Салли уныло смотрела из окна спальни на поля, покрытые алыми маками. В другое время их яркие лепестки подняли бы ей настроение, но сейчас, когда Хью уехал, ничто не могло излечить ее от тоски. Со слезами на глазах она вспоминала их последнюю встречу.

— Извини, Салли. Я ничего не знал. Серена устроила это вместе с Чарлзом и Вивьен тайком от меня. Говорит, решила сделать мне запоздалый подарок на день рождения, но на самом деле это еще одна попытка наладить отношения после истории со Стэнли. Она прекрасно знает, что участие ее сестры и зятя не позволит мне отказаться.

Хью мерил шагами пол; в его темных глазах пылал гнев.

— После возвращения я возмещу тебе это время. Обещаю.

— Ты ничего не должен возмещать, Хью. Я не имею на тебя никаких прав, а Серена по-прежнему твоя жена.

— Только номинально, — желчно ответил Хью. — Пусть не думает, что таким способом она сумеет заманить меня в постель!

Салли промолчала и невидящим взглядом уставилась на композицию из сухих цветов, подаренную Джулией на Пасху. Хью взял ее за руку, привлек к себе и прошептал:

— Извини, я допустил бестактность… Но это правда, Салли. Мы с Сереной не будем спать вместе; я ясно дал это понять, и до нее в конце концов дошло.

— Но в присутствии Чарлза и Вивьен это будет нелегко.

— О, очень легко. На вилле восемь спален. Я собираюсь вставать рано и как можно больше играть в теннис и гольф. А Серена привыкла спать допоздна. Я воспользуюсь этим. Займу другую спальню под предлогом того, что не хочу ее тревожить. — Погладив ее по голове, Хью продолжил: — Ладно, хватит об этом. У меня есть для тебя хорошая новость.

— Хорошая новость?

— Можешь не расстраиваться из-за строительства, о котором упоминал Терри. Такой проект существует, но он не коснется твоего вида из окна.

Перестав думать о Хью и Серене, Салли слегка смягчилась. Хью оказался прав. Строительная техника, ждавшая возможности вонзить зубы в девственный луг, убыла туда, откуда приехала. Можно было со спокойной совестью отправляться на работу.

В "Норе Лауры" ее ждала открытка, подписанная "Дон Жуан в юбке". Салли засмеялась и передала послание Марион.

— Не сомневаюсь, что Лаура встретила своего Костаса или Димитриоса!

— Тогда помоги нам Бог! Ты же знаешь, в каком состоянии она возвращается после своих отпускных романов. — Марион вздохнула. — Ох, Лаура! За то время, которое я ее знаю, она ни капли не изменилась.

— По-моему, люди вообще не меняются, даже если кажется, что это возможно.

— Серьезное утверждение, Салли. Проверено на собственном опыте?

— Не то чтобы… Просто я разбирала свой архив, обнаружила несколько старых фотографий Ричарда, сделанных во время уик-эндов, и поняла, какой была дурой.

— Что ты имеешь в виду?

— Надеялась, что после свадьбы сумею заставить Ричарда избавиться от тех черт, которые мне в нем не нравились.

— Ох, Салли! Скорее рак на горе свистнет!

Салли вздохнула и приколола открытку Лауры к двери кухни.

— Кем бы он ни был, Лаура, желаю тебе счастья и хорошей погоды!

Марион пристально посмотрела на подругу.

— Жалеешь, что не поехала с ней? Знаешь, еще не поздно. Все равно галерея на две недели закрыта, так что приходить сюда вовсе не обязательно.

— Может быть. — Салли пожала плечами. — Что-то на душе неспокойно. Знаешь, у меня есть к тебе просьба.

— Выкладывай.

— Не сможешь ли ты написать маленький портрет собаки? У меня есть с собой ее фотографии. — Салли полезла в карман и вынула несколько снимков Стэнли. — Понимаешь, я хочу сделать подарок одному другу. Собака у него была необыкновенная.

Марион разложила фотографии на столе и стала их рассматривать. Затем она встала, перекинула косу через плечо и задумчиво сказала:

— Обычно я таких вещей не делаю. Предпочитаю животным растения. Но тебе отказать не могу.

Салли горячо обняла подругу.

— Ох, Марион, это замечательно! Спасибо тебе. Большое спасибо!

— Не радуйся раньше времени. А вдруг не понравится?

— Сомневаюсь. Конечно, торопиться некуда, но сколько времени тебе на это понадобится?

