В субботу утром, когда приглашенные официанты накрывали столы, а Хью обсуждал с ними вина и шампанское, Серена укрылась у себя в спальне и набрала номер Лейси.

После ланча с Вивьен она делала это неоднократно, но все без толку. Автоответчик упорно повторял то же самое. Серена, решившая, что они уехали на рождественские каникулы, удивилась, услышав в трубке сонный мужской голос:

— Алло… Энди Лейси слушает…

— Извините, что беспокою вас, мистер Лейси. Вы меня не знаете Мне нужно найти бывшего владельца этой квартиры, мистера Хью Баррингтона.

— Простите, наверное вы ошиблись. До нас здесь жила женщина, и у нее была другая фамилия. — Лейси громко зевнул. — Попробуйте обратиться в справочное бюро.

— Я уже обращалась, и там дали ваш номер. — Серена приуныла. Пожалуй, следовало поговорить не с ним, а с Мелани. Если у той интрижка с Хью, муж, конечно, ничего об этом знать не может.

— А ваша жена дома, мистер Лейси? Может быть, она в курсе?

Энди Лейси, недовольный тем, что его разбудили через несколько часов после возвращения из утомительной поездки, проворчал:

— Послушайте, не знаю, как вас звать, но ни я, ни моя жена понятия не имеем ни о каком Хью или как его там! Я уже сказал, до нас здесь жила женщина, а не мужчина! — Тут растерявшаяся Серена услышала вдалеке чей-то приглушенный голос, но слов не разобрала. — Уф-ф. Ладно, я позову ее. Подождите минутку. Она говорит, что попробует вам помочь.

Вскоре Серена услышала писклявый голосок:

— Алло, что вы хотели?

— Извините за беспокойство, миссис Лейси, — просительно сказала Серена, — но это очень важно. Я пытаюсь найти старого друга нашей семьи, мистера Хью Баррингтона. Мне сказали, что он жил по вашему адресу и выходил из вашей квартиры уже после Нового года.

Мелани Лейси восстановила в памяти события Нового года; это было еще до их поездки к родственникам.

— Вы имеете в виду человека с ключами?

— С ключами? — повторила сбитая с толку Серена.

— Никого другого у нас не было. Мы только что перебрались. Салли съехала перед самым Рождеством; потом позвонил агент по торговле недвижимостью и сказал, что зайдет мужчина и принесет запасные ключи. Честно говоря, он назвал его фамилию, но я распаковывала вещи и не очень расслышала. Только подумала, что она похожа на фамилию одного альпиниста. — Серена стиснула трубку, слыша, как Мелани обращается к мужу: — Энди! Кто написал книгу "Годы Эвереста"?

— Крис Боннингтон, — донеслось из-под одеяла.

— Вот-вот! Боннингтон, — прощебетала она. — Вы ведь эту фамилию называли?

Боннингтон — Баррингтон, подумала ошеломленная Серена. Ну, таким растяпам, как эти Лейси, немудрено перепутать.

— А этот мистер Боннингтон, то есть Баррингтон, высокий и смуглый?

— Дайте вспомнить… Да, высокий, смуглый и, как сказала бы моя мать, представительный. Но немолодой. Похож на артиста, который в "Южном Тихом океане" поет "Один чудесный вечер". Хотя тот пел не сам, кто-то его дублировал…

Серена была не в том настроении, чтобы разговаривать о знаменитом мюзикле Роджерса и Хаммерстейна. Что ж, кое-что она уже узнала. Хью привозил в Элмсмарш запасные ключи от квартиры. Как они у него оказались? Конечно, Мелани Лейси знать этого не может, но все же…

Она уже говорила, что кто-то съехал с квартиры перед Рождеством. То ли какая-то их подруга, то ли, скорее всего, подруга Хью! Серена навострила уши и с деланной беспечностью сказала:

— А та женщина, которая уехала перед Рождеством… Может быть, она знает, как мне связаться с мистером Баррингтоном? Она не оставила своего нового адреса?

