Хиллувен мягко притворил за собой обшарпанную дверь и, услышав позвякивание крошечного колокольчика над головой, поспешно огляделся. Проникающий из единственного, расположенного над самым тротуаром окошка свет — серенький, тусклый, какой бывает в январских сумерках во время дождя, — делил полуподвальную комнату надвое: прилавок из потемневшего от времени дерева; за прилавком — завешенный бусами дверной проем и полки, уставленные старыми пыльными гроссбухами…

Эта словно сошедшая со страниц книг Чарлза Диккенса контора на окраине города даже отдаленно не походила на врата в земное блаженство, но для того, кто избегает излишнего к себе внимания, лучшей маскировки и не придумаешь.

Хиллувен постучал по прилавку, через минуту, не дождавшись ответа, более решительно постучал вновь.

Загремел занавес из бусин, из-за него вышел невысокий, пожилой, опрятно одетый человек с карими глазами и располагающей дружеской улыбкой на некрасивом лице, опершись кончиками пальцев о прилавок и отвесив Хиллувену едва заметный, но тем не менее учтивый поклон, изрек:

— Добрый день, сэр. Чем могу быть полезен?

Акцента в его голосе не слышалось, но все же казалось, что английский для него — неродной язык.

— Вы — мистер Зурек? — спросил Хиллувен.

Улыбка на лице конторщика слегка увяла, и он тихо ответил:

— Да, это я, грешный.

— Отлично! Меня зовут Хиллувен, я — близкий друг мистера Джорджа Лорримера. — Хиллувен извлек из внутреннего кармана почтовый конверт. — Вот мои рекомендации от него.

— Лорример… Лорример… — нараспев повторил слегка нахмурившийся Зурек, не выказывая заметного интереса к письму. — Лорример…

— Месяцев шесть назад у вас с ним состоялось некое соглашение, — напомнил Хиллувен и поспешно прибавил, многозначительно понизив голос: — Мой друг теперь живет за границей.

— А, припоминаю. — Карие глаза в упор уставились на Хиллувена. — Я вроде бы пристроил того джентльмена на южные моря.

— Вот именно. На остров Ткамируи.

— И даровал уйму неопытных девственниц и местную компанию по заготовке копры.

— И хорошую погоду пожизненно!

— Да, было дело, — подтвердил Зурек, хихикнув. — Сделка, разумеется, весьма банальная, но… Надеюсь, ваш друг счастлив?

— Вполне счастлив.

— Замечательно. — Глаза Зурека в отличие от улыбки вдруг стали отнюдь не бесхитростными. — Насколько я понимаю, мистер Хиллувен, вы заинтересованы в подобной же сделке?

— Ну… — Поняв, что вступление позади, Хиллувен судорожно сглотнул. — Такова основная идея.

— Х-м-м-м… — Улыбка на лице Зурека совсем поблекла, а в глазах появилась профессиональная сосредоточенность. — Предполагаю, мистер Хиллувен, что вас ждет разочарование, вдвойне обидное после выслушанных вами красочных рассказов вашего приятеля.

— Но почему?

— Вряд ли между нами будет заключен договор.

Хиллувен насупился.

— Я что же, вас не интересую?

— Боюсь, что так.

— Странно! — Будто обращаясь к невидимым свидетелям, Хиллувен вознес глаза. — Ведь обычно вы упрашиваете потенциальных клиентов, льстите, задабриваете их лживыми посулами… — По мере того, как в Хиллувене закипала обида, голос его становился все пронзительней. — Мы с вами, в конце концов, ведем речь не о паях на строительство туннеля под Ла-Маншем, а о моей бессмертной душе!

— Я знаю, мистер Хиллувен, и весьма сожалею.

— Но вы всего лишь полгода назад были заинтересованы в сделке с Джорджем. А ведь моя душа ничуть не хуже его!

Зурек печально покачал головой.

— Мистер Лорример молодой человек, и у него в запасе еще годы и годы жизни. К тому же он наделен прискорбной склонностью к доброте, и существовала весьма значительная вероятность того, что при определенных обстоятельствах он, предоставленный себе, приобретет духовный кредит, уравновешивающий тот дебет, с которым все мы приходим в этот мир. Вот почему Тот, кому я служу… — Зурек обеспокоенно огляделся. — Мой Хозяин решил, что имеет смысл связать мистера Лорримера контрактом. В вашем же случае, мистер Хиллувен… Откровенно говоря, вы и без контракта уже практически в мешке.

— Мне не нравятся ваши речи! — заявил Хиллувен обиженно. — Согласен, я — не праведник, но весьма вероятно, еще наберу достаточно очков, как вы выразились, «душевного кредита» и попаду на небеса.

— Красивый у вас галстук, мистер Хиллувен. Раскрашен он, если не ошибаюсь, в цвета Лондонской Экономической Школы?

— Да, но…

Зурек пожевал губами, но ухмылки скрыть так и не смог.

— Как я уже сказал, мистер Хиллувен, вы уже практически в мешке.

