В замкнутом пространстве без всего того, что походило бы на окна или двери… без единой щелочки, но с землей и камнями внутри, — пространстве, напоминавшем собой сферу, их было человек тридцать: вперемешку аргуны и геяне, мужчины, женщины и дети… Что стало с остальными участниками битвы за Атлантею, что стало с теми, кто в битве участия не принимал, Эриксон не знал, но из разрозненных рассказов пленников, которыми они все стали по воле злого рока, складывалась очень неутешительная картина.
Как погиб резервный модуль, капитан еще смутно помнил сам. Звездолет, зависший над ними, выпустил жалящий заряд, который вошел в «резервный» с уханьем, очень похожим на крик ночной птицы, и вслед за этим прогремел мощный взрыв. В одно мгновение модуль превратился в раскаленный шар… На этом воспоминания Эриксона обрывались…
Жан Браге, который оказался в числе тридцати чудом спасшихся человек, видел чуть больше и смог дополнить картину происшедшего. Когда по модулю открыли огонь, тот уже частично свернул вокруг себя пространство. Взрыв «резервного» получил направленный характер, и вся его энергия, сдерживаемая воронкой уже свернутого пространства, мгновенно прорвалась вверх, в самого чужака. Получалось, что пришелец подбил сам себя: выброс вещества, раскаленного до сверхвысоких температур, был такой силы, что защитный экран звездолета не справился со своей задачей и был разрушен. Чужак получил серьезные повреждения и начал терять управление… На этом кончались воспоминания командира десантников.
Здесь же вместе с Эриксоном оказался рабочий надзорной команды с космодрома на Атлантее. Он рассказал, что произошло у них — там, в жерле потухшего вулкана, — после того, как было получено предупреждение о вторжении вражеского звездолета. Дежурная команда «Прометея» приняла сообщение к сведению и стала ждать дальнейших указаний. Но дежурная команда «Геи» тут же подняла звездолет в воздух. «Гею» расстреляли почти в упор. Стартовав по вертикальной траектории (маневрировать не позволяло жерло вулкана), крейсер тут же оказался в окружении штурмовиков пришельцев, поджидавших его. «Мозг» успел поставить защитный экран, но с десяток вражеских летательных аппаратов попали в мертвую зону и расправились с кораблем в несколько секунд. Крейсер упал на северную, малонаселенную оконечность острова и взорвался. Взрыв был такой силы, что вызвал землетрясение. Половина острова тут же ушла под воду… Под водой оказался и космодром, на котором оставался «Прометей»… Часть надзорной команды погибла, часть успела спастись на десантных капсулах. Их, как втире, принялись расстреливать штурмовики пришельцев… Здесь воспоминания рабочего надзорной команды заканчивались.
О том, что произошло в Туату, рассказали Эва и Сюзи, которые, к радости Эриксона, тоже оказались вместе с ним.
Получив предупреждение о телепортантах, большинство геян, оставшихся в столице, собрались в храме, все многочисленные просторные подвальные помещения которого были герметичны. Сюда же, со своей личной охраной и слугами, прилетели жена капитана и его дочь.
Сообщение о вторжении пришельцев вызвало панику, грозившую перейти во всеобщее безумие. В эти роковые минуты мужественно повела себя лишь Белла. Она сумела успокоить людей, не дать им выскочить наружу и разбежаться. И именно то, что все продолжали оставаться под землей, многим и многим спасло жизнь.
Мгновенное погружение в океан части острова, вызванное взрывом «Геи», в свою очередь вызвало гигантское цунами, обрушившееся на Туату вслед за ударной волной. Город был полностью разрушен. Женщины, Эва и Сюзанна, видели это своими глазами, но позже, когда их, уже взятых в плен, вели по руинам, в которые превратилась когда-то прекрасная столица Атлантеи.
Да, те, кто оказался в храме, смогли пережить стихию. Но то, что не удалось ей, удалось чужакам. Они ворвались в подвалы храма, легко устраняя преграды с помощью своего разрушительного оружия. Белла, доверив своего ребенка Эве Смит, первая с мечом в руке бросилась на пришельцев, за ней — все остальные, у кого имелись клинки… Как ни странно, увидев разъяренную женщину во главе, с точки зрения чужаков, безоружной толпы, пришельцы, с изумлением на вполне человеческихлицах, отступили. Белла и те, кто поддержал ее, начали преследование… Что с ними стало дальше, ни Эва, у которой на руках осталась дочь Эриксона, ни Сюзи не могли сказать…
Эриксон ни за что не хотел поверить в смерть Беллы. «Она жива», — упрямо повторял он.
Спасение дочери, казалось, не произвело на него никакого впечатления. Эве, которая уже вполне оправилась после ранения, было очень легко уговорить капитана оставить девочку ей.
Был среди тридцати еще один человек… Его Эриксон увидел первым, когда открыл глаза после неизвестно сколько длившегося небытия. Узнавание было долгим и мучительным и закончилось болью, внезапно пронзившей мозг:
— Чаминг! — крикнул капитан.
— Вот и отлично, Великий джад, — с иронией в голосе сказал тот. — С возвращением! Мне исключительно повезло, что вы оказались без сознания. Я смог выторговать свою жизнь в обмен на вашу у ваших же подданных. Меня хотели убить. Не пришельцы, заметьте, а свои, земляне.