— Оставила, — ответила Мелани и потянулась за пачкой писем, которую они подобрали с пола по возвращении домой, — но ее фамилия не Баррингтон, а Палмер. Тут нам принесли ее почту.

Оцепеневшая Серена слушала разглагольствования Мелани об опаздывающих рождественских поздравлениях и перепутанных адресах.

— Если хотите, я попробую найти ее адрес, но мы с Энди только что вернулись из отпуска. Может быть, вы заедете и заодно передадите ей почту? Это тут же, в Элмсмарше. Судя по всему, она переехала куда-то неподалеку.

Борясь со слезами, Серена торопливо сказала:

— Да, конечно! Я позвоню перед выездом, чтобы узнать, дома ли вы, и устрою Салли большой сюрприз.

— Отличная мысль, — простодушно ответила Мелани.

— В самом деле! — бросила Серена, положила трубку и устремилась в ванную за спрятанными сигаретами. — Ну, Салли Палмер, готовься! Ушам своим не верю! О да, я приеду, заберу твою почту и устрою тебе такой сюрприз, что на всю жизнь запомнишь! О Боже! Сколько же времени это продолжалось?

— Около года, — негромко ответил Хью.

Испуганная Серена резко обернулась.

— И давно ты здесь?

— Достаточно, чтобы услышать ее имя и узнать про твое намерение устроить ей сюрприз.

— Еще какой! Подожди, я ей все скажу!

— И что же ты скажешь?

— Что она разрушила мою семейную жизнь!

Хью подошел к жене, зажег ей дрожавшую в губах сигарету, взял за руку и вывел в спальню. Там он усадил Серену на кровать, а сам сел на табурет у туалетного столика.

— Серена, давай посмотрим правде в глаза. Нашу семейную жизнь разрушила не Салли, а ты сама.

— Я? Да как ты смеешь! Я, столько лет позволявшая тебе…

— Что позволявшая?

— Делать все, что тебе нравится и с кем нравится!

— А что ты в это время делала сама?

Серена пожала плечами, затянулась сигаретой.

— Ну, раз уж на то пошло, я делала то же самое.

— Именно, — откликнулся Хью. — И кому же принадлежала идея заключить такое соглашение?

Она запнулась.

— Мы оба согласились на это, Хью.

— Да, согласились, но ты не ответила на мой вопрос. Чья была идея?

— Моя, однако я предложила это потому, что ты не мог дать мне ребенка, — стала защищаться Серена. — А поскольку ты чувствовал свою вину…

— О да, верно. Любой мужчина чувствует себя виноватым, если не может сделать жене ребенка.

— Но я не хотела детей! И ты тоже! Ты сам так говорил!

— Говорил, — сознался Хью, — но только потому, что это помогало заглушить боль и заставить людей перестать то и дело спрашивать, когда же на свет появится новый Баррингтон.

Серена стряхнула пепел в синее фарфоровое блюдо с фигуркой лошади и выдохнула тонкую струйку дыма. Хью отвернулся, встал и пошел открывать окно. Снизу доносились громкие голоса людей, распаковывавших продукты и посуду.

— Не понимаю одного, — сердито сказала Серена и погасила окурок о голову лошади. — Почему ты позволил мне устроить эту годовщину и пригласить ближайших друзей? Разве ты не понимаешь, что мы наделали? Позвали людей не на серебряную свадьбу, а на площадной фарс!

Хью согласно кивнул.

— Но ведь ты сама этого хотела, Серена. Ты уже несколько месяцев знала, что происходит. Со смерти Стэнли.

— О Боже! Неужели ты хочешь сказать, что наш брак распался из-за какой-то паршивой собаки?

— Нет. Просто его усыпление, в котором не было никакой необходимости, стало последней каплей.

— А кто сказал, что в нем не было необходимости? Твоя драгоценная Салли? Ну, если бы ты не спал с ней, эта мерзкая собака была бы еще жива. В тот уик-энд тебе следовало остаться дома!

— Серена, ты прекрасно знаешь, что в тот уикэнд я был у дяди Бертрама. И, к твоему сведению, сказала мне об этом вовсе не Салли, а…

— Ну? — спросила Серена, зажигая еще одну сигарету.