— Но откуда вам известно, что я не изменюсь? — запротестовал Хиллувен. — Признаю, что действительно не молод, но в запасе у меня по меньшей мере еще несколько лет, а то и десятилетий. Срок вполне достаточный, чтобы обратиться к вере и…

Увидев, что Зурек достал с полки позади себя и открыл гроссбух, Хиллувен умолк.

— Так, так, — пробормотал Зурек, подслеповато щурясь и водя коротким кривым пальцем по строчкам. — Нашел! Норман Стэнли Хиллувен, пятидесяти трех лет от роду. Страдает запущенным сердечно-сосудистым заболеванием, у него к тому же поражена обширная область печени… Хотите знать точно, сколько вам осталось?

— Нет! — Хиллувен отшатнулся. — Точной даты смерти не способен предсказать никто! Даже ученик самого Сатаны!

— Четыре года, — равнодушно изрек Зурек. — Четыре года и… Сейчас уточню. И одиннадцать дней.

— Да чтоб вам!… — Хиллувен поежился. — А вы вовсе не такой, каким я вас представлял. При моем появлении вы выглядели вполне порядочным и даже приятным, но теперь…

— Раскинь мозгами, смертный! — перебил его Зурек. — Ты что же думал, что Он доверит дело тому, кто не в силах добиться для Него самых выгодных условий при заключении каждой конкретной сделки?

— Сделка?… — На ватных ногах Хиллувен шагнул к прилавку — Вы сказали сделка? Так у нас с вами будет сделка?

— Вы по-прежнему горите желанием ее заключить? — Зурек, будто оценивающий сомнительного качества драгоценность ювелир, прищурился, и тотчас откуда-то из-за его спины на прилавок бесшумно вспрыгнула тощая черная кошка.

— Мне осталось всего четыре года! Ради Бога!… — Увидев, как Зурек и кошка шарахнулись от него, Хиллувен осекся. — Извините, случайно с языка сорвалось… Что, в общем-то, для человека в моем положении вовсе не удивительно.

— Ничего, ничего, — подбодрил его Зурек, отрешенно гладя кошку.

— Спасибо. — Не доверяя ногам, Хиллувен оперся о прилавок и заговорил со страстью: — Вот что я предлагаю. В обмен на мою бессмертную душу вы…

Зурек прервал его взмахом руки.

— Не горячитесь, мистер Хиллувен! Чтобы не терять времени на пустопорожние разговоры, доведу до вашего сведения, что ни при каких обстоятельствах в результате сделки вы не станете обладателем материальных благ. — Словно цитируя заученный наизусть и давно набивший оскомину параграф из официального документа, он принялся перечислять: — Вы не получите ни банкнот, ни акций или иных ценных бумаг. Не получите золота и прочих драгоценных либо цветных металлов. Не получите драгоценных камней, минералов или артефактов. Под последними подразумеваются конечные либо промежуточные продукты генной инженерии и…

— Мне плевать на материальные блага, — решительно прервал его Хиллувен. — Но все же хотелось бы узнать, почему мне их не получить?

— Дело в том, мистер Хиллувен, что мы по возможности избегаем проблем, связанных с последующей ликвидацией материальных ценностей. — Зурек обреченно пожал плечами, и на его лицо вернулось слабое подобие прежней улыбки. — Хотя признаюсь, что своим наиболее перспективным клиентам мы все же порой предлагаем весьма выгодные долгосрочные ценные бумаги.

Хиллувен задумчиво склонил голову.

— Нельзя ли узнать, какие именно ценные бумаги?

— Ну, если вы настаиваете, то я, возможно, предложу вам… — С шумом втянув носом воздух, Зурек застучал по крышке прилавка, точно по клавишам невидимого компьютера — Да хотя бы вот акции имперской железной дороги в Кванси. Пока они котируются

невысоко — лишь три тысячи долларов к одному, но… — Он многозначительно замолчал.

— Кванси? А это где?

— В Китае.

— В Китае! — вскричал Хиллувен, чувствуя болезненную пульсацию в висках. — Да я гроша ломаного в Китай не вложу! Сейчас меня действительно волнует лишь…

— Кроме того, вы ни при каких обстоятельствах не продлите срок свой жизни, — твердо заявил Зурек, не намереваясь терять достигнутой в переговорах инициативы. — О бессмертии или дополнительной сотне-другой лет жизни не может быть и речи. В принципе можно вновь сделать вас молодым, ну, скажем, сорока- или даже тридцатипятилетним, но все равно проживете вы лишь отмеренные вам на земле еще четыре с небольшим года.

Хиллувен кивнул.

— Я не настолько наивен, как вы, возможно, полагаете. Четыре года — короткий отрезок времени, но если проживу я четыре года так, как хочу, то наслаждений они вместят не меньше, чем четыре столетия. Моим успехам в жизни позавидовали бы многие Превосходный дом на Ройал-Танбридж, высокое положение в обществе, недурная карьера… Казалось бы, чего еще желать? Но всю жизнь мне было отказано в одном. В том, чего я жаждал больше всего на свете. В том, что…

— Успех в политике также не подлежит обсуждению, — поспешно вставил Зурек. — Я до сих пор с дрожью вспоминаю, чего мы натерпелись века полтора назад от той особы, что…

— Нет, нет и нет! Политика меня не волнует. В оставшиеся мне годы я лишь хочу…

— Не тяните, мистер Хиллувен, скажите же, наконец, чего вы хотите? — Зурек поднял и прижал к груди черную кошку. — Мардж и я понимаем проблемы любого смертного с полуслова.

