Те же и Теркельтауб с семейством.
Теркельтауб. Можно к вам?
Бакфиш. Извольте!
Ламтерншисер. С удовольствием!
Менахем-Мендл. С преудовольствием!
Новый пассажир начинает располагаться с семьей и багажом. Воцаряется шум, толкотня, суета. Один кричит: «Обедать, мама, обедать!» Другой: «Пить!» Мать щелкает орешки и кормит ими меньшого; на коленях у нее грудной ребенок. Старшие спорят из-за места у окна, отталкивают друг друга локтями. Отец, не скупясь, раздает пощечины, тумаки и подзатыльники.
Бакфиш (про себя). Отец такого семейства мог бы уж наверно застраховаться. (Громко.) Трудно с ребятами в дороге?
Ламтерншисер (про себя). Подходящий субъект для страхования, с детьми!.. (Громко.) В дороге с ребятами нелегко?
Менахем-Мендл (про себя). Может быть, этот заштрафовался бы от смерти? (Громко.) Тяжеловато, небось, с детишками в пути?
Теркельтауб. Тяжело! Прямо – смерть!
Бакфиш. Как будто они у вас слабенькие.
Ламтерншисер. Бережете их?
Менахем-Мендл. Береженные они у вас?
Теркельтауб (дает старшему тумак, чтобы он отошел от окна). Как не беречь – все дороги!
Бакфиш. Хорошие у вас дети.
Ламтерншисер. Удачные, понимаете. Не сглазить бы.
Менахем-Мендл. Удачные, не сглазить бы.
Теркельтауб. Ничего. Учатся очень хорошо. Хорошо воспитаны. Воспитание – это главное! (Подзывает старшего.) Абраша, поди-ка сюда! Дай этому дяде руку! Ну, Абраша!
Абраша не обнаруживает желания здороваться и получает затрещину.
Видите вон того бутуза? (Указывает на другого.) Ох и голова! Ученый, уверяю вас! Но озорной. Ох и озорной! Порассуждайте с ним… Он вас в лепешку превратит… А того мурзатого мальчугана видите? Умница, каких мало! Мать ни во что не ставит. Только меня и побаивается. То есть, они бы и меня не слушались, но у меня имеется плетка, я их деру! Да еще как деру!.. Детей, знаете ли, надо учить, то есть воспитывать. Воспитание – это главное. Видите того карапуза, которого мать орешками кормит? Язычок! Ему еще и четырех лет не исполнилось, а говорит все, буквально все, как взрослый! Давидка! Поди-ка сюда! Давидка!
Карапуз не желает уходить от мамаши, оборачивается в сторону отца.
Скажи мне, Давидка, как тебя зовут?
Давидка отвечает: «Те-те-те».
Давидка, попроси у мамы варенья!
Давидка оборачивается к мамаше: «Те-те-те».
Ну, что вы скажете? Каждое слово выговаривает, как взрослый!
Бакфиш (в восторге). При таких детях нужны и достатки хорошие.
Ламтерншисер. Надо, понимаете, хорошенько позаботиться.
Менахем-Мендл. Хорошенько позаботиться.
Теркельтауб. И еще как! Видите седые волосы? (Указывает на свою седую бороду.) А ведь еще и пятнадцати лет после свадьбы не прошло.
Бакфиш (качает головой). Ай-ай-ай!
Ламтерншисер. Такая команда, не сглазить бы!
Менахем-Мендл. Не сглазить бы, такая команда!
Теркельтауб. Содержать, одевать, обувать, учить, воспитывать! Воспитание – это главное! То есть, я, вообще говоря, не жалуюсь. У меня, слава богу, очень приличная должность, свои несколько тысяч рублей я вырабатываю этими десятью пальцами (показывает пальцы). Но когда я смотрю на свою семейку, – не сглазить бы, – и приходит мне в голову, что вдруг, упаси бог, мало ли что случается… Понимаете? Пока голова служит и руки работают… Понимаете?
Бакфиш. О, мы это прекрасно понимаем! Мы тоже люди семейные. Мы знаем, что значит растить детей.
Ламтерншисер. Обеспечить детей, понимаете, это серьезное дело!
Менахем-Мендл. Великое дело – детей обеспечить!
Теркельтауб. Я о том и говорю и своей жене и кому попало! Куда ни приду, я твержу одно и то же: что бы стали делать такие люди, как мы, люди среднего достатка, если бы нельзя было…
Бакфиш (перебивает). Застраховаться?
Ламтерншисер. Застраховаться на случай смерти?
Менахем-Мендл. Заштрафоваться от смерти?
Теркельтауб (оживившись). Я вижу, что вы все это прекрасно понимаете и все готовы сделать это дело. Могу вам сказать – да умножатся ваши силы! Вы творите доброе дело!
Бакфиш (очень оживленно). Мы сделаем то, что нам велит наш долг!
Ламтерншисер. Что нам совесть, понимаете, приказывает!
Менахем-Мендл. По закону справедливости мы это делаем!
Теркельтауб. Да поможет вам бог, как вы сами себе желаете, да продлятся ваши годы, пусть господь вас обрадует так же, как вы обрадовали меня, и жену, и детей! Они, бедные, ждут не дождутся этого: ведь я их единственный кормилец! (Достает портфель.) Сколько вы думаете сделать? То есть, на какую сумму, примерно?
Бакфиш (берется за портфель). Как мы можем знать, на какую сумму?
Ламтерншисер (берется за портфель). Разве мы, понимаете, можем вам указывать?
Менахем-Мендл. Разве это мы должны вам указывать?
Теркельтауб (ошеломлен). Что значит вы – мне? Ведь я хочу вас…
Бакфиш (вне себя). Вы нам хотите устроить эту музыку?
Ламтерншисер. Вы нас хотите застраховать на случай смерти?
Менахем-Мендл. Заштрафовать от смерти вы хотите? Нас?
Теркельтауб. А что же? Вы – меня? Разве вы тоже агенты?
Бакфиш. Ха-ха-ха! Понятно, агенты. А вы?
Ламтерншисер. Агенты, понимаете! А вы кто такой?
Менахем-Мендл. Да еще какие агенты! Ну, а вы?
Теркельтауб (элегантно). Лазарь Константинович Теркельтауб, генерал-инспектор и агент-организатор общества «Урбен».
Бакфиш (элегантно). Аким Исакович Бакфиш, инспектор-организатор общества «Нью-Йорк».
Ламтерншисер (элегантно). Марк Моисеевич Ламтерншисер, окружной агент-аквизитор, понимаете, общества «Эквитебель». (Смотрит на Менахем-Менделя свысока.)
Менахем-Мендл (элегантно). А я – Менахем-Мендл Яхнегоз, суп-агент общества «Якорь».
Все пожимают друг другу руки и обмениваются визитными карточками, один только Менахем-Мендл ищет у себя в карманах.
У-ва! Нет еще у меня карточек! Нету!
Теркельтауб (вздыхает). Тяжелый хлеб, а?
Бакфиш (вздыхает). Ох, и не говорите! Ездишь, разнюхиваешь, все думаешь, авось…
Ламтерншисер (смотрит свысока на Менахем-Менделя). Вы понимаете? Было бы, может быть, не так уж плохо, если бы не было так много агентов. Понимаете, конкуренция…
Менахем-Мендл. Что там конкуренция-шменция? Скажите попросту, по-еврейски: дело дрянь, лежим глубоко в земле.
Занавес