Не желая выдавать Чарлза и Вивьен, Хью решил прекратить разговор.

— Я пришел сюда не для того, чтобы спорить о Салли или Стэнли. Старшая официантка хочет поговорить с тобой о том, как рассаживать гостей.

— Плевать мне на это!

— А я думал, тебе нужно, чтобы в тот момент, когда ты встанешь и обвинишь меня в гомосексуальной связи с мальчишкой из зеленной лавки, все сидели как положено!

Глядя на сурово сжатые челюсти Хью, Серена почувствовала, что краснеет, и начала нервно теребить новое бриллиантовое кольцо, соседствовавшее с обручальным.

— Хорошо, я дам распоряжения, но последнее слово будет за мной, Хью!

— Не думаю, — сказал ей вдогонку Хью. — И ты тоже не думай.

Серена бросила на него испепеляющий взгляд и исчезла внизу. Вскоре из столовой донеслись возбужденные голоса и скрип передвигаемой мебели.

Салли нежилась в постели. Торопиться было некуда. Сегодня, в отличие от большинства суббот, ждать Хью не приходилось: он праздновал свою серебряную свадьбу.

Он приехал вчера во время ланча, ощутил запах полировки для мебели, увидел предательские следы пылесоса на ковре и сурово отчитал ее:

— Тебе велели отдыхать, а ты прыгаешь как горная коза!

— Ничего себе коза! Скорее выброшенный на берег кит!

Хью обнял ее и прошептал:

— Салли, ради Бога, осторожнее! Что ни говори, а срок — сегодня. Я приезжаю, надеюсь, что ты отдыхаешь, и что вижу?

— Отдыхать мне не хочется. Напротив, я ощущаю прилив энергии. Давно так не было. А насчет срока, так ты должен знать, что первые роды всегда запаздывают.

— Всегда? — серьезно спросил Хью.

— Ну, большей частью.

Но теперь, спустя двадцать четыре часа, она начинала жалеть о своем легкомысленном решении заняться уборкой: болела спина и вообще было как-то не по себе.

Наполняя ванну, Салли думала о Хью и Серене и пыталась представить себе, что происходит в семействе Баррингтонов. Судя по тому, как Хью описывал последние события, это сильно отдавало фарсом, и Салли представляла себе мужа и жену, готовых вцепиться друг другу в глотку, как кровожадные псы.

— Хоть я и чувствую выделение адреналина, — улыбнулся Хью, — могу заверить, что до убийства не дойдет. Синяки останутся только на чьем-то самолюбии.

Осторожно опустившись в теплую ароматную воду, Салли принялась рассматривать свой собственный синяк. Болезненно пульсирующий кровоподтек на правом бедре образовался, когда она, орудуя пылесосом, ударилась об угол тумбочки. Салли бережно провела ладонями по огромному животу и стала вспоминать события последних девяти месяцев, когда внутри нее росло это чудо. Во всяком случае, они с Хью все еще считали это чудом.

— Будет чудо, если мы вообще сумеем накрыть этот проклятый стол! — сердито пробормотала старшая официантка своему помощнику. — Сначала она хотела подковообразный стол и чтобы они с мужем сидели рядом. Теперь ей подавай длинный стол, причем она будет сидеть на одном торце, как какая-нибудь герцогиня, а муж — на другом!

— Могу сказать только одно: пускай делает что хочет. По-моему, она еще та сука!

— Да, сука, никогда не отказывающая себе ни в чем. О'кей, мальчики, начинайте двигать столы и раскладывать приборы, пока она снова не передумала.

Когда в столовую заглянул Хью, к нему повернулось множество встревоженных лиц.

— А что случилось с подковой?

— Миссис Баррингтон передумала, — послышалось в ответ.

— Да? Ну что ж, по-моему, неплохо. Несите.

Все облегченно вздохнули и принялись лихорадочно разглаживать белые камчатные скатерти и вставлять в кольца голубые салфетки.