Хиллувен набрал в легкие побольше воздуха и едва слышно пробормотал:

— Я хочу стать неотразимым для женщин.

— И всего-то? — Зурек бесцеремонно сбросил кошку на пол — Чего ж вы сразу не сказали? Сберегли бы прорву времени

— Вы имеете в виду, что?… — Стремясь унять тяжелые толчки в груди, Хиллувен глубоко вдохнул. — Вы сделаете то, что я прошу?

— Да.

— И я действительно стану неотразимым для женщин?

— Разумеется.

— Но я желаю, чтобы при виде меня у них подкашивались колени, чтобы они рук от меня оторвать не могли, чтобы…

— Я прекрасно вас понял, мистер Хиллувен. Теперь вы совершенно неотразимы для женщин… — Зурек страдальчески улыбнулся. — Вернее, таким станете, как только подпишете необходимые бумаги.

Захваченным врасплох Хиллувеном овладели сомнения — слишком все шло гладко.

— Что-то согласились вы уж больно быстро. С чего бы это?

— Открою вам коммерческую тайну, мистер Хиллувен, — вкрадчиво заговорил Зурек, извлекая из-под прилавка пачку документов — Дело в том, что вы сегодня третий желающий стать неотразимым для женщин.

Ощутив, что покраснел до корней волос, Хиллувен напустил на себя важный вид и деловито осведомился:

— Выходит, неотразимость в глазах женщин — ходкий товар?

— Только лишь среди мужской части наших клиентов. Теперь внимательно ознакомьтесь со всеми пунктами нашего с вами договора и…

— Это ни к чему Убежден, что с бумагами все в полном ажуре Мистер Лорример уверял, что с контрактом ему посчастливилось и что буквально все свои обязательства вы выполняете.

— Приятно, что нас ценят. Ну, теперь дело только за вашей подписью.

— А обязательно ли подписываться кровью? — Хиллувен боязливо поежился и прибавил потерянно: — Видите ли, я с детства плохо переношу физическую боль

— Сойдет и обычной шариковой ручкой. — Зурек, хохотнув, достал из кармана серебристую ручку — Вот, возьмите мою. Теперь подпишите здесь… И здесь… И на розовой копии… И на ведомости для компьютерного центра… Отлично!

В ту же секунду необъяснимым образом исчезли шариковая ручка и многочисленные копии контракта. Зурек с теплой улыбкой пожал Хиллувену руку, а на прилавок вспрыгнула победно урчащая кошка.

— Мистер Хиллувен! — дружелюбно объявил Зурек. — Поздравляю! Сделка совершена!

— Великолепно! — Замершее было в груди Хиллувена сердце забилось вновь. — Но я не испытываю никакой перемены! В чем дело?

— Вам осталось лишь вслух сосчитать до трех.

— И как только я произнесу «три», то стану…

— Именно.

— Что ж. — Хиллувен решил не терять понапрасну из отпущенных ему четырех с небольшим лет ни единой драгоценной секунды. — В таком случае — раз…

— До свидания, мистер Хиллувен.

— До свидания.

Внезапно Хиллувен узрел мир как бы через калейдоскоп: зубы Зурека, например, превратились во вращающийся белый обруч, а голова кошки — в черный бильярдный шар с шестнадцатью ушами. Несмотря на волнение, увиденное показалось Хиллувену забавным, и он, хихикнув, произнес:

— Два.

Хиллувен ощутил приятное головокружение, калейдоскоп перед его глазами пришел в движение, а мир вокруг плавно закружился. Хиллувена потянуло в дремоту.

— Три, — прошептал он и немедленно провалился в угольную тьму.

Проснулся он от неприятных беспорядочных звуков и тут же обнаружил, что лежит на спине. Перед глазами плыли разноцветные, лишенные смысла пятна, слух раздражали громкие звуки. Хиллувену показалось, что находится он на открытом воздухе.

Внезапно расплывчатый яйцевидный предмет над ним приблизился. Хиллувен заморгал и, наконец, сфокусировав взгляд, различил над собой лицо с нежно-голубыми глазами, напудренным носом и растянутыми в ласковой улыбке громадными, ярко накрашенными губами.

— Гу-гу-гу, — заворковало лицо. — Кто это у нас такой красивенький? Кто это такой пригоженький?

Хиллувен сморщил крошечное личико, взбрыкнул от гнева и разочарования коротенькими пухлыми ножками и, зайдясь в истошном реве, выбросил из коляски свою ярко-зеленую погремушку.

Перевел с английского Александр Жаворонко

Рисунки Г. Заславской