Духовное богословие

Соседство двух слов, в этом выражении поставленных рядом, наводит на размышления! Разве не три наиболее священных для христианина слова находим мы в нем: Бог, Слово, Дух?.. Подобно тому, как от долгого употребления ветшают одежды, выражения со временем неминуемо становятся безликими. Поэтому, когда встречаешь их облаченными в прежнее сияние, тебя неизменно охватывает удивление.

Подобным же образом обстоит дело со словом «богословие». В древности на христианском Востоке оно понималось как личное отношение к Богу–Отцу через Христа–Слово в Духе Святом, которое реализуется в молитве. Вот почему на христианском Востоке не существовали систематические изложения «духовного богословия» в их современном виде, тогда как необычайного расцвета достигла традиция наставлений и бесед о молитве. Феофан Затворник, классик русской духовной учености, в значительной степени настаивал на этом, добавляя: «Желанным было бы, когда бы кто–то собрал молитвы, сложенные святыми Отцами, ибо они составили бы подлинное руководство ко спасению».

С другой стороны, совершенно справедливо, что начинающие в области духовной и молитвенной жизни всегда нуждаются в окормлении. Предложить им твердые наставления, образы и правила поведения означало бы навязать их как требования. Разве мы не находим в Жизни св. Антония, написанной Афанасием, первое аскетическое и мистическое руководство? Отечники (апофегмы) представляют собой еще более полное собрание наставлений, представленных в виде мудрых изречений, столь излюбленном на Востоке жанре словесности. Сборники, которые традиционно именуются сотпицы (центурии), составлялись из духовных «сентенций» — кратких, легко доступных пониманию, ясных и в то же время не умаляющих недоступность тайны; они приглашают искать в каждом изречении его духовный смысл, не сводя его к чистому резонерству, пренебрегающему глубиной жизни.

Эти изречения заучивались наизусть, их повторяли и истолковывали. Так зарождалось духовное предание. Христианский Восток начинает приобретать свои особенные черты, совершенно неповторимые и отличные от латинского Запада. На самом Востоке сосуществовали различные традиции, сознававшие свою национальную, географическую и историческую самобытность. Во вселенской Церкви истинное «предание» представляет собой совокупность преданий.

Сегодня «духовность», ее течения и история, изучается систематически. Духовная традиция стала, как сказали бы древние подвижники, предметом «простой учености», что, к сожалению, усложняет ее духовную простоту. С одной стороны, христианский Восток более не выглядит неосвоенной целиной, совершенно неизведанной. Это утешает еще и потому, что никто больше не испытывает потребности возвести стену, разделяющую потомков двух частей бывшей Римской Империи. Но с другой стороны, все менее и менее отваживаются говорить о «духовной традиции христианского Востока» вообще. Теперь признано всеми, что необходимо учитывать свойственное ей многообразие.

До сих пор не решались подступиться к идее составления «руководства» по этому предмету. Однако многие желали бы иметь подобное пособие, чтобы обращаться к нему в преподавательской деятельности как основе более глубокого изучения, как к настольной книге…

У истоков нижеследующих страниц стоят курсы лекций, прочитанных в Папском Восточном Институте в Риме Иринеем Озером, инициатором преподавания на Западе духовной традиции Востока. Уже Я. Кирхмейер прибегал к машинописным материалам этих лекционных курсов при написании статьи «Греческая Церковь»(Grecque Eglise) для Словаря духовности (Dictionnaire de spiritualite). Широко используя наследие наших предшественников, мы предприняли ту же работу, на сей раз на более обширном материале, включая наши разработки учебных курсов и публикации, посвященные этому предмету.

Это синтез? Это было бы слишком дерзко сказано. С самого начала мы ограничиваем себя рамками учебного пособия. Не без сожаления мне, пленнику постоянной необходимости сокращать, зачастую приходилось исключать удивительные тексты, не вдаваться в отдельные тонкости, не высказывать свою точку зрения на ту или иную проблему.

Составление руководства к духовной жизни представляется в некотором роде подобным написанию трактата по искусству вообще, музыке, живописи и так далее. Если хочешь остаться искренним, не должно выходить за пределы избранной системы представлений, претендовать на то, что предложенные тобой правила исчерпывающе полны, непогрешимы, применимы всегда и везде. Но остается фактом, что эти «правила», именно потому что они суть правила, обычно являются плодом длительного опыта сначала узкого круга людей, одаренных пониманием красоты, который затем все более и более расширяется. Именно так личный опыт становится преданием, традицией.

Аналогией, в частности, могут служить священные изображения. Русские иконы заключают в себе потрясающее богатство красок, способных вызвать самые разные по своему настрою переживания, хотя линии и формы почти всегда остаются неизменными, исторически сложившимися в иконописной традиции. Для западного мастера развитие и прогресс состоят в потворстве импульсам к изменению форм, «реструктуризации». Иконописец, напротив, с радостью пользуется установившимися канонами, исключающими какую бы то ни было внутреннюю творческую эволюцию.

В том же духе восточные монахи не испытывали никакой жажды «реформировать» св. Василия Великого, «модернизировать» Иоанна Лествичника. Но их верность пути, проложенному отцами, не мешала им в течение веков старые схемы св. Василия или Синаита окрашивать в новые тона, близкие их личному строю и их национальной культуре. В этом состоит подход, без сомнения более важный, чем общие схемы, и он станет предметом последующих публикаций; пусть это пособие, намечающее основные линии, станет необходимым подготовительным этапом на пути дальнейших исканий.

Если трактат по духовности есть трактат о Святом Духе, притязания на исчерпывающее изучение стали бы не более чем еретическим выпадом! Вот почему мы хотим закончить словами Василия Великого, писавшего на ту же тему: «Если мои слова… оставят тебя неудовлетворенным, ничто не мешает тебе посвятить себя активному поиску и увеличить свои познания, задавая вопросы, при этом не стараясь сутяжничать. Господь воистину, будь то через мои писания или через других, даст тебе возможность восполнить недостающее, ибо, как сказано, Дух подает достойным».