Сабин хотел оставить в живых хотя бы одного Ловца, чтобы допросить, возможно, немножко попытать его. Но когда они подстрелили Гвен, подобное желание моментально исчезло. Пусть вторая пуля и была случайностью, но гнев поглотил его целиком и полностью. Столь сильного гнева он еще не испытывал никогда. Он уничтожал их, вырезал как скот, одного за другим, перерезая их глотки легким взмахом своего клинка. И все равно, ему казалось, и будет казаться, что этого было недостаточно.

Возвращаясь в крепость, он позвонил Люциену, и тот перенес на место бойни Мэддокса и Страйдера, чтоб те привели там все в порядок, а потом вернулся за Гидеоном и Камео, чтобы обыскать местность. Вдруг кто-то из Ловцов еще прячется поблизости. Обидно, но их и след простыл. Но это не означало, что их и в самом деле тут нет, просто они хорошо прятались.

Он хотел растерзать еще дюжину другую.

Всего лишь несколько раз за последние два дня Гвен приходила в себя. Она выглядела настолько ослабевшей, что Сабин каждый раз становился перед выбором: отвезти её в городскую больницу или оставить в крепости?

В конечном итоге, он всегда выбирал второй вариант — оставить её в своей спальне. Она не человек. Доктора скорее причинят ей вред, чем принесут пользу.

Но почему она не поправлялась быстрее? Она же бессмертная, Гарпия. Анья знала их расу и поклялась, что они залечивают раны так же быстро, как сами Повелители. Но даже когда он вытащил пули, зияющие раны Гвен все еще кровоточили.

Посуетившись вокруг Гвен все утро, Даника и Эшлин предложили поместить её в Клеть Принуждения и скомандовать ей излечить себя. Обретя, наконец, надежду, он последовал их совету. Но Гвен стало только хуже. Не таким образом должна была работать Клеть, и он осознал, что хоть они и думали, что знают все возможности артефакта, но на самом деле им еще многое предстояло изучить.

Сабин пытался призвать Кроноса, но тот, по всей видимости, игнорировал его. Будь прокляты эти боги! Являются только тогда, когда им что-то нужно. Сабин поймал себя на мысли, что уже начал молиться, чтобы прибыли сестры Гвен. Они точно будут знать, что делать — если сперва не перебьют всех обитателей крепости. Номер, который ранее набирала Гвен, сохранился в его телефоне, поэтому он тоже набрал его, намереваясь попросить совета и сказать девочкам, чтобы поторопились. Но девушка, ответившая ему, разве что не спалила его заживо через телефонную трубку, когда услышала, что на другом конце провода не ёё сестра. И когда он не смог позвать к телефону Гвен, то в адрес его мужского достоинства посыпались серьезные угрозы.

Не очень хорошее предзнаменование!

— Может, тебе что-нибудь нужно?

Вопрос раздался где-то в районе входной двери, и Сабин вздрогнул от неожиданности. Обычно, даже паук не может подкрасться к нему незаметно. А теперь это мог сделать кто угодно! Чертовы Ловцы. Они прятались в городе, следили за ним, выждали, когда он совершит ошибку, чтобы похитить Гвен. И он ни черта не подозревал.

— Сабин?

— Да, — он лежал на кровати, Гвен свернулась калачиком рядом с ним. По крайней мере, она перестала стонать от боли.

Это моя вина, и именно я подвел её. Хуже того, он пообещал ей, что Ловцы больше никогда не обидят её. Ведь пообещал же? Если нет, то он должен был это сделать. Чувство вины съедало его изнутри.

Неужели ты ожидал чего-то другого?

Демон давно не давал и минуты покоя Сабину, с тех пор, как обратил все свое зло на воина.

— Сабин.

Сжав руки в кулаки, он взглянул на Кейна, стоявшего в дверях. Темные волосы, карие глаза. На левой щеке воина красовалось белое пятно. Скорее всего, от штукатурки. Потолки обожали обрушиваться на хранителя демона Бедствия.

— Ты в порядке?

