Утром к Наташке снизошел ангел...

    Вернее, это была Полина со стаканом воды в руке, но когда у тебя во рту образовалась пустыня, появление любого человека, протянувшего руку, помощи кажется настоящим чудом.

    - Спасибо, - прохрипела Наташка, возвращая пустой стакан, а потом собралась с силами и попыталась встать. Со второго раза удалось.

    - Как мило, - Полина покачала головой.

    - Нормально.

    Пяти минут умывания холодной водой хватило, чтобы кожа покрылась зябкими мурашками, но одновременно немного прояснился окружающий мир.

    Наташка вытащила из сумки свежую одежду и принялась одеваться.

    - Нет, ну как любопытно, - Полина села напротив, сложив ногу на ногу и принялась покачивать висящим на пальцах пушистым фиолетовым тапком. - Ты напилась здесь. Гонза напился в баре... Вы поссорились?

    - Мы и не дружили, - футболка оказалась мятой, откровенно обтягивающей и сегодня это злило. Хотелось вырядиться в мешковатую одежду до пят и не заботиться, как ты в ней выглядишь, но ничего подобного в Наташкином гардеробе не завалялось.

    - Точно, вы не совсем дружили, это называется по-другому, - хмыкнула Полина.

    Наташка предостерегающе подняла глаза, но та уже вскочила на ноги и отвернулась, убирая со стола на место зеркало и расческу.

    - Завтракать пойдешь?

    Наташка машинально попыталась натянуть короткую футболку ниже. Завтракать. Конечно, завтракать не хотелось, хотя желудок не отказался бы от чего-нибудь кислого, вроде капустного или яблочного сока. Или от горячего и жидкого, вроде супа.

    Однако нет. Наташка наклонилась за обувью, которая стояла под дверью и на секунду голова пошла кругом. Да что ж такое? По сути, не так много она и выпила. С ног сбил не столько алкоголь, сколько неожиданное ощущение, будто под тобой разверзлась пропасть и ты упал с высоты, хотя был уверен в прочности пола под ногами. Это все из-за его поведения.

    'Не первый и не последний, - пробормотала Наташка себе под нос. - Минус один'.

    Минус один более-менее нормальный знакомый.

    Но на миг ей показалось, что все минус сто.

    А, неважно! Лучший способ отвлечься от неудобных мыслей - заняться делом. Застегивая босоножки, Наташка вдруг решила, что, с какой стати собственно она должна слушаться чьих-то запретов? Плясать под чью-то дудку? Выполнять приказы этого чертового женоненавистника? Да пусть идет лесом! А она немедленно отправится обратно в холодильник и сделает, что собиралась - осмотрит погибшую!

    Вместо завтрака.

    Полина уже ушла, ничего не ответив на отказ касательно завтрака, поэтому оправдываться и скрываться было не от кого. Захлопнув дверь, Наташка в последний раз отдернула футболку, больше подходящую для пляжа, чем для дела и не скрываясь, отправилась на нижний технический уровень.

    Если не получается достичь результата втихаря, надо действовать в наглую! - решила Наташка. Придется пользоваться любимым способом всех высокопоставленных чиновников добиваться своего - пугать грозным видом и голосом. Если рявкнуть с правильной интонацией, жертва не успеет и глазом моргнуть, как выложит всю необходимую информацию. Поэтому сейчас Наташка спускалась вниз с крайне грозным видом.

    Попробуйте меня остановить! - горячилась она, потому что могла позволить себе браваду - в данный момент Гонза наверняка завтракает. Если он вчера пил, то сегодняшний день обязательно начнет с завтрака. Это же до отвращения педантичный и последовательный Гонза...

    Минус один, цедила Наташка сквозь зубы, прибавляя ходу.

    На этот раз разглядывать коридор она не стала, а напрямик пошла к холодильному отсеку и не боясь нашуметь, толкнула дверь.

    Наташка была уверена, что по всем неписаным законам мироздания на этот раз у неё все получится. И тем удивительнее оказалось присутствие в комнате незнакомого мужчины.

    Он сидел у дальней стены на табуретке, опираясь локтями на небольшой раскладной столик перед собой. И хотя увидеть тут кого-то живого Наташка никак не ожидала, о незнакомце она сразу же забыла.

    С левой стороны на уровне пояса из стены был выдвинут длинный холодильный ящик, в котором лежало тело стройной женщины, прикрытое до груди белой тканью. В позе мертвой не было неестественности или напряжения, да и лицо казалось спокойным.

    'Надо было вчера начинать слева', - подумала Наташка, невольно сглатывая. Несмотря на свой род деятельности и частое посещение моргов, с самими трупами она дела не имела - так, видела на фотографиях или в нескольких метрах на другой стороне улице. А тут совсем другое дело - она собиралась не просто смотреть на труп, она собиралась его изучать.

    - Проходи.

    Черт, а про мужчину-то Наташка и запамятовала. Он задумчиво покосился куда-то в угол и собравшись с мыслями, повторил. - Ты же за этим сюда пришла, верно?

    - За чем за этим?

    - Увидеть.

    Наташка повела носом, будто хотела учуять подвох. Он, естественно, существовал, как же без этого, но казалось, относится не к комнате и к ситуации в целом. И даже не к мужчине. Подвох витал где-то на уровне грядущего, которое Наташка определить не могла.

    - Можешь посмотреть на нее. Если хочешь, - старательно выговорил мужчина.

    Упрашивать себя Наташка не заставила.

    Погибшая оказалась совсем молодой, вряд ли старше двадцати. Сразу же в глаза бросалась бледная кожа - конечно, дело не только в смерти, но и в том, что девушка долгое время не поднималась на поверхность. Как долго?

    Наташка подошла ближе и наклонилась. Света было не очень много, но приблизить лицо к трупу вплотную она себя заставить не смогла.

    Пахло какой-то химией.

    Губы погибшей расходились, открывая где-то в глубине что-то похожее на влажный язык. Это смотрелось неправильно, она же мертвая! Значит, глаза и рот должны быть закрыты, чтобы не казалось, что они сейчас дрогнут и девчонка вздохнет.

    Это просто мертвое тело, отрезала Наташка.

    На лице и шее жертвы никаких следов насилия не имелось. Ни синяков, ни порезов, ни других повреждений.

    Наташка заставила себя прикоснуться к куску закрывающей девушку ткани и осторожно потянула ее к ногам. Небольшая аккуратная грудь, проглядывающие сквозь чистую, гладкую кожу ребра и тоже никаких следов насильственной смерти.

    Секунду помедлив, она сдернула простыню совсем.

    Ничего.

    Оставалось только одно - убедиться, что жертву не изнасиловали. Но для этого нужно заглянуть трупу между ног. Это нужно сделать!

    Однако сделать это оказалось совсем непросто. Только с третьей попытки Наташка перевела взгляд на низ живота обнаженной женщины, а потом еще ниже. Хотелось даже извиниться вслух за такую необходимость, как осмотр - ведь погибшая никак не могла отказаться, а показывать свое голое тело незнакомым людям...

    Это просто труп, в очередной раз напомнила себе Наташка.

    Никаких следов насилия не было. Мертвая девушка не выглядела так, будто перед смертью ее истязали или хотя бы пугали. Ее лицо было совершенно спокойно и ровным счетом ничего не выражало.

    Осмотр тела ни на йоту не приблизил Наташку к разгадке происходящего.

    - Закончила?

    Мужчина терпеливо искал ее взгляд. Убедившись, что услышан, он встал.

    - Теперь пошли со мной.

    Наташка послушно побрела за ним, потому что не чувствовала с его стороны ни малейшей угрозы.