— Свои! — фыркнул командир мусорщиков Выпивайко.
— Семен?! – изумился Пол. — Я видел тебя со стрелой в шее! Ты жив?
— Помог вот этот изверг! — Выпивайко кивнул на Чаминга.
— Я здесь многим помог, — подтвердил тот, — и в благо-дарность меня хотели разорвать на части, придя к выводу, что я основной виновник всех наших бед.
— Наших! — вновь возмутился Семен.
— Да, наших! — подтвердил Чаминг. — У нас вновь общий враг! Хотите вы этого, капитан, или нет, а мы союзники. И поверьте, я вам нужен. Очень нужен…
Как оказалось, пришельцы держали их в каком-то сферическом помещении, которое трудно было назвать тюрьмой, но именно тюрьмой оно и являлось. Держали уже несколько суток. Что пришельцы собирались делать с пленными, оставалось неясным. Сфера была освещена, но источник света невозможно было определить. Это, как ни странно, вселяло в людей надежду.
Свет оказался весьма кстати еще по одной причине. У геян, принимавших участие в сражении с Чамингом, у всех до единого было на лбу, прямо между бровей, густо-зеленое пятно — результат фотопрививки. Люди Эриксона получали энергию, необходимую для нормального функционирования организма, прямо из этого пятна, где шел обычный процесс фотосинтеза, как в любом из растений на свету… Пятно заменяло собой желудок.
Люди Чаминга страдали от голода, но в сложившейся ситуации геяне пришли им на помощь. Вместе с Жаном в сфере оказались еще несколько «летающих лучников». Их тяжелые скафандры были под завязку заряжены питательной пастой, и вот этой-то пастой люди Эриксона делились со своими бывшими смертельными врагами и с главным из них — Чамингом.
— Я должен увидеть твое лицо! Сними повязку! — сказал Эриксон, когда они с Чамингом впервые остались вдвоем, чтобы прийти к какому-то решению и относительно друг друга, и относительно сложившейся ситуации.
— Кое-кто пытался уже сделать это, — ответил Чаминг. — Вы готовы, капитан, к тому, ЧТО увидите?
— Я даже знаю, КОГО увижу…
Чаминг медленно снял повязку. Эриксон, жадно взглянул в его лицо и тут же невольно отвернулся, испытывая отвращение и подступившую к горлу тошноту. Он увидел вместо ожидаемых человеческих черт какое-то кровавое месиво, находившееся в непрерывном движении.
— Что это? — брезгливо спросил капитан. Чаминг вновь закрыл лицо повязкой.
— Трансформация… И вы о ней догадывались, капитан.
— Я не представлял, что это так омерзительно… Зачем меняешь внешность? Опять заметаешь следы? Все равно я знаю, что ты один из тех пятерых… Даже один из двоих…
— Назар Серов или Иван Сеньков? Вы почти угадали, капитан. Но не стоит сбрасывать со счетов и тех троих.
— Чего ты вообще добивался? Ты правильно заметил, я догадывался о многом, но хотелось бы узнать истину.
— А мы с вами похожи, капитан. Мыслим одинаково. Хотите узнать мою историю? Что ж… Не все, но кое-что я, пожалуй, вам расскажу. Это поможет вам лучше понять меня…
Чаминг сделал паузу, посмотрел по сторонам. Все находившиеся в сфере разбились на группки, разговаривали. Никто ни на Эриксона, ни на его собеседника внимания не обращал.
— Да будет вам известно, капитан, что косвенно вы сыграли в моей судьбе роковую роль. Вы сын человека, который подарил мне жизнь.
— Подарил жизнь? — Эриксон чуть не вскочил на ноги, и вскочил бы, если бы не был еще так слаб.
Чаминг остановил его движением руки.
— Спокойно, капитан. Имейте терпение и берегите силы — они вам еще пригодятся… Конечно, я не ваш брат… Скажем так: он создал меня, как создают вещь. Я — модель УБЕ номер ноль девяносто семь. УБЕ — это универсальная боевая единица. Профессор Эриксон, ваш отец, как вы, наверное, слышали, работал над проектом «Голем». Первоначально цели этого проекта были безобидными: изыскать средства, многократно увеличивающие физические возможности человека. На этом этапе были созданы инъекторные камеры, которыми десантники пользуются до сих пор. Фотопрививка, это зеленое пятно на вашем лбу, которое отнюдь вас не красит, тоже часть проекта «Голем»… Работы были уже почти завершены, когда вспыхнули планетарные войны. Фрагия, где проживал тогда ваш отец, оказалась в этих войнах одним из главных действующих лиц. Проект «Голем» неожиданно получил новый толчок и направление. Теперь цели его были куда глобальней: создание универсальной боевой единицы, то есть солдата, способного выполнять самые немыслимо сложные задания, обладающего феноменальной живучестью и столь же феноменальной реакцией, силой, памятью, но… лишенного самосознания — такая биологическая машина-убийца… Работы были сверхсекретными, велись с использованием последних достижений в клонировании и генной инженерии. Если бы они были закончены чуть раньше, то Содружество Кольца называлось бы сейчас как-нибудь по-другому: Фрагийская Империя или что-то в этом роде. Но развернуть выпуск суперсолдат Фрагия не успела: война закончилась, образовалось Содружество, которое очень многим пришлось по душе… Многим, но не всем. На этом этапе проект «Голем» получил третий, и последний, толчок и третье, последнее, направление. Фрагиане фактически потерпели в этой войне поражение. Они потеряли все свои колонии, которые стали вдруг равными им. Потеряли свои многочисленные, разбросанные по всей вселенной рудники по добыче лаулита. Потеряли свое прежнее значение в глазах гуманоидных рас, вошедших в Содружество. Нашлись «патриоты», а по-нашему — заговорщики, которые захотели восстановить былое могущество Фрагии или, иначе говоря, вернуть свое и заполучить еще больше — все Содружество. К этому времени проект «Голем» был свернут и во всеуслышание осужден. И уже без всякого шума были уничтожены все лаборатории, вся информация… Но Совет понятия не имел об истинных размерах проекта «Голем». Уничтожена было только часть лабораторий, да и то второстепенных. Информацию же заговорщикам удалось сохранить полностью. Работы тайно продолжались, готовились новые планетарные войны. Вы представляете себе, что такое армия, состоящая из миллиарда универсальных боевых единиц? Миллиард безмозглых головорезов, подготовленных для десанта на планеты Содружества?
