Добраться до Феликса было делом нелегким. К домашнему телефону никто не подходил. На работе его не было. На вопрос: где он может быть? — ему ответили: это одному Богу известно! — но дали несколько телефонов и несколько адресов.
Хохлачев потратил около часа, чтобы дозвониться по каждому из телефонов. И еще около часа, чтобы объехать все адреса. Феликс был неуловим.
Отчаявшись, Андрей позвонил Светлане, передал ей всю информацию на Томилина Феликса Васильевича и сказал:
— Мне нужен этот человек. Узнай, где он сейчас находится… Ты же можешь… И — мне на трубку.
Для Хохлачева так и осталось загадкой, каким образом его секретарше за три минуты с небольшим, не сходя с места, удалось узнать то, на что он потратил, впустую, не один час.
— Ваш Томилин в данную минуту находится в гостинце «Прибалтийская». Там сейчас проходит Международный конгресс авиапромышленников…
— Merci, madame — спасибо, мадам! — радостно крикнул Андрей и поцеловал трубку.
«Да, с секретаршей мне сказочно повезло».
Он чуть было не опоздал. Феликс, которого Хохлачев сразу заметил, уже сел в машину и тронулся с места. Андрей не дал ему набрать скорость, поставив свою «ауди» поперек его «вольво».
Томилин резко затормозил и быстро выскочил из машины. Хохлачев выскочил из своей еще быстрей.
— Ты что?! — крикнул Феликс. — Смерти ищешь?! Да я тебя…
Но в этот момент узнал того, кто стоял перед ним.
— Поговорить надо, — сказал Андрей.
Вокруг них уже собралась толпа. «Ауди» Хохлачева перегородила дорогу не только «вольво» Феликса. С десяток машин попали в эту искусственную пробку.
Со всех сторон неслись недовольные голоса:
— Убери машину!.. Нашли место для разборок!.. Да разобраться с ними самими!..
— Освободи дорогу, — сказал Феликс. — Я подожду.
Припарковав машину, Хохлачев вернулся. Томилин, как и обещал, ждал его.
— Ну что, Хохмачев, — сказал он, нарочно искажая фамилию Андрея, — прогуляемся?
Они молча пошли в сторону залива. Дул неприятный, назойливый ветер, и в то же время жарило солнце. Встав у парапета, Андрей и Феликс несколько минут разглядывали загорающих на узкой полоске пляжа — еще не успевшие потемнеть бледные тела, едва прикрытые разноцветными лоскутами материи, ребятня, играющая в песке, пляжные волейболисты…
— Ну что, так и будем молчать? — спросил Феликс.
— Где она?
— Ясное дело — не с тобой…
Андрей хотел ответить, но Томилин остановил его жестом.
— Подожди… Сначала дай я… Ты сам виноват. Зачем ты втянул ее в этот водевиль с переодеваниями? Захотелось поманипулировать девушкой? понаблюдать со стороны, как она будет барахтаться? посмеяться над ней? насладиться тайным знанием сути вещей?
— Ничего я не хотел. Это вышло как-то само собой. Чистая случайность. Буква…
— Знаю я эту историю с буквой… Но почему ты сразу не внес ясность? В тот же день?.. Молчишь? Значит, с самого начала преследовал свои корыстные цели…
— Какие цели… — устало сказал Андрей. — Глупо все получилось… И нельзя уже было ничего остановить… Все так завязалось… Я знал, что этим кончится. С ней хоть все в порядке?
— В порядке. Сейчас в порядке…
Хохлачев вопросительно посмотрел на Феликса.
— Я зашел ее навестить, — объяснил тот. — У меня ключ… Она лежала на ковре… Таких слез я еще никогда не видел… Даже на похоронах.
У Андрея сжалось сердце.
— Я еле выпытал у нее, в чем дело, — продолжил Феликс. — Интересные вещи она рассказала про тебя и Аллу.
— Да все это… — вскинулся Андрей.
— Ладно, — прервал его Томилин, — передо мной ты можешь не оправдываться… Я старый циник и понимаю, что жизнь — это роза, но со специфическим ароматом. Мне интересно, как ты будешь оправдываться перед Аленой? Если ты, конечно, хочешь вернуть ее. А вижу — хочешь.
В этот момент в их сторону полетел неудачно отбитый волейбольный мяч, Феликс ловко и сильно послал его назад.
— Мне не в чем оправдываться ни перед тобой, — сказал Андрей, — ни перед Аленой. Лина мне никто… Точнее, она мне друг… А если еще точнее, жена моего друга Петра Аваджарова — Пита. Мы с ним служили во Французском иностранном легионе… Он спас мне жизнь, а сам… умер у меня на руках. Перед смертью он попросил… и я поклялся ему, что разыщу его жену и позабочусь о ней. И разыскал ее. Это — Лина.
— Понятно… А ребенок?
— Встретился ей проходимец какой-то… Я уговорил ее оставить ребенка.
Феликс задумался.
