В то время как Салли и Бертрам спокойно прогуливались по саду, Серена, очень далекая от спокойствия, злобно пинала носком туфельки от Гуччи спустившееся колесо. Колесо не реагировало, и это отнюдь не способствовало улучшению ее настроения. Она изо всех сил шарахнула дверью гаража, сломала ноготь и вихрем ворвалась в дом. Оставалось только одно — взять "рейнджровер". Но куда Хью положил ключи?

Поскольку на словесные призывы Серены никто не отозвался, она принялась скрипеть и хлопать многочисленными ящиками и дверцами, а потом, признав свое поражение, отступила в кухню и сварила себе кофе.

В конце концов, я всегда могу позвонить Бертраму, решила она, наливая сливки в крепкий черный кофе. Но уж очень не хочется разговаривать с этим мерзким старикашкой!

Она попыталась вспомнить, в каком пиджаке был Хью вчера, когда вылезал из "рейнджровера", и пришла к выводу, что в твидовом от Ральфа Лорена. Серена просияла и побежала вниз.

Бывшая комната для гостей ныне хранила на себе явственный отпечаток Хью. Серена провела пальцем по флаконам с запахом лимона, которые когда-то стояли рядом с ее собственными, и вздохнула. Почему Хью не возвращается в их спальню? Прошла целая вечность с тех пор, как они были вместе…

Шагнув к платяному шкафу, она сказала себе, что долго это не протянется; рано или поздно Хью вернется. Сначала это ее не беспокоило: в памяти еще были свежи воспоминания о лыжном курорте и двух божественных уик-эндах, проведенных с Карло.

Однако в последнее время Карло начинал раздражать ее. Во-первых, с ним становилось скучно; во-вторых, Карло позволил себе неслыханную грубость, заявив, что ему надоели ее бесконечные разговоры о подготовке к юбилею.

Хотя, наверное, он прав, подумала Серена, засовывая руку в карман пиджака Хью. С моей стороны было не слишком тактично говорить о…

Тут она умолкла и вынула из кармана не ключи от "рейнджровера", а карточку элмсмаршского магазина "Горшки и букеты".

Он же говорил, что никогда не слышал о нем! Зачем врал? Серена перевернула карточку и ахнула, прочитав рукописное послание Джулии.

"Хью, не забывай звонить, если понадоблюсь. Джулия".

Так вот оно что! Серена гневно поглядела на фотографию Хью, играющего в гольф. Вот почему ты решил держаться от меня подальше — из-за этой Джулии! Право, Хью, я думала, что у тебя больше вкуса. Надо же, связаться с какой-то продавщицей из зеленной лавки!

Она злобно процарапала карточку обломанным ногтем, подошла к стоявшему на тумбочке телефону и набрала номер.

— "Горшки и букеты". Чем могу служить?

— Я бы хотела поговорить с Джулией.

— Увы, голубушка, — ответил мужской голос, — Джулия будет только после уик-энда.

Серена медленно положила трубку и обвела взглядом спальню Хью. Какая она, эта Джулия? Нет ли у Хью фотографий или каких-нибудь доказательств ее существования? Серена рассеянно смотрела на карточку и терялась в догадках. Прежде, занятая своими "маленькими увлечениями", она не желала знать о женщинах Хью, но теперь все изменилось. Точнее, изменился сам Хью, и случилось это после Стэнли.

Теперь она понимала, что со Стэнли хватила через край. Но кто бы мог подумать, что Хью способен так долго дуться? Да и дуется ли он на самом деле? Может быть, это для него только способ замаскировать связь с неряхой Джулией, продающей кабачки и лук жителям Элмсмарша? Мысленному взору Серены представилась женщина с волосами, выкрашенными хной, грубо наведенными бровями и грязными ногтями, много лет стоявшая за угловым прилавком торнгемптонского рынка.

Серена собралась с духом и сделала то, чего не делала никогда: стала рыться в ящиках Хью. Затем перешла к шкафу и обыскала карманы всех пиджаков и брюк. Ничего. Разочарованная Серена уже готова была махнуть рукой на поиски, как вдруг вспомнила про медную шкатулку, много лет назад подаренную Хью дядей Бертрамом.

Эта весьма крикливая, на ее взгляд, вещица, украшенная полудрагоценными камнями, была куплена где-то в заморских странах, известных только Бертраму и его закадычным дружкам. Не желая обидеть дядю, Хью заявил, что будет хранить в ней запонки и тому подобное. У Серены гулко заколотилось сердце. Запонки ей были безразличны, но вот "тому подобное" вызывало жгучий интерес!

