– Где мы? – потягиваюсь на переднем сидении и прикрываюсь рукой от слепящего солнца. Я не собиралась спать, но, видимо, усталость догнала меня. Минуту назад я сонно распахнула глаза от нежных поглаживаний по руке.

– Мы остановились пообедать, – отвечает Адам, кивая в сторону автобуса, стоящего в задней части парковки. Мы в закусочной на шоссе. Большая красная вывеска гласит: «У Роузи».

Я тянусь за телефоном, который Адам в начале поездки подключил к автомобильной зарядке, и включаю его, чтобы посмотреть который час. Мы почти два часа были в пути, и у меня тонна непрочитанных сообщений и пропущенных звонков – от мамы, Ди, Лэти и Брейди. Я игнорирую их и кладу телефон в сумочку, после чего выхожу из машины, разминая ноги и шею.

Я захожу в кафе с толпой парней – в буквальном смысле этого слова. Помимо пяти ребят из группы с нами пятеро помощников, включая Водилу. Чувствую себя немного неловко… и в тоже время отчасти офигенно. Внутри нет никаких знаков, гласящих, что нужно дождаться, чтобы нас усадили за столик, поэтому мы присаживаемся сами. Я проскальзываю на сидение в кабинке, и Адам садится рядом со мной. Шон и Джоэль садятся напротив нас, а Майк, Коди и Водила занимают соседний столик. Оставшиеся четверо парней занимают другую кабинку.

Немолодая официантка подходит к нам, чтобы принять заказ, и заводит приятную беседу, спрашивая о группе, так как увидела гастрольный автобус снаружи. От моего внимания не ускользнул странный взгляд, которым она наградила меня, но я проигнорировала это – могу лишь догадываться, о чем она думает. Будь я на её месте, вероятно, задавалась бы теми же вопросами, что и она. Всё ещё чувствуя усталость после короткого сна в машине, опускаю голову на руки, пока мы дожидаемся наши заказы.

– Эй, – дергает меня за хвост Шон.

Поднимаю голову, чтобы взглянуть на него.

– Как продвигается обучение?

Застонав, снова роняю голову на руки, от чего все трое ребят смеются.

– Эй, я думал, что был великолепен! – произносит Адам.

Я выпрямляюсь и протираю глаза.

– Ты был хорош. Но нам действительно нужно немного позаниматься в машине.

– Разве вы не занимались по дороге сюда? – спрашивает Шон, скручивая соломинку в узлы.

– Нет, я уснула, – многозначительно смотрю на Джоэля, потягивающего свою Колу. – Потому что кто-то всю ночь не давал мне спать.

Адам смеется, а Джоэль, заметив, что мы уставились на него, недоуменно оглядывается по сторонам, всё ещё держа соломинку в зубах.

– Кто? Я?

– Думаю, тебе нужно обратиться к врачу, – говорю я. – Серьезно. Клянусь, прошлой ночью ты, как минимум, раз тридцать умирал.

– Если ты думаешь, что я так плох, тебе следует услышать мою бабушку, – с улыбкой смотрит на меня Джоэль.

До того, как официантка приносит нашу еду, я представляю, каким это адом будет – спать в одной комнате с Джоэлем и его бабушкой. Немедленно хватаю бургер и весьма неженственно откусываю его. Большинство девушек, будь они в окружении ребят подобных Адаму, Шону и Джоэлю, – которые, должна признать, до греха сексуальны – вероятно, заказали бы салат или что-то в этом роде, но я слишком голодна, чтобы меня это заботило. И не то чтобы я пытаюсь впечатлить их.

Адам берет картошку фри с моей тарелки и вместо нее кладет одно луковое кольцо.

– Ненавижу французский, – ворчит он.

Джоэль дует на куриное крылышко, и оно выглядит таким идеально хрустящим, что я в какой-то степени мечтаю о нем вместо лукового кольца.

– Так почему ты взял этот курс? – спрашивает он.

– Для того чтобы выпуститься, нужен языковой курс.

