Всю следующую неделю Алена была занята тем, что проклинала себя за легкомыслие, отсутствие чутья и нежелание думать о последствиях. Ей не пришлось долго внушать себе мысль, что она дизайнер. Она не знала законов, по которым жили и взаимодействовали между собой вещи и пространство, но она их всегда чувствовала: борьба цветов, перекличка форм, соперничество линий, игра света… Своя, не таящаяся от чужих глаз, но такая неприметная, полная драматизма жизнь…
Как было условлено, на следующий день после ужина в ресторане, ровно в два часа, Андрей заехал за Аленой, и они отправились смотреть дом на Васильевском острове. Увидев этот дом, Алена еле удержалась от вздоха разочарования. Двухэтажный, с прогнившей крышей, листами проржавевшего железа на окнах и заколоченной досками дверью. По оригинальному, но потерявшему всякий лоск фасаду можно было предположить, что дом когда-то был особняком какого-нибудь купца первой гильдии или генерала от инфантерии в отставке.
«Авантюристка проклятая, — отругала себя девушка. — Но, может быть, еще не поздно отказаться?..»
Андрей перехватил потускневший взгляд Алены.
«Надо поддержать ее! — понял он. — У страха глаза велики. А ведь она может!.. Судя по тому, что удалось о ней узнать…»
А узнать об Алене Хохлачеву удалось почти все. Один из его бывших одноклассников работал в службе безопасности… Андрей позвонил ему утром и через час получил о девушке самую полную справку: кто она, чем занималась, воронежский адрес и телефон…
— Я понимаю, — заметил как бы между прочим Хохлачев, — мой дом для вас больше рутина, чем творчество. Дом Малькова вы поднимали из таких точно руин… И все же…
«А это идея! — обрадовалась Алена. Взять и оттолкнуться от дома Малькова!»
— Крышу я бы покрыл нержавейкой, — беспечно добавил Андрей.
— А это уже мне решать, — жестко проговорила Алена.
Она заставила Хохлачева взломать дверь и прошла внутрь дома. Андрей вошел следом за ней. Солнечный весенний день сменился вдруг полумраком. Пахнуло плесенью, отсыревшей штукатуркой и кошками.
Алена дотронулась до стены.
«Да его лет пять только просушивать надо», — с ужасом подумала она.
Они ходили по комнатам, лавируя между кучами мусора. Алена пыталась на глазок определить, какие из стен несущие, а какие нет. В том, что придется делать перепланировку, она не сомневалась.
«Нет, так нельзя. Нужно достать чертежи… О Господи! Дом прошлого века минимум. Где достанешь документацию на него? И вообще, где что доставать?.. Нужно сходить в архив… Какой? Нужны материалы, техника, рабочие… Вот влипла… Это называется: мебель по углам расставить!»
Как ни странно, дом Алене понравился. В нем было главное, что она ценила и в людях, и в вещах, — энергетика. Дом снимал усталость, отгонял страхи…
«Если все сделать с умом, — заключила она, — в этом особняке можно будет жить припеваючи… Внизу вестибюль, гостиная, просторная кухня, столовая. В другом конце — ванная и туалет, комната для гостей. Лестницу пошире… Наверху две спальные комнаты, кабинет, ванная и туалет — непременно отдельно — и… детская… две детских!»
К машине она вернулась в приподнятом настроении.
— Что скажете, Алена? — Хохлачев предупредительно открыл перед ней дверцу.
— У вас есть какие-нибудь пожелания относительно конечного результата? — спросила она.
— Никаких. Даю вам полную свободу творчества.
— Поскольку у вас строительная фирма…
— К сожалению, рабочими помочь не могу, — перебил ее Хохлачев. — Действуйте по своим каналам.
«Начинается, — проворчала она про себя, — я еще не сказала окончательное «да», а он мне уже палки в колеса ставит. Вот возьму и пошлю все к черту!..»
— Ну что, едем подписывать договор? — спросил Андрей и подумал: «Только бы она согласилась… Соглашайся! Ну! Ты же можешь! Я знаю!»
Алена молчала, чувствуя, что вот сейчас — именно сейчас — решается ее судьба… Наконец она решилась и, прокашлявшись, сказала:
— Поехали!
Первой, кого они встретили в офисе, была секретарша — молодая девушка с выражением легкого удивления на лице. Секретарша оказалась очень приятным человеком. И именно этим не понравилась Алене: раз секретарша приятна ей, значит, она приятна и ему.
«Боже, я уже ревную…» — удивилась девушка.