Не обращая внимания на устроенный ею разгром, Серена снова подошла к шкафу и принялась шарить на верхней полке. Она нашла шкатулку, дрожащими пальцами подняла крышку и заглянула внутрь. Там действительно лежали золотые и платиновые запонки Хью, а также непонятно как туда попавший платок с монограммой.

Серена положила платок на место, но вдруг вспомнила про тайник в крышке и нажала на "тигровый глаз". Тут же откинулась тонкая кедровая пластинка.

— Вот оно! — воскликнула женщина. — Ну-ка, посмотрим!

Когда Серена развернула бумагу, в которую было завернуто то, что она считала фотографией Джулии, ликование сменилось разочарованием. В ее руках оказался миниатюрный портрет Стэнли. В правой нижней части овала красовалась крошечная подпись "Лесаж".

— Проклятое животное! — выругалась Серена. — Это все твоя вина! Почему ты не подох много лет назад, как делают все нормальные собаки? Что хорошего было в этом псе, страдавшем недержанием мочи? Зачем Хью понадобилось заказывать его портрет у какого-то француза?

Вернув миниатюру на место, Серена положила шкатулку на полку и закрыла шкаф. Ехать в Торнгемптон было слишком поздно; кроме того, столовые салфетки со свечами потеряли для нее всякий интерес. В шесть тридцать пасмурного субботнего вечера Серену интересовало только одно — Джулия из "Горшков и букетов".

Вернувшись на кухню и увидев чашку с остывшим кофе, Серена яростно выплеснула ее содержимое в раковину.

— Черт! — крикнула она, когда темные брызги полетели на свитер из бежевого кашемира. Затем Серена схватила чайник, но вдруг застыла на полпути и пробормотала: — Не хочу кофе! Хочу выпить и закурить!

Хью терпеть не мог курящих, но Серена всегда держала заначку для подруг. Расстроенная женщина достала жестяную коробку из-под индийского чая и выудила оттуда сигарету с ментолом.

С сигаретой в одной руке и стаканом виски в другой она прошла в гостиную. В мозгу снова и снова стучало имя "Джулия". Интересно, почему она уехала? Точнее, куда? Может быть, с Хью? Может быть, они уехали вместе? Нет, это невозможно. Хью сказал, что поедет к дяде.

Выход был только один: позвонить трижды ненавистному Бертраму! Она со стуком поставила стакан, отчего по серебряному подносу побежала струйка виски, и набрала номер старика. Пока в трубке звучали длинные гудки, она обкусывала сломанный ноготь.

— Подойди же, старый дурак! Возьми трубку, черт бы тебя побрал! Ох!

— Алло, кто это?

— Алло! Дядя Бертрам, это Серена. Как поживаете?

Она слышала слабое сопение и с нетерпением дожидалась ответа.

— Серена? Вот это сюрприз! Я очень тронут, но…

Не дождавшись конца фразы, Серена перебила:

— Извините за беспокойство, но у меня неприятности с машиной. Можно позвать Хью?

Со всей честностью, на которую был способен, Бертрам ответил:

— Мне очень жаль, Серена, однако Хью здесь нет.

— Серьезно? Но он сказал, что поехал к вам.

— Хью приехал, но в данную минуту отсутствует.

— Ох! — промолвила Серена, испугалась, что Бертрам положит трубку и пронзительным, неуверенным голосом спросила: — Дядя Бертрам, он приехал один?

— Э-э… нет, — начал Бертрам. — Он…

— Можете не продолжать! — крикнула она и бросила трубку. Бертрам с тихим удовлетворением созерцал портрет своего отца, надменно смотревшего на него со стены.

— Ну, отец, — хмыкнул он, — ты всегда считал меня мерзавцем, но даже ты должен был бы признать, что сегодня я совершил благое дело! Теперь Серена наломает дров, и я буду гордиться тем, что приложил к этому руку!

Когда Хью и Салли вернулись из китайской кулинарии, он все еще тихонько хихикал.

— Похоже, ты очень доволен собой, — сказал Хью, ставя коробки из фольги на старинный сосновый стол. — Что, в лотерею выиграл?

— Лучше. Я поговорил с Сереной.

— С кем, с кем?!