Я заканчиваю пережевывать кусок бургера, наблюдая за тем, как Шон меняет свою печеную картошку на сырную палочку Джоэля.

– В любом случае, зачем тебе учеба? – интересуюсь я. – Не думаю, что ученая степень сможет чем-то помочь тебе с группой.

Адам кладет маринованный огурчик на мою тарелку, тем самым заставляя меня улыбнуться, так как я очень люблю соленые огурцы, хоть он этого и не знает.

– Я поступил сразу после окончания школы, – говорит он, когда я беру огурчик и откусываю, – ещё до того, как мы стали такими знаменитыми, и я просто понял, что смогу закончить.

–  Какой у тебя профиль? Музыка? – я в пол уха слушаю Адама и наблюдаю за тем, как Джоэль обменивает сырную палочку на луковое кольцо Адама. Улыбаюсь, наблюдая за тем, как ребята едят и стреляют еду друг у друга с тарелок. Они такие милашки!

Когда Адам кивает, я краду ещё одно луковое кольцо и взамен кладу три картошки фри. Опустив взгляд на тарелку, он улыбается, когда Коди поворачивается к нам и говорит:

– Ну что, Роуэн, каково это – быть единственной девушкой в истории, отшившей Адама?

Лучше было бы спросить: «Почему, черт возьми, мы все еще обсуждаем это?» 

Прежде чем у меня появляется возможность ответить, Майк говорит:

– Ой, да ладно, Код. Она не первая, кто отшил его. Была другая… Как же её звали…

Он задумчиво хмурится, после чего произносит:

– Сливка?

– ПЕЕЕРСИК! – внезапно выкрикивают в унисон ребята, сидящие рядом со мной.

О. Мой. Бог.

Парни разражаются громким заливистым смехом, а я на грани панической атаки. Шон смеется вместе с остальными, пока не замечает выражение моего лица. И прежде чем у меня получается скрыть его, Шон становится свидетелем всей той паники, которую я переживаю. Он с любопытством изучает меня, его взгляд становится всё пристальнее и пристальнее. А потом я вижу тот отчётливый момент, когда парень осознает, кто я такая, потому что его зрачки становятся шире, ещё шире, супер-чертовски-широкими. Вижу то, как он представляет меня с распущенными волосами, без очков, с макияжем. Шон переводит взгляд с меня на Адама и обратно. Когда мне кажется, что он собирается что-то сказать, я украдкой качаю ему головой, умоляя сохранить мой секрет.

Адам тяжело вздыхает из-за дразнилок и поднимает взгляд на Шона как раз вовремя, чтобы заметить то, как он шокировано смотрит на меня. Он следит за глазами Шона и одаривает меня любопытным взглядом, после чего Шон кашляет и испускает вынужденный смешок.

– Да, Персик. Я почти забыл о ней.

Моя молитва об отвлечении – каком-либо отвлечении от этой темы: пожар на кухне, крупная автомобильная авария на шоссе, чертова ядерная авиа-атака, мне плевать – была услышана, когда официантка подошла поинтересоваться, не хотим ли мы еще чего-то. Я за обе щеки уминаю бургер, лихорадочно думая о том, как сменить эту несчастную тему разговора.

Как только она уходит, Шон выдает:

– Итак.

Я поднимаю взгляд и вижу дьявольскую улыбку на его лице.

– Почему ты не взял её номер, Адам?

– Потому что идиот, – отвечает он, от чего к моим щекам приливает кровь. – Я даже не узнал её настоящее имя.

– И ты понятия не имеешь, как её могут звать? – интересуется Шон, украдкой посылая мне хитрую улыбку.

– Абсолютно.

– Ты хоть помнишь, как она выглядела? – упрекает его Шон. – Ты выпивал, не так ли?

– Я никогда не забуду, – возражает Адам, принимая вызов, в то время как ухмылка Шона становится всё шире и шире.

