2012, Панама

Прибыл стюард с их заказом, и Мэтт налил себе и Элу еще по чашке кофе. Сенека отпила диетической колы.

— Эл, откуда ты знаешь, что Вероника не уничтожила платка?

Эл достал из кармана блокнот и заглянул в свои записи.

— Как только мы вышли на сюжет о Веронике, то начали искать информацию о ней по всем источникам, включая тайную сеть.

— Что это такое? — заинтересовалась Сенека.

— Скрытая информация, которая не доступна обычным поисковым системам, таким как «Гугл» или «Яху». Тайная сеть в пятьсот раз больше Интернета, она включает в себя справочные библиотеки университетов и других учебных и научно-исследовательских институтов.

— Никогда не слышала о ее существовании.

Эл улыбнулся ей.

— Как и большинство людей. Так или иначе, собрав воедино различные древние записи на дюжине языков вроде греческого, латыни и арамейского, мы составили неплохое представление о Веронике и ее жизни, особенно о том, что связано с этой реликвией.

Он помолчал, налил в кофе сливок и откусил от пирожного.

— Мы нашли сообщение, что ее так впечатлило появление образа Христа на платке, что она не смогла заставить себя его уничтожить, как приказал ей ангел. Вместо этого она прятала его, пока ее жизнь не стала приближаться к концу. Тогда она совершила путешествие в Рим и подарила платок императору Тиберию. В следующий раз он всплывает как собственность четвертого папы римского, святого Климента I.

С этого момента мы мало что знаем о реликвии вплоть до 705 года и понтификата Иоанна VII. Есть упоминание, что тогда она была выставлена в старом соборе Святого Петра: папа Иоанн построил в нем так называемую часовню Вероники для ее хранения. В архивах Ватикана есть упоминание, что в 1011 году один из писцов занимал официальную должность хранителя полотна.После этого имеются спорадические упоминания плата и того, что он в Ватикане.

В 1300 году Бонифаций VIII демонстрировал его публике в начале так называемого Святого года. Тогда плат считался одним из Mirabilia Urbis,то есть чудес города. В течение следующих двухсот лет плат Вероники был одной из самых почитаемых реликвий христианства.

В последующие века он публично демонстрировался в день святой Вероники и в Страстную пятницу. Но в начале шестнадцатого века церковь переживала тяжелые времена и плат в числе других ценностей был продан папой Львом X, чтобы как-то улучшить финансовое положение разоренного Ватикана. Новым владельцем реликвии стал император Священной Римской империи и король Кастилии Карл V, и он отдал платок испанскому конкистадору Диего Веласкесу де Куэльяру, губернатору Кубы. Предполагалось нести его с собой при завоевании Нового Света, чтобы дикари-индейцы, которых предстояло обратить в христианство, узрели лик своего Спасителя. — Эл снова замолчал и доел пирожное.

— И? — спросила Сенека.

— И все, история обрывается. После этого было несколько поддельных платков, которые показывали в различных храмах Европы. Но нет доказательств, что какой-то из них настоящий. Насколько можно судить, плат Вероники исчез в 1517 году, когда им владел кубинский губернатор Веласкес.

Сенека посидела некоторое время молча, переваривая сообщенную Элом информацию.

— Хотела бы я, чтобы мы могли расспросить профессора Флореса. Судя по тому, как о нем говорил Даниель, я просто уверена, что он мог бы заполнить многие лакуны.

— Он еще может, — сказал Эл.

— Почему вы так считаете? — спросил Мэтт. — Я готов поспорить, что профессор мертв и похоронен в той свежей могиле на острове, рядом с парнем, назвавшим себя Иди Амин.

— Уверен, что вы правы, Мэтт, но мы, кроме того, провели еще одно исследование относительно Эль Ягуара. Оказалось, что он был одним из крупнейших авторитетов по завоеванию Мексики, и когда он решил выйти на пенсию и отправиться в закат на Исла де Сангре, то завещал всю свою коллекцию редких манускриптов и свои личные записные книжки библиотеке больницы Иисуса Назарейского в Мехико.

— Что такого особенного в этом месте? — спросила Сенека.

— Для начала, это самая старая действующая больница в обеих Америках. Что важнее, ее основал конкистадор Эрнан Кортес. Его останки похоронены в склепе в больничной церкви. На стене здания есть каменный знак, отмечающий место первой встречи Эрнана Кортеса с ацтекским императором Монтесумой Вторым. — Эл повернулся к Сенеке. — Похоже, ты совершила полный круг.

— Знать бы только, что это значит. — У Сенеки мелькнула одна мысль, она подошла к своему рюкзаку и, порывшись в нем, извлекла сложенный лист бумаги. Быстро просмотрев, она подняла его, как будто представляя доказательство суду. — Круг все сужается.

— О чем ты? — спросил Эл.

— Это твой список разграбленных могил. Помнишь, какое имя в нем под номером два?

Мэтт и Эл переглянулись и сказали одновременно:

— Иди Амин Дада.

Сенека кивнула и взглянула на Мэтта.

— И скажи мне, что это просто совпадение.

Он поднял руки, показывая, что сдается.

— Ладно, согласен, на этот раз прямо в точку.

— Значит, останки африканского диктатора похитили, — заговорил Эл. — Потом человек, заявляющий, что он Иди Амин, убил профессора Флореса, представился его именем и попытался убить вас двоих. Нельзя не предположить, что это как-то связано, но все равно слишком много непонятного.

— По-моему, прежде чем возвращаться в Майами, надо заехать в Мехико, — сказал Мэтт. — Я считаю, что нам нужно получить разрешение осмотреть фонд Флореса.

— Я могу договориться, чтобы мы получили доступ в библиотеку, — ответил Эл. — Министр здравоохранения Мексики — мой старый друг.

— Я не в восторге от идеи снова ехать в Мехико, — отозвалась Сенека. — Но если мы можем получить там хоть какие-то ответы…

Зазвонил ее мобильный телефон. Она взяла трубку и стала внимательно слушать.

— Спасибо. Я приеду, как только смогу. — Завершив звонок, она повернулась к Мэтту. — Придется тебе ехать в Мехико без меня.

— Что случилось? — спросил он.

Она перевела взгляд на Эла.

— Маму утром доставили в Мемориальную больницу Джексона. Она в реанимации.

— Что с ней?

— Пневмония. — Сенека нажала в телефоне на иконку списка контактов и прокрутила список номеров. — Я возвращаюсь в Майами немедленно.

— Мэтт, поезжай в Мехико. — Эл взял Сенеку за руку. — Я еду с тобой.

— Нет, тебе необязательно. Я справлюсь.

— Знаю, что справишься, — сказал Эл. — Но я тоже хочу поехать. Я договорюсь о билетах. Кроме того, я хочу убедиться, что за Брендой ухаживают наилучшим образом. Может быть, понадобится сменить врача. Деньги не имеют значения.

Сенека отвернулась и сделала шаг в сторону. Она не хотела больше никаких милостей от отца, она и так зависела от него сильнее, чем ей хотелось бы.

Эл уже говорил с кем-то по телефону, заказывая билеты на самолет.

Мэтт взял Сенеку за руку.

— Эл просто хочет помочь.

Она понимала, что он прав.

— С твоей матерью все будет в порядке?

Ответить Сенека не могла, потому что еле сдерживала слезы. Просто закрыла глаза и пожала плечами.