Пока Бертрам пересказывал свой краткий разговор с Сереной, Хью и Салли пережили несколько тревожных мгновений.

— Сперва она спросила, здесь ли ты, а когда я ответил, что тебя нет, она спросила, приезжал ли ты один, и я сказал, что нет.

— О Боже! Лучше бы ты этого не делал, — сказал Хью, видя, что Салли побледнела и без сил опустилась на стул.

— Видишь ли, мой мальчик, я сказал ей только то, что ты не один. Если хочешь знать мое мнение — а по твоему лицу видно, что ты этого не жаждешь, — Серена что-то подозревает. Иначе зачем ей звонить? Подумай сам, она никогда сюда не звонит, терпеть меня не может и знает, что это чувство взаимно.

Хью положил Салли руку на плечо.

— Не волнуйся, все будет в порядке.

— А вдруг она узнает о ребенке? Вдруг приедет в "Нору Лауры" или даже в Элмсмарш?

— Не думаю, — ответил Хью. — Мы были очень осторожны. Кто знает о нас, кроме дяди Бертрама?

— Только Терри и Джулия, — задумчиво промолвила Салли, — но они не скажут ни слова.

Хью потер подбородок, пытаясь вспомнить, не оставил ли каких-нибудь улик в спальне. Нет, решил он и бодро сказал:

— Самое лучшее, что мы можем сделать, это на обратном пути навестить Терри и Джулию и спросить, не заходила ли Серена в "Горшки и букеты".

— Но зачем ей это?

— Извини, Салли, я должен был сказать раньше. Миссис Барт посоветовала Серене заказать в "Горшках и букетах" цветы для юбилея.

— Вижу по вашим лицам, — заметил Бертрам, — что вы слегка озадачены. Но думаю, что все к лучшему. А сейчас, если не возражаете, давайте поедим. Прогулка по саду вызвала у меня чертовский аппетит, а от этих китайских запахов просто слюнки текут!

Решив, что дядя прав, Хью улыбнулся, пошел к столу и начал открывать картонки.

Бертрам ел сосредоточенно, но Салли жевала медленно и рассеянно. Хью коснулся ее руки.

— Выше нос, — шепнул он. — Бог даст, ничего не случится.

Салли тихонько засмеялась и похлопала себя по животу.

— Ты забываешь, что все уже случилось и что через два месяца…

— Через два месяца все решится. Я обещаю, — сказал Хью, увидел ее усталое лицо и обернулся к дяде. — Я думаю, Салли пора отдохнуть. Можно ей занять комнату, которой я пользуюсь, когда остаюсь ночевать?

— Конечно, мой мальчик. Проводи даму наверх, а потом, если захочешь, немного поболтаем.

Хью укрыл Салли потеплее, погладил по голове и поцеловал в лоб.

— Подремли, а я поговорю с дядюшкой Би. Он немножко авантюрист, но при этом не лишен здравого смысла.

— Знаешь, — сонно пробормотала Салли, — он мне нравится. Мы очень мило погуляли по саду, он даже показал мне ту старую яблоню с омелой, а я рассказала ему то, что ты говорил про Фрейю и жемчужины…

— Тсс… — пробормотал Хью и убрал руку Салли под одеяло. — Спи. Поговорим после.

— Как она? — спросил Бертрам, когда Хью вернулся на кухню, чтобы убрать остатки еды.

— Устала. Я думаю, отдых пойдет ей на пользу. Пусть немного поспит. Ну что, сыграем в шахматы?

— И ты сможешь сосредоточиться на игре?

— А почему нет?

— Даю голову на отсечение, что тебе есть о чем подумать. О Салли и ребенке, не говоря уж о Серене.

Они прошли в гостиную, сели за шахматный столик и начали партию.

Спустя несколько минут Хью спросил:

— Дядя, что бы ты сделал на моем месте?

— На твоем месте я бы защищал королеву. Ты ведь не хочешь ее потерять?

Хью посмотрел на фигуры, увидел, что позиция проиграна, и уныло кивнул.

— Я спрашивал не про игру, а про свои отношения с Салли и Сереной.

Бертрам хмыкнул.

— Тут, мой мальчик, я дам тебе тот же совет. Реши, кто должен быть твоей королевой и кого из двух ты можешь позволить себе лишиться.

Хью признал свое поражение и придвинул кресло ближе к камину. Затем он провел рукой по волосам и повернулся к дяде, лицо которого было полно сочувствия.