— Ты говорил, что передо мной тебе тоже не в чем оправдываться…
— Я не знаю, что там наплела Алене эта сплетница Панкова и что Алена наговорила тебе… Но все было совсем не так…
И он рассказал о том, что на самом деле было между ним и женщиной, которая теперь принадлежала Феликсу. Андрей умолчал только об эпизоде, который произошел на квартире Аллы, когда она так неожиданно предложила себя, а он от нее отказался.
— Просто удивительно, — сказал Томилин, внимательно, не перебивая, выслушав Хохлачева. — У тебя там крылышки под рубашкой не прорезаются? Мне отсюда не видно.
— Значит, ты мне не веришь?
Феликс задумался, было видно, что сейчас он решает для себя что-то важное.
— Как ни странно, — наконец, сказал он, — но я тебе верю… Ты хотел знать, где Алена?
Андрей только кивнул.
— Я тебе говорил, что нашел ее на ковре, всю в слезах… Честно говоря, я за нее испугался. Алену в тот момент нельзя было оставлять одну. Но она ни за что не хотела больше оставаться в квартире тетки, которая… Короче, я побросал в сумку кое-какие ее вещи и отвез Алену к себе… Она уже несколько дней сидит у меня дома, никуда не выходит…
— Едем! — Андрей схватил Феликса за руку.
Они сели в машину Томилина — свою Хохлачев бросил у гостиницы — и помчались к Алене.
Андрея лихорадило. Он искал и все никак не мог найти слова, которые должен сказать ей при встрече. Но что слова? Она и так, без слов поймет его… Должна понять! Если она все еще любит.
«Все будет хорошо, — уговаривал себя Андрей. — Фортуна сегодня на моей стороне…»
Но фортуна опять показала ему язык.
В квартире Феликса Алены не оказалось.
До поезда было еще несколько часов. Она поехала на квартиру тетки и стала собираться. Ее немного тревожило то, что она не совсем по-товарищески обошлась с Феликсом: ушла, ничего не сказав. Но она боялась, что Феликс начнет ее уговаривать остаться, а еще, чего доброго, встретиться с Андреем и выяснить отношения. А чего выяснять? Все и так ясно. Он обманул ее. Обманул ее дважды… И даже трижды. Он встречался с другой, от которой у него будет ребенок. Он знал с самого начала, что она никакой не дизайнер. И, что самое страшное, он имел любовную связь с ее родной теткой.
Может быть, по какому-нибудь одному пункту она и смогла бы его простить. Но по всем трем сразу — никогда!!! А деньги, которые он ей заплатил, она заработала честно.
Алена упаковывала последнюю сумку, когда услышала, что открывается входная дверь.
«Феликс, — решила она. — Все-таки приехал уговаривать…»
Но, к своему удивлению, увидела не Феликса, а родную тетю Аллу.
— Фу, — сказала та, ставя на пол чемодан и сбрасывая с плеч три дорожные сумки. — Наконец-то добралась. Привет, дорогуша!
На улыбку тетки Алена ответила холодным взглядом.
— Что случилось? — Алла сразу почувствовала неладное.
— Ничего, — ответила Алена, в голосе которой было не меньше холода, чем во взгляде. — Я уезжаю домой.
— Провалилась?
Алена горько усмехнулась.
— Вроде того.
Алла прошлась по квартире, увидела на столе в гостиной билет на поезд и деньги — несколько пачек долларов, — которые Алена не успела убрать в сумку.
— Откуда деньги? — встревожилась тетя. — Ты чем тут без меня занималась?
— Тем же, чем и ты без меня, — огрызнулась Алена.
— Знаешь что, — рассердилась Алла, — если ты будешь разговаривать со мной таким тоном… Отдышаться не дают после дороги.
Алена хотела бросить тетке-сопернице еще какую-нибудь колкость, но в это время раздался телефонный звонок. Трубку подняла Алла. Звонил Феликс.
Легко удивившись по поводу того, что любимая «соблаговолила» — и так вдруг — вернуться из своих Нидерландов, Томилин спросил об Алене.
— Здесь она, а где ж ей еще быть?! Странная какая-то. Уезжать собирается… Кстати, ты не знаешь, откуда у нее такие большие деньги?
— Слушай, — прокричал в трубку Феликс. — Никуда не выпускай ее из дома. Держи оборону до нашего приезда.
— Нашего? Ты с кем? И что тут у вас происходит?!
— Долго объяснять… Через полчаса мы будем. Со мной… Ну, ты сама увидишь… Но только приготовься. И Алену не выпускай, поняла?
Слова Феликса взволновали Аллу.
— Сейчас приедет Феликс, — рассеянно сказала она. — С кем-то… Очень странно. С кем?
— С Хохлачевым, — глядя на нее в упор, сказала Алена.
— Кто это? — не поняла тетя. — Впервые слышу.
— Андрей! Ну, вспомнила?! Мне рассказала про него твоя институтская подруга Катерина Панкова.
— Андрей?! — удивилась Алла. — Сто лет его не видела… Так он в Питере? Едет сюда? Буду рада его видеть…
— Как бывают рады видеть старых любовников, — срывающимся голосом прокричала Алена.