– На ней были розовые босоножки и черная мини-юбка. Её тело, чувак…

Должно быть, Вселенная решила сыграть со мной злую шутку. Адам качает головой, словно воспоминания слишком сильные, после чего смотрит в мою сторону, будто только сейчас вспомнил, что рядом с ним сидит девушка. Он откашливается и быстро заканчивает предложение:

– …светлые волосы. Длинные ноги. Розовые глаза.

– Розовые глаза? – спрашивает Джоэль.

– Макияж, – объясняет Адам. – Он был дымчатым и как бы блестящим. И она, наверное, использовала лосьон с блестками или что-то в этом роде, потому что после неё вся кровать была в блестках.

Я тяжело сглатываю. Тем вечером Ди уговорила меня использовать спрей с блестками для тела, и он также остался и в её постели.

– У неё были волосы как у Роуэн, не так ли? – с озорным блеском в глазах спрашивает Шон.

Я УБЬЮ ЕГО! Когда Адам смотрит в моем направлении, моё сердце стучит, словно отбойный молоток. Он лишь бегло осматривает мою прическу, прежде чем исключить возможность того, что волосы Персика были похожи на то, что в настоящее время было скручено в ультравысокий пучок.

– Да, немного, кажется. Но светлее и волнистей.

Мои волосы всегда немного светлее летом, и Ди использовала свою магию на моих непослушных локонах.

 – Может быть, она будет сегодня на концерте, – предполагает Шон, его глаза искрятся волнением, когда я одариваю его ещё одним предостерегающим взглядом.

Мне приходится использовать всё своё самообладание, чтобы не пнуть его под столом, но если он продолжит в том же духе – узнает, каково это, получить коленом по бедру.

Адам пожимает плечами, и я прерываю разговор, говоря ребятам, что мне нужно отлучиться в уборную. Незаметно ударяю Шона ногой по голени, а затем указываю взглядом на дверь закусочной, надеясь, что он поймет намек и последует за мной. После того, как Адам выпускает меня из кабинки, я захожу за угол и останавливаюсь, дожидаясь Шона.

Не могу поверить, что Адам рассказал всем обо мне. Не могу поверить, что он вообще помнит меня.

Когда Шон показывается из-за угла, я практически выталкиваю его за дверь, чтобы мы могли поговорить снаружи. Он смотрит на меня и начинает хохотать.

– Я знал! Знал!

– Никому не говори, пожалуйста, – вздыхаю я. Тревога, словно ледяное покрывало, окутывает меня.

– Почему? Почему ты не сказала Адаму?

Я поправляю выбившуюся из пучка прядь волос.

– Не хотела, чтобы он знал, – нахмурившись гляжу на Шона, который выглядит смущенным и удивленным одновременно.

– Я не та девушка, которую он запомнил, Шон, – указываю я на свой обычный топ, джинсы и сандалии.

– Тем не менее, ты та девушка.

– Тем не менее, нет. Я не хочу быть одной из фанаток Адама.

– И он знает это.

– И это всё, что ему следует знать.

Шон смотрит на меня так, словно я головоломка, которую он не может разгадать.

– Почему ты на самом деле поехала с нами?

Я снова вздыхаю, устало потирая виски.

– Профессор грозил ему исключением. Я хотела помочь, поэтому вмешалась.

– Но почему? Почему ты так поступила?

– Тем вечером, когда вы с Адамом встретили меня… я порвала с парнем, – откровенничаю я. – Я застукала его с девушкой на том шоу, а Адам был довольно милым со мной. Честно говоря, если бы не он, та ночь была бы худшей в моей жизни. Я чувствовала себя обязанной ему.

Какое-то время Шон молчит, задумавшись, затем качает головой.

– Не могу поверить, что он не узнал тебя.

– Я выглядела совершенно иначе тем вечером, а он выпил.

– Да, но он словно зациклился на тебе.

– Зациклился на мне?

– Ага. Он очень много говорил о тебе, всегда вносил в список доступа за кулисы и каждое наше выступление в Mayhem публично обращался к тебе, умоляя встретиться с ним после шоу.

Даже не знаю, как переварить эту информацию, что уж тут говорить об ответе. Я просто стою, уставившись на Шона, который всё ещё выглядит слегка ошеломленным.