— Ну что, — засопел Бертрам, — ты, в конце концов, удовлетворишь мое любопытство? Или еще не решил?

— Решил. И, по правде говоря, сделал это несколько месяцев назад. Проблема в том, как это сделать наиболее достойным образом. Разумеется, я не сказал Салли, что серебряная свадьба — между нами говоря, настоящий фарс — приблизительно совпадает с рождением малыша Стэнли.

— О Господи! Неужто ты собрался назвать мальчика в честь собаки?

— Нет, — усмехнулся Хью. — Просто мы думаем, что Салли зачала его в то время, когда Серена отдала усыпить пса. И таким образом случайно обнаружилось, что я вовсе не бесплоден.

— Я всегда знал, что Серена сука! — пробормотал Бертрам. — И что она от тебя так легко не отвяжется. Но и свои замашки тоже не бросит.

Хью обдумал реплику дядюшки.

— Ты прав, в конечном счете все сводится к одному: кого из них я могу позволить себе потерять. В случае развода с Сереной я понесу довольно значительные финансовые убытки, но…

— Что "но"?

— Но Салли и не ждет, что я уйду от Серены.

Удрученный Бертрам как-то неопределенно хмыкнул и начал расставлять фигуры на шахматной доске.

— Подожди, дядя. Ты поторопился с выводами.

— Да?

Хью вернулся к шахматному столику и взял двух королев.

— Вот это Серена, — сказал он, поднимая вверх черного ферзя. — А вот это Салли. — Хью сжал пальцами фигурку из слоновой кости и посмотрел в озабоченное лицо старика. — Если я распрощаюсь с черной королевой, то потеряю изрядную часть своего состояния и положение в обществе, по крайней мере на какое-то время. А если потеряю белую, то утрачу то, что не имеет цены. С финансовым ущербом я справлюсь, а…

— Хью, мой мальчик…

— Надеюсь, ты не станешь говорить, что я могу сохранить обеих.

— Знаешь, раньше я начал бы анализировать этот вариант, но теперь нет. — Бертрам печально покачал головой. — Теперь, став старше и мудрее, я вижу, что наделал множество ошибок, и хочу только одного: чтобы ты не повторил их.

Хью положил черного ферзя плашмя, взял дрожащую, морщинистую руку дяди, повернул ладонью вверх и вложил в нее белого ферзя.

— Дядя, обращайся с ним осторожно. А я сделаю то же с Салли.

Когда Салли открыла дверь, она увидела, что Хью сидит у шахматного столика, а Бертрам осторожно ставит на доску фигурку из слоновой кости. В свете камина сцена казалась магической, но Салли сказала себе, что все очень просто — мужчины играют в шахматы. Хью повернулся и бросил на нее любящий взгляд. А у Бертрама — она могла в этом поклясться — глаза были на мокром месте.

— Ну как, хорошая получилась партия? — спросила она.

Доставив Салли домой, Хью поговорил с Терри и получил у него всю нужную информацию. Нет, высокая блондинка в "Горшки и букеты" не заходила, но днем звонила женщина с хорошо поставленным голосом и спрашивала Джулию.

Терри запомнил этот звонок, потому что женщина бросила трубку.

Хью обнял Салли и провел пальцем по ее лбу.

— Не хмурься, — сказал он, — тебе это не идет.

— Но если она будет теряться в догадках, где ты был?

— Пусть теряется хоть до утра. Какая теперь разница?

— Ты хочешь сказать, что останешься на ночь?

— А ты против?

— Нет. Я только подумала, что тебе нужно домой.

— А я подумал, что мне нужно остаться здесь, так что все в порядке.

Хью отвел Салли в спальню и увидел на кровати книгу и видеокассету. Он поднял книгу с откровенной сексуальной сценой на обложке и улыбнулся.

— Ты что, была в магазине, который торгует женской порнографией?

— Я нет, а Роз была. Она прочитала эту книгу и принесла ее мне. Говорит, это может помочь отвлечься от мыслей о беременности. — Салли засмеялась. — Но когда ты из-за живота не видишь собственных ног, такое чтение едва ли поможет! А вот на видео совсем не порнография. Это фильм про роды, который я взяла у акушерки.

— Что это за фильм такой?

— Он показывает, чего следует ждать, когда наступает срок. Его демонстрировали будущим матерям на прошлой неделе, но я не пошла, — тихо сказала Салли.

— Можно спросить, почему?