— Трудно сказать. Цветы я пишу довольно быстро, но собака… Послушай-ка, — бодро заявила Марион, — если я возьму снимки с собой в отпуск, то по возвращении будет готово. Полезно на время отвлечься от цветов!

Салли, недовольная тем, что Марион придется работать во время отдыха, пыталась возражать, но переубедить подругу так и не смогла. Толстый коричневый конверт с фотографиями Стэнли лег в чемодан художницы.

Обнаженный Хью вышел из-под душа и удивился, обнаружив в ванной Серену. Она держала в руках два бокала с охлажденным белым вином.

— Я решила, что ты захочешь пить, дорогой. Чарлз сказал, что турнир был изнурительный.

Хью кивнул, еле слышно поблагодарил жену, потянулся за полотенцем и завязал его на талии.

— Хью, ты не думаешь, что мы могли бы… — томно прошептала Серена, но тут же осеклась. Муж смотрел на нее как на чужую. Она жалобно всхлипнула и поставила бокал на полку. — Вернуться, когда ты оденешься?

— В этом нет необходимости, Серена, — холодно сказал Хью. — Скажи Чарлзу и Вивьен, что я приду через десять минут.

Подходя к террасе, Баррингтон услышал, как хлопнула пробка.

— Хью, старина! На, держи бокал. Наконец-то мы удосужились отпраздновать твой день рождения. Будь добр, передай шампанское своей супруге!

Хью обернулся к Серене, завернувшейся в розово-пурпурный саронг и украсившей прическу лепестками бугенвиллии. Как там говорил дядя Бертрам в Харрогите? "О да, твоя Серена красотка хоть куда, но сделала ли она тебя счастливым?" Хью протянул бокал, однако видел перед собой не роскошную красавицу-жену, стоящую на экзотическом фоне мавританских арок и лазурного Средиземного моря, а трепещущую Салли в мужской шелковой пижаме.

При виде его улыбки в душе Серены шевельнулась надежда, но ненадолго. Едва Баррингтон услышал звон бокалов и громогласное "С днем рождения, Хью!", как тут же отвлекся от воспоминаний о "Кедровом дворе" и вновь очутился на испанской вилле. Когда Серена подняла бокал и посмотрела на мужа, только Хью заметил, что у нее опустились уголки безукоризненно накрашенного рта.

— Приступаем к еде, — провозгласила Вивьен, внося на террасу огромное блюдо с паэльей. — Слегка подкрепимся, а вы оба тем временем расскажете, как собираетесь праздновать свою серебряную свадьбу. Надеюсь, это будет нечто потрясающее!

Хью и Серена молча посмотрели друг на друга. Оба совсем забыли, что через несколько месяцев состоится их двадцатипятилетний юбилей.

Пока Марион накладывала в стеклянные вазочки взбитые сливки, Лаура ломтями нарезала халву и клала ее на блюдо в центре стола. Салли смотрела на них и улыбалась.

— Отведайте лучше моего угощения. Если я съем еще немного, то сама превращусь в клубничину!

— Опять подарок от твоих соседей? — спросила Марион.

Салли кивнула.

— Да, они балуют меня. Великолепные ягоды! Я думала сварить из них варенье, но сейчас слишком жарко, чтобы возиться с плитой. Уж лучше наесться до отвала, как чушки!

— Похоже, одна из нас этим и занимается, — лукаво заметила Марион.

Подруги дружно посмотрели на Лауру, которая погрузила большущую ягоду в сахар, обмакнула в сливки и отправила ее в рот.

— Мм, — вздохнула она. — Замечательно. Это напоминает мне…

— Лучше помолчи! — добродушно прервала ее Марион. — Ты становишься похожей на кошку, наевшуюся сметаны!

— Да-а… ты становишься похожей на Роз. Такая же вредная, — отшутилась Лаура.

— Не успею. Для этого у меня слишком много работы. И ахнуть не успеешь, как дети пойдут в школу. А там и Рождество не за горами.

— Ладно, так и быть, знайте мою доброту. Доедайте, черт с вами. — Загорелая рука Лауры, украшенная кольцами, указала на остатки клубники. — Салли, я вернусь поздно, так что можешь запирать.

Обе женщины посмотрели ей вслед и покачали головами.

— Кто бы он ни был, похоже, этот роман ей на пользу. Думаю, она последит за собой хотя бы до Рождества…

Салли встала из-за стола, держа в руках пустую тарелку.

— И этот цвет ей удивительно к лицу.