– Значит, ты не собираешься рассказывать ему? – интересуется он.

– Нет, и я была бы весьма признательна, если бы ты тоже молчал, – качаю головой.

Шон долгое время изучает обеспокоенное выражение моего лица, после чего вздыхает и задумчиво чешет затылок.

– Не скажу, если ты так хочешь. Но, если честно, я действительно считаю, что ты должна ему рассказать.

– Ничего хорошего из этого не выйдет, Шон. Ему не нужно это знать.

– Но я по-прежнему считаю, что ты должна это сделать, – пожимает он плечами.

Зайдя в закусочную, я направляюсь прямиком в уборную, чтобы взять себя в руки. Адам зациклился на мне? Верится с трудом, поскольку он определенно точно не узнал меня, когда я спасла его от д-ра Пуллмена. Кроме того, не прошло и двух дней с момента нашей встречи, как он с крайне счастливым видом заплыл в класс со всеми теми шлюшками, повисшими на нём. Но опять же, похоже, что большинство ребят слышали обо мне – о Персике Адама – следовательно, он рассказал им про меня…

Всё это неважно. Даже если та ночь что-то и значила для Адама – он не тот, кто вступает в отношения. А даже если это не так – я не ищу отношений.

Я возвращаюсь к столику, намеренно избегая взгляда Шона, и ожидаю, пока Адам встанет, чтобы проскользнуть на свое место.

– Ты в порядке? – интересуется он. Я понимаю, что он подразумевает мое длительное отсутствие «в уборной».

– Да, – лгу в ответ. – Скорее всего, меня просто слегка укачало.

– О… Хочешь поехать на автобусе?

Мельком смотрю на Шона, пристально дожидающегося моего ответа.

– Нет… Нет, всё в порядке. Просто не давай мне снова уснуть, – натянуто улыбаюсь Адаму, чьи сдвинутые над великолепными серо-зелеными глазами брови прямым текстом говорят о безмерной заботе обо мне. Это напоминает мне то, как он смотрел на меня в Mayhem, когда нашел рыдающей, и от этого воспоминания мне вновь захотелось растаять в его объятиях. Я быстро перевожу взгляд на свою тарелку и доедаю уже остывший бургер.

Ребята настояли на оплате за мою еду, после чего мы вышли из закусочной под яркие лучи полуденного солнца. Кондиционер в закусочной всё время сильно дул, поэтому теплые солнечные лучи приводят в чувство мою покрывшуюся пупырышками кожу. Мы с Адамом отделяемся от группы, после чего он опускает на глаза очки и закуривает сигарету, прежде чем забраться в машину.

В дороге я достаю учебник и начинаю гонять его по материалу, который мы прошли в автобусе. Я крайне нуждаюсь в отвлечении. Если Шон расскажет Адаму, кто я… даже не знаю, что мне делать. А как поступит Адам? Будет ли он рад? Зол? Позволит ли мне остаться до конца выходных?

Я погружаюсь в обучение французскому языку, и, к моему удивлению, Адам в действительности помнит большую часть пройденного материала и кажется гораздо более сосредоточенным. Полагаю, за рулем он меньше отвлекается, и я намерена использовать это во благо и извлечь выгоду из наших поездок на машине. Мы переходим к следующей главе, и я становлюсь чуть более уверена в том, что мы сможем разобрать достаточное количество материала до экзамена, который состоится через несколько дней.

Спустя час строгого допроса и хороших результатов, я закрываю книгу и забрасываю её на заднее сидение.

– Пора отдохнуть.

Достаю из сумочки телефон и проверяю пропущенные сообщения. Смеюсь, прочитав последнее сообщение от Ди, присланное мне этим утром.

Тебя уже целиком и полностью лишили девственности?

От сообщения Лэти я смеюсь ещё сильнее.

Мне приснился сон. Там была ты и Адам… и я растоптал тебя, чтобы добраться до него. Мне жаль! (Почти что)

– У меня смешные друзья, – объясняю я, когда Адам с любопытством смотрит на меня.

