По возвращении от сестры Салли решила сразу поставить машину в гараж, а не ждать допоздна. День выдался трудный, и ей не помешало бы принять теплую ванну и пораньше лечь спать. Она заперла гараж и испуганно шарахнулась, увидев человека, прятавшегося в тени.

— Хью! Что ты здесь делаешь?

— Приехал узнать, как ты поживаешь.

— Ты уже спрашивал это сегодня, и мой ответ остался прежним. Нормально.

Взгляд Хью упал на ее выпуклый живот, который не могли скрыть складки платья.

— Значит, ты все еще беременна? — неуклюже спросил Баррингтон.

— Да, а что? Ты надеялся на другое?

— Нет. Насколько я знаю, к врачу ты еще не ходила.

— Откуда ты знаешь?

— Миссис Хьюз сказала.

— Ну, можешь не волноваться, ничего другого я ей не говорила!

— Салли, перестань! Почему ты не идешь к врачу?

— Не твое дело!

— Да? А я думал, мое. Конечно, если верить твоим словам.

Поскольку саркастический тон Хью намекал, что верить им не следует совершенно, Салли пришла в ярость.

— Значит, ты приехал, чтобы провести расследование? Тогда давай позовем Ричарда, Бернарда, Терри и Джулию, бросим все ваши имена в шапку, и я буду тянуть жребий. Чей выпадет, тот и будет считаться счастливым отцом!

— По-моему, разговаривать в таком тоне бессмысленно.

— А я вообще не собиралась с тобой разговаривать! — парировала она.

Хью протянул руку, желая прикоснуться к ней, но увидел, что Салли шарахнулась в сторону, и вместо этого провел ладонью по волосам.

— Я вижу, мне здесь не слишком рады, — пробормотал он.

— Ты весьма проницателен. В конце концов, ты лучше других знаешь, что я принимаю своих дружков в спальне, а не в грязном гараже!

Несмотря на язвительный тон, Салли мучительно хотелось дотронуться до Хью, ощутить прикосновение его губ и крепкие объятия. Но на его мрачном лице было написано осуждение. Ледяной голос, в котором не было и намека на тепло, произнес:

— Можешь думать и говорить обо мне что угодно, но я действительно переживаю за тебя и хочу, чтобы ты как можно скорее показалась врачу.

Скрывая слезы, Салли кивнула. Когда Баррингтон повернулся и пошел к машине, она устремилась за ним и догнала у самого "ягуара".

— Хью! — задыхаясь крикнула она.

Он поднял глаза. Что она может ему сказать?

— Хью, наверное, это не мое дело, но твоя неспособность иметь детей… Как ты об этом узнал? Ты когда-нибудь делал анализ?

— Разве недостаточно того, что их может иметь Серена? — Он укоризненно покачал головой, как будто в жизни не слышал более дурацкого вопроса. Казалось, говорить было больше не о чем.

Серена просматривала утреннюю почту, ожидая ответа от устроителей банкетов. По зрелом размышлении предложение Хью принять дома близких друзей и родственников стало ей казаться куда более привлекательным, чем раньше.

Она украсила бы внушительную лестницу гирляндами по собственному выбору, расставила бы цветы на подковообразном столе и накрыла в столовой. А после обеда люди могли бы везде бродить и вспоминать старые времена. Серена вздохнула. Картина получалась чудесная.

Перед Хью, читавшим утреннюю газету, лег еще один лист бумаги. Баррингтон отодвинул его подальше от имбирного мармелада.

— Серена, пожалуйста!

— Извини, дорогой. Я только хотела, чтобы ты взглянул на меню.

— Какое это имеет ко мне отношение? Я думал, меню по твоей части.

— Да, конечно. Но я решила, что ты захочешь выбрать вина. А если так, Хью, тебе нужно знать, что мы будем есть. А когда ты закончишь завтракать, до отъезда на работу будь добр позвонить Джеймсу.

— Джеймсу? Какому Джеймсу? — Хью сложил газету. Было ясно, что читать ему Серена не даст.

— Как какому? Владельцу винного магазина.

Она стала нетерпеливо собирать посуду. Следивший за ней Хью неожиданно спросил:

— Серена, ты никогда не задумывалась, что случилось с твоим Джеймсом?

— С моим Джеймсом? О ком ты говоришь? — Мозг Серены щелкнул и заработал как компьютер, перебирая имена всех ее "маленьких увлечений". Но Джеймса среди них не было.

— О твоем ребенке. Разве ты не говорила, что окрестила его, перед тем как отдать на усыновление?