— Представляю… Но не представляю, где можно спрятать такую армию.
— В том-то и дело, что прятать ее не было никакой необходимости… Заговорщиками была разработана очень простая и эффективная операция под названием «Лавина». Она напоминала собой обычную цепную реакцию. Но только в этой цепной реакции участвовали люди — фрагиане. Каждой из уцелевших боевых единиц была введена новая программа — найти двух доноров, взять фрагмент, вырастить клон-УБЕ, подменить донора клоном. Каждый полученный таким образом новый клон тут же автоматически включался в операцию «Лавина». Он искал еще двух доноров и подменял их клонами — универсальными боевыми единицами. Отличить настоящего человека, обладающего самосознанием, от его клона, обладающего лишь поведенческой программой своего донора, практически невозможно… Фрагия превратилась в казарму, хотя со стороны все казалось обычным: мужчины, женщины, дети — ваши знакомые, которых вы знаете с незапамятных времен. До новой войны оставалось совсем немного… И здесь, на счастье Содружества, открыли планету Снайп с ее «мягкими камнями», обучающими любого, кто их попросит, трансформации. Заговорщики решили воспользоваться этим. Зачем крутить рулетку под названием «Война», испытывать судьбу, когда можно сорвать банк наверняка! Заговорщиками с самого начала обсуждалась одна идея: взять и подменить клонами Совет Содружества Кольца в полном составе… Но сделать это на практике было попросту невозможно. Но… После открытия Снайпа подмена первых политиков Содружества стала вполне реальной. На свет появился план операции «Двойник»… Группе универсальных боевых единиц, куда попал и я, придали новое свойство: способность к трансформации. Из клонов нас превратили в суперклонов. Мы должны были незаметно, очень осторожно подменить членов Совета одного за другим, и власть автоматически переходила к тем, кто задумал эту операцию… Заговорщики предусмотрели все… кроме одного!… Чаминг вновь сделал паузу.
— Я, как можно догадаться по моему номеру, был одной из первых боевых единиц… Своих подвигов на излете планетарных войн я не помню. Все боевые единицы — я уже об этом говорил — были лишены самосознания. Но первым условием овладения искусством трансформации как раз и было самосознание! И снайпы вернули нам его. Это условие было известно нашим хозяевам, и они его приняли… Я обладаю сознанием случайного человека — моего донора, погибшего в результате несчастного случая. Но у меня уже давно собственные воспоминания, намного богаче, чем у бедняги, и вообще, способности, которыми я обладаю, моему донору и не снились! После Снайпа, когда мы вернулись на Фрагию, нас держали в одном из бункеров, глубоко в недрах планеты. Операция «Двойник» уже шла полным ходом. Для того чтобы трансформироваться в другого человека, нам нужно было сначала снять копию с его информационной матрицы — витальные и ментальные параметры. А для этого было необходимо, всего лишь дотронуться до этого человека. Дотронуться же незаметно можно было только на официальных приемах, затерявшись среди приглашенных, — простое рукопожатие, а дальше дело нескольких дней: выравнивание массы тела, трансформация — и ты уже стал тем, кто подал тебе, ничего не подозревая, руку. Мне досталась женщина…
Здесь Чаминг опять замолчал. Эриксона поразил его взгляд, полный глубочайшей печали, скрыть которую он не хотел или был не в силах.
