Вода в море оказалась плотной, холодной и с легким железным привкусом. Немного солоноватая, но это не основа вкуса, потому что соль настойчиво перебивалась металлом.

    Наташка валялась на покрывале, копаясь пальцами в гладкой гальке и размышляла, как бы так отделаться от сопровождающего. Нет, польза от него, конечно была, по крайней мере, вначале. Об устройстве Ракушки он рассказал достаточно, а к вопросу о гуру обещал вернуться, когда пройдет две недели их пребывания под землей. На этом свою полезность для Наташки Гонза исчерпал, потому что на сторонние или уточняющие вопросы отвечать, судя по поведению, не собирался. После того утра два дня назад, когда Наташка поставила его на место, Гонза перестал обращать на нее внимание, полностью переключившись на Полину. Он разговаривал с той так мягко, а обращался так бережно, по сто раз на дню интересуясь, не устала ли она, не хочет ли чего, может стоит перекусить/посидеть/отдохнуть/поплавать/поспать, что Наташка запросто могла бы посчитать его самым заботливым из знакомых ей мужчин, если бы постоянно не напоминала себе, что этот тот самый козел, что беспардонно копался в её вещах.

    Полина на проявления заботы практически не реагировала, хоть улыбалась иногда, но вначале Наташка надеялась, что они заинтересуются друг другом достаточно, чтобы забыть об ее существовании. Тем более что всего за сутки она убедилась, что по сути аквели ничем от живущих на поверхности людей не отличаются и слухи об их доступности имеют под собой реальные основания.

    Но отношение Полины к Гонзе оставалось по-прежнему нейтральным и Наташку это даже начало раздражать. Ей нужно, очень нужно было остаться без присмотра, но Гонза оставлял их только в обществе остальных туристов и при туристах всегда присутствовали другие сопровождающие. Выходить в ночное время она тоже не рисковала, потому что у нее не имелось схемы запутанных коридоров, а попадаться на горячем она пока не собиралась.

    Вот и сейчас всех гостей собрали в кучу и привели к морю, где принялись действовать по стандартной схеме привлечения неофитов, то бишь вести себя так, будто ты самый дорогой гость и нет в жизни большего счастья, чем твое присутствие среди нас. И еще - посмотрите и убедитесь, что мы счастливы, мы безумно счастливы, нет в мире общества счастливее нашего и разве вы не хотите стать его частью? Разве вы не хотите оставить черствый равнодушный мир, где до вас никому нет никакого дела и прийти сюда, к нам, где вас любят, вас понимаю, вам до усрачки рады? Наташка наблюдала с удовольствием, поражаясь, насколько иначе воспринимается поведение аквелей, когда точно знаешь, какую цель они преследуют. Единственное несоответствие со схемой - дальше обычного туристического знакомства дело пока не заходило, хотя по идее сектанты сразу начинают втирать об уникальности своего верования, с восторгом упоминая, что конечно, эта трактовка неизбежного спасения кажется странной и даже, какая ирония, ненатуральной! Но видит бог! (или кто там у них имеется, вроде гуру они настолько не поклоняются?) это все сущая истина и при достаточном желании ты ее постигнешь! А мы поможем...

     Шезлонгов аквели не признавали, предпочитая сидеть на обычных покрывалах. Почти сразу Наташка решила, что бар - единственное место, которое аквели создали шикарным, с размахом. Остальные помещения оказались куда как более простыми. Функционально, конечно, обставлено, но довольно скромно. Большинство аквелей одевались абы как, питание здесь тоже далеко не ресторанное, в общем, так, наверное, и должно быть - верхи гребут деньги, низы влекут жалкое существование. Теперь еще вопрос - кто тут верхи? По любому, гуру, только о них ничего неизвестно. Ладно, полторы недели подождем, тем более есть и другие вопросы, которые тем временем следует выяснить.

    Покрывала были довольно большими, поэтому Наташка лежала в центре, справа от нее на животе устроился Михаил Иванович в спортивных шортах до колен, а по другую сторону рыжая Оксана, пардон, Миледи, как она теперь пожелала называться. Валялись туристы, понятное дело, не с целью приобрести загар, а просто по привычке, ведь море ассоциируется с отдыхом и бездельем. Так что пока Наташке не оставалось ничего другого, кроме наблюдения и ожидания.

    Не без оснований она полагала, что Гонза специально не оставляет ее одну, чтобы она не полезла, куда не приглашали. Но сейчас, когда вокруг толпа гостей, половина из которых со своими сопровождающими, можно и рискнуть оставить ее на время, чтобы заняться чем-нибудь более приятным. Наташка краем глаза следила за Полиной, невольно слушая щебетание Сойки, крошечной девчонки, сопровождающей Михаила Ивановича. Когда вчера она увидела, как та подходит к нему, то даже залюбовалась чистой родственной улыбкой на их лицах. А когда девчонка, подойдя вплотную, обняла того за шею и поцеловала так, как никогда не целуют дочери, Наташка не сразу пришла в себя. Мерзко, конечно, зато подтвердилось, что для аквелей действительно не существуют моральных ограничений. Впрочем, этим они вряд ли отличались от жителей поверхности. О самом Михаиле Ивановиче Наташка была более высокого мнения и никак не думала, что тот поведется на первое же предложение. Очередная ошибка. Очередное напоминание, что есть по сути любой мужик.

    Тогда Наташка не сдержалась и отсела от них подальше, делая вид, что жутко захотела поболтать с Галиной Сергеевной, но тошнило так, что болтать особо не получилось.

    А вроде должна давно привыкнуть...

    - Что-то не так? - спросил ее Гонза, наклоняясь очень близко и прожигая злым взглядом. Видимо, эмоции Наташка скрывала не так хорошо, как ей хотелось.

    - Она хоть совершеннолетняя? - процедила Наташка. На вид девчонке не было и пятнадцати и смотрелась она возле пожилого, лысого мужчины просто отвратительно! Наташке и сейчас было не совсем приятно лежать рядом с Михаилом, да еще когда Сойка сидела на его пояснице, но тот вел себя предельно вежливо и если бы Наташка точно не знала, что он делает с этим ребенком по ночам, пожалуй, сплетням бы не поверила.

    - Ей почти двадцать, - отрезал Гонза. - За кого ты нас принимаешь? Мы не ломаем жизнь детям!

    В принципе врать ему было незачем. И даже если ей пятнадцать, пусть ей даже десять, что Наташка сделает? Здесь она не может ничего!

    Впрочем, при ближайшем рассмотрении девушка и правда напоминала ребенка куда меньше, особенно выражением расчетливых, застывших глаз, но первое впечатление не изменить - когда Наташка видела, как откровенно та прикасается к Михаилу, то сразу отворачивалась, потому что ее передергивало от отвращения.

    А сейчас на очередной поцелуй не обратила не малейшего внимания, потому что следила за тем, как сжатая в комок Полина сидит на краю покрывала, плотно закутавшись в полотенце и всем своим видом выражает желание убраться отсюда подальше, а Гонза пристраивается рядом и с улыбкой наклоняется к ее уху.

    'Хорошо бы они прямо сейчас свалили', - думала Наташка, в уверенности, что сердце стало биться сильнее только от предвкушения свободного времени и других причин нет.

    Потом Гонза поднялся и протянул Полине руку, та послушно ухватилась и встав на ноги, так же послушно пошла за ним следом.

    Наташка отвернулась, скрывая лихорадочный огонь в глазах. Мужики так предсказуемы... берут, что взять проще, а потом жалуются, что единственное чего от них хотят - выдоить побольше налички. И тщательно скрывают всем известную правду - на самом деле это просто то единственное, что они готовы отдавать...

    Впрочем, сейчас эта парочка свалит и Наташка сможет спокойно прогуляться в одиночестве. Давно пора.

    Через пару минут те исчезли с поля зрения. Наташка выждала еще десять минут, одним ухом слушая знойные рассказы Миледи, сравнивающей отдых в зарубежном отеле с отдыхом у аквелей и даже что-то поддакивая время от времени, а потом встала и собрала свои вещи, сказав, что пойдет отдыхать.

    Структуру пещер Наташка знала еще очень плохо, да и то только жилой уровень, но примерно представляла, какой дорогой нужно идти от бара, чтобы попасть к спускам и подъемам между витками Раковины. Сейчас Наташка собиралась найти проход к подсобным помещениям вроде складов и позже тщательно изучить, что аквели там прячут (в том, что они прячут нечто, непредназначенное для глаз простых туристов Наташка ни секунды не сомневалась). Жаль, фонарика нет, Наташка не знала, где его взять, а спрашивать было бы очень неосмотрительно - с освещением тут проблем не наблюдалось, даже часть моря освещалась и довольно далеко. Об этом, кстати, тоже стоило подумать, потому что воду освещали явно не лампами, а вот чем?! Ладно, потом, сейчас остается надеяться, что на спусках тоже светло. Огня взять все равно негде. Кроме комнаты, где остались свечи, но в комнату не стоит соваться, чтобы не помешать этой парочке. Кстати, лучше бы он отвел Полину к себе, Наташке не хотелось, чтобы им пахло в месте, где ей придется ночевать. Впрочем, не будем отвлекаться от дела.

    Выскочив в бар, Наташка собиралась пройти помещение насквозь, чтобы попасть в нужный коридор, что ведет к мелким подсобным помещениям уровня. Она шла очень быстро, поэтому голос Гонзы прозвучал так неожиданно, что она не сразу поверила своему слуху.