– Да? Что пишут?

– Просто разглагольствуют о том, насколько ты, по их мнению, сексуален.

Адам ухмыляется и резко сворачивает автомобиль на обочину, глуша двигатель.

– Что ты делаешь? – нервно спрашиваю я.

– Дай мне руку, – произносит он, снимая одно из своих колец. Я делаю то, что он просит, после чего он надевает кольцо на мой безымянный палец.

Бабочки. Так много чёртовых бабочек.

– Сфотографируй нас и отправь им, – говорит он. Его невинная улыбка – источник неприятностей, и от её вида я взрываюсь от смеха.

– Ты – гений!

Я поворачиваюсь спиной к Адаму, чтобы можно было сфотографироваться вместе, но он обнимает меня за талию и перетягивает через центральную консоль, вплотную прижимая к себе. Для фото он прижимается к моей щеке, от чего я, как идиотка, заливаюсь румянцем. Я долго вожусь с приложением камеры на телефоне, после чего делаю снимок, держа руку с кольцом на безымянном пальце в чрезвычайно легкомысленной позе. Смеюсь и ползу обратно на пассажирское сидение, отправляю снимок Ди и Лэти, тогда как Адам заводит машину и возвращается обратно на шоссе.

Спустя несколько секунд мой телефон начинает разрываться от входящих сообщений, от чего я смеюсь. Сообщения Ди такие же громкие, как и она сама.

Ты такая врушка! Но, блин, ТЫ ТОЛЬКО ПОСМОТРИ НА СЕБЯ!

Он чертовски сексуален!

ВЫЙДИ ЗА НЕГО ЗАМУЖ ПО-НАСТОЯЩЕМУ. ИЛИ ДАЙ ЕМУ МОЙ НОМЕР!

В то время, пока я читаю её сообщения, мой телефон продолжает пищать из-за входящих смс от Лэти.

Я визжал, как школьница!

Пожалуйста, скажи, что у вас был повтор того, что случилось в прошлом месяце!

Приведи его ко мне! Обещаю не затоптать тебя (окончательно) до смерти!

Только посмотрите, какие вы счастливые, голубки! Ой-ой!

– Они купились? – спрашивает Адам.

– Нет,  – смеюсь, – думаю, мы ещё больше вдохновили их.

Он выглядит слишком счастливым от услышанного – на его лице сияет улыбка до ушей, когда я начинаю отвечать на сообщения. Ди я написала, что позвоню позже, чтобы рассказать о поездке, а Лэти сказала, что у меня всё хорошо. В ответ он присылает мне фото с оттопыренной нижней губой, на что я хихикаю и качаю головой.

Убрав громкость на телефоне так, чтобы Адам ничего не смог услышать, начинаю прослушивать голосовую почту. Моя мама лишь хотела убедиться, что со мной всё хорошо, так что шлю ей смс, сообщая, что я в порядке и позвоню позже на неделе. Ди оставила мне несколько сообщений, угрожая «непредсказуемыми последствиями», если я не «останусь без свей розочки» к моменту возвращения домой. И напоследок Брейди.

Через динамик звучит его голос.

“ Привет, Роу... я звоню, чтобы узнать, не будет ли у тебя свободного времени на этих выходных. У меня оба дня свободны, и я подумал, что, возможно, мы могли бы встретиться и поговорить... если ты готова. Позвони мне, пожалуйста. В любое время, когда тебе будет удобно”. После долгой паузы он добавляет:

“Всё ещё люблю тебя, детка. Я не ставлю на нас крест”.

Убирая телефон, пытаюсь сохранить каменное выражение лица, после чего смотрю на Адама – его увешанные браслетами запястья и черные ногти. Он подлавливает меня на этом и смотрит в ответ, на несколько секунд наши взгляды встречаются, ни один из нас не улыбается и не говорит. О чем он думает?

Я осознаю, что его кольцо всё ещё на мне, в любом случае оно велико мне, так что снимаю его и возвращаю Адаму.

– Спасибо за фото, – шепчу я. – Это было круто.