Тарелка упала на пол и со звоном разлетелась на куски. Лицо Серены стало пепельно-серым.

— Извини, — сказал Хью. — Я должен был предвидеть, какой шок вызовет это имя, произнесенное после стольких лет.

Серена оперлась о моечную машину и прошептала:

— Да, но почему? Что заставило тебя вспомнить о нем?

— Просто ты упомянула имя "Джеймс", и мне тут же пришла на память та телепередача, которую смотрела Вивьен, когда я заезжал за Чарлзом.

Не видя связи между этими двумя событиями, Серена молча ждала объяснений.

— Там женщина встретилась со своим сыном, от которого отказалась много лет назад. Вот я и подумал…

— Что ты подумал, Хью?

— Что хорошо было бы найти Джеймса и пригласить его на наш юбилей.

Серена повернулась к мужу спиной и тихо сказала:

— Нет, Хью, мне эта идея не нравится. Подумай сам, каким ударом это будет для него после стольких лет. Кроме всего прочего, не исключено, что он счастлив с приемными родителями. Тогда было бы несправедливо мешать ему. — Она немного подумала и добавила: — Да и как бы мы его нашли?

— Ну, это несложно. Передача выходит в эфир регулярно.

— Хью, перестань, пожалуйста! Это было давным-давно и слишком больно, чтобы вспоминать. Да, я отказалась от Джеймса, дала согласие на его усыновление другими и не думаю, что теперь имеет смысл вторгаться в его жизнь.

Хью вздохнул.

— О'кей. Раз ты так хочешь… Просто я считаю, что это стыдно, вот и все. Тем более что у нас нет наследников. Мало ли чего этот мальчик мог бы добиться с помощью денег?

— Ничего себе мальчик! — огрызнулась Серена. — Раз мы с тобой собираемся отмечать серебряную свадьбу, ему сейчас должно быть около тридцати и он уже давно стал самостоятельным человеком!

Когда Хью, взяв меню, вышел из-за стола и направился к двери, Серена тревожно последовала за ним.

— Хью, дорогой, извини, мне не следовало сердиться. Ты был очень великодушен, но давай не будем ворошить прошлое, ладно?

Хью, давно не испытывавший сочувствия к жене, поцеловал ее и погладил по голове.

— Наверное, ты права. Обещаю больше не упоминать об этом.

Трепещущая Салли поднялась с кресла, подошла к двери с надписью "Джереми Кс. Мейсон" и робко постучала.

— Миссис Палмер, проходите и садитесь. — Доктор Мейсон, не сводя глаз с экрана компьютера, указал ей на стул.

— Я вижу, в Элмсмарше появилась новая пациентка. Давно вы здесь?

— Около восьми месяцев.

— И только сейчас зарегистрировались? Ну, значит, местная жизнь пошла вам на пользу. В чем проблема?

— Проблема в том, что я беременна, — сказала Салли, глядя в добрые серо-зеленые глаза. — Не подумайте, что я не хочу ребенка, но…

— Но?.. — подбодрил он.

— Отец ребенка говорит, что не может быть отцом, потому что бесплоден, а поскольку его жена уже имела ребенка от другого мужчины, то…

— Минутку, миссис Палмер. Боюсь, я вас не совсем понял. Давайте сначала, но помедленнее.

Когда Салли объяснила ситуацию, доктор Мейсон почесал в затылке и внес в память компьютера какую-то запись.

— Я так понимаю, что отец ребенка вам не муж?

— Нет! Я в разводе.

— И в браке детей не имели?

Салли покачала головой и ничего не ответила. Почему у них с Ричардом не было детей, объяснять не требовалось.

— Так… И когда у вас были последние месячные?

— В Страстную пятницу. Пятого апреля.

Круглые брови доктора Мейсона взлетели вверх. Они были такими же медными и жесткими, как волосы, и напомнили Салли сизалевую циновку, лежавшую у порога дома, в котором прошло ее детство.

— Пятого апреля! Так почему же вы не пришли раньше?

— Я не люблю врачей и больницы. Когда умирал мой отец… — Глаза Салли наполнились слезами. — Мать не могла с этим справиться, а сестра была слишком мала…

— Понимаю. Но сейчас речь идет о рождении, а это совсем другое дело. Однако продолжим. Сколько вам лет, миссис Палмер?

— Тридцать четыре.

— А если не секрет, сколько отцу ребенка?

— Сорок шесть.

Брови Мейсона снова взлетели к небесам. Он потер подбородок.

