«Дорога идет по граниту…»
Дорога идет по граниту,
Два облака — словно орлы,
И солнце, как витязь, открыто
Смеется с прибрежной скалы.
Надеждою сердце наполни,
Ты все здесь найдешь, что искал,
Недаром разгладили волны
Морщины нахмуренных скал.
Что юг с красотою пригожей —
На север спешат облака,
Что лотос — на Севере тоже
В кувшинках любая река!
«Направо болото, налево вода…»
Направо болото, налево вода,
Земля между ними змеится,
Как много вложить в нее нужно труда,
Чтоб вырос хоть колос пшеницы.
Уже ни березы, ни даже ольхи,
Лишь коршуны ходят кругами,
Лиловые сосны, да белые мхи,
Да бурый гранит под ногами.
Сентябрь, а уже холодит до костей,
А люди живут здесь от века,
Зимою морозы сибирских лютей
С сугробами в рост человека.
И летом все на небе тот же свинец,
Как солнцу пройти по болотам?
Пока пробирается — лету конец,
Торопятся птицы с отлетом.
Но Север суровый научит ценить
Застенчивость девушки русой,
Седой паутинки дрожащую нить,
Рябины немодные бусы.
ОТ БЕЛОГО МОРЯ ДО ИЛЬМЕНЯ
Пусть радость, как солнце, упрямая,
Грудь брагой волнует хмельной,
О здравствуй навеки,
Земля моя,
Приладожский край мой родной!
От Белого моря до Ильменя,
До мурманских серых зыбей
Хочу и в глаза и по имени
Всех знать я твоих сыновей.
Всех дней твоих черных и розовых
Любую зарю и грозу
И каждую с веток березовых
Сметенную ветром слезу.
Простор, чьих границ не угадывай
И птиц не считай над водой,
Озер зеркала — как ни взглядывай,
Они говорят — молодой.
О эти идущие молодо
Столбы вдоль дорог при луне,
О эта червонного золота
Роса на кукушкином льне!
От Белого моря до Ильменя
Хочу, чтобы в сердце храня
Сегодня, как брата, — по имени
Друзья называли меня.
РОДНИК
Здесь сплошь затянуты осотом
Разрушенные блиндажи
И упиваются полетом,
С обрывов падая, стрижи.
Здесь даже самый мшистый камень
Под солнцем излучает свет,
Здесь материнскими руками
Я был взлелеян и согрет.
Омыта ливнем, как слезами,
Светла улыбка васильков,
И небо синими глазами
Глядит из белых облаков.
И клены требуют участья,
И манят ласточки — ищи
Ключи от правды и от счастья
И от бессмертия ключи.
И в небе солнечных тропинок,
Как будто в поле, не сочтешь,
Как будто с ветром в поединок
Неломкая вступает рожь.
И золотой зарей задернут
Вчерашних туч свинец сплошной,
И к солнцу лист ольхи повернут
Блестящей, тыльной стороной.
И свежесть эту, ясность эту
Нигде не встретишь на веку,
И мы, пространствовав по свету,
Придем к родному роднику.
Он улыбнется, не отпустит,
И пусть он солнцем не прогрет,
Нам без его негромкой грусти
Ни радости, ни счастья нет.
ВОЛОГОДСКАЯ ВЕСНА
Обернулась сказка былью,
Дремлет месяц на стогу,
И стрижей сверкают крылья
В красноземном берегу.
Белых ирисов отара,
Камышовый волнолом,
И на взгорье у амбара
Чудо-мельница с крылом!
Щек девичьих цвет пунцовый
Как зарю несет вода.
Это даже Васнецову
И не снилось никогда!
Кто отважится измерить
Воли северной разбег,
Кто посмеет не поверить,
Что красивей нету рек?
Ты сразишь любое лихо,
Сосен башенный прибой,
Пароходы ходят тихо —
Все любуются тобой!
Эта нива — просто чудо,
Этот луг — стихи пиши!
Мама, знаю я, откуда
Весь огонь твоей души!
И березою на камне,
И тростинкой у ручья,
Каждой травкой дорога мне
Север — родина моя!
СТИХИ О МАТЕРИ
1
О тебе весло мне пело
Долго-долго поутру,
В двинском устье парус белый
Покачнулся на ветру.
Капли солнца брызжут с весел,
Окуньки идут по дну,
Из-за леса август бросил
Красный бакен на волну.
Материнский взор твой вижу
В каждом солнечном окне,
Даже словом не обижу
Мир,
Тобой открытый мне.
2
Мягко мнут морошку ноги,
Елка под ноги легла,
Не по этой ли дороге
Юность матери ушла?
В петроградском шуме улиц
Красотой родимых скал
Заболела — обернулась,
Но туман стеною стал.
Заслонил былые зори,
Беломорские леса,
Край родной,
На Белом море
Белой ночью паруса.
Но весною и поныне
С Беломорья шлет привет
Колокольчик синий-синий —
Вечной молодости свет.