— Да, женщина. Но это была не просто женщина. Это была любимая женщина моего донора! Вот когда он, мой бедный донор, отомстил мне за пренебрежительное отношение к нему. Он любил ее, извините, капитан, за банальность, больше жизни… беззаветно, безответно, безнадежно, тайно… Всепоглощающая, изнуряющая, сводящая с ума любовь… Этим чувством были пропитаны не только все его мысли, с которыми я легко справился, но и его тело! Каждая клеточка, каждый ее фрагмент, каждый фрагмент фрагмента… И вот из одного такого дурацкого фрагмента был выращен я, клон. И унаследовал эту дьявольскую любовь телом, а не только разумом, как я думал вначале. Любить именно эту женщину — вот единственный талант моего несчастного донора… Я встретил ее… И вот именно этого никак не могли предусмотреть заговорщики! Тело мое заговорило… В общем, я не посмел дотронуться до нее. Что меня ждало? Меня ждала смерть!… А жизнь, моя жизнь, для меня тогда уже представляла самую высшую ценность. И расставаться с этой ценностью я не собирался. Нужно было бежать сразу, пока еще шел банкет. Из бункера бежать я бы уже не смог. Да будет вам известно, капитан, что, даже обзаведясь самосознанием, все мы, суперклоны, были заинтересованы в доведении операции «Двойник» до логического конца. Мы ощущали себя людьми и даже — что там скромничать! — сверхлюдьми. И естественно, те условия, в которых нас содержали, были не для нас. А тут такая возможность: занять место одного из крупнейших политиков Содружества со всеми вытекавшими отсюда последствиями. И условие пустяковое: быть послушным воле тех, кто послал тебя… Я тоже был не прочь занять место какого-нибудь самовлюбленного индюка. Но… Все получилось не так, как планировалось… Решение пришло мгновенно. Со мной было трое сопровождающих, но не телохранителей, а, скорее, телоуничтожителей. В бедро моей правой ноги была вживлена капсула — фугас большой разрушительной силы, как раз на тот случай, если я вздумаю вдруг бежать или повести себя как-нибудь не так. И каждый из троих имел возможность взорвать фугас в любой момент… Вы никогда не пробовали, капитан, резать себя до кости обыкновенным десертным ножом, а потом ковыряться в ране щипчиками для колки сахара, сидя за столом и мило улыбаясь?… На том банкете я проделал все это… Капсулу унес с собой официант. Когда банкет подошел к концу, в толчее я обезоружил одного из охранников той женщины и расстрелял прямо на глазах у публики троих моих сопровождающих. Но один, как я и предполагал, все же успел привести в действие взрывное устройство… Вы слышали об этой заварушке на Фрагии во время банкета по случаю открытия памятника жертвам планетарных войн?
— Слышал. И даже знаю подробности. О них мне рассказала Эва. Она как раз была там.
— Да, Эва была там… Я помню… Но она не помнит меня. Тогда я выглядел по-другому… Те трое, которых я убил, были людьми. Подчеркиваю: не клонами, как я, а настоящими людьми! Погибли еще несколько человек на кухне… Так я стал убийцей, хотя на моем счету было уже бесчисленное количество жертв: одна операция «Лавина», в которой мне «посчастливилось» участвовать, чего стоила!… Правда, тогда я еще не обладал самосознанием… На меня началась охота. Охотились за мной, естественно, и власти, и заговорщики… Я сразу же ушел на дно… Сейчас я скажу вам одну вещь, капитан, которая потрясет вас… Прошу сохранять спокойствие… К тому времени… Предупреждаю еще раз: только спокойно. К тому времени вашего отца уже не было в живых…
— Что?! – крикнул Эриксон так громко, что все обернулись.
— Да… К тому времени вашего отца не было в живых. Он был просто не нужен заговорщикам. И еще: профессор тайно искал выход на службу безопасности Содружества… Но профессор Эриксон был слишком крупной фигурой, чтобы его взять вот так и убить или подменить безмозглым клоном… Его убили… тайно. И подменили двойником — суперклоном: тогда нас уже стало намного больше. Профессор погиб от руки своего же детища…
— Значит, в последний свой прилет на Фрагию я встречался не с отцом, а с тем самым суперклоном?
— С суперклоном, но не с тем самым… Вы, капитан, встречались со мной!
— Что? В их сторону опять посмотрели.
— Однажды в коридоре бункера… а жили мы все в отдельных помещениях, нам нельзя было касаться друг друга, чтобы случайно не считать один с другого матрицы… Так вот, однажды в коридоре бункера я коснулся руки одного из суперклонов… Это не было случайностью. Просто в этот момент за нами никто не следил и я решил воспользоваться удачным стечением обстоятельств. Мы обменялись матрицами. Но тогда у меня, кроме своей собственной, никаких других матриц не было… А у него была — матрица вашего отца! Через некоторое время тот клон исчез. Из чего я сделал вывод: он «ушел на подмену»… Я убил клона и занял его место: стал Эриксоном-старшим!
— Ты уверен, что убил клона, а не моего отца? — сжав зубы, прошептал Эриксон.
— Вполне. В его теле я обнаружил капсулу с фугасом. И потом, вы опять забываете о матрицах! Их у покойного было три: вашего отца, моя и своя собственная. Когда мы мило так, с вами и вашим другом Вуху Иотахо, провели время…
— Ага! — обрадовался Пол. — Значит, ты — не Вуху! Осталось четверо!
— Что это меняет, капитан? Я продолжаю… Когда вы с вашим другом ушли, ко мне неожиданно, без предупреждения, чего никогда прежде не было, пожаловал «контролер» — один из нас. Он являлся регулярно: давал инструкции, получал от меня информацию. В качестве профессора Эриксона я бывал на многих конференциях, имел доступ к секретам, которые могли заинтересовать заговорщиков… Помните, капитан, я не пустил вас в домашнюю лабораторию, сославшись на то, что там ремонт?
— Помню. Мне это показалось странным.