    Как кто-то мог убить девушку, не прикасаясь к ней? Ядом отравил? Поза должна была быть более напряженной. Задушил? Лицо синее. Укол сделал? Самое разумное объяснение.

    Тем временем они поднялись на жилой уровень и минув складские помещения, завернули в узкий темный коридорчик. Раньше Наташка считала, здесь просто тупик, но оказалось, здесь имеется проход, довольно тесный, но очень длинный. Коридор вывел их в круглый холл с низким потолком, по окружности которого через равные промежутки в стенах виднелись совершенно одинаковые двери.

    Мужчина толкнул одну из дверей и не оглядываясь, вошел в комнату.

    Наташка молча зашла следом. Хозяин рассеянным жестом пригласил ее сесть и налил из графина воды. Протянул Наташке стакан. Пока она не отпила - и не подозревала, насколько сильно хочет пить.

    - Сейчас начнем, - расплывчато сообщил мужчина, уселся на край стандартной по меркам Ракушки кровати и замер.

    Наташка отставила в сторону пустой стакан и принялась рассматривать своего нового знакомого. Теперь, когда ничего не отвлекало внимание, она убедилась, что раньше его не видела, разве что издалека, но внешность у него такая обычная, что вряд ли бы она запомнила. Пожилой, сухого сложения мужчина с короткой стрижкой и залысинами казался скучающим от безделья туристом, которому до одури надоели все скопом достопримечательности, но раз уж оплачено, надо дотерпеть до конца экскурсии.

    - Чего мы ждем? - быстро поинтересовалась Наташка, но он будто не услышал.

    Впрочем, дверь как раз открывалась. Гонза на секунду замер на пороге, уже непривычно холодный, непривычно отрешенный, будто по разные стороны баррикад. Впрочем, так оно и было, вот только появившаяся во рту горечь вряд ли имела какое-то отношение к похмелью.

    - И слышать ничего не хочу, - вызывающе заявил Гонза прямо с порога, но тут же вошел и уселся на стул.

    - Ну что ты... Все такой же непримиримый. Воинственный. С кем воюешь? - забормотал мужчина, расширяя глаза. Звучало одновременно удивленно и заботливо. Одной рукой мужчина провел по своей ноге, ласково, будто погладил кошку.

    - Ты прекрасно знаешь, кто она!

    - Кто она?

    - Репортерша!

    - Она хорошая женщина, - почти с благоговением сообщил странный мужчина. - Немного запуталась... Как и ты.

    - Даже Отражение может ошибаться, - сухо заявил Гонза, не проникнувшись значимостью момента. Он сидел в развязной позе, расставив ноги и всем своим видом демонстрировал несогласие с происходящим в комнате.

    Наташка тут же перевела взгляд на незнакомца. Отражение. Так он один из этих странных существ! Говорят, они как бы живут на два мира - реальном и духовном, где физических законов не существует. Другой уровень. Местная молодежная фея намекала, что Отражениям известны все Наташкины планы. Она, конечно, сомневалась, но все-таки - как повезло увидеть одного из них живьем! Теперь бы еще убедиться в существовании гуру...

    - Расскажи ей все, - как-то слишком нерешительно попросил мужчина, хотя предположительно мог приказывать даже Гонзе. Тот тут же заартачился.

    - И не подумаю! Ты хочешь - ты и рассказывай! Я не желаю отвечать за последствия, когда она поднимается наверх и...

    - Ты уверен, что она поднимется наверх?

    На секунду в желудке у Наташки стало совсем холодно. Странный какой вопрос. Что они имеют в виду под 'не поднимется'? Ту же участь, что постигла погибшую в пещерах?

    Наташка враждебно уставилась на Гонзу, привычно задирая подбородок. Нет уж, пусть запугивают дурачков всяких, не на ту напали! Она вылезет из этих пещер, даже если ей придется взять огромный нож и прокладывать себе путь на поверхность силой.

    - Она уйдет, - уверено повторил Гонза и отвернулся.

    - Ладно, - мужчина замялся. - Но дело не только в ее выборе. Она должна знать правду, потому что сама уходила в дикие пещеры.

    - По совсем другой причине! - взвился Гонза. - Она пыталась нарыть на нас компромат! Это даже идиоту понятно!

    - Тем не менее, она должна знать, потому что даже если все так, как ты говоришь, что-то послужило причиной!

    - Делайте, что хотите, - Гонза снова отвернулся, скрестив руки на груди и практически надув губы от обиды, как ребенок.

    - Девушка, - мужчина сел прямо и не моргая, уставился на Наташку. - Та погибшая, что ты изучала внизу. Это не первая жертва.

    - А какая по счету? - тут же сориентировалась Наташка, стараясь не замечать надутое лицо Гонзы. Стараясь не акцентировать внимание на том, что это лицо вызывает у нее желание подойти и немного его пожалеть.

    - Неважно, какая, - старательно, будто читая по слогам и боясь отвлечься, чтобы не ошибиться, говорил мужчина. - Но ты должна знать, почему они погибают.

    - Потому что уходят в пещеры и сталкиваются с убийцей? - предположила Наташка очевидное.

    - Не совсем так. Ты должна знать о причине, по которой появляется желание уходить в глубину.

    - И?

    - Они идут, потому что их позвали...

    Наташка глубоко вздохнула.

    - Кто?

    - Да что ты ей объясняешь! - не сдержался Гонза.

    - Девушка, - спокойно продолжил незнакомец. - Ты должна рассказать, что позвало тебя.

    Наташка непроизвольно отвела взгляд от кристально честных глаз странного мужчины и тут же натолкнулась на торжествующего Гонзу. Конечно, сейчас ей придется врать, а он станет наслаждаться ее неуклюжими попытками отвертеться.

    - Я собиралась найти королевский бузун, - словно в отместку, она сообщила правду.

    Мужчина молча кивнул.

    - И почему не нашла?

    Наташка сцепила пальцы в замок и принялась думать, как ответить.

    Почему не нашла? Да потому что свалилась в эту проклятущую яму и не смогла самостоятельно из нее выбраться, вот почему! Но если припомнить, то в самом начале похода... Как она угодила в ловушку? Наташка рассматривала гладкий зеленоватый пол, покрытый чем-то, похожим на пластик и думала. При выходе из Ракушки у нее имелся довольно четкий план - идти по карте. Но она взяла и свернула с пути. Просто так взяла - и свернула! Даже не задумалась, насколько это опасно, потому что ее больше волновало желание как можно быстрее уйти подальше от...

    От чего?

    Мужчина не шевелился и даже Гонза, казалось, затаил дыхание, боясь ее спугнуть.

    - Я сошла с дороги, чтобы избежать встречи с чем-то.

    - Ты осознавала, что тебя преследуют?

    - Нет. Нет... Просто хотела чего-то избежать.

    - Чего?

    - Да не знаю я! - Наташка чуть не вскочила. Воспоминания оказывали на нее какое-то странное влияние, заставляя нервничать на пустом месте.

    - Ты слышала, когда он приближался, правда ведь? - поинтересовался мужчина.

    - Да кто он?!

    Отвечать ей никто не собирался.

    - Гонза, а ты что скажешь? Она ведь слышала, когда вы возвращались обратно?

    - Да, - рассеяно ответил тот, в мыслях витая явно где-то далеко отсюда.

    - Значит, и уйти могла, потому что позвали?

    - Она пошла искать компромат, - упрямо повторил Гонза. - Она же сама только что призналась!