Приняв ванну, Салли приготовила и съела ланч, полистала журнал, а потом включила телевизор и стала смотреть "Историю Глена Миллера". Она видела ее по крайней мере раз шесть; впервые — еще с мамой, когда была девочкой. Она плакала тогда и, несомненно, заплакала бы и сейчас. Готовясь к финалу, когда жена Миллера получает трагическое известие, Салли запаслась носовыми платками и вдруг услышала телефонный звонок.

Ответив на три звонка подряд, Салли встала и выключила телевизор.

— Что за наказание, — вздохнула она и коснулась живота. — Не будет мне покоя, пока ты не появишься на свет. Все эти люди звонят, чтобы выяснить, родился ты или нет. Давай-ка оставим им сообщение на автоответчике, а сами пойдем гулять.

Она надела пальто, взяла сумочку и ничуть не удивилась, когда раздался четвертый звонок.

— Ну, кто там на этот раз? — спросила она свое отражение в зеркале прихожей. — Джекки, Роз и Лаура уже позвонили. Следовательно, это Марион.

— Салли!

— Хью! Ты с ума сошел! Я думала, ты занят с…

— Моя дорогая, ты абсолютно права. И все же я не так занят, чтобы не позвонить тебе.

— Откуда ты звонишь? Где Серена?

— Без паники! Я звоню из сада по мобильному телефону, а Серена даже не знает, что меня нет дома; она слишком занята. Гоняет официантов.

— О Боже мой! Похоже, у вас там не слишком праздничная атмосфера.

— Неправда! Все идет как по маслу, — хмыкнул Хью. — Лучше не бывает.

— Хью, ты что, выпил?

— Ни капли. И не собираюсь. Хочу быть трезвым, когда начнется самое веселье.

Салли это оптимизма не прибавило.

— Хью, что ты задумал?

— Просто не собираюсь напиваться, как остальные гости. Когда я расскажу им о тебе, они вылупят глаза и даже, возможно, похлопают мне.

— Хью, ты в своем уме? Почему тебе приспичило рассказывать обо мне именно в этот день?

— Потому, моя дорогая, что иначе это сделает Серена! — деловито ответил Баррингтон.

Слегка оправившись от шока, вызванного этим заявлением, Салли присела на ступеньку.

— Ты хочешь сказать, что сообщил обо мне Серене?

— Не понадобилось. Она сама случайно выяснила это сегодня утром. Признайся, Салли, время она умеет выбирать прекрасно. Впрочем, именно этого я от нее и ждал.

Салли, не разделявшая энтузиазма Хью, молча расстегивала и снова застегивала пуговицы пальто.

— Дорогая, я позвонил, чтобы узнать, как себя чувствуете вы со Стэнли. Надеюсь, ты не крутишься как белка в колесе?

— Нет, и не прыгаю как горная коза.

— Вот и отлично. Позвоню вечером, когда все напьются в стельку. Будь осторожна. Помни, я люблю тебя.

— И я тебя, — прошептала она, когда Хью выключил телефон и вернулся в дом, где бушевала Серена. Салли открыла дверь и с удовольствием вышла на свежий воздух.

Кивнув новым соседям, которые вешали шторы, Салли прошла мимо ряда недостроенных домов и двинулась к магазинам. Тут она вспомнила, что у Роз скоро день рождения, и подошла к газетному киоску, чтобы купить открытку.

Какую купить — красивую или смешную? И как ее подписать? Своим именем или именем ребенка тоже? Но с именем ребенка была загвоздка. Они с Хью еще ничего не решили. Малышом Стэнли на их с Хью языке назывался только ее огромный живот.

Ощутив тяжесть в мочевом пузыре, Салли отошла от киоска и огляделась. До дому было слишком далеко; оставалось одно — бежать в "Горшки и букеты". Терри взвешивал картошку, а Джулия вынимал нарциссы из стоявшего на полу букета.

— Можно мне воспользоваться вашим туалетом? — шепотом спросила она Джулию.

— Конечно, только будьте осторожнее — там сыро из-за этих нарциссов.

