Наутро Алена проснулась со словами:

— Это наказание — просыпаться без воспоминаний об увиденном во сне. Опять снилось что-то хорошее, а я ничего не помню.

— Кто видит сны, тот меньше ценит явь, — потянувшись сказал Андрей. — О, почти стихи получились…

Они посмотрели друг на друга и замерли, объединенные общим желанием.

И все повторилось сначала.

И так же, как ночью, они одновременно закричали и, обессиленные, лежали рядом как мертвые.

В дверь постучали.

— У вас все в порядке? — беспокойно спросил коридорный на ломаном русском.

Андрей привстал на локтях.

— Все нормально! — Крикнул он в ответ. — Телевизор громко включили! Нечаянно!

— Ты еще живой?! — Алена игриво посмотрела на него.

Хохлачев мужественно улыбнулся.

И все повторилось сначала. На этот раз в дверь никто не стучал: телевизор — так телевизор…

— Давай сегодня никуда не пойдем? — сказала Алена, распластавшись на его груди, как медуза на влажном камне.

— Даже перекусить?

— Будем, как в том анекдоте, питаться любовью…

— При таком режиме питания — раз в полчаса — припасов хватит только до следующего утра.

— Согласна… А потом и умереть не жалко…

Они провели в постели еще два часа. В конце концов, дела заставили их покинуть ложе любви.

Они приняли душ вместе.

Вода, смена обстановки придали им новые силы, которые они тут же, не задумываясь, растратили без остатка, с восторгом и безумием, как будто отдаваться друг другу и было их единственным предназначением в этой жизни.

Перед тем как спуститься в ресторан, Андрей по мобильному телефону позвонил своему заместителю Сергею.

— Ну, все идет штатно. Фуры через час будут на месте. Сергей уже там. А у нас есть время, чтобы спокойно позавтракать вдвоем.

Завтракали они втроем, в обществе неунывающего Жака, который, впрочем, как и остальные немногочисленные в этот час посетители ресторана, уже обедал. Жак яростно жестикулировал, разговаривал громко и все время поглядывал на Алену.

— Что он говорит? — спросила она.

— Он говорит, что ему уже восемьдесят, но будь он лет на пять моложе, то отбил бы тебя у меня.

— Желаю и тебе такого же активного долголетия, — улыбнулась Алена.

Когда завтрак-обед подходил к концу, Алена неожиданно осознала одну вещь. Вчера, оглушенная тем, что заставил ее пережить Андрей, она забыла об осторожности и рассказала ему часть своей биографии. Своей! А не Аллы Григорьевой, за которую все еще себя выдавала: поездка в Москву, знакомство в поезде…

Всю дорогу до торгового дома «Йоулупукки», который находился в пригороде Хельсинки, Алена пыталась понять: выдала она себя или нет?

Наконец она не выдержала и бросила испытующий взгляд на Андрея.

— Наша «девятка» наглая… Подрезать хотела! — расценил Хохлачев ее взгляд как осуждение за рискованный маневр, который он только что совершил. — Все… Буду ехать осторожней.

«Нет, — успокоилась Алена, — кажется, обошлось… А что, если все ему рассказать? А вдруг он скажет: знать тебя не хочу! Нет уж… Пусть все идет, как идет…»

До места они доехали меньше чем за двадцать минут.

Стоянка у торгового дома «Йоулупукки», похожего на рядовой питерский универсам из спального района, только раз в тридцать больше, была забита грузовыми и легковыми машинами. Хохлачев не сразу нашел Сергея — своего заместителя, которого попросил сопровождать груз до Питера. Сергей, естественно, с радостью согласился, потому что не мог отказать своему дорогому шефу. Две фуры, на которых паркет, двери, окна, мебель, зеркала, две ванны «джакуззи», обои, карнизы, гардины, декоративную керамику, смесители, фаянс, изразцы, кафельную плитку, светильники и прочее должны были перегнать через границу, уже готовы были встать под погрузку.