— Мне не хотелось сидеть там одной, когда все остальные были с мужьями.

— Ох, Салли, извини. Все это для меня в новинку. Я никогда не задумывался над такими вопросами. А что, очень страшно рожать без моральной поддержки мужчины?

Салли пожала плечами.

— Начинаю потихоньку привыкать. Впрочем, я и не ждала ничего другого. Ведь в наших обстоятельствах это невозможно, правда?

Хью сдвинул книгу и видео в сторону и бережно опустил Салли на кровать.

— Вот увидишь, все будет по-другому. Сейчас не могу сказать, как именно, потому что сам не знаю. Но пока ты отдыхала, у нас с Бертрамом была очень интересная беседа. Кажется, мы нашли решение.

— Звучит интригующе.

— Угу. Но далеко не так, как эта книга, — поддразнил ее Хью, рассматривая заднюю сторону обложки.

— Может, почитаешь немного, пока я приму ванну?

Хью покачал головой.

— Лучше посмотрим видео.

— Тебе не понравится.

— Готов рискнуть, если это поможет нам понять, что значит быть родителями.

Позже, в темноте, прислушиваясь к ровному, ритмичному дыханию Салли, Хью вздохнул и положил руку на ее живот. Она была права, увиденное ему не понравилось. Видеть муки незнакомой женщины было тяжело, но еще тяжелее было представить себе, что то же самое ждет Салли.

Ладонь Хью ощутила слабое движение. Салли говорила, что ребенок начинает двигаться, когда она засыпает. Баррингтон бережно погладил крошечную ножку; Салли заворочалась и что-то пробормотала. Вскоре мать и дитя успокоились, но Хью удалось заснуть с куда большим трудом.

Когда Хью приехал домой после завтрака, его облили ушатом ледяного презрения.

— Как себя чувствует дядя Бертрам? — саркастически спросила Серена.

— Для своего возраста прекрасно. Серена, можешь ничего не говорить. Я пытаюсь понять, чем был вызван твой звонок — неприятностью с машиной или чем-то другим?

Чем-то другим, подумала Серена. Но откуда Хью узнал про ее звонок, если Бертрам сказал…

— Жаль, что ты меня не застала. Я вышел в кулинарию; ты же знаешь, как Бертрам любит китайскую кухню. Он говорит, что это приятное разнообразие после готовки миссис Бейли.

— После ее готовки что угодно покажется приятным!

Серена налила себе еще одну чашку крепкого кофе. Вчера вечером она злоупотребила виски, и сегодня у нее во рту был отвратительный вкус алкоголя, смешанного с никотином.

— Что случилось с машиной? — спросил Хью.

— Чертова шина! Она спустилась!

— А почему ты не взяла "рейнджровер"?

— Потому что не могла найти эти проклятые ключи! Искала всюду — и в твоей спальне, и в кабинете.

Фраза вырвалась у нее непроизвольно, и Хью бросил на жену подозрительный взгляд. Значит, Серена устроила у него обыск. Он медленно прошел в чулан. Жена следовала за ним.

— Почему ты не позвонила в гараж или мастерскую?

— Потому что сначала долго искала эти чертовы ключи, а когда вспомнила про мастерскую, было уже слишком поздно, магазины закрылись, и…

— И ты слишком много выпила, — добавил Хью, заметивший на полу чулана пустую бутылку из-под виски. Повернувшись к Серене, он протянул ей связку ключей.

— Черт, где они были?

— На том же крючке, что и поводок Стэнли. Иногда я все еще вешаю их туда. Должно быть, сила привычки. — Он положил ключи перед Сереной, пробормотавшей себе под нос что-то вроде "проклятая собака", и пошел осматривать спальню.

Первый же взгляд на ящики комода и шкаф подтвердил его опасения. Визитную карточку "Горшков и букетов" явно трогали. На ней осталась царапина и отчетливый след чего-то красного. Не иначе как лака Серены. Она часто жаловалась, что этот лак оставляет отметины, если держать ногти под определенным углом.

Обдумав ситуацию, Хью для собственного спокойствия положил карточку в бумажник. После просмотра видео ему хотелось иметь номер Джулии под рукой.

— Джулия — тихонько прошептал он, вспомнив текст на оборотной стороне карточки. — Так вот почему у Серены такое скверное настроение! Она нашла карточку и, конечно, решила, что Джулия женщина! Что ж, пусть. Сейчас это даже к лучшему!