    - Я слышал. Звучало честно. Но может, она просто уверена, что ушла искать компромат? Ты же понимаешь, что неподготовленный человек не может вычленить принуждение среди других мотиваций. Тем более, если в чем-то оно соответствовало ее собственным намерениям.

    Неожиданно Гонза закрыл глаза. Кожа на его щеках побелела и натянулась, облегая острые скулы и подбородок.

    - Ну же, - словно подталкивал мужчина и вдруг улыбнулся так, будто насквозь их видел. - Признайся. Это сложно. Это так просто. Признайся. Ведь тот, кто отрицает очевидное...

    - ...сам себя загоняет в рамки, - машинально договорил Гонза и открыв глаза, устало посмотрел на Наташку.

    - Она предрасположена к зову, - мрачно подытожил он. А потом очень тихо добавил:

    - Я и не сомневался.

    И в этом момент, неизвестно как, но Наташка поняла, что его глазах предрасположенность к зову заслуживает куда большего презрения, чем работенка продажного репортера.

    13

    Возвращаясь вслед за Гонзой к своему жилому сектору, Наташка украдкой смотрела на его прямую напряженную спину и думала. Итого, что мы имеем? Девушка убита и оказывается, она далеко не первая жертва Сложно даже представить, сколько их было! Хотя вранье, конечно, вовсе не сложно, а совсем даже наоборот. Кому-кому, а Наташке не сложно представить целую груду тел любого пола, возраста и степени разложения. По сути, добытой информации уже хватало на весьма и весьма приличную статью, а если слегка приукрасить, так вообще загремит на всю страну. Собственно, именно этого она добивалась, когда искала способ попасть в нутро Ракушки, но вот незадача - совершенно неожиданно Наташка отмахнулась от вида огромного своего имени на обложках самых популярных журналов и от напевов лестной похвальбы вокруг ушей, заглушила это все, как будто набросила на непрезентабельную кучу грязного белья чистую простынь и все потому, что сейчас хотела просто докопаться до истины.

    Не ради тиража и денег. Не ради узелка на нитке своей карьеры, количество и качество которых свидетельствует о твоем профессионализме, пусть даже в такой сомнительной области, как желтая пресса. Не ради лица Свиридовой, которой красиво утерли нос.

    Она хотела докопаться до правды, потому что буквально на секунду подумала, что возможно, это поможет избежать смерти еще какой-нибудь молодой женщине, красивой, стройной, распахнувшей губы как для поцелуя и замеревшей в этом вечном ожидании.

    Что, собственно, за бред? В который раз проследив за движением мышц вдоль позвоночника идущего впереди сопровождающего, всем видом своим настойчиво выражающего недовольство и скрытую ярость, Наташка опустила глаза ниже, совершено зря, потому что ниже у него тоже все было в порядке.

    Твою мать, беззлобно выругалась она, уставившись в пол. Итак, что мы имеем? По утверждению Отражения, женщины уходят в дикие пещеры по собственной воле, следуя некому зову, которого окружающие не слышат. То есть он звучит только в голове. Вне всякого сомнения, их зовет именно убийца. Тот самый, что обитает в пещерах и передвигается в них неуклюже и шумно, как огромная, толстая прямоходящая лягушка. Если честно, большой вопрос, умеет ли это существо вообще разговаривать. И отсюда планомерный вывод - человек ли это вообще? Больше всего настораживает, что Отражение, как и Гонза - оба были полностью уверены, что речь идет о чем-то потустороннем. Наташка уже и сама не знала, во что верить. Такие бабки должны вертеться вокруг этой Ракушки просто чтобы поддерживать ее существование. Одна система спуска наверняка требовала дополнительных научных исследований и специально заказанного оборудования.

    Откуда столько бабла? Невольно задумаешься о мистической подоплеке. К примеру, о существовании философского камня, который легким прикосновением превращает металл в золото.

    Наташка презрительно фыркнула, успев заметить, что в ответ на раздавшийся звук Гонза окончательно окаменел.

    Злится, поди. Еще бы, отхватил от Отражения строгий наказ глаз не спускать, потому как зов в ее сторону может повториться. Наташку 'мужчина не от мира сего' вежливо попросил, когда возникает желание уйти в дикие пещеры - первым делом ставить Гонзу в известность. Наташка о-очень удивилась такой несуразной просьбе и естественно даже не подумала обещать ничего подобного.

    - Стерва, - прокомментировал Гонза ее молчание, сопровождающееся многозначительно приподнятыми бровями.

    - Скрытый извращенец, - немедленно ответила Наташка.

    - Что-о?!

    - Который баб трахает только из чисто меркантильных соображений. Благотворительность там, жалость, перенос внимания. Когда работа, так сказать, обязывает. Бедолага. И удовольствия, поди, не получаешь.

    - Да какое там удовольствие... Как взглянешь на подобную тебе стерву, так и не встаёт.

    - А ты переходи на противоположный фронт и играй в пассиве - там и не надо, чтобы вставало.

    - Поверю на слово. Тебе, наверняка, лучше знать.

    Они злобно уставились друг на друга, с трудом удерживаясь, чтобы от слов не перейти к рукоприкладству и вместо этого возвращая себе самоконтроль. Это у них неплохо получалось. Наташка думала, Отражение увидит, насколько натянуты между ними отношения и найдет ей другую компанию, но мужчина ласково погладил себя по коленке еще раз и сказал Гонзе.

    - Следи. Она слишком слепа и слаба.

    Наташка закатила глаза, потому что расслышала в его голосе подвывания проповедника, уверенного в своей правоте на все сто. И спорить бесполезно.

    Итак, вернемся к нашим тараканам. Вокруг Ракушки бродит свихнувшийся маньяк, а все вокруг уверены, что он не человек. Отличная причина забить на него и ограничится предупреждением потенциальных жертв, не ходите мол, в темный лес, там живет злой волк. Но остается вопрос - как именно он призывает жертв?!

    Разве что просто караулит любого, кто высунет нос в безлюдные пещеры по дурости или по надобности какой, неизвестно. С этого и начнем.

    А может это житель Ракушки, который назначает девушкам свидание в пещерах в виде, так сказать, экстрима?

    Гонза бросил ее возле комнаты. Наташка тихо плюнула ему вслед и пошла полежать. Нужно было подумать, посчитать оставшееся до отъезда время и прикинуть, что она успеет сделать. Через три дня намечена встреча с гуру, а там уже и домой пора. Времени маловато, информации для окончательного вывода по Ракушке и ее деятельности, что финансовой, что психотропной, что сектантской, недостаточно. Наташка сейчас смоется, а потом привезут новых туристов и тогда какая-нибудь другая дура может попереться в пещеры и останется там навсегда. Но и способов на счет раз-два узнать остальное и легко распутать весь клубок загадок, тоже нет. Можно попробовать примазаться к Отражениям, но чутье подсказывало, что таким образом ничего не добьешься - их мозги давно свернуты набекрень бузуном и уверенностью, что мир бездонно глубок. Они же действительно верят в существование нечеловеческих гуру?

    Конечно, есть еще Гонза... но пытаться снова с ним помириться выше Наташкиных сил. Лучше сгнить, уйдя в дикие пещеры. Наташка в этом глубоко уверилась и поэтому остаток дня пыталась воспользоваться последним вариантом - расспросить о происходящих вокруг странностях других аквелей, постоянных жителей Ракушки.