Алена нашла терминал, в котором дожидался отправки их заказ, и приступила к своей работе. Она должна была проследить, чтобы погрузили именно то, что было заказано. Сам заказ Алена делала загодя, пользуясь каталогом, отослав заявку по факсу. Так что вполне могли произойти накладки: не тот цвет, не тот размер, не тот материал, не та фактура… Вместе с менеджером торгового дома — белокурой финкой, очень сдержанной и немного застенчивой — они тщательно сравнили подготовленный к отправке груз с заявкой. После проверки к терминалу подогнали обе фуры, и погрузка началась…

Грузчики — финская команда — работали быстро, без суеты, и меньше чем через час все было закончено.

— Думаю, проблем на таможне не возникнет, — сказал на прощание Андрей своему заместителю. — Завтра ближе к вечеру мы будем в Питере.

Алена попрощалась с Сергеем, нисколько не волнуясь о том, что он подумал о ней и об Андрее. Ей было также все равно, что говорят об их романе в офисе, а в том, что уже говорили, она не сомневалась. Сергей сел в свою машину, тронулся с места, за ним двинулись фуры.

— Прямо как осиротели, — сказал Андрей, когда мини-караван скрылся за поворотом. — Хочешь, сходим в центр развлечений — это финский диснейленд. Повеселимся…

— Мы всю ночь развлекались. Давай просто погуляем. И никаких магазинов!!!

Они вернулись в гостиницу, оставили машину на стоянке, сели на трамвай, подъехали ближе к центру и пошли по набережной в сторону Торговой площади. Солнце куталось в дымку и от этого было по-особенному ласковым. С залива дул легкий ветер. По тротуару трусили многочисленные бегуны-любители, распугивая голубей. К парапету липли влюбленные. Солидные пары ограничивались тем, что держались за руки. Парочки помоложе, не обращая ни на кого внимания, самозабвенно целовались.

Алена и Андрей тоже встали у парапета.

Обнявшись, они долго смотрели на портовые краны, до странного похожие на вопросительные знаки, на водную гладь, всю в бликах, как в рыбьей чешуе, на чаек, потерянно мечущихся над волнами, на фитильки парусов вдали…

— Почему бы нам не съездить в Венецию? — вдруг спросила Алена. — Ты говорил это… подожди… специфический город.

— Конечно, поедем, — согласился Хохлачев.

Он закурил, сделал одну затяжку и, не найдя, куда бросить сигарету, затушил пальцами и сунул обратно в пачку.

«Нет, дорогая, — сказал про себя Андрей, вспомнив всех своих женщин, которых возил в Венецию, и это означало только одно — близкое расставание. — Туда мы с тобой не поедем. Ты — не на время. Ты — навсегда…»

Поужинать вдвоем им не удалось так же, как и позавтракать. Причина все та же — Жак. Он пригласил их за столик, за которым уже сидели несколько пожилых французов из одной с Жаком туристической группы.

— Не могу отказаться, — сказал Андрей заупрямившейся было Алене. — Соотечественники.

Ужин прошел весело. Было только одно маленькое неудобство: Алена не говорила по-французски. Андрею пришлось взять на себя роль переводчика.

Выглядело это так. Вся компания французов смеялась, Алена из вежливости улыбалась. Андрей переводил и — смеялась одна Алена, а французы из вежливости улыбались.

Удивил Жак. Видимо, он взял у кого-то урок русского языка — выучил несколько фраз — и периодически, обращаясь к Алене, говорил на еле узнаваемом русском:

— Вы очень приятная женщина… Вам этот цвет к лицу… Вы королева бала…

— Жак, я ревную, — сдвигал Андрей брови — старички-французы довольно смеялись.

— Не прокатиться ли вам вместе с нами до Швеции? — через Андрея предложил Жак. — Паром… и все прочие расходы я беру на себя.

— Мы завтра уезжаем, — сказала Алена.

Жак заметно погрустнел и до конца ужина не проронил больше ни слова. Сидел, о чем-то сосредоточенно думая.

В номер они поднялись вдвоем.

Едва за ними закрылась дверь, как они тут же оказались в объятиях друг друга. Скользнул с плеч и упал на пол блайзер Алены. Вслед за ним полетел пиджак Андрея. Раздался треск рвущейся материи — Хохлачев, в нетерпении, разорвал блузку на Алене. Запрыгали по полу пуговицы от мужской сорочки — Алена тоже не имела ни сил, ни терпения раздевать Андрея традиционным способом… Из одежды пострадало все, то могло быть порвано. Остальное пришлось с проклятиями сорвать и бросить в угол.