    - Ба! Госпожа Иванова собственной персоной оказала нам честь и присоединилась к нашей теплой компании! Вы же... к нам шли, а не куда-то еще? - сказал он.

    Наташка оглянулась. Они сидели за столиком у стены, Полина тяжело осела на низком диванчике и даже с такого расстояния она казалась... Наташка невольно пошла в их сторону, пристально всматриваясь в лицо соседки. Так и есть! У нее и раньше-то взгляд был отсутствующий, а теперь и вовсе тупой, как пустой лист.

    Наташка села рядом, проводя перед глазами Полины рукой. Никакой реакции... Она тут же почти задохнулась от догадки.

    - Ты что сделал? - в ярости спросила у Гонзы.

    Тот даже не думал скрывать.

    - Это местный коктейль, Полнолуние называется. Красивое название, верно?

    - Ты чем ее накачал?!

    - Бузун.

    Наташка облизала губы.

    - Зачем? Она и так с тобой пошла!

    Гонза вскинул голову.

    - Не понял?

    Наташка вжала влажные ладони в крышку стола.

    - Я... в порядке, - пробормотала Полина, поморщившись. - Я знала, что это за коктейль. Сама согласилась... Не кричи.

    Тогда Наташка увидела, что соседка опять почти не отличается от прежней, а глаза... уже как раньше, ведь не сказать, что раньше они были полны смысла.

    - Я успел? - Наташка дернулась, разворачиваясь. Рафа с расслабленными плечами в местной одежде - шортах и с голым торсом, надо признать весьма впечатляющим, был очень хорош и мягко улыбался, поочередно осматривая их всех. Наташке по-свойски кивнул.

    - Ну все? Пошли? - спросил Полину. Та с секундной задержкой начала подниматься.

    - Куда? - прошипела Наташка, сдерживая желание схватить ее за руку и удержать на месте. - Куда ты ее тащишь?

    - До комнаты проведу. Полина хочет спать, - честно-честно отвечал Рафа.

    - Я и сама могу, - пробормотала Полина.

    - Да ладно, мне не сложно, - Рафа подхватил ее под руку и осторожно повел к выходу. Наташка проводила их взглядом, прикидывая, правда ли тот отделается простыми проводами. Впрочем, какое ей дело? Если у Полины хватило ума залиться бузуном, пусть теперь отвечает. По сути Гонза, Рафа или кто другой ей попользуется, какое Наташке дело? Ей стоит волноваться за себя. По сути, ни у кого из туристов никакой защиты от любых действий аквелей на территориях Ракушки нет.

    - Не понял, что за намеки, - зло продолжил Гонза. - Ты считаешь, я стану поить женщину, чтобы затащить в постель?

    - Ну... вы вместе ушли, а потом почему-то здесь оказались. Так, вылетело, - безо всякого раскаяния сообщила Наташка.

    - Я не видел еще девки, которую сложно затащить в постель без всяких ухищрений, - до отвращения серьезно сообщил тот.

    - Ну конечно! Все бабы дуры и слабы на передок. Без вариантов, это же сказал великий знаток Гонза! - не удержалась Наташка. Её настойчиво точило странное желание пойти и проверить, что там с Полиной и это раздражало. Наташка давно приучила себя вовремя отворачиваться и не лезть, куда не просят.

    Гонза невозмутимо пожал плечами.

    - Да, в общем-то, не обо мне речь. Достоверно установлено, что ни одна из вас не может устоять, когда... впрочем, пока смысла нет говорить. Но только не думай, что ты особенная. Пойдешь как миленькая, если грамотно поманят пальцем. Если... я хотел сказать, когда. Вы все одинаковые.

    - Ну, конечно! Куда проще нагнать тумана, чем признаться, что по горло забит необъяснимой неприязнью к женскому полу. Но мне, если честно, плевать.

    Устраивать грызню и правда не имелось ни малейшего желания. Осмотр накрылся медным тазом, бессмысленно срывать злость, лучше сосредоточиться на следующей попытке отделаться от сопровождающего. И проследить, чтобы ей бузуна не подсунули. Наташка, попробует, конечно, как же без этого, но только когда решит сама!

    - Так что там насчет мы ушли? - перевод темы Гонза поддержал и теперь вообще выглядел очень расслабленным. Может тоже принял местного коктейля, кто знает. - Учитывая твою любовь к каждому моему поступку, ты что, расстроилась моим выбором?

    - Я? Я обрадовалась, что твоя морда наконец-то исчезла с горизонта. Ну, пусть и ненадолго, на сколько там... минут на пятнадцать, да?

    Гонза на грубость не ответил, разваливаясь на мягком диване. Покосился в сторону, куда ушла Полина.

    - Может, позже, не сегодня. Сейчас ей не нужен мужчина, ей нужен другой способ... отвлечься. Успокоится, увидеть себя. Да и Рафа вернулся, сам разберется, - он лениво запустил руку в свои волосы, медленно проводя по голове пальцами. Наташку подобная демонстрация слабости и безвредности распалила еще сильнее.

    - И как он разберется? Оттащит в уголок и оттрахает, пока та плохо соображает?

    - Он сделает все, что посчитает нужным, - как на духу выкладывал Гонза. Вне всяких сомнений, выкладывал не потому, что взял на себя обязанность знакомить Наташку с традициями Ракушки, ведь раньше он не особо-то ею отягощался. Наверняка, действие бузуна. Наташка поставила галочку на память - бузун расслабляет и притупляет агрессию. Успокаивает. - Надо будет и оттрахает. Я в общем-то не рылся глубоко в мозгах Полины, но судя по тому, что с ней случилось...

    - И слушать ничего не желаю!

    Наташке с головой хватало работы, чтобы лишний раз вникать в очередную чужую трагедию и выдавать очередную порцию сочувствия и понимания. Иногда ей казалось, источник сочувствия и понимания в ее душе давно уже иссяк.

    - ...ей пока не нужен мужчина, - будто не услышав протеста, закончил Гонза. - Это вижу и я, и Рафа.

    Наташка от восторга чуть не задохнулась. Твою мать, вот это тема пошла! Надо развивать, пока есть возможность. Похоже, бузун ко всему прочему отлично развязывает языки.

    - А вы значит точно знаете, что ей нужно?

    - Знаем, - скромно подтвердил тот.

    - И ты, и он?

    - Да. Мы же согласились ее сопровождать, пока она здесь.

    - И даже готовы в случае необходимости... утешить лично, так сказать? Оба?

    - Не вижу в этом ничего необычного. Да, в случае необходимости любой из нас это сделает. Может, Рафа, может я. Если ей понадобится успокоение такого рода, - спокойно ответил Гонза.

    Наташка с энтузиазмом завертела головой.

    - То есть в ваших правилах успокаивать всех, кто в этом нуждается?

    - Это не обязанность... Но обычно да, всех. Но только женщин, мужчинами я не занимаюсь.

    Наташка выбрала среди отдыхающих толстуху, которая с момента приезда, кажется, так ни разу и не протрезвела и показала на нее пальцем.

    - И эту тоже успокоишь? В случае необходимости?

    Наташка хотела его задеть, но Гонза очень внимательно уставился на толстуху и задумался. Он действительно прикидывал, без шуток! Впервые за долгое время Наташка испытала нечто, похожее на шок. И дело было даже не столько в размерах этой женщины, сколько в том, как она была одета и как себя вела - будто ей семнадцать и она уверена, что все окружающие мужчины не могут не проникнуться ее юностью, прелестью и коротким платьем, из-под которого выглядывают крошечные трусики.

    - Не знаю. Может и не получится, - наконец решил Гонза.

    - Но попытаешься... если понадобиться? - уточнила Наташка. Мерзко ухмыляясь и ничего не в силах с этой ухмылкой поделать. Вначале ей казалось, это очередная маска, но здесь Гонза никого не играл. Он был дома, под бузуном, значит, собой. И все равно совершенно непонятным...

    - Почему нет? - невозмутимо ответил он. - Я свободен и могу заниматься чем только в голову взбредет. К счастью.

    Наташка цедила ледяную воду из бутылки, которую потребовала принести запечатанной. Перестраховщица, да.

    - Всё? - поинтересовался он, вынимая пальцы из волос и опуская руку себе на колено. - Вопросы исчерпаны или твою кандидатуру тоже обсудим?

    Спросил серьезно, без стеба. Спокойно, как на деловой беседе равных. Это бесило больше всего...

    - Не думаю, что мне когда-нибудь понадобиться мужчина в утешение. Нет, бывает конечно, когда все хреново... Но чтобы меня успокаивал мужик вот так... из жалости. Надеюсь, не доживу.

    - Хорошо. Со мной разобрались. А сама-то ты способна на подобное?

    - То есть?

    - Ну так, лечь кому-то в постель только чтобы утешить? Отвлечь от прошлого? Унять боль? К примеру, оторвать от мыслей о самоубийстве?

    - Не-а, перетопчутся... хотят умереть, фиг с ними, пусть мрут, общество только здоровее станет, - легкомысленно качнула головой Наташка.

    - Взгляд на самоубийства понятен. Ну а, к примеру, смертельно больного, который с большой вероятностью умрет на предстоящей операции? Или вообще скоро... умрет? С ним бы легла?

    Она внезапно занервничала.

    - Я не поняла, тут что, намерены сделать из меня сексуальную сестру милосердия и подкладывать под умирающих? В этом ваш план?

    Он пожал плечами.

    - Не-а, - перекривил. - Просто спросил. Любопытно стало. Ты же спрашиваешь о вещах, которые по сути тебя не касаются. Вот и я поинтересовался.