— И это ваша первая беременность. Абортов не было… — Он встал и подошел к кушетке. — Разденьтесь за ширмой. Я осмотрю вас.

Глядя на макушку склонившегося над ней доктора, Салли думала, что форма его головы похожа на медный кофейник Джекки, широкий вверху и узкий внизу. Забавно, что даже глаза у него напоминали медь. Точнее, медную краску. Серо-зеленую ярь-медянку.

Одевшись и сев на стул, Салли принялась ждать приговора.

— ОДР — десятое января, — объявил Мейсон, заглянув в какую-то таблицу.

— Что?

— Извините, я забыл, что это ваша первая беременность. ОДР — ожидаемая дата рождения. В вашем случае это десятое января. Колокол звонил в середине апреля?

— Колокол?

— Это предполагаемое время зачатия.

— Ох! — только и ответила Салли. Ей и в голову не приходило, что это произошло именно в тот день, когда они с Хью остались без презервативов. Но события середины апреля она помнила прекрасно. Разве можно было забыть, каким расстроенным вернулся Хью от ветеринара? Она прикоснулась к тому месту, где лежал ее Стэнли, и почувствовала прилив тепла.

Глядя на нее, доктор сказал:

— Я вижу, вы рады беременности. Что вы там говорили про бесплодие его отца?

Салли рассказала все, что смогла вспомнить. Когда она закончила, в глазах Мейсона заплясали озорные искорки.

— Миссис Палмер, не думаю, что в вашем случае произошло непорочное зачатие. Если ваш э-э партнер захочет, я сделаю обычный анализ спермы. А лучше пусть придет с вами в следующий раз.

— Нет! — решительно сказала Салли. — Он не захочет.

— Ну что ж… — Доктор Мейсон снова сел за компьютер и застучал по клавишам. — Поскольку вы пришли поздновато, нужно будет сделать анализ на синдром Дауна.

У Салли вытянулось лицо. Брат ее школьной подруги страдал этим синдромом. Мальчик был добрый и ласковый, но почему-то очень грустный.

— Не переживайте, — подбодрил ее Мейсон, — это просто предосторожность. У женщин в возрасте больше риск, только и всего. В первые двенадцать недель вам надо было принимать фолиевую кислоту.

— А в овощах и фруктах она есть?

— В том числе.

Салли широко улыбнулась. Она не сомневалась, что благодаря щедрым дарам Терри и Джулии получила свою дозу этой разновидности витамина В.

Доктор полез в ящик и протянул ей какую-то брошюру.

— Эту книгу мы вручаем каждой будущей матери. — Он улыбнулся. — Не беспокойтесь, миссис Палмер. На мой взгляд, вы совершенно здоровы. И ребенок тоже. Так что идите домой, лягте, поднимите ноги повыше и займитесь чтением.

Салли пошла к дверям, но вдруг остановилась и сказала:

— Извините, я знаю, это невежливо, но как ваше второе имя?

— Ксавье, а что?

— Просто я никак не могла вспомнить мужское имя, начинающееся на "Кс".

Доктор улыбнулся и нажал на кнопку, вызывая следующую посетительницу.

— Не забудьте, миссис Палмер, если отец ребенка захочет прийти и поговорить, я всегда к вашим услугам.

Салли кивнула и вышла. На мгновение в ней воскресла надежда, которая тут же угасла при виде знакомого "ягуара".

— Привет, Салли. Как прошел визит к доктору Мейсону?

— Хью! О Господи, откуда ты узнал, что я… Шпионил за мной?

— Просто пораскинул мозгами. Позвонил в регистратуру, представился твоим мужем и сказал, что ты забыла время посещения.

— Что? Да как ты смел?

— Я волновался за тебя, Салли. Все в порядке? И с тобой, и с ребенком?

— Да, — коротко ответила она. — У нас со Стэнли все нормально.

— Со Стэнли?

— Ах да, ты же ничего не знаешь. Доктор сказал, колокол пробил в середине апреля, и я решила, что имя Стэнли подойдет мальчику как нельзя лучше. Перелистай свой дневник и посмотри, что ты делал в это время.

Обычно уверенный в себе, Хью слегка растерялся. Эта Салли не имела ничего общего с той доброй и нежной женщиной, которую он знал. Баррингтон надменно вздернул подбородок.

— Ладно, пора ехать. Я рад, что у тебя все благополучно. Береги себя.

Войдя в приемную, Хью не поверил своим глазам.

— Вивьен! Как ты сюда попала? Что-то случилось?

Свояченица бросила тревожный взгляд на Мюриел.