— Нет, — ему бы планировать следующий ход против своего врага. Он должен быть со своими друзьями, готовиться к битве. Он должен быть там, на улицах, охотиться, выслеживать. Вместо этого, он едва ли мог заставить себя выйти из собственной спальни. Если его взгляд не был устремлен на Гвен, если он не видел, как её грудь вздымается и опадает, его мозг буквально превращался в жаркое, не способный использовать логику и отражать выпады демона.

Что с ним, черт возьми, случилось? Она же просто девушка. Девушка, которую он хотел использовать. Девушка, которая вполне может погибнуть, сражаясь с его врагами — девушка, которую он попросил сражаться с его врагами. Девушка, с которой он никогда не сможет быть. Девушка, с которой он познакомился совсем недавно.

Оставаясь с ней сейчас, охраняя её, он никак не отказывался от своей миссии и не ставил её выше своей цели. Так увещевал самого себя Сабин. После того, как он хорошенько натренирует её, она станет машиной для убийства. Её ничто не сможет остановить. Вот почему он оставался здесь, с ней, не имея возможности уйти, отчаянно нуждаясь в её выздоровлении.

— Как она? — внезапно раздался женский голос.

И снова, он замигал, пытаясь перефокусировать взгляд. Черт, похоже, его сознание где-то заблудилось. Вернулись Эшлин и Даника — он потерял счет количеству их визитов — и теперь стояли позади Кейна.

— Никаких изменений, — почему её раны не затягивались, черт побери? — Как прошло собрание? — из-за стычки с Ловцами, оно откладывалось вплоть до сегодняшнего утра.

Кейн пожал плечами, и это движение, видимо, сильно «разозлило» лампу в дальнем углу комнаты — та вспыхнула и заискрилась. Потом взорвалась. Женщины взвизгнули и отскочили в сторону. Давно свыкшийся с подобным Кейн продолжил как ни в чем не бывало:

— Все пришли к общему выводу. Это невозможно, Баден не может быть жив. Каждый из нас держал его голову в руках, прежде чем мы сожгли её. Есть два варианта: либо кто-то выдает себя за него, либо Ловцы распускают слухи, чтобы отвлечь нас от главной цели.

Вот последнее имело смысл. Как похоже на Ловцов. Из-за того, что у них не было таких способностей, как у Повелителей, их лучшим оружием были обман и хитрость.

Даника подошла к Гвен, и осторожно отвела волосы с лица спящей красавицы.

Эшлин присоединилась к ней и сжала ладошку Гвен, как будто желая отдать немного своей силы этому хрупкому маленькому телу. Их забота тронула Сабина. Они даже толком не знали её, и все же им было не все равно. Потому что ему было не все равно.

— Гален знает, что мы знаем о том, что он главарь Ловцов, — сказал он Кейну. — Почему тогда он не напал на нас еще раз?

— Он планирует это, скорее всего. Собирает силы. И определенно распространяет лживые слухи про Бадена, чтобы сбить нас с толку.

— Что ж, я убью его.

— Возможно, это случится раньше, чем ты думаешь. Я видела его прошлой ночью в своих видениях, — не поднимая взгляда, произнесла Даника. — С ним была женщина. Картинка была настолько яркой, что я нарисовала её, сразу же, как проснулась, сегодня утром. Хотите взглянуть?

Бедная Даника. Практически каждую ночь она видела ужасные кошмары. Демоны терзают души, боги воюют между собой, чьи-то любимые умирают. Такую нежную, чувствительную девушку, как она, эти еженощные ужасы должны были бы сильно пугать, и все же она стойко терпела их с улыбкой на лице. Ведь так она помогала своему мужчине.

Как вела бы себя Гвен, если бы у неё были такие видения, спрашивал себя Сабин. Дрожала бы она, как в тот день в пирамиде? Или бросилась бы в атаку, оскалившись, как Гарпия?

— Сабин? — окликнул его Кейн. — Твоя рассеянность болезненно издевается над нашими эго.

— Извини. Да, конечно. Я хочу увидеть эту картину.

Даника хотела встать, но Кейн остановил её.

— Оставайся здесь. Я принесу её, — он скрылся в коридоре, чтобы вернуться через несколько минут, держа полотно на расстоянии вытянутой руки. Он удерживал его на весу, и свет играл бликами на темных красках.