Салли прошла мимо мешков с картошкой и луком и благополучно добралась до уборной. Но, закрывая дверь, поскользнулась на листе кабачка и неуклюже плюхнулась на сиденье.

— Как раз вовремя! — Она вздохнула и сняла колготки с трусами. Облегчившись, Салли снова стала натягивать белье, но вдруг остановилась от резкой боли в спине.

— Проклятье! — пробормотала она. — Должно быть, потянула мышцу, когда поскользнулась.

Когда Салли вымыла руки и вышла, Джулия спросил:

— Чаю хотите? Только что заварил.

Салли кивнула, потерла спину и опустилась на табурет.

— Эй, с вами все в порядке? — спросил Джулия, подавая ей кружку. — Вы побледнели.

— Угу. Просто вчера немного перетрудилась во время уборки, а сейчас, похоже, потянула спину. Поскользнулась на кабачке.

— Кто поскользнулся на кабачке? — спросил Терри, входя в комнату.

— Салли. И перетрудилась во время уборки.

— Знаю, — сказал Терри. — Хью мне пожаловался.

— Серьезно? И когда же вы его видели? — спросила Салли.

— Вчера. Он зашел сюда после того, как повидал вас.

Прихлебывая чай и гадая, зачем Хью понадобилось заходить к Терри, Салли ощутила новый приступ боли и схватилась за табурет. Пристально следивший за ней Терри тревожно покосился на Джулию.

— Салли, что случилось?

— Не знаю. Вернее, не уверена. Это ведь не может быть ребенок, правда?

Терри добродушно усмехнулся.

— Вы нас спрашиваете?

Салли слабо улыбнулась обоим и нерешительно произнесла:

— Кто-нибудь из вас сможет проводить меня до дому?

— До дому?! Вы что, шутите? Джулия, закрывай магазин!

— Но вы не можете закрыться! Еще рано! — запротестовала Салли.

— Еще как можем! — заявил Терри и сунул Джулии связку ключей.

Посадив Салли в белый фургончик с зеленой эмблемой "Горшков и букетов", Джулия обернулся к Терри и взволнованно прошептал:

— Что мы будем делать?

— Сначала заедем к нам на квартиру и возьмем мою машину, а потом я отвезу Салли домой, чтобы она позвонила в больницу и взяла сумку.

— А как же я?

— Ты останешься у Салли на случай, если позвонит Хью.

— Нет, Терри, не надо ничего ему говорить! — всполошилась Салли. — Сегодня у них юбилей!

— Цирк это, а не юбилей, судя по тому, что вчера сказал мне Хью. Ладно, не беспокойтесь из-за этого. Сначала надо добраться до вашего дома.

Пока Салли дозванивалась до больницы, Терри быстро написал на конверте несколько строк, сунул его в руку Джулии и прижал палец к губам.

— Понял, — ответил Джулия. — Могила.

Тут в гостиную неуклюже вошла Салли.

— Что сказали в больнице?

— Говорят, если я хочу, то могу приехать, но можно подождать дома, пока схватки не станут регулярными.

Терри помог ей сесть на диван и мягко спросил:

— Что вы предпочитаете, Салли?

— Пока не знаю. Больницы пугают меня, но долго тянуть тоже нельзя.

— Судя по тому фильму и вашему внешнему виду, ехать в больницу еще рановато.

Когда началась новая схватка, Салли схватила Терри за руку.

— Вы останетесь со мной, правда?

— Конечно. Я уже говорил, что останусь с вами, потом — когда придет время — отвезу вас в больницу и, если захотите, посижу в палате, пока не родится ребенок.

Салли, напрягавшаяся во время схваток, при этих словах слегка расслабилась и облегченно вздохнула.

Джулия ощущал неловкость. Он всегда был слишком чувствителен и не мог вынести, что Салли страдает. Молодой человек бросил на Терри вопросительный взгляд и шагнул к дверям.

— Все в порядке, Джулия. Сходи и присмотри за доставкой товара. Возьми с собой мобильный телефон. Я тебе позвоню.

Салли не заметила, что при этих словах Терри подмигнул Джулии. Она сидела закрыв глаза и глубоко дышала.