Освободив девушку от всего лишнего, как скульптор освобождает прекрасную статую от ненужного мрамора, прикрывающего ее, Андрей подхватил Алену на руки и понес на кровать. Алена, казалось, уже получила все, чего ждет женщина от мужчины: закрывающиеся в истоме глаза, подрагивающие ресницы, блаженная улыбка, тихие стоны, вырывающиеся из ее полураскрытых губ… Но, когда Андрей коснулся этих губ своими губами, он понял: ничто в мире не имеет предела. И порога удовольствия тоже не существует. Доказательством тому была она. Сознание же того, что наслаждение, которое так остро и откровенно переживала Алена, доставляет ей именно он, многократно усиливало накал эмоций, который, в свою очередь, вызывала в нем она.

Казалось, после того, что они оба испытали, возврат в действительность, где все так банально — кровать, шкаф, стена… — невозможен. Но они возвращались… Впрочем, лишь затем, чтобы уйти опять, опять и опять…

Когда их силы иссякли, иссякли одновременно у обоих, они просто тесней прижались друг к другу и лежали так, пока потихоньку не стали приходить в себя.

— Годичное воздержание пошло тебе на пользу, — проговорила она, и он ощутил, как легким ветерком скользнули по лицу ее слова.

— Может быть, — ответил он. — Тебе видней. А сколько времени воздерживалась ты?

Она отстранилась от него так, чтобы видеть его лицо.

— Ты хочешь сказать, что я опять злоупотребляю информацией о тебе?

Андрей ничего не ответил.

Алена легла на спину, вытянула руки вдоль тела.

— Хорошо… — сказала она ничего не выражающим голосом. — Я расскажу тебе о своих болячках… Потом можешь делать с этим, что хочешь.

Он мог остановить ее, но не стал этого делать.

Алена выдержала паузу, чтобы сосредоточиться и рассказать свою историю правдиво, но так, чтобы не навредить себе.

— После школы я поехала в Москву поступать в театральный институт, — заговорила она. — Это было года четыре назад… В купе мы ехали с одним парнем… Нет, это был не Рома… Его звали Игнат, — придумала она на ходу имя. — Он тоже ехал поступать… Мы оба провалились — он и я. Вернулись в Воронеж, и там начался наш роман… — Алена запнулась, испугавшись, что тут же разоблачила себя, назвав имя Роман вместо придуманного — Игнат. — Наверное, я его любила… Но если это любовь, то как назвать то, что я испытываю к тебе?

Андрей бросил на нее странный взгляд, отвел глаза.

— В общем, я была к нему привязана, — продолжила она. — И, как я теперь понимаю, привязана больше, чем он ко мне. Как-то — была весна — я пришла к нему, и он… Он стал уговаривать меня переспать с его дружком, которому проиграл крупную сумму.

Андрей вновь бросил на нее странный взгляд, но глаза уже не отвел, смотрел на Алену так, будто она должна была выстрелить в него.

— Я не согласилась, — рассказывала Алена дальше, волнуясь все больше и больше. — Но он так умолял меня… Говорил, что для него все будет кончено, если я не передумаю. Говорил, что любит и всегда будет любить… А я? Я ведь тоже любила его. А что такое любовь, если не жертва? Сохранить себя и дать погибнуть ему?.. Я согласилась… Я говорила себе, что это все равно неправильно. Но разве могла я поступить по-другому? Согласилась… и пошла… Я пришла туда, куда он меня послал, хотя сто раз могла повернуть назад… Но я обещала… Обещала, что принесу себя в жертву ради него… Вот такая я дура…

Алена замолчала.

— И что было дальше? — спросил Андрей осипшим вдруг голосом.

— Интересно, что было дальше, правда?! — неожиданно зло проговорила она.

Хохлачев предпочел отмолчаться.