Было похоже, что на картине изображена какая-то пещера. Зазубренные острые скалы ярко-красного цвета покрыты сажей. На грунтовом полу, усеянном какими-то ветками и хворостинками, тут и там валяются кости. Человеческие, по всей вероятности. И там же, в дальнем углу, был Гален, чьи покрытые перьями крылья были расправлены в стороны. На его лице застыло выражение сосредоточенности, и в руках он держал… Сабин вынужден был прищуриться, что разглядеть. Клочок бумаги?

Позади него действительно стояла женщина, хотя только небольшая часть её профиля была хорошо видна. Высокая, худощавая брюнетка. Кровь капала из уголка её рта. И она тоже изучала листок в руках Галена.

— Я никогда раньше не видел её.

— Никто из нас её не видел, — сказал Кейн. — Хотя что-то в ней все же кажется странно знакомым, не так ли?

Сабин пригляделся повнимательнее. Такие черты лица он точно видел впервые. Но то, как она хмурилась, морщинки в уголке её глаза… возможно.

— Жаль, что я не смогла увидеть её полностью, — сокрушенно произнесла Даника.

— То, что ты увидела хоть что-нибудь, уже чудо! — поспешила заверить её Эшлин.

Кейн кивнул, соглашаясь.

— Торин отсканирует её лицо, поколдует немножко на своем компьютере, чтоб получилась полноценная картинка, и попытается выяснить, кто же она такая. Если она бессмертная, то вряд ли, конечно, засветилась хоть в одной человеческой базе данных. Но попытаться все равно стоит.

— Почему они вообще на этом портрете оказались? — спросил Сабин, выбросив из головы женщину на картине, и сосредоточившись на более насущных вещах.

— Не знаю точно, но этим мы тоже занимаемся, — Кейн опустил полотно на носки своих ботинок. — Найти Галена стало Приоритетом Номер Один. Если мы сможем убить его, то скорее всего, сможем уничтожить Ловцов раз и навсегда. Без его советов и указаний относительно всего, что касается бессмертных, мы сотрем их в порошок.

Гвен шевельнулась рядом с Сабином, и её колено мягко потерлось о его бедро.

Он замер, не осмеливаясь даже дышать. Да, он хотел, чтобы она пришла в себя, но никак не хотел, чтобы ей было больно. Прошло несколько минут, и она осталась лежать неподвижно.

«Я думаю, она скоро умрет».

«Пошел ты».

«Ты можешь винить во всем только себя, я тут ни при чем».

На это Сабину нечего было ответить.

— А что там с нашими поисками ларца? — спросил он Кейна. — Разузнали что-нибудь об этом тренировочном лагере или школе-интернате, или что это там такое, для детей полукровок? И да, я хотел бы вернуться в Храм Неназываемых, чтоб еще разок все там обыскать.

Храм находился в Риме и только недавно восстал из морских глубин — процесс, который начался, когда Титаны свергли Олимпийцев и захватили контроль над небесами. Благодаря Анье, он знал, что такие храмы использовались, как места поклонения и почитания, как средства вернуть мир к тому, с чего он однажды начал: детская площадка для богов.

— А вот это приоритеты два, три и четыре, — ответил Кейн. — Хотя, зная Торина, думаю, он наверняка занимается поисками на нескольких компьютерах сразу. Еще пару дней, и мы снова будем готовы к активным действиям.

Восстановит ли силы Гвен к этому времени?

— Какие-нибудь новости по поводу третьего артефакта? — иногда часах в сутках явно не хватало, чтоб успеть сделать все, что должно быть сделано. Бороться с Ловцами, найти древние реликвии богов, остаться в живых. Вылечить одну хрупкую девушку.

— Пока никаких. Мэддокс и Гидеон возьмут Эшлин с собой, чтоб она могла «послушать».

Хоть бы им повезло и Ловцы, которые приходили за Гвен, обсуждали свои планы вслух. Может, говорили о том, куда собирались увезти её. Он сотрет это место с лица земли просто из принципа.

— Держи меня в курсе любых изменений и продвижений.

Кейн кивнул.

— Считай, дело сделано.

— Сабин.

Мольба, резкий, хрипловатый голос — голос Гвен.

Он быстро повернулся к ней. Её веки дрожали, приоткрываясь. Его сердце пустилось вскачь, тело напряглось, а кровь закипела в жилах.