Он надевает кольцо на мизинец.

– Спасибо, что носила мое кольцо, – он подмигивает мне, от чего я хихикаю и закатываю глаза.

– Ты должен спеть мне песню, – немного отодвигаю спинку кресла назад и закрываю глаза.

– Хочешь, чтобы я спел тебе колыбельную?

– Нет, хочу, чтобы ты не давал мне уснуть.

– Что ты хочешь услышать?

– Как насчет одной из твоих песен?

Адам берет телефон и листает музыку, останавливаясь на инструментальной, акустической версии одной из медленных композиций его группы. Он поет мне песню о лучших друзьях, поздних вечерах и воспоминаниях, которые будут жить вечно. Наблюдая, как он поет, радуюсь, что парень не смотрит на меня, потому что в таком случае мне пришлось бы отвести взгляд. Его голос тихий в сравнении с тем, когда он выступает на сцене, и сейчас он звучит ещё красивее. От него у меня мурашки по коже.

Я улыбаюсь Адаму, когда песня заканчивается, и он наконец-то смотрит на меня.

– Знаешь, ты действительно талантлив.

Он меняет руку на руле и тянется ко мне, чтобы прикрыть глаза.

– Прекрати, – стыдится он. – Ты вгоняешь меня в краску.

Адам? Стесняется? Я смеюсь и отталкиваю его руку.

– Ну да, ну да.

Он подмигивает мне с ухмылкой на лице, и мне приходится отвести взгляд, сосредоточившись на деревьях справа от меня. Я продолжаю твердить себе не влюбляться в него, потому что он – Адам чертов Эверест, а мое сердце уже достаточно натерпелось в этом году.

Долгое время я наслаждаюсь прохладным ветерком, ласкающим кожу, и музыкой, льющейся из динамиков Адама, прежде чем решаюсь взять телефон и написать ответ на сообщение Брейди.

На этих выходных я занята, но в скором времени мы встретимся. Обещаю, я позвоню тебе в ближайшие пару дней, и мы договоримся о встрече.

Позже я остаюсь одна в гастрольном автобусе, пока остальные ребята настраивают аппаратуру. Удобно устроившись на диванчике, набираю Ди. Первое, что она произносит, ответив на звонок: «ПОДРОБНОСТИ!»

– Что ты хочешь знать? – спрашиваю я, уверенная, что она слышит улыбку в моем голосе.

– Как далеко вы с ним зашли?

– Ди, мы просто друзья, – отвечаю я, ожидая, что это будет её первый вопрос.

– Роу, у таких, как он, нет подруг. В смысле, Боже, как ты это терпишь?! Меня кинуло в жар от одного только присланного тобой фото! Спроси у Мейси! Мне даже пришлось прилечь!

– Кто сказал, что это легко... Он просто очень милый парень, – смеюсь я в трубку.

– Так в чем проблема?

– Он не столь мил с девушками, с которыми спит…

Я вспоминаю то, как прошлой ночью он сбросил девушку со своих колен, словно она была надоедливым цепким котом, который перестал быть ему интересен.

– Оу... он переспал с кем-то, пока ты была там?

– Нет, но прошлой ночью вокруг него была целая толпа девушек.

– И? Что произошло?

– Он…

Ладно, это прозвучит гораздо значимее, чем было на самом деле.

– Он как бы оставил их, чтобы прогуляться со мной.

– ЧТО, ПРОСТИ?!

– Всё потому что мы друзья! Я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, и, думаю, он понял это.

– Ты нрааавишься ему! – пропела Ди.

Я качаю головой.

– Нет, то есть да, я, наверное, могла бы замутить с ним, если бы захотела. Не то чтобы у него были высокие требования... но он не ищет отношений, Ди. Впрочем, как и я. Но и на одну ночь я тоже не согласна. Особенно после…

Я не договариваю до конца, и она вздыхает, точно зная, что я собиралась сказать.

– Он всё ещё звонит тебе? – мы больше не говорим об Адаме.

– Да... Я пообещала ему поговорить. Возможно, на этой неделе.