    М-да, очередной урок. Глядя на его ухмылку, Наташка сделала еще одну пометку. Бузун, может и расслабляет и языки может развязывает, но голову не туманит. Если он и выболтал лишнее, то вовсе не потому, что потерял бдительность. Совсем не потому...

    Наташка вздохнула.

    - То есть, - подвела итог. - Вы тут берете и решаете, что нам... приезжающим туристам от вас нужно?

    - Да, мы решаем.

    - Хм... А что нужно мне?

    Наташка странным образом развеселилась, вертя головой и рассматривая окружающих. Какие странные все-таки, боже, да это же просто жесть! Они тут играют в целителей душ, решая, что нужно людям! Как помочь после травмы!

    Кучка придурков с некоей важной миссией на шее! Психологи доморощенные. Нимб интересно не жмет? Крылья не чешутся? От осознания собственной святости никто еще не лопнул?

    Так, крутя головой, она вдруг зацепилась взглядом за его лицо. Гонза был крайне серьезен и даже мрачен. Наташка замерла.

    - Хотел бы я знать, - сказал он, смотря сквозь нее.

    Она замерла.

    - А что, я не похожа на всех?

    - Не знаю.

    - И предположений никаких нет?

    - Никаких для тебя лестных. К примеру, ты так и не поинтересовалась, где твоя подруга Марина, - с ухмылкой ответил он.

    - Она мне не подруга! - отрезала Наташка, заодно кляня свою забывчивость и дурость. И правда не спросила, вот черт!

    - Помниться, ты на многое была готова, чтобы убедиться в ее целости и сохранности.

    - А обычно зачем приходят? - постаралась перевести тему Наташка. Не стоит акцентировать его внимание на своих промахах. Не пронесет, конечно, но хоть помечтать.

    - Обычно люди бегут от действительности. Жизнь в городах слишком быстро проноситься и она... слишком насыщенная, слишком пряная, слишком... ядовитая. Многие не выдерживают темпа, да и не хотят его держать. По сути, у нас практически одни городские жители.

    - А сельских нет?

    - Нет. Жизнь в провинции другая. Там вкалывают, чтобы элементарно не сдохнуть с голода. У них нет времени на самотерзания.

    Наташке на это было глубочайше начхать.

    - То есть все просто бегут?

    - Ну, это первая категория. Есть и вторая - люди, которые хотят развлечься. Многие считают нас неким разгульным обществом, где позволено все.

    - А это не так?

    Он вдруг зло дернул головой. Отвечать посчитал ниже своего достоинства.

    - А у вас существуют семьи? Настоящие, которые состоят из пары, которая ну... не будем брать простых измен, без этого вообще не бывает, но хотя бы иногда постоянные партнеры? - продолжила Наташка опрос.

    - Конечно. У нас немало верных семей, даже как ты выражаешься без обязательных измен. Насколько я знаю.

    - Но не ты, - с улыбкой уточнила она.

    - И не ты. Ты тоже не похожа на милую девушку, к которой тянет возвращаться после работы.

    - То есть, если бы утешение потребовалось мне, - развлекалась Наташка, - то это был бы чисто перепихон двух во всех отношениях свободных людей?

    - Нет.

    Наташка замерла.

    - С тобой бы я и связываться не стал, - твердо ответил Гонза. - В моей жизни геморроя предостаточно, чтобы добровольно связываться с агрессивной безбашеной стервой.

    - Какая трагедия! - Наташка не сдержалась и захохотала.

    И только через несколько секунд отпустила бутылку, которую сжимала мертвой хваткой.

    Осознано или нет, но он только что дал понять, что Наташка хуже толстухи, потому что насчет той Гонза пусть недолго, но размышлял, а Наташку отверг не задумываясь. Только что он ее оскорбил.

    А такого Наташка не прощала никому.

    8

    Вся ночь прошла в изматывающем полусне, когда не получается толком заснуть и просыпаешься от малейшего звука. Наташка окончательно встала, когда часы показывали восемь утра и вернулась Полина. Соседка, привычно замкнутая и скучная, тихо вошла в комнату и тяжело уселась на ближайший стул. По виду не скажешь, что проведённая у Рафы ночь ей чем-то помогла или как-то её изменила.

    Наташка моментом спрыгнула на пол.

    - И где ты шаталась? - спросила, с недоумением услышав в собственном голосе осуждающие интонации.

    - Что? - Полину такой допрос тоже кажется удивил, ведь они просто соседи, не родственники и даже не друзья.

    - Скажи мне, Полина, - Наташка откинула недовольство своим собственным поведением, так как не привыкла лезть к посторонним людям не то что с нотациями, а и с простым любопытством. - Неужто любая трагедия дает женщине право напрочь отключать мозги? Ладно, я могу понять, когда на все плевать и ты хлещешь водку, когда прячешься в скорлупе и не высовываешь наружу нос. Даже мужиков могу понять, когда реально хочется тепла, пусть и фальшивого. Но вчерашнего Рафу... Тебе же этого не хотелось! Зачем, объясни?

    Та замерла почти испугано, а после вдруг нервно обхватила руками голые коленки.

    - Слушай, я не знала. Это ничего не значит и больше не повторится, я не буду лезть в ваши отношения.

    - В чьи ваши? - изумилась Наташка.

    - В твои с Рафой... Я не знала, что он тебе нравится, правда. Мне он на самом деле не нужен. Просто всегда было интересно, на работе столько раз обсуждали, критиковали, как можно взять и с первым встречным... Но ничего особенного, в общем. Никак.

    Наташка пару раз хлопнула глазами и подобрала отвисшую челюсть. Она и представить не могла, что ситуация обернется такой стороной и ее заподозрят в банальной ревности. И к кому, боже, к Рафе?! В конце концов усмехнулась.

    - Да не в том дело. Мне Рафа неинтересен... с этой точки зрения. Но знаешь, я просто... - Наташка и сама не знала, почему вдруг так нервничала ночью. - Место незнакомое, аквели чем дальше, тем малопонятней, неизвестно, чем вся эта поездка закончится. Бузун этот, намеки про гуру... В общем, я просто волновалась.

    - Правда?

    Они растеряно переглянулись, тут же отвели друг от друга глаза и уставились в разные углы комнаты. Наташке было крайне непривычно понимать, что она вдруг начала волноваться о судьбе совершенно постороннего человека. Полине, судя по всему, такое неравнодушное отношение тоже оказалось в новинку. Обе инстинктивно решили не заострять на моменте лишнего внимания.

    - Ладно, замнем, просто лучше предупреждай в следующий раз, что не вернешься ночевать и всем будет проще, ок?

    - Я постараюсь, - быстро ответила Полина.

    Они переоделись и отправились завтракать в столовую, которая в отличие от просторного бара была тесно забита столами. Несмотря на столпотворение и гомон позавтракали с удовольствием, потому что сопровождающие явились только к концу, когда они допивали кофе.

    Это утро оказалось для Наташки счастливым. После завтрака Гонза сообщил, что собирается по делам на поверхность и оставляет Наташку под присмотром Рафы.

    - Я надеюсь у тебя хватит ума не лезть куда попало и еще одно... Если думаешь, что Рафу легко надуть, можешь сразу распрощаться с этими иллюзиями. Это не намного проще, чем обвести вокруг пальца меня.

    Новость была слишком хороша, чтобы другие мелочи смогли испортить Наташке настроение.

    - Конечно, конечно, - покладисто согласилась она, за что заработала полный такого горячего подозрения взгляд, что на секунду даже испугалась, что Гонза передумает и останется пасти ее лично. Но нет, пронесло.

    Первую пробу на самостоятельность Наташка предприняла сразу после обеда. А именно просто сообщила, что пошла в свою комнату поваляться и не дожидаясь разрешения, отправилась к выходу. Рафа ее не остановил, да и вообще ничего не сказал.

    Ликуя от радости Наташка вынеслась из столовой в коридор и врезалась в кампанию аквелей. Разжался громкий возмущенный вопль.

    Почти отскочив в сторону и прижавшись к стенке, чтобы обезопасить спину, Наташка приготовилась к любой реакции - если бы она налетела так на какую-нибудь звезду, то в лучшем случае услышала бы в свой адрес много лестного, а в худшем рисковала схлопотать по морде. Чего-чего, а бить себя она никому позволять не собиралась.

    Девчонка, которая висела на шеях двоих аквелей быстро дышала, будто выполняла упражнение по унятию боли. Наташка быстро глянула вниз - нога аквелии была запакована в толстый гипс, об который Наташка и не споткнулась.

    Молодые люди смотрели на свою ношу с огромным волнением и на Наташку внимания не обращали. За их спинами стоял еще один, прищурившись и рассмотрев его внимательно, Наташка вспомнила, где они встречались. Окаль, который показывал туристам чудеса ныряния в крысиный тоннель...

    - Ох как больно-то! - отдышавшись, воскликнула девчонка и посмотрев на Наташку, вдруг широко улыбнулась, сверкая белоснежными зубами. - Только ныть перестало, а ты мне заново хочешь кости переломать? Я разве заслужила? Веду себя безупречно уже дня два!

    Наташка вскинула брови.

    - А вы и рады, - девчонка шутливо дернула руками, отчего стоящие по бокам аквели пошатнулись. - Ну чего встали? Я есть хочу! Окаль, иди вперед, обеспечивай безопасность и можешь даже от моего имени здороваться со всеми этими занудами. Давай, двигай. И не вздумай занять места у прохода!