— Она очнулась, — взволновано произнесла Даника.

— Может, нам стоит… — речь Кейна оборвалась на полуслове, когда нижняя половина картины внезапно отломалась и накренилась к полу. Сердито нахмурившись, он собрал обе части. — Извини, Даника, я не хотел.

— Никаких проблем, — она вскочила с постели Гвен и, быстро подойдя к Кейну, осторожно забрала у него остатки картины. — Её можно сфотографировать.

Эшлин встала рядом с ними, поглаживая свой растущий живот.

— Пойдем, оставим этих двоих наедине.

Троица удалилась, закрыв за собой дверь.

— Сабин? — немного более уверенно.

— Я здесь, — он провел пальцами вверх и вниз по руке Гвен, предлагая ту жалкую поддержку, которую мог оказать. Его облегчение было настолько явным, что, наверное, ощущалось в воздухе. — Как ты себя чувствуешь?

— Раненной. Слабой, — она потерла глаза, пытаясь отогнать сон, и оглядела себя со всех сторон. На ней была черная футболка, и она облегченно вздохнула. — Сколько я была без сознания?

— Несколько дней.

Она провела рукой по своему уставшему и все еще слишком бледному, по мнению Сабина, лицу.

— Что? Серьезно? — искренне удивилась Гвен.

— Сколько обычно времени у тебя занимает процесс восстановления?

— Не знаю… — она была настолько ослабевшей, что рука ее безвольно упала на кровать. — У меня раньше никогда не было никаких ран. Черт возьми, не могу поверить, что я уснула!

Её заявление поставило Сабина в тупик.

— Этого не может быть. Вот этих «никогда-раньше-не-было-никаких-ран» штучек!

Да кто угодно, даже бессмертные, по разным причинам в определенный момент жизни царапают свои коленки, расшибают головы, ломают кости.

— С такими сестрами, как у меня, которые оберегают на каждом шагу, очень даже может быть.

Так значит, её сестры намного лучше справлялись со своей работой, чем он, обеспечивая ей полную безопасность. Это открытие неприятно кольнуло Сабина.

«Ты что ожидал чего-то другого?»

«Я ненавижу тебя сегодня, ты в курсе, да?»

Они позволили похитить Гвен, напомнил Сабин себе. Я её спас.

— Я думал, что велел тебе оставаться в машине, — проворчал он.

Взгляд янтарных, еще слегка стеклянных от боли, глаз обжег Сабина.

— Ты сказал мне остаться в машине или помочь тебе. Я выбрала второй вариант! — с каждым словом её голос становился слабее. Ёе ресницы снова затрепетали, готовясь сомкнуться и унести Гвен в очередную слишком затягивающуюся дремоту.

Весь гнев Сабина испарился.

— Не засыпай, останься со мной. Пожалуйста.

Глаза Гвен наполовину приоткрылись, и на губах заиграла утомленная улыбка.

— Мне нравится, когда ты просишь.

Не предвещало ничего хорошего то, что ему внезапно страстно захотелось умолять её подарить ему несколько поцелуев.

— Тебе нужно что-нибудь, что поможет тебе не уснуть? — благодаря Анье, Данике и Эшлин, у него на прикроватном столике было все необходимое, что может понадобиться пациенту. — Воды? Болеутоляющее? Может, хочешь есть?

Она облизала губы, и в животе у неё заурчало.

— Да, я… нет, — в каждом её слове слышались жажда и страстное желание. — Ничего. Мне ничего не нужно.

Эти её долбанные правила, догадался Сабин. Хотя и не был голоден, но он схватил сэндвич с индейкой и откусил небольшой кусок. Потом поднес к губам стакан с водой и отпил несколько глотков.

— Это моя часть, а остальное твое, — сказал он Гвен, потянувшись к грозди винограда на подносе.

— Сказала же тебе. Не голодна.

Ни разу её взгляд не оторвался от пищи в его руках.

— Ладно. Тогда поедим позже, — Сабин отложил сэндвич и поставил стакан с водой назад на поднос, и схватил свой телефон с таким рвением, будто не мог ждать ни секунды больше, чтобы отправить важное сообщение. — Я вернусь через минуту.