    И снова напрасно потратила время. Проведя весь ужин в словесной пикировке с ничуть не угомонившимся Гонзой, остаток вечера она добила в баре с парочкой местных, которые говорил много, очень много, но все не по делу. В основном, клеились. Но приглашали не дальше своих комнат. Ей богу, если бы это стопроцентно вело к получению нужной информации, Наташка бы задумалась, не отойти ли от принципа не пользоваться своим телом в качестве оплаты. Однако, шансов мало. И еще на заднем фоне постоянно маячил Гонза, который время от времени окидывал внимательным взглядом их столик, но к счастью, не лез. А когда к нему подсела какая-то сияющая белозубой улыбкой девица и, не теряя времени, вцепилась в него, обнимая обеими руками, Наташка вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. Впервые за время своего пребывания в Ракушке почувствовала настоящее удушье. Так испугалась, что быстро распрощалась со своими неудачливыми кавалерами и практически бегом убежала в свою комнату.

    Там Полина налила ей воды и поинтересовалась, все ли в порядке. Наташка, почти не глотая, опрокинула в себя кружку до дна и спросила:

    - Скажи, как ты думаешь - реально прожить всю жизнь так, чтобы ни разу не нуждаться ни в каком козле? Что нужно сделать, чтобы никогда не чувствовать ничего, кроме холодного голоса рассудка? Ни от кого не зависеть? Ведь на самом деле секс при хорошей технике получается куда более качественный, чем трепет влюбленных, но неопытных тел. Почему тогда с рассудком не так и весь годами накопленный опыт элементарно проигрывает гормонам?

    Полина открыла рот и Наташка впилась в нее нетерпеливым взглядом, нервно облизывая губы. Всего немного надежды... Пару невнятных слов, неважно о чем, она по-любому интерпретирует их в свою пользу. Просто звуки человеческой речи, которые можно переварить в высшую феминистическую истину. За пару секунд молчания Наташка непроизвольно придвинулась к соседке так близко, что практически прижалась к ее лицу губами.

    - Выпей лучше еще водички, - наконец, произнесла Полина.

    Ночью в комнате было слишком жарко и Наташка постоянно сбрасывала одеяло, ворочалась и вообще чувствовала себя преотвратно.

    Следующий день выдался ничуть не лучше. Обычный завтрак с кашей и стаканом крепкого сладкого чая под пристальным взглядом сопровождающего и ни единого шанса вызвать кого-нибудь из окружающих аквелей на откровенный разговор. Потом Наташка пыталась найти какие-нибудь сведения в библиотеке, но ничего не обнаружила, кроме Гонзы, который вынужденно уселся возле двери, поступков ее не комментировал, ничего не запрещал, но всем своим видом выказывал, как ему все это опостылело и катилась бы она скорее на поверхность в свою убогую клоаку, подальше от такого чистого и благородного существа, как Гонза.

    А ей впервые не хотелось воевать. Впервые хотелось не ударить в ответ, чтобы понятно донести мысль о том, что она способна за себя постоять, а просто уползти куда-нибудь в нору, чтобы зализать полученные раны. Глубокие и болезненные, как от капкана. Сколько она себя помнила - и тот, что ее бил, и тот, что просто ею пользовался - в каждом случае первым делом ей хотелось просто-напросто заехать им по морде и навсегда забыть об их существовании. Отплатить за обиду. Кстати, что первое, что второе у нее отлично получалось.

    Но не в этот раз.

    Однако Наташку так просто не взять! Она четко придерживалась обычной тактики - издевка, показательный игнор и время от времени тонкий задумчивый комментарий - мысли вслух о несостоятельности мужиков в целом и отдельных их представителей в частности.

    Сразу после ужина Наташка ушла на пляж, где надеялась обнаружить кого-нибудь из компании местной молодежной феи и долго-долго бродила по берегу, поднимаясь на крупные валуны, обходя острые камни, а иногда по колено забредая в воду. Ходила она прямо в босоножках, чтобы не порезать ноги и возвращаясь на берег, вздрагивала от бегущих по коже капель медленной густой воды. Жара не уменьшалась.

    Народ давно остался далеко за спиной, но она шла и шла, пока не забралась в какие-то непролазные дебри - на свалку каменной породы, где даже свету практически не осталось.

    Вся прогулка закончилась на редкость банально.

    - Эй! - донеслось до Наташки. Она оглянулась - Гонза издалека старательно махал рукой. Последний раз, когда она его видела, сопровождающий подошел к компании своих знакомых на берегу почти у входа в жилой сектор, где отдыхает основная масса акевелей, видимо, не ожидая, что ее занесет настолько далеко, а теперь был вынужден ее догонять.

    И хотя не Наташка навязала ему обязанность за собой следить, усложнять ему жизнь не хотелось. Чего уж там, она тоже не самый легкий и приятный в мире человек.

    - Ну чего тебя опять черти туда понесли? - привычно злобно поинтересовался Гонза вместо благодарности, когда она самолично вернулась к нему, избавив от необходимости пробираться по воде. - Чего ты все рыскаешь? Чего вынюхиваешь? Чего тебе на месте не сидится? Да посиди часок спокойно, в конце концов! Как щенок, во все щели нос сует!

    Тут уж Наташка не выдержала.

    - А ты чего на меня взъелся? Что конкретно я тебе сделала? Ты всех журналюг не переносишь? Да и бог с тобой! Но я, лично я, тебя как задела? Мне что, извиниться, что я вашему величеству фактом своего существования не угодила?

    - Пустой треп, - заледенело его лицо.

    - Да ну? А то давай, разберемся разок начистоту, ты мне выскажешь все свои претензии, я пошлю тебя на хрен, зато разок обойдемся без намеков и недоговорок. Так что? - взвилась Наташка. Это, правда, достает - даже когда она настроена жить мирно и не лезет на рожон, он словно специально пытается ее вывести.

    - Выброс нервной энергии, - постановил Гонза, не меняясь в лице. Как будто ему, видите ли, скучно наблюдать и выслушивать весь этот лихорадочный всплеск эмоций.

    - О, да! А вы, мистер чистоплотность - просто верх сдержанности и правильности. Ханжа чертов. Кто ты такой, чтобы меня судить? Ты просто охрененно нудный идеалист-переросток, у которого смелости не хватает сделать что-то против своих принципов окаменевших. Да только беда в том, что низя, а хочется. Слабак! Как тебе такой расклад? Или думаешь, только сам можешь психоанализом заниматься, лениво так вслух резать человека на части и плевать, сколько частей при этом окажется навсегда отрезано? А не пошел бы ты?

    Эффект все-таки был достигнут - Гонза оказался слишком близко, угрожающе нависая сверху и Наташка на миг подумала, не перегнула ли палку. Сегодня на нем была светлая рубашка с коротким рукавом и под тканью очень сильно, практически на расстоянии ощутимо, билось сердце.

    А, херли переживать! Пусть только попробует руку поднять! Наташка прекрасно помнит, где у них слабое место и отлично умеет целиться. Особенно с такого близкого расстояния.

    - Хочешь сказать, среди твоих побуждений присутствовало хотя бы одно со знаком плюс? Может ты действительно пришла сюда, чтобы увидеть подругу свою? Побеспокоилась о ее судьбе? - Гонза стер с лица эту раздражающую гримасу превосходства, но голос повышать не стал. Моралист хренов. - Скажи мне честно, раз уж ты у нас нынче хочешь откровенности - почему ты сюда приехала?

    Наташка опустила глаза и промолчала. По странному стечению обстоятельств она не могла сейчас точно вспомнить, как себе объясняла необходимость зарыться под землю в Ракушку. Амбиции играли? Да играли, конечно, но если честно, куда проще было найти другие способы попасть в топ скандальных новостей. Да их просто пруд пруди!

    Что же она все еще делает здесь? Ведь материала уже достаточно - реальное убийство и бродящий по пещерам маньяк. Что еще ей надо?