Марион завистливо вздохнула.

— Не каждый может носить ядовито-зеленое. Этот цвет всегда заставляет меня вспоминать спаржу и желто-зеленый табак. Который, кстати говоря, мне предстоит в ближайшие дни писать.

— Ты имеешь в виду эвфорбию или никотиану?

Марион засмеялась.

— Ах да, ты же у нас садовница! Как поживают твои висячие корзины?

— Не могу нарадоваться. Надо будет их сфотографировать.

— А как ты сама, Салли? Все идет хорошо?

Салли недоуменно подняла глаза. Ее мысли витали где-то далеко. Платье Лауры напомнило ей не летние цветы… а желто-зеленые пакетики с презервативами.

— Не поняла…

Теребя черенок клубники, лежавшей в сахаре, Марион мягко спросила:

— Ведь ты беременна, правда?

— Нет! Конечно нет! Почему ты так подумала?

— Просто вижу. Мне ли, родившей пятерых, не знать этих признаков? Впрочем, если я ошиблась, извини.

— Но меня не тошнит, — слабо возразила Салли. — Разве тошнота по утрам это не первый признак?

— Да нет! Первый признак — это прекращение месячных.

— О, тогда беспокоиться нечего. Они немножко нерегулярны, вот и все.

— Салли, извини, я понимаю, что это не мое дело, но когда они были у тебя в последний раз? Можешь вспомнить?

— Конечно могу. Правда, это случилось слегка не вовремя. Как раз на Пасху. Помню, я еще подумала, что мне повезло, потому что… — Салли осеклась. Она чуть не проболталась, что это случилось тогда, когда Хью уезжал к дяде Бертраму в Харрогит.

— Ты что-то хотела сказать, — напомнила Марион.

— Нет, ничего. Неважно.

Салли провела ладонью по груди и животу и вопросительно посмотрела на подругу.

— Ты серьезно думаешь, что я беременна? — прошептала она.

Марион кивнула и придвинулась поближе.

— Знаешь, всякое случается. Могу сказать по собственному опыту. Даже если предохраняешься. Я надеюсь, ты…

— Да, конечно, но с тех пор как… — Она хотела сказать "с тех пор как не стало Стэнли", но поняла, что это будет намеком на Хью. Опомнившись, Салли продолжила: — В последнее время мы перестали предохраняться. Он сказал, что бесплоден.

— Ох, Салли! — огорченно воскликнула Марион. — Неужели ты клюнула на это? Вот тебе мой совет: поскорее сделай анализ!

— Но это правда. Даже Роз говорила…

Старшая подруга похлопала Салли по руке.

— Поменьше слушай то, что говорят другие.

Оглушенная Салли немного посидела, затем встала и обвела глазами комнату.

— Сейчас я немного приберусь и пойду в галерею.

— Я бы на твоем месте поехала домой и отдохнула, — возразила Марион. — За галерею можешь не беспокоиться. Все равно я буду сидеть здесь и работать. Кстати, о работе… — Она полезла в папку, вынула оттуда две миниатюры и положила на стол. — Кажется, получилось. Сначала я написала эту — там, где собака одна, — а потом не смогла устоять против искушения скопировать еще одну фотографию…

— Но это же я! — со слезами на глазах воскликнула Салли. — Ты и меня написала? Ох, Марион, они просто замечательные! Спасибо тебе!

Художница скромно улыбнулась.

— Рада, что тебе понравилось. Должна признаться, я и сама осталась довольна. Поэтому после первой мне пришло в голову написать вторую — тебя вместе с собакой. Вдруг твоему другу тоже понравится?

— Да, — пролепетала Салли. — Наверняка понравится. Я как можно скорее отдам вставить их в рамку!

Салли завернула портреты в бумагу, осторожно положила их в сумку и направилась к дверям.

— Значит, ты меня отпускаешь?

— Отпускаю, — кивнула Марион.

Салли с тревогой ждала возвращения Хью и ломала голову, как сообщить ему новость. Вняв совету Марион, она сделала анализ, который, как и предсказывала подруга, оказался положительным. Вопрос заключался в том, что теперь делать.

Воспоминания о беременностях сестры и ее двух мальчиках заставляли Салли желать материнства. А мысль о том, что она будет держать на руках ребенка Хью, вызывала у нее слезы радости. Однако как посмотрит на это Хью?