— Вот вам истинная причина: в лаборатории в этот момент находился мой клон, мой безмозглый двойник. Держал я его в подвале, в клоновой ванне. Но когда был свободен от посещения людных мест, я выуживал его оттуда, оставлял дома вместо себя, а сам, чуть подправив внешность, пускался во все тяжкие… Так я хотел сделать и в тот день, подготовил клона, но мне помешали вы, капитан. Я был готов пойти развлечься сразу же после вашего отъезда, но вдруг появился «контролер». Без предупреждения! Это было подозрительно, но вполне могло иметь место. Если бы не клон в соседней комнате, я бы наверное, сам вышел к нему… Но в лаборатории был мой двойник… Я послал его вместо себя… Войдя, «контролер» тут же в упор расстрелял клона, а я тут же расстрелял «контролера», положил оружие рядом со своим двойником и незаметно покинул дом. Мне удалось успеть на пассажирский звездолет, отправлявшийся на Иллирию, — просто повезло… А то пришлось бы гореть в адском пламени вместе со всеми.
— Гибель Фрагии — это действительно твоих рук дело?
— Да… Заметал следы…
— Там погибли четыре миллиарда человек: женщины, дети…
— Наверное, вы невнимательно меня слушали, капитан. Не было к тому времени на Фрагии уже никаких людей. Были только клоны! Ваши женщины и даже ваши дети — клоны! Я не мог все это так и оставить… После того как я вышел из игры, судя по всему, на операции «Двойник» был поставлен крест. Заговорщики исходили из самого худшего: службе безопасности уже все известно. Была срочно возобновлена операция «Лавина». Угроза войны вновь нависла над Содружеством.
— А переждать войну ты решил на Земле, но чуть было не помешал полковник Смол.
— Да какой он Смол! Он один из нас — суперклон! Такой же, как я. Если хотите знать, треть экипажа «Селены», включая ее капитана Сергея Чернова, были суперклонами, не успевшими принять участия в операции «Двойник»…
— Не может быть!
— Может! Вы не представляете, что ждало экспедицию из двух бывших флагманов военно-космического флота Алдана… Крейсеры вернулись бы на базу, полностью укомплектованные универсальными боевыми единицами… А операция «Лавина» была возобновлена не где-нибудь, а на Алдане!
— Я тебе не верю, Чаминг!
— Как хотите, капитан. Но Алдан уже давно, наверное, планета клонов! Столько времени прошло! А Содружества, может быть, уже никакого и нет, и в лучшем случае идет война! Еще вчера это можно было легко проверить: достаточно было слетать туда… И вы запросто могли это сделать, капитан! Вам же известны координаты Земли относительно владений Содружества…
— Тише! — прервал Чаминга Эриксон. — Говори тише!
— Правильно… Вдруг кто-нибудь услышит и поймет, что вместо того, чтобы вернуть всех и вернуться самому на Алдан, но простым капитаном какого-то там крейсера, вы пожелали остаться здесь, на Земле, но в качестве Великого джада! И оставить подле себя своих подданных — не подчиненных, заметьте! — а подданных, жизнь которых, как вы уверены, принадлежит вам!
— Еще раз: говори тише! Да, я знал координаты и мог бы вернуть «Гею» назад. Но риск все равно существовал! Я не имел права рисковать! Я в ответе за тех, кто доверил мне свои жизни!
— Видел я, как вы — Великий джад, распоряжались этими жизнями, которые вам доверили! Треть вашей армии полегло!
— Кто же мог предположить, что ты приготовил такой кровавый сюрприз — телепортантов!
— А ваши «летающие лучники» — они что, ангелы?…
— Какого черта ты вообще затеял эту дурацкую рубку на мечах? Что, сразу не мог всех порешить?
— А кто бы построил Большой генератор?
— Как бы мы его построили, если ты пытался захватить «Прометей», на котором оставался кристалл?!
— Мне нужна была только «Гея»! «Прометей» вы бы успешно отстояли. Но эти безмозглые твари, на которых я ставил, посмели действовать самостоятельно. Нападение на «Дом последней надежды» — это их инициатива. Они спутали мне все карты. И вообще, с самого начала все пошло не так, как я планировал. Я имею в виду не полковника Смола, а этот неизвестно откуда взявшийся звездолет на Луне!… Иметь у себя на планете такую замечательную вещь, как «поле желаний»…
— Что значит: «у себя на планете»? — возмутился Эриксон.
— А то и значит, что это планета моя! Я вас сюда привел! Я задумал эту цивилизацию. Я должен был стать главным человеком на Земле! Но все было против меня, начиная с «пожирателя звездолетов», из-за которого мне пришлось обнаружить себя, и кончая вами, капитан…
Эриксон помрачнел. Он вспомнил вдруг о Белле, которая погибла из-за… вот этого клона, сидевшего напротив! Пол хотел перевести разговор на свою жену, задать один-единственный вопрос: «Почему именно Белла?!» — но не посмел. Он побоялся услышать в ответ все то же: «Какая ваша жена, капитан?! Она была одним из нас! Суперклон!»
— Вы начали на меня охоту, как на дикого зверя, и с этой минуты все ваши решения, — продолжал Чаминг, — принимались с оглядкой на меня. Вы стали таким бдительным, что отнять у вас власть мирным путем уже не представлялось возможным. Воевать с вами на мечах я не собирался, но вы не оставили мне выбора. И моей целью не было полное истребление геян. По крайней мере, один из вас нужен был мне живым…
— Подожди, подожди… Та женщина из Совета Содружества… Ведь это же…
— Тише, капитан… Вы же сами говорили: тише. Не будем выдавать тайн друг друга. Давайте лучше подумаем, как выбраться отсюда… Ситуация такова: мы остались без оружия, без «Геи» и «Прометея», без десантных капсул, зондов-разведчиков и, судя по всему, без наших спутников связи — все бикомы молчат… Но… звездолет пришельцев точно такого же класса, как «Прометей». Значит, я знаю его как свои пять пальцев.