Могу сказать, Ди тщательно обдумывает, что сказать дальше. Она определенно умерила свой пыл после того, как выхватила мой телефон и послала Брейди, когда мы возвращались с осенних каникул.

– Что ты скажешь ему?

– Ещё не знаю. Решу, когда увижу его.

– Ты же не думаешь о том, чтобы вернуться к нему, да?

– Не думаю...

– Не думаешь?

– Мы многое пережили, Ди. Я просто... просто поговорю с ним и всё выясню. Но я не дура. И ты это знаешь, так что просто верь мне.

Она тяжело вздыхает, и между нами повисает долгое молчание, прежде чем я решаюсь вновь возобновить разговор.

– Так я пропустила что-то хорошее с момента моего отъезда?

– Кэрри приходила, чтобы официально выселить тебя из нашей комнаты, – она смеется, а я закатываю глаза при упоминании имени представителя студсовета.

– Ты бы видела её лицо, когда она не нашла тебя здесь. Она сделала нам с Мейси официальное письменное предупреждение, но мне плевать.

Официальное предупреждение? Я хмурюсь.

– Что будет, если я останусь? Что сказано в предупреждении?

– Не беспокойся об этом, Роу. Она просто сучка, которой кроме как изводить людей, у которых есть настоящие друзья, больше нечего делать.

– Мне нужно подыскать квартиру…

– Ты можешь себе это позволить?

Я молчу, потому что мы обе прекрасно знаем, что ответ – нет, и я ни за что в жизни не попрошу ещё больше денег у родителей.

– Может быть, пару ночей в неделю ты сможешь оставаться у Лэти…

– Ага, может, – соглашаюсь я, на самом деле так не считая. Я устала быть обузой для своих друзей, поэтому мне нужно что-то придумать. В ближайшее время. – Волнуешься из-за первого рабочего дня завтра?

– Не-а, – отвечает Ди. – Я готова загребать лопатой чаевые! Я даже угощу вас с красавчиком выпивкой, когда ты вернешься!

Я смеюсь, когда она вдруг произносит:

– О! Угадай, с кем я была прошлой ночью!

– С кем?

Подруга называет мне имя парня, но я даже не утруждаюсь запомнить его, потому что через две недели она, вероятнее всего, сама его не вспомнит. К тому времени, как она заканчивает восторгаться, остается меньше пяти минут до начала концерта. Я расчесываю волосы и собираю их в тугой пучок, после чего переодеваюсь в пару обтягивающих джинс и обновляю блеск на губах. Когда выхожу из автобуса и закрываю за собой дверь, с удивлением обнаруживаю Адама. Он стоит, прислонившись спиной к автобусу и опершись ногой о черный металл, с зажжённой сигаретой в руке. Делает последнюю затяжку и тушит окурок, а когда замечает меня, подходит и обнимает за плечи.

– Почему ты ещё здесь? – спрашиваю я, поднимая взгляд, чтобы встретиться с его серо-зелеными глазами. Той ночью в Mayhem я была на высоченных каблуках. Без них я значительно ниже него. – Я думала, ты пошел готовиться.

– И быть вовремя? – ухмыляется он, глядя на меня. – Я бы предпочел провести тебя.

Прежде чем уйти из автобуса, Адам выпил пару бокалов спиртного, и я чувствую, как запах сигарет и виски смешивается с ароматом его одеколона. Когда он подводит меня к началу очереди, всё ещё обнимая, и мы с легкостью проскальзываем внутрь здания, я ощущаю на себе завистливые взгляды каждой девушки, мимо которой мы проходим. Я ловлю себя на том, что всё это время мысленно повторяю уже знакомую мне мантру.

Не влюбляйся в Адама. Не влюбляйся в Адама. Не влюбляйся в Адама чёртова Эвереста.

