Ноздра, нахмурившись, ходил из угла в угол.

— Ну, орлы?! — сказал он, наконец, останавливаясь. — Какую задачу я вам поставил?.. Узнать причину гибели транспортов, выходящих из Тихой. Интересовало это меня, как возможный вариант отыскания немецкой невидимой подлодки. Так?

— Так, — сказал Найденов.

— Выполнили вы эту задачу?

— По-моему, не совсем, товарищ адмирал, — ответил Житков. — Пожар на «Марии-Глории» предотвратить не удалось. Судно погибло вместе с грузом. И… нам ничего не удалось узнать о предполагаемой невидимой лодке противника.

Ноздра насупленно молчал. Потом сказал, строго поглядывая то на Житкова, то на Найденова.

— Я еще должен строго взыскать с вас за недопустимый риск: кто разрешил тебе идти на «Марии», если было известно, что она начинена этими банками? — Он сурово посмотрел на Житкова, потом обернулся к Найденову: — Ты тоже хорош! Лететь в такой шторм на самолете! Ты мог и сам погибнуть и его не спасти!..

— Я должен был его спасти, — негромко произнес Найденов. — Я прилетел в самую последнюю минуту, когда от «Марии» и следа не осталось, а Павел из последних сил боролся с волнами… Да ведь тут же вскоре и «Пурга» подошла, подоспела, товарищ адмирал, — извиняющимся тоном сказал Найденов.

— Все? — оборвал его Ноздра.

— Никак нет… Не все, товарищ адмирал, — вдруг решительно заявил Житков и выжидательно умолк.

— Ну?! — нетерпеливо спросил Ноздра.

— Никакой невидимой лодки там не было, — уверенно произнес Житков.

— Вот как?.. Ну, а по-твоему? — повернулся Ноздра к Найденову.

— Я думаю, он прав. Все дело в зажигательных снарядах. К сожалению, Витема скрылся, а то бы мы дознались истины.

— Если бы, да кабы… — сердито буркнул Ноздра. — Ну так вот: не знаю, невидимая или видимая, но какая-то лодка там шныряет, и к ней, безусловно, имеет отношение наш старый знакомец Витема.

— Никакой лодки, Тарас Иванович, тут нет, — упрямо повторил Житков.

— А я тебе говорю — есть!.. Слушай и не перебивай. О чем я бишь?.. Вот тоже: мысль перебил… Да, вот что я хотел сказать: о том, что Найденов владеет языками свободно, я знаю, а вот меня интересует, как обстоит дело с немецким языком у тебя, Павел Александрович?

— Мне самому трудно судить, Тарас Иванович.

— А что же, — я за тебя судить буду? Работать тебе, а не мне. От знания языка и чистоты произношения может зависеть не только твоя собственная жизнь, но и успех задания. Можешь пойти на такое дело?

— Глядя по среде, Тарас Иванович, — потупясь ответил Житков. — Ежели попаду в «избранное» общество, то не ручаюсь. А среди моряков, пожалуй, не растеряюсь. Правда, произношение у меня грубое, тяжелое, — меня немцы за баварца принимают.

— Важно, чтобы тебя не расшифровали из-за какой-нибудь накладки. Это может стоить головы, и на сей раз наверняка.

Ноздра подвинулся к краю кресла и сказал:

— А ну-ка поближе, друзья.

Он понизил голос:

— Мы пока не имеем в виду наступать на хвост Витеме — пусть еще походит! Как вокруг всякой акулы, около него вьется немало мелкой рыбешки. Мы ее вылавливаем помаленьку. Он это, конечно, понимает, и как будто собирается сматывать удочки. Мы еще не знаем: выгонят его или перебросят на другую работу, на подводное пиратство, например. Кто их знает? Но пока мы располагаем его позывными и волной, на которой он ведет переговоры со своей тайной радиостанции. Мы его запеленговали в самом «надежном» месте. Вон куда эти черти умудрились его забросить… вот, голая тундра, — и Ноздра показал на карту. — Он пока не подозревает, что открыт. Но мы-то знаем: в скором времени ему предстоит выйти в море на рандеву с ихним самолетом. Время и координаты будут уточнены. Самолет заберет его на борт и доставит на подводную лодку. Воображают, что ежели удалось забросить волка в глухую тундру, так уж там он в безопасности и оттуда легко попадет на свою лодку. Каковы задачи этой лодки, в чем ее назначение, куда она пойдет, — мы не знаем. Заинтриговала нас и такая фраза в одной из передач, предназначенных Витеме: «Известная вам тактическая особенность лодки». Что за особенность? Они не доверяют эту тайну даже эфиру. Инструкции Витема получит на борту лодки.

— Остальное понятно, — сказал Житков.

— Тем лучше, — усмехнулся Ноздра.

— Его инструкции должны быть у меня в руках?

— Верно.

— А с инструкциями я должен предстать перед вами…

— Нет, ничего ты не понял! — отрезал адмирал.

Житков недоуменно осекся.

— На что ты мне тут? — сказал Ноздра. — Вместе с инструкциями ты должен оставаться на их подлодке…

— В качестве кого же? — удивился Житков.

— Почем я знаю, какие обязанности будут возложены на Витему. Вот теперь ты, пожалуй, и можешь сказать, что тебе кое-что понятно.

— Теперь — меньше всего, товарищ адмирал, — сознался Житков.

— Тут дело не только в знаниях языка. Ведь Витема — типичный немец, немецкий офицеришка, со всеми его манерами, ухватками… Вот в чем загвоздка.

— Я достаточно долго видел Витему бок о бок с собою, — уверенно проговорил Житков. — Его привычки изучил, кажется, куда точнее, чем свои.

— Учти: там ты будешь в такой мышеловке, что в случае провала не выскочишь!

— Учел.

— Добро.

Ноздра обратился к Найденову:

— Сам решай, нужны ли тебе помощники, хотя заранее говорю: хотелось бы не впутывать лишних людей. Задача: самолет, который придет за Витемой, переймешь из рук гитлеровского летчика целым и невредимым. Как? Дело твое. Нужно доставить на этом самолете Житкова к месту встречи с подлодкой. Одновременно необходимо изолировать Витему, чтобы не было шума, и так, конечно, чтобы он не узнал ни одного из вас. Ликвидировать его еще рано. Пускай приписывает свою неудачу кому и чему угодно, лишь бы у него не было возможности известить о ней своих, прежде чем Павел Александрович сделает все, что нужно.

— После этого мне присоединиться к Павлу?

— Он и без тебя обойдется. На лодке тебе делать нечего.

Найденов вопросительно посмотрел на друга. Ему хотелось найти поддержку. Но Житков молчал в раздумье: задание и вправду было нелегким. Как ни уверенно говорил он адмиралу, что сумеет провести игру, теперь, по мере того, как перед его взором вставали детали будущей операции, уверенность делалась менее твердой.

— Нужен я тебе на лодке? — спросил Найденов.

Житков медлил с ответом.

— Я ни минуты не буду спокоен, если останусь сидеть тут, — сказал Найденов.

Житков вопросительно поглядел на адмирала:

— Если у Тараса Ивановича не будет для тебя другого задания…

— Задача вам изложена, — заявил адмирал. — Вам действовать, вам и отвечать.

— Ты сможешь прибыть на лодку под видом немецкого летчика на том же самолете, на котором доставишь и меня, — сказал Житков.

— Я так и думал.

— Ваше дело, ваше дело, — повторил Ноздра. — Можете быть свободны…