. Он, правда, паршиво у Наташки выходит, но ничего, потренируется ради такого дела.

    Или вообще забить. Стоило представить этого высокомерного ублюдка Гонзу, как хотелось плюнуть и развернуться к нему задом. Но вот незадача - за несколько месяцев Наташка убедилась, что других путей нет, иначе бы она обнаружила хоть что-то.

    Проблема еще в том, что вытащить двоих стоит очень недешево. Практически все ее накопления. Она без промедления заплатила бы за точную информацию, но где гарантия, что траты окупятся? Ведь не факт, что у них имеется совесть, скорее они просто удивлено похлопают глазами, сделают вид, что впервые видят и спокойно пройдут мимо.

    Решение пришло совершено внезапно. И как она раньше не догадалась! Наташка чуть не задохнулась от простоты и красоты найденного выхода.

    Надо просто дождаться пока их выпустят и проследить, куда они отправятся! Конечно, это непросто, но если нанять людей, все равно дешевле, чем вытащить из тюряги. А если, к примеру... попросить мотоциклистов из компании Паучьего логова, то пробки не страшны, да и те всегда готовы поиграть в какую-нибудь ерунду за деньги!

    Точно! Всего-то делов! Наташка рассмеялась и вскочила на ноги. Нужно вернуться в участок и выяснить, куда именно направят аквелей, тогда она будет знать, откуда начинать слежку.

    Боже, как просто. И почему она сразу не догадалась? Зря только перед ними засветилась.

    Наташка бодро зашагала к изолятору, вспорхнула на крыльцо и просочилась к стойке дежурного.

    Услышав просьбу поделиться информацией, тот долго и задумчиво хлопал глазами.

    - О ком? - уточнил. Наташка радостно повторила - о тех двоих в спортивном прикиде.

    - Так нет их, - промямлил дежурный.

    - То есть? - веселье плавно испарялось.

    - Отпустили полчаса назад. Этот, что посветлее, позвонил куда-то, а через пять минут сверху пришел приказ выпустить. В общем, они уже ушли.

    - От кого пришел приказ? - непослушными губами спросила Наташка. Второй проигрыш подряд был как удар под дых.

    - А вам какое дело? - вдруг рассердился дежурный. - Девушка, не морочьте голову, сказал же - нету таких в отделении. Идите отсюда!

    Наташка развернулась и ушла. В кафе не вернулась, поплелась к метро.

    Ну что же, все снова складывается. Понятно теперь, отчего так умильно улыбался Гонза и фыркал черноволосый. Да-а, отличное зрелище - дамочка, предлагающая помощь тем, кто и сам способен за пять минут оказаться на воле. А они, наверное, неплохо повеселились за ее счет. Вся такая самоуверенная и важная. Торговаться пришла...

    Да что же у них за связи-то такие?

    Что и говорить... день явно не удался.

    Очнулась Наташка только когда вышла из метро недалеко от редакции. Вдруг будто слух прорезался и оглушительные звуки проезжей части заполнили уши.

    Она добрела до журнальной палатки, где зимой и летом бессменно торговала узкоглазая широколицая женщина, в любую погоду обвязанная несколькими шалями и невидяще уставилась в развешенные по полкам газеты. Кто-то толкнул ее плечом, проходя мимо. Наташка даже не ответила, как ни странно.

    - Что-то с вами случилось? - невнятно протарахтела продавщица, заглядывая непроницаемыми темными глазами-щелками Наташке в лицо.

    - Так, ерунда, - почему-то ответила она, забыв про субординацию. О чем вообще можно говорить с приезжей из тьмы тараканьей женщиной предпенсионного возраста?

    Та зацокала языком.

    - Сильно плохо смотришь.

    Наташка с трудом улыбнулась.

    - Не переживайте, продайте мне лучше что-нибудь. Из ассортимента, который не пользуется спросом. Ну, что это?

    Женщина задумалась, но порылась в завалах и вытащила на свет толстый журнал 'За границей', где описывали традиции, обычаи и красоты зарубежных стран. На титульной странице как раз красовалось фото пещеры, где в беспроглядную темень сунули два пылающих самодельных факела. Наташка фыркнула, судьба, оказывается, имеет отличное чувство юмора. Не дает забыть о проигрыше!

    - Живьем бы увидеть... и море. Столько болтовни об этой Ракушке, и ни единой фотографии. Только рисунки. А рисунки красивые, конечно... но не факт, что написаны с натуры, а не выдуманы буйным воображением. Ведь верно? - непонятно с чего разоткровенничалась Наташка. Хотя, скорее понятно. Просто сейчас она явится на работу, где безупречно отредактированная в спа-салоне Свиридова будет дефилировать в очередном фирменном костюме и громким голосом вещать об очередном откровенном интервью с очередной дряхлеющей знаменитостью и альтернатива ее вещанию только кабинет, где ждут посетители с юркими, бегающими как у крыс глазками и такими же отвратительными историями.

    Продавщица кивала, даже не пытаясь сделать вид, что понимает, о чем речь или что вообще слушает.

    - Хоть бы разок посмотреть! - с непонятной горечью повторила Наташка и заставила себя не сжимать журнал мертвой хваткой.

    - Ладно, спасибо. Не обращайте внимания. Просто не мой день. У всех бывает.

    Наташка поплелась к редакции, прижимая к себе журнал, как родной. В кабинете она его пролистала и не нашла ничего интересного - описываемые пещеры больше века являлись достопримечательностью какого-то крошечного городка на западе и посетить их можно было всего-то сделав перелет длиною в два часа, значит, никакого отношения к аквелям они не имели и иметь не могли.