    - Может я и ханжа, и идеалист, но зато точно знаю, что ищу. А ты как безумный мячик прыгаешь - то ли золота тебе подавай, то ли фанфар громогласных, то ли свободы. Отражения, конечно, считают, что все приезжающие хотят одного и того же, и теряются в выборе, но они просто не знают таких людей как ты.

    - А ты знаешь? - привычно огрызнулась Наташка, выстраивая разбегающиеся мысли в прежний порядок. Удивительно, но ей не хотелось возвращаться на работу и устраивать сенсацию из смерти этой несчастной девчонки. Не хотелось описывать самыми жуткими словами собственный опыт, когда сидишь в ловушке - каменном мешке, а над головой раздается мокрое: - шлёп... Не хотелось делать из своего страха шоу.

    - Да хватит мне уже мозг выносить!

    - И кто это мне говорит? Любитель бузуна и несчастных баб?

    Наташка развернулась и направилась к общему пляжу. Похоже, бесполезно. Существуют такие люди, которые просто не могут ни с кем уживаться. Настоящего расиста не переубедишь, что неважно, какого мы цвета, все равно все рано или поздно сдохнем и станем одинаковым прахом. По роду своей деятельности Наташка сталкивалась, конечно, с такими наглухо ограниченными людьми, националисты, к примеру, которые вменяемую беседу в принципе вести не могли, потому что любой вопрос о более подробном раскрытии своего мировоззрения воспринимали в штыки, а любое высказанное вслух сомнение - как насмешку и открытый вызов.

    Гонза от них мало чем отличался.

    ***

    К вечеру она устала так сильно, что после ужина сразу ушла в комнату, завалилась и апатично уставилась в стену. Сегодня она окончательно убедилась, что гостеприимство местных весьма и весьма избирательно - ни один из них и пальцем не шевельнул, чтобы на самом деле помочь ей найти девчонку, только врали что-то несуразное или просто уходили от темы.

    Ладно, вскоре встреча с гуру и вполне вероятно она даст последние кусочки общей картины устройства Ракушки. Наташка посмотрит на этих самых гуру и точно решит, стоило ли оно того.

    Полина принесла откуда-то утюг и весь вечер гладила вещи, свои и Наташкины, часть из которых она предварительно постирала. Даже неудобно стало, из-за всей этой беготни Наташка начисто забыла, что периодически нужно следить за вещами.

    - Мне не сложно, - пожала плечами Полина, но Наташке все равно было неудобно. Она любила знать, что справляется со всем сама. И неплохо справляется!

    Сны в Ракушке всегда снились обрывочные, и при этом не пойми о чем.

    После проведенных в ловушке ночей Наташке часто снились внутренности пещеры и ей всегда казалось, что она оказалась в кишках огромного окаменевшего животного, которого неумолимое время поймало в западню. И если оно оживет, оживут и внутренности - стены мелко дрогнут и по ним побежит горячая кровь, пол затрясется и издалека донесется гул огромного бьющегося сердца.

    И в этот раз они видела пещеры, как будто спускалась с огромной горы на санках с очень крутого спуска. В лицо хлестал ветер и уши закладывало от безумной скорости. Огромный спуск, но очень ровное скольжение в полную густую темноту, притаившуюся далеко у подножья. А там, внизу, ее ждало нечто... нечто чудесное.

    Наташка распахнула глаза, судорожно глотнув воздуха и поняла, что должна пойти и убедиться, что оно действительно там... Что оно ее ждет.

    Оно покажет ей, как прекрасна вечность. Как она бесконечна, немыслима, непостижима.

    Как она желанна.

    Тонкой струйкой пробивалась мысль, что все это как-то подозрительно, но Наташка старалась не обращать на нее внимание. Она быстро оделась. Машинально, даже не обращая внимания, годится ли одежда для предстоящей прогулки, не вывернута ли она наизнанку и вообще принадлежит ли ей или Полине. Все это было неважным. Однако при всем при этом Наташка одевалась очень-очень тихо, чтобы никто не проснулся и вздумал помешать, встав на дороге.

    Наташка дернула дверь и вышла в коридор. Откуда-то тянуло прохладным сквозняком, а стена отсвечивалась зеленым отблеском, мерцающим и таинственным, как туман в старых фильмах ужасов.

    Уши забивал еле слышный шепот.

    В мире, кроме телесных радостей и чисто человеческих потребностей и удовольствий, всех как один сомнительных, существует нечто большее. Но для этого нужно освободиться от него... от тела, от якоря, крепко удерживающего тебя на одном месте, не пускающего обрести свободу и уйти в дальнее бесконечное плавание.

    Но если найти его, свой якорь, - увидеть его - тогда можно сделать так, чтобы он больше тебе не мешал. Не держал на одном месте.

    Откровение бурлило как закипающая в кастрюле жидкость, окатывая волнами такой мощности, что из-за гула ничего не слышалось - ни окружающих звуков, ни своих собственных шагов. Только что-то неприятно-острое, вызывающее диссонанс. Еле слышимая расплывчатая мысль неожиданно обрела кратковременную силу и выдала новое слово. Гонза.

    Наташка повернула голову, как охотничья собака, развернулась в противоположную сторону и очень быстро последовала за этим словом.

    Вечность. И плавание... свободное плавание в таком разном, непостижимом и бесконечно прекрасном океане живого и бессмертного.

    И...

    Гонза.

    Она со всей силы навалилась на знакомую дверь, отбивая себе плечо и не заботясь ни о чем другом, кроме раздирающих голову откровений, сминающих весь жизненный опыт, как сапог сминает новорожденную травку. И сейчас голову разламывало так сильно, будто на самом деле сдавливало тисками.

    Голос подать не получалось, она гулко ударилась в дверь лбом, отчего давление уменьшилось и Наташке полегчало. Похоже, голова все-таки не взорвется.

    Будет забавно, если у него внутри баба - успела она усмехнуться и давление снова вернулось.

    Перед глазами стояло озеро - безмятежная, спокойная, тихая, чудная вечность.

    - Ты что тут...

    - Тело - якорь, который заставляет нас оставаться на месте, - заявила Наташка шепотом не в силах бороться желанием немедленно поделиться с ним этим откровением. Он должен знать!

    Ее закачало, она почти увидела ее - железную цепь, которая приковывает ко дну. В крупных звеньях запутались водоросли, покачиваясь в воде как огромные то ли плавники, то ли крылья. Между зубов вонзилось что-то холодное, Наташка их сжала и почувствовала скрежет зубов о металл.

    - Пей.

    В горло полилось что-то соленое и острое. И одновременно безвкусное, потому что здесь все безвкусное, здесь только тело чувствует отголосок того разнообразия, которое ждет там, впереди - вода любая, вода всякая...

    - Мы все вынуждены сидеть на дне, - проговорила Наташка, когда кружка убралась. Тишина.

    - Почему ты молчишь?

    - Держись, - она вдруг оказалась в горизонтальном положении и увидела его лицо, перекрывающее обзор. А сверху проступал потолок. Нет, лежать на кровати не то же самое, что покачиваться на волнах, когда впереди неизведанное.

    - Ты тоже пытался забыть, что прикован?

    Гонза наклонился, сжал ее щеки и осторожно повернул голову из стороны в сторону, оценивающе заглядывая в глаза. Потом на лоб легла мокрая тряпка, с которой по вискам потекли холодные капли.

    - Легче? - спросил он минуту спустя, отпуская.

    Наташка апатично смотрела на него и видела за его глазами спрятанное море. Неудачная маскировка. Да и зачем? Разве могло быть что-то прекраснее?