Хохлачев представил дизайнера Григорьеву своей не очень многочисленной команде: заместителю по имени Сергей, менеджерам, бухгалтеру, экономисту… Приняли ее хорошо, но все же она заметила на себе пару косых взглядов.
Подписание договора в присутствии представителя Комитета по градостроительству и архитектуре господина Уткина, без визы которого нельзя было начать ремонт дома, заняло десять минут.
— Помощника возьмете? — спросил Андрей у Алены.
— Великое создается в одиночку, — ответила она.
— C’est bien — хорошо… Половина суммы завтра же будет перечислена на ваш счет.
Никакого счета у Алены не было.
— Предпочитаю наличными, — бросила она сакраментальную фразу.
— Как скажете… Вечером деньги будут у вас.
Была открыта бутылка шампанского: за успех предприятия.
— Мне знакома ваша фамилия, — сказал господин Уткин, поглаживая второй подбородок. — Мы наверняка должны были встречаться.
— Мы и встречались, — спокойно ответила Алена, хотя видела Уткина первый раз в жизни. — Полгода назад. На открытии казино «Фортуна».
— Да, да… — закивал Уткин. — Вспоминаю, вспоминаю…
Про казино Алена знала от тетки. То, что там были чиновники всех мастей, — тоже. Ей повезло, что, судя по реакции, там присутствовал и господин Уткин.
Кажется, удача была на ее стороне.
* * *
Алена с головой ушла в работу. На ее счастье — опять повезло — позвонила из Нидерландов тетя, предупредила, что задерживается на неопределенное время, поинтересовалась, как дела.
Алена в свою очередь спросила про дом Малькова, сказала, что хотела бы посмотреть документы: как, что, откуда, куда…
— Зачем тебе? — удивилась Алла.
— Так… Ликбез… Структурирую время…
— Ну, давай, давай… Я всегда говорила, что ты больше дизайнер, чем артистка…
Тетя объяснила, где что найти на полках, в папках и в компьютере.
— Позвони родителям! — наказала Алла на прощание.
— Позвоню, — пообещала Алена и слово сдержала. Только правды отцу, который подошел к телефону, она не сказала. Соврала, что в Москве, снимает комнату, с деньгами — нормально. Телефона у хозяев нет, и сама часто звонить не будет — звонки отнимают много сил. И письма писать не будет. В них есть что-то противоестественное, сходное с умышленным убийством.
Отец повздыхал в трубку, но настаивать ни на чем не стал.
Алена отыскала папку с материалами по дому Малькова, внимательно изучила все этапы работы. Было трудно разбираться в чертежах, расчетах… но она пробивалась сквозь завалы информации и постепенно суть вопроса становилась ей все яснее и яснее. Во многом помогло общение с тетей, которая охотно говорила с племянницей на сугубо профессиональные темы, любила проверять на ней новые идеи и не считала зазорным подкинуть родственнице работенку, связанную с вычислениями, когда та приезжала погостить, — Алена закончила школу с математическим уклоном.
Дом Малькова попал к дизайнеру Григорьевой еще до капитального ремонта. Это упрощало задачу, стоящую перед Аленой. Из документов стало понятно, что ремонт — совсем не ее дело. Она подписалась на эту работу по неведению. Тетя же взялась за комплексный проект для того, чтобы провести в жизнь мучившую ее давно глобальную идею. Дизайнер Григорьева двигала стены, перекладывала коммуникации, поднимала потолки.
«И, слава Богу, что взялась, — думала Алена. — Зато теперь мне намного легче. Есть на что равняться, с чем сравнивать…»
Но все равно было очень трудно. От нее требовалось не копировать дом Малькова, а, оттолкнувшись от него, создать свой оригинальный проект с нестандартными дизайнерскими решениями. Она набрасывала один вариант за другим и безжалостно браковала их — все было не то и не так.
— Я преклонюсь перед Господом, который творил без черновиков! — воскликнула она однажды, разорвав очередной план перепланировки дома.
Но Алена не унывала, потому что давно уже вывела для себя волшебную формулу: любое дело нужно делать с удовольствием, даже если стараешься для кого-то другого! Тогда все получится.
В архивах тети хранилось много интересного: каталоги, прайсы, телефоны строительных компаний, к услугам которых она прибегала. Нашлись адреса фирм, занимающихся поставкой строительных материалов от мела и плавиковой кислоты до мраморных плит и позолоты. А по поводу компаний, специализирующихся на продаже товаров под девизом «Все для интерьера», можно было вообще не волноваться. В одном только Петербурге их насчитывалось несколько сотен. Проведя сравнительный анализ цен, Алена пришла к выводу, что все необходимое для внутренней отделки и меблировки дома лучше заказать сразу и в одном месте — финском торговом доме «Йоулупукки», недалеко от Хельсинки. Это должно было сэкономить Хохлачеву приличные деньги.