    Про Наташку сразу забыли. Девчонка была хороша... И строила своих помощников так грамотно, что Наташка невольно улыбнулась. Давно такого мастерства не встречала. Многие считают, что мужчинами управлять нужно, как животными, ориентируясь чисто на их сексуальные инстинкты. В этом главная ошибка многих дрессировщиц. Любой зверь кроме чистого секса любит ласку и заботу, даже если сам плохо это осознает. Девушка командовала уверено, но с такой улыбкой, что никаких сомнений не оставалось - за каждого из своих преданных слуг она полезет бить морду, не задумываясь.

    И еще немаловажный, но вовсе не обязательный фактор - она была безумно красива. Привыкшие к глянцевым лицам люди легко смотрят на красоту, но даже они спасовали бы перед этой. Как древнее ювелирное украшение - тонкий, почти прозрачный фарфор кожи, голубая глазурь глаз и золотая паутина волос. Ожившее произведение искусства, созданное не виртуозными мастерами, а двумя наверняка совершенно обыкновенными людьми. Из любой серости с помощью грамотного визажиста, правильного света и фотошопа можно создать идеальную красавицу, но вся эта красота останется на страницах журнала. Не сойдет в реальность, не сохранится в ней, как эта... При виде блеска безупречной белизны зубов аквелии у каждой модели от зависти ёркнет сердце. А уж очертания губ и вовсе заставят рыдать от безысходности. Эта девочка - самородок такой же редкости, как гений вроде Эйнштейна. Тут... в Ракушке. На поверхности она могла бы стать одной из первейших и богатейших. Наташка надеялась, аквелия никогда не попадет в мир большой моды, где эта чистейшая задорная улыбка со временем трансформируется в выверенную гримасу и доверчивость, с которой она висит на шеях мужчин - в крепкую хватку яиц самого щедрого из толстосумов.

    Такую красоту нельзя пачкать реальностью, думала Наташка. Она слишком живая. Она - настоящая, сотканная из природы, наполненная самодостаточностью. Как... как Гонза. Не скажешь, что его лицо или фигура полностью соответствуют современным эталонам красоты, но когда он рядом, кажется, что этот человек крепче и надежнее всего остального. Крепче законов и правил современного мира, надежнее бешенных денег, способных купить любого. Денег, с помощью которых меняют под себя закон, избегают уголовной ответственности, покупают чужие тела и души. Он в стороне от все этого, за стеной реальности. И одновременно странным образом внутри, но даже внутри почему-то на единственном чистом пятачке земли. Тот, кто снится, когда ты знаешь, что тебе снится сказка. Кто способен оградить от любой неприятности. Решить любую проблему. В жизни таких быть не может, думать иначе - самообман.

    Жаль что мы по разные стороны баррикад, пусть с опозданием, но опомнилась Наташка. Она не желала уподобляться безмозглым поклонницам звезд, которые никогда не станут для своего кумира кем-то, кроме массовки. Наташка не хотела быть в его массовке.

    - Макар, солнце, не дергай так сильно, - закатив глаза, терпеливо говорила девчонка, чем вернула Наташку к реальности. - Вспомни о том, что если мне оторвать руку, другая не вырастет!

    Наташка посторонилась. Похоже к ней претензий нет и они разойдутся миром, без ругани или длительных взаимных извинений. Виноватых в принципе нет.

    Через пару метром аквелия оглянулась.

    - А ты не думай. Я знаю, тебе жаль.

    - Ужасно, - сухо подтвердила та.

    Девчонка фыркнула. Еще и необидчивая. Это какое-то чудо! Подземный алмаз величиной с человеческую голову, причем от рождения не нуждающийся в огранке.

    'Что-то меня несет, - подумала Наташка. - Я все-таки не парень, чтобы так на нее реагировать'. Видимо, давно не работала, не выдумала всяких сладких историй, вот по привычке и лезет в голову разный бред. Еще и Гонзу с какого-го хера возвела в дамки. Навесила на него крылья, которые смотрятся так же нелепо, как на свинье с измазанными навозом боками.

    Наташка всегда была большой выдумщицей.

    - Не спеши так, Наташа, - сказала девчонка и зубы снова сверкнули. - Ты все равно получишь, чего хочешь. Независимо, будешь ли носиться по коридорам с пеной у рта или валяться сутками у моря.

    - Что? - Наташка офанарела. - Ты знаешь, как меня зовут?

    - Конечно. Не так часто у нас бывают гости, - доверчиво сообщила девчонка, полностью игнорируя горький вздох одного из своих возниц. Королеву не волнует, что чувствуют ее подданные, если это не поклонение и восхищение ее персоной.

    - А, ясно тогда.

    - Но это еще не все. Я знаю твое имя, потому что ты та, кто нас погубит.

    Наташку заморозило на том самом месте, где она стояла.

    - Что? - в изумлении спросила она еще раз.

    - Не грузись, - весело крикнула девчонка через плечо, потому что ее уже тащили дальше. От поворота головы смятые золотые локоны легли на плечо одного из носильщиков и он покосился на них с таким видом, будто осуществилось его самое заветное желание. - Об этом никто не знает, кроме отражений. А им на все плевать...

    Аквели почти убежали, унося свою королеву, а Наташка стояла в коридоре, пытаясь понять, что это было. Хотя что тут думать - псевдопредсказательниц она тоже по долгу службы навидалась. Сама не раз сталкивалась со случаями, когда ее знакомые попадали в лапы цыганкам, которые очень убедительно доказывали, что без их помощи те моментально потеряют мужа/парня/здоровье/жизнь в разных вариациях. Многие велись.

    По сути что девчонка сказала? То что можно сказать каждому, никакой конкретики, жертвы обмана часто додумывают то, что хотят услышать. Но мы же не жертва?!

    За дело! Под таким девизом и прошел день. До ужина Наташка успела еще разок остаться без присмотра и посетить ближайший склад. Свет в помещении включился, когда она вошла, значит, других людей здесь не было, поэтому Наташка хорошенько изучила все полки (благо, склад оказался небольшим) и нашла фонари и еще много чего полезного. А вот необычных или подозрительных предметов обнаружено не было, так, только совершенно стандартные для проживания колонии вещи.

    После ужина они все вместе переместились в бар и Наташка сделал еще один ход вперед - заказала коктейль Полнолуние. Рафа присоединился сразу, а Полина минутой позже. Подняв стакан, Наташка произнесла какой-то глупый тост в честь своего нынешнего сопровождающего и добавила:

    - Если завтра я очнусь в чужой постели, кто-то умрет.

    - Буду беречь, как зеницу ока, - поднял в ответ бокал Рафа.

    Вернувшаяся в прежнюю пустоту Полина равнодушно смотрела куда-то в пол. К Рафе она относилась так же безразлично, как и раньше, что Наташку странным образом радовало. Хотя сейчас больше волновал бузун и его последствия.

    В Наташкиной жизни имелся недолгий период, когда она пробовала многие наркотики. Но даже в те бесшабашные времена у нее имелось четкое табу - никаких уколов. Пусть это будет таблетка, сигарета, дым или тошнотворная масса, которую надо жевать, но не укол. Отчего она себе это выдумала, неизвестно, но правила строго придерживалась. Впрочем, даже на таких условиях опыта по погружению в измененное состояние сознания образовалось предостаточно.

    Выпив коктейль до дна, Наташка откинулась на спинку дивана и принялась ждать результат.

    Бузун не сносил крышу, совершенно точно. Она бы не сказала, что он вообще сильно влиял на психику, а всё его действие оказалось очень даже приятным - ушла нервозность, страх неизвестности, который оказывается преследовал Наташку с того самого момента, когда она спустила ноги в люк и заглянула в дыру, в последний раз повторяя, что она действительно это сделает. Не отступит. Надо же... страх все-таки был, как и постоянное ожидание какого-то подвоха. Слишком мирно проходит их времяпрепровождение в Ракушке и это неправильно. Их должны прессовать. Долго и тщательно... А вместо этого их поят бузуном, который похоже позволяет видеть себя и свои проблемы изнутри. Осознать их.

    Как интересно...

    Полина, не поднимая глаз от пола, улыбнулась и Наташка при виде этой непонятной, но почему-то очень обнадеживающей улыбки тоже позволила своим губам растянуться.

    - Нет, вы все-таки разные, - заворожено сказал Рафа, который тоже видел это... Этот вспыхнувший крошечный огонек жизни на лице Полины. - Зря Гонза говорит, одинаковые. Вы совсем разные...

    Интересно, с какой стати от приплел сюда Гонзу и кому какое дело, что тот говорит? Наташка не знала точно, как объяснить это заявление, может, это просто попытка разговорить ее, разозлить или вызвать на откровенность, так что просто не ответила.

    - А как готовят бузун? - спросила вместо этого.

    - Как готовят? - Рафа пересел к Наташке, тоже разваливаясь на диване, теперь только Полина сидела прямо и судя по лицу, ушла глубоко в себя.

    - Это растение такое, растет в пещерах, собирают его да сушат, вот и все...

    - При передозе что бывает?

    - Да ничего. Совершенно безопасно.

    Стоило задуматься. В штыки его утверждение Наташка принимать не стала и кстати... это тоже явно благодаря этой чудной травке. Возможность отрешиться от разговора и смотреть со стороны. Дать шанс сказанному обкататься, не приклеивая к нему сразу ярлыка со степенью вероятности. Раньше бы она не поверила. Сейчас допустила мысль, что Рафа мог сказать правду. Отнеслась беспристрастно.

    Это здорово, решила Наташка.

    - Но это просто бузун, он даже для детей безвреден. Другое дело - королевский бузун.