    - Ты пытался когда-нибудь забыть, что прикован ко дну? - спросила она.

    Похоже, теперь он воспринял ее вопрос гораздо серьезней, ну или, по крайней мере, ответил.

    - Мы тут все пытаемся об этом забыть.

    - Тогда ты знаешь, что мне нужно идти.

    - Нет, ты никуда не пойдешь.

    - Мне тесно здесь, - она поежилась, - давит... Все давит...

    - Ты, наконец, осознала, что над головой сотни тон камня? - усмехнулся Гонза.

    - Нет, - она поморщилась, недовольная его недогадливостью. - На поверхности тоже давит. Иногда мне нечем дышать, настолько много в воздухе чужого. Горя, страха, алчности... Мы никогда не переставали быть животными. И не перестанем. Просто хорошо мимикрируем. Но я этого обычно не чувствую. Кажется, обычно я просто не знаю, отчего иногда хочется сойти с ума, чтобы никогда больше не приходилось возвращаться в большой мир. Я этого не чувствую, правда?

    Он немного помолчал.

    - Да, - нехотя признался и она не поняла, почему это признание далось ему так тяжело. - Похоже, ты действительно... Мы не можем уйти от себя, потому что тогда это будем уже не мы, а другие существа с нашим прошлым, для них бесполезным и ненужным. Мы сами строим свой мир, свой социум, правила поведения, опирающиеся на инстинкты, но какие-никакие вменяемые... Ищем то, что на самом деле нам не нужно. Слишком зажрались, слишком много времени остается на безделье. На пустые размышления. Ты что, ждешь четкого и единственно верного ответа? Правила, как следует поступить, чтобы взять и стать абсолютно счастливой?

    Она кивнула.

    - Конечно же, его нет. Не так просто.

    - У тебя нет?

    - Нет.

    - Я знаю, где есть.

    - Вижу, - он невесело усмехнулся.

    - Почему тогда ты меня не пускаешь туда? Не даешь оторваться и увидеть, что за горизонтом?

    Он неожиданно лег рядом, опираясь на локоть и осторожно вытягиваясь слева от Наташки.

    - Нельзя уходить так быстро.

    - Нельзя?

    - Нельзя. Если отрываться от якоря одним рывком, вырвешь его с плотью и истечешь кровью. Правда, не заметишь, скорее всего, и некоторое время будешь плыть свободной. Но потом все равно смерть. Ты думаешь, что тебе покажут легкий путь, но это вранье - легких путей не бывает.

    Она давно не слышала его голос таким спокойным. Таким понимающим и поддерживающим.

    - Почему мы соримся? - спросила Наташка, так и продолжая смотреть в потолок.

    - Ты ведь видела - свободно плавать можно только в одиночестве.

    - Неправда, - неуверенно сообщила Наташка.

    - А что ты видела?

    Она глубоко вздохнула. Как можно передать словами, что она видела? Видела свою тюрьму. Свой крошечный пятачок воды в гуще таких же привязанных к месту существ. Разноцветную мечту вдалеке и зовущий смех, который уверял, что она не как все. Что она сможет оторваться и уплыть в бесконечность. А может не просто уплыть, а улететь. И что там, далеко за горизонтом, ну или местом, которое исполняет роль горизонта другая система жизни. Без привязи.

    И все же что-то было не так?

    - Ты врешь, - слабо повторила Наташка, но доказательств его вранья привести не смогла.

    Но что-то не так.

    - Я часто разочаровываю женщин.

    - Ты прекрасен, - совершенно серьезно заявила Наташка. От неожиданности Гонза сильно закашлялся и не успокаивался минут пять.

    - Охренеть, как тебя клинит.

    - Ты просто слаб.

    - Еще лучше!

    - Я знаю о тебе правду, - Наташка повернула голову и на миг прикрыла глаза от его дыхания. Такая изысканная ласка, легкое дыхание на раздраженной коже... - Я видела ее всего секунду, когда ты открыл дверь...

    - Чего ты там видела...

    Наташка как не слышала попытки ее перебить.

    - Ты себя боишься и не отпускаешь. Той части, которая под вывеской 'Долг'. Она для тебя слишком тяжелая. Ты поэтому и меня боишься, потому что на самом деле ничем от меня не отличаешься, - прошептала она и наконец, отключилась.

    14

    Утро после 'телепатического общения с пещерными духами', а скорее после вызванных непонятным источником слуховых галлюцинаций оказалось совсем таким же, как с похмелья: чугунная тяжесть в ногах, едкое жжение в животе и пустая голова. Так сразу осознать вчерашнее и главное, свое собственное поведение оказалось невозможно. Наташка открыла глаза - потолок комнаты ничем не отличался от того зеленоватого, который высился над ее кроватью, разве что освещение непривычно яркое, совсем дневное.

    Она провела рукой по простыне, на которой лежала и не ощутила ни малейшего дискомфорта, который появлялся каждый раз при попытке расслабиться в любом месте за пределами собственной квартиры. Тогда, видимо из-за нарушенного ночью иммунитета и ослабевшей брони в Наташкину голову пришла одна удивительная мысль. Она хотела остаться в этой кровати. Не одной. Она хотела оказаться тут вместе с хозяином комнаты и чтобы сверху нависал не потолок, а его взволнованное лицо и придавливало к кровати не одеяло, а его тело.

    Она хотела его в самом примитивном смысле этого слова.

    И даже сил сопротивляться воображению не осталось. Все, что удалось сделать Наташке - так это сесть на кровати и осторожно спустить ноги на пол.

    Дверь распахнулась от толчка и в комнату вошел Гонза с подносом в руках. Наташкин взгляд тут же прилепился к его лицу. Гонза выглядел отлично - выспавшийся, свежий и бодрый. Он успел побриться и где-то раскопать идеально выглаженную футболку, что смотрелось странно благодаря тому, что футболка была дешевой и ношеной. Наташку всегда бесила необходимость выглаживать ткань, особенно те труднодоступные места, которые выглаживать все равно что подковать блоху, и она не могла понять, с какого перепугу кто-то станет тратить столько времени и сил на приведение в порядок того, что изначально привести в приличный вид невозможно.

    Гонза, однако, такими вопросами не заморачивался. Поднос, на котором стояли две большие кружки, сахарница и накрытое салфеткой блюдце с бутербродами он нес так торжественно, будто собирался вручить Наташке, как медаль герою, с максимальными почестями.

    При виде Наташки Гонза остановился и широко улыбнулся.

    - Подумать только! Сто лет не приносил женщине завтрак в постель, - сообщил Гонза, отворачиваясь и пристраивая поднос на небольшой столик.

    Его коротко стриженый затылок выражал не меньше восторга, чем лицо.

    'Вот и все, - обреченно подумала Наташка. - Вот и влипла'...

    Больше всего пугало чувство единения, осевшее на кожу после их ночного разговора, как морская соль оседает после купания в соленой воде. Обманчивое чувство, которое грозит вылиться в сплошные неприятности.

    - Колбасу не завезли, поэтому бутерброды с сыром. - Гонза жестом фокусника сдернул с тарелки голубую салфетку. - Тададам! Ну чего ждешь? Вставай уже. В постель - это не значит, что надо крошить хлебом на простыни.

    - Гонза, - Наташка встала на ноги и выпрямилась. - У тебя есть женщина?

    Он тут же замер, осторожно опуская салфетку обратно.

    - Какая?

    Наташке захотелось ему врезать. То ли за отсутствующий вид, который он принял, то ли за собственную боль, накатившую, когда его лицо растеряло безмятежность и озорство, становясь прежней маской.