— Слушай… можно на чужаке вернуться на Алдан?
— Да. Но для этого как минимум нужно выбраться отсюда…
— Чаминг… Если мы выберемся отсюда… Ты же понимаешь, мы не сможем захватить чужака. Мы должны будем первым делом уничтожить именно его! Поэтому ни о каком возвращении на Алдан не может быть речи… К сожалению… Я правильно рассуждаю?
— Кажется, взаимопонимания мы уже достигли… Так что, капитан? Будем считать, что достигнуто перемирие до полного уничтожения нашего общего врага? Вот вам моя рука…
После исторического рукопожатия геяне и аргуны собрались в тесный круг, и начался мозговой штурм.
Вот когда Эриксон вспомнил Эла, как живого человека, к которому успел привязаться… Был бы «жив» Эл…
Задачу для мозговой атаки поставил Чаминг. Нужно было любым способом нарушить герметичность сферы, в которой они находились. Это позволило бы впустить внутрь «поле желаний» — пришельцы оставили пленников без него. А с «полем» положение становилось далеко не безнадежным!
Прежде всего была сделана попытка выяснить, что собой представляет сфера и где, в какой точке Земли, и вообще на Земле ли она находится…
— Мы на Земле! — уверенно заявил Полонский. — После взрыва резервного модуля нас стали методично расстреливать. Я был ранен и потерял сознание. Пришел в себя уже здесь. Все — человек двадцать — еще были без памяти. Я хотел подняться, но в этот момент примерно треть «стены» исчезла, и пришельцы транспортировали сюда остальных — из Туату. Все они были без сознания, кроме ребенка, которого Эва мертвой хваткой прижимала к себе. Я успел заметить звездное небо, услышать шум океана, почувствовать запах гнилых водорослей… Мы там, где шла битва…
— Хорошо… Значит, на «поле» надеяться можно… — рассеянно заключил Эриксон. У него мелькнула какая-то мысль, которая тут же исчезла с поверхности сознания… Спасительная мысль…
— У нас есть тяжелые скафандры. — Слово взял Жан. — В каждом — источник энергии. Если их соединить последовательно и закоротить на сферу…
— Вот это было бы лучше всего! — обрадовался Эриксон, а вместе с ним и все остальные, включая Чаминга. — Только… один скафандр оставь на всякий случай…
Жан тут же занялся воплощением в жизнь своей идеи.
Дальше пошли совсем бредовые предложения: попытаться раскачать сферу и укатить ее подальше отсюда! Построить «живую» пирамиду и проверить, нет ли наверху люка! Плюнуть на все и начать здесь, в этой сфере, новую жизнь или, наоборот, взять и совершить коллективное самоубийство — пусть чужака позлятся…
— Вот что, — сказал Эриксон и посмотрел на Чаминга. — Сними информационные матрицы каждого из нас да проанализируй их… Может быть, откопаешь что-нибудь стоящее…
Чаминг кивнул, но ему пришлось подождать с выполнением задания капитана, потому что к этому моменту Жан Браге уже собрал довольно мощную энергетическую установку, соединив, как и хотел, последовательно источники энергии всех тяжелых скафандров, кроме одного.
— Все готово, капитан, — сказал Жан. — Только…
— Ну что еще? — нетерпеливо спросил капитан.
— При счете «три» я замкну контур… Но… Это немножечко смешно, но при счете «три» всем придется подпрыгнуть, иначе… Слишком мощный выброс энергии.
Эриксон собрал всех, кто находился в сфере, и объяснил, что им предстоит сделать. Многим действительно было смешно.
— Один!… Два!… Три!…
Капитан, уже чувствовавший себя намного лучше, подпрыгнул одновременно со всеми. Он увидел голубой всполох в том месте, куда Жан направил разряд, и еще что-то за ставшей на мгновение полупрозрачной, сферой.
В первую минуту после приземления все молчали.
— Кажется, получилось! — сказал кто-то. — Я видел огни, посадочную площадку и штурмовиков… Была дыра!
— Я тоже видел! Но смутно…
И еще несколько голосов подтвердили: они видели нечто, что было снаружи.
Капитан произнес вслух первый пришедший на ум код… «поле» не работало! А это означало только одно: герметичность сферы нарушить не удалось.
— Не надо было оставлять скафандр про запас! — злился Жан. — Надо было использовать его тоже. Тогда энергии хватило бы!
— Может, хватило, а может, и нет! — пытался защититься Эриксон, понимая, что совершил ошибку, «зажав» скафандр, и из-за этого был упущен единственный шанс вырваться из плена.
— Я собрал и проанализировал все матрицы, — подошел к капитану Чаминг, когда страсти улеглись. — Кое-что прояснилось. Я соединил в один блок to, что успел заметить каждый а отдельности в том «окне», которое сделал Жан. Теперь мы знаем наверняка, что снаружи. Там — океан. А там — посадочная площадка, девять штурмовиков и жилой блок для охраны и пилотов… Но к сожалению, это вся полезная информация.