3
Осень золотом осветит
Лист кленовый у окна,
Много чистых рек на свете,
Только вспомнится одна.
Как младенцы, дремлют бревна,
Пар восходит над рекой,
Над водой зеркально-ровной —
Тронуть боязно рукой.
И вполголоса я снова
О Неве моей пою —
Ведь и малый лист кленовый
Не чужой в родном краю.
«Лягушонок скачет вдоль дороги…»
Лягушонок скачет вдоль дороги,
Стрекозу смешную увидав,
Выглянул бычок золоторогий,
Дождевую тучу прободав.
Голубой осоки разговоры,
Желтые кувшинки в камыше,
Травяные горы Холмогоры,
Я ведь тоже северный в душе.
Золотые оползни откосов,
Клевера малинового бред,
Вправду гениален Ломоносов,
Если здесь явился он на свет!
Ветер медоносный и лучистый
Льет высокотравную волну,
Не галдите, праздные туристы,
Я хочу послушать тишину.
Я бы, не стесняясь выражений,
Запретил работать вашим ртам,
Если нынче нет богослужений, —
Поклоняйтесь травам и цветам!
О красе России беспокоясь,
Радость рассыпая по лугам,
Вот они вам кланяются в пояс,
Лишь бы прекратили вы свой гам!
Красные, лиловые, льняные,
Песнопений полные грудных…
Как же называть мне вас, родные,
Стыдно мне не знать своих родных…
ИЗ СОЛОВЕЦКИХ МОТИВОВ
1
На Белом море,
На Белом море,
На Белом море шумит прибой.
На Белом море чернело горе чернее ночи в рассвет любой.
На лопасть мельницы монастырской под Соловками текла река,
Текла минуты,
Текла недели,
Текла годами,
Текла века.
От слез соленой впадать ей в море, отпетой воле неся привет
От старовера,
От декабриста,
От хлебороба
Пять сотен лет.
Сиди, потерянный, в каземате, ни птиц, ни солнышка, ни ручья,
Стареют дети,
Ветшает платье,
Но все моложе тоска твоя.
Беги в апреле,
Беги в июле —
Ты не избегнешь лихой судьбы.
У Соловецких на карауле тупы, как пули, бараньи лбы.
На Белом море на океане плывут курганы — не острова,
Зарыто сердце в любом кургане,
А к солнцу вышла
Одна трава.
На Белом море,
На Белом море,
На Белом море шумит прибой.
На Белом море чернело горе чернее ночи в рассвет любой.
2
Не в рамке сухой кинокадра
Историю строил народ,
Стучали английские ядра
В броню соловецких ворот.
Но светят очам и поныне
Из глуби тревожных веков
Среди беломорской пустыни
Семь башен, как семь маяков.
Не знать им ни грусти, ни горя,
Ни самой беззлобной беды
У самого Белого моря,
У самой счастливой воды.
И остров профессии мирной
Пусть истинно служит добру,
И пламя с вершины Секирной
Все ярче горит на ветру!
МОРЕ
О это море!
Наконец-то
На третьи сутки — берега,
И мне глядеть не наглядеться
На сосны, избы и стога.
И в белизне сигов лодчонка
В воде лохматой по края,
И рыбаку, смеясь, девчонка
Рукою машет с корабля.
Вставай, Двина, в заре по плечи,
Гудками, порт родной, зови!
Вся грусть пути,
Вся радость встречи —
В моем предчувствии любви.
____
Погрузка, нет конца заботам,
Осточертеет до тоски
Рыбацкий флаг над мотоботом —
На белом поле две трески.
У парохода словно лодка
На валких волнах мотобот.
И в сотый раз мешки лебедка
Из рук натруженных берет.
Пустынен и угрюм Колгуев,
Однообразен труд людской,
Но незакатный день колдует
Над неоправданной тоской.
По горизонту жмутся тучи,
И мир по-юношески мил,
И никакой звезде падучей
Не зачеркнуть широкий мир!
____
Простор — хоть в небо взмыть с откоса,
На целый год весны глотнуть,
На парусе, летящем косо,
Заре отрадно отдохнуть.
И в этом крае полдень синий,
Чубатый домик у реки
И дрожь простуженной осины —
Все так и просится в стихи!
____
Гроза подкралась где-то краем,
Над морем ветра торжество,
И мы — как быть! — с волной играем
В игру простую — кто кого.
Весло наотмашь гребни косит,
Душа раскрытая светла,
И ветер из нее уносит
Всю шелуху, что в ней была.
____
На горизонте столбик дыма,
К нему я медленно плыву,
И моря синь неуловимо
Уходит в неба синеву.
Ни ветра в мире, ни тумана,
Лишь у винта шумит волна
Вода в просторах океана
Почти прозрачная до дна.
Но мир и не таким бывает —
Идет маяк в ночную мглу,
И ветер пену с волн срывает,
И волны бьются о скалу.
Такой простор — а им все тесно,
Их дух волненьем обуян,
И ни в одной ни капли пресной
На весь бескрайний океан!