Он проводит меня за кулисы, и я общаюсь с группой, пока они не уходят на сцену. Затем я стою с Водилой и смотрю их выступление. Девушки истерически визжат после каждой песни, и уже к третьей я обнаруживаю себя орущей вместе с ними. Услышав меня, Адам оборачивается и сверкает мне своей жемчужно-белой улыбкой, что превращает все мои внутренности в пудинг. Невзирая на смущение, я складываю ладони рупором и кричу ещё громче. Смотрю на Майка, сидящего за барабанами, который смеется надо мной, прежде чем начать играть вступление к следующей песне. Ребята совершенно потрясающие, а когда Адам с Шоном поют в унисон, заканчивая строчки друг друга и переплетаясь голосами, у меня бегут мурашки по коже. Голос Шона немного ниже, чем у Адама, но они идеально звучат вместе. У Шона, Джоэля и Коди весьма прыткие пальцы – они с легкостью бренчат на гитарах, а Майк стучит на барабанах так лихорадочно и сдержанно одновременно, как никогда. Интересно, будет ли Адам считать меня достаточно хорошим другом, чтобы пропускать за кулисы после окончания этой поездки... я бы хотела, чтобы Ди и Лэти смогли увидеть это.

К концу выступления ребята взмокли от пота. Адам подходит ко мне и поднимает руку, словно собирается облокотиться мне на плечо, но я быстро делаю шаг в сторону. Когда он удивленно смотрит на меня, я отвечаю:

– Ты потный.

Он опускает взгляд на свою мокрую от пота рубашку, а затем вновь смотрит на меня глазами, наполненными бедами и плохими идеями.

– Ой, брось, ты же не боишься немного тяжело заработанного пота, да?

Он делает угрожающий шаг ко мне, а я быстро отступаю назад и, защищаясь, выставляю руки вперед.

– Не смей!

Адам зыркает глазами мне за спину, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, куда он глядит, как вдруг меня обвивают длинные руки. Огромные зеленые глаза, выглядывающие из-под коротких черных волос, встречаются с моими – Шон. Так как Адам прижимается ко мне спереди, мне не удается вырваться из его хватки, и я оказываюсь в потном бутерброде между ним и Шоном.

– Фу! –  визжу я, извиваясь и пытаясь стать тонкой, как бумага, чтобы проскользнуть мимо этих пропитанных потом футболок. Но затем ещё одно пламенно-горячее тело прижимается ко мне.

Майк кладет руки Шону и Адаму на плечи.

– Слышал, ты питаешь слабость к чужому поту, – улыбается он мне.

– НЕТ!

– Майк! Я тоже это слышал! –  Джоэль прижимается с другой стороны.

Они смеются, когда я пытаюсь съежиться до минимальных размеров. Я не пытаюсь высвободиться, потому что в таком случае только ещё больше пропитаюсь потом. Они все слишком высокие; сомневаюсь, что кто-то смог бы увидеть меня, беспомощно стоящую среди них. В конце концов, я падаю на пол и проползаю между чьими-то ногами, после чего подбегаю к Водиле и прячусь за ним. Я цепляюсь за его плечи, чтобы использовать, как щит.

Ребята смеются, когда он пытается отодвинуться от меня, а я в свою очередь ещё крепче цепляюсь за него, практически душа воротником его собственной футболки. Когда они наконец-то возвращаются к тому, чем занимались до этого – вытираться полотенцем и жадно пить воду – я отпускаю Водилу и глуповато улыбаюсь ему, прежде чем сесть на ступеньки рядом с Коди. Он смачивает полотенце водой, а затем вытирает им лицо и голову. За всё это время мы с Коди обменялись парой слов – если не меньше – но, думаю, это лишь потому, что он гораздо тише остальных.

– Вы очень круто отыграли сегодня, – говорю я, надеясь завязать беседу.

– Спасибо, – улыбается он.

– После этого все пойдут в автобус?

– Эй, Шон! – кричит Коди, прерывая беседу Шона, Адама и Водилы. – Мы куда-нибудь пойдем или останемся в автобусе?

Словно по принципу домино, Шон смотрит на Адама, а Адам в свою очередь – на меня. Его губы медленно растягиваются в улыбке, и в итоге он улыбается мне, будто Чеширский кот, только с очень плохими мыслями в голове.