В этот момент заплакал ребенок на руках Эвы.
— У нее ты тоже считал матрицу? — кивнул Эриксон на свою дочь.
— Это смешно… — Чаминг замолчал. — Вы думаете?…
— Она единственная, кто видел сферу со стороны. Полонский сказал, что моя дочь не спала, когда ее и всех остальных доставили сюда… — Это была та самая, ускользнувшая от капитана мысль!
Чаминг направился к Эве, которая, прижав ребенка к себе, стала отступать.
— Прекрати, Эва! — крикнув Эриксон. — Не до сантиментов! Анализ информационной матрицы дочери капитана почти уверил всех, что они смогут спастись.
Расчистив небольшой участок земли от камней, Чаминг начертил схему.
— Вот здесь, здесь и здесь — три силовые установки. Они создают три энергетические плиты, из которых и состоит сфера. Но из-за того, что их три, есть «швы» — места соединения плит. И вот как раз эти «швы» являются слабыми местами, но не самыми слабыми. Вот в этом месте — точка, в которой соприкасаются все три энергетические плиты, составляющие сферу. Не знаю, смогли бы ты, Жан, проделать дыру в плите, даже будь у тебя задействованы все скафандры. Скорее всего, нет. Но теперь встает другой вопрос: хватит ли нам энергии оставшегося скафандра, для того чтобы проделать дыру в точке схода?… Дай-то Бог, чтобы хватило…
Жан срочно сделал новое устройство — в несколько раз слабее того, которое уже было использовано. Чтобы добраться до точки схода, пришлось-таки строить «живую» пирамиду. Она получилась четырехъярусной. Четвертым, на самом верху, стоял Чаминг.
— Надеюсь, прыгать не придется? — спросил кто-то в наступившей тишине, и это чуть не погубило дела: раздался дружный смех и пришлось долго успокаивать друг друга.
— Если я промахнусь, — сказал Чаминг, — никому никогда отсюда не выбраться.
Это подействовало.
Чаминг закоротил устройство на сферу — вновь появилась голубая вспышка, и послышался его спокойный голос:
— Получилось.
Да! У них получилось. На несколько секунд удалось нарушить герметичность. Теперь в их руках было «поле».
— Нам нужны излучатели! — сказал Эриксон.
— Но дезинтеграция! — возразил кто-то.
— Ты знаешь коды ручного оружия пришельцев? — спросил капитан у Чаминга.
Тот развел руками.
— Тогда мы выберем всю энергию поля, и излучатели будут работать. Ударим одновременно в ту плиту, которая выходит на океан. Энергии должно хватить, чтобы вышибить ее к черту!
— Но это только начало, — сказал Чаминг. — Самое главное будет тогда, когда плита исчезнет! Действовать придется быстро и согласованно. А для этого нам нужно время, чтобы оговорить все детали операции и еще кое-чему научиться…
Чаминг вновь начертил схему.
— Вот наша сфера. Здесь — девять штурмовиков. Здесь — жилой блок пришельцев. Здесь другие сферы, где томятся наши… Информация о них была в матрице дочери капитана… Мы надеваем тяжелые скафандры, и после этого все дружно стреляют в плиту. Когда она исчезнет, мне нужно секунд пятнадцать на то, чтобы отдать приказ, как вы их назвали, телепортантам… Это самое слабое место. Я не знаю, как повлиял на моих гоминидов взрыв «резервного»… И смогу ли я вызвать их… Если да, то они ликвидируют всех пришельцев в жилом блоке, на что уйдет еше секунд пятнадцать. Если нет, это придется сделать нам самим с помощью тех же мечей. И сделать тихо… К этому пункту мы еще вернемся… После того как все пришельцы в блоке будут уничтожены, мы садимся в штурмовики и стартуем!… Теперь все зависит от того, где звездолет чужаков. Это мы сможем узнать только тогда, когда займем штурмовики. Будем надеяться, что повреждения, полученные им при взрыве «резервного», были не очень серьезными и он сейчас на орбите. Звездолет необходимо уничтожить… — Чаминг бросил многозначительный взгляд на Эриксона. — Но если он на Земле, задача усложняется намного. Тогда уничтожать его нельзя: в качестве топлива пришельцы используют лаулит и последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Однако… у нас есть очень важное преимущество: корабельная Система считает нас «своими» и защитного экрана не будет. Первым же общим залпом мы должны обездвижить звездолет, уничтожить все штурмовики на его борту, уничтожить Систему… и при этом не задеть емкости с лаулитом — это сложно, но возможно…
Для этого нужно очень хорошо знать штурмовик. Теорию я дам сейчас, а практикой придется заниматься уже во время операции. Я сам отберу тех, кто пойдет со мной…
В число девяти вошли Эриксон и сам Чаминг. Капитан к этому моменту чувствовал себя вполне нормально, но еще не настолько, чтобы участвовать в подобной операции. Серия тонизирующих прививок окончательно восстановила его силы. «Поля» хватило на то, чтобы снабдить всех, кто был в сфере, пучковым оружием, а каждого из отобранных Чамингом — коротким мечом и тяжелым скафандром, в которые девять мужчин тут же и облачились.
От шлемов пришлось отказаться: бикомы молчали и команды можно было отдавать только голосом.