Алена работала ожесточенно. Словно работа должна была ее спасти. Спасти от чего? От воспоминаний…
По временам на нее, что называется, накатывало. Она выключала компьютер, если в этот момент сидела перед экраном, откладывала книгу, если читала специальную литературу по дизайну жилых помещений, отодвигала чашку, если пила кофе… Чем бы она ни занималась, каким бы срочным ни было дело, Алена бросала все, шла в комнату, ложилась на диван и, уже не сопротивляясь, отдавалась воспоминаниям.
И сразу перед ее мысленным взором возникало купе поезда «Воронеж — Москва». Напротив, в полумраке, белым магическим пятном покачивалось лицо Романа и звучал его голос, убаюкивающий, гипнотизирующий. Нет, Рома не говорил умных вещей. Скорее, наоборот — говорил глупости. И часто злоупотреблял непонятными жаргонными словечками. Но в нем была самость, притягательная, подчиняющая. И, несмотря на свою грубоватую речь, он был удивительно нежен, заботлив, предупредителен…
Так получилось, за несколько часов до прибытия поезда в Москву, купе оказалось в полном их распоряжении…
И это произошло…
Стучали колеса на стыках, кто-то кашляя ходил по коридору, а они лежали в объятиях друг друга, пораженные открытием. Она — тем, что женщина. Он — тем, что мужчина. Ни у нее, ни у него до этого дня никого не было.
Алена была сражена пережитым. Это было словно полет… полет внутрь золотого магнита. С этого момента ее жизнь четко разделилась на «до» и «после». И «до», в ярком свете новых, ни с чем не сравнимых ощущений, поблекло, стало таким смешным и наивным… И все потому, что в нем (в этом теперь таком далеком «до») не было Романа — человека, который пробудил в ней женщину.
Как в угаре, пронеслись вступительные экзамены в театральный институт. Алена не готовилась ни к одному туру. Энергия, которой она лучилась со дня встречи с Романом, заменяла ей все: знание, мастерство, удачу…
— Какая заряженная девушка, — услышала она в свой адрес похвалу «заслуженного метра».
При каждом удобном случае Алена бежала на квартиру, которую снял Роман, и они вновь и вновь погружались в омут удовольствия, в котором не жаль было пропасть навсегда.
Казалось, их счастью не будет конца…
Когда Алена узнала, что Рома возвращается домой, она, не раздумывая, забрала свои документы.
— Останься, — уговаривал ее «заслуженный метр». — Ты талантлива, и твое место здесь. Уедешь — будешь жалеть об этом всю жизнь…
Но она уехала.
Осень и зима пролетели, как один короткий поцелуй. Поцелуй Ромы. Она по-прежнему любила его. Может, даже сильнее, чем в первые дни их знакомства. Оттомившись день в универсаме, где она работала оператором — поддерживала компьютерную базу данных, — Алена бежала к нему, своему любимому. Она была ослеплена любовью. И, наверное, поэтому не заметила, что Роман уже не тот — он изменился. У него завелись новые, сомнительные дружки. Он остриг волосы, проколол ухо… Его нежность и предупредительность сменили холодность и властность… Теперь ее удивляет, почему она не замечала тогда, что от того Романа, которого она встретила по дороге в столицу, к весне уже ничего не осталось?
Прозрение пришло через боль.
В один из мартовских дней Алена пришла к Роме и сразу поняла: что-то случилось.
— У тебя кто-то есть? — спросила она.
— Послушай, бэби… Ты меня любишь?
— Ты ведь знаешь… — Алена прижалась к нему.
— Слушай… Даже ума не приложу, как донести…
— Ты встретил другую?!
— Причем здесь другая! Я в полнейшем дерьме. Понимаешь? Меня на счетчик поставили. Стартовая цена — десять тысяч… баксов!
Алена пристала с расспросами. Оказалось, что Романа в одной компании усадили играть в карты. Отказаться — схлопотать по морде. Он сел и проигрался «основному» по кличке Калач.
— Теперь либо деньги, либо садиться на цепь.
— На цепь?
— Не понимаешь? Идти к нему в рабство — торговать наркотой в ночниках. А это верная ходка.
— Что же делать? — прошептала Алена. Мысленно она уже продала часть своих вещей, сняла деньги с книжки, продала мебель, но нужной суммы не набиралось… — Попроси своего отца…
— Перестань… Калачу нужны не деньги, ему нужен я!