Он давным-давно сказал, что не бросит Серену, и Салли не рассчитывала на это. Но удастся ли утаить факт рождения ребенка от его жены и как потом все объяснить малышу? Салли вспомнила свою университетскую подругу. Та родила сына от женатого мужчины, и они умудрялись скрывать это целых пять лет. Только когда ребенок пошел в школу и начал спрашивать об отце, пришлось открыть ему правду.

За пять лет многое может случиться, подумала Салли. Сначала надо как-то прожить ближайшие пять месяцев!

Она изучила календарь и вычислила то роковое утро, когда зачала дитя Хью. Четыре месяца назад. Боже мой, четырехмесячная беременность! Ей же нужно пройти регистрацию и регулярно показываться врачу!

Она сложила руки на едва заметном животе и внезапно ощутила острое желание как-то называть это растущее в ней чудесное живое существо. Джекки называла свой эмбрион сначала "точечкой", затем "комочком" и, наконец, "головастиком". Но Салли это не нравилось. Ее взгляд случайно упал на два аккуратных свертка, дожидавшихся Хью.

— У меня нет выбора, — вздохнула она, погладила свой живот, а затем провела указательным пальцем по синей бумаге, в которую были завернуты миниатюры. — Я назову тебя Стэнли.

Она шагнула к двери ванной и бодро заявила:

— Ну, Стэнли, сейчас мы с тобой примем душ, а потом приедет твой папа, и мы сообщим ему хорошую новость!

При упоминании о завтраке Хью лениво потянулся и стал следить за тем, как Салли раздвигает шторы и впускает в спальню утренний свет.

— Вчера мы очень сытно поужинали, так что мне не до завтрака. Лучше возвращайся в постель.

Салли юркнула между простынями, прильнула к нему и вздохнула.

— А я думала, ты жаворонок…

— Так оно и есть, — поддразнил ее Хью и откинул простыню. — Разве ты не заметила?

— Я заметила только, что ты загорел, — возразила она и покраснела, увидев его обнаженное тело. — Вижу, что в Испании ты не ходил на нудистские пляжи!

— Я вообще никуда не ходил, кроме поля для гольфа, теннисной площадки и бассейна, — с нажимом произнес Хью. — Поэтому так и соскучился. — Он повернулся на живот и начал ласкать груди Салли. Она ощутимо вздрогнула. — Что с тобой? — встревожился Баррингтон. — Я сделал тебе больно?

— Нет, — солгала она и легла на спину, готовая принять его. — Ничего… ничего страшного.

Позже, водя ладонями по выгоревшим волосам на груди Хью, она прошептала:

— Знаешь, на что мы похожи?

— Нет, — откликнулся Хью. — Скажи.

— На коробку с шоколадными конфетами, которые я ела в "Кедровом дворе". Там был белый, молочный, и темный, помнишь?

Хью негромко засмеялся.

— Так и есть! Я почти черный, а у тебя золотистые руки и гладкое белое тело. — Вспомнив о "Кедровом дворе", Хью рассеянно потянулся за серебряной коробочкой. — В "Кедровый двор" мы как-нибудь съездим, но кое-что нам уже не понадобится. — Щелкнула крышка, и пустая коробка закрылась. — Тебе придется найти ей другое применение.

— Пока не буду, а через пять месяцев попробую.

Хью недоуменно нахмурился.

— Прости, не понял.

— Через пять месяцев, — еле слышно прошептала она, — я стану хранить в ней противозачаточные таблетки. Видишь ли, Хью, я беременна. Уже четыре месяца.

— Что?! — Хью ахнул и резко отстранился. Его глаза стали холодными, мускулы напряглись.

— Я понимаю, новость шокирующая. Конечно, ты не уйдешь от Серены, но я думала, что тебе будет хоть немного приятно. Хью…

В темных глазах Баррингтона полыхал гнев.

— Приятно? Приятно?! Как мне может быть приятно, если я хранил тебе верность, а ты в это время забеременела от другого мужчины? — Хью отодвинулся на край кровати и протянул руку за одеждой.

— Хью, — взмолилась Салли, — клянусь, это ребенок не другого мужчины, а твой! Пока я не познакомилась с тобой, у меня не было никого, кроме Ричарда!

Хью саркастически фыркнул.

— Но зато после знакомства со мной ты явно решила наверстать упущенное!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Вспомни тот случай, когда я пришел и обнаружил в твоих объятиях этого… как его… из соседней квартиры.

— Ты говоришь про Джулию? Но он был здесь только потому, что поссорился с Терри и ужасно расстроился.