    - Их несколько? - быстро сориентировалась Наташка.

    - Два, - уточнил Рафа. - Этот, который для всех и вторая разновидность, далеко не всем доступная. Вот там если уж передоз...

    - А почему название одно?

    - Растение одно, - улыбнулся он. Гонза на его месте не стал бы ничего рассказывать просто из гадостного характера.

    - Ну?

    - Просто королевский растет в определенных условиях. Только в местах, где солевые залежи и на большой глубине, таких мест известно всего несколько и все примерно посреди дороги между Ракушками. Туда даже дойти не так-то просто, а уж найти королевский бузун могут только некоторые.

    Наташкино сердце заколотилось совсем от другого.

    - Ты сказал... Ракушками? - шепотом спросила она.

    - Конечно, - Рафа широко улыбнулся. - Мы находимся в одной Ракушке. Одной из многих.

    Несмотря на полное внешнее спокойствие, кровь ударила в голову с оглушающим грохотом.

    - Ты удивилась?

    Наташка молчала. Недавно ее убивал масштаб и примерная стоимость одного только комплекса. А их вовсе не одно...

    - В каких целях используют королевский бузун? - с трудом заставив себя говорить, чтобы не казаться слишком подозрительной, спросила она. Он может врать. Может врать. Но, черт возьми, зачем?! Просто от фонаря ляпнул?

    - Ну как сказать попроще. Для медитации, так понятнее всего наверное.

    - Медитация...

    - Познание себя. Ну некоторые особо упорные еще пытаются говорить с богами, но я не слышал, чтобы это кому-то удалось, - Рафа коротко засмеялся.

    - Мне нужно в комнату, - неожиданно сказала Наташка и тут же принялась подниматься.

    Их не одна... и вряд ли две. Боже, да сколько же их?!

    Гнезд порока?

    Как пакостно.

    - Эй, - она почти споткнулась от неожиданного метала в его голосе. Рафа упорно смотрел снизу вверх.

    - Я за тобой слежу, - очень серьезно сообщил он. И никаких сомнений - несмотря на некое попустительство отделаться от него будет не так просто.

    - Не сомневаюсь.

     В комнате Наташка выяснила, что Полина пришла за ней следом. Они даже разговаривать не стали, а просто легли спать.

    Следующим утро настроение все-таки подпортилось. Ну, не могло быть все слишком просто и радужно. Ничего удивительного, что Рафа оказался раздраженным и больше Наташку одну никуда не отпускал. А она мысленно уже летела к цели, которая ночью определилась в одно конкретное направление - королевский бузун. Она хотела найти образец. То, что Наташка пробовала вчера и наркотиком-то считать смешно: ни тебе галлюцинаций, ни пузырящейся в теле неуемной энергии, ни откровений свыше. А вот добыть образец королевского... Это очень даже неплохое доказательство, что вся эта компания нуждается в жестком контроле государства. Что это больше, чем просто группа людей, пытающихся сделать вид, будто они живут в другом мире. Они опасны хотя бы для самих себя.

    Рафа вчера сказал, что королевский бузун выдают далеко не всем аквелям, так что туристам по определению ничего не светит. Но ведь можно попробовать... поискать?

    К вечеру постоянная грызня сопровождающего с Наташкой за свободное перемещение по Ракушке грозило перерасти в полноценную войну. Наташка больше просто не могла оставаться на месте, зная, что времени до возвращении Гонзы всего нечего, да еще имея настолько заманчивый план. К тому же она нашла в библиотеке карту - нарисованную от руки схему, конечно, довольно примерную, но дорога в соседнюю Ракушку была отмечена. Хотя неизвестен масштаб. Ну ладно. Попытка - не пытка. Шансов найти королевский бузун конечно мало, тем более его изображение, также найденное в библиотеке ничем не отличалось от изображения обычного мха. Их столько разновидностей... Специалист конечно легко их различит, но кто-кто, а Наташка такой фигней никогда не интересовалась. Но зато она рассчитывала на пресловутое везение человека, который хотя бы пытается что-то сделать. И еще на то, что в любом случае обнаружит нечто интересное, пусть и не имеющее в бузуну никакого отношения.

    Перед ужином Наташка решилась на то, о чем подумывала с утра. Не самый лучший из ее поступков, но она помучается приступами совестью потом. Попросит прощения. Поклянется никогда больше не использовать других в своих интересах. Честно-честно. Потом.

    Она села на корточки перед Полиной и состроила крайне серьезное лицо.

    - Слушай... Вы с Рафой больше не планируете встречаться?

    - Нет.

    - То есть ты не собираешься у него опять ночевать?

    - Нет.

    Наташка уже открыла рот в попытке убедить Полину, что той непременно следует попробовать наладить с Рафой отношения. Вдруг это судьба? Нельзя так сразу сдаваться, нужно присмотреться к нему получше и начать присматриваться, конечно же, надлежит сей же час. Людей в подавленном состоянии довольно легко убедить практически в чем угодно, получаса уговоров должно хватить, чтобы человек поверил даже в полную чушь. А Наташке очень нужно, чтобы ей поверили, ведь Рафа проболтался, что прошлой ночью колобродил по гостям, а в промежутках несколько раз заглядывал в их комнату проверить, все ли в порядке.

    Но нет... В этом конкретном случае Наташка не смогла врать Полине о том, во что сама ни разу не верила. Не смогла обмануть.

    - Полина, послушай... Мне нужно, чтобы ты пошла сегодня вечером к Рафе и осталась с ним до утра. Ты говорила, тебе прошлый раз у него вообще никак. Значит, еще разок тоже будет никак. Если тебе... действительно все равно, идти или нет, может все-таки сходишь?

    - В общем-то я предпочитаю спать одна.

    Наташка вздохнула.

    - Мне очень надо. Полина...

    - Я знаю, зачем, - вдруг заявила та. - Я совсем не глухая и намеки тоже понимаю. Они подозревают, ты пойдешь искать что-то. Что?

    Наташка уже начала говорить правду, а сворачивать посреди дороги было не в ее правилах.

    - Хорошо, слушай. Мы же на самом деле ничего о них не знаем. Тебя не смущает, к примеру, что аквели совсем не боятся нам показывать Ракушку? Свое количество, состав жителей, сам тоннель? Вход сложно найти тем, кого вывезут обратно, но не так сложно, как кажется. Но аквели не... боятся, что мы потом расскажем о них там, наверху. Иногда мне кажется, что нас и не отпустят... домой. Оставят здесь в любом случае. Я хочу знать, ради чего рискую свободой и возможностью еще раз увидеть солнце.

    - Я и не хочу домой, мне здесь хорошо... спокойно.

    - Полина, - Наташка осторожно взяла ее за руки. - Это пафостно звучит и даже пошло, но мне нужна твоя помощь. Здесь мы на одной стороне и рассчитывать нам больше не на кого. Если через неделю, когда по их словам наступит время узнать о гуру, нас вздумают утопить в море, то просто это сделают и наши близкие даже не узнают, что нас пора оплакивать. Прошу тебя!

    Руки были сухие, маленькие, такие холодные, что можно остужать напитки, просто сунув в нее стакан на несколько минут.

    - Думаешь, аквели врут?

    - Веришь, что бывают совершенные люди?

    Они молча обменивались взглядами, перейдя на бессловесный способ общения.

    Веришь, что такое бывает? Нет, конечно нет, я никогда не была настолько наивна. И я не верю. Так что?

    - Хорошо, - сказала Полина. - Я пойду к нему вечером.

    Теперь Наташка уверилась окончательно - больше ее ничто не остановит. Полина ушла и не вернулась, значит, Рафа гостью принял благосклонно. Когда свет притушили, Наташка выждала полчаса, вышла в коридор и направилась по направлению к виткам между уровнями.

    В идеале Наташка рассчитывала вернуться к утру. Шансов найти бузун мало, но могло попасться что-то еще.

    Пару раз она встретила аквелей, но те никак на появление чужачки не прореагировали, а просто шли себе, куда и раньше. Когда она приблизилась к повороту на спуск, свет стал еще глуше, а коридор превратился из гладкого в обычный, грубо вырубленный в каменной породе.

    Вот и все... Граница, заглянуть за которую гостей ни разу не приглашали. И если существуют тайники и секреты, то где-то поблизости.

    Наташка очень сильно хотела их найти, потому ни секунды не мешкая направилась вниз и спустилась к техническому коридору. Там в стенах сразу же стали попадаться ответвления, причем уже совершено точно пещерные, только пол немного выровнен. Наташка сверилась со схемой и свернула во второй коридор справа, сразу же нырнув в темноту и притормозив, чтобы прикрепить к голове фонарь. Второй она несла в руке, так было удобнее - сразу два направления обзора. Еще через несколько минут она остановилась, чтобы достать и натянуть одежду, потому что вокруг стало холодно.

    А еще через несколько минут рукотворная дорога закончилась и пришлось идти намного медленней, сначала пробуя, куда ставить ногу - настолько поверхность была неровной. Под ногами хрустела каменная крошка.

    Она шла примерно час. Пересекла пещеру с высоким сводом, откуда свисали каменные наросты, небольшой овраг, по дну которого текла вода и долгий крутой подъем. Наконец, поднявшись, Наташка достала карту, чтобы раз уж отдыхать, то хоть с толком. Карта тут же вывалилась из оледеневших пальцев и скользнула к ногам, за камень, на котором она стояла. Пятно света ползало вокруг кроссовок, но карты как и не бывало! Начинается! Последние полчаса она нервничала, потому что не слышала вокруг никаких звуков, кроме тех, что издавала сама и оказалось, это не очень приятно. Оказалось, Наташка стадное существо, которое плохо переносит мертвую тишину.