Алена немного успокоилась и продолжила:

— Ничего не было. Произошло то, к чему я подготовиться никак не могла… Дверь открыл… Игнат… Оказалось… В общем, в то время, когда я была у него и он уговаривал меня вернуть его долги моим телом, в соседней комнате сидели его дружки и слушали, как он меня уламывает. Среди них был один, с которым он поспорил… на бутылку водки, что я соглашусь… На бутылку водки! Они ее выпили тогда же, еще до моего прихода… Обогнали меня на машине… он просил прощения… Преследовал меня… Но как я могла простить, если прощать было уже нечем… Все выжжено, все умерло внутри…

Она помолчала и добавила:

— Вот такая история… Вот такая первая любовь. Можешь теперь подкалывать меня всю оставшуюся жизнь…

Алена чуть не плакала. Нижняя губа ее, эротично-припухлая, подрагивала. Андрей понял: еще секунда — девушка разревется и ее уже будет не остановить.

Он притянул ее к себе, обнял, погладил по голове и тихо сказал:

— Я тебя не обижу… Слышишь? Никогда…

На другое утро они спустились в сауну, поплавали в бассейне и сразу после завтрака со «шведским столом», отягощенные дорожными сумками, вышли из гостиницы и направились к машине. Дорогу им перебежала черная кошка. Чуть замедлив шаг, Андрей спросил:

— Ты веришь в приметы?

— Я верю в гипервнушаемость.

— Кто пренебрегает приметами, тот провоцирует судьбу, — заметил Андрей, прибавляя шаг. — Провокация состоялась.

Когда последняя сумка была уложена в багажник, к ним подошел Жак, серьезный, решительный.

Алена улыбнулась ему, как хорошему приятелю. Андрей тоже улыбнулся. Но через минуту от его улыбки не осталось и следа. Жак о чем-то просил его, размахивал руками. Андрей отрицательно мотал головой и повторял одно и то же слово — французское слово «нет».

— Что он хочет? — спросила Алена. — Почему ты все время говоришь ему «нет».

— Он хочет, чтобы я… чтобы я применил силу… Будь он помоложе или я старше, я бы просто начистил ему морду!

Жак не отставал, продолжал что-то требовать.

— Да пошел ты!.. — уже по-русски сказал ему Андрей. — Алена, садись в машину, поедем. Он сумасшедший.

— Нет, подожди, — сказала она. — Я хочу знать, о чем он просит.

— Хочешь знать? — Андрей внимательно посмотрел на нее. — Хорошо, ты сама этого хотела…

Он сказал Жаку несколько слов, и тот обратился уже непосредственно к Алене.

— Жак говорит, — глухим голосом переводил Андрей, — что у него есть рента — сто тысяч франков в год. Он говорит, что у него есть акции нескольких крупных компаний… на миллион франков. Еще он говорит, что у него особняк под Парижем, и в самом Париже ему принадлежат еще два дома, которые тоже приносят доход. — Андрей перевел дух. — Еще он доводит до твоего сведения, что наследников ни прямых, никаких других не имеет… А теперь самое главное, приготовься…

Алена уже знала, что скажет ей Андрей.

— Этот месье предлагает тебе стать… его женой. Стать единственной наследницей состояния, которое он нажил за восемьдесят лет жизни. Он говорит, что жить ему осталось недолго. Он будет счастлив, если ты — именно ты, потому что ты запала ему в сердце, как только он тебя увидел, — он говорит, что будет счастлив, если ты скрасишь последние годы, а может и месяцы его жизни… Он ждет твоего ответа прямо сейчас… Что ему ответить, Алена?

Все замолчали. Молчал Жак, неожиданно оказавшийся миллионером. Молчала Алена, до сознания которой еще не дошли слова Жака. Молчал Андрей, понимая, что сейчас, вот в эту самую минуту решается судьба каждого из них…

Все зависело от того, что скажет Алена.

Пауза длилась недолго.

Алена обняла Андрея за талию, положила голову на его плечо и, глядя в морщинистое лицо Жака, сказала с виноватой улыбкой:

— Я люблю его… Понимаете, Жак, люблю…

— О-ля-ля, — грустно сказал в ответ француз. Перевода не потребовалось. Он все понял без слов.