____
…И на́ берег зовут друг друга,
И ждут, утаптывая наст,
Когда буксир, идущий с юга,
Как руку, голос свой подаст.
И вот — дымок в заре багровой,
И словно дышит тихий плес
Свободным ветром жизни новой,
И вот уж слышен шум колес.
И захлестнуло душу море,
Где только радость глубока…
О, жди меня,
Как на Печоре
Ждут в мае первого гудка!
«Свежей древесины хвойный запах…»
Свежей древесины хвойный запах,
Воробьи на мокрых проводах…
Подымают сосны в мягких лапах
Память о торжественных годах.
Память нашей стройки межколхозной —
Красный флаг на мачте у воды,
Над водою солнечные сосны,
Голых пяток на песке следы.
Было чувство счастья и свободы,
Все на свете было нипочем,
Мы друзей учились в эти годы
Загорелым чувствовать плечом!
ЕГОР
Растет щепы летучий ворох,
Шпаклевка в свежий паз легла.
Спасибо плотнику Егору,
Что из соседнего села!
Все утро бился я над пазом,
Топор и вкривь и вкось клевал,
Егор взглянул хозяйским глазом
И мой топор расколдовал.
Хлебнет сырой воды из кружки,
Со лба рубашкой вытрет пот,
И рубит, рубит, и частушки —
Ну хоть записывай! — поет.
БРИГАДИР
Солнце, сосны и гул водопада
За изгибом реки впереди,
Молодая на сплаве бригада,
Бородатый с багром бригадир.
Над шипением речки сердитой,
Старой хваткой задоря парней,
Он стоит, словно гвоздь крепко вбитый,
На единственном, круглом бревне.
А свободные бревна вертляво
Мчатся рядом не в двух-трех шагах —
В пол-ладони и слева и справа,
Вот что значит
Стоять на ногах!
«У дороги, у бетонки…»
У дороги, у бетонки,
Где подъем к плотине крут,
Три шумливые сосенки
Самосвалам счет ведут.
Пятый… Сотый… Слишком много,
Потеряет счет любой!
К трем сосенкам на подмогу
Пять подруг бегут гурьбой.
На дороге, на бетонке,
Самосвалам не устать,
Зря стараетесь, сосенки,
Все равно не сосчитать!
«Воздух необычно голубой…»
Воздух необычно голубой,
Только облака проходят клином,
Только четверть неба над тобой
Отдано торжественным рябинам.
Ты на них взобрался бы, да лень,
Наломал бы веток — да не к спеху,
Уж такой сегодня выпал день,
Притомилось где-то даже эхо.
Молотилки умолкает стук,
Ни снопа на поле не осталось,
В мускулах твоих тяжелых рук —
Трудовая легкая усталость.
В ЛЕСПРОМХОЗЕ
Какая это радость — снег!
Ты можешь трогать, брать руками,
На шубе гладить, словно мех,
В снежок слепив, швырнуть как камень.
Ты можешь просто так смотреть,
Как пляшут искорки по снегу
На крышах, сучьях… или петь,
Или в сугроб нырнуть с разбегу.
Но только лучше в ранний час
Уйти, накинув полушубок,
Туда, где оседает наст
Под сапогами лесорубов.
Чтоб только ярость топора,
И белых веток колыханье,
И клубом в воздухе дыханье,
Не уловимое вчера!
«От Красавина до Шойны…»
От Красавина до Шойны,
От Печоры до Кеми
Гром гуляет беспокойный,
Ветер правит лошадьми.
Над Плесецкой и Мезенью
Стонут молнии с утра,
Словно светопреставленью
Нынче самая пора.
Но идут по ранней рани,
Ибо дел невпроворот,
Молодые северяне,
Многоопытный народ.
Бревна схвачены баграми,
Пароход уходит вдаль,
Сталь звенит на пилораме,
И сетей сверкает сталь.
От Коряжмы до Олонца,
От Шексны до Вайгача
Всходит молодости солнце,
Разрубая мрак сплеча!
СЕВЕР
Словно я из подвала вышел на свет —
До того прозрачен простор,
И нигде таких ослепительных нет
Меловых обрывистых гор.
И нигде таких, как здесь на заре,
Голубых не найдешь небес,
Солнце палочкой бьет по белой коре,
И звенит березовый лес.
И березы склоняются к роднику,
Что апрельских синиц бойчей,
И заря за лес уводит тоску
По жердинке через ручей.
У ОРЛЕЦОВ
Лес зеленый,
Тихий лес зеленый,
И плоты, и синяя вода,
Две девчонки в лодочке смоленой
В два весла плывут невесть куда.
А над ними чайки, а над ними
Облака и небо без конца,
И ведь есть у этой сказки имя,
Я когда-то слышал от отца.
А плоты уже подходят к бую,
Красный флаг на бревнах впереди…
Мама, мама!
На Двину родную
Словно в молодости погляди!
Годы, горе — это не пустое,
Только погляди как в первый раз,
Лишь на солнце не подымешь глаз —
До того смеется,
Золотое!