Все было готово. Каждый знал, что он должен делать. Но пучковое оружие не работало. Концентрация «поля» была все еще высока. Нужно было срочно избавляться от него. А для этого был единственный способ: заставить «поле» работать.
Очень могла бы помочь «книга», но Чаминг сказал, что выбросил ее, чтобы она не досталась пришельцам. Эриксон хотел спросить: «Куда выбросил?» — но промолчал. Вопрос мог насторожить Чаминга, заставить его действовать осторожнее. А вот этого как раз капитан и не хотел. У него по поводу личного врага уже был разработан свой, отдельный ото всех, план… А «книга»… «Книгу» все равно далеко не выбросишь. Ее поиски — дело времени.
Для того чтобы погасить «поле», пришлось использовать личные коды джада. Эриксон сообщил их с легким сердцем, потому что в любой момент мог заменить новыми. Вслух произносилось до сотни кодов в минуту. Посередине сферы вскоре скопилась огромная куча самых разнообразных вещей, начиная от слитков золота и кончая роботами-массажистами. Наконец «поле» сдалось. Эриксон произнес вслух очередной код… вещь не появилась.
Но пробный выстрел показал, что это еще не все. Концентрация «поля» еще была такова, что оно по-прежнему дезинтегрировало энергопучок. Пришлось выскребать его остатки мелочью — зубочистками.
— Все! — наконец воскликнул капитан после долгой, изнурительной для языков работы: каждый из пленников в течение часа без остановки произносил одно и то же слово — код зубочистки. Весь пол был усеян ими… — Приготовились!
Все, кто мог держать оружие, выстроились полукругом перед плитой, которая была обращена к океану.
— Проверить оружие! Уровень — максимальный!
При счете «три» послышалось шипение, которое могли бы издать одновременно тысячи рассерженных кобр, и энергетическая плита моментально исчезла.
Чаминг чуть склонил голову. И хотя лица его никто не видел — мешала все та же черная повязка, — было понятно, что сейчас он испытывает величайшее напряжение. Чаминг отдавал телепатический приказ своему спецподразделению — телепортантам, «растворенным» в «поле желаний», и у него явно что-то не получалось. Вместо отведенных пятнадцати секунд ему понадобилось больше минуты.
— Путь свободен! — наконец доложил он.
— Начали! — приказал Эриксон.
Девять человек в тяжелых скафандрах без шлемов взмыли в воздух. Оставшиеся на земле поспешили наружу. Впереди были Эва, с дочерью капитана на руках, и Сюзанна.
Да, пленники были на Земле. Стояла ночь, тихая и звездная. Лениво дышал океан, таинственно мерцая…
Сюзанна первая обогнула сферу, осторожно ступая по камням. Как раз в этот момент девять штурмовиков одновременно стартовали с посадочной площадки пришельцев. Старт был вертикальный. Все, кто видел его, невольно посмотрели на небо — там сияла очень крупная незнакомая звезда. Несомненно, это был звездолет. Еще минута — и звезда вдруг превратилась в ослепительное солнце. На мгновение стало невыносимо светло, легли резкие тени… А еще через несколько мгновений на землю полился огненный дождь.
— Назад! В сферу! — крикнул кто-то, но никто даже не шелохнулся.
Огненный дождь — осколки звездолета — прошел стороной. А еще через минуту на посадочную площадку сели все штурмовики, кроме двух. Между ними вдруг завязался бой.
Никто ничего не мог понять, пока кто-то не сказал:
— Эриксон и Чаминг…
И тогда все стало ясно: перемирие окончилось. Бывшие временные союзники опять стали непримиримыми врагами!
Два «жука», одетые в мерцающие коконы защитных экранов, метались по небу. Вот они развернулись и понеслись навстречу друг другу… Два одновременных залпа — и штурмовики, столкнувшись, начали стремительно снижаться. Они все же сели, сели рядом, метрах в ста от того места, где стояли Эва, Сюзи и все остальные.
В лунном свете было видно, как из «жуков» выскочили две фигуры и бросились одна на другую.
Несколько штурмовиков с посадочной площадки поднялись в воздух, остальные бросились к месту, где выясняли отношения два вожака, бросились прямо по камням, рискуя переломать себе ноги.
Последней прибежала Эва. Ребенок на ее руках заливался громким плачем.
Эва протиснулась сквозь толпу. Источников света на приземлившихся штурмовиках было более чем достаточно, чтобы подробно рассмотреть всю представшую перед ее глазами картину. На лицах геян и аргунов читалось крайнее удивление и растерянность. Взгляды перебегали с человека, который стоял в центре круга, образованного толпой, на другого человека, лежавшего на камнях у его ног лицом вверх.
Тот, что стоял, поднял на Эву глаза.
— Ты что-нибудь понимаешь?… Это не укладывается в голове… Посмотри…
Эва опустила глаза на бездыханное тело внизу… снова подняла… вновь опустила… и опять подняла… И вдруг закричала дико и страшно:
— Не-е-е-е-е-ет!
Человеком, стоявшим в центре круга, был капитан трансгалактического экспедиционного крейсера «Гея» Пол Эриксон. Но человек, который лежал у его ног, тоже был не кто иной, как капитан трансгалактического экспедиционного крейсера «Гея» Пол Эриксон!
Черная повязка, некогда скрывавшая лицо Чаминга, лежала чуть в стороне от обоих Эриксонов…