— Миссис Бакстер, будьте добры, сварите нам кофе.

Удостоверившись, что секретарша пошла выполнять указание босса, Вивьен вслед за Хью прошла в его апартаменты.

— Не бойся, тебя не подслушают. У этих стен нет ушей.

Вивьен тихонько хихикнула, расстегнула жакет и нервно потерла руки.

— Ты случайно не ждешь Серену?

— Нет, а что?

— То, что из-за нее я и приехала. — Вивьен пугливо огляделась.

— Здесь ты в безопасности, — улыбнулся Хью. — Но что все это значит?

— О Боже! Мне очень трудно. Я не мастер на такие дела, поэтому скажу прямо. Серена призналась, что ты хочешь попытаться найти э-э младенца, от которого она отказалась.

— Ты имеешь в виду Джеймса?

— Кого? Да. Так вот, она этого не хочет.

— Я знаю.

— Правда?

— Да. Она расстроилась, и я сказал, что не буду.

— Что не будешь?

— Разыскивать его, что же еще!

Вивьен с громадным облегчением вздохнула и перестала тискать руки.

— Это все? — спросил Хью.

— Что? Ах да…

Позже, провожая свояченицу до дверей, Хью тихо сказал:

— Серене моя идея не понравилась, но я считаю, что это позор. Он немногим старше твоего Гарета. Оба они единственные дети. Может, они подружились бы…

Вивьен вздохнула.

— Гарет счастлив работать с тобой.

— Знаю, — грустно сказал Хью. — Если бы у Джеймса были те же наклонности, я мог бы спокойно уйти в отставку.

Свояченица встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Хью, ты такой милый и заботливый! Серена моя сестра, но иногда я сомневаюсь, что она понимает, какое ты сокровище.

Вивьен вытерла слезинку, и смущенный Хью пробормотал:

— Спасибо тебе, но я лучше других знаю, что вовсе не подарок.

— О да! — весело ответила она, вспомнив, как Хью пользовался позволением Серены. Но ее сестра тоже даром времени не теряла. — Слушай, я уже опаздываю! Серена пригласила меня на ланч. Пойду успокою ее.

Хью сел за стол, начал листать свой дневник за апрель и вскоре обнаружил запись: "Харрогит с дядей Бертрамом". А день его возвращения — восемнадцатое апреля — был обведен жирной черной чертой, напоминая о смерти Стэнли.

Что там Салли говорила о колоколе, звонившем в середине апреля? Теперь ясно. Этот колокол звонил по Стэнли. Хью вынул из кармана маленький ключик и открыл бюро красного дерева.

Внутри лежала завернутая в бумагу миниатюра, подаренная Салли. Он бережно провел указательным пальцем по ободку и горько пожалел, что оставил второй портрет на тумбочке в знакомой спальне.

— Ох, Салли! — прошептал он. — Подумать только: у меня нет даже твоей фотографии!

Баррингтон снова завернул миниатюру, положил ее рядом с коробкой, в которой находилась урна с останками собаки, и проглотил комок в горле. Что делать с прахом Стэнли?

Поставить его в витрину со спортивными трофеями? Глупо. Зарыть в саду, где вечно копошится мистер Барт? Еще хуже. Хью запер бюро и понял, что толковый совет ему могла бы дать только Салли. Но о том, чтобы звонить ей, нечего было и думать.

Хью положил ключик в карман пиджака и вдруг просиял. Вот кому можно позвонить — и чем быстрее, тем лучше! Закончив разговор с дядей, Баррингтон слегка смягчился. Он что-то нацарапал в дневнике и пошел к вешалке, но тут в кабинет заглянула Мюриел.

— Звонит ваш свояк. Возьмете трубку?

— Вообще-то я собирался уезжать, но…

— Хью, старина! Это Чарлз. Слушай, мне нужно срочно поговорить с тобой. Может быть, встретимся за ланчем?

— За ланчем? Ты поймал меня в дверях. У меня…

Чарлз нетерпеливо оборвал:

— А подождать нельзя? У меня к тебе очень важное дело.

— Какое?

— Довольно щекотливое. Не телефонный разговор.

Хью почесал в затылке. Финансовые трудности? Однажды Чарлз здорово погорел во время аферы Ллойда.

— О'кей, Чарлз. Где встретимся: в клубе или?..

— В городском парке. У лодочной станции.

— О Господи, Чарлз! Ты что, замыслил убийство?

— Нет. Назовем это восстановлением справедливости.

Ошеломленный Хью положил трубку; ранее назначенная встреча действительно могла подождать.