— Что же делать? — опять прошептала Алена.
— Есть один путь… Ты ведь любишь меня?.. Сможешь… — Роман осекся.
Алена смотрела на него во все глаза.
И он решился.
— Знаешь, он спишет долг, если ты… переспишь с ним.
Она возмущенно отказалась. Он стал настаивать. Раз она любит его, почему не пойти на такую маленькую жертву? Что такого? Подумаешь, переспать один разок… не с ним. Он уговаривал ее целый час. Она слушала его, а в душе что-то надламывалось, надламывалось и, наконец, надломилось. Глухим голосом, ничего не чувствуя, словно все это происходит не с ней, она сказала: да.
Он дал ей адрес, и она поехала…
Алена, как могла, подготовила себя к тому, что ее ждало. «Только ради него», — говорила она себе, но к тому, что произошло на самом деле в доме знакомого Романа, по кличке Калач, готова не была…
Рома… Нет, она больше не любит его. Зачем он поехал за ней в Питер? Зачем выслеживал, схватил за руку тогда — первого апреля? Алена была готова увидеть кого угодно, хоть «зеленого» человечка, но только не его…
Он с силой развернул ее к себе, она вскрикнула, но когда узнала — кто? — обожгла таким взглядом, что Роман не только отпустил руку, но даже попятился.
Она тут же повернулась к нему спиной, спокойно достала ключи и начала открывать дверь.
— Ты с ним спишь? — обреченно спросил Рома.
Она молчала.
— Я испугал тебя — извини. Просто разозлился… Я дурак… Даже если ты с ним спишь, так что же… Это твое дело…
Алена открыла дверь, шагнула в квартиру.
— Подожди, пожалуйста, — попросил он. Она остановилась, не поворачиваясь к нему, едва вникая в его слова. Впрочем, говорил он все правильно. Видно опять изменился. — Я знаю, сразу ты не можешь меня простить… Нужно время. Только сейчас я понял, как виноват перед тобой… Прости меня… Ты не бойся, я не буду тебе мешать. Ты свободна и можешь делать что хочешь. Просто я стану твоей тенью… Уже стал ею. Если тебе понадобится моя жизнь… Только шевельни пальцем я умру… Я люблю тебя…
Алена захлопнула дверь.
«Поздно, Рома, поздно. Ты любишь, а моя любовь приказала долго жить…»
Через две недели с небольшим Алена положила на стол господина Хохлачева пакет проектной документации: чертежи, сметы, договоры на подрядные работы… Была проделана колоссальная работа. Алена обзвонила несколько десятков фирм, звонила в Финляндию. Провела множество переговоров. Она представлялась как Алена Григорьева — сестра Аллы Григорьевой. Здесь был самый тонкий момент в их отношениях с Андреем. Существовал риск, что в работу по ремонту дома могут быть втянуты хорошие знакомые тетки. От них до Хохлачева, с большой долей вероятности, могло дойти, что она не она, а совсем наоборот. Трюк с двоюродной сестрой, которую тоже зовут Алла и о которой Алена упомянула в одном из телефонных разговоров с Андреем, мог свести этот риск до минимума. Две Аллы Григорьевы! Пойди разбери, о какой из них идет речь!
Андрей просмотрел документы, которые принесла Алена, и был приятно удивлен. Все не только было сделано, как надо, но отличалось нестандартным подходом и, самое главное, нравилось ему. Он уже был готов похвалить девушку, однако вовремя удержался. Разве хвалят опытного человека за рядовую работу?
«Надо следить за собой… Подыгрывать… В противном случае игра окончится. А Алена — девушка с талантом. Ничего не умея, взялась за такой гуж — и потянула! И как потянула… Если сейчас раскрыть карты, можно все испортить, нанести травму, нажить себе врага, наконец… А ведь она годится в лучшие друзья… Ну и осел же я… Как потом выпутаться из этой ситуации?.. Ладно, пусть все идет как идет!»
Пока Андрей изучал документы, Алена рассматривала его рабочий стол: компьютер, тут же — старинный чернильный прибор, полочки для бумаг, настольный календарь, хрустальный шар на подставке, стакан с фломастерами, кипы бумаг… — хаотично организованное пространство.
То и дело взгляд Алены скользил по календарю, на котором были записаны чьи-то имя и фамилия.
«Лина Аваджарова, — читала она вновь и вновь. — Странное имя, странная фамилия… Кто это такая?»
И некому было ей ответить:
— Это женщина, из-за которой ты прольешь немало слез…