— И ты думаешь, что я этому поверю? Из-за чего у них вышла ссора?

— Не знаю, — с досадой ответила Салли. — Мало ли что могут не поделить два гея?

— Конечно, не из-за беременности, это уж как пить дать!

— Но если они геи, это еще не значит, что у них не бывает ссор! — сердито бросила она.

Хью в смятении натягивал брюки. На все остальное он не обратил бы внимания, но это… Взгляд Баррингтона упал на миниатюры, подаренные ему Салли вчера вечером, еще до того, как они легли в постель. Чудесные портреты работы Марион Лесаж. Стэнли один и Стэнли вместе с Салли.

Вот оно! Внезапно Хью все вспомнил. В тот день, когда он ехал из ветлечебницы и позвонил Салли, она назвала не его имя, а Бернарда! Бернарда, того малого с новогоднего концерта! Ну конечно!

— Что ж, Салли, одно можно сказать совершенно точно. Ребенок, которого ты ждешь, не мой! Ты забыла, что я бесплоден? — Хью взял пиджак и сердито шагнул к двери спальни. — Если это не Терри и не Джулия, то твой бывший муж!

— Ричард? Чушь! И ты знаешь это не хуже меня!

— Почему же? Похоже, в последнее время ему не дают спать лавры жеребца-производителя! И, конечно, нельзя забывать о Бернарде!

— Хью, — всхлипнула Салли, — пожалуйста!

Хью обернулся и посмотрел в ее полные слез глаза, казавшиеся темными на побелевшем лице.

— Извини, Салли, — отрывисто сказал он, — по-моему, нам не о чем разговаривать.

Завернувшись в простыню с кружевной каймой, Салли протянула ему миниатюры. Хью поднес их к глазам, отобрал портрет Стэнли и опустил его в карман; вторую миниатюру, на которой были изображены Стэнли и Салли, он положил на тумбочку лицом вниз. Затем не оборачиваясь шагнул в коридор и вышел из квартиры, уверенный, что больше никогда сюда не вернется.

Салли подошла к окну как раз в тот момент, когда темно-синий "ягуар" вылетел со стоянки, оставив за собой клубы пыли.

В каком-то оцепенении она взяла миниатюру и бережно повесила ее над кроватью. Затем приняла душ, оделась, пошла на балкон, сорвала веточку лавра и засунула ее за серебряную рамку.

— Ох, Стэнли, — в голос заплакала она, — что же нам делать?

Раскрошив в пальцах сухой лавровый лист, она взяла записную книжку, медленно перелистала ее и поняла, что может поделиться горем только с…

Дверь открыл сонный Терри, облаченный в халат.

— Ох, извините, — пролепетала Салли. — Я совсем забыла, что по воскресеньям вы любите поспать. Может быть, зайду попозже…

— Нет! — ответил Терри, втаскивая ее в квартиру. — Заходите сейчас. Что случилось, Салли? На вас смотреть страшно!

— Спасибо, — со слабым смешком ответила она, когда дверь закрылась. — Терри, помните, однажды вы сказали, что, если мне когда-нибудь понадобится жилетка, в которую можно поплакать… Так вот, она мне понадобилась. — Салли шмыгнула носом. — Беда в том, что я беременна, а Хью ничего не хочет слышать!

— Ублюдок! А я-то считал его порядочным человеком!

— Да нет, он действительно порядочный, — неуверенно сказала Салли. — Просто не верит, что ребенок его. Должна признаться, я и сама не очень понимаю, как это получилось.

Терри смерил ее странным взглядом и поскреб бородку.

— Ну, если вы спите вместе — а так оно и есть, — то ясно, как это получилось, правда? Разве что моя старая мамочка была права, когда рассказывала мне про аиста и капусту…

Салли слабо улыбнулась.

— Проходите, Салли, — распорядился Терри и взял ее за руку. — Проходите, садитесь и расскажите дяде Терри все как на духу.

В этот момент из спальни вышел заспанный Джулия. Голубые глаза, длинные золотые кудри и аккуратный белый халат делали его похожим на ангела.

Если он и удивился, увидев ее сидящей на диване в обнимку с Терри, то не подал виду. Терри ответил на его немой вопрос:

— У Салли будет ребенок.

— Ой, как здорово! Тогда я пойду варить кофе и поставлю в холодильник шампанское. Выпьем, когда приедет Хью.

— Хью не приедет, Джулия, — глухо сказал Терри. — А вот кофе можешь сварить…