    - Женщина, с которой ты спишь, - упрямо процедила Наташка сквозь зубы.

    - Да, - без промедления ответил Гонза, вытягиваясь напротив. Так они и стояли - прямые, с вздернутыми подбородками и крепко сжатыми губами.

    - Одна?

    - Да.

    - Почему я ее не видела?

    - Она приходит тогда, когда нам обоим хочется встретиться.

    Наташка медленно выдохнула, отворачиваясь. Неужели она и правда считала, что между ними возможна какая-то связь?

    - Очень удобно, правда? - привычка удерживать в голосе изрядную долю сарказма, к счастью, не подвела. - Все современные мачо предпочитают такой тип отношений - захотелось, встретились, пообщались, разбежались в стороны. Простое удовлетворение естественных потребностей. Никаких тебе обязательств, никаких привязанностей, чужих проблем и радостей. Модно и комфортно.

    - Нас обоих это устраивает. Я не скрывал, что ничего большего не планируется. Да ей и самой больше ничего не нужно.

    - Ну конечно, ты же у нас честен до зубовного скрежета. Наверняка все сразу расставил по местам! И конечно выбрал себе полную дуру, которая готова и на объедки бросаться, только бы не одной.

    Наташке даже стало ее жалко. Сколько она навидалась таких неуверенных в себе слабых баб (слово женщина к ним неприменимо), которые судорожно держались за какого-нибудь морального садюгу, свято веря, что лучше такой мужик, чем вообще никакого. Которые ради ласкового слова горы свернут. И навидалась не меньше тех, которые, прибитые телевизионной свободой отношений рады хотя бы тому, что мужик готов встретиться с ними больше одного раза, пусть и без намека на серьезные отношения.

    И все равно каждая из них верила, что однажды ее герой передумает и поймет, что семья, где она станет его женой и есть единственное настоящее счастье.

    - А ты, конечно, иная, - с пониманием кивнул Гонза.

    Наташка зло вскинулась. Ей всегда хотелось быть иной, дай ей хоть кто-нибудь такую возможность! Конечно, большинство людей считает, что это все отмазки и желающий вести себя безупречно всегда найдет способ вести себя безупречно, даже под дулом пистолета, потому что лучше сдохнуть, чем отречься от своих убеждений, но Наташка не была святой - она осознавала пределы своих душевных возможностей. Невозможно вечно подставлять другую щеку. Это слишком больно и совершенно бесполезно.

    - А ты, конечно, знаешь, какая я, - сказала она вместо этого.

    - Конечно. Чего тут знать? Женский пол предсказуем. Узнал одну - считай, знаком со всеми. Вы все одинаковые. Пожалуй, этому стоит учить в начальной школе.

    - Ну, завелся!

    - А ты к тому же слышишь зов.

    - И что?

    Гонза зло растянул губы.

    - Как можно серьезно воспринимать того, кто тупо жаждет хлеба и зрелищ? Набитого живота, телесного ублажения, в общем, халявной поездки в райские кущи?

    - Прекрати говорить загадками! И хватит сравнивать меня со всеми остальными!

    - Правда? - его брови дрогнули. - Позволь сообщить тебе кое-что потрясающее. Ты - такая же, как все остальные. И когда Гуру тебя позовет, ты пойдешь за ним, как на поводке. Как вы все ходите!

    Наташка не понимала, о чем он говорит, но считала необходимым немедленно возразить.

     - А если нет?

    - О... - неожиданно Гонза протянул к ней руку и расчетливым жестом коснулся щеки. Его голос звучал очень нежно. - Тогда я признаю, что ни черта в устройстве нашего мира не понимаю.

    - Признаешь, что туп как пробка?

    - Легко. - Однако усмешка с его лица тут же исчезла и он отдернул руку. - Только забудь. Тебе слабо.

    - Знаешь что? - Наташка внезапно успокоилась. - Мне вдруг жутко захотелось это сделать! Знаешь, зачем? Только для того, чтобы потом красиво послать тебя в глубину веков! Чисто чтобы насладиться видом того, как ты обламываешься! Чтобы всласть позлорадствовать!

    - Ну так сделай это! - вызывающе, но удивительно тихо ответил Гонза.

    Наташка тяжело дышала, прикидывая, как бы еще его опустить. Осадить жестоко и бессмысленно, одернуть, как надоевшего прилипчивого щенка. Нечасто у нее возникало желание сделать живому существу больно, потому что ей было на всех плевать. Но сейчас ей этого хотелось и появившаяся зависимость пугала ее до смерти.

    В ее жизни не было людей, которые нуждались в ее привязанности.

    К счастью, в этот момент в дверь осторожно постучали.

    - Да! - недовольно крикнул Гонза, отворачиваясь.

    В дверную щель просунулась голова Рафы, он окинул их изучающим взглядом, но остался серьезным.

    - Тебе записка сверху. Звонил Павел Константинович.

    Гонза отшатнулся в сторону, моментально забыв про Наташку, очередную перепалку, всех на свете одинаковых баб и поднос с остывающим кофе.

    - Что-то случилось?

    Рафа пожал плечами и протянул листок. Чтобы никто не подумал, что ее терзает любопытство (хотя она терзало Наташку так сильно, что зудели кости), она отошла подальше и села к столику. Надо же позавтракать! Негоже портить желудок, он не виноват, что ты любительница нервотрепки и ненормальных мужчин.

    - Присмотришь за моей? - заговорил Гонза минут через пять, так и не отрывая взгляда от записки. - Вернусь к приходу Гуру.

    - Конечно, - Рафа покивал, косясь на Наташку. Он упрямо жевала бутерброд и молчала.

    Гонза выхватил из кучи одежды рюкзак и сразу ушел.

    ***

    В присмотре Наташка больше не нуждалась, по крайней мере, днем, когда бодрствовала, к счастью, Рафа считал так же, в чем она вскоре убедилась - через часик Рафа забыл, что таскает ее за собой и ушел куда-то в сопровождении парочки хмурых аквелей.

    Наташка тут же замедлила шаг и отстала.

    Время шло. Через пару дней явится Гуру, а потом пора возвращаться домой. Убираться подальше от человека, возле которого находится все равно, что добровольно обнимать колючего ежа.

    Но что он имел в виду, когда упоминал Зов гуру? Этот вопрос требовал немедленного ответа.

    Наташка, недолго думая, отправилась к единственному вероятному источнику информации - мужчине, которого местные считали Отражением, что бы эта ересь ни значила.

    Наташка была зла. Ее достали тайны. Одно дело - когда новоявленная голожопая звезда эстрады скрывает рожденного в четырнадцать лет внебрачного ребенка, проживающего у бабки в деревне и совсем другое - когда сознательно умалчивается о существовании серийного убийцы и вместо объяснений обладающие знаниями исторгают одни только многозначительные намеки не пойми на что.

    Она была зла, поэтому стучала в дверь очень сильно. Хозяин вышел встретить ее лично.

    - Вы меня ждали? - поинтересовалась Наташка, потому что по всем киношным канонам мудрец каждому появившемуся гостю непременно заявляет: 'Я предвидел твой приход. Я тебя ждал'.

    Однако мужчина смущено пожал плечами. Наташке показалось, его оторвали от какого-то важного занятия, но ей было наплевать, потому что терпение заканчивалось.

    'Как все', заявил Гонза и она собиралась выяснить, какие же они, все?

    - Я хочу знать, что такое зов, почему я к нему предрасположена и что это все значит!