    Пришлось наклоняться за картой, но той не было видно, а только чернота пред глазами. Она наклонилась еще ниже и вдруг... поскользнулась и свалилась в темноту головой вперед. Вышло, что никакой стены там не было.

    Высота, с которой грохнулась Наташка была довольно ощутимой и она услышала, как в колене что-то хрустнуло, поэтому долго боялась пошевелиться. Но нет, кроме боли от ударов других повреждений не обнаружилось, все суставы прекрасно разгибались и двигались.

    Убедившись, что жива и здорова Наташка осветила стену и выяснила, что подниматься некуда.

    И вообще там, наверху осталось что-то странно чужое, очень неприятное, будто прямо на пути появилась лужа мочи, которую очень вовремя получилось обойти, свернув в сторону так резко, что даже обувь не запачкалась. Возвращаться совсем не хотелось, подумав, она решила, что нужно просто пройтись немного понизу, а потом найти проход вверх. Чем и занялась, попутно выяснив, что эта часть пещер без сомнения природная. Тут не было не то что прямой дороги, а и дороги вообще. Очень скоро она поняла, что забралась на груду камней, по которым нужно лезть, а местами почти ползти вперед и не всегда получается вверх. Однако при мысли вернуться что-то нещадно давило в спину, перехватывая дыхание и Наташка еще быстрее спешила вперед, пытаясь уйти от контакта-прикосновения.

    От навалившегося холода и этого сумасшедшего, тяжелого присутствия чужого за спиной соображалось вообще с большим трудом.

    Потом камни стали скользкими от воды, которая местами переходила в едва слышно хрустящий под ногами лед.

    Наташка брела уже долго, совершено перестав думать. За спиной нарастала темнота и хотя она была очень далеко, но слишком... слишком живой. Голодной?

    Когда пытаясь обойти очередную глыбу (лед, к счастью остался позади) Наташка со всей силы приложилась плечом о нависающий сверху кусок гранита, то резко отпрянула в сторону и не удержав равновесие, снова упала и скатилась куда-то вниз, причем гораздо глубже, чем в прошлый раз, хотя скат оказался почти пологим. Кроме последних метров.

    Она упала на бок и опять долго дышала, припоминая, не было ли на этот раз слышно хруста. Его не было.

    А когда Наташка поднялась и стала осматривать окружающие камни, почти сразу поняла то, чему еще долго отказывалась верить.

    Прохода не было. Подняться наверх она не могла, потому что вокруг возвышались только отвесные стены, теряющиеся в высоте, кроме той, с которой она свалилась, но даже на носочках не получалось достать до ее края. Камней, которые можно использовать в качестве подставки, на две ямы не было. Никаких полезных предметов в рюкзаке тоже не нашлось. В голове моментально образовалась ясность и Наташка с ужасом проследила свой путь - и это она, человек умный и крайне осторожный вот так запросто взяла... и сошла с дороги, не прикинула, насколько это может быть опасно, а просто полезла черт знает куда? Инстинкт самосохранения отключился напрочь, она даже не задумалась, а стоит ли так рисковать. Это было ненормально. Необъяснимо. Очень страшно.

    Наташка еще раз осмотрелась и ничего нового не увидела.

    Это была ловушка.

    Ракушка ее перехитрила.

    Тогда она закрыла руками лицо и зарыдала.

    9

    Когда сели батарейки первого фонарика, Наташка не стала включать второй.

    Вряд ли возможно подсчитать, сколько времени прошло, пока душащий комок рыданий в горле хотя бы немного рассосался. Не меньше времени ушло на проклятья всего живого и неживого, а потом на то, чтобы просто равнодушно валяться на камнях, не обращая внимания на холод, и разрывать тишину периодическими приступами то ли всхлипываний, то ли смеха. Со временем сил ни на что не осталось. Пару раз окружающие стены расплывались и вокруг начинали шевелиться неясные фигуры, длинные щупальца и кольца расплывающегося белесого дыма.

    Тогда она вздрагивала, просыпалась и понимала, что это был сон.

    О ждущем впереди она позволила себе подумать только раз, в самом начале. Наверное, пропавшего человека станут искать, наверное, аквели рано или поздно поймут, где искать и кто знает, может среди них существуют проводники, хорошо ориентирующиеся в пещерах. Нужно просто подождать.

    Наташка давно уже не вспоминала, что бывают чудеса. Ежедневные новости о множественных катастрофах, убийствах, отравлениях, несчастных случаях практически полностью лишили ее веры в существование мизерного процента счастливых исходов - счастливые истории ценились куда меньше кровавых и душераздирающих, поэтому практически никогда не попадали на экран и страницы газет.

    Кричать она не смогла. Вначале из-за боязни показаться смешной, если вдруг выясниться, что ловушка всего-то в минутах пяти от выхода из Ракушки. Вернее ей до нервного тика хотелось верить, будто достаточно крикнуть и ее услышат. Но стоило всего разок попробовать, чтобы до жути испугаться своего собственного голоса - этого скрипящего, животного звука, который не мог принадлежать разумному человеку, а принадлежал совсем другой, совершенно незнакомой, слабой и отчаявшейся девушке. И судя по голосу, девушка была обречена.

    Поэтому потом она не кричала, так как вместо ее голоса звучал чужой, который никак не может позвать на помощь, а может только сбить с толку.

    Наташка не знала, сколько прошло времени. Она не думала.

    Желудок требовательно сжимался и ныл от голода, но еды не было, зато в ловушке нашлась вода - по стене в углу стекала тонкая струйка ледяной жидкости с металлическим, как у вод моря, привкусом. Слишком тонкая струйка. Слишком медленная, чтобы набрать в ладонь, так что приходилось слизывать капли со стены, но если это делать долго, жажда на время отступала.

    Проснувшись в очередной раз и увидев, что кошмар наяву ничуть не отличается от того, который приходит во сне, Наташка села, машинально растирая пальцами запястья - одежда плохо защищала от всепроникающего холода камней, которые возможно вообще никогда не впитывали в себя тепла. Почему-то руки мерзли больше всего, иногда даже казалось, что их уже нет.

    Вскоре заболело горло, голова кружилась, лоб пылал и Наташка успевала поймать след расплывчатых предположений, что по крайней мере умрет она не от голода. Впрочем... лучше сделать вид, будто о смерти вообще не имеет смысла думать. И вообще... думать - зачем?

    В очередной раз Наташка постаралась завернуться в кофту тщательнее, обмотаться ею в два слоя, желательно с головой и ногами, забывая, что размер кофты ничего подобного сделать просто не позволяет.

    Она натягивала края на колени, сгибала пальцы, прятала руки подмышки и вдруг замерла.

    Причина нахлынувшей нервозности мгновенно обрела объяснение - к ней приближалась темнота. Та самая субстанция, от которой удалось сбежать, когда Наташка в первый раз свалилась вниз. То ощущение чужого и неправильного, которое она хотела обойти как можно дальше. Хотела обойти так сильно, что даже не задумала, насколько опасно сходить в лабиринте незнакомых пещер с более-менее прямой дороги. Ей просто хотелось оказаться как можно дальше. И у нее получилось. В тот раз.

    Но в этот убегать некуда.

    Наташка съежилась и замерла. Тишина смыкалась вокруг плотным коконом, неподвижным и крепким, так что ее стенки не нарушало даже Наташкино дыхание, которое вдруг истончилось и практически замерло.

    Темнота нарастала и оставалось только затаиться, сжаться и замереть, стараясь стать как можно незаметнее. Кричать, звать на помощь или рыдать ей и в голову не пришло.

    А потом послышались они... Звуки.

    Шлёп. Шлёп.

    Будто человек в ластах неуклюже ковылял по пещере и мокрые ласты прилипали к камням.

    Шлёп.

    Оставляли за собой влажные следы величиной с блин.

    Шлёп.

    Спрятаться было мало. Отсутствие дыхания - такая мелочь для темноты, которая ищет живое. Идёт в сторону живого не на звук, а на нечто совсем другое... Наташка вздохнула и желание жить вопреки всему подсказало единственный возможный выход. Раньше она спряталась, заглушив издаваемые телом звуки и теперь могла сделать только одно - полностью перестать думать. Остановить момент, поймать муху в вязкую янтарную паутину. Перед глазами возникла выдуманная пустая стена - бескрайняя однородная серость без веса, объема, вкуса и запаха. Застывший туман стоял вокруг, не двигаясь, не меняясь, не существуя.

    В какой-то момент Наташки на самом деле не стало.

    Долго-долго.

    Наступала темнота...

    Очнувшись в очередной раз на камнях, Наташка подскочила, но голова так кружилась, что она опустилась на колени, упираясь руками в камни перед собой. И только тогда поняла, что чужое исчезло, вероятно, не обнаружив ее местонахождение, поэтому все хорошо. Как ни удивительно, в этот самый момент, в темноте, пойманная в ловушку, голодная и больная Наташка ощутила себя практически счастливой. И совершено опустошенной, будто внутри все перегрелось и испарилось. А может, вытекло тонкой струйкой, как вода по стене.

    Неизвестно, сколько времени она оставалась без сознания. Еще сложнее объяснить произошедшее, да и вообще, не пора ли признать, что просто начались галлюцинации?

    Равнодушно размышляя о вероятности сойти с ума, она услышала чьи-то шаги, вполне себе человеческие. Гул шагов скользил по камням и казалось, камни взбудоражено вздрагивают под ладонями.