За те полчаса, которые Феликс и Андрей провели в дороге, тетя и племянница успели разругаться в пух и прах, помириться, снова разругаться и снова помириться.
— Да пойми ты, глупая, не было у нас ничего. И быть не могло, — умалчивая об эпизоде с соблазнением Андрея, когда он пренебрег ею как женщиной, убеждала племянницу тетя. — Ему едва шестнадцать. — Мне — двадцать. Он ходил за мной как привязанный… Да я же тебе рассказывала! Тогда, в день приезда! Он преследовал меня, как маньяк. Встречал, провожал. Сначала — да — нравилось. Но потом… Я его возненавидела, но продолжала терпеть… А все кончилось в день, когда он сделал мне предложение. Меня просто смех разобрал… Предложение! И кто? Какой-то сопливый пацан. Дохленький, как цыплячья тушка… Червяк… Теленок… Чего я только тогда ему не наговорила… И мне удалось главное — я его обидела. Да что там обидела — оскорбила… Смертельно… С того дня мы с ним ни разу не встречались. Зря, конечно, я так грубо тогда… Не надо было…
Алена верила и не верила тетке. Но больше все же верила. Теперь-то она все яснее понимала, что не мог Андрей сблизиться с нею, зная, что имеет дело с племянницей женщины, с которой у него было все. Он не такой…
Один пункт обвинения, похоже, отпадал. Но оставались еще два. И каких!.. Нет, не будет ему прощения!
Андрей буквально ворвался в квартиру, отпихнув Феликса в сторону. В гостиной, куда он сразу прошел, была только Алла. Несколько секунд они смотрели друг на друга с нескрываемым любопытством и удивлением. Алла с трудом узнала в спортивного вида мужчине того хрупкого мальчика, который так сильно был влюблен в нее. Андрей был в свою очередь удивлен тем, что перед ним не та девушка, по которой он сходил с ума все эти годы. Да, это была она, Алла. Но это была уже не она. Глядя на нее, он ничего не чувствовал. Он больше не любил ее, потому что… любил другую.
«Любовь — чувство переходящее», — вспомнил Андреи слова, которые услышал три месяца назад от Светы.
— Где Алена? — даже не поздоровавшись, спросил он.
Алла кивнула на дверь в кабинет.
Они говорили долго, так долго, как еще никогда не говорили. Сначала Алена ничего не хотела слушать, вернула ему перстень, который он подарил ей тогда, после первой их ночи в гостинице. Но Хохлачев не отступал…
— Ты нес ей цветы и подарок. Так ходят только к любовницам! — обвиняла она его.
— У нее был день рождения! — защищался он. — Да, я виноват перед тобой. Но только в одном: что сделал вид, будто ты — это твоя тетя. Но здесь мы с тобой квиты. Ты ведь тоже хотела обвести меня вокруг пальца, да еще за такие деньги…
— Такие… — возмущалась Алена. — Я их честно заработала! Успех налицо…
— У меня головокружение от твоих успехов… — улыбнулся Андрей.
— А у меня от твоей убежденности в собственной правоте… «Я виноват перед тобой только в одном…» — передразнила она Хохлачева.
— Да, ты права, — снова улыбнулся он. — Есть за мной еще одна вина. Я никогда не говорил тебе… что люблю тебя…
Она вскинула на него большие, влажные от слез глаза.
— Я тебя люблю! — со всей нежностью, на которую был способен, сказал Андрей.
Когда они вышли из комнаты, ни Феликса, ни Аллы в квартире уже не было.
— Наверное, они пошли к нему, — предположила Алена.
— Может, и нам прогуляться? — спросил Хохлачев. — После нескольких дней добровольного заключения прогулка пошла бы тебе на пользу.
Они вышли из дома и не сразу поняли, куда попали. На улице не было ни души. Стояла удивительная тишина. И только где-то далеко был слышан гудок парохода.
— Уже ночь?! — удивилась Алена.
— Белая ночь, — уточнил он.
Они пошли наугад по пустынным улочкам к центру города. Шли долго, перекидываясь ничего не значащими фразами, словно заново привыкая друг к другу.
— Завтра в дом на Васильевском заносим мебель, — сказал Андрей. — Придешь?
Алена кивнула.
— Это мое любимое занятие: расставлять мебель по углам.
Ближе к центру стал попадаться народ — такие же влюбленные парочки. Андрей и Алена дошли до Невы и встали у парапета. За спиной был Зимний дворец. Напротив — Стрелка Васильевского острова. Чуть правее — Петропавловская крепость… И над всем этим — небо, которое румянили две зари — утренняя и вечерняя.
— Нет, — сказала Алена, — Питер все же лучше, чем Хельсинки.
— Чуть не забыл! — воскликнул Андрей. Он достал из кармана перстень с вензелем «АГ» и протянул Алене.
Алена взяла перстень, взвесила на ладони и вдруг, сильно размахнувшись, бросила его в воду. Андрей ахнул. Перстень чиркнул по воздуху золотой искрой и исчез в волнах.
— Это жертва, — улыбнулась Алена. — Теперь все у нас будет хорошо.