    Мужчина вернулся в комнату и опасливо присел на краешек собственной кровати, как будто не к нему, а он сам пришел в гости.

    Наташке еще много чего хотелось сказать, но она сдержалась. По сути, он ей ничего не должен. Главное, чтобы он не успел этого вспомнить, так что пусть начнет отвечать, а дальше уж она постарается вытянуть побольше информации.

    - Очень страшно знать, что однажды умрешь, - неожиданно сообщил господин Отражение.

    Наташка изумленно на него уставилась, но промолчала. Пусть говорит, раз начал, а в сути сказанного она покопается позже.

    - Пока ты об этом не думаешь, ты не испытываешь страха. Но каждый из нас понимает, что однажды умрет. Неважно, сколько денег ты заработал, насколько ты известен, сколько добра или зла сделал людям. Ты умрешь. И если задумать об этом - о безысходности, неизвестности и возможно окончательном угасании разума, становится очень страшно. Что случится? Ты заснешь и не проснешься? Будешь видеть сны? Или перестанешь существовать? Как это, совсем ни о чем не думать? А исчезнуть? Разве можно совсем исчезнуть? Что значит - не существовать? Жить, постоянно думая о неизбежности смерти страшно. Ты согласна?..

    Наташка кивнула. Она не хотела представлять себе смерть.

    - Для живого существа естественно игнорировать мысли о неизбежном конце, потому что иначе оно болеет, страдает и быстро сдает. Поэтому мы не думаем и этот запрет изначальный, на уровне инстинкта.

    - Да, - кивнула Наташка, старательно пользуясь своим изначальным запретом и игнорируя ненужные мысли.

    - Гуру умеют нейтрализовывать этот страх. Как и любой другой. Они учат нас жить так, чтобы мы не боялись смерти, потому что она не страшна, а прекрасна. А когда убран главный страх, все другие легко контролируются. И это не просто какое-нибудь внушение, принуждение верить без доказательств, они действительно полностью убирают страхи. Тебе, наверное, это кажется неважным, ну нет страха и ладно... Но на самом деле судьба человека меняется. Все становится другим, как будто однотонное приобретает краски. Жизнь видится другой. Больше ничего не мешает им чувствовать себя счастливыми.

    - Дальше, - кивнула Наташка через пару минут. Она никогда не чувствовала себя счастливой. Ни разу за все свои двадцать четыре с половиной.

    - Гуру учат нас расставаться со своими страхами очень медленно, с помощью их подсказок, но самостоятельно. Учат смотреть вокруг под другим углом и видеть новое. Но они могут и иначе...

    Вот теперь дело шло к самому интересному, Наташка все свои сбережения была готова поставить на кон!

    - Гуру могут увести человека за собой и показать конечный результат, дать человеку пожить без страха несколько дней. Они сами выбирают, кого взять. Обычно они приглашают с самых неверующих, тех, кто не способен приложить достаточно усилий, чтобы избавиться от страха самостоятельно. Они выбирают и показывают, что все реальность - страха действительно нет. Тогда человек понимает, чего ищет.

    - Это зов?

    - Зов - это личное приглашение гуру, который ведет тебя за собой.

    - Разве это плохо? - спросила Наташка, вспоминая, с каким презрением отзывался о зове Гонза.

    - Это хорошо, - покладисто ответил мужчина и эта покладистость показалась слишком подозрительной - будто от сознательно чего-то не договаривал.

    - Почему тогда... - Наташка не придумала, как задать вопрос, не оголяя своих с Гонзой отношений. Как лучше спросить? Почему Гонзу бесит, что она способна услышать зов?

    - Подождите, - она вдруг опомнилась и разозлилась заного. Нет, хватит уже, хрен с ним, с сопровождающим, из-за него Наташка только что чуть не проморгала самого главного. Совсем мозги без солнца заплесневели! Возможно, он этого и добивается - отвлечь внимание? Принять, так сказать, огонь на себя.

    - Хотите сказать, что меня... что в пещерах бродит именно гуру? И что он зовет... женщин, а потом убивает?

    Отражение долго смотрело ей в глаза.

    - Гуру просто показывают жизнь без страха. Они никогда не убивают. Но... ты права!

    - Объясните, - почти приказала Наташка.

    - Существо, которое бродит по пещерам, когда-то было одним из Гуру. Теперь оно проклято и не способно помогать. Да и не считает нужным. Так что вы правы - Оно несет смерть.

    15

    Несет смерть...

    Сказанное господином Отражением звучало в ушах, зудя, как прилипчивый комар, все время, пока Наташка шла в спортивный зал с тренажерами. Нервы гудели. Когда нападаешь на след, испытываешь подъем духа и вырабатываешь слишком много энергии, которую некуда деть, от нее следует избавляться как можно быстрей. Методов известно множество.

    Секс ей не светил. Близость незнакомого потного тела и последующее легкое ощущение гадливости - слишком большая цена за полученное мимолетное удовольствие (и это еще повезет, если полученное). Тем более, что наверняка начнешь представлять совсем другое тело. Чье-то вполне знакомое...

    Даже думать об этом не смей!

    На машине тоже не погоняешь, потому что машин под землей нет, но зато в спортзале имеются велотренажеры.

    Наташка ураганом ворвалась в длинное помещение, стены которого были завешены сеткой, похожей на рыболовную, молча прошла в угол, забралась на тот тренажер, что стоял напротив стены, включила стандартные настройки и принялась крутить педали, уставившись на приклеенные к стене фотообои зеленой долины и серых гор.

    Ей нужно было серьезно подумать.

    Но прежде стряхнуть лишнее. Лишний груз, мешающий тащить на спине рюкзак. Лишнюю лапшу с ушей. Лишнюю грязь с ботинок, замедляющих шаг.

    Итак, прочь все эти нелепые намеки про сверхъестественное. Все гораздо проще.

    Сектанты обзавелись учением и построили себе подземное убежище. Особенности этого убежища таковы, что вокруг находятся пещеры, в которых легко заблудиться и погибнуть.

    Среди сектантов есть совсем больной человек, который убивает женщин. Заманивает как-то в пещеры, где оставляет тела. Пока неизвестно, как именно убивает, учитывая состояния тела, но варианты можно придумать даже наспех. К примеру, место, где сквозь щели в земной породе выделяется подземный газ, которым легко отравиться. Чем не теория?

    Есть сектанты, есть убийца. Все просто.

    Есть гуру - какие-то ряженые, играющие роль святых. Вперед! Пусть играют.

    А остальное? Наташка завертела педалями еще быстрей.

    Остальное все ерунда. Ей примерещилось нечеловеческое существо в пещерах, потому что она была больна. Жар. Температура. Шок.

    В ночь, когда она пришла к Гонзе, ей тоже что-то мерещилось. Почему? Тоже проще простого - неизвестно, что в Ракушке подмешивают в еду, учитывая, что бузун раздается совершено свободно и никто этим не заморачивается. Аквели считают, даже для детей он безопасен. Неизвестно, как на самом деле они вербуют взрослых, но вариант подспудного влияния на психику с помощью психоактивных веществ вполне допустим.

    Вот так все просто.

    Наташка остановилась, когда по лбу стекал пот, а руки и ноги дрожали от напряжения.

    Вот так все становится просто, если закрыть глаза на разные намеки и байки.

    Кстати, байки-то пригодятся! Писать их легко, читатель их уважает, почему не прихватить парочку?

    Наташка слезла с тренажера, убедилась, что ноги держат и улыбнулась.

    Самое время припомнить, что не она одна такая любопытная, а взаимовыгодный обмен информацией один из самых эффективных методов узнавать новое.