    - Я здесь, - крикнула Наташка и раскашлялась, потому что горло дёрло с ужасной силой. Впрочем, кашель тоже звук, на который можно идти.

    Человек был один. Он медленно спускался сверху и с первого взгляда узнав Гонзу, Наташка даже не удивилась. Он был в ярко-голубом спортивном костюме со светоотражающими полосами на рукавах, в руке сжимал ручку огромного шахтерского фонаря и по спуску шел, держась за веревку. Без страховки аквель соваться сюда не стал и судя по обмотанным вокруг тела ремням и блестящим карабинам на поясе, с альпинистским снаряжением знаком был куда ближе, чем Наташка. Практически на Ты.

    Вместо облегчения Наташка испытала досаду. Если бы она могла выбрать себе спасателя, Гонза оказался бы в числе последних.

     Дойдя до обрыва, сопровождающий остановился, никаких победных возгласов по случаю удачного окончания поисков не издал, впрочем, как и любых других звуков, а просто посветил фонарем, минуту помедлил, а потом отступил два шага в сторону, к широкой выемке в камне, где осторожно присел на корточки, а фонарь поставил возле левой ноги. Никаких других действий он предпринимать не стал, а только молча смотрел на Наташку и его подбородок дергался, как от приступов ярости.

    Наташка не сдержалась первая и очень громко, хрипло, но с облегчением вздохнула. Не больше. Отвечающий за слепое выживание инстинкт требовал немедленно начинать умолять нависающего сверху Гонзу спасти ее и готов был предложить в обмен что угодно. А разум убеждал - если уж он ее нашел, то не для того, чтобы оставить подыхать от голода. Хотя... кто знает, возможно, он из личной неприязни действительно способен оставить человека умирать медленной смертью и, вспоминая об этом по вечерам за бокалом Полнолуния, станет всего лишь довольно ухмыляться? Может, даже тост поднимет?

    Но если честно, Наташка никогда не верила, что аквель способен на хладнокровное убийство.

    Гонза перестал на нее глазеть и принялся осматриваться. Изучил отвесные стены, яму, в которой сидела Наташка и довольно хмыкнул.

    - Вот и отлично, - сказал с улыбкой, от которой даже по замерзшей коже пошли мурашки. - Место и атмосфера вполне подходящая, чтобы преподать тебе хотя бы один настоящий урок. Один из сотни тех, что ты заслужила.

    В отличие от Наташки, Гонза голос не приглушал и она на секунду закрыла глаза только оттого, что услышала доказательство - рядом действительно другое человеческое существо, живое, с кровеносной системой и качающими воздух легкими. Теплое. Она больше не одна.

    - Придется воспользоваться единственным методом, который ты понимаешь. Когда я предупреждал, чтобы ты не смела высовываться за пределы Ракушки, я имел в виду именно то, что сказал. Ни шагу. За пределы. Коридоров, - скучно продолжил он. Судя по позе, Гонза никуда не спешил и вообще расположился надолго. Руки он положил на колени, спокойно и расслаблено, ведь это обычное дело - читать нотации человеку, последние сутки пробывшему в уверенности, что скоро умрет не самой легкой смертью.

    - Если ты не поняла, что тебе было сказано, надо было переспросить. Я прекрасно умею объяснять простейшие вещи даже полным идиотам, - так же равнодушно говорил он. - В моей роли сопровождающего существует единственный недостаток, который мне очень раздражает - я не могу наказывать своих подопечных. Никак. - Тут он замер, вздохнул и Наташка увидела, что ярость в глазах спасателя усиленно борется с самоконтролем. Гонза чувствовал что угодно, кроме радости или облегчения оттого, что спас человека. Или... не спас?

    Он дернул головой, не позволяя себе сорваться на крик, который видимо, старательно разрывал его легкие.

    - Что можно сделать человеку, который приехал к тебе в гости, но ведет себя совершено по-свински? Давай-ка подумаем вместе, ведь иногда тебе хватает ума на такое простейшее действие - думать? Итак, вот наш гость. Хозяева дома его приютили, заботятся о нем и развлекают, как могут, но человек крайне недоволен. Его ничего не устраивает. Для того чтобы наполниться презрением к хозяевам ему достаточно одного понимания, что те живут не так, как хотелось бы гостю. Они, эти придурки, видите ли, придумали свои правила! Гостя совершенно не интересует, как мило хозяйка пишет пейзажи или вышивает на пяльцах. Не колышет, насколько красивые стихи слагает хозяин и не умиляют даже пухлые счастливые хозяйские дети. Нет... гостю нужно совсем другое. И он лезет в хозяйскую корзину с грязным бельем и в мусорное ведро. Но даже этого ему мало - ночью он идет с хозяйскую спальню, чтобы подсмотреть - что и как именно они проделывают в кровати? Насколько все происходящее мерзко? О, да, это то, что докажет гостю, что любой дом мира по сути декорация, за которой возвышаются только кучи гавна. Описание доступно для твоих мозгов? Не очень-то приятные гости, как ты думаешь?

    Наташка молчала.

    - И главное - выгнать некуда. Ну, раз уж сглупили и сами приняли гостя, никто же не заставлял! Вот и приходится терпеть, хотя так и тянет запереть в чулане до конца визита. Ведь если, свалившись с крыши, на которую гость залез, чтобы обнаружить очередной грязный секрет, он сломает себе шею, виноватыми останутся хозяева. Так что нет, не в чулане. Лучше запереть в подвале! И плевать, что потом другие гости пустят слухи, пятнающие и без того далеко не белоснежную репутацию хозяев. Совершенно необоснованно пятнающие! Так что жаль, в доме наказать гостя невозможно.

    Он наклонил голову вбок.

    - Но сейчас мы не в доме, - вкрадчиво сообщил куда-то в сторону.

    Наташка еще раз вздохнула и встала на колени. Не потому что собиралась его умолять, а потому что просто не смогла подняться на ноги. Даже так ее шатало из стороны в сторону, потому она опустилась обратно, устало уронив руки.

    - И раз уж мы... на прогулке, займемся чем-нибудь... нетипичным. Повторением пройденного материала, к примеру. По нашим аквельским правилам, - тон сменился на заговорщицкий, отчего стало еще неуютнее. - Я тебя научу. Для начала будь так любезна, повтори, что тебе было сказано делать, пока я отсутствую?

    Фонарь горел ярко, но так недоступно далеко, что Наташке хотелось, как бабочке броситься вперед и прижаться к стеклу лбом.

    - Нравится молчать? Отлично! Если сейчас я ничего не услышу, то развернусь и отправлюсь на ужин. Самое время. А тебя оставлю на пару дней тут. Воды так и быть, дам. Ну? Ты думаешь, я шучу? - он посмотрел Наташке прямо в глаза. Фонарь светил в лицо Гонзы снизу, под тем самым углом, которого никогда не бывает в природе, поэтому освещенное таким образом лицо кажется страшным. Вот уж точно...

    - Что я должна сказать? - наконец, заговорила Наташка, потому что ни единой секунды не сомневалась, что он способен оставить ее здесь одну. Оставить умирать - нет, но на время в качестве наказания - запросто.

    И ей даже нечем пригрозить!

    - Хорошо. Собери всю свою сообразительность, заткни все свои феминистичные дыры, из которых так и прет высокомерие и хамство, а потом припомни, как воспитанные люди разговаривают с теми, кто из вежливости не сумел отказать от приглашения в гости. Дам тебе немного времени подумать.

    Когда он встал, Наташка чуть не вскрикнула. Чуть не стала просить, а может даже умолять не оставлять ее одну. Только не снова, только не сейчас!

    Однако Гонза уходить не стал, а просто пододвинулся немного в сторону и стал копаться в рюкзаке. Потом уселся на прежнее место и достал что-то из кармана.

    Конфету. Это был первый раз, когда Наташка увидела, как он ее разворачивает. Три коротких, выверенных движения, змеиный бросок - и конфета засунута за щеку, а обертка протянута вперед и отпущена в воздух. Через несколько секунд парения бумажный квадратик упал прямо перед Наташкиным носом.

    - Я слушаю, - сообщил Гонза, практически разваливаясь наверху и вытягивая вперед ноги, которые почти свисали с края откоса.

    Наташка закрыла глаза и старательно заставила себя заткнуться раньше, чем произнесла вслух все то, что ей ужасно хотелось произнести.

     - Я не совсем понимаю, что именно ты хочешь услышать...

    - Еще раз повторяю - специально для скудоумных - я хочу услышать, что именно тебе было приказано перед тем, как я уехал, - равнодушно сообщил Гонза, слегка дергая ногой. Казалось, ему скучно.

    - Ты запретил мне лезть, куда не просят, - с трудом выговорила Наташка.

    - Еще.

    - Запретил отходить от Рафы.

    - Еще.

    - Все. Больше ничего.

    - Еще, - надавил он. Наташка снова закрыла глаза.

    - Это все, что я слышала, - тихо сказала она.

    Через мгновение Гонза подскочил и принялся быстро отряхивать со штанин каменную крошку.

    - Отлично. Я вернусь завтра и мы продолжим наше крайне полезное для обеих сторон общение.

    - Не надо, - тут же вырвалось у Наташки.

    Он молча поднимал рюкзак.

    - Пожалуйста, - сказала Наташка.

    Гонза повернулся спиной и медленно побрел верх по склону.

    - Нет! - уже не сдерживаясь, крикнула Наташка. - Не оставляй меня!

    Он молча уходил.

    - Ты, урод, не оставляй меня, не смей меня здесь оставлять! - кричала она, упираясь в землю ладонями, от дикого желания придушить эту сволочь пальцы сводило судорогой. От камней на коже оставались царапины, но сейчас ее больше волновало совсем другое. - Мне страшно! Эта штука, которая здесь ходит - я больше не могу ее слышать! Не смей меня оставлять с ней один на один!

    Гонза замер так же резко, как из нее вырвалось признание в этой своей страной фантазии. Наташка никогда не давала другим повода думать, что подвержена каким-то вполне человеческим страхам или комплексам. Никому и никогда нельзя протягивать ключи от своих подвалов, чуланов и чердаков, потому что это твоя слабость, на которой противник обязательно сыграет в своих интересах. Но сейчас страх перед этим шлёп оказался куда сильнее здравого смысла.

    - Что ты сказала?

    - Не смей меня оставлять один на один с этим... с этим куском темноты, который шлепает как огромная, мать твою, лягушка и... и просто сводит с ума! Хочешь выпендриться, показать, какой ты крутой? Да, сейчас отличный шанс, заслужил, давай, издевайся! Самое время поднимать самооценку! У тебя полно возможностей, давай, дерзай, такой случай, конечно, я понимаю, сложно удержаться. Но не уходи, слышишь? Не оставляй меня здесь, я прошу тебя! Не смей!

    Он оглянулся и казалось, хотел выругаться, но сдержался.

    - Когда ты слышала это... эту странность?

    Наташка открыла рот, но Гонза уже не слушал стремительный поток угроз вперемешку с оскорблениями и просьбами, а очень быстро оказался на краю и отцепив от пояса один из ремней на веревке, сбросил в яму.

    - Застегивай вокруг пояса, - приказал. Наташка замолчала и еще почти минуту пыталась понять, не очередной ли это злой розыгрыш и не улетит ли веревка, если она протянет руку и попытается ее ухватить.

    - Так ты идешь или остаешься? - судя по голосу, ждать долго Гонза не собирался.

    Она молча схватила веревку и непослушными пальцами принялась выпутывать из узла ремень.

    - Когда ты слышала эту непривычную... эту тишину? - тем временем спросил Гонза, снова садясь на корточки. Однако теперь он был так напряжен, что Наташка удивилась - неужели пять минут назад этот человек как ни в чем не бывало зевал тут от скуки?

    - Недавно...Не знаю сколько точно. Оно прошло мимо, но мне показалось, дурость, конечно, но не выходит из головы. Мне показалось, что оно... меня ищет, - еле слышно выдохнула она очередное безумное признание и надо признать, в этот раз оно далось ей куда легче.

    - Шевелись, - тут же подстегнул Гонза.

    Наташка с трудом застегивала ремни, надеясь, что правильно одела эту дурацкую штуку, похожую на те, которыми размахивают перед камерой в передачах о спасателях.

    - Готова?

    - Да.

    Он схватился за веревку.

    - Помогай, упрись ногами в стену и иди вверх.

    Как ни странно вверх она влезла очень быстро, но зато потратила последние силы и тут же, на спуске опустилась на колени, а потом свалилась на бок, привычно ощущая под щекой замороженный камень. Вдруг на шею сильно надавила рука - Гонза прижимал ее к земле.

    - Сразу запомни, - прошипел на ухо, сопровождая угрозу очередным нажатием и Наташка на секунду задохнулась, - если ты еще раз выкинешь нечто подобное, я тебе клянусь, слышишь? Клянусь, что ни шагу не сделаю, чтобы тебя найти! Больше и пальцем не пошевелю, поняла? И никого другого не пущу! Когда у тебя в очередной раз засвербит в заднице, советую вспомнить, как ты тут сидела и в деталях представить свою смерть. Представить, как будешь подыхать с голоду, потому что больше никто не придет. И не дай Бог тебе решить, что я шучу. Ты поняла?

    - Да, - сказала Наташка, только чтобы заставить его замолчать.

    - Вставай, - рука убралась с горла и тут же схватила ее за локоть. Они поднялись наверх по склону и вышли на более ровную поверхность. Там Гонза достал из рюкзака еще один крепящийся на голову фонарь и протянул Наташке.

    - Иди за мной и молчи. Я сейчас не в настроении тебя ни слышать, ни видеть. Поняла?

    - Да, - устало повторила Наташка, у которой в данный момент тоже не было ни малейшего желания находиться в столь изысканном обществе. Но сначала нужно добраться до Ракушки. В безопасность.

    И они куда-то пошли.

    Теперь Гонза выглядел очень напряженным. Все вылетающие из его рта звуки походили на резкие окрики или в лучшем случае на приказы.

    - Не топай. Не задерживай. Обойди тут. Мы не так быстро идем, чтобы пыхтеть как после стометровки.

    Наташка молчала, прилежно плелась следом, стараясь не спотыкаться и одёргивала собственную руку, которая периодически поднималась, намереваясь дотронуться до его плеча, чтобы убедиться - он живой, настоящий. Рядом человек, человек. Живое разумное существо, умеющее говорить. Ей не мерещится!

    Потянувшись в очередной, бесчисленный раз она все-таки не удержалась и схватилась за него, сжимая ткань куртки изо всех сил.

    - Что? - зашипел Гонза, останавливаясь. Наташка зажмурилась от направленного в глаза яркого света фонаря.

    Минуту он молчал.

    - Ты что-то слышишь? - вдруг серьезно спросил.

    - Не знаю... Это тревожное что-то, чужое, неестественное. Я не понимаю. Просто бред...

    - Где оно? - нетерпеливо перебил Гонза.

    - Там, - Наташка показала вперед и заметила, что ее палец дрожит. Потом заметила, что так, с отчаянием утопающего, и держится за его плечо.

    - Оно идет... - вдруг охнула. - Быстро... очень быстро.

    Гонза чертыхнулся, но шёпотом. Фонарь заметался по сторонам, выхватывая стены, камни, путь назад и никаких коридоров поблизости.

    Потом он дернул Наташку, заставляя отцепиться от куртки и потащил в сторону. Оказавшись за большим валуном, Гонза резким движением плеча сбросил и быстро затолкал в выемку под камень рюкзак, потом выключил фонами и судя по звуку, запихнул туда же. Наташка снова осталась в темноте и судорожно оглядывалась по сторонам.

    Ее потянули вниз. Гонза протиснулся в щель между валуном и стеной пещеры и дернул Наташку, принуждая сделать то же самое. Места оказалось очень мало, пришлось тесно прижиматься к нему и руки опускать вдоль его боков, потому что остальные места, куда можно деть руки уже оказались заняты другими частями его тела. Почти ледяной камень под коленями и невероятно горячий человек вплотную создавали редчайший контраст, такой же невероятный, как все происходящее. Разве что со знаком плюс.

    А потом стало слышно, что оно приближается.

    Наташка непроизвольно задрожала. Гонза обхватил ее за плечи и притянул к себе, уже откровенно обнимая. Задышал у шеи и Наташка не столько услышала, сколько почувствовала слова по шевелящимся у мочки губам.

    - Не слушай, - беззвучно приказал он. А потом накрыл рукой ухо и крепко прижал ее голову к своей груди.

    Темное приближалось, камни откликались на это приближение глубинным глухим гулом и Наташка не могла, как в прошлый раз исчезнуть, стать серой бесконечной стеной, не могла высохнуть, прикинуться пустотой, потому что сейчас рядом с ней находился живой человек. От него несло жаром и его сердце билось.

    Билось сердце. Наташка крепко зажмурилась, прижалась правым ухом к куртке и прислушалась. Биение пронизывало ее голову и упиралось в буфер - его ладонь у левого уха, отскакивая и мгновенно возвращаясь обратно. Звук за звуком, раз за разом, замыкаясь в бесконечный круг. И снова.

    Наташка перестала опираться на руки, навалилась на Гонзу, а потом обняла его за талию, сцепив за его спиной пальцы в замок. Так слушать оказалось куда удобней.

    Ни разу за всю свою жизнь, даже упражняясь в постели, Наташке и в голову не приходило такой нелепой мысли - подстраивать своё сердцебиение под стук сердца партнера. Но сейчас проделать нечто подобное казалось делом первой необходимости. Подстроиться под него, вплести себя в стальной узор чужой уверенности, замаскироваться, а лучше просто раствориться. Стать одним.

    Прячься. Гонза что-то говорил над ее головой, так же беззвучно, одними губами и ей показалось, что это попытка успокоить, но очень странная попытка. Будто он повторял: 'Прячься'. Совершенно нелепый совет, ведь найди их кто-нибудь, первым обнаружат именно его.

    Вероятно, стоило верить своему чутью больше, с ослиным необъяснимым упрямством пытаясь заставить свое сердце биться в другом ритме, Наташка вдруг поняла, что он имел в виду.

    Прячься за меня.

    В этот момент Наташка решила, что, пожалуй, никогда раньше не была ни к кому так близко, как сейчас к Гонзе, потому что никогда раньше ей не хотелось стать просто чьим-то продолжением. Это было больше, чем секс.

    Когда шлепающие звуки стали очень отчетливыми, Гонза так сильно вжал ее голову в свою грудь, что Наташке показалось - сейчас его ребра разойдутся и получится услышать биение сердце безо всяких помех - прижавшись ухом прямо к нему.

    Темнота принюхивалась, безучастно ловила признаки жизни и прислушивалась, ища единственное, что ее привлекало возле Ракушки. Но Наташка уже исчезала, растворялась в чужом пульсе. А потом просто перестала существовать.